Страница:
– К тому же они очень близкие друзья. – Виола, сказав это, ободряюще подмигнула Констанс, давая ей понять, что тему разговора наконец-то удачно сменили. – Я знаю мистера Смита очень и очень давно, еще с тех школьных лет, когда Филип привозил его на каникулы в поместье. Даже тогда они были удивительно дружны.
Дамы выразили свое одобрение невнятным бормотанием. Но Абигайль не собиралась сдаваться. Констанс на мгновение стало не по себе.
В глазах леди Мерримид застала неприкрытая злоба.
– Мисс Ллойд, вернемся к нашим пушкам. Вы непременно должны участвовать завтра утром в охоте и защищать честь прекрасного пола.
– О нет!..
Но принцесса, услышав ее возражение, поддержала эту мысль:
– Это прекрасная идея! Пожалуйста, мисс Ллойд, покажите всем, что значит стрелять.
– А что, если она действительно плохой стрелок и ненароком попадет, в кого-нибудь из наших мужчин? – встревожилась одна из леди.
– Это было бы неплохо, – заметила Абигайль Мерримид тоном, казалось бы, легкой шутки, которая должна была вызвать смех, но от нее повеяло могильным холодом.
Констанс ждала, понимая, что не сможет уйти, пока мужчины не присоединятся к дамам и принц с принцессой не уйдут в свои апартаменты.
– Я, собственно говоря… – начала было одна из дам, но тут же воскликнула: – Господи, я слышу, мужчины уже возвращаются!
– Почему? Прошло ведь совсем немного времени, – удивилась принцесса.
Леди Трент была единственной, кого приход мужчин не потревожил. Она почтительно касалась рукой ткани портьер, а затем принялась рассматривать фаянсовую птицу на книжной полке.
Мужчины вошли, попахивая дымом сигар, хотя никто из них уже не курил. После прощальной глубокой, затяжки сигарой они достаточно втянули в себя табачного дыма, чтобы выдыхать его потом в гостиной в течение пятнадцати минут.
Принцесса тут же предложила игру в покер, вист, бридж или лото для желающих, но многие уже разбрелись по углам, чтобы поговорить с друзьями, полистать книгу или просто отдохнуть, в уютном, уголке этой просторной комнаты.
Филип, усевшись рядом с уже спавшим лордом Мерримидом, составил ему компанию и тоже задремал..
– Констанс, – услышала она голос Джозефа за спиной, – простите меня, прошу вас.
Констанс, сделав глубокий вдох, продолжала, разглядывать корешки книг на полках. Она не знала, что ответить, и потому промолчала.
– Вы тоже, считаете, что завтра я должна стрелять? Я никогда раньше…
– Пожалуйста, Констанс.
В его голосе было столько мольбы, что она повернулась к нему. У него было мучительно напряженное лицо, шрам на лице стал заметнее, чем обычно. Возможно, от яркого света свечей. Или от того, что он словно окаменел.
Ей хотелось расспросить, откуда у него этот шрам. С детства? Или совсем недавно? Видимо, случилось что-то ужасное, но сейчас он бывает почти невидим, все зависит от того, как падает свет.
– Констанс, посмотрите на меня.
– Я смотрю.
– Нет. Ваши мысли где-то далеко. Я пытаюсь извиниться перед вами за мой рассказ о нашем приключении. Вы знаете, что я никогда не причиню вам вреда, никогда. Но здесь я увлекся, поверил сам своим словам. Вы меня слушаете?
– Джозеф, мне плохо.
Он мгновенно поддержал ее, очень осторожно и так, чтобы не привлечь внимания.
– Что с вами?
Констанс чувствовала, что при одной мысли о том, что произошло очень давно, она готова потерять сознание.
– Дамы хотят, чтобы я участвовала в охоте наравне с мужчинами. Но я не могу, не могу. После того, что я пережила во время войны… Случилось это на дороге в жаркий полдень. Это был солдат-янки. Все произошло так быстро. Я никогда не возьму в руки ружье и не стану стрелять даже ради спорта, никогда, Джозеф. Потому что однажды я убила человека…
– Все будет хорошо, – успокаивал он ее, страстно желая утешить и обнять.
Ее признание не удивило его, будто он заведомо знал, что она хранит в себе какую-то тайну. У каждого есть своя глубоко запрятанная тайна, и лучше не извлекать ее на свет.
– Я придумаю, как избавить вас от участия в охоте.
Констанс выпрямилась, словно наконец вспомнила, где они. Она опять слышала гул голосов и, как бы приходя в себя, слегка тряхнула головой.
– Простите, – промолвила она.
– Не надо. Мы дадим зверюшкам шанс уцелеть.
Наконец вечер приблизился к завершению.
Абигайль и принцесса яростно сражались в лото, но это не мешало Абигайль следить за разговором Джозефа и Констанс, и от ее внимания не ускользнули все его детали, хотя она была слишком далеко, чтобы слышать, о чем именно они говорили. Но она успела заметить взволнованность этой пары, их притяжение, особое отношение друг к другу, чего между Констанс и ее женихом Филипом не было и в помине.
Когда наконец принц и принцесса весьма неохотно покинули гостей, Констанс подошла к Джозефу, одиноко стоявшему у камина.
– Спокойной ночи, – тихо прошептала она.
Он посмотрел в зеркало над камином, и глаза его встретились с ее отражением. Констанс стояла так близко, что почти касалась его плеча. Они смотрели друг на друга в зеркало, стоя рядом, и это было похоже на семейный портрет. В их взгляде было что-то похожее на безмолвную надежду, которая превратила это мгновение в вечность.
Что бы ни произошло плохого в этот вечер, в том, что Констанс и Джозеф оказались рядом, была какая-то высшая справедливость.
И это было хорошо.
Глава 9
Дамы выразили свое одобрение невнятным бормотанием. Но Абигайль не собиралась сдаваться. Констанс на мгновение стало не по себе.
В глазах леди Мерримид застала неприкрытая злоба.
– Мисс Ллойд, вернемся к нашим пушкам. Вы непременно должны участвовать завтра утром в охоте и защищать честь прекрасного пола.
– О нет!..
Но принцесса, услышав ее возражение, поддержала эту мысль:
– Это прекрасная идея! Пожалуйста, мисс Ллойд, покажите всем, что значит стрелять.
– А что, если она действительно плохой стрелок и ненароком попадет, в кого-нибудь из наших мужчин? – встревожилась одна из леди.
– Это было бы неплохо, – заметила Абигайль Мерримид тоном, казалось бы, легкой шутки, которая должна была вызвать смех, но от нее повеяло могильным холодом.
