Страница:
– Лариса, как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил незнакомец.
– А тебе какое дело? – сгрубила Лариса, стыдясь своего ночного бреда, слабости и паники. – Ты кто такой? Доктор, что ли?
Парень рассмеялся, но вид у него был огорченный.
– Не узнала. Надо же! А я надеялся…
– Зря надеялся. – Лариса заставила свое тело выпрыгнуть из постели и принять боевую стойку. – Ну-ка, вали отсюда, незнакомец!
Парень поднялся с кровати и, по-прежнему чуть печально улыбаясь, заговорил:
– Я однажды здорово укусил тебя, когда мы занимались любовью. Ты потом плакала, а я в порыве раскаяния зализывал укушенное место и говорил, что порежу себе вены, если ты меня разлюбишь. Я это помнил всю жизнь. Тебя помнил. А ты… Меня даже не узнала.
Ларису словно подсекли под коленками. Она вцепилась в спинку кровати, чтоб не упасть. Какие уж тут боевые стойки…
– Артур, – тихо произнесла Лариса. – Ты очень изменился.
Она опустила руки и снова почувствовала слабость во всем теле. И не сопротивлялась, когда Артур стиснул ее в объятиях и прижался губами к ее губам.
– Забыла меня? – шептал он между поцелуями. – Лариса, Ларочка моя, человечек мой родной!
– Артур, ты что, ты… не надо. Не надо, я сказала! Он неохотно отпустил ее:
– Знаешь, а вот ты совсем не изменилась. Как рявкнешь, так у меня все сразу опускается.
– И хорошо. Артур, ты в самом деле существуешь или это продолжение моего бреда?
– Существую. Могу доказать это прямо сейчас. На полу или в постели – выбери сама.
– Да, это точно ты. Прыткий, как вирус Эбола… Ладно. Дай больной женщине сперва в сортир сходить, умыться-причесаться, а уж потом лезь к ней с поцелуями и воспоминаниями.
– Вот блин! – нервно рассмеялся Артур, и теперь Лариса окончательно поняла, что это он – реальный, а не призрачный. – Я с детства знал, что ты у меня стерва, но тогда ты была маленькая стерва.
– Понятно. А сейчас большая. – Лариса шагнула было к душевой комнате, но покачнулась: ноги оказались абсолютно ватными. Посмотрела на Артура. – Молодой человек, не проводите даму до сортира?
– Могу даже на унитаз посадить. – Артур поднял Ларису на руки. – И подтереть, где надо.
– Ну что вы, к чему так утруждаться… Вот спасибо. Добравшись до душевой, Лариса вывернулась из Артуровых рук и захлопнула дверь перед его носом.
– Раньше ты меня не стеснялась! – крикнул через дверь Артур.
– Отстань, бесстыдник, – только и сказала Лариса.
После всех деликатных процедур она с четверть часа стояла под едва переносимым кожей горячим душем. Это здорово придало ей бодрости и прояснило мозги. А также помогло сформулировать кое-какие вопросы, которые она намеревалась задать так неожиданно ворвавшемуся в ее жизнь Артуру.
Если, конечно, это настоящий Артур.
А не кто-то принявший его облик.
Впрочем, эту мысль Лариса отмела сразу. Если ее и хотят убить, то вряд ли при помощи таких сложных ухищрений. В течение этой ночи ее запросто могли придушить подушкой, как немощную старуху. Пристрелить, отравить… Да просто масса вариантов.
Так что, скорее всего, это действительно Артур, ее первая любовь и страсть. Тот, кого она считала для себя потерянным и чью потерю переживала как крушение всей жизни.
Но почему он появился именно здесь и сейчас?
Вот это уже толковый вопрос.
Перед тем как выйти из душевой комнаты, Лариса придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Да… Зрелище не ахти: темные круги под глазами, на носу собирается вскочить прыщик, губы обметаны…
Ничего.
Для встречи с первой любовью сойдет.
Артур, вопреки ее предположениям, не подпирал дверь, томясь в ожидании. Он встретил Ларису у сервированного к завтраку журнального столика.
– Извини, не нашел у тебя посуды, – развел руками Артур. – Поэтому будем довольствоваться моим походным сервизом из высококачественной пластмассы. – Прошу к столу!
– Та-ак, – протянула Лариса, сев на пуфик и оглядывая стол. – Сыр, ветчина, бутерброды с икрой… Пирожные… Откуда?
– Сбегал в ближайший супермаркет, пока ты мылась, – серьезно сказал Артур. – Там же мне и чай заварили. Вот в этот термос. Лариска, ешь и не задавай дурацких вопросов! А то я в конце концов на тебя обижусь: не узнала, вместо поцелуев задает вопросы, прямо как следователь, да еще и смотрит сурово. Это же я!
– Вижу, что ты, мое распутное прошлое. – Лариса взяла бутерброд с икрой. – Но как ты здесь оказался? И где пропадал все эти годы?
– Я не пропадал. – Артур налил чаю в пластиковые стаканчики – сначала Ларисе, потом себе. – Я почти постоянно держался неподалеку от тебя, Лариса. Только мне нужно было, чтобы этого никто не замечал. Даже ты.
– Вот как…
– Да. Поэтому я знаю практически все о твоей жизни. До того момента, как тебя похитила фламенга.
Лариса замерла. А потом осторожно спросила:
– Артур, ты человек? Артур невесело усмехнулся:
– Молодчина, Ларочка. Ты сразу задала самый важный вопрос.
– Отвечай.
– Конечно. Я не хочу иметь от тебя тайн. Я не человек.
– Ты морфер?
– Да. Вспомни наше детство. Родителей у нас не было. Старик отобрал нас на воспитание именно по такому признаку. И готовил из нас убийц. А потом я исчез, помнишь?
– Старик сказал, что ты сбежал.
– Он солгал. Я никуда не девался. Исчез, стал просто недоступен уровню человеческого восприятия, понимаешь? Просто я морфер-полукровка. А у полукровок свойства морферов обнаруживаются только к двадцати годам. Но Старик колол мне какие-то препараты, и этот процесс ускорился. Однажды утром я проснулся и понял, что могу быть невидимым. Могу стать птицей, кошкой, ручьем, кирпичной стеной!.. И при этом останусь самим собой. Это знание было как удар молнии. Нет, что я говорю. Молнии – мелочь. Это было ощущение, словно отныне ты – Господь Бог. Правда, мне быстро объяснили, кто я и насколько на самом деле ограничено мое всемогущество.
– Кто объяснил?
– Старик.
– Он что, тоже… из вас?
– Конечно.
– Нормально. Тут, в зоне, мне все уши прожужжали о том, какие морферы благородные существа по сравнению с людьми. И вдруг оказывается, что самый чудовищный убийца и изготовитель убийц – то самое “благородное существо”! Впрочем, после некоторых событий, которые здесь со мной произошли, я уже этому не удивляюсь.
