Олдфилд Элизабет. Победа над прошлым

   - Но у вас был такой вид, будто вы потрясены сообщением, - возразила она. - Вероятно, вы недоумевали, почему я стала обладательницей большей части акций! - воскликнула она с досадой, внезапно поняв причину его удивления.
   - Ах ты, негодная девчонка, - холодно произнес Рун.
   Ярость закипала в ней.
   - Возможно, я омрачила вашу золотую мечту, но вам следовало бы, черт возьми, благодарить судьбу за то, что я существую, - произнесла Сорча.
   - Это почему же? - спросил он.
   - Потому, что Хорхе оставил вам долю акций за то, что вы часами, развесив уши, выслушивали, как он поливал меня грязью!
   - Вы полагаете, мне было интересно выслушивать его болтовню? - строго спросил Рун.
   - Я думаю, вам вообще не следовало его выслушивать, - резко ответила она, возмущенная тем, что вновь было затронуто ненавистное ей прошлое. Вам бы следовало сменить тему разговора.
   - Я не раз пытался, но Хорхе, казалось, должен был перед кем-то открыть душу. Однако наследство, которое я получил, не имеет к этому никакого отношения. - Откинувшись снова на спинку стула, Рун заложил руки за голову. - Просто Хорхе оценил пот, кровь и слезы, какие были пролиты, чтобы превратить "Клуб Марим" из одноместного бара в рентабельное и процветающее предприятие.
   - Вы? Вы всего этого добились самостоятельно? - произнесла Сорча, не веря своим ушам. - Но ведь мой отчим?..
   - Идея построить здесь гостиницу принадлежала мне, да еще - теннисные корты и прочие усовершенствования. К тому же я лично руководил всем с начала и до конца. - Он посмотрел на нее. - Вы считали, что всем этим занимался сам Хорхе?
   - Да, конечно... - Сорча умолкла. Когда ее мать рассказывала о том, что отчим загорался при разговорах о развитии дел в Португалии, она верила словам матери, хотя и знала, что Хорхе интеллектуально вялый и безынициативный человек. Что касается Рун, то он был переполнен жизненной силой и энергией, к тому же обладал острым умом. - Наверное, Хорхе претендовал на славу, когда рассказывал моей матери о строительстве в этих местах, - сказала она.
   - Он и здесь претендовал на славу, когда общался с посторонними людьми, - заметил Рун, пожимая плечами.
   - Вас это не тревожило?
   Он отрицательно покачал головой.
   - Его похвальба не трогала меня; я получал и получаю удовлетворение от того, что в Альгарве создан прекраснейший курортный комплекс. - Рун вдруг нахмурился. - Хорхе еще не был предан земле, когда управляющий банком здесь, в Прайа-до-Марим, позвонил и сообщил, что анонимный клиент выразил желание купить комплекс. Я объяснил, что еще неизвестно, как будут развиваться события, и, кажется, когда клиент узнал о судьбе этих мест, он был очень разочарован. Я получил акции потому, что заслужил их, черт побери, а вот что вы сделали, чтобы унаследовать вашу долю? - грубо спросил Рун.
   Сорча, сдвинув брови, смотрела на свои руки.
   - Я, между прочим, падчерица Хорхе, - осторожно начала она, - и...
   - И этого достаточно? Послушайте, - усмехнулся он и нетерпеливо отбросил со лба темные пряди волос. - Ведь вы совсем не знаете Португалию, индустрию отдыха, кроме того, вы не изучали бизнес.
   Она подняла голову.
   - Ну и что?
   - А то, что идея сделать из вас эффективно работающего директора, способного вносить достойный вклад в развитие "Клуба Марим", просто-напросто бред. Чтобы достичь совершенства в монашеском поведении или раздаривать поцелуи посторонним мужчинам, разумеется, надо обладать определенным талантом, - шутливо заметил Рун, - но это дьявольски бесполезное занятие, когда речь идет... - он прервался, потому что зазвонил телефон. - Извините, - сказал он, снимая трубку.
