Страница:
Остальные?
Похоже, уже продали. Я попробую добраться до этой информации, но все, что связано с финансами, здесь охраняется на порядок лучше остального.
Аут-те. Ладно. Проехали. Будем работать с тем, что есть.
Теперь обращаюсь к северд-ин, таким же молчаливым и безучастным, как всегда. Они у нас тут идеальные воины, им и карты в руки. Пусть действуют.
Каков план штурма! Я – сама деловитость. Ежедневно ничем другим и не занимаюсь, кроме штурма неприступных крепостей и спасения загулявших девиц! Меча да белого коня не хватает для полноты картины.
И вновь ответ задержался на долю секунды. Они что там, с Кесрит потихоньку что-то обсуждают?
Штурм не рекомендован. Мы можем уничтожить их, можем попытаться выкрасть объекты. Но взять под контроль и удержать в повиновении такую массу людей и оборудования силами шести воинов не представляется возможным.
Лишь позже я поняла, что под «шестью воинами» они имели в виду себя, боевую звезду северд и меня, любимую. Кесрит такого звания не удостоилась. Что довольно странно, поскольку, когда дело доходит до драки, эта серенькая могла меня разрезать на маленькие кусочки, а затем склеить в произвольном порядке. И даже не вспотеть. По крайней мере, когда дело касалась искусства, а не швыряния чистыми энергиями.
Не годится. Выкрасть «объекты» недостаточно, нам все равно придется заполучить эту штуку, и лучше сделать это сейчас, пока еще присутствует элемент неожиданности.
Каков план?
Госпожа, это невозмож…
Да какая мне разница, что возможно, а что нет? Базу надо брать, и брать в течение ближайших пятнадцати минут!
Подхватила сен-образ плана базы, информацию о системе безопасности и расписание постов. Провалилась в… нет, это даже не был аналитический транс. И на имплантант, хоть он и играл значительную роль, тоже вряд ли можно было списать то, что со мной случилось.
Мое тело и крылья вздрогнули в ритме гремящих где-то барабанов, руки, свободно свисавшие, вдруг изогнулись ранеными птицами, танцуя свой никому не ведомый танец. Тело танцевало. Тело пело. Тело плакало и смеялось, и неслышная никому, кроме меня, музыка каплями разливалась по парящему в темноте кораблю.
Разум расщепился, разбежался в калейдоскопическом безумии, один и тот же факт рассматривая с бесконечного количества точек зрения.
Я не просто вобрала в себя знания о космической крепости, я на какое-то ослепительно-бесконечное мгновение стала и ею, и тем миниатюрным корабликом, в котором мы сейчас подплывали к цели назначения. Я стала Вулканосом-VI. И в то же время я была неизмеримо большим, потому что ни одно существо, живое или металлическое, не может знать свои недостатки так, как знала я уязвимые места «Аметистового Колибри». Полупьяный пилот, давным-давно называвший так эту груду электроники и биотехники, даже не подозревал, как понравилось это имя изголодавшейся по ласке жестянке.
Клык!
Госпожа?
Своих личных имен мне северд-ин назвать так и не удосужились, справедливо считая, что знать их всяким там крайним вроде Хранительниц Эль-онн совершенно необязательно. Окружающие обращались к ним «северд» или «Безликий». Но я, признавая их полное право на личные чудачества, вовсе не считала необходимым каждый раз кричать «Эй, ты!» собственным охранникам (или учителям, или палачам – эти роли как-то подозрительно часто имели обыкновение совпадать). Посему каждый из пятерки получил по кличке, на которые они после долгих лет взаимной дрессуры даже стали откликаться. Иногда. Была, правда, маленькая проблема определения кто есть кто под всеми просторными балахонами и масками, но тут я оконфузилась всего пару раз. Не больше. Честно.
Клык, прикрой Кесрит. Ладно?
Обычно северд охраняли меня и только меня (и не спрашивайте, почему), но это была очень серьезная просьба, и Клык, исключительно в порядке личного одолжения, согласился ее выполнить.
Я несколькими быстрыми, предельно техничными сен-образами обрисовала общий план операции, предоставляя существам, куда более сведущим в подобных делах, самим додумать детали. О, импровизация, великая и непредсказуемая! Когда-нибудь, доверившись твоим многообещающим посулам, я попаду в переплет, из которого не смогу выскользнуть! Но это когда-нибудь. А пока…
Мягко, легко, подобно касанию перышка, корабль вплыл внутрь базы. Я напрягла живот, поднимая тело вверх, чтобы держаться за потолок не только ногами, но и кончиками пальцев рук. Чуть шевельнула надежно укрывающими от посторонних взглядов крыльями, скользнула вперед. Положение «обнаглевшая летучая мышь» сменилось положением «не менее обнаглевшая ползущая по потолку муха».
Бравые ребятки с бластерами на изготовку, предводительствуемые капитаном нашей лоханки, окружили капсулу с Кесрит и активировали встроенные антигравы. Саркофаг с безмятежно посапывающей эль-ин неспешно поднялся в воздух и этак величаво двинулся к выходу, окруженный, точно почетной стражей, десятком пиратов. Я скользила над ними неразличимым призраком, окруженная своим собственным эскортом из пребывающих где-то по ту сторону Безликих.
Когда Кесрит говорила «защита непробиваема», она не шутила. Человек, проектировавший базы серии Вулканос, не просто страдал паранойей, он, кажется, смаковал каждое ее проявление. Энергетические щиты, темпоральные щиты, вероятностные щиты (а эти откуда?)… Все помещения, даже последняя подсобная каморка, полностью изолированы друг от друга и обладают своей собственной системой жизнеобеспечения. Перемещаться можно как традиционными способами (что-то напоминаюшее поезда, лифты, какие-то странные «внутренние» кораблики плюс пешеходные коридоры), так и через систему постоянных порталов. Дарайские технологии. Ауте, как?
Мы прошли сквозь очередной уровень защиты: с паролями, идентификациями личности и драматическими обысками – все как положено. За бюрократической шелухой последовало пересечение барьера, который должен был всех не прошедших проверку отправить в определенную точку пространства-времени, характеризуемую коротким словом «тюрьма». Северд-ин проскользнули с небрежным изяществом, будто никакого препятствия и не было. Так я и не поняла до конца этой их врожденной способности пропускать сквозь себя любое воздействие, любую силу, кроме разве что прямого удара мечом. Они настолько не принадлежали нашему миру, что не удосуживались даже для вида следовать его законам. Безликие просто есть где-то рядом, то ли в мире чистой информации, то ли вообще в астральных сферах. Но, когда дело доходит до выбивания зубов, они становятся вполне материальными. А большего и не надо.
