Страница:
Он застал ее сидящей на кухне. Ее руки вцепились в сиденье стула, глаза были закрыты, спина выгнута. У ног ее жалобно скулил Гектор.
Леон быстро подошел и, присев возле нее на корточки, окликнул:
— Кейт! Как вы себя чувствуете? Чем я могу помочь?
Она покачала головой и с трудом выдохнула, не открывая глаз:
— Спасибо, ничего не надо. Бедный Гектор не понимает, что со мной происходит. Где доктор Робертс? Он скоро придет?
— Он на вызове, жена не хочет говорить, где именно. Я сбегаю на пункт гражданской обороны, там должны знать. — Впервые он ощущал себя таким беспомощным. — Мне лучше поспешить, Кейт. Я постараюсь как можно быстрее привести его сюда. Если хотите, я помогу вам подняться наверх. Вы не пытались докричаться до мисс Годфри?
Боль стихла, и у Кейт вырвался вздох облегчения. Она открыла глаза.
— Гарриетты нет, она дежурит. Я видела, как она выходила из дома, когда открывала дверь почтальону, доставившему вам повестку.
Лоб ее покрылся мелкими каплями пота. У Леона засосало под ложечкой: нет, от ранних схваток она бы так не страдала. Это так же точно, как то, что он не голландец. Малыш, похоже, не намерен оттягивать свое появление на свет, он явно торопится обрадовать мир как можно раньше.
— Помогите мне подняться по лестнице, — чуть слышно попросила Кейт. — Но мне придется на вас опереться.
У него сжалось горло. Боже, как хотелось ему сейчас сказать, что он готов всегда служить ей опорой, до конца своих дней! Но вместо этого он робко спросил:
— Вы не возражаете, если я положу руку на талию? Это не повредит малышу?
Она хихикнула, и этот смех, непроизвольно вырвавшийся у нее, успокоил Леона. Значит, несмотря на болезненность схваток, она не боится родов. И он не допустит, чтобы ей стало страшно, он всегда будет с ней рядом.
— О какой талии вы говорите? — спросила Кейт, к радости Гектора, встав со стула. — Ее у меня нет уже с лета! А за ребеночка не тревожьтесь — ему это не повредит.
Леон обнял ее, и она приникла к нему, впервые за все время их знакомства. Ему, конечно, хотелось бы, чтобы это произошло при иных обстоятельствах.
— Нет! — сказала Кейт, когда они поднялись по ступенькам и направились было к двери спальни. — Мне нужно принять ванну.
Леон вздохнул и посетовал на себя, что вовремя не позаботился о присутствии рядом с Кейт женщины. Самой ей не выбраться из ванны, а он не может ей помочь даже забраться в нее.
Кейт угадала, что его тревожит.
— Я сама справлюсь, ступайте за врачом, Леон. Он мне скоро понадобится.
— Не запирайте дверь ванной, — обеспокоенно попросил он, прежде чем оставить ее одну. — И не пытайтесь выбраться из нее, если начнутся схватки. И еще…
— Идите же, — перебила она его, морщась от боли.
— Иду, — кивнул Леон, скользнув взглядом по ее встревоженному лицу. — Уже ушел.
Он стал торопливо спускаться по ступеням, моля Бога, чтобы больная нога не подвела его в самый ответственный момент.
Кейт включила газовую колонку над ванной, чудом продолжавшую работать. Благословенная горячая вода хлынула из крана, но Кейт, опираясь на ванну, опустилась на колени и тяжело задышала. Жаль, что на руке у нее нет часов, можно было бы установить, как долго продолжаются схватки.
Она уронила голову и скривилась от боли. Гектор, напуганный происходящим, стал жаться к ней. Кейт судорожно втянула воздух и резко выдохнула. Ей нельзя было напрягаться, несмотря ни на какую боль, все должно идти по законам природы. Зря она не попросила Леона засечь время продолжительности схваток. Что бы она делала без него? Ей наверняка было бы страшно. А когда он был рядом, страх уходил. Схватки притупились, она сумела распрямиться и выключить колонку. «Скорее, Леон, скорее! Поторопитесь же, ради Бога! Быстрее возвращайтесь ко мне!» — стучало у нее в висках.
И Леон не терял времени. Он почти бежал, слегка прихрамывая и проклиная на ходу свою хромоту, в направлении пустоши.
Над постом противовоздушной обороны зависли огромные серебристые аэростаты. День выдался ветреный и промозглый, поэтому аэростаты не парили высоко в небе, создавая помехи маневрам вражеских самолетов, а болтались без всякого толка на ничтожной высоте нескольких сотен футов.
— Что стряслось? — строго спросил мистер Ниббс, когда Леон ворвался в каморку дежурного.
Пускаться в долгие объяснения Леон не собирался.
— Мне нужно найти доктора Робертса, — выпалил он с порога. — Срочно! Вам известно, где он сейчас?
— На Пойнт-Хилл, оказывает помощь попавшим под завал женщине и ребенку.
Леон судорожно вздохнул и молча повернулся.
— Не вздумайте отвлекать его от работы! — крикнул ему вслед Ниббс, оскорбленный таким неуважением. — Особенно не рекомендуется это делать черномазым, — пробурчал он себе под нос.
До Пойнт-Хилл было сравнительно недалеко. Леон быстро пересек пустошь, пробежал сотню-другую шагов по мостовой и очутился у цели, вполне довольный собой. Значит, не зря он истязал себя тренировками, разрабатывая и укрепляя раненую ногу. Но стоило ему только взглянуть на развалины рухнувшего дома, как у него упало сердце. Часть здания упала на тротуар и проезжую часть, образовав в воздухе стойкое облако кирпичной пыли и раскрошившейся штукатурки, от которых першило в горле. Добровольцы из числа бойцов противовоздушной обороны и ополчения разбирали, образовав живую цепочку, завал кирпич за кирпичом.
Несколько человек, устроившись на корточках на уцелевшей стене здания, с опаской поглядывали в зияющий провал, где под обломками все еще оставались люди.
— Пожалуйста, не входите в опасную зону! — остановил Леона полицейский.
— Мне нужен доктор Робертс! — закричал Леон. — У меня к нему срочное дело! Он здесь?
— Он здесь, но его нельзя отвлекать, — помрачнел полицейский. — Под завалом осталась молодая мамаша с ребенком. Малыш нуждается в помощи врача, и мистер Роберте делает все, что возможно в этих условиях.
— Но мне он тоже нужен! — не успокаивался Леон. На извлечение женщины и ребенка из-под груды камней может потребоваться несколько часов — тогда на доктора Робертса уже бесполезно рассчитывать. Значит, нужно узнать адрес акушерки, его ассистентки, лихорадочно думал Леон. А если и с ней ничего не выйдет, нужно доставить Кейт в больницу. Выдержка моряка иссякла.
