Страница:
Но как бы мы ни датировали рассмотренные выше сочинения, нельзя отрицать раннего появления христианской проповеди в областях Междуречья. Нет оснований сомневаться в том, что в конце I - начале II в. н. э. новое учение достигло восточного края империи, столь близко расположенного к одному из первых, если не первому центру христианства - Антиохии. {188}
Легендарные сирийские материалы этим отнюдь не исчерпываются. Сохранилось несколько мученичеств, требующих, однако, критического отношения к сообщаемым ими фактам. К их числу относятся "Акты" Шарбиля и Барсамьи. В самих текстах памятников события связываются с временем императора Траяна и царя Абгара VI 14. Анализ их содержания показал, что на самом деле они относятся ко времени гонений императора Декия (середина III в.) 15. Это особенно очевидно из речи Барсамьи, "епископа христиан", обращенной к главе жрецов Шарбилю, в которой упоминается предшественник царя Абгара, тоже Абгар, принявший христианство 16. Время составления памятника сказывается также в общем представлении об управлении Эдессой, которое, как показал Р. Дюваль, соответствовало не времени ее подчинения Восточноримской империи, а времени господства династии Ману и Абгаров. Кроме того, епископ Барсамья объявляется современником Биноса (Флавиана), римского папы с 236 по 250 г., при котором, как рассказывает сирийский апокриф, была сделана неудачная попытка захватить и увезти из Рима останки апостола Петра и апостола Павла 17.
Приписка к мученичеству Шарбиля говорит о составлении его очевидцами Марином и Анатолием, которые "положили" свою запись в архив Эдессы.
Непосредственно к мученичеству жреца Шарбиля примыкает повествование о мученичестве обратившего его в христианство епископа Барсамьи, написанное с упоминанием тех же лиц, что названы в предшествующем памятнике. Здесь вторично упомянуто имя Фабиана (Флавиана), "епископа города Рима", как современника Барсамьи, "обратившего Шарбиля жреца". Сделано это в конце жития, в приписке" содержащей имена епископов Эдессы, получивших последовательное посвящение, которое восходило к Симону Кифе (т. е. к Петру), первоверховному апостолу 18. Хотя общее мнение сводится к тому, что мученичества не имеют исторической ценности, несомненно, что подробности обвинения, апологетические речи, самый характер памятников отвечают реальной обстановке не II, но III и IV вв., поэтому могут {189} представлять интерес для истории литературы и культуры Сирии 19.
В сирийской литературе нашли отражение и гонения Диоклетиана (284-305). Сохранился рассказ о трех эдесских мучениках, Гурии, Шамуне и Хабибе, написанный якобы их современником и очевидцем, неким Феофилом. Исследователи справедливо сомневаются в этом, но, по-видимому, названные лица действительно пострадали в период гонения. Время Диоклетиана упоминается в нескольких местах мученичества 20. Это дало повод издателю текста И. Рахмани полагать, что оно было записано до 297 г. 21. Подробности, приводимые относительно эдикта, который стал известен в Эдессе, вызов игемона города в Антиохию, специальное указание, чтобы преследование было направлено против духовенства, которое принуждали приносить жертвы языческим богам,- все это соответствует реальной обстановке III и начала IV в. Критический анализ памятника в целом 22 приводит к выводу, что он тесно связан с предыдущей группой мученичествами Шарбиля и Барсамьи - и должен быть отнесен к середине IV в.не позднее 360 г. 23.
Смерть и мученичество Хабиба относятся к 309 г. (620 г. селевкидской эры), а Гурии и Шамуны - к 306 г. (618 г. селевкидской эры). Символ веры в том виде, как он излагается героями этого повествования, явно носит влияние никейских формулировок. В исповедании мучеников, как и в записях предъявляемых им обвинений, описании судебного процесса, встречается много греческих и латинских терминов. Это явление, объясняется наличием таких слов в живом сирийском языке того времени, но отнюдь не дает оснований для заключения, что первоначальный текст сочинения был греческим. Мученичество, несомненно, было написано на сирийском языке 24. В одной из гомилий Ефрема Сирина прославляется память этих эдесских мучеников 25.
Названная группа мученичеств отражает обстановку первой четверти IV в. и дает представление о жизни города под римским владычеством. Сирийцы, жившие на территории Византии, составляли ту среду, в которой с наибольшим успехом распространялась новая религия. {190}
Самостоятельность эллинистического княжества Осроена сменилась господством империи, которая до эдикта Константина относилась к христианству неприязненно. Это отрицательное отношение при любом поводе выражалось в жестоких гонениях, возникавших не только на западе империи, но и в восточных провинциях, как это имело место при императоре Декии.
Распространение христианства в среде сирийцев, с древнейшего времени имевших такой важный культурный центр" как Антиохия, сопровождалось перенесением его за границы империи, в персидскую державу. Но в Иране новая религия на первых порах не привлекла внимания государственного управления и жречества и вызвала ожесточенный отпор и гонения лишь со времени начала активной религиозной политики Сасанидов.
Одна из причин гонений заключалась в том, что христианское население Ирана было, по мнению его правящих кругов, на стороне империи, где христианство перестало быть гонимым после Миланского эдикта 313 г. Сирийцы-христиане в городах принадлежали к торгово-ремесленному слою. Среди них были и очень состоятельные люди. Активная внешняя политика Шапура II требовала средств, которые он считал возможным получить, взимая подать с христианского населения в двойном размере. Это распоряжение шаханшаха было обнародовано в 31-м году Шапура II, т. е. в 340 г. н. э.
Требование уплатить двойную подать было предъявлено епископу столицы Селевкии - Ктесифона, Симеону бар Саббаэ, прозванному "сыном красильщиков", за то, что его родители занимались окраской шелка в пурпурный цвет. Симеон по самому своему положению первого иерарха столицы считался главой христианского населения Ирана 26. Его казнь относится к 36 г. царствования Шапура - к 344 т. н. э. От этой даты по традиции начинается отсчет гонений, длившихся 39 лет, в течение которых производились конфискация имущества христиан, многочисленные казни, разорение церквей 27.
