Страница:
«Представь себе, Агафон, я даже не сразу сообразил, откуда ты взял, что Марсана со мной в Петропавловске».
«Очень просто. Когда командир финшельской группы МАКОДа сообщил о загадочном происшествии в муниципальном бассейне, я вынужден был догадаться».
«Да, по дороге в ретрит Марсана обрисовала мне ситуацию примерно в тех же словах».
«Прими мои поздравления».
«Поздравления с чем?»
«С удачным выбором. Видишь ли, Кирилл... только не обижайся на старого друга... я ничего не имею против известных певиц, но жена с хорошо развитым интеллектом, на мой взгляд, предпочтительнее жены с гениально развитыми голосовыми связками. Прости великодушно, если я ошибаюсь».
«Ты уже связал нас с Марсаной узами брака... Давай, Агафон, признавайся: перед нашим прибытием в лифте в ретрит ты успел пройти сквозь розовые зеркала фрактала?»
«Нет. А почему ты об этом спросил?»
«Анализирую обстоятельства. Ты говоришь о моей судьбе так уверенно, словно тебе довелось заглянуть в мое будущее. И в будущее Марсаны».
«Так-так... Твоя очередь признаваться. Там, в зазеркалье фрактала, что... наше грядущее?!»
«Успокойся, по сути дела, там даже Зазеркалья нет. Ведь прямо на твоих глазах я, не выходя из ретрита, вернулся в него. Ничего там нет, кроме неосязаемого зеркала. Ничего...»
«Думай глубже, Кирилл, я не тороплю тебя с ответом. Как видишь, я самый деликатный из всех твоих внимателей».
«Не знаю, вниматель, сумею ли оправдать твои ожидания... Тем паче что внятного, прямого ответа у меня до сих пор нет...»
«Думай, Кирилл, думай, чувствую – поразмышлять тебе есть о чем».
«Думаю и размышляю – аж посинел от натуги. Ну так вот, мой деликатный вниматель, с той минуты, когда я прошел сквозь розовое зерцало, что-то во мне изменилось... Пытаюсь понять что. Это как если бы я был увлечен беспечной игрой, а меня вдруг окликнули, отвлекли... Не спрашивай, кто и зачем, – я не знаю. Зато уверенно знаю теперь, что предпримет Марсана. Вспомни, в ретрите я через силу заставил себя улыбнуться – надо было помочь Марсане снять напряжение после испуга. Вроде бы ничего особенного – взглянул, улыбнулся. Но ни с того ни с сего во мне стала вдруг вызревать некая уверенность... Так странно, будто бы внутренний голос нашептывал... Уверенность в том, что Марсана уже на этой неделе увидит Илир и Новастру! Мое воображение... или что-то другое (вроде Некой Уверенности) подсказало мне даже рейсовый индекс торады, которая перенесет Марсану к Новастре. Большая пассажирская торада „Сигма-1“, восьмой сектор. Старт через четыре дня! Фантасмагория какая-то!.. Этот мой бред тебе еще не надоел?»
«Мне редко бывает так интересно, я весь внимание».
«Спасибо, ты всегда умел ободрить меня. Внимай дальше, потому что нам обоим сейчас предстоит проверить мой бред... Когда во мне окрепло убеждение, что Марсана, никогда раньше не покидавшая Землю, внезапно отважится на межзвездный вояж, я с понятным интересом сам себя озадачил вопросом о сроке собственного старта. Ну куда она без меня!.. И знаешь, что Некая Уверенность мне подсказала?»
«Попробую угадать. Твой старт – не в день отлета Марсаны?»
«Ты пугаешь меня, Агафон, своей нечеловеческой интуицией! Да, я стартую не в день отлета Марсаны – раньше. Если верно то, что я ощутил там, в ретрите, – мой старт, увы, завтра».
«Великая Ампара!.. Это было бы огорчительно. Крайне печально... Может быть, в действительности голову тебе морочит твое игривое воображение? Фантазии ощущений?»
«Может быть. Как остроумно заметил один из эвархов, в этой забавной Галактике все может быть... Взгляни на меня, Агафон, я похож на субъекта, которому не терпится покинуть Землю?»
«Ты похож на грагала, заставить которого завтра выйти на старт могла бы только уважительная причина. Пока таковой я не вижу».
«Я тоже. Напротив, есть много причин не торопиться с отлетом... Но если завтра и в самом деле мне суждено занять стартовую позицию на пампагнере, уже сегодня я должен буду покинуть Землю и мчаться в сторону Главного терминала. Вот мы с тобой, дорогой мой Агафон Виталианович, и проверим... ждать осталось недолго. Одно из двух: либо твой друг – легковозбудимый субъект с вконец расшатанными нервами, либо...»
Развить перед экзархом альтернативную мысль он не успел: из недр центральной восьмигранной башни, венчающей здание Комента, распространился мелодичный сигнал. Экзарх настороженно поднял руку, вслушался. В переливчатых трелях звукосигнала содержалось, видимо, что-то такое, что заставило Агафона извиниться перед собеседником и поспешить к стеклянной двери в керамлитовом башенном цоколе. Дверь повернулась, трель смолкла. Глазами проводив Ледогорова до порога, он уловил почти паническую экзаршью мысль, очень похожую на молитву: «Воля Ампары да отложит старт его хотя бы на сутки! Мне и Собору Кирилл надобен здесь и сейчас как... как воздух. Только бы не вызов с Новастры... только бы не Новастра!..»
«Вот и все, – подумал он, окидывая прощальным взглядом озелененные в половину своей высоты сопки гостеприимного края. – Пора собираться...»
Последние сомнения отпали – их развеял адресованный экзарху многозначительный звукосигнал. «Молитвенная» мысль Агафона была напрасной...
Зердем-Фрактал (это уже несомненно) – магически-сказочный инструмент для избирательного заглядывания в окна Ближайшего Будущего. Правда, увидишь, вернее, прочувствуешь только самое основное и только на четверо суток вперед, не глубже... Сто часов – достаточная глубина? Или мало? Смотря по тому, какие задачи решает тот, кто заглядывает. Но в любом случае грагалам и человекам заглядывать далеко вредно для психики. По этому поводу предельно точно высказалась одна из самых интересных женщин-философов в истории человечества Елена Петровна Блаватская: «Покров, скрывающий от нас наше будущее, соткан руками милосердия». Точнее не скажешь... Хорошо ли, если немало уже переживший фундатор вдобавок узнает, что его ожидают четыре изматывающих нервы очень невеселых дня?..
