Плахотин Александр. Тролль Ее Величества

   — Слышь… Филин! — толкнул его второй приближенный безносого. — А ты часом не из «золотых» будешь, а? Ну, что под последним Гиером ходили.
   — Из них… — сглотнул сержант, соображая, к чему может привести дальнейший разговор, — только это уже давно было… — Ему вдруг стало удивительно легко и спокойно. Захотелось растянуться прямо здесь, на этих проеденных мышами и молью шкурах, и… Он счастливо рассмеялся.
   — Само, отстань от человека, — остепенил своего Череп и повернулся к Михаэлю вплотную: — Твое прошлое — это твое прошлое. Сейчас ты один из тех, кого завтра здесь уже может и не быть. Отдыхай.
   — Кирка, дружок, позови-ка сюда нашего лошадиного друга. Да поосторожней, не тревожь народ лишний раз… — каторжник с грустью взглянул на дно опустевшего кувшина, — для кого-то из них эта ночь будет последней.
 
   Череп старался не смотреть в глаза советника тайных дел. Редко кто мог выдержать прямой взгляд Вирбахта и тем более, глядя в эти пустые, отдающие мертвечиной глаза, солгать.
   В свою очередь, Вирбахт в который раз пытался понять человека, сидящего напротив него. Ему было за пятьдесят. Двадцать лет каторги, из них пять — на галерах. Судья ночного мира. Именно его приглашают разрешать споры и раздоры среди тех, кто живет по своим законам, не подчиняясь законам людским. Руки по локоть в крови, грабеж, вымогательства, пытки. Приговорен к смерти в двух королевствах грани. Любящий отец, добрый сосед, вставший грудью на защиту людишек, когда пьяная солдатня устроила погром в квартале нищих. И он же буквально на следующий день собственноручно вырезал почти весь торговый караван, отказавшийся платить ему дань. И ни одного свидетеля! Но это был он! Он! Вирбахт в этом даже не сомневался.
   И с такими… заслугами он, сам еще не ночной король, но его приближенный, соглашается быть подсадной уткой! Здесь советник просто разводил руками.
   — Что скажешь? — наконец начал разговор вельможа.
   — По поводу этого парня? Если мне будет позволено говорить прямо, господин…
   — Можешь не стесняться, — успокоил безносого советник.
   — Я бы убил его и не пожалел о содеянном. Он самый обыкновенный насильник и убийца. Лично я презираю таких, как он. Мы подсунули ему в питие щепотку фэла. Его развезло, и он начал рассказывать о своих… подвигах. — Ремесленник буквально выплюнул последнее слово. — Он был в гвардии «золотых», участвовал в рейдах по сбору дани. Я думаю, вы понимаете меня?
   — Я знаю, о чем речь, — Вирбахт кивнул.
   — Так вот, после смерти короля, кстати, он был свидетелем его смерти, наш Филин уехал к себе на родину — куда-то на юг страны. Но его нашел один из бывших командиров и заставил снова служить. Я так понял, что его шантажировали. Чем? Здесь он не раскололся. Может, в одном из рейдов наш герой проявил излишнее усердие, может, еще что. Его передали с рук на руки молодому дворянину, которого, между прочим, он боится как огня.
   — Кто такой? Как выглядит?
   — Только имя — Яра. Больше ничего.
   — Яра, говоришь? — недобро усмехнулся тайник. — Если я не ошибаюсь, то это переводится как «никто» или как «безликий»?
   Череп недоуменно повел плечами в ответ.
   — Пусть будет так. Еще что-нибудь?
   — Он должен был следить здесь за каким-то громилой. За кем именно, он не признался. И еще, когда действие фэла ослабло и Филин стал приходить в себя, то сразу же попытался выяснить, сколько он может проторчать здесь. Он очень торопится. Его ждут, и, по-моему, как раз этот «никто» ждет.
   — Ну и пусть подождет еще немного. Через день, максимум два его отпустят на все четыре стороны. — Вирбахт, достав из-за пазухи свернутый в трубочку исток бумаги, передал его каторжнику: — Это тебе.
