Страница:
Считалось, что у Хоберда большие перспективы, и "цирковые" представления, которые он и всё его подразделение безукоризненно разыгрывали во время проверок и учений, поддерживали это мнение. Конечно же, в расчёте не было неумех. Нельзя стрелять из большого орудия, если перед этим хорошенько не потренируешься на маленьких, и любого, кто не справлялся с работой, Тинн вышвыривал мгновенно. Он дорожил репутацией. Главстаршина Тинн Гренит был лучшим во флоте командиром артиллерийского расчёта. Если дать ему цель, которую можно поразить, команда её поразит. Это так же верно, как то, что на Кристане-5 живут маленькие зелёные человечки.
Одевшись, Тинн взглянул на себя в зеркало. На него смотрело лицо, которое могло принадлежать лишь старому седому флотскому старшине. Он хмыкнул. Гренит пошёл служить во флот, когда тот ещё не стал имперским, и надеялся, что закончит свою жизнь на посту. Он считал, что это прекрасно. Провести всю жизнь на военной службе совсем неплохо, думал он. Тинн вышел из каюты и направился в коридор.
"Стальной коготь" был девятым по счёту кораблём, на котором он служил; на четырёх последних он исполнял обязанности командира артиллерийского расчёта. "Коготь" был звёздным разрушителем типа "император", которые составляли основу имперского флота. Тинн надеялся, что когда-нибудь получит назначение на один из четырёх строящихся в настоящее время суперразрушителей. Это и в самом деле были монстры, в восемь или десять раз больше "императоров", которые сами достигали полутора километров в длину. Сам СЗР больше всего напоминал клиновидный кусок астероида, усаженный орудиями. Возможно, если он в нужное время напомнит о себе соответствующим людям, то сможет добиться назначения на следующий, как только тот сойдёт со стапелей "Верфей Куата". Ему оставалось служить ещё несколько лет, но кто бы смог управиться с батареей на одном из этих чудовищных кораблей лучше него? Он уже послал запрос, и, быть может, если Хоберд получит повышение, он замолвит словечко за Гренита перед уходом. Пока Хоберд командует батареей, это вряд ли произойдёт. Капитан говорил, что не хочет терять лучшего старшину сектора.
Да,думал Тинн, хорошо, когда тебя ценят.Но в глубине души он знал, что не успокоится, пока не сможет заявить, что управляет самым большим и самым лучшим орудием.
Начиналась новая смена, коридоры заполнили офицеры и члены команды, спешившие занять свои посты. Хотя предстояли лишь учения, Тинн предвкушал, как услышит вой генераторов, заряжающих конденсаторы, затем ощутит сильную вибрацию и запах гари, когда заговорят ионные и лазерные орудия, выплёвывая в пустое пространство энергию, чтобы уничтожить учебную мишень. Преодолеть расстояние в сто или более километров и распылить на атомы корабль – вот настоящая сила.И никто не управлял ею лучше, чем он.
Как всегда, Тинн прибыл на место за пять минут до начала смены. В блоке, имевшем пятьдесят метров в диаметре, было спокойно. Он заметил Друта и кивнул:
– Что нового, старшина?
– Всё в норме, босс. – Высокий чагриан, один из немногих экзотов, доросших до звания в имперском флоте, огляделся вокруг. – Знаешь, что в двадцать тридцать внеплановые учения?
– Ага.
– Мы отдраили палубу, вставили капсюли и подготовились к стрельбе.
Тинн ухмыльнулся.
– Спасибо, Друт. Я твой должник.
– Неа, я должен тебе вдвое. Ты же перед последней инспекцией довёл станцию до зеркального блеска. В тот раз я удостоился улыбки самого адмирала.
Тинн кивнул. Все на корабле следили, кто кому обязан, и никто не стал бы выставлять сослуживца мишенью для критики, если мог помочь. Даже если инспекция проходит не в твою смену, рабочее место всё равно остаётся твоим, а один лишь неодобрительный взгляд может привести к тому, что все они предстанут в невыгодном свете. И наоборот, конечно.
– Принимай пост, – сказал Друт, – а я пойду поем. Слышал, в столовой сегодня бербезийский краб.
– Скорее всего, подделка из сои, – ответил Тинн.
Друт пожал плечами.
– Ну, так мы же на флоте, а не в "Звезде Юуз-4".
И он вышел, пригнувшись, чтобы не задеть рогами притолоку.
Дневная смена уже была на месте – старшина Тинн Гренит требовал, чтобы все были на постах за пятнадцать минут до начала, и если кого-то не было, тому впоследствии приходилось об этом пожалеть. После первого раза создавалось впечатление, что задницу погрыз голодный риик. После второго можно было искать новую работу.
– Доброе утро, народ, – поздоровался Тинн.
– Доброе утро, шеф, – эхом отозвался расчёт.
– Начищаем пуговицы, ребята, – объявил командир. – Не хочу, чтобы сегодня что-нибудь заело как раз в тот момент, когда мы начнём стрелять.
Подчинённые улыбнулись. Все они знали про учения. Все они были готовы. И никто из них не собирался подводить главного старшину Тинна Гренита. Нет, сэр...
Медицинский фрегат "Медстар-4", полярная орбита планеты Безнадёга
– Капитан медицинской службы Корнелл Дивини?
Ули кивнул.
– Да.
– Медработник второго класса Варли, сэр, – представился мужчина. Он был человеком, как и сам Ули, или, по крайней мере, принадлежал к близкой расе. Ули не стал бы утверждать обратного, а уж он-то кое-что понимал в человеческой анатомии.
– Сюда, сэр.
Медтех повёл его по пустым серым коридорам вглубь корабля, в административный комплекс. Ули полубессознательно отмечал маршрут, зная, что сможет быстро найти дорогу, если понадобится. У него было прекрасное чувство направления, хотя это и не было его заслугой – просто Ули с ним родился.
Конечно, его привели в административный отдел медцентра. На всех кораблях медотсеки одинаковы: те же бледные, почти белые стены, широкие коридоры, разноцветные люминесцентные полосы на полу, причём каждый цвет ведёт в своё отделение. Здесь работало человек десять, в основном секретари и биологи, и ещё несколько дроидов. Он знал, что сам медицинский персонал располагается где-то дальше.
– Коммандер Хотайс, доктор Корнелл Дивини.