— Одна из пациенток доктора вот-вот родит, это ее первые роды, — сказал Леон полицейскому, заслонившему собой проход.
Тот раздраженно фыркнул, явно не испытывая к роженице никакого сочувствия:
— Ох уж эти женщины! Вечно они создают нам проблемы! Я не встречал ни одной, которая бы делала все вовремя! Так и быть, спросите у доктора Робертса, что вам лучше предпринять. Только увольте меня от этого дела! Проходите!
Он кивнул спасателям, сидевшим на корточках на груде камней и песка, чтобы те помогли Леону.
— Осторожно, приятель! — крикнул ему один из спасателей. — Они сейчас там, где раньше была кухня. Все рухнуло, когда мамаша пыталась угомонить расшалившегося ребенка. А ты из больницы или из пожарной службы?
— Не угадал, я сам по себе, но врач мне нужен позарез, — сказал Леон, шаг за шагом пробираясь через завалы.
— Лучше крикни ему отсюда, — посоветовал уполномоченный по гражданской обороне, слышавший их разговор. — Он сейчас занят с ребенком. А чтобы освободить мать, нам придется разобрать целую гору камней.
Леон наклонился над дырой между балками и стропилами и вгляделся в нагромождение кирпичей, кусков штукатурки и сорванных с петель дверей. Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел пару ног в брюках, владелец которых, видимо, лежал, вытянувшись в полный рост, животом на захламленном полу.
— Их спасло то, что, когда потолок обвалился, они находились под столом, — объяснил уполномоченный. — Того и гляди все окончательно рухнет и заживо похоронит и женщину с малышом, и доктора.
Леон набрал полную грудь воздуха и заорал:
— Доктор Роберте? Вы слышите меня? Я жилец Кейт Фойт, Леон Эммерсон. У нее участились схватки, похоже, вот-вот начнутся роды!
Ноги в брюках слегка шевельнулись, и раздался сдавленный голос доктора Робертса:
— В ближайшие несколько часов с ней ничего не случится… Зря вы волнуетесь! Я приду к ней, как только освобожусь…
— Да она родит с минуты на минуту! — крикнул Леон, удивляясь своей уверенности. — Дайте мне адрес какой-нибудь акушерки или другого врача!
Доктор Роберте сказал что-то в ответ, но Леон не разобрал.
— Это ее первые роды! — раздраженно повторил доктор. — Не паникуйте, все будет хорошо. И убирайтесь отсюда поживей к чертовой матери, пока не вызвали новый обвал своим криком!
— Он прав, — мрачно сказал уполномоченный по гражданской обороне. — Вибрация способна преподносить неприятные сюрпризы. Иногда достаточно шепота, чтобы обвалилась гора в сотни тонн.
Леон в сердцах чертыхнулся: сбывались его худшие опасения. Придется везти Кейт в больницу. Но как?
Он осторожно выбрался из развалин, с грустью отметив, что спасателям еще долго придется здесь потеть, пока они смогут достать из-под завала мать и ребенка. И вряд ли измученный доктор Робертс будет в состоянии принимать роды. Скорее ему самому потребуется медицинская помощь.
Он нырнул под канаты, которыми успели обнести место катастрофы, и снова побежал. Во что бы то ни стало нужно доставить Кейт в больницу! Если бы Гарриетта Годфри оказалась дома, никаких проблем вообще бы не возникло. Но ее сейчас дома не было. Леон стал подниматься по склону холма, прикидывая на бегу, у кого из жителей площади Магнолий есть транспортное средство. У Альберта Дженнингса имеется катафалк, но он всегда завален ящиками с овощами и фруктами или пустой тарой.
Леон почувствовал под ногами траву: значит, ноги вынесли его с мостовой па пустошь. Где здесь поблизости может быть телефон? Безусловно, в опорном пункте гражданской обороны. Оттуда можно вызвать «скорую помощь»! Но сначала, подумал он, нужно забежать домой и успокоить Кейт. Леон что было духу рванул через огибающую пустошь дорогу. Ему и самому хотелось удостовериться, что Кейт не поскользнулась, забираясь в ванну, не ушиблась и, не приведи Господь, не ушибла ребенка.
Лишь только он влетел в дом, как услышал ее стон. Настолько низкий и отчаянный, что несложно было понять: боль становится нестерпимой.
У него похолодело в груди. Навстречу ему выскочил Гектор.
— Кейт! — закричал Леон. — Я здесь, я иду к вам!
Он стал торопливо подниматься по лестнице, взмокшие ладони соскальзывали с перил. Следом за ним, тяжело дыша, карабкался Гектор. Зачем он позволил ей принять ванну, когда никого не было рядом? Следовало добежать до Ломэксов и позвать Мейвис. А если бы ее не оказалось дома, нужно было затащить сюда первого же попавшегося прохожего.
— Леон! — услышал он хриплый голос Кейт из спальни, чего он совсем не ожидал.
Он чуть не упал на дверь и распахнул ее, успев-таки схватиться за дверную ручку. Он предполагал увидеть самое худшее. Кейт лежала на кровати плашмя, вцепившись побелевшими пальцами в латунные прутья изголовья.
— Леон! — с облегчением простонала она, но глаза ее тотчас же снова наполнились тревогой. — А где же доктор Робертс? — упавшим голосом спросила она. — Леон, роды начались! Где доктор Робертс?
Он в несколько шагов пересек комнату, думая одновременно о самых разных вещах и подмечая все перемены, происшедшие в его отсутствие. Несомненно, Кейт удалось принять горячую ванну и переодеться в белую хлопковую ночную рубашку с воротником под самое горло. Рядом с кроватью на полу стояла плетеная корзинка, в которой лежало все необходимое для принятия родов.
На туалетном столике Кейт разложила детские вещи: крохотную распашонку, чепчик, пеленки и теплый платок. Кейт не преувеличивала, говоря, что роды начались: истерика, звучавшая в ее голосе, свидетельствовала, что она в критическом состоянии. Если страх возьмет над ней верх, ей будет трудно помочь. Только общими усилиями, сохраняя присутствие духа, они с Кейт обеспечат младенцу благополучное рождение.
Нарочито спокойным голосом Леон наконец ответил на ее вопрос:
— Доктор Робертс скоро придет. Сейчас он с попавшим в беду ребенком.
— Но я не могу задержать до его прихода младенца! — прохрипела Кейт. — Мне уже нужно тужиться! Схватки очень сильные!
И словно в подтверждение этих слов, Кейт сжала пальцами прутья изголовья кровати и изогнулась на матрасе дугой.
Леону стало окончательно ясно, что ему придется самому принимать роды. Времени на то, чтобы добежать до телефона и вызвать «скорую», не оставалось. Он застыл в напряженном ожидании.
