В высоком прыжке Мак пролетел шесть футов и нанес по двери мощный удар обеими ногами. Она захлопнулась с оглушающим грохотом, а блондин и его свита кубарем покатились вниз по пожарной лестнице.
   Диана тоже обладала быстрой реакций. Она нажала на кнопку «дверь закрыта» и рукой держала ее створки открытыми до тех пор, пока Болан не поднялся на ноги.
   — На крышу! — заорал он, ныряя в лифт.
   При выходе он снова поставил рукоятку стопора в положение «не работает», схватил девушку за руку и потащил за собой к ожидавшему вертолету. Пока она поднималась на борт, он шагнул в сторону и прикрепил радиоретранслятор с внешней стороны парапета.
   — У тебя оставалось еще десять секунд, — поддразнил его Гримальди, давая газ и поднимая винтокрылую машину в воздух.
   — Не думаю, — выдохнул Болан и вытер пот, струившийся по лицу, но никто его не услышал из-за рокота двигателя и свиста лопастей, бешено рассекавших воздух.
   Из другой лифтовой коробки восточнее застрявшего лифта на крышу высыпала целая орава рассвирепевших гангстеров. Один из них пальнул наудачу по исчезающему в небе «орлу», но эта бессмысленная стрельба была продиктована лишь бессильной злобой и невозможностью предпринять что-либо более серьезное.
   Беглецы были уже вне пределов досягаемости и исчезали в низких серых облаках.
   Девушка нерешительно взглянула на Болана, горько вздохнула и прижалась к нему.
   Гримальди махал ему рукой, показывая на шлемофон. Болан надел его и спросил:
   — Ну, что скажешь?
   — Висели на волоске, — прокомментировал пи-дот. — Сейчас там внизу нулевая видимость. Ты едва успел, приятель. Благодари Бога, что я сидел, а не парил над крышей.
   Н-да. Такой расчет времени Болан называл «с точностью до секунды». До одного сокращения сердечной мышцы.

Глава 15

   Гримальди нашел открывшийся на мгновение просвет и посадил вертолет в нескольких сотнях ярдов от того места, где Болан оставил свой боевой фургон.
   Широко улыбаясь, он сказал Палачу:
   — Вот и все, сержант, приехали. Поездка уже оплачена, можно выходить. Здесь вы уже в безопасности... пока.
   Болан тряхнул руку друга в теплом рукопожатии.
   — Ты настоящий артист, Джек. Спасибо. Ты свободен. Может, тебе что-нибудь нужно?
   Пилот покачал головой.
   — Не мне, тебе нужно. Так что я еще поболтаюсь здесь какое-то время.
   Болан улыбнулся, похлопал Гримальди по плечу и вывел девушку из вертолета.
   Как только они вошли внутрь фургона, она устало осела на пол со счастливым возгласом:
   — Я больше никуда не хочу отсюда уходить.
   Мак сухо бросил:
   — Проходи вперед, — и сел за руль.
   Диана с раскаивающимся видом, но горящими глазами проскользнула на соседнее сиденье. Болан плавно тронул машину с места и направился в мотель, в котором оставил Маргарет Найберг.
   — Ну, — нарушила молчание Диана, — начинай орать на меня.
   Болан бросил на нее сердитый взгляд, затем мрачно усмехнулся и ответил:
   — Что ж, век живи, век учись, не так ли?.. Правда, если останешься жить...
   — И это все? Ты не собираешься задать мне трепку?
   — А ты заслуживаешь?
   — Конечно. Я думаю, ни у кого в городе нет таких заслуг...
   — В какой-то степени ты права... Но я рад, что ты жива, Диана. Прибереги свои извинения для Маргарет. Мне ты ничего не должна.
   — Но перед ней я в долгу, — Диана опустила глаза и губы ее задрожали.
   — Да.
   — И перед тобой я в долгу... Послушай, что тебя интересует? Что бы ты хотел знать?
