Страница:
Устав от бессмысленных уговоров, Дженна скинула шляпу и с отвращением посмотрела на опротивевшие перчатки: они совершенно промокли. Вот бы и их снять! Но у нее не было с собой смены… Поколебавшись, девушка все же стянула перчатки — в конце концов, пусть пираты увидят «дьявольскую метку», и, кто знает, возможно, это проклятие всей жизни даже убережет ее от насилия. Она с опаской взглянула на Бланш, ожидая какой-нибудь бестактности, но плантаторша продолжала тихо рыдать, лишь на мгновение у нее от изумления округлились глаза.
Освободившись от мокрых печаток, Дженна испытала огромное облегчение. Она расчесала гребнем спутанные волосы, раздумывая, не заплести ли косу, но потом решила оставить волосы распущенными и устроилась на полу с книжкой, чтобы почитать, пока окончательно не стемнело.
Корабль сделал поворот и стал быстро набирать скорость, увозя Дженну от Барбадоса и будущего мужа. Впрочем, даже доберись она до вожделенного острова, ее положение все равно было бы незавидным, ведь пираты наверняка обчистят ее до нитки и у нее не останется ничего, кроме припрятанных драгоценностей. Печальная перспектива.
Она уже потеряла счет времени, когда неожиданно открылась дверь и в каюту шагнул матрос с подносом в руках. На подносе была еда — хлеб, сыр и тушеные бобы, — кувшин воды и три кружки.
— Унесите это обратно! — с видом оскорбленной принцессы потребовала Бланш Кэрфор.
— Нет, оставьте, пожалуйста, — перебила ее Дженна. — Большое спасибо вам за заботу.
Посуровевший было матрос смягчился.
— Ужин немного задержался, — извиняющимся тоном проговорил он, обращаясь к шотландке. — У повара были другие дела.
Девушка решила перехватить инициативу.
— Скажите, кто такая Мэг? — спросила она. — Я слышала, что ее ранило.
— Да, было такое. Мэг — одна непослушная девчонка, которая живет на нашем судне, — ответил матрос.
У него был ирландский акцент. Похоже, весь экипаж корабля состоял из ирландских и шотландских бунтовщиков, разбавленных некоторым количеством французов, и всех их объединяла ненависть к англичанам и их союзникам.
— Мэг — дочка капитана?
— Да нет, она просто пробралась на «Ами» тайком, она и ее приятель по имени Робин.
У Дженны защемило от жалости сердце, когда она представила себе маленькую раненую девочку, тайком пробравшуюся на пиратское судно. Бедная, она так страдает, и рядом нет ни отца, ни матери, которые бы о ней позаботились!
— Могу я ей как-то помочь? — взволнованно спросила девушка.
— Я спрошу у капитана, — ответил матрос. Его взгляд скользнул по родимому пятну собеседницы, но никакой реакции не последовало.
Когда за матросом закрылась дверь, послышался звук запираемого замка.
Дженна села на пол, обдумывая его слова. Значит, пираты приютили двоих детей, тайком проникших на «Ами»…
Может быть, предводитель пиратов не такой уж закоренелый разбойник?
Она представила себе его изуродованное шрамом лицо, холодные глаза, презрительные взгляды, которые он бросал на пленников… Нет, не может быть, первое впечатление ее не обмануло — он внушает страх, он опасен и непредсказуем.
Девушка попыталась продолжить чтение, но тусклое освещение и поток мыслей, проносившихся в ее голове, мешали сосредоточиться на содержании книги. Действительно ли Дэвид Мюррей знает о «дьявольской метке», сделавшей ее изгоем в собственной семье? Она очень в этом сомневалась. Но это было еще полбеды. Самое ужасное, что теперь, после. пиратского плена, она будет опозорена в глазах будущего мужа потому, что с ней не было компаньонки. О, если бы Мэйзи не сломала ногу, а отправилась бы в плавание… Наверное, сегодня бедняга просто умерла бы со страху.
