Пирс Барбара. Благородство и страсть

   – Мисс Бедгрейн, – позвала ее служанка Милли, отрывая Уинни от раздумий. – К вам пришла леди А'Корт.
   Уинни отвернулась и аккуратно вытерла слезы.
   – Ах, я ведь тебя предупреждала, что не буду спускаться, кто бы ни пришел.
   Она и без того знала, что стала главной темой разговоров в свете.
   – Да, мисс, извините, что я так настаиваю, но графиня выглядит еще несчастнее вас. – Выходя, служанка пробурчала: – Это уже подвиг сам по себе, что она пришла. Я провожу ее в гостиную.
   Милли закрыла за собой дверь, не дав хозяйке возможности ответить.
   Уинни открыла ящик стола и положила внутрь незаконченное письмо. Надо попробовать дописать как-нибудь в другой раз. Но что могло обеспокоить Брук? Наверняка какие-то мелочи, ведь у ее подруги была идеальная жизнь. Она удачно вышла замуж за человека, который ее любил, и теперь носила под сердцем его наследника. Стоило ли жалеть женщину, у которой было все, о чем мечтала она сама? Подумав, что муж запретил Брук общаться с ней, Уинни еще больше расстроилась.
   Милли ничего не преувеличила, когда приходила к хозяйке. Брук действительно выглядела неважно. Когда Уинни вошла в гостиную, она даже не встала поприветствовать подругу, а так и осталась сидеть на диване с опущенной головой и сложенными на коленях руками. Всегда опрятно одетая, сегодня она была в помятом персиковом платье, закрытом, с длинными рукавами и с пятном на подоле. Странный наряд для такой хорошей погоды.
   – Брук, дорогая, тебе, наверное, ужасно жарко в этом платье, – начала Уинни, но как только она заметила, что подруга дрожит, ее притворная бодрость улетучилась. – Может, принести тебе что-нибудь выпить?
   – Нет, спасибо. Мне что-то холодно. Уинни приложила ладонь к щеке Брук.
   – Хм, горячая. Лучше тебе сегодня было остаться в постели, а не ездить с визитами.
   Вдруг Брук крепко обняла подругу.
   – У меня не было выбора, понимаешь? Боже, что мне было делать?
   Услышав дрожащий голос Брук, Уинни забеспокоилась:
   – Тебе нехорошо. Я пошлю кого-нибудь за лордом А'Кортом.
   – Нет! – Брук встала. Лицо ее исказил ужас. – Я… я… – задыхаясь, повторяла она. Схватившись за живот, молодая женщина лишилась чувств.
   – Брук!
   Уинни упала на колени и стала отстегивать брошь, которая прикрепляла шифоновый шарфик к платью, чтобы Брук смогла нормально дышать.
   Развязав шарфик, Уинни увидела на шее Брук синяк и еле удержалась от крика:
   – Нет! О нет!
   Она не знала, что и думать. Но чтобы убедиться, что подруга лишь потеряла сознание, Уинни взяла безжизненную руку. Пульс едва прощупывался. Она выбежала из гостиной звать Гара, думая об одном человеке, который мог помочь Брук…
   Все вышло хуже, чем она могла представить. Типтон со слугой Спеком примчались сломя голову, решив, что это Уинни стало плохо. Увидев ее, зять вздохнул с облегчением, под влиянием чувств обнял Уинни крепко-крепко, чуть не переломав ей ребра, и тут же побежал к пострадавшей.
   Все время, пока ждали Типтона, Брук лежала без сознания. Только во время осмотра она начала приходить в себя. Ее перенесли наверх, в одну из спален. Милли помогла раздеть ее и снять корсет.
   Теперь Уинни поняла, что при выборе платья Брук думала далеко не о погоде. Обе руки, от запястий до плеч, были покрыты синяками всех цветов радуги. На правом плече остался воспалившийся след от укуса, а еще несколькими были покрыты груди. Под платьем оказалась окровавленная нижняя юбка. Пока Уинни из вежливости предлагала ей что-нибудь выпить, подруга молча истекала кровью. От запаха и вида всего этого ей самой стало нехорошо. Уинни бросилась к ночному горшку, и ее стошнило.