Агиографический цикл, посвященный мученикам "великого гонения" при Шапуре, называет два центра, где оно разразилось. Один был в столице и резиденции шаха и близ {191} нее - в Карка де Ледан. Вторым центром стала провинция Адиабена (Хедайаб) 28.
Анализ всех событий, связанных, с казнью епископа Симеона, был дан нами на страницах другой книги 29. Поэтому, не возвращаясь к нему, отметим лишь, что идеологическая связь христианского населения Ирана с империей, с одной стороны, и возможность использовать материальное благосостояние торгово-промышленных слоев города, к которым принадлежали сирийцы,- с другой, побудили шаха к решительным действиям против них, как против "врагов" его царства. Апологетические речи Симеона дают богатый материал, использованный нами для общей характеристики социально-экономического состояния Ирана 30. Большой интерес представляют также входящие в цикл о Симеоне мученичества других лиц.
Даты этих событий все еще являются предметом спора 31. Что касается основного текста, его древнейшей формы, то она была использована Созоменом и изложена на греческом языке между 439 и 450 гг. н. э. 32. Реконструкцию первоначального текста на основании тщательного критического исследования дал Г. Висснер, обозначив его условно как ABx текст 33. Последний выделен путем сравнения краткой и пространной версий мученичеств Симеона, Гухиштазада, Тарбо и др. на сирийском языке и в греческом тексте Созомена и некоторых связанных с ними житий. Можно с уверенностью сказать, что дополнения, литературная обработка, редакция текстов относятся ко времени, близкому к событиям, которые были хорошо известны автору.
Жития советника Гухиштазада и сестры Симеона - Тарбо вкраплены в основной текст мученичества самого епископа, которое дает важные сведения о системе управления и налогах. То, что сообщается о Гухиштазаде - арзбеде, по-{192}зволяет видеть реальную обстановку при дворе шаха. Воспитатель принца оказался христианином. Он входил в состав "тайного совета" шаха, т. е. принимал участие в решении наиболее важных государственных дел. Наконец, во дворце ему было отведено определенное место, где он обычно пребывал. Оно находилось недалеко от входа, так чтобы его мог видеть всякий, "кто входил и выходил" 34. Вся эта живая обстановка создает представление о той диффузии, которая происходила между культурой и идеологией сирийцев и персов. О том, насколько трудным было положение при дворе христианина Гухиштазада, говорит его вынужденное отречение (поклонился солнцу), "дружба" с Симеоном в прошлом и то, что впоследствии епископ отвернулся от него, как от отступника. Горечь, вызванная этим, побудила Гухиштазада решиться на открытое исповедание своей веры, на смерть.
Выдающийся интерес представляет также история сестры Симеона бар Саббаэ - Тарбо 35. Рукописная традиция этого мученичества совпадает с традицией мученичества Симеона, в состав которого оно входит. Мы обращались уже к памятникам агиографии, сохранившим драгоценные сведения, живые подробности жизни, которые приобретают новый интерес 36. Епископ Симеон, каругбед Поси (Пусай), евнух Гухиштазад - это живые люди, которые говорят, действуют. Поэтому попытка характеризовать житие Тарбо как рассказ, сложенный по определенному трафарету 37, представляется гиперкритичной. Обвинение, дознание, заключение и приговор, изложенные в определенном порядке, представляют не "схему", а отражение судебной процедуры, единой как для процессов против христиан на востоке и на западе, так и для любого другого процесса. Обвинение, предъявленное Тарбо, было внушено иудеями, к которым благоволила шахиня. Ее болезнь, по их мнению, была вызвана колдовством христиан, в первую очередь Тарбо. Такое обвинение не удивительно: оно отражает длительную борьбу сирийцев и иудеев на экономической почве, их соперничество в ремесле и торговле, претензии на привилегии, которые давал шаханшах, стремление каждой стороны снискать благоволение двора, найти поддержку и в области идеологии, укрепить этим путем свои позиции. {193}
Иудейская ориентация шахини сделала возможным обвинение иудеями Тарбо в колдовстве, направленном против шахини, якобы в отмщение за смерть брата Симеона. При дворе в это время победило влияние зороастрийского жречества и иудеев. Обвинение сирийцев в колдовстве (rs') было, по-видимому, ответом на их отношение к зороастрийцам, которых они называли магами (mgws'). Апологетические речи Тарбо по содержанию повторяют общие положения, известные по другим литературным памятникам сирийцев III- IV вв. По форме они сходны с речами Симеона, представляющими вопросительные предложения и ответы на них.
В ходе процесса Тарбо "великий магупат и двое знатных", которые вели расследование, признали ее и двух других девушек колдуньями. Но шаханшах обещал сохранить им жизнь, если они поклонятся солнцу 38. Повторное предложение магупата покориться вновь было отвергнуто Тарбо. Она объясняет, что поклонение солнцу это богоотступничество и что христианство запрещает волхование 39. Отказываясь от предложенного ей брака, девушка говорит, что она "невеста Христова". Маги требуют смерти трех подруг. Их ожидает страшная казнь. Каждую распиливают на две части и располагают крестообразно по сторонам дороги. В целях излечения шахини ее проводят по этой дороге, за ней следуют шах и все "множество" (свита или войско) 40.
В житии имеется плач о Тарбо и ее подругах. Возможно, что это обработка, восходящая к Маруте Майферкатскому. О сборнике житий, составленном им, известно из 57-й главы каталога Абдишо бар Бериха Собского 41. Вероятно, тому же автору принадлежит и редакция речей Симеона и Тарбо, которая, во всяком случае, выполнена одним и тем же лицом.
Как упомянутые жития, так и повествование о Поси - каругбеде, пострадавшем "в великое гонение" Шапура II, дают возможность более точно представить себе отношение между христианским сирийским населением и иранскими государственными учреждениями. Организация ремесла при Сасанидах может быть охарактеризована именно благодаря сирийским материалам. На биографии Поси нам уже приходилось останавливаться. То, что он был сирийцем и христианином, не помешало ему занимать достаточно высокое место в царских мастерских. Как это житие, так и сборник {194} документов сирийских поместных соборов позволяют сделать выводы о наличии корпораций, в которые объединялись ремесленники. О значении, влиянии и роли этих ячеек, предшествующих цеховой системе, свидетельствуют подписи их старейшин под актами соборов, их признание государственной властью Ирана 42. В качестве каругбеда Поси занимал видное положение, ему подчинялись мастерские различных городов.
