Страница:
— Конечно, — согласился Скотт. И сморщился, когда ветер швырнул ему в лицо полную пригоршню воды. — Готова? Тогда бежим.
Элли кивнула, и они бегом кинулись к дому. После теплого салона машины им показалось, что над головой у них разверзлись хляби небесные. Дождь лил сплошной стеной. Ближе всего было заднее крыльцо, и они метнулись туда, прыгая через лужи и спеша поскорее оказаться наконец под крышей, пока окончательно не промокли. Наконец Элли взялась за ручку двери.
— Подожди, — услышала она вдруг у себя за спиной. Она с трудом повернулась — тело Скотта заслоняло ее от ветра, но, наткнувшись на его странно напряженный взгляд, Эллисон замерла.
Он охватил ладонями ее лицо и притянул к себе, а потом его горячие губы обожгли ее рот. Тихо вскрикнув, Элли прижалась к нему, забыв обо всем, когда его руки сомкнулись вокруг нее. Пальцы Эллисон запутались в его мокрых волосах, на губах остался привкус дождя. Какая-то часть ее отчаянно желала, чтобы восхитительное чувство свободы, переполнявшее ее в эти дни со Скоттом, осталось с ней навсегда. Она знала, что никогда не пожалеет о том, что произошло, потому что с ним она могла быть самой собой.
Боясь, что все вот-вот закончится, Эллисон неосознанным движением еще крепче прижалась к нему. Глухо застонав, он осушал губами капли дождя на ее щеках, на шее, потом его губы снова отыскали ее рот и с какой-то голодной жадностью впились в него.
Тряхнув головой, Скотт постарался взять себя в руки и с неохотой отстранился.
— Все в порядке, — кивнул он. В голосе его еще слышались хриплые нотки, но теперь он снова звучал твердо. — Теперь я готов.
Эти слова похоронным звоном прозвучали в голове Элли. Все кончено. Она молча кивнула, понимая, что иначе и не может быть, но на сердце у нее стало тяжело. Дернув дверь, они вошли. Прохладный воздух от кондиционера ударил им в лицо, кожа покрылась мурашками.
— Наверное, мне стоит подняться к себе и переодеться, — объявил Скотт, с недовольным видом разглядывая набухшие от воды ковбойские сапоги. Они были из оленьей кожи и предназначались скорее для повседневной носки и отнюдь не для верховой езды — к тому же с первого взгляда было ясно, что в свое время они обошлись ему в изрядную сумму. А со второго — что сейчас их можно было смело выкинуть на помойку.
— Жалко, — сочувственно протянула Элли.
— Забудь. — Уголок его рта дрогнул в улыбке. — Ей-богу, наша скачка того стоила!
Раздался оглушительный лай, и в коридор на звук их голосов вылетела Сейди.
— Привет, милая! — Эллисон, присев на корточки, ласково погладила собаку. — Скучала по мне, да?
— А это еще кто? — поинтересовался Скотт, с улыбкой разглядывая шелти.
— Это Сейди. — Эллисон подняла на него глаза. — В основном мы держим ее либо на кухне, либо внизу, поскольку не все наши постояльцы любят собак.
Скотт, присев рядом с Элли, почесал собаку за ушами.
— Какая славная.
Сейди, вскинув голову, гавкнула.
— И прекрасно это знает. — Эллисон рассмеялась. Внезапно улыбка сползла с ее лица. Она встала и, набрав полную грудь воздуха, распахнула дверь на кухню.
Голоса моментально стихли, и воцарилось молчание. Эйдриан, Рори и Чанс с похоронным видом сидели вокруг стола.
Внутри у Элли все сжалось.
— Что-то случилось? —дрогнувшим голосом спросила она.
Прежде чем ответить, Эйдриан бросил многозначительный взгляд на стоявшего позади нее Скотта.
— Так… небольшое семейное дело. Эллисон, нужно поговорить. Ждали только тебя.
— О… — Взгляд Элли перебегал с одного лица на другое. Они что, собрались исключительно для того, чтобы устроить ей взбучку? — Ладно, сейчас приду.
Решив не проходить через кухню и кладовку, она кивком предложила Скотту следовать за ней и провела его через небольшую дверку для прислуги, которая вела из прихожей с задней стороны дома в парадный холл.
— Думаешь, они собрались, чтобы хорошенько намылить тебе шею? — шепотом спросил Скотт, пока они крались к офису.
— Понятия не имею. Может, что-то еще случилось. Кивнув, он счел за лучшее переменить тему.
— Телефон вон там, на столе, — объяснила Элли, включив торшер. — Мы блокировали его, чтобы никто, кроме нас, не смог звонить отсюда по межгороду, так что тебе придется воспользоваться кредитной карточкой.
— Нет проблем. — Скотт полез в бумажник. — Мне нужна всего пара минут.
— Не спеши. Если я тебе понадоблюсь, я на кухне. — Элли вышла.
Оставшись наконец один, Скотт облегченно вздохнул. Но, набирая номер телефона сестры, которая жила в Новом Орлеане, он вдруг почувствовал, что начинает потихоньку закипать. То, о чем Эллисон неохотно рассказала ему, когда они скакали по пляжу, неотступно вертелось у него в мозгу. В этой враждебности между потомками Николь и семьей Лерош явно чувствовалась чья-то злая воля. Глубина ее отчаяния не давала ему покоя, хотя, сказать по правде, для этого были основания.
Сестра подняла трубку после первого же гудка, словно сидела у телефона, ожидая звонка. Голос у нее был взволнованный.
— Хлоя?
— Нет, это я, Скотт. — Он нахмурился — голос Дианы ему очень не понравился.
— Скотт? Слава Богу! Я весь день пыталась дозвониться до тебя. Почему, черт возьми, ты не слушаешь свой проклятый автоответчик?!
— Диана… — вздохнул он, — может, хоть один раз в жизни ты успокоишься, перестанешь вопить и заламывать руки, словно героиня одной из твоих любимых мыльных опер, и окажешь мне услугу? У меня под рукой не оказалось телефонной книги, а мне позарез нужен телефон адвоката Джона. Можешь мне его дать?
— Не сейчас, Скотт. Мне нужна твоя помощь. С Хлоей сейчас что-то очень не так!
Скотт не слишком встревожился. «Что-то не так» давно уже стало любимым выражением его сестры.
— Что на этот раз? Выкрасила волосы в зеленый цвет? Повесила сережку в пупок?
— Она пропала!
— Что?! — В голове у Скотта словно взвыла сирена пожарной тревоги. — Что значит «пропала»?
— Убежала! — прорыдала в трубку сестра. — Я обнаружила записку… на кухонном столе… увидела ее, когда вернулась домой. О, Скотт, как она могла! И где она? Неужели она не понимает, что я схожу с ума?!
