– То, что вы сказали, это глупость! Вернее, это не глупость, но это не новое! Все это старое! Об этом писали уже сто раз! – Мужчина нервничал, брызгал слюной. – Вы, конечно, думаете, что открыли Америку, когда говорите, что сети открыты для преступников. Так вот, вы открыли велосипед! Во всем мире давно применяются надежные системы защиты. Любой сигнал, который приходит на ваш персональный компьютер, уже много раз обработан – он прошел через фильтры, разложен на части, проверен на предмет опасных составляющих и собран снова…
– Это касается прежде всего кабельной связи Интернета, – холодно заметила Милена. – А я говорю о Радионете. Кто может дать гарантию, что сигнал, пойманный вашей домашней станцией, не направлен преступником в обход всех центральных серверов, и что он не содержит разрушительные вирусы или еще что похуже?
– Да как же вы не понимаете, что это одно и то же? – заорал бородатый. – Не все ли равно, кабель или радиоволны? Все защитные системы встроены в ваш компьютер. А если они наткнутся на что-либо подозрительное, тут же отправят это для анализа на главный сервер, чтоб он все перепроверил. Это займет долю секунды, вы этой задержки даже не заметите. Извините, Милена… – мужчина извлек из кармана платок, промокнул вспотевший лоб. – Мне не стоило так горячиться. Вопрос действительно простой, только вот начинаешь раздражаться, когда он поднимается уже в тысячный раз.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Владимир Фирсов, рекламный агент предприятия "Нижегородские информационные ресурсы".
Ага, вот оно что. Наверное, его сильно достают такими вопросами. Бедняга. Ладно, Владимир, держись. Сунулся в роль оппонента – на тебе и отыграюсь. По полной программе.
– Компьютерные вирусы – это, в сущности, не так страшно, – сказала Милена. – Если даже какой-то из них, несмотря на гарантию, данную нам только что господином Фирсовым, сумеет прорваться в вашу систему и что-нибудь там испортить, к вам немедленно придет мастер и все наладит, причем бесплатно. А вот что вы скажете, уважаемый Владимир, о возможности воздействия через сети на нервную систему человека? О том, что его можно оглушить специальным сигналом? И не просто оглушить, а превратить в бесчувственное тело, лишенное всякой разумной деятельности?
Оживление прокатилось по залу волной рокота. Руки потянулись вверх, кто-то в противоположном секторе даже встал, пытаясь обратить на себя внимание. Обойдется, потерпит. Все равно он не скажет ничего такого, чего не знает Милена. Сегодня будет говорить она. Сегодня ее день.
– Ну, это уже что-то из области фантастики, – промямлил Фирсов. – Где-то писалось о том, что, якобы, уже создано что-то такое психотронное… Но ведь все равно защита это не пропустит, на то она и защита…
– Пять подростков! – Милена подняла вверх руку с растопыренными пальцами. – Пять! Именно такое количество детей подверглось за последний месяц атаке через Интернет, а точнее, через домашние станции вайднет-баттлов. И все эти случаи произошли здесь, в Нижнем Новгороде. Какого-то рода воздействие в считанные секунды погрузило их в глубокую кому. Но вы даже представить себе не можете, что произошло дальше…
"Милена, прекрати немедленно! – завопил голос в наушнике, заглушив суфлера. – Что ты несешь? Прекрати говорить глупости и вернись к правильному сценарию шоу! Иначе у тебя будут большие неприятности!"
Ага. Стив. Прорезался-таки. Прощай, Стив. Ты хороший парень, но… извини.
Милена уцепила пальцами микродинамик, вытащила его из уха и положила в карман.
– А дальше произошло вот что, – продолжила она. – Родителям этих несчастных детей позвонили некие люди, и сообщили, что, во-первых, это они ввели ребенка в кому особым, никому не известным способом, который они называют "кодированием". Во-вторых, они потребовали внести огромный выкуп за то, что раскодируют ребенка. В-третьих, они не требовали соблюдать в этом деле секретности. Они не боятся привлечения к этому делу милиции. Похоже, что они не боятся никого и ничего.
– Это что, дешевая сенсация? – спросил Фирсов, глядя на Милену изрядно выпученными глазами.