   Безносый, не скрывая нетерпения, схватил письмо и, развернув, немедленно углубился в него. Когда чтение было закончено, он поднял голову на тайных дел советника.
   — Спасибо… господин… — довольно улыбнулся вор, — я искренне рад за то, что вы сделали для моих друзей.
   — Не за что… — пожал тот плечами, — Значит, так. Этот Филин должен выйти из камеры живым и на своих ногах. Это раз. В оставшиеся дни слушать каждое его слово, примечать каждое движение, жест. Кто он на самом деле, и зачем он здесь? От этого зависит многое. Это два. Последнее…
   Вирбахт, встав из-за стола, начал неторопливо, взад-вперед, прогуливаться по камере.
   — Я уполномочен сделать тебе предложение. Никакого пресса. Услышав подробности, ты можешь его принять, можешь отвергнуть. При отрицательном ответе все остается как есть. Но если ты успешно выполнишь порученное дело, то сможешь беспрепятственно отправиться к Хрустальному морю…
   — Вы не оговорились, господин? — Череп вскочил со своего табурета. — Я смогу отправиться в Гольлор, чтобы забрать моего…
   — Именно так. — Вирбахт, положа ладонь на плечо преступника, усадил его на место. — После этого ты сможешь либо вернуться в Уилтаван, либо уехать, куда тебе самому будет угодно. Но хватит о перспективах. Ты готов меня выслушать?
   — Надеюсь, вы не предлагаете мне убить королеву?
   — А что? — Советник, облокотившись на стол, взглянул Черепу в глаза. — Разве подобная мелочь сможет перевесить отцовскую привязанность и любовь?
   Как только заключенного увели, в расспросную камеру буквально ворвался один из «указчиков» — ближайших помощников советника.
   — Шэдаг, что случилось?
   — Плохие новости, сударь. Очень плохие.
   — Конкретнее, пожалуйста. — Вирбахт уже догадался, о чем пойдет речь.
   — Только что вернулся отряд «зрячих», которому была поручена слежка за послами Вильсхолла.
   Вирбахт с облегчением вздохнул: «Вернулся, значит, все-таки своими ногами, следовательно, живы и смогут все рассказать… или, на худой конец, написать».
   — Сколько убитых? — Его голос был спокойным и ровным.
   — Вы… вы знаете? — вытаращил глаза указчик.
   — Кажется, я распорядился определить для этого дела самых умелых и опытных. Способных проявить выдержку и трезво оценить ситуацию. Разве нет? Ладно, об этом позже. Итак?
   — Один убит, остальные тяжело ранены. Скорей всего, двое останутся калеками.
   — При возможности надо будет поблагодарить послов — на их месте я бы уничтожил выживших. Каким образом тайников доставили сюда?
   — Гномы. Торговцы с Голубых Гор. Сказали, что их попросил некий Дырявый Мешок из…
   — … из трактира «Южный Тракт», — закончил за него Вирбахт. — Дальше все интересней и интересней. Значит, нашим разлюбезным послам понадобился Фэн-Гиау? Шэдаг, помолчи минутку, мне надо подумать.
   «Им нужны наемники, — размышлял про себя главный тайник, — для чего? Вряд ли они пришли бы сюда столь малочисленным отрядом. Наверняка за Келебсиром их ждет войско охраны. Или не ждет? И им нужны люди для благополучного возвращения домой. Точно! Именно поэтому они и уговорили тролля идти с собой. Да еще и его братца-силача. Пара умелых бойцов плюс наемники. Неплохой отряд для возвращения и прикрытия! Или у них другая задача? Какая?»
   — Значит, так… — поднялся из-за стола советник тайных дел, — сегодня же, немедленно разослать наших людей вдоль границы Вильсхолла. Задача: дождаться ухода послов с территории Бревтона. Ни в коем случае не препятствовать ни им самим, ни сопровождающим их лицам. Выяснить, сколько человек и кто именно, кроме известной нам семерки, переправился в Вильсхолл. В каком месте. Себя ни в коем случае не проявлять! Вас не должны даже заметить! Говорю это в первый и последний раз. Если вас заметят, просто предупреждаю: ваши семьи имеют все шансы остаться с пенсиями по утрате кормильцев! Срок операции — два дня. По истечении срока сразу же вернуться на место. К балу старейшин чтобы все были на месте. Исполнять!
