Плахотин Александр. Тролль Ее Величества

   — Добрая запруда получилась, — похвалился братик, заряжая следующую стрелу. — Ты только мамуле не говори, ладно? Вот женюсь я, и что дальше будет? Сидеть на привязи у дома да телят гонять? Скучно…
   — Тогда чего ты хочешь? — подстрелил я до кучи еще одну невинную лошадку. Под ржание и вопли курган рос прямо на глазах.
   — А ты смеяться не будешь? — Дуди раз за разом выпустил четыре стрелы туда, за горку из тел.
   — Обещаю! — торжественно кивнул я, повторяя удачный ход братца.
   — Я вот на тебя смотрел. На дедушку Айдо и ребят из деревни. Хорошие, веселые. Что ни день, то с ними что-то новенькое происходит.
   — А семейные дела тебя больше не трогают? — высмотрел я одного умного «золотого», додумавшегося кинуться в лес не иначе как в обход. Со злорадным жужжанием полторушка угодила в его мужественный зад.
   — Скучно… — грустно повторил тролль, с сожалением рассматривая опустевшие колчаны.
   — Как думаешь, а не пора ли и нам отсюда? — засунув баргаут за спину, я достал топор. — Пока они завал разгребут, пока то да се…
   — Пошли… — бесстрастно пожал плечами Дуди. — А куда?
   — В смысле? — сошел я с дороги в лес.
   — Куда нам идти?
   — А? Ну… — и замолчал, беспомощно разведя руками. — А вот где с ребятами встречаемся, мы-то и не договорились…
 
   «Провал! Полный провал! Вот что я Винетте скажу?! — В сердцах эльф ударил себя кулаком по бедру. — Если, конечно, в живых еще останусь!»
   — Да не переживай ты так! — попытался успокоить мерно покачивающийся в седле Асама. — Ну, не сложилось, ну, не получилось, сам-то ведь жив!
   Вместо ответа Куп только с досадой посмотрел на земляка.
   — Все! Молчу… — отвернулся наемник.
   — Куп, подойди сюда, — поднял руку Айдо, остановившись у перекрестка. — Тебе это ничего не напоминает?
   Взору подъехавшего эльфа предстали останки давно сгоревшего дома.
   — «Берлога Вурдалака», — ухмыльнулся эльф, — был здесь такой трактир. Мы его с Дио по пьяни спалили. И здесь же с Луккой и Дырявым Мешком познакомились.
   — Тоже по пьяни? — поддел Асама-Заика.
   — Они тогда за Винеттой отправились, — не обращая внимания, продолжал эльф, — здесь недалеко монастырь Королевы-Мученицы.
   — Женский? — мечтательно прищурился Заика.
   — Это не монастырь, а тюрьма какая-то! — пустился в воспоминания Куп. — Широкий ров, стенам замок может позавидовать, мать-настоятельница — настоящий генерал.
   — Эй, подожди! — подскочил наемник. — Это тот самый монастырь, что вы разгромили?
   — Говоришь, стены практически неприступны? — Бор-От внимательно взглянул на привязанных к седлам Вакару и Ильд-Ми. — И далеко до него?
   — Тогда, а это было зимой, мы добрались до него пару дней.
   — Долго…
   — Так мы же на повозке ехали. Несколько раз в сугробах завязли. Сейчас, если хорошей рысью, то за день и доберемся. А что такое, мастер?
 
   — Сколько убитых? — отвлекся Яра от созерцания следов троллей, терявшихся в лесу.
   — Двое убитых, четверо раненых, — поклонился Михаэль, — и еще мы потеряли двух лошадей, господин.
   — А еще время… — прищурился Регард на полуденное солнце, — и веру…
   — Простите? — недоуменно переспросил бывший сержант.
   — Раненых только четверо? — недоверчиво улыбнулся молодой бор-От.
   — Серьезно — четверо. Ушибы и вывихи не в счет. Какие будут указания? Прочесать лес?
   — Ни в коем случае. — Яра ощерился. — Даже если мы и найдем троллей, то ничего этим не добьемся. Я так понимаю, что мастер Айдо бросил этих молодцов не столько на прикрытие, сколько для того, чтобы запутать свои следы.