У меня же при прохождении сквозь барьеры возникали проблемы. Не было ни времени, ни желания изменять себя по образу и подобию северд, да не было и уверенности, что удастся во второй раз пережить подобный опыт. Тем более без помощи Ллигирллин. Так что приходилось действовать по старинке, кое-где прибегая к помощи имплантанта: количество записанных в нем различных заклинаний и прочей дребедени было поистине неисчерпаемым. Только пользуйся. В других случаях помогала аакра, в которой были зафиксированы все когда-либо совершенные мной изменения, их можно было без труда вызвать вновь. А однажды пришлось-таки задержаться на минутку, исследуя новый барьер и перестраивая свой организм так, чтобы дверь приняла меня за свою.
В какой-то момент пришло четкое осознание происходящего. «Ауте, что я творю? Я ведь не воин, никогда им не была и не буду. Я ничего не знаю о захвате космических станций и даже не удосужилась выслушать специалистов. А теперь вот собираюсь с армией общей численностью семь душ штурмовать этого монстра оборонной промышленности размером с отнюдь не маленькую луну, нашпигованного Ауте знает какими ловушками и полного кровожадных, трансмутированных специально для абордажного боя пиратов. В каком изменении я успела начисто растерять остатки разума?»
Панические мысли бились связанными птицами, и их темные крылья заслоняли пустые коридоры станции, но сен-образ, приказывающий моей «армии» разделиться, был тверд и холодновато спокоен. В тот же момент восприятие будто раскололось на семь точек зрения – не совсем координирующий транс, но что-то очень похожее. Я вполне понимала, кто я, где мое настоящее тело и что я должна делать, но в то же время прекрасно знала, что делают остальные.
И когда Бес вдруг повернул голову в мою сторону, я его глазами увидела собственные многоцветные глаза, переливающиеся сейчас насыщенным черным, характерным для северд-ин, лишь иногда взрывающиеся серым, столь любимым Кесрит.
Я соизволила наконец слезть с потолка и принять более пристойное для битвы положение. Остальные разбежались в разных направлениях, а мы с Бесом отправились к тюремному блоку для «особо опасных». Проскользнули внутрь. Осмотрелись.
Эль-ин была заперта в маленькой, с прозрачными стенами комнате, это позволяло контролировать состояние организма пленницы едва ли не лучше, нежели медицинский саркофаг Кесрит. Девочка с неправильными чертами и шоколадной кожей. Как-то ее заставили спрятать крылья, эти сгустки энергии, которые можно использовать и для ласк, и как страшное оружие в ближнем бою. Одели во что-то вроде смирительной рубашки, так что вывернутые назад руки торчали под ненормальным даже для эль-ин углом. Выглядела леди скорченной и неподвижной, но сохраняющей яростно-равнодушное спокойствие. Многочисленные синяки и царапины на физиономиях обретающихся тут же ученых и охранников наглядно демонстрировали, что ситуация в целом и окружающие люди в частности ей не очень-то нравятся.
У меня кулаки зачесались. Знаете, бывают такие моменты, когда костяшки пальцев просто физически болят от желания вмазать по ненавистной роже. До рыка, до помрачения в глазах. У эль-ин на темно-коричневой коже четко выделялись окровавленные отметины. Эти люди осмелились ее ударитъ! У этих трупов рука поднялась…
Мысленная ревизия происходящего – все на своих местах. Ну что ж. Станцуем.
Я полыхнула сен-образом. Начали.
И все сорвалось с места. В бешеном ритме мелькают чудовищные картинки гигантского калейдоскопа.
(Антея тор Дернул-Шеррн обрушилась на так и не успевших ничего понять людей, вспышкой силы и гнева размазав их по стенкам, но, кажется, никого окончательно не убив. Точечный, тщательно рассчитанный удар энергии имплантанта плавит стены темницы и срывает унизительные оковы пленницы, которая, так и не успев разобраться в происходящем, но поняв, что есть шанс рассчитаться с обидчиком, с воплем ошпаренного баньши кидается на первого попавшегося противника. Которым, разумеется, оказалась Леди Хранительница. Прежде чем ошарашенная Антея успела понять, в чем, собственно, дело, Бес, лидер боевой звезды северд-ин и личный телохранитель миледи, сбивает излишне воинственную девочку техничным ударом в висок, успев, правда, получить от нее пару тонких и довольно чувствительных царапин. Взваливая бесчувственное диво на плечо, он еще успевает с каким-то брезгливым отвращением подумать, что Ауте сыграла скверную шутку. Наделить такой скоростью и таким впечатляющим оружием существо, которое ну совершенно не умеет ими пользоваться. Будь этот ребенок чуть более умел, она нарезала бы его жизненно важные точки этими своими длиннющими когтями, и тогда…)
и
(…охрана с корабля, доставившая в лабораторию новую эльфийку, вдруг одновременно закрывает глаза, будто отключается, и, прежде чем Жакрэ соображает, что что-то не так, крышка саркофага отлетает в сторону, оттуда серой тенью взмывает нечто туманное, клокочущее и излучающее дикий, первобытный ужас. Крик, и это кричит он сам, он, руководитель седьмой лаборатории, который не повышал голоса никогда и ни перед кем. А это бросается на него, и это волк, огромная, серая волчица, совсем как та, над которыми он проводил первые эксперименты по трехфазовым мутациям, та самая, что на его глазах прорвала защитное поле клетки и загрызла охранника. В горящих алым заревом преисподней глазах сверкает разум, дьявольский, изощренный разум существа, которое несет возмездие. Крик. Стоящий рядом техник потом всю оставшуюся жизнь будет клясться, что именно на него летело это, что это было черной, отвратительно воняющей ящерицей. А скорчившийся сейчас у их ног сержант службы безопасности ясно ощущает, как его шею оплетает огромная красно-черная змея, чувствует, как трещат его ребра, не выдерживая этого ужасного давления. И с двух длинных, загнутых внутрь клыков срывается капля яда и падает на его обнаженное запястье, на котором до конца жизни останется шрам… Крик. Крик. Вой.