– Старик превратился в монстра, после того как Общество морферов его изгнало. Оказалось, что он был большой любитель ставить эксперименты на своих соплеменниках.
– Что ж, это его не остановило. Он перешел на другой подопытный материал. На людей.
– Не совсем так. Ведь я тоже оставался его учеником долгое время, когда ты уже считала, что меня и в живых-то нет. Ведь ты думала так?
– Да, но…
– Он вырастил из меня убийцу. Как, впрочем, и из тебя. Только я, в отличие от тебя, свое первое убийство совершил не далее как вчера.
– То есть?
– То есть я просто ушел от него, когда решил, что выучился всему. Я не собирался быть его постоянным подручным. Но, видимо, он знал, где меня найти, если я сильно понадоблюсь. Поэтому, когда к нему обратился тот заказчик, он легко меня нашел…
– Кого ты убил?
– Погоди…
– Нет, ответь, пожалуйста! Ты убил и оказался здесь – в “Дворянском гнезде”. В закрытой зоне!
– Она закрыта не для всех…
– Конечно! Только ты еще каким-то образом проник в мое жилище!
– Я следил за тобой, я чувствовал тебя. Тебе было плохо. Ты бредила, а я стоял на улице и слушал, как ты стонешь и зовешь на помощь. Потом не выдержал и взломал замок.
– Кого…
– Ты металась в жару. Я просканировал твои легкие – оказалось, ты подхватила пневмонию. Пришлось немножко тебя полечить. Извини, если было больно, но вообще-то я удачно проникаю в любую клеточную структуру и расправляюсь с инфекцией или вирусами. Так что ты теперь здорова.
– Меня ты вылечил, а кого-то убил… Парацельс-Чикатило… – Лариса вскочила и закричала: – Какого черта ты сюда явился?
– Интересный вопрос – Глаза Артура зло блеснули. – Если теперь ты знаешь, что я морфер и что курортная зона “Дворянское гнездо” – убежище морферов, то уж как-нибудь сложи два и два! Кроме того, здесь находится мой заказчик. Тот, ради чьей блажи я совершил первое в своей жизни убийство. Именно мой заказчик потребовал, чтобы я после выполнения заказа явился в “Дворянское гнездо”. Отчитаться, сдать оружие (да, представь себе, заказчик дает оружие киллеру, куда катится мир!) и получить гонорар.
– Кого ты убил?!
– Да почему тебя это так волнует? Какая тебе разница?!
– Артур, я прошу…
– Ну, если просишь. Так, одну писательницу. Веру Червониеву.
Лариса пару секунд не дышала, а потом очень спокойно спросила:
– Ты уверен, что именно ее?
– Лариса, я же профессионал. Кроме того, заказчик дал на нее полную наводку… Ошибиться было невозможно.
– А кто твой заказчик? – еще более спокойным тоном спросила Лариса.
– Милая, а вот это конфиденциальная информация. – Артур, хоть и выглядел простецким пареньком, на самом деле был скрытен и холоден. Мимикрия. Очень знакомая ей профессиональная черта.
– Хорошо. Я не буду настаивать.
– Ларочка, я тебя обидел. Прости, золотко. И вообще, что ты там стоишь, иди лучше ко мне. Неужели ты ни капли по мне не соскучилась? Я себе не так представлял нашу первую встречу после стольких лет. Думал, ты мне на шею бросишься…
– Обязательно брошусь, – чересчур ласково сказала Лариса. – Буквально через минутку. Мне нужно позвонить. Моей здешней подруге. Она наверняка беспокоится о том, как я провела ночь. Порадую ее сообщением о полном выздоровлении.
– Ладно. Но за это я тебя буду целовать еще дольше.
Лариса лучезарно улыбнулась:
– Конечно… Арик, – и набрала номер Веры. Дождалась, когда та снимет трубку.
– Да? – сонным голосом пробормотала толстая писательница.
– Привет! – Ларисин голос просто искрился задором. – Ты не могла бы ко мне зайти? Прямо сейчас? Очень нужно тебя видеть.
– Лариска, что с тобой? Голос у тебя какой-то дикий, словно через дисковую пилу пропущенный. – обеспокоилась Вера. – Тебе там совсем плохо или только захорошело?
– Вот ты придешь и оценишь мое состояние. Я очень тебя жду!
– Ладно, уже выхожу.
Лариса опустила трубку на рычаг. Хитро посмотрела на Артура. Тот скорчил недовольную гримасу:
– Зачем тебе какая-то подруга понадобилась? Я думал, у нас более приятное расписание на утро и весь оставшийся день…
– Терпение, мой милый! – Лариса продолжала улыбаться. – Раз уж ты сюда явился, у нас на все хватит времени. И на подруг, и на поцелуи. Если ты, конечно, еще захочешь со мной целоваться.
– Да я о таком счастье мечтал все эти годы!
– Тогда пять минут ожидания ничего не решат, верно?
Хотя с пятью минутами Лариса переборщила. Вера колотила кулаком в дверь уже две минуты спустя после Ларисиного звонка:
– Лариска! Ты там жива или как?
– У меня очень оперативная подруга, – пояснила Артуру Лариса. – И я просто обязана тебя с ней познакомить.
Она открыла дверь, и в комнату влетела запыхавшаяся Вера – в неизменном пончо, спортивных штанах и с ватником под мышкой.
– Че случилось? Где пожар? – оглядела Вера Ларису и только потом заметила медленно поднимавшегося из-за столика Артура.
– Господа! – Голос Ларисы звенел и переливался радостными трелями, как голос артековской пионерки на торжественной линейке. – Позвольте вас представить друг другу. Вера, это мой друг детства Артур, с которым судьба меня свела внезапно и удивительно. Артур, это моя близкая подруга. Писательница, между прочим. Вера Червонцева-а!
– А зачем так орать-то, – устало сказала близкая подруга. Протопала в комнату, села на кровать, мрачно потянулась к термосу с чаем. – И ради этого надо было меня будить?
– Надо, – очень тихо и ровно сказал Артур. – Лариса, не вижу смысла скрывать… Это она – мой заказчик.
– Великолепно! – всплеснула руками Лариса. – Тогда и я тебе открою душу, друг детства. Я оказалась в этой зоне потому, что тоже получила заказ. Убить. Писательницу. Веру. Червонцеву. Правда, моим заказчиком была некая фламенга. Хотя – нет. Она только передоверила мне свою работу. Работу, которую заказали ей… Вот интересно, а кто заказал Веру Червонцеву фламенге?
– Лариска, оно тебе надо? – тихо сказала писательница и отхлебнула чаю.
– Надо, Вера. Артур, пожалуйста, запри дверь.
– Я не сбегу, – прогудела писательница.
– И тем не менее. А теперь, госпожа Червонцева, я требую объяснений!