Констанс ждала, понимая, что не сможет уйти, пока мужчины не присоединятся к дамам и принц с принцессой не уйдут в свои апартаменты.
– Я, собственно говоря… – начала было одна из дам, но тут же воскликнула: – Господи, я слышу, мужчины уже возвращаются!
– Почему? Прошло ведь совсем немного времени, – удивилась принцесса.
Леди Трент была единственной, кого приход мужчин не потревожил. Она почтительно касалась рукой ткани портьер, а затем принялась рассматривать фаянсовую птицу на книжной полке.
Мужчины вошли, попахивая дымом сигар, хотя никто из них уже не курил. После прощальной глубокой, затяжки сигарой они достаточно втянули в себя табачного дыма, чтобы выдыхать его потом в гостиной в течение пятнадцати минут.
Принцесса тут же предложила игру в покер, вист, бридж или лото для желающих, но многие уже разбрелись по углам, чтобы поговорить с друзьями, полистать книгу или просто отдохнуть, в уютном, уголке этой просторной комнаты.
Филип, усевшись рядом с уже спавшим лордом Мерримидом, составил ему компанию и тоже задремал..
– Констанс, – услышала она голос Джозефа за спиной, – простите меня, прошу вас.
Констанс, сделав глубокий вдох, продолжала, разглядывать корешки книг на полках. Она не знала, что ответить, и потому промолчала.
– Вы тоже, считаете, что завтра я должна стрелять? Я никогда раньше…
– Пожалуйста, Констанс.
В его голосе было столько мольбы, что она повернулась к нему. У него было мучительно напряженное лицо, шрам на лице стал заметнее, чем обычно. Возможно, от яркого света свечей. Или от того, что он словно окаменел.
Ей хотелось расспросить, откуда у него этот шрам. С детства? Или совсем недавно? Видимо, случилось что-то ужасное, но сейчас он бывает почти невидим, все зависит от того, как падает свет.
– Констанс, посмотрите на меня.
– Я смотрю.
– Нет. Ваши мысли где-то далеко. Я пытаюсь извиниться перед вами за мой рассказ о нашем приключении. Вы знаете, что я никогда не причиню вам вреда, никогда. Но здесь я увлекся, поверил сам своим словам. Вы меня слушаете?
– Джозеф, мне плохо.
Он мгновенно поддержал ее, очень осторожно и так, чтобы не привлечь внимания.
– Что с вами?
Констанс чувствовала, что при одной мысли о том, что произошло очень давно, она готова потерять сознание.
– Дамы хотят, чтобы я участвовала в охоте наравне с мужчинами. Но я не могу, не могу. После того, что я пережила во время войны… Случилось это на дороге в жаркий полдень. Это был солдат-янки. Все произошло так быстро. Я никогда не возьму в руки ружье и не стану стрелять даже ради спорта, никогда, Джозеф. Потому что однажды я убила человека…
– Все будет хорошо, – успокаивал он ее, страстно желая утешить и обнять.
Ее признание не удивило его, будто он заведомо знал, что она хранит в себе какую-то тайну. У каждого есть своя глубоко запрятанная тайна, и лучше не извлекать ее на свет.
– Я придумаю, как избавить вас от участия в охоте.
Констанс выпрямилась, словно наконец вспомнила, где они. Она опять слышала гул голосов и, как бы приходя в себя, слегка тряхнула головой.
– Простите, – промолвила она.
– Не надо. Мы дадим зверюшкам шанс уцелеть.
Наконец вечер приблизился к завершению.
Абигайль и принцесса яростно сражались в лото, но это не мешало Абигайль следить за разговором Джозефа и Констанс, и от ее внимания не ускользнули все его детали, хотя она была слишком далеко, чтобы слышать, о чем именно они говорили. Но она успела заметить взволнованность этой пары, их притяжение, особое отношение друг к другу, чего между Констанс и ее женихом Филипом не было и в помине.
Когда наконец принц и принцесса весьма неохотно покинули гостей, Констанс подошла к Джозефу, одиноко стоявшему у камина.
– Спокойной ночи, – тихо прошептала она.
Он посмотрел в зеркало над камином, и глаза его встретились с ее отражением. Констанс стояла так близко, что почти касалась его плеча. Они смотрели друг на друга в зеркало, стоя рядом, и это было похоже на семейный портрет. В их взгляде было что-то похожее на безмолвную надежду, которая превратила это мгновение в вечность.
Что бы ни произошло плохого в этот вечер, в том, что Констанс и Джозеф оказались рядом, была какая-то высшая справедливость.
И это было хорошо.
Глава 9
На завтрак полагалось приходить всем если не точно в половине девятого, то обязательно до половины десятого. Джентльмены демонстрировали свои охотничьи костюмы, дамы – утренние платья, сшитые специально для этого случая. После этого уик-энда каждое платье будет снова бережно завернуто в китайскую шелковую бумагу до следующего случая. Дамы, собравшись у буфета, где стояли серебряные судки с горячими блюдами, вполголоса строили предположения, каким будет этот день, восхищались прекрасной погодой, какая только и годилась для устройства пикника, и гадали, во что они будут играть в это утро.
Констанс, причесанная на сей раз Стеллой, спустилась к завтраку вовремя. На ней было зеленое в белую полоску платье из шуршащего щелка, от которого словно веяло весенней свежестью. Филипа еще не было, да и многих тоже.
С тарелкой в руке она прошла мимо почек в соусе, яиц под майонезом, мяса куропатки и фазана, бекона и овсянки и наконец выбрала кофе с булочкой.
– Какое прелестное платье, мисс Ллойд, – услышала она шепот почти над ухом. – Вы настоящая маркиза…
Она улыбнулась, но не взглянула на появившегося радом Джозефа. Да и необходимости в этом не было.
– Вы считаете, что платье в полоску сшито из оконной занавески в стиле «маркиза»?
– Пожалуй, да. Но я впервые вижу такую прелестную маркизу. Вам подать масло?
– Да, спасибо.
– А вы ничего не хотите сказать о моем костюме? Я сшил его сам.
Только теперь она подняла на него глаза и разглядела его действительно красивый твидовый сюртук с пуговицами, обтянутыми кожей. При ярком утренней свете Джозеф был очень красив и, как всегда, отлично причесан.
– Вы действительно сами сшили его?
– Нет. Просто я представил себе, как вы замрете от восхищения, а я тем временем успею дотянуться вот до этого блюда.
Они дружно рассмеялись, что заставило кое-кого из присутствующих, допивающих свой чай или кофе, недоуменно посмотреть в их сторону.
– Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии сопровождать вас на прогулке верхом, мисс Ллойд? – спросил Джозеф и повернулся к закускам.