   «Что ж, ваше величество, давайте рассуждать логично. — Сын короля, заложа руки за спину, отвернулся от слуги. — У них двое раненых. Необходимо несколько дней, чтобы они встали на ноги. В столицу они не пойдут: игра еще не закончена. Отсидеться в какой-нибудь деревне? Опасно: селяне могут выдать в обмен на свои жизни и спокойствие. В лесу? Также небезопасно и нет подходящих условий. Что остается? Горы Халлатетра… Где-то там монастырь, в котором воспитывалась моя сводная сестричка. А это должный уход… относительная безопасность…»
   — Михаэль, к северу от столицы есть монастырь Королевы-Мученицы, ты знаешь до него кратчайший путь?
   — Да, господин. Вы полагаете, они там?
   — Или там, или уже в столице. Полагаю, стоит сходить… посмотреть…
   — Господин, позвольте задать вопрос, — склонил голову сержант. Получив разрешающий кивок, он продолжил: — Что делать с графом Алассией?
   — Великолепный Ловар де Сус? Отпустите его на все четыре стороны. Мне он неинтересен. Пока…
   — Мне казалось, он ваш враг…
   — И что же? Хотя… — Регард де Ходер задумался. — Хотя, может, вы и правы. Приведите графа ко мне.
   Хотя де Сус и был внутренне спокоен, но, когда его привели к Яре, граф внутренне затрепетал. Он уже догадался, кем был этот молодой человек… чьим сыном.
   — Сударь, вы знаете, кто я? — Алассия кивнул. — Хорошо, мне говорили, что вы человек чести, и поэтому я спрашиваю вас, надеясь услышать откровенный, правдивый ответ. Итак, если я дам вам свободу и вы вернетесь домой живым, каковы будут ваши дальнейшие действия?
   — Честно говоря, еще не знаю… — расправил плечи де Сус. Он понял, что от его слов и их правдивости зависит не только его жизнь, а возможно, и судьба. — Отправляясь в этот поход, я ожидал узнать, кто вы, и, уже исходя из этого, планировать свои действия.
   — И каковы же они теперь?
   — Я в растерянности. События последних дней полностью изменили мои планы. Но теперь я знаю одно: если вы призовете меня под свои знамена, то я готов прямо сейчас принести клятву вассальной верности. И эта клятва будет дана от чистого сердца, а не из-за страха за свою жизнь.
   — Отлично! Я принимаю ее. И первое, что я потребую от вас, — это молчание. Никто: ни ваши друзья, ни кто другой не должны знать о моем появлении и тем более о нашем союзе. Живите, как жили… и ждите моего приказа. Вы все поняли?
   — Да… мой король!
   Обогнув Вильсхолл с севера, Айдо с эльфами и ранеными вышли на равнину перед горами Халлатетра. В вечерних сумерках взору изможденных всадников предстали зловещие стены знаменитого монастыря
   — Вот он — монастырь Королевы-Мученицы, — объявил Куп, щуря красные от усталости глаза.
   — Прямо замок какой-то, — восхищенно покачал головой Асама-Заика.
   — Изначально сооружение действительно возводилось как замок, — в первый раз за прошедшие сутки разомкнул губы бор-От. — Как загородная резиденция Гиеров. Но в один прекрасный день по никому не известным причинам был совершенно безвозмездно передан Единой Церкви, которая и превратила его в монастырь.
   — Интересно, что это был за приступ невиданной щедрости? — ухмыльнулся Куп. — Насколько я знаю это семейство, они за обрезанную монетку нищему глотку перегрызут. А здесь — аж целый замок…
   — И земли, с которых монастырь не платит ни одного из многочисленных налогов! — продолжал Айдо. — До меня доходили слухи, что это плата за молчание…
   — Все это, конечно, весьма интересно, — подытожил наемник, — но у меня один животрепещущий вопрос: мы стучимся или зря сюда приехали?
   Вместо ответа Айдо слегка тронул лошадь, направляя ее к стенам монастыря.
