“Иди за ним”, — приказал морэл.
Поднявшись, Грэн пошёл по пятам за существом, едва поспевая. Яттмур молча шла сбоку. Казалось, сталкер шёл к берегу обычным, давно известным ему маршрутом. Увидев приближающееся существо, тамми с криками разбежались. Не обращая на них никакого внимания, сталкер двигался вперёд. Осторожно переступив через шалаш Грэна и Яттмур, вышел на песок. Не останавливаясь, он вошёл в воду; на поверхности остались только коробочки. Сталкер продолжал двигаться к континенту, и люди следили за ним до тех пор, пока его не поглотил туман.
“Ты видишь!” — закричал морэл так громко, что Грэн схватился за голову. — “Вот так мы уйдём с острова! Грэн! Эти сталкеры растут здесь. Здесь они достигают уровня наивысшего развития, а затем возвращаются на континент, чтобы отложить семена. И если это растение может добраться до берега, то оно может взять с собой и нас”.
Грэну стоило огромных усилий растолковать все это Рыбакам. Для них островок был чем-то надёжным, и они собирались жить здесь, несмотря на все лишения. Покидать его они не хотели.
— Мы не можем оставаться здесь: скоро кончится пища, — говорил Грэн, обращаясь к стоявшему перед ним тамми.
— О, великий человек! Конечно, мы рады согласиться с тобой. Если пища кончится, то мы вместе с вами уйдём отсюда на сталкере. А пока у нас есть много вкусной пищи, не уходи никуда.
— Потом может быть слишком поздно. Мы должны идти сейчас, пока уходят сталкеры.
Не полагаясь больше на силу своих слов, Грэн взял палку. И тамми, быстро уверовавшие в справедливость его аргументов, начали делать то, что от них требовал Грэн. Он подвёл их к шести цветкам сталкера, росших не краю большого камня на самом берегу. Их почки раскрылись какое-то мгновение назад.
Следуя инструкциям морэла, Грэн и Яттмур собрали немного пищи и, завернув её в листья, прикрепили к коробочкам сталкера. Наконец, все приготовления в дорогу закончились.
Опять-таки при помощи силы Грэн заставил четырех тамми влезть на четыре коробочки. Приказав им держаться покрепче, Грэн по очереди обошёл коробочки, сильно нажимая рукой на мучнистый центр каждого из цветков. Одна за одной, под громкие крики пассажиров, коробочки поднялись в воздух.
И только с четвёртой коробочкой все получилось не так, как планировалось. Этот цветок рос на самом краю камня. И когда пружина раскрутилась, из-за дополнительного веса коробочки стебель ушёл в сторону, а не вверх. Цветок завис над морем, а тамми, чьи ноги соскользнули, задёргал ими в воздухе, крича.
— О, дерево-тамми! Помоги своему любимому толстому сыну!
Но помощь не пришла. Тамми сорвался и с криком упал в море. Его подхватило течение, и вскоре голова его скрылась под водой.
Освободившись от своей ноши, сталкер быстро выровнялся и соединился с тремя поднявшимися стеблями.
— Наша очередь, — сказал Грэн, поворачиваясь к Яттмур, которая все ещё смотрела в море. Он схватил её за руку и потянул к двум оставшимся цветкам. Стараясь не показывать своего раздражения, Яттмур высвободила руку.
— Мне что, нужно поколотить тебя, как тамми? — спросил Грэн.
Она не засмеялась, а он не выпустил из руки палку. Увидев, что Яттмур не тронулась с места, Грэн приподнял своё орудие. Покорно она влезла на большую зелёную коробочку. Они крепко вцепились в растения и ударили по пестикам. В следующее мгновение они уже раскачивались в воздухе. Яттмур обуял страх. Она лежала лицом вниз, среди больших тычинок. Густой запах цветка затруднял дыхание, а голова кружилась так, что невозможно было пошевелиться. Чья-то рука робко тронула её за плечо.
— Если тебе от страха захотелось есть, не ешь плохой цветок сталкера, а попробуй вкусную пищу без ног, которую мы, умные Рыбаки, наловили в пруду.
Она подняла голову и увидела тамми. Подбородок его нервно подёргивался, а глаза были круглыми и нежными. Покрывавшая волосы пыльца сделала их необычайно светлыми.
Яттмур расплакалась. Неожидавший подобной реакции тамми подполз к ней и положил свою волосатую руку ей на плечо.
— Не надо проливать так много слез из-за рыбы, ведь она не причинит тебе зла, — сказал он.
— Да я не поэтому! Сколько бед принесли мы вам, несчастные тамми!
— О, мы бедные, потерявшиеся тамми, — начал он, и два его товарища присоединились к нему. — Действительно, вы причинили нам столько страданий.
Грэн наблюдал за тем, как шесть коробочек соединились. Он внимательно смотрел вниз, стараясь уловить первые признаки освобождения ног сталкера от корневой системы.
Громкие причитания заставили его повернуться.
Палка с шумом опустилась на пухлые плечи. Тамми, который утешал Яттмур, с криком отскочил. Его товарищи попятились.
— Оставь её в покое! — зарычал Грэн. — Ты, грязный, волосатый хвост! Если ты ещё раз прикоснёшься к ней, я сброшу тебя на камни!
Яттмур резко повернулась к Грэну и подалась вперёд, оскалив зубы. Но она не сказала ни слова. Все замолчали. Наконец, сталкер зашевелился. И когда он сделал первый шаг, Грэн ощутил волнение и триумф морэла. Сталкер остановился, удерживая равновесие, затем двинулся вновь. Снова остановился. Потом опять пошёл, но уже уверенней. Медленно он спустился с камня, пересёк островок и подошёл к тому месту на берегу, где уходили в воду все его родственники. Здесь течение было очень слабым. Без промедления он зашёл в море и начал быстро погружаться. Вскоре все его ноги оказались под водой.
— Прекрасно! — воскликнул Грэн. — Прочь от этого ненавистного острова!
— Он нам ничего плохого не сделал. Здесь мы не встретили врагов, — ответила Яттмур. — Ты ведь сам высказывал желание остаться здесь.
— Мы не смогли бы оставаться здесь все время, и он с презрением объяснил ей то, что говорил тамми.
— Твой волшебный морэл только и умеет, что складно говорить. Он только и думает о том, как бы использовать нас. Но сталкеры растут не для него. Они существовали на этом острове задолго до нашего прибытия. Они растут для себя, Грэн. И на континент сейчас они идут для себя, а не для нас. Мы едем на них и думаем, что мы умные. А мы умные? Эти несчастные Рыбаки тоже называют себя умными, но мы же знаем, какие они глупые. А что, если и мы такие же?