   Убедившись, что как врач он не нужен Уинни, Типтон вытолкнул свояченицу за дверь. Смутившись от проявленной ею слабости, она поставила рядом с закрытой дверью стул и уселась ждать.
   Дверь наконец открылась. Типтон вздрогнул, увидев Уинни под дверью. Вздохнув с неодобрением, присел рядом.
   – Я же сказал тебе идти отдыхать.
   – Как можно устать, сидя на стуле? – возразила она – Скажи мне всю правду. Она очень плоха?
   Он на миг задержал взгляд на ее лице и с сожалением кивнул.
   – Хотя с виду ужасные, синяки поверхностные. А вот укусы воспалились и вызвали жар.
   – А ребенок? – шепотом спросила Уинни.
   – Она потеряла ребенка Мне очень жаль, Уинни. Я знаю, вы близкие подруги. Кто-то непростительно жестоко обошелся с ней.
   – Не кто-то. Лорд А'Корт. Ее муж. Человек, который должен был холить и лелеять ее. А вместо этого он… он… – Голос Уинни оборвался, стоило ей вспомнить избитое тело подруги. – Я не допущу, чтобы Брук вернулась к нему. В следующий раз он может ее и убить!
   – Ты слишком взволнована, Уинни, и не можешь трезво рассуждать, – прошептал Типтон, понизив голос, чтобы их не услышали за прикрытой дверью. – Ни ты, ни я ничего не в силах сделать, у этого человека есть права.
   Слезы застлали ее глаза.
   – Права?! – вспылила она. – А как насчет прав Брук? Ее нерожденного ребенка?!
   Она думала, что была ужасно черствой, завидуя тому, что казалось счастливым браком с любимым человеком. Уинни не замечала несчастья и отчаяния Брук.
   Типтон посадил ее обратно на стул, прежде чем Уинни успела встать и сделать шаг, чтобы сбежать.
   – У тебя истерика. Я пошлю Спека за Девоной. Вырвавшись из его рук, она всхлипнула:
   – Нет, нет.
   Он обнял ее, прижал к себе.
   – Тихо, тихо. Если будешь плакать, это навредит ребенку.
   Уинни насторожилась и посмотрела на него. Да, Типтон раскрыл ее тайну.
   – Как ты догадался?
   – Здесь большого ума не надо, сестренка. Ты не первая из тех, кого мне довелось наблюдать в деликатном положении.
   Она вздрогнула, почувствовав себя дурой, ведь Девона родила сына лишь в прошлом году. Логично, что Типтон все понял быстрее других, да и потом он же врач.
   – Милрой – отец?
   Она кивнула, и по щекам покатились слезы. Но, заметив в его взгляде угрожающий блеск, поспешно сказала:
   – Можешь так на меня не смотреть. Когда ты встретил Мою сестру, ты сам не мог оторвать от нее рук!
   – Но этот человек приложил к тебе не только руки, Уинни.
   – Это мой выбор, Типтон. И тебя не касается.
   Из гордости она старалась казаться неприступной. Но Типтон не отступал.
   – Снова защищаешь его?
   – Не лезь в мои дела. Ты еще хуже Брока, – бросила она.
   – У Милроя тоже есть гордость, Уинни. Ни один мужчина не желает прятаться за спиной женщины. И тем более не хочет, чтобы ты думала, что ему нужна жалость!
   Уинни поджала губы, уловив, что симпатии Типтона на стороне Кенана; это ей не понравилось, она предпочла бы видеть зятя бушующим от ярости.
   Она встала и прошла мимо него. Приоткрыв дверь, посмотрела на спящую Брук. Казалось, страх и боль молодой женщины растворились в успокоительном, которое ей дал Типтон.
   «Некоторые все же прячутся за спинами женщин», – подумала Уинни.