— Успокойся, прошу тебя. — Скотт почесал переносицу. — Когда ты нашла записку?
— Когда вернулась.
— Во сколько это было?! — рявкнул он.
— Не знаю. Около десяти, утром.
Господи Иисусе! Выходит, его сестрица оставила двенадцатилетнюю девочку одну на всю ночь, пока сама торчала в каком-нибудь клубе! У него голова шла кругом. Похоже, у Дианы окончательно снесло крышу, зло подумал он. Какая безответственность. Мать, называется!
— Скотт, умоляю, скажи, что она у тебя!
— Как она, черт возьми, может быть у меня?!
— Но в записке сказано, что она хочет жить с тобой, поскольку ты, мол, единственный человек, которому небезразлично, жива она или нет. Как она могла такое написать?! Разве она не знает, как я ее люблю?! Нанести мне такую рану…
Диана разрыдалась, и Скотт благоразумно сдержался и не высказал то, что вертелось у него на языке. Отчитывать сестру не имеет смысла — она как была, так и осталась вечным ребенком. Заставить ее повзрослеть могло разве что чудо.
— Не паникуй! — рявкнул он, когда смог прорваться сквозь поток слез и причитаний. — Я ее отыщу.
— Спасибо. — Диана шмыгнула носом, даже не поинтересовавшись, как он собирается это сделать. — Ты всегда умеешь все уладить.
Он стиснул зубы, стараясь подавить раздражение.
— А пока я стану искать Хлою, будь добра, окажи мне услугу.
— Какую?
— Отыщи мне телефон адвоката Джона.
— Прямо сейчас? — простонала Диана.
— Ну не сию минуту, но во всяком случае сегодня. Ты поняла?
— Но зачем? Хочешь попросить его урезать мое содержание?
— Диана… — Скотт закусил губу, чтобы не взорваться. — Дело совсем не в этом, честное слово. Но мне позарез нужно поговорить с адвокатами Джона.
— А зачем?
— Потому что наш папочка, этот сукин сын Джон Лерош, вознамерился испортить жизнь одним очень хорошим и порядочным людям, и я намерен сделать все, чтобы ему помешать.
— А тебе какое дело? Ты ведь сам много лет назад втоптал наше имя в грязь!
«Потому что на этот раз это касается Эллисон».
— Просто отыщи мне его номер, хорошо?
— Ладно, ладно, так и быть. Но дай мне слово, что найдешь Хлою!
— Найду. — Мысли лихорадочно кружились в голове Скотта. Если его племянница сбежала из дома и отправилась в его городской дом, то обнаружит на двери замок. Ключ у нее, конечно, есть, но Хлоя, одна, да еще во Французском квартале… По спине у него пробежала дрожь.
Правда, надо сказать, девочка она на редкость неглупая и к тому же находчивая. Вдобавок он заранее договорился с ней, как она сможет отыскать его в случае необходимости, — дал ей номер телефона своего литагента, а Хью, в свою очередь, получил распоряжение помочь малышке, если ей понадобится его отыскать.
Он положил трубку и стал набирать номер своего агента. «Только бы он был дома!»
— Хью Эштон. Слава тебе Господи!
— Хью, это я. Скотт.
— Скотт? Странно… кажется, я где-то слышал это имя. Ага, вспомнил! Знал я одного парня по имени Скотт, но бедняга сгинул — уехал куда-то на край света и исчез.
— Заткнись и послушай. Пропала Хлоя, моя племянница. Она тебе не звонила?
— Собственно говоря, да. А что?
— Когда?! Что она сказала?
— Она позвонила сегодня утром, когда у меня было совещание. Отказалась оставить номер, чтобы я мог ей перезвонить. И около часа назад позвонила еще раз.
— Что она сказала, черт возьми?! С ней все в порядке?
— Судя по голосу — да. Кстати, голос у нее удивительно взрослый. Мне казалось, ты говорил, что она еще совсем ребенок.
— Она и есть ребенок. Ей всего двенадцать.
— Да? А по голосу гораздо больше.
— Что она сказала?
— Только что ей позарез нужно с тобой поговорить. Поэтому я дал ей телефон твоей гостиницы. Надеюсь, ты не сердишься?
— Нет-нет, все нормально. — У Скотта словно гора свалилась с плеч. — Слушай, мне нужно идти — хочу узнать, звонила ли она сюда. Сделай одолжение — если она снова позвонит, вытяни из нее, где она сейчас. А потом перезвони мне. Сразу же.
— Непременно. Только запомни — в следующий раз твоя очередь звонить мне.
— Да-да, конечно, — не слыша его, буркнул Скотт и, бросив трубку, галопом помчался на кухню.
Эллисон сидела за столом вместе с остальными. Как только Скотт ворвался на кухню, разговор мгновенно оборвался и все уставились на него.
— Кто-нибудь в курсе, моя племянница не звонила? Я имею в виду за последние час-два? — спросил он. — Ее зовут Хлоя.
Эллисон обвела вопросительным взглядом остальных.
— Единственный, кто звонил, это ваша редакторша, — буркнула Рори. Хотя это было сказано достаточно вежливо, по выражению ее лица было ясно, что теплых чувств к Скотту Рори не питает. — Записка лежит у вас в комнате на столе.
— Вы уверены, что это мой редактор, а не девочка? У Хлои для ее возраста очень взрослый голос.
— Вне всякого сомнения, — ответила Рори. — Вряд ли вашей племяннице пришло бы в голову звонить ради того, чтобы поинтересоваться, когда вы свяжетесь с ней по поводу вашей новой книги.
— Ладно, все ясно. Спасибо. — Страх вспыхнул в нем с новой силой.
— Скотт, подожди. — Эллисон сорвалась с места. — Что-нибудь случилось?
Он молча покачал головой, чувствуя, что просто не в силах говорить об этом сейчас, да еще в присутствии ее ощетинившейся семейки.
— Все нормально. Мне нужно еще позвонить. Ничего?
— Конечно.
Эллисон, чувствуя, что он что-то скрывает, проводила Скотта встревоженным взглядом. Впрочем, вздохнула она, сейчас у нее хватало своих проблем. В дневной сводке новостей показали интервью с Джоном Лерошем в Хьюстоне, где ему пришлось ответить на несколько неприятных вопросов относительно финансового положения компании. «Лерош шиппинг», дочернее предприятие «Лерош энтерпрайзиз», объявило о закрытии своих складов в Хьюстоне, благодаря чему сотни рабочих оказались выброшенными на улицу. Во время интервью как-то сама собой всплыла давняя история о невыплате ссуды банку, о продаже с торгов Жемчужного острова и о возбуждении судебного иска против «Либерти юнион нэшнл банк».