Схватки продлились целую минуту, показавшуюся Леону самой длинной в его жизни. Когда Кейт смогла наконец перевести дух, лицо ее было мокрым от пота, а глаза подернулись пеленой. Он осторожно взял ее за руку и пожал ее.
— Слушайте меня внимательно, Кейт! У нас нет времени, чтобы отвезти вас в больницу или вызвать врача. Понятно? Рядом буду я один.
Она кивнула и сжала его ладонь.
— Да. Ой, Леон, кажется, опять начинается! Схватки следуют одна за одной почти беспрерывно…
Кейт закусила губу и, впившись ногтями в его руку, зажмурилась от боли, теряя контроль над собой. Как только ей полегчало, Леон сказал:
— Мне нужно вымыть руки! А Гектора я запру в ванной. Нечего собаке присутствовать при рождении ребенка: это негигиенично.
Она кивнула и разжала пальцы, быстро и судорожно дыша. Теперь она знала, что все обойдется. Леон позаботится о том, чтобы роды прошли хорошо. Она вынесет это. С его и Божьей помощью малыш вскоре появится на свет. Скоро ребенок Тоби будет кричать, требуя пищи, и отчаянно дергать ручками и ножками на ее руках.
Из ванной послышался звук льющейся воды и шипение пара. В следующий миг все тело Кейт содрогнулось в конвульсии нарастающей боли. Она согнула ноги в коленях и широко их расставила, уперевшись ступнями в матрас. Так ей стало легче тужиться. В такой позе можно было сжать руками ноги и облегчить боль. Сейчас ее меньше всего беспокоило, как она при этом выглядит; ей было уже не до приличий, требовалось тужиться, помогая ребенку выйти из материнского чрева.
Она даже не слышала, как Леон вернулся, на мгновение оглохнув от боли и колоссального напряжения.
— Все хорошо, Кейт, — наконец услышала она его голос, наполненный нежностью и уверенностью. — Кажется, уже появилась головка. Еще чуть-чуть — и все кончится.
Леон застал ее в полубеспамятстве, с голыми ногами, согнутыми в коленях, и на долю секунды утратил мужество. Но эта мимолетное чувство возникло только из-за тревоги о ее самочувствии и опасения оскорбить ее своим присутствием. Здравый смысл немедленно подсказал ему, что промедление неуместно и Кейт сейчас не до этих условностей.
— Леон, это вы? — прохрипела она. — Хвала Всевышнему, что он ниспослал мне вас! Как только появится головка, надо немедленно очистить от слизи ротик и носик, чтобы он не задохнулся…
Она издала утробный крик — и головка младенца на миг появилась у нее в промежности. Едва лишь Кейт перевела дух и собралась с остатками сил для новой потуги, а Леон протянул руки, чтобы подхватить и поддержать голову ребенка, как тело ее содрогнулось в новой конвульсии.
На сей раз вышла только макушка, но Леон успел заметить самое главное: жилку, бьющуюся под слипшимися золотистыми волосиками. Малыш был жив! Губы Леона непроизвольно стали нашептывать молитву: «Боже, даруй ему жизнь, сохрани от напастей! И пусть он закричит, как только появится на свет целиком!»
Кейт охнула, сдавленно вскрикнула — и в тот же миг появилась, лицом вниз, головка младенца. Кейт еще и еще раз охнула, и затем на сильные и ласковые руки Леона выскользнул ребенок Тоби Харви, весь в слизи и крови.
Леон ощутил неописуемое, ни с чем не сравнимое волнение: никогда раньше не испытывал он такой глубокой потребности защищать и лелеять.
— Это мальчик, Кейт! — срывающимся, чужим голосом воскликнул он. — Это мальчик! И он великолепен!
Слезы умиления и облегчения хлынули по щекам Кейт.
— Покажите мне его! — попросила она. — Умоляю, покажите! Почему он так тихо кричит? С ним наверняка все в порядке? У него все пальчики на месте? Ах, Леон, да он настоящий красавец! Ну скажите, разве это не так?
Леон бережно приподнял младенца и положил матери на живот.
— Он восхитителен! — сказал Леон, чувствуя, что не забудет этот момент, даже если доживет до ста лет. — Просто великолепен!
Кейт дотронулась до красной сморщенной ножки и с мольбой спросила:
— А когда я смогу взять его на руки? Когда вы перережете пуповину?
— После того, как выйдет послед! — ответил Леон, исчерпав на этом все свои познания в данной области. — Придется объяснить, как это делается, — робко добавил он, боясь, что Кейт и сама этого не знает, и тогда придется ждать доктора Робертса.
— Очень просто! — Кейт погладила слипшиеся волосики. — Вам понадобятся ножницы, бечевка, одна из приготовленных прокладок и антисептик. Ножницы я уже простерилизовала, они в кастрюльке с холодной водой на полочке в ванной.
Малыш перестал хныкать и закричал, дергая ручонками и ножками.
— Он уже проголодался, — улыбнулся Леон. — Нужно обернуть его полотенцем, чтобы он не замерз.
Кейт судорожно вздохнула, наблюдая за движениями Леона.
— Похоже, послед выходит. Вы не подстелите под меня газеты?
Он кивнул. Кейт, глубоко взволнованная всем, что он для нее сделал, и тем, как он это делал, промолвила:
— Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность, Леон! Даже доктор Робертс не смог бы так успокоить и ободрить меня, как вы.
Леон усмехнулся.
— Ваши слова свидетельствуют лишь о том, насколько туманно вы воспринимали окружающих. Я был так же спокоен, как дымящийся вулкан.
Кейт рассмеялась, и Леон, состроив строгую мину, наставительно сказал:
— Прекратите хихикать! Вы сотрясаете ребенка! Кстати, а как вы собираетесь его назвать?
— Мэтью Тоби Леон Карл! Мэтью — потому, что мне нравится это имя, Тоби — в честь его отца, Леон — в вашу честь, а Карлом, как вам известно, зовут моего папу.
У Леона подкатил ком к горлу.
— Не многовато ли имен для такого крохотного человечка? — спросил он, отводя глаза, чтобы Кейт не заметила, как он взволнован.
— Ничего, он подрастет, — с любовью посмотрела на сына Кейт, и вслед за тем лицо ее искривилось. — Выходит послед! — выдохнула она.
— Тужьтесь! — взволнованно воскликнул он, со страхом думая, что может начаться кровотечение. И что тогда ему делать?
Но все обошлось. Кейт откинулась на подушки, услужливо подложенные ей Леоном и, восторженно глядя на укутанного в полотенце малыша, погладила его по макушке, пока Леон быстро и ловко перевязывал пуповину и обрезал ее.
— Жаль, что на флоте не требуются акушеры! — заметила Кейт. — Из вас вышла бы отменная повитуха!
