Страница:
Сто очков за самообладание – женщина даже не вздрогнула от этого вопроса. Медленно выпрямляется, старательно избегая глядеть мне в глаза.
– Чего вы от меня хотите, Высокая леди? Приказывайте.
Это она мне?
– Леди Нефрит, боюсь, мы друг друга не поняли. Я не собираюсь шантажировать вас, используя сохранность жизни и рассудка вашего мужа. То, что произошло, было несчастным случаем, и тут ничего нельзя поделать. Единственное, что я могу, – свести к минимуму причиненный вред.
Вот теперь она дернулась как от удара.
– Он ваш раб, раб на вечные времена. И значит, я тоже ваша рабыня. – В безжизненном голосе нет ни слез, ни гнева, ничего. Только усталая тупая покорность.
Надо что-то делать. Срочно.
Звонкое эхо пощечины затихает под потолком. Женщина в полном ошеломлении прижимает руку к начинающей краснеть щеке, а я мечусь перед ней загнанным зверем.
– Вы НИЧЕГО не поняли, Ощущающая Истину! Раб? На вечные времена?! О, да! Провались оно все в Бездну! Только вот кто чей раб?
Туда и обратно между стенами, взметая крыльями маленькие воздушные бури. Дура! Дура несчастная! Только я могла попасть в такую идиотскую ситуацию! Сен-образ, показывающий все, что я о себе сейчас думаю, мог бы, наверно, прожечь стены, не останови я его вовремя. Нефрит испуганно отшатывается.
Замираю на середине шага и резко поворачиваюсь к выбитой из колеи женщине. Так, из покорного отупения я ее, кажется, вытряхнула, теперь можно поговорить.
– Связь, которую я установила с вашим мужем, у нас называется ВеРиани. Это особый тип родства между вене и воином, охраняющий ее в танце, что-то вроде симбиоза, от которого должна выиграть каждая сторона. Вене имеет безусловное, почти рефлекторное подчинение Риани, воин также обязан любой ценой защищать жизнь своей госпожи. С другой стороны, вене приобретает определенные обязательства перед воином, выполнять которые у меня нет ни желания, ни возможности. Все это сложно и очень функционально, но общая идея такова, что ВеРиани – гораздо больше, чем просто сумма вене и Риани, и… не важно. – Поднимаю руку, не позволяя ей говорить. – Я еще не закончила. Связь ВеРиани устанавливается в три этапа, три ступени, как мы это называем. Я и лорд Сергей сейчас находимся на первой ступени и, если Ауте будет ко мне милосердна, там и останемся. Теперь слушайте очень внимательно. Последнее, что мне сейчас нужно, – это воин-Риани, да еще из рода людей. Если бы тогда, во время этого идиотского «испытания», мне можно было спастись каким-то другим способом, не убивая при этом Сергея, я бы это сделала. Если бы связь можно было расторгнуть, я бы сделала и это. К сожалению, освободить одного из нас теперь сможет лишь смерть другого. Но до тех пор, пока кто-нибудь не просветит вашего мужа на этот счет, между нами вроде как ничего и нет. Следовательно, я могу игнорировать свой долг по отношению к нему, а он – свой по отношению ко мне. Это – та линия поведения, которой я намерена придерживаться.
Хорошо иметь дело с Ощущающими Истину. Никаких тебе «А почему я должна тебе верить?»
– Смерть одного из вас будет означать смерть другого?
– Нет, ослабление, травму, но не смерть. Эль-ин слишком практичны, чтобы позволить что-то подобное. Но я бы не советовала вам планировать мое устранение. Когда Сергей узнает – а он узнает, это я гарантирую – он… В общем, лучше не стоит. Все равно лет через двадцать, самое большее через тридцать, я буду мертва, а он – свободен.
– Почему?
– Назовем это… смертельной болезнью. Да, так, пожалуй, ближе всего к истине. Сергей переживет мой уход, но ему будет плохо.
Некоторое время она сосредоточенно обдумывает услышанное.
– Как вообще вся эта связь отразится на нем?
– Он станет сильнее, быстрее, выносливее. Регенерационные и адаптационные способности увеличатся на порядок, добавится устойчивость к большинству ядов, иммунитет ко многим болезням. В случае необходимости он сможет принимать мою энергию, использовать меня как катализатор или фокус. Плюс возможность коммуникации даже через Вероятность. Плюс много еще чего, чему в вашем языке даже названия нет. Но все это – на первой ступени, то есть на подсознательном уровне. Возможно, будут оч-чень интересные сны и кое-какие, не принадлежащие ему воспоминания, хотя я постараюсь этого избежать. Не знаю. Никто никогда еще не делал своим Риани человека. Хотя есть предостаточно примеров подобной связи между представителями различных биологических видов, так что тут проблем возникнуть не должно.
Нефрит прикусила язык, удерживая готовый сорваться с губ вопрос о других видах. Знает, что я не отвечу.
Кажется, женщина полностью пришла в себя, превратившись в ту спокойную, расчетливую и гордую стерву, которая так понравилась мне при нашей первой встрече. И умную к тому же. Все еще старательно избегает встречаться со мной глазами.
– Вы когда-нибудь раньше участвовали в этой ВеРи-ани?
– Да, трижды. Один погиб в Ауте, когда я была еще совсем… молодой, еще один был убит на дуэли. Последний умер во время Эпидемии. Так что, думаю, у меня достаточно опыта, чтобы проконтролировать нынешнюю ситуацию.
– Обычные эль-ин могут быть вене только определенный период времени, я права? Что происходит, когда они вырастают?
– Связь качественно… трансформируется, назовем это так, но никогда не исчезает.
– А эта связь подразумевает какие-либо личные отношения? – Тон вопроса продуманно нейтральный, но заметно, что вопрос ей уже давно не давал покоя. Выпускаю ироничный сен-образ по поводу прав частной собственности и одинаковости всех женщин всех рас. Нефрит ничего не замечает. Ах, Аррек бы оценил.
– Последний мой Риани был еще и моим мужем… помимо всего остального. Но вообще-то так не принято. Вене ведь даже не дети, они… В общем, никаких личных отношений не будет в нашем случае.
Меня, честно говоря, начал утомлять этот допрос. Разумеется, Нефрит имеет право знать… Безошибочно почувствовав мое настроение, арр-леди тут же спешит откланяться.
– Прошу прощения, Высокая леди…
– Достаточно. Оставьте подобный стиль общения для дам вроде незабвенной Лаары. – Очень внимательно и очень спокойно смотрю на нее. В наступившей тишине отчетливо слышен шелест крыльев. – И мой взгляд не опасен до тех пор, пока я сама этого не захочу, а уж если я захочу, опущенные глаза вас не спасут.
