Страница:
Тот же А. Моберг дал немецкий перевод "Большой грамматики" Бар Эбрея, снабженный введением, описанием использованных рукописей и очень ценным послесловием, названным им "К терминологии" 235. Большой интерес представляет сопоставление сирийских терминов с греческими или арабскими, которые, впрочем, указывают лишь на их родственность, на первоначальную связь. Тот или иной термин в дальнейшем мог получить свое собственное истолкование в применении к сирийскому языку. "Большая грамматика" связана с различными отраслями науки, в частности с философией, с масорой, с особенностями греческой и арабской грамматики, с проблемами их перевода и терминологии. Труд Григория Бар Эбрея как бы венчает филологические штудии сирийцев; он объединяет то, что было достигнуто его предшественниками, как монофизитами, так и несторианами. {113}
Наиболее глубокое влияние на сирийскую филологию оказала арабская грамматическая школа, так как по самому строю языка арабский ближе сирийскому, а грамматика Замахшари была воспринята как вершина арабской филологии 236.
Достигнутое в области сирийской грамматической литературы законченное представление о строе языка, правилах орфографии и систематизация сложной структуры речи связаны с развитием науки у сирийцев. В общих чертах это развитие зависело от восприятия сирийцами античного, греческого наследия, которое пришло вслед за христианизацией, за переводом с греческого священных книг. Особая роль и значение сирийцев в истории культуры Востока заключались в том, что, приняв христианство, они приобщились к мировой религии, получили бесценные сокровища знаний, новых понятий, взывавших к миру глубоких чувств, переживаний. Их заслугой было, что они на этом не остановились: экзегеза пробудила к жизни такие запросы, которые могли быть удовлетворены лишь напряжением познавательных способностей, их обострением. Сирийцы нашли у греческих авторов философские основы экзегезы, для них особенно важно было освоение философии Аристотеля.
Наиболее глубоко были освоены "Органон", "Поэтика" и "Риторика" великого грека. Их стройность, логическая последовательность и четкость создали систему представлений о мире и всех его явлениях. Для развития филологии особенное значение имели главы "Поэтики", посвященные грамматическим вопросам. Для сирийского языка они стали необходимы как философская основа для понимания строя речи, по характеру своему резко отличавшейся от греческой. Общие понятия, изложенные в этих сочинениях, могли сыграть немалую роль в осмыслении и анализе сирийского языка. На сирийский была также переведена и замечательная книга Дионисия Фракийского ????? ??????????. Эта последняя своей детальностью особенно подчеркивала различие между греческим и сирийским языками, не позволяя применить ее в полном объеме к строю семитской речи 237. Философская же основа "Поэтики" давала простор для создания системы "правил языка". Следует помнить, однако, о значении обоих греческих памятников в истории сирийской филологии, как нельзя забывать и о важном взаимном влиянии сирийского на арабский и арабского на сирийский. {114}
2. Греческая философия у сирийцев
Со времени Селевкидов распространение греческого языка в Передней Азии пошло с еще большим успехом. Антиохия стала местом встречи и общения греческой и сирийской культур, высокий уровень развития которых дал блестящие результаты во всех областях. Сирийский литературный язык сложился в центрах Междуречья, связанных с христианизацией Сирии. Сирией древние географы Арриан, Ксенофонт, а позднее и Стефан Византийский называли как приморскую часть с центром в Антиохии, так и область Междуречья.
Сирийский язык несомненно был разговорным и письменным языком городов и селений Сирии, но сведения о школах, о передаче знаний относятся главным образом к городам Месопотамии. В очень отдаленное время были сделаны переводы Ветхого завета на сирийский язык. Они, осуществлялись силами не одного человека, а многих людей, трудившихся в разное время. В связи с христианизацией Месопотамии были переведены канонические книги Нового завета, богослужебные книги, проповеди. Особое внимание уделялось толкованию, комментариям, которые давали то или иное объяснение текста писаний. В истолковании отчетливо намечались две традиции, одна основывалась на реально историческом объяснении, другая - на аллегорическом и символическом понимании текста.
Перевод и экзегеза требовали прежде всего знания грамматических особенностей обоих языков. Благодаря переводам с греческого заметно изменился строй сирийского языка, обогатился его словарный запас 238. Множество греческих слов было освоено сирийцами и приводилось в транслитерации. Такие греческие термины и понятия стали употребляться не только в переводных, но и в исконно сирийских сочинениях. Таблицы греческих заимствований дают об этом некоторое, представление 239.
Следует также отметить влияние греческого синтаксиса. Это было вызвано необходимостью передать греческую речь возможно ближе к оригиналу. В частности, употребление в сирийском тексте оборотов с далетом в значении относи-{115}тельного местоимения "который" является своеобразной особенностью синтаксиса, не имеющей параллели в арабском и несомненно связанной с соответствующей синтаксической конструкцией в греческом. Перевод литургических книг, песнопений, разного рода стихотворений способствовал развитию свободной речи, усложнению предложений и образованию новых слов, более точно выражающих на сирийском языке отвлеченные понятия.
Аристократия языческой Сирии знала греческий язык - прежде всего, язык науки, богатейшей литературы. Обращение в христианство широких слоев народа поставило вопрос о том, чтобы сделать доступными и для них книги новой религии, для чего нужно было перевести их с греческого на сирийский 240.
Начав с перевода христианских греческих сочинений, сирийцы перешли вскоре и к переводу светской литературы, причем у них рано наметился интерес, с одной стороны, к философии, а с другой - к медицине. Они переводят Плутарха, Лукиана, псевдосократовы диалоги 241. Замечательно, что только на сирийском языке дошла до нас речь Фемистия "О добродетели" (??? ????). Современник и в некоторой степени соперник Либания (IV в.), с которым он переписывался, Фемистий жил в Константинополе, где прославился не только как философ, но и как политический деятель. Резиденцией Либания была Антиохия. На сирийском языке существует и полный текст речи Фемистия "О дружбе" (??? ??????), сохранившейся на греческом в краткой версии 242.