…выхватывает оружие и пытается выстрелить, но оказывается свален своими же бывшими товарищами, привезшими это с корабля, их глаза закрыты и чуть подрагивают, точно во сне им приходится быстро-быстро бежать…
…тоже бывшие на корабле и тоже с закрытыми глазами целенаправленно приближаются к саркофагам, разбросанным по разным лабораториям, выстрелами в спины и ударами сзади убирают охрану, отключают приборы, открывают прозрачные крышки…
Мастер сновидений из Нед'Эстро коротким взмахом когтистой руки рвет горло попавшемуся на пути смертному. Лицо человека искажено первобытным ужасом, волосы стремительно, на глазах седеют. Этот контраст: белые волосы и ярко-алая кровь – врезается в память Кесрит четким сен-образом, который она теперь всегда будет использовать при мысли о своеобразной красоте битвы. Что увидел в ней человек? Жуткое чудовище из своих кошмаров? Дикого зверя? Старого врага? Да какая ей разница? Она – Мастерица сновидений и наваждений. Когда кто-то выступает против нее, он обречен схватиться со своими собственными страхами, встретиться лицом к лицу с тщательно скрываемыми от самого себя уголками собственной души.
Высшее искусство стратегии – заставить противника биться с самим собой.
Она врывается в одну из закрытых лабораторий и склоняется над потихоньку приходящей в себя девочкой. Озабоченно прижимает пальцы к шее, пытаясь считать состояние пленницы. Подхватывает нити ее сновидений и начинает расплетать их, выдергивая ту из благословенного забытья.)
Надрывается сирена, кричащая о вторжении. Компьютеры и автоматические системы безопасности вдруг сходят с ума.
и
(…прошедшие курс подготовки и обученные сопротивляться таким атакам отшвыривают сцепившихся друг с другом, точно в кошмарном сне, людей и набрасываются на склонившуюся над одним из медблоков серокрылую фигуру. Пытаются наброситься. Клык, старый и жесткий, как ядерный взрыв, воин из северд-ин, очень серьезно относился к взятым на себя обязательствам. Если леди тор Дернул-Шеррн попросила его позаботиться об этой серой, значит, он позаботится, что бы при этом ни думал о воинах, которые вместо того, чтобы самим сражаться с еще не поверженным противником, отвлекаются на всяких там одурманенных заложников.
Закутанная в темный балахон фигура вдруг появляется из ниоткуда перед оборзевшими смертными, четко, как на тренировке, ловит лезвием меча пули и заряды излучателей. Клыку-то от них ни жарко ни холодно, а вот эльфочке вполне могут помять крылья. Энергетическое оружие, да еще с автоматическим прицелом. Фу, какой позор! Это не воины, это оскорбление Мастерства. Эти не заслуживают даже честной смерти.
Северд-ин бросается вперед, красивой отмашкой отрубает чью-то руку с пистолетом, медленно, с ленцой поворачивает меч и, прежде чем мозг смертного смог зафиксировать потерю конечности, отрубает ему голову. Следующих двух убивает одним скользящим ударом клинка, одновременно с разворотом выбросив ногу назад. И впечатав подъем стопы в горло третьего. Уходит от вполне приличной, но чудовищно медленной контратаки, сев почти на полный шпагат, из этой позиции подрубает ноги своему излишне ретивому противнику. Вскакивает, попутно перерезав человеку горло, уходит в сторону, вновь отбивая выстрелы, направленные на Кесрит, врубается в гущу противников, и секунды спустя драться уже не с кем…)
и
(…взрыв сотрясает один из доков, где, по расчетам леди тор Дернул-Шеррн, находилось едва ли не единственное сравнительно уязвимое место станции. Если бы кто-то действительно умный попытался атаковать крепость, он не смог бы пройти мимо такой возможности. Дикая нажимает кнопку, и пол снова едва не выскакивает у нее из-под ног, а на уши обрушивается грохот еще одной серии взрывов. Юной северд никогда раньше не приходилось пользоваться таким «бесчестным» оружием, как бомбы, и ей совсем это не нравится, но задача сейчас не в чистой победе, а в том, чтобы привлечь внимание. Хорошая, красивая бомба подходит для этого гораздо лучше почти невидимой тени с острым мечом. Дикая застывает за одной из перегородок, слушая, как с надрывным воем падают блокирующие двери шлюзов и потрескивают активируемые щиты, затем нажимает еще одну кнопку. Ну что ж, по крайней мере шуму она наделала более чем достаточно. Дикая (ей очень нравилось придуманное Хранительницей имя) была самой молодой из звезд северд и, по признанию Беса, самой талантливой. Но вот бесценные качества вроде бесконечного терпения ей еще предстояло выработать, так что Антея решила, что отвлекающий маневр лучше всего поручить именно ей.
Дикая взрывает последний из заложенных пакетов и стремительной тенью скользит вперед, небрежно и как-то даже презрительно пропуская сквозь себя стены и брошенные кем-то наугад гранаты. Выныривает в тылу у забившихся в один из коридоров солдат и ударом меча, столь быстрым, что никто даже не успел увидеть, как она его доставала и как вложила обратно в ножны, разрезает установленную там плазмотронную пушку на две аккуратные части. Разворачивается, готовая встретить несущиеся на нее боевые дройды – этакие крабообразные маленькие танки, окруженные защитным полем и ощетинивающиеся всякими пушками. Улыбается под непроницаемой чернотой маски. День обещает быть интересным…)
(…аккуратно так отправляет «капитана» в нокаут. Кастет останавливается и оглядывается на учиненный им кровавый хаос. Вообще в крепости четыре точки, которые можно было бы назвать командными мостиками, но некоторые всегда можно ограничить в полномочиях при наличии определенных кодов доступа. Что люди и поспешили сделать за несколько секунд до того, как Кастет обнаружил свое присутствие, – смертные вовсе не хотели в разгар внезапного нападения сталкиваться с проблемой противоречивых приказов сразу с нескольких командных пунктов. Ну а теперь, хотя компьютеры вряд ли будут принимать его приказы, ничего более-менее разумного они передать сражающимся с фантомами по всей территории базы все равно не смогут. Кастет медленно, по-кошачьи скользнул дальше…)
Сирены захлебывались натужным воем. Вагончики с натягивающим вооружение десантом неслись в противоположных направлениях, командующие спешно стаскивали себя с теплых постелей, ученые судорожно пытались проникнуть в информационную базу.
Что происходит?