Она поднимает голову. Теперь это уже не жалкий арр перед могущественным дараем, а двое равных, уважающих чужую силу и немного ее побаивающихся. Потрясающая женщина, даром что человек.
– Я так поняла, что для дараев ваш «взгляд» не опасен вообще?
– Увы. Эти щиты из свернутых слоев Вероятности, при всей нелепости самой идеи, действуют. Я бы, наверное, и Сергея не смогла превратить в Риани, не будь его сознание и воля полностью подавлены последней стадией боевого транса.
Кивает, принимая информацию к сведению. Чудненько, теперь, если мне придется драться с их воинами, это будут не совершенные боевые машины, а нечто думающее и ощущающее, Нефрит об этом позаботится. Уже хорошо. Один на один с арр-воином в полном трансе не всегда выстоит даже северд-ин.
Рассеянно провожу пальцем по черному изгибу дивана. Так, что там у нас дальше по программе?
– Леди Нефрит, вы не знаете, дарай Танатон уже сообщил Главе клана о моих словах?
Это должно было мгновенно изменить направление ее мыслей. Личные вопросы должны были, думала я, уступить место глобальным. Но почему-то так не случилось. Неужели я ошиблась в тебе, Зеленоокая?
– Да, разумеется. Через пару минут вас вызовут на личную аудиенцию.
Чтобы не показать своих эмоций, начинаю формировать сен-образ.
– И как, вы думаете, закончится эта встреча?
– Вас выслушают со всей внимательностью, Антея-эль.
Поднимает невинные изумрудные глаза и доброжелательно мне улыбается. Ах, теперь, услышав, что с моей смертью Сергею ничего не грозит, она может со спокойной совестью отправить меня на растерзание. Разочарованно покачиваю ушами. Такая умная и не видит дальше своего носа. Впрочем, будем справедливы. Когда в опасности оказался Иннеллин, я тоже не склонна была задумываться о политических последствиях.
– Проследите, чтобы во время этого разговора Сергей был где-нибудь подальше и, желательно, занят. Я, естественно, заблокирую связь, но лучше не рисковать. Нельзя допустить, чтобы он убил Ольгрейна, это может вызвать подозрения.
– Сергей НИКОГДА не атакует Главу своего клана!
– Защищая меня? Еще как атакует. – Выпускаю сен-образ, позволяя циничной иронии чуть затронуть щиты Нефрит. – И не стоит так откровенно желать мне смерти, арр-леди. Вы и представить себе не можете, насколько печальные последствия будет иметь подобное происшествие для всех нас.
Заворачиваюсь в крылья, точно в плащ, и закрываю глаза, показывая, что разговор закончен.
– Время поджимает. У вас наверняка есть множество незаконченных дел, миледи. Поговорим позже.
Дыхание Вероятностей касается кожи, тихий шелест кимоно Нефрит, приятная тишина одиночества. Но не надолго.
Эхо эмоций Нефрит еще не успевает затихнуть в моих мыслях, когда стены вокруг исчезают, растворившись в темном тумане. По обе стороны от меня в две шеренги выстроились дарай-воины, вооруженный до зубов командир выступает вперед.
– Леди Антея Дернул, дарай-князь Ольгрейн, Лиран-ра Дома Вуэйн готов принять вас.
Туман сгущается, и я оказываюсь в огромном, темном и пустынном зале, окруженная все тем же молчаливым эскортом. Дальние стены теряются где-то в необъятной дали, потолок взлетает ввысь изящными арками, то тут, то там поддерживаемый тонкими колоннами. Прямо передо мной у ближайшей стены стоит единственное кресло (трон?), в котором восседает стройный человек в простой, несколько поношенной одежде.
Что ж, станцуем.
ГЛАВА 12
– Чего вы от меня хотите, Высокая леди? Приказывайте.
Это она мне?
– Леди Нефрит, боюсь, мы друг друга не поняли. Я не собираюсь шантажировать вас, используя сохранность жизни и рассудка вашего мужа. То, что произошло, было несчастным случаем, и тут ничего нельзя поделать. Единственное, что я могу, – свести к минимуму причиненный вред.
Вот теперь она дернулась как от удара.
– Он ваш раб, раб на вечные времена. И значит, я тоже ваша рабыня. – В безжизненном голосе нет ни слез, ни гнева, ничего. Только усталая тупая покорность.
Надо что-то делать. Срочно.
Звонкое эхо пощечины затихает под потолком. Женщина в полном ошеломлении прижимает руку к начинающей краснеть щеке, а я мечусь перед ней загнанным зверем.
– Вы НИЧЕГО не поняли, Ощущающая Истину! Раб? На вечные времена?! О, да! Провались оно все в Бездну! Только вот кто чей раб?
Туда и обратно между стенами, взметая крыльями маленькие воздушные бури. Дура! Дура несчастная! Только я могла попасть в такую идиотскую ситуацию! Сен-образ, показывающий все, что я о себе сейчас думаю, мог бы, наверно, прожечь стены, не останови я его вовремя. Нефрит испуганно отшатывается.
Замираю на середине шага и резко поворачиваюсь к выбитой из колеи женщине. Так, из покорного отупения я ее, кажется, вытряхнула, теперь можно поговорить.
– Связь, которую я установила с вашим мужем, у нас называется ВеРиани. Это особый тип родства между вене и воином, охраняющий ее в танце, что-то вроде симбиоза, от которого должна выиграть каждая сторона. Вене имеет безусловное, почти рефлекторное подчинение Риани, воин также обязан любой ценой защищать жизнь своей госпожи. С другой стороны, вене приобретает определенные обязательства перед воином, выполнять которые у меня нет ни желания, ни возможности. Все это сложно и очень функционально, но общая идея такова, что ВеРиани – гораздо больше, чем просто сумма вене и Риани, и… не важно. – Поднимаю руку, не позволяя ей говорить. – Я еще не закончила. Связь ВеРиани устанавливается в три этапа, три ступени, как мы это называем. Я и лорд Сергей сейчас находимся на первой ступени и, если Ауте будет ко мне милосердна, там и останемся. Теперь слушайте очень внимательно. Последнее, что мне сейчас нужно, – это воин-Риани, да еще из рода людей. Если бы тогда, во время этого идиотского «испытания», мне можно было спастись каким-то другим способом, не убивая при этом Сергея, я бы это сделала. Если бы связь можно было расторгнуть, я бы сделала и это. К сожалению, освободить одного из нас теперь сможет лишь смерть другого. Но до тех пор, пока кто-нибудь не просветит вашего мужа на этот счет, между нами вроде как ничего и нет. Следовательно, я могу игнорировать свой долг по отношению к нему, а он – свой по отношению ко мне. Это – та линия поведения, которой я намерена придерживаться.