– Это сенсация. Только, к сожалению, не дешевая. Она очень дорого обошлась родителям трех детей, которые внесли выкуп. Но еще дороже – тем двум подросткам, за которых выкуп не внесли. Они погибли. Умерли, не приходя в сознание, через пять дней после нападения.
Дверца в стене – боковая, не видная зрителям, приоткрылась. И там появился Стив – разноцветный, покрытый от волнения белыми и красными пятнами. Крестообразный знак, который он яростно изображал руками, был понятен любому телевизионщику. Тушите, мол, свет, сливайте воду. Причем, адресован этот знак был прежде всего оператору. Милена оглянулась через плечо на Гришу. Гриша невозмутимо управлялся со своими камерами, скользящими по всему залу, искал наиболее выгодный ракурс. Снятые его наушники валялись на пульте. Видать, его тоже достали воплями в ухо. Молодец, Гриша. Впрочем, чего ему терять? Так или иначе его выгонят – не сейчас, так через пару недель. За пьянство, несовместимое с американским образом жизни. Но все равно – молодец. Приятно чувствовать поддержку.
Пока Милена оглядывалась, проводила рекогносцировку, в обстановке произошли изменения. Микрофоном завладел дяденька лет сорока пяти, весьма сурового вида, с квадратной челюстью и обветренным лицом. Он не поленился прогуляться – пришел собственными ногами из противоположного сектора.
– Я – сотрудник МВД Нижегородской области, – сказал он. – Должность и звание называть не буду. Фамилию – тоже, ни к чему это. Зовут меня Евгений Петрович. Я хотел бы узнать, на основании каких фактов вы сейчас тут рассказываете все это. Вот, к примеру, я не знаю ничего такого. А если бы такое произошло в самом деле, я бы уже давно это знал. По долгу службы. Прошу уточнить…
– Скоро узнаете, – заверила его Милена. – Я думаю, уже сегодня вечером об этом будет говорить весь город, и не только город – вся страна.
– И не только страна, – ехидно встрял бородатый Фирсов, – но и весь мир! Вся галактика! Вот из-за таких, извиняюсь, журналюг, которые высасывают сенсации из пальца…
Милена нажала на кнопочку и его микрофон замолчал.
– Мне рассказала об этом моя знакомая, – сказала Милена. – Это мама четырнадцатилетнего мальчика. Того самого, которого вывели из комы последним. Это случилось всего лишь десять дней назад. Для него все закончилось благополучно, насколько вообще может быть благополучным исход такой ужасной истории. Он до сих пор заикается и неуверенно двигается, не спит по ночам. Но, слава Богу, он остался жив. А вот мама его находится в страшной тревоге. Само собой, она удалила из дома игровую станцию вайднет-баттла. А потом она попыталась отключить от Радионета домашний компьютер, заставить его работать в автономном режиме. Разумеется, у нее ничего не получилось, и в конце концов она просто выключила его. Тут же к ней пожаловали представители фирмы и настойчиво попытались убедить ее, что компьютер должен работать все время. Она отказалась. Агенты фирмы продолжают осаждать ее, но пока она держится. Кстати, вся ее домашняя техника прекрасно работает без подключения к Интернету. И, самое главное! – Милена снова подняла руку, призывая к терпению телезрителей, гудящих, как рой растревоженных пчел. – Самое важное! Мама этого мальчика никак не может понять, почему о случаях электронного нападения на детей до сих пор так никто и не знает. Она попросила меня выступить в открытом эфире. Я полностью согласна с ней – и нашим детям, и всем нам грозит большая опасность! И опасность эта заключается в чрезмерном контроле нашей жизни сетевыми технологиями! К сожалению, совершенствуются не только системы защиты, но и способы преодоления этой защиты! То, с чем мы столкнулись сейчас – это новый вид преступности, основанный на воздействии на человеческую психику при помощи Интернета! Я думаю, российскому Управлению внутренних дел стоит предать гласности все случаи подобных преступлений и позаботиться об предотвращении подобного в дальнейшем!
Последние слова Милены почти утонули в шуме аудитории, повскакивавшей с мест, размахивающей руками и выкрикивающей кто во что горазд. Милена перевела дыхание, оглядела зрителей. Неплохо… Похоже, большая часть – на ее стороне. Даже Фиирсов сидит с обалдевшим видом, а мент Евгений Петрович побагровел лицом, но помалкивает. Призадумаешься, если в любую минуту из твоего монитора может вылезти жуткая гадость и лишить разума, или даже убить. Зерна, щедрой горстью кинутые Миленой, упали на благодатную почву.