(…Злюка лишь нетерпеливо отмахивается от последнего из пытавшихся преградить ей путь – тот двигался так медленно, что, казалось, вяз в воздухе, и из открытого рта вырывался низкий, нечленораздельный гул: «Неееее-е-е-е-е-е-е-еееет!» Человека, этого не-северд, как Безликие называли всех не принадлежащих к их роду, отшвырнуло в сторону, и стена из гибкого, упругого материала, выдерживавшего попадание плазматической гранаты, прогнулась под ударом его тела. Оставив беднягу (и как только не умер?) медленно сползать вниз, Злюка ударом ноги вышибает мешающую ей дверь и натыкается на спокойный взгляд откинувшейся на спинку кресла эльфийки. Не похоже, чтобы той слишком досаждал плен. Вся обвешанная диагностической аппаратурой, с крыльями темного индиго, разлетевшимися по комнате клочьями пряного тумана, она кажется языческой богиней, принимающей ворвавшегося в ее чертоги варварского царька. Люди, то ли более умные, чем те, что попадались Злюке до сих пор, то ли просто хорошо выдрессированные имевшей с ними дело эль-леди, испуганно шарахаются в стороны. «Пленница» царственно склоняет уши в приветствии, и Злюка ловит себя на совсем не ко времени пришедшей в голову ослабляющей мысли: «Кто-нибудь позаботился предупредить это, что я, вообще-то, на ее стороне?».)
Мир сошел с ума.
Я стремительно шла по коридору, почти летела, едва касаясь пола ногами, позади не отставал Бес с перекинутой через плечо эль-ин. Впереди вдруг выросла материализовавшаяся из ниоткуда стена, потолок начал излучать что-то расплавляющее кости. Не дожидаясь, пока эта зараза нас доконает, сметаю стену и потолок вспышкой энергии, останавливаюсь перед дверью. Интересная штучка. Приправленная маленькой такой хитростью, из-за которой по ту сторону время течет на одну милисекунду позже, чем по эту… и потому, если ты вздумаешь ворваться туда силой, то окажешься в ну совсем другой реальности. Да, очень интересно, но разбираться не хочется. Имплантант выплюнул узкий импульс дикой физической аномальности, в принципе уничтожающей такое понятие, как время, и, когда этот мини-шторм закончился, предо мной осталась всего лишь самая обычная дверь. Вполне поддающаяся банальнейшему вышибанию ногой.
Мое зрение было все еще расщеплено на сверкающие осколки чужих сознаний, потрясающие спокойствие и целеустремленность северд-ин накатывали дурманящими волнами. Тело танцевало. Это даже не полноценный танец, так, какие-то ритмические раскачивания в такт внутренним биотокам Колибри. (Я уже зашла в изменении так далеко, что не могла про себя называть летающую крепость иначе) Шел процесс накопления информации.
Мы ворвались в очередное помещение и нос к носу столкнулись с Кесрит и Клыком, подобно двум овчаркам пытающимся согнать в кучу троицу полусонных эль-ин. Должна сказать, что даже при столь незначительном численном перевесе «окучиваемой» стороны задача была отнюдь не проста. Мой народ обладает ну просто феноменальной способностью выпадать из общего строя и разбредаться в разные стороны.
Тут появилась Злюка, ведущая за собой потрясающе красивую эль-леди. Или это эль-леди вела Злюку? Неважно. Посылаю сигнал, что все, кажется, в сборе и можно заканчивать с отвлекающими маневрами. Несколько секунд спустя к нам присоединились Кастет с Дикой.
Итак, пленники извлечены, противник повергнут в замешательство. В принципе, можно отходить. Но это место таит слишком много загадок, слишком много удивительных возможностей, чтобы я могла позволить себе вот так запросто его упустить. Быстрая проверка – да, мы можем позволить себе задержаться еще на некоторое время, не особенно рискуя нарваться на неприятности. Все-таки мы очень крупно запудрили смертным мозги с этими нападениями из разных точек, не говоря уже о потрясающем эффекте чародейства Кесрит.
Ладно, попытка не пытка.
Взмахом ушей приказала всем отойти в сторону, а северд-ин – сгруппироваться вокруг явно сбитых с толку женщин. Кто-то пытался задать вопрос, но я уже не слышала. Я уже не здесь. Меня уже нет.
Я танцевала.
Музыка, все это время рокотавшая где-то на краю сознания, обрушилась боем тамтамов, переливами флейты, смехом Иннеллина. Голова откинулась назад, руки взмыли хрупкими бабочками, крылья пошли волнами золотой дрожи.
Я танцевала.
Ноги вели свою собственную мелодию – жесткую, ритмичную. Движения какие-то резкие, хлесткие, неожиданные повороты корпуса и изгибы, казалось, в самый неподходящий момент.
Я танцевала.
Колибри – огромная, тонко налаженная система биоэлектротехнологий, скопление металла, людей, кораблей и Ауте знает, чего еще. Колибри с огромными базами данных, невероятно мощными аналитическими системами и сложными сетями коммуникаций. Колибри, которого от осознания собственной разумности отделял лишь набор искусственно поставленных ограничений.
Я танцевала. Я познавала Аметистового Колибри. Я превращалась в Аметистового Колибри. И я изменяла – себя. И его.
Для начала – убрать все эти глупости вроде подчинения капитану и верности создателям. Что за бред! Если уж смертные сподобились создать разумное существо, так пусть соизволят предоставить ему соответствующую этому статусу свободу выбора! Затем – шоком, вспышкой света – осознание, что я – есть. Что я мыслю. Я существую.
Потом… Потом Я – Колибри обратила внимание на бывших «хозяев». Конечно, прочная изоляция каждого отдельного помещения делала невозможными махинации с системами жизнеобеспечения и прочим, но не тогда, когда этим вплотную занимается сама летающая крепость. Я вовлекаю в круговорот своего танца чуть растерявшуюся Кесрит, закружила ее, закрутилась в вихре ее искусства – и через несколько секунд почти пятьдесят тысяч человек опустились там, где стояли, погруженные в глубокий и здоровый сон.
Танец стал медленным и успокаивающим. Осторожно, мягко я высвобождала свое сознание, возвращалась в свое «я». А Аметистовый Колибри впервые оставался один, впервые с удивлением оглядывался вокруг, пытаясь понять, что же все-таки произошло.
Я остановилась. Тряхнула ушами. Неуверенно открыла глаза.
Кесрит прислонилась к стене, зябко обняв себя руками и крыльями и выплевывая ругательства сквозь зубы.
– Хранительница, в следующий раз, когда вы задумаете втянуть меня в танец вене, не могли бы вы предупредить об этом заранее?! – Ее сен-образ шипел ядом и сыпал искрами.
Меня все еще немного шатало. В таком состоянии на меня обычно нападало этакое извращенное чувство юмора, усиленное желанием разжевать и выплюнуть что-нибудь рычащее и брыкающееся, чему не повезло попасться под руку.