– Верхом?
– Да. Пока кто-то будет охотиться, а кто-то замышлять в гостиной убийство с помощью злого языка, я подумал, что такая прогулка была бы весьма кстати. К нам присоединится также и Филип. Я уговорил его вчера, когда все разошлись.
– А вы разве не хотите пострелять?
– Не сегодня. Просто хочу поездить верхом, и Филип тоже.
– Спасибо, – благодарно прошептала Констанс.
– Не благодарите, пока не увидите меня в седле. – Он весело подмигнул ей и, отойдя к столу, сел на пустой стул между двумя джентльменами.
Какое-то мгновение она просто следила за ним: какой он уверенный и свободный, как чувствует себя легко и непринужденно в любой обстановке. А ведь только что он изменил чьи-то планы, чтобы спасти ее от неприятностей охоты, в которой она не хотела принимать участие. Так кто же он, собственно, этот Джозеф Смит?
После завтрака Констанс и Джозеф встретились в конюшне, чтобы выбрать лошадей. Констанс несколько беспокоилась: она почему-то сомневалась, что Джозеф хороший наездник. В детстве он скорее всего был лишен возможности научиться верховой езде, которая требует раннего привыкания и тренировок. Констанс уже собиралась предложить ему смирную кобылку, которую приметила для него, как неожиданно в конюшне появился Оуэн, слуга Филипа.
– Мисс Ллойд, мистер Смит, лорд Гастингс сожалеет, но ему нездоровится. Он просит извинить его за то, что не может составить вам компанию.
– О Господи! – воскликнула Констанс. Она уже застегивала перчатки и взяла в руки хлыст. – Я должна навестить его и узнать, что с ним.
– Лорд Гастингс просит не беспокоиться, он хочет побыть один, мисс. У него недомогание по одной весьма деликатной причине.
Констанс явственно представила себе эту причину и поняла, что менее всего хотела бы видеть ее последствия не только в реальности, но даже мысленно. Догадки о недомогании Филипа не требовали богатого воображения. Она просто вспомнила количество и название тех вин, которые он перепробовал за вчерашним ужином.
– Понимаю, – покорно согласилась она.
– Передайте лорду Гастингсу наши искренние пожелания скорейшего выздоровления, – бодро ответил за нее и за себя Джозеф.
Молодой слуга переминался с ноги на ногу, словно хотел еще что-то добавить. Но в конце концов он поклонился и попятился, на ходу нахлобучивая фуражку.
Констанс избегала взгляда Джозефа.
– Ну что ж, – наконец громко сказала она, – теперь нам понадобится всего две лошади. Та, что предназначалась Филипу, несколько норовиста, но уже оседлана.
– Отлично. Я беру ее.
– Вы уверены, Джозеф? Мы можем поискать лошадь поспокойнее.
– Нет, благодарю, лошадь Филипа мне подойдет. А вот и конюх с лошадьми.
Тот подвел первую, лошадь к Констанс.
– Нам понадобится всего две лошади, – сообщила ему Констанс и погладила лошадь по крупу. – Какое прекрасное животное, – заворковала она, обращаясь как к лошади, так и к конюху.
– И то правда, мисс. А вот это конь для джентльмена. – Конюх вручил Джозефу поводья от большого, вороного жеребца, который, раздув ноздри, фыркнул, вращая глазами, и забил копытами.
– Прекрасный экземпляр, – неуверенно произнес Джозеф, держась подальше и даже отступив назад, когда ему показалось, что жеребец боком стал теснить его.
– О, Джозеф, он действительно великолепен! – воскликнула Констанс, погладив гриву коня. – Может, вам лучше взять кобылу? – Она произнесла это, понизив голос, чтобы не слышал конюх.
К этому времени в конюшне появились и другие любители верховых прогулок.
– Нет. Этот мне вполне подойдет, к тому же он оседлан. Видите ли, я не могу представить себя в женском седле. – Он кивнул на кобылу.
Мимо прошел помощник конюха с ведром овса, и Джозеф спросил его, как зовут кобылу.
– Кобылу, сэр? Лира.
– Лира? – воскликнула Констанс. – Какое красивое имя, и как оно подходит этой прекрасной лошади! Разве ты не красавица? Ну конечно же, красавица. – Она легонько поцеловала лошадь в морду, и той это очень понравилось, ибо лошадь потерлась носом о щеку Констанс.
– А жеребец? У него тоже есть имя?
– Да. Это Люцифер, сэр, сын Вельзевула.
– И конечно же, закадычный друг сатаны, – про себя пробормотал Джозеф.
– Вы что-то сказали, сэр? – переспросил конюх.
– Нет, ничего.
Следует заметить, что Джозеф не любил лошадей. Это были крупные, норовистые животные, с ними он обычно общался так же, как с не очень приятными деловыми партнерами. Но без шума и нажима.
Люцифер гарцевал от нетерпения, косясь на Джозефа и заставляя его поспевать за собой. Когда Джозеф вывел его из конюшни, Люцифер начал брыкаться.
Констанс вслед за Джозефом тоже вывела Лиру.
– Люцифер застоялся, ему не терпится пуститься галопом, – заметила она.
Джозеф обеими руками еле удерживал поводья.
– С меня хватит. Перестань меня дразнить, – зашипел он на коня. Тот вдруг остановился и покосился на Джозефа. – Да, я с тобой разговариваю.
– Что вы сказали? – спросила Констанс.
– Я разговариваю с конем.
– О! – С помощью конюха Констанс села в седло, расправила юбки и успокаивающе похлопала кобылу по бокам.
Джозеф со скрытым восхищением следил за ней. Ее костюм для верховой езды густо-зеленого, как листва, цвета изящно облегал фигуру. Шляпка с короткой вуалеткой, кокетливо сдвинутая набок, не смогла скрыть от его глаз красивый блеск ее темных волос.
Констанс казалась Джозефу олицетворением естественного изящества и элегантности, которым столь старательно обучают светских дебютанток. Она повернулась к Джозефу и улыбнулась ему. Он ответил ей улыбкой.
Констанс была прелестной.
– Садитесь же, мистер Смит! – крикнула она ему.
– Да, конечно, – рассеянно ответил Джозеф, продолжая думать о ней.
Наконец он решительно заставил себя вскочить в седло, но стоило ему засмотреться на улыбку Констанс, как он тут же промахнулся и не попал ногой в стремя.
– Мистер Смит, право же. Если бы вы…
Но Джозеф был уже в седле.
– Вы что-то сказали, мисс Ллойд?
Он все же, хотя и не без усилий, заставил Люцифера повиноваться себе и, подъехав к Констанс, резко взнуздал коня. Похлопав жеребца по шее, он вопросительно посмотрел на Констанс.