   Болан искоса взглянул на нее и пожал плечами.
   — А что ты можешь рассказать?
   — Не знаю. Спрашивай о чем хочешь.
   — Тот блондин? Это был Францискус?
   — Да. Сволочь. Какое-то время я думала, что вы оба — два сапога пара. Но теперь вижу, что я ошибалась. Он ведь чуть не убил мою мать.
   Болан кивнул.
   — Пытаясь убить меня.
   В ее глазах стояла печаль, когда она сказала:
   — Джонни был вне себя от ярости, когда узнал, что они тебя упустили. Но он даже глазом не моргнул, услышав, как они уничтожили дом, зная при том, что в нем находилась моя мать.
   — Этим людям наплевать, кто попадается им на пути. Пора бы тебе усвоить эту простую истину, Диана.
   — Да, я... ты говорил мне об этом, — прошептала она еле слышным голосом. — Но мне нужно было убедиться в этом самой. Мне жаль, Мак. Искренне жаль. Прости меня.
   Он моргнул глазами и сделал вид, что не слышит ее.
   — Скажи-ка, ты заметила такого кругломордого комика на лестнице позади Францискуса?
   — Сейчас, что ли? — она медленно покачала головой. — Все произошло так быстро...
   — Мужик лет под шестьдесят. Ростом примерно пять с половиной футов. Большое брюхо. Голливудские очки. Разодет, как на похороны. Тебе он никого не -напоминает?
   — Нет, такого я не знаю. Возможно, прибыла очередная важная персона. Да, думаю, так оно и есть. Вся шайка ездила в аэропорт встречать гостя из Рима.
   — Из Рима?
   — Да. Какую-то шишку. Они все трепетали перед ним. Вот почему меня связали и заткнули рот кляпом. Они не хотели, чтобы я...
   — Это не единственная причина, — краешком губ усмехнулся Болан.
   — Думаю, что нет. Сегодня ночью я дважды пыталась выбраться оттуда до того, как меня связали. Видно, я слишком много носилась и вопила. В конце концов они и решили убрать меня, Мак. Я знаю это. И если бы не ты, они бы так и сделали.
   — Вероятно. Так значит, серая шляпа из Рима, а?
   — Что?
   — Не обращай внимания. Ты все время говоришь «они». Это твой стиль речи или?..
   — Нет, их там целая банда. А Джонни — босс. Они все называют его «капитаном» и делают все, что он прикажет, разве только не отдают честь и не целуют сапоги. Я от этого прямо заболела. Но все эти люди на верхнем этаже тоже, похоже, боссы. Я имею в виду, конечно, не Дэвида и тех, кто расставлен для охраны. Но есть еще человек десять, которые постоянно тут бывают. Если честно, то знаешь, что пришло мне в голову, когда я сегодня ночью видела их всех вместе? Что это Гитлер и его клика или что-то в этом роде. Все они маньяки. Но Джонни — маньяк-босс. Помнишь, я тебя спросила, не означает ли тот маленький железный крест, что ты — неонацист? Боже! Как близка я была к истине, только ошиблась адресом!
   — Так они на тебя производят такое впечатление?
   — Конечно. Хайль Джонни! Все, как у наци, только не ходят строевым шагом и не носят идиотской опереточной формы.
   — Как ты думаешь, к чему они готовятся?
   — Черт его знает, но все они метят высоко, очень высоко.
   — Ну ладно. Давай вернемся к Алану. Ты ведь сказала мне о нем не всю правду, не так ли?
   Диана очень спокойно ответила:
   — Нет, не всю. Я первой в семье встретилась с Джоном Францискусом, и начала работать на него. И не успела опомниться, как улеглась к нему в постель. Он был... — девушка быстро заморгала глазами и сделала глубокий прерывистый вдох. — У меня было чувство, будто он послан мне с небес, красиво завернутый, как подарок, ну и все такое прочее. Я заметила, что у большинства людей возникает в отношении его такое же чувство, во всяком случае в самом начале. Но он сволочь.
