Орлов Алекс. Сфера

   «Никуда не торопишься, да?» – подумал Джек об этой системе, видя, как, покачивая оперением, лаунч в очередной раз выравнивается перед ударом гранатой. И выждав еще мгновение, плавно нажал на спусковой крючок.
   Отдача была такой, что Джек выронил винтовку и, упав назад, кувыркнулся через голову, ведь это были специализированные патроны для станковых систем роботов с их тоннами массы, а Джек не дотягивал и до семидесяти кило.
   – Где мое плечо, так вас разэдак?.. – жалобно произнес он и сплюнул попавшую в рот травинку.
   Рядом остановился броневик. Дверца распахнулась и высунулся Штоллер.
   – Ты как, повреждений нет?
   – У меня нет, но моя винтовка…
   – Она в порядке! – прокричал с другой стороны Хирш. – Она у меня, Джек, и прибамбасы на месте – даже не запачкались!..

19

   Минут пять они ехали спокойно, если не считать резких рывков рулем, когда Штоллер обходил болотные ямы. Потом, как будто проснувшись, он вдруг засмеялся и сбавил ход.
   – Нет, Джек, ну ты и задал нам задачку! Я думал, еще заход, и этот вампир нас угробит – во второй раз граната по антенне чиркнула, представляешь? А потом – бабах и только искры!
   – Ничего, зато теперь мы в порядке, – сказал Хирш.
   – Прямо рулетка какая-то.
   – Не, нормально, – отозвался Джек, выходя из состояния задумчивости. – Пушка сработала хорошо, хотя я боялся, что промажу.
   – Нет, ну зенитки понятно! Две тысячи выстрелов в минуту и все дела, цели просто деваться некуда, но единственной пулей, Джек? Как это возможно? – не переставал восторгаться савояр.
   – Там есть специальная аппаратура – цифровой делитель. Если пальцы не дрожат – дело пустяковое.
   – Да уж, – покачал головой Штоллер и прибавил газу.
   Он ехали еще какое-то время и встретили восход в дороге.
   – Мы будем объезжать этот городок? – спросил Джек, зевая.
   – Нет, мы заедем в него и навестим центральное питейное заведение, – сообщил Штоллер.
   – А с чего такая рисовка? – уточнил Хирш.
   – У каттингов повсюду своих агенты, поэтому мы должны играть роль фуражирной команды, точнее – вырвавшихся на свободу солдафонов, жаждущих выпивки и женщин.
   – А что там за женщины? – как бы нехотя поинтересовался Джек.
   – Обычные, – пожал плечами Штоллер. – Савоярки.
   – Я савоярок ни разу не видел.
   – Я тоже с ними не контактировал, – признался Хирш. – А Ороре, Джек, разве она не савоярка?
   – Не думаю. Нет, она совсем не савоярка.
   – Точно?
   – Точно.
   – Кто такая Ороре? – сразу спросил Штоллер.
   – Э… Проехали, – сказал Хирш. – Значит, мы двинем в бар?
   – Так точно.
   – В шесть сорок утра? – Хирш взглянул на свои часы.
   – А что это меняет?
   – В такое время люди не пьют, если только им не нужно опохмелиться.
   – В Тронсе круглосуточные заведения, поскольку на местных шахтах работают в три смены.
   – Что мы должны найти и о чем я должен всех спрашивать?
   – Мясо, лейтенант. Этнодорфическая фауна не оставляет нам шансов найти хорошего мяса в дикой местности, поэтому нужно закупать у местных фермеров коз, овец, свиней – хотя их здесь и не бывает. В конце концов, даже буйволов.
   – Буйволов? Откуда здесь буйволы?
   – Здесь есть кипарисовые плантации – болотные наделы для выращивания сахарного тростника. Там справляются только буйволы, потому этого добра в деревнях хватает. Но это далеко на юге.
   – К тому же это и не деревня.
   – Не деревня, но в городке ошивается много крестьян с окрестных хуторов. Они пропивают выручку с сахарных заводов и городских боен. И случается, имеют на руках пару голов крупного рогатого скота.