Самый ранний деятель сирийской культуры, имя которого дошло до нас,сириец Татиан. Он известен как автор "Диатессарона", последовательного рассказа, составленного на основании четырех Евангелий. Это сочинение было создано между 175 и 180 гг., вероятнее всего, на сирийском языке 243. Арабский перевод и некоторые фрагментарные от-{116}рывки на других языках позволяют судить о том, каким был этот текст 244. Уже в первой половине III в. существовал греческий перевод этой "гармонии", на что указывает отрывок греческого текста "Диатессарона", найденный в Дура-Еуропосе 245.
"Диатессарон" Татиана получил большое признание и на Востоке и на Западе; его читали во время церковной службы. И хотя литургическое использование "Диатессарона" прекратилось уже в начале V в., его влияние ощущалось и значительно позже. Так, в целом ряде древних латинских кодексов Нового завета (кодексы Беды, Кентерберийский) исследователи находят, следы такого связного текста, к какому стремился Татиан 246. На сирийском языке сохранились составленные из четырех Евангелий тексты, читаемые в страстные дни 247, возможно, они связаны с традицией "Диатессарона". Епископ Феодорит Киррский (до середины V в.), который отметил литургическое чтение "Диатессарона" в своей епархии, сообщает, что оно велось в 200 из 800 подведомственных ему церквей 248.
Эти данные красноречиво свидетельствуют о той выдающейся роли, которую сыграли сирийцы в ранней истории христианства, в становлении и развитии христианской доктрины.
Характерно, что сирийцы-христиане интересовались тем же кругом идей, который был очерчен языческой философией. Они, как и греки-христиане, стремились освоить философию и поставить ее на службу своему вероучению 249. В этой связи выделяется замечательная личность ученого, философа и поэта Бардесана.
3. Бардесан - ученый, философ и поэт
На заре сирийской культуры появляется яркая интересная фигура "последнего гностика", сочетавшего философские представления древней Месопотамии с христианством и гностическими учениями, пришедшими из Александрии. Бар-{117}десан родился в 154 г. близ Эдессы в знатной семье. Он воспитывался вместе с будущим царем Абгаром VIII, при дворе которого затем оставался. Греческие современники называли его "парфянином", а имя свое он получил от реки Дайсан, на которой стоит Эдесса 250. Из источников известно, что Абгар VIII и его приближенные приняли христианство. Бардесан, как придворный этого царя, также стал христианином 251.
Склонность к ученым занятиям он мог удовлетворять благодаря тому, что наравне с сирийским знал греческий язык. Став христианином, он развивал учение Валентина и офитов; в космогонии он обращался и к древним астрологическим поверьям. Его христология создавалась под влиянием идей докетизма и была близка учениям Маркиона и Мани 252, так как гносис был глубоко дуалистичен. В соответствии с этим он говорил об особой природе плоти Христа и отрицал телесное воскресение 253. Философ Порфирий приписывает Бардесану книгу об Индии, сведения о которой были якобы почерпнуты им из рассказов членов индийского посольства, направленного к императору Гелиогабалу (218-222 гг.) 254. В 216 г., когда Каракалла захватил Эдессу, Бардесан бежал в Армению и там, по-видимому, им была составлена на сирийском языке история армянских царей, переведенная на греческий язык. Об этом сообщает Моисей Хоренский. Армянский историк, называя Бардесана последователем секты Валентина, говорит, что впоследствии он отделился и основал свою собственную секту. Историю, составленную Бардесаном, "армянский Геродот" считает правдивой и упоминает, кроме того, о его многочисленных проповедях, направленных против маркионитов 255. Годом смерти Бардесана считается 222 год 256.
Известная "Книга законов стран" представляет собой составленную учеником Бардесана Филиппом сирийскую ре-{118}дакцию диалога "О душе" - ??? ????????? 257,- авторство которого приписывается Бардесану. Сирийский текст этой книги был переведен на греческий язык и использован в "Praeparatio evangelica" Евсевия Кесарийского 258 и в "Recognitiones" Псевдо-Климента 259. Влияние философских взглядов Бардесана, его астрологического и астрономического учения на современников и ученых последующих веков было чрезвычайно велико. Оно проявилось как в сирийской, так и в греческой литературе. Хотя многие высказывания Бардесана связаны с гностическими учениями и местными "вавилонскими" астрологическими традициями, острый интерес к его "ереси", ее мощное воздействие отмечаются всеми христианскими и языческими писателями эпохи. "Книга законов стран" является типичным образцом того сложного литературного движения, которое, сочетая в себе христианское учение, эллинистический гносис и вавилонскую астрономию, характеризует ученый мир довизантийского периода. Самая форма - диалог является неким подражанием той древней философской античной традиции, в центре которой стоял Сократ. Существеннейшим философским выводом, к которому пришел Бардесан, было его положение о свободе воли человека, которая не подчинена ни природе, т. е. естественному закону, ни судьбе. Эти силы не могут принудить человека к каким-либо действиям этического характера 260. Он свободен и по собственному побуждению может совершать добрые и злые поступки. Бардесану чужд "астрологический детерминизм", благодаря чему его астрономия выделяется из общей сложной системы вавилонских поверий.