Никогда ещё она не говорила с ним так. Грэн уставился на неё, не зная, что ответить. Выручило раздражение.
— Ты ненавидишь меня, Яттмур! Иначе ты не говорила бы так. Я сделал тебе больно? Я что, не защищал и не любил тебя? Мы знаем, что тамми — глупцы. Но мы не такие, как они, и мы не можем быть глупыми. Твои слова причиняют мне боль.
Яттмур, казалось, не слышала его. И спокойно продолжила, словно Грэн вообще ничего не говорил.
— Мы едем на этом сталкере, но мы не знаем, куда он идёт. Мы подменяем его желания своими.
— Конечно же, он идёт на континент, — буркнул Грэн.
— Так ли это? Тогда почему бы тебе не оглянуться.
Грэн посмотрел в указанном ею направлении. Вдали виднелся континент, и они двигались к нему. Затем сталкер попал в течение и пошёл против него параллельно берегу. Грэн молча смотрел до тех пор, пока не осталось никаких сомнений относительно того, что происходит.
— Довольна, да? — прошипел он.
Яттмур не ответила. Она опустила руку в воду и тут же выдернула её. К острову их прибило тёплое течение. А это течение было холодным, и сталкер шёл сейчас туда, где оно начиналось. При мысли об этом у Яттмур сжалось сердце.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
XX
XXI
XXII
Поднявшись, Грэн пошёл по пятам за существом, едва поспевая. Яттмур молча шла сбоку. Казалось, сталкер шёл к берегу обычным, давно известным ему маршрутом. Увидев приближающееся существо, тамми с криками разбежались. Не обращая на них никакого внимания, сталкер двигался вперёд. Осторожно переступив через шалаш Грэна и Яттмур, вышел на песок. Не останавливаясь, он вошёл в воду; на поверхности остались только коробочки. Сталкер продолжал двигаться к континенту, и люди следили за ним до тех пор, пока его не поглотил туман.
“Ты видишь!” — закричал морэл так громко, что Грэн схватился за голову. — “Вот так мы уйдём с острова! Грэн! Эти сталкеры растут здесь. Здесь они достигают уровня наивысшего развития, а затем возвращаются на континент, чтобы отложить семена. И если это растение может добраться до берега, то оно может взять с собой и нас”.
Грэну стоило огромных усилий растолковать все это Рыбакам. Для них островок был чем-то надёжным, и они собирались жить здесь, несмотря на все лишения. Покидать его они не хотели.
— Мы не можем оставаться здесь: скоро кончится пища, — говорил Грэн, обращаясь к стоявшему перед ним тамми.
— О, великий человек! Конечно, мы рады согласиться с тобой. Если пища кончится, то мы вместе с вами уйдём отсюда на сталкере. А пока у нас есть много вкусной пищи, не уходи никуда.
— Потом может быть слишком поздно. Мы должны идти сейчас, пока уходят сталкеры.
Не полагаясь больше на силу своих слов, Грэн взял палку. И тамми, быстро уверовавшие в справедливость его аргументов, начали делать то, что от них требовал Грэн. Он подвёл их к шести цветкам сталкера, росших не краю большого камня на самом берегу. Их почки раскрылись какое-то мгновение назад.
Следуя инструкциям морэла, Грэн и Яттмур собрали немного пищи и, завернув её в листья, прикрепили к коробочкам сталкера. Наконец, все приготовления в дорогу закончились.
Опять-таки при помощи силы Грэн заставил четырех тамми влезть на четыре коробочки. Приказав им держаться покрепче, Грэн по очереди обошёл коробочки, сильно нажимая рукой на мучнистый центр каждого из цветков. Одна за одной, под громкие крики пассажиров, коробочки поднялись в воздух.
И только с четвёртой коробочкой все получилось не так, как планировалось. Этот цветок рос на самом краю камня. И когда пружина раскрутилась, из-за дополнительного веса коробочки стебель ушёл в сторону, а не вверх. Цветок завис над морем, а тамми, чьи ноги соскользнули, задёргал ими в воздухе, крича.
— О, дерево-тамми! Помоги своему любимому толстому сыну!
Но помощь не пришла. Тамми сорвался и с криком упал в море. Его подхватило течение, и вскоре голова его скрылась под водой.
Освободившись от своей ноши, сталкер быстро выровнялся и соединился с тремя поднявшимися стеблями.
— Наша очередь, — сказал Грэн, поворачиваясь к Яттмур, которая все ещё смотрела в море. Он схватил её за руку и потянул к двум оставшимся цветкам. Стараясь не показывать своего раздражения, Яттмур высвободила руку.
— Мне что, нужно поколотить тебя, как тамми? — спросил Грэн.
Она не засмеялась, а он не выпустил из руки палку. Увидев, что Яттмур не тронулась с места, Грэн приподнял своё орудие. Покорно она влезла на большую зелёную коробочку. Они крепко вцепились в растения и ударили по пестикам. В следующее мгновение они уже раскачивались в воздухе. Яттмур обуял страх. Она лежала лицом вниз, среди больших тычинок. Густой запах цветка затруднял дыхание, а голова кружилась так, что невозможно было пошевелиться. Чья-то рука робко тронула её за плечо.
— Если тебе от страха захотелось есть, не ешь плохой цветок сталкера, а попробуй вкусную пищу без ног, которую мы, умные Рыбаки, наловили в пруду.
Она подняла голову и увидела тамми. Подбородок его нервно подёргивался, а глаза были круглыми и нежными. Покрывавшая волосы пыльца сделала их необычайно светлыми.
Яттмур расплакалась. Неожидавший подобной реакции тамми подполз к ней и положил свою волосатую руку ей на плечо.
— Не надо проливать так много слез из-за рыбы, ведь она не причинит тебе зла, — сказал он.
— Да я не поэтому! Сколько бед принесли мы вам, несчастные тамми!
— О, мы бедные, потерявшиеся тамми, — начал он, и два его товарища присоединились к нему. — Действительно, вы причинили нам столько страданий.
Грэн наблюдал за тем, как шесть коробочек соединились. Он внимательно смотрел вниз, стараясь уловить первые признаки освобождения ног сталкера от корневой системы.
Громкие причитания заставили его повернуться.
Палка с шумом опустилась на пухлые плечи. Тамми, который утешал Яттмур, с криком отскочил. Его товарищи попятились.
— Оставь её в покое! — зарычал Грэн. — Ты, грязный, волосатый хвост! Если ты ещё раз прикоснёшься к ней, я сброшу тебя на камни!