   – Небось это мясо жесткое.
   – Да, жесткое и невкусное, но все же лучше, чем мясо пресмыкающихся.
   – Этнодорфическая фауна?
   – Она самая.
   – Джек, ты понял? – на всякий случай уточнил Хирш.
   – Да, «девятки» берем с собой. И у меня вопрос: я могу познакомиться с савояркой?
   – А ты не слишком спешишь? – усмехнулся Хирш.
   – Все нормально, – кивнул Штоллер, объезжая очередную яму, перед тем как выехать на грунтовую дорогу. – Сейчас сами все увидите.

20

   Казалось, городок спал. Не было слышно скрипа калиток, собачьего лая, шума прогреваемых двигателей автомашин – никто не собирался спозаранку на работу. Лишь пару раз дорогу перебежали кошки и женщина лет… впрочем, здесь Джек задумался и определить возраст женщины не смог – двадцать тире сорок лет, у савоярок была весьма своеобразная внешность.
   Штоллер прибавил газу, и машина заскрипела покрышками на следующем повороте, здесь повсюду были мощенные камнем дороги.
   Джек зевнул, ему уже хотелось спать, ведь они протряслись в пути почти всю ночь.
   Главная площадь оказалась размером с площадку для фильдийского футбола – ни добавить ни убавить. С одного конца размещалась типичная провинциальная парикмахерская с многозначительным названием «салон», у входа в которую дремали две собаки.
   На другом конце площади находился бар, и стоянка перед ним была заполнена мотороллерами. Одни из них принадлежали пижонам и были покрашены в цвет «серебристый электрон», другие носили следы самостоятельной рихтовки.
   Небольшие модели с пампушечками, цветочками и мягкими игрушками на руле принадлежали женщинам, а пара машинок с кузовами выдавали в их хозяевах владельцев небольших лавок.
   Запарковав броневик, Штоллер проверил запоры на дверях, и команда вошла в бар, который оказался заполнен на две трети. В помещении отсутствовали окна, чтобы не напоминать о времени суток, имелись две стойки с веселыми барменами и небольшая площадка для танцев, на которой, под весьма своеобразную местную музыку, выделывали замысловатые па две пары и человек пять одиночных танцоров, двое из которых были женщинами. Точнее – савоярками.
   Джек с Хиршем переглянулись. Одинокими танцорами обычно бывали мужчины, но здесь в одиночку танцевали женщины. Весьма заметные женщины.
   – Добрый день или вечер, господа! – окликнул гостей ближайший к ним бармен. – Не желаете чего-нибудь выпить?
   – Что-то не слишком крепкое, – сказал Хирш, подходя к стойке и поглядывая на танцующих женщин. Таких одиноких, несмотря на вызывающе красивые фигуры, яркие юбки и ноги в клетчатых чулках.
   А между тем в баре хватало кавалеров, которые потягивали напитки и вели беседы, склоняясь над досками для игры в кости.
   – Эй, Штоллер, у нас вообще деньги имеются?
   – Сейчас будут, – кивнул савояр и, отойдя к банкомату, вставил в гнездо нелимитированную карту. Спустя полминуты у него появилась пачка крупных ассигнаций.
   – Сколько здесь? – спросил Джек и, не считая, забрал треть стопки.
   – Я не знаю, я не следил за выдачей, – признался Штоллер.
   – Слушай, а почему девушки танцуют одни? – спросил Джек, не в силах оторвать взгляда от пластики двух одиночек на танцполе. Они его завораживали.
   – Девушки? Ты смеешься? – Штоллер нервно хохотнул. – Да им лет по тридцать пять!
   – Ну, это не страшно, – пожал плечами Джек, и тут к ним присоединился заинтересованный Хирш.
   – А как ты определил возраст? – спросил он Штоллера.
   – Ну, смотри, бедра широкие, талия узкая, большая грудь торчком – они уже в возрасте, здесь на них никто не позарится.
