Пономаренко Николай. Бандитская Лиговка

   - Ты от Полины?
   - Да...
   - Заходи.
   Дама пропустила гостя и закрыла дверь.
   Гриша Козлов стоял в узком коридоре, не зная как быть дальше. Неожиданно рука хозяйки уперлась в его ягодицы и подтолкнула вперед, к следующей полуоткрытой двери. Майор понимал, что попал то ли в баню, то ли в сауну. Бандиты любят проводить вечера, а то и ночи напролет в таких заведениях. И министры тоже. И вообще все мужики. И женщины. Все любят заодно и попариться. В раздевалке Козлов увидел на вешалках женское белье. "Подставила!", - моментально сообразил он и бросился обратно к выходу. Один раз - это проступок, а второй раз - уже болезнь и мания. Ну и сука, эта Шкворень! Надо же так подставить. За дверью наверняка мужики из службы собственной безопасности ГУВД. Утром задержали у женской раздевалки, а вечером то же самое. Маньяк!
   - Эй, ты чего? Боишься нас, что ли?
   Девушка, встречавшая гостя, ничуть не поразилась порыву Козлова убежать, спросила инфантильно, никак не заинтересованно.
   - Откройте дверь. Пожалуйста.
   - Сейчас посоветуюсь. Людмила Павловна!
   Девица открыла ещё какую-то дверь, откуда доносились женский смех и плеск воды. Девица кричала, что мужик хочет удрать, ей отвечали, что он больной и его будут лечить.
   - Тащите сюда!
   К стоявшему у входной двери Козлову стало приближаться шлепанье по полу босых ног. Нескольких. Внутри майора все сжалось. И не зря.
   - Вот он где.
   - Затаился.
   - Нормальный мужик...
   - Ну че стоишь, заходи давай.
   Четыре обнаженных женских тела в узком коридорчике и застегнутый на все пуговицы Козлов. Стоявшая впереди совсем юная девушка, чрезмерно худенькая, что только подчеркивало немалый размер её груди, медленно подошла к майору, просто взяла за руку и буднично повела за собой. Трое других снова юркнули в дверь, за которой, очевидно была баня и бассейн.
   - Все нормально, Анна Павловна, - услышал Козлов и снова затрепетал.
   Что они имеют ввиду под этим "нормально"? Что он, Козлов, попался или что мужика-производителя привели?
   - Расслабься. Меня зовут Юля.
   Девушка села на краешек кресла, закурила.
   Вторая Юля за сегодняшний день! Одна утром чуть не наступила на него, подглядывающего за женщинами, шум подняла. Другая сидит себе в чем мать родила и требует расслабухи.
   - А тебя как зовут?
   - Григорий.
   - Раздевайся, Гриша.
   Козлов стоял в нерешительности. Девушка тоже ничего не предпринимала. Через минуту бездействия в раздевалку вошла коренастая крепкая, располневшая женщина в купальнике.
   - Привет, ну что стоишь? Юля, кончай дымить и помоги клиенту.
   Бывшая гимнастка Люда, состоявшая когда-то в сборной СССР, после травмы стала не нужна советскому спорту и чиновники спровадили её "на гражданку", выдав слабенькое пособие. Вышла замуж, родила двух дочерей. Муж её, как ни старался, не выстоял перед сильной, чисто мужицкой натурой Людмилы Павловны и сбежал. Женщина-кремень поднаторела в оккультных науках, целительстве, прирабатывала уроками гимнастики в школах и массажем, а когда пришла псевдодемократия и свобода с полным бардаком, была готова к свершению крупных дел. Основала свое ТОО "Грация", арендовала три дня в неделю помещение у знакомого тренера-тяжеловеса для своих занятий с группой женщин. А по вечерам весь комплекс оказывался в её распоряжении. "Грация" спортивная во внеурочное время превращалась в "Грацию" развлекательную. За много лет тренерства в списках Людмилы Павловны состояло полторы тысячи симпатичных фигуристых девушек и женщин с их полными психологическими характеристиками. Она могла подобрать пару по вкусу любому клиенту. Если была нужна определенная женщина, пускала в ход все средства, чтобы заполучить её. Вплоть до разрушения семейных уз. Наработанная клиентура, папки компромата на мужиков различных рангов ограждали её от претензий милиции. Только эта чумная Шкворень чуть не закрыла "Грацию". Не было на неё компромата, потому как она женщина. Довела дело до прокуратуры и только там споткнулась. А потом Полине стало не до Людмилы - перевели её из угрозыска на лиговскую землю начальствовать. Но глава "Грации" запомнила сучье-волчью хватку ментихи. Утренний приказ Шкворень выполнялся безоговорочно. Людмила Павловна созвала на вечер пятнадцать лучших, услуги которых оплачивались достаточно высоко. "Грация" влетала больше чем на тысячу долларов.
