– Кому?
– Почему вы считаете, что я обязан назвать вам имя покупателя? – спросил вице-король, подозрительно глядя на Джека.
Джек покрутил в руках кошку и спокойно ответил:
– Потому что если вы не скажете, то я расскажу всем, что вы банкрот и лжец, который не платит долги.
Вице-король посмотрел на кошку, не понимая, зачем эта статуэтка может быть кому-нибудь нужна. Изящная, конечно, вещица, но чтобы так рисковать из-за нее... Впрочем, это их дело. Что же касается самого Холлоуэла, то ему необходимо выпутаться из неприятной ситуации, в которую он сам себя загнал, с наименьшими потерями.
Он посмотрел в глаза Джеку и сказал со вздохом:
– Хорошо.
9
10
– Почему вы считаете, что я обязан назвать вам имя покупателя? – спросил вице-король, подозрительно глядя на Джека.
Джек покрутил в руках кошку и спокойно ответил:
– Потому что если вы не скажете, то я расскажу всем, что вы банкрот и лжец, который не платит долги.
Вице-король посмотрел на кошку, не понимая, зачем эта статуэтка может быть кому-нибудь нужна. Изящная, конечно, вещица, но чтобы так рисковать из-за нее... Впрочем, это их дело. Что же касается самого Холлоуэла, то ему необходимо выпутаться из неприятной ситуации, в которую он сам себя загнал, с наименьшими потерями.
Он посмотрел в глаза Джеку и сказал со вздохом:
– Хорошо.
9
Возвращаясь домой, в гостиницу, Джек и Диана долго молчали. Открытая коляска быстро катила вдоль берега Нила, окутанного вечерней мглой. Диана продолжала думать о невероятных событиях сегодняшнего вечера, не переставая удивляться тому, что совершил Джек. Когда же он вдруг ни с того ни с сего громко рассмеялся, она не выдержала и спросила.
– Как тебе это удалось?
– Что именно?
– Пройти по горящим углям.
– Ах, это. Такой трюк я много раз видел в Индии.
– Видеть и сделать – разные вещи. Почему ты решил, что тебе это удастся?
Джек пожал плечами и усмехнулся.
– Должна тебе признаться, что ты меня просто поразил, – сказала Диана, глядя в лицо Джека, освещенное полной луной.
Джек опять захохотал во весь голос.
– Чему ты смеешься?
Джек откинулся на сиденье, вытер глаза. Он нахохотался до слез.
– Очень забавно слышать от тебя такое, – сказал он.
– Забавно?
– Бедная Диана. Столько восторга в глазах из-за такой ерунды. Надеюсь, ты простишь мне этот обман.
– Не понимаю, о чем ты?
– Глупенькая. Это же был просто фокус.
– Фокус! Но я же сама видела...
– Видела и, конечно, поверила, как и все остальные. Ну хорошо, я объясню. Дело в том, что я знаю этого факира. Познакомился с ним в Индии несколько лет тому назад. Я потратил целый день на то, чтобы свести его с нашим приятелем Холли и заставить того пригласить факира на сегодняшний вечер. Дальше все было просто.
– Но это ничего не объясняет.
– Рашид любезно поделился со мной специальным составом, который факиры наносят на ноги, чтобы уберечь их от ожогов. На самом деле это совсем простой трюк. Теперь тебе все понятно?
– Ну ты и мошенник! – воскликнула Диана. – А я-то чуть не умерла от страха.
– Правда? – переспросил Джек. – Мне очень приятно услышать, что ты волновалась за меня.
– Волновалась? За тебя? Ничего подобного! – тут же возмутилась Диана. – По мне, так хоть бы ты сгорел, обманщик чертов!
– Могу тебя немного утешить. Я на самом деле слегка обжегся. Проклятье! До сих пор болит, – Джек поморщился и потер ладонью ногу. – Последние несколько шагов дались мне непросто.
– Конечно, имея дело с тобой, я с самого начала должна была знать, что дело нечисто.
– Да что ты разворчалась? Я же раздобыл кошку, верно? А уж как я это сделал – не все ли равно?
Джек вытащил из бокового кармана статуэтку, покачал ее в ладонях.
– Можешь прочитать, чго здесь написано? – спросил он.
Луна сияла, было почти совсем светло. Диана взяла кошку, перевернула ее и медленно прочитала иероглифы в свете полной луны.
– «Поднимается между...»
– И это все?
– Больше здесь ничего не написано.
– И о чем это тебе говорит?
– «Поднимается между... тот, кто в слад...» Нет, наверное, наоборот: «Тот, кто в сладчайший из дней поднимается между...» Не понимаю. Ритм стиха улавливается, но я не могу вспомнить, откуда эта строчка. Может быть, из какого-нибудь египетского эпоса. Или мифа. Не знаю.
– Значит, нужно искать третью кошку. – Джек закурил и снова откинулся на спинку сиденья, запрокинув голову к звездному небу. – Остается придумать, как это сделать.
– Полагаешь, мы можем рассчитывать на то, что сэр Холлоуэл никому ничего не скажет?
– Я бы сказал, что сэр Холлоуэл – человек слова, – ответил Джек, подумав немного. – Хотя, с другой стороны, я выставил его на посмешище перед друзьями, и он может отомстить нам. Но не это самое главное.
– Что же тогда главное?
– Этот человек, у которого третья кошка.
– Профессор Хорнсби, я слышала о нем.
– Да, Хорнсби. Это мой давний враг. Мы пересекались с ним несколько раз, и трижды я обходил его, уводя клады из-под самого носа. Сама понимаешь, что это значит для археолога. Думаю, что он ненавидит меня еще сильнее, чем ты. Полагаю, что нам лучше поспешить. Если Холли успеет предупредить его о моем визите, то не видать нам с тобой третьей кошки как своих ушей.
– И что же нам теперь делать?
– Как что делать? Немедленно отправляться в Асуан и положиться на волю божью. Впрочем, с Хорнсби мне, очевидно, договориться не удастся, даже если Холли и не успеет ему ничего рассказать. Придется хитрить.
– Ну что-что, а хитрить ты умеешь, – заметила Диана. – Я думаю, ты прошел полный курс этой науки еще в Кембридже, где обучался вместе с Пинки.
Джек, ничего не ответив, забрал кошку из рук Дианы и положил ее опять в свой карман. Затем озабоченно почесал бровь и сказал:
– Утром едем в Асуан. Откладывать нельзя.
– Я не могу завтра, – перебила его Диана. – У меня здесь осталось одно неотложное дело.
– Что?!
– Личное дело, – осторожно сказала Диана. – И очень важное, поверь.
– Понятно, что важное, если ты ради него готова прервать поиски, пусть даже и на один день.
– Да.
– Не хочешь поделиться со мной? Может быть, я могу помочь.