   Рун выслушал звонившего, затем перешел на португальский язык, звучавший отрывисто-грубовато. Сорча подождала немного, но, когда поняла, что разговор закончится не скоро, поднялась со стула. Хватит с нее унижений и пренебрежительного отношения. Если поторопиться, то можно еще сделать несколько набросков у бассейна до захода солнца.
   - В котором часу утренняя встреча? - спросила она, когда Рун прикрыл трубку рукой.
   - В девять тридцать.
   - Здесь?
   - Да, - подтвердил Рун. Сорча сухо улыбнулась.
   - Тогда до встречи.
   Было уже за полдень, когда Сорчу охватило предчувствие неминуемой беды. Разве могла она представить себе, что статус директора компанией сочетается с массой информации, которую необходимо выслушать и запомнить, и что надо многое понимать или, во всяком случае, пытаться понять. Утром в течение трех часов она пребывала в непрерывном напряжении. Сначала архитектор излагал детальную смету по реставрации "Клуба Марим", затем некий Хосе, надменный молодой человек, принялся объяснять ей, что такое банкротство. Листая бесконечные фолианты балансов, он в поэтических выражениях рассуждал о прибыльных накоплениях, читал лекцию о налогах, подробно описывал, как подсчитываются дивиденды, которые будут получать она и Рун. Сначала Сорча мужественно внимала всем этим премудростям, но в конце концов запуталась в сложных лабиринтах экономических рассуждений, и внимание ее притупилось. А ей еще предстояло выслушать доклад о португальских законах!
   Напротив нее за столом сидели двое португальцев в пышных париках представители адвокатской конторы, занимавшейся оформлением перехода собственности в новые руки. Они производили впечатление весьма любезных и жизнерадостных особ, но оба изъяснялись на юридическом жаргоне и оказались чересчур красноречивыми. Они говорили по-английски с сильным акцентом, и Рун приходилось то и дело переводить их речи, что, несомненно, его раздражало, поэтому смысл их объяснений нередко ускользал от Сорчи.
   - Ваша подпись потребуется здесь и вот здесь, - сказал наконец один из адвокатов, указывая на первую страницу документа, содержание которого он только что излагал, и Сорча с облегчением поняла, что процедура пришла к завершению.
   Затем последовал, однако, новый документ, в котором она брала на себя ответственность за все долги и контракты, заключенные клубом. Документ этот состоял из нескольких договоров, все страницы которых надо было подписать. Когда она отложила ручку, ее рука устала так же, как и мозги.
   - Tudo bem <Все хорошо? (португ.)> - спросил Рун, когда старший адвокат начал лихорадочно перелистывать страницы документов.
   - Nao <Нет (португ.).>, - пробормотал адвокат и протянул руку к дипломату. После долгих поисков он пожал плечами и огорченно развел руками. - Мы забыли захватить с собой бланки, которые нужны для оформления передачи собственности, - обратился он к Сорче, вежливо улыбаясь при этом. - Бланки придется запросить в Лиссабоне, однако... - он взглянул на часы, - контора там уже закрыта. Завтра я позвоню и закажу эти бланки. Нам вышлют их по почте. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы предоставим их вам на подпись в субботу?
   - Извините, я улетаю в Англию в пятницу, после обеда, - сказала она. Но ведь если бланки отправят завтра, они должны прибыть к нам на следующее утро?
   - Может быть, да, а может быть, и нет. - Он опять любезно улыбнулся. Ведь мы находимся в Португалии, а здесь не всегда соблюдается график.
   - Разве нельзя отложить отъезд до субботы? - спросил Рун.
   Сорча отрицательно покачала головой.
   - К сожалению, нельзя.
   - Но ведь это же всего на один день.
   - Один день тоже имеет больше значение.