Хорошо иметь дело с Ощущающими Истину. Никаких тебе «А почему я должна тебе верить?»
– Смерть одного из вас будет означать смерть другого?
– Нет, ослабление, травму, но не смерть. Эль-ин слишком практичны, чтобы позволить что-то подобное. Но я бы не советовала вам планировать мое устранение. Когда Сергей узнает – а он узнает, это я гарантирую – он… В общем, лучше не стоит. Все равно лет через двадцать, самое большее через тридцать, я буду мертва, а он – свободен.
– Почему?
– Назовем это… смертельной болезнью. Да, так, пожалуй, ближе всего к истине. Сергей переживет мой уход, но ему будет плохо.
Некоторое время она сосредоточенно обдумывает услышанное.
– Как вообще вся эта связь отразится на нем?
– Он станет сильнее, быстрее, выносливее. Регенерационные и адаптационные способности увеличатся на порядок, добавится устойчивость к большинству ядов, иммунитет ко многим болезням. В случае необходимости он сможет принимать мою энергию, использовать меня как катализатор или фокус. Плюс возможность коммуникации даже через Вероятность. Плюс много еще чего, чему в вашем языке даже названия нет. Но все это – на первой ступени, то есть на подсознательном уровне. Возможно, будут оч-чень интересные сны и кое-какие, не принадлежащие ему воспоминания, хотя я постараюсь этого избежать. Не знаю. Никто никогда еще не делал своим Риани человека. Хотя есть предостаточно примеров подобной связи между представителями различных биологических видов, так что тут проблем возникнуть не должно.
Нефрит прикусила язык, удерживая готовый сорваться с губ вопрос о других видах. Знает, что я не отвечу.
Кажется, женщина полностью пришла в себя, превратившись в ту спокойную, расчетливую и гордую стерву, которая так понравилась мне при нашей первой встрече. И умную к тому же. Все еще старательно избегает встречаться со мной глазами.
– Вы когда-нибудь раньше участвовали в этой ВеРи-ани?
– Да, трижды. Один погиб в Ауте, когда я была еще совсем… молодой, еще один был убит на дуэли. Последний умер во время Эпидемии. Так что, думаю, у меня достаточно опыта, чтобы проконтролировать нынешнюю ситуацию.
– Обычные эль-ин могут быть вене только определенный период времени, я права? Что происходит, когда они вырастают?
– Связь качественно… трансформируется, назовем это так, но никогда не исчезает.
– А эта связь подразумевает какие-либо личные отношения? – Тон вопроса продуманно нейтральный, но заметно, что вопрос ей уже давно не давал покоя. Выпускаю ироничный сен-образ по поводу прав частной собственности и одинаковости всех женщин всех рас. Нефрит ничего не замечает. Ах, Аррек бы оценил.
– Последний мой Риани был еще и моим мужем… помимо всего остального. Но вообще-то так не принято. Вене ведь даже не дети, они… В общем, никаких личных отношений не будет в нашем случае.
Меня, честно говоря, начал утомлять этот допрос. Разумеется, Нефрит имеет право знать… Безошибочно почувствовав мое настроение, арр-леди тут же спешит откланяться.
– Прошу прощения, Высокая леди…
– Достаточно. Оставьте подобный стиль общения для дам вроде незабвенной Лаары. – Очень внимательно и очень спокойно смотрю на нее. В наступившей тишине отчетливо слышен шелест крыльев. – И мой взгляд не опасен до тех пор, пока я сама этого не захочу, а уж если я захочу, опущенные глаза вас не спасут.
Она поднимает голову. Теперь это уже не жалкий арр перед могущественным дараем, а двое равных, уважающих чужую силу и немного ее побаивающихся. Потрясающая женщина, даром что человек.
– Я так поняла, что для дараев ваш «взгляд» не опасен вообще?
– Увы. Эти щиты из свернутых слоев Вероятности, при всей нелепости самой идеи, действуют. Я бы, наверное, и Сергея не смогла превратить в Риани, не будь его сознание и воля полностью подавлены последней стадией боевого транса.
Кивает, принимая информацию к сведению. Чудненько, теперь, если мне придется драться с их воинами, это будут не совершенные боевые машины, а нечто думающее и ощущающее, Нефрит об этом позаботится. Уже хорошо. Один на один с арр-воином в полном трансе не всегда выстоит даже северд-ин.
Рассеянно провожу пальцем по черному изгибу дивана. Так, что там у нас дальше по программе?
– Леди Нефрит, вы не знаете, дарай Танатон уже сообщил Главе клана о моих словах?
Это должно было мгновенно изменить направление ее мыслей. Личные вопросы должны были, думала я, уступить место глобальным. Но почему-то так не случилось. Неужели я ошиблась в тебе, Зеленоокая?
– Да, разумеется. Через пару минут вас вызовут на личную аудиенцию.
Чтобы не показать своих эмоций, начинаю формировать сен-образ.
– И как, вы думаете, закончится эта встреча?
– Вас выслушают со всей внимательностью, Антея-эль.
Поднимает невинные изумрудные глаза и доброжелательно мне улыбается. Ах, теперь, услышав, что с моей смертью Сергею ничего не грозит, она может со спокойной совестью отправить меня на растерзание. Разочарованно покачиваю ушами. Такая умная и не видит дальше своего носа. Впрочем, будем справедливы. Когда в опасности оказался Иннеллин, я тоже не склонна была задумываться о политических последствиях.
– Проследите, чтобы во время этого разговора Сергей был где-нибудь подальше и, желательно, занят. Я, естественно, заблокирую связь, но лучше не рисковать. Нельзя допустить, чтобы он убил Ольгрейна, это может вызвать подозрения.
– Сергей НИКОГДА не атакует Главу своего клана!
– Защищая меня? Еще как атакует. – Выпускаю сен-образ, позволяя циничной иронии чуть затронуть щиты Нефрит. – И не стоит так откровенно желать мне смерти, арр-леди. Вы и представить себе не можете, насколько печальные последствия будет иметь подобное происшествие для всех нас.
Заворачиваюсь в крылья, точно в плащ, и закрываю глаза, показывая, что разговор закончен.
– Время поджимает. У вас наверняка есть множество незаконченных дел, миледи. Поговорим позже.
Дыхание Вероятностей касается кожи, тихий шелест кимоно Нефрит, приятная тишина одиночества. Но не надолго.