Яттмур резко повернулась к Грэну и подалась вперёд, оскалив зубы. Но она не сказала ни слова. Все замолчали. Наконец, сталкер зашевелился. И когда он сделал первый шаг, Грэн ощутил волнение и триумф морэла. Сталкер остановился, удерживая равновесие, затем двинулся вновь. Снова остановился. Потом опять пошёл, но уже уверенней. Медленно он спустился с камня, пересёк островок и подошёл к тому месту на берегу, где уходили в воду все его родственники. Здесь течение было очень слабым. Без промедления он зашёл в море и начал быстро погружаться. Вскоре все его ноги оказались под водой.
— Прекрасно! — воскликнул Грэн. — Прочь от этого ненавистного острова!
— Он нам ничего плохого не сделал. Здесь мы не встретили врагов, — ответила Яттмур. — Ты ведь сам высказывал желание остаться здесь.
— Мы не смогли бы оставаться здесь все время, и он с презрением объяснил ей то, что говорил тамми.
— Твой волшебный морэл только и умеет, что складно говорить. Он только и думает о том, как бы использовать нас. Но сталкеры растут не для него. Они существовали на этом острове задолго до нашего прибытия. Они растут для себя, Грэн. И на континент сейчас они идут для себя, а не для нас. Мы едем на них и думаем, что мы умные. А мы умные? Эти несчастные Рыбаки тоже называют себя умными, но мы же знаем, какие они глупые. А что, если и мы такие же?
Никогда ещё она не говорила с ним так. Грэн уставился на неё, не зная, что ответить. Выручило раздражение.
— Ты ненавидишь меня, Яттмур! Иначе ты не говорила бы так. Я сделал тебе больно? Я что, не защищал и не любил тебя? Мы знаем, что тамми — глупцы. Но мы не такие, как они, и мы не можем быть глупыми. Твои слова причиняют мне боль.
Яттмур, казалось, не слышала его. И спокойно продолжила, словно Грэн вообще ничего не говорил.
— Мы едем на этом сталкере, но мы не знаем, куда он идёт. Мы подменяем его желания своими.
— Конечно же, он идёт на континент, — буркнул Грэн.
— Так ли это? Тогда почему бы тебе не оглянуться.
Грэн посмотрел в указанном ею направлении. Вдали виднелся континент, и они двигались к нему. Затем сталкер попал в течение и пошёл против него параллельно берегу. Грэн молча смотрел до тех пор, пока не осталось никаких сомнений относительно того, что происходит.
— Довольна, да? — прошипел он.
Яттмур не ответила. Она опустила руку в воду и тут же выдернула её. К острову их прибило тёплое течение. А это течение было холодным, и сталкер шёл сейчас туда, где оно начиналось. При мысли об этом у Яттмур сжалось сердце.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
XX
В ледяной воде все чаще стали попадаться айсберги. Сталкер упорно шёл своим путём. Один раз он почти полностью ушёл под воду. Пятеро пассажиров промокли до нитки.
Двигался он не один. К нему присоединились сталкеры с других островов, и все они шествовали в одном направлении. Наступило время миграции их к местам, где они отложат семена. В пути одни из них будут раздавлены айсбергом, а другие же дойдут невредимыми.
Время от времени к людям, на их импровизированный плот взбирались кролпы, похожие на тех, что они видели на острове. Серые от холода клубни вылазили из воды и в поисках тёплого местечка осторожно передвигались от одного края сталкера — к другому. Один кролп залез Грэну на плечо. С отвращением тот забросил его далеко в море.
Тамми почти не обращали внимания на мокрых непрошенных гостей, ползающих по ним. Грэн понял, что до берега они доберутся не так скоро, как он предполагал, и поэтому ограничил потребление пищи тамми, и они все впали в уныние. Тем более, что от холода они не чувствовали себя лучше. Казалось, солнце вот-вот утонет в море, и в то же время холодный ветер дул почти постоянно. Однажды с чёрного неба на них обрушился град, и всем стало очень больно: ведь они были абсолютно беззащитны.
Самому невосприимчивому из них могло бы показаться, что они путешествуют в никуда. Клочья тумана, накатывавшиеся на них, усиливали это впечатление. Когда туман немного рассеялся, они увидели на горизонте чёрную полоску, которая появилась и больше уже не исчезала. Но наступил момент, и сталкер, наконец, свернул с прямого пути.
Дремавших в центре коробочек Грэна и Яттмур разбудил галдёж тамми.
— Холодная вода уходит, стекая по длинным ногам. Замёрзшие тамми снова будут сухими. И мы все радуемся этому, потому что мы должны быть сухими, иначе мы упрём. Нет ничего лучше, чем быть тёплым, сухим тамми, а тёплый, сухой мир как раз приближается к нам.
Грэн открыл глаза, чтобы посмотреть, чем вызвано подобное оживление. И, действительно, вода уже не закрывала ноги сталкера полностью. Он вышел из холодного течения и сейчас двигался к берегу. Все время с одинаковой скоростью. Уже показался берег, густо заросший лесом.
— Яттмур, мы спасены! Наконец-то мы движемся к берегу! — впервые за долгое-долгое время обратился к ней Грэн.
Яттмур поднялась. Встали и тамми, взявшись за руки в порыве радости.
— Скоро мы все будем хорошими сухими ребятами! — закричали они.
— Первое, что мы сделаем, так это разведём костёр, — сказал Грэн.
Яттмур радовалась, видя, что к нему вновь возвращается хорошее настроение. Но, словно предчувствуя что-то нехорошее, она спросила:
— А как мы спустимся на землю?
В глазах Грэна вспыхнул гнев. Слова Яттмур испортили ему праздник. Грэн не ответил сразу, и она решила, что он советуется с морэлом.
— Сталкер скоро найдёт место для откладывания семян, — сказал Грэн. — И тогда он опустится на землю, а мы сойдём с него. Тебе не о чём беспокоиться: я контролирую ситуацию.
Она не могла понять, почему он разговаривает с ней таким ледяным тоном.
— Но ты не держишь положение под контролем, Грэн. Сталкер идёт туда, куда хочет, и мы бессильны здесь что-либо предпринять. Вот об этом я и беспокоюсь.
— Ты беспокоишься, потому что ты глупая, — ответил Грэн.
Очень обиженная, она все же, как могла, старалась успокоить и себя и Грэна.
— Как только сойдём на землю, мы все успокоимся. Может быть, тогда ты станешь добрее ко мне.
