Страница:
Здесь стоит восхититься интеллектуальной честностью автора. Обычно представители коагулята несут бремя своей избранности без видимых снаружи сомнений (см., например, выше поэтический образ маргинала, представленный Неклессой). Наверное, сказался общий эгалитаристский дух американского общества.
В статье прозвучал и другой интересный момент. Оказалось, что такая самоотделенность от социума гнетет философа; он ищет и находит «золотой век» Америки, а также тот самый момент раскола, момент «изгнания из рая»: «… во времена Дьюи американская интеллигенция все еще верила в то, что Америка являет собой блистательный исторический пример, своего рода образец-эталон подражания для других народов (в смысле удачности социального эксперимента, полезности опыта), и потому проблемы адекватного самоотождествления перед интеллигенцией тогда не стояло, главной причиной утери этой гармонии стала война во Вьетнаме. На ее фоне часть американской интеллигенции полностью отошла от общественной жизни и, естественно, перестала отождествлять себя со своим сообществом». При этом он почему-то забывает о леваках 40-х и 50-х, которых громила Комиссия по антиамериканской деятельности (то, что более известно под термином «маккартизм»), а также о других славных представителях «малого народа» Америки.
Взаимодействие социальных компонентов в развитых обществах
Социально-культурные универсалии: Власть, Справедливость и др
Власть119
Справедливость
Политическое
Государство
В статье прозвучал и другой интересный момент. Оказалось, что такая самоотделенность от социума гнетет философа; он ищет и находит «золотой век» Америки, а также тот самый момент раскола, момент «изгнания из рая»: «… во времена Дьюи американская интеллигенция все еще верила в то, что Америка являет собой блистательный исторический пример, своего рода образец-эталон подражания для других народов (в смысле удачности социального эксперимента, полезности опыта), и потому проблемы адекватного самоотождествления перед интеллигенцией тогда не стояло, главной причиной утери этой гармонии стала война во Вьетнаме. На ее фоне часть американской интеллигенции полностью отошла от общественной жизни и, естественно, перестала отождествлять себя со своим сообществом». При этом он почему-то забывает о леваках 40-х и 50-х, которых громила Комиссия по антиамериканской деятельности (то, что более известно под термином «маккартизм»), а также о других славных представителях «малого народа» Америки.
Взаимодействие социальных компонентов в развитых обществах
В любом социуме общественный дискурс обычно определяется активом. Контроль над дискурсом является одним из методов управления обществом. В развитых обществах четкая граница между активом и массами отсутствует. Активные люди из народа легко находят свое место в активе, интегрируясь в социальные верхи. Массы делегируют активу политические функции и занимаются частной жизнью. Коагулят поддерживается в ослабленном состоянии разными регулирующими механизмами и выполняет свою позитивную функцию по импорту новых идей и критике старых «богов»118. Сильное угнетение коагулята (опыт СССР) приводит к застою и загниванию общества, вплоть до такого состояния, что общественная система рушится под собственной тяжестью.
Если провести аналогию с физикой, то можно положить, что актив задает потенциальный рельеф, в котором эволюционирует общественная система, а коагулят обеспечивает флуктуации, «тряску» системы. В здоровом состоянии общества деятельность коагулята приводит лишь к мелкой вибрации, которая способствует гладкой эволюции общества через ряд устойчивых состояний. Если же по каким-то причинам потенциальные барьеры уменьшаются, то флуктуации уже могут выбросить систему за барьер и система окажется в состоянии длительного перехода к новому положению равновесия. Так происходят революции.
Если провести аналогию с физикой, то можно положить, что актив задает потенциальный рельеф, в котором эволюционирует общественная система, а коагулят обеспечивает флуктуации, «тряску» системы. В здоровом состоянии общества деятельность коагулята приводит лишь к мелкой вибрации, которая способствует гладкой эволюции общества через ряд устойчивых состояний. Если же по каким-то причинам потенциальные барьеры уменьшаются, то флуктуации уже могут выбросить систему за барьер и система окажется в состоянии длительного перехода к новому положению равновесия. Так происходят революции.
Социально-культурные универсалии: Власть, Справедливость и др
Если отвлечься от догосударственной фазы развития социумов и сконцентрироваться лишь на развитии государств, то можно обнаружить некоторые инварианты, которые присутствуют в социальной истории всех подобных объектов. Рассмотрим в данном разделе некоторые примеры подобных социальных универсалий.
Для того, чтобы выбрать исходный пункт обсуждения, давайте вспомним, что общественные структуры через свою иерархию прежде всего конституируют социальное неравенство людей, что немедленно приводит нас к вопросам власти и справедливости.
Для того, чтобы выбрать исходный пункт обсуждения, давайте вспомним, что общественные структуры через свою иерархию прежде всего конституируют социальное неравенство людей, что немедленно приводит нас к вопросам власти и справедливости.
