Поттер Патриция. Алмазный король

   Услышав вердикт своего покровителя, дети радостно переглянулись и поспешили исчезнуть, пока он не передумал.
 
   На борту «Шарлотты»
   Стоя на юте корабля, тяжело рассекавшего огромные волны, Дженна с наслаждением вдыхала пряный воздух тропической ночи. Селия осталась в каюте — бедняжку сразила морская болезнь. Она осунулась, побледнела, глаза ввалились и потускнели. Госпожа и служанка поменялись ролями: видя бедственное положение Селии, Дженна принялась за ней ухаживать.
   Новые обязанности отнюдь не были ей в тягость, потому что она не любила сидеть без дела, и, кроме того, ей было приятно чувствовать себя нужной.
   Еще один плюс — появился лишний повод выйти на свежий воздух. Хотя девушкам отдали самую большую из шести пассажирских кают, тем не менее новое пристанище трудно было назвать просторным, и воздух там всегда стоял спертый. Все же Дженна была благодарна капитану, ведь сначала он наотрез отказался взять ее на борт без компаньонки, однако потом, когда один господин выразил желание выкупить каюту Мэйзи по более высокой цене, согласился принять необычных пассажирок, правда, весьма неохотно.
   Но, несмотря на прижимистость, капитан Тэлбот оказался настоящим джентльменом. Включив Дженну в число пассажиров, он счел своим долгом ее опекать. Еду по просьбе Дженны доставляли в каюту, но иногда она обедала или ужинала с капитаном и остальными восемью пассажирами. Селия, будучи служанкой, не обладала такой привилегией. Однако в глазах Дженны, хоть молодая леди Кемпбелл всю жизнь пользовалась услугами горничных, Селия давно перестала быть просто служанкой, превратившись скорее в подругу и союзницу. Чтобы не оставлять ее одну, девушка и предпочитала есть в каюте.
   Когда судно достигло теплых широт, длинные рукава и перчатки стали все больше тяготить Дженну. Увы, позорная тайна определяла весь стиль ее жизни, и девушка знала, что ей придется смириться с жарой, столь непривычной после холода, пронизывающих ветров и моросящих дождей родных гор.
   Качка совсем не беспокоила молодую путешественницу, и плавание ее по-настоящему увлекло. Капитан даже как-то заметил, что из нее бы получился отменный моряк. Его слова польстили Дженне — она решила, что непременно посвятила бы свою жизнь морскому делу, родись она мужчиной. Море нравилось ей даже в шторм, тогда как бедняжка Селия лежала без сил на койке, хватая ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба.
   — Хороший попутный ветер, и мы будем на Барбадосе уже через каких-нибудь два дня, — заметил, подходя к Дженне, капитан Тэлбот.
   — Я буду скучать по морю, — ответила она.
   — А вы с ним не расстанетесь. Барбадос не такой уж большой остров, и в какой бы его части ни жил ваш жених, это наверняка недалеко от побережья.
   — Пожалуйста, расскажите мне о Барбадосе, — попросила Дженна.
   — О, этот остров — настоящий рай на земле, миледи! Уверен, он вам понравится.
   Дженна не решилась ему рассказать, что едет к совершенно незнакомому человеку — ей было стыдно, что она не смогла выйти замуж, как другие девушки. Как признаться славному капитану, что ее жених просто попал в трудное положение и ему все равно, на ком жениться, а ее родители стремились во что бы то ни стало от нее избавиться? «Нет, будь честной хотя бы сама с собой, — мысленно упрекнула себя Дженна, — признайся, что ты тоже хотела уехать от них».
   Она досадливо закусила губу и стала смотреть на небо — тропическая ночь окутала его темно-синим бархатом, украшенным огромным золотистым диском луны и мириадами сияющих, как бриллианты, звезд. Дженна вдруг почувствовала себя такой ничтожной, такой незначительной… Скоро этот бездонный купол станет частью и ее жизни.
   — Как ваша горничная? — поинтересовался Тэлбот.
   — Ждет не дождется, когда мы причалим к берегу. — Предупредите ее, что несколько дней после приезда она будет нетвердо держаться на ногах.
   Дженна посмотрела на него с удивлением.
   — Да-да, миледи, — улыбнулся капитан, — первое время после возвращения из плавания людей, бывает, качает посильнее, чем на море.
   Она перевела задумчивый взгляд на темную, с золотистой дорожкой лунного света морскую даль, и спросила:
   — Вы встречали здесь когда-нибудь пиратские корабли, мистер Тэлбот?