– О, – только и могла вымолвить Констанс, ибо поняла, что Джозеф Смит снова провел ее.
Он отлично умел держаться в седле, а Люцифер был отнюдь не таким послушным, а сильным и даже опасным конем. Казалось, Джозеф простым усилием воли сумел подчинить его себе.
– Поедем? – наконец спросила Констанс и понадежнее булавками приколола к волосам шляпку.
– После вас, – кивнул Джозеф с подчеркнуто рыцарским почтением к даме.
Она снова улыбнулась, держа слегка приспущенные поводья и хлыст. Но в эту минуту звук первого выстрела нарушил утреннюю тишину. Вдали за холмом началась охота.
Мирная кобыла Лира, видимо, не ожидала этого. Первая очередь выстрелов заставила ее рвануть галопом вперед, по камням двора. Поводья выскользнули из рук Констанс.
Прежде чем Констанс и Джозеф опомнились, лошадь вырвалась из ворот. Только дверцы качались на петлях.
– Проклятие! – выругался Джозеф и пришпорил Люцифера.
Перепуганный шумом и неожиданными действиями седока конь поскакал по бездорожью и снес ту часть ограды, к которой крепились ворота.
Джозеф, щурясь от бьющего в глаза солнечного света, следил за Констанс, которая уцепилась за гриву лошади и неслась к ближайшему холму. Констанс старалась усидеть в седле и безуспешно пыталась поднять поводья.
– А ну, Люцифер! – Всадник пустил коня в галоп.
Через несколько секунд Джозеф поравнялся с Констанс.
Он не окликнул ее, зная, что она его не услышит из-за топота копыт, к тому же боялся еще больше напугать кобылу. Он старался подвести Люцифера как можно ближе к Лире, потому что заметил впереди каменную ограду. Лошадь Констанс надо остановить прежде, чем она достигнет каменной стены. У него был всего лишь один шанс.
Нагнувшись, он схватил болтающиеся поводья и дернул их так сильно, что Лира остановилась как вкопанная, а Констанс, не удержавшись в седле, упала в траву.
– Тпру! – остановил Люцифера Джозеф и спрыгнул. – Констанс!
Она лежала лицом вниз. Осторожно поворачивал ее, он молил Господа, чтобы все обошлось.
Глаза Констанс были открыты, на испачканном землей и травой лице было смущение.
– Какой конфуз, мистер Смит, – тихо промолвила она.
Джозеф широко улыбнулся, впервые почувствовав, что на какое-то мгновение у него остановилось дыхание.
– Порой не сразу узнаешь норов верховой лошади, мисс Ллойд. – Он осторожно помог ей подняться и сесть, а затем отряхнул низ ее юбки от сухих листьев и веточек.
– Лира едва ли заслуживает такого наказания. – Констанс принялась поправлять шляпку, но в конце концов совсем сняла ее. – Я продержалась на ней так недолго. – Подняв глаза на Джозефа, она заметила вздувшуюся и пульсирующую жилку у него на виске. – Спасибо, – тихо промолвила она.
– К вашим услугам. – Его уста почти беззвучно произнесли эти слова.
Он быстро поднялся с колен и протянул ей руку. Ухватившись за нее, она встала на ноги. Джозеф не раздумывая привлек ее к себе. Какое-то время они стояли, застыв, так близко, что чувствовали тепло друг друга.
– Констанс… Я… – начал Джозеф, но тут же умолк.
– Что?
– Я не был честен с вами и теперь считаю, что должен…
– Эй, мистер Смит, мисс Ллойд!
Буквально скатившись с холма, к ним спешил лорд Коллинз. Джозеф отпрянул от Констанс и отпустил ее руку. За плечом у Коллинза болталось ружье.
– Как хорошо, что я встретил вас.
– Я другого мнения, – проворчал под нос рассерженный Джозеф, а затем бодро кивнул: – Привет, Коллинз.
– Сэр, – кивнула лорду Констанс, как только тот приблизился к ним.
– Вы, случайно, не видели подраненного фазана? Я подстрелил его, но чертова птица решила меня одурачить.
– Нет, боюсь, что мы не видели подстреленного фазана, – заверил его Джозеф.
– Нет? Какая досада. Он был уже у меня в сумке. Вы возвращаетесь? Пожалуй, уже время ленча.
– Я… – неуверенно заикнулась Констанс.
– Конечно, конечно же, мисс Ллойд, нам пора возвращаться, – не дал ей закончить фразу Джозеф.
– Да. – Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как перехватило горло. – Конечно.
– Прекрасно. Тогда пойдемте вместе, вы не возражаете?
– Разумеется, нет, – промолвил Джозеф и, чуть помедлив, взял Люцифера за уздечку, а Констанс передал поводья Лиры.
– Со мной все в порядке, – тихо ответила она на безмолвный вопрос в его глазах.
Он улыбнулся.
– Как вам понравился старший сын нашей королевы? Отличный малый, не правда ли?
Всю дорогу до конюшни лорд Коллинз не закрывал рта, вполне довольный тем, что говорил только один он.
А в это время Констанс столько надо было сказать. Что ж, пожалуй, это к лучшему, что ей не удалось. Возможно, все именно так и должно быть.
Сославшись на сильную головную боль, что, в сущности, было чистой правдой, она не спустилась вниз на ленч.
Стелла предложила ей чаю, но сама мысль о еде вызвала у Констанс дурноту. Все, чего ей хотелось сейчас – это поскорее совладать со своими мыслями и чувствами.
Что именно произошло там, среди холмов?
Откуда это странное состояние, в котором она сейчас находилась, это головокружение и дурнота?
Такого не может быть от падения с лошади. С ней это случалось, и не раз, но нынешнее ее состояние не имеет никакого отношения к тому, что она свалилась с лошади.
Где-то глубоко в сознании она уже знала причину. Это творится с ней потому, что она впервые познала чувство счастья, насколько она может припомнить свою жизнь.
Теперь она знает, что такое радость, восторг, наслаждение каждой секундой жизни. Впервые за десять лет она стала думать о будущем, а не только о повседневности настоящего, она теперь не была скупа на смех, не отмеряла его крошечными порциями.
Причина всему этому очевидна, и от этого неприятно заныло сердце.
Она влюблена в Джозефа.
И помолвлена с Филипом.
– О нет, – тяжело вздохнула Констанс и бросилась на кровать.
Сомнения одолевали ее. Сначала они томили ее не так сильно, но потом превратились в нечто похожее на обвал камней в горах, который, казалось, ничто уже не может остановить. Она никогда еще не была влюблена, но знала, что такое любовь. Сейчас же она влюбилась отчаянно, очертя голову, в лучшего друга своего жениха.