Диане самой очень хотелось рассказать Джеку про Шейлу, но она прикусила язык. Ей казалось, что еще не настало время делиться с Джеком своими семейными тайнами.
– Ну что же, – пожал плечами Джек, – как хочешь.
Это было не похоже на Джека. Обычно он не сдавался так легко. Диана даже огорчилась немного. Очень трудно оставаться наедине с нерешенными вопросами, а их накопилось так много.
Коляска быстро катила по пустынной авеню Пирамид по направлению к «Мена Хаусу», а Диана все думала и думала о женщине, которая оказалась ее матерью. Настоящей матерью. Как все это странно! И сколько всего ей еще предстоит узнать! И как непривычно ощущать себя дочерью женщины, о которой тебе почти ничего не известно.
Доехав до места, они вышли из коляски, пожелали друг другу доброй ночи. Диана по пути завернула на задний двор гостиницы. Ее не слишком манила душная тесная комната с лениво вращающимся на потолке вентилятором. Здесь, на открытом воздухе, она чувствовала себя гораздо лучше.
На заднем дворе и в этот поздний час кипела жизнь. Слуги возились возле экипажей, готовя их к завтрашнему дню. Навстречу Диане шел грум, ведя под уздцы оседланную лошадь. Подчиняясь неожиданному импульсу, Диана обратилась к нему и попросила разрешить прокатиться на скакуне.
– Но, мисс. Ваше платье...
– Неважно. Я покатаюсь и верну лошадь в конюшню.
Неизменный бакшиш сделал свое дело, и поводья перешли в руки Дианы.
Она высоко подобрала юбки и взобралась в седло. Арабский скакун, невысокий, ладный и горячий, повернул к Диане свою голову, и в его умных темных глазах явно читалось: «Все будет в порядке. Доверься мне».
Диана выехала со двора и поскакала в пустыню. Ночью она прекрасно различала дорогу, залитую лунным светом. Скакун шел рысью прямо по направлению к Большой Пирамиде, встававшей черной тенью на горизонте. Еще немного, и ее стена, посеребренная луной, оказалась совсем рядом.
Здесь Диана притормозила и высоко запрокинула голову, пытаясь рассмотреть вершину гигантского сооружения. Сколько раз она читала об этой пирамиде, сколько раз рассматривала ее фотографии и рисунки в книгах. И вот теперь она совсем рядом, рукой подать. Разумеется, никакие фотографии не в силах были передать истинного величия этой пирамиды. Она была не просто Большой, она была гигантской, колоссальной. Каждый камень в ее основании был выше человеческого роста, и это только один ряд кладки, а сколько здесь их всего!
Трудно сказать, как долго стояла Диана перед этим идеально ровным, уходящим в небо каменным сооружением, жадно впитывая в себя древнюю силу, исходящую от пирамиды. Да, это была ее страна, ее судьба. Сейчас Диана ощущала нити, неразрывно связывающие ее с этим каменным колоссом и с молчанием пустыни. Ей вспомнились слова, которые она прочитала когда-то: «Человек боится времени, но время боится пирамид».
Но не только священный восторг перед бесконечностью времени владел сейчас сердцем Дианы. Ведь здесь, под сенью пирамид, на этом самом песке, она появилась когда-то на свет. Начался отсчет ее собственного времени. Ей казалось, что где-то рядом до сих пор ходят призраки Шейлы и Стаффорда.
Отец... Оказывается, она почти ничего не знала о нем, пока он был жив. И как же больно идти по следам прошлого, когда нельзя уже ничего вернуть, нельзя ни о чем спросить. Остается лишь восстанавливать былое в своем воображении!
Скакун вновь повернул голову и нетерпеливо посмотрел на Диану. Ему хотелось движения, ведь он был создан природой для того, чтобы без устали нестись стрелой по бесконечным просторам пустыни. Диана ласково потрепала животное по шее, и они снова помчались сквозь ночь.
За спиной осталась Большая Пирамида, а скакун нес Диану все быстрее и быстрее, огибая крупные обломки камней, то и дело встречавшиеся им по пути. Диана полностью доверилась своему коню и, откинувшись в седле, подставляла разгоряченное лицо дуновению свежего ветра.
Еще немного, и перед ними возникла огромная каменная фигура, до половины занесенная песком. Сфинкс! Диана сразу узнала это величественное изваяние.
Они подъехали к Сфинксу поближе. Скакун без понукания сбавил ход, словно зная о том, как важно его всаднице рассмотреть каждую мелочь. Диана оказалась лицом к лицу с древним стражем пирамид. Его каменные глаза одинаково равнодушно устремляли взгляд на Геродота, и Цезаря, и Наполеона. Теперь они спокойно и загадочно смотрели в лицо Диане.
Минуты уплывали прочь, в вечность, одна за другой, а Диана все стояла перед Сфинксом, и ей казалось, что только теперь, здесь, она нашла себя. Вернулась к своим корням, к своим истокам. Она вдруг явственно представила своего отца, но не таким, каким она всегда его знала, а другим – юным, полным сил и надежд, таким, каким его помнила Шейла. Отец и Шейла. Теперь она должна совместить два этих образа в своем сознании в единое целое для того, чтобы до конца понять саму себя. И пока она не сделает этого, ей не найти покоя.
Диана решила, что пора возвращаться, и развернула своего скакуна. Оказалось, что она вовсе не одна под этим ночным небом. Неподалеку виднелась фигура еще одного всадника, залитая серебристым лунным светом.
Джек.
Он приближался молча, не сводя глаз с Дианы, – прекрасный всадник, похожий на призрак, возникший из пустоты бескрайней пустыни.
– Я волновался за тебя, – сказал Джек.
– Не стоило.
– Ты была такой странной, когда мы вернулись. Я надеялся, что ты обрадуешься второй кошке, но ты выглядела такой...
– Какой?
– Не знаю. Странной. Грустной. В твоих глазах было что-то загадочное. Я видел из окна, как ты выезжала, и боялся...
– Что меня могут похитить бандиты? А отважный герой Джек Резерфорд придет на помощь и отобьет меня у них?
Было видно, что слова Дианы причиняют Джеку боль. Почему она всегда думает о нем только самое плохое? Впрочем, разве он не сам в этом виноват?
– Я в самом деле беспокоился, не случилось ли чего с тобой, – тихо сказал Джек. – Мне показалось, что тебе нужна помощь.
Диана опустила ресницы. Ей вдруг стало стыдно. В эту минуту она выглядела такой беззащитной, такой слабой.
Джек продолжал смотреть на нее, и от этого взгляда Диане стало не по себе. Арабский скакун тряхнул головой, подался вперед, натягивая поводья, и Диане вдруг захотелось сорваться с места и ринуться вперед – лишь бы только как-нибудь прервать это напряженное молчание.