При Шапуре II преследования продолжались. Епископ Селевкии Шахдуст был казнен в Бет Лапате, за этим последовала казнь племянника Симеона Барбашмина. К 348 г. (если считать, что казнь Симеона произошла в 344 г.) относится мученичество 120 .членов клира, монахов и некоторых верующих. С 346 г. начинаются гонения на христиан в областях Бет Гармай и Адиабена. Мученически гибнет епископ Шахргерда Нарсай. Сохранились описания казней Анании в Арабайе и бывшего жреца Айталахи в Арбеле, имевших место в 358 г. О них упоминает и Созомен. Он сообщал также и о Милесе, не называя, однако, города, епископом которого тот был 43. Мученическую кончину Милеса, епископа Суз, следует отнести к началу "великого гонения" 44.
Наряду с этим были и безымянные мученики, которые погибали десятками 45. Хотя документальность мученичества (358 г.) мар Кардага, правителя Адиабены, обращенного в христианство, вызывает сомнения, оно содержит большое количество интересных исторических подробностей и топографических сведений, которые могли быть даны лишь автором, хорошо знавшим всю обстановку 46.
В IV, V и даже VI вв. шаханшахи время от времени возобновляли гонения на христиан; для этого всегда находились подходящие предлоги. Одним из них было стремление пополнить казну за счет зажиточных ремесленников и купцов, возможность захватить их имущество. Другим поводом служила "ревность" магов к тому, что новая и чуждая религия распространялась, занимала слишком большое место в государстве и при дворе шаха. {195}
Как ни тяжело отзывались гонения на состоянии христианских общин в Иране, в которых главная роль принадлежала сирийцам, можно говорить об организации и жизни этих общин на протяжении ряда веков. Преследования не могли остановить поступательный ход развития, которое выражалось в последовательной преемственности иерархии, насаждении христианской письменности на сирийском языке. Появились школы, обучение осуществлялось при церквах и монастырях.
Одновременно в общинах развивались и догматические взгляды. Идеи, высказанные отдельными учеными богословами Александрии и Антиохии, вселенские соборы, на которых выявлялись новые догматы православия, были предметом спора, обсуждения в Сирии, где усиленно переводили с греческого на сирийский не только теологические творения, но и классическую мудрость. Об этом с достаточной полнотой и достоверностью свидетельствуют источники, связанные с замечательной деятельностью высших школ, академий Эдессы, Нисибина, Гунди Шапура и с именами таких ученых, как Сергий Решайнский и Север Себохт, Хенана Адиабенский, Нарсай и др.
2. Организация
христианской церкви в Иране
Распространение христианства в Иране, как это уже отмечалось, было связано с тем, что завоевания Сасанидов не ограничивались захватом территории империи: Шапур I и другие правители Ирана перегоняли и переселяли большие группы населения в пределы своей державы. Это способствовало проникновению в Иран новой религии, уже занявшей прочное положение в приморской Сирии и Северном Междуречье.
Ставший пленником Шапура в 260 г. император Валериан, как об этом красноречиво говорит рельеф в Накши Рустаме, погиб в Гунди Шапуре. Плотина Банди-Кайсар, воздвигнутая на реке Карун около Шуштера, была, без сомнения, построена римскими инженерами; возможно, что там работал и пленный император 47.
Сирийцы и раньше жили на территории Ирана, теперь их стало еще больше и их роль в жизни державы Сасанидов возросла. Вопрос организации неперсидского этнического элемента в государстве разрешался в нескольких направлениях. {196}
В городской жизни Ирана сирийцы, ремесленники и торговцы, занимали значительное место. Они составляли корпорации как некий вид цехового устройства, возглавляемого старшиной или главой той или иной ремесленной отрасли. Этническая принадлежность в древности и средневековье была неразрывно связана с исповеданием религии; сирийцы были христианами, персы - зороастрийцами. Самое положение среди инаковерующих язычников, занимавших неоспоримо первое место, приводило к необходимости для сирийцев иметь свою организацию, под охраной которой они могли бы существовать. Являясь единоверцами-христианами, они сплачивались вокруг церкви, а состоя членами корпораций ремесленников, оказывали ей экономическую поддержку. Во всяком случае, старшины и главы городских ремесленных и торговых объединений ставили свои подписи под актами церковных соборов, подтверждая их обязательность.
По языку христианство в Персии было сирийским. На этом языке читали Писание и отправляли богослужение. Принимавшие новую веру персы вживались в существующее религиозное объединение, становились его членами.
Сирийская церковь известный период времени оставалась в стороне от общего развития христианского вероучения. Догматика "персидского мудреца" Афраата в его гомилиях, написанных до 345 г., вероятного года его смерти, не обнаруживает следов Никейского символа веры 325 г. Его тринитарное учение "не эллинизировано" и носит несколько примитивный характер. Ереси, известные Афраату,- это гностические учения Валентина и Маркиона, а также манихеев, других он не знает 48.
Не менее слабым было и иерархическое и каноническое развитие сирийской церкви. Церковь - прихожане и клир, священники и диаконы - возглавлялась епископом, но стройной организации не существовало. В некоторых городах было по два епископа, единого же главы для всех епархий - митрополита или патриарха - не выбирали, канонические постановления не доводились до сведения клира или просто не выполнялись. Это особенно чувствовалось после тяжких гонений IV в.