   Интересно, как скоро лорд А'Корт явится в дом Бедгрейнов? Из слов, что Брук говорила в бреду, Уинни поняла, что подруга отпустила кучера и никто не знал, куда она направилась. И что бы Типтон ни говорил о правах и законах, она не отдаст Брук мужу.
   – Черт, вот упрямая женщина, – ругнулся Типтон, прекрасно понимая, что никакие угрозы не помешают Уинни отстаивать интересы тех, кого она любит. – Ты меня слушала?
   Уинни закрывала дверь. Подумав, что зять имеет в виду Кенана, ответила:
   – О, да, слушала, но ты ошибаешься. Женщины тоже не выносят жалости. Уж я-то точно не выйду замуж из жалости!
   Ночью в спальню Уинни вбежала Милли, разбудила хозяйку и сказала, что внизу ее ждет лорд А'Корт. Графу потребовалось больше времени, чем она предполагала, чтобы найти жену.
   Намеренно заставляя его ждать, она неторопливо надела скромное бледно-голубое муслиновое платье с небольшим шлейфом. Круглый вырез украшали кружева. Собранные в пучок волосы Милли покрыла косынкой и проверила застежку цепочки, на которой висел золотой с жемчужиной крестик матери Уинни. Удовлетворенная своим видом, Уинни направилась вниз. Мысль о том, что благополучие Брук зависит от ее убедительной игры, давала ей больше сил, чем любое мастерство, которым можно овладеть.
   – Милорд, – поздоровалась она с графом, осторожно подмигнув лакею Гару, чтобы тот не уходил далеко. – Мою семью часто называют эксцентричной, но даже нам не приходит в голову наносить визиты в столь поздний час.
   С измученным выражением лица А'Корт пожал ей протянутую руку. Она почувствовала его дрожь.
   – Мисс Бедгрейн, простите за вторжение, но я слишком расстроен, чтобы думать о правилах приличия. Моя жена пропала.
   Как бы потрясенная известием, Уинни положила руку на грудь поверх крестика.
   – Бедняжка Брук, – искренне посочувствовала она. – Рассказывайте.
   В его глазах блеснули капельки слез.
   – В последнее время было очень много дел, и я, увы, стал менее внимателен к жене. Я сорвался, и мы поссорились. Я заперся в кабинете, а Брук ушла из дома якобы за покупками. Вышла из коляски и больше не вернулась.
   – Какой ужас! Надеюсь, ваши люди уже прочесывают Улицы?
   На миг в его взгляде проскользнуло раздражение.
   – Да, да. Но она как сквозь землю провалилась.
   Он потер глаза, чтобы остановить навернувшиеся слезы.
   Ей следовало быть очень осторожной. Этот человек чересчур вспыльчив. Если бы Уинни не видела синяков Брук, она бы подумала, что граф действительно страдает.
   – Хорошо, что вы лично принесли мне эту плохую новость. Я люблю Брук, как сестру. Мы можем что-нибудь сделать, как-то помочь?
   – Несомненно, мисс Бедгрейн. Вы можете рассказать, где моя жена, – настаивал он.
   Услышав холодное требование, Уинни отступила на шаг и нахмурилась, будто ничего не поняла.
   – Милорд, вы сами сказали, что Брук пропала, пока ходила по магазинам. Почему вы думаете, что мне известно, где она находится?
   – Почему? – повторил он и с искаженным лицом подался к ней, но остановился, заметив, что придется иметь дело с лакеем, если он хоть пальцем дотронется до нее. Бросив притворяться, что он убит горем, А'Корт сжал кулаки. – А к кому еще могла сбежать эта глупая корова, как не к милосердному ангелу всех угнетенных Лондона? Говорите же, где она!
   Уинни крепко сжала крестик и не отпускала. Ее потрясло, что лорд А'Корт знал, чем она занимается. Наверное, это Брук догадалась и поделилась с мужем. А может, он выбил из нее признание… Уинни пыталась держать себя в руках. Этот жестокий человек был способен на все.