Власть119
Власть — это способность человека или организации изменять поведение других людей или организаций в соответствии со своими желаниями. Желание, выраженное в рамках власти, называется волей. Коррекция своего поведения в соответствии с выраженной сторонней волей называется подчинением. Ассоциация власти с неким актором (господство) неотделима от признания данного отношения другими акторами рассматриваемого сообщества. Признанная сообществом власть является легитимной властью.
Общепринятой в настоящее время является классификация власти, разработанная Вебером. Вебер выделил следующие три типа господства: легальный, харизматический, традиционный. «В основе легального типа господства (к которому относятся современные западные государства) лежит целерациональное действие и мотивом признания власти служит соображение интереса; для этого типа характерны примат формально-правового начала и развитие бюрократии. Харизматический тип господства (харизма – экстраординарные личные способности лидера – героя, полководца, основателя религии и т. п.) основан на аффективном типе социального действия. Базой традиционного типа господства, для которого характерны вера в священность существующих властных порядков и патриархальность внутригосударственных связей, является привычка к определенному поведению»120. (Выделение мое. – П.К.)
Еще одну классификацию, отражающую инструментальный взгляд на власть, можно получить при рассмотрении мотивов подчинения. В этом плане имеет смысл сразу же выделить бессознательное подчинение, подчинение «по умолчанию». Это когда человек просто не знает, что можно вести себя как-то иначе, не подчиняясь чему-либо или кому-либо. Будем называть власть, опирающуюся на такое подчинение, дефолтной121 властью. Альтернативой бессознательному подчинению является подчинение в виде сознательного акта, когда люди/структуры выбирают такую линию поведения по каким-то причинам. Например, из страха. В этом случае имеем насильственную власть. Затем подчинение может быть следствием конформности122 человека, что дает нам доксическую123 власть. И наконец, подчинение может быть добровольным, либо на основе договора, либо просто вследствие признания чужого авторитета (что, впрочем, тоже подразумевает наличие договора в какой-то форме). Получаем делиберативную124 власть.
Исторически особо выделена насильственная власть, поскольку она долгое время была основой социального структурообразования и к тому же приносила наибольшие страдания людям. При этом насилием обычно называется действие (возможно, неудачное) по установлению насильственного властного отношения (пусть даже временного).
Следующей по времени распознания исследователями оказалась делиберация. Это когда акторы договариваются между собой о какой-то совместной активности, согласовывают свои интересы, распределяют между собой роли, и это сопровождается заключением соответствующего соглашения/договора, которому они обязываются следовать впредь. Обычно в таком договоре также оговаривается форма и пределы властного отношения, устанавливаемого между ними.
В конце XX столетия под воздействием работ М. Фуко обществоведы стали выделять и рассматривать доксическую и дефолтную власти, хотя сила доксической власти (власти общественного мнения) была известна людям и ранее. В частности, она активно использовалась правителями для своей легитимации. Именно на ней и на дефолтной власти основано то, что А. Грамши назвал гегемонией125 правящего класса, т. е. согласием подчиняющихся масс с порядками, установленными в государстве. Заметим, что гегемония является неотъемлемым свойством развитого государства Современности.
Власть – это достаточно сложное понятие, которое имеет свои проекции не только на предметное поле социологии, но и на то, чем обычно занимается психология и даже биология.
В принципе какой-то аналог понятия власти появляется уже в альфа-омега модели поведения социальных животных126. Было определено, что в сообществах таких животных и птиц устанавливается иерархия, основанная на механизме индивидуального доминирования в парных столкновениях. Другими словами, социальный статус особи в рамках иерархии доминирования является результатом «побед» в индивидуальных конфликтах, приводящим к установлению парных отношений доминирования одной особи над другой. «Иерархии доминирования возникают в группах живых организмов, чтобы минимизировать агрессию между конкурирующими за ограниченные ресурсы особями. Так как высокий социальный ранг автоматически дает доступ ко всем доступным ресурсам, естественный отбор благоприятствовал тенденциям борьбы за повышение социального статуса. А у приматов входе эволюции возник и высокий уровень социального интеллекта, способствующий этому продвижению вверх»111.
Наличие иерархий доминирования было обнаружено и в человеческих сообществах: «Исследования на основе этологических наблюдений за детьми дошкольного возраста, подростками и за взрослыми заключенными доказали, что люди (подобно другим приматам) формируют стабильные иерархии (Austin & Bates, 1974; Savin-Williams, 1976; Strayer, 1975). Эти иерархии возникали с учетом исходов столкновений между членами группы. Было установлено, что не просто происходило формирование такой структуры, но доминирующая личность получала приоритетный доступ к любым доступным благам. Очевидно, что исследование концепции доминирования содержит подсказки для понимания социального поведения и мышления человека»128. Однако оказалось, что даже в примитивных социумах это не является единственной моделью социального устройства. «Современные охотники и собиратели – не идеальная модель наших предков из плейстоцена. Тем не менее они – значительно более адекватная модель, чем современные сообщества людей, использующие технику, или даже чем земледельцы и скотоводы, так как подразумевается, что в плейстоцене не существовало ничего подобного. В таких группах собирателей и охотников общество в основе своей равноправно. Другими словами, нет четкой структуры доминирования (Erdal
& Whiten, 1994). В этих сообществах к мнению лучших охотников прислушиваются, планируя коллективную охоту. Но если эти лидеры попытаются установить личное доминирование, остальные члены группы быстро “осадят ” их. То же самое происходит при разделе пищи. Если кто-то попытается забрать все себе, остальные члены сообщества сразу же выступят против него. Основной принцип в этих группах – “никто не должен получить больше, чем я”…Собственнические интересы проявляются и в таких “равноправных” группах. Имеющие излишек мяса иногда пытаются избежать дележа, а не имеющие мяса порой делают попытки украсть его (Turnbull, 1965). Для описания такой сложной системы дележа пищи Эрдал и Вайтен (Erdal & Whiten, 1994) предложили термин “бдительный дележ ”. Члены группы хотят получить достаточно для себя ив то же время быть уверенными, что никто не получит больше, чем они»129.
