Отец Арсений был очень эрудирован в богословских вопросах, искусстве, древней архитектуре, русской истории, но никогда не пытался это подчеркнуть. Если при нем возникал разговор на сложные богословские темы, то всегда говорил: «Оптинские старцы великой жизни о. Анатолий, о. Нектарий и владыка Иларион благословили меня на пастырское служение, сказав: «Это твой путь. Помни учение Церкви. Богословскими спорами и рассуждениями пусть занимаются богословы».
   Мною прочитаны почти все воспоминания об о. Арсении и о жизни его духовных питомцев. Почему-то мало в них говорилось о том, что был человек, благодаря которому семнадцать лет жизни в Ростове он прожил спокойно, ухоженный, вовремя накормленный, окруженный постоянной заботой, а приезжающие духовные дети, от пяти до двенадцати человек в день, обедали, завтракали, ужинали, и все это лежало на удивительно безотказной и услужливой, но уже весьма пожилой Надежде Петровне.
   Уставала она до изнеможения, но терпела, никому ничего не говоря. Только в начале 1960 г. дошло до нас – ей необходима помощь. Ее освободили от готовки обедов, завтраков, ужинов и всех дел на кухне: продукты привозились приезжающими, каждая приехавшая женщина обязывалась заниматься готовкой или помогать на кухне. Любой приехавший привозил с собой две простыни, наволочку, полотенце, и уезжая, конечно, увозил домой. Единственное, от чего не захотела отказаться Надежда Петровна,– от ухода за о. Арсением, от приготовления для него завтрака, обеда, ужина, чая; если пытались ее заменить, сердилась и расстраивалась.
   Не одни доктора, которых в общине было много, поддерживали здоровье о. Арсения – думаю, что только благодаря Господнему произволению и уходу Надежды Петровны тяжело больной батюшка смог семнадцать лет прожить и вести огромное количество людей к Господу Богу, наставлять, учить и постоянно молиться о всех своих духовных детях. Труден был его старческий подвиг, очень тяжел. Когда вдумываешься, откуда брал он силы, то понимаешь, что Господь давал их ему для нас грешных.

ИСЦЕЛЕНИЯ

   Расскажу теперь о поистине чудесном, что совершалось по молитвам о. Арсения. Внучка Марины Петровны – Таня, которой было двадцать пять лет, заболела: в области желудка и печени возникли боли. Ее положили на обследование, сделали рентген, гастроскопию и обнаружили опухоль. Решили делать операцию по удалению части желудка. Положили Таню в самую лучшую хирургическую клинику, которой заведовала Юля, разрезали брюшную полость и обнаружили огромную опухоль желудка, поражение поджелудочной железы и метастазы даже на печени. Операцию делать было бессмысленно, зашили брюшину и больной ничего не сказали. Все родные были в безысходном горе – оставалась трехлетняя дочка. Муж Евгений, старше Тани на восемь лет, стал просто невменяем, он до безумия любил жену. Я и Марина, с которой мы дружили еще в двадцатые годы, поехали к о. Арсению, Таня была его духовной дочерью с 1959 г. Человек она мягкого характера, безотказно помогавшая всем нуждающимся и всегда желавшая помочь человеку, утешить его, сказать в трудную минуту ободряющее слово и поддержать, чем могла. Мне всегда виделось, что Господь наложил на нее Свою печать благости и совершенства. Приехали и рассказали обо всем батюшке. Все духовные дети были равны для него, но Таню он явно опекал особенно. «Завтра поедем к ней. Господи! Господи! Какое горе». Поездка о. Арсения в Москву всегда вызывала беспокойство и тревогу наших докторов и Надежды Петровны, все боялись за его здоровье, но он твердо сказал: «Еду».
   Приехали прямо на квартиру к Марине, бабушке Тани. Таня лежала, постанывая от боли. Войдя в комнату, о. Арсений прочел несколько молитв, благословил Таню и, на удивление собравшихся, сказал: «Таня! Таня! Такая молодая и заболела раком, разрезали и зашили, Господь милостив, будем молиться о Его милости и помощи Пресвятой Богородицы». Попросил зажечь перед иконами лампадки, надел подрясник, епитрахиль, опустился около кровати на колени, попросив нас выйти. Не выходил из комнаты четыре часа, исповедовал, соборовал и причастил Таню. Прожил три дня, каждый день по нескольку часов молился около больной, потом – со всеми нами о здоровье Татьяны, на четвертый день уехал домой в Ростов.