Он перевел взгляд на охваченный солнечным жаром златоблещущий купол АИЛАМ, усмехнулся, вспомнив свое и Марсаны ночное смятение. Изумительный фейерверк красочных светоэффектов!.. Видать, для материализации артефакта в глубинах планетарной атмосферы загадочной Воле Ампары пришлось задействовать какие-то чрезвычайно мощные средства энергетического обеспечения. Значит, пока не так просто Ампаре внедрять свои «магические» инструменты в еще не совсем подвластные ей пространства и времена...
Вернулся Ледогоров. В его руке переливался глянцем прозрачный, как медуза, шарик дассара.
– Это тебе, – вслух произнес экзарх, протягивая дассар. – Только что причалила к Главному терминалу прибывшая с Новастры торада. Здесь – небольшой фрагмент переданной с ее борта новастринской информации... Касается тебя.
– Знаю, – ответил Кир-Кор. Взял дассар и за ненадобностью опустил в карман. – Торада «Пси-9»... Совет координаторов системы Илира предлагает мне вернуться к родным пенатам незамедлительно. Тому есть несколько причин, главная из которых – цитирую – «та, что молодежные исследования эколата зашли в тупик». Молодежь там делает что-то не так, как хотелось бы координаторам. Мне чего-то недоговаривают... Ох, как чешутся руки надрать уши тому и другому, маракас бы меня побрал!
– Мы с тобой только-только сподобились ознакомиться с истинным чудом Ампары, и вот... – Экзарх потерянно развел руками.
– Не сокрушайся, – «успокоил» Кир-Кор Ледогорова. – Сейчас тебе будет не до меня. Такое начнется!.. Тебя ожидают очень нелегкие дни...
– Да. Из-за разбухающих, как снежный ком, сенсаций... Что ж, я и другие эвархи нашего экзархата обречены разгребать этот снежный завал.
– Какой там завал, Агафон! Уж сказал бы – лавина!.. По моим ощущениям, не лавина даже – цунами... А скорее всего, это будет напор грандиозных волн Мирового Потопа – дай Ампара вам силы выстоять против них в сопочных бастионах вашего экзархата!..
Экзарх напряженно смотрел собеседнику в рот – будто опасался пропустить какой-нибудь интересный фрагмент лавинно-потопной апокалипсической аллегории. Вдруг сказал:
– Сдается мне, Кирилл, ты расстроен и размышляешь об ином. Думаешь, мы с эвархами совсем не готовы учесть заведомо бурную реакцию мирового сообщества на события в экзархате? Нет, кое-что уже делается, меры мы принимаем. Будут ли они адекватны накалу мировых страстей – покажет время.
– Надеешься с такой вот легкостью противодействовать неуправляемой стихии? – удивился Кир-Кор. – Стихия неукротима! Планету ждет стремительное размножение примитивно-мистических сект, попытки создания новых псевдорелигий, паломнические потоки...
– Успокаивать взволнованные умы было всегда нелегко, – вежливо уклонился от навязанной темы экзарх. – Надеюсь, нам поможет веками накопленный опыт...
– И розовые зеркала АИЛАМ, – добавил несколько обескураженный собеседник.
Заметив взлетевший к губам Ледогорова палец и вспомнив, что на прекрасной этой планете великолепно развита техника подслушивания (никакие расстояния ей не преграда), он вернулся к мыслеобмену:
«Извини, как-то само собой с языка сорвалось. Внимаешь?»
«Внимаю, Кирилл. Да, вслух делиться этим пока не стоит. Я вовсе не собираюсь быть единоличным владельцем ампартефакта – Чудо Сие даровано Волей Ампары всему человечеству. Но временно будем вести себя осмотрительно...»
«Насчет человечества... Не соглашусь с тобой, Агафон. Да и сам ты знаешь: человечество чуть ли не на одну пятую состоит из молодцов, готовых сыграть свою роль не столько в делах усложнения мира, сколько в делах мировых осложнений, и непременно с летальным исходом. Зердем-Фрактал презентован все-таки не человечеству в абстрактном смысле, а конкретно тебе и вашему экзархату. Впрочем, по-настоящему пользоваться таким инструментом смогут только ты и те из твоих коллег, кто инициирован Планаром... Это легко проверить».
«Кирилл, не надо конкретизировать земных владельцев адресованного всей нашей планете чудесного... э-э... инструмента!»
«Ампарический подарок для всей вашей планеты, Агафон, прибыл точно по адресу. И то сказать – ведь не на куполе Исакиевского собора он угнездился, не на куполе Капитолия, не на остром шпиле Эйфелевой башни и не на лысой макушке здания администрации Лавонгайского экзархата. Он решил объять Академию философской школы Ампары и, как видишь, объял ее всю, без остатка. В чем тут дело? Философы этой школы показались ему ближе иных к понятию Совесть Цивилизации?»
«Если бы так, Кирилл!.. Но у меня пока нет ответа».
«И не надо. Вон он, ответ, гляди в оба. Спокойно так поблескивает золотыми боками, нежится под вашим домашним солнышком... загорает на приятно гладких стенах вами созданной АИЛАМ. Ты теперь его хозяин – пользуйся им и называй как хочешь, как тебе удобно. Чудом только не называй. По-моему – приторно. Видно, я устал от чудес...»
«Чудо – не гиря на шее, Кирилл, усталостью от него не избавиться».
«Грагалу – грагалово, философу – Ампарово... Ты прав, Агафон. Действительно, жить отныне вам здесь придется как в сказке. Было простое яичко, теперь – золотое. Чувствую, принесет оно вам уйму проблем... Дед бил-бил – не разбил, баба била-била... Кстати, о крысах. Мой совет: почаще заглядывай в розовые зеркала и не слишком-то сторонись коричнево-золотистых и полосатых хорошо вооруженных котов – среди них встречаются весьма добычливые раттенфангеры».
Экзарх потупил взгляд:
«Решать общине. Посмотрим... Однако придется, наверное, соглашаться на статус усиленно охраняемой территории. Иначе – это я ощущаю и без ретритных зеркал – жизни у нас здесь просто не будет».
«Не сомневаюсь в вашем общественном здравомыслии. Ну что ж, Агафон, будем прощаться?.. Я вижу, шверцфайтер уже на подлете. Твоими заботами? Даже не представляю себе, что сейчас я должен буду сказать полусонной Марсане...»
