Полякова Маргарита. Варька и вурдалаки

   — Хорошо. Но здесь тебе не благотворительное общество. И даром я ничего делать не буду.
   — Чего ты хочешь? — сразу же перешел к делу Рюрик.
   — Ну, у тебя есть выбор… Ты можешь подписать со мной контракт… и с этого момента слушаться меня… когда я прикажу тебе кого бы то ни было убрать…
   — Угу. И этим "кого бы то ни было" обязательно окажется кто-нибудь из Варькиных друзей… если не она сама…
   — Или отречься от собственного замка и титула.
   — Что?!
   — А ты что, надеялся, что Тьма так и позволит тебе безнаказанно помогать Светлым силам? Нет уж, Рюрик. Тебе придется выбирать. Либо ты лэрд Тьмы, и тогда нечего спасать чьи бы то ни было жизни, либо ты нет никто и звать никак, и тогда твори чего хочешь, потому что Тьме не будет до тебя никакого дела. Предлагая заключить контракт и перейти в мое полное подчинение, я тебе еще навстречу иду…
   — Я подпишу отречение.
   — Подумай, Рюрик!
   — Я уже подумал! Так что колдуй давай! Причем в темпе, пока процесс не зашел слишком далеко… иначе еще минут несколько, и вернуть Варвару уже никому не удастся…
   — Как скажешь. — недовольно нахмурился Охрим и подошел к своему магическому зеркалу.

* * *

   Ухрин всегда знал, что он не самый лучший монах в этом мире. Поэтому даже и не пытался взывать к небу с молитвами. Он просто опустил руки, сполз вниз по стенке и закрыл лицо ладонями. Смелости выйти из палаты к Варькиным друзьям и сказать, что графиню спасти не удалось, у него совершенно не было. Да, конечно, закаленные в боях воины прекрасно знали, что рана графини была смертельной. Они все об этом знали. Однако… до последнего момента ждали чуда. Чуда, которое так и не произошло. Монах с трудом поднялся, подошел к Варькиной постели, опустился на колени и уткнулся горячим лбом в холодные простыни. Он тоже не хотел верить в случившееся! Он тоже не хотел думать о том, что для феерической графини все уже кончено! Однако ни впадать в отчаяние, ни даже давать волю собственным чувствам, священник просто не мог. Он еще должен оставить силы для того, чтобы сделать несколько шагов вниз по лестнице, предстать перед Варькиными друзьями и официально сообщить им о смерти графини. Монах собрался с силами и, пытаясь отвлечься от мрачной тишины, прочитал про себя короткую молитву.
   — Эй, Ухрин, ты спишь что ли? — неожиданно прервали его благочестивое занятие. — Во, блин, нашли кого приставить к больной девушке… — Ухрин вскинул голову и, открыв рот, уставился на недовольно протирающую глаза Варвару. — Слушай, принеси мне водички, а? Пить хочу — умираю.
   — Варька! — сжал графиню монах в своих медвежьих объятиях. — Но как же… как же так? У тебя не прощупывался пульс… и на зеркале не было никаких следов дыхания… как же такое возможно?
   — Откуда я знаю?! Я только-только свет в конце тоннеля увидела. И на тебе! Выдернули, как редиску из грядки… Что за люди?… умереть не дадут по-человечески…
   — Варька… — не верящий своим глазам монах еще раз сжал графиню в объятиях и вытер невольно набежавшие слезы. — Господи, надо же сказать всем, что ты жива! — и Ухрин пулей выскочил из комнаты.
   — Воды он мне, конечно же, не принес. — пробормотала Варька, вставая с постели и следуя за монахом.
   Появления Ухрина в зале уже ждали. И когда прослезившийся, пошатывающийся от усталости монах наконец появился, все восприняли это однозначно. Мужчины тут же начали снимать головные уборы, а с женской половины раздались приглушенные рыдания. Буквально ворвавшийся в зал Рюрик посерел и уцепился за косяк.
