Патни Мэри Джо. Обретенное счастье

   – Хорошо, – кивнул Гэвин, направляясь в свою комнату. – Посмотрю, свободен ли он.
   Алекс остановила его:
   – Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
   Он оглянулся.
   – Хорошая идея. Ты будешь переводить британский образ мыслей на американский.
   – Попытаюсь, но не обещаю.
   Алекс сунула ноги в туфли и пригладила волосы, чтобы проводить Гэвина в кабинет герцога. Она хотела быть рядом с мужем.
 
   Услышав звук отворяющейся двери, Ашбертон поднял глаза от письменного стола.
   – Да, любовь моя? – Лицо его вытянулось, когда он увидел вошедших. – Простите, в это время всегда приходит Розалинда.
   – Я не хотел беспокоить вас, милорд. – Сообразив, что герцога может оскорбить столь пренебрежительное отношение к его титулу, Гэвин смутился. – Я хотел бы кое-что обсудить с вами, но это можно сделать и в другое время.
   – Нет-нет, входите. Я как раз изучаю законопроект о торговле и умираю от скуки. Вам понравился дом?
   Гэвину понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем идет речь.
   – Ваш дом на Беркли-сквер? Он очень красивый. Если Алекс понравится, я с удовольствием сниму его.
   – Я знаю этот дом, – вступила в разговор Алекс, – и если это возможно, он станет нашим городским жилищем.
   – Тогда он ваш. – Ашбертон пристально смотрел на Гэвина. – Но ведь вы пришли сюда не из-за этого? Садитесь и расскажите, что у вас на уме.
   Гэвин усадил Алекс и, взяв другой стул, сел рядом.
   – Мне сегодня сообщили потрясающую новость. Оказывается, я граф Сиборн. – Он кратко описал свой визит в дом деда, закончив словами: – Меня не интересуют титул и наследство. Я могу отказаться?
   Ашбертон нахмурился:
   – Это невозможно. Закон весьма строг на этот счет и гласит, что титул всегда передается по старшинству. Вы могли бы отречься от него, если бы родились в Америке, а в Британии все по-другому.
   Гэвин тихо выругался.
   – А что касается имущества? От него я могу отказаться?
   – Все зависит от того, как оно оформлено. Часть собственности наследуется без права отчуждения, это львиная доля, и она переходит к наследнику вместе с титулом. Еще могут быть отчуждаемые фонды, но они составляют незначительную часть имущества.
   – Несправедливо, что мой кузен лишается всего, что до сих пор считал своим.
   – Право наследования по старшинству не занимается благотворительностью. Закон оберегает собственность и титул и в целом служит на благо Британии, хотя порой эта система бывает жестока к отдельным личностям. Если ваш кузен попадет в тяжелую ситуацию, вы можете помочь ему, но только из собственных доходов, а не из наследства. И прежде чем совершать поспешные поступки, вам следует посоветоваться со специалистом в этой области.
   Гэвин все еще надеялся найти какой-то выход.
   – А если я не предъявлю документов, подтверждающих мою личность? В этом случае я могу избежать наследования?
   Герцог вздохнул.
   – Капитан, слово не воробей, да и вы очень похожи на Эллиотов. Я сам это заметил и подумывал, не родственник ли вы Сиборнам. Хотя и предположить не мог, насколько близкое это родство. Если бы вы никогда не появлялись в Сиборн-Хаусе, сменили фамилию и нигде не упоминали о родителях, у вас, возможно, был бы шанс, но теперь дело приняло такой оборот, что изменить уже ничего нельзя. Вашего отца все хорошо помнят, а вы его сын, так что вы седьмой граф Сиборн.
   – Вы говорите – помнят? Даже после стольких лет? Когда имя отца было облито грязью?
   Герцог удивленно посмотрел на него.