Хотайс оказался низеньким полным человечком лет семидесяти, с седыми волосами и подстриженной бородкой, одетым в медицинскую форму, явно сшитую на заказ. Он сверился со списком на мониторе, поднял глаза и кивнул технику:
– Благодарю вас, Варли.
Техник наклонил голову, ответил "Да, сэр" и удалился.
– Добро пожаловать на "Медстар-4", доктор, – сказал Хотайс. – Рад, что вы будете работать у нас.
Ули кивнул.
– Благодарю вас, сэр, – ответил он. Надо было открыто показать отсутствие энтузиазма. Старик встопорщил бровь, более густую, чем волоски на спине гусеницы.
– Недоволен назначением, сынок?
Ули наградил нового командира скептическим вглядом.
– Недоволен? Моё первое назначение было в РЕМСО [6]на болотистой планете, где лёгкие за пять минут заполняются спорами, если не надеть маску. Я заштопал, наверно, тысячу клонов, и предполагал, что в конце концов выйду в отставку и вернусь домой. С тех пор я отслужил... сколько – пять? шесть? сроков. Я сбился со счёта.
Хотайс кивнул.
– ДО СВИданья, счастливая жизнь, – сказал он.
– Точно.
ДОСВИ означало "Директива о сокращении военных издержек". Слишком много квалифицированных кадров, призванных во времена Войн клонов, устали от военной службы и по окончании её срока рвались домой. Поскольку разгорелись боевые действия против повстанцев, Империя не могла позволить им выйти в отставку и тратить средства на обучение замены. Особенно не хватало врачей – и тут вступала в действие ДОСВИ. Приказ, имевший обратную силу, означал, что, вне зависимости от давности мобилизации, ты был обречён подчиняться командованию, пока в тебе присутствовала нужда – или пока тебя не убьют. В любом случае, ты мог распрощаться с планами на другую жизнь.
Директива о сокращении военных издержек.Существовала и другая расшифровка, почти наверняка нацарапанная где-нибудь на стене остроумным граффитистом, которая распространилась за последние несколько лет: Добейте Обречённого! Совесть Вообще Имеется? Воспоминания вызвали на губах Ули невесёлую улыбку.
– Извини, сынок, – сказал ему командир. – Не я это придумал.
– Но вы – кадровыйфлотский офицер.
Тот кивнул.
– Все мы сами выбираем себе путь.
– По-моему, не совсем так. Если бы я самвыбирал путь, скорее всего, мы с вами никогда бы не встретились.
Хотайс пожал плечами.
– Что я могу ответить? Не в моих силах вернуть цивилизованные порядки – я просто делаю то, что приказывают. Нам не хватает хирургов. Я подал запрос на пополнение личного состава, и прислали тебя. В любом случае, ты служил бы если не здесь, то где-то ещё – там, где Империя сочла бы нужным. Конечно, у нас не ЦКБ Центра Империи и не "Большой зоопарк" [7], но здесь, по крайней мере всё спокойно. Всё-таки не палатка РЕМСО в диких зарослях. В нас никто не стреляет. Единственное, с чем приходится иметь дело, – несчастные случаи на производстве или обычное переутомление. Всё могло быть и лучше, капитан, но могло быть и гораздо хуже. Война ужасна, но такова жизнь.
– Да, сэр.
– Второе слово можешь опустить. Мы здесь обходимся без чинов. Дроид покажет тебе каюту, потом можешь прогуляться и осмотреться.
Хотайс взглянул на его документы.
– Здесь сказано, что ты родом с Татуина, Дивини.
– Ули.
Хотайс искоса взглянул на него.
– Что ты сказал, сынок?
– Обычно меня называют Ули. Это тускенское слово, означающее...
Его прервал вой сирены. Ули сразу понял: жди беды!
В помещение вкатился дроид-секретарь. Единственное колесо удерживало его в стоячем положении, а гироскоп повизгивал почти на грани слышимости. Дроид остановился перед Хотайсом.
– Сэр, санитарный корабль номер девять прибывает в ангар Б. При взрыве ёмкости с кислородом на стройплощадке пострадало двенадцать рабочих.
Ули заметил, что по неизвестной причине из вокабулятора дроида слышалось нечто похожее на мелодию, которую он находил приятной. Как будто дроид был героем оперетты, готовым в любой момент запеть.
– Ориентировочное время прибытия через шесть с половиной минут, – продолжил дроид. – Медработники на объекте классифицируют основные повреждения как компрессионные травмы, осколочные ранения и вакуумные разрывы. Четверо в тяжёлом состоянии, двое из них в шоке, трое средней тяжести, пятеро лёгких. По расам: шестеро вуки, трое людей, один цереанин, один угнот, один гунган.
Ули нахмурился. Интересный набор – шестеровуки? И они работают на Империю? В этом было что-то неправильное.
– Многовато для тихого местечка, – сказал он. – Где здесь приёмный покой?
– Необязательно бросаться туда прямо сейчас, – сказал Хотайс.
Ули пожал плечами.
– Может быть. Но я так привык.
Хотайс склонил голову.
– Формио тебя отведёт. – Он кивнул на дроида. – Вещи оставь здесь, их отнесут в каюту.
– Сюда, доктор Дивини, – произнёс дроид приятным тенором. Поскрипывая колесом, он поехал по коридору, и Ули зашагал следом.
Глава 6
Система Хоруз, планета Безнадёга, квадрант 3, сектор 547, квадрат 4354, лагерь "Вырубка"
Будучи зелосианцем, Силот Ратуа Дил мог, если понадобится, жить на одной только воде и солнечном свете – по крайней мере, некоторое время. Он не знал, откуда вела происхождение его раса, но весь его народ имел зелёные глаза и зелёную кровь. Пока никто из представителей других рас не проявил достаточно любопытства, чтобы сделать полноценный генетический анализ, а в его родном мире считали, что зелосианцы – уникальный гибрид животных и растений, скрестившихся на заре истории Зелоса. Солнечный свет, немного воды – и он мог без остановки идти целый месяц, а может, и два, не съев за это время ни крошки. Хотя это было бы неприятно. Куда приятнее – бифштекс из бомата и яйца фило, и, если уж на то пошло, куда приятнее быть дома на Зелосе, а не на планете-тюрьме, среди мерзких преступников.
К несчастью, всё было не так.