Сталкер приближался к берегу. Люди заметили четыре или пять ему подобных, которые делали то же самое. Их движения, внешность и сходство с живыми существами выделяли их на фоне мрачной природы. Окружавшая Грэна и Яттмур жизнь резко отличалась от мира, из которого они ушли. От того, прежнего, мира теплицы здесь осталась только тень. Несмотря на то что над горизонтом низко висело кроваво-красное солнце, сумерки покрывали все.
Море казалось безжизненным. По берегам его не виднелось зловещих морских водорослей, в воде не плескалась рыба. Картину запустения дополняло абсолютное спокойствие океана. Повинуясь инстинкту, сталкеры выбрали для миграции время, когда штормы уже миновали.
На земле также господствовали тишина и спокойствие. Здесь рос лес. Но, оглушённый тенью и холодом, живой лишь наполовину, он задыхался в голубых и серых красках вечного вечера. Двигаясь над деревьями, люди посмотрели вниз и увидели, что листва их покрыта плесенью.
— Когда мы остановимся? — прошептала Яттмур.
Грэн молчал, но она не ожидала ответа. С каменным лицом он пристально вглядывался вперёд, не обращая внимания на неё. Сдерживая свой гнев, она до боли сжала кулаки, — так сильно, что ногти вонзились в ладони; она понимала, что Грэн ни в чём не виноват. Осторожно ступая, сталкеры двигались над лесом. Они шли, а солнце, наполовину скрытое за угрюмой листвой, все время оставалось сзади. Они шли в темноту, которая означала конец мира и света. С деревьев поднялась стая птиц и полетела на солнце; а они все шли, не останавливаясь.
Несмотря на растущее понимание опасности, у людей сохранился хороший аппетит. Когда им хотелось спать, они спали, тесно прижавшись друг к другу — Однако Грэн по-прежнему ни с кем не разговаривал.
Окружающий их пейзаж изменился, хотя и не в лучшую сторону. Сталкер пересекал низину. Под ними раскинулась темнота, хотя тело сталкера и было слабо освещено солнечным светом. По-прежнему их окружал лес — изуродованный, напоминающий слепца, неуверенно шагающего вперёд, выставив перед собой руки и растопырив пальцы, во всем облике которого сквозит страх. Листьев на деревьях почти не было, а обнажённые ветви приняли самые причудливые формы; могучее дерево, которое за прошедшие столетия превратилось в джунгли, боролось за право произрастания там, где никогда не собиралось расти.
Впереди простиралась тьма. И, как бы подчёркивая окружающую темноту, возвышался небольшой холм. Он стоял, удерживая на своих разбитых плечах всю тяжесть ночи. Солнце освещало вершину холма, и она отливала золотом. За холмом ждала неизвестность.
Сталкер подошёл к подножию холма и начал подъем. Через долину, по направлению к холму, двигались ещё пять сталкеров. Один уже находился совсем рядом, остальных почти полностью скрывала мгла.
Подъем давался сталкеру с трудом, но он упорно шёл вперёд.
Здесь тоже рос лес. Для этого ему пришлось пробиться через вечную темень долины. И тут, на последнем освещённом клочке земли, на склонах холма, обращённых к заходящему солнцу, лес рос, словно вспомнив о своём былом могуществе.
— Сталкер, наверное, остановится здесь, — сказала Яттмур. — Как ты думаешь, Грэн?
Они достигли вершины, но сталкер продолжал идти дальше.
— Я не знаю. Да и откуда мне знать?
— Он должен остановиться здесь. Куда же он идёт?!
— Говорю тебе, я не знаю!
— А твой морэл?
— Он тоже не знает. Оставь меня в покое. Подожди немного, и сама все увидишь.
Даже тамми замолчали, глядя по сторонам на незнакомую местность со смешанным чувством надежды и страха.
Даже не думая останавливаться, сталкер шагал вперёд; его ноги продолжали выбирать наиболее безопасный путь. Судя по всему, если он и собирался где-то остановиться, то только не здесь, на этом последнем бастионе тепла и света.
— Я прыгаю! — закричал Грэн, вскакивая.
Его глаза стали дикими, и Яттмур не поняла, сказал это Грэн или же морэл. Она обхватила пуками его колени и закричала, что он разобьётся. Он поднял палку, чтобы ударить её, и замер — сталкер, не останавливаясь, перевалил через вершину холма и начал спуск по неосвещённому склону.
Ещё какое-то мгновение солнце светило им. Перед ними промелькнули мир, окрашенный золотом, море чёрной листвы, ещё один сталкер, идущий слева от них. А затем все это закрыл поднявшийся холм, и их окутал мир ночи. Они закричали — все одновременно, но крик их поглотили окружавшие невидимые просторы.
Яттмур казалось, что произошла одна-единственная перемена: из жизни они шагнули в смерть. Не говоря ни слова, она уткнулась лицом в мягкий волосатый бок сидевшего рядом тамми.
Ухватившись за то. что сказал ему морэл, Грэн произнёс:
— В этом мире одна его часть всегда повёрнута к солнцу; мы двигаемся туда, где все время ночь, — туда, где вечная тыла.
Зубы его стучали. Яттмур прикоснулась к Грэну, открыла глаза и посмотрела ему в лицо. В темноте на неё смотрело лицо призрака, но тем не менее она почувствовала себя лучше. Грэн обнял девушку и прижался щекой к её лицу.
Двигался он не один. К нему присоединились сталкеры с других островов, и все они шествовали в одном направлении. Наступило время миграции их к местам, где они отложат семена. В пути одни из них будут раздавлены айсбергом, а другие же дойдут невредимыми.
Время от времени к людям, на их импровизированный плот взбирались кролпы, похожие на тех, что они видели на острове. Серые от холода клубни вылазили из воды и в поисках тёплого местечка осторожно передвигались от одного края сталкера — к другому. Один кролп залез Грэну на плечо. С отвращением тот забросил его далеко в море.
Тамми почти не обращали внимания на мокрых непрошенных гостей, ползающих по ним. Грэн понял, что до берега они доберутся не так скоро, как он предполагал, и поэтому ограничил потребление пищи тамми, и они все впали в уныние. Тем более, что от холода они не чувствовали себя лучше. Казалось, солнце вот-вот утонет в море, и в то же время холодный ветер дул почти постоянно. Однажды с чёрного неба на них обрушился град, и всем стало очень больно: ведь они были абсолютно беззащитны.
Самому невосприимчивому из них могло бы показаться, что они путешествуют в никуда. Клочья тумана, накатывавшиеся на них, усиливали это впечатление. Когда туман немного рассеялся, они увидели на горизонте чёрную полоску, которая появилась и больше уже не исчезала. Но наступил момент, и сталкер, наконец, свернул с прямого пути.
Дремавших в центре коробочек Грэна и Яттмур разбудил галдёж тамми.