   – Те, кто знаком с этой ситуацией, давно пришли к выводу, что с вашим отцом скверно поступили и старый граф, и руководство военно-морского флота. Я немного знал его и всегда уважал, а скандал по поводу его женитьбы связан отнюдь не с его избранницей, а с упрямством вашего деда. Отречься от сына, военного героя, к тому же вступившего в достойный брак, – преступление. Вашего деда и так-то не слишком любили, а этот поступок сделал его и вовсе не популярным в наших кругах.
   У Гэвина было такое чувство, будто на него обрушилось небо.
   – Так это не общество отвергло моих родителей, а только старый граф?
   – Думаю, ваш отец очень страдал оттого, что в семье произошел раскол. Эллиоты действительно разделились.
   – Как реагировал свет, когда моего отца вынудили уйти в отставку?
   – Когда другие участники сражения вернулись домой и начали рассказывать об этом случае, стало ясно, что ваш отец действовал как опытный офицер, каким он и являлся на самом деле. – Ашбертон вздохнул. – Конечно, не было ни одного шанса, что Адмиралтейство признает свою ошибку. Но имя вашего отца до сих пор пользуется уважением.
   – Вы думаете, он знал об этом?
   – Если он поддерживал связь с адвокатом Эллиотов, то должен был знать. Я предполагаю, что он жил в Америке просто потому, что она нравилась ему больше Англии.
   Гэвин молча переоценивал прошлое. Джеймс Эллиот испытывал горечь оттого, что с ним несправедливо обошлись в Англии, но свободу, которую давала Америка, он ценил гораздо больше титула и родственных связей. Вероятно, его молчание было вызвано не столько болью, сколько нежеланием вспоминать о прошлом.
   А Гэвин в отличие от родителей испытывал тоску, живя вдали от Британии. Хотя очень любил Америку.
   Алекс взяла его за руку.
   – Знаешь, Гэвин, это трудно переварить. Пойдем отдохнем перед обедом.
   – Я искренне благодарен вам, сэр, за ваше терпение и за то, то вы нашли время все мне объяснить. – Гэвин поднялся. – Должно быть, моя реакция кажется вам смешной.
   – Нет, это не смешно, ну, может быть, чуть-чуть странно, – признался герцог. – Я не удивлен, что вас потрясло свалившееся на вас наследство, о котором вы до сих пор ничего не знали.
   Гэвин, поклонившись, покинул кабинет герцога. Алекс все еще держала его за руку. Алекс? Нет, теперь графиня Сиборн. Господи, помоги им обоим!
 
   Когда они вошли в комнату, Алекс, встревоженная молчанием и мрачным видом Гэвина, обвила его шею руками.
   – Прости, но у тебя такой вид, будто небо обрушилось на землю.
   – Так и есть.
   Он притянул ее к себе, зарылся лицом, в ее душистые волосы. Все нутро его горело, словно расплавленная сталь.
   Алекс прижалась к нему теснее, ей хотелось вобрать в себя его боль. Впервые с момента их первой встречи Гэвин понял, что нуждается в ней. И хотя ей не нравился его несчастный вид, сознание, что она может утешить и успокоить его, согревало ей душу.
   – Я понимаю, милый, у тебя есть причина ненавидеть деда, и мысль о том, что придется носить его титул, причиняет боль, – мягко произнесла она. – Но если ты чтишь память родителей, то разве стать хорошим графом не лучший способ взять реванш у деда, который так скверно обошелся с ними?
   – Думаю, ты права. Старый черт ненавидел саму мысль, что его наследником может стать сын его сына, которого он вычеркнул из своей жизни. Проблема в том, что и мне это ненавистно. – После долгого молчания он сказал: – Может быть, стоит просто покинуть Англию и никогда сюда не воз вращаться? Ты поедешь со мной, Алекс?
   Ее сердце сжалось от горечи, когда она услышала этот вопрос.
   – Конечно, поеду, ведь я твоя жена. Но бегством ничего не изменить, твой кузен все равно не получит титул, если только ты не инсценируешь… собственную смерть. Но надеюсь, до этого не дойдет. И потом это тоже повлекло бы за собой кучу проблем. Побег и пренебрежение обязанностями главы клана Эллиотов создадут ужасную путаницу и осложнят жизнь всем членам вашей семьи.