 
   На двух повозках мы подкатили к мертвой деревне. Точнее, она давно не была такой уж и мертвой, просто это я по привычке. За распахнутыми настежь воротами Фэн-Гиау слышался самый обыкновенный гвалт разухабистой пьянки, весомо подкрепленной веселым бряцаньем железа и глухими шлепками тумаков.
   Гуляли все поголовно. Когда мы вкатились на главную улицу, ни одна живая душа не обратила на нас внимания. Мне даже обидно стало! У всех свои заботы, и по какому поводу нас сюда занесло, никому никакого дела! Мимо прокачались двое мордатых мужиков в обнимку. Навстречу, чуть не попав под копыта нашей лошадки, из-за угла забора, выступил не менее пьяный бородач. Взглянув лошади в глаза, он стал, мотнул головой, протер мутны очи, плюнул в сердцах и пошел дальше, задевая плечами то борт повозки, то покосившуюся от времени неухоженную ограду. У другого угла молодой парень размеренно лупил по морде своего собутыльника, придерживая того за ворот рубахи и не иначе как собираясь выбить из того все зубы и мозги.
   Мы остановились у покосившегося дома, под окнами которого здоровенный детина в рванине лапал хохочущую полногрудую бабенку.
   Эльф вместе с Айдо, спрыгнув на землю, подошли к влюбленной парочке, выжидающе встав над ними. Те хоть бы что! Детина, уткнувшись своими телячьими губками в ушко подруги, что-то там нашептывал, между прочим, забираясь своей клешней за вырез рубахи. Девица в ответ неожиданно заржала, чем немало напугала ближайшего коня. Животинка недовольно затопала копытами, замахала хвостом и подалась назад — вместе со всей кибиткой соответственно. Уже потом тот мужчинка, который захотел посмотреть, что есть интересного и вкусного у нас с другой стороны повозки, ближе к рассвету начал кое-как передвигаться и во всеуслышание клясться, что больше не будет столь любопытным и при этом столь неосторожным хотя бы потому, что собственные ноги ему как-то дороги.
   Тем временем нашим парням надоело любоваться на милующуюся молодежь. Куп, вытащив из поясного кошеля монетку, бросил ее, явно целясь в раскрытый рот девицы. Серебро было моментально перехвачено на лету.
   — Че? — недовольно обратил на нас внимание оторванный от занятия полюбовник.
   — Бойцы. Шесть или семь, — спокойно ответил эльф, крутя в руке еще один белый кругляш.
   Малый долго смотрел оценивающе на них, на повозки и наконец разжал зубы.
   — До конца улицы и направо. Большой дом. Это все?
   Вместо ответа эльф подкинул в его сторону монету.
   Слава Небесному Троллю, мы хоть никого не подавили, пока добирались до того места. По всей видимости, разыскиваемый нами дом когда-то был общинным. Сейчас из его закопченных окон слышались пьяная ругань, грохот барабана, свист подпевающих ему дудок и рев, наверное, сотни глоток, старающихся перекричать друг друга.
   — Так, Ильд-Ми, Храу, Дуди, вы всё остаетесь с лошадьми. Будьте начеку, — приказал бор-От.
   — Я с вами хочу! — заныл было братишка.
   — Домой вернешься, — слез я на землю.
   — Жениться, да? — воспрянул было он.
   — Объяснять мамуле, почему тебя, неслуха, отправили отсюда.
   — А почему? — хитро прищурился тролльчонок.
   — А ты подумай! — в тон ему ответил я, тем временем прилаживая к поясу длинный, с локоть, стоул. Суп заранее предупредил меня о том, что к этим ды пойдем налегке. То есть без топоров, дубин и других мечей.