«Нет, не буди ее. Оставь ей дассар и ни о чем не беспокойся. Все остальное я беру на себя».
«Ты истинный друг, Агафон! Я оставлю ей два дассара. Мне уже кажется, что я безумно влюблен».
«Что ж, Кирилл... до свидания. Надеюсь – скорого. Спасибо тебе за все! Прости нас всех за необычную краткость отпуска... но уж так распорядились высшие силы, или такова была твоя миссия... Привет молодым дальнодеям, поклон Новастре. Готовь достойную встречу своей красавице жене. Да укрепит тебя в твоих многотрудных делах благосклонность Ампары!»
«И тебе спасибо за все, Агафон! Главное – будь здоров! Привет Людмиле Ивановне! Сказочного вам всем успеха!..»
Кир-Кор почувствовал укол информационного луча в корпус лювера. Золотисто-оранжевые светосигналы в короне «Триадура» трижды мигнули и сменились рубиново-красными. И тут же на блик-формуляре отсчета времени прекратился бег цифр – застыла строка из шести нулей. Пан Вольский почти сдержал свое слово.
«Алло, Кирилл! Опять – Бельский».
«Что-нибудь снова не так, Бронислав?»
«Нет, Кир, все в порядке. Я дал тебе девять минут, чудаки военные – двенадцать, и мне захотелось с тобой попрощаться. Ты у нас теперь как шоу-звезда... Твоя физиономия – на всех серьезных, малосерьезных и совсем несерьезных каналах, смотри любой видеом. Надо же, был „один из...“ – стал „супер“! Всего тебе доброго! Общим знакомым – привет! Илиру – салют! Новастре – астрально-космический поцелуй! Приятного гипра – лыжней под горку!»
«Спасибо. Много ты знаешь о гипре, пан лыжник».
«Узнаю. Собираюсь к вам в отпуск. И скоро, кажется, соберусь. С друзьями. В Россоши для меня и моих друзей местечко найдется?»
«Конечно. Россошь не для тебя одного дорогого».
«Понял! Скоро буду с друзьями из Эфиопии. Варьете „Белые цапли“ – видел такое? Скоро увидишь! Лебединые бедра!.. Не слышу овации».
«Мне бы твои заботы».
«Иезус Кристус!.. Я думал, луч взорвется сейчас от восторга. Неужели женился?! Ладно, можешь не отвечать. Катастрофа!.. Мне казалось, мы все вместе весело спляшем...»
«Это, пожалуй, единственное, чего я не успел за другими делами».
«Тогда еще не совсем безнадежно. До встречи!»
«Будь здоров и по-прежнему весел. Что там на твоем таймере?»
«Через девять секунд – обнуление, импульс. Давай, как у вас говорят, динамируй внимание».
«Ладно. Привет, как говорят у вас, белым цаплям с лебедиными бедрами».
Рубиново-красные светосигналы в короне сатурнообразного балджа погасли – зажглись пронзительно-синие, и невидимый, но хлесткий импульс активатора «Триадура» пригласил Сердце Звезды побыстрее отреагировать на постороннее тело. Посторонним телом был фазерет.
Реакция пампагнера последовала незамедлительно, как вспышка зарницы: круговая волна перламутрового блеска опоясала фазерет и, стремительно расширяясь кольцом, ушла к горизонту. «Пуск-детод! – мысленно подал команду Кир-Кор в момент появления блеска. – Батод – на мениск!»
Лювер приподняло и плавно качнуло: под оконечностью нижнего конуса на псевдоповерхности образовалась воронка – «мениск» (или, согласно официальной терминологии, «псевдоворот Байдина»).
«Пуск-матод!» – отдал новый приказ Кир-Кор. И сразу после команды словно бы завертелись колеса мировых кулис – произошла смена декораций комической сцены, растаяло и исчезло все, что прежде украшало мир яркими лучами прямого и отраженного света. Исчезли Солнце, Земля, недоразвитый серп Луны, и не было видно ни звезд, ни далеких галактик – мир потемнел, упростился. Это был другой мир. Космос этого мира состоял из двух половин – горизонтально простертой в бесконечность тускло светящейся плоскости и ультрамаринового, почти черного неба над ней. Под нижним конусом вращался слабо обозначенный фосфоресцирующим голубовато-серым сиянием мениск, верхний конус смотрел в зенит синевато-черного неба.
Кир-Кор императивно подумал: «Марш-детод!» – и лювер вместе с мениском обрел свободу перемещения в гипре. Пилот напряг мышцы тела, как при наклоне влево, затем – вправо: синапсии без задержки перевели его моторные реакции в метамагнитную индукцию движения – и лювер стремглав описал на равнине широкую синусоиду. Все это немного напоминало ночную езду по заснеженной тундре. С той лишь разницей, что «езда» в гипре была гораздо приятнее из-за своей плавной легкости. Один недостаток: обычным маршевым ходом не достигнешь Новастры – обнуленного времени просто не хватит. Хочешь не хочешь – придется использовать полностью автоматизированный форсажный скачок перехода, увы. Синапсии отлично знают накатанную дорогу и на форсаже в мгновение ока лучше любого пилота доставят лювер по адресу.
Он оттягивал неизбежный момент. Стремительно-плавно мчался по тускло подсвеченной бесконечной равнине, забирая то влево, то вправо. Как лыжник. Тут Бельский почти угадал. Удовольствие не ординарное... Потом он решил: «До первой встречной шизантеры», и сделал глубокий правый уклон.
«Первая встречная» поразила его. Таких шизантер он отродясь не видывал!.. Как правило, шизантеры похожи на красочные клумбы, хаотически или упорядочение расцвеченные лепестками сияний, огненными струями, разноформенными и разновеликими пламенами (смотря по тому, какого рода космический объект нормального пространства скрывается в узлах сопряжения перегибов гипра и нопра). Идеально круглые шизантеры чаще всего напоминают королевские короны с огнедышащими зубцами, а бывает – исполосованные струями текучих огней призрачные купола... За годы дальнодейской практики всякого довелось насмотреться, но такую странную шизантеру он не мог отнести ни к одной из системных групп. Сначала он увидел вдали продолговатое, вытянутое кверху красное пятно. Потом, по мере сближения с шизантерой, он с некоторым удивлением отметил, что пятно превращается в какой-то сильно вытянутый кверху красно-полосатый прямоугольник. Точнее – в высокую трапецию, потому что опущенное на поверхность равнины нижнее основание фигуры было несколько шире верхнего... И лишь на расстоянии достаточно четкого визуального разрешения он понял, что это – перекрещенные в виде трех «иксов» кроваво-красные лучи невидимых прожекторов!..