   Гэвин вздохнул.
   – Наверное, ты права. Но сейчас мне больше всего хочется забрать вас с Кейти на «Хелену» и выйти в открытое море.
   – Ты такой, какой есть. И титул тебя не изменит.
   Он покачал головой:
   – Кто мы и как себя воспринимаем, во многом зависит от того, как к нам относятся другие. Поступай как капитан, и ты станешь капитаном. Если к тебе станут относиться с почтением и трепетом, очень скоро ты возомнишь, что и впрямь заслуживаешь этого. Вспомни султана Хасана – он мог быть гораздо более достойным человеком, если бы к нему не относились как к всесильному правителю.
   – С этим трудно спорить, но он – исключительный случай. – Алекс замолчала, размышляя о том, что может примирить Гэвина с неожиданной принадлежностью к родовой знати. – Думаю, тебе нужно отделить свое отношение к титулу от отношения к деду. Максвелл – твой друг, и дядя Стивен тебе тоже нравится. Титул их не испортил, не погубит он и тебя. А твой дед, хотя о мертвых так не говорят, был бы плохим человеком, даже не будучи лордом, хотя власть и деньги, возможно, сделали его еще хуже. Но теперь его нет на свете, и ты не волен изменить прошлое.
   – Напротив, за последние несколько часов прошлое очень изменилось, или, скорее, изменился мой взгляд на него. – Его руки сильнее сжали ее плечи. – Я смотрел на мир, упорствуя в своем заблуждении.
   Это тревожило Гэвина, поскольку он привык держать под контролем и свою жизнь, и свои мысли. Не найдя достаточно убедительных слов, чтобы помочь ему, Алекс поцеловала его, вложив в поцелуй всю свою заботу и уверенность, что все так или иначе наладится.
   Гэвин ответил ей со всей накопившейся в нем страстью. Они редко целовались. Однако достаточно, чтобы это уже стало привычкой. Но сегодня мощные скрытые эмоции объединили их, наполняя поцелуй сильным возбуждением. Алекс ощутила желание Гэвина, которое он обычно старался подавить, и вместо страха в ней вспыхнуло ответное томление.
   Они так тесно прижимались друг к другу, что она почувствовала напряжение его мужского естества. Но Гэвин мгновенно отступил, вспомнив, какой барьер возвели между ними ее страхи. Алекс шагнула к нему, и он снова попятился, пока не уперся спиной в дверь. Ее губы с томной медлительностью двигались по его лицу, рука скользнула вдоль его тела и замерла там, где пылала жаром его напрягшаяся плоть. Гэвин задохнулся от нетерпения.
   Ее рука двигалась в такт губам, осыпавшим его лицо поцелуями, и страстное желание поднималось в ней жаркой волной. Стремясь к еще большей близости и тоже сгорая от нетерпения, Алекс быстро расстегнула его панталоны и коснулась рукой его горячей плоти. Гэвин хрипло застонал, изнемогая от ее ласк.
   Она дразнила его с искусством опытной куртизанки, то ускоряя, то замедляя движения, пока не довела его до финального взрыва. Он шептал ее имя – мощная разрядка обессилила его, и он цеплялся за нее, как за спасательный круг.
   Словно круги, расходящиеся на воде, – так его страсть отдавалась в ней. Ей было так приятно, что она сумела доставить ему наслаждение.
   Гэвин поцеловал ее в висок.
   – Алекс, ты сделала все, чтобы отвлечь меня, – прошептал он.
   Она рассмеялась, упиваясь их близостью и абсурдностью того, что они продолжают стоять у запертой двери.
   – Я постараюсь усовершенствоваться в этом.
