Олдфилд Элизабет. Победа над прошлым

   - Так вы сможете однажды изменить своему решению и вступить в переговоры с Теренсом Холстоном, - сказал Рун.
   - Никогда!
   - Отчего же? - повысил голос Рун. - Вы же изменили свое мнение по поводу акций. Сорча глядела вперед.
   - Это совсем другое дело.
   - Почему другое?
   - Другое, и все тут. Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы пустить автобус между "Клубом Марим" и деревней? - начала она, желая остановить поток вопросов с его стороны. - Я думаю, что это прекрасная идея, добавила Сорча в ответ на его отрицательный жест. - Дело не в том, что расстояние слишком большое, но здесь гористая местность, и в жару такая пешеходная прогулка становится каторгой. Автобус облегчит жизнь отдыхающих, у которых нет своей машины, и люди со стороны смогут пользоваться теннисными кортами. Я, например, обратила внимание, что корты нередко пустуют, и...
   - А понимаете ли вы, что единственный смысл жизни Теренса Холстона это делать деньги? - прервал ее Рун, возвращая разговор в наезженную колею. - Если он сможет контролировать "Клуб Марим", то покроет всю территорию квартирами. А если бы вы хоть раз побывали в одной из построенных им квартир, вы бы знали, что там даже для кошки мало места.
   Сорча сладко улыбнулась.
   - Зачем вам понадобилась кошка? - спросила она.
   Рун сердито на нее посмотрел.
   - Временами мне хочется вас отшлепать, - горячо начал он, - и...
   - Жестокость не приведет ни к чему хорошему, - ответила она.
   - Вы правы. - Рун подавил раздражение. - Может быть, стоит позаимствовать метод Холстона и таким путем возвыситься, - проговорил он, словно размышляя вслух.
   Сорча повернулась к нему.
   - Я вас не поняла.
   - Мои сбережения не беспредельны, и я быстро влезу в долги, если буду стараться, чтобы кто-то другой не перехватил у меня "Клуб Марим". Поскольку возможности мои ограниченны, - сказал Рун, - почему бы не применить способ Холстона? Игра стоит свеч.
   Они уже въехали на дорогу, ведущую к коттеджу, когда он вдруг затормозил, развернул джип и направил его в противоположную сторону, к одной из вилл.
   - Куда мы едем? - спросила Сорча.
   - Сегодня вечером устраивают танцы под аккомпанемент местного оркестра и жарят шашлыки. Это бывает у нас один раз в неделю. Я хочу пригласить вас на танцы. - Он повернулся к ней, многозначительно улыбаясь. - Под звездным небом, обнимая друг друга, двое ритмично покачиваются в такт музыке.
   Сорча почувствовала, как учащенно забился пульс. Возможно, что Рун просто хочет произвести эффектное впечатление, но его улыбка и сказанные им слова взволновали ее.
   - Я не собираюсь встречаться с Марком, и он меня не соблазнил, поэтому ваши ухаживания не нужны, - торопливо сказала она.
   Он криво улыбнулся.
   - Но в данном случае игра стоит свеч.
   - Вы даром потратите время.
   - Даром потрачу время, танцуя с красивой девушкой? Никогда.
   Сорчи не знала, что и думать. Вновь оказаться в его объятиях? Он, вероятно, решил изменить свое поведение.
   - А если ваши служащие опять увидят нас вместе... - начала она.
   - Ну и что, поболтают немного, не стоит из-за этого лезть в бутылку, процитировал Рун ее же слова.
   - Я не хочу танцевать, - заупрямилась Сорча.
   - Милая, вам понравится.
   - Я ненавижу танцы!
   Он положил руку на ее ногу. На ней было короткое белое платье, не закрывавшее колени. Она замерла. Ее волновало прикосновение его пальцев.
   - Вы же не боитесь танцевать со мной? - прошептал Рун.
   - Я боюсь?! - Она издала нечто похожее на смешок. - Я знаю, что вы думаете, будто я транжирка и, как только продам свои акции, пущусь в загул, - сказала Сорча, пытаясь изо всех сил изменить направление разговора, - но вы ошибаетесь. Я не особенно разживусь от этой продажи.