   Всего этого Козлов не знал. Мощная дама в купальнике отобрала докуривать сигарету у Юлии, чьи освободившиеся руки заскользили по одежде майора Григория. Дама в купальнике не потрудилась закрыть за собой дверь и Козлов завороженно смотрел на помещение с бассейном, где резвились в воде, играя в мяч, с десяток девушек. Не девушек, а нимф. Блондинки и брюнетки, все высокие и стройные, с привлекательными личиками. Козлов и не заметил как был раздет догола. Попытался попридержать трусы, но вспомнил приказ Шкворень делать все, что скажут и расслабился.
   - Будь что будет.
   Дальнейшее было как в тумане. Козлов плескался в цветнике водяных лилий, потел в сауне в тесноте обнаженных тел, тянул холодное вино из одного бокала с сидящей у него на коленях Юлией, стонал, лежа на хрустящей простыне, когда ему делали тайский массаж и хохотал, вспоминая как утром с замиранием сердца ложился на пол, чтобы подсмотреть за женщинами.
   - Ну дурак, ну козел!
   Выйдя в очередной раз из парилки, отхлестанный березовым веником и сиськами, Григорий шумно упал в бассейн, вынырнул и ...обалдел. Прямо перед ним вынырнула женская головка, спросила "Ну как?" и снова погрузилась в воду. Козлов стал тонуть. Эта головка была с лицом Полины Ивановны Шкворень! Рот с отвисшей челюстью наполнила вода, Козлов поперхнулся, слегка пришел в себя. В бассейне было ещё три плескавшихся девушки. Одна из них легко выскользнула из воды, попрыгала на одной ноге, приложив руку к уху. Фигура не хуже, чем у других подобранных для этой вечеринки женщин. И снова Козлов, увидев девушку в профиль, не поверил глазам. Вылитая Шкворень!
   - Пора линять, а то уже глюки начинаются.
   Но Козлова отпустили только в пять утра. Заезжавшая проконтролировать исполнение приказа, пообщаться с Людмилой Павловной, а заодно и попариться, начальница РУВД ещё раз велела выдрючить майора так, чтоб на всю жизнь отбило охоту подглядывать за добропорядочными гражданками. Сидя в парилке и слушая рассказ Шкворень, путаны в голос хохотали, до слез, до коликов.
   - Так что услужите, девочки. Работник из него что надо, не хочется терять. Ну ладно, Людмила, сполоснусь и поеду посты проверять.
   - Ну у тебя и работка. Третий час ночи.
   - Для вас тоже третий час.
   - Нам деньги платят, а тебе пособие.
   - Устану - перейду к тебе. Возьмешь?
   - А по совместительству?
   - Не годится.
   Одеваясь наедине с Людмилой Павловной, Шкворень предупредила:
   - Имей ввиду, если что - не пожалею. Держи здесь порядок. Ежели узнаю чего - вмиг закрою. И что-то давно из твоего заведения информации нет.
   - Стучать, что ли?
   - Помогать раскрытию преступлений, милочка. Шепчи мне, ладно?
   Увидев за приоткрытой дверью радостно плавающего Козлова, улыбнулась.
   - Что-то он все ещё на плаву. Изголодался, бедненький Геббельс. Закрой за мною.