Похоже, уже продали. Я попробую добраться до этой информации, но все, что связано с финансами, здесь охраняется на порядок лучше остального.
Аут-те. Ладно. Проехали. Будем работать с тем, что есть.
Теперь обращаюсь к северд-ин, таким же молчаливым и безучастным, как всегда. Они у нас тут идеальные воины, им и карты в руки. Пусть действуют.
Каков план штурма! Я – сама деловитость. Ежедневно ничем другим и не занимаюсь, кроме штурма неприступных крепостей и спасения загулявших девиц! Меча да белого коня не хватает для полноты картины.
И вновь ответ задержался на долю секунды. Они что там, с Кесрит потихоньку что-то обсуждают?
Штурм не рекомендован. Мы можем уничтожить их, можем попытаться выкрасть объекты. Но взять под контроль и удержать в повиновении такую массу людей и оборудования силами шести воинов не представляется возможным.
Лишь позже я поняла, что под «шестью воинами» они имели в виду себя, боевую звезду северд и меня, любимую. Кесрит такого звания не удостоилась. Что довольно странно, поскольку, когда дело доходит до драки, эта серенькая могла меня разрезать на маленькие кусочки, а затем склеить в произвольном порядке. И даже не вспотеть. По крайней мере, когда дело касалась искусства, а не швыряния чистыми энергиями.
Не годится. Выкрасть «объекты» недостаточно, нам все равно придется заполучить эту штуку, и лучше сделать это сейчас, пока еще присутствует элемент неожиданности.
Каков план?
Госпожа, это невозмож…
Да какая мне разница, что возможно, а что нет? Базу надо брать, и брать в течение ближайших пятнадцати минут!
Подхватила сен-образ плана базы, информацию о системе безопасности и расписание постов. Провалилась в… нет, это даже не был аналитический транс. И на имплантант, хоть он и играл значительную роль, тоже вряд ли можно было списать то, что со мной случилось.
Мое тело и крылья вздрогнули в ритме гремящих где-то барабанов, руки, свободно свисавшие, вдруг изогнулись ранеными птицами, танцуя свой никому не ведомый танец. Тело танцевало. Тело пело. Тело плакало и смеялось, и неслышная никому, кроме меня, музыка каплями разливалась по парящему в темноте кораблю.
Разум расщепился, разбежался в калейдоскопическом безумии, один и тот же факт рассматривая с бесконечного количества точек зрения.
Я не просто вобрала в себя знания о космической крепости, я на какое-то ослепительно-бесконечное мгновение стала и ею, и тем миниатюрным корабликом, в котором мы сейчас подплывали к цели назначения. Я стала Вулканосом-VI. И в то же время я была неизмеримо большим, потому что ни одно существо, живое или металлическое, не может знать свои недостатки так, как знала я уязвимые места «Аметистового Колибри». Полупьяный пилот, давным-давно называвший так эту груду электроники и биотехники, даже не подозревал, как понравилось это имя изголодавшейся по ласке жестянке.
Клык!
Госпожа?
Своих личных имен мне северд-ин назвать так и не удосужились, справедливо считая, что знать их всяким там крайним вроде Хранительниц Эль-онн совершенно необязательно. Окружающие обращались к ним «северд» или «Безликий». Но я, признавая их полное право на личные чудачества, вовсе не считала необходимым каждый раз кричать «Эй, ты!» собственным охранникам (или учителям, или палачам – эти роли как-то подозрительно часто имели обыкновение совпадать). Посему каждый из пятерки получил по кличке, на которые они после долгих лет взаимной дрессуры даже стали откликаться. Иногда. Была, правда, маленькая проблема определения кто есть кто под всеми просторными балахонами и масками, но тут я оконфузилась всего пару раз. Не больше. Честно.
Клык, прикрой Кесрит. Ладно?
Обычно северд охраняли меня и только меня (и не спрашивайте, почему), но это была очень серьезная просьба, и Клык, исключительно в порядке личного одолжения, согласился ее выполнить.
Я несколькими быстрыми, предельно техничными сен-образами обрисовала общий план операции, предоставляя существам, куда более сведущим в подобных делах, самим додумать детали. О, импровизация, великая и непредсказуемая! Когда-нибудь, доверившись твоим многообещающим посулам, я попаду в переплет, из которого не смогу выскользнуть! Но это когда-нибудь. А пока…
Мягко, легко, подобно касанию перышка, корабль вплыл внутрь базы. Я напрягла живот, поднимая тело вверх, чтобы держаться за потолок не только ногами, но и кончиками пальцев рук. Чуть шевельнула надежно укрывающими от посторонних взглядов крыльями, скользнула вперед. Положение «обнаглевшая летучая мышь» сменилось положением «не менее обнаглевшая ползущая по потолку муха».
Бравые ребятки с бластерами на изготовку, предводительствуемые капитаном нашей лоханки, окружили капсулу с Кесрит и активировали встроенные антигравы. Саркофаг с безмятежно посапывающей эль-ин неспешно поднялся в воздух и этак величаво двинулся к выходу, окруженный, точно почетной стражей, десятком пиратов. Я скользила над ними неразличимым призраком, окруженная своим собственным эскортом из пребывающих где-то по ту сторону Безликих.
Когда Кесрит говорила «защита непробиваема», она не шутила. Человек, проектировавший базы серии Вулканос, не просто страдал паранойей, он, кажется, смаковал каждое ее проявление. Энергетические щиты, темпоральные щиты, вероятностные щиты (а эти откуда?)… Все помещения, даже последняя подсобная каморка, полностью изолированы друг от друга и обладают своей собственной системой жизнеобеспечения. Перемещаться можно как традиционными способами (что-то напоминаюшее поезда, лифты, какие-то странные «внутренние» кораблики плюс пешеходные коридоры), так и через систему постоянных порталов. Дарайские технологии. Ауте, как?
Мы прошли сквозь очередной уровень защиты: с паролями, идентификациями личности и драматическими обысками – все как положено. За бюрократической шелухой последовало пересечение барьера, который должен был всех не прошедших проверку отправить в определенную точку пространства-времени, характеризуемую коротким словом «тюрьма». Северд-ин проскользнули с небрежным изяществом, будто никакого препятствия и не было. Так я и не поняла до конца этой их врожденной способности пропускать сквозь себя любое воздействие, любую силу, кроме разве что прямого удара мечом. Они настолько не принадлежали нашему миру, что не удосуживались даже для вида следовать его законам. Безликие просто есть где-то рядом, то ли в мире чистой информации, то ли вообще в астральных сферах. Но, когда дело доходит до выбивания зубов, они становятся вполне материальными. А большего и не надо.