По словам Чанса, смотревшего передачу от начала до конца, Джон держался невозмутимо и сиял улыбкой — в точности как какой-нибудь замешанный в темных делишках политик. Но стоило только упомянуть судебный иск, как он дал волю ярости. Джон заявил, что вел дела с банком в Галвестоне многие годы, поэтому он, мол, был в таком шоке, когда сын президента банка воспользовался своим влиянием и помог каким-то трем идиотам завладеть его кровной собственностью, чтобы открыть гостиницу. Потом он чуть ли не со слезами на глазах заявил, что желает вернуть этот дом из «чисто сентиментальных соображений». И добавил: «Сказать по правде, мне искренне жаль беднягу, вздумавшего остановиться в „Жемчужине“, поскольку дом настолько обветшал, что в любой момент может просто обрушиться вам на голову. А о приличном завтраке там можно только мечтать. Кретины, что купили его, хотели только подложить свинью Лерошам».
Эллисон смотрела на Чанса, тщетно стараясь осмыслить услышанное.
— Просто не могу поверить, что он такое сказал…
— Вот и я тоже, — хмыкнул Чанс. — Довольно глупо с его стороны ввязываться в это дело. Судебное разбирательство влетит ему в копеечку. Но выиграть дело будет непросто. Мы как раз это обсуждали.
— А Малькольма спрашивали? Может, он что-то посоветует? — Эллисон имела в виду адвоката, которого нанял Чанс. — Что он говорит?
— Я позвонил ему сразу же, как только закончилось интервью, — объяснил Чанс. — Он говорит, что все складывается очень даже неплохо и что Лерош сам себе только навредил этим интервью. Конечно, мы не станем подавать встречный иск за то, что он назвал нас идиотами, то ясно. Зато его заявление, что ему, мол, «жаль беднягу, задумавшего остановиться в „Жемчужине“», можно расценить как преступное намерение с целью повредить репутации и попытку нанести ущерб чужому бизнесу. Кстати, уже звонили из местной газеты — хотели узнать, что мы можем сказать по поводу этого интервью.
— И что ты им ответил? — поинтересовалась Элли.
— Слово в слово то, что посоветовал Малькольм: «Без комментариев». Это касается и всех остальных, поняли? Кто бы ни спросил — без комментариев. В особенности если мы собираемся вчинить Лерошу иск.
Приняв душ и переодевшись, Эллисон заглянула в комнату Эйдриана.
Брат выполнял сложные каты тайцзы.
— Насколько я понимаю, Рори с Чансом отправились к себе?
— Да, — буркнул Эйдриан не останавливаясь.
— Хочешь, я приготовлю что-нибудь на ужин?
— Я попозже сам приготовлю. — Эйдриан принял позу, которая, насколько помнила Эллисон, помогала обрести душевное равновесие и сосредоточиться, и тут же забыл о ее существовании.
Чувствуя себя слегка обиженной такой холодностью, Элли в нерешительности топталась на пороге. Она успела привыкнуть к тому, что брат всегда где-то рядом, готовый в любую минуту кинуться на помощь. Конечно, его занятия восточными единоборствами требовали предельной концентрации… и все же он еще никогда так ясно не давал ей понять, что она ему мешает.
— Ты злишься на меня, да? Нет, конечно, я знаю, что ты боишься за меня, боишься, что я снова стану мучиться, но сейчас ты ведешь себя так, словно ты… словно ты зол как черт. — Элли рассмеялась, ожидая, что брат тут же обиженно надуется и скажет, чтобы она прекратила молоть вздор.
Но Эйдриан молча принял другую позу.
— Просто не понимаю, почему ты себя так ведешь! — Элли покачала головой. — Ты ведь нисколько не возражал, когда Рори проводила дни и ночи в квартире Чанса, верно? Конечно, ты беспокоился, но не бесился, как сейчас.
Эйдриан наконец соизволил взглянуть на Эллисон.
— Рори по крайней мере любила мужчину, с которым спала. В этом все и дело.
Слишком ошеломленная этим выпадом, Элли невольно разинула рот. Но потом ярость ударила ей в голову, и она ринулась в атаку.
— О да! Сильный довод, что и говорить! Будешь утверждать, что ты тоже влюблен в каждую женщину, с которой проводишь ночь?
— Это другое дело.
— Интересно почему? Наверное, потому, что ты мужчина?
Эйдриан раздраженно фыркнул. Потом взял полотенце и принялся вытирать мокрое от пота лицо.
— Ладно, ты права. Может, я и не был в них влюблен, но у меня по крайней мере хватало порядочности дать им понять, чтобы они не ждали от меня больше, чем я могу дать.
— То же самое можно сказать и о Скотте.
— Это совсем другое.
— Потому что я твоя сестра?
— Да, будь оно все трижды проклято! — Эйдриан швырнул полотенце в угол. — И мне противно видеть, как этот хлыщ просто использует тебя, понимаешь? Ты для него — всего лишь очередная куколка, не больше…
— Эйдриан… — Элли, поморщившись, взялась за виски. — Я ведь уже не ребенок. И не нужно меня защищать, понимаешь? Поверь — я знаю правила игры.
— Черта едва ты их знаешь! А вот я… я знаю тебя, Элли! И если ты думаешь, что сможешь водить Скотта на помочах, то просто обманываешь себя. Ты как ребенок, который играет с огнем. Да что там! Я готов поспорить на что угодно, что ты уже по уши влюблена в этого парня.
— Я ведь уже говорила тебе — мне это не нужно. Я не хочу замуж, не хочу детей.
— Даже странно слышать такое от женщины, которая до сих пор играет в куклы.
— И что это значит?
— Честно? — Эйдриан бросил на сестру испытующий взгляд, и Эллисон заметила, что гнев его разом исчез, а в глазах вспыхнуло беспокойство. — Мне кажется, ты просто неосознанно стараешься найти замену ребенку, которого ты когда-то потеряла.
У Элли перехватило дыхание. Вырвавшаяся у Эйдриана фраза была для нее словно удар в солнечное сплетение. Они с Эйдрианом всегда старательно избегали упоминать о случившемся у нее выкидыше, даже Рори ничего об этом не знала. Это случилось много лет назад, но слова Эйдриана разбередили незажившую рану в ее душе. Элли, хватая воздух побелевшими губами, привалилась к стене.
— Элли… — пробормотал Эйдриан. Она подняла на брата глаза и заметила, как он виновато отвел взгляд в сторону. Плечи у него поникли. — Прости…
— Ничего. — Она зажмурилась. Когда голова у нее перестала кружиться, Эллисон снова посмотрела на брата. — Думаю, будет лучше, если мы оставим эту тему. Пошли, Сейди.
Глава 11
Элли кивнула, и они бегом кинулись к дому. После теплого салона машины им показалось, что над головой у них разверзлись хляби небесные. Дождь лил сплошной стеной. Ближе всего было заднее крыльцо, и они метнулись туда, прыгая через лужи и спеша поскорее оказаться наконец под крышей, пока окончательно не промокли. Наконец Элли взялась за ручку двери.