   – А какой, по-твоему, должна быть подходящая женщина? – уточнил Джек, переглянувшись со столь же озадаченным Хиршем.
   – Ну вон, видишь, с крутым парнем сидит девчонка? Таз – узкий, грудь маленькая – едва заметная, значит самое то. За такую тут удавят.
   – Понятно, – сказал Джек и они с Хиршем снова переглянулись.
   – Теперь, когда слух пущен…
   – А он пущен? – уточнил Джек.
   – Ну разумеется, такучи здесь не каждый день появляются, а если появляются, значит, им нужны продукты, – заверил Штоллер.
   – Такучи это солдаты?
   – Такучи это ты и лейтенант – бледный народ.
   – Бледный народ? – скривился Хирш.
   – Ну, это дословный перевод. На самом деле, на савояре это звучит не так пренебрежительно. Скорее – с восхищением. Ведь мы желтолицые, а вы становитесь такими только после загара.
   – А как ты думаешь, мы можем познакомиться с этими девушками? – кивнул Хирш на танцующих женщин.
   – Конечно, можете, это даже лучше.
   – А почему лучше? – уточнил Джек, поглядывая на плавные движения понравившихся ему савоярок.
   – Потому что именно так повели бы себя любые такучи, вырвавшиеся из гарнизона.
   – А разве это хорошо – выглядеть сорвавшимися с цепи собаками?
   – Это нормальное поведение солдат, к тому же нам нужно показать, что мы никакие не разведчики, а обыкновенные фуражиры. К их появлению здесь готовы, хотя такучи из нашего гарнизона здесь бывали редко.
   – Откуда же они видели солдат?
   – Солдаты армии каттингов появляются здесь чаще, – ответил Штоллер, отпивая из короткой бутылочки какой-то душистый напиток.
   – Неужели здесь бывают нороздулы? – удивился Джек, и они с Хиршем стали невольно озираться, ведь эти существа представляли опасность даже не будучи вооруженными.
   – Нет, этих здесь не бывает, в основном савояры и даже такучи…
   – Такучи?! – одновременно спросили Джек и лейтенант Хирш.
   – Ну, а почему нет? Колонистов вербуют обе стороны, это дешевле, чем доставлять персонал из глубины планетных секторов.
   Они помолчали. Штоллер все так же расслабленно потягивал душистый напиток, а Джек с Хиршем напряженно обрабатывали полученную информацию.
   С одной стороны – ничего нового, когда-то они воевали против Шойбле, а теперь он их верный боевой товарищ. То же самое и здесь. Ну почти.
   – Ну, значит, мы к ним подкатим, да? – снова уточнил Хирш.
   – Подкатите.
   – Что нам нужно знать? Сколько это стоит и нужно ли их угостить?
   – Можно угостить, но и это необязательно. Знакомство с вами для них как выигрыш в лотерею.
   – Это все?
   – Не все. Следите за оружием, они могу спереть пистолет, но не из злого умысла, а просто как сувенир – напоминание о вашей встрече.
   – Понятно, – кивнул Хирш, одергивая куртку. – Ну что, Джек, пошли?

21

   Когда Джек с лейтенантом Хиршем подошли к танцевальной площадке, извивавшиеся в танце савоярки обратили на них внимание и, придерживая подолы широких юбок, пошли навстречу чужакам.
   – Это такучи, Броя, – сказала одна из них, останавливаясь неподалеку от военных, но не слишком далеко.
   – Такучи… – повторила вторая савоярка и вздохнула, натолкнувшись на неодобрительный взгляд сидевшего за стойкой савояра.
   Музыка продолжала играть, посетители потягивали напитки, расслабленно поглядывали по сторонам – многие пришли сюда после смены в шахте.
   – Девушки, а мы можем угостить вас пивом? – спросил Хирш, подойдя к савояркам. Джек остался позади, зная, что рядом с высоким Хиршем смотрится не слишком выигрышно. Впрочем, савоярок это не очень беспокоило, они были рады любому вниманию.
