Страница:
Остов рассказа Табари несомненно имеет историческую ценность, хотя отдельные его части и подробности явно тенденциозного характера; такова порочная характеристика Зу Шанатира или легендарный элемент в истории Фемиона.
Отдельные сообщения удачно дополняют другие источники, например зависимость Ариата и Абрахи от негуса, торговые и культурные связи с Сирией и Абиссинией и т. д. Но без сирийских и греческих источников сообщения арабской хроники оставались бы малопонятными, а борьба царя Химьяра с городом Неджраном - без должной исторической оценки.
Из других арабских исторических сочинений следует отметить список царей Химьяра у Абу-л-фиды17 и некоторые сообщения Ибн Халдуна. Несмотря на то, что оба автора писали на много веков позднее событий, они использовали материалы, не дошедшие до нас непосредственно.
Совершенно необходимо обратиться и к эфиопским источникам, которые, несомненно, представляют интерес, но все они относятся к очень позднему времени. Глазер, Винклер, а затем Конти Россини18 обратили внимание на легенды, относящиеся к господству принявших иудейство царей Иемена. Они связаны со временем Шарахбиль Якуфа, эпиграфические данные о котором относятся к 467 г. н. э. Некий Азкир был схвачен в Неджране царствовавшими там Зу Таалабаном и Зу Кайфаном за проповедь христианства. Отосланный в столицу Тафар, он был направлен обратно в Неджран, где был казнен.19 Легенда подтверждает факт распространения христианства в Иемене еще до первой четверти VI в. На эфиопском языке сохранился также перевод жизнеописания Арефы, сделанный не с греческого, а с его арабской версии.20 В зависимости от этого эфиопского перевода находятся краткие, синаксарные его пересказы, а также рассказы в эфиопских хрониках позднего времени.21
К числу греческих источников по истории кушито-химьяритских войн принадлежит и сочинение Козьмы Индикоплова "Христианская топография", составленное им в середине VI в. В годы царствования Юстина I (518-527), в то время как в государстве Аксума находился Козьма Индикоплов, эфиопский царь Элесбоа ('??????????) приготовлялся к походу против химьяритов.22 Дата этого похода устанавливается на основании других источников, так как первый поход Элесбоа произошел вслед за умерщвлением Арефы, на пятом году царствования Юстина I, следовательно в 522 г.23
На греческом языке сохранились также фрагменты утерянного сочинения упомянутого выше Нонна, принадлежавшего к третьему поколению семьи, служившей Византии в качестве ее дипломатических представителей на Ближнем Востоке. Дед Нонна, Еупорос, выполнял различные поручения в арабских княжествах гасанидов и лахмидов. Авраам, отец Нонна, представлял интересы Византии у арабов при Юстине I, а сам Нонн был направлен к Кайсу, филарху арабов, Юстинианом, "державшим тогда власть ромейскую". Нонн имел дело не только с племенами кинди и маадеями, но и с государством Аксума, куда был послан для переговоров с негусом. Он оставил описание своего путешествия и посольства, составленное в первом лице; фрагменты этого описания сохранились в хронике Иоанна Малалы и в "Библиотеке" патриарха Фотия (IX в.).24
Иоанн Малала в своей хронике, являющейся вульгаризованной версией Иоанна Антиохийского, использовал Нонна, переписав часть его описаний в первом лице.25 Кроме того, у Малалы встречаются два написания имени химьяритов ????????? и '????????, что указывает на два источника, бывшие в его распоряжении. Последнее написание принадлежит Нонну, как это видно из фрагментов, имеющихся у Фотия.26 Переписывая Нонна, Малала поместил рассказ о химьяритах в книге о царствовании Юстиниана, а не Юстина I. Между тем, причина войны эфиопского царя против химьяритского, как это сообщает Малала, имела исторические корни.
Тексту Иоанна Малалы соответствуют параллельные страницы Феофана и сирийского писателя Иоанна Ефесского; быть может, все три зависят от общего источника, которым могла быть история Иоанна Антиохийского, не сохранившаяся в этой части. Близость этих трех текстов побудила Мордтманна дать их сравнение и подробную критику.27 У сирийского историка параллельные греческим историкам страницы следуют за несколько сокращенной версией послания Симеона Бетаршамского, о котором подробно сообщено ниже.
После послания Симеона Иоанн помещает рассказ о мальчике, мать которого христианка - была убита в Неджране, а затем дает исторические справки об Аксуме и Химьяре, почерпнутые им у греческих авторов. Эта часть хроники Иоанна сохранилась лишь в 3-й части хроники Дионисия Тельмахрского.28 Благодаря наличию этого сирийского текста оказалась возможной расшифровка текста Малалы.
Так, значительно сокращая свой источник, Малала пишет: "В то время воевали индусы против друг друга, так называемые аксумиты и омериты (??... '????????? ??? ?? ?????????), причина же войны следующая...".29
У Дионисия (Иоанна Ефесского) рассказ несколько подробнее: "В то время случилось, что была война царей индусских друг с другом: царя индусов, имя которого было Аксундон, с другим царем внутренней Индии, имя которого было Индуг, который был язычником".30 Эта междоусобная война кушитских (т. е. абиссинских) племен предшествовала их войнам с химьяритами. Имя Аксундон, который был царем "внутренней Индии", следует, вместе с Галеви, читать: "царь Аксума или царь аксумитов".31 Малала также называет эфиопов-кушитов аксумитами, производя это имя от наименования их столицы Аксума.
Текст Феофана, в этом месте испорченный, дает также наименование "царь аксумитов" - ????? ?? ???? ?????? ????????? ???????? ??? ??????? ??? '????????? '?????...· '???????? ?? ?????? ????????.32
Войну эту он ведет против своего соседа, тоже индусского царя, имя которого "Индуг", тот же Галеви предлагает читать как "Адул", ввиду того что это может быть оправдано сирийской палеографической ошибкой. Имя может быть ошибочным чтением - т. е. Адул".33 Следовательно, царь Аксума "всевал с царем Адулиса", который был язычником. Понятно, что после того, как произошло объединение этих двух княжеств, кушиты смогли двинуться на Химьяр, так как следующая часть читается так: "У него же, после того как прекратили они войну друг с другом, была у него война с царем химьяритов".34
Синтаксическим и логическим подлежащим и действующим лицом является царь Аксума, который, следовательно, повел теперь войну с химьяритами. Два кушитских княжества, одно с центром в Аксуме, другое в Адулисе, объединились, после чего смогли продолжать наступательное движение и дальше на химьяритов. Испорченный текст Феофана едва ли дает повод утверждать, как это делает Галеви (в соответствии с указанием относительно одного из царей, что он был язычником), что другой, царь Аксума, был иудеем, т. е. принадлежал к арианам.35
В настоящее время, после опубликования "Книги химьяритов", не может быть места скептицизму Галеви. Этот новый источник дает имя Масрука и подтверждает данные послания Симеона Бетаршамского. Вопреки утверждению Галеви,36 следует считать, что химьяритские цари приняли иудейство и были враждебны христианству.