– Поехали, – коротко сказала она, и они поскакали бок о бок с Джеком сквозь бескрайнюю пустоту ночи. Вскоре каменная громада Сфинкса растаяла у них за спиной. Диана пришпорила скакуна, он мчался все быстрее и быстрее. Ветер свистел у нее в ушах. Скакун, рожденный для пустыни, был с нею одним целым и потому не мог ни споткнуться, ни упасть при таком бешеном беге. Диана наслаждалась скоростью. Ей представлялось, что она сидит на спине самого Буцефала, легендарного коня, принадлежавшего когда-то великому покорителю мира Александру Македонскому.
Она оглянулась на Джека. Он не отставал и скакал следом за нею в тонком облаке песчаной пыли. Ветер бил в лицо, трепал Диане волосы – свежий, чистый ветер пустыни.
Бесконечное пространство поглотило их. Казалось, что на всей Земле их только двое – она и Джек. Диана снова оглянулась назад и ахнула от восхищения, увидев за спиной, на горизонте, три серебристых, уходящих в небо изваяния, – Великие Пирамиды провожали их. Чуткий скакун летел вперед, внимательно глядя под ноги, насторожив уши, легко касаясь копытами мягкого песка.
«Я дома, дома! « – думала Диана, и сердце ее готово было разорваться от счастья.
Скакун не сбавлял скорости, и Диана вспомнила о том, что эти арабские лошади способны сутками нестись по пустыне, не зная усталости. Так же, без устали, могла и она сама мчаться сквозь эту ночь, до самой зари.
Джек что-то прокричал у нее за спиной, и Диана оглянулась, придерживая своего скакуна. Тот перешел на шаг, развернулся, и Диана оказалась лицом к лицу с Джеком – сияющая и возбужденная.
– Так-то лучше, – усмехнулся Джек.
Они стояли на вершине песчаного холма. Пирамиды отсюда казались совсем близкими – рукой подать. Величественная, незабываемая картина. Душа Дианы воспарила к небесам, поднимаясь к высоким звездам, хранящим тайну человеческой судьбы.
– Я хочу показать тебе кое-что, – произнесла Диана, обращаясь к Джеку.
Она пришпорила своего скакуна и снова помчалась к Большой Пирамиде. Джек догнал ее, и они остановились в тени пирамиды. Спешились, и Джек сказал, глядя в лицо Дианы:
– Опять. Опять этот странный взгляд.
Диана набрала в грудь побольше воздуха, словно собираясь нырнуть, и сказала:
– Здесь я появилась на свет. Именно здесь. Джек удивленно поднял бровь и промолчал.
Тогда Диана рассказала ему все. О неожиданном визите Шейлы. О тайном прошлом своего отца. О том, как она сама родилась под этим небом и родители назвали ее в честь богини Луны. О своем удочерении. О том, что при жизни отец так и не раскрыл ей тайну ее появления на свет.
Когда она закончила, Джек долго молчал, а затем сказал только:
– Ну что ж, это все ставит на место.
– Что ты имеешь в виду?
– Я заметил что-то странное в тебе с первого дня, едва мы приехали сюда. Но никак не мог понять, в чем дело. Я понял, что это Египет так подействовал на тебя. Но почему? Теперь я понимаю: ведь ты вернулась домой.
Диана посмотрела вдаль, вздохнула и сказала:
– Меня всегда, всю жизнь тянуло в Египет, даже когда я еще ничего не знала. Здесь живут тени моих предков. Здесь я появилась на свет той давней декабрьской ночью. Здесь же началось и закончилось короткое счастье моих родителей. Обстоятельства оказались сильнее их любви. Их звездные пути пересеклись на короткое мгновение и вновь разошлись. Воля небес.
– Как и наши с тобой.
– Да, точно так же. Мы с тобой очень похожи на отца и Шейлу, хотя и по-своему. Мечты, надежды – и крушение. Теперь о многом можно лишь пожалеть и для многого уже слишком поздно. Мой отец поверил женщине, которая предала его. Я повторила его ошибку и его судьбу.
Они долго стояли в молчании, и наконец Джек тихо произнес:
– Я по-прежнему хочу тебя.
– Джек, прошу тебя, – ответила Диана, отворачиваясь. – Ты пришел, чтобы помочь мне. Не нужно пользоваться моей...
– Беззащитностью?
Диана покраснела и отошла в сторону. Джек подошел сзади, положил ладонь на ее плечо и медленно повернул Диану лицом к себе.
– Нет, Диана. Я знаю, судьбы не изменить, но что, если нам попробовать возродить прошлое. Пусть всего на одну ночь. Ведь эта ночь не повторится больше никогда, и мы оба это знаем. Потом мы отыщем третью кошку – это я тебе обещаю – и найдем сокровища Клеопатры. А потом наши пути снова разойдутся. Но если мы подарим друг другу еще одну ночь любви – всего одну ночь! – что в том плохого?
– Всего одну ночь, – тихо повторила она.
– Мы оба знаем: что сделано, то сделано. Но господи, я не могу справиться с собой. И ты, Диана, скажи мне честно: разве ты не хочешь меня так же, как я хочу тебя? Ну, скажи, ты не хочешь меня?
– Нет, – шепнула Диана, – так сказать я не могу.
Потому что она в самом деле желала его. Не хотела его желать, но ничего не могла с собой поделать. Отдаться. Забыться. Хотя бы ненадолго унять боль, разрывающую сердце.
– Ты в самом деле похожа на богиню Луны, – сказал Джек, беря ее лицо в ладони. – На ожившую Изиду.
Лицо Дианы пылало. Ноги ее дрожали и подгибались. Столько времени она скрывала от Джека свою страсть, но сегодня это было выше ее сил. Диана стояла чуть дыша, стараясь не смотреть Джеку в глаза.
Он притянул ее к себе, и Диана почувствовала, как набухают, твердеют ее соски. Она нервно сглотнула и прикрыла глаза.
Ладони Джека скользнули по ее плечам. Он наклонил голову и коснулся губами рта Дианы. Она невольно потянулась навстречу, не в силах больше сопротивляться своему желанию.
Он целовал ее страстно, нежно, безумно, крепко держа ладонями за плечи, так, словно боялся, что она исчезнет. Диана утонула в этих поцелуях, забывая обо всем на свете. Теперь она сама ни за что не отпустила бы Джека от себя, ни за что.
Джек оторвался на секунду от сладостных губ Дианы, быстро скинул с себя одежду. Его обнаженное тело сияло в лунном свете, словно мраморная статуя, вышедшая из-под резца великого мастера, – сильное, мускулистое, жаркое.
