Страница:
Я, как наиболее голодная, скоренько прочла молитву святой Вальпурге и принялась за оладушек. К моему вящему удивлению, оладушек был вкусный. Гортензия умела готовить, в отличие, хм, от меня. Если вы попробуете мои оладьи, то поймете, что ничем от армированной резины они по вкусу и консистенции не отличаются.
Съевши третий оладь, оладий, в общем, оладушек, я решила попробовать искусственный нектар. Да, на вкус он оказался патока патокой, так что я деликатно отодвинула его в сторону Май. Пусть фея насыщается.
Тетя и тут блюла интересы своей фигуры. К оладьям она прикоснулась только из вежливости.
И вот, когда мы так сидели и слушали пространные рацеи Гортензии на тему того, что бы она сделала с убийцей фей, дверь в кабачок отворилась, и на сцене событий появились четыре феи. Это я потом поняла, что они все-таки феи, потому что никем иным они просто быть не могли. А поначалу я подумала, что это местная полиция решила проверить, все ли тихо в кабачке «Легенда», не швыряется ли кто-нибудь оладьями, не окунает ли голову соседа в тарелку с искусственным нектаром, тем самым переводя ценный продукт…
Я еще находилась в состоянии блаженной послеоладьевой расслабленности, а уж тетя наступила мне на ногу со словами:
– Юля, приди в себя.
Ну я и пришла. Сосредоточилась. И тут увидела, что на вошедших четырех дамах были боевые доспехи примерно средневековых времен. И вооружены дамы были неслабыми мечами.
– О, – протянула я, кляня себя за ядовитый язык. – А я и не знала, что феи играют в ролевые игры.
Никто моей шутки не понял и не оценил.
Одна из вошедших фей заговорила холодным чеканным голосом:
– Почтенные ведьмы и ты, сестра Май. Нам поручено препроводить вас в резиденцию Великой Герцогини.
– Как Великая Герцогиня узнала о нашем прибытии? – изумилась тетя.
– Великая Герцогиня знает все, – благоговейно прошептала Май.
– А если мы откажемся идти? – съехидничала я.
Охранницы не поняли шутки и выразительно положили ладони на рукояти своих мечей.
ГЛАВА 8
Съевши третий оладь, оладий, в общем, оладушек, я решила попробовать искусственный нектар. Да, на вкус он оказался патока патокой, так что я деликатно отодвинула его в сторону Май. Пусть фея насыщается.
Тетя и тут блюла интересы своей фигуры. К оладьям она прикоснулась только из вежливости.
И вот, когда мы так сидели и слушали пространные рацеи Гортензии на тему того, что бы она сделала с убийцей фей, дверь в кабачок отворилась, и на сцене событий появились четыре феи. Это я потом поняла, что они все-таки феи, потому что никем иным они просто быть не могли. А поначалу я подумала, что это местная полиция решила проверить, все ли тихо в кабачке «Легенда», не швыряется ли кто-нибудь оладьями, не окунает ли голову соседа в тарелку с искусственным нектаром, тем самым переводя ценный продукт…
Я еще находилась в состоянии блаженной послеоладьевой расслабленности, а уж тетя наступила мне на ногу со словами:
– Юля, приди в себя.
Ну я и пришла. Сосредоточилась. И тут увидела, что на вошедших четырех дамах были боевые доспехи примерно средневековых времен. И вооружены дамы были неслабыми мечами.
– О, – протянула я, кляня себя за ядовитый язык. – А я и не знала, что феи играют в ролевые игры.
Никто моей шутки не понял и не оценил.
Одна из вошедших фей заговорила холодным чеканным голосом:
– Почтенные ведьмы и ты, сестра Май. Нам поручено препроводить вас в резиденцию Великой Герцогини.
– Как Великая Герцогиня узнала о нашем прибытии? – изумилась тетя.
– Великая Герцогиня знает все, – благоговейно прошептала Май.
– А если мы откажемся идти? – съехидничала я.
Охранницы не поняли шутки и выразительно положили ладони на рукояти своих мечей.
ГЛАВА 8
Нас долго вели путаницей улиц и переулков. Скоро мне стало казаться, что все дома и улицы абсолютно одинаковы и мы ходим по кругу. Эти злобные четыре охранницы, не вступающие в разговор, специально запутывают нас, чтобы мы потеряли контроль и впали в отчаяние. Так нет же! Не бывать тому! Ой, мама, я сейчас выть начну! Мимо этой хибары мы проходили восемь раз!!!
Но в тот момент, когда я уже собралась устроить истерику, все неожиданно кончилось. Нас вывели к высокому, можно сказать, особняку, сложенному из тесаного камня. Отчасти особняк напоминал средневековый замок, но только отчасти. Для замка это строение было мелковато, хотя бойницы и узкие стрельчатые окна были выведены очень старательно. Одно окно, почти на самом верху замка, светилось.
– Великая Герцогиня, – благоговейно проговорила одна из охранниц, указывая на окно.
– Будем рады с ней познакомиться, – деловито ляпнула я.
– Это не вы с ней будете знакомиться, а она – с вами, – сурово поправила меня другая охранница, а Май вообще притихла как мышка. По-моему, она даже дрожала.
Под конвоем мы вошли в особняк. В темном холле одиноко горела жалкая свечка, почти не разгоняя темноту, но в глубине комнаты угадывалась лестница (мое ночное зрение меня пока не подводило).
– Великая Герцогиня живет очень скромно, – прошептала мне на ухо Май. – Как и все мы.
– Я вижу, – пробормотала я. – Будем подниматься по лестнице?
Охранницы вместо ответа подтолкнули нас в спину.
– Как нелюбезно, – отметила я. – Тетя, держитесь за мою руку, иначе сломаете шею или еще что-нибудь не менее важное.
– Я тоже включила ночное зрение, – сообщила тетя. – Так что не волнуйся.
Мы поднялись по винтовой лестнице и оказались в довольно просторной комнате. Здесь свечей было больше, так что можно было разглядеть вытертый ковер под ногами и облезлые гобелены на стенах. Да, я понимаю, нищета везде нищета, но зачем так ею фраппировать? Можно было поставить фикусы в кадках, и бедность уже не так бросалась бы в глаза. Впрочем, может, у них и на фикусы средств нет.
Напротив узкого окна, наполовину прикрытого ветхой портьерой, стоял стол с массивными ножками. За столом восседали три дамы: одна в строгом деловом костюме, модном лет этак десять назад, другая – в пышном, с кринолином платье и кружевах, с которых при малейшем движении сыпалась позолота, а третья – в простенькой вязаной кофте с аккуратными заплатками на локтях рукавов, в длинной саржевой юбке и видавших виды туфлях. Приглядевшись, я поняла, что три женщины абсолютно одинаковы, что называется, с лица. Они одинаково не имели возраста, у всех лицо было красиво и величаво, а глаза – настоящие глаза феи! – смотрели мудро и внимательно.