Он осмотрел внутренности убогой хижины, в которой обитал, – ветхой конструкции из кусков местных деревьев и отслуживших своё имперских упаковочных ящиков, нагромождённых друг на друга и скреплённых при помощи лиан, проволоки и обрывков бечёвки. Не хоромы, конечно, но всё-таки это его дом. Ратуа растянулся на постели – по сути, просто коврике, прикрывавшем кучу ветвей вечнозелёных растений. Когда ветви свежие и уложены правильно, лежать на них очень удобно. А эти начали подсыхать – он не менял их уже пару стандартных недель. Надо будет поменять, и не только из-за того, что на сухих ветках неудобно лежать, но и потому, что их могут быстро наводнить личинки скорпионов, а всего лишь одно прикосновение скорпионьего хвоста заставит представителя практически любой гуманоидной расы несколько недель биться в агонии – это если повезёт.
В тысячный раз Ратуа мысленно проклял невезение, приведшее его сюда. Да, он был вором, хотя никогда не воровал по-крупному. Да, он был контрабандистом, хотя никогда не имел от этого настоящих денег. Ратуа постоянно старался что-нибудь урвать, и это помогало ему здесь выжить. Ещё он не упускал возможности обмануть незадачливого покупателя на срочной сделке. Но быть сцапанным в портовом кабаке на Тригалисе, только потому, что там собрались пираты, а его тоже сочли за члена банды? Это было неправильно. А он зашёл всего лишь выпить кружку браги. То, что он немного повздорил с одним из пиратов из-за милвикийского шёлка, который недавно "выпал" из торгового фургона, вовсе не означало, что он член банды.
Судей, к сожалению, в этом убедить не удалось. Ратуа предложил проверить его на детекторе лжи, но за это пришлось бы платить, а поскольку он был на мели, судьи не захотели тратить деньги налогоплательщиков – зачем, когда он явно в чём-то виновен? Пусть и не в этом конкретном преступлении на этой конкретной планете. Так или иначе, его швырнули к группе отвратительных типов, всех их затолкали в грузовой трюм, где места не хватало даже для половины, и в конечном счёте выбросили на этой планете.
Жить на одной планете с настоящими уголовниками, совершившими по-настоящему тяжкие преступления – это вам не по парку гулять. Даже если бы здесь не было воров, убийц, вымогателей и подобного сброда, вряд ли кто-то пожелал бы построить на Безнадёге дачу. На планете был один большой океан и один континент, в основном покрытый джунглями. Буйная растительность благоденствовала – виной тому уровень гравитации (менее трёх четвертей стандартной) и сезонные шторма, которые с рёвом прилетали с далёкого океана, порождённые энергией приливов и отливов – в свою очередь, вызванных нестабильной орбитой планеты.
Чтобы выдерживать штормовые ветра, местные растения тесно сплетались между собой и зарывались корнями глубоко в землю. В некоторых местах переплетённый лианами дождевой лес был абсолютно непроходим. Животные тоже адаптировались – становились гибкими, похожими на змей. Так было удобнее добывать пищу среди увитых лианами стволов. В лесах обитало множество ядовитых членистоногих, а также несколько летающих видов, например, маленькие крылатые ящерицы и похожие на морских скатов существа, обладавшие очень странным жизненным циклом: рождаясь в океане, они заканчивали жизнь в джунглях.
И все – абсолютно все– казалось, были самыми ужасными, чудовищными и омерзительными образчиками своих видов. Это была не столько взаимосвязанная экосистема, сколько тотальная биологическая война, в которой мириады обитателей Безнадёги, казалось, обречены бороться и уничтожать друг друга. Похоже, всё, что двигалось, обладало ядовитыми клыками, а всё, что росло – ядовитыми колючками и шипами...
И в довершение всегоздесь были заключённые.
Охрана, в комфорте устроившаяся на парящих патрульных баржах, находилась здесь только для гарантии, что никто не сбежит. За исключением этого, заключённые могли делать друг с другом, что хотят, и не проходило ночи, чтобы кого-нибудь не избили – иногда до смерти. Здесь царил закон джунглей, как и на воле. Всем заправляли большие хищники. Они брали, что хотели, а посмеешь возразить – раздавят. Ратуа старался не высовываться – если тебя не заметят, скорее всего, и убивать просто ради удовольствия не станут. Он повесил на рот замок, зарылся в песок и сосредоточился на том, чтобы выжить.
Ратуа умылся относительно чистой водой из бака от генератора стасисного поля и вышел из дома. Сержант Нова Стил, один из наиболее дружелюбных охранников, сегодня утром проводил занятия по самообороне. Занимались в основном охранники, но было и несколько заключённых, а Ратуа обожал наблюдать, как потеют другие. К тому же, на таком собрании можно провернуть какое-нибудь дельце. Немного одного товара обменять на чуточку другого, остаться в выгоде... Ратуа делал отличный бизнес на обмене товарами и услугами, и это помогало откупиться от "хищников", которым он время от времени всё же попадался на глаза. Скажи, дружище, чего ты больше хочешь – растоптать меня в зелёную кашу или новую батарейку для плеера?
Имея дело с преступниками (как, впрочем, и со всеми остальными), полагаться следовало прежде всего на жадность.
Вскоре Ратуа дошёл до расчищенной площадки, где проходили занятия. Учеников было восемнадцать или двадцать, и намного больше зрителей – заключённых и охраны. Он потолкался среди них в надежде найти у кого-нибудь парочку лишних солнцеплодов, которые можно выменять (самому при этом оставшись в выигрыше) себе на завтрак.
Пока Ратуа прокладывал путь сквозь толпу, сержант Стил рассказывал, что делать, если на вас нападут с ножом.
– Кто-нибудь знает, что делать, если у противника нож? – спросил Стил.
– Удирать, как флитабиста, – выкрикнул кто-то.
Присутствующие захохотали. Стил спросил:
– Ты раньше бывал на занятиях по самообороне?
Опять смех.
– Монн совершенно прав, – продолжил сержант. – Надо бежать со всех ног. С пустыми руками не стоит выходить против ножа – обязательно лишишься какой-нибудь важной детали. И если вы, отбросы галактики, не стали трудолюбивее с тех пор, как я последний раз вас видел, значит, медцентра в здешних краях по-прежнему нет. А если рана будет серьёзной, вы истечёте кровью или занесёте инфекцию, и смерть будет долгой и мучительной.
В толпе послышался одобрительный шёпот. Все понимали, куда клонит сержант. Если потеряешь конечность, то потеряешь её навсегда – если только от природы не обладаешь способностью к регенерации. Местная медицина находилась в зачаточном состоянии: в лагере имелось несколько врачей и прочих костоправов, но почти не было оборудования и лекарств. Ближайшая бакта-камера, впрочем, находилась отсюда километрах в трёхстах, но к сожалению, эти километры надо было отсчитывать не по горизонтали, а по вертикали, и большинство заключённых не питало иллюзий насчёт своих шансов в случае болезни оказаться в орбитальной клинике.