   В восемь утра впервые за долгое время майор Козлов не пришел в любимый бассейн. В полдень в отдел ГАИ заглянула Полина Антоновна.
   - Ну как?
   Козлов тут же вспомнил вынырнувшее перед ним бурной ночью лицо с этим же вопросом.
   - Вы же знаете, после бассейна я не чувствую усталости.
   - Разберись со знаками. В районе понавешано запрещений о стоянках и остановках, а их никто не соблюдает. Или убери лишние или гоняй нарушителей, чтоб не смеялись над нами. Запрещающие знаки висят, а машины стоят в наглую. И мигалки поснимай с тех, кому не положено, начальник главка этот вопрос держит на контроле.
   - Есть!
   Козлов впервые пригляделся к фигуре подполковницы, направлявшейся к своей машине.
   - А она и вправду женщина...
   ПОПАЛИСЬ
   Они получили сообщение об открытой двери в квартире. Они выехали срочно, на удивление быстро - УАЗик оказался прямо под окнами РУВД - только что вернулся с очередной чернухи. Дежуривший от УРа заместитель начальника Остап Ограбнюк свистнул оперативников Тамбовцева Толю и Казанского Антона. С шилом в заднице помчались на место происшествия.
   Что дверь квартиры напротив приоткрыта заметили соседи. Долго уже приоткрыта. Оперативники приехали, посмотрели - правда, лажи нет, солидная дверь, приоткрытая, а из квартиры - ни гу-гу. Входить не стали. Иначе вторжение. Ограбнюк позвонил. Еще раз. Тихо.
   - Спят, просто, забыли запереть.
   - Т-с-с-с, - шипит Ограбнюк..
   Взялся за ручку двери, открыл пошире. Тихо. Еще раз позвонили шарканье по полу женских тапочек.
   - Чего надо?
   Заспанная тетка нарисовалась на пороге. Жмурится от света и ничуть не удивлена незнакомцам.
   - У вас дверь открыта, соседи беспокоятся.
   Спросонья хозяйка спокойно и лениво пояснила, что муж, наверное, дверь не запер.
   - За сигаретами пошел. А ещё за пивом, мало показалось для вырубона пошел добавлять.
   Тамбовцев и Казанский заскучали. Надо отзвониться в дежурку, чтобы тревогу сняли.
   - Можно позвонить?
   - Пожал - ста.
   Надо сказать, что Тамбовцев был стрижен почти под ноль. Как после зоны. А
   Казанский только что пришел со встречи с агентами. Та ещё видуха. А вечно хмурый здоровенный Остап Ограбнюк и вовсе не внушал доверия.
   Тетка впустила людей спросонья, а потом анализировать стала. Чего-то они больше на бандюков смахивают, чем на милицию.
   - Вы кто такие?
   Заместитель начальника ОУР махнул своим затертым служебным удостоверением:
   - Майор Ограбнюк, - буркнул он.
   В дежурке все знакомые, свои ребята. Опер Тамбовцев докладывал по телефону, как показалось хозяйке квартиры, несуразицу:
   - Антон, мы в адресе. Только пьянь, криминала нет. Все ништяк.
   Женщина, настороженная тем, что в её доме возможен криминал, решила обороняться. Этот, толстый, сказал вроде "ограб...". Потянулась за утюгом. Потихоньку, незаметно. Просыпаться стала.
   - Как вы сюда попали?
   - Дверь была открыта.
   Женщина, начинающая раскусывать незваных гостей, ещё больше заволновалась от продолжения разговора лысого по телефону.
   - Заявок больше нет? Ни грабежей, ни разбойчиков? Нет? Будут!
   И Тамбовцев получил удар по башке. Утюгом.
   Уже уходившие из квартиры Ограбнюк и Казанский услышали за спиной звук удара, причитания и мат Тамбовцева, визг женщины и грохот распахнувшейся двери. Коридор переполнился народом. Из второй комнаты выскочили двое мужчин с ломиками.
   Пока женщина спала, в её квартиру, дверь которой забыл закрыть муж, влезли воры. Они оба охренели от появления милиции и идиотизма ситуации.