Диана почувствовала на груди руку Джека. Легкий атлас платья пополз вниз с ее плеч. Еще секунда... и Диана также оказалась обнаженной. Серебристые лунные блики заиграли на ее обнаженных плечах, на высокой груди, на точеных бедрах. Джек с восхищением посмотрел на нее и чуть слышно произнес:
– Богиня. Живая богиня.
Диана решилась наконец заглянуть ему в глаза – два голубых озера, похожих на драгоценные камни. Джек облизнул пересохшие губы, и Диана вздрогнула, представив, как его язык коснется ее обнаженной кожи. Ее охватило нетерпение, желание сжигало ее изнутри, но Джек не спешил. Он все смотрел и смотрел на Диану, словно перед ним была действительно только прекрасная статуя. Взгляд его, прикованный к груди Дианы, опустился ниже и остановился на темном треугольнике волос внизу ее живота. Диана тоже опустила взгляд и поняла, что ей хочется поскорее ощутить внутри себя то, что она так жадно пожирала сейчас глазами!
Диана молча провела рукой у себя между ног и влажным пальцем коснулась губ Джека. Он схватил ладонь Дианы и стал как сумасшедший облизывать ее пальцы – один за другим.
Он опустился перед нею на колени, на мягкий горячий песок. Еще секунда – и язык Джека ласкает лоно Дианы, причиняя ей нестерпимое, острое наслаждение. Джек упал на спину, потянув Диану к себе. Она оказалась на коленях над лицом Джека. Ноги ее были широко разведены. Теперь его язык проникал еще глубже. Все тело Дианы горело и жаждало большего, гораздо большего.
Джек приподнялся, покрывая поцелуями бедра Дианы, затем обхватил ее и повалил на спину. Теперь уже Диана чувствовала под собой мягкий песок, а Джек был сверху, продолжая осыпать поцелуями все ее тело. Звезды плясали перед глазами Дианы, и она невольно все шире разводила ноги, приподнимала бедра, призывая Джека войти в нее, готовая принять его в себя – всего, без остатка.
Он согнул ноги Дианы так, что ее колени прижались к груди, и продолжал целовать и ласкать языком набухший алый бутон. Его поцелуи сводили с ума. Диана была сейчас не женщиной, не богиней – сгустком желания и огня была она, воплощением страсти неистовой и невыносимой. Диане казалось, еще секунда – и всепоглощающее желание разорвет ее на части.
Джек встал на колени перед нею – прекрасный бог, посеребренный лунным светом. Пристально, неотрывно глянул он в глаза Диане, и она не могла отвести своего взгляда от его лица – озаренного страстью, прекрасного в своей одухотворенности.
Диана с усилием отвела взгляд в сторону. Но Джек взял ее голову ладонями и вновь заставил ее смотреть себе в глаза, и у Дианы уже не было сил сопротивляться его власти. Она тонула в озерах его глаз, погружаясь в них все глубже и глубже. Джек не торопился войти в нее. Он лежал, широко раскинув руки поверх ее раскинутых рук. Не в силах больше ждать, Диана негромко застонала, и только тогда Джек вошел в ее жаркое, изнывающее от желания лоно. Теперь они были единым целым, единой плотью и единым желанием.
Джек двигался медленно, и Диана подхватила этот ритм. Она забыла обо всем на свете. Она просто наслаждалась чудом, которое зовется любовью.
Джек не сводил глаз с лица Дианы, и она видела в его взгляде отражение своих собственных чувств. Он что-то говорил – чуть слышно, бессвязно, и Диана отвечала столь же горячо и бессвязно. Его наслаждение стало ее наслаждением, его дыхание – ее дыханием. Диане захотелось, чтобы Джек ускорил темп, и он сделал это, словно прочитав ее желание по глазам. Диана яростно отвечала его движениям, все убыстряя и убыстряя их, сходя с ума от страсти и не замечая ничего вокруг. Они продолжали смотреть в глаза друг другу, озаряя все вокруг светом любви.
Джек дождался той секунды, когда тело Дианы начало содрогаться в сладкой конвульсии, и, двигаясь в бешеном темпе, довел себя до экстаза.
Наконец он застонал в последнем порыве страсти и упал рядом с Дианой на песок – священный песок Египта.
«Что же это было? – подумала вдруг Диана. – Ведь мы оба прекрасно знаем, что ничего нельзя вернуть – ни слов, ни обещаний, ни одиноких лет, проведенных врозь. Что же за сила соединила нас сегодня наперекор судьбе?»
Покой. Счастливая опустошенность. И рядом – человек, на чье плечо она может опереться.
– Как тебе это удалось?
– Что именно?
– Пройти по горящим углям.
– Ах, это. Такой трюк я много раз видел в Индии.
– Видеть и сделать – разные вещи. Почему ты решил, что тебе это удастся?
Джек пожал плечами и усмехнулся.
– Должна тебе признаться, что ты меня просто поразил, – сказала Диана, глядя в лицо Джека, освещенное полной луной.
Джек опять захохотал во весь голос.
– Чему ты смеешься?
Джек откинулся на сиденье, вытер глаза. Он нахохотался до слез.
– Очень забавно слышать от тебя такое, – сказал он.
– Забавно?
– Бедная Диана. Столько восторга в глазах из-за такой ерунды. Надеюсь, ты простишь мне этот обман.
– Не понимаю, о чем ты?
– Глупенькая. Это же был просто фокус.
– Фокус! Но я же сама видела...
– Видела и, конечно, поверила, как и все остальные. Ну хорошо, я объясню. Дело в том, что я знаю этого факира. Познакомился с ним в Индии несколько лет тому назад. Я потратил целый день на то, чтобы свести его с нашим приятелем Холли и заставить того пригласить факира на сегодняшний вечер. Дальше все было просто.
– Но это ничего не объясняет.
– Рашид любезно поделился со мной специальным составом, который факиры наносят на ноги, чтобы уберечь их от ожогов. На самом деле это совсем простой трюк. Теперь тебе все понятно?
– Ну ты и мошенник! – воскликнула Диана. – А я-то чуть не умерла от страха.
– Правда? – переспросил Джек. – Мне очень приятно услышать, что ты волновалась за меня.
– Волновалась? За тебя? Ничего подобного! – тут же возмутилась Диана. – По мне, так хоть бы ты сгорел, обманщик чертов!
– Могу тебя немного утешить. Я на самом деле слегка обжегся. Проклятье! До сих пор болит, – Джек поморщился и потер ладонью ногу. – Последние несколько шагов дались мне непросто.
– Конечно, имея дело с тобой, я с самого начала должна была знать, что дело нечисто.
– Да что ты разворчалась? Я же раздобыл кошку, верно? А уж как я это сделал – не все ли равно?
Джек вытащил из бокового кармана статуэтку, покачал ее в ладонях.
– Можешь прочитать, чго здесь написано? – спросил он.
Луна сияла, было почти совсем светло. Диана взяла кошку, перевернула ее и медленно прочитала иероглифы в свете полной луны.