   — Если вы уже начали обо мне скорбеть, то хочу вас разочаровать. Не дождетесь! — прервала похоронное настроение показавшаяся вслед за Ухриным Варька.
   — Варька!!! — раздался счастливый вопль нескольких глоток, и графиня утонула в дружеских объятиях. Рюрик прикрыл глаза, витиевато выругался и облегченно вздохнул

* * *

   Надо сказать, что выздоровление воскресшей из мертвых графини пошло как по маслу. Она не пожелала оставаться в постели ни дня, тут же активно приняла участие в военных сборах, и даже в очередной раз чуть было не уволила Мернира, который заявил, что учиться сражаться на мечах — не женское это дело. Словом, затишье длилось целых полторы недели, и когда часовые принесли первые известия о том, что загнанные в Темные болота вурдалаки, наконец, активизируются, все даже облегченно вздохнули.
   — Ты будешь осторожен, правда? — пытала Рюрика Варька, заглядывая в малахитовые глаза.
   — Постараюсь. — улыбнулся черт, и его ладонь скользнула по узкой, гладкой спине вниз.
   — Ты нарочно это делаешь… — пробормотала графиня, чувствуя, как у нее тут же испаряются из головы все мысли.
   — Угу. — согласился черт, утопая в густой волне длинных Варькиных волос, пахнущих кисловатым лимонником. — Ты против?…
   На военный совет, конечно же, они опять опоздали. Впрочем… остальные к этому уже начали привыкать. Настолько, что когда Варька с Рюриком все-таки появились, их просто поприветствовали и продолжили обсуждение перспектив войны с вурдалаками дальше. В основном речь шла о качестве и количестве запасенных у разных сторон огрызков, а так же о том, кто будет прикрывать метателей мечами, поскольку вурдалаки, естественно, не станут дожидаться, пока их бесславно расстреляют, а кинутся в бой. После данного вывода глаза собравшихся невольно остановились на лэрде, доверяя честь идти в авангарде именно ему.
   — Зря вы на Рюрика смотрите. Он вам помочь не сможет. — сразу же пресекла напрасные надежды Варька. — Рюрик больше не лэрд Тьмы. А в качестве обычного черта вряд ли ему удастся сформировать войско, достаточное для прикрытия основных, вооруженных огрызками, сил.
   Рюрик скосился на Варьку и не удержался от смешка. Честно говоря, ему в свое время даже хотелось посмотреть на реакцию графини в тот момент, когда он сообщит ей, что лишился своего замка и титула лэрда. Реакция, как всегда, оказалась непредсказуемой и ограничилась одной фразой:
   — Да? Жаль. Мне так твоя ванная нравилась…
   Реакция Варькиных друзей была несколько иной.
   — А кто и за что лишил лэрда титула? — возмущенно поинтересовалась Диса.
   — Охрим. За хорошее поведение и помощь Светлым силам. — поведала Варька.
   — Я не буду подчиняться этому решению. — вздернула голову Диса. — Лэрд он и есть лэрд. И что думает по этому поводу Охрим, меня совершенно не касается.
   — Ба, Диса, да это прогресс. Ты, наконец-то, назвала его по имени. — рассмеялась Варька.
   — Однако согласие или не согласие Дисы с его решением для нас ничего не меняет. — выступил вперед Мернир. — Если Рюрик лишен титула, его магический камень, дающий ему власть над нечистью, погас. Так ведь?
   — Погас. — подтвердил лэрд.
   — По законам Темных сил без камня Рюрик считается обычным рядовым чертом.
   — И что из этого? — нахмурилась Варька, которой не понравился хозяйский тон Мернира.