– Но если у вас нет оружия и вы не можете сбежать, вам нужен альтернативный план действий. И он должен быть не из тех, где нужно большое мастерство, потому что его у вас нет. А даже если бы было, могло бы и не помочь.
Стил огляделся.
– Эй, Ратуа, позволь отвлечь тебя на минутку.
Ратуа улыбнулся. Подобное они проделывали и раньше.
– Многие преподаватели самообороны твердят, что надо перехватить и удержать руку с ножом, – продолжил Стил, – но не стоит на этом зацикливаться, потому что это чистейшая глупость. Если вы не будете быстрее обладателя ножа, он воткнёт оружие вам под рёбра вне зависимости от того, сколько у вас знаний.
Ратуа пробрался сквозь неровный круг, образованный зрителями. Стил вручил ему тренировочный "нож" длиной в полруки и сделанный из пластика – в плане прочности он походил на настоящий, но был достаточно гибок: если им ударить, нож согнётся, не причинив вреда. "Лезвие" было покрыто безвредной красной краской, которая оставляла следы на всём, чего касалась.
– Я двенадцать лет отдал занятиям терас-каси [8], – заявил Стил. – Два раза был чемпионом Первого Флота по рукопашному бою в среднем весе, и два раза занимал второе место. Думаю, что в рукопашном поединке я порву любого обитателя этой планеты приблизительно моей комплекции, вне зависимости от того, к какой расе он принадлежит. На ножах я бы дрался с ним вничью. С голыми руками против ножа? Меня однозначно зарежут. Покажи им, Ратуа.
Ратуа улыбнулся и не спеша шагнул вперёд. Сделал ленивый выпад ножом. Стил извернулся и сделал движение, хватая его руку, но...
У Ратуа был особый приём.
Когда сержант дотянулся до его запястья, зелосианец дёрнул рукой. Для него это было несложно, но Ратуа знал, что зрители увидят, как рука расплывается.
Это не было присуще зелосианцам – только самому Ратуа. Он не знал, откуда это взялось – но в один прекрасный миг он включал космическую скорость и становился быстрее, чем большинство живых существ. Намногобыстрее. Медики, которые однажды осматривали его и пытались засечь время, требующееся его рефлексам, говорили что-то о мутации, об аномально быстрой настической [9]реакции в волокнах целлюлозы, которая составляла основу его мышц. Но что бы ни послужило причиной, это свойство организма не раз помогало Ратуа во время ссылки на Безнадёге.
Сержант продолжал двигаться, но Ратуа его движения казались медленными. Он взмахнул "ножом", сделал три быстрых разреза и удар. Затем отступил назад.
Время опять потекло с нормальной скоростью. Несколько зрителей, никогда не видевших этого представления прежде, разинули рты или выругались.
На шее у сержанта Стила красовалось две тонких красных полосы, по одной с каждой стороны, и ещё одна пересекала горло, а на груди виднелось маленькое красное пятнышко прямо под сердцем.
Когда удивлённые возгласы стихли, Стил бросил:
– Видали? – и повернулся к Ратуа. – Сколько ты учился драться, Ратуа?
– Включая сегодня? – он ухмыльнулся. – Ммм, вообще-то... нисколько.
Стил указал на красные отметины.
– Одного такого удара было бы достаточно, чтобы убить меня. Зеленоглазку драться не учили, а я знаток. Но будь нож настоящим, я бы скоро превратился в перегной – если бы кто-нибудь потрудился меня закопать. Да, Ратуа быстр, необычайно быстр, но вот что запомните: никогда не знаешь, на кого или на что можно нарваться. Особенно здесь, на Безнадёге. Лучше уж остановиться и подумать. Спасибо, Ратуа.
Зелосианец кивнул и вышел из круга. Эти небольшие представления, случавшиеся время от времени, были ещё одной причиной, позволявшей ему оставаться в живых. Хищники предпочитали беззащитных жертв, и хотя Ратуа не был бойцом – от вида крови, даже не зелёной, ему становилось дурно – кругом было полно намного более медлительных существ, на которых можно охотиться. Зачем без надобности рисковать своей шеей?
Стил продолжал толковать о стойках, позициях и упреждающих ударах, но Ратуа всё это уже слышал и раньше. Ему больше хотелось отыскать солнцеплоды, а после выпавшего "момента славы" это, вероятно, будет проще. Все любят звёзд.
Сержант Нова Стил честно выполнял свой долг. Служить в охране тюремной планеты – не слишком приятная обязанность. Эта работа будет невыносимо вонять, даже если её заморозить в карбоните. Он бы с гораздо большей охотой находился на переднем крае, бился с повстанцами на полях сражений, применяя свои заработанные потом и кровью навыки там, где они нужны больше всего. Но кому-то надо заниматься и этим, а поскольку Стил был философом, он примирился с тем, что нечто подобное выпало на его долю. Он давно научился извлекать всё возможное из существующего положения. Ничего другого и не остаётся, если ты солдат имперской армии.
Он вспомнил изречение философа-мрллси Джевика: "Я знаю себя лишь таким, каким сам себе кажусь". Обманчиво сложная идея, выраженная простыми словами. Нова слегка улыбнулся при мысли, как бы отреагировали его сослуживцы, если бы узнали, какие голо он хранит у себя под койкой: не пикантные картинки с танцующими тви'леками, а целые диссертации различных школ метафизической мысли, разработанные виднейшими философами галактики. Не то чтобы он что-то имел против танцующих тви'лек. Но то, чем он занимался в последние несколько лет, что служил здесь, помогало оставаться в здравом уме – в этом Нова был убеждён.
Большинство заключённых действительно были отбросами галактики – те, кто совершил тяжкие преступления и, несомненно, заслуживал смертной казни – например, в космосе от удушья, после сброса со звёздного разрушителя в числе прочего мусора. Но некоторые из них были отправлены сюда по ошибке или потому, что им не повезло, хотя Нова знал, что большинство из них отнюдь не столпы общества. Ярким примером был Ратуа. Сержант был ему весьма обязан – тот доставал для него голо и лишь слегка приподнимал бровь, слыша название. Но "человек-растение" был скорее исключением. Вероятно, если проверить данные, обнаружится, что большинству заключённых сошло с рук какое-нибудь злодеяние против планеты, с которой они прибыли, так что их пребывание здесь нельзя считать несправедливым. По-настоящему невиновных среди попавших на Безнадёгу было не так уж и много. Нескольких он знал лично – в основном это были политические заключённые.