   Они подъехали к парковке, откуда была видна дымящаяся жаровня возле бассейна. Сняв руку с ее колена, Рун поставил машину и выключил мотор.
   - Вы не разживетесь? - спросил он, нахмурившись.
   Сорча готова была себя убить. Ее стремление изменить тему разговора привело к тому, что она сама себя загнала в угол, принуждая открыться еще больше.
   - Дело в том, что, получив деньги, я разделю их на три части, неохотно заявила она, - и выпишу чеки Майклу и близнецам. А если они почему-либо не пожелают их принять, я отдам эти чеки на нужды благотворительных обществ.
   Рун не сводил с нее глаз.
   - Почему? Я не могу вас понять. Да, я понимаю, - сказал он вдруг. Это все из-за Хорхе. Потому что, как я сказал, он продолжает вами руководить.
   Сердце Сорчи замерло.
   - Я бы не хотела продолжать этот разговор, - сказала она, вылезая из джипа и направляясь в сторону звуков оркестра.
   - Вы сошли с ума! - заявил он, шагая рядом. - Подумать только, этот тип все еще оказывает на вас влияние! Деньги обогатят вашу жизнь, дадут возможность делать все, что вы захотите и чего не могли бы позволить себе без них.
   Они подошли к площадке, украшенной флажками. Маленький оркестр играл рок-н-ролл, и отдыхающие всех возрастов в белых одеждах отплясывали в радостном возбуждении вокруг оркестра.
   - Станцуем? - предложила Сорча. Рун обнял ее за талию и закружил в вихре танца.
   - Распорядившись так наличными, вы пытаетесь поступить вопреки воле покойного, - сказал Рун, прижимая ее к себе. - А мне казалось, что вы считаете себя взрослой.
   Сорча не обратила внимания на его слова.
   - Вы очень хорошо танцуете, - заметила она, когда Рун, перекинув ее через руку, выделывал ногами вычурное па.
   - Вам бы показать, как я танцую ламбаду. Она с удивлением вскинула брови.
   - Ламбаду? Вы в этом деле тоже специалист?
   - Первоклассный, - сказал он, подмигнув. - Почему вы так ненавидите Хорхе? - вдруг решительно спросил он. - Единственное преступление, какое он совершил, - это женитьба на вашей матери.
   Сорча поджала губы.
   - Вы так думаете? - пробормотала она.
   Вопросов больше не было, и постепенно она успокоилась. Устоять против зажигательного ритма оказалось невозможным, и они отлично станцевали вдвоем. Сорча решила, что танцы возле бассейна совсем неплохая штука. Когда рок-н-ролл закончился, дирижер объявил последний вальс. И вот мелодия любовной песни разлилась в ночном воздухе; Рун обхватил обеими руками ее талию, а ей больше ничего не оставалось, как положить руки ему на плечи. Казалось, кровь в ее жилах движется со скоростью ртути. Они были так близко друг к другу, что ее дыхание обжигало его кожу, а грудь прижималась к его груди; в ритме танца их бедра соприкасались. Она понимала, что он сознательно так поступает, разыгрывая влюбленного, но знает ли он, какое впечатление производит на нее?
   - Нет, не знаю, - сказал вдруг Рун. Сорча взглянула на него в ужасе. Она совершенно определенно не задавала ему этого вопроса вслух.
   - Что.., что такое?
   - Я думаю, что действительная причина, почему вы не любите Хорхе, заключается в том, что он женился на вашей матери. И еще потому, что он сделал вас своей жертвой. Поскольку вы говорили, что он начал бороться с вами, думаю, - это случилось из-за вашей привязанности к родному отцу, а Хорхе решил во что бы то ни стало завоевать ваше сердце. А коль скоро это приняло такую враждебную форму, значит, так было суждено. Возможно, вы его только ненавидели, но Хорхе вас и любил и ненавидел. С его стороны это все-таки была любовь, - заметил Рун.
   Сорча промолчала, старательно избегая встретиться с ним взглядом.