– «Поднимается между...»
– И это все?
– Больше здесь ничего не написано.
– И о чем это тебе говорит?
– «Поднимается между... тот, кто в слад...» Нет, наверное, наоборот: «Тот, кто в сладчайший из дней поднимается между...» Не понимаю. Ритм стиха улавливается, но я не могу вспомнить, откуда эта строчка. Может быть, из какого-нибудь египетского эпоса. Или мифа. Не знаю.
– Значит, нужно искать третью кошку. – Джек закурил и снова откинулся на спинку сиденья, запрокинув голову к звездному небу. – Остается придумать, как это сделать.
– Полагаешь, мы можем рассчитывать на то, что сэр Холлоуэл никому ничего не скажет?
– Я бы сказал, что сэр Холлоуэл – человек слова, – ответил Джек, подумав немного. – Хотя, с другой стороны, я выставил его на посмешище перед друзьями, и он может отомстить нам. Но не это самое главное.
– Что же тогда главное?
– Этот человек, у которого третья кошка.
– Профессор Хорнсби, я слышала о нем.
– Да, Хорнсби. Это мой давний враг. Мы пересекались с ним несколько раз, и трижды я обходил его, уводя клады из-под самого носа. Сама понимаешь, что это значит для археолога. Думаю, что он ненавидит меня еще сильнее, чем ты. Полагаю, что нам лучше поспешить. Если Холли успеет предупредить его о моем визите, то не видать нам с тобой третьей кошки как своих ушей.
– И что же нам теперь делать?
– Как что делать? Немедленно отправляться в Асуан и положиться на волю божью. Впрочем, с Хорнсби мне, очевидно, договориться не удастся, даже если Холли и не успеет ему ничего рассказать. Придется хитрить.
– Ну что-что, а хитрить ты умеешь, – заметила Диана. – Я думаю, ты прошел полный курс этой науки еще в Кембридже, где обучался вместе с Пинки.
Джек, ничего не ответив, забрал кошку из рук Дианы и положил ее опять в свой карман. Затем озабоченно почесал бровь и сказал:
– Утром едем в Асуан. Откладывать нельзя.
– Я не могу завтра, – перебила его Диана. – У меня здесь осталось одно неотложное дело.
– Что?!
– Личное дело, – осторожно сказала Диана. – И очень важное, поверь.
– Понятно, что важное, если ты ради него готова прервать поиски, пусть даже и на один день.
– Да.
– Не хочешь поделиться со мной? Может быть, я могу помочь.
Диане самой очень хотелось рассказать Джеку про Шейлу, но она прикусила язык. Ей казалось, что еще не настало время делиться с Джеком своими семейными тайнами.
– Ну что же, – пожал плечами Джек, – как хочешь.
Это было не похоже на Джека. Обычно он не сдавался так легко. Диана даже огорчилась немного. Очень трудно оставаться наедине с нерешенными вопросами, а их накопилось так много.
Коляска быстро катила по пустынной авеню Пирамид по направлению к «Мена Хаусу», а Диана все думала и думала о женщине, которая оказалась ее матерью. Настоящей матерью. Как все это странно! И сколько всего ей еще предстоит узнать! И как непривычно ощущать себя дочерью женщины, о которой тебе почти ничего не известно.
Доехав до места, они вышли из коляски, пожелали друг другу доброй ночи. Диана по пути завернула на задний двор гостиницы. Ее не слишком манила душная тесная комната с лениво вращающимся на потолке вентилятором. Здесь, на открытом воздухе, она чувствовала себя гораздо лучше.
На заднем дворе и в этот поздний час кипела жизнь. Слуги возились возле экипажей, готовя их к завтрашнему дню. Навстречу Диане шел грум, ведя под уздцы оседланную лошадь. Подчиняясь неожиданному импульсу, Диана обратилась к нему и попросила разрешить прокатиться на скакуне.
– Но, мисс. Ваше платье...
– Неважно. Я покатаюсь и верну лошадь в конюшню.
Неизменный бакшиш сделал свое дело, и поводья перешли в руки Дианы.
Она высоко подобрала юбки и взобралась в седло. Арабский скакун, невысокий, ладный и горячий, повернул к Диане свою голову, и в его умных темных глазах явно читалось: «Все будет в порядке. Доверься мне».
Диана выехала со двора и поскакала в пустыню. Ночью она прекрасно различала дорогу, залитую лунным светом. Скакун шел рысью прямо по направлению к Большой Пирамиде, встававшей черной тенью на горизонте. Еще немного, и ее стена, посеребренная луной, оказалась совсем рядом.
Здесь Диана притормозила и высоко запрокинула голову, пытаясь рассмотреть вершину гигантского сооружения. Сколько раз она читала об этой пирамиде, сколько раз рассматривала ее фотографии и рисунки в книгах. И вот теперь она совсем рядом, рукой подать. Разумеется, никакие фотографии не в силах были передать истинного величия этой пирамиды. Она была не просто Большой, она была гигантской, колоссальной. Каждый камень в ее основании был выше человеческого роста, и это только один ряд кладки, а сколько здесь их всего!
Трудно сказать, как долго стояла Диана перед этим идеально ровным, уходящим в небо каменным сооружением, жадно впитывая в себя древнюю силу, исходящую от пирамиды. Да, это была ее страна, ее судьба. Сейчас Диана ощущала нити, неразрывно связывающие ее с этим каменным колоссом и с молчанием пустыни. Ей вспомнились слова, которые она прочитала когда-то: «Человек боится времени, но время боится пирамид».
Но не только священный восторг перед бесконечностью времени владел сейчас сердцем Дианы. Ведь здесь, под сенью пирамид, на этом самом песке, она появилась когда-то на свет. Начался отсчет ее собственного времени. Ей казалось, что где-то рядом до сих пор ходят призраки Шейлы и Стаффорда.
Отец... Оказывается, она почти ничего не знала о нем, пока он был жив. И как же больно идти по следам прошлого, когда нельзя уже ничего вернуть, нельзя ни о чем спросить. Остается лишь восстанавливать былое в своем воображении!
Скакун вновь повернул голову и нетерпеливо посмотрел на Диану. Ему хотелось движения, ведь он был создан природой для того, чтобы без устали нестись стрелой по бесконечным просторам пустыни. Диана ласково потрепала животное по шее, и они снова помчались сквозь ночь.
За спиной осталась Большая Пирамида, а скакун нес Диану все быстрее и быстрее, огибая крупные обломки камней, то и дело встречавшиеся им по пути. Диана полностью доверилась своему коню и, откинувшись в седле, подставляла разгоряченное лицо дуновению свежего ветра.
Еще немного, и перед ними возникла огромная каменная фигура, до половины занесенная песком. Сфинкс! Диана сразу узнала это величественное изваяние.