Допустим, что между мужчинами была несколько странная дружба: у них не было ничего, что могло объединять их, кроме разве школьных лет. Но в их привязанности друг к другу не было никакого сомнения. Она не может встать между ними, да и не хочет этого.
Впрочем, она даже не сможет сделать этого по той простой причине, что Джозеф Смит не питает к ней никаких особых чувств. Она ему нравилась, это верно. Иногда он поддавался чувствам, и они могли бы его далеко завести, но он всегда вовремя останавливался, сознавая, что допускает ошибку.
Именно это он и хотел ей сказать сегодня утром, если бы ему не помешало появление лорда Коллинза. Вот почему он решил, что так даже лучше. Это так унизительно!
Итак, она выйдет замуж за Филипа, а с Джозефом будет встречаться несколько раз в месяц, когда он будет в Лондоне. Он женится, скорее рано, чем поздно, у него появится семья. Жена у него непременно будет блондинкой, элегантной, умной, очень заботливой и внимательной, замечающей его меняющееся настроение, и ее рука будет одобрительно касаться его руки, когда за столом он скажет что-нибудь остроумное.
А он будет заботливо укрывать ее плечи накидкой, когда под вечер станет прохладно, нежно задерживая руки на ее плечах. Она же будет гладить его густые волосы и нежно проводить пальцем по его щеке, а затем по очертаниям его губ, а он от удовольствия закроет глаза.
Констанс уже ненавидела его жену.
Внезапно она поднялась на постели. Ей нужно выйти, пройтись по воздуху, чтобы покончить с самоистязанием подобными мыслями.
Констанс быстро переоделась, не беспокоя Стеллу, пригладила и сколола шпильками волосы и плеснула в лицо пригоршню холодной воды, чтобы унять слезы, навертывавшиеся на глаза. Платье из светло-желтой парчи было слишком нарядным для такой прогулки, и образ, который она увидела в зеркале, казалось бы, должен был несколько ободрить ее.
Но, глядя в зеркало, она лишь безразлично пожала плечами и покинула комнату. Прогулка по огромным залам дворца заставила ее подумать о том, как часто в последнее время ей приходится блуждать по чужим коридорам.
Сандринхем действительно впечатляет. Но тут Констанс невольно зевнула и улыбнулась, несмотря ни на что.
Да, она, Констанс Ллойд, вчерашняя гувернантка в весьма скромной семье, проживавшей на острове Уайт, зевает от скуки в залах дворца, принадлежавшего не кому-либо, а самому наследному принцу. Нелепость подобной ситуации показалась ей настолько забавной, что ее шаги снова стали легкими и быстрыми.
А затем Констанс увидела его, вернее, сначала чью-то ссутулившуюся фигуру у порога. Затем сомнений уже не было – это его сюртук, его отливающие рыжиной волосы. Джозеф!
Он словно почувствовал ее присутствие, вскинул голову и тут же выпрямился.
– Мисс Ллойд? – Он смущенно поклонился.
– Мистер Смит, – ответила она и благосклонно кивнула.
Пришло время вести себя так, как положено, решила она.
Она хотела пройти мимо, прекрасно зная, что он смотрит на нее, но, взглянув вниз, увидела открытый кожаный саквояж у его ног, а в нем бутылочки, какие-то сосуды и куски полотна. Отвернувшись, она все же хотела продолжить свой путь, однако, сделав еще несколько шагов, остановилась.
– Что вы здесь делаете? – Любопытство победило в ней другие чувства.
– В данный момент я стою в холле. Вы пропустили очень хороший ленч. Принц съел не менее дюжины куропаток.
– Куда все ушли?
– Кто-то у себя в комнате отдыхает. Кто-то прогуливается на лужайке. Боюсь, большинство отправились с Коллинзом искать злосчастного фазана, поэтому в данный момент, мне кажется, прогулки небезопасны.
Констанс попыталась сдержать улыбку.
– Бедный фазан, он скорее умрет от истощения, чем от раны Коллинза, – сказала Констанс и внезапно стала серьезной: – Спасибо за утреннюю прогулку.
– К вашим услугам. Вы чувствуете себя лучше?
Она кивнула:
– Да, лучше. Спасибо. Где вы научились так держаться в седле?
– Я не такой уж хороший наездник, но…
– Нет-нет! Я хотела сказать, что вы отличный наездник. Это правда.
Ему явно было приятно это слышать.
– Право, не знаю.
Пожав плечами, он как бы закончил разговор на эту тему.
Вновь собравшись продолжить свой путь, Констанс, однако, не тронулась с места.
– Что вы хотели сказать мне сегодня утром? До того, как нас прервали? Вы что-то собирались мне сказать.
– Неужели? Я уже не помню.
По выражению его лица Констанс поняла, что он прекрасно все помнит.
– Филипа не было на ленче.
– Не было?
Джозеф покачал головой.
– Как я понял, Виола отнесла ленч ему в комнату.
– Как мило с ее стороны. Мне кажется, они близкие друзья. Я хочу сказать, это замечательно, что у Филипа есть хороший друг.
– А я, Констанс? Я тоже его друг. И ваш, разумеется. – Он протянул ей руку. – Думаю, нам лучше всего забыть о том, что было сегодня утром, и о том, что случилось в библиотеке. Мы друзья?
Она кивнула:
– Друзья.
Почему ей хотелось плакать? Она не хотела расставаться с ним. Только не сейчас! Чуть позднее – возможно. Ей нужны еще несколько мгновений, чтобы побыть с ним.
– Что вы здесь делаете? – Она указала на саквояж со склянками.
– Ничего. Просто стою.
– Нет. Я имею в виду ваш саквояж, чемодан или как вы его там называете. Скажите, что вы здесь делаете?
Улыбка исчезла, с его лица.
Констанс, причесанная на сей раз Стеллой, спустилась к завтраку вовремя. На ней было зеленое в белую полоску платье из шуршащего щелка, от которого словно веяло весенней свежестью. Филипа еще не было, да и многих тоже.
С тарелкой в руке она прошла мимо почек в соусе, яиц под майонезом, мяса куропатки и фазана, бекона и овсянки и наконец выбрала кофе с булочкой.
– Какое прелестное платье, мисс Ллойд, – услышала она шепот почти над ухом. – Вы настоящая маркиза…
Она улыбнулась, но не взглянула на появившегося радом Джозефа. Да и необходимости в этом не было.
– Вы считаете, что платье в полоску сшито из оконной занавески в стиле «маркиза»?
– Пожалуй, да. Но я впервые вижу такую прелестную маркизу. Вам подать масло?