   – Пожалуйста, сделай это… – Он вынул из кармана белоснежный носовой платок и вручил ей. Когда Алекс привела его в порядок, его сильные руки погладили ее спину и бедра. – В эту минуту я даже забыл, что вовсе не стремлюсь стать лордом.
   Положив ладони на ее грудь, он ласкал упругие соски. Сначала его мягкие прикосновения успокаивали ее, но постепенно грудь ее напряглась, глубоко внутри вспыхнуло жаркое томление, и желание дрожью отозвалось в ее теле. И когда он дотронулся до ее лона, она поняла, что именно этого ждала от него.
   Гэвин приподнял ее юбки, и Алекс невольно напряглась. Проклятие, нет, только не сейчас… когда все так хорошо. И снова ледяные отголоски паники начали душить ее, ей захотелось плакать от жалости и беспомощности.
   Чуткий к ее реакции, Гэвин тут же убрал руку. Страх Алекс утих, и она снова расслабилась, готовая к новым ласкам. Бедра ее раскрылись ему навстречу… О да…
   К ее удивлению, бедра ее содрогнулись в экстазе. Его рука дарила ей мучительное наслаждение. Почувствовав дрожь удовлетворения, она застонала и вцепилась в его руку.
   Испуганная и смущенная, она впилась зубами в лацкан его сюртука, заглушая готовый вырваться крик.
   Ее колени дрожали. Странный поединок закончился, лишив ее сил. Если бы не поддержка Гэвина, она просто упала бы на пол.
   – Извини, – прошептала она, изумленная собственной реакцией.
   – За что? За испытанное удовольствие? – Гэвин нежно поглаживал ее. – Мы муж и жена. Разве нам не позволено ласкать друг друга?
   Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
   – Моя реакция… нормальная?
   – Абсолютно. Ты испытала то же самое, что минутой раньше испытал и я.
   – А я и не знала… не знала, что с женщиной так бывает.
   Весь ее мир перевернулся, и хотя Алекс не ожидала предательства от своего тела, результат оказался восхитительным! Она хотела пережить это снова, на этот раз уже зная, что ждет ее впереди.
   – Мне всегда нравились супружеские отношения, но такого, как сейчас, я никогда не испытывала, – призналась она.
   – Женщины более сложные создания, чем мужчины, и могут наслаждаться близостью другими способами. Такая сила нормальна, когда мужчина и женщина подходят друг другу.
   Голос Гэвина звучал прозаично, но она чувствовала, он по-мужски гордится тем, что именно он открыл ей глубину и смысл страсти.
   Алекс всегда считала себя обычной женщиной, которой супружеское ложе доставляет радость. Поцелуи Эдмунда, и его стремление исполнить супружеский долг, давали ей уверенность, что она привлекательна и любима. Но до сего момента она не подозревала о том, что такое настоящая страсть. Целый мир ощущений был скрыт от нее. И только теперь она поняла таинственные улыбки женщин, когда они рассказывали о своих мужьях. Так вот почему женщина заводит себе любовника!
   Если бы она тогда была более страстной, возможно, это удержало бы Эдмунда от измены. А он предпочел ей служанку, потому что эта девушка больше подходила ему в интимном плане. Как поздно она поняла истину! Конечно, скверно, что он нарушил супружескую клятву, но с этой минуты Алекс больше не сердилась на мужа.
   Боль перехватила горло, глаза наполнились слезами – она оплакивала упущенные возможности первого брака.
   Неверно истолковав ее слезы, Гэвин поспешил успокоить ее.
   – У нас есть надежда, моя дорогая. Все будет хорошо, я уверен.
   И она тоже. То, что произошло между ними, сблизило ее с Гэвином. Алекс думала, что ни один мужчина больше никогда не захочет ее. Теперь его внимание и нежность открыли ей новый путь к близости, доселе неизвестный.
   Новый путь, открывая простор новым возможностям, даст ей шанс стать желанной супругой.