   — Нет, большинство пиратов, бороздивших эти воды, уже пойманы.
   — Мне доводилось о них слышать, — заметила Дженна, зябко поведя плечами, хотя ночь выдалась на редкость теплой. — Значит, кое-кто все-таки остался на свободе?
   — Да, — подтвердил капитан, — но их можно сосчитать по пальцам одной руки. Они называют себя «каперами», хотя на самом деле самые настоящие пираты. Здесь основательно поработал наш военный флот, и морских разбойников почти не осталось.
   Дженна задумалась о том, что за люди идут в пираты. Говорят, это настоящий сброд — воры, насильники, садисты, которым нравится убивать… Мысль о том, что подобные типы, возможно, рыскают поблизости, заставила девушку вздрогнуть.
   — К счастью, у нас есть пушки, — пробормотала она, поеживаясь.
   — Всего четыре, да и те старые, — разочаровал ее Тэлбот. — Остались от прежних времен, когда в этих местах было неспокойно.
   Корабль врезался в высокую встречную волну, и капитана с Дженной обдало фонтаном брызг.
   — Пожалуй, вам лучше вернуться в каюту, миледи, — забеспокоился Тэлбот. — Ветер усиливается, похоже, скоро будет шторм. Вам не стоит пока выходить.
   — Спасибо, вы очень добры, сэр, — поблагодарила она, поворачиваясь, чтобы уйти.
   — Не за что, миледи, к вам трудно относиться иначе. По правде говоря, я боялся, что молодая девушка в сопровождении одной лишь горничной доставит мне массу хлопот, потому и почти отказал вам поначалу. Но, к счастью, вы оказались очень приятной пассажиркой. Знаете, нам будет вас не хватать — и мне, и всему экипажу.
   Дженна от души порадовалась словам капитана, но не удивилась, ведь она единственная из пассажиров не пренебрегала общением с членами команды и с удовольствием слушала их увлекательные рассказы о портах, штормах и пережитых приключениях.
   — Знаете, я полюбила море, — призналась она капитану.
   — Из вас бы вышел хороший моряк, миледи, — с улыбкой повторил тот. — Ведь вы единственная из пассажиров не поддались морской болезни.
   Лестное для Дженны мнение имело под собой все основания — она словно не замечала качки и на корабле чувствовала себя так же уверенно, как на земле. По-видимому, ее цветущий вид раздражал других пассажиров, и девушка не раз ловила на себе их недоброжелательные взгляды. Помимо нее и Селии, пассажирские каюты на «Шарлотте» занимали два государственных чиновника, посланных правительством на Антигуа, плантатор с женой, направлявшиеся туда же, и бухгалтер, нанятый одной из судовых компаний Барбадоса. Именно он и выкупил каюту, освободившуюся после несчастья с Мэйзи.
   В начале плавания мужчины проявляли к Дженне большое внимание, хотя им было известно, что она направляется к жениху. Однако когда корабль покинул относительно спокойные воды, джентльменам стало не до любезностей — их всех уложила в постель морская болезнь, и последние два дня девушка их даже не видела.
   Капитан поклонился и направился к штурвалу, а Дженна решила еще немного постоять, чтобы вдоволь надышаться свежим морским воздухом перед возвращением в душную каюту.
   «Осталось всего два-три дня, и все это кончится…» — подумала девушка, и у нее сжалось сердце — она представила себе, какое разочарование, даже отвращение отразится на лице мистера Мюррея, когда он увидит ее родимое пятно… Зябко поведя плечами, она пошла вниз, в каюту.
 
   — Вижу парус! — воскликнул впередсмотрящий. Алекс оглядел горизонт, но ничего не заметил.
   — Дай нам бог удачи, — пробормотал стоявший рядом с ним у штурвала Клод.
   — Где он? — крикнул шотландец, задрав голову — наблюдательная площадка, или, как ее называли, «воронье гнездо», располагалась высоко на мачте.
   — Справа по борту! — ответил тот.
   Поднеся к глазам подзорную трубу, капитан стал всматриваться в морскую даль и вскоре действительно обнаружил судно — это был купеческий корабль под британским флагом. Хвала острому зрению впередсмотрящего!
   Алекс заколебался — стоит ли начинать охоту? У него сейчас мало людей, ведь часть команды пришлось отправить во Францию. К тому же продажа на Мартинике второго захваченного судна вместе со всем товаром принесла немало денег. По расчетам, их должно было хватить на покупку алмазов.