   - Что там у вас, любовное свидание с мальчиком, которое вы боитесь пропустить? - с раздражением спросил Рун.
   - Свидание с двумя мальчиками, - ответила она.
   Бросив на нее возмущенный взгляд, он сказал адвокатам несколько слов скороговоркой по-португальски.
   - Если документ не будет подписан, все придется отложить, - обратился он к девушке, - а мы и так уже откладывали на два месяца.
   - К сожалению, я не могла прилететь сюда немедленно, по мановению вашей руки, а мой отъезд в пятницу отложить нельзя, - резко возразила Сорча. - Может быть, для вас "Клуб Марим" дороже золота, а у меня - другие приоритеты.
   Рун пробормотал что-то, похожее на ругательство.
   - Почему бы вам не улететь в субботу утром? - произнес он настойчиво. - Я бы смог вас забросить к адвокатам, а потом отвезти в аэропорт. Вы прибудете в Лондон к полудню.
   - Это слишком поздно.
   - Послушайте, дорогая, - прорычал он, - я совсем не хочу препятствовать вашей личной жизни, но могу я предложить?..
   - Может быть, бланки все-таки пришлют в пятницу, - вмешался младший адвокат, переводивший взгляд с одного из спорщиков на другого, словно пытался определить, кто из них нанесет первый удар кулаком. Затем сунул документы в папку. - Мы, как говорят в Англии, скрестим пальцы.
   - Давайте так и сделаем, - согласилась Сорча.
   - Хорхе говорил мне, что вы иногда можете довести человека до белого каления, - произнес Рун резко, как только дверь за адвокатами закрылась, но...
   - Если бланки не прибудут вовремя, вы можете переслать их мне в Англию, - упрямо возразила Сорча, - я подпишу и вышлю тут же обратно.
   - Обратной почтой?
   - Клянусь, умереть мне на этом месте! Рун смотрел на нее молча несколько мгновений, затем вздохнул.
   - Спасибо. Что, если мы встретимся в восемь часов в баре и выпьем перед обедом? - спросил он, когда она поднялась со стула.
   Сорча с удивлением вскинула брови.
   - Вы все еще хотите угостить меня вином и обедом?
   - Я не уверен, что такая перспектива приводит меня в восторг, - сухо ответил он, - но я же должен что-то есть, а готовят здесь неплохо, лучше, чем я это делаю сам.
   Она усмехнулась.
   - Ладно, если, конечно, вы не попросите бармена подсыпать в мой бокал цианистого калия.
   - И прославиться таким образом как убийца? - возразил Рун. - Ни в коем случае, моя девочка.
   Глава 3
   Товарищеское сотрудничество оказалось нереальным, размышляла Сорча, застегивая шелковую индийскую рубашку и заправляя ее под пояс серо-коричневых замшевых брюк. Она вздохнула. Меньше всего ей хотелось вступать в еще одну долгую недружелюбную схватку. Но не в ее правилах поддакивать: "Так точно, сэр! Никак нет, сэр!" - лишь для того, чтобы потрафить Рун де Брагансе. Зачем? Разумеется, он является специалистом своего дела и имеет большой опыт работы в "Клубе Марим", однако она, как компаньон-директор, также может рассчитывать на признание и уважение, а кроме того, на информацию.
   Сорча вошла в ванную комнату, чтобы наложить на лицо макияж. Она не претендовала на подробную информацию, но хотела иметь право голоса и присутствовать хотя бы иногда на докладах, а порой комментировать их и вносить свои предложения, которые воспринимались бы серьезно. Это дело принципа. Сорча наложила на веки бронзовые тени и при помощи туши нарастила ресницы. Неужели Рун не понимает, что надо уважать мнение других людей? Или ему неведомо равенство полов? Она не сомневалась в том, что, если бы разговор шел в масштабах всего человечества, он бы ответил на эти вопросы положительно. Однако в результате промывания мозгов со стороны ее отчима Рун был неискренним с ней и все время упрямо хитрил.