До конца шоу – десять минут, но эфир так и не отрубают. Великолепно. Теперь, вероятно, уже и не вырубят – упустили время. Ага, вот еще один оппонент лезет – типичный клерк из администрации, лет двадцать пять, внешность гладкая, пиджачок за две штуки баксов. По глазам видно, что еле сдерживается от желания засветить ведущей по физиономии. Отлично. Иди сюда, мой сладкий. На тебе микрофончик. Выговорись, остынь.
– Я думаю, что мы имеем дело с хорошо спланированной, и, без сомнения, проплаченной акцией, – парень заговорил ровным, хорошо поставленным голосом, профессионально давя кипящую злость. – Цель этой акции – посеять панику на потребительском рынке и резко снизить покупку современной бытовой и компьютерной техники. С таким же успехом можно призывать не покупать автомобили, потому что они угрожают нашим детям! И еще – по выступлению ведущей программы можно судить, что она разбирается в сетевых технологиях только на уровне пользователя, проще говоря, примитивно. Я думаю, что в интересах нашего города было бы обсудить это вопрос за широким столом, с привлечением настоящих профессионалов…
– Я те покажу профессионалов! – завопила толстая тетка со второго ряда и попыталась ударить парня сумкой. – Видели мы таких, молодых да ранних! Только деньги хапать можете!..
Ого, вот это уже совершенно лишнее. Здесь шоу, а не базар. Милена вклинилась между теткой и парнем, едва не схлопотав сумкой по голове, оттеснила парня на середину сцены. Так спокойнее. Надо ж, как страсти разгорелись! Хоть пожарных с брандспойтом вызывай.
– Я и есть профессионал, – сказала она. – Я закончила Нижегородский технический университет по специальности "Системы связи и коммуникации" и до того, как придти на Си-эм-эн, работала программистом в системе закрытых игровых сетей. Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.
– Сергей Суриков, – гордо заявил парень.
Чем это он так гордится? Ах да, фамилия. Наверное сын Сурикова, видного деятеля городской думы. Почему бы и нет? Лицом похож.
– Вы знаете, что такое "клоузнет-баттл", Сергей?
– Знаю.
– Случалось играть?
– Да. А, собственно, в чем дело?..
– Вы знаете, Сергей, что уже полгода как закрытые системы сетевых игр, они же "клоузнет-баттлы" запрещены в России и во всех развитых странах?
– Да, я в курсе. Извините, мне кажется, вы начинаете уходить от темы. Ваша сегодняшняя акция…
– Вы знаете, почему "клоузнеты" запрещены? – Милена слегка повысила голос.
– Так, приблизительно… – стушевался Сериков.
– Тогда я напомню вам! – громко произнесла Милена. – Я думаю, нет нужды рассказывать о Вторжении – трагических событиях, произошедших чуть более года назад в шести крупных городах: в Нижнем Новгороде, Бирмингеме, Бостоне, Остраве, Нагое и Мельбурне. Появление гигантских Слепых пятен, нашествие орд непонятных древних людей, невероятное по жестокости истребление миллионов мирных жителей… Вряд ли вы когда-нибудь сможете забыть такое. Проведенное расследование показало, что наиболее вероятными причинами произошедшего стали искажения реальности, вызванные неизвестными науке волновыми факторами. Определенных выводов международной комиссии по расследованию так до сих пор и нет – возможно, что объект изучения слишком сложен, также вполне вероятно, что выводы настолько неприятны, что скрываются от мировой общественности. Одно известно точно – источником искажения стали клоузнет-баттлы. Несмотря на мощное экономическое и политическое лобби со стороны производителей и дистрибьюторов сетевых технологий, закрытые игровые системы были законодательно запрещены и закрыты в июле-августе 2005 года. И что же мы видим? Пустое место мгновенно заполнили почти такие же системы – только теперь открытые. Теперь они называются "вайднетами". В отличие от клоузнетов, в них не ведется игра на деньги, они гораздо более дешевы и доступны, чем элитарные клоузнеты. Дистрибьюторы открытых баттлов уверяют нас, что их системы абсолютно безопасны и ничего общего с закрытыми не имеют. Но посмотрите сами – мощные компьютеры, называемые домашними игровыми станциями, система центральных серверов, специальная кодировка сетевых протоколов – все это перекочевало прямиком из клоузнетов, почти не подвергнувшись изменениям. Более того, все это дешевеет день ото дня и становится доступным каждому! Мы едва оправились после страшной катастрофы, и снова играем в те же, очень опасные игрушки! Я думаю – наступать два раза на одни и те же грабли – удел вовсе не умных людей!