– И какая же из них герцогиня? – спросила Анна Николаевна тихо.
Май услышала и ответила:
– Это вам и предстоит определить. Так проверяется мудрость наших гостей, то есть вас.
Тетя задумчиво приподняла бровь, а я… Я уже знала ответ! Он сложился в моей голове, как только я взглянула на руки трех одинаковых женщин. Но я не знала, имею ли право говорить раньше своей милой тетушки. Все-таки она старшая ведьма, как ни крути.
Но тетя не подвела. Она сделала глубокий реверанс и сказала:
– Приветствуем тебя, о Великая Герцогиня! Благословенна будь ты в своих трех ипостасях!
Женщины одновременно улыбнулись и кивнули.
– Вы поняли, – сказала та, что носила кринолин, – что мы трое – одно. Как вы поняли?
Анна Николаевна улыбнулась:
– От вас исходит единая энергия и единая аура. Так, племянница?
– Мм… вообще-то я определила это по рукам.
– А что руки?
Я решила повыкобениваться и сказала:
– Пусть это будет моя маленькая тайна.
– Хорошо, – пожала плечами моя тетя.
– Присаживайтесь, – сказала меж тем Великая Герцогиня. – Сейчас подадут вина и сладостей.
– Светлейшая, час поздний, и негоже нам тешиться вином, – заметила тетя. И как у неё получается так быстро переходить на старинный слог! Просто мастер! Надо будет взять несколько уроков.
– Это легкое вино фей, – настаивала Герцогиня. – Оно не пьянит, а лишь придает сил. Мы должны выпить за встречу и за дружбу.
– В таком случае, – тетя светски склонила голову, – мы покорные ваши слуги.
Феи-охранницы вышли, вместо них вошли феи в костюмах прислуги: вышитые корсажи, длинные пышные юбки, чепцы и передники. Прислужницы раздвинули стол, накрыли его нежно-голубой скатертью и с приличной скоростью начали носиться туда-сюда, доставляя на стол блюда со всяческими пирожными, марципанами и засахаренными фруктами. Впрочем, и простых фруктов было предостаточно. Как это они решили расщедриться при своей-то нищете. По принципу: раз пошло такое дело, режь последний огурец?! Впрочем, это меня не касается. Моя задача: не смотреть на пирожные. Особенно на те, с заварным кремом. Не смотреть. Не смотреть. Не смот…
– Угощайтесь, пожалуйста, – сказала Герцогиня. – Путь до Забытого города был неблизким и полным опасностей. А потому не будет ничего зазорного в том, если вы вознаградите себя поздним ужином. Садитесь за стол. Май, а ты что стоишь?
– Я не смею, Великая Герцогиня, – прошептала бедная феечка.
– Садись, садись на равных с людьми. Ты теперь почти сестра им. Они исцелили тебя, а ты открыла им наши тайны. Вы стали близки по духу.
Я села и продолжила тренировать волю – не смотреть на пирожное с заварным кремом. Иначе меня скоро помело не поднимет. Но Май, видно, почувствовала исходящие от меня флюиды подавляемого желания и, аккуратно взяв щипцами одно пирожное, положила его на мою тарелку.
– Попробуй, Юлия, – убедительно сказала она. – От еды фей не полнеют, только набираются сил.
– Спасибо, Май, – поблагодарила я.
Тут прислужницы принесли несколько кувшинов с вином. По комнате распространился невероятный аромат. Пахло ванилью, кардамоном, свежеразрезанным арбузом и чем-то еще неуловимо приятным. С кувшинами прислужницы принесли и кубки. Старинные, из черненого серебра, они были, наверное, настоящим сокровищем для фей. И точно, Герцогиня сказала:
– Этим кубкам более трехсот лет. Мы храним их и подаем лишь тем, кто нам дорог. Наполните же кубки вином!
Прислужницы наполнили наши кубки. Вино лилось густое как сливки и пахло умопомрачительно. Ну, об этом я уже говорила.
– Поднимем кубки, – сказала Герцогиня. – За эту встречу, предначертанную на Скрижалях Судьбы. Народ фей предчувствовал, что к ним грядет освобождение.
Мы выпили. Вкус у вина действительно был невероятный, и оно не пьянило, а лишь создавало легкую иллюзию того, что ты уже можешь летать без крыльев и общаться с духами напрямую. Я принялась за вожделенное пирожное, тетя вежливо отведала засахаренный персик.
Некоторое время за столом царило молчание, нарушаемое лишь позвякиванием посуды. Оказалось, что я способна умять далеко не одно пирожное, а Май, искусительница, все подкладывала мне их и подкладывала… Наконец пришел черед разговоров.
– Я слышала о вас, – сказала Герцогиня, – как о сильных ведьмах. О вас ходила как дурная, так и хорошая слава. Но феи – особый народ, они из всего делают собственное заключение. Теперь, когда вы исцелили Май, мы верим: вы нам поможете.
– Мы и сами хотим найти убийцу, который совершенно безнаказанно убивает и калечит фей, – сказала тетя. – Это противозаконно, это бесчеловечно, в конце Концов!
– Феи всегда стояли вне человеческих законов, – отчеканила Герцогиня. – Для людей феи были кем-то, кто ниже их по развитию.
– Так было не всегда! – воскликнула тетя.
– Да. Мы просто хотим вернуть себе то, что отняли у нас века.
– Это уже политика, – сказала тетя. – А ведьмы стараются не касаться политики.
– Да, я знаю, – кивнула Герцогиня. – Но мы и не просим вас заниматься политикой в пользу фей. Мы просим об одном: найдите убийцу и передайте его нам. Ибо от человеческих наказаний оно легко ускользнет…
– Почему вы говорите «оно»? – спросила тетя. – Ведь это «она».
– У этого существа множество лиц. Некоторые феи, которым посчастливилось выжить, говорят о нем вообще как о животном.
– Нам бы хотелось поговорить с этими феями, – начала я, но тетя меня прервала:
– Не сейчас. Ночь уже на исходе. Все нормальные феи спят. А тебе к тому же с утра на работу…
– Да, о работе, – подняла руку Герцогиня. – Как удачно то, что вы работаете в корпорации «Медиум», Юлия. Старайтесь больше наблюдать и замечать. Все феи, которые также работают в корпорации «Медиум», будут сотрудничать с вами. Но не забывайте: они напуганы. Они очень напуганы повторяющейся чередой смертей. Они летели из Голубой страны в Оро вовсе не за смертью. Они верили… нет, до сих пор верят в свою удачу и счастье. Помогите им сохранить эту веру, Юлия.