Одевшись, Тинн взглянул на себя в зеркало. На него смотрело лицо, которое могло принадлежать лишь старому седому флотскому старшине. Он хмыкнул. Гренит пошёл служить во флот, когда тот ещё не стал имперским, и надеялся, что закончит свою жизнь на посту. Он считал, что это прекрасно. Провести всю жизнь на военной службе совсем неплохо, думал он. Тинн вышел из каюты и направился в коридор.
"Стальной коготь" был девятым по счёту кораблём, на котором он служил; на четырёх последних он исполнял обязанности командира артиллерийского расчёта. "Коготь" был звёздным разрушителем типа "император", которые составляли основу имперского флота. Тинн надеялся, что когда-нибудь получит назначение на один из четырёх строящихся в настоящее время суперразрушителей. Это и в самом деле были монстры, в восемь или десять раз больше "императоров", которые сами достигали полутора километров в длину. Сам СЗР больше всего напоминал клиновидный кусок астероида, усаженный орудиями. Возможно, если он в нужное время напомнит о себе соответствующим людям, то сможет добиться назначения на следующий, как только тот сойдёт со стапелей "Верфей Куата". Ему оставалось служить ещё несколько лет, но кто бы смог управиться с батареей на одном из этих чудовищных кораблей лучше него? Он уже послал запрос, и, быть может, если Хоберд получит повышение, он замолвит словечко за Гренита перед уходом. Пока Хоберд командует батареей, это вряд ли произойдёт. Капитан говорил, что не хочет терять лучшего старшину сектора.
Да,думал Тинн, хорошо, когда тебя ценят.Но в глубине души он знал, что не успокоится, пока не сможет заявить, что управляет самым большим и самым лучшим орудием.
Начиналась новая смена, коридоры заполнили офицеры и члены команды, спешившие занять свои посты. Хотя предстояли лишь учения, Тинн предвкушал, как услышит вой генераторов, заряжающих конденсаторы, затем ощутит сильную вибрацию и запах гари, когда заговорят ионные и лазерные орудия, выплёвывая в пустое пространство энергию, чтобы уничтожить учебную мишень. Преодолеть расстояние в сто или более километров и распылить на атомы корабль – вот настоящая сила.И никто не управлял ею лучше, чем он.
Как всегда, Тинн прибыл на место за пять минут до начала смены. В блоке, имевшем пятьдесят метров в диаметре, было спокойно. Он заметил Друта и кивнул:
– Что нового, старшина?
– Всё в норме, босс. – Высокий чагриан, один из немногих экзотов, доросших до звания в имперском флоте, огляделся вокруг. – Знаешь, что в двадцать тридцать внеплановые учения?
– Ага.
– Мы отдраили палубу, вставили капсюли и подготовились к стрельбе.
Тинн ухмыльнулся.
– Спасибо, Друт. Я твой должник.
– Неа, я должен тебе вдвое. Ты же перед последней инспекцией довёл станцию до зеркального блеска. В тот раз я удостоился улыбки самого адмирала.
Тинн кивнул. Все на корабле следили, кто кому обязан, и никто не стал бы выставлять сослуживца мишенью для критики, если мог помочь. Даже если инспекция проходит не в твою смену, рабочее место всё равно остаётся твоим, а один лишь неодобрительный взгляд может привести к тому, что все они предстанут в невыгодном свете. И наоборот, конечно.
– Принимай пост, – сказал Друт, – а я пойду поем. Слышал, в столовой сегодня бербезийский краб.
– Скорее всего, подделка из сои, – ответил Тинн.
Друт пожал плечами.
– Ну, так мы же на флоте, а не в "Звезде Юуз-4".
И он вышел, пригнувшись, чтобы не задеть рогами притолоку.
Дневная смена уже была на месте – старшина Тинн Гренит требовал, чтобы все были на постах за пятнадцать минут до начала, и если кого-то не было, тому впоследствии приходилось об этом пожалеть. После первого раза создавалось впечатление, что задницу погрыз голодный риик. После второго можно было искать новую работу.
– Доброе утро, народ, – поздоровался Тинн.
– Доброе утро, шеф, – эхом отозвался расчёт.
– Начищаем пуговицы, ребята, – объявил командир. – Не хочу, чтобы сегодня что-нибудь заело как раз в тот момент, когда мы начнём стрелять.
Подчинённые улыбнулись. Все они знали про учения. Все они были готовы. И никто из них не собирался подводить главного старшину Тинна Гренита. Нет, сэр...
Медицинский фрегат "Медстар-4", полярная орбита планеты Безнадёга
– Капитан медицинской службы Корнелл Дивини?
Ули кивнул.
– Да.
– Медработник второго класса Варли, сэр, – представился мужчина. Он был человеком, как и сам Ули, или, по крайней мере, принадлежал к близкой расе. Ули не стал бы утверждать обратного, а уж он-то кое-что понимал в человеческой анатомии.
– Сюда, сэр.
Медтех повёл его по пустым серым коридорам вглубь корабля, в административный комплекс. Ули полубессознательно отмечал маршрут, зная, что сможет быстро найти дорогу, если понадобится. У него было прекрасное чувство направления, хотя это и не было его заслугой – просто Ули с ним родился.
Конечно, его привели в административный отдел медцентра. На всех кораблях медотсеки одинаковы: те же бледные, почти белые стены, широкие коридоры, разноцветные люминесцентные полосы на полу, причём каждый цвет ведёт в своё отделение. Здесь работало человек десять, в основном секретари и биологи, и ещё несколько дроидов. Он знал, что сам медицинский персонал располагается где-то дальше.
– Коммандер Хотайс, доктор Корнелл Дивини.
Хотайс оказался низеньким полным человечком лет семидесяти, с седыми волосами и подстриженной бородкой, одетым в медицинскую форму, явно сшитую на заказ. Он сверился со списком на мониторе, поднял глаза и кивнул технику:
– Благодарю вас, Варли.
Техник наклонил голову, ответил "Да, сэр" и удалился.
– Добро пожаловать на "Медстар-4", доктор, – сказал Хотайс. – Рад, что вы будете работать у нас.