   – Конечно, угостите нас, господа военные! – сказала одна из них, и женщины обменялись заговорщическими взглядами. – Только пиво есть и наверху – там, в комнатах.
   – А… – кивнул Хирш. – Ну, тогда пойдемте туда. Пойдем, Джек?
   – Его так зовут? – спросила одна из савоярок и шагнула к Джеку.
   – Да, это мое имя, – улыбнулся тот. – А у вас очень красивый платок.
   – Спасибо, я сама вышивала, – сказала савоярка, подходя к Джеку вплотную, так что он точно определил – она не выше его ростом, и это было хорошо.
   Савоярки взяли ситуацию в свои руки и повели гостей к лестнице, не стесняясь взглядов местной публики. Особенно неодобрительно смотрел на них один из савояров, сидевший в одиночестве, – Джек это заметил.
   Уже поднимаясь по лестнице, он посмотрел на Штоллера, тот выглядел спокойным, значит, пока все проходило в рамках здешних традиций.
   На втором этаже были тесные номера для свиданий, такие Джек не раз видел в небольших провинциальных гостиницах. Двуспальная кровать, высокий шкаф с поцарапанной крышкой, за которой оказался бар.
   Из других удобств – душ с серым застиранным полотенцем и какой-то совсем детский унитаз.
   Хирш со своей знакомой оказались в соседнем номере и обошлись без прелюдий. Стены здесь были очень тонкие, поэтому шум из соседнего номера заменил прелюдию для Джека и его знакомой.
   Она была очень хороша, внимательна и доброжелательна, словно ее целью было не получить на час молодого любовника, а чему-то его научить. Когда все уже случилось, она еще долго лежала рядом и смотрела на Джека. Может, он что-то сделал не так? Что-то несовместимое с традициями?
   – Я вот что у тебя спросить хотел, – начал он, чтобы разрядить эту неловкую ситуацию. – Этот мужчина, который так сердито на тебя смотрел… Ты это заметила?
   Савоярка улыбнулась и, придвинувшись к Джеку, обняла его.
   – Это мой муж.
   – Муж?! – едва не подпрыгнул Джек, слегка озадачив свою знакомую.
   – Почему ты так удивился?
   – Я… просто уточнил. Он, что же, разрешает тебе вот так просто встречаться с другими мужчинами? У вас свободные отношения?
   – У нас обыкновенные отношения, – в свою очередь удивилась она. – По документам он муж, но уже не муж. Мы даже не живем вместе с тех пор, как уехали дети.
   – У вас еще и дети есть? – снова поразился Джек, опять удивляя этим савоярку. Она даже прикрылась одеялом, чтобы как-то разобраться в происходящем.
   – А почему у нас не может быть детей? – решилась спросить она.
   – Нет, ты не поняла, у вас, конечно же, могут быть дети, но… что же произошло потом?
   – Ничего. Дети уехали, потому что стали взрослыми и больше мы с мужем не обязаны жить вместе.
   – Слушай, а как тебя зовут? А то мы как-то не успели познакомиться…
   – Можешь звать меня Мила.
   – Очень приятно, Мила, а ничего если…
   – Что?
   – В вашей традиции можно узнавать возраст женщины?
   – А почему нельзя? – спросила Мила, кладя под одеялом руку ему на живот.
   – Тебе сколько лет и сколько лет твоим детям?
   – Мне тридцать шесть. Детям восемнадцать, девятнадцать и двадцать. Два сына учатся в Лермане, здесь у нас нет для этого никаких условий. А дочка замужем, у нее уже двое детей.
   – То есть ты уже бабушка? – спросил Джек, не подумав, и ужаснулся, ожидая реакции Милы, но та как-то странно пожала плечами, а потом ответила:
   – Я даже не знаю, я этих внуков ни разу не видела.
   – А почему?
   – Что почему?
   – Почему не видела?
   – А зачем мне?
   За стеной снова начался характерный шум, и рука Милы плавно скользнула по животу Джека. Разговаривать дольше было бессмысленно, внизу их ждал Штоллер, и следовало отдать должное красоте Милы.