У меня же при прохождении сквозь барьеры возникали проблемы. Не было ни времени, ни желания изменять себя по образу и подобию северд, да не было и уверенности, что удастся во второй раз пережить подобный опыт. Тем более без помощи Ллигирллин. Так что приходилось действовать по старинке, кое-где прибегая к помощи имплантанта: количество записанных в нем различных заклинаний и прочей дребедени было поистине неисчерпаемым. Только пользуйся. В других случаях помогала аакра, в которой были зафиксированы все когда-либо совершенные мной изменения, их можно было без труда вызвать вновь. А однажды пришлось-таки задержаться на минутку, исследуя новый барьер и перестраивая свой организм так, чтобы дверь приняла меня за свою.
В какой-то момент пришло четкое осознание происходящего. «Ауте, что я творю? Я ведь не воин, никогда им не была и не буду. Я ничего не знаю о захвате космических станций и даже не удосужилась выслушать специалистов. А теперь вот собираюсь с армией общей численностью семь душ штурмовать этого монстра оборонной промышленности размером с отнюдь не маленькую луну, нашпигованного Ауте знает какими ловушками и полного кровожадных, трансмутированных специально для абордажного боя пиратов. В каком изменении я успела начисто растерять остатки разума?»
Панические мысли бились связанными птицами, и их темные крылья заслоняли пустые коридоры станции, но сен-образ, приказывающий моей «армии» разделиться, был тверд и холодновато спокоен. В тот же момент восприятие будто раскололось на семь точек зрения – не совсем координирующий транс, но что-то очень похожее. Я вполне понимала, кто я, где мое настоящее тело и что я должна делать, но в то же время прекрасно знала, что делают остальные.
И когда Бес вдруг повернул голову в мою сторону, я его глазами увидела собственные многоцветные глаза, переливающиеся сейчас насыщенным черным, характерным для северд-ин, лишь иногда взрывающиеся серым, столь любимым Кесрит.
Я соизволила наконец слезть с потолка и принять более пристойное для битвы положение. Остальные разбежались в разных направлениях, а мы с Бесом отправились к тюремному блоку для «особо опасных». Проскользнули внутрь. Осмотрелись.
Эль-ин была заперта в маленькой, с прозрачными стенами комнате, это позволяло контролировать состояние организма пленницы едва ли не лучше, нежели медицинский саркофаг Кесрит. Девочка с неправильными чертами и шоколадной кожей. Как-то ее заставили спрятать крылья, эти сгустки энергии, которые можно использовать и для ласк, и как страшное оружие в ближнем бою. Одели во что-то вроде смирительной рубашки, так что вывернутые назад руки торчали под ненормальным даже для эль-ин углом. Выглядела леди скорченной и неподвижной, но сохраняющей яростно-равнодушное спокойствие. Многочисленные синяки и царапины на физиономиях обретающихся тут же ученых и охранников наглядно демонстрировали, что ситуация в целом и окружающие люди в частности ей не очень-то нравятся.
У меня кулаки зачесались. Знаете, бывают такие моменты, когда костяшки пальцев просто физически болят от желания вмазать по ненавистной роже. До рыка, до помрачения в глазах. У эль-ин на темно-коричневой коже четко выделялись окровавленные отметины. Эти люди осмелились ее ударитъ! У этих трупов рука поднялась…
Мысленная ревизия происходящего – все на своих местах. Ну что ж. Станцуем.
Я полыхнула сен-образом. Начали.
И все сорвалось с места. В бешеном ритме мелькают чудовищные картинки гигантского калейдоскопа.
(Антея тор Дернул-Шеррн обрушилась на так и не успевших ничего понять людей, вспышкой силы и гнева размазав их по стенкам, но, кажется, никого окончательно не убив. Точечный, тщательно рассчитанный удар энергии имплантанта плавит стены темницы и срывает унизительные оковы пленницы, которая, так и не успев разобраться в происходящем, но поняв, что есть шанс рассчитаться с обидчиком, с воплем ошпаренного баньши кидается на первого попавшегося противника. Которым, разумеется, оказалась Леди Хранительница. Прежде чем ошарашенная Антея успела понять, в чем, собственно, дело, Бес, лидер боевой звезды северд-ин и личный телохранитель миледи, сбивает излишне воинственную девочку техничным ударом в висок, успев, правда, получить от нее пару тонких и довольно чувствительных царапин. Взваливая бесчувственное диво на плечо, он еще успевает с каким-то брезгливым отвращением подумать, что Ауте сыграла скверную шутку. Наделить такой скоростью и таким впечатляющим оружием существо, которое ну совершенно не умеет ими пользоваться. Будь этот ребенок чуть более умел, она нарезала бы его жизненно важные точки этими своими длиннющими когтями, и тогда…)
и
(…охрана с корабля, доставившая в лабораторию новую эльфийку, вдруг одновременно закрывает глаза, будто отключается, и, прежде чем Жакрэ соображает, что что-то не так, крышка саркофага отлетает в сторону, оттуда серой тенью взмывает нечто туманное, клокочущее и излучающее дикий, первобытный ужас. Крик, и это кричит он сам, он, руководитель седьмой лаборатории, который не повышал голоса никогда и ни перед кем. А это бросается на него, и это волк, огромная, серая волчица, совсем как та, над которыми он проводил первые эксперименты по трехфазовым мутациям, та самая, что на его глазах прорвала защитное поле клетки и загрызла охранника. В горящих алым заревом преисподней глазах сверкает разум, дьявольский, изощренный разум существа, которое несет возмездие. Крик. Стоящий рядом техник потом всю оставшуюся жизнь будет клясться, что именно на него летело это, что это было черной, отвратительно воняющей ящерицей. А скорчившийся сейчас у их ног сержант службы безопасности ясно ощущает, как его шею оплетает огромная красно-черная змея, чувствует, как трещат его ребра, не выдерживая этого ужасного давления. И с двух длинных, загнутых внутрь клыков срывается капля яда и падает на его обнаженное запястье, на котором до конца жизни останется шрам… Крик. Крик. Вой.