Леон уронил ножницы и бечевку в корзинку и улыбнулся.
— Может быть, я займусь этим делом, если вернусь к гражданской жизни. Вашего сына срочно нужно обмыть! Где взять подходящий тазик?
— В ванной.
— Я принесу его сюда и вымою мальчика в комнате, — предложил Леон, понимая, что матери так будет гораздо спокойнее. Он и сам страшно нервничал, не представляя, как будет мыть этого скользкого и орущего кроху. Ему понадобится ее руководство. Сердце Леона словно выстукивало азбукой Морзе слова, вертевшиеся у него в голове. Она ему нужна. Точка. Нужна, чтобы в его жизнь наконец вошли тепло и смех. Нужна, чтобы он был счастлив. Нужна, потому что он ее любит.
Леон резко повернулся и решительно пошел в ванную. Гектор, так и не дождавшись, когда ему уделят должное внимание, уснул. Переступая через спящую собаку, Леон загадал, чтобы между ним и Кейт когда-нибудь все-таки сложились отношения, о которых он пока только мечтал.
Чистый эмалированный тазик Кейт предусмотрительно поставила на видное место, и Леону оставалось только наполнить его. Наливая сперва горячую, а потом холодную воду, он корил себя за свои идиотские фантазии. Девушки из среднего класса, подобные Кейт, не выходят замуж за моряков-мулатов. Он отключил колонку и вспомнил, что порой случаются исключения из общего правила. Вышла ведь его мама за отца, и они были счастливы, несмотря на все напасти, свалившиеся на них.
Леон измерил температуру воды и подлил еще немного холодной. Родители поженились тридцать лет назад, а тогда темнокожие люди были в Англии еще в диковинку. Теперь черные лица встречались чаще, особенно в портах Лондона, Кардиффа и Портсмута.
Он уставился на воду, как ясновидящий. Когда война закончится, в Англии перестанут удивляться людям с темной кожей. Наверняка появится множество негров из числа американских солдат, воевавших против Гитлера, а также рабочих с Ямайки, Тринидада и Барбадоса, которые приедут восстанавливать страну из руин и поднимать британскую экономику на новые высоты.
И вот тогда в Англии перестанут считать смешанные браки чем-то из ряда вон выходящим. На девушку, осмелившуюся дружить с темнокожим парнем, не будут смотреть как на падшую грешницу. Леон вспомнил брезгливое выражение лица миссис Роберте, заподозрившей, что он — отец ребенка Кейт, и у него непроизвольно сжались челюсти. Да, пока в мире существуют такие, как она, изменений ожидать не следует.
Леон взял тазик с водой и, выходя, снова перешагнул через спящего Гектора. Зря он ломал голову над проблемой, которой для них с Кейт и не существует. Если бы Кейт влюбилась в него, никакие колкости и оскорбления не стали бы для нее помехой. Она сочла бы ниже своего достоинства обращать на них внимание. И вовсе не кровь темнокожего моряка с Барбадоса, текущая в его жилах, служила преградой тому, чтобы их дружба переросла в любовь. Кейт все еще оставалась верной памяти их любви с Тоби Харви. И рождение его сына, несомненно, всколыхнуло это страстное чувство.
Кейт тоже думала в этот момент о Тоби. Когда Леон принес из ванной тазик с водой и поставил его для удобства на туалетный столик, ей пришло в голову, что Тоби наверняка был бы безумно рад рождению сына. На глазах у нее вновь выступили слезы.
— Ну, малыш, пора мыться! — сказал Леон, осторожно беря на руки крохотного Мэтью Тоби Леона Карла. — Тебе это совсем не помешает.
— Вода не слишком горячая? Вы проверили ее локтем? — заволновалась Кейт.
— Не беспокойтесь, все нормально. И что мне с ним теперь делать? Просто опустить в воду? — спросил Леон, развернув полотенце и извлекая из него крохотное существо.
Кейт приподнялась повыше на подушках, чтобы лучше видеть купание сына.
— Держите его крепко, но осторожно! Сможете намылить и ополоснуть его одной рукой?
— Попытаюсь, но он постоянно пихается!
— Да, он отличный боксер! — с умилением глядя на сына, сказала Кейт. — В последнее время он частенько мешал мне спать, используя мой живот как боксерскую грушу.
Леон собрался с духом и осторожно опустил Мэтью в теплую воду. Малыш зажмурился и закричал во все горло.
— Молодец! — воскликнула Кейт. — Продолжайте, Леон. Быстренько намыльте его и тщательно вымойте. А когда сполоснете чистой водой, оберните его полотенцем и вымойте ему головку.
— Но как? — испуганно спросил Леон, боясь, что Мэтью выскользнет у него из рук и ушибется.
— Не волнуйтесь, я все объясню. Только постарайтесь не слишком намочить повязку у него на животике, хорошо?
Леон очень старался. Он старался изо всех сил, чтобы мыло не попало ребенку в глазки, чтобы он не выскользнул и не ушибся. При этом Леону нужно было не обращать внимания на то, что малыш пихается и кричит. Легче, пожалуй, было бы попробовать в одиночку управиться с эскадренным миноносцем.
— Теперь насухо оботрите его и поплотнее оберните полотенцем, а потом зажмите у себя под мышкой, как газету, и вымойте ему свободной рукой голову. Это просто, вот увидите!
К своему удивлению, Леон убедился, что она права. Мэтью даже перестал орать и перешел на жалобное похныкивание.
— Где вы всему этому научились, Кейт? — поливая водой из ладошки мыльную голову Мэтью, поинтересовался Леон.
— Я наблюдала, как Керри купает Розу, а случалось, что и сама мыла ее, — пояснила Кейт, ощущая невидимую нить, связующую ее с этим темнокожим моряком, с бесконечной любовью купающим ее сына. Такой близости она не испытывала еще ни с кем, даже с Тоби. Сердце Кейт замерло от этой удивительной мысли. Нет, это неправда! Такого не может быть!
Кейт затаила дыхание, ожидая, что внутренний голос подтвердит, что это ложь. Но он молчал, а в душе ее окрепла уверенность в справедливости ощущения. Они с Леоном так сроднились в своих чувствах, как раньше у нее не случалось ни с кем!
Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, разобраться, что с ней творится. Ведь она была безумно, безоговорочно и безоглядно влюблена в Тоби, и они с ним были близки во всем. Ну конечно же, Тоби ей ближе, чем Леон! Какие могут быть на этот счет сомнения?
И тут вмешался наконец ее внутренний голос. «Нет, — сказал он, — хотя вы с Тоби и любили друг друга и были с ним близки, но ведь жить вместе-то вам не пришлось! Вы не находились под одной крышей два месяца кряду, день за днем, как это случилось у тебя с Леоном. И Тоби ты не узнала так хорошо, как этого добродушного темнокожего моряка».