22

   Прежде чем снова сесть в броневик, Джек с Хиршем остановились подышать, а Штоллер обошел машину кругом, постукивая ботинком по колесам.
   – Все, садитесь! – сказал он, отключая блокировку дверей, и Джек с Хиршем забрались внутрь.
   – Ну и что? – спросил Штоллер, заводя двигатель.
   – Что? – в тон ему спросил Джек.
   – Вам понравилось?
   – А разве это могло не понравиться? – улыбаясь во весь рот, осведомился Хирш. – Мне непонятны ваши проблемы, Штоллер.
   – Наши означает савояров? – спросил капрал, разворачиваясь на парковке и стараясь не задеть стоящие там мотороллеры.
   – Вот именно.
   – У всякого народа свои повадки. Сейчас поедем немного прогуляться.
   – Что значит прогуляться?
   – Вон в тот проулок заедем.
   – А почему именно туда?
   – Он извилистый и тесный. И заборы с обеих сторон высокие.
   Джек хотел спросить – зачем им сейчас заборы, но решил, что любопытство излишне, при том, что был еще под впечатлением недавнего свидания.
   Впечатления было хорошими. Он даже подумал спросить Штоллера, можно ли как-то связаться с этими савоярками на будущее, однако решил подождать, все же они были на задании, а свидание оказалось лишь приятной неожиданностью.
   Несколько стоявших возле заведения горняков смотрели вслед военной машине с неодобрением, будто считали, что Джек с Хиршем позволили себе лишнего. И хотя с местными порядками Джек немного разобрался, он все же чувствовал некоторую вину перед тем угрюмым савояром, который дождался у стойки появления Джека и Хирша со второго этажа.
   Ну чего, спрашивается, злиться, если у них уже нет никаких отношений?
   Хорошо еще, что девушки наверху задержались, может, даже нарочно, чтобы Джеку с Хиршем было не так неудобно идти через весь зал под косыми взглядами местной публики. А может, они всегда так смотрели, ведь каждый день одни и те же лица, а тут хоть какое-то развлечение.
   Но заплатить все же пришлось, правда, только за номер. Джек не знал, сколько это стоит и просто дал Миле одну бумажку из той пачки, что у него была в кармане.
   Он спросил: «Этого хватит?»
   Она сказала: «Да».
   А потом, размякший и расслабленный, он чуть не забыл пистолет под кроватью и пришлось вернуться за ним от двери, а Мила подумала, что он не может с ней расстаться, и Джек решил, что путь так и думает, и поцеловал ее еще раз. И она его тоже, да так страстно, что он снова чуть не забыл пистолет.
   – Вы, кстати, пистолеты-то не забыли? – спросил вдруг Штоллер, сворачивая в тот самый – узкий и извилистый переулок.
   – Нет, все в порядке! – быстро ответил Хирш и, выдернув из-за пояса «девятку», показал Штоллеру. Потом повернулся к Джеку и, заметив его улыбку, спросил:
   – Чего ты улыбаешься?
   Но Джек не ответил и стал смотреть в забранное бронированной шторкой окно.
   Броневик остановился.
   – Что случилось-то? – спросил Джек.
   – Там у машины пара типов крутилась, пока вы наверху были.
   – И что они сделали?
   – Сейчас посмотрим, – сказал Штоллер, выходя из броневика, и Джек с Хиршем тоже выбрались наружу.
   Штоллер заглянул под днище и сказал:
   – Ага, так я и думал.
   Джек с Хиршем тоже посмотрели и увидели плоский брусок размером со школьный пенал, а на нем небольшой диск, на котором горела крохотная сигнальная лампочка.
   – Это бомба? – спросил Джек сдавленным голосом.
   – Бомба… – ответил Штоллер и, схватившись за брусок, с трудом оторвал его от днища. Потом снял с бомбы диск с лампочкой и вернул его на корпус броневика, а бомбу отнес к забору и сунул в трещину в грунте – довольно глубокую.