– Да, спасибо.
– А вы ничего не хотите сказать о моем костюме? Я сшил его сам.
Только теперь она подняла на него глаза и разглядела его действительно красивый твидовый сюртук с пуговицами, обтянутыми кожей. При ярком утренней свете Джозеф был очень красив и, как всегда, отлично причесан.
– Вы действительно сами сшили его?
– Нет. Просто я представил себе, как вы замрете от восхищения, а я тем временем успею дотянуться вот до этого блюда.
Они дружно рассмеялись, что заставило кое-кого из присутствующих, допивающих свой чай или кофе, недоуменно посмотреть в их сторону.
– Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии сопровождать вас на прогулке верхом, мисс Ллойд? – спросил Джозеф и повернулся к закускам.
– Верхом?
– Да. Пока кто-то будет охотиться, а кто-то замышлять в гостиной убийство с помощью злого языка, я подумал, что такая прогулка была бы весьма кстати. К нам присоединится также и Филип. Я уговорил его вчера, когда все разошлись.
– А вы разве не хотите пострелять?
– Не сегодня. Просто хочу поездить верхом, и Филип тоже.
– Спасибо, – благодарно прошептала Констанс.
– Не благодарите, пока не увидите меня в седле. – Он весело подмигнул ей и, отойдя к столу, сел на пустой стул между двумя джентльменами.
Какое-то мгновение она просто следила за ним: какой он уверенный и свободный, как чувствует себя легко и непринужденно в любой обстановке. А ведь только что он изменил чьи-то планы, чтобы спасти ее от неприятностей охоты, в которой она не хотела принимать участие. Так кто же он, собственно, этот Джозеф Смит?
После завтрака Констанс и Джозеф встретились в конюшне, чтобы выбрать лошадей. Констанс несколько беспокоилась: она почему-то сомневалась, что Джозеф хороший наездник. В детстве он скорее всего был лишен возможности научиться верховой езде, которая требует раннего привыкания и тренировок. Констанс уже собиралась предложить ему смирную кобылку, которую приметила для него, как неожиданно в конюшне появился Оуэн, слуга Филипа.
– Мисс Ллойд, мистер Смит, лорд Гастингс сожалеет, но ему нездоровится. Он просит извинить его за то, что не может составить вам компанию.
– О Господи! – воскликнула Констанс. Она уже застегивала перчатки и взяла в руки хлыст. – Я должна навестить его и узнать, что с ним.
– Лорд Гастингс просит не беспокоиться, он хочет побыть один, мисс. У него недомогание по одной весьма деликатной причине.
Констанс явственно представила себе эту причину и поняла, что менее всего хотела бы видеть ее последствия не только в реальности, но даже мысленно. Догадки о недомогании Филипа не требовали богатого воображения. Она просто вспомнила количество и название тех вин, которые он перепробовал за вчерашним ужином.
– Понимаю, – покорно согласилась она.
– Передайте лорду Гастингсу наши искренние пожелания скорейшего выздоровления, – бодро ответил за нее и за себя Джозеф.
Молодой слуга переминался с ноги на ногу, словно хотел еще что-то добавить. Но в конце концов он поклонился и попятился, на ходу нахлобучивая фуражку.
Констанс избегала взгляда Джозефа.
– Ну что ж, – наконец громко сказала она, – теперь нам понадобится всего две лошади. Та, что предназначалась Филипу, несколько норовиста, но уже оседлана.
– Отлично. Я беру ее.
– Вы уверены, Джозеф? Мы можем поискать лошадь поспокойнее.
– Нет, благодарю, лошадь Филипа мне подойдет. А вот и конюх с лошадьми.
Тот подвел первую, лошадь к Констанс.
– Нам понадобится всего две лошади, – сообщила ему Констанс и погладила лошадь по крупу. – Какое прекрасное животное, – заворковала она, обращаясь как к лошади, так и к конюху.
– И то правда, мисс. А вот это конь для джентльмена. – Конюх вручил Джозефу поводья от большого, вороного жеребца, который, раздув ноздри, фыркнул, вращая глазами, и забил копытами.
– Прекрасный экземпляр, – неуверенно произнес Джозеф, держась подальше и даже отступив назад, когда ему показалось, что жеребец боком стал теснить его.
– О, Джозеф, он действительно великолепен! – воскликнула Констанс, погладив гриву коня. – Может, вам лучше взять кобылу? – Она произнесла это, понизив голос, чтобы не слышал конюх.
К этому времени в конюшне появились и другие любители верховых прогулок.
– Нет. Этот мне вполне подойдет, к тому же он оседлан. Видите ли, я не могу представить себя в женском седле. – Он кивнул на кобылу.
Мимо прошел помощник конюха с ведром овса, и Джозеф спросил его, как зовут кобылу.
– Кобылу, сэр? Лира.
– Лира? – воскликнула Констанс. – Какое красивое имя, и как оно подходит этой прекрасной лошади! Разве ты не красавица? Ну конечно же, красавица. – Она легонько поцеловала лошадь в морду, и той это очень понравилось, ибо лошадь потерлась носом о щеку Констанс.
– А жеребец? У него тоже есть имя?
– Да. Это Люцифер, сэр, сын Вельзевула.
– И конечно же, закадычный друг сатаны, – про себя пробормотал Джозеф.
– Вы что-то сказали, сэр? – переспросил конюх.
– Нет, ничего.
Следует заметить, что Джозеф не любил лошадей. Это были крупные, норовистые животные, с ними он обычно общался так же, как с не очень приятными деловыми партнерами. Но без шума и нажима.
Люцифер гарцевал от нетерпения, косясь на Джозефа и заставляя его поспевать за собой. Когда Джозеф вывел его из конюшни, Люцифер начал брыкаться.
Констанс вслед за Джозефом тоже вывела Лиру.
– Люцифер застоялся, ему не терпится пуститься галопом, – заметила она.
Джозеф обеими руками еле удерживал поводья.
– С меня хватит. Перестань меня дразнить, – зашипел он на коня. Тот вдруг остановился и покосился на Джозефа. – Да, я с тобой разговариваю.
– Что вы сказали? – спросила Констанс.
– Я разговариваю с конем.
– О! – С помощью конюха Констанс села в седло, расправила юбки и успокаивающе похлопала кобылу по бокам.
Джозеф со скрытым восхищением следил за ней. Ее костюм для верховой езды густо-зеленого, как листва, цвета изящно облегал фигуру. Шляпка с короткой вуалеткой, кокетливо сдвинутая набок, не смогла скрыть от его глаз красивый блеск ее темных волос.