– Мы требуем, – поправил Артур, возясь с дверным замком.
Вера упрямо таранила взглядом стену:
– Без выпивки говорить не буду! Отпустите за коньяком!
– Наивная, – покачал головой Артур. – Думаешь, мы на это купимся? Кстати, если тебе нужен коньяк – пожалуйста.
И Артур достал из своего брифкейса бутылку “Хеннесси”.
– Не поняла. – Вера недоверчиво понюхала содержимое бутылки. – И впрямь коньяк. Слушай, ты значит, совсем не морфер? Морферы не перенося: этиловый спирт.
– Если у меня есть коньяк, это еще не значит что я его пью, – широко улыбнулся Артур и, продолжая улыбаться, медленно, эффектно сменил облик. На волчий. – Говори, заказчица. Не зли меня.
– А ты не бери меня на понт! – резво среагировала Вера. – Лариска, уйми своего друга детства. Что он скалится, как плакат в кабинете стоматолога!
– Захлопни пасть, Артур, – приказала Лариса Она не боялась трансформировавшегося друга детства. После расставания с князем Ежинским жизнь вообще кажется сплошным праздником. – Вера…
– Хорошо. Черт с вами. Вы меня поймали, хотя я не предполагала, что этим все может кончиться Только не смейся, Лариска, но у меня наступил…
– Климакс?
– Паразитка! Творческий кризис, и пусть твой волк не скалит зубы в ухмылке… Началось все с того, что вместо шести романов в год я стала писать три. Потом выход одного романа в год стал для меня событием. Нет, это не значит, что я абсолютно лишилась способности к творчеству. Я переключилась на киносценарии, наклепала штук восемь пьес, стихи выпускала отдельными сборниками – без куска хлеба не оставалась.
– Точнее, без куска хлеба ты не оставляла ту несчастную девицу, которая везде играла твою роль. А теперь решила ее устранить, да?
– Лариска, если будешь меня перебивать, я ничего не скажу. И перестань на меня смотреть как на бомбу с часовым механизмом! Понимаешь, вроде все у меня было нормально. И в то же время шло наперекосяк. Мне надоело быть королевой триллера, надоело читать в Интернете панегирики тем своим романам, которые мне давно опротивели… И я захотела написать книгу. Такую книгу, чтоб человек, читая ее, на одной странице рыдал, а на другой – корчился от смеха. Чтобы жуткие и великие тайны бытия в ней были изложены так просто, что их мог бы понять и принять любой балбес, который взял читать эту мою книжку в метро… А главное – чтобы книга была как симфония, в которой каждый услышал бы свою, уникальную мелодию! И тогда людей перестали бы интересовать вымученные приключения вымышленных героев, потому что они следили бы за приключениями собственного духа… Да что вам объяснять, вы все равно ничего не поймете!
– Конечно, – иронически хмыкнул Артур, возвращая себе человеческий облик. – Мы же просто тупые убийцы! Замочить какого-нибудь умника, так чтоб у него мозги через нос выползли, – вот и все, что мы понимаем и чем развлекаемся на досуге.
– Погоди, Артур, – остановила распсиховавшегося коллегу Лариса. – Надо разобраться. Я не понимаю, что тебе мешало, Вера, написать эту книгу…
– Вера Червонцева, вот кто мне мешал! – яростно воскликнула писательница. – Ее, а значит, моя пошлая популярность, дешевые восторги толпы, дурацкие вопросы литературных агентов!.. В общем, я решила, что Вере Червонпевой пора сойти со сцены. Но для той эффектной красотки, которая изображала меня перед публикой, уход тоже должен был выглядеть эффектно. Заказное убийство знаменитой писательницы – разве это не шоу?
– Черт побери! – Лариса выглядела потрясенной. – Я еще могу понять, когда тупой братан заказывает своего конкурента. Когда политики грызутся за власть и устраняют претендентов на чиновничье кресло при помощи киллеров… Но превратить жизнь какой-то дурочки в яркую и роскошную сказку, а потом из-за своего бзика эту сказку прекратить – это что-то запредельное. Вера, я и подумать не могла. что ты на такое способна.
– Творческие личности всегда были первыми кандидатами на прием к психиатру, – вставил Артур.
– Кто бы говорил! – окрысилась на него Вера. – К психиатру надо идти тем, кто хоть раз видел, как морфер меняет облик! Вот блин, сама же себя оговорила…
– Мы отвлеклись от главного, – холодно напомнила Лариса. – Значит, ты решила избавиться от своего двойника, для чего вышла на Старика и Артура. Откуда ты знала об их существовании?
– Я живу среди морферов. Давно. И просто решила проверить, насколько реальны слухи о морфере-убийце, воспитывающем таких же убийц. Как оказалось, связаться со Стариком просто. А то, что заказ должен выполнить морфер, до этого ни разу не бывавший в деле, – было моим дополнительным условием, за которое я заплатила солидные деньги. Кстати, Артур, верни мне пистолет. Мы договаривались.
Артур медленно кивнул, потянулся к своему кейсу, достал оттуда пистолет. И наставил его на Веру:
– Давай закончим устранение Веры Червонцевой на сто процентов?
– Давай, – просто сказала Вера, спокойно глядя в зрачок пистолетного дула.
– Погодите, вы что, сдурели?! – вскинулась Лариса. – Артур, опусти пистолет. И дай его мне. Дай. Потому что, если надо, я сама ее убью. И теперь буду говорить я.
Артур беспрекословно отдал пистолет Ларисе. Вера равнодушно проследила за оружием взглядом слишком уставшей от жизни женщины.
– Я начну с того, – сказала Лариса, – как я оказалась в обществе фламенги Фриды. Какое-то время мне в ее доме отводилась роль гостьи. А потом, третьего ноября, она дала мне поручение, которое не могла выполнить сама, поскольку заказанный человек жил в недоступном для фламенг месте. Только странно получилось: Фрида показала мне портрет Вериного двойника, а отвезли меня сюда, где живет настоящая писательница, разительно несхожая с той, которую знает публика. Мне, в принципе, понятно, почему ты, Вера, заказала эту девицу – ты решила уничтожить торговую марку. Логотип “Вера Червонцева”. Чтобы потом, пережив творческий кризис, возродиться под другим именем (может, под настоящим именем?!) и писать другие книги. Но для чего ты самое себя заказала?!
– А откуда ты знаешь?.. – вскинулась Вера.
– Да кто же, кроме тебя самой, в курсе, где ты живешь на самом деле! Вспомни, ты говорила мне, что и поклонники и издатели знают тебя только по электронным адресам и слыхом не слыхивали ни про какую курортную зону!
– Интересный винегрет получается, – усмехнулся Артур. – Одну Веру заказали морферу, другую – фламенге. Почему такой выбор, мадам Червонцева?