   — Куп, а где здесь ворота? Что-то я их вообще не вижу! — нарушил тягостное молчание Асама.
   — По-моему, вон там! — вскинул руку эльф, указывая на выделяющуюся из серой стены свежую кладку камней. — Мы же тогда взорвали ворота и часть стены. Кажется, это они и есть.
   — Шустро отстроили! — восхитился Заика. — Видать, с деньгами и рабочей силой у сестер проблем нет.
   — Замолчали оба! — резко прикрикнул мастер боя. — Подъезжаем.
   Лошади встали у самого края рва. Всадники спешились, оставив раненых Ильд-Ми и Маргу Вакару привязанными к седлам.
   — И долго мы так будем стоять? — шепнув, толкнул Купа наемник, когда ожидание затянулось. — Может, посигналить надо?
   — Стой и молчи, — раздраженно отмахнулся эльф, — нас заметили, еще когда мы выбрались из леса. В тот раз мы полдня под стенами проторчали, пока они не соизволили обратить на нас внимание.
   — Дурь, однако… — сплюнул сквозь зубы Асама. Загремели цепи опускаемого моста. Айдо, тихо приказав ждать, взошел на него, отправившись к воротам..
   — Кто вы, и что вам здесь надо? — прошипел женский голос из смотрового окошка.
   — Я бы хотел видеть мать Элизабет, — вежливо поклонился бор-От.
   — Для чего? — явно нервничала монашка по ту сторону окна.
   — Попросить помощи и ночлега, — снова поклонился Айдо, — у нас двое раненых, и все мы нуждаемся в отдыхе.
   — Ступайте с миром отсюда. Мы помолимся за вас Богу Единому и Матери Его, — монашка осенила себя знаком креста в круге. — Здесь рядом город, там вас и приютят.
   — До Вильсхолла все же далековато, а мы можем заплатить за постой. — Айдо вынул из-за пазухи кошелечек. — Как насчет золота, сестра? Или мать Элизабет предпочитает плату землями короля Гиера?
   Послушница, чуть ли не подпрыгнув на месте, унеслась прочь с удивительной для ее фигуры проворностью. Бор-От только усмехнулся ей вслед, пряча обратно пустой кошелек. Скоро послышались быстрые шаги, и в окне появилось сухое морщинистое лицо настоятельницы.
   Женщина долго рассматривала просителя, явно в растерянности, что с ним делать.
   — Ваше имя, сударь? — наконец просипела мать-настоятельница, стукнув посохом о деревянный настил.
   — Мое имя Айдо. Если угодно, мастер Айдо. Думаю, вы обо мне слышали.
   — Новости редко посещают эти стены, — уклончиво ответила мать Элизабет. — Что вы хотите от смиренных слуг Господа нашего?
   — Двоих моих друзей пытались убить с помощью яда. Насколько я разбираюсь в этом, они должны были встать на ноги еще сегодня утром, но, увы, их состояние не улучшилось. А нам предстоит еще долгая дорога.
   — Кто еще с вами?
   — Два эльфа. Они из числа послов ее величества королевы Винетты Вильсхолльской в Бревтоне.
   — Троллей случайно нет? — У старого мастера от такого вопроса буквально отвисла челюсть.
   — Нет… — наконец выдавил он из себя.
   — Выходит, вы послы Винетты. Я правильно все поняла? Тогда почему вы не идете к своей королеве? Здесь ехать-то всего ночь да день.
   — На это есть причины, сударыня, о которых я не могу говорить, — уклончиво ответил бор-От.
   — Политика… интриги… суета… — недовольно проворчала старуха. — Ладно, обождите немного. — И, повернувшись к мастеру спиной, проковыляла в темноту монастырского двора.
   Чуть-чуть погодя снова натужно заскрипели цепи, и широкие ворота плавно поползли вверх.