Хронограф Феофана в соответствующих данных находится в зависимости от хроники Малалы или Иоанна Антиохийского. Часть текста последнего была более исправна, чем текст Малалы, но и он во многих отношениях заставляет желать лучшего.
Прокопий Кесарийский, знаменитый историк юстинианова века, льстец и обвинитель Юстиниана, сообщает о борьбе между эфиопами и химьяритами.37 Он считает, что особенно большое значение имели торговые сношения по Красному морю, отмечая положение иудейских купцов на острове Иотабе и в городах Аил, Газа, Петра. Значение караванной торговли арабов между Палестиной и Аравией справедливо оценил Прокопий.38 На этом общем фоне для него разыгрываются и события в Химьяре в начале VI в., как в дальнейшем, в период Юстиниана, когда представителем аксумитов на Аравийском полуострове был Абраха,39 известный как Малале, так и хронике Табари. Сведения Прокопия достойны внимания как полученные из первых рук.
Для датировки кушито-химьяритских войн может быть привлечено стихотворение Иоанна Псалтеса из Бет-Автонии, написанное на греческом языке. В подлиннике оно до нас не дошло, но между 522 и 526 гг., при жизни автора, умершего в 538 г., его перевел на сирийский язык Павел Эдесский. В 675 г. это стихотворение, посвященное Неджрану, вторично сверил с греческим оригиналом Иаков Эдесский.40
Галеви обратил внимание на противоречие, которое существует между стихотворением и заголовком. Стихотворение кратко и не содержит исторических данных. Заголовок, написанный, по мнению этого критика, позднее,41 называет царя химьяритов царем арабов , Масруком. Имя это известно теперь и по "Книге химьяритов", памятнику вполне достоверному. Наименование Масрука царем арабов говорит о том, что к VII в. имя химьяритов мало говорило современникам, так как наиболее вероятно, что заголовок к стихотворению был написан на сирийском языке Иаковом Эдесским, сверявшим этот перевод.
Кроме соответствующих глав истории Иоанна Ефесского, разобранных выше, следует отметить послание Иакова Серугского.42 Плодовитый сирийский писатель был современником кушито-химьяритских войн, и его послание имеет характер увещания и утешения жителей Неджрана. В начале послания Иаков так говорит об испытаниях неджранитян, что не остается сомнения в том, что испытываемые ими притеснения не закончились, а еще длятся.43
Иаков Серугский умер в конце ноября 521 г. Так как поход эфиопского царя относится к 522 г. (по свидетельству Козьмы Индикоплова), а по другим источникам известно, что зима помешала аксумитам притти на помощь Неджрану, то осенние и зимние месяцы 521 г. были временем, когда Масрук Зу Нувас находился под стенами этого города. Этим объясняется и то, что в представлении Иакова Серугского Неджран все еще находился под угрозой Зу Нуваса.
Среди сирийских источников в ближайшее к событиям время составлены два сочинения - "Послание" Симеона Бетаршамского"44 и недавно открытая Мобергом "Книга химьяритов".45 Они тесно связаны с третьим источником, греческим "Мученичеством Арефы".46
Из всех многочисленных источников по истории химьяритов в первой половине VI в., по моему мнению, три источника связаны с устной и письменной традицией, полученной в одном и том же месте, Хирте Наамановой, центре арабов-лахмидов, от одних и тех же лиц: 1) Послание Симеона Бетаршамского, 2) "Книга химьяритов и 3) сообщения Авраама, отца Нонна, записавшего их. Эта группа источников должна быть подвергнута анализу в первую очередь.
ПОСЛАНИЕ СИМЕОНА БЕТАРШАМСКОГО
Симеон, епископ Бетаршама, известен в сирийской литературе как автор трех посланий: одно послание связано с внедрением в Сирии монофизитства, два других трактуют о событиях, происходивших у химьяритов. Симеон принадлежал к числу лиц, черпавших свои сведения из первых рук, так как он был в самой гуще событий религиозной и политической жизни Передней Азии. Перс родом, он был хорошо образован, начитан в "писании", был горячим спорщиком, ревностно защищавшим доктрину монофизитов. Биограф Симеона, Иоанн Эфесский, считал особой заслугой его неустанную борьбу с учениями Мани, Макриона и гностика Бардайсана, имевшими тогда широкое распространение.47 Центром всяких "ересей", особенно несторианства, была "школа персов" в Эдессе, продолжавшая затем свою деятельность в Нисибине. Симеон много путешествовал, бывал в разных местах, переходя "от народа к народу, из государства в государство".48 Неоднократно посетив Ктесифон, столицу Персидского государства, он был своим человеком и в Хирте, центре арабов-лахмидов.
Симеон, человек даровитый, знал (по свидетельству Иоанна Ефесского, быть может, несколько преувеличенному) много языков, благодаря чему с легкостью мог говорить и проповедовать на языке той страны, "в которую приходил".49 Перейра считал, что Симеон знал арабский язык, но не был знаком с языком химьяритов.50 Он трижды был в Константинополе; во время своего третьего пребывания он собирался оттуда в Рим, но этому помешала его смерть. В последние часы Симеона у его постели сидел другой страстный сторонник монофизитства, биограф умиравшего старца, тогда еще молодой, Иоанн Ефесский.51
Послание Симеона, написанное по поводу абиссино-химьяритской борьбы и мученичеств в Неджране, дошло в нескольких списках: в рукописи Британского музея и в рукописи Борджианской библиотеки Ватикана.52 Оно вошло в третью часть хроники Дионисия Тельмахрского, который переписал его у Иоанна Ефесского, и в кратком виде сохранилось в хронике Захарии Митиленского.
