Страница:
– Совпадение, – сказала она.
– Когда я служил на "боевых птицах" [13], у нас говорили: "Совпадение может убить".
Родо зевнул и потянулся, демонстрируя мускулы. По сравнению с ним даже вифид мог показаться тощим.
– Может, я прочешу округу, – предложил он, – посмотрю, всё ли в порядке с доставкой у Чунта и Лигабоу.
– А если не всё в порядке?
Он пожал плечами.
– Значит, в этом что-то кроется.
Она не смогла сдержать проявившегося в голосе раздражения:
– Что,например?
Родо опять пожал плечами.
– Понятия не имею. Всё, что угодно. Может, у поставщиков полетели базы данных. Может, кто-то пытается сбить цену на недвижимость, чтобы выкупить этот квартал. Может, вообще ничего. Трудно сказать.
Мима медленно кивнула, не совсем уверенная, что поняла выкладки Родо.
– Придётся вскрывать запасы, иначе не выдержим вечерний наплыв клиентов. И то непонятно, хватит ли.
Он кивнул.
– Я вернусь раньше, чем тут начнётся давка.
Он направился в переулок, а она вернулась к кантинным делам.
Родо зря волнуется. Скорее всего, не стоит поднимать панику из-за пропущенного срока доставки, сказала себе Мима. В конце концов, идёт война, и небольшие неурядицы вполне ожидаемы, хотя сама война практически не коснулась столичной планеты – за исключением нескольких случаев саботажа. Какой полоумный повстанец полезет сюда, в Южное Подземелье, что-то взрывать? Скорее всего, его здесь подстерегут и отберут всю наличность и снаряжение – включая бомбу! Если не знаешь дороги, рискованно соваться сюда без пары вооружённых телохранителей. К тому же, здесь, внизу, нет объектов, разрушение которых попадёт в заголовки голоновостей – в конце концов, кому интересны подземные трущобы?
Она вспомнила о "глазах императора", заглянувших в кантину прошлым вечером. Ну ладно, это было необычно, но по какой бы причине они ни зашли, непохоже, что здесь строятся какие-то тайные козни...
Непохоже?
Мима фыркнула. Возможно, где-то дал сбой компьютер, и потерялась пара файлов с маршрутами. Поскольку это произошло всего лишь раз, она справится. Раз дело касалось властей, выбора у неё всё равно не было.
ИЗР "Стальной коготь", кантина для сержантского состава
Сержантская кантина была почти полна, вентиляторы старались вовсю, чтобы разогнать дым и запах пота, и им это почти удавалось. Старшина Тинн Гренит сидел за четырёхместным столом напротив Олзела Эрна, начальника второй вахты батареи правого борта. Правые локти они поставили на стол, а ладони соединили, приготовившись к новому раунду армрестлинга. Сцепленные левые руки борцы положили на крышку стола.
Эрн был на двенадцать, а то и все пятнадцать килограммов тяжелее, на десять лет моложе, ходил в качалку и имел мускулы, как у циркового силача. Достаточно было взглянуть на них, и сомнения исчезали – преимущество было явно на стороне Эрна.
– Готов, старик?
– Одну секунду. – Тинн освободил левую руку, схватил кружку и сделал большой глоток браги. Потом поставил кружку, улыбнулся и взялся за руку Эрна.
– Готов.
Толпившийся вокруг стола десяток членов команд обоих расчётов и парочка уборщиков глядели, как мужчины устраиваются поудобнее, как начинают поигрывать мускулы у них на руках. Если бы не это подрагивание, сцепленные руки казались бы отлитыми из дюрастали.
– Ставлю пятёрку на Эрна, максимум тридцать секунд, – предложил один из канониров Эрна.
– Отвечаю, – выкрикнул кто-то из команды Тинна.
– Десять на старшину Гренита, – вставил контролёр протонного пучка – тоже из расчёта Тинна.
– А время? – спросила женщина.
– Сколько потребуется.
– Принимаю.
– Эй, Счетовод, сколько мы выиграем? – спросил Тинн.
Счетовод был гивином. Представители этой расы все до единого были одержимы математикой. В имперской армии служило лишь несколько десятков гивинов, но их умение выживать, оказавшись (пусть даже на короткое время) без скафандра в открытом космосе, как и способность "жонглировать" числами, привели к тому, что с ними обращались лучше, чем с другими нечеловеческими расами Империи.
Счетовод обладал сверхъестественной способностью производить расчёты в уме со скоростью дроида. Сегодня он тоже это проделал. Не успел Тинн задать вопрос, как тощий инородец ответил:
– На нас придётся восемьдесят пять кредитов. Двадцать пойдёт тебе.
– Подсчитываешь денежки, Тинн? Может, сначала поборешь меня, а?
– Ну ладно.
Резко дёрнув запястьем, чуть наклонив грудь и изогнув плечи, Тинн припечатал руку Эрна к крышке стола. На это ему потребовалось меньше секунды.
Тинн отпустил руку соперника под редкие хлопки и приветственные выкрики. Эрн выглядел ошеломлённым. Он потёр бицепс.
– Грёбаный тайрин сын! – сказал он. – Как тебе это удалось?
Тинн ухмыльнулся.
– Веду здоровый образ жизни.
На самом деле всё было иначе. В неразберихе последних дней Войн клонов, когда он служил помощником канонира (это было его первое назначение [14]), какой-то идиот, заряжавший орудие, подключил мощный конденсатор и забыл поставить предохранитель. Как только его открыли для разрядки, капсюль взорвался и засыпал всю команду шрапнелью. Один из осколков перерезал Тинну сухожилие, соединявшее грудь с правым предплечьем.
Заряжающему ещё повезло, что он погиб на месте – иначе те, кто остался жив и не стал калекой, зациклились бы на мысли увидеть, как он будет медленно умирать.
Когда хирург оперировал Тинна, старое сухожилие спасти не удалось – его порвал в клочья кусок раскалённого металла. Поэтому он вставил органический штифт и присоединил связку немного ниже. Выглядело всё это замечательно, а штифт со временем рассосался, оставив лишь небольшой костяной нарост. В результате сила жима правой рукой увеличилась на 25 или 30 процентов. После небольшой тренировки мышцы правой стороны груди стали практически в полтора раза сильнее, чем левой. Внешне это не проявлялось, однако результат был впечатляющий. Он уже в течение многих лет выигрывал пари, заключаемые в барах на исход поединков армрестлеров.
Счетовод сдвинул небольшую стопку кредитов под кружку старшины.
– Твоя доля, шеф.