   - Разве вам не приходило в голову, что, оставив такое наследство, Хорхе хотел загладить свою вину перед вами? - спросил Рун.
   Она глядела куда-то через его плечо.
   - Приходило.
   - И что же?
   - Но я все равно продам акции и передам деньги на нужды благотворительности. Рун выругался.
   - Сорча, ваш отчим умер, его нет с нами! - Услышав свой собственный голос, Рун стал говорить тише. - Хорхе - это уже история, - старался убедить он Сорчу.
   Она снова ничего не ответила.
   Через несколько минут вальс кончился, и музыканты пожелали всем boa noite <Спокойной ночи (португ.).>. Когда танцующие начали расходиться, а официанты убирать столы, Сорча и Рун вернулись к джипу.
   - Вам понравилось жить в коттедже? - спросил Рун, пока они поднимались в гору.
   - Очень понравилось: из окон открывается прекрасный вид. Я пишу пейзаж акварелью.
   Они подъехали к коттеджу и остановились у калитки. Сорча вышла из машины.
   - Спасибо, что подбросили, - сказала она. Рун тоже вышел из джипа.
   - Я провожу вас в коттедж.
   - В этом нет необходимости, - запротестовала она.
   Танцы возбудили Сорчу, и она, как никогда прежде, чувствовала в нем мужчину. Ей хотелось поставить преграду между ним и ею.
   - Есть необходимость! Вы не знаете, где вас подстерегает опасность, сухо сказал он.
   Сорча показала на короткий отрезок асфальтированной дорожки, ведущей к крыльцу, увитому диким виноградом.
   - Вот на этом-то кусочке? Сомневаюсь! - воскликнула она, но он последовал за ней через калитку. Отперев дверь, Сорча зажгла свет в гостиной. - Посмотрите, никто меня не ждет: ни контрабандисты, торгующие белыми рабами, ни бандиты, охотники до серебра. - Она вздохнула. Спокойной ночи.
   Рун не двинулся с места и, стоя в дверях, подпирал плечом дверной косяк, - Вы хотите, чтобы я ушел?
   Ей казалось, что его карие глаза гипнотизируют ее и что она словно тонет в глубине этих глаз.
   - Да, - сказала она.
   Он расхохотался и, обняв ее за талию, привлек к себе.
   - Нет, вы этого не хотите, - тихо произнес он.
   Сердце будто бы перевернулось в ее груди. Когда Рун хотел, он мог быть неотразимым - и явно знал об этом. Рассудок твердил ей, что он должен уйти, но, когда Рун, склонившись, нашел губами ее рот, воля покинула Сорчу, как и в тот раз, когда он ее поцеловал. Закрыв глаза, она обвила его шею, а потом ее руки стали ворошить густые волосы на его затылке. Она отвечала на его поцелуи.
   - Милая, - пробормотал он и погладил ее щеку.
   Он доводил ее до безумия, лаская шею, грудь, пока его пальцы не коснулись ее сосков. У Сорчи перехватило дыхание, и она замерла. В тот миг, когда его пальцы, забравшись под кружево бюстгальтера, нежно сжали ее соски, она снова вздохнула. Но дыхание сделалось учащенным, неравномерным, и жар пробежал по коже, а соски затвердели. Казалось, что пламя охватило все ее тело; она отступила назад. Что происходит?
   - Нет, так не должно быть, - сказала она неуверенно. - Было бы лучше, если б вы целовали мои пальцы.
   Рун взглянул на нее, затем перевел взгляд на полуоткрытые губы и ниже - на вздымавшуюся грудь.
   - Вы предлагаете мне целовать только ваши пальцы? - спросил он. Сорча кивнула. Он криво усмехнулся.
   - В таком случае я - пас, - произнес он и, выйдя из коттеджа, направился к джипу.
   Глава 6
   Сорча заснула лишь под утро, проведя ночь без сна. Она все вспоминала объятия Рун, его поцелуи и ласки. Проснулась она поздно и, решив не спускаться в гавань, где обычно делала наброски, позавтракала, как всегда, яблоком. У нее не было желания встречаться с Марком Холстоном. Неужели его отец приказал ему завоевать ее симпатию? Как бы то ни было, она не пойдет в Прайа-до-Марим на этот раз.