– Знаешь, Артур, я отвечу за нее! – опять встряла Лариса. – Она прекрасно знала, что морфер сделает свою работу, а вот фламенга не сунется в “Дворянское гнездо”, а значит, настоящая писательница может быть в безопасности, хотя и некоторое время пощекочет себе нервы страхами: а вдруг фламенга все-таки явится? Только вместо фламенги явилась я. И нарушила твои планы, да, Вера?
– А что ты знаешь о моих планах? – тихо спросила Вера. – Ты здорово все расписала, Лариса. Очень толково, из тебя действительно выйдет неплохой киносценарист…
– Зубы не заговаривай!
– Да, да, я поручила работу морферу! Зная, что впервые идущий на дело морфер выполнит все мои требования с точностью швейцарских часов. Я дала ему наводку на Анжелу. Дала пистолет и сказала, что он уже заряжен и я хочу, чтоб Артур стрелял моими пулями. Не больше трех выстрелов…
– Хватило одного.
– Умница, мальчик. И еще я потребовала, чтобы ты ни в коем случае не перезаряжал пистолет. Ты ведь так и сделал, морфер?
– Да. Я соблюдаю условия заказа.
– Отлично. Значит, пистолет тот же самый и пули в нем те же самые, что и попали в Анжелу. Стреляй в меня, Лариса. Давай, не стесняйся.
– Я уже поняла, не дура, – сказала Лариса. – Там холостые, разумеется?
– Нет уж, ты стреляй, родная! Выпусти свои негативные эмоции наружу!
– Черт с тобой! – И Лариса, почти не целясь, выпустила в подругу оставшуюся обойму.
И увидела, как кровь, нет, что-то похожее на кровь заливает мощный бюст писательницы.
– Пах, пах, пах! – воскликнула Вера. – Я просто истекаю кровью. Прямо помираю, братцы. Готовьте гроб с музыкой и цветами!
– Вот дьявол, – разочарованно протянул Артур. – Первый раз шел на дело – и с холостыми патронами.
Вера деловито отряхивала пончо от кровавых брызг и поясняла:
– У меня же среди киношников – масса друзей. Вот они и поделились реквизитом. Между прочим, этот пистолетик снимался в “Бригаде” и в какой-то из серий про Каменскую. Реликвия. Жалко, что вернуть придется…
– Верка, зараза, значит, убийства не было! – возопила Лариса.
– Ну, в какой-то мере оно было. Ты очень точно подметила, что я решила уничтожить торговую марку “Вера Червонцева”. Такие дела с кондачка не делаются. Во-первых, я предупредила Анжелу, расписав буквально по пунктам, что и как она должна делать во время покушения. Ты ведь пристрелил ее в фойе казино “Фантом”, Артур? И скрылся, как было оговорено?
– Да.
– Отлично. Как только ты скрылся, подготовленные репортеры засняли якобы бездыханное тело и тут же выдали в прямой эфир информацию о том, что известная писательница убита неизвестным негодяем. Прошедшей ночью, кстати, в Интернете по этому поводу был целый шквал обмена мнениями. Большинством голосов решили, что убийство совершил поклонник с маниакально-депрессивным психозом. Я потому, Лариса, у тебя и не дежурила – очень уж хотелось почитать сплетни о собственной смерти…
– А как же с телом? Ведь наверняка вызвали “скорую”.
– И вызывать не пришлось. Специальные ребята дежурили неподалеку. Подхватили Анжелочку на носилки, и в машину. Теперь Анжелка уже наверняка (под своим настоящим именем и чуть изменив внешность) стоит у терминала в Шереметьеве. Я ей отвалила кучу бабок на целый год житья в любой из европейских столиц. Девочка это заслужила. Она справилась с ролью и может спокойно отдыхать.
– А похороны?
– Насчет похорон я договорилась с издательством. Гражданской панихиды не будет, тело кремируют, а прах в соответствии с моим завещанием развеют над водами Москвы-реки. Хотя с этим я, наверно, переборщила, там и так все загажено… Et tout! Вот и все! И нет больше писательницы Веры Червонневой.
– А фламенга?
– Что фламенга?
– Зачем ты заказала себя – ей? Ведь знала, что она не явится и пришлет кого-нибудь взамен.
– Не кого-нибудь, Лариса, а тебя, – тихо сказала Вера. – Именно тебя.
Лариса задохнулась:
– Хочешь сказать, что ты и это продумала – как Фрида меня похищает, как дает заказ? Хочешь сказать, что ты обо мне знала? Знала, кто я. до того как я здесь появилась?.. Не слишком ли ты могущественная получаешься, Верочка?
– Не слишком, – улыбнулась Вера. – Особенно когда дело касается моей сестры.
– Что?
Вера продолжала улыбаться – виновато и одновременно торжествующе:
– Понимаю, это напоминает тебе аргентинский сериал со всякими потерянными младенцами и нашедшимися родственниками. Но так уж вышло. Ты моя сестра. Двоюродная, правда. Ты ничего не знаешь о своих родственниках, а между тем у тебя родственничков больше, чем у члена “Козы-Ностры”. Я серьезно. Просто твоя мать была младшей в семье и всем радостям жизни однажды предпочла наркотики и бродяжничество с какими-то рок-певцами или байкерами. Ее, конечно, искали. Нашли. В глухой психушке, потому что к тому времени она уже сдвинулась мозгами от наркотиков. Ее пытались вылечить, если в психушке это возможно. У нее была навязчивая идея – ребенок, которого она бросила в роддоме. Дочь. Причем она очень подробно описывала сам роддом, родильную палату, даже то, какой день тогда стоял за окном – пасмурный или ясный. Только вот города, где находился этот роддом, она не помнила. Все сочли это героиновым бредом. А я… Я стала искать, благо к тому времени у меня было достаточно для этого и средств, и связей, и свободных дней. Потому что именно тогда и начался мой творческий кризис. И я загадала: если найду свою кузину (которой, может, и в помине нет на самом деле!), снова смогу работать. И напишу Книгу.
– Я в это не верю, – помотала головой Лариса.
– Да пожалуйста! Вот что у наших людей за психология, а?! Верят во все самое мрачное и ужасное. Нет бы поверить в сказку со счастливым концом! В любовь, в радость, в чудеса!
– Хорошо. Как ты меня нашла?
– Рассказывать долго. Я задействовала все каналы, кроме разве что передачи “Жди меня”, потому что к тому времени поняла: люди тебя не найдут. И я обратилась к морферам за помощью. Они же все – один разум, единая сеть. Общество Большой Охоты. Они и начали охоту. За тобой. И так я узнана, что моя кузина – ученица Старика, профессиональная отравительница. Знаешь, я решила, что ты попала в слишком дурную компанию и тебя надо оттуда вытащить. Раз и навсегда. Вот тут уже пришлось задействовать Истопника… То есть Фриду. Причем судьба распорядилась так. что ей как раз тебя заказала какая-то богатая вдова.