Эхо эмоций Нефрит еще не успевает затихнуть в моих мыслях, когда стены вокруг исчезают, растворившись в темном тумане. По обе стороны от меня в две шеренги выстроились дарай-воины, вооруженный до зубов командир выступает вперед.
– Леди Антея Дернул, дарай-князь Ольгрейн, Лиран-ра Дома Вуэйн готов принять вас.
Туман сгущается, и я оказываюсь в огромном, темном и пустынном зале, окруженная все тем же молчаливым эскортом. Дальние стены теряются где-то в необъятной дали, потолок взлетает ввысь изящными арками, то тут, то там поддерживаемый тонкими колоннами. Прямо передо мной у ближайшей стены стоит единственное кресло (трон?), в котором восседает стройный человек в простой, несколько поношенной одежде.
Что ж, станцуем.
ГЛАВА 12
Человек свободно развалился в кресле, перекинув одну ногу через подлокотник, рука расслабленно висит, едва придерживая бокал темно-красного вина. Длинная катана в потрепанных ножнах – оружие для битвы, совершенно неуместное здесь. Даже в бледном, тусклом освещении кожа переливается всеми оттенками золотого, что так понравилось мне в Рубиусе. Коротко постриженные волосы бледного-бледного золота, с серебристыми прядями. Единственное украшение – тяжелый перстень на пальце, соперничающий цветом камня с вином в бокале.
Мое первое впечатление – что-то не то. В высокомерном презрении ко всем условностям есть что-то ненатуральное, показное, что-то… Не знаю. Эль-ин в такой позе, в комфортной одежде, с прикрытыми в полусне глазами – это не просто естественный, это единственно возможный вариант. Ольгрейн же кажется просто плохим актером, который обманывает лишь самого себя.
А потом он повернулся. Поднял голову. Открыл глаза. Посмотрел на меня.
Чувствую, как волосы на загривке непроизвольно встают дыбом, крылья резко уплотняются, образуя защитный кокон вокруг тела, а когти на пальцах начинают твердеть, превращаясь в смертельное и безупречное оружие.
Ему просто все равно. Все равно, умру я или останусь в живых, все равно, будет ли это быстро и милосердно или долго и грязно. В этих странных глазах с круглыми зрачками и золотистой радужной оболочкой лишь сила, равнодушная, слепая, нерассуждающая сила, готовая походя уничтожить все, что окажется на ее пути. Разум человека плывет в этой силе, захлебываясь потоками огромной энергии, одурманенный собственным могуществом, опьяненный и порабощенный своим даром. Впервые за все время моего знакомства с людьми мне встретился кто-то, способный сравниться по потенциалу с Арреком. Только если Аррек руководит своим могуществом, то здесь могущество обладает Ольгрейном. Состояние, слишком хорошо знакомое мне по личному опыту.
Эх вы, человеки, что же вы наделали со своими генетическими экспериментами? Человеки вы, человеки…
Испуганно и немного нервно вскидываю подбородок и распахиваю крылья. Поклон на строго отмеренный градус, так, как полагается кланяться Главе клана. Жестом он предлагает мне приблизиться. Медленно скольжу между двумя шеренгами обманчиво-расслабленных фигур, взлетаю по широким ступенькам, у самого подножия трона останавливаюсь.
Затем сажусь, скрестив ноги, снизу вверх глядя на несколько озадаченного таким маневром дарая. Если сидеть на полу не принято, а стулья для гостей не предусмотрены, то что же, просители должны все время стоять на ногах? Не-е, только не я.
Запрокидываю голову, посылая ему свою самую невинную улыбку. Эмоциональный фон, как у слегка напроказившего ребенка. Губы дарая непроизвольно трогает ответная усмешка, изящная рука взъерошивает мне волосы – самый фамильярный жест, который мне доводилось видеть у арров. На миг замираю, затем зажмуриваюсь, с довольным урчанием принимая ласку. Ауте, как же давно ко мне не прикасались вот так, дружелюбно и по-отечески.
– Леди Антея, вы совершенно очаровательны. Неужели все эль-ин настолько непоследовательны?
Непоследовательны? Хм-м, ну, по сравнению с аррами… Представляю, в какой шок вгоняет раскованность Ольгрейна упрятанных в броню самоконтроля дарай-леди. Ох-ой!
– Я не несу ответственности за всех эль-ин, так же как и народ Эль не несет ответственности за меня. Пожалуйста, не нужно обобщений.
Эта мысль заставляет его ошеломленно мигнуть.
– Интересная точка зрения. Не несете ответственности? А вам не кажется, что в таком отношении есть что-то неправильное?
– Ничуть. Я несу ответственность за себя саму. Заверяю вас, этого более чем достаточно. На остальных меня просто не хватит.
Он тихо смеется, звонкие хрусталики усталого веселья рассыпаются по полу с какой-то безнадежной ломкостью.
– О да. Более чем достаточно. Хотел бы я сказать о себе то же самое.
Еще раз проводит рукой по моим волосам. Перехватываю ладонь и грустно смотрю ему в глаза. Хочется плакать, но слез нет.
– Простите.
Мне нравится Ольгрейн. По меркам своего народа, он сумасшедший, психопат, убийца куда более жестокий, чем Лаара. Беда в том, что я сужу по другим меркам. Лиран-ра клана Вуэйн кажется куда более понятным и близким, чем мои собственные мать и отец. И куда менее пугающим, если на то пошло. Мы могли бы договориться. Было бы нетрудно научиться управлять этим странным человеком, для эль-ин это было бы даже удобно. Но для Дома Вуэйн и для Эйхаррона в целом Ольгрейн представляет смертельную опасность. Он является примером того, во что превращается дарай-лорд, если не умеет или не хочет владеть своими способностями. Печально осознавать, что до такого состояния его довела именно любовь к Лааре, этой стерве, питающейся чужой болью. Невероятно, но даже сейчас он ее любит. И никогда не простит мне ее унижения. Никогда.
Аррек виртуозно сплел свою паутину. Мне остается лишь танцевать срежиссированный им танец, надеясь, что подмостки не провалятся под ногами.
И следующим па будет хладнокровное убийство этого человека.
Он слегка поднимает брови, мягко высвобождая пальцы.
– За что?
Отворачиваюсь, обхватывая руками колени. Вопрос остается висеть в воздухе холодным облаком.
– Дарай-князь, вам передали мое предложение. Что вы о нем думаете?