– Моя почтенная матушка будет тебе весьма благодарна, сынок. – Тинн взглянул на Эрна. – Ну что, ещё по элю? Я плачу.
– Давай, – ответил его соперник.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть сильнейшему.
Тот ухмыльнулся.
– Дай мне пару дней восстановиться, и устроим матч-реванш.
– Всегда рад помочь товарищу избавиться от лишних денег.
Когда зрители удалились к своим столикам, Эрн спросил:
– Ну так что там с этой новой боевой станцией?
– Со "Звездой Смерти"? – Тинн понизил голос до заговорщицкого шёпота. – Я слышал, любой, кто в состоянии не промахнуться по стене соседнего дома, при желании получит там место. Но если ты действительноумеешь стрелять, сможешь командовать большим орудием – даже таким, по сравнению с которым наши самые крутые пушки – просто карманная ракетница.
– Не шутишь?
– Да нам это раз плюнуть, – продолжал Тинн. – Всё, что надо – только попроситься.
– А ты собираешься?
– Да это тышутишь! Я же кадровый! Когда эта штука будет закончена, никто и нигде не сможет даже поцарапать её отделку. А командовать орудием, которое разнесёт звёздный разрушитель, как мыльный пузырь, или даже столкнёт луну с орбиты – да какой артиллерист пройдёт мимо?
Он улыбнулся.
– Самое большое – это и естьлучшее.
– Я слышал, секретность там самая строгая. Если тебя припишут к "Звезде Смерти", никаких отлучек, пока станция не будет закончена.
– А сейчас разве по-другому? И потом, ты посмотри на её размер. Представь, что ты живёшь на луне – или в луне. Там тысячипалуб. В эту малышку можно запихнуть всё, что только может пожелать мужчина. Зачем просить увольнительную на планету, когда достаточно просто проехаться в турболифте?
Эрн допустил, что представления Тинна о наборе развлечений на "Звезде Смерти" не лишены здравого смысла. Они выпили ещё эля.
– Я уже сообщил начальству, что готов туда лететь, – сказал Тинн. – Как только у них будут действующие пушки, достаточно воздуха и гравитация, чтобы можно было понять, где верх, а где низ, я уже буду там.
– Говоришь, всё, что может пожелать мужчина... – Эрн кивнул на дверь.
Тинн обернулся. Ага. Там стояла парочка гражданских работниц из отдела снабжения – молоденькие, хорошенькие девушки. Вне всякого сомнения, они пришли взглянуть, где выпивают настоящие мужчины.
– Блондинка – моя, – сказал Эрн.
– Годится, – отозвался Тинн. – В темноте цвет волос всё равно не видно.
Эрн встал.
– Добрый вечер, дамы. Можем мы с отцом предложить вам выпить?
Девушки заулыбались. В ответ Тинн подарил им одну из своих лучших ухмылок. Подобное состояние довольства могли принести только выпивка и выигранное пари. Хорошая работа, уважение тех, с кем трудишься бок о бок, красивая женщина, сидящая рядом, кантина, где полно превосходной ортоланской синей браги. Разве жизнь может быть лучше?
Глава 13
ИЗР "Стальной коготь", зона отдыха, паб для пилотов
Вил Дэнс держал на выставленном вперёд локте стопку монет достоинством в десять кредитов каждая. Сейчас их было уже двенадцать. Остальные пилоты делали ставки, получится у него или нет.
Пока получалось...
Он глотнул ещё эля. Игра была простой: выставляешь перед собой руку параллельно полу, как прицел бластера, и сгибаешь под углом в девяносто градусов. Потом резко разворачиваешь ладонью вверх и пытаешься поймать лежащие на локте монеты. Поймать одну может любой. Многие способны поймать три или четыре. Но когда их больше десяти, становится гораздо труднее. Личный рекорд Вила составлял восемнадцать монет, так что поймать двенадцать для него сложным не представлялось. Это же простое упражнение на зрительно-моторную координацию и, если ты лётчик, лучше иметь приличный результат. Фокус состоял в том, чтобы перевернуть руку ладонью вверх достаточно быстро, пока монеты ещё лежат друг на друге. При нормальной гравитации после нескольких сантиметров падения стопка начинает рассыпаться, и если это допустить, ничего не выйдет. Движение должно быть быстрым, но одновременно плавным. Малейшего толчка под неправильным углом достаточно, чтобы разбить стопку. Тогда, если повезёт, несколько штук удержишь, но остальные всё равно потеряешь, это факт.
Не то чтобы исход игры мог прославить эскадрилью или что-то давал лично ему, но у Вила была репутация, и её приходилось поддерживать. Его результат на тренировках реакции всегда оказывался в первой тройке, а сейчас, по существу, происходило то же самое. Тренировка реакции. Представители некоторых рас, например, фаллиины, могли без особых усилий поймать двадцать монет и даже более. Но из людей лишь немногие способны удержать десять – за исключением акробатов, мастеров боевых искусств... и лётчиков.
– Давай же, Дэнс. Чего канителишься, как ронто при восьми g, – крикнул Бенджо.
– Ага, давай, пока мы не успели состариться, – добавил Раал. – Ну, по крайней мере, некоторые...
Вил усмехнулся, дёрнул рукой и схватил все двенадцать десяток.
– Шальные деньги, – сказал он.
Мгновение эскадрилья потрясённо молчала, затем раздалось:
– Ставлю пятёрку, что он поймает четырнадцать.
– Отвечаю.
– Десять на то, что поймает.
– С какой вероятностью?
– Вероятность? Я что, похож на тойдарианского букмекера? Сто процентов!
Пока пилоты спорили, Вил добавил к стопке ещё две монеты. Ну так как, четырнадцать? Всё-таки на четыре меньше личного рекорда, хотя он и не считал нужным объявлять об этом прямо сейчас...
Тут сирена выдала несколько коротких требовательных сигналов. Пилоты бросили болтать – и одновременно бросили всё, что держали в руках, за исключением кредитов, которые рассовали по карманам – и побежали к выходу. Вил поставил кружку на стол и последовал за ними. Там ещё оставался глоток эля, и допить его пилот мог бы за две секунды, но когда труба зовёт, надо в тот же мигбросать всё и рысью скакать на свой пост. Во-первых, поступать следовало именно так – с этим были согласны все. Во-вторых, никогда не знаешь, когда за тобой следит имперская голокамера, и если обнаружится, что ты идёшь вразвалочку вместо того, чтобы уже сидеть в своём СИДе, то вскоре можешь обнаружить, что тебя перевели на "работу для дроидов" – чистить мусоропроводы и выгребные ямы.