Христианские императоры, при любой возможности стремясь установить дружественные или хотя бы сносные отношения с Ираном, пытались войти в контакт с сирийцами, т. е. с христианами, в чем им помогали "западные отцы", представители церкви приморской Сирии, Антиохии, Константинополя. {197}
Несомненно выдающаяся роль принадлежала Маруте, епископу Майферкатскому, о котором сообщают как сирийские, арабские, так и греческие авторы. Их сведения, однако, не во всем согласуются. Судя по наиболее древним источникам, Марута был в Иране дважды в составе имперского посольства. Одно из них имело место еще при жизни. Шапура II (до 379 г.). Сократ сообщает, что Марута был опытным врачом, сочетая эту профессию со священством. Шаханшах пригласил его для лечения сына, выздоровление которого послужило основанием для достижения "мира и согласия". Более того, Марута убедил шаха-гонителя выдать ему останки мучеников, которые потом перевез в Майферкат. Сообщения византийских историков церкви не лишены некоторой анекдотичности, но в основе они несомненно правдивы 49. Другое посещение Ирана Марутой приурочивается ко времени шаха Ездигерда, вступившего на престол в 399 г. и правившего до 420 г.
Хроника Сеерта сохранила в истории четырнадцатого католикоса мар Исаака рассказ о том, что император Аркадий обратился к шаху Ездигерду с письмом. Император просил смягчить отношение к христианам и пресечь их преследование и ограбление. Ездигерд был в то время болен и "с радостью" принял епископа Маруту, который привез ему это послание и излечил от тяжких головных болей 50.
Шах послал императору подарки, гонение прекратилось, а католикосу Исааку было выражено благоволение. Исаак воспользовался присутствием Маруты, чтобы собрать собор, на котором были бы установлены каноны управления церковью, как это имело место на западе 51. Ездигерд дал свое согласие, так как Марута представил ему послание "западных отцов". По приказу шаха в 11-й год его правления (410 г.) в Селевкию - Ктесифон съехалось сорок епископов. Им было прочитано упомянутое послание, и собор принял двадцать два церковных канона, которые определили как порядок управления епархиями, так и порядок избрания епископов 52.
Кроме того, был принят символ веры 318 отцов, т. е. Никейского собора. Издатель актов собора справедливо назвал их сирийский перевод официальным. Наиболее вероятно, {198} что он был выполнен Марутой или, во всяком случае, с его участием. Майферкатский епископ перевел послание императора Аркадия шаханшаху Ездигерду с греческого на персидский 53, что свидетельствует о его хорошем знании этих языков.
Избрание Исаака католикосом персидской церкви состоялось еще в 399 г. при содействии того же Маруты 54. В 410 г. Исаак действовал полноправно. Он умер в 12-м году царствования Ездигерда 55. Таким образом, было достигнуто соглашение между христианской церковью и государственной властью Ирана. Церковь получила некоторую свободу, ее организация возглавлялась католикосом по согласованию с шаханшахом 56.
Известно, что в арабо-персидских источниках Ездигерду дана отрицательная характеристика. Историки отмечают его жестокий нрав, подозрительность и мстительность. Все дело в том, что в противоположность зороастрийскому жречеству он нашел возможным поддержать христиан своего государства. Шах также стремился завязать новые отношения с империей.
Это направление его политики не встретило одобрения в жреческой среде. Христианские же авторы единодушно и горячо восхваляют его 57.
Новая организация церкви по образцу византийской, признание Никейского символа веры, избрание католикоса все же не внесли полного мира в жизнь христиан Ирана, как это видно из обстановки, сложившейся на соборе 420 г. Марута умер, не дожив до этого года. Но положенное им начало новых отношений между империей и Сасанидской державой получило дальнейшее развитие. В 21-м году царствования Ездигерда (419-20 г.) имел место обмен посольствами. Акакий, епископ Амида, был послан императором Феодосием младшим (408-450) к "славному, миролюбивому царю царей" 58 "ради мира и покоя церквей и Христовых общин, что на востоке". Тогда же при персидском дворе находился католикос Ябалаха I. В 19-м году Ездигерда (417-18 г.), 3-м году католикоса Ябалахи, последний был направлен "с честью и торжеством великим в посольство" к "царю роме-{199}ев" 59. Таким образом, обмен посольствами и взаимные мирные отношения между обеими великими державами налаживались при посредстве сирийцев, которые могли быть с успехом использованы для такой политической миссии.
Собором епископов был принят ряд церковных постановлений вселенских и поместных соборов, причем в тексте неоднократно упоминались имена Акакия и Ябалахи как главенствующих лиц. Епископы обратились к Ябалахе с просьбой установить правила, которыми они могли бы руководствоваться в своей практике, обязательные и одинаковые для всех, и чтобы каждый получил их "из его рук". По-видимому, речь шла о том, чтобы правила были оформлены в письменном виде и утверждены католикосом 60.
Положение это, однако, не удержалось. На сан католикоса претендовал не один человек. На соборе 424 г. целый ряд епископов выразил неудовольствие, из-за чего они были лишены сана 61. Католикос Дадишо стремился внести успокоение, но это было нелегко; к тому же возобновились гонения, о чем свидетельствуют трагические эпизоды, рассказанные как сирийскими, так и греческими историками.
Так как активность представителей христианства возросла, благосклонное отношение к ним Ездигерда изменилось. Но в то же время новая религия стала распространяться среди иранской знати, клирики вступили в открытую борьбу с магами. Так, мученичества Абды и Нарсая были вызваны тем, что они разрушили пирей, затушили священный огонь. Их действия не могли не найти противодействия и наказания 62. Рассказывая о разрушении Абдой пирея, Феодорит Киррский добавляет, что это было несвоевременным ?? ?? ????? ????????? ???. Он приводит в пример проповедь Павла в Афинах, который действовал словом, но не разрушал алтари язычников. Далее церковная история рассказывает о тяжких гонениях при Ездигерде и Бахраме V (Варахран) 64, о чем известно и из сирийских агиографических памятников.
Идейная борьба в сиро-персидской церкви во второй половине V в. приняла острый характер. Догматическое учение стало предметом ожесточенных споров, решался вопрос о выборе направления - несторианского или монофизитского. {200} Но последствия, вытекавшие из чисто идейного решения вопросов христологии, приводили к неизбежному иерархическому разделению, тем самым определяя все более глубокое расхождение этих направлений.
Большое место в этих догматических спорах занял Бар Саума, один из учеников Ивы, епископа Эдесского, усвоившего взгляды Феодора Мопсуестского. Экзегетические труды этого последнего послужили основой для развития несторианских идей у сирийцев. Истолкование Писания было главной и основной задачей, которая лежала в основе обучения в средневековой школе клерикального типа. Поэтому большое значение приобретал вопрос, кто и как интерпретировал библейские тексты, каких взглядов придерживались профессора Эдесской и Нисибийской школ.