Послание Симеона Бетаршамского обращено, - как и предшествующее, утерянное его послание, на которое он ссылается, - к Симеону, архимандриту Габулы. Сведения свои Симеон Бетаршамский получил во время пребывания в Хирте, где он энергично действовал: обратил в христианство большое число арабов, убедил "знатных" () построить христианскую церковь в Хирте и неоднократно ее посещал.53 "20 числа месяца кануна второго 835 г.", т. е. 20 января 524 г., Симеон Бетаршамский, в сопровождении священника, , Авраама бар Еупороса, выехал из Хирты Наамановой. Авраам был послан императором Юстином I к Мундару, царю Хирты, чтобы заключить мир.54 Этот Авраам известен и по другим источникам. Во фрагменте утерянного сочинения Нонна сообщается, что его отец Авраам был послан при императоре Юстине I к Аламундру, арабскому царю, т. е. к ал Мундару. Авраам должен был способствовать освобождению военачальников Тимострата и Иоанна, захваченных персидскими арабами в плен.55 Авраам греческого историка и Авраам бар Еупорос послания Симеона Бетаршамского - одно и то же лицо. Часто бывавший в Константинополе, Ктесифоне, Хирте, Симеон был желанным спутником для византийского посланца. Вся обстановка, описываемая Симеоном, носит черты исторической действительности. Так как лахмид Мундар, царь персидских арабов, находился не в городе, а в лагере, раскинутом в пустыне "против гор, называемых Дахла, а на арабском языке Рамлах", то туда отправились и Авраам с Симеоном.56 Через 10 дней пути они прибыли в лагерь, где их встретили "арабы-язычники и маадеи". Арабское племя маадеев упоминается (наряду с племенами кинди) в качестве подчиненного шейху Кайсу.57 Эти арабы насмешливо сказали приехавшим: "Что вы можете сделать? Вот ваш Христос изгнан от ромеев, персов и химьяритов". Вслед за тем они встретили посла, который привез Мундару письмо от царя химьяритов.
Симеон Бетаршамский предполагал дать в качестве документа это письмо царя химьяритов, Масрука Зу Нуваса, которого он, впрочем, по имени не называет. Однако приведенный им документ не мог исходить от Зу Нуваса, так как он компрометирует Зу Нуваса и прославляет долготерпение замученных им христиан граждан Неджрана. Несуществование самого письма не вызывает сомнений, так как в "Книге химьяритов" заголовок пропавшей 25-й главы гласит: "Рассказ, сообщающий о содержании написанного Масруком Мундару бар Закика, царю Хирты Наамановой, против христиан".58 В послании Симеон добавил, что "не все это написал царь химьяритов в своем письме", но что "многое было ему рассказано вернувшимся от химьяритов посланцем".59
Симеон живо передает реакцию Мундара на это письмо. Сам язычник, Мундар, ободренный царем химьяритов, с угрозой обратился к арабам-христианам своего войска. Но они резко ответили: "Мы стали христианами не в твое время".60
При чтении письма Зу Нуваса присутствовали упомянутый посол царя Юстина I, Авраам бар Еупорос и мар Саргис (или Гиваргис), епископ Русафы (Ресафы, Расафы). О последнем придется еще говорить как об авторе "Книги химьяритов". Роль и значение Авраама как представителя Византии отмечает Симеон тем, что находит нужным выразить ему благодарность за поддержку, которую тот оказал "нашей стороне", т. е. монофизитам.61 Мы имеем здесь прямое свидетельство тому, что Юстиниан поддерживал монофизитство на Востоке вопреки своей официальной столичной политике, которая велась им в интересах православия.
Следующая часть послания Симеона составлена на основании устного источника. По возвращении в Хирту Нааманову из лагеря Мундара, весной того же 524 г. (в понедельник первой недели великого поста), Симеон встретил человека, только что прибывшего из Неджрана. Он был послан туда группой христиан-химьяритов, находившихся в Хирте, с тем, чтобы привезти им сведения обо всем там происходившем.62 С его слов записано мученичество Арефы (Харита) и других: молодой женщины, имевшей трехлетнего сына, Румы и ее дочерей и прочих.
В заключительных страницах Симеон объясняет причину, побудившую его написать это послание, и цель, которую он преследует. Необходимо было, по его мнению, чтобы события в Неджране стали широко известны. Через бежавших в Египет епископов-монофизитов, которых изгоняли сторонники халкедонского вероисповедания,63 вести должны были дойти до александрийского патриарха. Симеон желал, чтобы об этом знали все "города верующих", т. е. монофизитов, к которым он причисляет Антиохию, Таре, Киликию, Кесарию Каппадокийскую и Эдессу, а также сторонники других религиозных направлений.64 "Царя и его знатных", т. е. византийского императора и его двор, было необходимо убедить принять меры против иудейских первосвященников Тивериады, с тем чтобы они прекратили сношения с химьяритами, не посылали им влиятельных лиц и писем. Известная сумма денег, по мнению Симеона, могла бы удовлетворить царя химьяритов и удержать его от дальнейших преследований христиан.
Заключительные строки Парижской рукописи65 принадлежат переписчику, который прибавляет, что он узнал от "побывавших в той стране", что кушиты расправились с царем химьяритов, бросив его в море, а воцарился царь по имени ал Фарна.
Таким образом, послание Симеона Бетаршамского не было лишь литературным произведением, оно преследовало практические цели, имевшие значение для Симеона, так как химьяриты и Хирта Нааманова находились в то время под монофизитским влиянием, которое Симеон стремился всячески упрочить. Послание написано под живым, непосредственным впечатлением, полученным в Хирте. Несообразности в переданном им письме Масрука (Зу Нуваса) к Мундару объясняются тем, что он приводил его напамять и включил в него части рассказа посланца, возвратившегося от химьяритов. Страстный темперамент автора сказался и в этом случае в неровности, преувеличениях его рассказа, неправдоподобии отдельных фактов, искаженных им и его свидетелями-очевидцами.
Подлинность послания Симеона никогда не вызывала сомнения у таких исследователей, как Нёльдеке и Гвиди, тем более что "Мученичество Арефы" на греческом языке подтверждало фактические данные этого послания, а с опубликованием "Книги химьяритов" оно приобрело совершенно твердую почву.