Леон быстро подошел и, присев возле нее на корточки, окликнул:
— Кейт! Как вы себя чувствуете? Чем я могу помочь?
Она покачала головой и с трудом выдохнула, не открывая глаз:
— Спасибо, ничего не надо. Бедный Гектор не понимает, что со мной происходит. Где доктор Робертс? Он скоро придет?
— Он на вызове, жена не хочет говорить, где именно. Я сбегаю на пункт гражданской обороны, там должны знать. — Впервые он ощущал себя таким беспомощным. — Мне лучше поспешить, Кейт. Я постараюсь как можно быстрее привести его сюда. Если хотите, я помогу вам подняться наверх. Вы не пытались докричаться до мисс Годфри?
Боль стихла, и у Кейт вырвался вздох облегчения. Она открыла глаза.
— Гарриетты нет, она дежурит. Я видела, как она выходила из дома, когда открывала дверь почтальону, доставившему вам повестку.
Лоб ее покрылся мелкими каплями пота. У Леона засосало под ложечкой: нет, от ранних схваток она бы так не страдала. Это так же точно, как то, что он не голландец. Малыш, похоже, не намерен оттягивать свое появление на свет, он явно торопится обрадовать мир как можно раньше.
— Помогите мне подняться по лестнице, — чуть слышно попросила Кейт. — Но мне придется на вас опереться.
У него сжалось горло. Боже, как хотелось ему сейчас сказать, что он готов всегда служить ей опорой, до конца своих дней! Но вместо этого он робко спросил:
— Вы не возражаете, если я положу руку на талию? Это не повредит малышу?
Она хихикнула, и этот смех, непроизвольно вырвавшийся у нее, успокоил Леона. Значит, несмотря на болезненность схваток, она не боится родов. И он не допустит, чтобы ей стало страшно, он всегда будет с ней рядом.
— О какой талии вы говорите? — спросила Кейт, к радости Гектора, встав со стула. — Ее у меня нет уже с лета! А за ребеночка не тревожьтесь — ему это не повредит.
Леон обнял ее, и она приникла к нему, впервые за все время их знакомства. Ему, конечно, хотелось бы, чтобы это произошло при иных обстоятельствах.
— Нет! — сказала Кейт, когда они поднялись по ступенькам и направились было к двери спальни. — Мне нужно принять ванну.
Леон вздохнул и посетовал на себя, что вовремя не позаботился о присутствии рядом с Кейт женщины. Самой ей не выбраться из ванны, а он не может ей помочь даже забраться в нее.
Кейт угадала, что его тревожит.
— Я сама справлюсь, ступайте за врачом, Леон. Он мне скоро понадобится.
— Не запирайте дверь ванной, — обеспокоенно попросил он, прежде чем оставить ее одну. — И не пытайтесь выбраться из нее, если начнутся схватки. И еще…
— Идите же, — перебила она его, морщась от боли.
— Иду, — кивнул Леон, скользнув взглядом по ее встревоженному лицу. — Уже ушел.
Он стал торопливо спускаться по ступеням, моля Бога, чтобы больная нога не подвела его в самый ответственный момент.
Кейт включила газовую колонку над ванной, чудом продолжавшую работать. Благословенная горячая вода хлынула из крана, но Кейт, опираясь на ванну, опустилась на колени и тяжело задышала. Жаль, что на руке у нее нет часов, можно было бы установить, как долго продолжаются схватки.
Она уронила голову и скривилась от боли. Гектор, напуганный происходящим, стал жаться к ней. Кейт судорожно втянула воздух и резко выдохнула. Ей нельзя было напрягаться, несмотря ни на какую боль, все должно идти по законам природы. Зря она не попросила Леона засечь время продолжительности схваток. Что бы она делала без него? Ей наверняка было бы страшно. А когда он был рядом, страх уходил. Схватки притупились, она сумела распрямиться и выключить колонку. «Скорее, Леон, скорее! Поторопитесь же, ради Бога! Быстрее возвращайтесь ко мне!» — стучало у нее в висках.
И Леон не терял времени. Он почти бежал, слегка прихрамывая и проклиная на ходу свою хромоту, в направлении пустоши.
Над постом противовоздушной обороны зависли огромные серебристые аэростаты. День выдался ветреный и промозглый, поэтому аэростаты не парили высоко в небе, создавая помехи маневрам вражеских самолетов, а болтались без всякого толка на ничтожной высоте нескольких сотен футов.
— Что стряслось? — строго спросил мистер Ниббс, когда Леон ворвался в каморку дежурного.
Пускаться в долгие объяснения Леон не собирался.
— Мне нужно найти доктора Робертса, — выпалил он с порога. — Срочно! Вам известно, где он сейчас?
— На Пойнт-Хилл, оказывает помощь попавшим под завал женщине и ребенку.
Леон судорожно вздохнул и молча повернулся.
— Не вздумайте отвлекать его от работы! — крикнул ему вслед Ниббс, оскорбленный таким неуважением. — Особенно не рекомендуется это делать черномазым, — пробурчал он себе под нос.
До Пойнт-Хилл было сравнительно недалеко. Леон быстро пересек пустошь, пробежал сотню-другую шагов по мостовой и очутился у цели, вполне довольный собой. Значит, не зря он истязал себя тренировками, разрабатывая и укрепляя раненую ногу. Но стоило ему только взглянуть на развалины рухнувшего дома, как у него упало сердце. Часть здания упала на тротуар и проезжую часть, образовав в воздухе стойкое облако кирпичной пыли и раскрошившейся штукатурки, от которых першило в горле. Добровольцы из числа бойцов противовоздушной обороны и ополчения разбирали, образовав живую цепочку, завал кирпич за кирпичом.
Несколько человек, устроившись на корточках на уцелевшей стене здания, с опаской поглядывали в зияющий провал, где под обломками все еще оставались люди.
— Пожалуйста, не входите в опасную зону! — остановил Леона полицейский.
— Мне нужен доктор Робертс! — закричал Леон. — У меня к нему срочное дело! Он здесь?
— Он здесь, но его нельзя отвлекать, — помрачнел полицейский. — Под завалом осталась молодая мамаша с ребенком. Малыш нуждается в помощи врача, и мистер Роберте делает все, что возможно в этих условиях.
— Но мне он тоже нужен! — не успокаивался Леон. На извлечение женщины и ребенка из-под груды камней может потребоваться несколько часов — тогда на доктора Робертса уже бесполезно рассчитывать. Значит, нужно узнать адрес акушерки, его ассистентки, лихорадочно думал Леон. А если и с ней ничего не выйдет, нужно доставить Кейт в больницу. Выдержка моряка иссякла.