   – К сожалению, я ничем не могу помочь вам, Милордгар проводит вас до коляски.
   Он резко подался вперед и, потеряв контроль на собой, схватил Уинни. Гар набросился на него сзади, но граф оказался очень сильным. Пока лакей пытался отцепить его от хозяйки, лорд А'Корт заломил ей руку. В суматохе с головы Уинни соскочила косынка. Милли дергала ее за платье, но сил служанки хватило лишь на то, чтобы, всхлипывая, произносить имя хозяйки.
   – Отпустите ее! – закричал Гар и ударил лорда А'Корта в ухо. Тот заревел от боли и высвободил Уинни. Они разлетелись в разные стороны.
   – Он вас ранил, мисс? – спросила служанка, помогая Уинни удержаться на ногах.
   В ответ та покачала головой, стараясь восстановить дыхание.
   – Если вы именно так обращаетесь с женщинами, неудивительно, что жена ушла от вас, – сказала Уинни, потрясенная неожиданным нападением. – Гар, доведите его сиятельство до выхода любым способом. У лорда нет времени на соблюдение правил приличия!
   – Послушай меня, ты, праведная сучка, мне нужна моя жена. Вы не сможете прятать ее от меня долгое время. Я найду ее, – предупредил А'Корт и хотел снова кинуться на нее, но Гар схватил его за грудки. – И, когда найду ее, я вернусь. – Он пытался сопротивляться, пока его тащили к двери. – Вы пожалеете, что вмешались.
   По крайней мере, подумала она, он это сказал. Слова милорда заглушились в перепалке с лакеем. Еще одно усилие Тара – и оба скрылись за дверью.
   Милли вся тряслась от страха.
   – Этот изверг говорил серьезно. Что вы будете делать, мисс?
   – Ничего. Он не сможет доказать, что я в этом замешана.
   Уинни крепко ухватилась за перила, что выдавало ее волнение. Лорд А'Корт был не первым грубым мужчиной, что встретился на ее пути, и она не собиралась поддаваться на его угрозы. Оберегая Брук, она забыла о своих собственных страхах. Кроме того, как только об угрозах графа узнают Типтон и ее отец, тот скорее призадумается о том, как бы побыстрее убраться из Лондона, а не о том, как отомстить ей. Уинни пыталась утешить себя хотя бы этим, так как этой ночью не могла уснуть.
 

Глава 19

   – О чем ты думал, когда впускал этого человека в наш дом?
   Дрейк посмотрел на стряпчего, мистера Тибала, но предупреждать его вести себя осторожнее было бесполезно, когда его мать находилась в таком возбужденном состоянии.
   – Избавь меня от истерик, мама. Мы уже и так долго обсуждаем случившееся, и у меня кончается терпение.
   Утром Рей пускали кровь, и бледность до сих пор не прошла. От усталости и слабости герцогиня опустилась на диванчик.
   – Надо что-то делать. Теперь, когда мы лишены защиты Рекстера, его внебрачный сын попытается украсть то, что по праву принадлежит нам.
   Только тогда, когда мать поднималась в свою спальню и принимала успокаивающее, он мог отдохнуть от ее бессвязных причитаний. К сожалению, лекарство действовало недолго.
   Отложив в сторону журнал, Дрейк сказал:
   – На сегодня, мистер Тибал, мы выполнили все, что запланировали. Вы можете идти, и примите мою благодарность.
   – А вы – мои соболезнования, ваша светлость, – ответил юрист и на миг задержал взгляд на вдове.
   В один миг он собрал бумаги, сложил их в портфель и ушел.
   – Тибал – хороший человек. Он помешает Милрою.
   – Помешает чему, мама? – Дрейк закрыл секретер. – Отнять этот дом или те, что у нас за городом? Ему придется иметь дело с кредиторами, с которыми мне до сих пор удавалось договориться. Рекстер проиграл в карты добрую половину семейного состояния. Будь благодарна судьбе за случившееся. Проживи он еще один день, у нас, возможно, не осталось бы и этого дома.