— Подожди, — услышала она вдруг у себя за спиной. Она с трудом повернулась — тело Скотта заслоняло ее от ветра, но, наткнувшись на его странно напряженный взгляд, Эллисон замерла.
Он охватил ладонями ее лицо и притянул к себе, а потом его горячие губы обожгли ее рот. Тихо вскрикнув, Элли прижалась к нему, забыв обо всем, когда его руки сомкнулись вокруг нее. Пальцы Эллисон запутались в его мокрых волосах, на губах остался привкус дождя. Какая-то часть ее отчаянно желала, чтобы восхитительное чувство свободы, переполнявшее ее в эти дни со Скоттом, осталось с ней навсегда. Она знала, что никогда не пожалеет о том, что произошло, потому что с ним она могла быть самой собой.
Боясь, что все вот-вот закончится, Эллисон неосознанным движением еще крепче прижалась к нему. Глухо застонав, он осушал губами капли дождя на ее щеках, на шее, потом его губы снова отыскали ее рот и с какой-то голодной жадностью впились в него.
Тряхнув головой, Скотт постарался взять себя в руки и с неохотой отстранился.
— Все в порядке, — кивнул он. В голосе его еще слышались хриплые нотки, но теперь он снова звучал твердо. — Теперь я готов.
Эти слова похоронным звоном прозвучали в голове Элли. Все кончено. Она молча кивнула, понимая, что иначе и не может быть, но на сердце у нее стало тяжело. Дернув дверь, они вошли. Прохладный воздух от кондиционера ударил им в лицо, кожа покрылась мурашками.
— Наверное, мне стоит подняться к себе и переодеться, — объявил Скотт, с недовольным видом разглядывая набухшие от воды ковбойские сапоги. Они были из оленьей кожи и предназначались скорее для повседневной носки и отнюдь не для верховой езды — к тому же с первого взгляда было ясно, что в свое время они обошлись ему в изрядную сумму. А со второго — что сейчас их можно было смело выкинуть на помойку.
— Жалко, — сочувственно протянула Элли.
— Забудь. — Уголок его рта дрогнул в улыбке. — Ей-богу, наша скачка того стоила!
Раздался оглушительный лай, и в коридор на звук их голосов вылетела Сейди.
— Привет, милая! — Эллисон, присев на корточки, ласково погладила собаку. — Скучала по мне, да?
— А это еще кто? — поинтересовался Скотт, с улыбкой разглядывая шелти.
— Это Сейди. — Эллисон подняла на него глаза. — В основном мы держим ее либо на кухне, либо внизу, поскольку не все наши постояльцы любят собак.
Скотт, присев рядом с Элли, почесал собаку за ушами.
— Какая славная.
Сейди, вскинув голову, гавкнула.
— И прекрасно это знает. — Эллисон рассмеялась. Внезапно улыбка сползла с ее лица. Она встала и, набрав полную грудь воздуха, распахнула дверь на кухню.
Голоса моментально стихли, и воцарилось молчание. Эйдриан, Рори и Чанс с похоронным видом сидели вокруг стола.
Внутри у Элли все сжалось.
— Что-то случилось? —дрогнувшим голосом спросила она.
Прежде чем ответить, Эйдриан бросил многозначительный взгляд на стоявшего позади нее Скотта.
— Так… небольшое семейное дело. Эллисон, нужно поговорить. Ждали только тебя.
— О… — Взгляд Элли перебегал с одного лица на другое. Они что, собрались исключительно для того, чтобы устроить ей взбучку? — Ладно, сейчас приду.
Решив не проходить через кухню и кладовку, она кивком предложила Скотту следовать за ней и провела его через небольшую дверку для прислуги, которая вела из прихожей с задней стороны дома в парадный холл.
— Думаешь, они собрались, чтобы хорошенько намылить тебе шею? — шепотом спросил Скотт, пока они крались к офису.
— Понятия не имею. Может, что-то еще случилось. Кивнув, он счел за лучшее переменить тему.
— Телефон вон там, на столе, — объяснила Элли, включив торшер. — Мы блокировали его, чтобы никто, кроме нас, не смог звонить отсюда по межгороду, так что тебе придется воспользоваться кредитной карточкой.
— Нет проблем. — Скотт полез в бумажник. — Мне нужна всего пара минут.
— Не спеши. Если я тебе понадоблюсь, я на кухне. — Элли вышла.
Оставшись наконец один, Скотт облегченно вздохнул. Но, набирая номер телефона сестры, которая жила в Новом Орлеане, он вдруг почувствовал, что начинает потихоньку закипать. То, о чем Эллисон неохотно рассказала ему, когда они скакали по пляжу, неотступно вертелось у него в мозгу. В этой враждебности между потомками Николь и семьей Лерош явно чувствовалась чья-то злая воля. Глубина ее отчаяния не давала ему покоя, хотя, сказать по правде, для этого были основания.
Сестра подняла трубку после первого же гудка, словно сидела у телефона, ожидая звонка. Голос у нее был взволнованный.
— Хлоя?
— Нет, это я, Скотт. — Он нахмурился — голос Дианы ему очень не понравился.
— Скотт? Слава Богу! Я весь день пыталась дозвониться до тебя. Почему, черт возьми, ты не слушаешь свой проклятый автоответчик?!
— Диана… — вздохнул он, — может, хоть один раз в жизни ты успокоишься, перестанешь вопить и заламывать руки, словно героиня одной из твоих любимых мыльных опер, и окажешь мне услугу? У меня под рукой не оказалось телефонной книги, а мне позарез нужен телефон адвоката Джона. Можешь мне его дать?
— Не сейчас, Скотт. Мне нужна твоя помощь. С Хлоей сейчас что-то очень не так!
Скотт не слишком встревожился. «Что-то не так» давно уже стало любимым выражением его сестры.
— Что на этот раз? Выкрасила волосы в зеленый цвет? Повесила сережку в пупок?
— Она пропала!
— Что?! — В голове у Скотта словно взвыла сирена пожарной тревоги. — Что значит «пропала»?
— Убежала! — прорыдала в трубку сестра. — Я обнаружила записку… на кухонном столе… увидела ее, когда вернулась домой. О, Скотт, как она могла! И где она? Неужели она не понимает, что я схожу с ума?!
— Успокойся, прошу тебя. — Скотт почесал переносицу. — Когда ты нашла записку?
— Когда вернулась.
— Во сколько это было?! — рявкнул он.
— Не знаю. Около десяти, утром.
Господи Иисусе! Выходит, его сестрица оставила двенадцатилетнюю девочку одну на всю ночь, пока сама торчала в каком-нибудь клубе! У него голова шла кругом. Похоже, у Дианы окончательно снесло крышу, зло подумал он. Какая безответственность. Мать, называется!