   За пол часа до этого воры, Черновол и Козьмин, случайно наткнулись на улице у ларей на подарок судьбы - выпивоху, лыка не вязавшего. Он тут часто обретался. Всегда при деньгах и всегда пьяный. Хазу его наметили, ждали случая.
   - Пока он тут ошивается, пошли посмотрим благосостояние.
   - А если баба дома?
   - Уйдем. Я ж сказал, посмотрим.
   Хозяйка на звонок не открыла. Черновол и Козьмин ошибочно подумали, что хата пустая. Хотели ломиком отжать дверь, но взявшись за ручку, открыли без всякого труда.
   - Забыл запереть спьяну.
   Вошли в коридор. В этот момент осторожный сосед из квартиры напротив перед тем, как выйти на площадку, посмотрел в дверной глазок. Кто-то вошел к Григорию.
   Черновол и Козьмин не очень обрадовались убранству квартиры Григория. Но навестить стоило. Посуда, теплая одежда, коллекции марок и бабочек... Взятые тут же сумки потихоньку наполнялись. Спящая мертвым сном в соседней комнате сожительница Григория их не страшила. И вдруг - звонок. Потом вошли, потом разговор и слова "майор Ограбнюк". Воры затаились. До самоотверженных действий хозяйки все складывалось в их пользу. Квартиру не стали шмонать. Судя по голосам, их всего двое. В момент нападения с утюгом Черновол понял, что теперь милиция долго не уйдет из квартиры. Решил прорваться в возникшей суматохе. Ему удалось проскользнуть мимо раненого Тамбовцева и придерживающего его Ограбнюка, но третий, Казанский, огрел героя по башке. Задержал, короче. Следом за Черноволом выскочил Козьмин. Сожительница Григория после удачного опыта с Тамбовцевым приободрилась и прицелилась в новое действующее лицо.
   - Тут вас целая шайка!
   И свалила Козьмина. Пьяный Григорий, явившийся домой через минуту, увидел в коридоре троих в наручниках, включая его сожительницу, и двоих без наручников, перевязывающих третьего. Григорий пьяно предупредил:
   - Мужики, потише, у парадняка воронок стоит. Выпьем?
   ЭХ, МАТЬ...
   Она когда-то работала в детской инспекции, понатерпелась, надорвала сердце... Можно с ума сойти, когда ежедневно видишь как малые детки начинают свою жизнь.
   Когда-то ей позвонила какая-то женщина, сказала, что у неё двое сироток, которых надо приютить. Капитан милиции Полина Шкворень предложила послать за ними машину, но ей ответили, что они недалеко от отделения и придут сами. Полина созвонилась, заказала транспорт для отправки детей в детский дом.
   Вскоре к ней в кабинетик вошла исхудавшая женщина, бедно, но опрятно одетая, прикатила на колясочке трехлетнюю девочку и пацана привела лет пяти. Представилась Екатериной Аркадьевной и заговорила без надрыва, без плача.
   - И жалко их и не могу больше содержать. Сама мать-одиночка, сына воспитываю. Из последних сил держалась, недоедала. Решила подработать, а попала в большие долги. Увидела объявление, что требуется нянька, позвонила. Мамаша этих ребятишек попросила присмотреть за ними пару недель, обещала хорошо заплатить. Привезла их ко мне, оставила банку с гречневой кашей, сказала, что зайдет вечером и пропала. Я ей звонила, а соседи отвечают, будто уехала она к бывшему мужу и ещё не вернулась. Детки, вы только посмотрите какие умненькие, так бы и не расставалась с ними, как родные стали. Если бы деньги были... Сын отругает сегодня, привык к ним, за брата и сестру принял, всем сердцем. Но кормить их нечем.
   Сказав про еду, женщина все-таки не выдержала и разрыдалась. Полина сбегала в дежурку, отобрала у офицеров булку, пару котлет, конфисковала бутылку минералки и дала две десятки, чтобы сгоняли в магазин за йогуртом и молоком.
   - Опять всемирная мамаша закуску отобрала. Ты бы сама родила кого-нибудь, а? Хочешь, поможем?