КНИГА ХИМЬЯРИТОВ
В 1924 г. этот замечательный памятник был издан Мобергом, которому посчастливилось его открыть в обложке одной сирийской рукописи. Писанная в два столбца четким яковитским почерком, рукопись сохранила дату, которая оставлена переписчиком Стефаном, трудившимся над ней в крепости Кириатене "в храме святого Фомы". Он кончил ее 10 нисана 1243 г. греков, т. е. 10 апреля 932 г. н. э.
Издателем дан тщательный и подробный анализ всех фрагментов рукописи и общего плана этого важного исторического источника. Сопоставляя содержание Книги химьяритов с другими источниками абиссино-химьяритских войн, издатель пришел к выводу, что наиболее близко к нему стоит "Мученичество Арефы", которое находится в прямой зависимости от "Книги химьярятов".66 Различия следует отнести за счет разных заданий, которые ставили себе эти памятники, так как "Мученичество" прославляло Арефу и его товарищей - мучеников Неджрана, а "Книга химьяритов" задумана как историческое сочинение.
О фактах, которые упоминаются вышеназванными источниками, сообщает и послание Симеона Бетаршамского, обнаруживающее, однако, значительные расхождения с "Книгой, химьяритов". Это следует отнести не только за счет различия в литературной конструкции, но и за счет того, что оба памятника опирались на устную традицию, в основном одну и ту же, в подробностях же различную. Несомненно, что "Книга химьяритов" располагает неизмеримо более подробными данными, чем послание Симеона, не говоря о ее безусловных литературных и архитектонических преимуществах.
Содержание и план "Книги химьяритов", сохранившейся лишь фрагментарно, могли быть восстановлены благодаря уцелевшему оглавлению к ней. Имя автора "Книги химьяритов" остается неизвестным, оно не сохранилось в этом памятнике. Автор располагал сведениями, полученными от современников абиссино-химьяритских войн, и его задачей было составить описание "из многих рассказов" относительно событий, имевших место в "стране химьяритов" еще "до увенчания славных", т. е. до гонения на химьяритов-христиан. Сведения автор получил от "верных людей" из числа химьяритов, которые были свидетелями и очевидцами первой экспедиции кушитов (абиссинцев) в Иемен. О втором вторжении кушитов автор узнал от других лиц, которые также прибыли с их войсками к химьяритам и были очевидцами всего там происходившего.67 Таким образом, автор указывает на устные источники, которые были им использованы, - рассказы очевидцев - и на современников событий, происходивших у химьяритов. Своих свидетелей он называет не только людьми "верными", т. е. верующими, но и , т. е. beati, ???????? (обычное название клириков и монахов); следовательно, эти лица принадлежали к христианскому клиру химьяритов. Помимо того, автор ссылается еще на одного свидетеля, имя которого он сохранил, - на Абдаллаха бар Аф'у. Аф'у, сын одного из известных "глав" (), т. е. шейхов, не только был знатным человеком, но и занимал некое административное положение. Характерно для того времени, что Абдаллах был христианином, а отец его Аф'у язычником.68 Когда Абдаллах просил разрешения у царя Масрука, гонителя, похоронить мучениц Елишбу и Аммай, то тот не разгневался на него, но сказал: "Ради отца твоего Аф'у, поди выкопай [могилу] и похорони их",69 и когда Абдаллах уходил, Масрук подозвал его и повторил свое разрешение. Это подтверждает значение Аф'у при дворе Масрука. В другом месте автор называет этого Аф'у "старцем почтенным и известным главой" и сообщает, что он принял христианство; "мы окрестили его в той церкви истинно-верующих, которая есть в Хирте Наамановой, с большим торжеством, пока мы еще были там".70 Таким образом, и Абдаллах, и его отец Аф'у были хорошо известны автору и по своему положению могли быть хорошо осведомлены в делах Химьяритского государства. Об Абдаллахе автор добавляет, что он выше о нем уже писал (эта часть книги до нас не дошла).71 Абдаллах не только рассказал о диакониссах Елишбе и Аммай, но составил список и других неджранских мучеников и мучениц. Автор называет еще одного свидетеля, носившего то же самое имя - Аф'у, зятя мученицы Хабсы, мужа ее сестры. События, связанные с их именами, имели место до второй экспедиции кушитов, так как Аф'у не посмел достать и сохранить останки мучениц - Хабсы и Хаяи. Он опасался так поступить, чтобы не подвергнуться каре со стороны враждебных им химьяритов, которые тогда "еще правили той страной". Аф'у рассказал и написал "нам" (т. е. автору книги) подробности относительно мученичества своей свояченицы Хабсы и ее сподвижницы Хаяи.72 Таким образом, из письменных источников, названных автором, он сам упоминает список имен, полученный им от Абдаллаха, и материалы от Аф'у, зятя Хабсы. Не исключена возможность, что автор пользовался еще и другими источниками, сведения о которых он, может быть, и сообщил в утерянной части своей книги.
Автор не был постоянным жителем Хирты и лишь в течение некоторого времени находился в столице государства лахмидов; он принял участие в обращении и крещении знатного химьярита Аф'у, отца Абдаллаха, следовательно, был клириком.73
Моберг высказал очень интересное предположение относительно того, кто мог быть автором "Книги химьяритов", - предположение, являющееся весьма вероятным. Симеон Бетаршамский в своем послании упоминал об одновременном с ним пребывании в Хирте епископа Русафы, по имени Саргис (или, по другим спискам, Гиваргис). Русафа, или Сергиополис, упоминается и в греческом "Мученичестве Арефы", куда это имя, по предположению Моберга, попало как раз из утраченной части "Книги химьяритов".74 Сергий (Георгий) Русафский и является, по мнению Моберга, автором "Книги химьяритов". Если Симеон был в Хирте кратковременно, то Сергий (Георгий) из Русафы оставался там дольше. Возможно, что в Хирту прибывали беглецы из области химьяритов: они привозили еще дополнительные сведения.75 В их числе мог быть и отец "юноши" Абдаллаха - химьярит Аф'у, который был торжественно окрещен в Хирте, в храме "верующих истинно", т. е. монофизитов. Одновременное пребывание Симеона Бетаршамского и автора "Книги химьяритов" в Хирте прекрасно объясняет то общее, что есть в составленных ими столь различных литературных памятниках. Их общим устным источникам и были сведения, полученные в Хирте, а изустность источников объясняет литературную независимость послания Симеона от "Книги химьяритов".
Оба памятника использовали один и тот же письменный документ, а именно послание Масрука (Зу Нуваса) к лахмиду Мундару, но использовали его различно. При чтении этого письма Зу Нуваса (Масрука) и при рассказе гонца присутствовал и упомянутый Саргис, епископ Русафы.