   Губы она подвела блеском цвета персика. Если бы кто-нибудь другой сказал, что не может продлить свое пребывание в стране, Рун, конечно же, воспринял бы это нормально, но по отношению к ней он тут же назвал это легкомыслием и несговорчивостью. Сорча состроила сама себе гримасу перед зеркалом. Надо признаться, что она не сказала ему, по какой причине ей необходимо срочно уехать. Поэтому он и назвал ее несговорчивой. Надев на шею тонкую золотую цепочку и продев в уши золотые кольца-серьги, она приняла решение объяснить ему ситуацию и таким образом завоевать его симпатию.
   Бар был уставлен креслами с обивкой из ситца зелено-белых тонов. Кресла стояли вокруг легких столиков из пальмового дерева, дневное освещение и пышные растения в больших керамических кашпо создавали иллюзию сада. Как и ресторан, бар был обращен в сторону бассейна, куда вели широкие каменные ступени. Днем стеклянная стена раздвигалась, но теперь она предохраняла посетителей бара от вечерней апрельской прохлады, какая бывает в Альгарве в это время года. Сквозь стеклянную стену в свете со вкусом развешанных фонарей виднелись очертания покачивающихся пальм, кусты алой герани в близко поставленных друг к другу кадках и переливчатая синева воды бассейна.
   Хотя бар еще не был заполнен посетителями, несколько гостей уже наслаждались аперитивом, и когда Сорча вошла в зал, она не сразу увидела Рун. Он вел беседу с двумя мужчинами, но, как только она подошла, он принес извинения собеседникам и повел ее к столу.
   - Что будете пить? - спросил Рун, когда возле их столика появился широко улыбающийся официант.
   - Белое вино, пожалуйста.
   - А мне большой стакан виски, - заказал он.
   Официант пересек зал и передал заказ бармену, то взглянул в сторону Сорчи и Рун и тоже широко улыбнулся.
   - Они думают, что я ваша девушка, - заметила Сорча, когда бармен с официантом явно начали обсуждать появление шефа с дамой.
   - Точно, - язвительно ответил Рун, - это кажется им особенно пикантным потому, что я никогда не захаживал сюда с дамой.
   - Видимо, вы, подобно Хорхе, не смешиваете развлечение с бизнесом? спросила она. Он усмехнулся.
   - Возможно.
   Официант вернулся и с улыбкой до ушей поставил перед ними напитки.
   - У меня не было времени поблагодарить вас раньше, и теперь я хочу сказать вам "спасибо" за то, что вы так заботливо относитесь к моей матери, - произнесла Сорча, отпив глоток вина из бокала. - Она рассказала, что вы звонили почти каждую неделю и справлялись о ее самочувствии. Это очень любезно с вашей стороны. У нее все в порядке. Когда ее покинул мой отец, для нее это стало большим потрясением, и я даже опасалась, что смерть Хорхе окончательно сломит ее. Но к счастью, этого не случилось.
   - Не те обстоятельства, да и взаимоотношения тоже не те, - заметил Рун.
   - Совершенно справедливо, - согласилась она, бросив на него украдкой взгляд. Из его слов ей стало ясно, что отчим, изливая Рун душу и рассказывая о женитьбе, сообщил и о первом браке ее матери. Но насколько подробно, она не знала.
   Рун поднял бокал.
   - Вы все поняли из того, что вам сегодня рассказывал Хосе? - спросил он.
   Тон у него был небрежный, но блеск его глаз предупреждал, что в вопросе кроется намек на ее некомпетентность в роли директора "Клуба Марим". Сорча стиснула зубы. Она не собиралась признаваться в своих слабостях человеку, который и без того был невысокого о ней мнения.
   - Разумеется, - весело отозвалась она.
   - Лгунишка, - возразил Рун. - Когда Хосе рассказывал о концессионных налогах, вы ничего не поняли.