   — Из этого следует, что возглавить войско нечисти, по всей видимости, придется мне. У меня, хотя бы, есть Темный талисман… — самодовольно заявил викинг. — Он, конечно, не может равняться с камнем… но у Рюрика вообще ничего нет! И он в принципе не может никем командовать, пока снова не обзаведется хоть каким-нибудь магическим символом власти! Или, на худой конец, таким же, как у меня, талисманом…
   Варька перевела взгляд с викинга на черта. Похоже, Рюрик совершенно не собирался выяснять с Мерниром отношения. Ни спорить, ни что бы то ни было доказывать, ни возмущаться… он отстранено изучал потолок и просто ждал всеобщего решения. Варька свирепо глянула на Мернира, которого Рюрик не раз и не два спасал от смерти, и который так совершенно по-свински (в лучших традициях Тьмы) с ним поступил, и ринулась на защиту черта.
   — Если тебя, Мернир, так напрягает отсутствие у Рюрика какого бы то ни было магического символа власти, это дело легко поправить. Я ему свой отдам. Тем более что у меня он все еще светится. — Варька сняла с шеи шнурок с собственным камнем и протянула его оторопевшему от такого разворота событий Рюрику.
   — Да ты соображаешь, что ты делаешь вообще?! — взбеленился Мернир, перехватывая руку графини.
   — А что я такого делаю? Насколько мне известно, добровольная передача камня никем не запрещена.
   — Не запрещена?! Да ты понимаешь, что отдавая свой символ власти, ты себя просто привязываешь к Рюрику?! Полностью! Абсолютно! Ты ему принадлежишь! — Варька задумалась на несколько секунд, а потом уточнила:
   — А Рюрика это к чему-нибудь обязывает?
   — Нет! — с наслаждением поведал Мернир.
   — А чего ты лезешь тогда? — пожала плечами Варька, решительно вкладывая камень в ладонь черта. — Владей, Рюрик. Я отдаю тебе этот символ власти совершенно добровольно. А Мернир может засунуть все свои мечты стать предводителем твоего войска куда подальше.
   — Ты не понимаешь, Варвара. — поднял на графиню тяжелый, жесткий, испытующе-пронзительный взгляд черт. — Передача камня действительно тебя обязывает. Ко всему. Принадлежать мне, быть со мной, идти за мной туда, куда я попрошу. Варвара, скажи мне, что ты будешь делать, если я тебя попрошу?
   — А что ты будешь делать, если я соглашусь? — спокойно поинтересовалась Варька, сложив на груди руки.
   Рюрик ничего не ответил. Он просто ухмыльнулся. И эта собственническая ухмылка матерого рваного волчары, больше похожая на хищный оскал, сказала Варваре гораздо больше чем все, самые выспаренные слова. Черт решительно расстегнул ворот рубахи, выудил из-под него свой погасший камень, снял его с себя и повесил графине на шею.
   — Боюсь только, Варвара, что теперь мы уже точно никуда друг от друга не денемся.
   — Вурдалаки! Вурдалаки показались на границе Темных болот! — прервал идиллическую сцену ворвавшийся в зал посыльный.
   — Я должен идти. — неохотно выпустил графиню из своих объятий черт.
   — Рюрик, пообещай мне, что ты хотя бы попытаешься быть осторожным.
   — Хорошо. — пообещал черт. — Но только в том случае, если ты ответишь мне тем же. Диса и Лукерья возвращаются к драконам. Я хотел бы, что бы ты улетела вместе с ними.
   — Хорошо. Как скажешь.
   — Неужели улетишь?! — не поверил своей удаче лэрд.
   — Улечу.
   — Ну, тогда я действительно постараюсь быть осторожным. И смогу спокойно уйти…
   — А может, прежде, чем мы разлетимся в разные стороны, графиня нам всем сказку на дорожку расскажет? — предложил Кеша, и вся компания с удовольствием его поддержала.
   — Ладно…
 
    Вершаевская сага. Сказка N7.
    "В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в Козлопыркинском уезде стояла деревня Вершаевка. И жили в этой самой деревне дед Никифор с бабкой Фросей, дед Прокопий с бабкой Марусей, дед Федор да дед Селиван. И случилась однажды в их мирной деревеньке следующая история:
    На грешной, старой и все повидавшей земле рвал на себе последние волосы безутешный дед Прокопий. Его жена, старая бабка Маруся, приказала долго жить.