Отдельные сообщения удачно дополняют другие источники, например зависимость Ариата и Абрахи от негуса, торговые и культурные связи с Сирией и Абиссинией и т. д. Но без сирийских и греческих источников сообщения арабской хроники оставались бы малопонятными, а борьба царя Химьяра с городом Неджраном - без должной исторической оценки.
Из других арабских исторических сочинений следует отметить список царей Химьяра у Абу-л-фиды17 и некоторые сообщения Ибн Халдуна. Несмотря на то, что оба автора писали на много веков позднее событий, они использовали материалы, не дошедшие до нас непосредственно.
Совершенно необходимо обратиться и к эфиопским источникам, которые, несомненно, представляют интерес, но все они относятся к очень позднему времени. Глазер, Винклер, а затем Конти Россини18 обратили внимание на легенды, относящиеся к господству принявших иудейство царей Иемена. Они связаны со временем Шарахбиль Якуфа, эпиграфические данные о котором относятся к 467 г. н. э. Некий Азкир был схвачен в Неджране царствовавшими там Зу Таалабаном и Зу Кайфаном за проповедь христианства. Отосланный в столицу Тафар, он был направлен обратно в Неджран, где был казнен.19 Легенда подтверждает факт распространения христианства в Иемене еще до первой четверти VI в. На эфиопском языке сохранился также перевод жизнеописания Арефы, сделанный не с греческого, а с его арабской версии.20 В зависимости от этого эфиопского перевода находятся краткие, синаксарные его пересказы, а также рассказы в эфиопских хрониках позднего времени.21
К числу греческих источников по истории кушито-химьяритских войн принадлежит и сочинение Козьмы Индикоплова "Христианская топография", составленное им в середине VI в. В годы царствования Юстина I (518-527), в то время как в государстве Аксума находился Козьма Индикоплов, эфиопский царь Элесбоа ('??????????) приготовлялся к походу против химьяритов.22 Дата этого похода устанавливается на основании других источников, так как первый поход Элесбоа произошел вслед за умерщвлением Арефы, на пятом году царствования Юстина I, следовательно в 522 г.23
На греческом языке сохранились также фрагменты утерянного сочинения упомянутого выше Нонна, принадлежавшего к третьему поколению семьи, служившей Византии в качестве ее дипломатических представителей на Ближнем Востоке. Дед Нонна, Еупорос, выполнял различные поручения в арабских княжествах гасанидов и лахмидов. Авраам, отец Нонна, представлял интересы Византии у арабов при Юстине I, а сам Нонн был направлен к Кайсу, филарху арабов, Юстинианом, "державшим тогда власть ромейскую". Нонн имел дело не только с племенами кинди и маадеями, но и с государством Аксума, куда был послан для переговоров с негусом. Он оставил описание своего путешествия и посольства, составленное в первом лице; фрагменты этого описания сохранились в хронике Иоанна Малалы и в "Библиотеке" патриарха Фотия (IX в.).24
Иоанн Малала в своей хронике, являющейся вульгаризованной версией Иоанна Антиохийского, использовал Нонна, переписав часть его описаний в первом лице.25 Кроме того, у Малалы встречаются два написания имени химьяритов ????????? и '????????, что указывает на два источника, бывшие в его распоряжении. Последнее написание принадлежит Нонну, как это видно из фрагментов, имеющихся у Фотия.26 Переписывая Нонна, Малала поместил рассказ о химьяритах в книге о царствовании Юстиниана, а не Юстина I. Между тем, причина войны эфиопского царя против химьяритского, как это сообщает Малала, имела исторические корни.
Тексту Иоанна Малалы соответствуют параллельные страницы Феофана и сирийского писателя Иоанна Ефесского; быть может, все три зависят от общего источника, которым могла быть история Иоанна Антиохийского, не сохранившаяся в этой части. Близость этих трех текстов побудила Мордтманна дать их сравнение и подробную критику.27 У сирийского историка параллельные греческим историкам страницы следуют за несколько сокращенной версией послания Симеона Бетаршамского, о котором подробно сообщено ниже.
После послания Симеона Иоанн помещает рассказ о мальчике, мать которого христианка - была убита в Неджране, а затем дает исторические справки об Аксуме и Химьяре, почерпнутые им у греческих авторов. Эта часть хроники Иоанна сохранилась лишь в 3-й части хроники Дионисия Тельмахрского.28 Благодаря наличию этого сирийского текста оказалась возможной расшифровка текста Малалы.
Так, значительно сокращая свой источник, Малала пишет: "В то время воевали индусы против друг друга, так называемые аксумиты и омериты (??... '????????? ??? ?? ?????????), причина же войны следующая...".29
У Дионисия (Иоанна Ефесского) рассказ несколько подробнее: "В то время случилось, что была война царей индусских друг с другом: царя индусов, имя которого было Аксундон, с другим царем внутренней Индии, имя которого было Индуг, который был язычником".30 Эта междоусобная война кушитских (т. е. абиссинских) племен предшествовала их войнам с химьяритами. Имя Аксундон, который был царем "внутренней Индии", следует, вместе с Галеви, читать: "царь Аксума или царь аксумитов".31 Малала также называет эфиопов-кушитов аксумитами, производя это имя от наименования их столицы Аксума.
Текст Феофана, в этом месте испорченный, дает также наименование "царь аксумитов" - ????? ?? ???? ?????? ????????? ???????? ??? ??????? ??? '????????? '?????...· '???????? ?? ?????? ????????.32
Войну эту он ведет против своего соседа, тоже индусского царя, имя которого "Индуг", тот же Галеви предлагает читать как "Адул", ввиду того что это может быть оправдано сирийской палеографической ошибкой. Имя может быть ошибочным чтением - т. е. Адул".33 Следовательно, царь Аксума "всевал с царем Адулиса", который был язычником. Понятно, что после того, как произошло объединение этих двух княжеств, кушиты смогли двинуться на Химьяр, так как следующая часть читается так: "У него же, после того как прекратили они войну друг с другом, была у него война с царем химьяритов".34
Синтаксическим и логическим подлежащим и действующим лицом является царь Аксума, который, следовательно, повел теперь войну с химьяритами. Два кушитских княжества, одно с центром в Аксуме, другое в Адулисе, объединились, после чего смогли продолжать наступательное движение и дальше на химьяритов. Испорченный текст Феофана едва ли дает повод утверждать, как это делает Галеви (в соответствии с указанием относительно одного из царей, что он был язычником), что другой, царь Аксума, был иудеем, т. е. принадлежал к арианам.35
В настоящее время, после опубликования "Книги химьяритов", не может быть места скептицизму Галеви. Этот новый источник дает имя Масрука и подтверждает данные послания Симеона Бетаршамского. Вопреки утверждению Галеви,36 следует считать, что химьяритские цари приняли иудейство и были враждебны христианству.