Констанс казалась Джозефу олицетворением естественного изящества и элегантности, которым столь старательно обучают светских дебютанток. Она повернулась к Джозефу и улыбнулась ему. Он ответил ей улыбкой.
Констанс была прелестной.
– Садитесь же, мистер Смит! – крикнула она ему.
– Да, конечно, – рассеянно ответил Джозеф, продолжая думать о ней.
Наконец он решительно заставил себя вскочить в седло, но стоило ему засмотреться на улыбку Констанс, как он тут же промахнулся и не попал ногой в стремя.
– Мистер Смит, право же. Если бы вы…
Но Джозеф был уже в седле.
– Вы что-то сказали, мисс Ллойд?
Он все же, хотя и не без усилий, заставил Люцифера повиноваться себе и, подъехав к Констанс, резко взнуздал коня. Похлопав жеребца по шее, он вопросительно посмотрел на Констанс.
– О, – только и могла вымолвить Констанс, ибо поняла, что Джозеф Смит снова провел ее.
Он отлично умел держаться в седле, а Люцифер был отнюдь не таким послушным, а сильным и даже опасным конем. Казалось, Джозеф простым усилием воли сумел подчинить его себе.
– Поедем? – наконец спросила Констанс и понадежнее булавками приколола к волосам шляпку.
– После вас, – кивнул Джозеф с подчеркнуто рыцарским почтением к даме.
Она снова улыбнулась, держа слегка приспущенные поводья и хлыст. Но в эту минуту звук первого выстрела нарушил утреннюю тишину. Вдали за холмом началась охота.
Мирная кобыла Лира, видимо, не ожидала этого. Первая очередь выстрелов заставила ее рвануть галопом вперед, по камням двора. Поводья выскользнули из рук Констанс.
Прежде чем Констанс и Джозеф опомнились, лошадь вырвалась из ворот. Только дверцы качались на петлях.
– Проклятие! – выругался Джозеф и пришпорил Люцифера.
Перепуганный шумом и неожиданными действиями седока конь поскакал по бездорожью и снес ту часть ограды, к которой крепились ворота.
Джозеф, щурясь от бьющего в глаза солнечного света, следил за Констанс, которая уцепилась за гриву лошади и неслась к ближайшему холму. Констанс старалась усидеть в седле и безуспешно пыталась поднять поводья.
– А ну, Люцифер! – Всадник пустил коня в галоп.
Через несколько секунд Джозеф поравнялся с Констанс.
Он не окликнул ее, зная, что она его не услышит из-за топота копыт, к тому же боялся еще больше напугать кобылу. Он старался подвести Люцифера как можно ближе к Лире, потому что заметил впереди каменную ограду. Лошадь Констанс надо остановить прежде, чем она достигнет каменной стены. У него был всего лишь один шанс.
Нагнувшись, он схватил болтающиеся поводья и дернул их так сильно, что Лира остановилась как вкопанная, а Констанс, не удержавшись в седле, упала в траву.
– Тпру! – остановил Люцифера Джозеф и спрыгнул. – Констанс!
Она лежала лицом вниз. Осторожно поворачивал ее, он молил Господа, чтобы все обошлось.
Глаза Констанс были открыты, на испачканном землей и травой лице было смущение.
– Какой конфуз, мистер Смит, – тихо промолвила она.
Джозеф широко улыбнулся, впервые почувствовав, что на какое-то мгновение у него остановилось дыхание.
– Порой не сразу узнаешь норов верховой лошади, мисс Ллойд. – Он осторожно помог ей подняться и сесть, а затем отряхнул низ ее юбки от сухих листьев и веточек.
– Лира едва ли заслуживает такого наказания. – Констанс принялась поправлять шляпку, но в конце концов совсем сняла ее. – Я продержалась на ней так недолго. – Подняв глаза на Джозефа, она заметила вздувшуюся и пульсирующую жилку у него на виске. – Спасибо, – тихо промолвила она.
– К вашим услугам. – Его уста почти беззвучно произнесли эти слова.
Он быстро поднялся с колен и протянул ей руку. Ухватившись за нее, она встала на ноги. Джозеф не раздумывая привлек ее к себе. Какое-то время они стояли, застыв, так близко, что чувствовали тепло друг друга.
– Констанс… Я… – начал Джозеф, но тут же умолк.
– Что?
– Я не был честен с вами и теперь считаю, что должен…
– Эй, мистер Смит, мисс Ллойд!
Буквально скатившись с холма, к ним спешил лорд Коллинз. Джозеф отпрянул от Констанс и отпустил ее руку. За плечом у Коллинза болталось ружье.
– Как хорошо, что я встретил вас.
– Я другого мнения, – проворчал под нос рассерженный Джозеф, а затем бодро кивнул: – Привет, Коллинз.
– Сэр, – кивнула лорду Констанс, как только тот приблизился к ним.
– Вы, случайно, не видели подраненного фазана? Я подстрелил его, но чертова птица решила меня одурачить.
– Нет, боюсь, что мы не видели подстреленного фазана, – заверил его Джозеф.
– Нет? Какая досада. Он был уже у меня в сумке. Вы возвращаетесь? Пожалуй, уже время ленча.
– Я… – неуверенно заикнулась Констанс.
– Конечно, конечно же, мисс Ллойд, нам пора возвращаться, – не дал ей закончить фразу Джозеф.
– Да. – Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как перехватило горло. – Конечно.
– Прекрасно. Тогда пойдемте вместе, вы не возражаете?
– Разумеется, нет, – промолвил Джозеф и, чуть помедлив, взял Люцифера за уздечку, а Констанс передал поводья Лиры.
– Со мной все в порядке, – тихо ответила она на безмолвный вопрос в его глазах.
Он улыбнулся.
– Как вам понравился старший сын нашей королевы? Отличный малый, не правда ли?
Всю дорогу до конюшни лорд Коллинз не закрывал рта, вполне довольный тем, что говорил только один он.
А в это время Констанс столько надо было сказать. Что ж, пожалуй, это к лучшему, что ей не удалось. Возможно, все именно так и должно быть.
Сославшись на сильную головную боль, что, в сущности, было чистой правдой, она не спустилась вниз на ленч.
Стелла предложила ей чаю, но сама мысль о еде вызвала у Констанс дурноту. Все, чего ей хотелось сейчас – это поскорее совладать со своими мыслями и чувствами.
Что именно произошло там, среди холмов?
Откуда это странное состояние, в котором она сейчас находилась, это головокружение и дурнота?
Такого не может быть от падения с лошади. С ней это случалось, и не раз, но нынешнее ее состояние не имеет никакого отношения к тому, что она свалилась с лошади.