– А тебе какое дело? – сгрубила Лариса, стыдясь своего ночного бреда, слабости и паники. – Ты кто такой? Доктор, что ли?
Парень рассмеялся, но вид у него был огорченный.
– Не узнала. Надо же! А я надеялся…
– Зря надеялся. – Лариса заставила свое тело выпрыгнуть из постели и принять боевую стойку. – Ну-ка, вали отсюда, незнакомец!
Парень поднялся с кровати и, по-прежнему чуть печально улыбаясь, заговорил:
– Я однажды здорово укусил тебя, когда мы занимались любовью. Ты потом плакала, а я в порыве раскаяния зализывал укушенное место и говорил, что порежу себе вены, если ты меня разлюбишь. Я это помнил всю жизнь. Тебя помнил. А ты… Меня даже не узнала.
Ларису словно подсекли под коленками. Она вцепилась в спинку кровати, чтоб не упасть. Какие уж тут боевые стойки…
– Артур, – тихо произнесла Лариса. – Ты очень изменился.
Она опустила руки и снова почувствовала слабость во всем теле. И не сопротивлялась, когда Артур стиснул ее в объятиях и прижался губами к ее губам.
– Забыла меня? – шептал он между поцелуями. – Лариса, Ларочка моя, человечек мой родной!
– Артур, ты что, ты… не надо. Не надо, я сказала! Он неохотно отпустил ее:
– Знаешь, а вот ты совсем не изменилась. Как рявкнешь, так у меня все сразу опускается.
– И хорошо. Артур, ты в самом деле существуешь или это продолжение моего бреда?
– Существую. Могу доказать это прямо сейчас. На полу или в постели – выбери сама.
– Да, это точно ты. Прыткий, как вирус Эбола… Ладно. Дай больной женщине сперва в сортир сходить, умыться-причесаться, а уж потом лезь к ней с поцелуями и воспоминаниями.
– Вот блин! – нервно рассмеялся Артур, и теперь Лариса окончательно поняла, что это он – реальный, а не призрачный. – Я с детства знал, что ты у меня стерва, но тогда ты была маленькая стерва.
– Понятно. А сейчас большая. – Лариса шагнула было к душевой комнате, но покачнулась: ноги оказались абсолютно ватными. Посмотрела на Артура. – Молодой человек, не проводите даму до сортира?
– Могу даже на унитаз посадить. – Артур поднял Ларису на руки. – И подтереть, где надо.
– Ну что вы, к чему так утруждаться… Вот спасибо. Добравшись до душевой, Лариса вывернулась из Артуровых рук и захлопнула дверь перед его носом.
– Раньше ты меня не стеснялась! – крикнул через дверь Артур.
– Отстань, бесстыдник, – только и сказала Лариса.
После всех деликатных процедур она с четверть часа стояла под едва переносимым кожей горячим душем. Это здорово придало ей бодрости и прояснило мозги. А также помогло сформулировать кое-какие вопросы, которые она намеревалась задать так неожиданно ворвавшемуся в ее жизнь Артуру.
Если, конечно, это настоящий Артур.
А не кто-то принявший его облик.
Впрочем, эту мысль Лариса отмела сразу. Если ее и хотят убить, то вряд ли при помощи таких сложных ухищрений. В течение этой ночи ее запросто могли придушить подушкой, как немощную старуху. Пристрелить, отравить… Да просто масса вариантов.
Так что, скорее всего, это действительно Артур, ее первая любовь и страсть. Тот, кого она считала для себя потерянным и чью потерю переживала как крушение всей жизни.
Но почему он появился именно здесь и сейчас?
Вот это уже толковый вопрос.
Перед тем как выйти из душевой комнаты, Лариса придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Да… Зрелище не ахти: темные круги под глазами, на носу собирается вскочить прыщик, губы обметаны…
Ничего.
Для встречи с первой любовью сойдет.
Артур, вопреки ее предположениям, не подпирал дверь, томясь в ожидании. Он встретил Ларису у сервированного к завтраку журнального столика.
– Извини, не нашел у тебя посуды, – развел руками Артур. – Поэтому будем довольствоваться моим походным сервизом из высококачественной пластмассы. – Прошу к столу!
– Та-ак, – протянула Лариса, сев на пуфик и оглядывая стол. – Сыр, ветчина, бутерброды с икрой… Пирожные… Откуда?
– Сбегал в ближайший супермаркет, пока ты мылась, – серьезно сказал Артур. – Там же мне и чай заварили. Вот в этот термос. Лариска, ешь и не задавай дурацких вопросов! А то я в конце концов на тебя обижусь: не узнала, вместо поцелуев задает вопросы, прямо как следователь, да еще и смотрит сурово. Это же я!
– Вижу, что ты, мое распутное прошлое. – Лариса взяла бутерброд с икрой. – Но как ты здесь оказался? И где пропадал все эти годы?
– Я не пропадал. – Артур налил чаю в пластиковые стаканчики – сначала Ларисе, потом себе. – Я почти постоянно держался неподалеку от тебя, Лариса. Только мне нужно было, чтобы этого никто не замечал. Даже ты.
– Вот как…
– Да. Поэтому я знаю практически все о твоей жизни. До того момента, как тебя похитила фламенга.
Лариса замерла. А потом осторожно спросила:
– Артур, ты человек? Артур невесело усмехнулся:
– Молодчина, Ларочка. Ты сразу задала самый важный вопрос.
– Отвечай.
– Конечно. Я не хочу иметь от тебя тайн. Я не человек.
– Ты морфер?
– Да. Вспомни наше детство. Родителей у нас не было. Старик отобрал нас на воспитание именно по такому признаку. И готовил из нас убийц. А потом я исчез, помнишь?
– Старик сказал, что ты сбежал.
– Он солгал. Я никуда не девался. Исчез, стал просто недоступен уровню человеческого восприятия, понимаешь? Просто я морфер-полукровка. А у полукровок свойства морферов обнаруживаются только к двадцати годам. Но Старик колол мне какие-то препараты, и этот процесс ускорился. Однажды утром я проснулся и понял, что могу быть невидимым. Могу стать птицей, кошкой, ручьем, кирпичной стеной!.. И при этом останусь самим собой. Это знание было как удар молнии. Нет, что я говорю. Молнии – мелочь. Это было ощущение, словно отныне ты – Господь Бог. Правда, мне быстро объяснили, кто я и насколько на самом деле ограничено мое всемогущество.
– Кто объяснил?
– Старик.
– Он что, тоже… из вас?
– Конечно.
– Нормально. Тут, в зоне, мне все уши прожужжали о том, какие морферы благородные существа по сравнению с людьми. И вдруг оказывается, что самый чудовищный убийца и изготовитель убийц – то самое “благородное существо”! Впрочем, после некоторых событий, которые здесь со мной произошли, я уже этому не удивляюсь.