 
   Около тридцати «золотых» въехало в заснувшую деревню. Стучали копыта, гремела железная упряжь, скрипели кожаные седла под тяжестью седоков. То в одном, то в другом доме зажигался осторожный свет лучин, и настороженные крестьяне с испугом и надеждой вглядывались в мутные стекла окон: кого пригнала к ночи судьба, чего ждать… Или, как и два года назад, пряча баб и детей по погребам, в тайные лесные места хвататься за немудреное оружие, выходя против супостата?
   На площади, около крытого колодца, двое всадников сошли на землю.
   — Это было здесь, господин, — тихо проговорил один, — на этом самом месте.
   Второй, закутанный в длинный черный плащ с капюшоном, кивнул и, не торопясь, устроился на поговорной скамье .
   Немного посидев, молча созерцая вытоптанную вокруг землю, он встал, опираясь о начинающее гнить дерево сруба. Осторожно, словно боясь разбудить духов, таящихся на самом дне, опустил ведро в горло колодца. Набрав воды, долго пил. А когда наконец оторвался, чуть слышно прохрипел:
   — Холодная… и соленая… — Он повернулся к склонившемуся Михаэлю: — Может, это кровь?
   — Здесь много подземных ключей, господин. Возможно, из-за этого?
   — Может быть… может быть…
   — Пусть милостивейшие господа простят меня за неучтивость… — по-собачьи нагнув голову, из темноты появился староста, — но…
   — Что тебе нужно, старик? — резко развернулся к нему Регард де Ходер, сын Гиера.
   Отставленное ведро соскользнуло вниз и, с грохотом ударяясь о стены колодца, полетело на дно. И звук этот, как тревожный набат, разлился над сжавшейся в страхе деревушкой, где встретил свой последний час Проклятый Король — Гиер Одиннадцатый Кровавый.
   — Господи милосердный… — увидев лицо Яры, осенил себя священным знаком отшатнувшийся крестьянин, — Господи Милосердный! Король восстал!
   И бросился прочь, чувствуя, как в животном страхе сжимается у горла сердце и, слыша, как нагоняет его восставший дух, чтобы утащить за собой на самое дно пылающего царства Отродья.
   — Теперь по королевству пойдет слух, что король Гиер вернулся, — ухмыльнулся Михаэль вслед удирающему селянину. — А новый-то староста не в пример прежнему — пошустрей будет.
   Яра посмотрел на говорившего так, будто бы увидел в первый раз в жизни.
   — «Король вернулся»? — сел Регард на коня. — Что ж… — он повернулся к солдатам, — сжечь здесь все!
 
   Ближе к рассвету в келью, отданную эльфам, настойчиво постучали. Еще в полусне Заика моментально просунул руку под циновку, нащупывая рукоять меча.
   — И кто-й-то там? — отозвался на стук сонным голосом Куп. Оглянувшись на него, Асама успокоился — земляк полусидел на кровати с изготовленным для броска ножом.
   Дверь открылась, и в пустом проеме появилась фигура Айдо.
   — Доброй ночи, мастер, — опустил было поднятую руку Куп.
   — Скорее утро… — Бор-От вошел в низкую комнату. — Надеюсь, выспались?
   — Что-то случилось? — поднялся навстречу наемник.
   — Думаю, вам стоит на это взглянуть. Втроем они вышли на южную стену монастыря.
   Далеко, на самом горизонте еле видно пылал маленький огонек.
   — Это ж Вильсхолл, что ли? — завертел головой Асама.
   — Вильсхолл дальше и в стороне — всматриваясь вдаль, ответил Куп. — Если я не ошибаюсь, то через эту деревушку мы шли, возвращаясь в Заблудший Лес.
   — И именно там Лукка и убил отца Винетты. Ведь так? — нахмурился бор-От. — Сколько отсюда?
   — По времени? Ночь пути. Если, конечно, не заблудятся. Мастер, — Куп повернулся к Айдо, — вы считаете, что это…
   — Я уверен! — мрачно отрезал старый учитель.
   — Так что, мужики, тикаем? — вмешался наемник. — Если да, то знайте, я Маргу не брошу, даже не просите! — Под ледяными взглядами товарищей он осекся.
   — Мать-настоятельница утверждает, что яд уже практически перестал действовать, и завтра к обеду наши друзья будут на ногах, — прервал молчание Куп.