   Продав корабль, Алекс не стал задерживаться на Мартинике — подписание мирного договора между Англией и Францией все приближалось, и местный губернатор, который очень нервничал из-за этого, посоветовал новоявленным каперам прекратить их деятельность.
   Алекс так и собирался сделать, но появление неповоротливого купеческого судна под английским флагом заставило его изменить решение.
   — Ну что, возьмем его, капитан? — спросил Клод. — Не худо бы нам еще подзаработать.
   Он был, конечно, прав — лишние деньги не помешают. Кто знает, во что может обойтись покупка алмазов в Бразилии и сколько придется дать местным чиновникам в виде взяток.
   К тому же купеческий корабль на горизонте выглядел богатым и безобидным — это была заманчивая добыча, а шотландец еще не утолил свой охотничий голод.
   Пока что ему везло — оба трофейных судна сдались без боя и никто из моряков ни на них, ни на «Ами» не пострадал. Но удача изменчива, да и в Англии рано или поздно прослышат про капера, нападающего на английские суда в Карибском море. Нет, охоту и впрямь пора сворачивать. Но этот купеческий корабль выглядит так соблазнительно…
   Ладно, пусть он будет третьим и последним трофеем! В конце концов, он пригодится для плавания в Бразилию, надо только изменить название и завести новый, поддельный, судовой журнал.
   — Мы можем его взять, капитан, — уверенно сказал Клод, улыбаясь одними уголками рта.
   К удивлению Алекса, первый помощник ненавидел англичан не меньше, чем он сам. Но они никогда не говорили ни об этом, ни о причинах, побудивших их стать каперами.
   Тем временем, услышав новость о появлении неизвестного судна, на палубе появился Робин и, подойдя к Алексу, тоже стал всматриваться в даль.
   — Я хочу, чтобы вы с Мэг спустились в мою каюту, — потребовал капитан. Его каюта располагалась на противоположном от порохового погреба борту судна.
   — Я же могу подносить канонирам порох! — запротестовал мальчик. Загорелый, лохматый, босой, в порванных штанах, грязной, пропахшей потом рубашке, он уже ничем не напоминал юного маркиза, которого Алекс спас в Шотландии. Впрочем, Мэг тоже очень изменилась — коротко стриженная, вихрастая, одетая в матросские рубаху и штаны, она больше походила на парнишку.
   Глаза Робина светились радостью — похоже, жизнь на пиратском корабле пришлась ему по душе. Алекс больше не предпринимал попыток вернуть своих подопечных к нормальной жизни. Это был их выбор, и они ясно дали понять, что готовы на все ради того, чтобы остаться на «Ами».
   — Нет, — отрезал Алекс, — я запрещаю тебе появляться возле пушек. Поклянись, что выполнишь мой приказ!
   Он знал, что Робин не посмеет нарушить клятву. Но тот молчал.
   — Поклянись, или я запру тебя и Мэг у себя каюте до тех пор, пока не представится случай отправить вас во Францию!
   К ним несмело приблизилась девочка, очевидно, слушавшая их разговор. Посмотрев на Алекса, она кивнула, следом кивнул и Робин.
   — Нет, вы должны сказать, что клянетесь, — настаивал капитан.
   — Клянемся! — выпалили в один голос дети.
   — То-то же, — смягчился Алекс. — А теперь марш в мою каюту!
   Понурившись, дети пошли вниз, но Робин то и дело оборачивался, высматривая английский корабль.
   Когда они скрылись из виду, Алекс распорядился поднять английский флаг и дополнительные паруса, и матросы бросились выполнять его приказание. Хотя на Мартинике удалось нанять несколько человек взамен отплывших во Францию, все же нехватка рабочих рук ощущалась очень сильно, и поредевшей команде приходилось трудиться не за страх, а за совесть. Тем не менее Алекс не слышал от своих товарищей по команде ни одной жалобы.
   Солнце заливало золотом лазурный небосклон и изумрудно-синие воды. Алекс окинул взглядом эту лучезарную картину, корабль на горизонте, и в его сердце снова шевельнулось сомнение — стоит ли искушать судьбу? Может быть, лучше повернуть «Ами» и плыть в Бразилию, как планировалось?