   — Я тебя спросил об Алане.
   — Что? Ах да. Теперь-то я понимаю, что служила только средством подобраться к Алану. Я не хочу сказать, что Джонни пришлось выворачивать Алану руки или еще что, но... словом, я считаю себя виноватой за все, что произошло с Аланом.
   — Не надо. Они точно знали, что делают, как, впрочем, и Алан. Они лишь воспользовались его слабинкой.
   — Чем?
   — Его привычкой. И очень дорогостоящей.
   — Верно! Знаешь, мне такая мысль не приходила в голову. Но все равно, это меня никак не оправдывает. Мак, я... знала, что происходит, с самого начала. Я имею в виду в общих чертах, ничего конкретного. Но прошлой ночью, ну, когда ты ворвался в тот склад... я просто воспользовалась моментом. Мы думали, что это полиция. Никто не грозил мне пистолетом.
   Болан мрачно кивнул головой, услышав это откровение.
   — Но я действительно потеряла сознание. Тут мне не пришлось притворяться.
   — А когда тебе пришлось притворяться?
   — Больше никогда. Я... я не дурачила тебя, Мак.
   Он пробурчал:
   — Ладно. Во всяком случае сейчас многое стало яснее. Скажи всю правду матери, Диана.
   Она вздохнула.
   — Скажу.
   — Учись у нее. Она очень проницательный человек.
   — Я тоже так думаю. Я постараюсь.
   Болан уже подъезжал к стоянке у мотеля «Холидей Инн».
   — Она в номере 104, зарегистрирована под фамилией Хэммонд, так же, как и ты. Нужно сохранять бдительность, пока все не уляжется. Будь осторожна, Ди, и не делай глупостей.
   — Ты не зайдешь?
   Он покачал головой.
   — Еще есть дела. А ты... на сей раз сиди смирно, хорошо?
   — Я тебя... Ты вернешься?
   — Нет. Прости и прощай. Мы с тобой достаточно пережили вместе. Так ведь? Помни об этом.
   — О, я запомню! Поцелуй меня на прощание.
   Их губы слились в нежном коротком поцелуе.
   — Вот ты действительно не такой, как все, — прошептала Диана и выпрыгнула из машины.
   Он следил за ней, пока она не скрылась из виду, затем развернулся и отправился обратным курсом.
   Да, она была еще очень юной, но искала свой путь и росла, что можно сказать далеко не о каждом.
   Болан вздохнул с искреннимсожалением, затем выбросил все эти мысли из головы и настроился на те задачи, которые предстояло решить этой ночью.
   Да, у него были дела. Куча дел.
   Во-первых, проехать мимо дома номер 40 по Вашингтон Тауэрс и снять информацию с радиоретранслятора. Будет интересно услышать первую реакцию на его налет. Во-вторых, встретиться с действительно надежным парнем, Лео Тарриным. Так что впереди его ждала не только боль.

Глава 16

   В нескольких футах от обочины, картинно подбоченившись, одиноко стоял невысокий человек, подняв воротник, чтобы защититься от сырости, низко надвинув на глаза шляпу и с незажженной сигарой во рту.
   Болан немедленно выделил бы его в любой толпе. Тот еще тайный агент.
   Он нахмурился, вспомнив, что однажды чуть было не убил беднягу. В те давние времена, в самый критический момент Болан узнал, кем был по-настоящему Лео Таррин. С тех пор ни один человек, насколько помнил себя Мак, не вызывал у него такого уважения, как Лео. Жизнь, которую Болан выбрал для себя, слабо компенсировала переносимые тяготы и муки, но одним из утешений стал Таррин.
   Болан подъехал к бордюру и нажал кнопку открывания двери. Центральная дверь фургона откатилась в сторону, и Таррин ступил на порог дома на колесах.
   — Сержант?
   — Добро пожаловать на борт, Лео! Поднимайся!