    Попала бабка Маруся на тот свет, глянула вниз на безутешного деда и решила, что нечего ей на небесах рассиживаться. Корова не доена, кот не кормлен, а если деда Прокопия без присмотра оставить, так он, как пить дать, найдет заныканную от него в чулке пенсию и пропьет! Однако сопровождавшие бабку суровые ангелы назад ее не пустили, а отвели прямиком к вратам рая. Ворота, разумеется, были закрыты. А святой Петр, зевая, появился только после того, как ангелы уже сорвали голоса. Оглядел он вновь прибывшую, сверился со списком и решительно отказался пускать ее в рай.
    — Плюшками баловалась? Рок-н-ролл слушала? Деду своему изменяла? Нечего тебе в раю делать. В чистилище иди.
    Правда, в чистилище бабку тоже не пустили. И пришлось ей, бедной, отправляться прямиком в ад. А в аду творилось что-то невероятное: строились баррикады, спешили куда-то бесы, и, за неимением свободных рук, принял ее в своем тронном зале сам Сатана. Бабка Маруся глянула на нечистого, и аж зарделась вся. Высокий, красивый…. правда, уставший чуть-чуть… но мужское тело, мужское тело… Гхм… Да… Вот. Узрел Сатана нового грешника и уж приказал было вместе со всеми в кипящий котел бросить, до определения заслуженного наказания, но потом передумал. А когда бабка Маруся рассказала ему о своем житие-бытие, слезу пустил, в ноги бросился.
    — Бабка Маруся, помоги мне. Слушал я тебя, слушал, и понял, что только ты меня спасти можешь.
    — А что случилось?
    — Понимаешь, тут через час один вампир помрет. Он 11-й раз уже помирает, гад! А у нас в аду закон такой — сюда надо по собственной воле войти. Причем до утра. Иначе опять можно на землю вернуться. А эта сволочь на границе всю ночь сидит. Все нервы мне подергал, всех ведьм симпатичных соблазнил и много молодых, подающих надежды, бесов за собой на землю увел.
    Заподозрила бабка Маруся неладное и попросила показать фотографию этого вампира. Ну точно! Это был ее сосед — дед Селиван. Пораскинула бабка Маруся мозгами и решила сделать вид, что согласна. Вывели ее с почетом за границу ада, села она на скамеечку и ну ждать. Ждать пришлось недолго. Упоенный визг молодых ведьм подсказал, что к аду уже приближается герой-любовник, ветеран эротического фронта, пожилой дед Селиван. "Пожилой-то пожилой, а вон чего в аду-то творит," — подумала про себя бабка и двинулась навстречу.
    — Ба, Маруся, радость моя, какими судьбами!? — искренне обрадовался ей Селиван.
    — Хочешь я тебе вместе с Прокопием и Никифором бадью самогона поставлю? — сразу же перешла с места в карьер хитроухая бабка.
    — Хочу! — сразу же согласился Селиван.
    — Тогда вытащи меня отсюда! — потребовала Маруся. — Не ко времени я померла. У меня еще дома дела.
    — Без проблем. — пообещал Селиван и зашептался с ведьмами. Ведьмы опять завизжали и выкатили бочки с вином. К пьянке, побросав в остывающих котлах грешников, тут же присоединились черти, и веселье захороводилось. Бедный Сатана до того вымотался, бегая и призывая всех к порядку, что не заметил, как наступило утро.
    Не видел он и того, как дед Селиван уводил на землю бабку Марусю, подцепив ее под ручку и строя ей глазки."
 
   — Какие-то мрачноватые у тебя сказки, графиня, последнее время получаются. — заметил Рюрик, когда смешки в зале боле менее стихли. — Между прочим, я читал печальное повествование об очередном воскресении деда Селивана…
   — Да помню я эту неизвестно кем изданную книжицу, в которой мои сказки печатаются сами собой по мере их сочинения…
   — Остается надеяться, что эта сказка не станет последней. Хотелось бы, чтобы история деревеньки Вершаевки закончилась чем-нибудь более… жизнеутверждающим…
   — Лэрд, мы готовы. — появился в зале один из чертей, видимо, так же, как и Диса, не пожелавший считаться с решением Охрима лишить Рюрика титула.