– Старик превратился в монстра, после того как Общество морферов его изгнало. Оказалось, что он был большой любитель ставить эксперименты на своих соплеменниках.
– Что ж, это его не остановило. Он перешел на другой подопытный материал. На людей.
– Не совсем так. Ведь я тоже оставался его учеником долгое время, когда ты уже считала, что меня и в живых-то нет. Ведь ты думала так?
– Да, но…
– Он вырастил из меня убийцу. Как, впрочем, и из тебя. Только я, в отличие от тебя, свое первое убийство совершил не далее как вчера.
– То есть?
– То есть я просто ушел от него, когда решил, что выучился всему. Я не собирался быть его постоянным подручным. Но, видимо, он знал, где меня найти, если я сильно понадоблюсь. Поэтому, когда к нему обратился тот заказчик, он легко меня нашел…
– Кого ты убил?
– Погоди…
– Нет, ответь, пожалуйста! Ты убил и оказался здесь – в “Дворянском гнезде”. В закрытой зоне!
– Она закрыта не для всех…
– Конечно! Только ты еще каким-то образом проник в мое жилище!
– Я следил за тобой, я чувствовал тебя. Тебе было плохо. Ты бредила, а я стоял на улице и слушал, как ты стонешь и зовешь на помощь. Потом не выдержал и взломал замок.
– Кого…
– Ты металась в жару. Я просканировал твои легкие – оказалось, ты подхватила пневмонию. Пришлось немножко тебя полечить. Извини, если было больно, но вообще-то я удачно проникаю в любую клеточную структуру и расправляюсь с инфекцией или вирусами. Так что ты теперь здорова.
– Меня ты вылечил, а кого-то убил… Парацельс-Чикатило… – Лариса вскочила и закричала: – Какого черта ты сюда явился?
– Интересный вопрос – Глаза Артура зло блеснули. – Если теперь ты знаешь, что я морфер и что курортная зона “Дворянское гнездо” – убежище морферов, то уж как-нибудь сложи два и два! Кроме того, здесь находится мой заказчик. Тот, ради чьей блажи я совершил первое в своей жизни убийство. Именно мой заказчик потребовал, чтобы я после выполнения заказа явился в “Дворянское гнездо”. Отчитаться, сдать оружие (да, представь себе, заказчик дает оружие киллеру, куда катится мир!) и получить гонорар.
– Кого ты убил?!
– Да почему тебя это так волнует? Какая тебе разница?!
– Артур, я прошу…
– Ну, если просишь. Так, одну писательницу. Веру Червониеву.
Лариса пару секунд не дышала, а потом очень спокойно спросила:
– Ты уверен, что именно ее?
– Лариса, я же профессионал. Кроме того, заказчик дал на нее полную наводку… Ошибиться было невозможно.
– А кто твой заказчик? – еще более спокойным тоном спросила Лариса.
– Милая, а вот это конфиденциальная информация. – Артур, хоть и выглядел простецким пареньком, на самом деле был скрытен и холоден. Мимикрия. Очень знакомая ей профессиональная черта.
– Хорошо. Я не буду настаивать.
– Ларочка, я тебя обидел. Прости, золотко. И вообще, что ты там стоишь, иди лучше ко мне. Неужели ты ни капли по мне не соскучилась? Я себе не так представлял нашу первую встречу после стольких лет. Думал, ты мне на шею бросишься…
– Обязательно брошусь, – чересчур ласково сказала Лариса. – Буквально через минутку. Мне нужно позвонить. Моей здешней подруге. Она наверняка беспокоится о том, как я провела ночь. Порадую ее сообщением о полном выздоровлении.
– Ладно. Но за это я тебя буду целовать еще дольше.
Лариса лучезарно улыбнулась:
– Конечно… Арик, – и набрала номер Веры. Дождалась, когда та снимет трубку.
– Да? – сонным голосом пробормотала толстая писательница.
– Привет! – Ларисин голос просто искрился задором. – Ты не могла бы ко мне зайти? Прямо сейчас? Очень нужно тебя видеть.
– Лариска, что с тобой? Голос у тебя какой-то дикий, словно через дисковую пилу пропущенный. – обеспокоилась Вера. – Тебе там совсем плохо или только захорошело?
– Вот ты придешь и оценишь мое состояние. Я очень тебя жду!
– Ладно, уже выхожу.
Лариса опустила трубку на рычаг. Хитро посмотрела на Артура. Тот скорчил недовольную гримасу:
– Зачем тебе какая-то подруга понадобилась? Я думал, у нас более приятное расписание на утро и весь оставшийся день…
– Терпение, мой милый! – Лариса продолжала улыбаться. – Раз уж ты сюда явился, у нас на все хватит времени. И на подруг, и на поцелуи. Если ты, конечно, еще захочешь со мной целоваться.
– Да я о таком счастье мечтал все эти годы!
– Тогда пять минут ожидания ничего не решат, верно?
Хотя с пятью минутами Лариса переборщила. Вера колотила кулаком в дверь уже две минуты спустя после Ларисиного звонка:
– Лариска! Ты там жива или как?
– У меня очень оперативная подруга, – пояснила Артуру Лариса. – И я просто обязана тебя с ней познакомить.
Она открыла дверь, и в комнату влетела запыхавшаяся Вера – в неизменном пончо, спортивных штанах и с ватником под мышкой.
– Че случилось? Где пожар? – оглядела Вера Ларису и только потом заметила медленно поднимавшегося из-за столика Артура.
– Господа! – Голос Ларисы звенел и переливался радостными трелями, как голос артековской пионерки на торжественной линейке. – Позвольте вас представить друг другу. Вера, это мой друг детства Артур, с которым судьба меня свела внезапно и удивительно. Артур, это моя близкая подруга. Писательница, между прочим. Вера Червонцева-а!
– А зачем так орать-то, – устало сказала близкая подруга. Протопала в комнату, села на кровать, мрачно потянулась к термосу с чаем. – И ради этого надо было меня будить?
– Надо, – очень тихо и ровно сказал Артур. – Лариса, не вижу смысла скрывать… Это она – мой заказчик.
– Великолепно! – всплеснула руками Лариса. – Тогда и я тебе открою душу, друг детства. Я оказалась в этой зоне потому, что тоже получила заказ. Убить. Писательницу. Веру. Червонцеву. Правда, моим заказчиком была некая фламенга. Хотя – нет. Она только передоверила мне свою работу. Работу, которую заказали ей… Вот интересно, а кто заказал Веру Червонцеву фламенге?
– Лариска, оно тебе надо? – тихо сказала писательница и отхлебнула чаю.
– Надо, Вера. Артур, пожалуйста, запри дверь.
– Я не сбегу, – прогудела писательница.
– И тем не менее. А теперь, госпожа Червонцева, я требую объяснений!
– Мы требуем, – поправил Артур, возясь с дверным замком.