Отрицательное отношение Бардесана к ереси Маркиона находит подтверждение в неопровержимом свидетельстве жития Аверкия 261. Среди христианских надписей Малой Азии особое место занимает 22-строчная метрическая эпитафия, посвященная епископу Иераполя во Фригии Аверкию. Она составлена до 216 г., к которому относится надгробная надпись Александра, сына Антония, воспроизводящая несколько гекзаметров надписи Аверкия. Последняя сообщает важнейшие события жизни и деятельности епископа Иераполя; в 10-й и 11-й строках говорится о его посещении Сирии, о том, что, переправившись через Евфрат, он побывал и в Ни-{119}сибине 262. Согласно житию Аверкия, он совершает свое путешествие, стремясь внести мир в христианские общины, встревоженные ересью маркионитов. Когда епископ Иерапольский стал проповедовать в Месопотамии, к нему пришли христиане с неким Бархазаном во главе (?????????? == ??????????), который был "мужем знатным и богатым" 263. Красноречие и эдесского философа, и епископа Иераполя было направлено против одной и той же ереси Маркиона. Бардесан убеждает своих соотечественников не навязывать святому вещественных подарков, от которых он отказывается, а почтить его званием равноапостольного - ???????? 264. Евсевий Кесарийский считал Бардесана талантливым автором трактатов, написанных на сирийском языке и направленных "против учения Маркиона и разных других выдвинутых догматов". Ему принадлежат многочисленные сочинения, которые были переведены его учениками на греческий язык. Первоначально Бардесан был последователем школы Валентина, затем отказался от этого учения, разоблачил его создателя и выдвинул свое собственное, по словам Евсевия, "не полностью очищенное от скверны старой ереси" 265. Это свидетельство, как видим, совпадает с тем, что сообщал и Моисей Хоренский.
Основное содержание учения Бардесана изложено в "Книге законов стран". В полемической форме диалога развиты в ней те представления о звездах, о светилах, о мироздании, которые были распространены в Междуречье. В них сочетались древние поверья вавилонян, учения, развитые гностиками, космографические взгляды античных философов. Бардесан оперирует такими понятиями, как 'swks', elementa, ????????, 'yty', essentia, ????, которое иногда переводят как "эон". Природа - kyn', natura - определяет в его представлении природные качества, а понятие swln' - "власть" соответствует независимой самостоятельной воле 266. Свобода и самостоятельность воли человека ограничены действиями других людей, также обладающих волей.
Основным источником астрологических взглядов Бардесана являются "книги халдеев". "Мы сможем показать тебе,- говорит Бардесан Авиде,- что решение судеб и властей оказывает не одинаковое действие на всех людей, но {120} что есть у нас свобода в нашем лице (== личная свобода"), которая дает возможность "не подчиняться" непосредственно природному воздействию и не быть под влиянием направляющей, "руководящей власти" (dwbr' dsly) 267. Авида ответил, что, если это будет доказано ему, он убедится в правоте мудреца. Тогда Бардесан посоветовал: "Читай себе книги халдеев Вавилона, в которых написано, как сочетания звезд влияют на гороскопы (bbyt yld') людей, и книги египтян, где говорится о случайностях, встречающихся людям". Авида сказал: "Я читал книги по астрологии, но я не знаю, какие из них вавилонские, а какие - египетские". Бардесан пояснил ему: "Это учение обеих стран" 268. Итак, ученость Бардесана основывалась непосредственно на положениях науки о светилах и звездах, разработанной в Месопотамии (в Вавилоне) и в Египте (в Александрии). Различия между той и другой традициями были незначительны; можно считать, что к III в. взаимное проникновение осуществилось в столь полной мере, что они стали единым, общим учением, в котором в оболочке астрологического суеверия содержится научная астрономическая система: условия, последовательность движения небесных светил, установленные в результате многовековых наблюдений "вавилонских магов", "халдеев", издревле славившихся как звездочеты, составители календарей, предсказатели затмений. Они регистрировали в письменном виде изменения в движении звезд и светил, умели вычислять и определять их положение. Таким образом, астрономическая наука, к которой были причастны и Бардесан, и его ученики, достигла по тем временам высокого уровня.
Желая подтвердить, справедливость своего суждения о свободе воли человека, Бардесан обращается к тому, что звезды с их судьбой и числами не оказывают на людей повсеместно одно и то же влияние. Для доказательства этого мнения он ссылается на различия в законах, которые установили у себя разные народы, и приводит их, "начиная с восточного края вселенной". Этот материал, содержащий сведения о законах и обычаях в разных странах, составляет вторую, наиболее интересную в познавательном отношении часть диалога, которая поражает необычайным разнообразием представлений сирийского автора и обширностью его научных познаний. Подавляющее большинство сообщений достоверно и представляет большую ценность, как свод этнографических и юридических данных и как свидетельство вы-{121}сокого уровня знаний и представлений сирийцев о других странах.
В числе законов, о которых упоминает Бардесан, названы законы серов, т. е. китайцев, и брахманов, а также "другой закон Индии", т. е. установления и обычаи иные, чем те, которым следуют брахманы 269. После "законов персов", приводятся "законы голов", под которыми следует понимать население Гиляна, юго-восточного побережья Каспийского моря 270. За бактрийцами названы "ркаманы, эдесситы и арабы" - о них сообщается немногое,- а затем следуют "законы Хатры", греков и "северных" народов, в частности законы британцев 271. После парфян упомянуты "законы амазонок", где приводится широко распространенное сказание об амазонках и дается описание их особого государственного устройства и браков 272.
Следует отметить большое сходство представлений Бардесана о населении известной к тому времени обитаемой земли и данных "Подорожных", "Полного описания мира" и карты Кастория (tabula Peutingeriana); хотя по времени сообщения Бардесана по крайней мере на сто лет предшествуют названным греко-латинским источникам 273. Непосредственно за перечисленными законами следует глава под названием "Книга халдеев", содержание которой убедительно свидетельствует о ее герметическом происхождении. Как ни кратко это изложение, оно охватывает описание многих областей и народов, упоминая о движении небесных светил и указывая на особое значение и распространение культа Гермеса - hrmys и Афродиты-Венеры - blty 274. Последующая часть диалога посвящена астрологическим вопросам в связи с проблемой свободы воли и ее независимости от явлений природы.