   Когда подаренный Дожем штоск был спрятан за голенище, все остальные вроде эльфа и Айдо были готовы.
   Мы дружно выдохнули и разом шагнули за порог не то дверей, не то ворот.
   Вот так мы и вторглись в их частную счастливую жизнь. Слева — Айдо, справа от него — МалЙавиэУиал-младший, а сзади я — гордо расправивши плечи и нагло наклонив голову… Ну, чтобы не зацепиться о притолоку.
   Не знаю, как раньше выглядело здание изнутри, но ныне это был самый натуральный кабак. Та же длинная стойка, те же столы, непонятно по какой задумке расставленные по залу, те же пивные и винные лужи под ногами, густо перемешанные с остатками еды и кое-чем еще, и куча разношерстного народа, дружно и вразнобой опрокидывающего в себя кружки.
   И хоть бы кто-нибудь башку повернул!
   Мы, постояв недолго, двинулись к стойке, по ходу невзначай расталкивая густо набившуюся толпу. Кое-как добравшись до места, Куп, звонко шлепнув ладонью по липкому дереву, попытался докричаться до стоящего рядом хозяина, о чем-то болтавшего с громадным парнем с цепью, в три ряда обмотанной на манер браслета вокруг левой руки.
   Но сколько бы эльф ни надрывал горло, трактирщик и бровью не повел.
   — Мож, врезать ему? — предложил я на ухо Айдо.
   — Не поможет, — мотнул тот головой, — здесь надо что-то кардинальное.
   — Правда? — по младости лет я еще не понимал некоторых слов. Но тут мне показалось, что я понял, о чем говорит бор-От.
   Прищурив глаза, я начал пристально разглядывать местного раздавалу. Голова плешивая, с остатками волос по бокам. Длинный, плоский, как у вороны, нос. Правда, аж с целыми тремя горбами. Круглый, сразу переходящий в шею подбородок. На нижнем куске губы не то родинка, не то вечный чирей.
   — Эй, ты, прыщ невыдавленный, поверни-ка сюда свою башку, когда к тебе обращаются добрые люди. Слышь? Кому говорю, схад гоблина!!!
   Не знаю как на улице, а здесь меня услышали.
   — Чего-чего? — прошамкал трактирщик. — К кому ты так обращаешься, сынок?
   — К вам, милостивый… — якобы запнулся я и тут же проорал еще громче: — Хозяин прокисшего пива и протухшего вина и… — Здесь я поманил его к себе пальцем. Когда багровая потная рожа приблизилась ко мне, я от всей своей тролльей души шепнул ему на ушко: — Ты когда в последний раз зубы чистил, пожиратель жакхе?
   Судя по всему остальному, Дырявый Мешок мог бы гордиться мной!
   Нет, по большому счету я к нему ничего такого и не имел. Просто за несколько последних дней лично меня просто добило то, что таких, да и не таких, как я, в принципе, молча посылают в схад, а то и куда подальше. И делают это с таким выражением морды на лице, будто я пришел просить у них в долг, причем без энтих самых порцетов и всякого срока выплаты. Кто именно это делает? То есть посылает? Отвечаю: всякие трактирщики, старички из дворца и вообще.
   Достало!..
   Так или иначе, этот мужичок из-за прилавка довольно лихо перемахнул через стойку и с ревом озабоченного бычка попытался вцепиться мне в горло.
   Естественно, безуспешно! Кто ему сказал, что я буду просто стоять и ждать, пока этот придурок будет безнаказанно выжимать из меня жизнь?
   Как только его липкие от пива пальчики оказались у самого моего горла, я, моментально ухватив то, что было перед глазами, взял это на излом и отправил все остальное через плечо.
   Вы знаете, где у меня плечо, а у обычного человечка голова? Правильно! Где-то рядом.
   Трактирщик, не тратя лишних слов, упорхнул в надвигающуюся толпу. Вот после этого я и… запнулся… что ли? Нет, правда! Ну, отослал я хама восвояси, а дальше-то что?! Мужики… те… что вокруг, недобро хмурят брови и сжимают рукояти запоясных ножей. Айдо с Купом степенно так отступают к стойке, на ходу нащупывая свое железо.