   Прошло полтора месяца, Таня давно встала. Обследовали несколько раз – опухоли исчезли, остался, как память о когда-то бывшем раке, шов на животе. Врачи, обследовавшие Таню, с удивлением разводили руками и не понимали, что произошло. Произошло Господне чудо по молитве о. Арсения, устремленной к Богу и Пресвятой Богородице. Большое, настоящее чудо.
   Таких исцелений было много, приведу еще два примера. Муж Алевтины Кирилл Петрович, в прошлом заядлый курильщик, при прохождении на предприятии обязательной флюорографии узнал, что на левом легком обнаружена онкологическая опухоль. Вопрос об операции резко осложнялся: Кириллу Петровичу было 55 лет, сердце работало отвратительно, была аритмия, ишемическая болезнь сердца, и когда-то был мощный инфаркт. На консилиуме решили операцию не делать, вероятность смерти на операционном столе была стопроцентной. Кирилл Петрович все понял, но спокойно отнесся к случившемуся. Видя, что выздороветь ему невозможно, поехал к отцу Арсению на исповедь. Батюшка, увидев Кирилла Петровича, сказал: «Господь милостив, все обойдется, проживете у нас два дня, и будем молить Господа и Пресвятую Богородицу помиловать и исцелить вас». Два дня все мы собирались и молились почти беспрерывно, о. Арсений и Кирилл молились даже ночью, конечно, батюшка исповедовал и соборовал Кирилла.
   Явившись в диспансер на обследование онкологов, Кирилл удивил врачей тем, что опухоль рассосалась, объяснить происшедшее не смогли. Это было чудо, которое произошло по молитве праведника, понятное только верующим людям.
   Третье исцеление произошло с дочерью Марии Федоровны – Евгенией, у нее к тридцати годам резко обострился диабет, никакие новейшие препараты не помогали, инсулин не снижал сахара в крови. Евгения начала быстро слепнуть, возрастала слабость. Врачи предрекали быструю смерть. Помню, собрались мы в комнате о. Арсения, и он попросил всех молиться о Евгении. Сам о. Арсений, встав на колени, молился со слезами на глазах и не вставал более трех часов. Плакал о. Арсений очень редко, а сейчас, читая молитвы, буквально заливался слезами и даже временами не мог произносить слов. В этот день приехал о. Андрей, он также стоя на коленях умолял Пресвятую Богородицу исцелить рабу Божию Евгению.
   Прошло два месяца, зрение возвратилось, сахар в крови пришел в норму, Евгения полностью выздоровела и через два года родила совершенно здорового сына без каких-либо осложнений. Вымолил о. Арсений больную Евгению у Господа и Пресвятой Богородицы.
   Я могла бы привести еще несколько чудесных исцелений людей по молитве батюшки, говорящих о великой духовной силе, о данной ему Господом благодати. Господь даровал о. Арсению эту силу за долгий молитвенный подвиг и любовь к людям.

О МОЛИТВЕ

   Мне много раз приходилось присутствовать на беседах, проводимых о. Арсением с приехавшими к нему людьми, иногда тема беседы повторялась, если прибывшие ранее не слышали того, о чем говорил батюшка. Вот две беседы о. Арсения о молитве.
   «Все евангельские слова боговдохновенны, но с особым чувством я воспринимаю слова, сказанные Спасителем: «Ибо, где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреде них» (Мф. 18, 20). Есть прекрасная, глубоко проникновенная молитва, созданная, по-видимому, в XVI веке, но никогда не включавшаяся нив один молитвослов и называемая в народе «Молитва по соглашению». Существует несколько преданий о ее создателях, но мне думается, что сложилась она в душах многих православных христиан, ибо основные слова взяты из Евангелия. Как правило, при каких-то бедах, несчастьях несколько православных христиан договариваются читать ее одновременно и просить Господа о выздоровлении больного, о милости к падшему, о спасении воина, заключенного. Молящиеся могут находиться в разных городах, домах, но читают молитву все в одно и то же время утром, днем или вечером. Многие знают эту молитву, но я прочту ее: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий! Ты рекл еси пречистыми устами Твоими, егда двое или трое на земли согласятся просить о всяком деле, дано будет Отцем Моим Небесным, ибо где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреде них.