Хронограф Феофана в соответствующих данных находится в зависимости от хроники Малалы или Иоанна Антиохийского. Часть текста последнего была более исправна, чем текст Малалы, но и он во многих отношениях заставляет желать лучшего.
Прокопий Кесарийский, знаменитый историк юстинианова века, льстец и обвинитель Юстиниана, сообщает о борьбе между эфиопами и химьяритами.37 Он считает, что особенно большое значение имели торговые сношения по Красному морю, отмечая положение иудейских купцов на острове Иотабе и в городах Аил, Газа, Петра. Значение караванной торговли арабов между Палестиной и Аравией справедливо оценил Прокопий.38 На этом общем фоне для него разыгрываются и события в Химьяре в начале VI в., как в дальнейшем, в период Юстиниана, когда представителем аксумитов на Аравийском полуострове был Абраха,39 известный как Малале, так и хронике Табари. Сведения Прокопия достойны внимания как полученные из первых рук.
Для датировки кушито-химьяритских войн может быть привлечено стихотворение Иоанна Псалтеса из Бет-Автонии, написанное на греческом языке. В подлиннике оно до нас не дошло, но между 522 и 526 гг., при жизни автора, умершего в 538 г., его перевел на сирийский язык Павел Эдесский. В 675 г. это стихотворение, посвященное Неджрану, вторично сверил с греческим оригиналом Иаков Эдесский.40
Галеви обратил внимание на противоречие, которое существует между стихотворением и заголовком. Стихотворение кратко и не содержит исторических данных. Заголовок, написанный, по мнению этого критика, позднее,41 называет царя химьяритов царем арабов , Масруком. Имя это известно теперь и по "Книге химьяритов", памятнику вполне достоверному. Наименование Масрука царем арабов говорит о том, что к VII в. имя химьяритов мало говорило современникам, так как наиболее вероятно, что заголовок к стихотворению был написан на сирийском языке Иаковом Эдесским, сверявшим этот перевод.
Кроме соответствующих глав истории Иоанна Ефесского, разобранных выше, следует отметить послание Иакова Серугского.42 Плодовитый сирийский писатель был современником кушито-химьяритских войн, и его послание имеет характер увещания и утешения жителей Неджрана. В начале послания Иаков так говорит об испытаниях неджранитян, что не остается сомнения в том, что испытываемые ими притеснения не закончились, а еще длятся.43
Иаков Серугский умер в конце ноября 521 г. Так как поход эфиопского царя относится к 522 г. (по свидетельству Козьмы Индикоплова), а по другим источникам известно, что зима помешала аксумитам притти на помощь Неджрану, то осенние и зимние месяцы 521 г. были временем, когда Масрук Зу Нувас находился под стенами этого города. Этим объясняется и то, что в представлении Иакова Серугского Неджран все еще находился под угрозой Зу Нуваса.
Среди сирийских источников в ближайшее к событиям время составлены два сочинения - "Послание" Симеона Бетаршамского"44 и недавно открытая Мобергом "Книга химьяритов".45 Они тесно связаны с третьим источником, греческим "Мученичеством Арефы".46
Из всех многочисленных источников по истории химьяритов в первой половине VI в., по моему мнению, три источника связаны с устной и письменной традицией, полученной в одном и том же месте, Хирте Наамановой, центре арабов-лахмидов, от одних и тех же лиц: 1) Послание Симеона Бетаршамского, 2) "Книга химьяритов и 3) сообщения Авраама, отца Нонна, записавшего их. Эта группа источников должна быть подвергнута анализу в первую очередь.
ПОСЛАНИЕ СИМЕОНА БЕТАРШАМСКОГО
Симеон, епископ Бетаршама, известен в сирийской литературе как автор трех посланий: одно послание связано с внедрением в Сирии монофизитства, два других трактуют о событиях, происходивших у химьяритов. Симеон принадлежал к числу лиц, черпавших свои сведения из первых рук, так как он был в самой гуще событий религиозной и политической жизни Передней Азии. Перс родом, он был хорошо образован, начитан в "писании", был горячим спорщиком, ревностно защищавшим доктрину монофизитов. Биограф Симеона, Иоанн Эфесский, считал особой заслугой его неустанную борьбу с учениями Мани, Макриона и гностика Бардайсана, имевшими тогда широкое распространение.47 Центром всяких "ересей", особенно несторианства, была "школа персов" в Эдессе, продолжавшая затем свою деятельность в Нисибине. Симеон много путешествовал, бывал в разных местах, переходя "от народа к народу, из государства в государство".48 Неоднократно посетив Ктесифон, столицу Персидского государства, он был своим человеком и в Хирте, центре арабов-лахмидов.
Симеон, человек даровитый, знал (по свидетельству Иоанна Ефесского, быть может, несколько преувеличенному) много языков, благодаря чему с легкостью мог говорить и проповедовать на языке той страны, "в которую приходил".49 Перейра считал, что Симеон знал арабский язык, но не был знаком с языком химьяритов.50 Он трижды был в Константинополе; во время своего третьего пребывания он собирался оттуда в Рим, но этому помешала его смерть. В последние часы Симеона у его постели сидел другой страстный сторонник монофизитства, биограф умиравшего старца, тогда еще молодой, Иоанн Ефесский.51
Послание Симеона, написанное по поводу абиссино-химьяритской борьбы и мученичеств в Неджране, дошло в нескольких списках: в рукописи Британского музея и в рукописи Борджианской библиотеки Ватикана.52 Оно вошло в третью часть хроники Дионисия Тельмахрского, который переписал его у Иоанна Ефесского, и в кратком виде сохранилось в хронике Захарии Митиленского.