   – Ну и что ты сейчас делал? – спросил Хирш.
   – Он снял бомбу, а радиомаяк оставил, – сказал Джек, забираясь в машину. – Но почему, Штоллер?
   – Они не хотят шуметь в городке, поэтому собирались рвануть нас подальше, чтобы местные не перепугались. Для этого им нужно было точно знать, где мы находимся, – ответил Штоллер, заводя машину.
   – И теперь они будут знать, ведь маяк остался при нас. И как только раздастся взрыв в городе, они поймут, что ее нашли и обезвредили. Она ведь рванет?
   – Нет, не рванет. Маяк является ее инициатором. Он принимает сигнал и дает команду детонатору.
   – Но почему они решили так поступить с нами? – спросил Хирш. – Они поняли, что мы занимаемся разведкой?
   – Может, поняли, а может, решили подчистить на всякий случай, чтобы фуражиры случайно не нарвались на них где-нибудь в рощах.
   Какое-то время они молчали, Штоллер вел машину по грунтовой дороге, а Джек с Хиршем, по своему обыкновению, анализировали ситуацию.
   – Сдается мне, Штоллер, что ты не простой водитель броневика, – сказал Джек, когда они стали выезжать в живописную долину с теми самыми рощами, о которых Штоллер уже предупреждал.
   – Да ничего особенного, – покачал головой савояр.
   – Ну не скажи, – не согласился с ним уже и Хирш. – Про мины ты знаешь очень много, сразу заметил тех, кто крутится возле броневика.
   – И обошел его кругом еще возле кабака на стоянке, – вспомнил Джек. – Ты ведь уже тогда понял, что под нами мина?
   – Нет, то что мина, я не знал, но по обвалившейся ото днища грязи понял, что какая-то закладка имеется, поэтому и свернул в переулок.
   – И про местные порядки ты все знаешь…
   – Я же савояр, – улыбнулся Штоллер.
   – Ты савояр, но ты савояр с другой планеты и о местных порядках ты знать не знал, пока тебя здесь не научили.
   Штоллер перестал улыбаться и молчал минут пять, придумывая, что можно говорить, а что нет.
   – Не напрягайся, – сказал ему Хирш. – Джек любит провоцировать, есть у него такая хулиганская привычка.
   – Я не провоцирую, просто по поведению Штоллера я вижу, что он не просто нахватался тут каких-то умений, а прошел настоящую школу. И никакой он не капрал, а наверняка имеет офицерское звание. Как насчет капитана, Штоллер?
   – Ты заткнешься или нет, Стентон?! – прикрикнул Хирш, поворачиваясь к Джеку. – Ты совсем, что ли, дурак без тормозов?! Ты что, не понимаешь, что нас тут никто не знает и все доверие к нам выстроено на условном допущении, что мы свои?!
   Джеку даже холодно стало, когда он понял, что сказал Хирш. Вернее, проорал, поскольку эта операция могла оказаться проверкой для них с Джеком, ведь для гарнизона они были людьми без прошлого. Идеальными засланцами врага, которые пытаются «вскрыть» офицера СГБ, оставшись с ним наедине.
   Штоллер мог запросто пристрелить их и честно доложить Горну, что проверку эти двое не прошли. А значит, и Шойбле с Веллингтоном.
   – Штоллер… ты прости меня, пожалуйста, я как-то не подумал.
   – Ладно, – ответил тот. – Считай, проехали.
   И по его голосу нельзя было понять – поверил он в раскаяние Джека или принял это за очередную уловку.

23

   В дверь постучали, и майор Понан отвлекся от чтения приказа, присланного самим Нимом Роттером. Генерал писал старой гризоттской параметрической вязью, которую Понан изучал только в школе и порядком подзабыл. Теперь приходилось вспоминать.
   – Войдите! Кто там?
   – Это я, сэр! – козырнул лейтенант Фрумм, слишком рослый для фризонтала.
   – Ну? – нетерпеливо спросил майор, оставив палец на той строчке, до которой удалось прочитать.