   — Значит, к обеду все будет ясно, — подвел черту Айдо. — Идите к себе и постарайтесь уснуть — завтра мне будут нужны свежие, полные сил бойцы.
   Когда эльфы удалились, бор-От не спеша отправился на прогулку по крепостной стене. Опытный глаз примечал слабые места в каменной кладке, определял, куда будет лучше встать лучникам, разместить горящую смолу…
   «Размечтался, старый дурак! — в какой-то момент остановил он себя. — И где ж ты столько людей возьмешь?! Из монашек, что ли? Скажи спасибо, если мать-настоятельница тебя прямо на копья сверху не скинет. А так сиди здесь сколько хочешь — стены практически неприступны».
   Мастер боя оказался на северной стороне монастыря. Сквозь легкую туманную дымку утра выступали серые уступы гор Халлатетра. «А ведь не так уж и далеко, — отметил бор-От про себя, — при желании можно за полчаса-час добраться». Но тут же все внутри старого мастера взбунтовалось — даже он не рискнул бы связываться с горными троллями.
   «И как только не боятся? — восхитился про себя Айдо, мельком глянув на окна келий-казарм. — Здесь же еще и орков полным-полно!»
 
   Проснувшись, Марга боялась пошевелить головой — она просто раскалывалась. Но, к немалому удивлению, уже через час боль ушла, уступив место поистине звериному голоду. Наемница поняла, что сейчас готова сожрать целиком зажаренного кабана. До самой наипоследней косточки. И то, скорей всего, будет мало.
   Опустив ноги на холодные камни пола, Рысь только сейчас сообразила, что находится не то в тюрьме, не то в каком-то монастыре.
   «Скорей всего, монастырь, — решила она, рассматривая красующийся на стене деревянный крест в круге. — Да и решеток на окнах нет. Значит, все-таки монастырь… Ну, хорошо… И что же я здесь делаю?
   Взгляд девушки остановился на столе, покрытом большой черной скатертью, под которой что-то топорщилось. Осторожно ступая, чтобы не возникло лишнего шума (мало ли что!), Вакара подошла к нему и сдернула скатерть.
   Рот моментально наполнился слюной, голова закружилась, Марга закрыла глаза. Немного постояв, она потихоньку открыла сначала один глаз… затем второй… — видение не пропадало.
   В центре стола гордо возвышалось широкое блюдо с аппетитно пахнущей жареной курицей. Вино, сыр, зелень, каравай свежего хлеба, незнакомые закуски, мелко нарезанные ломтики вяленой рыбы, миска соленых грибов, фрукты и что-то еще, отчего изголодавшийся желудок требовательно застонал, заурчал, толкая девушку вперед, заставляя ее схватить первое, что попалось под руку, разорвать это крепкими зубками и, даже как следует не прожевав, проглотить, утоляя голод.
   Остановилась Вакара, только когда еда уже не лезла в горло.
   — Да, девочка, за стол в приличном обществе тебя лучше не сажать!.. — раздался от двери насмешливый голос мастера боя.
   — Ик! — поперхнувшись, сыто рыгнула наемница.
   — Таз с водой и всем, что нужно, в углу (если ты не заметила). Приведи себя в порядок. — Айдо неторопливо взял в руки яблоко.
   Пока Рысь, разбрызгивая воду, шумно плескалась, бор-От, поигрывая яблоком, смотрел сквозь окно на высящиеся пики гор. Был уже полдень, и, как это бывает в последние недели лета, неистово пекло солнце. Айдо, закрыв глаза, представил, как в полях колосится пшеница, над садами парит аромат спелых фруктов, а неугомонные детишки, урывая последние жаркие дни, с визгом ныряют с невысокого обрыва в зеленые волны Келебсира и, выныривая, выглядывают на берегу строгих отцов, спешащих вернуть родное чадо к нудной домашней повинности.