Где-то глубоко в сознании она уже знала причину. Это творится с ней потому, что она впервые познала чувство счастья, насколько она может припомнить свою жизнь.
Теперь она знает, что такое радость, восторг, наслаждение каждой секундой жизни. Впервые за десять лет она стала думать о будущем, а не только о повседневности настоящего, она теперь не была скупа на смех, не отмеряла его крошечными порциями.
Причина всему этому очевидна, и от этого неприятно заныло сердце.
Она влюблена в Джозефа.
И помолвлена с Филипом.
– О нет, – тяжело вздохнула Констанс и бросилась на кровать.
Сомнения одолевали ее. Сначала они томили ее не так сильно, но потом превратились в нечто похожее на обвал камней в горах, который, казалось, ничто уже не может остановить. Она никогда еще не была влюблена, но знала, что такое любовь. Сейчас же она влюбилась отчаянно, очертя голову, в лучшего друга своего жениха.
Допустим, что между мужчинами была несколько странная дружба: у них не было ничего, что могло объединять их, кроме разве школьных лет. Но в их привязанности друг к другу не было никакого сомнения. Она не может встать между ними, да и не хочет этого.
Впрочем, она даже не сможет сделать этого по той простой причине, что Джозеф Смит не питает к ней никаких особых чувств. Она ему нравилась, это верно. Иногда он поддавался чувствам, и они могли бы его далеко завести, но он всегда вовремя останавливался, сознавая, что допускает ошибку.
Именно это он и хотел ей сказать сегодня утром, если бы ему не помешало появление лорда Коллинза. Вот почему он решил, что так даже лучше. Это так унизительно!
Итак, она выйдет замуж за Филипа, а с Джозефом будет встречаться несколько раз в месяц, когда он будет в Лондоне. Он женится, скорее рано, чем поздно, у него появится семья. Жена у него непременно будет блондинкой, элегантной, умной, очень заботливой и внимательной, замечающей его меняющееся настроение, и ее рука будет одобрительно касаться его руки, когда за столом он скажет что-нибудь остроумное.
А он будет заботливо укрывать ее плечи накидкой, когда под вечер станет прохладно, нежно задерживая руки на ее плечах. Она же будет гладить его густые волосы и нежно проводить пальцем по его щеке, а затем по очертаниям его губ, а он от удовольствия закроет глаза.
Констанс уже ненавидела его жену.
Внезапно она поднялась на постели. Ей нужно выйти, пройтись по воздуху, чтобы покончить с самоистязанием подобными мыслями.
Констанс быстро переоделась, не беспокоя Стеллу, пригладила и сколола шпильками волосы и плеснула в лицо пригоршню холодной воды, чтобы унять слезы, навертывавшиеся на глаза. Платье из светло-желтой парчи было слишком нарядным для такой прогулки, и образ, который она увидела в зеркале, казалось бы, должен был несколько ободрить ее.
Но, глядя в зеркало, она лишь безразлично пожала плечами и покинула комнату. Прогулка по огромным залам дворца заставила ее подумать о том, как часто в последнее время ей приходится блуждать по чужим коридорам.
Сандринхем действительно впечатляет. Но тут Констанс невольно зевнула и улыбнулась, несмотря ни на что.
Да, она, Констанс Ллойд, вчерашняя гувернантка в весьма скромной семье, проживавшей на острове Уайт, зевает от скуки в залах дворца, принадлежавшего не кому-либо, а самому наследному принцу. Нелепость подобной ситуации показалась ей настолько забавной, что ее шаги снова стали легкими и быстрыми.
А затем Констанс увидела его, вернее, сначала чью-то ссутулившуюся фигуру у порога. Затем сомнений уже не было – это его сюртук, его отливающие рыжиной волосы. Джозеф!
Он словно почувствовал ее присутствие, вскинул голову и тут же выпрямился.
– Мисс Ллойд? – Он смущенно поклонился.
– Мистер Смит, – ответила она и благосклонно кивнула.
Пришло время вести себя так, как положено, решила она.
Она хотела пройти мимо, прекрасно зная, что он смотрит на нее, но, взглянув вниз, увидела открытый кожаный саквояж у его ног, а в нем бутылочки, какие-то сосуды и куски полотна. Отвернувшись, она все же хотела продолжить свой путь, однако, сделав еще несколько шагов, остановилась.
– Что вы здесь делаете? – Любопытство победило в ней другие чувства.
– В данный момент я стою в холле. Вы пропустили очень хороший ленч. Принц съел не менее дюжины куропаток.
– Куда все ушли?
– Кто-то у себя в комнате отдыхает. Кто-то прогуливается на лужайке. Боюсь, большинство отправились с Коллинзом искать злосчастного фазана, поэтому в данный момент, мне кажется, прогулки небезопасны.
Констанс попыталась сдержать улыбку.
– Бедный фазан, он скорее умрет от истощения, чем от раны Коллинза, – сказала Констанс и внезапно стала серьезной: – Спасибо за утреннюю прогулку.
– К вашим услугам. Вы чувствуете себя лучше?
Она кивнула:
– Да, лучше. Спасибо. Где вы научились так держаться в седле?
– Я не такой уж хороший наездник, но…
– Нет-нет! Я хотела сказать, что вы отличный наездник. Это правда.
Ему явно было приятно это слышать.
– Право, не знаю.
Пожав плечами, он как бы закончил разговор на эту тему.
Вновь собравшись продолжить свой путь, Констанс, однако, не тронулась с места.
– Что вы хотели сказать мне сегодня утром? До того, как нас прервали? Вы что-то собирались мне сказать.
– Неужели? Я уже не помню.
По выражению его лица Констанс поняла, что он прекрасно все помнит.
– Филипа не было на ленче.
– Не было?
Джозеф покачал головой.
– Как я понял, Виола отнесла ленч ему в комнату.
– Как мило с ее стороны. Мне кажется, они близкие друзья. Я хочу сказать, это замечательно, что у Филипа есть хороший друг.
– А я, Констанс? Я тоже его друг. И ваш, разумеется. – Он протянул ей руку. – Думаю, нам лучше всего забыть о том, что было сегодня утром, и о том, что случилось в библиотеке. Мы друзья?
Она кивнула:
– Друзья.
Почему ей хотелось плакать? Она не хотела расставаться с ним. Только не сейчас! Чуть позднее – возможно. Ей нужны еще несколько мгновений, чтобы побыть с ним.
– Что вы здесь делаете? – Она указала на саквояж со склянками.
– Ничего. Просто стою.
– Нет. Я имею в виду ваш саквояж, чемодан или как вы его там называете. Скажите, что вы здесь делаете?
Улыбка исчезла, с его лица.