Они подъехали к Сфинксу поближе. Скакун без понукания сбавил ход, словно зная о том, как важно его всаднице рассмотреть каждую мелочь. Диана оказалась лицом к лицу с древним стражем пирамид. Его каменные глаза одинаково равнодушно устремляли взгляд на Геродота, и Цезаря, и Наполеона. Теперь они спокойно и загадочно смотрели в лицо Диане.
Минуты уплывали прочь, в вечность, одна за другой, а Диана все стояла перед Сфинксом, и ей казалось, что только теперь, здесь, она нашла себя. Вернулась к своим корням, к своим истокам. Она вдруг явственно представила своего отца, но не таким, каким она всегда его знала, а другим – юным, полным сил и надежд, таким, каким его помнила Шейла. Отец и Шейла. Теперь она должна совместить два этих образа в своем сознании в единое целое для того, чтобы до конца понять саму себя. И пока она не сделает этого, ей не найти покоя.
Диана решила, что пора возвращаться, и развернула своего скакуна. Оказалось, что она вовсе не одна под этим ночным небом. Неподалеку виднелась фигура еще одного всадника, залитая серебристым лунным светом.
Джек.
Он приближался молча, не сводя глаз с Дианы, – прекрасный всадник, похожий на призрак, возникший из пустоты бескрайней пустыни.
– Я волновался за тебя, – сказал Джек.
– Не стоило.
– Ты была такой странной, когда мы вернулись. Я надеялся, что ты обрадуешься второй кошке, но ты выглядела такой...
– Какой?
– Не знаю. Странной. Грустной. В твоих глазах было что-то загадочное. Я видел из окна, как ты выезжала, и боялся...
– Что меня могут похитить бандиты? А отважный герой Джек Резерфорд придет на помощь и отобьет меня у них?
Было видно, что слова Дианы причиняют Джеку боль. Почему она всегда думает о нем только самое плохое? Впрочем, разве он не сам в этом виноват?
– Я в самом деле беспокоился, не случилось ли чего с тобой, – тихо сказал Джек. – Мне показалось, что тебе нужна помощь.
Диана опустила ресницы. Ей вдруг стало стыдно. В эту минуту она выглядела такой беззащитной, такой слабой.
Джек продолжал смотреть на нее, и от этого взгляда Диане стало не по себе. Арабский скакун тряхнул головой, подался вперед, натягивая поводья, и Диане вдруг захотелось сорваться с места и ринуться вперед – лишь бы только как-нибудь прервать это напряженное молчание.
– Поехали, – коротко сказала она, и они поскакали бок о бок с Джеком сквозь бескрайнюю пустоту ночи. Вскоре каменная громада Сфинкса растаяла у них за спиной. Диана пришпорила скакуна, он мчался все быстрее и быстрее. Ветер свистел у нее в ушах. Скакун, рожденный для пустыни, был с нею одним целым и потому не мог ни споткнуться, ни упасть при таком бешеном беге. Диана наслаждалась скоростью. Ей представлялось, что она сидит на спине самого Буцефала, легендарного коня, принадлежавшего когда-то великому покорителю мира Александру Македонскому.
Она оглянулась на Джека. Он не отставал и скакал следом за нею в тонком облаке песчаной пыли. Ветер бил в лицо, трепал Диане волосы – свежий, чистый ветер пустыни.
Бесконечное пространство поглотило их. Казалось, что на всей Земле их только двое – она и Джек. Диана снова оглянулась назад и ахнула от восхищения, увидев за спиной, на горизонте, три серебристых, уходящих в небо изваяния, – Великие Пирамиды провожали их. Чуткий скакун летел вперед, внимательно глядя под ноги, насторожив уши, легко касаясь копытами мягкого песка.
«Я дома, дома! « – думала Диана, и сердце ее готово было разорваться от счастья.
Скакун не сбавлял скорости, и Диана вспомнила о том, что эти арабские лошади способны сутками нестись по пустыне, не зная усталости. Так же, без устали, могла и она сама мчаться сквозь эту ночь, до самой зари.
Джек что-то прокричал у нее за спиной, и Диана оглянулась, придерживая своего скакуна. Тот перешел на шаг, развернулся, и Диана оказалась лицом к лицу с Джеком – сияющая и возбужденная.
– Так-то лучше, – усмехнулся Джек.
Они стояли на вершине песчаного холма. Пирамиды отсюда казались совсем близкими – рукой подать. Величественная, незабываемая картина. Душа Дианы воспарила к небесам, поднимаясь к высоким звездам, хранящим тайну человеческой судьбы.
– Я хочу показать тебе кое-что, – произнесла Диана, обращаясь к Джеку.
Она пришпорила своего скакуна и снова помчалась к Большой Пирамиде. Джек догнал ее, и они остановились в тени пирамиды. Спешились, и Джек сказал, глядя в лицо Дианы:
– Опять. Опять этот странный взгляд.
Диана набрала в грудь побольше воздуха, словно собираясь нырнуть, и сказала:
– Здесь я появилась на свет. Именно здесь. Джек удивленно поднял бровь и промолчал.
Тогда Диана рассказала ему все. О неожиданном визите Шейлы. О тайном прошлом своего отца. О том, как она сама родилась под этим небом и родители назвали ее в честь богини Луны. О своем удочерении. О том, что при жизни отец так и не раскрыл ей тайну ее появления на свет.
Когда она закончила, Джек долго молчал, а затем сказал только:
– Ну что ж, это все ставит на место.
– Что ты имеешь в виду?
– Я заметил что-то странное в тебе с первого дня, едва мы приехали сюда. Но никак не мог понять, в чем дело. Я понял, что это Египет так подействовал на тебя. Но почему? Теперь я понимаю: ведь ты вернулась домой.
Диана посмотрела вдаль, вздохнула и сказала:
– Меня всегда, всю жизнь тянуло в Египет, даже когда я еще ничего не знала. Здесь живут тени моих предков. Здесь я появилась на свет той давней декабрьской ночью. Здесь же началось и закончилось короткое счастье моих родителей. Обстоятельства оказались сильнее их любви. Их звездные пути пересеклись на короткое мгновение и вновь разошлись. Воля небес.
– Как и наши с тобой.
– Да, точно так же. Мы с тобой очень похожи на отца и Шейлу, хотя и по-своему. Мечты, надежды – и крушение. Теперь о многом можно лишь пожалеть и для многого уже слишком поздно. Мой отец поверил женщине, которая предала его. Я повторила его ошибку и его судьбу.
Они долго стояли в молчании, и наконец Джек тихо произнес:
– Я по-прежнему хочу тебя.
– Джек, прошу тебя, – ответила Диана, отворачиваясь. – Ты пришел, чтобы помочь мне. Не нужно пользоваться моей...