– Что ж, не только Юля будет заниматься расследованием, – быстро сказала тетя. – Я хоть и не работаю в корпорации, но у меня появилась одна идея. Я поселю под своей крышей несколько фей, например, трех. Буду заниматься с ними музыкой. И вообще дам объявление, что обучаю фей музыке, танцам и хорошим манерам. Убийца не сможет пройти мимо такого объявления и будет кружить у нашего дома. Единственная проблема – поставить хорошую защиту, чтобы убийца не ворвался в тот момент, когда мы не будем подготовлены к его встрече.
– А у вас проблемы с защитой? – спросила Герцогиня.
– Похоже, что да, – сказала тетя. – Получилось так, что защита, которую я ставила, несколько раз нарушалась. В последний раз – когда сестры-феи привели ко мне в дом Май. Я не знала, что феи способны так легко преодолевать магическую защиту типа «изюм».
– Придется нам открыть вам, Анна Николаевна, еще одну нашу тайну, – сказала Герцогиня. – Но обещайте, что не выдадите нас.
– Обещаю, если только это ничем не грозит Оро, – заверила тетя.
– Нет, поверьте, ни Оро, ни даже Толедо это ничем не грозит. А также Общей Ведьмовской Сети, – с легкой улыбкой сказала Герцогиня. – Давайте выпьем еще вина, и я отведу вас поглядеть еще на одну тайну фей.
Мы наполнили кубки и выпили. Вино фей сделало из меня пятнадцатилетнюю девочку. Понимая, что пятнадцатилетней девочкой выглядеть в царстве фей несолидно, я решила глубокомысленно помалкивать и ни в коем случае не хихикать. Иначе меня сразу раскусят и поймут, что никакая я не сильная ведьма, а простой несмышленыш.
Все поднялись из-за стола. Май будто случайно взяла меня под руку (она-то видела, что я пошатнулась). Великая Герцогиня кликнула охрану – не для того, чтоб охранять себя от нас, а для того, чтоб охранять нас. Мы слишком ценные гости, пояснила она.
В сопровождении четырех охранниц мы покинули замок Герцогини. Процессия наша выстроилась таким образом: впереди две охранницы в бронзовых латах и с факелами в руках, следом три ипостаси Великой Герцогини потом моя тетушка, наконец я с поддерживающей меня верной Май и две замыкающие охранницы. Хорошо, что улочки Забытого города были безлюдны, точнее, бесфейны, а то бы мы наверняка вызвали общее изумление. Особенно я. Мое ребячество проявлялось в том, что я постоянно меняла свет (именно свет, а не цвет!) глаз. То сверкала золотым блеском, то мои глаза наливались пурпурным огнем, то изжелта-зеленой бледностью. Май смотрела на это безобразие и тихо испуганно ахала. А я успокаивала ее несвязными выражениями типа «фсенрмно» и «фсептём». И я ведь не пьяная была! Ну не пьяная же!
Мы прошли улицу, переулок и оказались в небольшом тупичке, заложенном ветхой кирпичной стеной. По правую сторону от стены кренился весьма симпатичный домик, выстроенный, как мне показалось, из бамбука. Над дверью висел красный китайский фонарик.
– Постучитесь, – велела Герцогиня одной из охранниц. – Только деликатно. А то знаю я вас, как вы грохаете…
У охранниц немедленно сделался вид несправедливо обиженных. Одна из них аккуратно постучала в фанерную дверь, на которой темнел непонятный завиток. Что-о? Протрезвись, Юля! Это не непонятный завиток, это иероглиф «добро пожаловать»! Дело, кажется, проясняется…
После того как охранница постучалась, с минуту было все тихо. Затем над нашими головами налился ярким светом шелковый фонарик с золотистой вышивкой.
Дверь отъехала в сторону. За ней… Да, я ожидала чего-то подобного. На это они все мастера.
Помещение изнутри было куда больше, чем снаружи. Оно освещалось цепочками золотистых фонариков, протянутых под потолком. Было светло как днем и пахло мандаринами.
Мы все, за исключением охранниц, вошли и заоглядывались по сторонам.
– Великий Ли Пин, явись нам! – воззвала Великая Герцогиня.
С потолка посыпались розовые лепестки.
– Волшебник! – благоговейно прошептала Май.
И тут в воздухе возник первый иероглиф. Был он алого цвета и приятно светился.
– Смиренный», – прочла я. – Это иероглиф «смиренный».
Иероглиф исчез. На его месте появился другой – голубой как небо.
– «Мастер», – сказала я, напрягая память и вспоминая уроки Чжуань-сюя. – «Мастер драконов».
Иероглиф растворился легкой дымкой. За ним появился следующий – цвета лаванды.
– «Стыдится» или «стесняется», – немедленно сказала я, потому что этот иероглиф был мне хорошо знаком. – У этого иероглифа двоякое значение. Примем за основу «стесняется».
И тут в воздухе начертался с легким шипением последний иероглиф. Был он серебряного цвета, и по нему пробегали радужные сполохи.
– «Небесные чиновницы», – прочла я. – Так переводится этот иероглиф. Но я знать не знаю, кто. такие эти «небесные чиновницы».
– Плохо ты изучала литературное наследие Китая, – с Упреком сказала тетя. – «Небесными чиновниками» называли богов, героев, а также высокоодаренных людей.
– Почтеннейшая совершенно права, – раздался из воздуха звонкий, чуть дребезжащий голос. – Да уподобятся ее мысли Источнику Восходящей Луны, а деяния – водопаду Хуангуошу!
– Я была как-то на водопаде Хуангуошу, – прошептала тетя. – Божественное зрелище.
– Учитель! – меж тем воззвала Герцогиня. – Явитесь нам, ибо мы пришли не соревноваться в гордыне, а просить вашего совета.
– Медведь пришел к ворону просить совета, – раздался все тот же дребезжащий голосок. – «Зачем тебе совет, ты и так слишком велик», – сказал ворон медведю.
– Учитель! – терпеливо сказала Герцогиня в третий раз. – Твои смиренные рабы просят тебя.
И тогда он возник из пустоты. Нет, это была не магия, это было что-то иное, чего я определить не могу. Он выглядел как согбенный годами старик и одновременно – как прекрасный сильный юноша и в тот же миг – как младенец со сверкающими мудростью глазами. В руках он держал палочки для гадания.
– Даос, – выдохнула я. – Настоящий даос. Святая Вальпурга, спаси и сохрани нас!
Старец (старческого в его обличье все же было больше) живо обернулся ко мне:
– Ты, юная и прекрасная, как принцесса провинции Гуйчжоу, зачем просишь свою святую о защите? Ты должна сама стать защитой. Не проси напиться, напои сама!