— Одна из пациенток доктора вот-вот родит, это ее первые роды, — сказал Леон полицейскому, заслонившему собой проход.
Тот раздраженно фыркнул, явно не испытывая к роженице никакого сочувствия:
— Ох уж эти женщины! Вечно они создают нам проблемы! Я не встречал ни одной, которая бы делала все вовремя! Так и быть, спросите у доктора Робертса, что вам лучше предпринять. Только увольте меня от этого дела! Проходите!
Он кивнул спасателям, сидевшим на корточках на груде камней и песка, чтобы те помогли Леону.
— Осторожно, приятель! — крикнул ему один из спасателей. — Они сейчас там, где раньше была кухня. Все рухнуло, когда мамаша пыталась угомонить расшалившегося ребенка. А ты из больницы или из пожарной службы?
— Не угадал, я сам по себе, но врач мне нужен позарез, — сказал Леон, шаг за шагом пробираясь через завалы.
— Лучше крикни ему отсюда, — посоветовал уполномоченный по гражданской обороне, слышавший их разговор. — Он сейчас занят с ребенком. А чтобы освободить мать, нам придется разобрать целую гору камней.
Леон наклонился над дырой между балками и стропилами и вгляделся в нагромождение кирпичей, кусков штукатурки и сорванных с петель дверей. Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел пару ног в брюках, владелец которых, видимо, лежал, вытянувшись в полный рост, животом на захламленном полу.
— Их спасло то, что, когда потолок обвалился, они находились под столом, — объяснил уполномоченный. — Того и гляди все окончательно рухнет и заживо похоронит и женщину с малышом, и доктора.
Леон набрал полную грудь воздуха и заорал:
— Доктор Роберте? Вы слышите меня? Я жилец Кейт Фойт, Леон Эммерсон. У нее участились схватки, похоже, вот-вот начнутся роды!
Ноги в брюках слегка шевельнулись, и раздался сдавленный голос доктора Робертса:
— В ближайшие несколько часов с ней ничего не случится… Зря вы волнуетесь! Я приду к ней, как только освобожусь…
— Да она родит с минуты на минуту! — крикнул Леон, удивляясь своей уверенности. — Дайте мне адрес какой-нибудь акушерки или другого врача!
Доктор Роберте сказал что-то в ответ, но Леон не разобрал.
— Это ее первые роды! — раздраженно повторил доктор. — Не паникуйте, все будет хорошо. И убирайтесь отсюда поживей к чертовой матери, пока не вызвали новый обвал своим криком!
— Он прав, — мрачно сказал уполномоченный по гражданской обороне. — Вибрация способна преподносить неприятные сюрпризы. Иногда достаточно шепота, чтобы обвалилась гора в сотни тонн.
Леон в сердцах чертыхнулся: сбывались его худшие опасения. Придется везти Кейт в больницу. Но как?
Он осторожно выбрался из развалин, с грустью отметив, что спасателям еще долго придется здесь потеть, пока они смогут достать из-под завала мать и ребенка. И вряд ли измученный доктор Робертс будет в состоянии принимать роды. Скорее ему самому потребуется медицинская помощь.
Он нырнул под канаты, которыми успели обнести место катастрофы, и снова побежал. Во что бы то ни стало нужно доставить Кейт в больницу! Если бы Гарриетта Годфри оказалась дома, никаких проблем вообще бы не возникло. Но ее сейчас дома не было. Леон стал подниматься по склону холма, прикидывая на бегу, у кого из жителей площади Магнолий есть транспортное средство. У Альберта Дженнингса имеется катафалк, но он всегда завален ящиками с овощами и фруктами или пустой тарой.
Леон почувствовал под ногами траву: значит, ноги вынесли его с мостовой па пустошь. Где здесь поблизости может быть телефон? Безусловно, в опорном пункте гражданской обороны. Оттуда можно вызвать «скорую помощь»! Но сначала, подумал он, нужно забежать домой и успокоить Кейт. Леон что было духу рванул через огибающую пустошь дорогу. Ему и самому хотелось удостовериться, что Кейт не поскользнулась, забираясь в ванну, не ушиблась и, не приведи Господь, не ушибла ребенка.
Лишь только он влетел в дом, как услышал ее стон. Настолько низкий и отчаянный, что несложно было понять: боль становится нестерпимой.
У него похолодело в груди. Навстречу ему выскочил Гектор.
— Кейт! — закричал Леон. — Я здесь, я иду к вам!
Он стал торопливо подниматься по лестнице, взмокшие ладони соскальзывали с перил. Следом за ним, тяжело дыша, карабкался Гектор. Зачем он позволил ей принять ванну, когда никого не было рядом? Следовало добежать до Ломэксов и позвать Мейвис. А если бы ее не оказалось дома, нужно было затащить сюда первого же попавшегося прохожего.
— Леон! — услышал он хриплый голос Кейт из спальни, чего он совсем не ожидал.
Он чуть не упал на дверь и распахнул ее, успев-таки схватиться за дверную ручку. Он предполагал увидеть самое худшее. Кейт лежала на кровати плашмя, вцепившись побелевшими пальцами в латунные прутья изголовья.
— Леон! — с облегчением простонала она, но глаза ее тотчас же снова наполнились тревогой. — А где же доктор Робертс? — упавшим голосом спросила она. — Леон, роды начались! Где доктор Робертс?
Он в несколько шагов пересек комнату, думая одновременно о самых разных вещах и подмечая все перемены, происшедшие в его отсутствие. Несомненно, Кейт удалось принять горячую ванну и переодеться в белую хлопковую ночную рубашку с воротником под самое горло. Рядом с кроватью на полу стояла плетеная корзинка, в которой лежало все необходимое для принятия родов.
На туалетном столике Кейт разложила детские вещи: крохотную распашонку, чепчик, пеленки и теплый платок. Кейт не преувеличивала, говоря, что роды начались: истерика, звучавшая в ее голосе, свидетельствовала, что она в критическом состоянии. Если страх возьмет над ней верх, ей будет трудно помочь. Только общими усилиями, сохраняя присутствие духа, они с Кейт обеспечат младенцу благополучное рождение.
Нарочито спокойным голосом Леон наконец ответил на ее вопрос:
— Доктор Робертс скоро придет. Сейчас он с попавшим в беду ребенком.
— Но я не могу задержать до его прихода младенца! — прохрипела Кейт. — Мне уже нужно тужиться! Схватки очень сильные!
И словно в подтверждение этих слов, Кейт сжала пальцами прутья изголовья кровати и изогнулась на матрасе дугой.
Леону стало окончательно ясно, что ему придется самому принимать роды. Времени на то, чтобы добежать до телефона и вызвать «скорую», не оставалось. Он застыл в напряженном ожидании.