Ули кивнул.
– Благодарю вас, сэр, – ответил он. Надо было открыто показать отсутствие энтузиазма. Старик встопорщил бровь, более густую, чем волоски на спине гусеницы.
– Недоволен назначением, сынок?
Ули наградил нового командира скептическим вглядом.
– Недоволен? Моё первое назначение было в РЕМСО [6]на болотистой планете, где лёгкие за пять минут заполняются спорами, если не надеть маску. Я заштопал, наверно, тысячу клонов, и предполагал, что в конце концов выйду в отставку и вернусь домой. С тех пор я отслужил... сколько – пять? шесть? сроков. Я сбился со счёта.
Хотайс кивнул.
– ДО СВИданья, счастливая жизнь, – сказал он.
– Точно.
ДОСВИ означало "Директива о сокращении военных издержек". Слишком много квалифицированных кадров, призванных во времена Войн клонов, устали от военной службы и по окончании её срока рвались домой. Поскольку разгорелись боевые действия против повстанцев, Империя не могла позволить им выйти в отставку и тратить средства на обучение замены. Особенно не хватало врачей – и тут вступала в действие ДОСВИ. Приказ, имевший обратную силу, означал, что, вне зависимости от давности мобилизации, ты был обречён подчиняться командованию, пока в тебе присутствовала нужда – или пока тебя не убьют. В любом случае, ты мог распрощаться с планами на другую жизнь.
Директива о сокращении военных издержек.Существовала и другая расшифровка, почти наверняка нацарапанная где-нибудь на стене остроумным граффитистом, которая распространилась за последние несколько лет: Добейте Обречённого! Совесть Вообще Имеется? Воспоминания вызвали на губах Ули невесёлую улыбку.
– Извини, сынок, – сказал ему командир. – Не я это придумал.
– Но вы – кадровыйфлотский офицер.
Тот кивнул.
– Все мы сами выбираем себе путь.
– По-моему, не совсем так. Если бы я самвыбирал путь, скорее всего, мы с вами никогда бы не встретились.
Хотайс пожал плечами.
– Что я могу ответить? Не в моих силах вернуть цивилизованные порядки – я просто делаю то, что приказывают. Нам не хватает хирургов. Я подал запрос на пополнение личного состава, и прислали тебя. В любом случае, ты служил бы если не здесь, то где-то ещё – там, где Империя сочла бы нужным. Конечно, у нас не ЦКБ Центра Империи и не "Большой зоопарк" [7], но здесь, по крайней мере всё спокойно. Всё-таки не палатка РЕМСО в диких зарослях. В нас никто не стреляет. Единственное, с чем приходится иметь дело, – несчастные случаи на производстве или обычное переутомление. Всё могло быть и лучше, капитан, но могло быть и гораздо хуже. Война ужасна, но такова жизнь.
– Да, сэр.
– Второе слово можешь опустить. Мы здесь обходимся без чинов. Дроид покажет тебе каюту, потом можешь прогуляться и осмотреться.
Хотайс взглянул на его документы.
– Здесь сказано, что ты родом с Татуина, Дивини.
– Ули.
Хотайс искоса взглянул на него.
– Что ты сказал, сынок?
– Обычно меня называют Ули. Это тускенское слово, означающее...
Его прервал вой сирены. Ули сразу понял: жди беды!
В помещение вкатился дроид-секретарь. Единственное колесо удерживало его в стоячем положении, а гироскоп повизгивал почти на грани слышимости. Дроид остановился перед Хотайсом.
– Сэр, санитарный корабль номер девять прибывает в ангар Б. При взрыве ёмкости с кислородом на стройплощадке пострадало двенадцать рабочих.
Ули заметил, что по неизвестной причине из вокабулятора дроида слышалось нечто похожее на мелодию, которую он находил приятной. Как будто дроид был героем оперетты, готовым в любой момент запеть.
– Ориентировочное время прибытия через шесть с половиной минут, – продолжил дроид. – Медработники на объекте классифицируют основные повреждения как компрессионные травмы, осколочные ранения и вакуумные разрывы. Четверо в тяжёлом состоянии, двое из них в шоке, трое средней тяжести, пятеро лёгких. По расам: шестеро вуки, трое людей, один цереанин, один угнот, один гунган.
Ули нахмурился. Интересный набор – шестеровуки? И они работают на Империю? В этом было что-то неправильное.
– Многовато для тихого местечка, – сказал он. – Где здесь приёмный покой?
– Необязательно бросаться туда прямо сейчас, – сказал Хотайс.
Ули пожал плечами.
– Может быть. Но я так привык.
Хотайс склонил голову.
– Формио тебя отведёт. – Он кивнул на дроида. – Вещи оставь здесь, их отнесут в каюту.
– Сюда, доктор Дивини, – произнёс дроид приятным тенором. Поскрипывая колесом, он поехал по коридору, и Ули зашагал следом.
Глава 6
Система Хоруз, планета Безнадёга, квадрант 3, сектор 547, квадрат 4354, лагерь "Вырубка"
Будучи зелосианцем, Силот Ратуа Дил мог, если понадобится, жить на одной только воде и солнечном свете – по крайней мере, некоторое время. Он не знал, откуда вела происхождение его раса, но весь его народ имел зелёные глаза и зелёную кровь. Пока никто из представителей других рас не проявил достаточно любопытства, чтобы сделать полноценный генетический анализ, а в его родном мире считали, что зелосианцы – уникальный гибрид животных и растений, скрестившихся на заре истории Зелоса. Солнечный свет, немного воды – и он мог без остановки идти целый месяц, а может, и два, не съев за это время ни крошки. Хотя это было бы неприятно. Куда приятнее – бифштекс из бомата и яйца фило, и, если уж на то пошло, куда приятнее быть дома на Зелосе, а не на планете-тюрьме, среди мерзких преступников.
К несчастью, всё было не так.
Он осмотрел внутренности убогой хижины, в которой обитал, – ветхой конструкции из кусков местных деревьев и отслуживших своё имперских упаковочных ящиков, нагромождённых друг на друга и скреплённых при помощи лиан, проволоки и обрывков бечёвки. Не хоромы, конечно, но всё-таки это его дом. Ратуа растянулся на постели – по сути, просто коврике, прикрывавшем кучу ветвей вечнозелёных растений. Когда ветви свежие и уложены правильно, лежать на них очень удобно. А эти начали подсыхать – он не менял их уже пару стандартных недель. Надо будет поменять, и не только из-за того, что на сухих ветках неудобно лежать, но и потому, что их могут быстро наводнить личинки скорпионов, а всего лишь одно прикосновение скорпионьего хвоста заставит представителя практически любой гуманоидной расы несколько недель биться в агонии – это если повезёт.