   Он снова взглянул в подзорную трубу — у противника было всего четыре пушки, да и те небольшие. «Вот она, английская самонадеянность — гордые британцы уверены, что никто не посмеет посягнуть на их корабль», — с горечью подумал Алекс, и его рука невольно коснулась шрама на щеке — ему вспомнилась боль давних ран, крик Камберленда: «Не щадить никого!», стоны и мольбы раненых, которых безжалостно приканчивали английские солдаты и их шотландские союзники…
   Алексу повезло — когда солдаты наклонились над ним, он притворился мертвым, затаив дыхание. Это было страшно: казалось, еще секунда, и он на самом деле умрет от удушья. Однако солдаты наконец оставили его в покое, перейдя к следующей жертве. Этих ужасных мгновений ему не забыть никогда.
   Нет, надо все-таки наказать английского купца за высокомерие: пусть знает, что не все трепещут перед британским флагом.
   — У англичанина пушки, — заметил шотландец своему первому помощнику.
   Тот взял у него подзорную трубу, оглядел потенциальный трофей и констатировал:
   — Жалкие орудия! Их не сравнить с нашим вооружением.
   — Но у нас на борту дети…
   — Имея такие пушки, только глупец окажет нам сопротивление.
   Уверенность Клода победила последние сомнения Алекса.
   — Ладно, — сказал он. — Мы атакуем. Поднять бом-брамсели!
   — Есть, сэр! — Глаза первого помощника блеснули от радости. Он во весь голос повторил приказание капитана для команды, и часть матросов принялась ставить дополнительные паруса, а оставшиеся побежали заряжать пушки.
   Алекс вернулся на ют и встал к штурвалу. Корабль легко летел вперед, послушный рулю и ветрам, раздувавшим его паруса.
   «У меня больше пушек, больше парусов и маневренности, чем у англичанина, — решил Алекс. — Он будет легкой добычей».
 
   Дженне не спалось — ее тревожила Селия, которая, несмотря на все старания своей госпожи и уменьшение качки, по-прежнему мучилась от морской болезни. Наверное, бедняжке станет лучше только на берегу. Что касается самой Дженны, то она бы с радостью согласилась никогда не покидать борт «Шарлотты».
   Когда в иллюминатор начал просачиваться рассвет, девушка поднялась и оделась, чтобы сходить за утренним кофе. На корабле она настолько полюбила этот горьковатый напиток, что стала предпочитать его традиционному чаю. Путешествие принесло и другие открытия, которые помогли ей лучше понять саму себя. У нее появилось неведомое прежде ощущение свободы. Море, иногда спокойное, иногда бурное, то приводило ее в состояние душевного умиротворения, то пьянило разгулом стихии. Дженна одинаково полюбила и штиль, и шторм.
   Слегка покачиваясь в такт с кораблем, она прошла на камбуз за кофе, а оттуда, стараясь не расплескать ароматный напиток, — на палубу, куда обычно выходила любоваться восходом солнца.
   Матросы тянули веревки, распуская паруса, и судно слегка вздрагивало, словно откликаясь на их усилия.
   — Вижу корабль! — послышалось сверху.
   Дженна вытянула шею, пытаясь рассмотреть чужака, но, несмотря на превосходное зрение, не заметила ничего, кроме воды и неба. Происходило что-то необычное — матросы помрачнели, стали двигаться быстрее, слаженнее, чем всегда. Дженна подошла к капитану, стоявшему рядом с рулевым.
   — Доброе утро, миледи, . — поздоровался Тэлбот. — Я смотрю, вы снова на ногах чуть свет. Как себя чувствует мисс Селия?
   — Увы, моряком ей не быть, — вздохнула Дженна. Поглядев в ту сторону, где якобы появился неизвестный корабль, она спросила: — Неужели там действительно виден корабль? Я ничего не заметила.
   — Мой Уильяме самый зоркий впередсмотрящий в здешних местах, — не без гордости ответил Тэлбот.
   — Как вы думаете, что это за судно? Купеческое?
   — Скорее всего, — спокойно сказал капитан, но в его глазах мелькнула тревога.
   Отпивая маленькими глотками кофе, девушка всматривалась в морскую даль, но по-прежнему безуспешно. Наконец из глубины моря показался алый шар солнца. И тут Дженна едва не выронила чашку — в его лучах был ясно виден крошечный силуэт корабля.
   — Он идет к нам! — снова послышался голос впередсмотрящего.
   — Под каким флагом? — закричал капитан, задрав голову. Похоже, он встревожился не на шутку.
   — Не вижу! — последовал ответ.
   — Возьми в наветренную сторону, — повернулся Тэлбот к рулевому. — Посмотрим, последуют ли они за нами.
   Дженна ничего не понимала. Почему все так взволнованы? «Шарлотта» не раз встречала по пути другие суда, но все заканчивалось вполне мирно. Неужели «Шарлотте» угрожает опасность…
   Конечно, капитан мог бы объяснить, что происходит, но он что-то обсуждал с первым помощником и рулевым, и девушке не хотелось отвлекать его вопросами. Она подошла к поручням и стала смотреть на море.
   Солнце поднималось все выше, заливая безбрежную даль моря золотым светом. «Шарлотта» повернула и на всех парусах устремилась в противоположную от него сторону. Силуэт чужака исчез из виду. Но на палубе кипела работа, капитан был по-прежнему занят, и девушка решила пока сходить за чаем и печеньем для Селии. Бедная девочка так страдает! Скорее всего, ей не удалось выспаться, потому что с ускорением хода корабля качка усилилась.
   Кок-индиец только белозубо улыбнулся, глядя, как леди Кемпбелл берет сухое печенье и чай для своей горничной и кофе, хлеб с сыром, соленую рыбу для себя — высокородная шотландка единственная из пассажиров радовала его отменным аппетитом.
   Несмотря на опасения своей госпожи, Селия спала. Порадовавшись за нее, Дженна поставила поднос на привинченный к полу стол, села и, глотнув горячего кофе, принялась читать поэтический томик, предусмотрительно захваченный из дому.
   Прошло около часа. Внезапно из-за двери послышались торопливые шаги, и зычный голос закричал: «Леди Кемпбелл, леди Кемпбелл!»
   — Что, что такое? — пробормотала разбуженная Селия, приподнимаясь на койке.
   Дженна открыла дверь — на пороге стоял матрос.
   — Что случилось? — воскликнула Дженна.
   — К нам приближается судно, — ответил он, — и капитан опасается, что у него враждебные намерения.
   — Какой ужас… — пробормотала Селия.
   — Да, мэм, поэтому капитан просил всех пассажиров не покидать каюты, — сказал матрос, переходя к следующей двери.
   Дженна обернулась — смертельно побледнев, Селия откинулась на подушки.
   — Только, пожалуйста, никуда не выходи, — строго сказала ей Дженна. — Я пойду посмотрю…
   — Но капитан приказал всем оставаться на своих местах, — слабо запротестовала горничная.
   — Ничего, я только на минутку! — пробормотала девушка и выскользнула из каюты, прежде чем Селия успела ей возразить. Матрос, оповещавший о распоряжении капитана других пассажиров, не заметил этого. Торопливо поднявшись на палубу, она беспрепятственно прошла на ют — по дороге ей никто не встретился.
   На юте, спрятавшись за шлюпкой, она взволнованно оглядела море и на сей раз без труда заметила неизвестное судно — его изящный силуэт, казалось, не плыл, а летел по волнам. Разительно чужак отличался от медлительной, тяжело нагруженной «Шарлотты»! Почему это Тэлбот решил, что у него враждебные намерения? Не потому ли, что он, похоже, преследует «Шарлотту»?
   Неужели этот красивый корабль несет зло? А вдруг он принадлежит пиратам? От этой мысли Дженна похолодела. Замерев, она не сводила глаз с медленно приближавшегося чужака. Солнце высвечивало в его открытых оружейных портах приготовленные к бою орудия.
   Ошеломленная этим зрелищем, Дженна словно приросла к месту.
   — Он поднял французский флаг! — послышался с мачты отчаянный крик.
   Палуба ответила взрывом ругательств, которые почти сразу утонули в оглушительном рокоте, пронесшемся над водой.
   Чужак открыл по «Шарлотте» огонь.

4

   Тяжелое английское судно сделало неуклюжую попытку скрыться от погони, но куда там! С таким же успехом черепаха могла бы попытаться удрать от лисицы.
   Подождав, пока «Ами» приблизится к англичанину на расстояние выстрела, Алекс приказал дать залп перед бушпритом противника. Канониры уже хорошо набили руку, и ядро полетело в цель.
   «Шарлотта» — прочел Алекс название своего будущего трофея. Что ж, прекрасное английское имя. Это только подогрело его охотничий азарт.
   Алекс был уверен, что, увидев французский флаг вкупе с немалым числом пушек, англичанин струхнет и сдастся без сопротивления, как это сделали капитаны двух предыдущих кораблей. Однако этого не случилось. Англичанина не остановил даже предупредительный выстрел — «Шарлотта» снова повернула, на сей раз в сторону Антигуа, очевидно, в надежде на помощь.
   Шотландец усмехнулся — пустая надежда! В Европе еще ничего не знают о новом карибском капере, потому что известие о первых двух захваченных кораблях вряд ли скоро дойдет до Лондона. Привыкший к насилию, ожесточившийся сердцем Алекс не испытывал никакого сочувствия к будущей жертве. И все же отчаянная смелость английского капитана не могла не вызвать уважения. Похоже, этот англичанин, как и сам Алекс, верил, что безвыходных положений не бывает.
   Шотландец приказал своим канонирам выстрелить еще раз через бушприт «Шарлотты», и те с блеском выполнили задачу — ядро упало по ту сторону спасавшегося бегством корабля, футах в двадцати пяти от корпуса.
   И все же англичанин не остановился.
   «Может быть, он везет особо ценный груз? — подумал Алекс. — Дай-то бог!» В подзорную трубу он увидел, что на палубе противника несколько матросов нацеливают на «Ами» четыре слабенькие пушки.
   — Этот капитан, должно быть, спятил, — заметил он стоявшему рядом Клоду.
   — Похоже, — отозвался тот. — Что будем делать?
   — Брать его, конечно. Видно, он везет что-то очень ценное, раз рискует своей шеей. Пусть канониры целятся по его мачтам.
   Расстояние между противниками стремительно сокращалось. «Ами» вздрогнул от отдачи: одно за другим выстрелили два его орудия — первое ядро упало в воду, не долетев до «Шарлотты», второе же снесло верхнюю часть ее бизань-мачты.
   Алекс ждал немедленной сдачи англичанина, но, к его изумлению и досаде, вместо капитуляции тот тоже дважды выстрелил по «Ами». К счастью, первое ядро также не достигло цели, но второе ударило в палубу, взметнув в воздух тучу щепок.
   Шотландец быстро оглядел матросов — если не считать нескольких царапин от разлетевшихся щепок, все вроде бы остались целы и невредимы.
   — Мы должны взять этого англичанина во что бы то ни стало! — сдавленным от ярости голосом проговорил он, и тотчас, как будто услышав его, вновь громыхнули пушки «Ами» — одно ядро врезалось в грот-мачту «Шарлотты», а второе проломило палубу. Английский корабль заволокло дымом.
   И все же он сделал ответный выстрел — ядро шлепнулось в воду всего в пяти футах от «Ами».
   Алекс снова отдал приказ стрелять через бушприт — он хоть и рассердился, все же не хотел уничтожать «Шарлотту». Он решил дать залп одновременно из всех своих пушек — пусть английский упрямец наконец поймет, что капер не собирается шутить.
   Так и случилось: тотчас после этого залпа флаг английского корабля пополз вниз — англичанин сдался. Назначив матросов для осмотра захваченного корабля, Алекс решил отправиться вместе с ними: ему хотелось взглянуть на капитана столь же смелого, сколь и безрассудного, и на груз, который этот капитан защищал, рискуя собственной жизнью и жизнью своих матросов.
   Но, едва на воду спустили шлюпку, как к шотландцу подбежал один из самых молодых членов команды.
   — Капитан, пойдемте скорее! — выпалил он.
   Встревоженный Алекс последовал за юношей, и тот привел его к распростертой на палубе Мэг — в плечо девочки впилась здоровенная щепка. Робин стоял возле подруги на коленях, поддерживая ее раненую руку. Девочка стиснула зубы от боли, но с ее губ не сорвалось ни стона. От этого зрелища у Алекса чуть не разорвалось сердце.
   — Вот как вы держите свою клятву! — повернулся он к мальчику.
   Робин потупился.
   — Он не виноват, — тут же встала на его защиту Мэг. — Он пытался меня удержать, но я вырвалась и побежала наверх.
   — Приведите Хэмиша! — приказал Алекс матросам. Хэмиш был единственным из членов команды, кто имел хотя бы отдаленное отношение к медицине. Вообще-то он занимался изготовлением и починкой парусов, но при необходимости врачевал раненых и недужных. Готовясь к плаванию, Алекс так и не смог найти судового лекаря, готового разделить все тяготы каперской экспедиции, правда, тогда это не сильно огорчило шотландца: он не верил в искусство врачей, лечивших кровопусканием тех, кто и так потерял много крови.
   Оторвав окровавленный лоскут, закрывавший рану, Алекс оглядел обломок палубной доски, впившийся в плечо девочки, — три дюйма шириной, он пронзил детскую плоть практически насквозь, затянув в глубину обрывки грязной ткани. Шотландец представил себе, какую боль испытывает бедняжка.