Голос ее сорвался, в горле пересохло от волнения. Милена бросила быстрый взгляд на часы. Еще две минуты шоу. Никогда еще прямой эфир не казался ей таким бесконечно длинным. Сегодня она пробежала марафонскую дистанцию.
– Я обращаюсь ко всем гражданам Российской Федерации! – произнесла она. – Я, Милена Серебрякова, ведущая передачи "Кремль № 2" международного канала Си-эм-эн, призываю к тщательному и гласному расследованию случаев электронной преступности, произошедших на территории Нижнего Новгорода! До тех пор, пока преступники не будут пойманы, пока не станет ясным механизм их действий, ни одна сетевая система, и особенно открытые игровые баттлы, не могут считаться безопасными! Я вовсе не выступаю против компьютеризации. Но мы уже начинаем забывать о том, что наша техника способна работать в автономном режиме, не будучи подключенной к Интернету. Так давайте сделаем именно это – дружно отключимся от Радионета и обезопасим свои жизни на то время, пока специалисты не найдут способ сделать сети действительно безопасными!
Молчание, на несколько секунд воцарившееся в зале, прервалось громовыми аплодисментами. Все вскочили на ноги, и хлопали, хлопали, хлопали. Милена не могла отвернуться, Милена не могла сказать ни слова. Она просто стояла, прижав руки к сердцу, и смотрела на своих зрителей. Она едва сдерживала слезы.
* * *
Милена мчалась по коридору, стараясь не глядеть на встречных, прикрывая покрасневшие глаза охапкой цветов. Шоу закончилось феерически – зрители завалили ее цветами, затискали в объятиях, зацеловали до полусмерти. Даже бородатый Володя Фирсов кричал ей в ухо, стараясь переорать остальных: "Если проблемы возникнут, звоните лично мне! Мы за вас горой! Да мы им всем так вставим…"
Хорошие люди. Но… Это ее люди. Ее target-group – именно та аудитория, на кого она рассчитывала с самого начала. Нижегородцы, пережившие кошмар Вторжения. Как ко всему этому отнесутся остальные, особенно вышестоящие – только гадать можно.
Чего там гадать? Сотрут ее в порошок прямо сейчас. Нарушение корпоративной этики – не просто проступок. Это преступление. Все они заедино – масс-медиа, пиар, производители компьютеров и прочей техники, боссы Радионета. Рука руку моет. Сволочи!
Плевать. Уйти сразу, без скандалов, не дать им возможности втоптать ее в грязь. Работа ей найдется. Найдется…
Она нырнула, как в омут, в монтажную студию, кинула на свой стол цветы. Дрожащими пальцами полезла в сумочку. Косметика… Смыть ее или убежать прямо так – размалеванным страшилищем? Господи, за что такие муки?!
Она сидела, сгорбив плечи – чувствовала, что сзади нее стоят люди. Коллеги. Теперь – бывшие коллеги. Стоят и молча смотрят на нее.
– Милена, – рука легла ей на плечо. – Я хочу тебе кое-что сказать. Повернись, пожалуйста.
Она повернулась, сжав зубы. Стив. Вид такой, словно веслом по голове его угостили. Красные пятна на лице исчезли, остались только белые. Белые пятна на белом фоне.
– Милена, знаешь, кто ты? – сказал он.
– Кто?
– Сволочь. Ты – сволочь. Можно я тебя поцелую?
Милена тупо кивнула. Здоровяк Стив поднял ее со стула как пушинку, и чмокнул в губы – не взасос, нежно. Милена разрыдалась. Она висела, едва касаясь ногами пола, в медвежьих объятиях Стива, а он слегка покачивал ее – как плачущего ребенка, и шептал на ухо:
– Сволочь ты, Милена. Хороший ты человек, Милена, я очень тебя люблю. Но все равно ты сволочь…
[1], – он показал пальцем в потолок, – а у него – свой, и так далее. Но разрешать эту ситуацию нужно все равно мне здесь, в Москве. Вы имеете уверенность, что информация, которую вы говорили, правильная? Мне очень важно это знать.