   Я не нашел ничего более умного, как, дружелюбно помахав ручкой смазливой подручной трактирщика, вежливо попросить у нее пивка.
   Пока она туда-сюда суетилась, я нагло облокотился на стойку и, обведя оскалившийся народ глазами, нахально сплюнул им под ноги. Так делал дядюшка Берг, когда получал на пару со мной по кружке холодненького, дабы показать, что на халяву здесь больше никому не обломится и собутыльник нам пока не требуется.
   Вот и я то же самое. В смысле хотел показать, что не стоит парням нарываться лишний раз, пока уши целы. Да вот только они не поняли. Совсем…
   Первый же ближайший малый с помутневшими глазами и пеной на губах кинулся мне на грудь — не иначе как сердце мое вырвать.
   Наученный горьким опытом, что с городскими дурачками, с сумасшедшими из солдафонов и другим взбешенным народом лучше не связываться, а раз связался — действуй! — я сделал шаг в сторону, заодно и отдавливая кому-то заднюю лапу. Между тем этот попрыгунчик со всего размаха рухнул грудью на стойку и, перевалившись через нее, скрылся с глаз долой под истошный вопль того, что с ногой.
   Он орал так, что в правом ухе зазвенело, и только ради того, чтобы он заткнулся и не пугал народ своим непотребным воем, я сунул ему локтем меж глаз. Парень понимающе замолчал, невесть с чего разлегшись на грязном полу.
   Мутно, но угрожающе блеснули многочисленные ножички.
   Криво улыбнувшись в ответ, я мгновенно выхватил из-за пояса и голенища свое железо. Я так разумею, что именно его размеры и остепенили людишек. И я их прекрасно понимаю — один только стоул был выкован по моей руке и уступал размером разве что среднему людскому мечу.
   Раздвинув народ в стороны, на меня вышел верзила с цепью на руке. Тот самый, что до заварушки беседовал с трактирщиком. Он встал за два шага от меня, не без неудовольствия рассматривая мою тушу.
   — Я хотел бы узнать твое имя, — раскрыл пасть поединщик.
   — А тебе оно надо? — вежливо осклабился я в ответ.
   — Чтобы знать, как звали при жизни того, кто посмел нарушить покой нашего городка.
   — Ты хочешь сказать, что эту забытую богами деревню, в которой нет места вежливости и учтивости, где забыли о законе гостеприимства, а потому всем глубоко наплевать на проезжающих путников, можно назвать городом? Прости, незнакомец, но сейчас мне крайне жалко, что я не спалил эту берлогу полтора года назад, когда был здесь проездом!
   — Как твое имя, труп?!! — зарычал человечишка.
   — Во-первых, не «труп», а Висельник. А во-вторых, Лукка. Мое имя Лукка, по прозвищу Висельник! Надеюсь, тебе стало легче?
   Не могу точно сказать, стало ему легче или нет, но он тут же убрал лапу с рукояти клинка и отступил на полшага назад. Впрочем, как и все вокруг.
   — Ты… тролль? — не то с надеждой, не то с опаской выдавил он из себя.
   — А что, не похож? — искренне возмутилась моя гордость. — Вообще-то так называют всех, кто родился и вырос в Вечной Долине.
   — Опоньки… — громко шепнул кто-то из толпы. — Никак сам «монастырский убивец» пожаловал!
   Тогда я не обратил внимания на эти слова. Я был занят другим — решил добить всех еще присутствующих своим величием и вообще!
   — А теперь позвольте представить вам моих друзей! Этого эльфа зовут Куп. Настоящее имя такое, что без бутылки и не выговоришь. А этого милого, лично мной многоуважаемого человека зовут Айдо. Или мастер Айдо. Лично для меня — просто учитель Айдо.