   – Я насчет диверсантов, сэр. Нам сообщили, что их не удалось взорвать.
   – Почему?
   – Пока неизвестно, сэр. Включение произвели, но взрыва не последовало.
   – Так.
   Майор поднялся, но пальца с документа не снял и, поискав глазами, взял гранитную подставку для карандашей и поставил как отметку. Потом вышел из-за стола и прошелся по кабинету.
   – А что сказали саперы?
   – Они утверждают, что изделие было фабричным, они ничего от себя не добавляли и срок годности изделия еще не прошел.
   – Может, радиоинициатор подвел? Так, кажется, называется эта штука для подрыва?
   – Он в порядке – прислал обратный сигнал.
   – М-да.
   Майор осторожно одернул мундир и покосился в зеркало. Форма сидела как надо и двойные серебряные аксельбанты были хорошим трамплином, чтобы получить наконец золотые. О, да.
   – Давайте уже, придумывайте что-нибудь еще, лейтенант! Я занят расшифровкой новых секретных указаний, так что вот тебе проверочный тест – придумаешь, как выйти из ситуации без помощи контрразведки, получишь аксельбанты с серебряной нитью.
   – У меня уже есть, – осторожно заметил лейтенант.
   – Тогда с двумя нитями.
   – Может, послать боевой дрон?
   – Вчера уже посылали. На них ведь, кажется?
   – Так точно, сэр.
   – И где этот дрон?
   – Уничтожен неизвестными средствами, сэр.
   «Фриз, он и на кухне фриз», – неприязненно подумал майор и вернулся за стол своего предшественника, на котором остались разные забытые полковником вещи.
   Он так быстро убежал из штаба, что забыл взять все эти мелочи.
   «Нужно будет отослать ему все это в тыловое управление», – подумал майор и, вспомнив, как ловко свалил полковника всего парой докладных, ухмыльнулся.
   – Что, сэр? – с готовностью спросил Фрумм.
   – Как там наша агентура, что говорит капитан Двоор?
   – Он ничего мне не говорит, сэр.
   – Чем мотивирует?
   – Он не мотивирует, сэр, просто посылает и все.
   Майор подошел к лейтенанту и внимательно посмотрел на него, словно это было неведомое животное.
   – Ты хоть на что-то годишься, Фрумм?
   Лейтенант коротко вздохнул, стараясь смотреть чуть выше головы начальника.
   – Ты же фриз и капитан тоже фриз. Вы что, два фриза, договориться не можете?
   – У нас здесь нет фризов и норзов, сэр, у нас здесь народ каттингов! – с пафосом произнес лейтенант и шмыгнул носом.
   – Вот! – произнес майор, подняв палец с острым когтем. – Сказал и весь обсопливился, а нороздул щелкнул бы клыками, понял, в чем разница?
   Лейтенант не ответил, борясь с волнением.
   – Ладно. – Майор отошел к столу и пересчитал стоящих на краю фарфоровых слоников – ровно пятьдесят три. – Я знаю, как извлечь из тебя, никудышнего фриза, хоть какую-то пользу. Гризоттским параметром владеешь?
   – Древневязью?
   – Ну да.
   – Владею в пределах школьной программы, сэр. У меня по ней был высший балл.
   – Ну вот, совсем другое дело. Ну-ка подойди сюда…
   Лейтенант подошел к столу.
   – Вот, видишь этот документ? Перевести можешь?
   И майор поднес к глазам лейтенанта приказ, прикрыв ладонью сопроводительный штамп.
   – Да, сэр, трудностей не предвижу. А на что переводить?
   – В обычную трехмерку, триггеры мне ни к чему, я нороздул старой закалки.
   – Хорошо, сэр. Я могу сделать это у себя?
   – Я тебе смогу, умник!
   Майор обошел стол и, положив приказ, прихлопнул ладонью.
   – Документ повышенной секретности, поэтому переводить будешь прямо здесь. И не вздумай запомнить исходящие данные, отдам на растерзание генералу Ниму Роттеру!