— Скотт, умоляю, скажи, что она у тебя!
— Как она, черт возьми, может быть у меня?!
— Но в записке сказано, что она хочет жить с тобой, поскольку ты, мол, единственный человек, которому небезразлично, жива она или нет. Как она могла такое написать?! Разве она не знает, как я ее люблю?! Нанести мне такую рану…
Диана разрыдалась, и Скотт благоразумно сдержался и не высказал то, что вертелось у него на языке. Отчитывать сестру не имеет смысла — она как была, так и осталась вечным ребенком. Заставить ее повзрослеть могло разве что чудо.
— Не паникуй! — рявкнул он, когда смог прорваться сквозь поток слез и причитаний. — Я ее отыщу.
— Спасибо. — Диана шмыгнула носом, даже не поинтересовавшись, как он собирается это сделать. — Ты всегда умеешь все уладить.
Он стиснул зубы, стараясь подавить раздражение.
— А пока я стану искать Хлою, будь добра, окажи мне услугу.
— Какую?
— Отыщи мне телефон адвоката Джона.
— Прямо сейчас? — простонала Диана.
— Ну не сию минуту, но во всяком случае сегодня. Ты поняла?
— Но зачем? Хочешь попросить его урезать мое содержание?
— Диана… — Скотт закусил губу, чтобы не взорваться. — Дело совсем не в этом, честное слово. Но мне позарез нужно поговорить с адвокатами Джона.
— А зачем?
— Потому что наш папочка, этот сукин сын Джон Лерош, вознамерился испортить жизнь одним очень хорошим и порядочным людям, и я намерен сделать все, чтобы ему помешать.
— А тебе какое дело? Ты ведь сам много лет назад втоптал наше имя в грязь!
«Потому что на этот раз это касается Эллисон».
— Просто отыщи мне его номер, хорошо?
— Ладно, ладно, так и быть. Но дай мне слово, что найдешь Хлою!
— Найду. — Мысли лихорадочно кружились в голове Скотта. Если его племянница сбежала из дома и отправилась в его городской дом, то обнаружит на двери замок. Ключ у нее, конечно, есть, но Хлоя, одна, да еще во Французском квартале… По спине у него пробежала дрожь.
Правда, надо сказать, девочка она на редкость неглупая и к тому же находчивая. Вдобавок он заранее договорился с ней, как она сможет отыскать его в случае необходимости, — дал ей номер телефона своего литагента, а Хью, в свою очередь, получил распоряжение помочь малышке, если ей понадобится его отыскать.
Он положил трубку и стал набирать номер своего агента. «Только бы он был дома!»
— Хью Эштон. Слава тебе Господи!
— Хью, это я. Скотт.
— Скотт? Странно… кажется, я где-то слышал это имя. Ага, вспомнил! Знал я одного парня по имени Скотт, но бедняга сгинул — уехал куда-то на край света и исчез.
— Заткнись и послушай. Пропала Хлоя, моя племянница. Она тебе не звонила?
— Собственно говоря, да. А что?
— Когда?! Что она сказала?
— Она позвонила сегодня утром, когда у меня было совещание. Отказалась оставить номер, чтобы я мог ей перезвонить. И около часа назад позвонила еще раз.
— Что она сказала, черт возьми?! С ней все в порядке?
— Судя по голосу — да. Кстати, голос у нее удивительно взрослый. Мне казалось, ты говорил, что она еще совсем ребенок.
— Она и есть ребенок. Ей всего двенадцать.
— Да? А по голосу гораздо больше.
— Что она сказала?
— Только что ей позарез нужно с тобой поговорить. Поэтому я дал ей телефон твоей гостиницы. Надеюсь, ты не сердишься?
— Нет-нет, все нормально. — У Скотта словно гора свалилась с плеч. — Слушай, мне нужно идти — хочу узнать, звонила ли она сюда. Сделай одолжение — если она снова позвонит, вытяни из нее, где она сейчас. А потом перезвони мне. Сразу же.
— Непременно. Только запомни — в следующий раз твоя очередь звонить мне.
— Да-да, конечно, — не слыша его, буркнул Скотт и, бросив трубку, галопом помчался на кухню.
Эллисон сидела за столом вместе с остальными. Как только Скотт ворвался на кухню, разговор мгновенно оборвался и все уставились на него.
— Кто-нибудь в курсе, моя племянница не звонила? Я имею в виду за последние час-два? — спросил он. — Ее зовут Хлоя.
Эллисон обвела вопросительным взглядом остальных.
— Единственный, кто звонил, это ваша редакторша, — буркнула Рори. Хотя это было сказано достаточно вежливо, по выражению ее лица было ясно, что теплых чувств к Скотту Рори не питает. — Записка лежит у вас в комнате на столе.
— Вы уверены, что это мой редактор, а не девочка? У Хлои для ее возраста очень взрослый голос.
— Вне всякого сомнения, — ответила Рори. — Вряд ли вашей племяннице пришло бы в голову звонить ради того, чтобы поинтересоваться, когда вы свяжетесь с ней по поводу вашей новой книги.
— Ладно, все ясно. Спасибо. — Страх вспыхнул в нем с новой силой.
— Скотт, подожди. — Эллисон сорвалась с места. — Что-нибудь случилось?
Он молча покачал головой, чувствуя, что просто не в силах говорить об этом сейчас, да еще в присутствии ее ощетинившейся семейки.
— Все нормально. Мне нужно еще позвонить. Ничего?
— Конечно.
Эллисон, чувствуя, что он что-то скрывает, проводила Скотта встревоженным взглядом. Впрочем, вздохнула она, сейчас у нее хватало своих проблем. В дневной сводке новостей показали интервью с Джоном Лерошем в Хьюстоне, где ему пришлось ответить на несколько неприятных вопросов относительно финансового положения компании. «Лерош шиппинг», дочернее предприятие «Лерош энтерпрайзиз», объявило о закрытии своих складов в Хьюстоне, благодаря чему сотни рабочих оказались выброшенными на улицу. Во время интервью как-то сама собой всплыла давняя история о невыплате ссуды банку, о продаже с торгов Жемчужного острова и о возбуждении судебного иска против «Либерти юнион нэшнл банк».
По словам Чанса, смотревшего передачу от начала до конца, Джон держался невозмутимо и сиял улыбкой — в точности как какой-нибудь замешанный в темных делишках политик. Но стоило только упомянуть судебный иск, как он дал волю ярости. Джон заявил, что вел дела с банком в Галвестоне многие годы, поэтому он, мол, был в таком шоке, когда сын президента банка воспользовался своим влиянием и помог каким-то трем идиотам завладеть его кровной собственностью, чтобы открыть гостиницу. Потом он чуть ли не со слезами на глазах заявил, что желает вернуть этот дом из «чисто сентиментальных соображений». И добавил: «Сказать по правде, мне искренне жаль беднягу, вздумавшего остановиться в „Жемчужине“, поскольку дом настолько обветшал, что в любой момент может просто обрушиться вам на голову. А о приличном завтраке там можно только мечтать. Кретины, что купили его, хотели только подложить свинью Лерошам».