   Айдо повернулся к вытирающей лицо воительнице, с грустью вздохнул. Молода, красива… Живи она где-нибудь среди нормальных людей, отбоя бы от женихов не было. Глядишь, нашла бы себе хорошего парня, вышла замуж, родила кучу прелестных черноволосых ребятишек, чтобы через годы, глядя на внуков, радуясь, наслаждаться заслуженным покоем старости с еще крепким, но до сих пор любящим мужем-стариком.
   Да… жизнь… И вместо свадебного вышивания в ладонях рукоять тяжелого меча, а кувшин с вечерним парным молоком корявая судьба подменила на другой, с крепким, обжигающим нутро вином, так быстро прячущим в подпол памяти минуты боли и собственной жестокости, от которых на трезвую голову начинаешь сходить с ума…
   — Я готова, мастер. — Веселый девичий голос выдернул бор-Ота из размышлений.
   — Вижу… — сильная рука осторожно положила спелое яблоко на подоконник, — вижу, тебе намного лучше.
   — Еще как! — радостно воскликнула Марга. — Чувствую себя словно на свет заново родилась. Полна жизни и сил! И готова даже без оружия, голыми руками разорвать первого, кто встанет на нашем пути!
   Образ пожилой счастливой четы задрожал и начал таять, неожиданная слеза скатилась по глубокой морщине.
   — Может, тебе, девка, родить? Так… для разнообразия. — Яблоко обиженно хрустнуло, готовое вот-вот превратиться в желто-зеленую кашицу.
   — Чего?.. — открыла ротик Вакара. — Мастер, с вами все в порядке?
   — Идем. По дороге расскажу, как ты сюда попала и что нам сегодня предстоит, — сдержав себя, оторвал ладонь от раздавленного плода старый бор-От.
   Во дворе их встретили эльфы с краснощеким и улыбающимся Ильд-Ми.
   — Мастер, — не разжимая губ, проговорил Куп, — у нас две проблемы.
   — Если ты о «золотых», что выстроились у рва, так это уже не новость и еще не проблема. А что еще стряслось?
   — Кажется, меня узнали… — воровато зыркая по сторонам, признался эльф.
   — Боится, что его бабы побьют! — усмехнулся Заика. — Что, молодец, дел натворил и ни-ни под венец?!
   Куп только скорбно посмотрел на земляка.
   — Не признавайся до последнего, — успел шепнуть Айдо, заметив спешащую к ним монашку. — Нам нужна защита этих стен и помощь монастыря. Отпирайся…
   — Вас мать Элизабет к себе зовет, — поклонилась женщина.
   — По вашу душу пришли? — настоятельница кивнула на ставших лагерем солдат.
   — Эти, что ли? — недоуменно протянул бор-От. — Понятия не имею! Может, просто мимо идут?
   — Сударь, не морочьте мне голову, — устало вздохнула монашка. — Что вы такого натворили, если вынуждены скрываться от королевы, дорогие послы?
   — Это они, а не мы… — поправил ее Куп.
   — Да-да! — кивнул Заика. — Это все они, а мы — существа мирные, безобидные.
   — Заткнись, — пнула его коленом в зад Вакара.
   — Сударыня, прошу вас поверить на слово, но мы действительно послы Винетты Вильсхолльской. А эти люди не кто иные, как перебежчики на сторону врагов королевы. Заговорщиков то есть, — пустился в объяснения Айдо.
   — И они стремятся уничтожить вас, потому как вы везете очень важные сведения и документы. Ведь так? — закончил а за бор-Ота мать Элизабет. — Очень хорошая сказочка. Но могли бы сочинить что-нибудь и поинтересней.
   — Это к автору, — вздохнул Ильд-Ми и в наступившей неловкой тишине добавил: — Забудьте!..
   — Хотите верьте, хотите нет, — начал по новой мастер боя, — но все это правда. А по поводу этих, — он кивнул на солдат, — если они ворвутся сюда, то они здесь камня на камне не оставят.
   — Верю… В это я верю охотно, — улыбнулась старая женщина. — Только здесь одна неувязочка: ворваться сюда невозможно. Эти стены неприступны. У меня сейчас другой вопрос. Ты! — ткнула она в Купа. — Полтора года назад ведь именно ты приезжал сюда за Винеттой якобы по поручению ее отца?