– Ваше предложение? Оригинальное решение, без сомнения, позволит многое выиграть обеим сторонам. Конечно, такие создания, как эль-ин, могут принести своим «друзьям» не меньше проблем, чем врагам, а то и больше. Но аррам союз нужен не меньше, чем вам, чтобы выбраться из болота традиций и условностей, в котором мы погрязли за последнее тысячелетие. Не говоря уже о том, что, отвергнув это… «предложение», мы вполне можем исчезнуть как вид. Я правильно сложил те кусочки информации, которые вы нам дали?
Закрываю глаза, далеко отведя назад уши.
– Правильно. Вы действительно все понимаете.
Даже не глядя, чувствую его довольную улыбку. О да. Все понимает. Не хуже, чем Аррек. Быть может, все-таки?..
– Почему вы напали на мою возлюбленную?
Обреченно роняю голову. Если до этого еще была хоть какая-то надежда, хоть что-то… но нет. Ольгрейн всецело отдан на милость своих эмоций. Безнадежно.
Будь ты проклят, Аррек.
– У меня не было выбора.
Он опять улыбается:
– Я знаю.
Он встает, скорее даже перетекает из положения сидя в положение стоя, такой же расслабленный, грациозный и красивый. Вспышкой золотого света слетает по ступеням, проходит мимо беззвучно застывших телохранителей. Слегка оборачивается, все с той же нежной отеческой улыбкой. И говорит то, что я ожидала услышать, как только взглянула в эти золотистые глаза:
– Убить ее.
И исчезает. Будь ты проклят, Аррек.
Сказать, что положение безнадежно, значит, не сказать ничего. Да, боевая звезда северд-ин может в капусту изрубить одинокого дарая, неосторожно сунувшегося на их территорию. Но даже пятеро Безликих вряд ли могли бы что-то сделать с дюжиной Высоких лордов в их собственном тронном зале. Дело даже не в боевом искусстве или каких-то сверхспособностях. Дараи могли просто изменить Вероятности вокруг незадачливых противников, выбрасывая их в пространства, где даже бесконечная изменчивость эль-ин не поможет продержаться больше пары секунд. И никакое мастерство, и никакая воля не помогут тебе двигаться достаточно быстро, чтобы справиться сразу с десятком таких атак.
Здорово, да?
Еще до того, как затих леденящий душу приказ Лиран-ра, сразу несколько ударов различной степени тяжести обрушиваются на несчастный трон. То есть туда, где мне полагалось быть. К разочарованию этих милых ребят, я решила не дожидаться испепеления и уже двигаюсь по головокружительной траектории, маневрируя среди редких колонн огромного зала. Несколько молний пытались было проследить все эти безумные петли, но без особого успеха. Тут стены чуть вздрагивают, потолок покрывается рябью, я бросаюсь в сторону и вниз, пытаясь избежать Вероятностной ловушки… и обнаруживаю перед собой сразу два стремительно сверкнувших меча, а также их обладателей, чуть не отсекших мне крылья, даром, что те состоят из чистой энергии. Еще один самоубийственный вираж – если бы не умение, заимствованное у северд-ин пропускать «сквозь» себя любую агрессивно направленную силу, быть бы мне хорошо поджаренным омлетом.
Стены вновь начинают расплываться в тумане. Все. Это конец.
Размечталась.
Ллигирллин. Никогда еще не слышала от своего меча такого тона. Разве может кусок железа цедить слова сквозь зубы, в ярости перемежая слова утробным рычанием? Еще как может.
Вот теперь пойдет потеха.
Ремень, удерживающий ножны, вдруг сам собою лопается, серебристый звон, подозрительно напоминающий боевую песню, заполняет все вокруг. Вспышка света и энергии, на мгновение ослепившая всех присутствующих. Грубоватая, торопливая, но заботливая сила подхватывает меня, отшвыривая в сторону, заставляя автоматически начать изменение-маскировку. Шлепаюсь на плиты пола, сливаюсь с ними цветом, запахом, энергетическим и эмпатическим рисунком. Даже другой эль-ин не смог бы сейчас определить, где заканчиваются камни, а где начинается живое тело. Куда уж там по уши занятым и невероятно озадаченным человеческим воинам.
Впрочем, если они лишь слегка озадачены, то я повергнута в состояние немого шока. Точнее, в тот эквивалент этого замечательного состояния, который доступен эмоциям каменного пола. Может, это все-таки обман зрения?
Там, где полагалось быть мне, широко раскинула в защитной позиции крылья Ллигирллин. Стройная и невысокая эль-ин с чуть отливающей чистым металлом, но не светящейся изнутри кожей, раскосыми светло-серыми глазами, белыми, точно снежная метель, волосами. Черный кожаный костюм так же плотно облегает компактное тело, как черные ножны до этого облегали изящный меч. Никакого оружия, да и зачем оно ей? Высокая переливающаяся мелодия заполняет весь бесконечный зал, отражаясь от стен, звеня сталью тысяч битв, песней тысяч побед, грустью тысяч лет.
Металлические, с платиновым отсветом крылья разметались зыбким туманом, тринадцать фигур вдруг растворились в движении, слишком быстром, чтобы даже я могла заметить. Всплеск силы, что-то непонятное из высшей боевой магии, еще что-то смутно знакомое, вспышка эмоций, сопровождающая чью-то смерть, вспышка разрываемой Вероятности…
Ошалевшая от всего происшедшего, смотрю на искореженный пол, оплавленные стены, изломанные тела двух дарай-воинов… Bay…
Значит, Ллигирллин может изменяться. И как изменяться. Интересно, только она? Да нет, похоже, это общее свойство всего одушевленного оружия эль-ин. Сейчас это кажется таким очевидным, столь многое на это указывает… Настороженно ощупываю свой кинжал. Аакра тоже? Нет, какая глупость. Это ритуальное оружие, предназначенное совсем для других целей, не наделенное ни разумом, ни личностью, ни именем.
И все-таки Ллигирллин… Папин меч умеет превращаться в женщину. Интересно, а мама знает? А… Стоп. Не моя проблема. Совсем-совсем не моя.
А вот моя проблема как раз начинает материализовываться там, где когда-то обретался трон. Десятка два дараев и арров, к счастью, в большинстве своем не воинов, появляются во все еще звенящем от песни Ллигирллин воздухе и зависают в нескольких метрах над полом. Разодетые в придворные костюмы и платья, они напоминают стайку бабочек, но от ощущения силы, собравшейся на таком ограниченном пространстве, у меня начинает ломить виски. Ольгрейн смотрится еще более неестественно на фоне выхолощенной красоты Лаары. Не без удовольствия отмечаю, что великолепная леди выглядит несколько потрепанной. Тварь!