   Сорча отхлебнула вина. Как ей лучше поступить? Заявить ему, что он ошибается? А если ему взбредет в голову начать ее расспрашивать?
   - Может быть, я и не смогла вникнуть во все тонкости, - сказала она, но это не значит...
   - Вы - полнейший профан в этих вопросах! - произнес он, четко, по слогам выговаривая слово "профан".
   - Это не доказывает, что я никогда в жизни не смогу разобраться в финансовых вопросах, если буду общаться с Хосе, - не отступала Сорча.
   Ее ответ заставил Рун некоторое время помолчать, затем он отхлебнул немного виски и снова заговорил:
   - Когда Хосе спросил, устроит ли вас получать дивиденды один раз в квартал, как это делаю я, вы согласились, - сказал Рун, - однако, если вам удобнее получать чек каждый месяц, скажите - оформим. Кроме того, можно снимать деньги со счета до того, как поступит оплата.
   - Нет, спасибо.
   - Не надо смущаться. Все мы в свое время нуждались, и...
   - Вы ощущаете в себе потребность покровительствовать? - резко спросила Сорча. - Неужели я похожа на человека, находящегося за чертой бедности?
   - Нет, не похожи, - оценивающе взглянув на девушку, согласился Рун. Я не бедна. Может быть, вы гений в области индустрии отдыха, - тут она возвысила голос, - но я неплохо рисую. Он огляделся по сторонам.
   - Я был бы вам признателен, если бы вы не превращали наш приватный разговор в публичную лекцию.
   Сорча перевела дух.
   - Я хочу, чтобы вы кое о чем узнали, - сказала она решительно, но уже потише. - Во-первых, я должна уехать домой в пятницу потому, что забираю моих братьев-близнецов на выходные и мы уезжаем в субботу утром, сразу после завтрака. Я пробуду с ними два дня, так как моя мать отправится в Дублин к подруге. Если я не вернусь в Англию вовремя, матери придется аннулировать рейс, и выходные пойдут насмарку.
   - Почему вы не сказали об этом сразу? - возмутился Рун.
   - Потому, что я не люблю, чтобы мне указывали.
   Он нахмурился и отпил еще виски.
   - А куда вы поедете с близнецами? - спросил он.
   - В Девон, мы остановимся на ферме, где можно поездить верхом, покормить свиней, посмотреть, как доят коров, и т.п.
   - Им это должно понравиться, - улыбнулся Рун.
   - И мне тоже. Я ушла из дому, когда они были еще совсем маленькие, и мы никогда не проводили много времени вместе, - сказала Сорча с сожалением, - поэтому мне очень хочется узнать их поближе. Затем я хотела вам объяснить, - продолжала она, - почему не могла приехать в Португалию раньше. Дело в том, что я была связана сроками выставки моих картин.
   Рун нахмурился.
   - У вас ведь уже была выставка, - чуть ли не сурово заявил он.
   - Да, то была моя вторая выставка. Она закрылась в пятницу. Во время похорон я готовилась, а когда выставка открылась, мне следовало находиться в галерее, чтобы встречать посетителей. Личные контакты создают необходимые связи и стимулируют продажу картин.
   - И много вы продали? - поинтересовался он.
   - Почти девяносто процентов, - ответила Сорча, засияв, не в силах скрыть торжества. Рун усмехнулся, несколько удивленный.
   - Вы и в самом деле гениальный живописец.
   - Стараюсь.
   Он отбросил волосы со лба.
   - Однако Хорхе уверял, что вы безнадежно бездарны и никогда ничего не продали.
   - Он не знал, что я продавала картины.
   - Вы ему не рассказывали об этом?
   - Конечно, нет, я не посвятила в это даже свою мать и Майкла. Правда, теперь они уже знают. Но в день похорон они еще не знали. Я не могла и вам рассказать тогда о выставке, потому что и время и место были неподходящими.
   - Но если б Хорхе узнал о вашем успехе...