Наши глаза встретились, и мне показалось, что я нахожусь под тем самым Всевидящим оком. Хотя нет, чушь, конечно. Просто это даос. Монах, в совершенстве овладевший древними китайскими духовными практиками. Он может останавливать реки взглядом, словом воспламенять дерево, прикосновением пальца убивать или исцелять. Посох в его руке – это и разящий меч, и стило для написания древних иероглифов. Даос может летать по воздуху, но не так, как мы, ведьмы. Он может делать все, что делают маги, но при этом он не маг. Вот в чем чудо… Говорила я себе: съезди в Китай, поучись тому, как умные люди живут! Ну ничего, может быть, еще съезжу.
Если убийца фей не разделается и со мной тоже.
Взгляд даоса меж тем остановился на Анне Николаевне.
– Ты мудра, – сказал он ей. – Ты не ищешь то, что давно отыскала, а ведь именно этим занимается большинство людей.
– Учитель, – сказала Анна Николаевна, – это благодаря тебе феи вошли в мой дом?
– Да-а-а, – протянул даос.
– Но как ты сумел победить мое волшебство?
– Я нашел в нем слабую сторону, только и всего. Остерегайся, мудрая: если нашел я, найдут и другие.
– Как нам найти Потрошителя фей? – бухнула я.
Старец-юноша-дитя посмотрел на меня печальным взглядом.
– Найди себя и, найдя себя, найдешь врага своего.
– Понятно, – сникла я. Себя-то мне искать как раз и не очень хотелось. Самокопание – это такое дохлое занятие. Правда, некоторые его любят и проводят в нем всю жизнь. Но я не из таких.
Кстати, а из каких я?
Почему все думают, что я сумею найти этого убийцу? Послали бы в «Медиум» даоса; он живо там порядок наведет…
«Глупые мысли».
Я поняла, что это даос проник в мою голову, и немедленно ответила:
«Глупость – мое второе имя. Скажи, что мне делать?»
«Ищи себя».
«Трудно».
«Это единственный выход».
«Скажите, учитель, а не знаете ли вы некоего Чжуань-сюя по прозвищу Одинокий Дракон?»
«Знавал я род Сюев, но это было давно, еще когда петухи неслись, как куры. Что тебе до моих знаний. Удовлетворяешь праздное любопытство? Девица, тебе предстоит война, а ты еще не наточила меч».
«У меня нет меча».
«Есть».
«Где»?
«В твоей душе».
И даос отвернулся от меня, давая понять, что наш с ним разговор окончен.
– Постойте, учитель! – воззвала я. – Ответьте хотя бы на один вопрос: почему вы живете среди фей?
Даос повернулся. Его взгляд светился, как лезвие прекрасного кинжала.
– Мне нет места среди людей уже тысячу лет, – сказал он весело. – Я много видел: как рождаются и гибнут империи, как брат восстает на брата, как змея проглатывает собственный хвост… Теперь же я хочу простоты. Феи просты как бабочки тутового шелкопряда и трудолюбивы как ловцы жемчуга. Мне светло с ними, а им просто со мной. Если я устал от людей, кто обвинит меня в этой усталости?
– Но почему вы сами не спасете фей, коли так любите их? – спросила я. – Ведь вам легче было бы найти и покарать убийцу! Вы ведь практически всемогущи!
– Почему Майтрейя носит сандалии? Он ведь мог бы ходить босым! – вопросом на вопрос ответил хитрый Ли Пин. – Догадайся, отчего это.
– Возможно, я поняла. Ты не хочешь открывать себя. Но ради жизни фей можно было бы пожертвовать своим инкогнито.
– Что ты знаешь о жертвах, дитя? – спросил меня даос. – Ступайте. Разговор был утомительным.
И он начал растворяться в воздухе.
– Постойте! – крикнула я. – Вы не можете оставить нас вот так – без совета, без наставления!
– Наточи свой меч, дева, вот мой совет, – сказал даос. Его призрачная рука на миг коснулась моей, и я ощутила что-то круглое и плоское в ладони. Когда даос исчез, я рискнула взглянуть на ладонь. В ней лежала монета – такая, какие продают в экзотических салонах, выдавая за монеты счастья. Только на этой монете иероглифы были выведены красной краской.
– Талисман на удачу, – печально проговорила я. – Что ж, удача мне понадобится.
– Не огорчайся, – сказала мне Герцогиня. – Почтенный Ли Пин очень мудр, и если дарит кому-то что-то, то это обязательно пригодится в жизни.
– Надеюсь, – вздохнула я.
Моя тетушка то ли от потрясения встречи с даосом, то ли от усталости больше помалкивала.
Мы вышли из жилища Ли Пина, и Герцогиня сказала нам:
– Вы могли бы еще долго гостить в городе фей, вы желанные гостьи, но я знаю, что с рассветом к вам придут свои хлопоты и заботы. Пора попрощаться.
– Да, – улыбнулась я, вложив в свою улыбку всю отпущенную мне природой великосветскость, – к сожалению, я работаю в «Медиуме», а там не терпят опозданий.
– Пора лететь обратно, – лаконично заявила тетя.
Мы получили назад свои метлы, а заодно – немного искрящегося порошка, – который надо было развеять над свалкой и озером отходов, если оттуда полезет по наши души всякая нечисть. Феи готовили порошок сами – он был им необходим, чтобы пробираться на работу в Оро. Я спросила: а как же феи добираются, ведь крыльев у них нет, на метлах они не летают, неужели они знают какую-то тайную тропу? Оказывается, да, такая тропа, обегавшая свалку и озеро, имелась. Но идти по ней могли только феи, потому-то нас по ней не повели, предпочли воздушный путь.
Распрощавшись с Великой Герцогиней, мы – тетя и я – настроили свои метлы и вместе с Май отправились в обратный путь. На сей раз Май сидела с тетей. Мы взлетели повыше, до уровня облаков, чтобы не ощущать миазмов, источаемых местными свалками. И вот, когда я летела над облаками, серо-седыми, как мартовский снег, я увидела рассвет. И это настроило меня на поэтические вольности.
– Тетя, помните, как у Пастернака: «…Рассвет, как пылинки золы, последние звезды сметал с небосвода»? Вот и сейчас так.
– Я рада, что тебя потянуло на поэзию, – сказала тетя, – но все-таки будь внимательна. Мы летим не над лугом из одуванчиков.
Я не обратила внимания на прозаичность тети. Пусть ее! В моей голове складывались строчки стихотворения:
– Тебе просто надо влюбиться, – сказала я самой себе. – Желательно безответно. И тогда стихов будет великое множество, хоть книжку печатай.