Бардесан занимался астрономическими вычислениями; со ссылкой на его имя сохранилась таблица периодов обращения (wdr') планет, которую приводит Георгий, епископ арабов (ум. в 724 г.). "Ибо,- пишет он,- Бардесан, древний и известный своим знанием дел (== явлений) ученый, в одном {122} сочинении, относительно сочетаний ("схождений", swnwdw) небесных звезд друг с другом, говорит так: два обращения Кроноса (Сатурна) составляют 60 лет; пять обращений Зевеса (Юпитера) - 60 лет; 40 обращений Ареса (Марса) - 60 лет; 60 обращений Солнца - 60 лет; 72 обращения Афродиты (Венеры) - 60 лет; 120 обращений Гермеса (Меркурия) - 60 лет; 720 обращений Луны - 60 лет. Это есть одно сочетание их всех, или время одного их сочетания. Отсюда следует, что 100 их сочетаний составят 6000 лет. Таким образом, 200 обращений Кроноса равны 6000 лет; 500 обращений Кроноса равны 6000 лет; 500 обращений Зевеса - 6000 лет; 4000 обращений Ареса - 6000 лет; 6000 обращений Солнца 6000 лет; 7200 обращений Афродиты - 6000 лет; 12 000 обращений Гермеса 6000 лет; 72 000 обращений Луны - 6000 лет. Такой метод вычислений применял Бардесан, желая показать, что только 6000 лет будет стоять этот мир" 275.
У того же Георгия, епископа арабов, встречаются и другие цитаты из астрономических сочинений, где вновь упомянуто имя Бардесана. Несомненно, что многие данные из области, космографии, астрономии и астрологии, приведенные в книгах сирийских писателей с III по XIII в., восходят к трудам Бардесана, хотя далеко не всегда бывает названо его имя.
Из приведенного видно, что Бардесан занимался астрономическими вычислениями. Известна его книга о "Подвижном и неподвижном", в которой рассматриваются движение планет и положение звезд. В ней даны также основания для исчисления времени, для так называемых "переходящих" праздников 276. В дальнейшем в связи с изучением сирийских трактатов, специально посвященных этим вопросам, мы попытаемся выяснить, как многим астрономическая наука средневековья была обязана именно этому ученому из Эдессы.
Замечательна еще одна черта творческой личности Бардесана - его поэтический дар, который он передал и своему сыну - Гармонию. По образцу Псалтири Бардесан составил сборник 150 песнопений, в которых отразились его теологические воззрения. Некоторые из них известны благодаря тому, что Ефрем Сирин использовал его стихотворные формы, вложив в них православное вероучение, а в ряде случаев сохранив и содержание, на основе которого затем вступил в полемику с воззрениями Бардесана. Сирийское сти-{123}хосложение обязано Бардесану образцами строф, стоп, размеров, установлением акростиха, который утвердился в литературе как своеобразная поэтическая форма. Очень интересны сохранившиеся в житии Ефрема Сирина слова о том, что стихотворные песни, речитатив и пение, введенные Бардесаном и его школой, имели столь большую притягательную силу, что отцу церкви, чтобы привлечь верующих, приходилось противостоять этому очарованию, облекая в поэтическую форму догматы православия.
Стихи Бардесана не сохранились. О них известно по цитатам позднейших писателей, главным образом мар Афрема. В большинстве случаев выписки приводились с полемической целью, чтобы затем опровергнуть изложенные в них положения Бардесана, доказать его еретизм, ложность его взглядов. Тем не менее по этим цитатам можно получить представление как о поэтичности образов и звучности стихов Бардесана, так и о сугубо гностических символах и представлениях, которыми дышала его поэзия. В сочинениях великого Ефрема Сирина эта основа, еретическое зерно, против которого он полемизирует и которое стремится заменить догматически правильным содержанием, проступает особенно явственно.
Нельзя не коснуться вопроса об авторе гностических гимнов, содержащихся в тексте деяний апостола Фомы, апокрифа, написанного на сирийском языке. Этот вопрос дебатируется в течение десятилетий.
В текст памятника вкраплено несколько стихотворений, лирических поэм, не принадлежащих его автору; относительно содержания и характера их образов, порожденных гностическими учениями, высказывались авторитетные исследователи. Наибольшую поддержку нашло предположение о принадлежности этих стихов перу Бардесана. Произведения знаменитого автора, имеющие глубокий гностико-философский смысл, были хорошо известны и охотней, чем другие, могли быть включены в текст апокрифа 277. Более того, существует мнение, что и сам апокриф вышел из школы Бардесана, из среды сторонников его учения и в этом отношении представляет выдающийся интерес 278.
"Последний гностик" - интереснейшая фигура своего времени, сочетавшая несовместимое: язычник, принявший христианство; знаток как сирийского, так и греческого языка; гностик александрийского толка; астролог, освоивший древние учения вавилонских халдеев; астроном, вычислявший {124} движение светил; философ, овладевший учениями, почерпнутыми из герметических книг, талантливый поэт. Он оставил после себя школу. В числе его последователей были его сын Гармоний и ученик Филипп, записавший диалог "О судьбе" и оформивший "Книгу законов стран".
4. Афраат, персидский мудрец
Экзегеза и гомилетика сирийцев несомненно многим обязана трудам ученого перса, носившего имя Фархада, или Афраата, составившего по числу букв сирийского алфавита 22 разъяснения, или проповеди, которые названы им twyt' (demonstrationes). Они посвящены различным вопросам христианского вероучения и практики, трактуя о вере (I), милосердии (II), молитве (IV), посте (III), смирении (IX), о помощи бедным (XX); наряду с моральными темами затронуты и догматические - о Христе, сыне Божьем (XVII) и воскресении мертвых (VIII), а также клерикальные - о монахах (VI), о пастырях церкви (X), о кающихся (VII). Отдельное поучение посвящено Ветхому завету 279, в нем истолкованы библейские события на основе текста Пешитты 280. Эта последняя проповедь носит названия "О виноградной лозе".