– Это правильная информация, господин Кирби, – сказала Милена.
– Э-э, Милена, я же вас просил, не зовите меня господин и на фамилию. Мы же коллеги, зовите меня Глен! У нас так принято. Вы же зовете Стива Стив, а не господин Маккристоферсон.
– Хорошо, Глен, – сказала Милена. – Так вот, эта информация абсолютно достоверна. Я сама разговаривала с этим мальчиком, и он рассказал мне кое-что интересное – такое, о чем я даже не могла говорить в прямом эфире. Это "кое-что" настолько неприятно, что могло бы вызвать панику. А я не хотела создавать панику – хотела только предостеречь.
– И что вы знаете еще?
– Я прошу прощения, господин… Глен, но это не телефонный разговор. Я действительно знаю многое, еще со времен вторжения банд в Нижний, но до сих пор молчала…
– Вероятно, мы скоро услышим это "многое" в эфире? – Кирби улыбнулся едва заметно. – И опять вы будете делать это со своей инициативой, неожиданно… э… не предупреждать редактора перед этим.
– Нет, такого больше не будет. Извините меня пожалуйста, Глен.
Милена покраснела, опустила глаза в пол. Только что была она королевой зала, кумиром аудитории. Только что гордо думала, что уйдет с телевидения без разборок и разносов. И вот, пожалуйста, краснеет мучительно, как девчонка, просит прощения…
– Я должен уволить вас, вы это знаете? – спросил Кирби.
– Да. Знаю.
– Теперь у нас могут возникать плохие отношения со спонсорами, которые дают нам инвестиции для наших программ. Потому что ваше выступление может уменьшить продажу многих товаров. Вы это тоже знаете?
– Догадываюсь…
– Так вот, Милена, – Кирби встал из кресла и навис над камерой видеофона, закрыв собой полмира. – Я не буду вас увольнять. И если кто-то будет хотеть вас увольнять, я буду… э-э… сражаться за вас. Я даю вам… как это сказать по-русски… Даю вам карт-бланш. Правильно?
– Правильно, – сказала Милена, хотя непонятно было, к чему это "правильно" относилось. – Спасибо, Глен. Спасибо вам огромное.
– Знаете, почему я так делаю?
– Нет, – откровенно сказала Милена. Стив за спиной возмущенно фыркнул.
– Стив, ты меня понял, – сказал Кирби. – А вы, Милена, нет. Потому что вы думаете, что мы, американцы, приехали сюда только делать деньги. И еще вы думаете, что мы очень хотим закрывать проблемы в Нижнем Новгороде, делать вид, что их нет, что все очень хорошо. Это не так. Совсем не так. В Америке я мог бы зарабатывать денег в два раза больше, мне предлагали там хорошее место. Но я поехал сюда, в Россию, потому что здесь… как это сказать… Я люблю русских, и я хочу, чтобы в мире знали правду о них. Свобода слова – это очень важно, Милена. Очень! И поэтому я очень уважаю вас, Милена, за то, что вы делали сегодня.
– Нет, подождите, как же так? – Милена опешила. – Я считала, что это вы, руководители телевизионных каналов, перекрываете информацию. Извините…
– Не мы. – Кирби устало покачал головой. – Это не мы. Здесь очень много разных факторов и влияний… Вы с ними столкнетесь, когда будете делать эту работу дальше. Вы сами разберетесь, кто это делает. Вам будет трудно, Милена. Вам не страшно?
– Страшно, – призналась Милена. – Я вообще страшная трусиха.
– Кто вы? – удивленно переспросил Кирби.
– Funk, – перевел из-за спины Стив. – По-русски это – трусиха.
– Не думаю, что вы – funk, – улыбнулся Кирби. – Я бы сказал по-другому, что вы – plucky girl[2] . Я дам вам большую работу и надеюсь, что вы сделаете ее очень хорошо. Желаю вам удачи…
* * *
Милена лежала в темноте, натянув одеяло до подбородка. Никак не могла заснуть – лежала и вспоминала подробности нескончаемо длинного дня.