   — Не я! — честно признался эльф.
   — Не ты? — недоверчиво прищурилась старуха.
   — Честное слово, клянусь! — прохрипел эльф. — Чтоб мне… мужчиной не быть!
   — Ох, смотри, малой, — погрозила пальчиком настоятельница, — не будешь!..
   — Матушка-настоятельница, — к собравшимся, запыхавшись, подбежала монашка, — солдаты вас требуют.
   — Все сразу? — поднял бровь Заика.
   — Нет, один только. Он у самых ворот стоит, вас ждет.
   — Раз ждет, значит, пойдем, поговорим, — стуча посохом по каменным ступеням, начала спускаться мать Элизабет и, внезапно остановившись, повернулась к посыльной: — Эй, а как он через ров перебраться-то умудрился?
 
   Изрядно натрудив ноги, мы с братцем очутились на окраине леса только к рассвету следующего дня.
   — Кушать-жрать хочу, — надоедливо сообщил тролль в сто какой-то раз за прошедшую ночь и сегодняшнее утро.
   — Травку пожуй, — устало посоветовал я.
   — И пить! — капризно надул губищи братик.
   — Из лужицы хлебани, — за ночь эта и предыдущая фразы были отшлифованы мной до блеска.
   — А еще родственник… — это от Дуди я уже тоже слышал. — И не козел я, слышишь?!
   — Слышу, слышу… — принюхался я. В воздухе носилось что-то этакое аппетитное… но ужасно пережаренное.
   — Еда!.. — подтвердил мою догадку троллик. — Завтрак готовят.
   Переглянувшись, мы дружно ускорили шаг по направлению к цели. Осторожно ступая, мы выдвинулись из леса и растерянно замерли, глядя на…
   — Завтрака не будет, да? — обиженно промямлил братец. — Все уже сгорело, да?
   — Ага… — только и смог сказать я, рассматривая руины сожженной деревни.
   Кое-где, хитро потрескивая и глядя нам вслед, еще горел огонь. Дымились обугленные бревна, выставляя напоказ закопченные печи. Было тихо… И именно так, как бывает, когда умирает стойбище, в смысле человечья деревня.
   Мы шли по улице, что еще вчера была главной. Конечно, она и сейчас главная, только вот пуста, безлюдна и больше похожа на то, что обычно остается после разбойничьего набега.
   — Гобло? — потянулся братец за своим двуручным резаком. Я лишь пожал плечами в ответ, вытаскивая из-за спины ахаст.
   Если бы это были действительно гоблины или орки, то они увели бы скотину с собой. Ан нет — наверное, вся домашняя живность бродит вокруг пепелищ. Что-то здесь не так.
   Мы вышли на площадь, и я вспомнил эту деревеньку: именно здесь, возвращаясь к Скорпо в Заблудший Лес, я походя и свернул шею королю Гиеру. За что он и оставил мне очаровательную памятку на ноге, которая время от времени заставляла меня хромать.
   — Дуди, ты хотел пить? Вон колодец, — кивком головы указал я на водопой.
   — А ты? — заспешил тролль.
   — Пригляжу… а то мало ли что. — Пока братец набирал воду уцелевшим ведром, я внимательно оглядывался вокруг, высматривая хоть одну живую человечью душу.
   — Брр-грх-гхххх.., — захлебнулся тролль, отбрасывая ведро в сторону.
   — Ты чего?! — немедленно развернулся я к нему. Вместо ответа Дуди молча ткнул в расползавшуюся по земле… розовую лужу.
   — Подожди! — Полный нехорошего предчувствия я подошел к ближайшему догорающему дому и, найдя нечто более-менее подходящее в качестве факела, вернулся обратно. Как можно осторожнее я свесился в колодец, освещая дно.
   По осени у нас в стойбище битком набивают бочку с соленой водой свежими огурчиками, чтобы по зиме можно было полакомиться ими уже в малосольном виде. В этих краях вместо бочки используют колодцы, а вместо огурчиков — людей.