   Лучше провести час-другой на берегу, а потом поработать акварелью.
   Надев поверх светло-зеленого купальника длинную рубашку, Сорча сунула все принадлежности для загара в сумку и отправилась на пляж. По пути зашла в гостиницу, чтобы отправить открытки. Войдя в холл, она выпрямилась: если есть правда на Небе, она не должна столкнуться с Рун, но, если и там нет правды, она покажет ему, что ей все равно. Пусть он знает, что его намерение соблазнить ее не дало результата и она нисколько не загорелась страстью.
   Бросив открытки в почтовый ящик, Сорча направилась к выходу, но вдруг услышала сзади знакомые шаги. Как ни старалась она не реагировать, все ее тело напряглось.
   - Доброе утро, - сказал Рун, поравнявшись с ней.
   - Привет, - небрежно улыбнулась Сорча. - Как вы поживаете? Он поморщился.
   - Все бы ничего, только тренер вот захворала, у нее прострел. Помните, я рассказывал о занятиях аэробикой? Придется сообщить нашим дамам, что занятие не состоится. - Он вздохнул. - Не люблю приносить дурные вести.
   - Хотите, я проведу занятие? - спросила Сорча.
   Рун остановился и взглянул на нее.
   - Вы?
   - Да. Когда я работала в одной гимназии, я занималась там аэробикой, объяснила Сорча, - и когда инструктор болела, я заменяла ее. - Она показала на свою сумку. - У меня с собой стереокассетник, чтобы слушать на пляже, и есть одна-две подходящие мелодии.
   - Это прекрасно, если вы сами предлагаете, - медленно произнес он, но...
   - Мне это доставит удовольствие. Дома я регулярно делаю упражнения, а здесь - нет. Значит, мне тоже будет полезно, - ответила Сорча.
   Рун вдруг улыбнулся.
   - О'кей, пошли в спортивный центр, и я вас представлю.
   Группа, состоящая примерно из пятнадцати женщин, ожидала на площадке для американского футбола. Большинству участниц было двадцать с небольшим, но две дамы принадлежали к старшему возрасту, а одна выглядела на все семьдесят. Когда Рун объявил, что постоянный тренер заболела, а заменять ее будет другой опытный инструктор, Сорча ощутила трепетное волнение. Ведь прошло уже три года с тех пор, как она занималась аэробикой.
   Вдруг память изменит ей и она не сможет в течение сорока пяти минут показывать упражнения?
   Подождав, когда Рун уйдет, она стянула с себя рубашку и сбросила сандалии. Зарядив магнитофон, Сорча попросила женщин занять места на деревянном полу.
   - Повторяйте за мной, - сказала она, когда зазвучала ритмичная музыка. - Руки в стороны, затем соединяем их, вот так...
   Занятия начались не очень складно. Некоторые упражнения не вписывались в такт музыки. Но постепенно движения ускорились, на лицах появились улыбки: инструктор и ее подопечные нашли общий язык. Они синхронно наклонялись, выпрямлялись, и, когда занятие закончилось, женщины дружно зааплодировали.
   - Мой муж и я владеем одной из вилл. Мы оба на пенсии и потому проводим здесь несколько месяцев, - сообщила пожилая дама, явно желая поболтать после занятий. - Я уже давно занимаюсь аэробикой и должна вам сказать, что занятия с вами самые веселые.
   Сорча просияла.
   - Спасибо.
   - Вы слышали, что я сказала, господин де Браганса? - крикнула дама, и Сорча увидела Рун, шедшего к ним. - Сегодняшнее занятие доставило мне огромное удовольствие.
   - Я рад это слышать, госпожа Хачинсон, - ответил Рун.
   - По правде говоря, Сорча переплюнула нашу обычную учительницу, продолжала дама и, улыбнувшись на прощание, удалилась.
   - Вот видите, и я вложила свою лепту в работу "Клуба Марим", - не удержалась Сорча от похвалы в свой адрес, вытирая полотенцем вспотевшие руки и ноги.