Глава 24

   Проснувшись на следующее утро, Гэвин подумал – а не приснилось ли ему все, что произошло у них с Алекс? Нет, страстная близость с женой ему не приснилась, но вспоминалась как дивный сон. Одной этой мысли было достаточно, чтобы заставить его встать.
   Так как для завтрака было еще рановато, он побрился и оделся, размышляя о том, что, унаследовав титул, он должен завести себе слугу. Но может быть, это не обязательно?
   Он сел за стол и начал составлять список того, что нужно сделать в первую очередь для эффективной работы нового офиса. Он работал, пока не раздался стук в дверь. В комнату вошла служанка – она принесла ему чай и горячие булочки. Он взял у нее поднос:
   – Я сам отнесу чай жене.
   Девушка понимающе улыбнулась. Гэвин отворил дверь в спальню жены. Алекс повернулась, когда он вошел, ее глаза еще спали, а длинные темные волосы рассыпались по муслиновой сорочке. Он остановился, тяготясь выдержкой, которую ему приходилось соблюдать, и тихо закрыл за собой дверь.
   – Выпьешь чаю?
   – Пожалуй. – Она опустила глаза и села, опираясь на подушки. Вечером перед ужином она изо всех сил старалась не смотреть на него. Ашбертоны и Кэньоны наверняка решили, что они поссорились.
   Он осторожно поцеловал ее в щеку, затем, поставив поднос, разлил чай. Взяв свою чашку, он сел в ногах постели и облокотился на высокую спинку.
   – Я должен послать несколько пачек чая в подарок дворецкому, – сказал он, сделав глоток. – Этот хорош, но мой лучше.
   Она тоже сделала глоток.
   – Ловлю тебя на слове, хотя и этот кажется мне замечательным.
   То, что она не поднимала глаз, давало ему преимущество – он мог свободно восхищаться ею. Он спрашивал себя – неужели ему когда-нибудь надоест изучать ее строгий профиль или женственные изгибы тела? Скорее всего нет.
   – Как ты думаешь, теперь, когда у нас есть дом, мы скоро сможем переехать? – спросил Гэвин.
   – Тебе не терпится оказаться под собственной крышей?
   – Да, это так. Мне очень нравится твоя семья, но я не хочу провести всю свою жизнь в Ашбертон-Хаусе.
   – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я обожаю мою мать и мою тетю, но жизнь здесь возвращает меня в детство. – Она разломила булочку пополам. – Дом на Беркли-сквер большой, и, может быть, ты позволишь мне превратить одну из комнат в зал для тренировок?
   – Почему бы и нет? Мы с Сурио тоже будем продолжать тренировки, так что это было бы весьма кстати.
   Она обмакнула булочку в чай.
   – Мы с Трот обсуждали, стоит ли нам обучать женщин технике самозащиты. Не восточной борьбе, которой надо заниматься всю жизнь, а лишь некоторым приемам, которые Трот показывала мне. Когда знаешь, что можешь постоять за себя, чувствуешь себя увереннее.
   Значит, Алекс решила избавиться от своих страхов, помогая другим? Он представил, что подумают о ней мужчины Лондона, когда их жены и дочери займутся восточной борьбой.
   – Мне кажется, это превосходная идея. Восточные единоборства раскрепощают человека, а иногда могут пригодиться и на деле. – Он налил еще чаю. – Ты когда-нибудь посмотришь на меня, или отныне нам предстоит общаться, не глядя друг на друга?
   – Прости, я еще не пришла в себя от того, что случилось вчера – Ее щеки стали пунцовыми, и она робко взглянула на него. – Я теперь по-другому смотрю на мир, и мне надо к этому привыкнуть.
   Это подтверждало его догадку, что, хотя интимная близость с первым мужем доставляла ей удовольствие, в ней отсутствовала настоящая страсть. Ее супруг, должно быть, был зациклен на себе.
   – Страсть способна изменить мир. С хорошим партнером это великолепный и драгоценный подарок.
   Она машинально крошила булочку.
   – Теперь я верю, что такое возможно.