Эллисон смотрела на Чанса, тщетно стараясь осмыслить услышанное.
— Просто не могу поверить, что он такое сказал…
— Вот и я тоже, — хмыкнул Чанс. — Довольно глупо с его стороны ввязываться в это дело. Судебное разбирательство влетит ему в копеечку. Но выиграть дело будет непросто. Мы как раз это обсуждали.
— А Малькольма спрашивали? Может, он что-то посоветует? — Эллисон имела в виду адвоката, которого нанял Чанс. — Что он говорит?
— Я позвонил ему сразу же, как только закончилось интервью, — объяснил Чанс. — Он говорит, что все складывается очень даже неплохо и что Лерош сам себе только навредил этим интервью. Конечно, мы не станем подавать встречный иск за то, что он назвал нас идиотами, то ясно. Зато его заявление, что ему, мол, «жаль беднягу, задумавшего остановиться в „Жемчужине“», можно расценить как преступное намерение с целью повредить репутации и попытку нанести ущерб чужому бизнесу. Кстати, уже звонили из местной газеты — хотели узнать, что мы можем сказать по поводу этого интервью.
— И что ты им ответил? — поинтересовалась Элли.
— Слово в слово то, что посоветовал Малькольм: «Без комментариев». Это касается и всех остальных, поняли? Кто бы ни спросил — без комментариев. В особенности если мы собираемся вчинить Лерошу иск.
Приняв душ и переодевшись, Эллисон заглянула в комнату Эйдриана.
Брат выполнял сложные каты тайцзы.
— Насколько я понимаю, Рори с Чансом отправились к себе?
— Да, — буркнул Эйдриан не останавливаясь.
— Хочешь, я приготовлю что-нибудь на ужин?
— Я попозже сам приготовлю. — Эйдриан принял позу, которая, насколько помнила Эллисон, помогала обрести душевное равновесие и сосредоточиться, и тут же забыл о ее существовании.
Чувствуя себя слегка обиженной такой холодностью, Элли в нерешительности топталась на пороге. Она успела привыкнуть к тому, что брат всегда где-то рядом, готовый в любую минуту кинуться на помощь. Конечно, его занятия восточными единоборствами требовали предельной концентрации… и все же он еще никогда так ясно не давал ей понять, что она ему мешает.
— Ты злишься на меня, да? Нет, конечно, я знаю, что ты боишься за меня, боишься, что я снова стану мучиться, но сейчас ты ведешь себя так, словно ты… словно ты зол как черт. — Элли рассмеялась, ожидая, что брат тут же обиженно надуется и скажет, чтобы она прекратила молоть вздор.
Но Эйдриан молча принял другую позу.
— Просто не понимаю, почему ты себя так ведешь! — Элли покачала головой. — Ты ведь нисколько не возражал, когда Рори проводила дни и ночи в квартире Чанса, верно? Конечно, ты беспокоился, но не бесился, как сейчас.
Эйдриан наконец соизволил взглянуть на Эллисон.
— Рори по крайней мере любила мужчину, с которым спала. В этом все и дело.
Слишком ошеломленная этим выпадом, Элли невольно разинула рот. Но потом ярость ударила ей в голову, и она ринулась в атаку.
— О да! Сильный довод, что и говорить! Будешь утверждать, что ты тоже влюблен в каждую женщину, с которой проводишь ночь?
— Это другое дело.
— Интересно почему? Наверное, потому, что ты мужчина?
Эйдриан раздраженно фыркнул. Потом взял полотенце и принялся вытирать мокрое от пота лицо.
— Ладно, ты права. Может, я и не был в них влюблен, но у меня по крайней мере хватало порядочности дать им понять, чтобы они не ждали от меня больше, чем я могу дать.
— То же самое можно сказать и о Скотте.
— Это совсем другое.
— Потому что я твоя сестра?
— Да, будь оно все трижды проклято! — Эйдриан швырнул полотенце в угол. — И мне противно видеть, как этот хлыщ просто использует тебя, понимаешь? Ты для него — всего лишь очередная куколка, не больше…
— Эйдриан… — Элли, поморщившись, взялась за виски. — Я ведь уже не ребенок. И не нужно меня защищать, понимаешь? Поверь — я знаю правила игры.
— Черта едва ты их знаешь! А вот я… я знаю тебя, Элли! И если ты думаешь, что сможешь водить Скотта на помочах, то просто обманываешь себя. Ты как ребенок, который играет с огнем. Да что там! Я готов поспорить на что угодно, что ты уже по уши влюблена в этого парня.
— Я ведь уже говорила тебе — мне это не нужно. Я не хочу замуж, не хочу детей.
— Даже странно слышать такое от женщины, которая до сих пор играет в куклы.
— И что это значит?
— Честно? — Эйдриан бросил на сестру испытующий взгляд, и Эллисон заметила, что гнев его разом исчез, а в глазах вспыхнуло беспокойство. — Мне кажется, ты просто неосознанно стараешься найти замену ребенку, которого ты когда-то потеряла.
У Элли перехватило дыхание. Вырвавшаяся у Эйдриана фраза была для нее словно удар в солнечное сплетение. Они с Эйдрианом всегда старательно избегали упоминать о случившемся у нее выкидыше, даже Рори ничего об этом не знала. Это случилось много лет назад, но слова Эйдриана разбередили незажившую рану в ее душе. Элли, хватая воздух побелевшими губами, привалилась к стене.
— Элли… — пробормотал Эйдриан. Она подняла на брата глаза и заметила, как он виновато отвел взгляд в сторону. Плечи у него поникли. — Прости…
— Ничего. — Она зажмурилась. Когда голова у нее перестала кружиться, Эллисон снова посмотрела на брата. — Думаю, будет лучше, если мы оставим эту тему. Пошли, Сейди.
Глава 11
Оказавшись на черной лестнице, Элли судорожно обхватила себя руками и прислонилась к стене, дожидаясь, пока уляжется дрожь в ногах. Сейди жалобно заскулила и уставилась на нее испуганными карими глазами.
— Все в порядке, девочка. — Элли наклонилась и погладила собаку. — Старшие братья почему-то всегда уверены, что знают все на свете, но ведь это не так, верно?