И в-третьих, Вил любил полёты даже больше, чем выпивку.
– Должно быть, учения, – сказал кто-то. – Вряд ли они будут устраивать побег после того, как мы поджарили предыдущих.
Вил ничего не сказал. После того случая он плохо спал, и это его немного удивляло. Да, в челноке были подонки, и в его обязанности входило остановить их, и они в него стреляли, но всё-таки противостояние не было равным. У "лямбды" не было никаких шансов. Он разнёс её на куски и потом наблюдал, как то, что осталось от команды, плавает в облаках застывших выделений своих собственных тел. Он пытался смотреть на это как на учебные стрельбы, будто там были голографические модели, а не живые люди, но видеть устроенную тобой резню собственными глазами... Что же, давай будем честными,сказал себе Вил, поскольку отчитываться придётся только перед собой.Правда состояла в том, что он... несколько раз видел сны.
Нет, не сны. Сны – это безобидные обрывки всякой всячины, вроде того, что приходишь на экзамен, не подготовившись, или летаешь без корабля, или оказываешься голым в людном месте. А это были не сны.
Это были кошмары.
К счастью, подробности он забывал почти сразу же после пробуждения – кроме одного раза. В тот раз кошмар остался. Одно из замороженных тел парило в пустоте метрах в десяти от кабины его истребителя. Лицо и тело были изуродованы осколками до такой степени, что Вил не мог даже понять, мужчина это или женщина. Как зачарованный он смотрел на истерзанное тело, медленно поворачивающееся так, чтобы можно было разглядеть лицо. Он заметил, что под ливнем из кусков металла каким-то непостижимым образом не пострадали глаза...
А потом эти глаза открылись.
Вил сумел сдержать дрожь. Это было самое худшее. Он сказал себе, что здесь нет ничего необычного, что такова его работа. Поэтому он привыкнет.
Это помогло. Немного.
У ангара Вил заметил, как младший палубный офицер машет пилотам, подзывая к себе.
– Быстро, быстро, парни! Беременная па'ловик может двигаться быстрее! Давайте, давайте!
– Привет, палубник, – поздоровался Вил, подойдя ближе. – Кто летит?
– Ты со своей эскадрильей и ещё девятеро, – ответил тот. Он продолжал махать приближавшимся пилотам, которых пока собралась лишь горстка. – Почётный эскорт для ИЗР "Опустошитель".
Вил прищурился.
– К нам прибыл сияющий как радуга адмирал? Или мофф?
– Не совсем. Парень, что летит на том корабле, предпочитает один цвет, – пояснил палубный офицер. Взгляд Вила ничего не выражал, поэтому он добавил: – Чёрный.
– Дарт Вейдер, – сообразил Вил.
– Дружок твой?
Вил засмеялся. Они стояли на ступеньках, ведущих на лётную палубу.
– Я никогда не встречался с этим человеком – или кто он там есть, – сказал Вил. – Однажды видел, как он летает. В лётной школе, на базе в Центре Империи. Против Барвела.
Не было нужды уточнять, что он говорит про полковника Винду Барвела по прозвищу Стрелок, одного из самых заслуженных пилотов СИДов. Во время Войн клонов Барвел, по подтверждённым данным, уничтожил в бою более тридцати кораблей противника, имел на своём счету как минимум вдвое больше предположительносбитых, и никто не знал, о скольких ещё он просто не потрудился доложить. Вил знал, что сам он неплохой пилот. Уже во время учёбы он добился большего, чем от него ожидали. Но Барвел, которого трусливое флотское начальство отстранило от участия в боевых действиях, потому что Империи был нужен хоть один живой герой для парадов, привлекающих потенциальных рекрутов… он был лучшим. Хотя в то время он был всего лишь в чине капитана, ему поручили руководить лётной школой в Центре Империи. Барвел мог сделать пике с работающим мотором и без крыльев практически на любом транспорте, на полной скорости поразить цель размером с плики из пушек хоть левого борта, хоть правого. Когда на тренировках они летели рядом, Вил казался себе ребёнком, который, едва научившись ходить, пытается догнать чемпиона по бегу на длинные дистанции.
Вейдер появился во время манёвров лётчиков последнего курса. Армейского звания он не имел, но был для императора чем-то вроде цепного пса, и все это знали. Если ты получал приказ из вокодера чёрного шлема, с таким же успехом ты мог бы получить его из уст самого Палпатина, а оспорить – только на собственный страх и риск, вне зависимости от твоих званий и чинов.
Вейдер некоторое время просто наблюдал, а затем приказал приготовить СИД-истребитель. Он забрался внутрь, взлетел и присоединился к учебному бою. Через несколько секунд его электронные пушки вывели из боя полдесятка участвовавших в нём машин, и всё свелось к противостоянию Вейдера и Барвела. Вил, чей истребитель был "сбит" одним из первых при попытке напасть на Вейдера втроём, выполнял круги, дожидаясь разрешения на посадку, поэтому видел всё.
Вейдер не просто летал кругами вокруг Барвела – каждый раз, когда Стрелок пытался дёрнуться или увернуться, Вейдер на долю секунды опережал его. Барвел вытворял такие вещи, которые, как считал Вил, невозможно сделать на СИДе, а Вейдер не только был ему достойным соперником при каждом манёвре – он просто летал намного лучше. Это было – другого слова не подобрать – поразительно. Вил быстро сообразил, что Вейдер мог в любой момент сбить начальника лётной школы – он просто играл с ним.
Это было жутко, как ночные кошмары Вила. Он никогда не видел, чтобы такое делал пилот-человек. Да и среди чужаков, раз уж на то пошло, на такое были способны лишь немногие.
Они несколько раз расходились, потом Вейдер сделал друг за другом несколько, казалось бы, небрежных, ленивых "бочек" и петель, и всадил в Барвела заряд из учебных пушек, что означало конец игры. Всем пилотам, болтавшимся поблизости в космосе, оставалось лишь подобрать с колен отпавшие челюсти.
Помощник командира взглянул на коридор, но других пилотов там не наблюдалось. Он повернулся и серьёзно сказал:
– Шёл бы ты к кораблю, Дэнс.
А потом спросил:
– А Вейдер-то был крут, а?
– Более чем крут. Если бы он летал против меня, я бы застопорил двигатели и сам себя взорвал – по крайней мере, так я мог бы выбрать момент смерти.