Труд Афраата датирован в тексте. "Эти двадцать два "слова" я написал по (числу) двадцати двух букв (алфавита). Десять первых я написал в год 648 царствования Александра, сына Филиппа Македонского, как сообщается в конце их, а двенадцать других - в год 655 царства греков и ромеев, то есть в год царствования Александра, и в год 35 царя персов" 281.
Наиболее глубокое влияние на сирийскую филологию оказала арабская грамматическая школа, так как по самому строю языка арабский ближе сирийскому, а грамматика Замахшари была воспринята как вершина арабской филологии 236.
Достигнутое в области сирийской грамматической литературы законченное представление о строе языка, правилах орфографии и систематизация сложной структуры речи связаны с развитием науки у сирийцев. В общих чертах это развитие зависело от восприятия сирийцами античного, греческого наследия, которое пришло вслед за христианизацией, за переводом с греческого священных книг. Особая роль и значение сирийцев в истории культуры Востока заключались в том, что, приняв христианство, они приобщились к мировой религии, получили бесценные сокровища знаний, новых понятий, взывавших к миру глубоких чувств, переживаний. Их заслугой было, что они на этом не остановились: экзегеза пробудила к жизни такие запросы, которые могли быть удовлетворены лишь напряжением познавательных способностей, их обострением. Сирийцы нашли у греческих авторов философские основы экзегезы, для них особенно важно было освоение философии Аристотеля.
Наиболее глубоко были освоены "Органон", "Поэтика" и "Риторика" великого грека. Их стройность, логическая последовательность и четкость создали систему представлений о мире и всех его явлениях. Для развития филологии особенное значение имели главы "Поэтики", посвященные грамматическим вопросам. Для сирийского языка они стали необходимы как философская основа для понимания строя речи, по характеру своему резко отличавшейся от греческой. Общие понятия, изложенные в этих сочинениях, могли сыграть немалую роль в осмыслении и анализе сирийского языка. На сирийский была также переведена и замечательная книга Дионисия Фракийского ????? ??????????. Эта последняя своей детальностью особенно подчеркивала различие между греческим и сирийским языками, не позволяя применить ее в полном объеме к строю семитской речи 237. Философская же основа "Поэтики" давала простор для создания системы "правил языка". Следует помнить, однако, о значении обоих греческих памятников в истории сирийской филологии, как нельзя забывать и о важном взаимном влиянии сирийского на арабский и арабского на сирийский. {114}
2. Греческая философия у сирийцев
Со времени Селевкидов распространение греческого языка в Передней Азии пошло с еще большим успехом. Антиохия стала местом встречи и общения греческой и сирийской культур, высокий уровень развития которых дал блестящие результаты во всех областях. Сирийский литературный язык сложился в центрах Междуречья, связанных с христианизацией Сирии. Сирией древние географы Арриан, Ксенофонт, а позднее и Стефан Византийский называли как приморскую часть с центром в Антиохии, так и область Междуречья.
Сирийский язык несомненно был разговорным и письменным языком городов и селений Сирии, но сведения о школах, о передаче знаний относятся главным образом к городам Месопотамии. В очень отдаленное время были сделаны переводы Ветхого завета на сирийский язык. Они, осуществлялись силами не одного человека, а многих людей, трудившихся в разное время. В связи с христианизацией Месопотамии были переведены канонические книги Нового завета, богослужебные книги, проповеди. Особое внимание уделялось толкованию, комментариям, которые давали то или иное объяснение текста писаний. В истолковании отчетливо намечались две традиции, одна основывалась на реально историческом объяснении, другая - на аллегорическом и символическом понимании текста.
Перевод и экзегеза требовали прежде всего знания грамматических особенностей обоих языков. Благодаря переводам с греческого заметно изменился строй сирийского языка, обогатился его словарный запас 238. Множество греческих слов было освоено сирийцами и приводилось в транслитерации. Такие греческие термины и понятия стали употребляться не только в переводных, но и в исконно сирийских сочинениях. Таблицы греческих заимствований дают об этом некоторое, представление 239.
Следует также отметить влияние греческого синтаксиса. Это было вызвано необходимостью передать греческую речь возможно ближе к оригиналу. В частности, употребление в сирийском тексте оборотов с далетом в значении относи-{115}тельного местоимения "который" является своеобразной особенностью синтаксиса, не имеющей параллели в арабском и несомненно связанной с соответствующей синтаксической конструкцией в греческом. Перевод литургических книг, песнопений, разного рода стихотворений способствовал развитию свободной речи, усложнению предложений и образованию новых слов, более точно выражающих на сирийском языке отвлеченные понятия.
Аристократия языческой Сирии знала греческий язык - прежде всего, язык науки, богатейшей литературы. Обращение в христианство широких слоев народа поставило вопрос о том, чтобы сделать доступными и для них книги новой религии, для чего нужно было перевести их с греческого на сирийский 240.
Начав с перевода христианских греческих сочинений, сирийцы перешли вскоре и к переводу светской литературы, причем у них рано наметился интерес, с одной стороны, к философии, а с другой - к медицине. Они переводят Плутарха, Лукиана, псевдосократовы диалоги 241. Замечательно, что только на сирийском языке дошла до нас речь Фемистия "О добродетели" (??? ????). Современник и в некоторой степени соперник Либания (IV в.), с которым он переписывался, Фемистий жил в Константинополе, где прославился не только как философ, но и как политический деятель. Резиденцией Либания была Антиохия. На сирийском языке существует и полный текст речи Фемистия "О дружбе" (??? ??????), сохранившейся на греческом в краткой версии 242.