   — Ну, все, Варвара. Мне пора…
   — Не забудь, ты обещал мне быть осторожным!
   — А ты обещала мне улететь к драконам. Ты улетишь? — тревожно всмотрелся в Варькино лицо Рюрик.
   — Да улечу, улечу… иди… только возвращайся, пожалуйста! — Варька прижалась к черту, рывком поцеловала его и отпустила. — Да иди же ты! Никаких нервов на тебя не хватит!
   Графиня всхлипнула, проводила Рюрика взглядом и пошла собирать вещи. За ней тут же последовала не менее расстроенная, проводившая Нарка Диса, и большой зал постепенно опустел.
   Чтобы приготовиться к небольшому перелету, дракону обычно требуется минуты две, не больше. Однако недовольная тем, что ее опять не взяли на войну, Лукерья копалась примерно полчаса. Давно уже собравшая все свои сумки Диса замучалась ее подгонять. Однако, в тот самый момент, когда Лукерья, наконец, исчерпала все свои капризы, и чертовка уже удобно устроилась на ней верхом, выяснилось, что Варвара все еще не готова. По крайней мере, выходить из собственного замка она никак не хотела.
   — Ну, и где она там? — нетерпеливо поинтересовалась и без того находящаяся не в лучшем настроении драконица. — Она же обещала, что полетит с нами!
   — Варька! — окликнула графиню Диса. И, когда та, наконец, появилась на пороге, облегченно вздохнула. — Ну, наконец-то… я уже думала, с тобой опять что-нибудь случилось…
   — Я взлетаю. — оповестила подруг Лукерья и взмахнула крыльями.
   — Варька, с тобой все в порядке?! — обернулась на пристроившуюся сзади графиню Диса — У тебя такой вид, как будто ты привидение увидела!
   — Хуже… Слушай, Диса, не трогай меня пока, а? Мне подумать надо… — чертовка нахмурилась, не стала настаивать, но, на всякий случай, время от времени продолжала бросать на графиню тревожные взгляды.
   Как оказалось, опасения Дисы были не напрасными. Сидящая сзади нее Варька становилась все бледней и бледней, и, наконец, просто потеряла сознание.

Глава девятнадцатая

    в которой Варька подозревает, что стала нечистью, а сражение с вурдалаками заканчивается полным уничтожением умертвий.
   Очнулась Варька от того, что ее настойчиво обдували горячим воздухом. Графиня открыла глаза и увидела склонившиеся над собой драконьи физиономии. Поняв, что Варька, наконец-то, пришла в себя, Лукерья с Мррн прекратили на нее дуть и хором спросили, как она себя чувствует.
   — Да вроде нормально… — прислушалась к собственным ощущениям Варька.
   — И все-таки, лучше тебе пока полежать… — нахмурилась Мррн. — Постельный режим в качестве профилактики еще никому не помешал.
   — Ну его… — поморщилась Варька и попыталась встать. С третьей попытки ей это даже удалось. — Эх ты, как красиво! — не сдержала она восторженной реакции, оглядываясь вокруг. — Это что, все драконы так живут?
   — Все. — скромно подтвердила Мррн, наслаждаясь графскими восторгами.
   Варька оглядела своды пещеры, украшенные драгоценными, полудрагоценными и совсем не драгоценными, но очень красиво блестевшими камнями и поняла, что идея охоты на драконов с целью их ограбления пожалуй, не такая уж дурацкая. Во всяком случае, всего нескольких камешков из подобной пещерки вполне хватило бы на долгую безбедную жизнь не только самому победившему дракона рыцарю, но и его правнукам.
   — Господи, Варвара, как ты нас всех напугала опять! — прервала меркантильные графские размышления показавшаяся на пороге драконовской пещеры Эллен. — У тебя все в порядке? Ты нормально себя чувствуешь?