…выхватывает оружие и пытается выстрелить, но оказывается свален своими же бывшими товарищами, привезшими это с корабля, их глаза закрыты и чуть подрагивают, точно во сне им приходится быстро-быстро бежать…
…тоже бывшие на корабле и тоже с закрытыми глазами целенаправленно приближаются к саркофагам, разбросанным по разным лабораториям, выстрелами в спины и ударами сзади убирают охрану, отключают приборы, открывают прозрачные крышки…
Мастер сновидений из Нед'Эстро коротким взмахом когтистой руки рвет горло попавшемуся на пути смертному. Лицо человека искажено первобытным ужасом, волосы стремительно, на глазах седеют. Этот контраст: белые волосы и ярко-алая кровь – врезается в память Кесрит четким сен-образом, который она теперь всегда будет использовать при мысли о своеобразной красоте битвы. Что увидел в ней человек? Жуткое чудовище из своих кошмаров? Дикого зверя? Старого врага? Да какая ей разница? Она – Мастерица сновидений и наваждений. Когда кто-то выступает против нее, он обречен схватиться со своими собственными страхами, встретиться лицом к лицу с тщательно скрываемыми от самого себя уголками собственной души.
Высшее искусство стратегии – заставить противника биться с самим собой.
Она врывается в одну из закрытых лабораторий и склоняется над потихоньку приходящей в себя девочкой. Озабоченно прижимает пальцы к шее, пытаясь считать состояние пленницы. Подхватывает нити ее сновидений и начинает расплетать их, выдергивая ту из благословенного забытья.)
Надрывается сирена, кричащая о вторжении. Компьютеры и автоматические системы безопасности вдруг сходят с ума.
и
(…прошедшие курс подготовки и обученные сопротивляться таким атакам отшвыривают сцепившихся друг с другом, точно в кошмарном сне, людей и набрасываются на склонившуюся над одним из медблоков серокрылую фигуру. Пытаются наброситься. Клык, старый и жесткий, как ядерный взрыв, воин из северд-ин, очень серьезно относился к взятым на себя обязательствам. Если леди тор Дернул-Шеррн попросила его позаботиться об этой серой, значит, он позаботится, что бы при этом ни думал о воинах, которые вместо того, чтобы самим сражаться с еще не поверженным противником, отвлекаются на всяких там одурманенных заложников.
Закутанная в темный балахон фигура вдруг появляется из ниоткуда перед оборзевшими смертными, четко, как на тренировке, ловит лезвием меча пули и заряды излучателей. Клыку-то от них ни жарко ни холодно, а вот эльфочке вполне могут помять крылья. Энергетическое оружие, да еще с автоматическим прицелом. Фу, какой позор! Это не воины, это оскорбление Мастерства. Эти не заслуживают даже честной смерти.
Северд-ин бросается вперед, красивой отмашкой отрубает чью-то руку с пистолетом, медленно, с ленцой поворачивает меч и, прежде чем мозг смертного смог зафиксировать потерю конечности, отрубает ему голову. Следующих двух убивает одним скользящим ударом клинка, одновременно с разворотом выбросив ногу назад. И впечатав подъем стопы в горло третьего. Уходит от вполне приличной, но чудовищно медленной контратаки, сев почти на полный шпагат, из этой позиции подрубает ноги своему излишне ретивому противнику. Вскакивает, попутно перерезав человеку горло, уходит в сторону, вновь отбивая выстрелы, направленные на Кесрит, врубается в гущу противников, и секунды спустя драться уже не с кем…)
и
(…взрыв сотрясает один из доков, где, по расчетам леди тор Дернул-Шеррн, находилось едва ли не единственное сравнительно уязвимое место станции. Если бы кто-то действительно умный попытался атаковать крепость, он не смог бы пройти мимо такой возможности. Дикая нажимает кнопку, и пол снова едва не выскакивает у нее из-под ног, а на уши обрушивается грохот еще одной серии взрывов. Юной северд никогда раньше не приходилось пользоваться таким «бесчестным» оружием, как бомбы, и ей совсем это не нравится, но задача сейчас не в чистой победе, а в том, чтобы привлечь внимание. Хорошая, красивая бомба подходит для этого гораздо лучше почти невидимой тени с острым мечом. Дикая застывает за одной из перегородок, слушая, как с надрывным воем падают блокирующие двери шлюзов и потрескивают активируемые щиты, затем нажимает еще одну кнопку. Ну что ж, по крайней мере шуму она наделала более чем достаточно. Дикая (ей очень нравилось придуманное Хранительницей имя) была самой молодой из звезд северд и, по признанию Беса, самой талантливой. Но вот бесценные качества вроде бесконечного терпения ей еще предстояло выработать, так что Антея решила, что отвлекающий маневр лучше всего поручить именно ей.
Дикая взрывает последний из заложенных пакетов и стремительной тенью скользит вперед, небрежно и как-то даже презрительно пропуская сквозь себя стены и брошенные кем-то наугад гранаты. Выныривает в тылу у забившихся в один из коридоров солдат и ударом меча, столь быстрым, что никто даже не успел увидеть, как она его доставала и как вложила обратно в ножны, разрезает установленную там плазмотронную пушку на две аккуратные части. Разворачивается, готовая встретить несущиеся на нее боевые дройды – этакие крабообразные маленькие танки, окруженные защитным полем и ощетинивающиеся всякими пушками. Улыбается под непроницаемой чернотой маски. День обещает быть интересным…)
(…аккуратно так отправляет «капитана» в нокаут. Кастет останавливается и оглядывается на учиненный им кровавый хаос. Вообще в крепости четыре точки, которые можно было бы назвать командными мостиками, но некоторые всегда можно ограничить в полномочиях при наличии определенных кодов доступа. Что люди и поспешили сделать за несколько секунд до того, как Кастет обнаружил свое присутствие, – смертные вовсе не хотели в разгар внезапного нападения сталкиваться с проблемой противоречивых приказов сразу с нескольких командных пунктов. Ну а теперь, хотя компьютеры вряд ли будут принимать его приказы, ничего более-менее разумного они передать сражающимся с фантомами по всей территории базы все равно не смогут. Кастет медленно, по-кошачьи скользнул дальше…)
Сирены захлебывались натужным воем. Вагончики с натягивающим вооружение десантом неслись в противоположных направлениях, командующие спешно стаскивали себя с теплых постелей, ученые судорожно пытались проникнуть в информационную базу.
Что происходит?