   Непреложны словеса Твои, Господи, человеколюбие Твое беспредельно, милосердию Твоему нет конца. Мы, рабы Твои (следует назвать имена одновременно молящихся), согласно молимся о рабах (упоминаются люди или события, о которых молятся), помоги, Господи, все дела наши, совершаемые в сегодняшний, завтрашний и во все дни, о Тебе Самом совершити, но обаче, не как мы хотим, а как Ты. Да будет воля Твоя, Господи. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь» (Мф. 18, 19–21).
   Все верующие являются членами Церкви Христовой, и без Церкви одному человеку трудно найти верный путь к спасению, правильному поведению в земной жизни. Вне Церкви человек хиреет, легко поддается соблазнам, колебаниям, смущениям, смятению духа. Церковь духовно питает каждого приходящего к ней. Мы живем в окружении разнообразных людей: плохих, хороших, верующих и неверующих, встречаемся с последователями вредных учений, не зная об этом, что-то пытаемся передать им свое, но чаще получаем от них вред, ненужные знания и вредную информацию. Наша вера в Господа постепенно вытесняется посторонними мыслями, и, считая себя православными христианами, мы на самом деле становимся слабым отражением христианина. Постоянное общение с Церковью помогает бороться с окружающим злом и восстанавливает в человеке дух Христов, дух веры.
   Если человек молится один и не живет жизнью Церкви, то суета и заботы века сего все дальше и дальше будут уводить его с дороги веры. Необходимо постоянно бывать в храме, молиться со всеми стоящими в нем, ибо «где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреде них», исповедоваться и приобщаться Святых Тайн. Образно молитву одного человека можно сравнить с одиноко горящей свечой, но молясь в храме, сотни молящихся соединяют свет своих горящих свечей, и тогда возгорается огромный столп света, озаряющий всех стоящих в храме, и молитвы наши, соединенные воедино, возносятся в доме Господнем – храме – к Творцу. И Он слышит и внемлет нам. Пребывая в храме, молитесь о друзьях ваших, дабы Господь помогал им жить, сохранять и умножать веру, о врагах и обидчиках, чтобы примириться с ними, и никогда не забывайте молиться об умерших – ваша молитва помогает душам ушедших. Помните, что всегда надо помогать людям. На памятнике милостивого врача Гааза высечены слова: «Спешите делать добро». Да, да, спешите, это – евангельская истина. Добро и молитва – этому учит нас Иисус Христос». Сейчас точно не помню, но была эта беседа в 1969 г., присутствовало на ней восемь человек.
   Вторую беседу о молитве, в день преподобного Алексия, человека Божия 30 марта, я записала в 1973 г., присутствовало девять или десять человек. Разговор был долгим, шли споры о значении молитвы, о влиянии ее на человеческую душу и о значении домашней молитвы и молитвы в церкви. В разговоре участвовали четверо. Отец Арсений молчал, остальные, в том числе и я, были слушателями и участия в жарких дебатах не принимали. Когда все смолкли, о. Арсений произнес: «Я – иеромонах, моя обязанность, по благословению старцев, помогать людям, нести им успокоение, любовь, учить молиться и любить ближних своих и Господа всем сердцем своим, всем разумением своим. Верю в Отца и Сына и Святаго Духа – нераздельную Троицу. Моя вера точно соответствует великим словам «Символа Веры», утвержденным Вселенскими Соборами, мне заповедано никогда не вступать в богословские споры, и я считаю их ненужными.
   Боюсь ошибиться, но, насколько мне не изменяет память, почти каждый апологет и богослов, написав много хороших книг, всегда допускал одну-две неточности, за которые подвергался жестокой критике и осуждению со стороны своих противников (однако, за свои великие деяния и такие богословы бывали тоже канонизированы). Я принял послушание служить людям, и то, что буду говорить о молитве, исходит только из канонов Церкви и моего иерейского опыта, накопленного годами в общении с духовными детьми и приходящими ко мне людьми.