   Рун усмехнулся.
   - Да, только вначале я не был уверен, что все пройдет гладко.
   Она перестала обтирать вспотевшее тело.
   - Вы хотите сказать, что стояли и наблюдали за мной? - резко спросила Сорча.
   - Нет, нет. - Он тотчас изменил тон. - Я просто задержался на несколько минут, и все, но...
   - Не правда, вы остались, чтобы следить за мной. Вы боялись, что я не справлюсь, и думали, что придется меня выручать! - возмутилась она главным образом потому, что и сама опасалась, что не справится.
   - Да вы не поняли, - начал оправдываться Рун.
   - Аи contraire <Наоборот (франц.).>, - устало возразила Сорча. - Это ясно как день: ваше недоверие ко мне отлито из бронзы и, что бы я ни делала, что бы ни говорила, ваше отношение ко мне не изменится! проговорила она и, собрав свои вещи, сердито зашагала в дамскую комнату принять душ и переодеться.
   Сорча не спеша освежилась под душем и успокоилась. Когда она вышла, Рун уже не было. Она печально направилась вдоль аллеи, обсаженной стройными деревьями, к гостинице. Оказав небольшую помощь клубу и заработав комплимент от г-жи Хачинсон, Сорча захотела сделать еще что-нибудь полезное для "Клуба Марим". Пусть Рун не оценит моего поступка, размышляла она. Пусть сочтет мои действия "подрывными"! Такое решение продлит ее успех, и пока что большая часть акций принадлежит ей!
   Настроившись на объяснение, Сорча направилась в кабинет Рун, но, когда она открыла дверь и заглянула, оказалось, что в кабинете нет никого.
   - Рун сейчас на строительстве конференц-зала, - сообщила Изабель, появившаяся в конце коридора. - Он задержится там на некоторое время.
   - А Хосе и Антонио? - спросила Сорча.
   - Да, они здесь. Хотите с ними поговорить?
   - Пожалуйста, если можно.
   Было уже за полдень, когда Сорча вышла из помещения и направилась к своему коттеджу. На пляж сегодня она уже не попадет: ей надо поработать.
   Съев бутерброд и переодевшись в черное бикини, она собрала волосы в пучок и, захватив мольберт, отправилась к бассейну. Кисти и краски уже ждали ее под зонтом, а табурет стоял в тени. Критически разглядывая свои работы, она сопоставляла этюды с оригиналом. Прикусив зубами кончик языка, Сорча смешивала краски на палитре и наносила мягкие мазки на этюд.
   Как и во время занятий аэробикой, на коже выступили бисером капельки пота. Пробежав босиком на кухню, Сорча утолила жажду прохладным напитком и, вернувшись к мольберту, поработала еще с час, а затем решила искупаться. Несколько ступеней спускались полукругом в бассейн в том месте, где было неглубоко. Она окунулась, похлопала себя ладошками по груди и лениво поползла по дну мелководья.
   - Чудесно! - произнесла Сорча вслух. Стянув с себя бикини, она отбросила его в сторону. Когда она работала на одном из греческих островов, то испытала блаженство, купаясь нагишом в пустынном месте залива. Теперь ей снова захотелось ощутить шелковистое прикосновение воды к телу. Она поплыла, то погружаясь, то появляясь над водой, словно играющий дельфин. Вдруг ее охватил головокружительный азарт: утренние упражнения пошли ей на пользу, наполнив ее радостью бытия. Она закрыла глаза, подставила лицо лучам солнца и встала по пояс в воде, раскинув руки в стороны.
   - Чудесно! - повторила она.