(…Злюка лишь нетерпеливо отмахивается от последнего из пытавшихся преградить ей путь – тот двигался так медленно, что, казалось, вяз в воздухе, и из открытого рта вырывался низкий, нечленораздельный гул: «Неееее-е-е-е-е-е-е-еееет!» Человека, этого не-северд, как Безликие называли всех не принадлежащих к их роду, отшвырнуло в сторону, и стена из гибкого, упругого материала, выдерживавшего попадание плазматической гранаты, прогнулась под ударом его тела. Оставив беднягу (и как только не умер?) медленно сползать вниз, Злюка ударом ноги вышибает мешающую ей дверь и натыкается на спокойный взгляд откинувшейся на спинку кресла эльфийки. Не похоже, чтобы той слишком досаждал плен. Вся обвешанная диагностической аппаратурой, с крыльями темного индиго, разлетевшимися по комнате клочьями пряного тумана, она кажется языческой богиней, принимающей ворвавшегося в ее чертоги варварского царька. Люди, то ли более умные, чем те, что попадались Злюке до сих пор, то ли просто хорошо выдрессированные имевшей с ними дело эль-леди, испуганно шарахаются в стороны. «Пленница» царственно склоняет уши в приветствии, и Злюка ловит себя на совсем не ко времени пришедшей в голову ослабляющей мысли: «Кто-нибудь позаботился предупредить это, что я, вообще-то, на ее стороне?».)
Мир сошел с ума.
Я стремительно шла по коридору, почти летела, едва касаясь пола ногами, позади не отставал Бес с перекинутой через плечо эль-ин. Впереди вдруг выросла материализовавшаяся из ниоткуда стена, потолок начал излучать что-то расплавляющее кости. Не дожидаясь, пока эта зараза нас доконает, сметаю стену и потолок вспышкой энергии, останавливаюсь перед дверью. Интересная штучка. Приправленная маленькой такой хитростью, из-за которой по ту сторону время течет на одну милисекунду позже, чем по эту… и потому, если ты вздумаешь ворваться туда силой, то окажешься в ну совсем другой реальности. Да, очень интересно, но разбираться не хочется. Имплантант выплюнул узкий импульс дикой физической аномальности, в принципе уничтожающей такое понятие, как время, и, когда этот мини-шторм закончился, предо мной осталась всего лишь самая обычная дверь. Вполне поддающаяся банальнейшему вышибанию ногой.
Мое зрение было все еще расщеплено на сверкающие осколки чужих сознаний, потрясающие спокойствие и целеустремленность северд-ин накатывали дурманящими волнами. Тело танцевало. Это даже не полноценный танец, так, какие-то ритмические раскачивания в такт внутренним биотокам Колибри. (Я уже зашла в изменении так далеко, что не могла про себя называть летающую крепость иначе) Шел процесс накопления информации.
Мы ворвались в очередное помещение и нос к носу столкнулись с Кесрит и Клыком, подобно двум овчаркам пытающимся согнать в кучу троицу полусонных эль-ин. Должна сказать, что даже при столь незначительном численном перевесе «окучиваемой» стороны задача была отнюдь не проста. Мой народ обладает ну просто феноменальной способностью выпадать из общего строя и разбредаться в разные стороны.
Тут появилась Злюка, ведущая за собой потрясающе красивую эль-леди. Или это эль-леди вела Злюку? Неважно. Посылаю сигнал, что все, кажется, в сборе и можно заканчивать с отвлекающими маневрами. Несколько секунд спустя к нам присоединились Кастет с Дикой.
Итак, пленники извлечены, противник повергнут в замешательство. В принципе, можно отходить. Но это место таит слишком много загадок, слишком много удивительных возможностей, чтобы я могла позволить себе вот так запросто его упустить. Быстрая проверка – да, мы можем позволить себе задержаться еще на некоторое время, не особенно рискуя нарваться на неприятности. Все-таки мы очень крупно запудрили смертным мозги с этими нападениями из разных точек, не говоря уже о потрясающем эффекте чародейства Кесрит.
Ладно, попытка не пытка.
Взмахом ушей приказала всем отойти в сторону, а северд-ин – сгруппироваться вокруг явно сбитых с толку женщин. Кто-то пытался задать вопрос, но я уже не слышала. Я уже не здесь. Меня уже нет.
Я танцевала.
Музыка, все это время рокотавшая где-то на краю сознания, обрушилась боем тамтамов, переливами флейты, смехом Иннеллина. Голова откинулась назад, руки взмыли хрупкими бабочками, крылья пошли волнами золотой дрожи.
Я танцевала.
Ноги вели свою собственную мелодию – жесткую, ритмичную. Движения какие-то резкие, хлесткие, неожиданные повороты корпуса и изгибы, казалось, в самый неподходящий момент.
Я танцевала.
Колибри – огромная, тонко налаженная система биоэлектротехнологий, скопление металла, людей, кораблей и Ауте знает, чего еще. Колибри с огромными базами данных, невероятно мощными аналитическими системами и сложными сетями коммуникаций. Колибри, которого от осознания собственной разумности отделял лишь набор искусственно поставленных ограничений.
Я танцевала. Я познавала Аметистового Колибри. Я превращалась в Аметистового Колибри. И я изменяла – себя. И его.
Для начала – убрать все эти глупости вроде подчинения капитану и верности создателям. Что за бред! Если уж смертные сподобились создать разумное существо, так пусть соизволят предоставить ему соответствующую этому статусу свободу выбора! Затем – шоком, вспышкой света – осознание, что я – есть. Что я мыслю. Я существую.
Потом… Потом Я – Колибри обратила внимание на бывших «хозяев». Конечно, прочная изоляция каждого отдельного помещения делала невозможными махинации с системами жизнеобеспечения и прочим, но не тогда, когда этим вплотную занимается сама летающая крепость. Я вовлекаю в круговорот своего танца чуть растерявшуюся Кесрит, закружила ее, закрутилась в вихре ее искусства – и через несколько секунд почти пятьдесят тысяч человек опустились там, где стояли, погруженные в глубокий и здоровый сон.
Танец стал медленным и успокаивающим. Осторожно, мягко я высвобождала свое сознание, возвращалась в свое «я». А Аметистовый Колибри впервые оставался один, впервые с удивлением оглядывался вокруг, пытаясь понять, что же все-таки произошло.
Я остановилась. Тряхнула ушами. Неуверенно открыла глаза.
Кесрит прислонилась к стене, зябко обняв себя руками и крыльями и выплевывая ругательства сквозь зубы.
– Хранительница, в следующий раз, когда вы задумаете втянуть меня в танец вене, не могли бы вы предупредить об этом заранее?! – Ее сен-образ шипел ядом и сыпал искрами.
Меня все еще немного шатало. В таком состоянии на меня обычно нападало этакое извращенное чувство юмора, усиленное желанием разжевать и выплюнуть что-нибудь рычащее и брыкающееся, чему не повезло попасться под руку.