Вил умолчал только об одном – во многом потому, что сам до сих пор в это не верил. Механик, который осматривал взятый Вейдером истребитель, выйдя из ангара и покачав головой, сообщил, что навигационный компьютер и система наведения были отключены. Данные бортового самописца свидетельствовали, что пилот сделал это ещё дотого, как взлетел. Значит, если только механику можно верить, Вейдер не просто побил лучшего лётчика военного флота, будто пилота сельскохозяйственной авиации с какой-нибудь захолустной планеты – он сделал это без помощи автоматики.
Что было просто невозможно.
– Давай, взлетай, – подбодрил его младший палубный офицер. – Ты же не хочешь опоздать на вечеринку?
– Нет, сэр!
Эскорт нужен вовсе не Вейдеру, подумал Вил. Здесь никто не смог бы преградить ему путь.
Вил поспешил на палубу, и механик указал ему на истребитель.
– Уснул, что ли, хрен реактивный? Залазь!
Когда Вил надел шлем и проверил показания приборов, он на мгновение задумался о цели этого визита. Дарт Вейдер командует звёздным разрушителем. Интересно, что он здесь делает?
Должно быть, что-то серьёзное. Это нетрудно понять, даже если у тебя в голове вакуум.
Открылись двери ангара. Вил завёл двигатели и взлетел.
Глава 14
"Хавелон", посадочная палуба № 7
На посадочной палубе хмурый Таркин ожидал прибытия Вейдера.
Конечно, император мог послать проверить, как идут работы на станции, кого захочет и когда захочет. У Таркина не было причин испытывать к императору что-либо, кроме благодарности – в конце концов, гранд-моффов было не так уж и много. Нельзя забывать, кто дал ему такую власть и поручил руководить самым важным военным проектом в истории галактики.
Всё это было верно. Он и былблагодарен – Палпатину. Однако к тому, кто держит поводок, и к тому, кто сидит на этом поводке, он относился по-разному.
Было в Вейдере что-то, заставлявшее его скрежетать зубами. Не доспехи и маска с респиратором, и не поляризующие линзы, которые скрывали глаза. Вейдер обладал властью – и сам по себе, и как орудие императора – и Таркину казалось, что жизни находящихся рядом людей волнуют его не больше, чем мухи, живущие на болотах далёкой Неймодии. Стоять рядом с Вейдером – всё равно что стоять рядом с гигантской термической гранатой: никогда не знаешь, в какой момент она рванёт.
У человека в чёрном крутой нрав, в этом можно не сомневаться. До сих пор его гнев не обрушивался на самого Таркина – но Таркин видел, как это бывает с другими. Те, кто сердил Вейдера, мгновенно осознавали, что сделали роковую ошибку. Неважно, сколько народу считает Силу предрассудком, который всё равно не спас джедаев от уничтожения – она позволяла Вейдеру остановить человеку сердце или перекрыть дыхание одним усилием воли. Не говоря уже о том, что она позволяла отбивать на лету бластерные выстрелы.
Ничто не сможет сравниться с огневой мощью этой боевой станции, когда она войдёт в строй. Но это случится не раньше, чем через несколько месяцев, а до этого любой, кто будет достаточно силён и глуп, чтобы убить Вейдера, столкнётся с гневом императора – а по сравнению с ним Вейдер добродушен, как иридонский хаглпап.
В челноке распахнулся люк. Обычно, когда прибывали высокопоставленные военные чины, первым появлялся почётный караул, состоявший из отборных штурмовиков или даже алых гвардейцев. Но с Вейдером было иначе. Он вышел из люка и спустился по трапу один, бесстрашно, нимало не заботясь о возможной опасности. Плащ развевался у него за спиной в такт шагам. Он был надменен, но имел на то причины.
Таркин ждал, адмиралы нервно переминались с ноги на ногу у него за спиной. Многие из них не могли принять саму идею, что человек вроде Вейдера, стоящий вне установленной цепи подчинения, появляющийся и исчезающий, когда ему заблагорассудится, действительно мог отдавать приказы военным. Однако всё обстояло именно так, и с этим ничего нельзя было поделать.
Вейдер подошёл и остановился перед Таркином. Он всегда казался выше, чем представлял гранд-мофф, из-за необъяснимого присутствия тёмной силы – если только это не было плодом его воображения.
– Гранд-мофф Таркин, – сказал он, даже не кивнув в ответ на по-военному чёткий поклон. Вейдер ни перед кем не преклонял колен, кроме императора – Таркин это знал.
– Повелитель Вейдер. – Ни единого намёка на приглашение к разговору или обмену любезностями – Вейдер в них не нуждался. – Продолжим путешествие? – спросил Таркин, обводя рукой станцию.
– Продолжим.
– Сюда. Возьмём мой лихтер.
Вейдер ощутил враждебность, исходящую от свиты Таркина, но не придал этому значения. Он мог разобраться с враждебными словами и враждебными действиями, но мысли слабых духом существ не представляли для него угрозы.
Таркин, как обычно, елейный и скользкий, прекрасно знал, в чём заключаются его собственные интересы. Поскольку его интересы соответствовали интересам императора, он был полезным орудием. И это было хорошо, поскольку Вейдер без колебаний воспользовался бы этим орудием.
Группировки повстанцев породили множество проблем – больше, чем многие ожидали. Но император, конечно, знал, что это случится – сопротивление не было для него неожиданностью. Император полностью слился с тёмной стороной Силы. Он – самый могущественный сит из когда-либо живших.
Когда-нибудь таким станет и Вейдер.
Пока всё это в будущем, а сейчас у него есть более прозаические дела. В строительстве боевой станции наметились проблемы. К тому времени, как Вейдер улетит, эти проблемы будут решены. Он вернётся, когда понадобится разрешить другие проблемы, если они возникнут, и вернётся, если всё будет идти гладко – просто чтобы напомнить Таркину и его ближайшим помощникам, что око императора всегда направлено на них.
Всегда.
Глава 15
"Звезда Смерти", сектор Н-1, нижний уровень казарм
Сектор Н-1 – огромное пространство, одна двадцать четвёртая полушария, обладал некоторым количеством воздуха и частично отапливался – по крайней мере, здесь не приходилось носить скафандр. Слава звёздам – Тиле до смерти надоело каждый день возиться с тугими сочленениями и сервомоторами скафандра, иметь ограниченный угол обзора, без возможности даже почесаться – и это были лишь некоторые из неудобств. Ей и раньше приходилось облачаться в скафандр для работы, и этот опыт был не слишком приятным – но здесь всё было только хуже, потому что Империя (без сомнения, в погоне за дешевизной) приказала использовать устаревшие скафандры с постоянным объёмом вместо новых, эластичных моделей.