Самый ранний деятель сирийской культуры, имя которого дошло до нас,сириец Татиан. Он известен как автор "Диатессарона", последовательного рассказа, составленного на основании четырех Евангелий. Это сочинение было создано между 175 и 180 гг., вероятнее всего, на сирийском языке 243. Арабский перевод и некоторые фрагментарные от-{116}рывки на других языках позволяют судить о том, каким был этот текст 244. Уже в первой половине III в. существовал греческий перевод этой "гармонии", на что указывает отрывок греческого текста "Диатессарона", найденный в Дура-Еуропосе 245.
"Диатессарон" Татиана получил большое признание и на Востоке и на Западе; его читали во время церковной службы. И хотя литургическое использование "Диатессарона" прекратилось уже в начале V в., его влияние ощущалось и значительно позже. Так, в целом ряде древних латинских кодексов Нового завета (кодексы Беды, Кентерберийский) исследователи находят, следы такого связного текста, к какому стремился Татиан 246. На сирийском языке сохранились составленные из четырех Евангелий тексты, читаемые в страстные дни 247, возможно, они связаны с традицией "Диатессарона". Епископ Феодорит Киррский (до середины V в.), который отметил литургическое чтение "Диатессарона" в своей епархии, сообщает, что оно велось в 200 из 800 подведомственных ему церквей 248.
Эти данные красноречиво свидетельствуют о той выдающейся роли, которую сыграли сирийцы в ранней истории христианства, в становлении и развитии христианской доктрины.
Характерно, что сирийцы-христиане интересовались тем же кругом идей, который был очерчен языческой философией. Они, как и греки-христиане, стремились освоить философию и поставить ее на службу своему вероучению 249. В этой связи выделяется замечательная личность ученого, философа и поэта Бардесана.
3. Бардесан - ученый, философ и поэт
На заре сирийской культуры появляется яркая интересная фигура "последнего гностика", сочетавшего философские представления древней Месопотамии с христианством и гностическими учениями, пришедшими из Александрии. Бар-{117}десан родился в 154 г. близ Эдессы в знатной семье. Он воспитывался вместе с будущим царем Абгаром VIII, при дворе которого затем оставался. Греческие современники называли его "парфянином", а имя свое он получил от реки Дайсан, на которой стоит Эдесса 250. Из источников известно, что Абгар VIII и его приближенные приняли христианство. Бардесан, как придворный этого царя, также стал христианином 251.
Склонность к ученым занятиям он мог удовлетворять благодаря тому, что наравне с сирийским знал греческий язык. Став христианином, он развивал учение Валентина и офитов; в космогонии он обращался и к древним астрологическим поверьям. Его христология создавалась под влиянием идей докетизма и была близка учениям Маркиона и Мани 252, так как гносис был глубоко дуалистичен. В соответствии с этим он говорил об особой природе плоти Христа и отрицал телесное воскресение 253. Философ Порфирий приписывает Бардесану книгу об Индии, сведения о которой были якобы почерпнуты им из рассказов членов индийского посольства, направленного к императору Гелиогабалу (218-222 гг.) 254. В 216 г., когда Каракалла захватил Эдессу, Бардесан бежал в Армению и там, по-видимому, им была составлена на сирийском языке история армянских царей, переведенная на греческий язык. Об этом сообщает Моисей Хоренский. Армянский историк, называя Бардесана последователем секты Валентина, говорит, что впоследствии он отделился и основал свою собственную секту. Историю, составленную Бардесаном, "армянский Геродот" считает правдивой и упоминает, кроме того, о его многочисленных проповедях, направленных против маркионитов 255. Годом смерти Бардесана считается 222 год 256.
Известная "Книга законов стран" представляет собой составленную учеником Бардесана Филиппом сирийскую ре-{118}дакцию диалога "О душе" - ??? ????????? 257,- авторство которого приписывается Бардесану. Сирийский текст этой книги был переведен на греческий язык и использован в "Praeparatio evangelica" Евсевия Кесарийского 258 и в "Recognitiones" Псевдо-Климента 259. Влияние философских взглядов Бардесана, его астрологического и астрономического учения на современников и ученых последующих веков было чрезвычайно велико. Оно проявилось как в сирийской, так и в греческой литературе. Хотя многие высказывания Бардесана связаны с гностическими учениями и местными "вавилонскими" астрологическими традициями, острый интерес к его "ереси", ее мощное воздействие отмечаются всеми христианскими и языческими писателями эпохи. "Книга законов стран" является типичным образцом того сложного литературного движения, которое, сочетая в себе христианское учение, эллинистический гносис и вавилонскую астрономию, характеризует ученый мир довизантийского периода. Самая форма - диалог является неким подражанием той древней философской античной традиции, в центре которой стоял Сократ. Существеннейшим философским выводом, к которому пришел Бардесан, было его положение о свободе воли человека, которая не подчинена ни природе, т. е. естественному закону, ни судьбе. Эти силы не могут принудить человека к каким-либо действиям этического характера 260. Он свободен и по собственному побуждению может совершать добрые и злые поступки. Бардесану чужд "астрологический детерминизм", благодаря чему его астрономия выделяется из общей сложной системы вавилонских поверий.
Отрицательное отношение Бардесана к ереси Маркиона находит подтверждение в неопровержимом свидетельстве жития Аверкия 261. Среди христианских надписей Малой Азии особое место занимает 22-строчная метрическая эпитафия, посвященная епископу Иераполя во Фригии Аверкию. Она составлена до 216 г., к которому относится надгробная надпись Александра, сына Антония, воспроизводящая несколько гекзаметров надписи Аверкия. Последняя сообщает важнейшие события жизни и деятельности епископа Иераполя; в 10-й и 11-й строках говорится о его посещении Сирии, о том, что, переправившись через Евфрат, он побывал и в Ни-{119}сибине 262. Согласно житию Аверкия, он совершает свое путешествие, стремясь внести мир в христианские общины, встревоженные ересью маркионитов. Когда епископ Иерапольский стал проповедовать в Месопотамии, к нему пришли христиане с неким Бархазаном во главе (?????????? == ??????????), который был "мужем знатным и богатым" 263. Красноречие и эдесского философа, и епископа Иераполя было направлено против одной и той же ереси Маркиона. Бардесан убеждает своих соотечественников не навязывать святому вещественных подарков, от которых он отказывается, а почтить его званием равноапостольного - ???????? 264. Евсевий Кесарийский считал Бардесана талантливым автором трактатов, написанных на сирийском языке и направленных "против учения Маркиона и разных других выдвинутых догматов". Ему принадлежат многочисленные сочинения, которые были переведены его учениками на греческий язык. Первоначально Бардесан был последователем школы Валентина, затем отказался от этого учения, разоблачил его создателя и выдвинул свое собственное, по словам Евсевия, "не полностью очищенное от скверны старой ереси" 265. Это свидетельство, как видим, совпадает с тем, что сообщал и Моисей Хоренский.