   А он думал о том, сколько времени пройдет, пока она наконец увидит в нем объект страсти. Ведь пока все еще барьер ее страхов по-прежнему разделяет их.
   – У меня своя теория на этот счет, – сообщил Гэвин. – Ты скажешь мне, если я прав. Я понял, что пугает тебя. Пригвожденная к постели и беспомощная под мужским телом, ты чувствовала себя в ловушке.
   Она вскинула на него глаза, и ее лицо снова залилось румянцем. После продолжительного молчания, она произнесла:
   – Я думаю, так и было. Кажется, что здесь такого? Но это пугает меня. Есть и другие страхи, но этот самый сильный.
   – Чтобы насладиться актом любви, существует много разных позиций.
   Она смущенно приоткрыла рот.
   – Вы подали мне хорошую идею, капитан.
   – Я на это и рассчитывал. – Он лукаво улыбнулся. – Я готов к любому эксперименту, какой тебе взбредет в голову.
   Ее взгляд упал на разломанную булочку, и ее губы изогнулись в задумчивой улыбке.
 
   Довольный, что удалось так быстро привести в рабочее состояние новый офис, Гэвин вернулся в Ашбертон-Хаус только к концу дня. Когда дворецкий открыл ему дверь, он увидел пожилую даму, которая, оставив свою визитную карточку, направлялась к двери.
   Остановившись, она внимательно посмотрела на него.
   – Вы, наверное, и есть новый граф Сиборн?
   – Простите? – растерялся Гэвин.
   – Это вы простите. Я говорю слишком быстро. – Она протянула ему руку. – Я леди Джейн Эллиот Холланд, ваша тетушка. У вас найдется для меня несколько минут?
   Его тетя? Да, по цвету волос и форме лица она и правда напоминала Эллиотов.
   – Конечно. Риггз, есть здесь гостиная, где я мог бы побеседовать с леди Джейн?
   Дворецкий провел их в маленькую комнату рядом с холлом и, уходя, пообещал принести прохладительные напитки.
   – Простите мою невежливость. Я еще не привык к свалившимся на меня титулу и родне. – Он вглядывался в ее строгое лицо и тронутые сединой волосы. – Почему вы решили, что я граф Сиборн?
   Она ответила, с любопытством разглядывая его:
   – Джеймс был моим любимым братом. Однажды я видела вас, хотя вы были еще слишком малы, чтобы об этом помнить. Втайне от моего отца я посещала вашу матушку в Абердине. Джеймс когда-нибудь говорил вам обо мне?
   Гэвин, прищурившись, рассматривал свою родственницу. Ее слова неожиданно вызвали смутное воспоминание. Джейн – единственная порядочная женщина среди всех. Он заморгал, когда давно забытые слова всплыли в его памяти.
   – Я припоминаю, что вы были единственной в семье Эллиот, кого любил мой отец.
   – Я так скучала по нему, когда он уехал в Америку, – вздохнув, проговорила она. – Мы переписывались вплоть до того, как он и ваша матушка скончались. Джеймс гордился вами. Он писал, что вы плаваете в море как дельфин – настоящий Эллиот. Море у нас в крови, вы знаете. Титул Сиборн рожденный в море – был пожалован нашему предку, фавориту Елизаветы.
   – Я никогда не слышал об этом, – протянул Гэвин, пораженный тем, что морские традиции в семье имеют столь глубокие корни.
   – Он тосковал, когда вы покинули дом и стали моряком, но говорил, что вам необходимо набраться опыта у других капитанов, чтобы потом их превзойти. А потому я была уверена, что вы не утонули вместе с родителями. Но у меня не было доказательств, и никто не хотел слышать о моих сомнениях, тем более Филипп.
   – Значит, я все еще самозванец?
   Леди Джейн улыбнулась и потянулась к едва заметному шраму у него на лбу, на дюйм ниже волос.