   — Как тебе сказать… — неопределенно пожала плечами Варька.
   — Да уж скажи как-нибудь… — улыбнулась Эллен, но, поймав мрачный Варькин взгляд, осеклась. — У тебя случилось что-нибудь?
   — Вроде того.
   — Не хочешь поделиться?
   — Хочу. Причем наедине. Потому что мне срочно нужно с кем-нибудь посоветоваться.
   Лукерья тут же надулась, однако Мррн быстро выпроводила ее из пещеры, оставив подруг вдвоем. Эллен удобно устроилась рядом с Варькой и нетерпеливо приготовилась слушать.
   — Ну, давай, не тяни… Чего еще у тебя случилось?
   — Я стала нечистью.
   — Что?!
   — Я. Стала. Нечистью.
   — Варвара, у тебя все дома?! Человек не может поменять свой вид! Это чисто генетически невозможно! Он еще может трансформироваться… если он оборотень… но стать нечистью? Варька, не городи чепухи! Ты когда-нибудь слышала, чтобы дельфин мог превратиться в акулу? Или воробей в ворону? Или стрекоза в бабочку? Варька, существуют вещи, которых не может быть, потому что не может быть никогда! Человек и нечисть — это два совершенно разных биологических вида!
   — Не таких уж и разных. Ведь как-то же они скрещиваются…
   — Скрещиваются. Только случается это, мягко говоря…. довольно редко.
   — И в какую позу должны при этом встать звезды?
   — Причем тут звезды?
   — А каким еще образом это происходит? Наверняка для того, чтобы перешагнуть через биологический барьер, предпринять что-нибудь надо… контракт там кровью подписать, душу продать, отречься прилюдно от чего-нибудь…
   — Предпринять надо, Варвара, безусловно.
   — Что?!
   — Да какая тебе разница? Тебе все равно это не грозит!
   — И все-таки?
   — Обе стороны должны связать истинные и взаимные чувства.
   — И все?!
   — Что значит "и все"? Варька, да ты вообще имеешь представление о том, что такое истинные чувства? Это тебе не увлечение, не влюбленность и даже не страсть. Это та самая Любовь с большой буквы, ради которой можно пойти в Сибирь пешком и босиком. Я это тебе точно говорю! У меня в родне такое было! Моя прабабка по материнской линии вышла замуж за вэрлока. Так им вообще согласия на брак не давали, пока ребенок не родился.
   — Погоди, погоди, а на что же тогда Коррель надеялся? Он же прекрасно видел, что я его не люблю. И, кстати, в то, что он меня безумно любил, мне тоже, почему-то, слабо верится.
   — Варь, ты меня поражаешь порой своей наивностью. От брака с тобой Коррелю нужны были территории. А наследника он мог получить от своей второй или третьей жены.
   — Что?! Да кто б ему их завести позволил?
   — А кто бы тебя спросил? Становясь женой, ты становишься вещью. Это ты принадлежишь мужу, а не он тебе.
   — Я не выйду в этом дурацком измерении замуж! Ни за что! — Эллен тяжко вздохнула и жалостливо посмотрела на подругу.
   — Варька, да ты уже замужем.
   — Я?!
   — А кто с лэрдом Рюриком магическими камнями менялся? Я что ли?
   — Так, Эллен, тормози. Что-то у меня совсем голова кругом пошла.
   — А у меня уже не голова кругом идет, у меня уже крыша от тебя едет. Варька, ты знаешь, что обряд обмена магическими камнями как брачная церемония предусматривался сводом Темных законов чисто гипотетически? И что до сих пор ни одному владельцу не западала в голову кощунственная мысль расстаться со своим символом власти? Варька, ты вообще, хоть когда-нибудь, задумываешься над тем, что творишь? Ты отказала Хай-Ри, который, несмотря на свое пиратское прошлое, все-таки был рыцарем. Ты дала от ворот поворот наследному принцу фьорда… Спрашивается, для чего? Неужели только для того, чтобы связаться с чертом? С наемным убийцей, впавшим в немилость и оставшимся ни с чем? Варька, ну нельзя же так портить собственную жизнь!