   - Он был бы вынужден пересмотреть свое отношение ко мне, - закончила Сорча его мысль. - Я знаю. И хотя отчим никогда не видел ни одной моей работы, он продолжал настаивать, что я - бездарь, и отрицал всякую возможность для меня зарабатывать на жизнь этим "идиотским" путем, как он выражался. Поэтому, когда я почувствовала, что ко мне приходит успех, я подумала: "Черт с ним!" - и не стала ничего рассказывать. - Она пожала плечами. - Его отношение ко мне, признаюсь, бесило меня.
   - Видимо, это обстоятельство сделало вас упрямой, - заметил Рун, - что в свою очередь порождает сопротивление с другой стороны.
   - Возможно, - согласилась она, - но с тех пор прошло много времени, я успела повзрослеть. Вначале мои картины никто не покупал и мне казалось, мой отчим прав, - припомнила Сорча и неожиданно улыбнулась. - Вы не можете себе представить, как я обрадовалась, когда люди стали интересоваться моими работами.
   - И оказалось, что Хорхе не прав?
   - Это подсластило мою радость, - согласилась она.
   Рун отпил еще виски.
   - Он говорил, что, когда вы посещали студию живописи, ваш отец поддерживал вас. Она кивнула.
   - Папа учился лепке, пока не понял, что может стать лишь второстепенным скульптором. Поэтому он отнесся с пониманием к моим увлечениям. Однако он владел не слишком доходным книжным магазином и не мог накопить приличную сумму, поэтому на каникулах я подрабатывала, где и чем только возможно. Как, например... Ну, об этом не стоит говорить. - Сорча ожидала, что он улыбнется, но улыбки не последовало. - Потом я работала в торговом центре на контроле, убирала гимназию, летала в Грецию собирать огурцы и маслины.
   На его левой щеке пролегла суровая складка, и когда он улыбался, она становилась глубже.
   - Греция, это хорошо звучит, - сказал Рун. - На каком же острове вы были?
   В это время к столику подошел официант и зашептал что-то на ухо своему боссу.
   - Нам накрыли стол, все готово, - сообщил Рун, и, когда Сорча закончила рассказ о Греции и они допили спиртное, пора было переходить в ресторан.
   Интерьер ресторана оказался еще более великолепным. Кресла были обиты темно-зеленым бархатом и розовой камчатной тканью. На столиках мягко мерцали свечи, повторяясь в блеске бокалов, толстого резного хрусталя и сверкающих серебряных приборов. Едва они успели сесть, как старший официант принес им меню на пергаментной бумаге и дал несколько дельных советов; его сменил другой официант, подающий вино. Вскоре после того, как неторопливо и тщательно был принят заказ, появилось первое блюдо.
   - Нас обслуживают на уровне самых важных персон? - спросила Сорча, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, так ли обслуживают других посетителей или нет.
   - Нет, хотя персонал знает, что я терпеть не могу небрежности в обслуживании и, если что не так, сразу сделаю замечание. - Рун сдержанно улыбнулся. - Я считаю, что в "Клубе Марим" все должно быть по высшему классу. Когда впервые выставлялись ваши картины? - спросил он, пока они наслаждались фруктово-грибным ассорти, приготовленным на мексиканский манер.
   - Это произошло года два тому назад. Моя подруга разбила лагерь за оградой Гайд-Парка и предложила мне выставить там мои картины, - объяснила Сорча. - Владелец галереи в Найтсбридже <Найтсбридж - фешенебельный район Лондона.> проходил мимо и, увидев мои работы, предложил их выставить в его галерее. Вскоре он заглянул ко мне и сообщил, что половина картин продана, к тому же я еще получила комиссионные. А после второй выставки я уже смогла отдать долг отцу. Теперь я могу оплачивать жилье, есть, пить и одеваться на заработанные мною деньги. Поэтому я не нуждаюсь в авансах, а также и в более частом получении дивидендов. - С этими словами она доела последний гриб в розовом соку. - Разумеется, я не отказываюсь от дивидендов, но они не решают для меня финансовую проблему.