   — Сначала поверни на ту сторону. Гарольд ожидает на углу рядом вон с тем зданием, — Таррин подбородком указал Болану, куда ехать.
   Отлично, вот и Гарольд Броньола — высокопоставленный правительственный чиновник и настоящий человек, страж закона и правопорядка, который действительно был ему небезразличен. Самое главное — для него существовали и другие цвета кроме черного и белого — он был полицейским, имевшим душу.
   Машина Болана повергла Таррина в изумление.
   — Ну ты и сукин сын! Да у тебя здесь и дворец и крепость одновременно!
   Болан усмехнулся и ответил:
   — У нее есть еще и когти.
   Он остановился у указанного места и открыл дверь. Таррину пришлось окликнуть Броньолу и лишь тогда тот оставил свой пост и вошел в фургон.
   — Что это за чертовщина?! — проворчал Броньола, в удивлении оглядываясь вокруг себя.
   — Есть на что посмотреть, не так ли? — весело воскликнул Таррин, как будто речь шла о его собственной машине.
   — Н-да, расписана, как лавка, торгующая орехами и бананами, — кисло заметил Гарольд. — Бросается в глаза, как хозяйка борделя в воскресной школе. Что это за фокусы?
   — Спроси владельца, — ответил Таррин, задетый его пренебрежительным тоном.
   Они прошли вперед и сели на мягкие откидные сиденья позади кресла командира. Болан усмехнулся, обменялся с каждым твердым рукопожатием и повел фургон мимо общественного центра.
   — Хорошо выглядишь, — сказал Броньола. — Лучше, чем заслуживаешь.
   — Это все климат, — с усмешкой заметил Болан. — Здесь очень здоровая атмосфера.
   Таррин фыркнул и сказал:
   — И не говори! Скоро я научусь дышать водой и превращусь в Ихтиандра!
   Болан бросил оценивающий взгляд на человека, занимавшего второе или третье место в табеле о рангах Министерства юстиции США.
   — Как идут дела в раю, Гарольд?
   Броньола криво усмехнулся.
   — Кто мне подскажет, как пишется это слово?
   — Может быть Д-Е-Р-Ь-М-О, — предположил Таррин.
   — Ты когда-нибудь читал Оруэлла? — устало спросил Броньола. — Ну, так я скажу, что Большой Брат все еще жив, здоров и правит раем.
   — Неужели все настолько плохо? — поинтересовался Болан с блеском в глазах.
   — Да.
   — Лео мне сказал, что тебя ожидает продвижение по службе. Насколько я понимаю, этого еще не произошло?
   — Пока я дождусь повышения, мне придется уйти в отставку, — ответил Броньола. — Ну, да ладно, давай поговорим об этом Вашингтоне. Что за бедлам здесь творится, Страйкер?
   Болан про себя улыбнулся. Броньола не мог заставить себя обращаться к нему по имени. Возможно, он даже убедил себя, что и не знает его. Вслух же Мак произнес:
   — А я-то надеялся, что ты приедешь и все разъяснишь мне. Корни этого дела в вашем Вашингтоне. Здесь же только развесистая крона. Речь явно идет о какой-то крупной международной сделке, Гарольд. Она не могла возникнуть на пустом месте без благословения свыше.
   — Что же происходит? Может, я смогу положить на стол нужную карту, если буду знать название игры.
   Болан вкратце ознакомил обоих со всеми подробностями событий, происшедших вплоть до сегодняшнего дня, но не упомянул в своем рассказе Лэнгли Айленд. В завершение он добавил:
   — Похоже, красавчик Францискус является местным боссом, которому кем-то с востока делегированы особые полномочия.
   — Мы можем тебе многое рассказать об этом парне. Но всему свое время. Продолжай, мне становится ужасно интересно, — пробурчал Броньола.
   — Видите ли, он не член мафии, я это знаю точно. Но последние три-четыре месяца он привозит сюда очень важных персон из Организации, устраивает им роскошные приемы и ужины, возит на экскурсии на некий спецобъект. И это не «Экспо-74».