Послание Симеона Бетаршамского обращено, - как и предшествующее, утерянное его послание, на которое он ссылается, - к Симеону, архимандриту Габулы. Сведения свои Симеон Бетаршамский получил во время пребывания в Хирте, где он энергично действовал: обратил в христианство большое число арабов, убедил "знатных" () построить христианскую церковь в Хирте и неоднократно ее посещал.53 "20 числа месяца кануна второго 835 г.", т. е. 20 января 524 г., Симеон Бетаршамский, в сопровождении священника, , Авраама бар Еупороса, выехал из Хирты Наамановой. Авраам был послан императором Юстином I к Мундару, царю Хирты, чтобы заключить мир.54 Этот Авраам известен и по другим источникам. Во фрагменте утерянного сочинения Нонна сообщается, что его отец Авраам был послан при императоре Юстине I к Аламундру, арабскому царю, т. е. к ал Мундару. Авраам должен был способствовать освобождению военачальников Тимострата и Иоанна, захваченных персидскими арабами в плен.55 Авраам греческого историка и Авраам бар Еупорос послания Симеона Бетаршамского - одно и то же лицо. Часто бывавший в Константинополе, Ктесифоне, Хирте, Симеон был желанным спутником для византийского посланца. Вся обстановка, описываемая Симеоном, носит черты исторической действительности. Так как лахмид Мундар, царь персидских арабов, находился не в городе, а в лагере, раскинутом в пустыне "против гор, называемых Дахла, а на арабском языке Рамлах", то туда отправились и Авраам с Симеоном.56 Через 10 дней пути они прибыли в лагерь, где их встретили "арабы-язычники и маадеи". Арабское племя маадеев упоминается (наряду с племенами кинди) в качестве подчиненного шейху Кайсу.57 Эти арабы насмешливо сказали приехавшим: "Что вы можете сделать? Вот ваш Христос изгнан от ромеев, персов и химьяритов". Вслед за тем они встретили посла, который привез Мундару письмо от царя химьяритов.
Симеон Бетаршамский предполагал дать в качестве документа это письмо царя химьяритов, Масрука Зу Нуваса, которого он, впрочем, по имени не называет. Однако приведенный им документ не мог исходить от Зу Нуваса, так как он компрометирует Зу Нуваса и прославляет долготерпение замученных им христиан граждан Неджрана. Несуществование самого письма не вызывает сомнений, так как в "Книге химьяритов" заголовок пропавшей 25-й главы гласит: "Рассказ, сообщающий о содержании написанного Масруком Мундару бар Закика, царю Хирты Наамановой, против христиан".58 В послании Симеон добавил, что "не все это написал царь химьяритов в своем письме", но что "многое было ему рассказано вернувшимся от химьяритов посланцем".59
Симеон живо передает реакцию Мундара на это письмо. Сам язычник, Мундар, ободренный царем химьяритов, с угрозой обратился к арабам-христианам своего войска. Но они резко ответили: "Мы стали христианами не в твое время".60
При чтении письма Зу Нуваса присутствовали упомянутый посол царя Юстина I, Авраам бар Еупорос и мар Саргис (или Гиваргис), епископ Русафы (Ресафы, Расафы). О последнем придется еще говорить как об авторе "Книги химьяритов". Роль и значение Авраама как представителя Византии отмечает Симеон тем, что находит нужным выразить ему благодарность за поддержку, которую тот оказал "нашей стороне", т. е. монофизитам.61 Мы имеем здесь прямое свидетельство тому, что Юстиниан поддерживал монофизитство на Востоке вопреки своей официальной столичной политике, которая велась им в интересах православия.
Следующая часть послания Симеона составлена на основании устного источника. По возвращении в Хирту Нааманову из лагеря Мундара, весной того же 524 г. (в понедельник первой недели великого поста), Симеон встретил человека, только что прибывшего из Неджрана. Он был послан туда группой христиан-химьяритов, находившихся в Хирте, с тем, чтобы привезти им сведения обо всем там происходившем.62 С его слов записано мученичество Арефы (Харита) и других: молодой женщины, имевшей трехлетнего сына, Румы и ее дочерей и прочих.
В заключительных страницах Симеон объясняет причину, побудившую его написать это послание, и цель, которую он преследует. Необходимо было, по его мнению, чтобы события в Неджране стали широко известны. Через бежавших в Египет епископов-монофизитов, которых изгоняли сторонники халкедонского вероисповедания,63 вести должны были дойти до александрийского патриарха. Симеон желал, чтобы об этом знали все "города верующих", т. е. монофизитов, к которым он причисляет Антиохию, Таре, Киликию, Кесарию Каппадокийскую и Эдессу, а также сторонники других религиозных направлений.64 "Царя и его знатных", т. е. византийского императора и его двор, было необходимо убедить принять меры против иудейских первосвященников Тивериады, с тем чтобы они прекратили сношения с химьяритами, не посылали им влиятельных лиц и писем. Известная сумма денег, по мнению Симеона, могла бы удовлетворить царя химьяритов и удержать его от дальнейших преследований христиан.
Заключительные строки Парижской рукописи65 принадлежат переписчику, который прибавляет, что он узнал от "побывавших в той стране", что кушиты расправились с царем химьяритов, бросив его в море, а воцарился царь по имени ал Фарна.
Таким образом, послание Симеона Бетаршамского не было лишь литературным произведением, оно преследовало практические цели, имевшие значение для Симеона, так как химьяриты и Хирта Нааманова находились в то время под монофизитским влиянием, которое Симеон стремился всячески упрочить. Послание написано под живым, непосредственным впечатлением, полученным в Хирте. Несообразности в переданном им письме Масрука (Зу Нуваса) к Мундару объясняются тем, что он приводил его напамять и включил в него части рассказа посланца, возвратившегося от химьяритов. Страстный темперамент автора сказался и в этом случае в неровности, преувеличениях его рассказа, неправдоподобии отдельных фактов, искаженных им и его свидетелями-очевидцами.
Подлинность послания Симеона никогда не вызывала сомнения у таких исследователей, как Нёльдеке и Гвиди, тем более что "Мученичество Арефы" на греческом языке подтверждало фактические данные этого послания, а с опубликованием "Книги химьяритов" оно приобрело совершенно твердую почву.
КНИГА ХИМЬЯРИТОВ
В 1924 г. этот замечательный памятник был издан Мобергом, которому посчастливилось его открыть в обложке одной сирийской рукописи. Писанная в два столбца четким яковитским почерком, рукопись сохранила дату, которая оставлена переписчиком Стефаном, трудившимся над ней в крепости Кириатене "в храме святого Фомы". Он кончил ее 10 нисана 1243 г. греков, т. е. 10 апреля 932 г. н. э.