Основное содержание учения Бардесана изложено в "Книге законов стран". В полемической форме диалога развиты в ней те представления о звездах, о светилах, о мироздании, которые были распространены в Междуречье. В них сочетались древние поверья вавилонян, учения, развитые гностиками, космографические взгляды античных философов. Бардесан оперирует такими понятиями, как 'swks', elementa, ????????, 'yty', essentia, ????, которое иногда переводят как "эон". Природа - kyn', natura - определяет в его представлении природные качества, а понятие swln' - "власть" соответствует независимой самостоятельной воле 266. Свобода и самостоятельность воли человека ограничены действиями других людей, также обладающих волей.
Основным источником астрологических взглядов Бардесана являются "книги халдеев". "Мы сможем показать тебе,- говорит Бардесан Авиде,- что решение судеб и властей оказывает не одинаковое действие на всех людей, но {120} что есть у нас свобода в нашем лице (== личная свобода"), которая дает возможность "не подчиняться" непосредственно природному воздействию и не быть под влиянием направляющей, "руководящей власти" (dwbr' dsly) 267. Авида ответил, что, если это будет доказано ему, он убедится в правоте мудреца. Тогда Бардесан посоветовал: "Читай себе книги халдеев Вавилона, в которых написано, как сочетания звезд влияют на гороскопы (bbyt yld') людей, и книги египтян, где говорится о случайностях, встречающихся людям". Авида сказал: "Я читал книги по астрологии, но я не знаю, какие из них вавилонские, а какие - египетские". Бардесан пояснил ему: "Это учение обеих стран" 268. Итак, ученость Бардесана основывалась непосредственно на положениях науки о светилах и звездах, разработанной в Месопотамии (в Вавилоне) и в Египте (в Александрии). Различия между той и другой традициями были незначительны; можно считать, что к III в. взаимное проникновение осуществилось в столь полной мере, что они стали единым, общим учением, в котором в оболочке астрологического суеверия содержится научная астрономическая система: условия, последовательность движения небесных светил, установленные в результате многовековых наблюдений "вавилонских магов", "халдеев", издревле славившихся как звездочеты, составители календарей, предсказатели затмений. Они регистрировали в письменном виде изменения в движении звезд и светил, умели вычислять и определять их положение. Таким образом, астрономическая наука, к которой были причастны и Бардесан, и его ученики, достигла по тем временам высокого уровня.
Желая подтвердить, справедливость своего суждения о свободе воли человека, Бардесан обращается к тому, что звезды с их судьбой и числами не оказывают на людей повсеместно одно и то же влияние. Для доказательства этого мнения он ссылается на различия в законах, которые установили у себя разные народы, и приводит их, "начиная с восточного края вселенной". Этот материал, содержащий сведения о законах и обычаях в разных странах, составляет вторую, наиболее интересную в познавательном отношении часть диалога, которая поражает необычайным разнообразием представлений сирийского автора и обширностью его научных познаний. Подавляющее большинство сообщений достоверно и представляет большую ценность, как свод этнографических и юридических данных и как свидетельство вы-{121}сокого уровня знаний и представлений сирийцев о других странах.
В числе законов, о которых упоминает Бардесан, названы законы серов, т. е. китайцев, и брахманов, а также "другой закон Индии", т. е. установления и обычаи иные, чем те, которым следуют брахманы 269. После "законов персов", приводятся "законы голов", под которыми следует понимать население Гиляна, юго-восточного побережья Каспийского моря 270. За бактрийцами названы "ркаманы, эдесситы и арабы" - о них сообщается немногое,- а затем следуют "законы Хатры", греков и "северных" народов, в частности законы британцев 271. После парфян упомянуты "законы амазонок", где приводится широко распространенное сказание об амазонках и дается описание их особого государственного устройства и браков 272.
Следует отметить большое сходство представлений Бардесана о населении известной к тому времени обитаемой земли и данных "Подорожных", "Полного описания мира" и карты Кастория (tabula Peutingeriana); хотя по времени сообщения Бардесана по крайней мере на сто лет предшествуют названным греко-латинским источникам 273. Непосредственно за перечисленными законами следует глава под названием "Книга халдеев", содержание которой убедительно свидетельствует о ее герметическом происхождении. Как ни кратко это изложение, оно охватывает описание многих областей и народов, упоминая о движении небесных светил и указывая на особое значение и распространение культа Гермеса - hrmys и Афродиты-Венеры - blty 274. Последующая часть диалога посвящена астрологическим вопросам в связи с проблемой свободы воли и ее независимости от явлений природы.