   С большим интересом слушал ваш разговор о молитве, каждый из вас прав; молитва многообразна и у каждого человека исходит из сердца (души) по-своему, в зависимости от внутреннего устроения, духовного опыта, умения настроить себя на молитву, от созерцательности молящегося. Почти все, что я буду говорить, давно известно, но для собравшихся несведущих повторю. Все учителя Церкви писали о значении молитвы для верующего. В XIX в. писали митрополит Московский Филарет (Дроздов), епископ Феофан Вышенский, епископ Игнатий (Брянчанинов), Оптинские старцы (в письмах к духовным детям) и другие духовные писатели, в новейшее время даже составлена классификация молитв. Мне представляется самым главным при совершении молитвы: духовная собранность, душевная искренность, отрешение от житейской суеты, соблазнов и погружение в молитвенное состояние. Только тогда душа в своем молении может устремиться к Богу, но не каждому человеку это доступно в одинаковой степени.
   Молитвы ко Господу Богу условно можно подразделить на три вида:
   1. Просительная молитва, когда молящийся просит Бога оказать помощь, избавить от бед и несчастий, помочь близким, исцелить от болезней, утешить в скорби, дать хлеб насущный, простить грехи или когда он молится за умерших. Просительная молитва для большинства верующих является главнейшей – даже человек, недостаточно осознающий Бога, может в трудную минуту обратиться к Вседержителю с просьбой о спасении. Приходя в церковь и молясь, мы всегда о чем-то просим Бога.
   2. Благодарственная молитва – возносящая благодарность за оказанную человеку помощь в делах его, за исполнение наших просьб, ранее излагавшихся в просительных молитвах, за то, что Господь милует и дает жизнь. К сожалению, не все возносят Господу благодарственные молитвы. Многие только просят, уподобляясь должникам, постоянно берущим в долг, но забывающим отдавать прежде взятое. Благодарственная молитва, устремленная к Богу, Пресвятой Богородице и святым, и устремленная не единожды, а много раз, является возвращением человеком его долга Господу за исполнение просимого ранее в просительной молитве. Однако, как я уже упоминал, обращаются к Господу с благодарностью не все верующие. Задача священника, духовника разъяснять приходящим к нему людям, что необходимо благодарить Господа Бога, Пресвятую Богородицу и святых за оказанную помощь.
   3. Прославляющая Бога молитва – это высшее моление к Богу, Творцу неба и земли, это восхваление Господа за все и вся. За скорби и беды, за спасение и избавление, за то, что живем, за радости и горе и, еще раз повторяю, – за все и вся. Господь – наш Творец, все исходит от Него, Он создал нас и дает нам возможность своей благочестивой жизнью на земле спасти свою душу и по Его милости войти в Царствие Божие. Это великое моление совершенной души, и каждый из нас, постигнув всю силу благодарственной молитвы, может войти в круг прославляющей молитвы.
   Прославляющая Господа молитва всегда звучит в храме, и особенно во время самой великой церковной службы – литургии.
   Скажу несколько слов о том, как следует молиться. Отрешиться от окружающего тебя мира и войти в слова и дух молитвы без долгого молитвенного опыта многим бывает трудно. Ты молишься, стараясь вникнуть в молитву, а молитва идет рассеянно, рядом с молитвой все время возникает параллельная мысль о чем-то житейском, и ты не можешь избавиться, уйти от нее. Чтобы преодолеть это, необходимо чаще и больше молиться, обязательно первое время вслух, если есть возможность. Часто священники говорят и даже пишут, что рассеянная, несосредоточенная молитва не угодна Богу и даже греховна, потому что молящийся не отдает свою душу полностью Богу и этим совершает грех. Конечно, такая молитва неполноценна. Молящийся пытался собрать свою волю и ввести душу в молитвенное устремление, но, по своей немощи, не смог, но все же стремился это сделать. Только один Господь может оценить искренность и духовную ценность такой молитвы. Однако считаю, что если молитва произнесена и человек пытался устремиться к Богу, то хотя в силу неизвестных нам причин он не смог совершить горячей и искренней молитвы, все же он молился. Не забыл прочесть в положенное время правило – это уже жертва, труд, принесенный Господу, и Он примет молитву, взвесив внутреннее устроение и искренность молящегося. Многие, в том числе и священники, не согласны со мной, но я так думаю и находил косвенные подтверждения своим словам в духовной литературе и даже в древних патериках.