   — Выставка еще даже не открыта, если я не ошибаюсь? — вслух удивился Таррин.
   — Вскоре откроется, — сказал Броньола. — А не может ли здесь быть какой-то связи?
   — Вполне возможно, — согласился Болан. — Во всяком случае, пока она служит хорошим прикрытием для контрабандистов. Но пока я не нашел неопровержимых доказательств связи мафии с персоналом и организаторами выставки.
   — Мне это напоминает пиршество муравьев на пикнике — кажется, ты нашел удачный образ, — прокомментировал Таррин. — Но где пикник? Ведь махинация, задуманная здесь, должна быть достаточно крупной, чтобы спровоцировать такую панику.
   — Cosa di tutti Cosi, — спокойно произнес Болан.
   — Безусловно, — согласился Броньола. — Такая возможность существует уже долгое время, но где вещественные доказательства?
   — Да повсюду вокруг, — процедил сквозь зубы Болан. — Я дам вам послушать запись, сделанную менее получаса назад.
   Он нажал кнопку на пульте управления боевой рубки: одна из панелей аппаратуры связи сдвинулась в сторону и появился блок записи и воспроизведения перехваченной информации.
   — Черт! Ты только посмотри на это! — с восхищением воскликнул Таррин.
   Прежде чем включить запись, Мак пояснил:
   — Я собрал эти сведения в квартире Францискуса. Запись охватывает период с момента начала налета и последующие сорок минут после него. Голоса, которые вы услышите, принадлежат Францискусу и некоему франту по имени Хелманн. Этот Хелманн выглядит как пародия бедняка на Ари Онассиса, учитывая, что по сравнению с ним любой покажется бедняком. Он прилетел прямо из Рима как раз сегодня вечером, хотя из разговора можно сделать вывод, что его база фактически находится в Цюрихе.
   — Картина ясная, — сказал Броньола.
   — Ну, давай, пускай ленту, — заторопил Болана Таррин. — Я просто умираю от любопытства.
   Болан нажал несколько кнопок на пульте управления, и скрытый под потолком динамик ожил. Послышался топот ног, матерщина, грохот закрываемых дверей или чего-то в этом роде.
   Кто-то громко завопил:
   — Это был Болан, черт бы его побрал! Сукин сын, посмотри, что он тут натворил, Боже мой!
   — И он увел курочку, капитан! — проблеял голос потише.
   — Черт с ней! Они далеко не уйдут! Помогите лучше мистеру Хелманну. Мне ужасно жаль, простите, Макс! Паршивый сукин сын опрокинул меня как раз на вас.
   — Ничего, капитан, — успокоил его голос с сильным немецким акцентом. — Мне приходилось испытывать и не такое. Выживу и на этот раз.
   Хлопанье дверями, шарканье ног, покрывающие все возбужденные голоса. Затем объявление нервным, напряженным, подавленным голосом:
   — Мы его потеряли, капитан.
   — Что?!
   — На крыше его ждал вертолет. Он успел смыться...
   После долгого молчания раздался взбешенный голос Хелманна:
   — Значит, тут был всего лишь один человек? Это он пинком спустил меня вниз по лестнице? Расстрелял всю вашу охрану и увел девчонку? Нагрянул сюда на вертолете и безнаказанно убрался на виду у целой армии, бестолково размахивающей руками? И вы считаете, капитан, что нашли безопасное место для моих сокровищ?!
   Болан остановил запись и пояснил:
   — Дальше идет ругань, всеобщий гомон, крики, так что придется напрягать слух. Линия задержки автоматически выбрасывает паузы и неразборчивые сигналы. Тридцать минут записи сжаты менее чем в десять минут. Будьте внимательны, дальше запись идет похуже.
   Лео Таррин закурил сигару, а Броньола поджал губы и наклонился вперед в напряженном ожидании.