То есть, разумеется, ничего подобного прожекторам шизантера в себе не имела. Но совершенно невозможно было избавиться от впечатления, будто где-то там, на большой высоте, светили вниз, скрестив, как ножницы, налитые кровью лучи, шесть мощных прожекторов... Примерно на полпути к поверхности равнины яркость устремленных вниз лучей заметно снижалась – красный свет с трудом пробивался сквозь клубы вздымающегося тумана...
Кир-Кор с трудом подавил в себе уже забродивший исследовательский инстинкт, однако не мог удержаться, чтобы не обежать на мениске этот колоссальный лучевой феномен по широкой окружности. Осмотр издали ничего нового ему не дал, но укрепил в убеждении: шизантерам такая светоконструкция совершенно не свойственна.
Пора было переводить фазерет в режим скачка. Он медлил. Загадка перекрещенных красных лучей, внезапно возникших, словно дорожные знаки, на перекрестье гиперпространственных векторов, терзала воображение. Что могла бы означать триада иксоподобных знаков?.. Римские цифры? Группу из трех Андреевских крестов? Ампарический омен? Предсказание? Напутствие? Предупреждение? Кто предупреждает? Кого? О чем?.. Жаль, что этого сейчас не видит фундатор. Агафон наверняка предложил бы какое-то неожиданное, но в перспективе провидческое объяснение. «Кирилл, – сказал бы камчатский провидец, – ты видишь перед собой вехи трех эпох усложнения природы нашей цивилизации. Икс – знак загадки, знак неизвестности, крест – знак стояния в Истине до конца. Ампарический омен дает нам понять: со сменой эпох не меняются их фундаментальные знаки – все равно остаются с нами таинства, жертвенность и чудеса».
«Высокая мысль этого человека достала меня даже в чуждых мирах, – с интересом подумал Кир-Кор. Привычным ментаусилием мозга подал команду: – Батод!.. Матод!.. Детод!.. На форсаж!»
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ
«Очень просто. Когда командир финшельской группы МАКОДа сообщил о загадочном происшествии в муниципальном бассейне, я вынужден был догадаться».
«Да, по дороге в ретрит Марсана обрисовала мне ситуацию примерно в тех же словах».
«Прими мои поздравления».
«Поздравления с чем?»
«С удачным выбором. Видишь ли, Кирилл... только не обижайся на старого друга... я ничего не имею против известных певиц, но жена с хорошо развитым интеллектом, на мой взгляд, предпочтительнее жены с гениально развитыми голосовыми связками. Прости великодушно, если я ошибаюсь».
«Ты уже связал нас с Марсаной узами брака... Давай, Агафон, признавайся: перед нашим прибытием в лифте в ретрит ты успел пройти сквозь розовые зеркала фрактала?»
«Нет. А почему ты об этом спросил?»
«Анализирую обстоятельства. Ты говоришь о моей судьбе так уверенно, словно тебе довелось заглянуть в мое будущее. И в будущее Марсаны».
«Так-так... Твоя очередь признаваться. Там, в зазеркалье фрактала, что... наше грядущее?!»
«Успокойся, по сути дела, там даже Зазеркалья нет. Ведь прямо на твоих глазах я, не выходя из ретрита, вернулся в него. Ничего там нет, кроме неосязаемого зеркала. Ничего...»
«Думай глубже, Кирилл, я не тороплю тебя с ответом. Как видишь, я самый деликатный из всех твоих внимателей».
«Не знаю, вниматель, сумею ли оправдать твои ожидания... Тем паче что внятного, прямого ответа у меня до сих пор нет...»
«Думай, Кирилл, думай, чувствую – поразмышлять тебе есть о чем».
«Думаю и размышляю – аж посинел от натуги. Ну так вот, мой деликатный вниматель, с той минуты, когда я прошел сквозь розовое зерцало, что-то во мне изменилось... Пытаюсь понять что. Это как если бы я был увлечен беспечной игрой, а меня вдруг окликнули, отвлекли... Не спрашивай, кто и зачем, – я не знаю. Зато уверенно знаю теперь, что предпримет Марсана. Вспомни, в ретрите я через силу заставил себя улыбнуться – надо было помочь Марсане снять напряжение после испуга. Вроде бы ничего особенного – взглянул, улыбнулся. Но ни с того ни с сего во мне стала вдруг вызревать некая уверенность... Так странно, будто бы внутренний голос нашептывал... Уверенность в том, что Марсана уже на этой неделе увидит Илир и Новастру! Мое воображение... или что-то другое (вроде Некой Уверенности) подсказало мне даже рейсовый индекс торады, которая перенесет Марсану к Новастре. Большая пассажирская торада „Сигма-1“, восьмой сектор. Старт через четыре дня! Фантасмагория какая-то!.. Этот мой бред тебе еще не надоел?»
«Мне редко бывает так интересно, я весь внимание».
«Спасибо, ты всегда умел ободрить меня. Внимай дальше, потому что нам обоим сейчас предстоит проверить мой бред... Когда во мне окрепло убеждение, что Марсана, никогда раньше не покидавшая Землю, внезапно отважится на межзвездный вояж, я с понятным интересом сам себя озадачил вопросом о сроке собственного старта. Ну куда она без меня!.. И знаешь, что Некая Уверенность мне подсказала?»
«Попробую угадать. Твой старт – не в день отлета Марсаны?»
«Ты пугаешь меня, Агафон, своей нечеловеческой интуицией! Да, я стартую не в день отлета Марсаны – раньше. Если верно то, что я ощутил там, в ретрите, – мой старт, увы, завтра».
«Великая Ампара!.. Это было бы огорчительно. Крайне печально... Может быть, в действительности голову тебе морочит твое игривое воображение? Фантазии ощущений?»
«Может быть. Как остроумно заметил один из эвархов, в этой забавной Галактике все может быть... Взгляни на меня, Агафон, я похож на субъекта, которому не терпится покинуть Землю?»
«Ты похож на грагала, заставить которого завтра выйти на старт могла бы только уважительная причина. Пока таковой я не вижу».