И тут я загрустила. Влюбиться! Сколько можно несерьезно и безответственно влюбляться! Нет, пора подумать о действительно высоком и серьезном чувстве. Я ведь не маленькая – двадцать лет уже. А настоящей любви так и не испытала. Так вся жизнь пройдет – в ворожбе да колдовстве, а любовь…
Я даже всхлипнула – до того стало себя, несчастную, жалко.
– В чем дело? – немедленно подала голос тетя со своего помела. – Я ослышалась, или ты, моя железная племянница, действительно всхлипнула?
– Вы не ослышались, и я не железная, – сказала я.
– О чем же ты, дева, всхлипываешь? О красоте рассвета?
– Нет, тетушка. О быстротечности моих лет и об отсутствии в них высокого и пламенного чувства, именуемого любовью.
– Ну, это ты сама виновата.
– Как это?!
– Виновата, виновата. Кто Данилу Крысолова продинамил, а потом и вовсе бортанул? Кто лешего Мишу обольстил неверными надеждами и исчез без всяких объяснений? А?
– Тетя, вы бы уж выбрали один литературный стиль для бесед? А то уши режет. Ладно. Что касается Данилы Крысолова, тут я, конечно, виновата. У меня в то время характер резался. Ну и расстались. Кстати, Крысолов быстро утешился. С вашей феей Катей, кстати, помните?
– Катя – хорошая девушка, – немедленно пришла на защиту феечки тетя.
– А я и не спорю. Просто у нас с Крысоловом было несерьезно. А с Мишкой… Ну он же леший! Был бы хоть домовым. И потом, тогда не до этого было. Не до романов.
– Да уж, – печально отозвалась тетя. – Но ты не всхлипывай. Думаю, в Оро или даже в Толедо мы тебе найдем подходящего жениха.
– Я не собираюсь замуж!
– Влюбишься и соберешься. Я, кстати, понемногу готовлю тебе приданое.
– Что, батистовые простыни и севрский фарфор?
– Почти… Святая Вальпурга, что это?!
– Где?! О демоны всех стихий!
Мы с тетей резко затормозили в воздухе. Я услышала, как Май завизжала, будто ее снова резали:
Но в тот момент, когда я уже собралась устроить истерику, все неожиданно кончилось. Нас вывели к высокому, можно сказать, особняку, сложенному из тесаного камня. Отчасти особняк напоминал средневековый замок, но только отчасти. Для замка это строение было мелковато, хотя бойницы и узкие стрельчатые окна были выведены очень старательно. Одно окно, почти на самом верху замка, светилось.
– Великая Герцогиня, – благоговейно проговорила одна из охранниц, указывая на окно.
– Будем рады с ней познакомиться, – деловито ляпнула я.
– Это не вы с ней будете знакомиться, а она – с вами, – сурово поправила меня другая охранница, а Май вообще притихла как мышка. По-моему, она даже дрожала.
Под конвоем мы вошли в особняк. В темном холле одиноко горела жалкая свечка, почти не разгоняя темноту, но в глубине комнаты угадывалась лестница (мое ночное зрение меня пока не подводило).
– Великая Герцогиня живет очень скромно, – прошептала мне на ухо Май. – Как и все мы.
– Я вижу, – пробормотала я. – Будем подниматься по лестнице?
Охранницы вместо ответа подтолкнули нас в спину.
– Как нелюбезно, – отметила я. – Тетя, держитесь за мою руку, иначе сломаете шею или еще что-нибудь не менее важное.
– Я тоже включила ночное зрение, – сообщила тетя. – Так что не волнуйся.
Мы поднялись по винтовой лестнице и оказались в довольно просторной комнате. Здесь свечей было больше, так что можно было разглядеть вытертый ковер под ногами и облезлые гобелены на стенах. Да, я понимаю, нищета везде нищета, но зачем так ею фраппировать? Можно было поставить фикусы в кадках, и бедность уже не так бросалась бы в глаза. Впрочем, может, у них и на фикусы средств нет.
Напротив узкого окна, наполовину прикрытого ветхой портьерой, стоял стол с массивными ножками. За столом восседали три дамы: одна в строгом деловом костюме, модном лет этак десять назад, другая – в пышном, с кринолином платье и кружевах, с которых при малейшем движении сыпалась позолота, а третья – в простенькой вязаной кофте с аккуратными заплатками на локтях рукавов, в длинной саржевой юбке и видавших виды туфлях. Приглядевшись, я поняла, что три женщины абсолютно одинаковы, что называется, с лица. Они одинаково не имели возраста, у всех лицо было красиво и величаво, а глаза – настоящие глаза феи! – смотрели мудро и внимательно.
– И какая же из них герцогиня? – спросила Анна Николаевна тихо.
Май услышала и ответила:
– Это вам и предстоит определить. Так проверяется мудрость наших гостей, то есть вас.
Тетя задумчиво приподняла бровь, а я… Я уже знала ответ! Он сложился в моей голове, как только я взглянула на руки трех одинаковых женщин. Но я не знала, имею ли право говорить раньше своей милой тетушки. Все-таки она старшая ведьма, как ни крути.
Но тетя не подвела. Она сделала глубокий реверанс и сказала:
– Приветствуем тебя, о Великая Герцогиня! Благословенна будь ты в своих трех ипостасях!
Женщины одновременно улыбнулись и кивнули.
– Вы поняли, – сказала та, что носила кринолин, – что мы трое – одно. Как вы поняли?
Анна Николаевна улыбнулась:
– От вас исходит единая энергия и единая аура. Так, племянница?
– Мм… вообще-то я определила это по рукам.
– А что руки?
Я решила повыкобениваться и сказала:
– Пусть это будет моя маленькая тайна.
– Хорошо, – пожала плечами моя тетя.
– Присаживайтесь, – сказала меж тем Великая Герцогиня. – Сейчас подадут вина и сладостей.
– Светлейшая, час поздний, и негоже нам тешиться вином, – заметила тетя. И как у неё получается так быстро переходить на старинный слог! Просто мастер! Надо будет взять несколько уроков.
– Это легкое вино фей, – настаивала Герцогиня. – Оно не пьянит, а лишь придает сил. Мы должны выпить за встречу и за дружбу.
– В таком случае, – тетя светски склонила голову, – мы покорные ваши слуги.
Феи-охранницы вышли, вместо них вошли феи в костюмах прислуги: вышитые корсажи, длинные пышные юбки, чепцы и передники. Прислужницы раздвинули стол, накрыли его нежно-голубой скатертью и с приличной скоростью начали носиться туда-сюда, доставляя на стол блюда со всяческими пирожными, марципанами и засахаренными фруктами. Впрочем, и простых фруктов было предостаточно. Как это они решили расщедриться при своей-то нищете. По принципу: раз пошло такое дело, режь последний огурец?! Впрочем, это меня не касается. Моя задача: не смотреть на пирожные. Особенно на те, с заварным кремом. Не смотреть. Не смотреть. Не смот…
– Угощайтесь, пожалуйста, – сказала Герцогиня. – Путь до Забытого города был неблизким и полным опасностей. А потому не будет ничего зазорного в том, если вы вознаградите себя поздним ужином. Садитесь за стол. Май, а ты что стоишь?