В тысячный раз Ратуа мысленно проклял невезение, приведшее его сюда. Да, он был вором, хотя никогда не воровал по-крупному. Да, он был контрабандистом, хотя никогда не имел от этого настоящих денег. Ратуа постоянно старался что-нибудь урвать, и это помогало ему здесь выжить. Ещё он не упускал возможности обмануть незадачливого покупателя на срочной сделке. Но быть сцапанным в портовом кабаке на Тригалисе, только потому, что там собрались пираты, а его тоже сочли за члена банды? Это было неправильно. А он зашёл всего лишь выпить кружку браги. То, что он немного повздорил с одним из пиратов из-за милвикийского шёлка, который недавно "выпал" из торгового фургона, вовсе не означало, что он член банды.
Судей, к сожалению, в этом убедить не удалось. Ратуа предложил проверить его на детекторе лжи, но за это пришлось бы платить, а поскольку он был на мели, судьи не захотели тратить деньги налогоплательщиков – зачем, когда он явно в чём-то виновен? Пусть и не в этом конкретном преступлении на этой конкретной планете. Так или иначе, его швырнули к группе отвратительных типов, всех их затолкали в грузовой трюм, где места не хватало даже для половины, и в конечном счёте выбросили на этой планете.
Жить на одной планете с настоящими уголовниками, совершившими по-настоящему тяжкие преступления – это вам не по парку гулять. Даже если бы здесь не было воров, убийц, вымогателей и подобного сброда, вряд ли кто-то пожелал бы построить на Безнадёге дачу. На планете был один большой океан и один континент, в основном покрытый джунглями. Буйная растительность благоденствовала – виной тому уровень гравитации (менее трёх четвертей стандартной) и сезонные шторма, которые с рёвом прилетали с далёкого океана, порождённые энергией приливов и отливов – в свою очередь, вызванных нестабильной орбитой планеты.
Чтобы выдерживать штормовые ветра, местные растения тесно сплетались между собой и зарывались корнями глубоко в землю. В некоторых местах переплетённый лианами дождевой лес был абсолютно непроходим. Животные тоже адаптировались – становились гибкими, похожими на змей. Так было удобнее добывать пищу среди увитых лианами стволов. В лесах обитало множество ядовитых членистоногих, а также несколько летающих видов, например, маленькие крылатые ящерицы и похожие на морских скатов существа, обладавшие очень странным жизненным циклом: рождаясь в океане, они заканчивали жизнь в джунглях.
И все – абсолютно все– казалось, были самыми ужасными, чудовищными и омерзительными образчиками своих видов. Это была не столько взаимосвязанная экосистема, сколько тотальная биологическая война, в которой мириады обитателей Безнадёги, казалось, обречены бороться и уничтожать друг друга. Похоже, всё, что двигалось, обладало ядовитыми клыками, а всё, что росло – ядовитыми колючками и шипами...
И в довершение всегоздесь были заключённые.
Охрана, в комфорте устроившаяся на парящих патрульных баржах, находилась здесь только для гарантии, что никто не сбежит. За исключением этого, заключённые могли делать друг с другом, что хотят, и не проходило ночи, чтобы кого-нибудь не избили – иногда до смерти. Здесь царил закон джунглей, как и на воле. Всем заправляли большие хищники. Они брали, что хотели, а посмеешь возразить – раздавят. Ратуа старался не высовываться – если тебя не заметят, скорее всего, и убивать просто ради удовольствия не станут. Он повесил на рот замок, зарылся в песок и сосредоточился на том, чтобы выжить.
Ратуа умылся относительно чистой водой из бака от генератора стасисного поля и вышел из дома. Сержант Нова Стил, один из наиболее дружелюбных охранников, сегодня утром проводил занятия по самообороне. Занимались в основном охранники, но было и несколько заключённых, а Ратуа обожал наблюдать, как потеют другие. К тому же, на таком собрании можно провернуть какое-нибудь дельце. Немного одного товара обменять на чуточку другого, остаться в выгоде... Ратуа делал отличный бизнес на обмене товарами и услугами, и это помогало откупиться от "хищников", которым он время от времени всё же попадался на глаза. Скажи, дружище, чего ты больше хочешь – растоптать меня в зелёную кашу или новую батарейку для плеера?
Имея дело с преступниками (как, впрочем, и со всеми остальными), полагаться следовало прежде всего на жадность.
Вскоре Ратуа дошёл до расчищенной площадки, где проходили занятия. Учеников было восемнадцать или двадцать, и намного больше зрителей – заключённых и охраны. Он потолкался среди них в надежде найти у кого-нибудь парочку лишних солнцеплодов, которые можно выменять (самому при этом оставшись в выигрыше) себе на завтрак.
Пока Ратуа прокладывал путь сквозь толпу, сержант Стил рассказывал, что делать, если на вас нападут с ножом.
– Кто-нибудь знает, что делать, если у противника нож? – спросил Стил.
– Удирать, как флитабиста, – выкрикнул кто-то.
Присутствующие захохотали. Стил спросил:
– Ты раньше бывал на занятиях по самообороне?
Опять смех.
– Монн совершенно прав, – продолжил сержант. – Надо бежать со всех ног. С пустыми руками не стоит выходить против ножа – обязательно лишишься какой-нибудь важной детали. И если вы, отбросы галактики, не стали трудолюбивее с тех пор, как я последний раз вас видел, значит, медцентра в здешних краях по-прежнему нет. А если рана будет серьёзной, вы истечёте кровью или занесёте инфекцию, и смерть будет долгой и мучительной.
В толпе послышался одобрительный шёпот. Все понимали, куда клонит сержант. Если потеряешь конечность, то потеряешь её навсегда – если только от природы не обладаешь способностью к регенерации. Местная медицина находилась в зачаточном состоянии: в лагере имелось несколько врачей и прочих костоправов, но почти не было оборудования и лекарств. Ближайшая бакта-камера, впрочем, находилась отсюда километрах в трёхстах, но к сожалению, эти километры надо было отсчитывать не по горизонтали, а по вертикали, и большинство заключённых не питало иллюзий насчёт своих шансов в случае болезни оказаться в орбитальной клинике.