Легендарные сирийские материалы этим отнюдь не исчерпываются. Сохранилось несколько мученичеств, требующих, однако, критического отношения к сообщаемым ими фактам. К их числу относятся "Акты" Шарбиля и Барсамьи. В самих текстах памятников события связываются с временем императора Траяна и царя Абгара VI 14. Анализ их содержания показал, что на самом деле они относятся ко времени гонений императора Декия (середина III в.) 15. Это особенно очевидно из речи Барсамьи, "епископа христиан", обращенной к главе жрецов Шарбилю, в которой упоминается предшественник царя Абгара, тоже Абгар, принявший христианство 16. Время составления памятника сказывается также в общем представлении об управлении Эдессой, которое, как показал Р. Дюваль, соответствовало не времени ее подчинения Восточноримской империи, а времени господства династии Ману и Абгаров. Кроме того, епископ Барсамья объявляется современником Биноса (Флавиана), римского папы с 236 по 250 г., при котором, как рассказывает сирийский апокриф, была сделана неудачная попытка захватить и увезти из Рима останки апостола Петра и апостола Павла 17.
Приписка к мученичеству Шарбиля говорит о составлении его очевидцами Марином и Анатолием, которые "положили" свою запись в архив Эдессы.
Непосредственно к мученичеству жреца Шарбиля примыкает повествование о мученичестве обратившего его в христианство епископа Барсамьи, написанное с упоминанием тех же лиц, что названы в предшествующем памятнике. Здесь вторично упомянуто имя Фабиана (Флавиана), "епископа города Рима", как современника Барсамьи, "обратившего Шарбиля жреца". Сделано это в конце жития, в приписке" содержащей имена епископов Эдессы, получивших последовательное посвящение, которое восходило к Симону Кифе (т. е. к Петру), первоверховному апостолу 18. Хотя общее мнение сводится к тому, что мученичества не имеют исторической ценности, несомненно, что подробности обвинения, апологетические речи, самый характер памятников отвечают реальной обстановке не II, но III и IV вв., поэтому могут {189} представлять интерес для истории литературы и культуры Сирии 19.
В сирийской литературе нашли отражение и гонения Диоклетиана (284-305). Сохранился рассказ о трех эдесских мучениках, Гурии, Шамуне и Хабибе, написанный якобы их современником и очевидцем, неким Феофилом. Исследователи справедливо сомневаются в этом, но, по-видимому, названные лица действительно пострадали в период гонения. Время Диоклетиана упоминается в нескольких местах мученичества 20. Это дало повод издателю текста И. Рахмани полагать, что оно было записано до 297 г. 21. Подробности, приводимые относительно эдикта, который стал известен в Эдессе, вызов игемона города в Антиохию, специальное указание, чтобы преследование было направлено против духовенства, которое принуждали приносить жертвы языческим богам,- все это соответствует реальной обстановке III и начала IV в. Критический анализ памятника в целом 22 приводит к выводу, что он тесно связан с предыдущей группой мученичествами Шарбиля и Барсамьи - и должен быть отнесен к середине IV в.не позднее 360 г. 23.
Смерть и мученичество Хабиба относятся к 309 г. (620 г. селевкидской эры), а Гурии и Шамуны - к 306 г. (618 г. селевкидской эры). Символ веры в том виде, как он излагается героями этого повествования, явно носит влияние никейских формулировок. В исповедании мучеников, как и в записях предъявляемых им обвинений, описании судебного процесса, встречается много греческих и латинских терминов. Это явление, объясняется наличием таких слов в живом сирийском языке того времени, но отнюдь не дает оснований для заключения, что первоначальный текст сочинения был греческим. Мученичество, несомненно, было написано на сирийском языке 24. В одной из гомилий Ефрема Сирина прославляется память этих эдесских мучеников 25.
Названная группа мученичеств отражает обстановку первой четверти IV в. и дает представление о жизни города под римским владычеством. Сирийцы, жившие на территории Византии, составляли ту среду, в которой с наибольшим успехом распространялась новая религия. {190}
Самостоятельность эллинистического княжества Осроена сменилась господством империи, которая до эдикта Константина относилась к христианству неприязненно. Это отрицательное отношение при любом поводе выражалось в жестоких гонениях, возникавших не только на западе империи, но и в восточных провинциях, как это имело место при императоре Декии.
Распространение христианства в среде сирийцев, с древнейшего времени имевших такой важный культурный центр" как Антиохия, сопровождалось перенесением его за границы империи, в персидскую державу. Но в Иране новая религия на первых порах не привлекла внимания государственного управления и жречества и вызвала ожесточенный отпор и гонения лишь со времени начала активной религиозной политики Сасанидов.
Одна из причин гонений заключалась в том, что христианское население Ирана было, по мнению его правящих кругов, на стороне империи, где христианство перестало быть гонимым после Миланского эдикта 313 г. Сирийцы-христиане в городах принадлежали к торгово-ремесленному слою. Среди них были и очень состоятельные люди. Активная внешняя политика Шапура II требовала средств, которые он считал возможным получить, взимая подать с христианского населения в двойном размере. Это распоряжение шаханшаха было обнародовано в 31-м году Шапура II, т. е. в 340 г. н. э.
Требование уплатить двойную подать было предъявлено епископу столицы Селевкии - Ктесифона, Симеону бар Саббаэ, прозванному "сыном красильщиков", за то, что его родители занимались окраской шелка в пурпурный цвет. Симеон по самому своему положению первого иерарха столицы считался главой христианского населения Ирана 26. Его казнь относится к 36 г. царствования Шапура - к 344 т. н. э. От этой даты по традиции начинается отсчет гонений, длившихся 39 лет, в течение которых производились конфискация имущества христиан, многочисленные казни, разорение церквей 27.
Агиографический цикл, посвященный мученикам "великого гонения" при Шапуре, называет два центра, где оно разразилось. Один был в столице и резиденции шаха и близ {191} нее - в Карка де Ледан. Вторым центром стала провинция Адиабена (Хедайаб) 28.