Вера упрямо таранила взглядом стену:
– Без выпивки говорить не буду! Отпустите за коньяком!
– Наивная, – покачал головой Артур. – Думаешь, мы на это купимся? Кстати, если тебе нужен коньяк – пожалуйста.
И Артур достал из своего брифкейса бутылку “Хеннесси”.
– Не поняла. – Вера недоверчиво понюхала содержимое бутылки. – И впрямь коньяк. Слушай, ты значит, совсем не морфер? Морферы не перенося: этиловый спирт.
– Если у меня есть коньяк, это еще не значит что я его пью, – широко улыбнулся Артур и, продолжая улыбаться, медленно, эффектно сменил облик. На волчий. – Говори, заказчица. Не зли меня.
– А ты не бери меня на понт! – резво среагировала Вера. – Лариска, уйми своего друга детства. Что он скалится, как плакат в кабинете стоматолога!
– Захлопни пасть, Артур, – приказала Лариса Она не боялась трансформировавшегося друга детства. После расставания с князем Ежинским жизнь вообще кажется сплошным праздником. – Вера…
– Хорошо. Черт с вами. Вы меня поймали, хотя я не предполагала, что этим все может кончиться Только не смейся, Лариска, но у меня наступил…
– Климакс?
– Паразитка! Творческий кризис, и пусть твой волк не скалит зубы в ухмылке… Началось все с того, что вместо шести романов в год я стала писать три. Потом выход одного романа в год стал для меня событием. Нет, это не значит, что я абсолютно лишилась способности к творчеству. Я переключилась на киносценарии, наклепала штук восемь пьес, стихи выпускала отдельными сборниками – без куска хлеба не оставалась.
– Точнее, без куска хлеба ты не оставляла ту несчастную девицу, которая везде играла твою роль. А теперь решила ее устранить, да?
– Лариска, если будешь меня перебивать, я ничего не скажу. И перестань на меня смотреть как на бомбу с часовым механизмом! Понимаешь, вроде все у меня было нормально. И в то же время шло наперекосяк. Мне надоело быть королевой триллера, надоело читать в Интернете панегирики тем своим романам, которые мне давно опротивели… И я захотела написать книгу. Такую книгу, чтоб человек, читая ее, на одной странице рыдал, а на другой – корчился от смеха. Чтобы жуткие и великие тайны бытия в ней были изложены так просто, что их мог бы понять и принять любой балбес, который взял читать эту мою книжку в метро… А главное – чтобы книга была как симфония, в которой каждый услышал бы свою, уникальную мелодию! И тогда людей перестали бы интересовать вымученные приключения вымышленных героев, потому что они следили бы за приключениями собственного духа… Да что вам объяснять, вы все равно ничего не поймете!
– Конечно, – иронически хмыкнул Артур, возвращая себе человеческий облик. – Мы же просто тупые убийцы! Замочить какого-нибудь умника, так чтоб у него мозги через нос выползли, – вот и все, что мы понимаем и чем развлекаемся на досуге.
– Погоди, Артур, – остановила распсиховавшегося коллегу Лариса. – Надо разобраться. Я не понимаю, что тебе мешало, Вера, написать эту книгу…
– Вера Червонцева, вот кто мне мешал! – яростно воскликнула писательница. – Ее, а значит, моя пошлая популярность, дешевые восторги толпы, дурацкие вопросы литературных агентов!.. В общем, я решила, что Вере Червонпевой пора сойти со сцены. Но для той эффектной красотки, которая изображала меня перед публикой, уход тоже должен был выглядеть эффектно. Заказное убийство знаменитой писательницы – разве это не шоу?
– Черт побери! – Лариса выглядела потрясенной. – Я еще могу понять, когда тупой братан заказывает своего конкурента. Когда политики грызутся за власть и устраняют претендентов на чиновничье кресло при помощи киллеров… Но превратить жизнь какой-то дурочки в яркую и роскошную сказку, а потом из-за своего бзика эту сказку прекратить – это что-то запредельное. Вера, я и подумать не могла. что ты на такое способна.
– Творческие личности всегда были первыми кандидатами на прием к психиатру, – вставил Артур.
– Кто бы говорил! – окрысилась на него Вера. – К психиатру надо идти тем, кто хоть раз видел, как морфер меняет облик! Вот блин, сама же себя оговорила…
– Мы отвлеклись от главного, – холодно напомнила Лариса. – Значит, ты решила избавиться от своего двойника, для чего вышла на Старика и Артура. Откуда ты знала об их существовании?
– Я живу среди морферов. Давно. И просто решила проверить, насколько реальны слухи о морфере-убийце, воспитывающем таких же убийц. Как оказалось, связаться со Стариком просто. А то, что заказ должен выполнить морфер, до этого ни разу не бывавший в деле, – было моим дополнительным условием, за которое я заплатила солидные деньги. Кстати, Артур, верни мне пистолет. Мы договаривались.
Артур медленно кивнул, потянулся к своему кейсу, достал оттуда пистолет. И наставил его на Веру:
– Давай закончим устранение Веры Червонцевой на сто процентов?
– Давай, – просто сказала Вера, спокойно глядя в зрачок пистолетного дула.
– Погодите, вы что, сдурели?! – вскинулась Лариса. – Артур, опусти пистолет. И дай его мне. Дай. Потому что, если надо, я сама ее убью. И теперь буду говорить я.
Артур беспрекословно отдал пистолет Ларисе. Вера равнодушно проследила за оружием взглядом слишком уставшей от жизни женщины.
– Я начну с того, – сказала Лариса, – как я оказалась в обществе фламенги Фриды. Какое-то время мне в ее доме отводилась роль гостьи. А потом, третьего ноября, она дала мне поручение, которое не могла выполнить сама, поскольку заказанный человек жил в недоступном для фламенг месте. Только странно получилось: Фрида показала мне портрет Вериного двойника, а отвезли меня сюда, где живет настоящая писательница, разительно несхожая с той, которую знает публика. Мне, в принципе, понятно, почему ты, Вера, заказала эту девицу – ты решила уничтожить торговую марку. Логотип “Вера Червонцева”. Чтобы потом, пережив творческий кризис, возродиться под другим именем (может, под настоящим именем?!) и писать другие книги. Но для чего ты самое себя заказала?!
– А откуда ты знаешь?.. – вскинулась Вера.
– Да кто же, кроме тебя самой, в курсе, где ты живешь на самом деле! Вспомни, ты говорила мне, что и поклонники и издатели знают тебя только по электронным адресам и слыхом не слыхивали ни про какую курортную зону!
– Интересный винегрет получается, – усмехнулся Артур. – Одну Веру заказали морферу, другую – фламенге. Почему такой выбор, мадам Червонцева?