   – Я была рядом, когда вы заработали это. Вы погнались за кошкой викария и упали на острый булыжник. Эта рана сильно кровоточила, но ваша матушка отнеслась к этому очень спокойно. Как и вы, между прочим. Вы всегда носились сломя голову.
   Вот и еще одно воспоминание возвратила ему память. Он вспомнил руку на своем лбу, пока кровь текла сквозь его маленькие пальчики. Его мать сказала: «У тебя останется шрам, мальчуган». А другая женщина улыбнулась ему и, когда на рану наложили повязку, в качестве утешения протянула конфету. Испытывая удивительную нежность, он встал и обнял свою тетю.
   – Так вы та самая, кто всегда давал мне сладости? Таких вкусных конфет я больше никогда не ел.
   – Вы вспомнили? – Она радостно обняла его. – Мне не терпится познакомить вас с моими детьми. Жаль, что сейчас их нет в Лондоне. Мой второй сын, Джеймс, назван в честь вашего отца, он служит на флоте в чине лейтенанта.
   – Число моих родственников неуклонно растет, – с некоторым сарказмом высказался Гэвин, усаживаясь на место. – А я никогда даже не видел никого по маминой линии.
   – Зато теперь, благодаря своему браку, вы вошли в семейство Кэньонов и Пенроузов и породнились с половиной британской аристократии.
   Гэвин непонимающе уставился на нее.
   – Вы сказали – Пенроуз?
   – Это семья леди Майкл. Очень древний род, они много веков владеют островом в графстве Корнуолл. – Она улыбнулась: – Как я вижу, этого вы тоже не знаете.
   Он никогда в этом не разберется, с отчаянием подумал Гэвин.
   – Я начинаю понимать, зачем люди заводят себе секретарей.
   – Если вы хотите, чтобы я помогла вам разобраться в хитросплетениях родственных связей лондонского высшего общества, дайте мне знать. – Леди Джейн замялась. – Можно я дам вам один совет?
   – Буду очень признателен, – довольно сухо произнес он. – Все дают мне советы.
   Она не стала обращать внимания на его невежливый тон.
   – Оформите документы в суде. Подтвердите свое право на наследование титула. Это позволит вам занять ваше место в палате лордов. Чем скорее это произойдет, тем лучше для всех.
   – Мне уже говорили, что от этой чести я не смогу отказаться, – вздохнул он, надеясь, что она подскажет ему наилучший выход из положения.
   – Вам правильно говорили. Вы теперь Сиборн.
   – А что, если Филипп будет оспаривать мои притязания? Он ведь много теряет.
   – Да, но он не глуп. И сможет смириться с поражением.
   – Филипп сможет смириться, но будет счастлив положить мою голову на плаху.
   – Уверяю вас, он переживет это. К счастью, прошло всего шесть месяцев, как он вступил в наследство, он недолго был графом и без особых проблем снова станет обычным человеком. Возможно, он даже будет рад. Как и ваш отец, он очень не любит возиться со всякими официальными бумагами и изо дня в день заниматься рутинными делами, связанными с управлением большим имением.
   Гэвин и сам был такой, но выбора у него не было. Гэвин Эллиот – седьмой граф Сиборн. Ему все еще была ненавистна эта мысль, но он уже чувствовал, что готов принять ее.
   Дверь отворилась, и появилась графиня.
   – Привет, Джейн. Извини, что прерываю вас, но Риггз сказал мне, что вы здесь с Гэвином.
   Женщины расцеловались.
   – Я ведь его тетка, Розалинда, – сообщила леди Джейн, опускаясь на диван. – Естественно, мне не терпелось узнать, похож ли он на моего брата. И я уговариваю Гэвина поскорее принять титул.
   – Как говорится, хорошо то, что хорошо кончается, – ответила графиня. – Если Филипп спокойно воспримет ситуацию, то на балу в честь Александры и Гэвина мы сможем объявить о его новом статусе.
   – Великолепно! Если вы сами представите Гэвина, то ни у кого не возникнет вопросов о его происхождении.