   - Я согласен, - ответил ей мужской голос. Сорча от изумления широко раскрыла глаза и увидела стоявшего в дальнем конце бассейна Рун. Что ему тут надо? Давно ли он стоит и наблюдает за ней? Как он смеет приходить без предупреждения? Ей совсем не нравилось, что он снова шпионит, особенно когда она голая. Сорча уже собиралась все это высказать вслух, когда вдруг увидела, что он начал расстегивать пуговицы рубашки. Она онемела, слова застряли у нее в горле. Молниеносно одеться было невозможно. Словно под гипнозом, она не могла двинуться с места. Рун стянул рубашку и бросил ее на землю, затем снял туфли и носки. Оставшись босиком, он занялся пряжкой широкого черного пояса на брюках и расстегнул молнию. Освободившись от джинсов, он отбросил их в сторону. На нем остались лишь белые трусы, резко контрастирующие с загорелой кожей. Сорча продолжала его разглядывать: у него была мощная грудная клетка, плоский живот и длинные мускулистые ноги. Он не был очень волосатым, но тонкие темные завитки окружали коричневые соски и спускались вниз к животу до самых трусов.
   У Сорчи перехватило дыхание: этот стриптиз, решила она, еще одна попытка ее соблазнить. Значит, ей не следует поддаваться на соблазн. Но как? Как может она не признать, что Рун безукоризненным телосложением и золотистой кожей напоминает самого бога Солнца? Может ли она скрыть свое волнение? У нее заныла грудь, участилось биение сердца, ослабели колени. Сорча поймала себя на мысли, что, будь она на глубоком месте, наверное, утонула бы, когда Рун, вскинув вверх руки, нырнул.
   Всплеск воды возвратил ее к реальности и побудил к действиям. Пока он плыл под водой, она схватила бикини и, чуть ли не падая, натянула на себя. Бюстгальтер она тоже успела надеть и торопливо пыталась зацепить крючки на спине, когда Рун вынырнул из воды рядом с ней. Отбросив пряди мокрых волос с глаз, он взял ее за плечо и повернул спиной к себе.
   - Разрешите, я помогу, - сказал он.
   Сорча не шевелилась, подобно статуе. Утратив душевное равновесие, она не считала, что прикосновение его пальцев к ее спине - самый лучший способ успокоиться.
   - Благодарю вас, - сказала она, когда он застегнул ее бюстгальтер, и, едва передвигая ноги, поднялась по ступенькам и вышла из бассейна.
   - Спасибо, что вы выручили нас с аэробикой, - проговорил Рун, выходя следом за ней. - Я хочу вам объяснить, почему я остался наблюдать, как идут занятия. Совсем не потому, что я вам не доверяю, а потому... - тут он замялся, как будто не зная, что сказать, в то время как его глаза скользили вдоль ее тела, - а потому, что у вас черт знает какая фигура и мне доставляло удовольствие смотреть, как вы делаете упражнения.
   - Вы остались, чтобы поглазеть? - запротестовала Сорча, прекрасно сознавая, что и она сама теперь делает то же самое, хотя и пытается казаться равнодушной. Она ведь тоже "глазеет", любуясь, как капли воды стекают по его мускулистой груди.
   - Я не знаю точно, что означает слово "глазеть", но, наверное, это так и есть. Извините меня.
   - За что извинить: за то, что вы глазели, или за то, что я ошиблась? спросила она.
   Рун улыбнулся.
   - Вы не правильно все поняли. Врач назначил тренеру домашний режим и отдых, - продолжал он, - вот я и решил узнать, не согласитесь ли вы вести занятия еще несколько дней? Я понимаю, что это любезность с вашей стороны, потому что живопись имеет для вас большее значение, и я пойму, если...
   - Я буду очень рада помочь, - заявила Сорча.
   - Спасибо.
   - А вы не хотите еще поплавать? - спросила она.
   - Я бы с удовольствием, но у меня назначена встреча... - Рун взглянул на часы, - через полчаса. - Он посмотрел на нее блестящими карими глазами. - Но ваш вид меня так разгорячил, что мне необходимо было охладиться.
   Сорче между тем удалось немного прийти в себя.
   - Уже охладились? - спросила она, нарочно не отводя от него глаз. Он опять улыбнулся.
   - Только на данный момент. И, если вы мне одолжите полотенце, я бы тоже подсушился.
   - Сейчас принесу, - сказала она и вошла в коттедж.
   Когда она вышла, то увидела, что он разглядывает ее этюд.
   - Мне нравится, - заметил Рун, вытираясь. - Хороший пейзаж.