Анализ всех событий, связанных, с казнью епископа Симеона, был дан нами на страницах другой книги 29. Поэтому, не возвращаясь к нему, отметим лишь, что идеологическая связь христианского населения Ирана с империей, с одной стороны, и возможность использовать материальное благосостояние торгово-промышленных слоев города, к которым принадлежали сирийцы,- с другой, побудили шаха к решительным действиям против них, как против "врагов" его царства. Апологетические речи Симеона дают богатый материал, использованный нами для общей характеристики социально-экономического состояния Ирана 30. Большой интерес представляют также входящие в цикл о Симеоне мученичества других лиц.
Даты этих событий все еще являются предметом спора 31. Что касается основного текста, его древнейшей формы, то она была использована Созоменом и изложена на греческом языке между 439 и 450 гг. н. э. 32. Реконструкцию первоначального текста на основании тщательного критического исследования дал Г. Висснер, обозначив его условно как ABx текст 33. Последний выделен путем сравнения краткой и пространной версий мученичеств Симеона, Гухиштазада, Тарбо и др. на сирийском языке и в греческом тексте Созомена и некоторых связанных с ними житий. Можно с уверенностью сказать, что дополнения, литературная обработка, редакция текстов относятся ко времени, близкому к событиям, которые были хорошо известны автору.
Жития советника Гухиштазада и сестры Симеона - Тарбо вкраплены в основной текст мученичества самого епископа, которое дает важные сведения о системе управления и налогах. То, что сообщается о Гухиштазаде - арзбеде, по-{192}зволяет видеть реальную обстановку при дворе шаха. Воспитатель принца оказался христианином. Он входил в состав "тайного совета" шаха, т. е. принимал участие в решении наиболее важных государственных дел. Наконец, во дворце ему было отведено определенное место, где он обычно пребывал. Оно находилось недалеко от входа, так чтобы его мог видеть всякий, "кто входил и выходил" 34. Вся эта живая обстановка создает представление о той диффузии, которая происходила между культурой и идеологией сирийцев и персов. О том, насколько трудным было положение при дворе христианина Гухиштазада, говорит его вынужденное отречение (поклонился солнцу), "дружба" с Симеоном в прошлом и то, что впоследствии епископ отвернулся от него, как от отступника. Горечь, вызванная этим, побудила Гухиштазада решиться на открытое исповедание своей веры, на смерть.
Выдающийся интерес представляет также история сестры Симеона бар Саббаэ - Тарбо 35. Рукописная традиция этого мученичества совпадает с традицией мученичества Симеона, в состав которого оно входит. Мы обращались уже к памятникам агиографии, сохранившим драгоценные сведения, живые подробности жизни, которые приобретают новый интерес 36. Епископ Симеон, каругбед Поси (Пусай), евнух Гухиштазад - это живые люди, которые говорят, действуют. Поэтому попытка характеризовать житие Тарбо как рассказ, сложенный по определенному трафарету 37, представляется гиперкритичной. Обвинение, дознание, заключение и приговор, изложенные в определенном порядке, представляют не "схему", а отражение судебной процедуры, единой как для процессов против христиан на востоке и на западе, так и для любого другого процесса. Обвинение, предъявленное Тарбо, было внушено иудеями, к которым благоволила шахиня. Ее болезнь, по их мнению, была вызвана колдовством христиан, в первую очередь Тарбо. Такое обвинение не удивительно: оно отражает длительную борьбу сирийцев и иудеев на экономической почве, их соперничество в ремесле и торговле, претензии на привилегии, которые давал шаханшах, стремление каждой стороны снискать благоволение двора, найти поддержку и в области идеологии, укрепить этим путем свои позиции. {193}
Иудейская ориентация шахини сделала возможным обвинение иудеями Тарбо в колдовстве, направленном против шахини, якобы в отмщение за смерть брата Симеона. При дворе в это время победило влияние зороастрийского жречества и иудеев. Обвинение сирийцев в колдовстве (rs') было, по-видимому, ответом на их отношение к зороастрийцам, которых они называли магами (mgws'). Апологетические речи Тарбо по содержанию повторяют общие положения, известные по другим литературным памятникам сирийцев III- IV вв. По форме они сходны с речами Симеона, представляющими вопросительные предложения и ответы на них.
В ходе процесса Тарбо "великий магупат и двое знатных", которые вели расследование, признали ее и двух других девушек колдуньями. Но шаханшах обещал сохранить им жизнь, если они поклонятся солнцу 38. Повторное предложение магупата покориться вновь было отвергнуто Тарбо. Она объясняет, что поклонение солнцу это богоотступничество и что христианство запрещает волхование 39. Отказываясь от предложенного ей брака, девушка говорит, что она "невеста Христова". Маги требуют смерти трех подруг. Их ожидает страшная казнь. Каждую распиливают на две части и располагают крестообразно по сторонам дороги. В целях излечения шахини ее проводят по этой дороге, за ней следуют шах и все "множество" (свита или войско) 40.
В житии имеется плач о Тарбо и ее подругах. Возможно, что это обработка, восходящая к Маруте Майферкатскому. О сборнике житий, составленном им, известно из 57-й главы каталога Абдишо бар Бериха Собского 41. Вероятно, тому же автору принадлежит и редакция речей Симеона и Тарбо, которая, во всяком случае, выполнена одним и тем же лицом.
Как упомянутые жития, так и повествование о Поси - каругбеде, пострадавшем "в великое гонение" Шапура II, дают возможность более точно представить себе отношение между христианским сирийским населением и иранскими государственными учреждениями. Организация ремесла при Сасанидах может быть охарактеризована именно благодаря сирийским материалам. На биографии Поси нам уже приходилось останавливаться. То, что он был сирийцем и христианином, не помешало ему занимать достаточно высокое место в царских мастерских. Как это житие, так и сборник {194} документов сирийских поместных соборов позволяют сделать выводы о наличии корпораций, в которые объединялись ремесленники. О значении, влиянии и роли этих ячеек, предшествующих цеховой системе, свидетельствуют подписи их старейшин под актами соборов, их признание государственной властью Ирана 42. В качестве каругбеда Поси занимал видное положение, ему подчинялись мастерские различных городов.