   Мужикам бы поржать. Они все понимают, но ржачкой своей защищаются от того, чтобы не заплакать или не грохнуть кого-нибудь от обиды и озлобленности.
   Маринка с удовольствием стала сосать котлету. Брат Саша половинку своей съел сразу и стал ждать пока сестра не расправится с кушаньем. Вдруг ещё захочет? Только булку жевал. Подходил к ней и спрашивал: "Еще будешь?". Екатерина Аркадьевна, не отрывая глаз от детей, проговорила в недоумении:
   - Видите какие дети? Как можно отказаться от них?
   Она смотрела, точно старалась навеки запомнить ребят, от которых вынуждена избавиться. Не оттого, что устала, а оттого, что кормить нечем стало.
   Полина взяла у Екатерины Аркадьевны адрес матери этих удивительных ребятишек, выпросила у заместителя начальника отделения машину.
   - Вопрос жизни и смерти!
   - У тебя каждый день так, Шкворень. Замуж пора. Со своими навозишься поймешь что такое детки. Час тебе даю.
   Полина прокинула адрес и узнала, что квартира матери Марины и Саши не коммунальная. Кто же отвечал Екатерине Аркадьевне по телефону, кто говорил, что мать ребятишек уехала? Позвонила сама, представилась. Надтреснутый голос послал сотрудницу милиции на три буквы.
   - Нет её и заглохни. Любая курва может позвонить и сказать, что она из милиции. Чего? Только вздумай приехать, враз патлы выкорчую.
   Шкворень стиснула зубы и поехала в адрес. На звонки в дверь никто не отвечал. Так хотелось вломиться, дать в глаз этой женщине... Водитель остановил.
   - Не дури, Полина, хрен с ней. Такой лучше деток не возвращать.
   Действительно. Жила когда-то женщина нормально, родила ребятишек, потом какая-то нестыковка с мужиком, потом деградация личности. Зачем возвращать детей к нечеловеку? Как хитро придумала, все-таки! Подыскала сердобольную няню и сбагрила своих кровных. Не в детдом, а в хорошие руки. Да хорошие руки у нас завсегда оказываются неимущими. Благослови тебя, Екатерина Аркадьевна. Сама сына вырастила, о чужих печешься.
   Полина остановилась в дверях своего кабинета, молча глядя, как женщина кормит ребятишек йогуртом. Почти насильно. Незнакомый вкус.
   - Я их все кашей да кашей... Мясца иногда брала с получки или приработаю где...
   Паренек за время отсутствия Полины собрал все игрушки, бывшие в кабинете Полины и ссыпал в коляску сестры - играй!
   - Как можно от таких отказаться? - опять всплакнула няня.
   Через час приехала санитарная машина. Медсестра несуетно осмотрела детишек, взяла на руки девочку, сказала пареньку, чтобы топал следом. Екатерина Аркадьевна растерянно шла за ними, все ещё надеясь на какое-то чудо, что расставание не наступит или наступит не скоро.
   - Куда вы их повезете?
   Спросила с такой тревогой в голосе, будто не подкидышей провожает, а своих.
   - В Пушкин.
   - Почему так далеко? Почему в Пушкин?
   - У них живые родители, не лишенные прав, поэтому и в Пушкин, по специализации детдома.
   Как далеко к ним придется ездить, через весь город. Но вот открыты двери машины, водитель завел двигатель... Екатерина Аркадьевна рванулась было проститься, расцеловать на прощание, но испугалась, что не отдаст детей и что сегодня же они снова попросят есть и что нет у неё прав на этих ребятишек... Женщина резко отвернулась, зашагала прочь, давя в себе жалость и превозмогая горечь расставания.
   - Что мне вечером скажет сын?!
   Полина Антоновна не стала догонять её. Пусть перегорят чувства, пусть переборет себя. А завтра надо её навестить. И Марью Алферову надо проведать. И Настасью... Боже, как много хороших людей! А сколько... Эх, мать!..
   ЖИВЫЕ КУКЛЫ
   Она вышла из дома около десяти вечера одетой для оперативной работы в злачных заведениях Лиговки. Выходя из подъезда, замешкалась, отвернулась к своему почтовому ящику. Преднамеренно, потому что со двора входила молодая пара. Полине Шкворень не хотелось представать перед юными людьми в прикиде дамы доступной. Вблизи могли узнать и потом судачить, что начальница Лиговского РУВД подполковник милиции подрабатывает на панели. Для взрослых - и плевать бы, но эти юные, чистые, страстные... Они вдруг остановились и стали целоваться прямо в дверях. Полина прошмыгнула мимо них, подошла к машине, села за руль. Стартер крутил, мотор отзывался, но слабо. Полина краем глаза видела, что пара замерла у подъезда. Поцелуй был долгим, затяжным. Мальчик сосал губы девчушки своим ужасным и красным ртом.
   - Завтра идем в кино, понял? Копи деньги.
   Полину передернуло. Не вязалась эта фраза с идиллической картиной прижавшихся друг к другу влюбленных. Громко приказав кавалеру быть зажиточным, девушка шмыгнула в подъезд. Парень постоял немного и понуро двинулся со двора. По всему чувствовалось, что со средствами у влюбленного туго и что комплекс неполноценности ему обеспечен. Или грязный путь отнимать добро у других людей ради такой вот молодухи, а следовательно сгинуть где-нибудь на зоне.
   "Копи деньги". Кругом деньги. Что они делают с молодыми девчонками?! Сегодня ранним вечером в отдел доставили двух уродок, иначе не назовешь.
   - Сука!
   Полина занесла над Лизой руку. И остановить её, эту руку, была уже не в силах. Но все же пощечина вышла как легкий шлепок по иной части тела. Пожалела. Слишком молода была эта леди. И подружка её, Ленка.
   У них была ещё одна подруга Катя, недавно загремевшая в больницу в очередной раз. Утром пришедшие навестить девушки случайно узнали о её смерти на операционном столе. Случай их испугал, но и мобилизовал. Чтобы не дай бог не прибегать к кардинальным действиям Катьки, из-за которых она погибла, мозги Лизы и Лены усиленно заработали на добывание средств. Бедная Катя... Ломки боялась панически. Испытав один раз эту боль, она могла на все решиться - только бы не повторилось. В ломке каждую её кость крутило, все члены, казалось выдергиваются сразу семью палачами. Изо всех дыр текла всякая жидкость, останавливалось сердце и липкий страх ещё большей боли мутил разум. Тогда, в первый раз Катька проглотила скрученный гвоздик и позвонила в скорую. Врач, как и ожидалось, сделал обезболивающий укол. Катю оперировали, опять вколов наркотик, извлекли гвоздь. После бедолажка во избежание ломки пользовалась глотанием всякой железной дряни раз десять. Кожа на животе была расчерчена шрамами - следами полостных операций. Кишечник и желудок заметно поубавились в объеме. Очередной гвоздь оказался роковым.
   Утром эти две девчонки, Лизка и Ленка, ехали в поезде метро. Прошли в подземку по одному, последнему, жетону. Ленка здорово умеет переступать через фотоэлементы контроля.
   - Люди добрые! Я отец цой девочки...
   На станции в вагон вошел мужчина с младенцем на руках и сходу громким голосом, с южным акцентом, стал просить милостыню.
   - Мы приехали с Молдовы к родственникам, а они умерли. Моя жена беременная, ей стало худо, счас она в больнице. У меня нема денег содержать семью в вашем городе. Допоможите, дорогие петербуржци, подайте кто сколько может.
   Когда мужик с деткой на руках прошел мимо, Лиза заметила Ленке, что ребенок как куколка.
   - Мне б такого.
   Ленка засмеялась.
   - Мамаша выискалась! Ты после недавнего аборта и родить-то не сможешь.
   - Дура. Я про другое. Видала сколько денег суют? Кто пятьсот, кто тысячу. Хотя бы куклу заиметь.
   - "Я приехала из Молдовы, мужик у меня беременный". Да?
   Ленка насмехалась, а Лиза сосредоточенно мечтала о том, как сама собирала бы деньги по вагонам.
   - Слышь, Ленка, сейчас такие куклы продают, что от настоящего ребенка не отличишь. Я в ДЛТ видела. Берешь куклу, проходишь один поезд и на кайф хватит.
   - В куклы не наигралась? А слабо настоящего заиметь?
   - Точно! Нужен натуральный пацан.
   Ленка опять закатилась смехом.
   - Натуралы ещё попадаются, но ребеночка можно поиметь и от голубого, какая тебе разница?
   - Идиотка. Не мужик натуральный, а ребенок нужен.
   - Эти ребенки мне во где! Я на них уже нагляделась, на всю жизнь хватит.
   - На своих абортных? - в свою очередь съязвила Лиза.
   - Да нет, в роддоме. Я там была уборщицей одно время. Сбежала от их детского пищания.
   - В роддоме?
   - У метро Чернышевская.
   - Там ментовка рядом, Большой дом.
   - При чем здесь ментовка?
   - При том. Хотя, это и к лучшему. Ты там знаешь все входы и выходы?
   - Ну...
   По трансляции объявили название следующей станции. Чернышевская.
   - На следующей выходим.
   Когда дежурный принес Полине Антоновне Шкворень очередную ориентировку, не мог удержаться от комментария:
   - Убивать таких надо.
   Примерно в семнадцать часов в родильном доме в Центральном районе обнаружилась пропажа грудного ребенка. Дежурная часть ГУВД просила подразделения милиции принять меры к его обнаружению. Оперативный дежурный РУВД Буремов положил на стол проект указания всем нарядам. Шкворень подписала.
   - Подтяните посты ближе к станциям метро. Я знаю этот роддом, возможно похитители скрылись в подземке. Правда, прошло полтора часа, но вдруг...
   - Мы приехали из Кемерово, нас обворовали. Я мать одиночка. На обратную дорогу денег нет. Подайте кто сколько может.
   Уже час, как Лиза и Лена клянчили деньги в поездах метро. Ребенок им попался удивительно тихий. Спал себе. Девицы насобирали достаточно денег на то, чтобы сбить ломку. Да ещё инвалид липовый прицепился с угрозами. Конкурент.
   - Станция метро Лиговский проспект.
   Лиза скомандовала:
   - Хватит, пошли отсюда.
   Это была их ошибка. Выйди где-нибудь в другом месте, могли остаться незамеченными. Но не на лиговской земле. Шкворень дублировала свое указание через каждые пятнадцать минут. Милиционер, дежуривший на станции, не обратил внимание на двух девчушек с роддомовским пакетиком. Но едва они вышли на улицу, участковый Граф навис над ними.
   - Как пацана назвали?
   - Сережей, - сдуру брякнула Ленка.
   - А может это девочка? Документы у вас с собой?
   Лиза стала говорить, что им надо домой, что ребенка пора кормить.
   - Ничего, у меня в кабинете покормите. Титьки с собой?
   Участковый взял на руки маленького человечка.
   - Идите за мной и не вздумайте бежать. За вами весь город охотится.
   - Сука!
   Полина Антоновна сказала такую же грубость и второй девице.
   - Других слов для вас у меня нет.
   Ленка стала давить слезу.
   - Мы бы его выкормили, вырастили...
   - А ты про мать ребятеночка подумала? Про отца, про дедушку с бабушкой?
   Шкворень подошла к мявшемуся у двери высоченному капитану Графу, встала на цыпочки и поцеловала в шершавую щеку.
   - Поехали со мной в роддом возвращать пропажу. Ребенка кормить пора, если у матери ещё молоко не пропало от переживаний. А этих - в изолятор.
   Полина бережно взяла ребенка и пошла к выходу из РУВД.
   НАПРАВЛЕННЫЙ ВЗРЫВ
   "Удобства" 101-го отдела милиции Лиговского РУВД располагались во дворе. Обитатели ветхого здания не просто ожидали когда им построят новое, но сами самоотверженно помогали возводить свои будущие покои. Нет бетонных плит? Напрягли комбинат ЖБИ. Директор согласился.