   Герцогиня сердито посмотрела на сына.
   – Ты не должен так говорить, Дрейк. Я знала о его пороках. Но муж был эгоистичен и потому не допустил бы бедности!
   – Я боролся, восстанавливал все, что он легкомысленно терял. Вместо того чтобы жениться по любви, я, как последний охотник за состояниями, корыстно ухаживал за теми девицами на выданье, приданое которых могло спасти нашу семью!
   Почувствовав себя виноватой, она смягчила взгляд.
   – Я ни в коей мере не хотела умалять жертвы, на которые ты шел. Ты всегда защищал наше имя и честь.
   – Вы правы, отец был эгоистичен. Он пошел бы на все, чтобы защитить свои интересы. Милрой сказал, что Рекстер собирался предоставить ему доказательства его законного рождения. Я верю ему.
   Видно было, ей стало плохо.
   – Это все ложь.
   Дрейк закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Мать была не меньшей эгоисткой, чем отец. Он так и думал, что она назовет это обманом.
   – Дай Бог, чтобы это оказалось так, мама. Но если Рекстер и правда искал Милроя тем вечером, когда погиб, то представляете, какими ценными бумагами завладел его убийца?
   – Лорд А'Корт куда-то пропал, – говорил Уинни сэр Томас, переживая, что негодяй ускользнул от него. – Слуги уже два дня не видели его.
   Она поднималась вслед за отцом в его комнату. Ей не нравилось, что отец носил с собой короткоствольное ружье. Уинни становилось не по себе, когда она видела оружие в руке отца, – уж она-то знала, как сэр Томас крут на расправу. Бедгрейн уже в третий раз пытался выследить графа. Она с облегчением услышала о том, что он даже с помощью Типтона и его слуги не сумел разыскать этого человека. Вообще ее мечтой было, чтобы лорда А'Корта так и не нашли: незачем ему было приближаться ни к Брук, ни к ее семье.
   – Может, он уехал из города?
   Сэр Томас бросил ружье на кровать и позвал слугу, чтобы тот принес халат.
   – Не думаю, девочка. Ты встала между ним и его женой. Он решил вернуть ее и разобраться с тобой, но у него ничего не получится. – Старик глубоко вздохнул. – Надо было еще набраться смелости, чтобы встать у него на пути. Теперь назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен отшлепать тебя?
   Настало время сказать ему правду.
   – Я ношу вашего внука.
   От этой новости у него дернулась бровь.
   – Да, веская причина, веская. – Увидев слугу, Бедгрейн нахмурился. – Что ты там копошишься? Принеси что-нибудь выпить, – приказал он, чтобы остаться с дочерью наедине.
   Уинни подошла к камину, над которым висел портрет матери. Сходство между матерью и дочерью казалось поразительным.
   – Вы, должно быть, расстроены.
   – Что ты не дождалась первой брачной ночи? Не ты первая, – резко ответил он. – Я видел, как Милрой смотрел на тебя. Он ни перед чем не остановился бы, пока не овладел тобой.
   – Я тоже хотела этого, папа. – Собрав всю силу воли, она посмотрела отцу в лицо. Но к ее удивлению, он не злился. – Я хочу, чтобы вы поклялись, что не будете его преследовать с ружьем в руках.
   – Зависит от того, как скоро объявят помолвку. – Сэр Томас прищурил зелено-голубые глаза. – К черту клятвы. Этот подонок женится на тебе или будет иметь дело со мной.
   – А у меня права голоса уже не осталось? Сэр Томас посмотрел на нее.
   – Как я понимаю, девочка моя, ты использовала свое право голоса, когда выбрала его себе в любовники.
   Лицо сэра Томаса стало пасмурным, словно он только что осознал, о каких вещах они говорят.
   – Я не выйду за него, – бросила она.
   – Нет, выйдешь! – проревел Бедгрейн. – А уж кем ты ему потом будешь, женой или вдовой, зависит от его поведения.
   – Вы не можете заставить меня. Нам обоим только будет хуже.