   Болан опустил кнопку паузы и магнитофонная лента плавно поплыла дальше. Мак медленно повел фургон вдоль берега озера. Его плечи словно окаменели, а глаза сузились, как у дикого кота, поджидающего добычу, когда он во второй раз прослушивал сумбурный, сбивчивый разговор взвинченных мафиози. В их репликах скрывался ключ к разгадке заговора века. Оставалось только найти его...
   Десять минут спустя Лео Таррин откинулся на спинку сиденья с мрачной улыбкой.
   — Ну и ну! — покрутил он головой. — Значит, они возвращают баксы домой.
   Броньола хрустнул суставами пальцев и задумчиво произнес:
   — А также франки, марки, лиры и фунты. Но почему сюда? Зачем перемещать Швейцарию в Сиэтл?
   — Возможно, здесь безопаснее, — предположил Болан. — Выглядит так, будто мафиози готовятся к всеобщему экономическому краху. А может они провоцируют его наступление? Ведь кому-то же должна приносить выгоду мировая депрессия, или я не прав? Должен признаться, я не слишком соображаю в экономике, но здравый смысл подсказывает: если один теряет, то другой находит.
   Броньола сидел нахмурясь, углубившись в свои мысли.
   — И я не силен в экономике. Более того, я склонен думать, что так называемые экономисты тоже ни черта в ней не смыслят. Но мне бы очень хотелось понять, какое значение имеет факт скопления больших масс бумажных денег в том или ином месте. Ты как считаешь, Лео?
   — У нас у мафии есть поговорка, — задумчиво ответил Таррин, — «не лезь в карман, хватай за горло».
   — Ну и что это значит?
   — А то, что они говорят не о бумаге.
   — Лэнгли Айленд! — вдруг воскликнул Болан, начиная наконец-то прозревать.
   — Что? — переспросил Таррин.
   Да, конечно, Лэнгли Айленд! Там строят не бункеры, а сейфы! Размещенные под землей в твердых скальных породах, защищенные от любых превратностей судьбы и охраняемые вооруженными до зубов профессионалами, повинующимися строгой дисциплине нацистского типа, такие сейфы превращались во второй Форт Нокс.
   — Золото, — Таррин продолжал размышлять вслух. — А может серебро. А почему бы не то и другое? Я на днях слышал, что старый серебряный четвертак стоит фактически два доллара в нынешних бумажных деньгах. Уже многие годы не ведется добыча чистого серебра.
   Болан спросил:
   — Интересно, какой должна быть доля капитала, чтобы появилась возможность повлиять на развитие экономики всего мира и заставить ее повернуть в нужном направлении?
   — Мысль интересная, — мрачно ответил Броньола. — Вероятно, не столь большой, как кажется на первый взгляд. Думаю, она вполне сопоставима со стоимостью контрольного пакета акций некоторых крупнейших корпораций.
   — Каковы по последним оценкам богатства мафии? — спросил Болан.
   — Одному Богу известно! — вскричал Броньола, воздевая руки к потолку.
   Таррин отреагировал на такое эмоциональное высказывание приятеля довольно ехидно:
   — И тебе тоже...
   — Послушайте, друзья, а не совершить ли нам небольшую увеселительную прогулку? — насмешливо спросил Болан.
   — Куда?
   — В район Эверетта — несколько миль вдоль побережья. Там есть один склад, который уже пора накрыть.
   — Я направлю туда несколько нарядов полиции, — пообещал Броньола.
   — Еще не время, Гарольд. Тебе просто накрутят хвост и на том все закончится. Пока мафиози действуют строго в соответствии с законом. Даже для того, чтобы получить ордер на обыск, тебе, как мне кажется, придется сломать немало копий в Вашингтоне. И если моя догадка верна, дело быстренько положат под сукно. Сначала я должен взять виновных с поличным. Затем ты задействуешь оперативные силы полиции — тогда нам не понадобятся никакие ордера. Правильно?