Сейди, внимательно вслушиваясь в слова хозяйки, склонила голову набок. Это было так трогательно, что у Элли защипало глаза. Может быть, старшие братья действительно мало что понимают, но ее брату когда-то хватило ума и чуткости понять, каким дорогим подарком станет для нее этот щенок. Впервые она увидела Сейди десять лет назад, когда тетя Вив забрала ее из больницы и привезла домой. Нет, уже почти одиннадцать, спохватилась Эллисон, заметив, что у Сейди начинает потихоньку седеть морда.
— И все равно ты еще совсем молодая, да, девочка? — Элли ласково потрепала собаку по ушам. — Знаешь, если пообещаешь вести себя хорошо, я разрешу тебе сидеть вместе со мной в магазине! И как тебе такая идея?
Сейди радостно гавкнула и завертелась у ног Эллисон, бешено виляя хвостом.
— Ну уж нет! Никакого лая! Веди себя хорошо!
Убедившись, что на первом этаже ни души, Элли юркнула в свой магазинчик, где, облегченно вздохнув, сразу почувствовала себя в безопасности и занялась инвентаризацией и просмотром каталогов.
Углубившись в это занятие, Эллисон смутно отметила про себя, что двери офиса по-прежнему закрыты и из-под них пробивается полоска света. Заинтересовавшись, Элли направилась туда и тихонько приоткрыла одну створку. Настольная лампа так и осталась гореть, освещая комнату мягким светом. Ослепительная вспышка молнии расколола темноту за окном и невольно привлекла внимание Элли к небольшой нише за аркой. Она вдруг заметила Скотта — скорчившись на диванчике, он обхватил голову руками. Скрип двери заставил его поднять голову. Взгляды их встретились, и в глаза Элли бросилось его осунувшееся, почерневшее лицо. Она застыла, словно пригвожденная к месту.
— Скотт… — Поколебавшись, она шагнула в комнату. — Что такое? Что-то случилось?
— Ничего. Я просто жду звонка. Ничего, если я немного побуду здесь?
Но прежде чем Эллисон успела ответить, Сейди вырвалась у нее из рук и, бешено виляя хвостом, положила лапы на колени Скотту.
— Сейди, прекрати немедленно! — Эллисон кинулась к собаке, но Сейди уже вспрыгнула к Скотту на колени, нисколько не сомневаясь, что он рад ее появлению. — Ты — испорченное, дрянное животное! — возмутилась Эллисон. — Теперь ты понимаешь, почему мы стараемся держать ее подальше от наших постояльцев? — обратилась она к Скотту.
— Ничего страшного. — Криво улыбнувшись, он погладил Сейди по голове и почесал за ушами. Он еще не переоделся — на нем были те же джинсы, в которых он ездил верхом, и слабый аромат кожи и лошадиного пота защекотал Эллисон ноздри.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — забеспокоилась она.
— Все нормально.
Она почувствовала, что пора уходить, но что-то мешало ей… Элли готова была поклясться, что что-то не так. Она неуверенно двинулась к Скотту.
— Помнишь, ты говорил, что это нечестно — что-то скрывать?
— Только когда рассказываешь какую-нибудь историю. Жизнь — совсем другое дело.
— Ну, тогда расскажи мне историю.
Скотт покачал головой. Потом машинально покосился на телефон.
— Моя племянница Хлоя сбежала из дому. С десяти утра о ней ничего не известно.
— Ох, Скотт… — Элли положила руку ему на плечо, искренне жалея, что не может взять на себя часть его забот. — Мне так жаль. Я могу чем-нибудь помочь?
Он поднял голову. Лицо его просветлело, в глазах светилась благодарность.
— Ты уже сделала это.
— Правда? И что же я сделала? Скотт накрыл ее руку своей.
— Ты не сделала ничего. Ты ничего не просишь, ни в чем меня не винишь, не требуешь, чтобы я высказался определенно. Просто… не делаешь ничего.
Элли тихонько пристроилась рядом со Скоттом, чувствуя, как его ладонь крепко сжимает ее пальцы. Странно… но сейчас, глядя в его глаза, она внезапно почувствовала себя ближе к нему, чем в предыдущую ночь, которую они провели вместе, в одной постели. Тогда соединялись их тела, теперь — души.
Скотт отвернулся.
— Хуже всего то, что я бессилен что-то сделать… могу только сидеть у телефона. У полиции есть ее фотография, — он пожал плечами, — но подростки, удирающие из дома, не их профиль. Остается только надеяться, что Хлоя позвонит и сообщит, где она. Или сестра обрадует меня, что девочка наконец нашлась.
— А ты хотя бы представляешь себе, куда она могла направиться?
— Да. Паршивка оставила душераздирающую записку, в которой сообщила, что желает, мол, жить у меня, поэтому вероятнее всего, что она отправилась в мой городской дом. — Скотт потер лоб. — Господи, я ведь живу во Французском квартале! Даже не хочется думать о том, что моя двенадцатилетняя племянница сейчас бродит там одна.
— А как ты думаешь, что она сделает, узнав, что тебя нет дома?
— У нее хватило сообразительности связаться с моим агентом, который сказал ей, где я сейчас, и продиктовал номер вашей гостиницы. Но поскольку она так и не позвонила, могу только предположить, что сейчас она направляется сюда. О Боже! — Скотт обхватил голову руками и глухо застонал. — Если узнаю, что она путешествует на попутках, клянусь, я придушу ее собственными руками! Впрочем, нет… она не так глупа. Хлоя достаточно рассудительная девочка. Наверняка она сядет в автобус. — Скотт с надеждой в глазах уставился на Эллисон. — Водитель ведь поймет, что это ребенок, который путешествует один, без взрослых… и остановится, я прав?
Сердце у Эллисон заныло — ей, как и Скотту, было хорошо известно, что может случиться… и часто случается.
— Я уверена, с ней все будет в порядке.
Скотт кивнул и молча уставился на телефон, словно пытался взглядом заставить его зазвонить.
Эллисон рассеянно потрепала Сейди по голове, соображая, что делать.
— Может, принести тебе что-нибудь поесть?
— Я не голоден.
— Как насчет того, чтобы что-нибудь выпить? В холодильнике есть белое вино.
Скотт рассмеялся:
— Пойдет.
Кивнув, Элли помчалась на кухню, где в холодильнике стояла бутылка пино-гриджо. Когда они с Сейди вернулись, Скотт, заметив второй бокал, молча поднял брови.
— Я решила, что могу составить тебе компанию, раз уж ты все равно ждешь, — заметив его взгляд, пожала плечами Эллисон.
— Спасибо. — Он улыбнулся, и лицо его немного смягчилось.
Элли снова уселась возле Скотта, а Сейди устроилась у них возле ног.
— Расскажи мне о Хлое.
— Все в порядке, девочка. — Элли наклонилась и погладила собаку. — Старшие братья почему-то всегда уверены, что знают все на свете, но ведь это не так, верно?