Схватки продлились целую минуту, показавшуюся Леону самой длинной в его жизни. Когда Кейт смогла наконец перевести дух, лицо ее было мокрым от пота, а глаза подернулись пеленой. Он осторожно взял ее за руку и пожал ее.
— Слушайте меня внимательно, Кейт! У нас нет времени, чтобы отвезти вас в больницу или вызвать врача. Понятно? Рядом буду я один.
Она кивнула и сжала его ладонь.
— Да. Ой, Леон, кажется, опять начинается! Схватки следуют одна за одной почти беспрерывно…
Кейт закусила губу и, впившись ногтями в его руку, зажмурилась от боли, теряя контроль над собой. Как только ей полегчало, Леон сказал:
— Мне нужно вымыть руки! А Гектора я запру в ванной. Нечего собаке присутствовать при рождении ребенка: это негигиенично.
Она кивнула и разжала пальцы, быстро и судорожно дыша. Теперь она знала, что все обойдется. Леон позаботится о том, чтобы роды прошли хорошо. Она вынесет это. С его и Божьей помощью малыш вскоре появится на свет. Скоро ребенок Тоби будет кричать, требуя пищи, и отчаянно дергать ручками и ножками на ее руках.
Из ванной послышался звук льющейся воды и шипение пара. В следующий миг все тело Кейт содрогнулось в конвульсии нарастающей боли. Она согнула ноги в коленях и широко их расставила, уперевшись ступнями в матрас. Так ей стало легче тужиться. В такой позе можно было сжать руками ноги и облегчить боль. Сейчас ее меньше всего беспокоило, как она при этом выглядит; ей было уже не до приличий, требовалось тужиться, помогая ребенку выйти из материнского чрева.
Она даже не слышала, как Леон вернулся, на мгновение оглохнув от боли и колоссального напряжения.
— Все хорошо, Кейт, — наконец услышала она его голос, наполненный нежностью и уверенностью. — Кажется, уже появилась головка. Еще чуть-чуть — и все кончится.
Леон застал ее в полубеспамятстве, с голыми ногами, согнутыми в коленях, и на долю секунды утратил мужество. Но эта мимолетное чувство возникло только из-за тревоги о ее самочувствии и опасения оскорбить ее своим присутствием. Здравый смысл немедленно подсказал ему, что промедление неуместно и Кейт сейчас не до этих условностей.
— Леон, это вы? — прохрипела она. — Хвала Всевышнему, что он ниспослал мне вас! Как только появится головка, надо немедленно очистить от слизи ротик и носик, чтобы он не задохнулся…
Она издала утробный крик — и головка младенца на миг появилась у нее в промежности. Едва лишь Кейт перевела дух и собралась с остатками сил для новой потуги, а Леон протянул руки, чтобы подхватить и поддержать голову ребенка, как тело ее содрогнулось в новой конвульсии.
На сей раз вышла только макушка, но Леон успел заметить самое главное: жилку, бьющуюся под слипшимися золотистыми волосиками. Малыш был жив! Губы Леона непроизвольно стали нашептывать молитву: «Боже, даруй ему жизнь, сохрани от напастей! И пусть он закричит, как только появится на свет целиком!»
Кейт охнула, сдавленно вскрикнула — и в тот же миг появилась, лицом вниз, головка младенца. Кейт еще и еще раз охнула, и затем на сильные и ласковые руки Леона выскользнул ребенок Тоби Харви, весь в слизи и крови.
Леон ощутил неописуемое, ни с чем не сравнимое волнение: никогда раньше не испытывал он такой глубокой потребности защищать и лелеять.
— Это мальчик, Кейт! — срывающимся, чужим голосом воскликнул он. — Это мальчик! И он великолепен!
Слезы умиления и облегчения хлынули по щекам Кейт.
— Покажите мне его! — попросила она. — Умоляю, покажите! Почему он так тихо кричит? С ним наверняка все в порядке? У него все пальчики на месте? Ах, Леон, да он настоящий красавец! Ну скажите, разве это не так?
Леон бережно приподнял младенца и положил матери на живот.
— Он восхитителен! — сказал Леон, чувствуя, что не забудет этот момент, даже если доживет до ста лет. — Просто великолепен!
Кейт дотронулась до красной сморщенной ножки и с мольбой спросила:
— А когда я смогу взять его на руки? Когда вы перережете пуповину?
— После того, как выйдет послед! — ответил Леон, исчерпав на этом все свои познания в данной области. — Придется объяснить, как это делается, — робко добавил он, боясь, что Кейт и сама этого не знает, и тогда придется ждать доктора Робертса.
— Очень просто! — Кейт погладила слипшиеся волосики. — Вам понадобятся ножницы, бечевка, одна из приготовленных прокладок и антисептик. Ножницы я уже простерилизовала, они в кастрюльке с холодной водой на полочке в ванной.
Малыш перестал хныкать и закричал, дергая ручонками и ножками.
— Он уже проголодался, — улыбнулся Леон. — Нужно обернуть его полотенцем, чтобы он не замерз.
Кейт судорожно вздохнула, наблюдая за движениями Леона.
— Похоже, послед выходит. Вы не подстелите под меня газеты?
Он кивнул. Кейт, глубоко взволнованная всем, что он для нее сделал, и тем, как он это делал, промолвила:
— Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность, Леон! Даже доктор Робертс не смог бы так успокоить и ободрить меня, как вы.
Леон усмехнулся.
— Ваши слова свидетельствуют лишь о том, насколько туманно вы воспринимали окружающих. Я был так же спокоен, как дымящийся вулкан.
Кейт рассмеялась, и Леон, состроив строгую мину, наставительно сказал:
— Прекратите хихикать! Вы сотрясаете ребенка! Кстати, а как вы собираетесь его назвать?
— Мэтью Тоби Леон Карл! Мэтью — потому, что мне нравится это имя, Тоби — в честь его отца, Леон — в вашу честь, а Карлом, как вам известно, зовут моего папу.
У Леона подкатил ком к горлу.
— Не многовато ли имен для такого крохотного человечка? — спросил он, отводя глаза, чтобы Кейт не заметила, как он взволнован.
— Ничего, он подрастет, — с любовью посмотрела на сына Кейт, и вслед за тем лицо ее искривилось. — Выходит послед! — выдохнула она.
— Тужьтесь! — взволнованно воскликнул он, со страхом думая, что может начаться кровотечение. И что тогда ему делать?
Но все обошлось. Кейт откинулась на подушки, услужливо подложенные ей Леоном и, восторженно глядя на укутанного в полотенце малыша, погладила его по макушке, пока Леон быстро и ловко перевязывал пуповину и обрезал ее.
— Жаль, что на флоте не требуются акушеры! — заметила Кейт. — Из вас вышла бы отменная повитуха!
Леон уронил ножницы и бечевку в корзинку и улыбнулся.