– Беззащитностью?
Диана покраснела и отошла в сторону. Джек подошел сзади, положил ладонь на ее плечо и медленно повернул Диану лицом к себе.
– Нет, Диана. Я знаю, судьбы не изменить, но что, если нам попробовать возродить прошлое. Пусть всего на одну ночь. Ведь эта ночь не повторится больше никогда, и мы оба это знаем. Потом мы отыщем третью кошку – это я тебе обещаю – и найдем сокровища Клеопатры. А потом наши пути снова разойдутся. Но если мы подарим друг другу еще одну ночь любви – всего одну ночь! – что в том плохого?
– Всего одну ночь, – тихо повторила она.
– Мы оба знаем: что сделано, то сделано. Но господи, я не могу справиться с собой. И ты, Диана, скажи мне честно: разве ты не хочешь меня так же, как я хочу тебя? Ну, скажи, ты не хочешь меня?
– Нет, – шепнула Диана, – так сказать я не могу.
Потому что она в самом деле желала его. Не хотела его желать, но ничего не могла с собой поделать. Отдаться. Забыться. Хотя бы ненадолго унять боль, разрывающую сердце.
– Ты в самом деле похожа на богиню Луны, – сказал Джек, беря ее лицо в ладони. – На ожившую Изиду.
Лицо Дианы пылало. Ноги ее дрожали и подгибались. Столько времени она скрывала от Джека свою страсть, но сегодня это было выше ее сил. Диана стояла чуть дыша, стараясь не смотреть Джеку в глаза.
Он притянул ее к себе, и Диана почувствовала, как набухают, твердеют ее соски. Она нервно сглотнула и прикрыла глаза.
Ладони Джека скользнули по ее плечам. Он наклонил голову и коснулся губами рта Дианы. Она невольно потянулась навстречу, не в силах больше сопротивляться своему желанию.
Он целовал ее страстно, нежно, безумно, крепко держа ладонями за плечи, так, словно боялся, что она исчезнет. Диана утонула в этих поцелуях, забывая обо всем на свете. Теперь она сама ни за что не отпустила бы Джека от себя, ни за что.
Джек оторвался на секунду от сладостных губ Дианы, быстро скинул с себя одежду. Его обнаженное тело сияло в лунном свете, словно мраморная статуя, вышедшая из-под резца великого мастера, – сильное, мускулистое, жаркое.
Диана почувствовала на груди руку Джека. Легкий атлас платья пополз вниз с ее плеч. Еще секунда... и Диана также оказалась обнаженной. Серебристые лунные блики заиграли на ее обнаженных плечах, на высокой груди, на точеных бедрах. Джек с восхищением посмотрел на нее и чуть слышно произнес:
– Богиня. Живая богиня.
Диана решилась наконец заглянуть ему в глаза – два голубых озера, похожих на драгоценные камни. Джек облизнул пересохшие губы, и Диана вздрогнула, представив, как его язык коснется ее обнаженной кожи. Ее охватило нетерпение, желание сжигало ее изнутри, но Джек не спешил. Он все смотрел и смотрел на Диану, словно перед ним была действительно только прекрасная статуя. Взгляд его, прикованный к груди Дианы, опустился ниже и остановился на темном треугольнике волос внизу ее живота. Диана тоже опустила взгляд и поняла, что ей хочется поскорее ощутить внутри себя то, что она так жадно пожирала сейчас глазами!
Диана молча провела рукой у себя между ног и влажным пальцем коснулась губ Джека. Он схватил ладонь Дианы и стал как сумасшедший облизывать ее пальцы – один за другим.
Он опустился перед нею на колени, на мягкий горячий песок. Еще секунда – и язык Джека ласкает лоно Дианы, причиняя ей нестерпимое, острое наслаждение. Джек упал на спину, потянув Диану к себе. Она оказалась на коленях над лицом Джека. Ноги ее были широко разведены. Теперь его язык проникал еще глубже. Все тело Дианы горело и жаждало большего, гораздо большего.
Джек приподнялся, покрывая поцелуями бедра Дианы, затем обхватил ее и повалил на спину. Теперь уже Диана чувствовала под собой мягкий песок, а Джек был сверху, продолжая осыпать поцелуями все ее тело. Звезды плясали перед глазами Дианы, и она невольно все шире разводила ноги, приподнимала бедра, призывая Джека войти в нее, готовая принять его в себя – всего, без остатка.
Он согнул ноги Дианы так, что ее колени прижались к груди, и продолжал целовать и ласкать языком набухший алый бутон. Его поцелуи сводили с ума. Диана была сейчас не женщиной, не богиней – сгустком желания и огня была она, воплощением страсти неистовой и невыносимой. Диане казалось, еще секунда – и всепоглощающее желание разорвет ее на части.
Джек встал на колени перед нею – прекрасный бог, посеребренный лунным светом. Пристально, неотрывно глянул он в глаза Диане, и она не могла отвести своего взгляда от его лица – озаренного страстью, прекрасного в своей одухотворенности.
Диана с усилием отвела взгляд в сторону. Но Джек взял ее голову ладонями и вновь заставил ее смотреть себе в глаза, и у Дианы уже не было сил сопротивляться его власти. Она тонула в озерах его глаз, погружаясь в них все глубже и глубже. Джек не торопился войти в нее. Он лежал, широко раскинув руки поверх ее раскинутых рук. Не в силах больше ждать, Диана негромко застонала, и только тогда Джек вошел в ее жаркое, изнывающее от желания лоно. Теперь они были единым целым, единой плотью и единым желанием.
Джек двигался медленно, и Диана подхватила этот ритм. Она забыла обо всем на свете. Она просто наслаждалась чудом, которое зовется любовью.
Джек не сводил глаз с лица Дианы, и она видела в его взгляде отражение своих собственных чувств. Он что-то говорил – чуть слышно, бессвязно, и Диана отвечала столь же горячо и бессвязно. Его наслаждение стало ее наслаждением, его дыхание – ее дыханием. Диане захотелось, чтобы Джек ускорил темп, и он сделал это, словно прочитав ее желание по глазам. Диана яростно отвечала его движениям, все убыстряя и убыстряя их, сходя с ума от страсти и не замечая ничего вокруг. Они продолжали смотреть в глаза друг другу, озаряя все вокруг светом любви.
Джек дождался той секунды, когда тело Дианы начало содрогаться в сладкой конвульсии, и, двигаясь в бешеном темпе, довел себя до экстаза.
Наконец он застонал в последнем порыве страсти и упал рядом с Дианой на песок – священный песок Египта.
«Что же это было? – подумала вдруг Диана. – Ведь мы оба прекрасно знаем, что ничего нельзя вернуть – ни слов, ни обещаний, ни одиноких лет, проведенных врозь. Что же за сила соединила нас сегодня наперекор судьбе?»