На основе данных, приведенных в последней цитате, можно сделать заключение, что развитие второй сигнальной системы130 у человека среди прочего привело к постановке и решению задачи компенсации биологического механизма «свободы установления» отношений доминирования в сообществе131. Можно предположить, что ограничение данной «свободы» произошло в результате развития чувства солидарности – группа бета-особей совместно наказывает зарвавшуюся альфа-особь, которая ущемляет интересы каждой из бета по отдельности. Очевидно, что такой механизм возможен лишь на основе развития практик делиберативного согласования интересов132, а также всего того, что впоследствии будет обобщено термином справедливость (см. следующий подраздел).
Мы видим, что развитие разума внесло существенные коррективы в поведение людей, в значительной степени компенсируя обусловленную биологией мотивацию. Человеческие иерархии можно считать иерархиями доминирования лишь условно, поскольку любой властитель ограничен в своих возможностях социальными механизмами компенсации его властных устремлений, имеющих обычно институциональную природу. Примеры таких ограничителей власти можно найти в традиции (король – лишь первый среди равных, бароны имеют право на войну, подданные имеют право восстания против несправедливости), законодательстве (правила наследования титулов, Великая хартия вольностей), религии (король – лишь исполнитель Божьей воли, и должен править справедливо, следуя Божьим установлениям и законам королевства, уважая обычаи и привилегии подданных, защищая вдов и сирот, наказывая злодеев). Отмеченное ограничение власти тесно связано с ее легитимацией — подданные признают господство властителя, обусловив свое подчинение уважением последнего к имеющимся общественным институтам.
По мере развития общества произошел переход от доминирования персонализированного способа легитимации власти к доминированию институционального способа. В рамках персонализированной власти ставится и каким-то образом разрешается вопрос: «Кто должен править?» То есть властью наделяется конкретный человек или организация, и это обычно харизматический или традиционный тип власти. В рамках институционального подхода создаются властные структуры, уравновешивающие друг друга, и эти структуры заполняются людьми по каким-то конкретным правилам. В институциональной системе властью обладает не человек сам по себе, а человек, занимающий определенный пост, то есть фактически реализуется легальный тип господства. При создании такой системы правления обычно обращается особое внимание на то, чтобы ущерб от любой кадровой ошибки заполнения какого-либо поста был бы минимальным. Таким образом, развитие и усложнение социума привело к тому, что легальный тип господства, реализуемый через бюрократические структуры, занял главенствующее положение в человеческом обществе, вытеснив все остальные типы власти на периферию общественной жизни. Причем достигнутый уровень социальной сложности периода Модерна сделал рациональным «раскрытие» элиты/актива и переход к эгалитарным общественным практикам, целью которых является использование для общественного развития всех людей, обладающих управленческими способностями.
Интересный пласт знания поднимается вопросами – а кто, собственно говоря, стремится к участию в борьбе за место во властных структурах? Нет ли у этих людей каких-либо общих черт в психике? Откуда берется «жажда» власти у человека?
Материал, представленный выше, позволяет выделить первый источник стремления к власти, связанный с биологией. Оказалось, что биохимические балансы в организмах высокостатусных и низкостатусных особей в иерархиях доминирования существенно различаются133. Повышенное содержание в организме таких веществ, как серотонин и тестостерон, стимулирует активность особей в борьбе за повышение своего социального статуса.
Другой источник стремления людей к власти был предложен Г. Лассуэллом, который предложил рассматривать «жажду» власти с точки зрения психологической компенсации за низкую самооценку134. «В порядке компенсации политический лидер старается найти себе сферу деятельности, в которой он может продемонстрировать свою компетенцию и достоинство. Важность таких процессов для лиц, страдающих от низкой самооценки, очевидна. Достижение компенсации в данной сфере деятельности, в ряде случаев, однако, узкой и специализированной, создает для личности «поле», в котором политический лидер функционирует достаточно продуктивно и автономно (это «поле» свободно от вмешательства других), возможно агрессивно и самонадеянно, для достижения личностного равновесия // Процесс создания сферы компетентности отличается тенденцией к сдвигу от одного полюса субъективных чувств к другому – то есть от отсутствия уверенности в себе к высокой самооценке и самоуверенности в своих действиях. <… >
А. Джордж в одной из своих работ продолжил линию рассуждения Г. Лассуэлла о стремлении к власти как компенсации низкой самооценки. Он детально рассмотрел возможную структуру низкой самооценки и считает, что низкую самооценку могут составлять пять субъективных негативных чувств в отношении себя в различных их комбинациях:
1) чувство собственной неважности, незначительности;
2) чувство моральной неполноценности;
3) чувство слабости;
4) чувство посредственности;
5) чувство интеллектуальной неадекватности»115.