– Я не смею, Великая Герцогиня, – прошептала бедная феечка.
– Садись, садись на равных с людьми. Ты теперь почти сестра им. Они исцелили тебя, а ты открыла им наши тайны. Вы стали близки по духу.
Я села и продолжила тренировать волю – не смотреть на пирожное с заварным кремом. Иначе меня скоро помело не поднимет. Но Май, видно, почувствовала исходящие от меня флюиды подавляемого желания и, аккуратно взяв щипцами одно пирожное, положила его на мою тарелку.
– Попробуй, Юлия, – убедительно сказала она. – От еды фей не полнеют, только набираются сил.
– Спасибо, Май, – поблагодарила я.
Тут прислужницы принесли несколько кувшинов с вином. По комнате распространился невероятный аромат. Пахло ванилью, кардамоном, свежеразрезанным арбузом и чем-то еще неуловимо приятным. С кувшинами прислужницы принесли и кубки. Старинные, из черненого серебра, они были, наверное, настоящим сокровищем для фей. И точно, Герцогиня сказала:
– Этим кубкам более трехсот лет. Мы храним их и подаем лишь тем, кто нам дорог. Наполните же кубки вином!
Прислужницы наполнили наши кубки. Вино лилось густое как сливки и пахло умопомрачительно. Ну, об этом я уже говорила.
– Поднимем кубки, – сказала Герцогиня. – За эту встречу, предначертанную на Скрижалях Судьбы. Народ фей предчувствовал, что к ним грядет освобождение.
Мы выпили. Вкус у вина действительно был невероятный, и оно не пьянило, а лишь создавало легкую иллюзию того, что ты уже можешь летать без крыльев и общаться с духами напрямую. Я принялась за вожделенное пирожное, тетя вежливо отведала засахаренный персик.
Некоторое время за столом царило молчание, нарушаемое лишь позвякиванием посуды. Оказалось, что я способна умять далеко не одно пирожное, а Май, искусительница, все подкладывала мне их и подкладывала… Наконец пришел черед разговоров.
– Я слышала о вас, – сказала Герцогиня, – как о сильных ведьмах. О вас ходила как дурная, так и хорошая слава. Но феи – особый народ, они из всего делают собственное заключение. Теперь, когда вы исцелили Май, мы верим: вы нам поможете.
– Мы и сами хотим найти убийцу, который совершенно безнаказанно убивает и калечит фей, – сказала тетя. – Это противозаконно, это бесчеловечно, в конце Концов!
– Феи всегда стояли вне человеческих законов, – отчеканила Герцогиня. – Для людей феи были кем-то, кто ниже их по развитию.
– Так было не всегда! – воскликнула тетя.
– Да. Мы просто хотим вернуть себе то, что отняли у нас века.
– Это уже политика, – сказала тетя. – А ведьмы стараются не касаться политики.
– Да, я знаю, – кивнула Герцогиня. – Но мы и не просим вас заниматься политикой в пользу фей. Мы просим об одном: найдите убийцу и передайте его нам. Ибо от человеческих наказаний оно легко ускользнет…
– Почему вы говорите «оно»? – спросила тетя. – Ведь это «она».
– У этого существа множество лиц. Некоторые феи, которым посчастливилось выжить, говорят о нем вообще как о животном.
– Нам бы хотелось поговорить с этими феями, – начала я, но тетя меня прервала:
– Не сейчас. Ночь уже на исходе. Все нормальные феи спят. А тебе к тому же с утра на работу…
– Да, о работе, – подняла руку Герцогиня. – Как удачно то, что вы работаете в корпорации «Медиум», Юлия. Старайтесь больше наблюдать и замечать. Все феи, которые также работают в корпорации «Медиум», будут сотрудничать с вами. Но не забывайте: они напуганы. Они очень напуганы повторяющейся чередой смертей. Они летели из Голубой страны в Оро вовсе не за смертью. Они верили… нет, до сих пор верят в свою удачу и счастье. Помогите им сохранить эту веру, Юлия.
– Что ж, не только Юля будет заниматься расследованием, – быстро сказала тетя. – Я хоть и не работаю в корпорации, но у меня появилась одна идея. Я поселю под своей крышей несколько фей, например, трех. Буду заниматься с ними музыкой. И вообще дам объявление, что обучаю фей музыке, танцам и хорошим манерам. Убийца не сможет пройти мимо такого объявления и будет кружить у нашего дома. Единственная проблема – поставить хорошую защиту, чтобы убийца не ворвался в тот момент, когда мы не будем подготовлены к его встрече.
– А у вас проблемы с защитой? – спросила Герцогиня.
– Похоже, что да, – сказала тетя. – Получилось так, что защита, которую я ставила, несколько раз нарушалась. В последний раз – когда сестры-феи привели ко мне в дом Май. Я не знала, что феи способны так легко преодолевать магическую защиту типа «изюм».
– Придется нам открыть вам, Анна Николаевна, еще одну нашу тайну, – сказала Герцогиня. – Но обещайте, что не выдадите нас.
– Обещаю, если только это ничем не грозит Оро, – заверила тетя.
– Нет, поверьте, ни Оро, ни даже Толедо это ничем не грозит. А также Общей Ведьмовской Сети, – с легкой улыбкой сказала Герцогиня. – Давайте выпьем еще вина, и я отведу вас поглядеть еще на одну тайну фей.
Мы наполнили кубки и выпили. Вино фей сделало из меня пятнадцатилетнюю девочку. Понимая, что пятнадцатилетней девочкой выглядеть в царстве фей несолидно, я решила глубокомысленно помалкивать и ни в коем случае не хихикать. Иначе меня сразу раскусят и поймут, что никакая я не сильная ведьма, а простой несмышленыш.
Все поднялись из-за стола. Май будто случайно взяла меня под руку (она-то видела, что я пошатнулась). Великая Герцогиня кликнула охрану – не для того, чтоб охранять себя от нас, а для того, чтоб охранять нас. Мы слишком ценные гости, пояснила она.