   Она присела на край полосатого шезлонга.
   - А будет еще лучше, когда я закончу.
   - Вы восходящая звезда в живописи и к тому же можете вести курс аэробики. - Подкатив второй шезлонг ближе к ней, он сел и слегка погладил ее руку. - Что еще вы умеете делать?
   - Поднимать штангу. Это тоже может пригодиться, если придется кому-нибудь влепить пощечину, - заявила Сорча, глядя на его ласкающие пальцы.
   Рун хмыкнул, затем лег, растянувшись во всю длину шезлонга.
   Она понимала, что не должна смотреть на него, но не могла заставить себя отвернуться, не могла не глядеть на это стройное тело, на игру мускулов под золотистым загаром кожи.
   - А вы делаете физические упражнения? - спросила Сорча.
   Он отрицательно покачал головой.
   - Некогда.
   - А как же вам удается выглядеть таким... - она отказалась от эпитетов "красивым" и "сексуальным", - крепким? - спросила она.
   - Жиропусканием, - ответил Рун с невозмутимым видом. Она засмеялась.
   - Я думаю, что вам следует сделать несколько отжиманий и приседаний, посоветовала Сорча.
   - Прямо сейчас?! - запротестовал Рун.
   - А почему бы и нет? Упражнения не могут повредить. - Она встала. - Я сейчас покажу вам, как надо это делать. - (Но он не шелохнулся.) - В чем дело? Вы уже стареете?
   - Мне всего тридцать четыре.
   - Всего? - переспросила она, широко раскрыв удивленные глаза. Рун поднялся с шезлонга.
   - Смотрите, - приказал он и сделал двадцать отжиманий, а затем еще столько же приседаний.
   Для человека, не занимающегося физическими упражнениями, он обладал значительной силой. Но когда он встал, его грудь вздымалась от учащенного дыхания, и Сорча усмехнулась.
   - У вас, кажется, сердце вот-вот выпрыгнет? - спросила она.
   - Ах вы, нахалочка...
   Рун схватил ее. Сорча стояла возле мягкого кресла, и, когда он прикоснулся к ней, она невольно села. Он принялся ее щекотать, она хохотала, и дело кончилось тем, что он почти лег на нее. Сорча ощутила тяжесть и жар его тела.
   - Эти игры до добра не доведут, - сообщила она, как бы констатируя происходящее. Он вскинул брови.
   - Игры?
   - Если вы будете разыгрывать из себя донжуана, как Марк Холстон, не рассчитывайте на успех. Как раз наоборот: так вы только восстанавливаете меня против себя!
   Рун отстранился от нее и сел.
   - Я ничего не разыгрываю, - сказал он. Сорча посмотрела на него с сомнением.
   - В самом деле?
   - В данный момент мне совершенно все равно, кому достанутся ваши акции, - сказал Рун и нахмурился, словно бы сам не ожидал от себя этих слов. - Все, о чем я думаю сейчас, - это о вашей любви.
   - Никогда! - резко произнесла она.
   - Сорча, когда мы касаемся друг друга, земля начинает вращаться в десять раз быстрее.
   - Не для меня, - поспешно заметила она.
   - И для вас тоже, - настаивал Рун и, взяв ее за руку, стал прикасаться губами к кончикам ее пальцев.
   Когда Марк Холстон демонстрировал свои экстравагантные поцелуи, она ощущала лишь отвращение, но теперь...
   Сорча вскочила.
   - Попытка не пытка, - сказала она улыбаясь. - Однако не следует переигрывать...
   - Но это правда, - глухо произнес Рун.
   - Лучший актер года - сеньор... Он нетерпеливо вздохнул.
   - Сорча, я клянусь, что...
   - По-моему, вы собирались сегодня встретиться с Хосе или Антонио? спросила она. Рун посмотрел на нее в недоумении.
   - О чем вы?
   - Помните, я предложила запустить автобус между клубом и деревней? Когда я говорила с госпожой Хачинсон...
   - С госпожой Хачинсон? - переспросил он, пытаясь уследить за прыжками ее мысли.