При этом реализация себя в своем поле компетенции позволяет скомпенсировать указанные негативные чувства через положительные: чувство собственной уникальности (для 1), чувство превосходства над другими (для 2), чувство приобщения к высшим силам (для 3), чувство принадлежности высшему классу (для 4), чувство превосходства в своей зоне компетенции (для 5).
Еще один источник личностного стремления к власти предложил Д. Винтер, введя в рассмотрение потребность «… политического лидера в достижении. Потребность в достижении проявляется в заботе о совершенстве, мастерстве, поведении, направленном на достижение. Обычно потребность в достижении хорошо видна в предпринимательском поведении, когда бизнесмен склонен к умеренному риску, модифицирует свое поведение в зависимости от обстоятельств, использует советы экспертов. Это поведение предпринимателей является инструментальным для достижения успеха в мире бизнеса»13,6. Потребность в достижении заставляет человека брать на себя ответственность за какое-то дело и добиваться успеха, руководя процессом движения к поставленным целям. При этом приходится маневрировать, договариваться, мотивировать, инструктировать, наказывать, устрашать принимать решения, в общем, делать всю ту работу, которую обычно исполняют лица, наделенные властью.
Общепринятой в настоящее время является классификация власти, разработанная Вебером. Вебер выделил следующие три типа господства: легальный, харизматический, традиционный. «В основе легального типа господства (к которому относятся современные западные государства) лежит целерациональное действие и мотивом признания власти служит соображение интереса; для этого типа характерны примат формально-правового начала и развитие бюрократии. Харизматический тип господства (харизма – экстраординарные личные способности лидера – героя, полководца, основателя религии и т. п.) основан на аффективном типе социального действия. Базой традиционного типа господства, для которого характерны вера в священность существующих властных порядков и патриархальность внутригосударственных связей, является привычка к определенному поведению»120. (Выделение мое. – П.К.)
Еще одну классификацию, отражающую инструментальный взгляд на власть, можно получить при рассмотрении мотивов подчинения. В этом плане имеет смысл сразу же выделить бессознательное подчинение, подчинение «по умолчанию». Это когда человек просто не знает, что можно вести себя как-то иначе, не подчиняясь чему-либо или кому-либо. Будем называть власть, опирающуюся на такое подчинение, дефолтной121 властью. Альтернативой бессознательному подчинению является подчинение в виде сознательного акта, когда люди/структуры выбирают такую линию поведения по каким-то причинам. Например, из страха. В этом случае имеем насильственную власть. Затем подчинение может быть следствием конформности122 человека, что дает нам доксическую123 власть. И наконец, подчинение может быть добровольным, либо на основе договора, либо просто вследствие признания чужого авторитета (что, впрочем, тоже подразумевает наличие договора в какой-то форме). Получаем делиберативную124 власть.
Исторически особо выделена насильственная власть, поскольку она долгое время была основой социального структурообразования и к тому же приносила наибольшие страдания людям. При этом насилием обычно называется действие (возможно, неудачное) по установлению насильственного властного отношения (пусть даже временного).
Следующей по времени распознания исследователями оказалась делиберация. Это когда акторы договариваются между собой о какой-то совместной активности, согласовывают свои интересы, распределяют между собой роли, и это сопровождается заключением соответствующего соглашения/договора, которому они обязываются следовать впредь. Обычно в таком договоре также оговаривается форма и пределы властного отношения, устанавливаемого между ними.
В конце XX столетия под воздействием работ М. Фуко обществоведы стали выделять и рассматривать доксическую и дефолтную власти, хотя сила доксической власти (власти общественного мнения) была известна людям и ранее. В частности, она активно использовалась правителями для своей легитимации. Именно на ней и на дефолтной власти основано то, что А. Грамши назвал гегемонией125 правящего класса, т. е. согласием подчиняющихся масс с порядками, установленными в государстве. Заметим, что гегемония является неотъемлемым свойством развитого государства Современности.
Власть – это достаточно сложное понятие, которое имеет свои проекции не только на предметное поле социологии, но и на то, чем обычно занимается психология и даже биология.
В принципе какой-то аналог понятия власти появляется уже в альфа-омега модели поведения социальных животных126. Было определено, что в сообществах таких животных и птиц устанавливается иерархия, основанная на механизме индивидуального доминирования в парных столкновениях. Другими словами, социальный статус особи в рамках иерархии доминирования является результатом «побед» в индивидуальных конфликтах, приводящим к установлению парных отношений доминирования одной особи над другой. «Иерархии доминирования возникают в группах живых организмов, чтобы минимизировать агрессию между конкурирующими за ограниченные ресурсы особями. Так как высокий социальный ранг автоматически дает доступ ко всем доступным ресурсам, естественный отбор благоприятствовал тенденциям борьбы за повышение социального статуса. А у приматов входе эволюции возник и высокий уровень социального интеллекта, способствующий этому продвижению вверх»111.
Наличие иерархий доминирования было обнаружено и в человеческих сообществах: «Исследования на основе этологических наблюдений за детьми дошкольного возраста, подростками и за взрослыми заключенными доказали, что люди (подобно другим приматам) формируют стабильные иерархии (Austin & Bates, 1974; Savin-Williams, 1976; Strayer, 1975). Эти иерархии возникали с учетом исходов столкновений между членами группы. Было установлено, что не просто происходило формирование такой структуры, но доминирующая личность получала приоритетный доступ к любым доступным благам. Очевидно, что исследование концепции доминирования содержит подсказки для понимания социального поведения и мышления человека»128. Однако оказалось, что даже в примитивных социумах это не является единственной моделью социального устройства. «Современные охотники и собиратели – не идеальная модель наших предков из плейстоцена. Тем не менее они – значительно более адекватная модель, чем современные сообщества людей, использующие технику, или даже чем земледельцы и скотоводы, так как подразумевается, что в плейстоцене не существовало ничего подобного. В таких группах собирателей и охотников общество в основе своей равноправно. Другими словами, нет четкой структуры доминирования (Erdal
& Whiten, 1994). В этих сообществах к мнению лучших охотников прислушиваются, планируя коллективную охоту. Но если эти лидеры попытаются установить личное доминирование, остальные члены группы быстро “осадят ” их. То же самое происходит при разделе пищи. Если кто-то попытается забрать все себе, остальные члены сообщества сразу же выступят против него. Основной принцип в этих группах – “никто не должен получить больше, чем я”…Собственнические интересы проявляются и в таких “равноправных” группах. Имеющие излишек мяса иногда пытаются избежать дележа, а не имеющие мяса порой делают попытки украсть его (Turnbull, 1965). Для описания такой сложной системы дележа пищи Эрдал и Вайтен (Erdal & Whiten, 1994) предложили термин “бдительный дележ ”. Члены группы хотят получить достаточно для себя ив то же время быть уверенными, что никто не получит больше, чем они»129.
На основе данных, приведенных в последней цитате, можно сделать заключение, что развитие второй сигнальной системы130 у человека среди прочего привело к постановке и решению задачи компенсации биологического механизма «свободы установления» отношений доминирования в сообществе131. Можно предположить, что ограничение данной «свободы» произошло в результате развития чувства солидарности – группа бета-особей совместно наказывает зарвавшуюся альфа-особь, которая ущемляет интересы каждой из бета по отдельности. Очевидно, что такой механизм возможен лишь на основе развития практик делиберативного согласования интересов132, а также всего того, что впоследствии будет обобщено термином справедливость (см. следующий подраздел).
Мы видим, что развитие разума внесло существенные коррективы в поведение людей, в значительной степени компенсируя обусловленную биологией мотивацию. Человеческие иерархии можно считать иерархиями доминирования лишь условно, поскольку любой властитель ограничен в своих возможностях социальными механизмами компенсации его властных устремлений, имеющих обычно институциональную природу. Примеры таких ограничителей власти можно найти в традиции (король – лишь первый среди равных, бароны имеют право на войну, подданные имеют право восстания против несправедливости), законодательстве (правила наследования титулов, Великая хартия вольностей), религии (король – лишь исполнитель Божьей воли, и должен править справедливо, следуя Божьим установлениям и законам королевства, уважая обычаи и привилегии подданных, защищая вдов и сирот, наказывая злодеев). Отмеченное ограничение власти тесно связано с ее легитимацией — подданные признают господство властителя, обусловив свое подчинение уважением последнего к имеющимся общественным институтам.
По мере развития общества произошел переход от доминирования персонализированного способа легитимации власти к доминированию институционального способа. В рамках персонализированной власти ставится и каким-то образом разрешается вопрос: «Кто должен править?» То есть властью наделяется конкретный человек или организация, и это обычно харизматический или традиционный тип власти. В рамках институционального подхода создаются властные структуры, уравновешивающие друг друга, и эти структуры заполняются людьми по каким-то конкретным правилам. В институциональной системе властью обладает не человек сам по себе, а человек, занимающий определенный пост, то есть фактически реализуется легальный тип господства. При создании такой системы правления обычно обращается особое внимание на то, чтобы ущерб от любой кадровой ошибки заполнения какого-либо поста был бы минимальным. Таким образом, развитие и усложнение социума привело к тому, что легальный тип господства, реализуемый через бюрократические структуры, занял главенствующее положение в человеческом обществе, вытеснив все остальные типы власти на периферию общественной жизни. Причем достигнутый уровень социальной сложности периода Модерна сделал рациональным «раскрытие» элиты/актива и переход к эгалитарным общественным практикам, целью которых является использование для общественного развития всех людей, обладающих управленческими способностями.
Интересный пласт знания поднимается вопросами – а кто, собственно говоря, стремится к участию в борьбе за место во властных структурах? Нет ли у этих людей каких-либо общих черт в психике? Откуда берется «жажда» власти у человека?
Материал, представленный выше, позволяет выделить первый источник стремления к власти, связанный с биологией. Оказалось, что биохимические балансы в организмах высокостатусных и низкостатусных особей в иерархиях доминирования существенно различаются133. Повышенное содержание в организме таких веществ, как серотонин и тестостерон, стимулирует активность особей в борьбе за повышение своего социального статуса.
Другой источник стремления людей к власти был предложен Г. Лассуэллом, который предложил рассматривать «жажду» власти с точки зрения психологической компенсации за низкую самооценку134. «В порядке компенсации политический лидер старается найти себе сферу деятельности, в которой он может продемонстрировать свою компетенцию и достоинство. Важность таких процессов для лиц, страдающих от низкой самооценки, очевидна. Достижение компенсации в данной сфере деятельности, в ряде случаев, однако, узкой и специализированной, создает для личности «поле», в котором политический лидер функционирует достаточно продуктивно и автономно (это «поле» свободно от вмешательства других), возможно агрессивно и самонадеянно, для достижения личностного равновесия // Процесс создания сферы компетентности отличается тенденцией к сдвигу от одного полюса субъективных чувств к другому – то есть от отсутствия уверенности в себе к высокой самооценке и самоуверенности в своих действиях. <… >
А. Джордж в одной из своих работ продолжил линию рассуждения Г. Лассуэлла о стремлении к власти как компенсации низкой самооценки. Он детально рассмотрел возможную структуру низкой самооценки и считает, что низкую самооценку могут составлять пять субъективных негативных чувств в отношении себя в различных их комбинациях:
1) чувство собственной неважности, незначительности;
2) чувство моральной неполноценности;
3) чувство слабости;
4) чувство посредственности;
5) чувство интеллектуальной неадекватности»115.
При этом реализация себя в своем поле компетенции позволяет скомпенсировать указанные негативные чувства через положительные: чувство собственной уникальности (для 1), чувство превосходства над другими (для 2), чувство приобщения к высшим силам (для 3), чувство принадлежности высшему классу (для 4), чувство превосходства в своей зоне компетенции (для 5).
Еще один источник личностного стремления к власти предложил Д. Винтер, введя в рассмотрение потребность «… политического лидера в достижении. Потребность в достижении проявляется в заботе о совершенстве, мастерстве, поведении, направленном на достижение. Обычно потребность в достижении хорошо видна в предпринимательском поведении, когда бизнесмен склонен к умеренному риску, модифицирует свое поведение в зависимости от обстоятельств, использует советы экспертов. Это поведение предпринимателей является инструментальным для достижения успеха в мире бизнеса»13,6. Потребность в достижении заставляет человека брать на себя ответственность за какое-то дело и добиваться успеха, руководя процессом движения к поставленным целям. При этом приходится маневрировать, договариваться, мотивировать, инструктировать, наказывать, устрашать принимать решения, в общем, делать всю ту работу, которую обычно исполняют лица, наделенные властью.
Справедливость
Справедливость — это «понятие о должном, соответствующее определенным представлениям о сущности человека и его неотъемлемых правах. С. ("справедливость. – П.К.) – категория морально-правового, а также социально-политического сознания. Так, понятие С. содержит в себе требование соответствия между практической ролью различных индивидов (социальных групп) в жизни общества и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием. Несоответствие в этих соотношениях оценивается как несправедливость»111.
По своей сути справедливость есть характеристика качества управления неравенством в обществе, организации, группе. Конкретное наполнение данной характеристики зависит от морально-этических ценностей, доминирующих на данный момент в социуме, и соответственно представления людей о справедливости обычно меняются со временем. Как это уже отмечалось в предыдущем подразделе, понятие справедливости обобщает ту часть содержимого общественных институтов, которая компенсирует антисоциальное воздействие власти. И действительно, несправедливость может быть сотворена только в рамках властного действия. Дальнейший анализ иного справедливости приводит еще к одному замечательному свойству данной категории – понимание важности справедливости дается человеку через ее, справедливости, недостаток. То есть фактически мы имеем понятие, обладающее свойством ресурса. При такой трактовке (справедливость – это потребляемый человеком ресурс, который вырабатывается окружающим его обществом) справедливость становится для людей мерой качества социальной ткани, в которую они погружены. При этом переход от человека к обществу допускает несколько легко формализуемых обобщений данного понятия. Практически можно различить (1) индивидуальное восприятие человеком качества данного ресурса в каждой конкретной ситуации, (2) интегральное восприятие человеком качества данного ресурса по отношению к разным социальным полям общества, (3) интегральное восприятие качества данного ресурса в каждом социальном поле всеми его агентами.
По своей сути справедливость есть характеристика качества управления неравенством в обществе, организации, группе. Конкретное наполнение данной характеристики зависит от морально-этических ценностей, доминирующих на данный момент в социуме, и соответственно представления людей о справедливости обычно меняются со временем. Как это уже отмечалось в предыдущем подразделе, понятие справедливости обобщает ту часть содержимого общественных институтов, которая компенсирует антисоциальное воздействие власти. И действительно, несправедливость может быть сотворена только в рамках властного действия. Дальнейший анализ иного справедливости приводит еще к одному замечательному свойству данной категории – понимание важности справедливости дается человеку через ее, справедливости, недостаток. То есть фактически мы имеем понятие, обладающее свойством ресурса. При такой трактовке (справедливость – это потребляемый человеком ресурс, который вырабатывается окружающим его обществом) справедливость становится для людей мерой качества социальной ткани, в которую они погружены. При этом переход от человека к обществу допускает несколько легко формализуемых обобщений данного понятия. Практически можно различить (1) индивидуальное восприятие человеком качества данного ресурса в каждой конкретной ситуации, (2) интегральное восприятие человеком качества данного ресурса по отношению к разным социальным полям общества, (3) интегральное восприятие качества данного ресурса в каждом социальном поле всеми его агентами.
Политическое
Представление общества в виде множества взаимодействующих социальных структур/организаций позволяет достаточно четко обозначить область Политического в социуме.
Политика, это вид общественной деятельности, который определяет:
– положение людей в иерархии общественных структур, взаимодействие людей и частей организации между собой;
– цели общественных структур, и способы достижения этих целей;
– взаимодействие общественных структур между собой и со структурами других Обществ.
При таком определении политики активность людей, связанная с государственными структурами, оказывается только частью политической активности. При этом взаимодействие политиков с электоратом в рамках демократической системы фактически представляет собой борьбу претендентов за выборные государственные посты, то есть за их положение в государственных структурах. В дополнение к окологосударственной сфере данное определение также включает в себя и то, что каждый из нас интуитивно понимает под действием «заниматься политикой» в обыденном плане: выстраивание взаимоотношений с людьми и организациями, доведение нужной информации до нужных людей и т. д.
Особый интерес у исследователей обычно вызывает часть Политического, связанная с государственной властью. Такое сужение данной категории может быть правомерным в краткосрочном плане, однако в долгосрочном плане оно теряет свою целостность из-за недоучета некоторых существенных факторов. В качестве примера в этом плане можно привести следующее: государственная управленческая культура обычно обновляется гуманитарными технологиями, которые бывают изобретены и апробированы в бизнес-организациях, так что сужение понимания Политического только на государство может привести к неточностям из-за недоучета перспективных новинок из области бизнеса.
Политика, это вид общественной деятельности, который определяет:
– положение людей в иерархии общественных структур, взаимодействие людей и частей организации между собой;
– цели общественных структур, и способы достижения этих целей;
– взаимодействие общественных структур между собой и со структурами других Обществ.
При таком определении политики активность людей, связанная с государственными структурами, оказывается только частью политической активности. При этом взаимодействие политиков с электоратом в рамках демократической системы фактически представляет собой борьбу претендентов за выборные государственные посты, то есть за их положение в государственных структурах. В дополнение к окологосударственной сфере данное определение также включает в себя и то, что каждый из нас интуитивно понимает под действием «заниматься политикой» в обыденном плане: выстраивание взаимоотношений с людьми и организациями, доведение нужной информации до нужных людей и т. д.
Особый интерес у исследователей обычно вызывает часть Политического, связанная с государственной властью. Такое сужение данной категории может быть правомерным в краткосрочном плане, однако в долгосрочном плане оно теряет свою целостность из-за недоучета некоторых существенных факторов. В качестве примера в этом плане можно привести следующее: государственная управленческая культура обычно обновляется гуманитарными технологиями, которые бывают изобретены и апробированы в бизнес-организациях, так что сужение понимания Политического только на государство может привести к неточностям из-за недоучета перспективных новинок из области бизнеса.
Государство
Государство представляет собой специально выделенное множество социальных структур, выполняющих определенный набор общественных функций. При этом часть функций официально монополизирована государством, и другие организации не могут выполнять эти функции. Обычно это функции, связанные с осуществлением прямого насилия (военное дело, гарантия соблюдения законов, работа с преступлениями и преступниками), с правосудием высших инстанций, с принятием целей, стратегии и методов общественного развития, с поддержанием общественной инфраструктуры. В ведении государства находятся также вопросы экономического регулирования, по меньшей мере эмиссия денег и обеспечение контрактной дисциплины.