– Знаешь, Артур, я отвечу за нее! – опять встряла Лариса. – Она прекрасно знала, что морфер сделает свою работу, а вот фламенга не сунется в “Дворянское гнездо”, а значит, настоящая писательница может быть в безопасности, хотя и некоторое время пощекочет себе нервы страхами: а вдруг фламенга все-таки явится? Только вместо фламенги явилась я. И нарушила твои планы, да, Вера?
– А что ты знаешь о моих планах? – тихо спросила Вера. – Ты здорово все расписала, Лариса. Очень толково, из тебя действительно выйдет неплохой киносценарист…
– Зубы не заговаривай!
– Да, да, я поручила работу морферу! Зная, что впервые идущий на дело морфер выполнит все мои требования с точностью швейцарских часов. Я дала ему наводку на Анжелу. Дала пистолет и сказала, что он уже заряжен и я хочу, чтоб Артур стрелял моими пулями. Не больше трех выстрелов…
– Хватило одного.
– Умница, мальчик. И еще я потребовала, чтобы ты ни в коем случае не перезаряжал пистолет. Ты ведь так и сделал, морфер?
– Да. Я соблюдаю условия заказа.
– Отлично. Значит, пистолет тот же самый и пули в нем те же самые, что и попали в Анжелу. Стреляй в меня, Лариса. Давай, не стесняйся.
– Я уже поняла, не дура, – сказала Лариса. – Там холостые, разумеется?
– Нет уж, ты стреляй, родная! Выпусти свои негативные эмоции наружу!
– Черт с тобой! – И Лариса, почти не целясь, выпустила в подругу оставшуюся обойму.
И увидела, как кровь, нет, что-то похожее на кровь заливает мощный бюст писательницы.
– Пах, пах, пах! – воскликнула Вера. – Я просто истекаю кровью. Прямо помираю, братцы. Готовьте гроб с музыкой и цветами!
– Вот дьявол, – разочарованно протянул Артур. – Первый раз шел на дело – и с холостыми патронами.
Вера деловито отряхивала пончо от кровавых брызг и поясняла:
– У меня же среди киношников – масса друзей. Вот они и поделились реквизитом. Между прочим, этот пистолетик снимался в “Бригаде” и в какой-то из серий про Каменскую. Реликвия. Жалко, что вернуть придется…
– Верка, зараза, значит, убийства не было! – возопила Лариса.
– Ну, в какой-то мере оно было. Ты очень точно подметила, что я решила уничтожить торговую марку “Вера Червонцева”. Такие дела с кондачка не делаются. Во-первых, я предупредила Анжелу, расписав буквально по пунктам, что и как она должна делать во время покушения. Ты ведь пристрелил ее в фойе казино “Фантом”, Артур? И скрылся, как было оговорено?
– Да.
– Отлично. Как только ты скрылся, подготовленные репортеры засняли якобы бездыханное тело и тут же выдали в прямой эфир информацию о том, что известная писательница убита неизвестным негодяем. Прошедшей ночью, кстати, в Интернете по этому поводу был целый шквал обмена мнениями. Большинством голосов решили, что убийство совершил поклонник с маниакально-депрессивным психозом. Я потому, Лариса, у тебя и не дежурила – очень уж хотелось почитать сплетни о собственной смерти…
– А как же с телом? Ведь наверняка вызвали “скорую”.
– И вызывать не пришлось. Специальные ребята дежурили неподалеку. Подхватили Анжелочку на носилки, и в машину. Теперь Анжелка уже наверняка (под своим настоящим именем и чуть изменив внешность) стоит у терминала в Шереметьеве. Я ей отвалила кучу бабок на целый год житья в любой из европейских столиц. Девочка это заслужила. Она справилась с ролью и может спокойно отдыхать.
– А похороны?
– Насчет похорон я договорилась с издательством. Гражданской панихиды не будет, тело кремируют, а прах в соответствии с моим завещанием развеют над водами Москвы-реки. Хотя с этим я, наверно, переборщила, там и так все загажено… Et tout! Вот и все! И нет больше писательницы Веры Червонневой.
– А фламенга?
– Что фламенга?
– Зачем ты заказала себя – ей? Ведь знала, что она не явится и пришлет кого-нибудь взамен.
– Не кого-нибудь, Лариса, а тебя, – тихо сказала Вера. – Именно тебя.
Лариса задохнулась:
– Хочешь сказать, что ты и это продумала – как Фрида меня похищает, как дает заказ? Хочешь сказать, что ты обо мне знала? Знала, кто я. до того как я здесь появилась?.. Не слишком ли ты могущественная получаешься, Верочка?
– Не слишком, – улыбнулась Вера. – Особенно когда дело касается моей сестры.
– Что?
Вера продолжала улыбаться – виновато и одновременно торжествующе:
– Понимаю, это напоминает тебе аргентинский сериал со всякими потерянными младенцами и нашедшимися родственниками. Но так уж вышло. Ты моя сестра. Двоюродная, правда. Ты ничего не знаешь о своих родственниках, а между тем у тебя родственничков больше, чем у члена “Козы-Ностры”. Я серьезно. Просто твоя мать была младшей в семье и всем радостям жизни однажды предпочла наркотики и бродяжничество с какими-то рок-певцами или байкерами. Ее, конечно, искали. Нашли. В глухой психушке, потому что к тому времени она уже сдвинулась мозгами от наркотиков. Ее пытались вылечить, если в психушке это возможно. У нее была навязчивая идея – ребенок, которого она бросила в роддоме. Дочь. Причем она очень подробно описывала сам роддом, родильную палату, даже то, какой день тогда стоял за окном – пасмурный или ясный. Только вот города, где находился этот роддом, она не помнила. Все сочли это героиновым бредом. А я… Я стала искать, благо к тому времени у меня было достаточно для этого и средств, и связей, и свободных дней. Потому что именно тогда и начался мой творческий кризис. И я загадала: если найду свою кузину (которой, может, и в помине нет на самом деле!), снова смогу работать. И напишу Книгу.
– Я в это не верю, – помотала головой Лариса.
– Да пожалуйста! Вот что у наших людей за психология, а?! Верят во все самое мрачное и ужасное. Нет бы поверить в сказку со счастливым концом! В любовь, в радость, в чудеса!
– Хорошо. Как ты меня нашла?
– Рассказывать долго. Я задействовала все каналы, кроме разве что передачи “Жди меня”, потому что к тому времени поняла: люди тебя не найдут. И я обратилась к морферам за помощью. Они же все – один разум, единая сеть. Общество Большой Охоты. Они и начали охоту. За тобой. И так я узнана, что моя кузина – ученица Старика, профессиональная отравительница. Знаешь, я решила, что ты попала в слишком дурную компанию и тебя надо оттуда вытащить. Раз и навсегда. Вот тут уже пришлось задействовать Истопника… То есть Фриду. Причем судьба распорядилась так. что ей как раз тебя заказала какая-то богатая вдова.