При Шапуре II преследования продолжались. Епископ Селевкии Шахдуст был казнен в Бет Лапате, за этим последовала казнь племянника Симеона Барбашмина. К 348 г. (если считать, что казнь Симеона произошла в 344 г.) относится мученичество 120 .членов клира, монахов и некоторых верующих. С 346 г. начинаются гонения на христиан в областях Бет Гармай и Адиабена. Мученически гибнет епископ Шахргерда Нарсай. Сохранились описания казней Анании в Арабайе и бывшего жреца Айталахи в Арбеле, имевших место в 358 г. О них упоминает и Созомен. Он сообщал также и о Милесе, не называя, однако, города, епископом которого тот был 43. Мученическую кончину Милеса, епископа Суз, следует отнести к началу "великого гонения" 44.
Наряду с этим были и безымянные мученики, которые погибали десятками 45. Хотя документальность мученичества (358 г.) мар Кардага, правителя Адиабены, обращенного в христианство, вызывает сомнения, оно содержит большое количество интересных исторических подробностей и топографических сведений, которые могли быть даны лишь автором, хорошо знавшим всю обстановку 46.
В IV, V и даже VI вв. шаханшахи время от времени возобновляли гонения на христиан; для этого всегда находились подходящие предлоги. Одним из них было стремление пополнить казну за счет зажиточных ремесленников и купцов, возможность захватить их имущество. Другим поводом служила "ревность" магов к тому, что новая и чуждая религия распространялась, занимала слишком большое место в государстве и при дворе шаха. {195}
Как ни тяжело отзывались гонения на состоянии христианских общин в Иране, в которых главная роль принадлежала сирийцам, можно говорить об организации и жизни этих общин на протяжении ряда веков. Преследования не могли остановить поступательный ход развития, которое выражалось в последовательной преемственности иерархии, насаждении христианской письменности на сирийском языке. Появились школы, обучение осуществлялось при церквах и монастырях.
Одновременно в общинах развивались и догматические взгляды. Идеи, высказанные отдельными учеными богословами Александрии и Антиохии, вселенские соборы, на которых выявлялись новые догматы православия, были предметом спора, обсуждения в Сирии, где усиленно переводили с греческого на сирийский не только теологические творения, но и классическую мудрость. Об этом с достаточной полнотой и достоверностью свидетельствуют источники, связанные с замечательной деятельностью высших школ, академий Эдессы, Нисибина, Гунди Шапура и с именами таких ученых, как Сергий Решайнский и Север Себохт, Хенана Адиабенский, Нарсай и др.
2. Организация
христианской церкви в Иране
Распространение христианства в Иране, как это уже отмечалось, было связано с тем, что завоевания Сасанидов не ограничивались захватом территории империи: Шапур I и другие правители Ирана перегоняли и переселяли большие группы населения в пределы своей державы. Это способствовало проникновению в Иран новой религии, уже занявшей прочное положение в приморской Сирии и Северном Междуречье.
Ставший пленником Шапура в 260 г. император Валериан, как об этом красноречиво говорит рельеф в Накши Рустаме, погиб в Гунди Шапуре. Плотина Банди-Кайсар, воздвигнутая на реке Карун около Шуштера, была, без сомнения, построена римскими инженерами; возможно, что там работал и пленный император 47.
Сирийцы и раньше жили на территории Ирана, теперь их стало еще больше и их роль в жизни державы Сасанидов возросла. Вопрос организации неперсидского этнического элемента в государстве разрешался в нескольких направлениях. {196}
В городской жизни Ирана сирийцы, ремесленники и торговцы, занимали значительное место. Они составляли корпорации как некий вид цехового устройства, возглавляемого старшиной или главой той или иной ремесленной отрасли. Этническая принадлежность в древности и средневековье была неразрывно связана с исповеданием религии; сирийцы были христианами, персы - зороастрийцами. Самое положение среди инаковерующих язычников, занимавших неоспоримо первое место, приводило к необходимости для сирийцев иметь свою организацию, под охраной которой они могли бы существовать. Являясь единоверцами-христианами, они сплачивались вокруг церкви, а состоя членами корпораций ремесленников, оказывали ей экономическую поддержку. Во всяком случае, старшины и главы городских ремесленных и торговых объединений ставили свои подписи под актами церковных соборов, подтверждая их обязательность.
По языку христианство в Персии было сирийским. На этом языке читали Писание и отправляли богослужение. Принимавшие новую веру персы вживались в существующее религиозное объединение, становились его членами.
Сирийская церковь известный период времени оставалась в стороне от общего развития христианского вероучения. Догматика "персидского мудреца" Афраата в его гомилиях, написанных до 345 г., вероятного года его смерти, не обнаруживает следов Никейского символа веры 325 г. Его тринитарное учение "не эллинизировано" и носит несколько примитивный характер. Ереси, известные Афраату,- это гностические учения Валентина и Маркиона, а также манихеев, других он не знает 48.
Не менее слабым было и иерархическое и каноническое развитие сирийской церкви. Церковь - прихожане и клир, священники и диаконы - возглавлялась епископом, но стройной организации не существовало. В некоторых городах было по два епископа, единого же главы для всех епархий - митрополита или патриарха - не выбирали, канонические постановления не доводились до сведения клира или просто не выполнялись. Это особенно чувствовалось после тяжких гонений IV в.
Христианские императоры, при любой возможности стремясь установить дружественные или хотя бы сносные отношения с Ираном, пытались войти в контакт с сирийцами, т. е. с христианами, в чем им помогали "западные отцы", представители церкви приморской Сирии, Антиохии, Константинополя. {197}
Несомненно выдающаяся роль принадлежала Маруте, епископу Майферкатскому, о котором сообщают как сирийские, арабские, так и греческие авторы. Их сведения, однако, не во всем согласуются. Судя по наиболее древним источникам, Марута был в Иране дважды в составе имперского посольства. Одно из них имело место еще при жизни. Шапура II (до 379 г.). Сократ сообщает, что Марута был опытным врачом, сочетая эту профессию со священством. Шаханшах пригласил его для лечения сына, выздоровление которого послужило основанием для достижения "мира и согласия". Более того, Марута убедил шаха-гонителя выдать ему останки мучеников, которые потом перевез в Майферкат. Сообщения византийских историков церкви не лишены некоторой анекдотичности, но в основе они несомненно правдивы 49. Другое посещение Ирана Марутой приурочивается ко времени шаха Ездигерда, вступившего на престол в 399 г. и правившего до 420 г.