Бардесан занимался астрономическими вычислениями; со ссылкой на его имя сохранилась таблица периодов обращения (wdr') планет, которую приводит Георгий, епископ арабов (ум. в 724 г.). "Ибо,- пишет он,- Бардесан, древний и известный своим знанием дел (== явлений) ученый, в одном {122} сочинении, относительно сочетаний ("схождений", swnwdw) небесных звезд друг с другом, говорит так: два обращения Кроноса (Сатурна) составляют 60 лет; пять обращений Зевеса (Юпитера) - 60 лет; 40 обращений Ареса (Марса) - 60 лет; 60 обращений Солнца - 60 лет; 72 обращения Афродиты (Венеры) - 60 лет; 120 обращений Гермеса (Меркурия) - 60 лет; 720 обращений Луны - 60 лет. Это есть одно сочетание их всех, или время одного их сочетания. Отсюда следует, что 100 их сочетаний составят 6000 лет. Таким образом, 200 обращений Кроноса равны 6000 лет; 500 обращений Кроноса равны 6000 лет; 500 обращений Зевеса - 6000 лет; 4000 обращений Ареса - 6000 лет; 6000 обращений Солнца 6000 лет; 7200 обращений Афродиты - 6000 лет; 12 000 обращений Гермеса 6000 лет; 72 000 обращений Луны - 6000 лет. Такой метод вычислений применял Бардесан, желая показать, что только 6000 лет будет стоять этот мир" 275.
У того же Георгия, епископа арабов, встречаются и другие цитаты из астрономических сочинений, где вновь упомянуто имя Бардесана. Несомненно, что многие данные из области, космографии, астрономии и астрологии, приведенные в книгах сирийских писателей с III по XIII в., восходят к трудам Бардесана, хотя далеко не всегда бывает названо его имя.
Из приведенного видно, что Бардесан занимался астрономическими вычислениями. Известна его книга о "Подвижном и неподвижном", в которой рассматриваются движение планет и положение звезд. В ней даны также основания для исчисления времени, для так называемых "переходящих" праздников 276. В дальнейшем в связи с изучением сирийских трактатов, специально посвященных этим вопросам, мы попытаемся выяснить, как многим астрономическая наука средневековья была обязана именно этому ученому из Эдессы.
Замечательна еще одна черта творческой личности Бардесана - его поэтический дар, который он передал и своему сыну - Гармонию. По образцу Псалтири Бардесан составил сборник 150 песнопений, в которых отразились его теологические воззрения. Некоторые из них известны благодаря тому, что Ефрем Сирин использовал его стихотворные формы, вложив в них православное вероучение, а в ряде случаев сохранив и содержание, на основе которого затем вступил в полемику с воззрениями Бардесана. Сирийское сти-{123}хосложение обязано Бардесану образцами строф, стоп, размеров, установлением акростиха, который утвердился в литературе как своеобразная поэтическая форма. Очень интересны сохранившиеся в житии Ефрема Сирина слова о том, что стихотворные песни, речитатив и пение, введенные Бардесаном и его школой, имели столь большую притягательную силу, что отцу церкви, чтобы привлечь верующих, приходилось противостоять этому очарованию, облекая в поэтическую форму догматы православия.
Стихи Бардесана не сохранились. О них известно по цитатам позднейших писателей, главным образом мар Афрема. В большинстве случаев выписки приводились с полемической целью, чтобы затем опровергнуть изложенные в них положения Бардесана, доказать его еретизм, ложность его взглядов. Тем не менее по этим цитатам можно получить представление как о поэтичности образов и звучности стихов Бардесана, так и о сугубо гностических символах и представлениях, которыми дышала его поэзия. В сочинениях великого Ефрема Сирина эта основа, еретическое зерно, против которого он полемизирует и которое стремится заменить догматически правильным содержанием, проступает особенно явственно.
Нельзя не коснуться вопроса об авторе гностических гимнов, содержащихся в тексте деяний апостола Фомы, апокрифа, написанного на сирийском языке. Этот вопрос дебатируется в течение десятилетий.
В текст памятника вкраплено несколько стихотворений, лирических поэм, не принадлежащих его автору; относительно содержания и характера их образов, порожденных гностическими учениями, высказывались авторитетные исследователи. Наибольшую поддержку нашло предположение о принадлежности этих стихов перу Бардесана. Произведения знаменитого автора, имеющие глубокий гностико-философский смысл, были хорошо известны и охотней, чем другие, могли быть включены в текст апокрифа 277. Более того, существует мнение, что и сам апокриф вышел из школы Бардесана, из среды сторонников его учения и в этом отношении представляет выдающийся интерес 278.
"Последний гностик" - интереснейшая фигура своего времени, сочетавшая несовместимое: язычник, принявший христианство; знаток как сирийского, так и греческого языка; гностик александрийского толка; астролог, освоивший древние учения вавилонских халдеев; астроном, вычислявший {124} движение светил; философ, овладевший учениями, почерпнутыми из герметических книг, талантливый поэт. Он оставил после себя школу. В числе его последователей были его сын Гармоний и ученик Филипп, записавший диалог "О судьбе" и оформивший "Книгу законов стран".
4. Афраат, персидский мудрец
Экзегеза и гомилетика сирийцев несомненно многим обязана трудам ученого перса, носившего имя Фархада, или Афраата, составившего по числу букв сирийского алфавита 22 разъяснения, или проповеди, которые названы им twyt' (demonstrationes). Они посвящены различным вопросам христианского вероучения и практики, трактуя о вере (I), милосердии (II), молитве (IV), посте (III), смирении (IX), о помощи бедным (XX); наряду с моральными темами затронуты и догматические - о Христе, сыне Божьем (XVII) и воскресении мертвых (VIII), а также клерикальные - о монахах (VI), о пастырях церкви (X), о кающихся (VII). Отдельное поучение посвящено Ветхому завету 279, в нем истолкованы библейские события на основе текста Пешитты 280. Эта последняя проповедь носит названия "О виноградной лозе".
Труд Афраата датирован в тексте. "Эти двадцать два "слова" я написал по (числу) двадцати двух букв (алфавита). Десять первых я написал в год 648 царствования Александра, сына Филиппа Македонского, как сообщается в конце их, а двенадцать других - в год 655 царства греков и ромеев, то есть в год царствования Александра, и в год 35 царя персов" 281.