Другие функции (например, охрана общественного порядка, вывоз мусора) могут выполняться как государством, так и негосударственными структурами, и каждое общество выбирает для себя наиболее удобное распределение данных функций по исполняющим агентам. Одна крайняя точка в представлении такого распределении задается обществами так называемого реального социализма, когда было осуществлено практически полное огосударствление всех общественных функций. Другая точка, которая определяет вмененное ядро государственных функций, практически неотделимых от государства, задается реалиями государств с доминированием либертарианской и/или анархистской идеологии. Однако ни одному такому государству пока еще не удалось избавиться от функций, перечисленных в предыдущем абзаце.
Государство всегда тесно ассоциировано с территорией – государств без контролируемых ими территорий не бывает. При этом обычно государственный контроль над территорией главным образом направлен на создание адекватных условий для воспроизводства соответствующего общества. Общество в связи с занимаемой территорией обычно называют страной. Напомню, что в рамках развиваемой концепции общество значительно шире государства – обычно это государство плюс многие другие социальные структуры, как экономические, так и всякие другие. При этом существует подход, когда от государства отделяются структуры местной власти. Правда в последнем случае возникает новый объединяющий термин – публичные службы, или публичная сфера, что делает для целей моего рассмотрения такое отделение избыточным. Я буду использовать в дальнейшем данные общие термины в качестве синонимов слова «государство».
В плане генезиса государственных образований западная политология обычно опирается на линейную схему Салинза-Сервиса: band – tribe – chiefdom – state138. Однако в той же статье убедительно показано, что однолинейное представление эволюции реальных социальных систем неадекватно. По сути же каждая социальная система является смесью практик вождизма и делиберативного согласования интересов, причем пропорции соответствующих «замесов» обычно слабо связаны с факторами, определяющими эволюцию139.
И тем не менее в разнообразнейших формах государственности времен «зари человечества» (да и более поздних времен тоже) можно увидеть некие общие черты, которые системно представляют некий социальный архетип. Во-первых, в ранних государственных образованиях четко вычленяется то, что можно назвать его «центральным местом». Данное центральное место осуществляется не только географически, но и символически. В символьном пространстве центральное место государства обычно выступает в виде некоего набора сакральных символов сообщества, часто связанных с его богами и определяющих его коллективную идентичность. Сакральное чувство к данному центральному месту является одним из главных видов связи между государством и человеком, и оно же объединяет людей сообщества между собой. Данная сакральная связь дополнительно материализуется в том, что каждый взрослый индивид должен периодически передавать богам своего сообщества определенное количество продуктов – плодов усилий рук своих. Так образуется имущественный комплекс государства/общества, обслуживающий общественные нужды.
Другие функции (например, охрана общественного порядка, вывоз мусора) могут выполняться как государством, так и негосударственными структурами, и каждое общество выбирает для себя наиболее удобное распределение данных функций по исполняющим агентам. Одна крайняя точка в представлении такого распределении задается обществами так называемого реального социализма, когда было осуществлено практически полное огосударствление всех общественных функций. Другая точка, которая определяет вмененное ядро государственных функций, практически неотделимых от государства, задается реалиями государств с доминированием либертарианской и/или анархистской идеологии. Однако ни одному такому государству пока еще не удалось избавиться от функций, перечисленных в предыдущем абзаце.
Государство всегда тесно ассоциировано с территорией – государств без контролируемых ими территорий не бывает. При этом обычно государственный контроль над территорией главным образом направлен на создание адекватных условий для воспроизводства соответствующего общества. Общество в связи с занимаемой территорией обычно называют страной. Напомню, что в рамках развиваемой концепции общество значительно шире государства – обычно это государство плюс многие другие социальные структуры, как экономические, так и всякие другие. При этом существует подход, когда от государства отделяются структуры местной власти. Правда в последнем случае возникает новый объединяющий термин – публичные службы, или публичная сфера, что делает для целей моего рассмотрения такое отделение избыточным. Я буду использовать в дальнейшем данные общие термины в качестве синонимов слова «государство».
В плане генезиса государственных образований западная политология обычно опирается на линейную схему Салинза-Сервиса: band – tribe – chiefdom – state138. Однако в той же статье убедительно показано, что однолинейное представление эволюции реальных социальных систем неадекватно. По сути же каждая социальная система является смесью практик вождизма и делиберативного согласования интересов, причем пропорции соответствующих «замесов» обычно слабо связаны с факторами, определяющими эволюцию139.
И тем не менее в разнообразнейших формах государственности времен «зари человечества» (да и более поздних времен тоже) можно увидеть некие общие черты, которые системно представляют некий социальный архетип. Во-первых, в ранних государственных образованиях четко вычленяется то, что можно назвать его «центральным местом». Данное центральное место осуществляется не только географически, но и символически. В символьном пространстве центральное место государства обычно выступает в виде некоего набора сакральных символов сообщества, часто связанных с его богами и определяющих его коллективную идентичность. Сакральное чувство к данному центральному месту является одним из главных видов связи между государством и человеком, и оно же объединяет людей сообщества между собой. Данная сакральная связь дополнительно материализуется в том, что каждый взрослый индивид должен периодически передавать богам своего сообщества определенное количество продуктов – плодов усилий рук своих. Так образуется имущественный комплекс государства/общества, обслуживающий общественные нужды.