— Холодная вода уходит, стекая по длинным ногам. Замёрзшие тамми снова будут сухими. И мы все радуемся этому, потому что мы должны быть сухими, иначе мы упрём. Нет ничего лучше, чем быть тёплым, сухим тамми, а тёплый, сухой мир как раз приближается к нам.
Грэн открыл глаза, чтобы посмотреть, чем вызвано подобное оживление. И, действительно, вода уже не закрывала ноги сталкера полностью. Он вышел из холодного течения и сейчас двигался к берегу. Все время с одинаковой скоростью. Уже показался берег, густо заросший лесом.
— Яттмур, мы спасены! Наконец-то мы движемся к берегу! — впервые за долгое-долгое время обратился к ней Грэн.
Яттмур поднялась. Встали и тамми, взявшись за руки в порыве радости.
— Скоро мы все будем хорошими сухими ребятами! — закричали они.
— Первое, что мы сделаем, так это разведём костёр, — сказал Грэн.
Яттмур радовалась, видя, что к нему вновь возвращается хорошее настроение. Но, словно предчувствуя что-то нехорошее, она спросила:
— А как мы спустимся на землю?
В глазах Грэна вспыхнул гнев. Слова Яттмур испортили ему праздник. Грэн не ответил сразу, и она решила, что он советуется с морэлом.
— Сталкер скоро найдёт место для откладывания семян, — сказал Грэн. — И тогда он опустится на землю, а мы сойдём с него. Тебе не о чём беспокоиться: я контролирую ситуацию.
Она не могла понять, почему он разговаривает с ней таким ледяным тоном.
— Но ты не держишь положение под контролем, Грэн. Сталкер идёт туда, куда хочет, и мы бессильны здесь что-либо предпринять. Вот об этом я и беспокоюсь.
— Ты беспокоишься, потому что ты глупая, — ответил Грэн.
Очень обиженная, она все же, как могла, старалась успокоить и себя и Грэна.
— Как только сойдём на землю, мы все успокоимся. Может быть, тогда ты станешь добрее ко мне.
Сталкер приближался к берегу. Люди заметили четыре или пять ему подобных, которые делали то же самое. Их движения, внешность и сходство с живыми существами выделяли их на фоне мрачной природы. Окружавшая Грэна и Яттмур жизнь резко отличалась от мира, из которого они ушли. От того, прежнего, мира теплицы здесь осталась только тень. Несмотря на то что над горизонтом низко висело кроваво-красное солнце, сумерки покрывали все.
Море казалось безжизненным. По берегам его не виднелось зловещих морских водорослей, в воде не плескалась рыба. Картину запустения дополняло абсолютное спокойствие океана. Повинуясь инстинкту, сталкеры выбрали для миграции время, когда штормы уже миновали.
На земле также господствовали тишина и спокойствие. Здесь рос лес. Но, оглушённый тенью и холодом, живой лишь наполовину, он задыхался в голубых и серых красках вечного вечера. Двигаясь над деревьями, люди посмотрели вниз и увидели, что листва их покрыта плесенью.
— Когда мы остановимся? — прошептала Яттмур.
Грэн молчал, но она не ожидала ответа. С каменным лицом он пристально вглядывался вперёд, не обращая внимания на неё. Сдерживая свой гнев, она до боли сжала кулаки, — так сильно, что ногти вонзились в ладони; она понимала, что Грэн ни в чём не виноват. Осторожно ступая, сталкеры двигались над лесом. Они шли, а солнце, наполовину скрытое за угрюмой листвой, все время оставалось сзади. Они шли в темноту, которая означала конец мира и света. С деревьев поднялась стая птиц и полетела на солнце; а они все шли, не останавливаясь.
Несмотря на растущее понимание опасности, у людей сохранился хороший аппетит. Когда им хотелось спать, они спали, тесно прижавшись друг к другу — Однако Грэн по-прежнему ни с кем не разговаривал.
Окружающий их пейзаж изменился, хотя и не в лучшую сторону. Сталкер пересекал низину. Под ними раскинулась темнота, хотя тело сталкера и было слабо освещено солнечным светом. По-прежнему их окружал лес — изуродованный, напоминающий слепца, неуверенно шагающего вперёд, выставив перед собой руки и растопырив пальцы, во всем облике которого сквозит страх. Листьев на деревьях почти не было, а обнажённые ветви приняли самые причудливые формы; могучее дерево, которое за прошедшие столетия превратилось в джунгли, боролось за право произрастания там, где никогда не собиралось расти.
Впереди простиралась тьма. И, как бы подчёркивая окружающую темноту, возвышался небольшой холм. Он стоял, удерживая на своих разбитых плечах всю тяжесть ночи. Солнце освещало вершину холма, и она отливала золотом. За холмом ждала неизвестность.
Сталкер подошёл к подножию холма и начал подъем. Через долину, по направлению к холму, двигались ещё пять сталкеров. Один уже находился совсем рядом, остальных почти полностью скрывала мгла.
Подъем давался сталкеру с трудом, но он упорно шёл вперёд.
Здесь тоже рос лес. Для этого ему пришлось пробиться через вечную темень долины. И тут, на последнем освещённом клочке земли, на склонах холма, обращённых к заходящему солнцу, лес рос, словно вспомнив о своём былом могуществе.
— Сталкер, наверное, остановится здесь, — сказала Яттмур. — Как ты думаешь, Грэн?
Они достигли вершины, но сталкер продолжал идти дальше.
— Я не знаю. Да и откуда мне знать?
— Он должен остановиться здесь. Куда же он идёт?!
— Говорю тебе, я не знаю!
— А твой морэл?
— Он тоже не знает. Оставь меня в покое. Подожди немного, и сама все увидишь.
Даже тамми замолчали, глядя по сторонам на незнакомую местность со смешанным чувством надежды и страха.
Даже не думая останавливаться, сталкер шагал вперёд; его ноги продолжали выбирать наиболее безопасный путь. Судя по всему, если он и собирался где-то остановиться, то только не здесь, на этом последнем бастионе тепла и света.
— Я прыгаю! — закричал Грэн, вскакивая.
Его глаза стали дикими, и Яттмур не поняла, сказал это Грэн или же морэл. Она обхватила пуками его колени и закричала, что он разобьётся. Он поднял палку, чтобы ударить её, и замер — сталкер, не останавливаясь, перевалил через вершину холма и начал спуск по неосвещённому склону.
Ещё какое-то мгновение солнце светило им. Перед ними промелькнули мир, окрашенный золотом, море чёрной листвы, ещё один сталкер, идущий слева от них. А затем все это закрыл поднявшийся холм, и их окутал мир ночи. Они закричали — все одновременно, но крик их поглотили окружавшие невидимые просторы.