– Но если у вас нет оружия и вы не можете сбежать, вам нужен альтернативный план действий. И он должен быть не из тех, где нужно большое мастерство, потому что его у вас нет. А даже если бы было, могло бы и не помочь.
Стил огляделся.
– Эй, Ратуа, позволь отвлечь тебя на минутку.
Ратуа улыбнулся. Подобное они проделывали и раньше.
– Многие преподаватели самообороны твердят, что надо перехватить и удержать руку с ножом, – продолжил Стил, – но не стоит на этом зацикливаться, потому что это чистейшая глупость. Если вы не будете быстрее обладателя ножа, он воткнёт оружие вам под рёбра вне зависимости от того, сколько у вас знаний.
Ратуа пробрался сквозь неровный круг, образованный зрителями. Стил вручил ему тренировочный "нож" длиной в полруки и сделанный из пластика – в плане прочности он походил на настоящий, но был достаточно гибок: если им ударить, нож согнётся, не причинив вреда. "Лезвие" было покрыто безвредной красной краской, которая оставляла следы на всём, чего касалась.
– Я двенадцать лет отдал занятиям терас-каси [8], – заявил Стил. – Два раза был чемпионом Первого Флота по рукопашному бою в среднем весе, и два раза занимал второе место. Думаю, что в рукопашном поединке я порву любого обитателя этой планеты приблизительно моей комплекции, вне зависимости от того, к какой расе он принадлежит. На ножах я бы дрался с ним вничью. С голыми руками против ножа? Меня однозначно зарежут. Покажи им, Ратуа.
Ратуа улыбнулся и не спеша шагнул вперёд. Сделал ленивый выпад ножом. Стил извернулся и сделал движение, хватая его руку, но...
У Ратуа был особый приём.
Когда сержант дотянулся до его запястья, зелосианец дёрнул рукой. Для него это было несложно, но Ратуа знал, что зрители увидят, как рука расплывается.
Это не было присуще зелосианцам – только самому Ратуа. Он не знал, откуда это взялось – но в один прекрасный миг он включал космическую скорость и становился быстрее, чем большинство живых существ. Намногобыстрее. Медики, которые однажды осматривали его и пытались засечь время, требующееся его рефлексам, говорили что-то о мутации, об аномально быстрой настической [9]реакции в волокнах целлюлозы, которая составляла основу его мышц. Но что бы ни послужило причиной, это свойство организма не раз помогало Ратуа во время ссылки на Безнадёге.
Сержант продолжал двигаться, но Ратуа его движения казались медленными. Он взмахнул "ножом", сделал три быстрых разреза и удар. Затем отступил назад.
Время опять потекло с нормальной скоростью. Несколько зрителей, никогда не видевших этого представления прежде, разинули рты или выругались.
На шее у сержанта Стила красовалось две тонких красных полосы, по одной с каждой стороны, и ещё одна пересекала горло, а на груди виднелось маленькое красное пятнышко прямо под сердцем.
Когда удивлённые возгласы стихли, Стил бросил:
– Видали? – и повернулся к Ратуа. – Сколько ты учился драться, Ратуа?
– Включая сегодня? – он ухмыльнулся. – Ммм, вообще-то... нисколько.
Стил указал на красные отметины.
– Одного такого удара было бы достаточно, чтобы убить меня. Зеленоглазку драться не учили, а я знаток. Но будь нож настоящим, я бы скоро превратился в перегной – если бы кто-нибудь потрудился меня закопать. Да, Ратуа быстр, необычайно быстр, но вот что запомните: никогда не знаешь, на кого или на что можно нарваться. Особенно здесь, на Безнадёге. Лучше уж остановиться и подумать. Спасибо, Ратуа.
Зелосианец кивнул и вышел из круга. Эти небольшие представления, случавшиеся время от времени, были ещё одной причиной, позволявшей ему оставаться в живых. Хищники предпочитали беззащитных жертв, и хотя Ратуа не был бойцом – от вида крови, даже не зелёной, ему становилось дурно – кругом было полно намного более медлительных существ, на которых можно охотиться. Зачем без надобности рисковать своей шеей?
Стил продолжал толковать о стойках, позициях и упреждающих ударах, но Ратуа всё это уже слышал и раньше. Ему больше хотелось отыскать солнцеплоды, а после выпавшего "момента славы" это, вероятно, будет проще. Все любят звёзд.
***
Сержант Нова Стил честно выполнял свой долг. Служить в охране тюремной планеты – не слишком приятная обязанность. Эта работа будет невыносимо вонять, даже если её заморозить в карбоните. Он бы с гораздо большей охотой находился на переднем крае, бился с повстанцами на полях сражений, применяя свои заработанные потом и кровью навыки там, где они нужны больше всего. Но кому-то надо заниматься и этим, а поскольку Стил был философом, он примирился с тем, что нечто подобное выпало на его долю. Он давно научился извлекать всё возможное из существующего положения. Ничего другого и не остаётся, если ты солдат имперской армии.
Он вспомнил изречение философа-мрллси Джевика: "Я знаю себя лишь таким, каким сам себе кажусь". Обманчиво сложная идея, выраженная простыми словами. Нова слегка улыбнулся при мысли, как бы отреагировали его сослуживцы, если бы узнали, какие голо он хранит у себя под койкой: не пикантные картинки с танцующими тви'леками, а целые диссертации различных школ метафизической мысли, разработанные виднейшими философами галактики. Не то чтобы он что-то имел против танцующих тви'лек. Но то, чем он занимался в последние несколько лет, что служил здесь, помогало оставаться в здравом уме – в этом Нова был убеждён.
Большинство заключённых действительно были отбросами галактики – те, кто совершил тяжкие преступления и, несомненно, заслуживал смертной казни – например, в космосе от удушья, после сброса со звёздного разрушителя в числе прочего мусора. Но некоторые из них были отправлены сюда по ошибке или потому, что им не повезло, хотя Нова знал, что большинство из них отнюдь не столпы общества. Ярким примером был Ратуа. Сержант был ему весьма обязан – тот доставал для него голо и лишь слегка приподнимал бровь, слыша название. Но "человек-растение" был скорее исключением. Вероятно, если проверить данные, обнаружится, что большинству заключённых сошло с рук какое-нибудь злодеяние против планеты, с которой они прибыли, так что их пребывание здесь нельзя считать несправедливым. По-настоящему невиновных среди попавших на Безнадёгу было не так уж и много. Нескольких он знал лично – в основном это были политические заключённые.