   - В настоящее время один процент наших доходов переводится на счет отдела финансов, в качестве возврата нашего долга, но, как только мы погасим долги, дивиденды будут весьма значительными, - сказал Рун. - "Клуб Марим" обладает большим экономическим потенциалом, а наша задача состоит в том, чтобы поддерживать высочайший класс обслуживания гостей, - заявил он, словно лектор на курсах начинающих бизнесменов. - Если мы не свернем с нашего пути, то, несомненно, в самое ближайшее время наши доходы возрастут. Впрочем, если мы хотим в будущем повысить качество обслуживания, не следует сразу гнаться за большими деньгами.
   Сорча вздохнула: в этот день она выслушала слишком много лекций.
   - Если даже "Клуб Марим" не является элитным, значит, пришел конец мировой цивилизации? - опрометчиво спросила она.
   Рун нахмурился, но, прежде чем он успел что-либо ответить, к ним подошел официант.
   - Cataplana для мадам, - провозгласил он и поставил дымящееся блюдо из моллюсков, свинины и свежих овощей перед Сорчей. - Бифштекс с кровью для вас, сеньор де Браганса.
   - Великолепно, - сказала Сорча, отведав типично португальское блюдо, как его и отрекомендовал старший официант.
   Во время обеда она без конца восхищалась и нахваливала португальскую кухню. Шоколадный мусс на десерт также был необыкновенно вкусным. Ей понравился и местный сыр, который подавали с сухими бисквитами и сладким белым виноградом.
   - Я бы хотела приехать сюда еще и остаться подольше, - заметила Сорта, когда они пили кофе.
   - Когда же? - спросил Рун. - И что значит "подольше"? Она задумалась.
   - Наверно, в июне, и поживу здесь с месяц.
   Рун осторожно поставил чашку на блюдце.
   - Целый месяц? - повторил он. Сорча уже хотела объяснить, как она собирается здесь заниматься живописью, но, услышав нотки усталости в его голосе, передумала.
   - С первого до тридцатого, - уточнила она.
   Рун заставил себя улыбнуться.
   - Если у вас так хорошо идут дела с картинами, может быть, не стоит разбрасываться?
   - Чтобы мой интеллект развивался только в одном направлении, как у вас? - возразила Сорча. - Нет, покорно благодарю.
   По тому, как Рун сжал губы, она поняла, что попала в "яблочко", но он тем не менее промолчал, правда, чуть позже вдруг решительно заявил:
   - Мне бы хотелось устроить здесь вашу выставку. Все, что вам следует сделать...
   - Все, что мне следует сделать, - это забронировать заранее номер в гостинице, - перебила она.
   - На июнь все номера уже забронированы, - ответил Рун.
   Сорча сощурила зеленоватые глаза. Неужели правда? Или он сознательно ставит препятствия на ее пути?
   - Тогда я арендую одну из вилл, они, я надеюсь, еще свободны? - резко спросила она.
   - Представьте себе, что все виллы тоже забронированы, но... - Рун поднял руку, предупреждая ее протест, - вы можете жить в коттедже. Он принадлежал одному местному фермеру, но потом его выкупил голландский бизнесмен, - объяснил Рун, - отремонтировал, частично обновил, соорудил бассейн, высадил сад, и тут внезапно разорился. "Клуб Марим" приобрел у него недвижимость, конечно, коттедж не такой шикарный, как виллы, но есть все необходимое. Я и сам иногда там остаюсь, когда задерживаюсь на работе, и должен сказать, что в нем очень удобно жить. - Он помялся. - Единственный недостаток: этот коттедж стоит несколько обособленно от других домов.
   - Звучит потрясающе! - воскликнула Сорча, подумав о том, что одиночество только поможет ей в работе над картинами.
   Рун сжал салфетку.