   – А кто сказал, что все браки счастливые? – возразил он. – Многие из знакомых мне мужчин едва выносят своих жен. У половины есть любовницы, а другие и любовниц терпеть не могут.
   Пораженная тем, что отец не отрицал, что и у дочери может быть подобная судьба, Уинни не выдержала:
   – А как же вы с мамой? Вы тоже ее всего лишь терпели и тут же бросились в объятия любовницы, когда она умерла?
   – Ты слишком далеко заходишь, девочка, – отрезал он и, помолчав, добавил: – Ни одна женщина не могла оторвать меня от твоей мамы. Она была для меня всем. Ее потеря убила меня!
   Боль чувствовалась с такой силой, словно Анны не стало вчера, а не годы назад. Сэр Томас взял бокал с подноса, который принес слуга, и отпустил лакея.
   – Я знаю. Беру свои слова обратно. – Уинни прикусила губу, ругая себя за то, что так обидела отца. – Разве плохо, что и я хочу быть счастливой?
   – Нет, – печально согласился он. – Хочешь сказать, что у этого Милроя нет к тебе чувств?
   На его лице отразилось недоверие. Оба подумали об одном – вспомнили последний визит Кенана и то, как жестоко его выгнали из дома.
   – Он ухаживал за мной из-за того, что хотел отомстить лорду Невину. Но мало-помалу я перестала быть безликой пешкой в их игре… Думаю, он сам, как и я, не понимал, что чувствует.
   – Я придерживаюсь прежнего мнения. Кенан Милрой тебя не достоин. – Отец положил руки ей на плечи. – Этот парень полжизни преследовал своего отца и не знал, обнять его или убить, когда окажется с ним лицом к лицу. Если ему будет кого винить в смерти Рекстера, его злость утихнет. Дай ему шанс возжелать не мести, а чего-то другого.
   Уинни вздрогнула.
   – Герцог мертв? – Голова у нее закружилась, и она ухватилась за отца, чтобы не упасть. Ее поразила мысль, что Кенан причастен к смерти Рекстера, хотя сердцем она не верила в это. – Убийцу поймали?
   – Нет. – Выражение лица Бедгрейна смягчилось. – Ах, Уинни, девочка моя! Мне не нравится этот Милрой, но я же вижу: он не из тех, кто станет прятаться в тени и нападать на безоружного человека.
   Ей стало легче от слов отца.
   – Значит, вы думаете, что он не способен на убийство?
   – Не совсем так, – поправил он. – Если бы такой, как Милрой, захотел убить, он бы не скрывался за тьмой ночи. Он бы прямо встретился со своим врагом, и все бы знали о его намерениях.
   – Вы так говорите, словно понимаете его.
   Томас прижал голову дочери к своей груди и крепко, но нежно обнял, как обнимал девочкой, когда хотел утешить ее.
   – Да, понимаю. Если мужчина претендует на мою дочь, я Должен все о нем выяснить.
   – Его жизнь была такой ужасной, – сказала Уинни, вспомнив, что Кенан рассказывал ей о своем детстве.
   – Нам всем в жизни доставалось. Но он сумел сделать себя человека. Это должно тебе кое о чем говорить.
   Уинни подняла на него глаза.
   – Может, его и выгнали из этого дома, но он еще вернется.
   Брук проснулась от прикосновения Типтона. Ее лицо исказил ужас, когда она обнаружила, что раздета.
   – Вы в безопасности, леди А'Корт. Вы знаете, кто я? Дотрагиваясь до своих повязок, она медленно кивнула головой.
   – Да, вы лорд Типтон.
   – Простите, что разбудил вас. Вы так долго спали, что я подумал, что недосмотрел какую-нибудь рану на голове.
   Постепенно вялость пропала из ее глаз. Брук приподнялась и села в постели, но Типтон уложил ее обратно на подушку.
   – Я должна идти.
   – Вы же доверяли мне до сих пор, леди А'Корт. – О том, что у нее не было другого выбора, он умолчал. – Вы помните, кто это сделал с вами?