Вся компания чуть шевелит своими щитами, что, кажется, должно означать «ох!», по достоинству оценивающее произведенные разрушения. Парадный зал Дома Вуэйн, занимавший никак не меньше нескольких квадратных километров, лежит не просто в развалинах, он практически уничтожен. Стены обуглены, пыль, бывшая когда-то роскошными гобеленами и знаменами, медленно оседает на пол, и такой многозначительный запашок горелого для полноты картины. Ллигирллин не стеснялась. Вряд ли за всю долгую историю Эйхаррона дараям приходилось видеть сердце своего Дома в подобном состоянии.
Лаара издает вопль разъяренной кошки. Замечаю, что многим не по нутру такое открытое проявление эмоций. Да, трон ощутимо шатается под этой парочкой.
Ольгрейн плавно спускается к телу одного из убитых воинов. Бедняга наполовину вплавлен в камень. Жалко. По сути дела, воин ни в чем не виноват. Хотя каждый отвечает за самого себя и за свои поступки. Этот труп недавно пытался меня убить, и никакие приказы такого оправдать не могут. Он сделал свой выбор.
– Похоже, я недооценил очаровательную юную леди.
Печально.
Как аккомпанемент к его словам, от потолка отламывается огромный кусок и со страшным грохотом падает вниз.
В голосе Лиран-ра слышится лишь меланхоличное спокойствие. Нелепая смерть двух преданных людей вызвала в нем не больший отклик, чем возможное уничтожение Эйхаррона в целом. Лаара не отличается подобным спокойствием.
– Маленькая дрянь! Грязная дикарка! Убью!
– Держите себя в руках, Высокая леди!
Вперед выступает высокая фигура. Представитель другого Дома, скорее даже Конклава Домов, не обязанный подчиняться Лиран-ра Вуэйн. Кажется, в игру вступила новая сила.
– Что здесь происходит, князь Ольгрейн?
– Был отдан приказ казнить преступницу. Очевидно, мои воины не проявили должного старания при его выполнении. Они будут наказаны.
– Казнить преступницу? Насколько мне известно, ваша «преступница» – посол, обладающий дипломатической неприкосновенностью. Вы понимаете, что натворили? Если одна эль-ин умудрилась произвести подобные разрушения, прихватив с собой на тот свет двух воинов-дарай… Вы понимаете, с кем нас поссорили? – В словах властного человека перекатываются гнев, страх и раздражение, скованные льдом спокойствия.
Кажется, все решили, что я мертва. Как неосмотрительно с их стороны.
– Она напала на леди нашего дома. – Голос Ольгрейна все так же равнодушен.
– Напала? Вы хотите сказать, она не дала запытать себя насмерть, когда эта психопатка…
Вот тут Лиран-ра среагировал. Удар не сдерживаемой волей силы отбрасывает Посланника к стене, разметав попутно всех присутствующих. Если я правильно понимаю ситуацию, Ольгрейн только что поставил свой Дом вне закона. А прежде всего – самого себя. Но откуда все-таки у человека Конклава такие точные сведения о происходящем внутри Вуэйн? Аррек, ты рискуешь, ох, как ты рискуешь…
– Никто не будет оскорблять мою леди в стенах моего Дома!
Гнев и сила этого голоса заставляют меня испуганно прижать уши. О Ауте. Парень сам не знает, на что он способен. Люди испуганно замирают, боясь пошевелиться. Даже Посланник вдруг как-то растерял весь свой норов перед лицом такого очевидного безумия. Впрочем, ненадолго. Привычный самоконтроль быстро возобладал над чувством самосохранения. Узко сфокусированная волна энергии летит в Лиран-ра… чтобы быть без труда отраженной идеальными щитами Главы Дома.
Надо что-то делать, пока Ольгрейн не перебил здесь всех и вся, благо сил для подобного у него хватит. Все так же невидимая, поднимаюсь к потолку, беззвучно планирую к застывшим в потрясении фигурам. Зависаю за спиной золотоволосого Лиран-ра, полностью сливаясь с его сияющей аурой. Крылья едва трепещут, без труда удерживая меня на одном месте. Рука нерешительно движется к поясу.
Мое первое впечатление – что-то не то. В высокомерном презрении ко всем условностям есть что-то ненатуральное, показное, что-то… Не знаю. Эль-ин в такой позе, в комфортной одежде, с прикрытыми в полусне глазами – это не просто естественный, это единственно возможный вариант. Ольгрейн же кажется просто плохим актером, который обманывает лишь самого себя.
А потом он повернулся. Поднял голову. Открыл глаза. Посмотрел на меня.
Чувствую, как волосы на загривке непроизвольно встают дыбом, крылья резко уплотняются, образуя защитный кокон вокруг тела, а когти на пальцах начинают твердеть, превращаясь в смертельное и безупречное оружие.
Ему просто все равно. Все равно, умру я или останусь в живых, все равно, будет ли это быстро и милосердно или долго и грязно. В этих странных глазах с круглыми зрачками и золотистой радужной оболочкой лишь сила, равнодушная, слепая, нерассуждающая сила, готовая походя уничтожить все, что окажется на ее пути. Разум человека плывет в этой силе, захлебываясь потоками огромной энергии, одурманенный собственным могуществом, опьяненный и порабощенный своим даром. Впервые за все время моего знакомства с людьми мне встретился кто-то, способный сравниться по потенциалу с Арреком. Только если Аррек руководит своим могуществом, то здесь могущество обладает Ольгрейном. Состояние, слишком хорошо знакомое мне по личному опыту.
Эх вы, человеки, что же вы наделали со своими генетическими экспериментами? Человеки вы, человеки…
Испуганно и немного нервно вскидываю подбородок и распахиваю крылья. Поклон на строго отмеренный градус, так, как полагается кланяться Главе клана. Жестом он предлагает мне приблизиться. Медленно скольжу между двумя шеренгами обманчиво-расслабленных фигур, взлетаю по широким ступенькам, у самого подножия трона останавливаюсь.
Затем сажусь, скрестив ноги, снизу вверх глядя на несколько озадаченного таким маневром дарая. Если сидеть на полу не принято, а стулья для гостей не предусмотрены, то что же, просители должны все время стоять на ногах? Не-е, только не я.
Запрокидываю голову, посылая ему свою самую невинную улыбку. Эмоциональный фон, как у слегка напроказившего ребенка. Губы дарая непроизвольно трогает ответная усмешка, изящная рука взъерошивает мне волосы – самый фамильярный жест, который мне доводилось видеть у арров. На миг замираю, затем зажмуриваюсь, с довольным урчанием принимая ласку. Ауте, как же давно ко мне не прикасались вот так, дружелюбно и по-отечески.
– Леди Антея, вы совершенно очаровательны. Неужели все эль-ин настолько непоследовательны?