Хроника Сеерта сохранила в истории четырнадцатого католикоса мар Исаака рассказ о том, что император Аркадий обратился к шаху Ездигерду с письмом. Император просил смягчить отношение к христианам и пресечь их преследование и ограбление. Ездигерд был в то время болен и "с радостью" принял епископа Маруту, который привез ему это послание и излечил от тяжких головных болей 50.
Шах послал императору подарки, гонение прекратилось, а католикосу Исааку было выражено благоволение. Исаак воспользовался присутствием Маруты, чтобы собрать собор, на котором были бы установлены каноны управления церковью, как это имело место на западе 51. Ездигерд дал свое согласие, так как Марута представил ему послание "западных отцов". По приказу шаха в 11-й год его правления (410 г.) в Селевкию - Ктесифон съехалось сорок епископов. Им было прочитано упомянутое послание, и собор принял двадцать два церковных канона, которые определили как порядок управления епархиями, так и порядок избрания епископов 52.
Кроме того, был принят символ веры 318 отцов, т. е. Никейского собора. Издатель актов собора справедливо назвал их сирийский перевод официальным. Наиболее вероятно, {198} что он был выполнен Марутой или, во всяком случае, с его участием. Майферкатский епископ перевел послание императора Аркадия шаханшаху Ездигерду с греческого на персидский 53, что свидетельствует о его хорошем знании этих языков.
Избрание Исаака католикосом персидской церкви состоялось еще в 399 г. при содействии того же Маруты 54. В 410 г. Исаак действовал полноправно. Он умер в 12-м году царствования Ездигерда 55. Таким образом, было достигнуто соглашение между христианской церковью и государственной властью Ирана. Церковь получила некоторую свободу, ее организация возглавлялась католикосом по согласованию с шаханшахом 56.
Известно, что в арабо-персидских источниках Ездигерду дана отрицательная характеристика. Историки отмечают его жестокий нрав, подозрительность и мстительность. Все дело в том, что в противоположность зороастрийскому жречеству он нашел возможным поддержать христиан своего государства. Шах также стремился завязать новые отношения с империей.
Это направление его политики не встретило одобрения в жреческой среде. Христианские же авторы единодушно и горячо восхваляют его 57.
Новая организация церкви по образцу византийской, признание Никейского символа веры, избрание католикоса все же не внесли полного мира в жизнь христиан Ирана, как это видно из обстановки, сложившейся на соборе 420 г. Марута умер, не дожив до этого года. Но положенное им начало новых отношений между империей и Сасанидской державой получило дальнейшее развитие. В 21-м году царствования Ездигерда (419-20 г.) имел место обмен посольствами. Акакий, епископ Амида, был послан императором Феодосием младшим (408-450) к "славному, миролюбивому царю царей" 58 "ради мира и покоя церквей и Христовых общин, что на востоке". Тогда же при персидском дворе находился католикос Ябалаха I. В 19-м году Ездигерда (417-18 г.), 3-м году католикоса Ябалахи, последний был направлен "с честью и торжеством великим в посольство" к "царю роме-{199}ев" 59. Таким образом, обмен посольствами и взаимные мирные отношения между обеими великими державами налаживались при посредстве сирийцев, которые могли быть с успехом использованы для такой политической миссии.
Собором епископов был принят ряд церковных постановлений вселенских и поместных соборов, причем в тексте неоднократно упоминались имена Акакия и Ябалахи как главенствующих лиц. Епископы обратились к Ябалахе с просьбой установить правила, которыми они могли бы руководствоваться в своей практике, обязательные и одинаковые для всех, и чтобы каждый получил их "из его рук". По-видимому, речь шла о том, чтобы правила были оформлены в письменном виде и утверждены католикосом 60.
Положение это, однако, не удержалось. На сан католикоса претендовал не один человек. На соборе 424 г. целый ряд епископов выразил неудовольствие, из-за чего они были лишены сана 61. Католикос Дадишо стремился внести успокоение, но это было нелегко; к тому же возобновились гонения, о чем свидетельствуют трагические эпизоды, рассказанные как сирийскими, так и греческими историками.
Так как активность представителей христианства возросла, благосклонное отношение к ним Ездигерда изменилось. Но в то же время новая религия стала распространяться среди иранской знати, клирики вступили в открытую борьбу с магами. Так, мученичества Абды и Нарсая были вызваны тем, что они разрушили пирей, затушили священный огонь. Их действия не могли не найти противодействия и наказания 62. Рассказывая о разрушении Абдой пирея, Феодорит Киррский добавляет, что это было несвоевременным ?? ?? ????? ????????? ???. Он приводит в пример проповедь Павла в Афинах, который действовал словом, но не разрушал алтари язычников. Далее церковная история рассказывает о тяжких гонениях при Ездигерде и Бахраме V (Варахран) 64, о чем известно и из сирийских агиографических памятников.
Идейная борьба в сиро-персидской церкви во второй половине V в. приняла острый характер. Догматическое учение стало предметом ожесточенных споров, решался вопрос о выборе направления - несторианского или монофизитского. {200} Но последствия, вытекавшие из чисто идейного решения вопросов христологии, приводили к неизбежному иерархическому разделению, тем самым определяя все более глубокое расхождение этих направлений.
Большое место в этих догматических спорах занял Бар Саума, один из учеников Ивы, епископа Эдесского, усвоившего взгляды Феодора Мопсуестского. Экзегетические труды этого последнего послужили основой для развития несторианских идей у сирийцев. Истолкование Писания было главной и основной задачей, которая лежала в основе обучения в средневековой школе клерикального типа. Поэтому большое значение приобретал вопрос, кто и как интерпретировал библейские тексты, каких взглядов придерживались профессора Эдесской и Нисибийской школ.