«Я тоже. Напротив, есть много причин не торопиться с отлетом... Но если завтра и в самом деле мне суждено занять стартовую позицию на пампагнере, уже сегодня я должен буду покинуть Землю и мчаться в сторону Главного терминала. Вот мы с тобой, дорогой мой Агафон Виталианович, и проверим... ждать осталось недолго. Одно из двух: либо твой друг – легковозбудимый субъект с вконец расшатанными нервами, либо...»
Развить перед экзархом альтернативную мысль он не успел: из недр центральной восьмигранной башни, венчающей здание Комента, распространился мелодичный сигнал. Экзарх настороженно поднял руку, вслушался. В переливчатых трелях звукосигнала содержалось, видимо, что-то такое, что заставило Агафона извиниться перед собеседником и поспешить к стеклянной двери в керамлитовом башенном цоколе. Дверь повернулась, трель смолкла. Глазами проводив Ледогорова до порога, он уловил почти паническую экзаршью мысль, очень похожую на молитву: «Воля Ампары да отложит старт его хотя бы на сутки! Мне и Собору Кирилл надобен здесь и сейчас как... как воздух. Только бы не вызов с Новастры... только бы не Новастра!..»
«Вот и все, – подумал он, окидывая прощальным взглядом озелененные в половину своей высоты сопки гостеприимного края. – Пора собираться...»
Последние сомнения отпали – их развеял адресованный экзарху многозначительный звукосигнал. «Молитвенная» мысль Агафона была напрасной...
Зердем-Фрактал (это уже несомненно) – магически-сказочный инструмент для избирательного заглядывания в окна Ближайшего Будущего. Правда, увидишь, вернее, прочувствуешь только самое основное и только на четверо суток вперед, не глубже... Сто часов – достаточная глубина? Или мало? Смотря по тому, какие задачи решает тот, кто заглядывает. Но в любом случае грагалам и человекам заглядывать далеко вредно для психики. По этому поводу предельно точно высказалась одна из самых интересных женщин-философов в истории человечества Елена Петровна Блаватская: «Покров, скрывающий от нас наше будущее, соткан руками милосердия». Точнее не скажешь... Хорошо ли, если немало уже переживший фундатор вдобавок узнает, что его ожидают четыре изматывающих нервы очень невеселых дня?..
Он перевел взгляд на охваченный солнечным жаром златоблещущий купол АИЛАМ, усмехнулся, вспомнив свое и Марсаны ночное смятение. Изумительный фейерверк красочных светоэффектов!.. Видать, для материализации артефакта в глубинах планетарной атмосферы загадочной Воле Ампары пришлось задействовать какие-то чрезвычайно мощные средства энергетического обеспечения. Значит, пока не так просто Ампаре внедрять свои «магические» инструменты в еще не совсем подвластные ей пространства и времена...
Вернулся Ледогоров. В его руке переливался глянцем прозрачный, как медуза, шарик дассара.
– Это тебе, – вслух произнес экзарх, протягивая дассар. – Только что причалила к Главному терминалу прибывшая с Новастры торада. Здесь – небольшой фрагмент переданной с ее борта новастринской информации... Касается тебя.
– Знаю, – ответил Кир-Кор. Взял дассар и за ненадобностью опустил в карман. – Торада «Пси-9»... Совет координаторов системы Илира предлагает мне вернуться к родным пенатам незамедлительно. Тому есть несколько причин, главная из которых – цитирую – «та, что молодежные исследования эколата зашли в тупик». Молодежь там делает что-то не так, как хотелось бы координаторам. Мне чего-то недоговаривают... Ох, как чешутся руки надрать уши тому и другому, маракас бы меня побрал!
– Мы с тобой только-только сподобились ознакомиться с истинным чудом Ампары, и вот... – Экзарх потерянно развел руками.
– Не сокрушайся, – «успокоил» Кир-Кор Ледогорова. – Сейчас тебе будет не до меня. Такое начнется!.. Тебя ожидают очень нелегкие дни...
– Да. Из-за разбухающих, как снежный ком, сенсаций... Что ж, я и другие эвархи нашего экзархата обречены разгребать этот снежный завал.
– Какой там завал, Агафон! Уж сказал бы – лавина!.. По моим ощущениям, не лавина даже – цунами... А скорее всего, это будет напор грандиозных волн Мирового Потопа – дай Ампара вам силы выстоять против них в сопочных бастионах вашего экзархата!..
Экзарх напряженно смотрел собеседнику в рот – будто опасался пропустить какой-нибудь интересный фрагмент лавинно-потопной апокалипсической аллегории. Вдруг сказал:
– Сдается мне, Кирилл, ты расстроен и размышляешь об ином. Думаешь, мы с эвархами совсем не готовы учесть заведомо бурную реакцию мирового сообщества на события в экзархате? Нет, кое-что уже делается, меры мы принимаем. Будут ли они адекватны накалу мировых страстей – покажет время.
– Надеешься с такой вот легкостью противодействовать неуправляемой стихии? – удивился Кир-Кор. – Стихия неукротима! Планету ждет стремительное размножение примитивно-мистических сект, попытки создания новых псевдорелигий, паломнические потоки...
– Успокаивать взволнованные умы было всегда нелегко, – вежливо уклонился от навязанной темы экзарх. – Надеюсь, нам поможет веками накопленный опыт...
– И розовые зеркала АИЛАМ, – добавил несколько обескураженный собеседник.
Заметив взлетевший к губам Ледогорова палец и вспомнив, что на прекрасной этой планете великолепно развита техника подслушивания (никакие расстояния ей не преграда), он вернулся к мыслеобмену:
«Извини, как-то само собой с языка сорвалось. Внимаешь?»
«Внимаю, Кирилл. Да, вслух делиться этим пока не стоит. Я вовсе не собираюсь быть единоличным владельцем ампартефакта – Чудо Сие даровано Волей Ампары всему человечеству. Но временно будем вести себя осмотрительно...»
«Насчет человечества... Не соглашусь с тобой, Агафон. Да и сам ты знаешь: человечество чуть ли не на одну пятую состоит из молодцов, готовых сыграть свою роль не столько в делах усложнения мира, сколько в делах мировых осложнений, и непременно с летальным исходом. Зердем-Фрактал презентован все-таки не человечеству в абстрактном смысле, а конкретно тебе и вашему экзархату. Впрочем, по-настоящему пользоваться таким инструментом смогут только ты и те из твоих коллег, кто инициирован Планаром... Это легко проверить».
«Кирилл, не надо конкретизировать земных владельцев адресованного всей нашей планете чудесного... э-э... инструмента!»