   И, после того как мужики сделали еще парочку шагов назад, я, засунув стоул за пояс, проорал во все горло:
   — Я хочу видеть того, кто отвечает за этот бардак, в смысле кто здесь главный. У нас есть пара вопросов к нему и одно-единственное предложение. — Я вдохнул в легкие немного воздуха: — Ну! Кто?!
   — Я. А что? — Навстречу вышел воин, и только благодаря одежде и прическе я понял, что это был… была… девушка.
 
   Черные густые волосы распущены по плечам. Мощные, но хорошенькие (по моему разумению) ножки в обтягивающих штанах из кожи буйвола. Сильные ручки, сжимающие меч за поясом. И, что самое главное, у нее такое миленькое, даже (и опять же по моему разумению) красивое лицо!!!
   Я замер, заткнулся и напрягся, непонятно с чего обильно обливаясь потом и чувствуя, как дышать становилось все тяжелей. Во рту стало сухо, а сердце вдруг запросилось на волю, яростно застучав по решеткам ребер всеми своими кулаками.
   «Вот она! Она! ОНА!!! — ударил гром в моей голове. — МОЯ!!!»
   — Меня зовут Марга Вакара. Парни называют меня Рысь. Я приветствую тебя, Лукка-Висельник, в нашем доме. Тебя и твоих друзей. — Она подняла правую рученьку с вывернутой на меня ладонью.
   Сердце сладостно заныло, лоб стал уж совсем мокрым, страстно захотелось чего-нибудь выпить и спеть.
   — Добрый вечер, сударыня, — с легким поклоном вышел вперед Айдо.
   — Приветствую вас, госпожа, — сделал шаг вперед эльф, за что заработал от Вакарочки милую улыбку, а от меня многообещающий скрип зубов.
   — У вас есть к нам дело, господа?
   — Нам нужны воины. Человек шесть или семь. В зависимости от их качеств.
   — Вам требуются люди с определенными навыками? — Получив молчаливое «да», Рысь кивнула и сделала знак следовать за ней.
   Нас привели в чистую просторную комнату на втором этаже и усадили за длинный стол. За спиной Вакары, сложив руки на груди, встал мускулистый разрисованный мужик с петушиным гребнем волос поверх выбритой головы.
   — Итак, какая нам предстоит задача и кто именно вам нужен? — Рысь отбросила назад непослушную копну черных волос. Слева у меня вздрогнуло еще сильнее.
   — Небольшая прогулка до столицы Вильхолла, — незатейливо ответил эльф.
   — И все? — недоверчиво улыбнулась Марга.
   — Скажем так, мы — приманка, охотники — орки во главе с неким человеком. Нам-то он и нужен.
   — Мы не знаем, ни кто он, ни где он, — вступил в разговор Айдо. — Мы знаем, что он ищет и ждет нас, дабы уничтожить. Нам же, в свою очередь, крайне необходимо взять его живым. Такова задача. Следовательно, нам необходимы: хороший следопыт, специалист по прикрытию и пятерка хороших бойцов ближнего боя.
   — Подойдут Саймон Синекура и Асама-Заика, — проворчал мужик. — Только я не уверен, будет ли он работать с эльфом, — кивнул он на Купа.
   — А кто он?
   — Он? — поджигая мне сердце, еще милее улыбнулась Рысь. — А он — эльф.
   — И откуда этот Асама? — нахмурился Куп. — Я так понимаю, что Заика — это его прозвище.
   — Понятия не имею. Известно только, что он был учеником друида. Откуда он и за что его изгнали, это только его дело.
   — Я могу поговорить с ним?
   — Да, конечно.
   Мужик по кивку атаманши открыл дверь и проорал во все горло в гомон трактира:
   — Заику сюда! Живо!
   — Он очень хороший боец. Я знаю Асаму уже два года. За это время его нанимали четыре раза. Никаких нареканий. Заслужил прозвище Коровья Лепешка. Правда, очень обижается, если его так называют, поэтому ребята зовут его так только между собой.
   — Добрый вечер, — вошел в комнату высокий эльф. — Звали?
   — Привет, Заика. Этот парень хочет тебя нанять.