Непоследовательны? Хм-м, ну, по сравнению с аррами… Представляю, в какой шок вгоняет раскованность Ольгрейна упрятанных в броню самоконтроля дарай-леди. Ох-ой!
– Я не несу ответственности за всех эль-ин, так же как и народ Эль не несет ответственности за меня. Пожалуйста, не нужно обобщений.
Эта мысль заставляет его ошеломленно мигнуть.
– Интересная точка зрения. Не несете ответственности? А вам не кажется, что в таком отношении есть что-то неправильное?
– Ничуть. Я несу ответственность за себя саму. Заверяю вас, этого более чем достаточно. На остальных меня просто не хватит.
Он тихо смеется, звонкие хрусталики усталого веселья рассыпаются по полу с какой-то безнадежной ломкостью.
– О да. Более чем достаточно. Хотел бы я сказать о себе то же самое.
Еще раз проводит рукой по моим волосам. Перехватываю ладонь и грустно смотрю ему в глаза. Хочется плакать, но слез нет.
– Простите.
Мне нравится Ольгрейн. По меркам своего народа, он сумасшедший, психопат, убийца куда более жестокий, чем Лаара. Беда в том, что я сужу по другим меркам. Лиран-ра клана Вуэйн кажется куда более понятным и близким, чем мои собственные мать и отец. И куда менее пугающим, если на то пошло. Мы могли бы договориться. Было бы нетрудно научиться управлять этим странным человеком, для эль-ин это было бы даже удобно. Но для Дома Вуэйн и для Эйхаррона в целом Ольгрейн представляет смертельную опасность. Он является примером того, во что превращается дарай-лорд, если не умеет или не хочет владеть своими способностями. Печально осознавать, что до такого состояния его довела именно любовь к Лааре, этой стерве, питающейся чужой болью. Невероятно, но даже сейчас он ее любит. И никогда не простит мне ее унижения. Никогда.
Аррек виртуозно сплел свою паутину. Мне остается лишь танцевать срежиссированный им танец, надеясь, что подмостки не провалятся под ногами.
И следующим па будет хладнокровное убийство этого человека.
Он слегка поднимает брови, мягко высвобождая пальцы.
– За что?
Отворачиваюсь, обхватывая руками колени. Вопрос остается висеть в воздухе холодным облаком.
– Дарай-князь, вам передали мое предложение. Что вы о нем думаете?
– Ваше предложение? Оригинальное решение, без сомнения, позволит многое выиграть обеим сторонам. Конечно, такие создания, как эль-ин, могут принести своим «друзьям» не меньше проблем, чем врагам, а то и больше. Но аррам союз нужен не меньше, чем вам, чтобы выбраться из болота традиций и условностей, в котором мы погрязли за последнее тысячелетие. Не говоря уже о том, что, отвергнув это… «предложение», мы вполне можем исчезнуть как вид. Я правильно сложил те кусочки информации, которые вы нам дали?
Закрываю глаза, далеко отведя назад уши.
– Правильно. Вы действительно все понимаете.
Даже не глядя, чувствую его довольную улыбку. О да. Все понимает. Не хуже, чем Аррек. Быть может, все-таки?..
– Почему вы напали на мою возлюбленную?
Обреченно роняю голову. Если до этого еще была хоть какая-то надежда, хоть что-то… но нет. Ольгрейн всецело отдан на милость своих эмоций. Безнадежно.
Будь ты проклят, Аррек.
– У меня не было выбора.
Он опять улыбается:
– Я знаю.
Он встает, скорее даже перетекает из положения сидя в положение стоя, такой же расслабленный, грациозный и красивый. Вспышкой золотого света слетает по ступеням, проходит мимо беззвучно застывших телохранителей. Слегка оборачивается, все с той же нежной отеческой улыбкой. И говорит то, что я ожидала услышать, как только взглянула в эти золотистые глаза:
– Убить ее.
И исчезает. Будь ты проклят, Аррек.
Сказать, что положение безнадежно, значит, не сказать ничего. Да, боевая звезда северд-ин может в капусту изрубить одинокого дарая, неосторожно сунувшегося на их территорию. Но даже пятеро Безликих вряд ли могли бы что-то сделать с дюжиной Высоких лордов в их собственном тронном зале. Дело даже не в боевом искусстве или каких-то сверхспособностях. Дараи могли просто изменить Вероятности вокруг незадачливых противников, выбрасывая их в пространства, где даже бесконечная изменчивость эль-ин не поможет продержаться больше пары секунд. И никакое мастерство, и никакая воля не помогут тебе двигаться достаточно быстро, чтобы справиться сразу с десятком таких атак.
Здорово, да?
Еще до того, как затих леденящий душу приказ Лиран-ра, сразу несколько ударов различной степени тяжести обрушиваются на несчастный трон. То есть туда, где мне полагалось быть. К разочарованию этих милых ребят, я решила не дожидаться испепеления и уже двигаюсь по головокружительной траектории, маневрируя среди редких колонн огромного зала. Несколько молний пытались было проследить все эти безумные петли, но без особого успеха. Тут стены чуть вздрагивают, потолок покрывается рябью, я бросаюсь в сторону и вниз, пытаясь избежать Вероятностной ловушки… и обнаруживаю перед собой сразу два стремительно сверкнувших меча, а также их обладателей, чуть не отсекших мне крылья, даром, что те состоят из чистой энергии. Еще один самоубийственный вираж – если бы не умение, заимствованное у северд-ин пропускать «сквозь» себя любую агрессивно направленную силу, быть бы мне хорошо поджаренным омлетом.
Стены вновь начинают расплываться в тумане. Все. Это конец.
Размечталась.
Ллигирллин. Никогда еще не слышала от своего меча такого тона. Разве может кусок железа цедить слова сквозь зубы, в ярости перемежая слова утробным рычанием? Еще как может.
Вот теперь пойдет потеха.
Ремень, удерживающий ножны, вдруг сам собою лопается, серебристый звон, подозрительно напоминающий боевую песню, заполняет все вокруг. Вспышка света и энергии, на мгновение ослепившая всех присутствующих. Грубоватая, торопливая, но заботливая сила подхватывает меня, отшвыривая в сторону, заставляя автоматически начать изменение-маскировку. Шлепаюсь на плиты пола, сливаюсь с ними цветом, запахом, энергетическим и эмпатическим рисунком. Даже другой эль-ин не смог бы сейчас определить, где заканчиваются камни, а где начинается живое тело. Куда уж там по уши занятым и невероятно озадаченным человеческим воинам.