«Ампарический подарок для всей вашей планеты, Агафон, прибыл точно по адресу. И то сказать – ведь не на куполе Исакиевского собора он угнездился, не на куполе Капитолия, не на остром шпиле Эйфелевой башни и не на лысой макушке здания администрации Лавонгайского экзархата. Он решил объять Академию философской школы Ампары и, как видишь, объял ее всю, без остатка. В чем тут дело? Философы этой школы показались ему ближе иных к понятию Совесть Цивилизации?»
«Если бы так, Кирилл!.. Но у меня пока нет ответа».
«И не надо. Вон он, ответ, гляди в оба. Спокойно так поблескивает золотыми боками, нежится под вашим домашним солнышком... загорает на приятно гладких стенах вами созданной АИЛАМ. Ты теперь его хозяин – пользуйся им и называй как хочешь, как тебе удобно. Чудом только не называй. По-моему – приторно. Видно, я устал от чудес...»
«Чудо – не гиря на шее, Кирилл, усталостью от него не избавиться».
«Грагалу – грагалово, философу – Ампарово... Ты прав, Агафон. Действительно, жить отныне вам здесь придется как в сказке. Было простое яичко, теперь – золотое. Чувствую, принесет оно вам уйму проблем... Дед бил-бил – не разбил, баба била-била... Кстати, о крысах. Мой совет: почаще заглядывай в розовые зеркала и не слишком-то сторонись коричнево-золотистых и полосатых хорошо вооруженных котов – среди них встречаются весьма добычливые раттенфангеры».
Экзарх потупил взгляд:
«Решать общине. Посмотрим... Однако придется, наверное, соглашаться на статус усиленно охраняемой территории. Иначе – это я ощущаю и без ретритных зеркал – жизни у нас здесь просто не будет».
«Не сомневаюсь в вашем общественном здравомыслии. Ну что ж, Агафон, будем прощаться?.. Я вижу, шверцфайтер уже на подлете. Твоими заботами? Даже не представляю себе, что сейчас я должен буду сказать полусонной Марсане...»
«Нет, не буди ее. Оставь ей дассар и ни о чем не беспокойся. Все остальное я беру на себя».
«Ты истинный друг, Агафон! Я оставлю ей два дассара. Мне уже кажется, что я безумно влюблен».
«Что ж, Кирилл... до свидания. Надеюсь – скорого. Спасибо тебе за все! Прости нас всех за необычную краткость отпуска... но уж так распорядились высшие силы, или такова была твоя миссия... Привет молодым дальнодеям, поклон Новастре. Готовь достойную встречу своей красавице жене. Да укрепит тебя в твоих многотрудных делах благосклонность Ампары!»
«И тебе спасибо за все, Агафон! Главное – будь здоров! Привет Людмиле Ивановне! Сказочного вам всем успеха!..»
Кир-Кор почувствовал укол информационного луча в корпус лювера. Золотисто-оранжевые светосигналы в короне «Триадура» трижды мигнули и сменились рубиново-красными. И тут же на блик-формуляре отсчета времени прекратился бег цифр – застыла строка из шести нулей. Пан Вольский почти сдержал свое слово.
«Алло, Кирилл! Опять – Бельский».
«Что-нибудь снова не так, Бронислав?»
«Нет, Кир, все в порядке. Я дал тебе девять минут, чудаки военные – двенадцать, и мне захотелось с тобой попрощаться. Ты у нас теперь как шоу-звезда... Твоя физиономия – на всех серьезных, малосерьезных и совсем несерьезных каналах, смотри любой видеом. Надо же, был „один из...“ – стал „супер“! Всего тебе доброго! Общим знакомым – привет! Илиру – салют! Новастре – астрально-космический поцелуй! Приятного гипра – лыжней под горку!»
«Спасибо. Много ты знаешь о гипре, пан лыжник».
«Узнаю. Собираюсь к вам в отпуск. И скоро, кажется, соберусь. С друзьями. В Россоши для меня и моих друзей местечко найдется?»
«Конечно. Россошь не для тебя одного дорогого».
«Понял! Скоро буду с друзьями из Эфиопии. Варьете „Белые цапли“ – видел такое? Скоро увидишь! Лебединые бедра!.. Не слышу овации».
«Мне бы твои заботы».
«Иезус Кристус!.. Я думал, луч взорвется сейчас от восторга. Неужели женился?! Ладно, можешь не отвечать. Катастрофа!.. Мне казалось, мы все вместе весело спляшем...»
«Это, пожалуй, единственное, чего я не успел за другими делами».
«Тогда еще не совсем безнадежно. До встречи!»
«Будь здоров и по-прежнему весел. Что там на твоем таймере?»
«Через девять секунд – обнуление, импульс. Давай, как у вас говорят, динамируй внимание».
«Ладно. Привет, как говорят у вас, белым цаплям с лебедиными бедрами».
Рубиново-красные светосигналы в короне сатурнообразного балджа погасли – зажглись пронзительно-синие, и невидимый, но хлесткий импульс активатора «Триадура» пригласил Сердце Звезды побыстрее отреагировать на постороннее тело. Посторонним телом был фазерет.
Реакция пампагнера последовала незамедлительно, как вспышка зарницы: круговая волна перламутрового блеска опоясала фазерет и, стремительно расширяясь кольцом, ушла к горизонту. «Пуск-детод! – мысленно подал команду Кир-Кор в момент появления блеска. – Батод – на мениск!»
Лювер приподняло и плавно качнуло: под оконечностью нижнего конуса на псевдоповерхности образовалась воронка – «мениск» (или, согласно официальной терминологии, «псевдоворот Байдина»).
«Пуск-матод!» – отдал новый приказ Кир-Кор. И сразу после команды словно бы завертелись колеса мировых кулис – произошла смена декораций комической сцены, растаяло и исчезло все, что прежде украшало мир яркими лучами прямого и отраженного света. Исчезли Солнце, Земля, недоразвитый серп Луны, и не было видно ни звезд, ни далеких галактик – мир потемнел, упростился. Это был другой мир. Космос этого мира состоял из двух половин – горизонтально простертой в бесконечность тускло светящейся плоскости и ультрамаринового, почти черного неба над ней. Под нижним конусом вращался слабо обозначенный фосфоресцирующим голубовато-серым сиянием мениск, верхний конус смотрел в зенит синевато-черного неба.