Издателем дан тщательный и подробный анализ всех фрагментов рукописи и общего плана этого важного исторического источника. Сопоставляя содержание Книги химьяритов с другими источниками абиссино-химьяритских войн, издатель пришел к выводу, что наиболее близко к нему стоит "Мученичество Арефы", которое находится в прямой зависимости от "Книги химьярятов".66 Различия следует отнести за счет разных заданий, которые ставили себе эти памятники, так как "Мученичество" прославляло Арефу и его товарищей - мучеников Неджрана, а "Книга химьяритов" задумана как историческое сочинение.
О фактах, которые упоминаются вышеназванными источниками, сообщает и послание Симеона Бетаршамского, обнаруживающее, однако, значительные расхождения с "Книгой, химьяритов". Это следует отнести не только за счет различия в литературной конструкции, но и за счет того, что оба памятника опирались на устную традицию, в основном одну и ту же, в подробностях же различную. Несомненно, что "Книга химьяритов" располагает неизмеримо более подробными данными, чем послание Симеона, не говоря о ее безусловных литературных и архитектонических преимуществах.
Содержание и план "Книги химьяритов", сохранившейся лишь фрагментарно, могли быть восстановлены благодаря уцелевшему оглавлению к ней. Имя автора "Книги химьяритов" остается неизвестным, оно не сохранилось в этом памятнике. Автор располагал сведениями, полученными от современников абиссино-химьяритских войн, и его задачей было составить описание "из многих рассказов" относительно событий, имевших место в "стране химьяритов" еще "до увенчания славных", т. е. до гонения на химьяритов-христиан. Сведения автор получил от "верных людей" из числа химьяритов, которые были свидетелями и очевидцами первой экспедиции кушитов (абиссинцев) в Иемен. О втором вторжении кушитов автор узнал от других лиц, которые также прибыли с их войсками к химьяритам и были очевидцами всего там происходившего.67 Таким образом, автор указывает на устные источники, которые были им использованы, - рассказы очевидцев - и на современников событий, происходивших у химьяритов. Своих свидетелей он называет не только людьми "верными", т. е. верующими, но и , т. е. beati, ???????? (обычное название клириков и монахов); следовательно, эти лица принадлежали к христианскому клиру химьяритов. Помимо того, автор ссылается еще на одного свидетеля, имя которого он сохранил, - на Абдаллаха бар Аф'у. Аф'у, сын одного из известных "глав" (), т. е. шейхов, не только был знатным человеком, но и занимал некое административное положение. Характерно для того времени, что Абдаллах был христианином, а отец его Аф'у язычником.68 Когда Абдаллах просил разрешения у царя Масрука, гонителя, похоронить мучениц Елишбу и Аммай, то тот не разгневался на него, но сказал: "Ради отца твоего Аф'у, поди выкопай [могилу] и похорони их",69 и когда Абдаллах уходил, Масрук подозвал его и повторил свое разрешение. Это подтверждает значение Аф'у при дворе Масрука. В другом месте автор называет этого Аф'у "старцем почтенным и известным главой" и сообщает, что он принял христианство; "мы окрестили его в той церкви истинно-верующих, которая есть в Хирте Наамановой, с большим торжеством, пока мы еще были там".70 Таким образом, и Абдаллах, и его отец Аф'у были хорошо известны автору и по своему положению могли быть хорошо осведомлены в делах Химьяритского государства. Об Абдаллахе автор добавляет, что он выше о нем уже писал (эта часть книги до нас не дошла).71 Абдаллах не только рассказал о диакониссах Елишбе и Аммай, но составил список и других неджранских мучеников и мучениц. Автор называет еще одного свидетеля, носившего то же самое имя - Аф'у, зятя мученицы Хабсы, мужа ее сестры. События, связанные с их именами, имели место до второй экспедиции кушитов, так как Аф'у не посмел достать и сохранить останки мучениц - Хабсы и Хаяи. Он опасался так поступить, чтобы не подвергнуться каре со стороны враждебных им химьяритов, которые тогда "еще правили той страной". Аф'у рассказал и написал "нам" (т. е. автору книги) подробности относительно мученичества своей свояченицы Хабсы и ее сподвижницы Хаяи.72 Таким образом, из письменных источников, названных автором, он сам упоминает список имен, полученный им от Абдаллаха, и материалы от Аф'у, зятя Хабсы. Не исключена возможность, что автор пользовался еще и другими источниками, сведения о которых он, может быть, и сообщил в утерянной части своей книги.
Автор не был постоянным жителем Хирты и лишь в течение некоторого времени находился в столице государства лахмидов; он принял участие в обращении и крещении знатного химьярита Аф'у, отца Абдаллаха, следовательно, был клириком.73
Моберг высказал очень интересное предположение относительно того, кто мог быть автором "Книги химьяритов", - предположение, являющееся весьма вероятным. Симеон Бетаршамский в своем послании упоминал об одновременном с ним пребывании в Хирте епископа Русафы, по имени Саргис (или, по другим спискам, Гиваргис). Русафа, или Сергиополис, упоминается и в греческом "Мученичестве Арефы", куда это имя, по предположению Моберга, попало как раз из утраченной части "Книги химьяритов".74 Сергий (Георгий) Русафский и является, по мнению Моберга, автором "Книги химьяритов". Если Симеон был в Хирте кратковременно, то Сергий (Георгий) из Русафы оставался там дольше. Возможно, что в Хирту прибывали беглецы из области химьяритов: они привозили еще дополнительные сведения.75 В их числе мог быть и отец "юноши" Абдаллаха - химьярит Аф'у, который был торжественно окрещен в Хирте, в храме "верующих истинно", т. е. монофизитов. Одновременное пребывание Симеона Бетаршамского и автора "Книги химьяритов" в Хирте прекрасно объясняет то общее, что есть в составленных ими столь различных литературных памятниках. Их общим устным источникам и были сведения, полученные в Хирте, а изустность источников объясняет литературную независимость послания Симеона от "Книги химьяритов".
Оба памятника использовали один и тот же письменный документ, а именно послание Масрука (Зу Нуваса) к лахмиду Мундару, но использовали его различно. При чтении этого письма Зу Нуваса (Масрука) и при рассказе гонца присутствовал и упомянутый Саргис, епископ Русафы.