   На всех ступенях молитвенного делания человек обязан стремиться, вознося прошения, благодарение или хвалу, молиться от всей души, стараясь отрешаться от всего суетного, земного. Если молящийся никак не может обрести способность искренне молиться, он должен посоветоваться со своим духовником. Часто с приезжающими я долго молюсь, громко и отчетливо произнося каждую, фразу, стараясь всю свою душу вложить в каждое слово и потом поясняю смысл и значение молитвы. Наиболее искренними и устремленными к Богу бывают молитвы просительные, ибо любой молящийся, даже не достигший духовного совершенства, в просительных молитвах искренен до конца – он просит исцеления, дарования милости, помощи близким, ниспослания жизненных благ, о спасении от смерти, болезней, о том, что вызывает у него боль и страдания»
 
   * * *
 
   Запись беседы о молитве воспроизведена по памяти. Две беседы о молитве о. Арсения, записанные мной, носили общий характер и велись с вновь приехавшими людьми. С каждым новым человеком, приходившим к нему и становившимся его духовным чадом, о. Арсений всегда проводил личную беседу о молитве ко Господу и о взаимоотношениях с людьми. Считал и требовал от человека обязательного и неукоснительного выполнения ежедневного молитвенного правила. Вначале спрашивал, какое правило выполняет пришедший, выслушав, советовал, – какие молитвы включить или исключить, в зависимости от духовного облика пришедшего. Рекомендовал тщательно просмотреть прошедший день, свои действия, мысли, разговоры, осознать, что совершил плохого, и, вознося молитвы к Богу, просить у Него прощения о соделанном и стараться не повторять плохого в следующие дни. Длительных молитвенных правил о. Арсений не одобрял, говоря, что молящийся к концу своего моления устает и молитвы повторяет бездушно, механически, однако некоторых благословлял молиться по часу и больше.
   Советовал молиться утром и вечером в установленные раз и навсегда часы, рекомендовал родителям, имеющим детей, молиться всей семьей, но так, чтобы ребенок не уставал; вначале помолиться кратко с детьми, а потом продолжать молиться взрослым, выполняя установленное правило. Советовал молиться, идя на работу или с работы, повторяя все правило или отдельные молитвы из него, считая, что такая молитва избавляет человека от пустых и ненужных мыслей. Постоянно напоминал: «молитесь Богу, но не забывайте молиться о людях, совершайте добро. Молитва к Богу и любовь к человеку должны быть в единении, одно без другого не живет».

ВОСПОМИНАНИЯ ОТЦА АРСЕНИЯ

   9–10 января 1975 г.
 
   Юрий и я на Рождественские праздники приехали на десять дней к о. Арсению, остановились у Платоновых, где летом постоянно снимали комнату.
   Шел третий день Рождества Христова, 9 января 1975 г. Последние дни самочувствие о. Арсения резко ухудшилось. Два доктора Ирина и Люда жили у Надежды Петровны уже несколько дней, наблюдая за его состоянием. Литургию в этот день служили о. Николай с о. Германом и о. Павлом. Отец Арсений лежал на диване. От постоянной слабости, одышки и аритмии он не мог не только вставать, но и сидеть.
   По окончании литургии и после завтрака о. Арсений попросил придти к нему всех приехавших в этот день: Люду, Ирину, Юрия, о. Николая, о. Германа и о. Павла, Надежду Петровну, Наташу и меня. Мы молча сели в кресла, на стулья, скамеечку для ног. Отец Арсений был задумчив, лежа на диване, машинально перебирал бахрому закрывавшего его пледа. Стояла тишина. Подняв склоненную голову, долго смотрел на иконы, трижды перекрестился и тихим голосом сказал:
   «Дорогие мои и любимые друзья и духовные дети, жизнь медленно и неумолимо покидает мое бренное тело, такова воля Господа. И сейчас хочу рассказать вам отрезки своей жизни, на основе которых формировалось мое духовное мировоззрение и определялась дальнейшая дорога, ведущая к познанию Бога и руководству врученной мне Господом паствой и отдельными людьми, встреченными в жизни.