   — Но, по крайней мере, спецподразделения надо разместить поблизости и держать их в постоянной боевой готовности.
   Болан протянул ему телефонную трубку и объяснил:
   — Большой металлический ангар — склад на Саунде. На стенах написаны большие буквы ПНА. Это по шоссе номер 525 к югу от базы ВВС Пейн. Ты можешь сосредоточить своих ребят на базе.
   — То, что нужно! — обрадованно воскликнул Броньола. — Как пользоваться этой штуковиной? — он озадаченно покрутил в руках радиотелефон.
   Болан показал, как звонить, затем рассчитал курс на Эверетт, ввел его в навигационный бортовой компьютер, и боевой фургон помчался вдоль побережья в северном направлении...
   Машине снова предстояло оправдать те деньги, которые Болан затрачивал на ее содержание. На сей раз требовалось показать когти...

Глава 17

   Замысел стратегов мафии оказался до смешного простым — монополизировать денежный рынок и изнасиловать таким образом весь мир. Мафиози годами искали подходящий рычаг давления и, возможно, теперь они его нашли. Cosa di tutti Cosi — Главное Дело, большая дубинка, сила, которая сомнет любого противника — это финансовый диктат над всем цивилизованным миром!
   Болан знал, что это вполне осуществимо. Он не представлял себе как, зато не сомневался, что можно. А почему бы и нет, если Америке потребовалось целое министерство только для того, чтобы не дать монополиям, действующим законным путем, захватить власть и сожрать с потрохами всех маленьких людей, уничтожить конкуренцию, вздуть курсы ценных бумаг и до бесконечности дурачить потребителей.
   Представьте себе бизнесменов, забывших о чести и совести, вложите им в головы образ мышления мафиози, позвольте им распространить свое влияние на весь земной шар посредством финансовых махинаций, способных взломать любую денежную систему; дайте им абсолютную, первичную власть, происходящую из контроля над жизнью и смертью экономики целых наций — и что же мы получим? Безусловно — Cosa di tutti Cosi.
   Мафиози мечтали о нем еще со времен Аль Капоне, делали попытки претворить Главное Дело в жизнь силами таких парней, как Коэн и Лански, но каким-то образом только сейчас, благодаря причудливому стечению обстоятельств они получили возможность по-настоящему приступить к делу. Очевидно, появилась какая-то новая побудительная причина, мощный стимулирующий импульс. Что это за причина? Мировой энергетический кризис? Международный дефицит стратегического сырья? Паралич экономики, вызванный нестабильностью валютного рынка? Эпидемия политических кризисов, прокатившихся практически в каждой стране мира?
   А не толкнуло ли мафию на рискованный шаг сочетание всех обстоятельств или, наоборот, эти обстоятельства явились непосредственным видимым результатом уже совершающегося захвата власти?
   Было ли создание тайного мирового банка логическим завершением такого переворота или же этот акт следовало расценивать, как очередной этап борьбы за мировое господство?
   Всю дорогу до Эверетта разговоры в машине Болана крутились вокруг этих и еще многих других вопросов.
   Наконец Броньола надоело переливание из пустого в порожнее. Он запыхтел сигарой и сказал:
   — Вы как себе хотите, парни, но от этого бреда у меня разболелась голова, давайте поговорим о чем-нибудь другом, например, о женщинах.
   Лео Таррин возразил:
   — У тебя психическая травма после первого раунда в Вашингтоне. Если ты хочешь закрыть на все глаза и уйти в угол, то это не поможет. Мафиози будут в восторге — они подойдут к тебе вразвалку и будут топтать ногами, пока не вышибут весь дух.
   — Согласен, я становлюсь нервным, — устало признался Броньола. — За многие месяцы мне ни разу не удалось нормально выспаться. Страйкер, что ты об этом думаешь? Как далеко зашло дело? Сколько еще времени в нашем распоряжении?
   — Моя роль проста, — усмехнулся Болан, искоса взглянув на отражение Гарольда в зеркале.