   К ее голубым глазам подступили слезы.
   – Это он… м-мой муж.
   Типтон сжал зубы, чтобы сдержать ярость. Бедной женщине пришлось столько вытерпеть от этого человека!
   – И давно он вас бьет?
   – Муж не бил меня, милорд. Ведь у него есть право поправлять меня, – проговорила Брук без запинки, словно эти слова были глубоко врезаны в ее памяти. – Я всегда была эмоциональной и вспыльчивой. Для меня была такая честь, что он выбрал меня, сделал графиней и всегда поправлял меня, когда я ошибалась!
   Не в силах сдерживать слезы, молодая женщина разрыдалась.
   Он подумал: «Как же ей должны были заморочить голову, если она так слепо верит во всю эту чушь».
   – М-да, мадам, в последний раз вы еле выжили от его инструкций.
   Она вытерла слезы ладошкой.
   – Это была ошибка, случайность. Обычно он очень осторожен, и следов не остается. Но в этот раз он так разозлился, понимаете?
   – Что же тут не понять, леди А'Корт.
   Осмотрев ей спину и живот, он пришел к выводу, что муж избивал ее со дня свадьбы. Не все ушибы были поверхностными. Его волновало психическое состояние Брук, которая, казалось, искренне верила, что заслуживает такого жестокого обращения.
   – Мне было так больно! Надо было думать о ребенке, и я сбежала. Уинни мне не приснилась?
   – Нет. Вы приехали в дом Бедгрейнов и потеряли сознание. Уинни тут же вызвала меня.
   Ее рука судорожно скользнула вниз и остановилась на животе.
   – Ребенок? С ним все в порядке? Типтон не знал, как ему смягчить правду.
   – Мне очень жаль. Ваш ребенок не выжил. Все эти Ушибы… – Хирург замолчал, увидев, что она отвернулась и начала всхлипывать.
   – Это моя вина… моя вина, – повторяла она снова и снова.
   Типтон ничем не мог помочь, кроме как взять ее за руку и дать выплакать свое горе Он мог вылечить ее раны, но не ту, что появилась у нее в сердце. Его мысли переключились на неуловимого лорда А'Корта. Этот человек заслуживал сурового наказания. До тех пор пока его не поймают и не посадят в клетку, как животное, Типтон позаботится о том, чтобы он не добрался до его больной.
   – Мистер Милрой, как мило, что вы выполняете все капризы старой женщины! – воодушевленно прощебетала тетушка Молли.
   Они прогуливались по дорожкам Кенсингтон-Гарденз. Кенан подстраивался под шаг пожилой дамы, которая, прихрамывая, одной рукой опиралась на трость, а другой – держала под локоть Кенана.
   Улыбнувшись ей, он сказал:
   – Мэм, если честно, я всего лишь покорно принял королевское приглашение.
   Она фыркнула:
   – Если вы человек покорный, то весьма удачно этим пользуетесь для получения желаемого.
   – Давайте не будем ходить вокруг да около. У нас общая цель, и вы хотели достичь ее с самого начала.
   – Моя племянница, – согласилась Молли, довольная, что они могут разговаривать в открытую. – Вы оказались самым сложным ухажером, мистер Милрой.
   Образ Уинни всплыл у него перед глазами. Она прогнала его, решив, что для него важнее не она, а доказать свое право на наследство. Когда-то Милрой не стал бы с этим спорить.
   – Что ж, мы квиты, – и я еще не встречал такой своевольной женщины.
   Остановившись, миссис Бедгрейн принялась любоваться замком, видневшимся на горизонте.
   – Итак, каковы ваши планы?
   Носком ботинка он играл с гравием на дорожке. Судя по ее дружелюбному и заговорщическому настрою, Уинни еще не рассказала тетушке о своем ребенке.
   – В последнее время все так запуталось. Лучше мне держаться на расстоянии. Сэр Томас наверняка приказал стрелять в меня, если я посмею приблизиться к их дому.