   Асама повернулся к Купу и замер. Эльфы долго молчали, пристально разглядывая друг друга. Стоят, молчат, ни ресничкой, ни губой не дрогнут. Наконец Заика развернулся к Вакаре:
   — Кто еще идет с нами?
   — Скорей всего, Синекура и еще пятеро, кого укажет жребий. С их стороны… — воительница вопросительно взглянула на бор-Ота.
   — Трое нас и еще четверо, что ждут нас на улице.
   — Хорошо. Когда выступаем?
   — Сегодня ночью или завтра утром.
   Когда эльф молча ушел, мастер боя задал вопрос, который, похоже, теребил всех нас троих:
   — Сударыня, вы сейчас упомянули о жребии. Не могли бы вы пояснить, что это значит. Разве мы не выберем бойцов сами?
   — В какой-то степени вы и выберете. Заика и Синекура пойдут с вами потому, что вам были нужны именно эти бойцы. Остальных укажет случай. Если тот или другой каким-то образом не будет удовлетворять вашим потребностям, то он будет исключен из игры и заменен другим. Почему именно жребий? Нас здесь больше сотни, и все жаждут заработать, побывать в деле. Кто пойдет? Устанавливать живую очередь? Но мы воины, а война и удача всегда ходят рука об руку. Я тоже буду в этом участвовать.
   Мы вернулись в зал. Вакарочка с воином втерлась в волнующуюся в предвкушении толпу. Мы втроем да еще и Асама вместе с длинным и худющим, как жердь, Синекурой встали у стойки. Мне сунули в руки пять ягод вишни.
   — Ты должен повернуться спиной к ребятам и бросить в них эти штуки. Кого заденет, тот и будет выбран. А дальше уже сами будете испытывать выбранных, — объяснил мне наш следопыт. — Успеха.
   Я сделал все, как было сказано. Взял в руки вишни, развернулся, встряхнул в руке спелые, аппетитно пахнущие шарики и разом швырнул их себе через плечо.
   Раздался где торжествующий, где разочарованный, но вместе оглушающий рев. Я обернулся. Расталкивая своих, принимая поздравления и разные шуточки, выходил разноразмерный народец, и, что самое главное (у меня аж под глоткой запрыгало сердце, и запело все нутро), с разрисованным вишней лбом шла моя (без всякого сомнения, МОЯ) Марга Вакара по прозвищу Рысь.
   Она величаво встала по правую руку от уже набранных наемников, а рядом разместилась еще четверка молодцов, причем один из них тот самый, что с цепью на руке.
   Его так и звали: Цепь или, по-нормальному, Эйн Рака. Остальные представились простенько: Жгут, Резак и Кристоф, барон Зунига.
   — Я так понимаю, что настала очередь испытания, — выступил вперед учитель Айдо. Толпа одобрительно загудела. — Кто первый? — Бор-От, распустив завязки, засучил рукава.
   Наемники переглянулись, и первым вышел барон Зунига.
   — На чем будем биться, милостивый государь? — чуть насмешливо, но с почтением поклонился учителю. Выпрямившись, он подкрутил роскошный ус.
   — Как вам будет угодно, — совершенно равнодушно ответил мастер боя.
   — Я выбираю старый добрый меч. — Зрители одобрительно завопили.
   — Как скажете, — еще равнодушнее пожал плечами Айдо, принимая от Купа длинный, чуть искривленный меч.
   Они встали в стойки.
   Барон смотрел на старого мастера, стоя как вкопанный, всем своим видом показывая, что атаковать и не собирается. Бор-От тоже никуда не спешил. Наконец Зунига сделал шаг назад.
   — Если вы, сударь, не соизволите напасть, я отказываюсь с вами сражаться. — В голосе наемника звучало неподдельное уважение.
   — Отчего же?
   — В данный момент вы непробиваемы, и, несмотря на все мое умение, я не уверен, что останусь целым.
   — Принят! — отступил бор-От, опуская оружие.
   — Зачем нам нужен трус? — шепнул ему на ухо эльф.