– Когда я служил на "боевых птицах" [13], у нас говорили: "Совпадение может убить".
Родо зевнул и потянулся, демонстрируя мускулы. По сравнению с ним даже вифид мог показаться тощим.
– Может, я прочешу округу, – предложил он, – посмотрю, всё ли в порядке с доставкой у Чунта и Лигабоу.
– А если не всё в порядке?
Он пожал плечами.
– Значит, в этом что-то кроется.
Она не смогла сдержать проявившегося в голосе раздражения:
– Что,например?
Родо опять пожал плечами.
– Понятия не имею. Всё, что угодно. Может, у поставщиков полетели базы данных. Может, кто-то пытается сбить цену на недвижимость, чтобы выкупить этот квартал. Может, вообще ничего. Трудно сказать.
Мима медленно кивнула, не совсем уверенная, что поняла выкладки Родо.
– Придётся вскрывать запасы, иначе не выдержим вечерний наплыв клиентов. И то непонятно, хватит ли.
Он кивнул.
– Я вернусь раньше, чем тут начнётся давка.
Он направился в переулок, а она вернулась к кантинным делам.
Родо зря волнуется. Скорее всего, не стоит поднимать панику из-за пропущенного срока доставки, сказала себе Мима. В конце концов, идёт война, и небольшие неурядицы вполне ожидаемы, хотя сама война практически не коснулась столичной планеты – за исключением нескольких случаев саботажа. Какой полоумный повстанец полезет сюда, в Южное Подземелье, что-то взрывать? Скорее всего, его здесь подстерегут и отберут всю наличность и снаряжение – включая бомбу! Если не знаешь дороги, рискованно соваться сюда без пары вооружённых телохранителей. К тому же, здесь, внизу, нет объектов, разрушение которых попадёт в заголовки голоновостей – в конце концов, кому интересны подземные трущобы?
Она вспомнила о "глазах императора", заглянувших в кантину прошлым вечером. Ну ладно, это было необычно, но по какой бы причине они ни зашли, непохоже, что здесь строятся какие-то тайные козни...
Непохоже?
Мима фыркнула. Возможно, где-то дал сбой компьютер, и потерялась пара файлов с маршрутами. Поскольку это произошло всего лишь раз, она справится. Раз дело касалось властей, выбора у неё всё равно не было.
ИЗР "Стальной коготь", кантина для сержантского состава
Сержантская кантина была почти полна, вентиляторы старались вовсю, чтобы разогнать дым и запах пота, и им это почти удавалось. Старшина Тинн Гренит сидел за четырёхместным столом напротив Олзела Эрна, начальника второй вахты батареи правого борта. Правые локти они поставили на стол, а ладони соединили, приготовившись к новому раунду армрестлинга. Сцепленные левые руки борцы положили на крышку стола.
Эрн был на двенадцать, а то и все пятнадцать килограммов тяжелее, на десять лет моложе, ходил в качалку и имел мускулы, как у циркового силача. Достаточно было взглянуть на них, и сомнения исчезали – преимущество было явно на стороне Эрна.
– Готов, старик?
– Одну секунду. – Тинн освободил левую руку, схватил кружку и сделал большой глоток браги. Потом поставил кружку, улыбнулся и взялся за руку Эрна.
– Готов.
Толпившийся вокруг стола десяток членов команд обоих расчётов и парочка уборщиков глядели, как мужчины устраиваются поудобнее, как начинают поигрывать мускулы у них на руках. Если бы не это подрагивание, сцепленные руки казались бы отлитыми из дюрастали.
– Ставлю пятёрку на Эрна, максимум тридцать секунд, – предложил один из канониров Эрна.
– Отвечаю, – выкрикнул кто-то из команды Тинна.
– Десять на старшину Гренита, – вставил контролёр протонного пучка – тоже из расчёта Тинна.
– А время? – спросила женщина.
– Сколько потребуется.
– Принимаю.
– Эй, Счетовод, сколько мы выиграем? – спросил Тинн.
Счетовод был гивином. Представители этой расы все до единого были одержимы математикой. В имперской армии служило лишь несколько десятков гивинов, но их умение выживать, оказавшись (пусть даже на короткое время) без скафандра в открытом космосе, как и способность "жонглировать" числами, привели к тому, что с ними обращались лучше, чем с другими нечеловеческими расами Империи.
Счетовод обладал сверхъестественной способностью производить расчёты в уме со скоростью дроида. Сегодня он тоже это проделал. Не успел Тинн задать вопрос, как тощий инородец ответил:
– На нас придётся восемьдесят пять кредитов. Двадцать пойдёт тебе.
– Подсчитываешь денежки, Тинн? Может, сначала поборешь меня, а?
– Ну ладно.
Резко дёрнув запястьем, чуть наклонив грудь и изогнув плечи, Тинн припечатал руку Эрна к крышке стола. На это ему потребовалось меньше секунды.
Тинн отпустил руку соперника под редкие хлопки и приветственные выкрики. Эрн выглядел ошеломлённым. Он потёр бицепс.
– Грёбаный тайрин сын! – сказал он. – Как тебе это удалось?
Тинн ухмыльнулся.
– Веду здоровый образ жизни.
На самом деле всё было иначе. В неразберихе последних дней Войн клонов, когда он служил помощником канонира (это было его первое назначение [14]), какой-то идиот, заряжавший орудие, подключил мощный конденсатор и забыл поставить предохранитель. Как только его открыли для разрядки, капсюль взорвался и засыпал всю команду шрапнелью. Один из осколков перерезал Тинну сухожилие, соединявшее грудь с правым предплечьем.
Заряжающему ещё повезло, что он погиб на месте – иначе те, кто остался жив и не стал калекой, зациклились бы на мысли увидеть, как он будет медленно умирать.
Когда хирург оперировал Тинна, старое сухожилие спасти не удалось – его порвал в клочья кусок раскалённого металла. Поэтому он вставил органический штифт и присоединил связку немного ниже. Выглядело всё это замечательно, а штифт со временем рассосался, оставив лишь небольшой костяной нарост. В результате сила жима правой рукой увеличилась на 25 или 30 процентов. После небольшой тренировки мышцы правой стороны груди стали практически в полтора раза сильнее, чем левой. Внешне это не проявлялось, однако результат был впечатляющий. Он уже в течение многих лет выигрывал пари, заключаемые в барах на исход поединков армрестлеров.
Счетовод сдвинул небольшую стопку кредитов под кружку старшины.
– Твоя доля, шеф.