Впрочем, если они лишь слегка озадачены, то я повергнута в состояние немого шока. Точнее, в тот эквивалент этого замечательного состояния, который доступен эмоциям каменного пола. Может, это все-таки обман зрения?
Там, где полагалось быть мне, широко раскинула в защитной позиции крылья Ллигирллин. Стройная и невысокая эль-ин с чуть отливающей чистым металлом, но не светящейся изнутри кожей, раскосыми светло-серыми глазами, белыми, точно снежная метель, волосами. Черный кожаный костюм так же плотно облегает компактное тело, как черные ножны до этого облегали изящный меч. Никакого оружия, да и зачем оно ей? Высокая переливающаяся мелодия заполняет весь бесконечный зал, отражаясь от стен, звеня сталью тысяч битв, песней тысяч побед, грустью тысяч лет.
Металлические, с платиновым отсветом крылья разметались зыбким туманом, тринадцать фигур вдруг растворились в движении, слишком быстром, чтобы даже я могла заметить. Всплеск силы, что-то непонятное из высшей боевой магии, еще что-то смутно знакомое, вспышка эмоций, сопровождающая чью-то смерть, вспышка разрываемой Вероятности…
Ошалевшая от всего происшедшего, смотрю на искореженный пол, оплавленные стены, изломанные тела двух дарай-воинов… Bay…
Значит, Ллигирллин может изменяться. И как изменяться. Интересно, только она? Да нет, похоже, это общее свойство всего одушевленного оружия эль-ин. Сейчас это кажется таким очевидным, столь многое на это указывает… Настороженно ощупываю свой кинжал. Аакра тоже? Нет, какая глупость. Это ритуальное оружие, предназначенное совсем для других целей, не наделенное ни разумом, ни личностью, ни именем.
И все-таки Ллигирллин… Папин меч умеет превращаться в женщину. Интересно, а мама знает? А… Стоп. Не моя проблема. Совсем-совсем не моя.
А вот моя проблема как раз начинает материализовываться там, где когда-то обретался трон. Десятка два дараев и арров, к счастью, в большинстве своем не воинов, появляются во все еще звенящем от песни Ллигирллин воздухе и зависают в нескольких метрах над полом. Разодетые в придворные костюмы и платья, они напоминают стайку бабочек, но от ощущения силы, собравшейся на таком ограниченном пространстве, у меня начинает ломить виски. Ольгрейн смотрится еще более неестественно на фоне выхолощенной красоты Лаары. Не без удовольствия отмечаю, что великолепная леди выглядит несколько потрепанной. Тварь!
Вся компания чуть шевелит своими щитами, что, кажется, должно означать «ох!», по достоинству оценивающее произведенные разрушения. Парадный зал Дома Вуэйн, занимавший никак не меньше нескольких квадратных километров, лежит не просто в развалинах, он практически уничтожен. Стены обуглены, пыль, бывшая когда-то роскошными гобеленами и знаменами, медленно оседает на пол, и такой многозначительный запашок горелого для полноты картины. Ллигирллин не стеснялась. Вряд ли за всю долгую историю Эйхаррона дараям приходилось видеть сердце своего Дома в подобном состоянии.
Лаара издает вопль разъяренной кошки. Замечаю, что многим не по нутру такое открытое проявление эмоций. Да, трон ощутимо шатается под этой парочкой.
Ольгрейн плавно спускается к телу одного из убитых воинов. Бедняга наполовину вплавлен в камень. Жалко. По сути дела, воин ни в чем не виноват. Хотя каждый отвечает за самого себя и за свои поступки. Этот труп недавно пытался меня убить, и никакие приказы такого оправдать не могут. Он сделал свой выбор.
– Похоже, я недооценил очаровательную юную леди.
Печально.
Как аккомпанемент к его словам, от потолка отламывается огромный кусок и со страшным грохотом падает вниз.
В голосе Лиран-ра слышится лишь меланхоличное спокойствие. Нелепая смерть двух преданных людей вызвала в нем не больший отклик, чем возможное уничтожение Эйхаррона в целом. Лаара не отличается подобным спокойствием.
– Маленькая дрянь! Грязная дикарка! Убью!
– Держите себя в руках, Высокая леди!
Вперед выступает высокая фигура. Представитель другого Дома, скорее даже Конклава Домов, не обязанный подчиняться Лиран-ра Вуэйн. Кажется, в игру вступила новая сила.
– Что здесь происходит, князь Ольгрейн?
– Был отдан приказ казнить преступницу. Очевидно, мои воины не проявили должного старания при его выполнении. Они будут наказаны.
– Казнить преступницу? Насколько мне известно, ваша «преступница» – посол, обладающий дипломатической неприкосновенностью. Вы понимаете, что натворили? Если одна эль-ин умудрилась произвести подобные разрушения, прихватив с собой на тот свет двух воинов-дарай… Вы понимаете, с кем нас поссорили? – В словах властного человека перекатываются гнев, страх и раздражение, скованные льдом спокойствия.
Кажется, все решили, что я мертва. Как неосмотрительно с их стороны.
– Она напала на леди нашего дома. – Голос Ольгрейна все так же равнодушен.
– Напала? Вы хотите сказать, она не дала запытать себя насмерть, когда эта психопатка…
Вот тут Лиран-ра среагировал. Удар не сдерживаемой волей силы отбрасывает Посланника к стене, разметав попутно всех присутствующих. Если я правильно понимаю ситуацию, Ольгрейн только что поставил свой Дом вне закона. А прежде всего – самого себя. Но откуда все-таки у человека Конклава такие точные сведения о происходящем внутри Вуэйн? Аррек, ты рискуешь, ох, как ты рискуешь…
– Никто не будет оскорблять мою леди в стенах моего Дома!
Гнев и сила этого голоса заставляют меня испуганно прижать уши. О Ауте. Парень сам не знает, на что он способен. Люди испуганно замирают, боясь пошевелиться. Даже Посланник вдруг как-то растерял весь свой норов перед лицом такого очевидного безумия. Впрочем, ненадолго. Привычный самоконтроль быстро возобладал над чувством самосохранения. Узко сфокусированная волна энергии летит в Лиран-ра… чтобы быть без труда отраженной идеальными щитами Главы Дома.
Надо что-то делать, пока Ольгрейн не перебил здесь всех и вся, благо сил для подобного у него хватит. Все так же невидимая, поднимаюсь к потолку, беззвучно планирую к застывшим в потрясении фигурам. Зависаю за спиной золотоволосого Лиран-ра, полностью сливаясь с его сияющей аурой. Крылья едва трепещут, без труда удерживая меня на одном месте. Рука нерешительно движется к поясу.