   — Да ладно, — небрежно отмахнулась графиня, — все равно уже поздно.
   — Ничего не поздно! Все еще можно изменить! Ты должна отречься от Тьмы и официально присягнуть Свету. Тогда связавшие вас с лэрдом обязательства будут не действительными. Варька, ты еще можешь встретить хорошего человека…
   — Да не хочу я хорошего человека! Господи, Эллен, когда ж вы все это поймете-то? Не нужен он мне! Ни верный, ни правильный, ни порядочный, ни высокоморальный! Не нужен! Потому что я сама не такая. И не хочу такой быть! Елки зеленые, да если во всем этом дурацком измерении и есть нормальный мужик, то это Рюрик! Рядом с ним я ощущаю себя равной! Он никогда не пытался меня подавить, как Мернир, ничего мне не доказывал, как Хай-Ри, и он не захотел остаться на второстепенной роли, как Нарк и Ухрин. Более того, нахальный, циничный, амбициозный и больной снобизмом Рюрик стал для меня своим. Хотя очень трудно объяснить, что я вкладываю в это понятие. Я чувствую Рюрика. Между слов, между взглядов, между поступков. Я вполне отдаю себе отчет в том, кто он такой. Но я все равно доверяю ему больше, чем кому бы то ни было! Причем это доверие не имеет ни оправданий, ни объяснений, ни каких-то гарантий.
   — И тебя что, не волнует даже тот факт, что Рюрик киллер? Варвара, я не знаю, может быть ты не в курсе, но вообще-то киллеры иногда людей убивают.
   — А Хай-Ри на пиратском корабле чем занимался? Фиалки выращивал? Или, по-твоему, Дмитрий с Руальдом лучше себя вели, когда сносили голову нечисти? Абсолютно разумной, между прочим, с которой вполне можно было договориться…
   — Варька, да я все это понимаю прекрасно… но я же как лучше хочу! Поэтому и советую тебе присягнуть Свету.
   — Нет. Нет, нет и еще раз нет. Я не стану отрекаться от Рюрика. Просто потому, что не хочу. А может быть, уже и не смогу. Я, кажется, уже говорила тебе, что я стала нечистью?
   — А я тебе говорю, что ты не можешь ей стать! Варя, хоть в этом, поверь мне на слово! Или, по крайней мере, объясни, с чего это вдруг данная глупая мысль пришла тебе в голову.
   — Да вот пошла я собирать свои вещи… перед тем, как сюда лететь. Собираю, значит, глядь — а в шкафу, в самом углу, какой-то пакетик притулился. Открываю я его — и что вижу? Лежат там некие шмотки, которые я из своего измерения сюда протащила, чтоб жизнь не такой поганой казалась. И среди этих вещей — нарядные упаковки дамского счастья с крылышками. И ты знаешь, Эллен, о чем я вспомнила, на них глядя?
   — Нет!
   — Вот именно. Это и было первым, что пришло мне в голову. А затем я решила, что стала нечистью. Иначе вспомнила бы о крылатой радости еще пару недель тому назад.
   — Все равно! Человек не может стать нечистью!
   — Но согласись, Эллен, поверить в мою нечеловеческую сущность гораздо проще, чем в то, что Рюрик меня безумно любит. Что Рюрик вообще способен любить кого бы то ни было.
   — Варвара, если честно, в твою способность истинно любить верится тоже слабо.
   — Нда? Ну и какие выводы?
   — Не знаю… наверное, весь мир просто сошел с ума…. Нет, ты чего прикалываешься? Ты чего прикалываешься, скажи мне?
   — Да нет, ничего. Просто забавно неожиданно замужем оказаться.
   — Ну, что, вы насекретничались уже наконец?! — сунула в пещеру все свои три головы Лукерья. — Мне же скучно наверное… — капризно сообщила она.