– Моя почтенная матушка будет тебе весьма благодарна, сынок. – Тинн взглянул на Эрна. – Ну что, ещё по элю? Я плачу.
– Давай, – ответил его соперник.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть сильнейшему.
Тот ухмыльнулся.
– Дай мне пару дней восстановиться, и устроим матч-реванш.
– Всегда рад помочь товарищу избавиться от лишних денег.
Когда зрители удалились к своим столикам, Эрн спросил:
– Ну так что там с этой новой боевой станцией?
– Со "Звездой Смерти"? – Тинн понизил голос до заговорщицкого шёпота. – Я слышал, любой, кто в состоянии не промахнуться по стене соседнего дома, при желании получит там место. Но если ты действительноумеешь стрелять, сможешь командовать большим орудием – даже таким, по сравнению с которым наши самые крутые пушки – просто карманная ракетница.
– Не шутишь?
– Да нам это раз плюнуть, – продолжал Тинн. – Всё, что надо – только попроситься.
– А ты собираешься?
– Да это тышутишь! Я же кадровый! Когда эта штука будет закончена, никто и нигде не сможет даже поцарапать её отделку. А командовать орудием, которое разнесёт звёздный разрушитель, как мыльный пузырь, или даже столкнёт луну с орбиты – да какой артиллерист пройдёт мимо?
Он улыбнулся.
– Самое большое – это и естьлучшее.
– Я слышал, секретность там самая строгая. Если тебя припишут к "Звезде Смерти", никаких отлучек, пока станция не будет закончена.
– А сейчас разве по-другому? И потом, ты посмотри на её размер. Представь, что ты живёшь на луне – или в луне. Там тысячипалуб. В эту малышку можно запихнуть всё, что только может пожелать мужчина. Зачем просить увольнительную на планету, когда достаточно просто проехаться в турболифте?
Эрн допустил, что представления Тинна о наборе развлечений на "Звезде Смерти" не лишены здравого смысла. Они выпили ещё эля.
– Я уже сообщил начальству, что готов туда лететь, – сказал Тинн. – Как только у них будут действующие пушки, достаточно воздуха и гравитация, чтобы можно было понять, где верх, а где низ, я уже буду там.
– Говоришь, всё, что может пожелать мужчина... – Эрн кивнул на дверь.
Тинн обернулся. Ага. Там стояла парочка гражданских работниц из отдела снабжения – молоденькие, хорошенькие девушки. Вне всякого сомнения, они пришли взглянуть, где выпивают настоящие мужчины.
– Блондинка – моя, – сказал Эрн.
– Годится, – отозвался Тинн. – В темноте цвет волос всё равно не видно.
Эрн встал.
– Добрый вечер, дамы. Можем мы с отцом предложить вам выпить?
Девушки заулыбались. В ответ Тинн подарил им одну из своих лучших ухмылок. Подобное состояние довольства могли принести только выпивка и выигранное пари. Хорошая работа, уважение тех, с кем трудишься бок о бок, красивая женщина, сидящая рядом, кантина, где полно превосходной ортоланской синей браги. Разве жизнь может быть лучше?
Глава 13
ИЗР "Стальной коготь", зона отдыха, паб для пилотов
Вил Дэнс держал на выставленном вперёд локте стопку монет достоинством в десять кредитов каждая. Сейчас их было уже двенадцать. Остальные пилоты делали ставки, получится у него или нет.
Пока получалось...
Он глотнул ещё эля. Игра была простой: выставляешь перед собой руку параллельно полу, как прицел бластера, и сгибаешь под углом в девяносто градусов. Потом резко разворачиваешь ладонью вверх и пытаешься поймать лежащие на локте монеты. Поймать одну может любой. Многие способны поймать три или четыре. Но когда их больше десяти, становится гораздо труднее. Личный рекорд Вила составлял восемнадцать монет, так что поймать двенадцать для него сложным не представлялось. Это же простое упражнение на зрительно-моторную координацию и, если ты лётчик, лучше иметь приличный результат. Фокус состоял в том, чтобы перевернуть руку ладонью вверх достаточно быстро, пока монеты ещё лежат друг на друге. При нормальной гравитации после нескольких сантиметров падения стопка начинает рассыпаться, и если это допустить, ничего не выйдет. Движение должно быть быстрым, но одновременно плавным. Малейшего толчка под неправильным углом достаточно, чтобы разбить стопку. Тогда, если повезёт, несколько штук удержишь, но остальные всё равно потеряешь, это факт.
Не то чтобы исход игры мог прославить эскадрилью или что-то давал лично ему, но у Вила была репутация, и её приходилось поддерживать. Его результат на тренировках реакции всегда оказывался в первой тройке, а сейчас, по существу, происходило то же самое. Тренировка реакции. Представители некоторых рас, например, фаллиины, могли без особых усилий поймать двадцать монет и даже более. Но из людей лишь немногие способны удержать десять – за исключением акробатов, мастеров боевых искусств... и лётчиков.
– Давай же, Дэнс. Чего канителишься, как ронто при восьми g, – крикнул Бенджо.
– Ага, давай, пока мы не успели состариться, – добавил Раал. – Ну, по крайней мере, некоторые...
Вил усмехнулся, дёрнул рукой и схватил все двенадцать десяток.
– Шальные деньги, – сказал он.
Мгновение эскадрилья потрясённо молчала, затем раздалось:
– Ставлю пятёрку, что он поймает четырнадцать.
– Отвечаю.
– Десять на то, что поймает.
– С какой вероятностью?
– Вероятность? Я что, похож на тойдарианского букмекера? Сто процентов!
Пока пилоты спорили, Вил добавил к стопке ещё две монеты. Ну так как, четырнадцать? Всё-таки на четыре меньше личного рекорда, хотя он и не считал нужным объявлять об этом прямо сейчас...
Тут сирена выдала несколько коротких требовательных сигналов. Пилоты бросили болтать – и одновременно бросили всё, что держали в руках, за исключением кредитов, которые рассовали по карманам – и побежали к выходу. Вил поставил кружку на стол и последовал за ними. Там ещё оставался глоток эля, и допить его пилот мог бы за две секунды, но когда труба зовёт, надо в тот же мигбросать всё и рысью скакать на свой пост. Во-первых, поступать следовало именно так – с этим были согласны все. Во-вторых, никогда не знаешь, когда за тобой следит имперская голокамера, и если обнаружится, что ты идёшь вразвалочку вместо того, чтобы уже сидеть в своём СИДе, то вскоре можешь обнаружить, что тебя перевели на "работу для дроидов" – чистить мусоропроводы и выгребные ямы.