В сопровождении четырех охранниц мы покинули замок Герцогини. Процессия наша выстроилась таким образом: впереди две охранницы в бронзовых латах и с факелами в руках, следом три ипостаси Великой Герцогини потом моя тетушка, наконец я с поддерживающей меня верной Май и две замыкающие охранницы. Хорошо, что улочки Забытого города были безлюдны, точнее, бесфейны, а то бы мы наверняка вызвали общее изумление. Особенно я. Мое ребячество проявлялось в том, что я постоянно меняла свет (именно свет, а не цвет!) глаз. То сверкала золотым блеском, то мои глаза наливались пурпурным огнем, то изжелта-зеленой бледностью. Май смотрела на это безобразие и тихо испуганно ахала. А я успокаивала ее несвязными выражениями типа «фсенрмно» и «фсептём». И я ведь не пьяная была! Ну не пьяная же!
Мы прошли улицу, переулок и оказались в небольшом тупичке, заложенном ветхой кирпичной стеной. По правую сторону от стены кренился весьма симпатичный домик, выстроенный, как мне показалось, из бамбука. Над дверью висел красный китайский фонарик.
– Постучитесь, – велела Герцогиня одной из охранниц. – Только деликатно. А то знаю я вас, как вы грохаете…
У охранниц немедленно сделался вид несправедливо обиженных. Одна из них аккуратно постучала в фанерную дверь, на которой темнел непонятный завиток. Что-о? Протрезвись, Юля! Это не непонятный завиток, это иероглиф «добро пожаловать»! Дело, кажется, проясняется…
После того как охранница постучалась, с минуту было все тихо. Затем над нашими головами налился ярким светом шелковый фонарик с золотистой вышивкой.
Дверь отъехала в сторону. За ней… Да, я ожидала чего-то подобного. На это они все мастера.
Помещение изнутри было куда больше, чем снаружи. Оно освещалось цепочками золотистых фонариков, протянутых под потолком. Было светло как днем и пахло мандаринами.
Мы все, за исключением охранниц, вошли и заоглядывались по сторонам.
– Великий Ли Пин, явись нам! – воззвала Великая Герцогиня.
С потолка посыпались розовые лепестки.
– Волшебник! – благоговейно прошептала Май.
И тут в воздухе возник первый иероглиф. Был он алого цвета и приятно светился.
– Смиренный», – прочла я. – Это иероглиф «смиренный».
Иероглиф исчез. На его месте появился другой – голубой как небо.
– «Мастер», – сказала я, напрягая память и вспоминая уроки Чжуань-сюя. – «Мастер драконов».
Иероглиф растворился легкой дымкой. За ним появился следующий – цвета лаванды.
– «Стыдится» или «стесняется», – немедленно сказала я, потому что этот иероглиф был мне хорошо знаком. – У этого иероглифа двоякое значение. Примем за основу «стесняется».
И тут в воздухе начертался с легким шипением последний иероглиф. Был он серебряного цвета, и по нему пробегали радужные сполохи.
– «Небесные чиновницы», – прочла я. – Так переводится этот иероглиф. Но я знать не знаю, кто. такие эти «небесные чиновницы».
– Плохо ты изучала литературное наследие Китая, – с Упреком сказала тетя. – «Небесными чиновниками» называли богов, героев, а также высокоодаренных людей.
– Почтеннейшая совершенно права, – раздался из воздуха звонкий, чуть дребезжащий голос. – Да уподобятся ее мысли Источнику Восходящей Луны, а деяния – водопаду Хуангуошу!
– Я была как-то на водопаде Хуангуошу, – прошептала тетя. – Божественное зрелище.
– Учитель! – меж тем воззвала Герцогиня. – Явитесь нам, ибо мы пришли не соревноваться в гордыне, а просить вашего совета.
– Медведь пришел к ворону просить совета, – раздался все тот же дребезжащий голосок. – «Зачем тебе совет, ты и так слишком велик», – сказал ворон медведю.
– Учитель! – терпеливо сказала Герцогиня в третий раз. – Твои смиренные рабы просят тебя.
И тогда он возник из пустоты. Нет, это была не магия, это было что-то иное, чего я определить не могу. Он выглядел как согбенный годами старик и одновременно – как прекрасный сильный юноша и в тот же миг – как младенец со сверкающими мудростью глазами. В руках он держал палочки для гадания.
– Даос, – выдохнула я. – Настоящий даос. Святая Вальпурга, спаси и сохрани нас!
Старец (старческого в его обличье все же было больше) живо обернулся ко мне:
– Ты, юная и прекрасная, как принцесса провинции Гуйчжоу, зачем просишь свою святую о защите? Ты должна сама стать защитой. Не проси напиться, напои сама!
Наши глаза встретились, и мне показалось, что я нахожусь под тем самым Всевидящим оком. Хотя нет, чушь, конечно. Просто это даос. Монах, в совершенстве овладевший древними китайскими духовными практиками. Он может останавливать реки взглядом, словом воспламенять дерево, прикосновением пальца убивать или исцелять. Посох в его руке – это и разящий меч, и стило для написания древних иероглифов. Даос может летать по воздуху, но не так, как мы, ведьмы. Он может делать все, что делают маги, но при этом он не маг. Вот в чем чудо… Говорила я себе: съезди в Китай, поучись тому, как умные люди живут! Ну ничего, может быть, еще съезжу.
Если убийца фей не разделается и со мной тоже.
Взгляд даоса меж тем остановился на Анне Николаевне.
– Ты мудра, – сказал он ей. – Ты не ищешь то, что давно отыскала, а ведь именно этим занимается большинство людей.
– Учитель, – сказала Анна Николаевна, – это благодаря тебе феи вошли в мой дом?
– Да-а-а, – протянул даос.
– Но как ты сумел победить мое волшебство?
– Я нашел в нем слабую сторону, только и всего. Остерегайся, мудрая: если нашел я, найдут и другие.
– Как нам найти Потрошителя фей? – бухнула я.
Старец-юноша-дитя посмотрел на меня печальным взглядом.
– Найди себя и, найдя себя, найдешь врага своего.
– Понятно, – сникла я. Себя-то мне искать как раз и не очень хотелось. Самокопание – это такое дохлое занятие. Правда, некоторые его любят и проводят в нем всю жизнь. Но я не из таких.
Кстати, а из каких я?
Почему все думают, что я сумею найти этого убийцу? Послали бы в «Медиум» даоса; он живо там порядок наведет…
«Глупые мысли».
Я поняла, что это даос проник в мою голову, и немедленно ответила:
«Глупость – мое второе имя. Скажи, что мне делать?»
«Ищи себя».
«Трудно».
«Это единственный выход».
«Скажите, учитель, а не знаете ли вы некоего Чжуань-сюя по прозвищу Одинокий Дракон?»
«Знавал я род Сюев, но это было давно, еще когда петухи неслись, как куры. Что тебе до моих знаний. Удовлетворяешь праздное любопытство? Девица, тебе предстоит война, а ты еще не наточила меч».
«У меня нет меча».
«Есть».
«Где»?
«В твоей душе».