Яттмур казалось, что произошла одна-единственная перемена: из жизни они шагнули в смерть. Не говоря ни слова, она уткнулась лицом в мягкий волосатый бок сидевшего рядом тамми.
Ухватившись за то. что сказал ему морэл, Грэн произнёс:
— В этом мире одна его часть всегда повёрнута к солнцу; мы двигаемся туда, где все время ночь, — туда, где вечная тыла.
Зубы его стучали. Яттмур прикоснулась к Грэну, открыла глаза и посмотрела ему в лицо. В темноте на неё смотрело лицо призрака, но тем не менее она почувствовала себя лучше. Грэн обнял девушку и прижался щекой к её лицу.
XXI
Земля была густо усеяна камнями и обломками скал. Все это было принесено сюда древней рекой, которой больше не существовало; русло её пролегало в долине. Они по-прежнему шли над землёй, над которой ничего не росло.
— Давайте умрём! — простонал один из Рыбаков. — Это так ужасно — жить в стране смерти. Сделай, чтобы все было правильно, о, Великий пастух. Воспользуйся своим маленьким безжалостным мечом. Позволь нам покинуть эту бесконечную страну смерти!
— О, холод обжигает нас! — запричитали тамми хором.
Грэн не обратил внимания на их стоны. Когда же, наконец, они окончательно надоели ему, и он поднял палку, чтобы побить их, его остановила Яттмур.
— Они ведь совершенно правы. Я бы тоже поплакала вместе с ними, потому что скоро мы все умрём. Мир кончился, Грэн. Здесь властвует только смерть.
— Может быть, мы несвободны сейчас. Но ведь сталкеры-то абсолютно свободны. Они не пойдут навстречу своей смерти. Ты превращаешься в тамми, женщина!
Немного помолчав, Яттмур ответила:
— Я хочу тепла, а не упрёков. Я чувствую смертельную слабость.
Она говорила, не зная, что слабость, которую она приняла за смерть, на самом деле была новой жизнью. Грэн не отреагировал.
Сталкер шёл вперёд. Убаюканная причитаниями тамми, Яттмур заснула. Первый раз она проснулась от холода: плач прекратился; вокруг все спали. Второй раз она проснулась и услышала, как плачет Грэн. Но, находясь в состоянии апатии, она вновь погрузилась в беспокойный сон.
Открыв глаза в очередной раз, она мгновенно проснулась. Прямо перед ними, в зловещем сумраке висела бесформенная красная масса. Испугавшись, и в то же время надеясь на что-то, Яттмур затрясла Грэна за плечо.
— Смотри, Грэн! — закричала она, показывая вперёд. — Там что-то горит! Куда мы идём?
Сталкер пошёл быстрее, словно увидев конечную цель своего пути.
В окружающей темноте совершенно невозможно было разобрать, что находится впереди. Долгое время им приходилось пристально вглядываться в темноту, прежде чем они увидели, куда они движутся. Прямо перед ними начинался горный кряж. И, по мере того, как сталкер поднимался вверх, они рассмотрели всё, что находилось позади него. Вдалеке возвышалась гора с тройной вершиной. Именно она светилась красным. Сталкер достиг вершины кряжа, и люди увидели гору уже полностью. Незабываемое зрелище!
Посреди пустыни возвышалась гора — высокая и величественная. Её основание растворялось во мгле; а вершины так высоко уходили в небо, что их освещало солнце, и они светились розовым теплом и отбрасывали свет к подножию, сокрытому во мраке.
Взяв Яттмур за руку, Грэн молча показал в сторону. Другие сталкеры шли путём, который они только что преодолели. Их холодные мрачные фигуры вносили элемент жизни в этот мир безмолвия и одиночества.
Яттмур разбудила тамми, чтобы они тоже посмотрели. Три толстых существа схватились за руки и уставились на гору.
— О, глаза видят хорошее, — вздохнули они.
— Очень хорошее, — подтвердила Яттмур.
— О, очень хорошее! Этот большой кусок дня, этот холм, выросший в стране ночи и смерти! Это тёплое солнце! Здесь будет наш дом!
— Может быть, — согласилась она, хотя уже предвидела трудности, о существовании которых не подозревали тамми.
Они поднимались. Становилось светлее. Наконец люди пересекли границу света и тени. И вновь для них засветило благословенное солнце. Они смотрели на него до тех пор, пока глазам не стало больно. Темно-красное солнце имело форму лимона. Оно пылало над изорванным горизонтом, освещая панораму ночи.
Разбитый острыми скалами, торчащими из темноты, на великое множество лучей, солнечный свет рисовал золотой узор, красота которого поражала.
Не обращая внимания на эти красоты, сталкер продолжал подъем, поскрипывая ногами при каждом шаге. Наконец он вошёл в низину, расположенную почти посередине двух вершин, и остановился.
— О, боги! — воскликнул Грэн. — Я думаю, что он не понесёт пас дальше.
Тамми радостно закричали, но Яттмур тревожно досмотрела по сторонам.
— Как мы сойдём на землю, если сталкер це опустился. Что сказал морэл? — спросила она.
— Мы должны слезть, — сказал Грэн, подумав и убедившись, что сталкер не проявляет признаков движения.
— Тогда ты слазь первый, а я посмотрю. От холода, и от того, что мы все время лежали, мои руки и ноги превратились в негнущиеся палки.
Презрительно глядя на Яттмур, Грэн встал и потянулся. Затем посмотрел по сторонам. Слезть без верёвки, которой у них не было, невозможно. Кроме того, бугристые коробочки лишали их шанса спуститься на ноги сталкера. Грэн сел и уставился в темноту.
— Морэл советует нам ждать, — сказал он и обнял Яттмур за плечи, стыдясь собственного бессилия.
Они ждали. Ели пищу, которая уже начала покрываться плесенью. Когда им хотелось спать — спали. Просыпаясь, они видели, что ничего не изменилось вокруг, только на склонах появилось ещё несколько сталкеров.
Люди беспомощно лежали и наблюдали, как высоко над ними в небе собираются тучи.
Пошёл снег. Мокрые, тяжёлые снежинки. Пять человек улеглись плотной кучкой, подставив снегу спины. Под ними дрожал сталкер. Постепенно дрожь сменилась резкими колебаниями. Ноги сталкера неглубоко провалились во влажную землю; сделавшись мягкими от пропитавшей их влаги, они начали сгибаться. Сталкер становился все более кривоногим. Во мгле другие сталкеры, не имеющие дополнительного веса, повторяли его движения. Ноги сталкера уходили все дальше в стороны, а тело оседало все ниже.
И вдруг, истёртые бесчисленными милями пройденного пути и разрушенные влагой, суставы достигли своего предела прочности и раскололись. Все шесть ног разлетелись в стороны, а тело упало на сырую землю. В момент удара шесть коробочек, составлявших его, взорвались, разбрасывая семена.
Эта промокшая, присыпанная снегом развалина одновременно стала окончанием и началом путешествия сталкера. Вынужденный, как и другие растения, решать проблему перенаселения в мире теплицы, он сделал это, уйдя в царство холода, находящееся за линией времени, — там, где растут джунгли. Здесь, на этих склонах, в зоне сумерек, у сталкеров проходила одна фаза их бесконечного цикла жизни. Многие из разбросанных семян пустят ростки, а со временем — превратятся в маленьких выносливых кролпов, часть которых, отважно преодолев тысячи препятствий, наконец найдёт по-настоящему тёплый и светлый мир. Там они пустят корни, расцветут и продолжат своё растительное существование.
Коробочки развалились, людей разбросало в разные стороны, и они попадали в грязь. Снег был настолько густым, а тучи — такими чёрными, что они с трудом различали друг друга, тем более что сами они тоже стали белыми от окутавшего их снега.
Яттмур переживала за тамми. Ей хотелось собрать их прежде, чем они потеряются. Увидев в темноте перед собой неясные очертания, напоминающие человеческую фигуру, она побежала вперёд и схватила её. С рычанием к ней обернулось чужое лицо; она увидела жёлтые зубы и горящие глаза. И в следующую секунду существо исчезло во мраке.
Первое доказательство того, что на горе они были не одни.
— Яттмур! — кричал Грэн. — Тамми все здесь! Где ты?
Перепуганная, она подбежала к нему.
— Здесь что-то есть. Белое существо, совершенно дикое, с зубами и большими ушами!
Тамми кричали что-то о духах тьмы и смерти, а Грэн и Яттмур смотрели по сторонам.
— Да разве тут что-нибудь увидишь? — засомневался Грэн, прикрывая руками лицо от снега.
Они стояли, прижавшись друг к другу и приготовив ножи. Снег перешёл в дождь и вдруг прекратился. Грэн и Яттмур увидели цепочку из двенадцати белых существ, которые переходили на тёмную сторону горы. За собой они тянули нечто, похожее на сани, гружённые мешками. Из одного мешка выпало несколько семян сталкера.
Сквозь облака пробился луч солнечного света. Как будто испугавшись его, существа пошли быстрее и исчезли из виду.
Грэн и Яттмур посмотрели друг на друга.
— Это люди? — спросил Грэн.
Яттмур пожала плечами. Она не знала, что значит — быть человеком. Тамми, которые валялись в грязи и стонали, — они — люди? Или Грэн, ставший настолько непредсказуемым, что, казалось, морэл полностью овладел им, — можно ли сказать, что он, как раньше, человек?
Столько загадок, большинство из которых она даже не смогла бы сформулировать. Какие уж тут ответы…
Но их тела уже ощущали тепло солнечного света. Небо переливалось свинцом и золотом. Над ними, в горе, виднелись пещеры. Они пойдут туда, разведут огонь и смогут спать в тепле. И — выживут.
Отбросив с лица волосы, она стала медленно подниматься по склону. И хотя идти было тяжело, а на сердце — неспокойно, она знала, что остальные последуют за ней.
— Давайте умрём! — простонал один из Рыбаков. — Это так ужасно — жить в стране смерти. Сделай, чтобы все было правильно, о, Великий пастух. Воспользуйся своим маленьким безжалостным мечом. Позволь нам покинуть эту бесконечную страну смерти!
— О, холод обжигает нас! — запричитали тамми хором.
Грэн не обратил внимания на их стоны. Когда же, наконец, они окончательно надоели ему, и он поднял палку, чтобы побить их, его остановила Яттмур.
— Они ведь совершенно правы. Я бы тоже поплакала вместе с ними, потому что скоро мы все умрём. Мир кончился, Грэн. Здесь властвует только смерть.
— Может быть, мы несвободны сейчас. Но ведь сталкеры-то абсолютно свободны. Они не пойдут навстречу своей смерти. Ты превращаешься в тамми, женщина!
Немного помолчав, Яттмур ответила:
— Я хочу тепла, а не упрёков. Я чувствую смертельную слабость.
Она говорила, не зная, что слабость, которую она приняла за смерть, на самом деле была новой жизнью. Грэн не отреагировал.
Сталкер шёл вперёд. Убаюканная причитаниями тамми, Яттмур заснула. Первый раз она проснулась от холода: плач прекратился; вокруг все спали. Второй раз она проснулась и услышала, как плачет Грэн. Но, находясь в состоянии апатии, она вновь погрузилась в беспокойный сон.
Открыв глаза в очередной раз, она мгновенно проснулась. Прямо перед ними, в зловещем сумраке висела бесформенная красная масса. Испугавшись, и в то же время надеясь на что-то, Яттмур затрясла Грэна за плечо.
— Смотри, Грэн! — закричала она, показывая вперёд. — Там что-то горит! Куда мы идём?
Сталкер пошёл быстрее, словно увидев конечную цель своего пути.
В окружающей темноте совершенно невозможно было разобрать, что находится впереди. Долгое время им приходилось пристально вглядываться в темноту, прежде чем они увидели, куда они движутся. Прямо перед ними начинался горный кряж. И, по мере того, как сталкер поднимался вверх, они рассмотрели всё, что находилось позади него. Вдалеке возвышалась гора с тройной вершиной. Именно она светилась красным. Сталкер достиг вершины кряжа, и люди увидели гору уже полностью. Незабываемое зрелище!
Посреди пустыни возвышалась гора — высокая и величественная. Её основание растворялось во мгле; а вершины так высоко уходили в небо, что их освещало солнце, и они светились розовым теплом и отбрасывали свет к подножию, сокрытому во мраке.
Взяв Яттмур за руку, Грэн молча показал в сторону. Другие сталкеры шли путём, который они только что преодолели. Их холодные мрачные фигуры вносили элемент жизни в этот мир безмолвия и одиночества.
Яттмур разбудила тамми, чтобы они тоже посмотрели. Три толстых существа схватились за руки и уставились на гору.
— О, глаза видят хорошее, — вздохнули они.
— Очень хорошее, — подтвердила Яттмур.
— О, очень хорошее! Этот большой кусок дня, этот холм, выросший в стране ночи и смерти! Это тёплое солнце! Здесь будет наш дом!
— Может быть, — согласилась она, хотя уже предвидела трудности, о существовании которых не подозревали тамми.
Они поднимались. Становилось светлее. Наконец люди пересекли границу света и тени. И вновь для них засветило благословенное солнце. Они смотрели на него до тех пор, пока глазам не стало больно. Темно-красное солнце имело форму лимона. Оно пылало над изорванным горизонтом, освещая панораму ночи.
Разбитый острыми скалами, торчащими из темноты, на великое множество лучей, солнечный свет рисовал золотой узор, красота которого поражала.
Не обращая внимания на эти красоты, сталкер продолжал подъем, поскрипывая ногами при каждом шаге. Наконец он вошёл в низину, расположенную почти посередине двух вершин, и остановился.
— О, боги! — воскликнул Грэн. — Я думаю, что он не понесёт пас дальше.
Тамми радостно закричали, но Яттмур тревожно досмотрела по сторонам.
— Как мы сойдём на землю, если сталкер це опустился. Что сказал морэл? — спросила она.
— Мы должны слезть, — сказал Грэн, подумав и убедившись, что сталкер не проявляет признаков движения.
— Тогда ты слазь первый, а я посмотрю. От холода, и от того, что мы все время лежали, мои руки и ноги превратились в негнущиеся палки.
Презрительно глядя на Яттмур, Грэн встал и потянулся. Затем посмотрел по сторонам. Слезть без верёвки, которой у них не было, невозможно. Кроме того, бугристые коробочки лишали их шанса спуститься на ноги сталкера. Грэн сел и уставился в темноту.
— Морэл советует нам ждать, — сказал он и обнял Яттмур за плечи, стыдясь собственного бессилия.
Они ждали. Ели пищу, которая уже начала покрываться плесенью. Когда им хотелось спать — спали. Просыпаясь, они видели, что ничего не изменилось вокруг, только на склонах появилось ещё несколько сталкеров.
Люди беспомощно лежали и наблюдали, как высоко над ними в небе собираются тучи.
Пошёл снег. Мокрые, тяжёлые снежинки. Пять человек улеглись плотной кучкой, подставив снегу спины. Под ними дрожал сталкер. Постепенно дрожь сменилась резкими колебаниями. Ноги сталкера неглубоко провалились во влажную землю; сделавшись мягкими от пропитавшей их влаги, они начали сгибаться. Сталкер становился все более кривоногим. Во мгле другие сталкеры, не имеющие дополнительного веса, повторяли его движения. Ноги сталкера уходили все дальше в стороны, а тело оседало все ниже.
И вдруг, истёртые бесчисленными милями пройденного пути и разрушенные влагой, суставы достигли своего предела прочности и раскололись. Все шесть ног разлетелись в стороны, а тело упало на сырую землю. В момент удара шесть коробочек, составлявших его, взорвались, разбрасывая семена.
Эта промокшая, присыпанная снегом развалина одновременно стала окончанием и началом путешествия сталкера. Вынужденный, как и другие растения, решать проблему перенаселения в мире теплицы, он сделал это, уйдя в царство холода, находящееся за линией времени, — там, где растут джунгли. Здесь, на этих склонах, в зоне сумерек, у сталкеров проходила одна фаза их бесконечного цикла жизни. Многие из разбросанных семян пустят ростки, а со временем — превратятся в маленьких выносливых кролпов, часть которых, отважно преодолев тысячи препятствий, наконец найдёт по-настоящему тёплый и светлый мир. Там они пустят корни, расцветут и продолжат своё растительное существование.
Коробочки развалились, людей разбросало в разные стороны, и они попадали в грязь. Снег был настолько густым, а тучи — такими чёрными, что они с трудом различали друг друга, тем более что сами они тоже стали белыми от окутавшего их снега.
Яттмур переживала за тамми. Ей хотелось собрать их прежде, чем они потеряются. Увидев в темноте перед собой неясные очертания, напоминающие человеческую фигуру, она побежала вперёд и схватила её. С рычанием к ней обернулось чужое лицо; она увидела жёлтые зубы и горящие глаза. И в следующую секунду существо исчезло во мраке.
Первое доказательство того, что на горе они были не одни.
— Яттмур! — кричал Грэн. — Тамми все здесь! Где ты?
Перепуганная, она подбежала к нему.
— Здесь что-то есть. Белое существо, совершенно дикое, с зубами и большими ушами!
Тамми кричали что-то о духах тьмы и смерти, а Грэн и Яттмур смотрели по сторонам.
— Да разве тут что-нибудь увидишь? — засомневался Грэн, прикрывая руками лицо от снега.
Они стояли, прижавшись друг к другу и приготовив ножи. Снег перешёл в дождь и вдруг прекратился. Грэн и Яттмур увидели цепочку из двенадцати белых существ, которые переходили на тёмную сторону горы. За собой они тянули нечто, похожее на сани, гружённые мешками. Из одного мешка выпало несколько семян сталкера.
Сквозь облака пробился луч солнечного света. Как будто испугавшись его, существа пошли быстрее и исчезли из виду.
Грэн и Яттмур посмотрели друг на друга.
— Это люди? — спросил Грэн.
Яттмур пожала плечами. Она не знала, что значит — быть человеком. Тамми, которые валялись в грязи и стонали, — они — люди? Или Грэн, ставший настолько непредсказуемым, что, казалось, морэл полностью овладел им, — можно ли сказать, что он, как раньше, человек?
Столько загадок, большинство из которых она даже не смогла бы сформулировать. Какие уж тут ответы…
Но их тела уже ощущали тепло солнечного света. Небо переливалось свинцом и золотом. Над ними, в горе, виднелись пещеры. Они пойдут туда, разведут огонь и смогут спать в тепле. И — выживут.
Отбросив с лица волосы, она стала медленно подниматься по склону. И хотя идти было тяжело, а на сердце — неспокойно, она знала, что остальные последуют за ней.
XXII
Жизнь на горе была терпимой, иногда — даже более, чем терпимой, ибо у человека есть особый дар: он умеет радоваться жизни.
Окружавшая их природа была столь огромна и величественна, что люди ощущали себя маленькими, ничего не значащими существами. Природа играла главную роль в поставленном ею же грандиозном спектакле* и мало интересовалась людьми, которые влачили своё жалкое существование в грязи и снегу, под низким тёмным небом.
Окружавшая их природа была столь огромна и величественна, что люди ощущали себя маленькими, ничего не значащими существами. Природа играла главную роль в поставленном ею же грандиозном спектакле* и мало интересовалась людьми, которые влачили своё жалкое существование в грязи и снегу, под низким тёмным небом.