И в-третьих, Вил любил полёты даже больше, чем выпивку.
– Должно быть, учения, – сказал кто-то. – Вряд ли они будут устраивать побег после того, как мы поджарили предыдущих.
Вил ничего не сказал. После того случая он плохо спал, и это его немного удивляло. Да, в челноке были подонки, и в его обязанности входило остановить их, и они в него стреляли, но всё-таки противостояние не было равным. У "лямбды" не было никаких шансов. Он разнёс её на куски и потом наблюдал, как то, что осталось от команды, плавает в облаках застывших выделений своих собственных тел. Он пытался смотреть на это как на учебные стрельбы, будто там были голографические модели, а не живые люди, но видеть устроенную тобой резню собственными глазами... Что же, давай будем честными,сказал себе Вил, поскольку отчитываться придётся только перед собой.Правда состояла в том, что он... несколько раз видел сны.
Нет, не сны. Сны – это безобидные обрывки всякой всячины, вроде того, что приходишь на экзамен, не подготовившись, или летаешь без корабля, или оказываешься голым в людном месте. А это были не сны.
Это были кошмары.
К счастью, подробности он забывал почти сразу же после пробуждения – кроме одного раза. В тот раз кошмар остался. Одно из замороженных тел парило в пустоте метрах в десяти от кабины его истребителя. Лицо и тело были изуродованы осколками до такой степени, что Вил не мог даже понять, мужчина это или женщина. Как зачарованный он смотрел на истерзанное тело, медленно поворачивающееся так, чтобы можно было разглядеть лицо. Он заметил, что под ливнем из кусков металла каким-то непостижимым образом не пострадали глаза...
А потом эти глаза открылись.
Вил сумел сдержать дрожь. Это было самое худшее. Он сказал себе, что здесь нет ничего необычного, что такова его работа. Поэтому он привыкнет.
Это помогло. Немного.
У ангара Вил заметил, как младший палубный офицер машет пилотам, подзывая к себе.
– Быстро, быстро, парни! Беременная па'ловик может двигаться быстрее! Давайте, давайте!
– Привет, палубник, – поздоровался Вил, подойдя ближе. – Кто летит?
– Ты со своей эскадрильей и ещё девятеро, – ответил тот. Он продолжал махать приближавшимся пилотам, которых пока собралась лишь горстка. – Почётный эскорт для ИЗР "Опустошитель".
Вил прищурился.
– К нам прибыл сияющий как радуга адмирал? Или мофф?
– Не совсем. Парень, что летит на том корабле, предпочитает один цвет, – пояснил палубный офицер. Взгляд Вила ничего не выражал, поэтому он добавил: – Чёрный.
– Дарт Вейдер, – сообразил Вил.
– Дружок твой?
Вил засмеялся. Они стояли на ступеньках, ведущих на лётную палубу.
– Я никогда не встречался с этим человеком – или кто он там есть, – сказал Вил. – Однажды видел, как он летает. В лётной школе, на базе в Центре Империи. Против Барвела.
Не было нужды уточнять, что он говорит про полковника Винду Барвела по прозвищу Стрелок, одного из самых заслуженных пилотов СИДов. Во время Войн клонов Барвел, по подтверждённым данным, уничтожил в бою более тридцати кораблей противника, имел на своём счету как минимум вдвое больше предположительносбитых, и никто не знал, о скольких ещё он просто не потрудился доложить. Вил знал, что сам он неплохой пилот. Уже во время учёбы он добился большего, чем от него ожидали. Но Барвел, которого трусливое флотское начальство отстранило от участия в боевых действиях, потому что Империи был нужен хоть один живой герой для парадов, привлекающих потенциальных рекрутов… он был лучшим. Хотя в то время он был всего лишь в чине капитана, ему поручили руководить лётной школой в Центре Империи. Барвел мог сделать пике с работающим мотором и без крыльев практически на любом транспорте, на полной скорости поразить цель размером с плики из пушек хоть левого борта, хоть правого. Когда на тренировках они летели рядом, Вил казался себе ребёнком, который, едва научившись ходить, пытается догнать чемпиона по бегу на длинные дистанции.
Вейдер появился во время манёвров лётчиков последнего курса. Армейского звания он не имел, но был для императора чем-то вроде цепного пса, и все это знали. Если ты получал приказ из вокодера чёрного шлема, с таким же успехом ты мог бы получить его из уст самого Палпатина, а оспорить – только на собственный страх и риск, вне зависимости от твоих званий и чинов.
Вейдер некоторое время просто наблюдал, а затем приказал приготовить СИД-истребитель. Он забрался внутрь, взлетел и присоединился к учебному бою. Через несколько секунд его электронные пушки вывели из боя полдесятка участвовавших в нём машин, и всё свелось к противостоянию Вейдера и Барвела. Вил, чей истребитель был "сбит" одним из первых при попытке напасть на Вейдера втроём, выполнял круги, дожидаясь разрешения на посадку, поэтому видел всё.
Вейдер не просто летал кругами вокруг Барвела – каждый раз, когда Стрелок пытался дёрнуться или увернуться, Вейдер на долю секунды опережал его. Барвел вытворял такие вещи, которые, как считал Вил, невозможно сделать на СИДе, а Вейдер не только был ему достойным соперником при каждом манёвре – он просто летал намного лучше. Это было – другого слова не подобрать – поразительно. Вил быстро сообразил, что Вейдер мог в любой момент сбить начальника лётной школы – он просто играл с ним.
Это было жутко, как ночные кошмары Вила. Он никогда не видел, чтобы такое делал пилот-человек. Да и среди чужаков, раз уж на то пошло, на такое были способны лишь немногие.
Они несколько раз расходились, потом Вейдер сделал друг за другом несколько, казалось бы, небрежных, ленивых "бочек" и петель, и всадил в Барвела заряд из учебных пушек, что означало конец игры. Всем пилотам, болтавшимся поблизости в космосе, оставалось лишь подобрать с колен отпавшие челюсти.
Помощник командира взглянул на коридор, но других пилотов там не наблюдалось. Он повернулся и серьёзно сказал:
– Шёл бы ты к кораблю, Дэнс.
А потом спросил:
– А Вейдер-то был крут, а?
– Более чем крут. Если бы он летал против меня, я бы застопорил двигатели и сам себя взорвал – по крайней мере, так я мог бы выбрать момент смерти.