Сейди, внимательно вслушиваясь в слова хозяйки, склонила голову набок. Это было так трогательно, что у Элли защипало глаза. Может быть, старшие братья действительно мало что понимают, но ее брату когда-то хватило ума и чуткости понять, каким дорогим подарком станет для нее этот щенок. Впервые она увидела Сейди десять лет назад, когда тетя Вив забрала ее из больницы и привезла домой. Нет, уже почти одиннадцать, спохватилась Эллисон, заметив, что у Сейди начинает потихоньку седеть морда.
— И все равно ты еще совсем молодая, да, девочка? — Элли ласково потрепала собаку по ушам. — Знаешь, если пообещаешь вести себя хорошо, я разрешу тебе сидеть вместе со мной в магазине! И как тебе такая идея?
Сейди радостно гавкнула и завертелась у ног Эллисон, бешено виляя хвостом.
— Ну уж нет! Никакого лая! Веди себя хорошо!
Убедившись, что на первом этаже ни души, Элли юркнула в свой магазинчик, где, облегченно вздохнув, сразу почувствовала себя в безопасности и занялась инвентаризацией и просмотром каталогов.
Углубившись в это занятие, Эллисон смутно отметила про себя, что двери офиса по-прежнему закрыты и из-под них пробивается полоска света. Заинтересовавшись, Элли направилась туда и тихонько приоткрыла одну створку. Настольная лампа так и осталась гореть, освещая комнату мягким светом. Ослепительная вспышка молнии расколола темноту за окном и невольно привлекла внимание Элли к небольшой нише за аркой. Она вдруг заметила Скотта — скорчившись на диванчике, он обхватил голову руками. Скрип двери заставил его поднять голову. Взгляды их встретились, и в глаза Элли бросилось его осунувшееся, почерневшее лицо. Она застыла, словно пригвожденная к месту.
— Скотт… — Поколебавшись, она шагнула в комнату. — Что такое? Что-то случилось?
— Ничего. Я просто жду звонка. Ничего, если я немного побуду здесь?
Но прежде чем Эллисон успела ответить, Сейди вырвалась у нее из рук и, бешено виляя хвостом, положила лапы на колени Скотту.
— Сейди, прекрати немедленно! — Эллисон кинулась к собаке, но Сейди уже вспрыгнула к Скотту на колени, нисколько не сомневаясь, что он рад ее появлению. — Ты — испорченное, дрянное животное! — возмутилась Эллисон. — Теперь ты понимаешь, почему мы стараемся держать ее подальше от наших постояльцев? — обратилась она к Скотту.
— Ничего страшного. — Криво улыбнувшись, он погладил Сейди по голове и почесал за ушами. Он еще не переоделся — на нем были те же джинсы, в которых он ездил верхом, и слабый аромат кожи и лошадиного пота защекотал Эллисон ноздри.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — забеспокоилась она.
— Все нормально.
Она почувствовала, что пора уходить, но что-то мешало ей… Элли готова была поклясться, что что-то не так. Она неуверенно двинулась к Скотту.
— Помнишь, ты говорил, что это нечестно — что-то скрывать?
— Только когда рассказываешь какую-нибудь историю. Жизнь — совсем другое дело.
— Ну, тогда расскажи мне историю.
Скотт покачал головой. Потом машинально покосился на телефон.
— Моя племянница Хлоя сбежала из дому. С десяти утра о ней ничего не известно.
— Ох, Скотт… — Элли положила руку ему на плечо, искренне жалея, что не может взять на себя часть его забот. — Мне так жаль. Я могу чем-нибудь помочь?
Он поднял голову. Лицо его просветлело, в глазах светилась благодарность.
— Ты уже сделала это.
— Правда? И что же я сделала? Скотт накрыл ее руку своей.
— Ты не сделала ничего. Ты ничего не просишь, ни в чем меня не винишь, не требуешь, чтобы я высказался определенно. Просто… не делаешь ничего.
Элли тихонько пристроилась рядом со Скоттом, чувствуя, как его ладонь крепко сжимает ее пальцы. Странно… но сейчас, глядя в его глаза, она внезапно почувствовала себя ближе к нему, чем в предыдущую ночь, которую они провели вместе, в одной постели. Тогда соединялись их тела, теперь — души.
Скотт отвернулся.
— Хуже всего то, что я бессилен что-то сделать… могу только сидеть у телефона. У полиции есть ее фотография, — он пожал плечами, — но подростки, удирающие из дома, не их профиль. Остается только надеяться, что Хлоя позвонит и сообщит, где она. Или сестра обрадует меня, что девочка наконец нашлась.
— А ты хотя бы представляешь себе, куда она могла направиться?
— Да. Паршивка оставила душераздирающую записку, в которой сообщила, что желает, мол, жить у меня, поэтому вероятнее всего, что она отправилась в мой городской дом. — Скотт потер лоб. — Господи, я ведь живу во Французском квартале! Даже не хочется думать о том, что моя двенадцатилетняя племянница сейчас бродит там одна.
— А как ты думаешь, что она сделает, узнав, что тебя нет дома?
— У нее хватило сообразительности связаться с моим агентом, который сказал ей, где я сейчас, и продиктовал номер вашей гостиницы. Но поскольку она так и не позвонила, могу только предположить, что сейчас она направляется сюда. О Боже! — Скотт обхватил голову руками и глухо застонал. — Если узнаю, что она путешествует на попутках, клянусь, я придушу ее собственными руками! Впрочем, нет… она не так глупа. Хлоя достаточно рассудительная девочка. Наверняка она сядет в автобус. — Скотт с надеждой в глазах уставился на Эллисон. — Водитель ведь поймет, что это ребенок, который путешествует один, без взрослых… и остановится, я прав?
Сердце у Эллисон заныло — ей, как и Скотту, было хорошо известно, что может случиться… и часто случается.
— Я уверена, с ней все будет в порядке.
Скотт кивнул и молча уставился на телефон, словно пытался взглядом заставить его зазвонить.
Эллисон рассеянно потрепала Сейди по голове, соображая, что делать.
— Может, принести тебе что-нибудь поесть?
— Я не голоден.
— Как насчет того, чтобы что-нибудь выпить? В холодильнике есть белое вино.
Скотт рассмеялся:
— Пойдет.
Кивнув, Элли помчалась на кухню, где в холодильнике стояла бутылка пино-гриджо. Когда они с Сейди вернулись, Скотт, заметив второй бокал, молча поднял брови.
— Я решила, что могу составить тебе компанию, раз уж ты все равно ждешь, — заметив его взгляд, пожала плечами Эллисон.
— Спасибо. — Он улыбнулся, и лицо его немного смягчилось.
Элли снова уселась возле Скотта, а Сейди устроилась у них возле ног.
— Расскажи мне о Хлое.