— Может быть, я займусь этим делом, если вернусь к гражданской жизни. Вашего сына срочно нужно обмыть! Где взять подходящий тазик?
— В ванной.
— Я принесу его сюда и вымою мальчика в комнате, — предложил Леон, понимая, что матери так будет гораздо спокойнее. Он и сам страшно нервничал, не представляя, как будет мыть этого скользкого и орущего кроху. Ему понадобится ее руководство. Сердце Леона словно выстукивало азбукой Морзе слова, вертевшиеся у него в голове. Она ему нужна. Точка. Нужна, чтобы в его жизнь наконец вошли тепло и смех. Нужна, чтобы он был счастлив. Нужна, потому что он ее любит.
Леон резко повернулся и решительно пошел в ванную. Гектор, так и не дождавшись, когда ему уделят должное внимание, уснул. Переступая через спящую собаку, Леон загадал, чтобы между ним и Кейт когда-нибудь все-таки сложились отношения, о которых он пока только мечтал.
Чистый эмалированный тазик Кейт предусмотрительно поставила на видное место, и Леону оставалось только наполнить его. Наливая сперва горячую, а потом холодную воду, он корил себя за свои идиотские фантазии. Девушки из среднего класса, подобные Кейт, не выходят замуж за моряков-мулатов. Он отключил колонку и вспомнил, что порой случаются исключения из общего правила. Вышла ведь его мама за отца, и они были счастливы, несмотря на все напасти, свалившиеся на них.
Леон измерил температуру воды и подлил еще немного холодной. Родители поженились тридцать лет назад, а тогда темнокожие люди были в Англии еще в диковинку. Теперь черные лица встречались чаще, особенно в портах Лондона, Кардиффа и Портсмута.
Он уставился на воду, как ясновидящий. Когда война закончится, в Англии перестанут удивляться людям с темной кожей. Наверняка появится множество негров из числа американских солдат, воевавших против Гитлера, а также рабочих с Ямайки, Тринидада и Барбадоса, которые приедут восстанавливать страну из руин и поднимать британскую экономику на новые высоты.
И вот тогда в Англии перестанут считать смешанные браки чем-то из ряда вон выходящим. На девушку, осмелившуюся дружить с темнокожим парнем, не будут смотреть как на падшую грешницу. Леон вспомнил брезгливое выражение лица миссис Роберте, заподозрившей, что он — отец ребенка Кейт, и у него непроизвольно сжались челюсти. Да, пока в мире существуют такие, как она, изменений ожидать не следует.
Леон взял тазик с водой и, выходя, снова перешагнул через спящего Гектора. Зря он ломал голову над проблемой, которой для них с Кейт и не существует. Если бы Кейт влюбилась в него, никакие колкости и оскорбления не стали бы для нее помехой. Она сочла бы ниже своего достоинства обращать на них внимание. И вовсе не кровь темнокожего моряка с Барбадоса, текущая в его жилах, служила преградой тому, чтобы их дружба переросла в любовь. Кейт все еще оставалась верной памяти их любви с Тоби Харви. И рождение его сына, несомненно, всколыхнуло это страстное чувство.
Кейт тоже думала в этот момент о Тоби. Когда Леон принес из ванной тазик с водой и поставил его для удобства на туалетный столик, ей пришло в голову, что Тоби наверняка был бы безумно рад рождению сына. На глазах у нее вновь выступили слезы.
— Ну, малыш, пора мыться! — сказал Леон, осторожно беря на руки крохотного Мэтью Тоби Леона Карла. — Тебе это совсем не помешает.
— Вода не слишком горячая? Вы проверили ее локтем? — заволновалась Кейт.
— Не беспокойтесь, все нормально. И что мне с ним теперь делать? Просто опустить в воду? — спросил Леон, развернув полотенце и извлекая из него крохотное существо.
Кейт приподнялась повыше на подушках, чтобы лучше видеть купание сына.
— Держите его крепко, но осторожно! Сможете намылить и ополоснуть его одной рукой?
— Попытаюсь, но он постоянно пихается!
— Да, он отличный боксер! — с умилением глядя на сына, сказала Кейт. — В последнее время он частенько мешал мне спать, используя мой живот как боксерскую грушу.
Леон собрался с духом и осторожно опустил Мэтью в теплую воду. Малыш зажмурился и закричал во все горло.
— Молодец! — воскликнула Кейт. — Продолжайте, Леон. Быстренько намыльте его и тщательно вымойте. А когда сполоснете чистой водой, оберните его полотенцем и вымойте ему головку.
— Но как? — испуганно спросил Леон, боясь, что Мэтью выскользнет у него из рук и ушибется.
— Не волнуйтесь, я все объясню. Только постарайтесь не слишком намочить повязку у него на животике, хорошо?
Леон очень старался. Он старался изо всех сил, чтобы мыло не попало ребенку в глазки, чтобы он не выскользнул и не ушибся. При этом Леону нужно было не обращать внимания на то, что малыш пихается и кричит. Легче, пожалуй, было бы попробовать в одиночку управиться с эскадренным миноносцем.
— Теперь насухо оботрите его и поплотнее оберните полотенцем, а потом зажмите у себя под мышкой, как газету, и вымойте ему свободной рукой голову. Это просто, вот увидите!
К своему удивлению, Леон убедился, что она права. Мэтью даже перестал орать и перешел на жалобное похныкивание.
— Где вы всему этому научились, Кейт? — поливая водой из ладошки мыльную голову Мэтью, поинтересовался Леон.
— Я наблюдала, как Керри купает Розу, а случалось, что и сама мыла ее, — пояснила Кейт, ощущая невидимую нить, связующую ее с этим темнокожим моряком, с бесконечной любовью купающим ее сына. Такой близости она не испытывала еще ни с кем, даже с Тоби. Сердце Кейт замерло от этой удивительной мысли. Нет, это неправда! Такого не может быть!
Кейт затаила дыхание, ожидая, что внутренний голос подтвердит, что это ложь. Но он молчал, а в душе ее окрепла уверенность в справедливости ощущения. Они с Леоном так сроднились в своих чувствах, как раньше у нее не случалось ни с кем!
Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, разобраться, что с ней творится. Ведь она была безумно, безоговорочно и безоглядно влюблена в Тоби, и они с ним были близки во всем. Ну конечно же, Тоби ей ближе, чем Леон! Какие могут быть на этот счет сомнения?
И тут вмешался наконец ее внутренний голос. «Нет, — сказал он, — хотя вы с Тоби и любили друг друга и были с ним близки, но ведь жить вместе-то вам не пришлось! Вы не находились под одной крышей два месяца кряду, день за днем, как это случилось у тебя с Леоном. И Тоби ты не узнала так хорошо, как этого добродушного темнокожего моряка».