Вил умолчал только об одном – во многом потому, что сам до сих пор в это не верил. Механик, который осматривал взятый Вейдером истребитель, выйдя из ангара и покачав головой, сообщил, что навигационный компьютер и система наведения были отключены. Данные бортового самописца свидетельствовали, что пилот сделал это ещё дотого, как взлетел. Значит, если только механику можно верить, Вейдер не просто побил лучшего лётчика военного флота, будто пилота сельскохозяйственной авиации с какой-нибудь захолустной планеты – он сделал это без помощи автоматики.
Что было просто невозможно.
– Давай, взлетай, – подбодрил его младший палубный офицер. – Ты же не хочешь опоздать на вечеринку?
– Нет, сэр!
Эскорт нужен вовсе не Вейдеру, подумал Вил. Здесь никто не смог бы преградить ему путь.
Вил поспешил на палубу, и механик указал ему на истребитель.
– Уснул, что ли, хрен реактивный? Залазь!
Когда Вил надел шлем и проверил показания приборов, он на мгновение задумался о цели этого визита. Дарт Вейдер командует звёздным разрушителем. Интересно, что он здесь делает?
Должно быть, что-то серьёзное. Это нетрудно понять, даже если у тебя в голове вакуум.
Открылись двери ангара. Вил завёл двигатели и взлетел.
Глава 14
"Хавелон", посадочная палуба № 7
На посадочной палубе хмурый Таркин ожидал прибытия Вейдера.
Конечно, император мог послать проверить, как идут работы на станции, кого захочет и когда захочет. У Таркина не было причин испытывать к императору что-либо, кроме благодарности – в конце концов, гранд-моффов было не так уж и много. Нельзя забывать, кто дал ему такую власть и поручил руководить самым важным военным проектом в истории галактики.
Всё это было верно. Он и былблагодарен – Палпатину. Однако к тому, кто держит поводок, и к тому, кто сидит на этом поводке, он относился по-разному.
Было в Вейдере что-то, заставлявшее его скрежетать зубами. Не доспехи и маска с респиратором, и не поляризующие линзы, которые скрывали глаза. Вейдер обладал властью – и сам по себе, и как орудие императора – и Таркину казалось, что жизни находящихся рядом людей волнуют его не больше, чем мухи, живущие на болотах далёкой Неймодии. Стоять рядом с Вейдером – всё равно что стоять рядом с гигантской термической гранатой: никогда не знаешь, в какой момент она рванёт.
У человека в чёрном крутой нрав, в этом можно не сомневаться. До сих пор его гнев не обрушивался на самого Таркина – но Таркин видел, как это бывает с другими. Те, кто сердил Вейдера, мгновенно осознавали, что сделали роковую ошибку. Неважно, сколько народу считает Силу предрассудком, который всё равно не спас джедаев от уничтожения – она позволяла Вейдеру остановить человеку сердце или перекрыть дыхание одним усилием воли. Не говоря уже о том, что она позволяла отбивать на лету бластерные выстрелы.
Ничто не сможет сравниться с огневой мощью этой боевой станции, когда она войдёт в строй. Но это случится не раньше, чем через несколько месяцев, а до этого любой, кто будет достаточно силён и глуп, чтобы убить Вейдера, столкнётся с гневом императора – а по сравнению с ним Вейдер добродушен, как иридонский хаглпап.
В челноке распахнулся люк. Обычно, когда прибывали высокопоставленные военные чины, первым появлялся почётный караул, состоявший из отборных штурмовиков или даже алых гвардейцев. Но с Вейдером было иначе. Он вышел из люка и спустился по трапу один, бесстрашно, нимало не заботясь о возможной опасности. Плащ развевался у него за спиной в такт шагам. Он был надменен, но имел на то причины.
Таркин ждал, адмиралы нервно переминались с ноги на ногу у него за спиной. Многие из них не могли принять саму идею, что человек вроде Вейдера, стоящий вне установленной цепи подчинения, появляющийся и исчезающий, когда ему заблагорассудится, действительно мог отдавать приказы военным. Однако всё обстояло именно так, и с этим ничего нельзя было поделать.
Вейдер подошёл и остановился перед Таркином. Он всегда казался выше, чем представлял гранд-мофф, из-за необъяснимого присутствия тёмной силы – если только это не было плодом его воображения.
– Гранд-мофф Таркин, – сказал он, даже не кивнув в ответ на по-военному чёткий поклон. Вейдер ни перед кем не преклонял колен, кроме императора – Таркин это знал.
– Повелитель Вейдер. – Ни единого намёка на приглашение к разговору или обмену любезностями – Вейдер в них не нуждался. – Продолжим путешествие? – спросил Таркин, обводя рукой станцию.
– Продолжим.
– Сюда. Возьмём мой лихтер.
***
Вейдер ощутил враждебность, исходящую от свиты Таркина, но не придал этому значения. Он мог разобраться с враждебными словами и враждебными действиями, но мысли слабых духом существ не представляли для него угрозы.
Таркин, как обычно, елейный и скользкий, прекрасно знал, в чём заключаются его собственные интересы. Поскольку его интересы соответствовали интересам императора, он был полезным орудием. И это было хорошо, поскольку Вейдер без колебаний воспользовался бы этим орудием.
Группировки повстанцев породили множество проблем – больше, чем многие ожидали. Но император, конечно, знал, что это случится – сопротивление не было для него неожиданностью. Император полностью слился с тёмной стороной Силы. Он – самый могущественный сит из когда-либо живших.
Когда-нибудь таким станет и Вейдер.
Пока всё это в будущем, а сейчас у него есть более прозаические дела. В строительстве боевой станции наметились проблемы. К тому времени, как Вейдер улетит, эти проблемы будут решены. Он вернётся, когда понадобится разрешить другие проблемы, если они возникнут, и вернётся, если всё будет идти гладко – просто чтобы напомнить Таркину и его ближайшим помощникам, что око императора всегда направлено на них.
Всегда.
Глава 15
"Звезда Смерти", сектор Н-1, нижний уровень казарм
Сектор Н-1 – огромное пространство, одна двадцать четвёртая полушария, обладал некоторым количеством воздуха и частично отапливался – по крайней мере, здесь не приходилось носить скафандр. Слава звёздам – Тиле до смерти надоело каждый день возиться с тугими сочленениями и сервомоторами скафандра, иметь ограниченный угол обзора, без возможности даже почесаться – и это были лишь некоторые из неудобств. Ей и раньше приходилось облачаться в скафандр для работы, и этот опыт был не слишком приятным – но здесь всё было только хуже, потому что Империя (без сомнения, в погоне за дешевизной) приказала использовать устаревшие скафандры с постоянным объёмом вместо новых, эластичных моделей.