И даос отвернулся от меня, давая понять, что наш с ним разговор окончен.
– Постойте, учитель! – воззвала я. – Ответьте хотя бы на один вопрос: почему вы живете среди фей?
Даос повернулся. Его взгляд светился, как лезвие прекрасного кинжала.
– Мне нет места среди людей уже тысячу лет, – сказал он весело. – Я много видел: как рождаются и гибнут империи, как брат восстает на брата, как змея проглатывает собственный хвост… Теперь же я хочу простоты. Феи просты как бабочки тутового шелкопряда и трудолюбивы как ловцы жемчуга. Мне светло с ними, а им просто со мной. Если я устал от людей, кто обвинит меня в этой усталости?
– Но почему вы сами не спасете фей, коли так любите их? – спросила я. – Ведь вам легче было бы найти и покарать убийцу! Вы ведь практически всемогущи!
– Почему Майтрейя носит сандалии? Он ведь мог бы ходить босым! – вопросом на вопрос ответил хитрый Ли Пин. – Догадайся, отчего это.
– Возможно, я поняла. Ты не хочешь открывать себя. Но ради жизни фей можно было бы пожертвовать своим инкогнито.
– Что ты знаешь о жертвах, дитя? – спросил меня даос. – Ступайте. Разговор был утомительным.
И он начал растворяться в воздухе.
– Постойте! – крикнула я. – Вы не можете оставить нас вот так – без совета, без наставления!
– Наточи свой меч, дева, вот мой совет, – сказал даос. Его призрачная рука на миг коснулась моей, и я ощутила что-то круглое и плоское в ладони. Когда даос исчез, я рискнула взглянуть на ладонь. В ней лежала монета – такая, какие продают в экзотических салонах, выдавая за монеты счастья. Только на этой монете иероглифы были выведены красной краской.
– Талисман на удачу, – печально проговорила я. – Что ж, удача мне понадобится.
– Не огорчайся, – сказала мне Герцогиня. – Почтенный Ли Пин очень мудр, и если дарит кому-то что-то, то это обязательно пригодится в жизни.
– Надеюсь, – вздохнула я.
Моя тетушка то ли от потрясения встречи с даосом, то ли от усталости больше помалкивала.
Мы вышли из жилища Ли Пина, и Герцогиня сказала нам:
– Вы могли бы еще долго гостить в городе фей, вы желанные гостьи, но я знаю, что с рассветом к вам придут свои хлопоты и заботы. Пора попрощаться.
– Да, – улыбнулась я, вложив в свою улыбку всю отпущенную мне природой великосветскость, – к сожалению, я работаю в «Медиуме», а там не терпят опозданий.
– Пора лететь обратно, – лаконично заявила тетя.
Мы получили назад свои метлы, а заодно – немного искрящегося порошка, – который надо было развеять над свалкой и озером отходов, если оттуда полезет по наши души всякая нечисть. Феи готовили порошок сами – он был им необходим, чтобы пробираться на работу в Оро. Я спросила: а как же феи добираются, ведь крыльев у них нет, на метлах они не летают, неужели они знают какую-то тайную тропу? Оказывается, да, такая тропа, обегавшая свалку и озеро, имелась. Но идти по ней могли только феи, потому-то нас по ней не повели, предпочли воздушный путь.
Распрощавшись с Великой Герцогиней, мы – тетя и я – настроили свои метлы и вместе с Май отправились в обратный путь. На сей раз Май сидела с тетей. Мы взлетели повыше, до уровня облаков, чтобы не ощущать миазмов, источаемых местными свалками. И вот, когда я летела над облаками, серо-седыми, как мартовский снег, я увидела рассвет. И это настроило меня на поэтические вольности.
– Тетя, помните, как у Пастернака: «…Рассвет, как пылинки золы, последние звезды сметал с небосвода»? Вот и сейчас так.
– Я рада, что тебя потянуло на поэзию, – сказала тетя, – но все-таки будь внимательна. Мы летим не над лугом из одуванчиков.
Я не обратила внимания на прозаичность тети. Пусть ее! В моей голове складывались строчки стихотворения:
Последняя строка складывалась неудачно. Вообще я должна заметить, что отвыкла от писания стихов, а ведь раньше считала себя настоящей поэтессой. Не поэзия, а колдовство стало моей стихией, хотя ведь одно другому совсем не мешает…
О крылья невесомой феи,
Потерянные в круговерти!
О чем я говорить умею?
Лишь о любви и лишь о смерти.
– Тебе просто надо влюбиться, – сказала я самой себе. – Желательно безответно. И тогда стихов будет великое множество, хоть книжку печатай.
И тут я загрустила. Влюбиться! Сколько можно несерьезно и безответственно влюбляться! Нет, пора подумать о действительно высоком и серьезном чувстве. Я ведь не маленькая – двадцать лет уже. А настоящей любви так и не испытала. Так вся жизнь пройдет – в ворожбе да колдовстве, а любовь…
Я даже всхлипнула – до того стало себя, несчастную, жалко.
– В чем дело? – немедленно подала голос тетя со своего помела. – Я ослышалась, или ты, моя железная племянница, действительно всхлипнула?
– Вы не ослышались, и я не железная, – сказала я.
– О чем же ты, дева, всхлипываешь? О красоте рассвета?
– Нет, тетушка. О быстротечности моих лет и об отсутствии в них высокого и пламенного чувства, именуемого любовью.
– Ну, это ты сама виновата.
– Как это?!
– Виновата, виновата. Кто Данилу Крысолова продинамил, а потом и вовсе бортанул? Кто лешего Мишу обольстил неверными надеждами и исчез без всяких объяснений? А?
– Тетя, вы бы уж выбрали один литературный стиль для бесед? А то уши режет. Ладно. Что касается Данилы Крысолова, тут я, конечно, виновата. У меня в то время характер резался. Ну и расстались. Кстати, Крысолов быстро утешился. С вашей феей Катей, кстати, помните?
– Катя – хорошая девушка, – немедленно пришла на защиту феечки тетя.
– А я и не спорю. Просто у нас с Крысоловом было несерьезно. А с Мишкой… Ну он же леший! Был бы хоть домовым. И потом, тогда не до этого было. Не до романов.
– Да уж, – печально отозвалась тетя. – Но ты не всхлипывай. Думаю, в Оро или даже в Толедо мы тебе найдем подходящего жениха.
– Я не собираюсь замуж!
– Влюбишься и соберешься. Я, кстати, понемногу готовлю тебе приданое.
– Что, батистовые простыни и севрский фарфор?
– Почти… Святая Вальпурга, что это?!
– Где?! О демоны всех стихий!
Мы с тетей резко затормозили в воздухе. Я услышала, как Май завизжала, будто ее снова резали: