Пономаренко Николай. Бандитская Лиговка

   Почему понятно, никто, понятно, не понимал, понимаешь.
   - Фамилия сержанта?
   Иван Кузьмич так и думал. На начальницу хотел залезть Печонкин. У него как изделие ПР (палка резиновая). Оттого и прозвали Пэром.
   - Печонкин.
   - Запомним.
   Никому и в голову не пришло понять двусмысленно это "запомним". Конечно же запомнить, чтобы наказать.
   - Кто инструктировал смену перед заступлением на службу? Кто был ответственным от руководства?
   Тяжко встал со стула начальник следственного отдела Велимир Соломонович Глухарев.
   - Товарищ полковник, я за всю ночь, проведенную в нашей кутузке, не видела, чтобы вы хоть раз посетили дежурную часть. Где пропадали?
   Давний руководитель следствия ответил просто:
   - В кабинете. Дела приводил в порядок. Когда ещё этим займешься? Днем текучка заедает, а ночью на дежурстве только и подгонишь хвосты.
   - Почему вы не одеты по форме?
   - Я в следствии работаю.
   Подразумевалось, что люди этой милицейской специальности надевают кителя в очень редких случаях.
   - Идите переоденьтесь.
   Велимир Соломонович не пошевелился.
   У меня нет мундира. Парадный был где-то. Старый. Дома. В шкафу. Теперь не до парадов.
   Полина Антоновна встала, вплотную подошла к Глухареву. Она умела улыбаться постоянной, как бы застывшей улыбкой. Даже глаза не выдавали внутреннюю жизнь, мысли. Лишь губы слегка подрагивают. Как судорогой сведенные. Пунцовые. Зубки белые...
   - Слышь, Глухарь, а может женщина-полицейский пристрелить мужика предупредительным выстрелом вверх?
   Надо знать Глухарева, чтобы понять каково ему в этот миг приходилось. Он терялся перед хамством. Не мог ответить тем же. Хотелось, но не мог. Задай подполковница вопрос попроще, Глухарев не мог бы найти ответа. Ему казалось, что он чувствует твердые соски женщины, грудью вжавшейся в его грудь, даже сквозь наградные планки.
   - Может, - прошептала Полина Антоновна и отпрянула, - Может, если этот мужчина будет лежать на ней.
   Шкворень вернулась к столу и продолжила:
   - Касается всех. На службу и со службы - в форме. Ясно?
   Мужики, поглядывая друг на друга, читали в глазах одно и то же - надо искать новое место работы. Ее, начальницу, не съешь, она чья-то очень блатная. Наверняка у неё лапа на самом верху. Даже если подставу сделать выкрутится и тебя же потом сожрет. Где те патрульные ППСМ, заметившие её в тире за швырянием синтетического кала в портреты руководителей страны и города? Эх, житуха наступила. Главное, никто не знает откуда эта шмара взялась. Соломоныч, старожил РУВД, и тот ничего путного не выдал. "Судя по всему, работала в инспекции по личному составу. Повадки у неё такие. А может из КГБ, то есть, из ФСБ подсунули. А точнее, нас под неё подсунули".
   Глядя на красного, потного Бузькова, на посеревшего, тощего Глухарева, офицеры затосковали.
   - Заместитель по тылу!
   Шкворень повернулась к Казимиру Станиславовичу Списанинову, чьи масленые глазки начинали бегать, едва в них посмотришь.
   - Если и завтра в дежурке и в коридорах будет вонять туалетом - ищи место.
   - Есть! То есть нет. Денег нет.
   Полина Антоновна медленно взяла со стола свою сумочку. Офицеры оживились.
   - Сколько надо?
   - Тысяч тридцать, сорок, - неуверенно, озадаченно и заворожено глядя на начальнический кошелек.
   Не мало ли запросил? Шкворень вытряхнула на стол содержимое сумочки.
   - Проверим на чистоплотность.
   Она не торопясь стала считать наличность. Бузьков достал платок, развернул во всю его площадь и двумя руками промокнул лицо и шею. Если что пропало...
   - Ишь, сволочи, как учуяли. Все на месте. До копейки, до цента.
   Иван Кузьмич расслабил посиневшие пальцы, потихоньку рвавшие платок, с умилением подумал о подчиненных. Не подвели, орелики. Не сперли.
   Полина Антоновна решила пересчитать ещё раз, чем вовсе вывела из равновесия офицерский состав - пытка да и только. Офицеры сидели хмурые, смотрели в пол. Она издевается! До получки целая неделя осталась. У мужиков лопатники отощали. Пошла стрельба по самым зажиточным - одолжите! А эта женщина сидит себе, доллары пересчитывает.
   - Губы скатайте.
   Шкворень посмотрела на страждущих.
   - Подделка это. Меченые бабки. Если бы в дежурке скоммуниздили - сели бы всей сменой.
   Ого! Это уже не шуточки. Своих же так подло ловить?
   - А вы как думали? Всех через колено поломаю, кто на руку не чист, кто глуп или ленив. Сколько тебе, Списанинов, на туалеты надо? Сорок тысяч? А ящик холодной водки и теплую бабу в постель не хочешь? Думал, я тебе из этой сумки возьму и выложу? Во тебе!
   Шкворень показала руку по локоть.
   - Знаешь про операцию "Чистые по локоть руки"? А? Если бы у меня были "левые" бабки, без тебя позвонила бы и завтра все ходили бы на золотые унитазы. Как навар с ларей снимать - так все мастера, а для собственного второго дома заработать никто не почешется. Чтобы завтра же здесь были строители, сантехники, маляры, штукатуры и даже глюкальщики. Место работы, повторяю, ваш второй дом, господа офицеры. Вы у меня тут спать будете. Вместе со мной.
   Господа офицеры удовлетворенно прочувствовали сказанную сальность, но тут Списанинов приятным голосом сообщил:
   - Дома этого, собственно, не существует, уважаемая Полина Антоновна. Фикция это, мираж.
   И был прав! Как мы знаем, на карте города здания Лиговского РУВД не существует, потому, что по Генеральному плану развития на этом месте должен быть сквер. Капитан Списанинов, сообщив, что все присутствующие и сама Полина Антоновна по идее сидят на лавочках под деревьями, добавил:
   - Вас вчера представили как нового начальника, товарищ подполковник и по приметам личного состава сегодня до обеда должны отрубить воду. Потом свет и телефон, под вечер. Правильно я говорю, Велимир Соломонович?
   Старожил здания Глухарев уточнил:
   - В последний раз наоборот было. Телефонисты первыми прочухали про смену власти. Так что возможны варианты.
   Списанинов угодливо доложил:
   - Я уже приказал все баки и графины заполнить водой, товарищ подполковник. И у вас в приемной тоже ведро поставили. На всякий случай.
   Полина Антоновна, не глядя, нащупала на столе пачку сигарет, закурила.
   - В сквере, говоришь, сидим?
   - Так точно, в сквере.
   - Скверно, - начальница сквозь сигаретный дым взирала куда-то вдаль.
   Офицеры, не мигая, смотрели на нее. Посадили-таки бабу на место. Ишь ты, разоралась. Это тебе не руками водить. В этом деле такие подводные камушки есть, что дно пропорешь по эту самую ...палубу. Руководить тебе не командовать. Таскалась где-то ночью, в камеру попала, шлендра, импотентами обзывалась. Курит сидит. Оттого и голос такой низкий. Как она вообще сюда попала?
   - Воды, говоришь, натаскал?
   - Так точно, заготовил.
   Полина Антоновна встала, обвела всех взглядом.
   - Еще кто чего заготовил? Ночные горшки, радиотелефоны, пейджеры. Рупоры в дежурную часть, чтобы орать на весь район куда кому ехать. Еще какие предложения?
   Мужчины дружно молчали. Ты начальник, ты и выкручивайся. А мы посмотрим. Ишь...
   Шкворень сняла телефонную трубку, послушала.
   - Смотри-ка у вас верные приметы.
   - Ну, точно! - обрадовано зашумели мужики и тут же осеклись от громкого распоряжения начальницы.
   Вот уж чего не ожидали!
   - Всем готовиться к переезду!
   Ожидали всякое. Бессильной злобы, угроз, сотрясения воздуха невыполнимыми обещаниями. Но это!
   - В течение недели будете привычно жить в грязи и вони. Продолжайте заготавливать воду и горшки. В наказание за бездействие. В понедельник переезд в новое здание. Хватит сидеть в сквере!
   Где ж ты его возьмешь, голубушка, новое здание? У администрации отнимешь? Офицеры, ошарашенные поначалу объявлением, недоверчиво заулыбались. Полина Антоновна продолжала:
   - Закажите грузовики, подумайте что забрать из хлама, что оставить, что заказать нового. Заместителю по тылу завтра же представить мне план переезда.
   Шкворень подошла вплотную к Списанинову.
   - Не слышу ответа.
   - Есть! - безвольно ответил капитан, вдыхая запах духов начальницы и отводя глаза от прямого взгляда.
   - Вот так.
   Полина Антоновна подошла к окну.
   - Хороший сквер, должно быть, будет на этом месте, - проговорила она как бы про себя, - Вон уже и лари убирают... Я вчерашним вечерочком переоделась путаной, загримировалась, набила сумочку баксами, вы их видели, да и села в ларечке неподалеку. Интересные наблюдения, я вам скажу. Никто не пробовал подработать? Зря. Вот послушайте.
   В тишине раздались голоса из динамика микромагнитофона.
   - Новенькая, что ли?
   - Да не совсем и новенькая, но ещё ничего.
   - Мы в смысле... Тебя насчет нас предупреждали?
   - А то как же.
   - Давай.
   - Я вас что-то не различаю. Участковые? ОВО? ППСМ?
   - Отдел охраны. Две водки и круассаны.
   До сих пор шел разговор мужчины и женщины. Последнюю фразу, сказанную юношеским голосом, Полина Антоновна прокомментировала:
   - Это мне настоящий продавец из угла подсказывает. Светловолосый такой юноша. Высокий. Губы припухлые, взгляд нежный-нежный. Бывший сотрудник НИИ, интеллигентный. Хотя я не о том. Звать его Толиком. Он все таксы знает. Кому сколько давать надо, чтобы не трогали. Юноша подсказал, я и выдала требуемое. Водку и круассаны. Дальше кто у нас был?
   Начальница промотала чуток запись на ускорении.
   - Вот. Кто бы вы думали? Кто к нам пришел?
   Из динамика донесся нечеткий вопрос, что-то про бутылки.
   - Двадцать четыре тысячи, - ответил женский голос какому-то мужчине.
   - Чего? - грубый голос усилился, - Ты меня не знаешь? Плохо видишь?
   - Зачем схватил? А деньги?
   - Мы с Расулом сами разберемся.
   - Давай двадцать четыре тысячи!
   - Дать? На!
   Раздался звук разбитой бутылки. Следом - второй.
   - Сама заплатишь. Я же их не взял, правильно? Вот валяется, водочка, вот пивко разинское, бери обратно. А я в другом ларе отоварюсь.
   - Кто это, Толян?
   Вопрос был задан, очевидно, продавцу Толику.
   - Участковая твоя. Надо было дать.
   - Я ему дам!
   Что-то лязгнуло, видимо, защелка двери. Полина Антоновна выключила свой "перлкордер".
   - Дальше - хуже, - продолжала рассказ Полина Шкворень, - Я побежала в РУВД, обратилась к дежурному, сообщила о попытке грабежа. Меня не узнали. Хоть бы один гад вскочил перед заявительницей с улицы! Вопросы ленивые стали задавать, письменное заявление запросили. Уйдет же грабитель! Еле согласился один, пошел вразвалочку. Участковый наш как ни в чем ни бывало, где-то затарившись водярой, направлялся в дежурку, то есть нам навстречу. Показала я на разбитые бутылки, показала на хулигана, а сержант, как я теперь знаю, Печонкин только улыбался в ответ. Хорошо, говорит, женщина, разберемся, идите себе в свою будку. Но я в роль вошла. Как же так, меня на тысячи опустили и сейчас спустят нарушение на тормозах? Дальше вы знаете. Меня саму выставили хулиганкой, задержали на срок дольше положенного, испытала домогательства, нанюхалась вони, наслушалась брани. Теперь я посмотрю как вы будете выкручиваться. Сделать все как положено, провести дознание, опросить всех участников происшествия. Вы у меня покрутитесь! Пошли все вон!
   Офицеры встали и как оплеванные собрались на выход.
   - Я попросил бы вас не кричать на личный состав и не оскорблять нас.
   Начальник ОУР Олег Шайтанов высказал то, что давно хотел влепить этой лошади в юбке, да ещё и скандальной.
   - Наконец, хоть один мужик нашелся.
   Полина Шкворень всплеснула руками.
   - Все свободны, а вы останьтесь.
   Шайтанов не из пугливых. Он решительно сел на свое место, не отрывая взгляда от начальницы. Она тоже смотрела на него, упершись попой в край стола. Заинтригованные офицеры один за другим молча покидали кабинет, то и дело оборачиваясь к остающейся парочке. Начальник криминальной милиции Решоткин, в подчинении которого был Шайтанов, прямо таки выстрелил глазами в смельчака. Куда ты, мол, с плетью на обух? И его, Решоткина, рикошетом ударит. Куда смотрит, как воспитывает подчиненных? Едва дверь закрылась, Шкворень порывисто присела прямо на стол.
   - Подойдите.
   Шайтанов встал, как положено при обращении старшего по должности, но с места не сошел.
   - Подойдите, не съем, - поманила пальцем Полина.
   Черт, не знаешь что от такой ожидать. Бывавший во всяких переделках, резаный, стреляный и битый Олег робко направился к начальнице, небольшими шагами пересекая обширный кабинет.
   Полина разглядывала мужчину. Крупный, немного нескладный, мослатый какой-то. Нос кривой, наверно перебитый. Бреется небрежно. На шее волоски недельного роста. Ишь, набычился. Обиделся, в драку лезет. Куда ему до приемов Полины Шкворень!
   - Ближе, ближе.
   Женщина закинула ногу за ногу. Форменная юбка поднялась ровно на грань приличия. Одной рукой Полина медленно расстегивала китель.
   - Чего дрейфишь? Как зовут? Олег Степанович?
   - Стефанович.
   - Я вас всех изучила, миленьких. По личным делам. По кое-каким другим документам. Охоч ты до баб, ох охоч! Только времени на них не хватает. Перепихнешься с какой-нибудь в кабинете наскоро и ладно.
   Шайтанов любил откровенных женщин. Ему действительно было не до вздохов и ухаживаний. Поэтому подозреваемые, свидетельницы, потерпевшие, посетительницы начинавшие кокетничать и водить за нос при прямых его предложениях выводили Олега Стефановича из себя: "Не крутись ты, как жучка на булавке. Или гасим свет или иди в коридор подумай. Некогда мне сусальничать".
   Шайтанов и не скрывал от друзей свои грешки. Но кто успел нашептать подполковничихе?
   - Я и не дрейфую. То есть, дрейф... Не боюсь.
   Олегу стоило труда подбочениться, создать на лице непринужденную приятную улыбку. Она заигрывает или ловит на крючок? Начнешь лапать, а она пристрелит на месте, скажет, что защищалась. Пистолет у неё подмышкой. Оружие носит, понтится. Так женщина перед ним или начальница? Все при ней. Видная, ничего не скажешь. Шайтанов терялся.
   - Ближе.
   Куда уж ближе.
   - Последняя была блондинка. Гражданка Фуфанова, потерпевшая, изнасилованная. Пришла с заявлением. Ты её прямо на столе распял.
   Точно, было вчера. Шайтанов застыл, чувствуя как рука начальницы скользнула ему за шею и стала поглаживать сзади волосенки.
   - Кстати, "после того как" не надо говорить женщине "Вставай и скорее одевайся". Потерпи ещё минут пять, не торопи. Она, женщина, дольше тормозит возбуждение, чем кобель. На сегодня хватит, иди, милый. Жаль, но через пять минут у меня встреча. Некогда больше мне тебя воспитывать.
   Олег Стефанович уложился бы в пять минут. Он кое-где уже растаял, кое-где напрягся. Организм здоровый. Он готов был протянуть руку к женщине. Порыв этот был вовремя остановлен звонком по прямому телефону из дежурной части. Полина потянулась к трубке через весь стол и лежа полубоком на столе, нажала клавишу громкоговорящей связи. Шайтанов впился глазами в распростертую перед ним фигуру.
   - Товарищ подполковник, наряд ОВО вызывает подкрепление. Вооруженный преступник взял в заложницы хозяйку квартиры на Лиговском, 129.
   - Давай машину, - ответила Шкворень, - Всем нарядам, что поблизости есть, подтянуться к адресу!
   Полина Антоновна спрыгнула со стола и превратилась из нежной женщины в амазонку.
   - Оружие при себе?
   - Всегда.
   - Поехали, красавчик.
   Вот это завороты! Шайтанов, сунув одну руку в карман, другую подмышку, поправил свое оружие и там и там.
   Выходя из кабинета начальницы, начальник ОУР краем глаза уловил, как Полина Антоновна четким движением извлекла из шкафчика бронежилет.
   "Бабам только бы помаскарадничать", - усмехнулся про себя Олег Стефанович, - Экипировалась где-то. У меня сроду не было микромагнитофона, радиотелефона, броник уже весь затертый. Зажиточная... Гадский террорист, если б не он, разложил бы на столе и ...
   - Вы ещё не готовы? Поторапливайтесь!
   Начальница РУВД стремительно покидала здание, застегивая на ходу черный комбинезон с массой нашивок - милиция, СОБР, РУОП, ОМОН, ГУВД, МВД, спецназ... Как на чемодане кругосветного путешественника. Неужели она успела поработать во всех этих подразделениях? УИН, ППСМ, ГЗ, ГАИ - всех и не прочтешь. А на голове черная шапочка-маска.
   - Маскарад! - утвердился во мнении Шайтанов , - Смешить так смешить.
   Подчиненный должен брать пример, правильно?
   Олег Стефанович поторопился. Забежав в дежурку, скомандовал:
   - Откройте мне оружейку!
   ОБНАЖЕННАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
   На месте происшествия уже находились два экипажа ОВО и ротный УАЗик. Собственно, начало происшествия случилось неподалеку - около ларей на Обводном канале, где хозяйственный магазин. Наряд вневедомственной охраны заинтересовался подозрительной группой молодцев, молча стоявших у киоска звукозаписи. Милиционеры, решившие понаблюдать за ребятками, проехали чуть вперед и притормозили неподалеку. В это время на двух иномарках подъехали мужики, похожие по виду и по стилю одежды на ожидающих. Вновь прибывшие выходили не торопясь, важно.
   - Стрелка! - старший наряда Калашников обрадовано передернул затвор автомата, - Назад!
   Команда водителю Стечкину "Назад!" означала "Вперед!". "Москвич" рванул с места на задней скорости и резко остановился около стоящих друг против друга двух групп людей, настроенных судя по всему недружелюбно. И одни и другие с неудовольствием повернулись к милицейской машине. Эти третьи были для них явно лишними.
   Калашников с энтузиазмом объяснил мужчинам, что надо выполнить простую формальность - проверить документы. Макаров и Стечкин, наставившие на молодых людей автоматы, всем своим видом подтверждали доброжелательное отношение к этим гражданам. Тем более, что документы все подозрительные типы законопослушно носили при себе. Обыскивать их не было оснований. Все участники проверки сохраняли железную выдержку. Кроме одного. Парень в застегнутой наглухо кожаной куртке активно потел от жары и закипания нервов. Длинный и худощавый, он имел округлые формы выше пояса.
   - Что это вы, гражданин, как Пончик из сказки, круглый весь?
   Калашников щелкнул пальцем по куртке напряженного мужика. Так и есть в бронежилете. Значит и пушка при нем окажется. Худощавый не стал дожидаться окончания умозаключений милиционера. Попятился и взял старт.
   - Он мой! - крикнул Калашников, - Сторожите этих.
   Погоня! Старший сержант был искренне благодарен убегающему. Заядлый охотник, он тосковал в городе, где нет следов на земле, где мало азарта. Вот оно! Адреналин действует, легкое возбуждение... Хорошо бежит этот парень, да не туда. В тупик сейчас попадет, дурак. Жаль, короткой оказалась дистанция. Сейчас его Калашников возьмет.
   Мужчина, рассчитывавший проскользнуть меж двух ларей, не знал, что торговцы нагромоздили там штабеля ящиков. Не перепрыгнуть. Зажат с трех сторон, а за спиною мент. Выход один. Качок развернулся и выстрелил.
   Калашников рухнул как подкошенный. Острая боль в ноге не помешала расчету действий. Открывать ответный огонь в столь людном месте нельзя. Сержант помнил случай, когда на таком же рыночке две группировки выясняли отношения. Стреляли. Но хоть бы кого из своих компаний ухлопали или даже ранили. Зато одна шальная пуля , пролетев в узкую щелочку между двух ларей поразила женщину, мирно стоявшую на трамвайной остановке. Пусть уходит, можно притормозить в более безопасном районе. Влево рванул. Это хорошо, там дворы, закоулки пустынные. За ним! Правая штанина отяжелела, напитываемая кровью. В ботинке хлюпало. Но азарт взбадривал, адреналин действовал. Калашников, прихрамывая, бежал за стрелком. Через улицу в подворотню. Двор. Где он? Отсюда - только в одну из трех парадных. За спиной раздался топот.
   - Вы остальных бросили?
   - Ты ранен?
   - Кость цела.
   Макаров и Стечкин, услышав выстрел, прибежали на помощь.
   - Ладно. Как раз по парадной на человека. Пошли.
   Милиционеры побежали каждый к своей двери. Повезло опять же Калашникову. На четвертом этаже услышал испуганный крик в квартире. На звонки дверь не открыли. Сержант связался в РУВД. Через несколько минут в подъезд вбежала странная парочка. Шкворень в комбинезоне с десятком-другим нашивок, в изящном бронике, в глухой маске - только прорези для глаз - и с пистолетом в руке. За ней следовал натуральный Рэмбо. Это Шайтанов учудил. В пику экипировке Полины Антоновны, он облачился в спецназовский камуфляж, навесил на пояс пару пистолетов, взял единственный в управлении пулемет, два автомата, покрыл лицо боевой раскраской. Шкворень - ноль эмоций. Шутка не удалась. Зато многие приехавшие к дому наряды милиции шептались об обморожении мозгов начальника ОУР.
   Калашников указал этим Бонни и Клайду на дверь, из-за которой вопил беглец-стрелок.
   - Дайте мне самого старшего, самого главного мента! Мне нужны гарантии! Отпустите меня!
   - Начальник районного управления внутренних дел вас удовлетворит? спросила Полина Антоновна.
   Опустим тот поток грязных слов террориста по поводу вопроса об удовлетворении, заданном женским голосом. Оставим, пожалуй, только это:
   - Ты издеваешься, чувырла? Я сказал - главного!
   - Я тут главный! - прибавив железных ноток, объяснила Шкворень, - На, читай ксиву.
   Полина Антоновна поднесла развернутое служебное удостоверение к дверному глазку.
   - Если вздумаете стрелять через дверь - бабу пришьете, я её перед собой держу.
   - Читай.
   - Не вижу ни хрена.
   Полина Антоновна в маске вертела удостоверение, подсвечивала его миниатюрным фонариком, но террорист твердил, что ничего не может разглядеть.
   - Ладно, заходи. Без одежды! Без ничего! Только ксива в поднятой руке.
   - Нагишом?
   - Голым, я сказал!
   Задача...
   - С тобой женщина, заложница. Трусы-то хоть можно оставить? - баском попросила Шкворень.
   - Валяй. Но если замечу оттопыривание - хлопну эту тетку.
   Полина Антоновна улыбнулась одними губами.
   - Не дури. В трусах у меня ничего не оттопырится.
   Шайтанов решил за начальницу:
   - Я пойду.
   Полина Антоновна, пронзив уничтожающим взглядом подчиненного, томным движением сняла маску. Две половинки бронежилета отделились друг от друга и упали с грохотом на цементный пол. Медленно разлепила липучки и верхняя часть комбинезона сползла до бедер.
   - Расстегни, - бросила амазонка Шайтанову, стоявшему за спиной.
   Черный бюстгальтер сзади тоже скреплялся липучками. Он упал на пол, издав металлический звук.
   "Бронепластины", - догадался Шайтанов и сглотнул слюну.
   Шкворень, оставшись в одних узеньких трусиках, повернулась к боевому товарищу.
   "Вы будете следующим", - хотела сказать она, но осеклась на первом слове.
   Шайтанов стоял обнаженным. В одних носках.
   - Разрешите я пойду первым, товарищ подполковник.
   Шкворень возмутилась внешним видом подчиненного.
   - Почему вы в одних носках, товарищ подполковник?
   - Где же ещё я спрячу пистолет? - резонно ответил Олег Стефанович.
   - В п... во где! - ответила Полина Антоновна, разгневанная наглостью офицера, пытавшегося опередить своего начальника при выполнении служебного долга.
   Шайтанов отодвинул начальницу от двери.
   - Я не позволю женщине рисковать жизнью.
   Засевшие за лифтом Калашников, Стечкин и Макаров бились об заклад чья возьмет? Все желали, чтобы в квартиру вошел доблестный начальник угрозыска, а начальница в трусиках осталась бы на площадке.
   - Сдать оружие! - приказала Шкворень.
   Наклонившись, она выхватила из носка Шайтанова крохотный "Баярд". В это время щелкнул замок.
   - Заходи как я говорил - руки вверх.
   Первой в приоткрытую дверь протиснулась Полина Антоновна. Крепкий мужичок приятной наружности сидел на диване напротив двери и держал пистолет у виска черноволосой молодой женщины. Сразу стала заметна его ошарашенность. В комнату вместо какого-нибудь лысого спецназовца вплывала женщина с выдающейся грудью, в одних намеках на трусики и с неизменной, наверное, улыбочкой. В поднятой руке она изящно держала красное удостоверение.
   - Ты кто такая есть? - бандит пожирал её глазами.
   Но это было ещё не все. За женщиной показался совершенно голый мужик. Террорист ещё больше растерялся. Этих секунд хватило Шайтанову на то, чтобы выхватить из трусов начальницы свой пистолет, зажатый Полиной между мягкими её ягодицами. В этот же миг Шкворень швырнула в бандита удостоверение.
   - Читай!
   Это ещё больше дезориентировало преступника. Когда он интуитивно дернулся, чтобы поймать красную книжечку и отвел оружие от головы заложницы, Шайтанов прыгнул, схватил бандита за руку и заломил её за спину по всем правилам. Мужчина заорал, выронил пистолет. Прыжок голого начальника ОУР доконал нервы заложницы. Она в обмороке сползла с дивана. Полина Антоновна завернула за спину вторую руку бандита. Шайтанов извлек из носка наручники, защелкнул их на запястьях задержанного и пнул его ногой под зад. Тот распластался на полу мордой вниз.
   - Лежать!
   - И не оборачиваться!
   Только теперь они ощутили опасность. Этот пистолет на полу ещё минуту назад мог уложить их обоих. Ведь они даже не в бронежилетах. И даже не одетые. Полина Антоновна вмиг ослабела и рухнула на диван. Олег Стефанович упал рядом.
   - Закурить бы, - пожелала Шкворень.
   Шайтанов достал из носка пачку сигарет и зажигалку. Закурили. Олег Стефанович за наступившей ненадобностью убрал из носков все остальное припрятанное - газовый баллончик, электрошок, бутерброд с сыром, пять тысяч рублей и пачку презервативов.
   - У вас хорошо тренированное тело, майор. Прекрасный прыжок.
   - У вас тоже. Спрятанный пистолет был почти незаметен.