Кир-Кор императивно подумал: «Марш-детод!» – и лювер вместе с мениском обрел свободу перемещения в гипре. Пилот напряг мышцы тела, как при наклоне влево, затем – вправо: синапсии без задержки перевели его моторные реакции в метамагнитную индукцию движения – и лювер стремглав описал на равнине широкую синусоиду. Все это немного напоминало ночную езду по заснеженной тундре. С той лишь разницей, что «езда» в гипре была гораздо приятнее из-за своей плавной легкости. Один недостаток: обычным маршевым ходом не достигнешь Новастры – обнуленного времени просто не хватит. Хочешь не хочешь – придется использовать полностью автоматизированный форсажный скачок перехода, увы. Синапсии отлично знают накатанную дорогу и на форсаже в мгновение ока лучше любого пилота доставят лювер по адресу.
Он оттягивал неизбежный момент. Стремительно-плавно мчался по тускло подсвеченной бесконечной равнине, забирая то влево, то вправо. Как лыжник. Тут Бельский почти угадал. Удовольствие не ординарное... Потом он решил: «До первой встречной шизантеры», и сделал глубокий правый уклон.
«Первая встречная» поразила его. Таких шизантер он отродясь не видывал!.. Как правило, шизантеры похожи на красочные клумбы, хаотически или упорядочение расцвеченные лепестками сияний, огненными струями, разноформенными и разновеликими пламенами (смотря по тому, какого рода космический объект нормального пространства скрывается в узлах сопряжения перегибов гипра и нопра). Идеально круглые шизантеры чаще всего напоминают королевские короны с огнедышащими зубцами, а бывает – исполосованные струями текучих огней призрачные купола... За годы дальнодейской практики всякого довелось насмотреться, но такую странную шизантеру он не мог отнести ни к одной из системных групп. Сначала он увидел вдали продолговатое, вытянутое кверху красное пятно. Потом, по мере сближения с шизантерой, он с некоторым удивлением отметил, что пятно превращается в какой-то сильно вытянутый кверху красно-полосатый прямоугольник. Точнее – в высокую трапецию, потому что опущенное на поверхность равнины нижнее основание фигуры было несколько шире верхнего... И лишь на расстоянии достаточно четкого визуального разрешения он понял, что это – перекрещенные в виде трех «иксов» кроваво-красные лучи невидимых прожекторов!..
То есть, разумеется, ничего подобного прожекторам шизантера в себе не имела. Но совершенно невозможно было избавиться от впечатления, будто где-то там, на большой высоте, светили вниз, скрестив, как ножницы, налитые кровью лучи, шесть мощных прожекторов... Примерно на полпути к поверхности равнины яркость устремленных вниз лучей заметно снижалась – красный свет с трудом пробивался сквозь клубы вздымающегося тумана...
Кир-Кор с трудом подавил в себе уже забродивший исследовательский инстинкт, однако не мог удержаться, чтобы не обежать на мениске этот колоссальный лучевой феномен по широкой окружности. Осмотр издали ничего нового ему не дал, но укрепил в убеждении: шизантерам такая светоконструкция совершенно не свойственна.
Пора было переводить фазерет в режим скачка. Он медлил. Загадка перекрещенных красных лучей, внезапно возникших, словно дорожные знаки, на перекрестье гиперпространственных векторов, терзала воображение. Что могла бы означать триада иксоподобных знаков?.. Римские цифры? Группу из трех Андреевских крестов? Ампарический омен? Предсказание? Напутствие? Предупреждение? Кто предупреждает? Кого? О чем?.. Жаль, что этого сейчас не видит фундатор. Агафон наверняка предложил бы какое-то неожиданное, но в перспективе провидческое объяснение. «Кирилл, – сказал бы камчатский провидец, – ты видишь перед собой вехи трех эпох усложнения природы нашей цивилизации. Икс – знак загадки, знак неизвестности, крест – знак стояния в Истине до конца. Ампарический омен дает нам понять: со сменой эпох не меняются их фундаментальные знаки – все равно остаются с нами таинства, жертвенность и чудеса».
«Высокая мысль этого человека достала меня даже в чуждых мирах, – с интересом подумал Кир-Кор. Привычным ментаусилием мозга подал команду: – Батод!.. Матод!.. Детод!.. На форсаж!»
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ
Автоприация – перенос самого себя из одной точки пространства в другую методом пси-кинезиса (фант.).
Автохтонный – характерный для данной страны, возникший в этой стране.
Агрегация – соединение в одно целое нескольких компонентов, скопление, окучивание.
Акинак – скифский меч.
Аккомодация – приноровление, приспособление (физ.).
Акрокефалия – патологическое разрастание костей черепа (мед.).
Аксиологический нигилизм – наглое попирание духовных ценностей.
Алибидемия – отсутствие полового влечения.
Альборадейры – певцы альпийских предгорий.
Амбидекстр – человек, хорошо владеющий обеими руками.
Амнезия – ослабление или потеря памяти (мед.).
Ангстрем – единица измерения длины, равная одной стомиллионной сантиметра.
Апперцепция – осознанное восприятие.
Апроприация – перенос какого-либо тела или существа из одной точки пространства в другую методом пси-кинезиса (фант.).
Арабайнеры – оружие, боевые заряды которого состоят из микросгустков антиматерии (фант.).
Арматюра – воинский знак, «медный герб» к воинскому обмундированию.
Артефакт – любой предмет, изготовленный разумным существом, а также любое явление, порожденное деятельностью разумных существ.
Атрий – в архитектуре – внутренний дворик в большом здании, часто украшенный живой зеленью и фонтанами.
Аттик – в архитектуре – стенка над карнизом.
Аудиобабл – сферическая мембрана громкоговорителя, быстро возникающая в виде пузыря в экстренных случаях.
Афтер – небольшой портативный экран какого-либо видеотехнического устройства, который служит в быту также и зеркалом (фант.).
Аэролихтер – воздушно-транспортное средство без двигателя.
Балдж – сферическое вздутие в центральной части какого-либо сооружения; в астрономии – центральная сферическая часть Галактики.
Бальдхуанская гречиха – декоративная лиана с душистыми цветами.
Барбет – бронированное защитное ограждение.
Батод – специальное устройство циклодинамического действия, вмонтированное в толще вспомогательного фаздиска того или иного транспортного средства, предназначенного для перелетов из одного сектора Галактики в другой через гиперпространство.
Бейнзауны – мужские брюки особого покроя.
Бельведер – в архитектуре – надстройка над зданием.
Биденхандер – тяжелый двуручный меч.