   Я прожил долгую жизнь, две трети которой окружали меня люди, несущие божественную радость и свет. Первой была моя мама Мария Александровна (однажды я уже говорил о ней), человек одаренный, мудрый, проникнутый глубочайшей верой в Бога, именно глубочайшей. Она относилась ко мне двойственно: как к родному сыну, и как к творению Божию, которое обязана была сохранить и воспитать в глубокой вере Творцу. Она считала себя ответственной перед Ним, ибо Он вручил ей человеческую душу. Я был третьим ребенком в семье, брат умер в два года, сестра – четырех лет, и мама, когда я родился, дала обещание Господу вложить в меня веру, правдивость и любовь к людям, и она воспитала меня так. В шестнадцать лет, увлекаясь древнерусским искусством, уже мечтал о монашестве. Потом была Оптина пустынь, в которую под руководство старцев попасть было трудно, но по милости Божией был принят, и руководили мной старцы о. Анатолий и о. Нектарий. Два года прожил в Оптиной пустыни под руководством старца о. Нектария и старца о. Анатолия. Почему двух старцев? Многих это удивляет; вероятно, это по замыслу старцев входило в систему моего духовного воспитания. Бывало, придешь к о. Нектарию, долго всегда ждать приходилось. Спрашиваешь, а он отвечает: «Иди к о. Анатолию, он скажет». Приду к о. Анатолию, тоже ответит: «Идите спросите у о. Нектария». Вначале терялся и даже до слез обижался, но потом осознал: «Значит, так надо», – и это впоследствии определило мое духовное мировоззрение, когда по благословению о. Нектария и о. Анатолия в сане иеромонаха был послан служить «в мир», в приходскую церковь.
   В монастыре, находясь в послушании у старцев, нельзя иметь своей воли, а должно поступать так, как говорит духовный наставник, вне зависимости от того, нравится это или не нравится, ибо принятием воли старца послушник совершенствуется, отсекается от помыслов, грехов, живет волей старца, имеющего благодать от Господа, знающего его душу, знающего, что ему духовно необходимо для достижения монашеского совершенства. Круг общения в монастыре невелик, постоянно одни и те же люди, монахи, которых знаешь и ежедневно видишь, монастырские работы, постоянная молитва в церкви, келье, на работе, минимум разговоров и наставления старцев. Покорность и смирение при общении с послушниками, монахами. Не надо думать, что взаимоотношения с окружающими были безоблачными в монастыре, иногда они были настолько тяжкими, что душа сжималась от боли, это были искушения, попускаемые Господом. Приходя к старцу, раздавленный и угнетенный, хотел все рассказать, но он уже знал, да, все знал и по характеру твоего отношения к совершившемуся определял уровень твоего духовного совершенства или падения и поучал воспринимать случившееся с молитвой как волю Господню.
   Твое мнение, полученное унижение, обида во внимание не принимались, принималась только смиренность перед Богом и понимание: ты настолько еще несовершенен, что происшедшее есть результат твоей греховности и является справедливым. Старец в монастыре – твой отец, наставник, руководитель во всем, своей воли у тебя нет, есть полное отречение от твоего суетного «я».
   Получив от старца о. Нектария и старца о. Анатолия благословение идти служить в мир, в приходской храм (это в те времена было совершенно необычным), я был глубоко удивлен и растерян. Не знаю, кто говорил обо мне Святейшему Патриарху Тихону, но меня пригласили к нему, он принял, разрешил служить в приходском храме, где настоятелем был протоиерей Павел. Патриарх минут десять говорил со мной, благословил и сказал пророческие слова о моем иерейском пути, говорить их не буду, слишком сокровенны они. Скажу одно: находясь в ссылках, лагерях, выводимый на расстрелы, избиваемый на допросах и почти умирающий на морозных этапах, верил словам великого святителя земли Русской – Патриарха Тихона, что исполнятся его предначертательные слова и вновь приду к вам, моим духовным детям. Верил дерзновенно, ибо это были слова Патриарха.
   Я, малоопытный иеромонах Арсений, пришел к настоятелю храма о. Павлу. Высокий, осанистый, чуть-чуть грузноватый, с добрым и приветливым лицом, скептически оглядел меня, попросив рассказать о себе. Рассказывал долго и подробно: о жизни до монастыря, о детстве, образовании, увлечении древнерусским искусством и зодчеством, жизни в Оптиной пустыни. Отец Павел не задал ни одного вопроса, сказал: «Вы из интеллигенции, у меня тоже такие прихожане есть, все у них какие-то искания и искания, себя даже в вере найти не могут, вот и будете с ними разбираться, я плохо их понимаю. В Оптиной пустыни не был, о старце Нектарии, старце Анатолии и старцах Никоне и Варсонофии слышал много. Говорят, старцы великие, но Москва – не Оптина, город шумливый, грешный.