Кирби дал ей карт-бланш, и выразилось это в довольно неожиданной форме. "Я бы хотел, чтобы вы сделали документальный фильм, в пределах двух часов, – сказал он. – Вы никогда не делали такое? Это не страшно, вам будут помогать Джорж Волски и Саша Федоров. Они хорошие мастера, у них есть международные премии… Вы покажете разговоры с жителями вашего города, сделаете видео разных разрушенных мест, найдете интересные воспоминания. И ваши комментарии, конечно, – это самое важное. Я думаю, у вас есть что сказать. Все, что вы считаете нужным. Мы, со своей стороны, финансируем этот фильм. Я свяжусь с Федоровым, он сделает смету. И ваше шоу – продолжайте его. Только очень вас прошу – советуйтесь с нами, не делайте нам больше сюрпризов"…
Стив пригласил ее на ужин в ресторан. Она отказалась, сославшись на усталость. Хороший парень Стив – белобрысый, здоровенный, забавный… Добрый. Вот Игорь не был добрым – злость и раздражительность из него так и перли. Он был законченным индивидуалистом, не пускавшим в свою личную жизнь никого. Но… Это был Игорь. Теперь он умер и его можно идеализировать до бесконечности. Плохо жить с придуманным человеком – подменять фантазией реальную жизнь. Глупо, неправильно. Но только этим и держится ее душевное равновесие – совокупностью ежедневных ритуалов, место в которых есть только для двоих – для нее и для Игоря. Вернуться домой, принять душ, в котором они так любили мыться вместе с Гошей, представить, что он снова трет ее мочалкой, намыливает ей спинку… Нет, сейчас лучше не представлять – не уснешь до утра. Представлять нужно именно в ванной. Приготовить ужин – его любимую жареную картошку с селедкой, и поставить на стол непременную бутылку холодного пива "Бочкарев" – так он любил. Поужинать, глядя в телевизор – никаких фильмов, перебиваемых чертовой рекламой, только новости. Все, как было тогда…
Она заразилась индивидуализмом от Игоря? Да, наверное, так. До того, как он умер, она не была такой. Она была намного общительнее. Она и представить не могла, что будет находить удовольствие от полного одиночества.
Это просто психическая травма, вот что. Травму нужно пережить. И тогда все встанет на свои места.
Итак, телевизионные новости. Милена не могла оторваться. Вот оно, понеслось – на всех каналах говорилось об покушениях на жизнь детей в Нижнем, и о ней, Милене Серебряковой, тележурналистке, выставившей на свет божий сенсационные факты. И первые комментарии – смущенное лицо представителя УВД, какого-то там майора Толоконникова, объясняющего, что при случаях киднеппинга принято не разглашать информацию, что это в интересах пострадавших… Ухоженная физиономия гендиректора Росинформсетей, заявляющего о новых защитных программах, разработанных заранее, и теперь применяемых в экстренном порядке… Тупо, господа. Похоже, вы не понимаете, с кем имеете дело. Это вам не вульгарные хакеры. Здесь нужен другой подход.
После ужина Мила по привычке включила компьютер, влезла в Интернет. И вздрогнула. Сама же, дура этакая, призывала сегодня всех не пользоваться сетями! Вот долбанет ее сейчас синими вспышками!
Не долбанет. Теоретически подловить ее можно. Но она не дилетант. Она профессиональный программист – давно уже позаботилась о дополнительной защите. И, само собой, она не станет играть в онлайновые игрушки или открывать видеофайлы. Все графические вставки и рекламные баннеры будут автоматически уничтожены фильтром. Она только посмотрит почту. Да, почту. Это безопасно.
Ого! Двести тридцать восемь новых писем. Нет, уже двести сорок… Двести сорок пять! Народ всколыхнулся. Сколько ж времени нужно, чтобы прочитать все это?
Она и не будет читать. Вся кипа писем пришла на ее официальный ящик, известный всем. Ругают ее там или хвалят – какая разница? Она залезет только в небольшой ящичек – личный, можно сказать, интимный, адрес которого известен только пяти самым близким друзьям. Там может быть что-то действительно интересное.
Пароль, вход. Одно письмо. "От принца Англии". Это что еще за дурь? Кто из ее приятелей шутит так тупо? Не открывать совсем, стереть? Ловушка?
Открыть обязательно – иначе любопытство замучит насмерть.