Бинарк – наркотик, состоящий из двух компонентов синергического действия, которое стимулируется тем или иным физиологическим напряжением организма (например – гневом, болью, страхом и т.п.) в зависимости от подбора компонентов (фант.).
Блистер – прозрачное покрытие кабин летающих машин авиационного и космического назначения.
Бон, бонпо – древнейшая религия тибетцев. Проникновение на Тибет буддизма в VII веке нашей эры повлекло за собой негативные последствия для религии бон (или бонпо, бонбо), однако она, видоизменившись внешне, выстояла и существует в этом регионе Центральной Азии и сегодня.
Бремсберг – наклонный мостик или спуск для грузов (техн.).
Бретта – меч с узким лезвием, разновидность шпаги.
Брида – информационная колонка пульта управления аэромашины.
Бушмейстер – ядовитая змея, род гадюк, семейство гремучих змей.
Вадемекум – путеводитель.
Ваер – длинный трос.
Вакф-медресе – территориальные владения духовных философских школ Востока.
Видеом – одна из разновидностей бытовых видеотехнических средств.
Видеоматика – автоматические устройства, действие которых основано на распознавании образов.
Видеот – фигура клиента, смоделированная видеотехническими средствами с математической точностью.
Виндикейтор – истребитель-защитник.
Гайдроп – трос, обеспечивающий торможение и мягкую посадку грузовому аэролихтеру.
Гекатомба – всякое большое жертвоприношение, а также массовая гибель людей, букв.: «жертвоприношение из ста быков».
Гермополис – город, жители которого обеспечены защитным контуром герметической изоляции (фант.).
Гильзер-коммутация – средоточие коммутационных систем, которые позволяют произвольно менять режим работы любых автоматических устройств в аварийной ситуации.
Гипоталамус – так называемая «подбугровая область» человеческого мозга, связанная с гипофизом.
Гипр – гиперпространство, или надпространство, – на сленге гиперпространственных перелетчиков (фант.).
Гистология – наука о тканях животных и человека или исследование срезов таких тканей.
Гладиус – меч.
Глоссалалический – основанный на безответственной болтовне.
Гондек – палуба, где расположено боевое оружие судна.
Автохтонный – характерный для данной страны, возникший в этой стране.
Агрегация – соединение в одно целое нескольких компонентов, скопление, окучивание.
Акинак – скифский меч.
Аккомодация – приноровление, приспособление (физ.).
Акрокефалия – патологическое разрастание костей черепа (мед.).
Аксиологический нигилизм – наглое попирание духовных ценностей.
Алибидемия – отсутствие полового влечения.
Альборадейры – певцы альпийских предгорий.
Амбидекстр – человек, хорошо владеющий обеими руками.
Амнезия – ослабление или потеря памяти (мед.).
Ангстрем – единица измерения длины, равная одной стомиллионной сантиметра.
Апперцепция – осознанное восприятие.
Апроприация – перенос какого-либо тела или существа из одной точки пространства в другую методом пси-кинезиса (фант.).
Арабайнеры – оружие, боевые заряды которого состоят из микросгустков антиматерии (фант.).
Арматюра – воинский знак, «медный герб» к воинскому обмундированию.
Артефакт – любой предмет, изготовленный разумным существом, а также любое явление, порожденное деятельностью разумных существ.
Атрий – в архитектуре – внутренний дворик в большом здании, часто украшенный живой зеленью и фонтанами.
Аттик – в архитектуре – стенка над карнизом.
Аудиобабл – сферическая мембрана громкоговорителя, быстро возникающая в виде пузыря в экстренных случаях.
Афтер – небольшой портативный экран какого-либо видеотехнического устройства, который служит в быту также и зеркалом (фант.).
Аэролихтер – воздушно-транспортное средство без двигателя.
Балдж – сферическое вздутие в центральной части какого-либо сооружения; в астрономии – центральная сферическая часть Галактики.
Бальдхуанская гречиха – декоративная лиана с душистыми цветами.
Барбет – бронированное защитное ограждение.
Батод – специальное устройство циклодинамического действия, вмонтированное в толще вспомогательного фаздиска того или иного транспортного средства, предназначенного для перелетов из одного сектора Галактики в другой через гиперпространство.
Бейнзауны – мужские брюки особого покроя.
Бельведер – в архитектуре – надстройка над зданием.
Биденхандер – тяжелый двуручный меч.
Бинарк – наркотик, состоящий из двух компонентов синергического действия, которое стимулируется тем или иным физиологическим напряжением организма (например – гневом, болью, страхом и т.п.) в зависимости от подбора компонентов (фант.).
Блистер – прозрачное покрытие кабин летающих машин авиационного и космического назначения.
Бон, бонпо – древнейшая религия тибетцев. Проникновение на Тибет буддизма в VII веке нашей эры повлекло за собой негативные последствия для религии бон (или бонпо, бонбо), однако она, видоизменившись внешне, выстояла и существует в этом регионе Центральной Азии и сегодня.
Бремсберг – наклонный мостик или спуск для грузов (техн.).
Бретта – меч с узким лезвием, разновидность шпаги.
Брида – информационная колонка пульта управления аэромашины.
Бушмейстер – ядовитая змея, род гадюк, семейство гремучих змей.
Вадемекум – путеводитель.
Ваер – длинный трос.
Вакф-медресе – территориальные владения духовных философских школ Востока.
Видеом – одна из разновидностей бытовых видеотехнических средств.
Видеоматика – автоматические устройства, действие которых основано на распознавании образов.
Видеот – фигура клиента, смоделированная видеотехническими средствами с математической точностью.
Виндикейтор – истребитель-защитник.
Гайдроп – трос, обеспечивающий торможение и мягкую посадку грузовому аэролихтеру.
Гекатомба – всякое большое жертвоприношение, а также массовая гибель людей, букв.: «жертвоприношение из ста быков».
Гермополис – город, жители которого обеспечены защитным контуром герметической изоляции (фант.).
Гильзер-коммутация – средоточие коммутационных систем, которые позволяют произвольно менять режим работы любых автоматических устройств в аварийной ситуации.
Гипоталамус – так называемая «подбугровая область» человеческого мозга, связанная с гипофизом.
Гипр – гиперпространство, или надпространство, – на сленге гиперпространственных перелетчиков (фант.).
Гистология – наука о тканях животных и человека или исследование срезов таких тканей.
Гладиус – меч.
Глоссалалический – основанный на безответственной болтовне.
Гондек – палуба, где расположено боевое оружие судна.