Покой. Счастливая опустошенность. И рядом – человек, на чье плечо она может опереться.
10
Диана проснулась с первыми лучами солнца. Джек обнимал ее даже во сне, словно боялся отпустить хоть на минуту. В лучах зари его волосы искрились бронзой, а лицо спящего было таким юным, таким знакомым и родным.
«Перестань!» – приказала Диана самой себе.
Она вспомнила о минувшей ночи и невольно покраснела. Провела ладонью по груди и убедилась в том, что она спала обнаженной, как и Джек.
«Что же это такое? – спросила себя Диана. – Не иначе, как я сошла с ума!»
Она села на песке, и Джек, почувствовав ее движение, открыл глаза, резко вскинул голову и осмотрелся. Перевел взгляд на Диану, на ее обнаженную грудь, и Диана поспешно схватилась рукой за лежащее рядом с ней платье.
– Должно быть, это правда, – заметил Джек, зевая и потягиваясь.
– Что именно? – смущенно спросила Диана.
– То, что при полной Луне мужчины теряют разум.
– По-моему, это скорее относится к женщинам.
– Уже жалеешь о том, что случилось?
– Прошедшая ночь была ошибкой.
– Неужели? – спросил Джек, поднимая бровь. – В таком случае ты превосходная актриса. Лучшая изо всех, кого я только видел.
– Это не должно повториться, – нахмурилась Диана. – Никогда.
– Мне помнится, вчера мы уже говорили о том, что это не повторится. Только один, последний раз.
– Я все помню, – оборвала его Диана и покраснела.
«А вчера он называл меня богиней, – вспомнила она. – Целовал как богиню».
– Отлично. Если Луна опять начнет сводить тебя с ума, я непременно напомню тебе о том, что я бессердечный человек и доверять мне опасно для жизни.
Диана испуганно посмотрела на него.
– Ладно, – усмехнулся Джек, – будем считать, что это Луна во всем виновата. Давай постараемся найти сокровища до нового полнолуния. Правда, у тебя на сегодня намечены кое-какие дела.
– Да, – ответила Диана. – На сегодня у меня есть дела.
Она встала и начала одеваться. Руки у нее дрожали, и она никак не могла справиться с пуговицами.
Джек тоже поднялся и, как был – обнаженный, подошел к Диане и помог ей. Закончив, он опустил руки и спросил:
– Не хочешь взять меня с собой?
Диана сначала хотела отказаться, но передумала. Джек с его силой и хитростью может быть полезен в предстоящем ей деле.
– Хочу, если ты не против.
– Против? Помилуй бог! Мне будет очень приятно, хотя бы ненадолго, почувствовать себя джентльменом.
Как ни странно, резкий тон Джека помог снять напряжение между ними.
– Тогда вернемся в гостиницу и переоденемся. Заодно я захвачу адрес Шейлы.
Пока Джек одевался, Диана старалась смотреть в сторону. Утро было свежим, солнце еще не успело прогреть воздух, тем более что Диана с Джеком находились в тени Большой Пирамиды. Диана посмотрела вверх, снова и снова поражаясь величию древнего монумента. Чуть дальше, в пустыне, виднелись еще две пирамиды, поменьше размером, но тоже величественные и прекрасные. А за ними на утреннем солнце поблескивала полоска воды – это Нил катил свои спокойные воды. За речной гладью можно было рассмотреть даже крыши Каира, настолько чистым и прозрачным был воздух. Песок в лучах низкого солнца казался красноватым, яркими пятнами сверкали кое-где редкие кустики изумрудно-зеленой травы.
«Перестань!» – приказала Диана самой себе.
Она вспомнила о минувшей ночи и невольно покраснела. Провела ладонью по груди и убедилась в том, что она спала обнаженной, как и Джек.
«Что же это такое? – спросила себя Диана. – Не иначе, как я сошла с ума!»
Она села на песке, и Джек, почувствовав ее движение, открыл глаза, резко вскинул голову и осмотрелся. Перевел взгляд на Диану, на ее обнаженную грудь, и Диана поспешно схватилась рукой за лежащее рядом с ней платье.
– Должно быть, это правда, – заметил Джек, зевая и потягиваясь.
– Что именно? – смущенно спросила Диана.
– То, что при полной Луне мужчины теряют разум.
– По-моему, это скорее относится к женщинам.
– Уже жалеешь о том, что случилось?
– Прошедшая ночь была ошибкой.
– Неужели? – спросил Джек, поднимая бровь. – В таком случае ты превосходная актриса. Лучшая изо всех, кого я только видел.
– Это не должно повториться, – нахмурилась Диана. – Никогда.
– Мне помнится, вчера мы уже говорили о том, что это не повторится. Только один, последний раз.
– Я все помню, – оборвала его Диана и покраснела.
«А вчера он называл меня богиней, – вспомнила она. – Целовал как богиню».
– Отлично. Если Луна опять начнет сводить тебя с ума, я непременно напомню тебе о том, что я бессердечный человек и доверять мне опасно для жизни.
Диана испуганно посмотрела на него.
– Ладно, – усмехнулся Джек, – будем считать, что это Луна во всем виновата. Давай постараемся найти сокровища до нового полнолуния. Правда, у тебя на сегодня намечены кое-какие дела.
– Да, – ответила Диана. – На сегодня у меня есть дела.
Она встала и начала одеваться. Руки у нее дрожали, и она никак не могла справиться с пуговицами.
Джек тоже поднялся и, как был – обнаженный, подошел к Диане и помог ей. Закончив, он опустил руки и спросил:
– Не хочешь взять меня с собой?
Диана сначала хотела отказаться, но передумала. Джек с его силой и хитростью может быть полезен в предстоящем ей деле.
– Хочу, если ты не против.
– Против? Помилуй бог! Мне будет очень приятно, хотя бы ненадолго, почувствовать себя джентльменом.
Как ни странно, резкий тон Джека помог снять напряжение между ними.
– Тогда вернемся в гостиницу и переоденемся. Заодно я захвачу адрес Шейлы.
Пока Джек одевался, Диана старалась смотреть в сторону. Утро было свежим, солнце еще не успело прогреть воздух, тем более что Диана с Джеком находились в тени Большой Пирамиды. Диана посмотрела вверх, снова и снова поражаясь величию древнего монумента. Чуть дальше, в пустыне, виднелись еще две пирамиды, поменьше размером, но тоже величественные и прекрасные. А за ними на утреннем солнце поблескивала полоска воды – это Нил катил свои спокойные воды. За речной гладью можно было рассмотреть даже крыши Каира, настолько чистым и прозрачным был воздух. Песок в лучах низкого солнца казался красноватым, яркими пятнами сверкали кое-где редкие кустики изумрудно-зеленой травы.