Господи, что подумает о своей нареченной досточтимый Дэвид Мюррей? Не исключено, что он отвергнет ее из-за родимого пятна, а пребывание в плену станет отличным предлогом для отказа от нежелательного брака.
Если только она вообще доберется до Барбадоса…
6
Освободившись от мокрых печаток, Дженна испытала огромное облегчение. Она расчесала гребнем спутанные волосы, раздумывая, не заплести ли косу, но потом решила оставить волосы распущенными и устроилась на полу с книжкой, чтобы почитать, пока окончательно не стемнело.
Корабль сделал поворот и стал быстро набирать скорость, увозя Дженну от Барбадоса и будущего мужа. Впрочем, даже доберись она до вожделенного острова, ее положение все равно было бы незавидным, ведь пираты наверняка обчистят ее до нитки и у нее не останется ничего, кроме припрятанных драгоценностей. Печальная перспектива.
Она уже потеряла счет времени, когда неожиданно открылась дверь и в каюту шагнул матрос с подносом в руках. На подносе была еда — хлеб, сыр и тушеные бобы, — кувшин воды и три кружки.
— Унесите это обратно! — с видом оскорбленной принцессы потребовала Бланш Кэрфор.
— Нет, оставьте, пожалуйста, — перебила ее Дженна. — Большое спасибо вам за заботу.
Посуровевший было матрос смягчился.
— Ужин немного задержался, — извиняющимся тоном проговорил он, обращаясь к шотландке. — У повара были другие дела.
Девушка решила перехватить инициативу.
— Скажите, кто такая Мэг? — спросила она. — Я слышала, что ее ранило.
— Да, было такое. Мэг — одна непослушная девчонка, которая живет на нашем судне, — ответил матрос.
У него был ирландский акцент. Похоже, весь экипаж корабля состоял из ирландских и шотландских бунтовщиков, разбавленных некоторым количеством французов, и всех их объединяла ненависть к англичанам и их союзникам.
— Мэг — дочка капитана?
— Да нет, она просто пробралась на «Ами» тайком, она и ее приятель по имени Робин.
У Дженны защемило от жалости сердце, когда она представила себе маленькую раненую девочку, тайком пробравшуюся на пиратское судно. Бедная, она так страдает, и рядом нет ни отца, ни матери, которые бы о ней позаботились!
— Могу я ей как-то помочь? — взволнованно спросила девушка.
— Я спрошу у капитана, — ответил матрос. Его взгляд скользнул по родимому пятну собеседницы, но никакой реакции не последовало.
Когда за матросом закрылась дверь, послышался звук запираемого замка.
Дженна села на пол, обдумывая его слова. Значит, пираты приютили двоих детей, тайком проникших на «Ами»…
Может быть, предводитель пиратов не такой уж закоренелый разбойник?
Она представила себе его изуродованное шрамом лицо, холодные глаза, презрительные взгляды, которые он бросал на пленников… Нет, не может быть, первое впечатление ее не обмануло — он внушает страх, он опасен и непредсказуем.
Девушка попыталась продолжить чтение, но тусклое освещение и поток мыслей, проносившихся в ее голове, мешали сосредоточиться на содержании книги. Действительно ли Дэвид Мюррей знает о «дьявольской метке», сделавшей ее изгоем в собственной семье? Она очень в этом сомневалась. Но это было еще полбеды. Самое ужасное, что теперь, после. пиратского плена, она будет опозорена в глазах будущего мужа потому, что с ней не было компаньонки. О, если бы Мэйзи не сломала ногу, а отправилась бы в плавание… Наверное, сегодня бедняга просто умерла бы со страху.
Господи, что подумает о своей нареченной досточтимый Дэвид Мюррей? Не исключено, что он отвергнет ее из-за родимого пятна, а пребывание в плену станет отличным предлогом для отказа от нежелательного брака.
Если только она вообще доберется до Барбадоса…
6
Всю ночь Алекс провел без сна — он вел корабль, сменив Клода у штурвала, а потом сидел у постели Мэг. Девочку лихорадило, рана явно причиняла ей сильную боль, но упрямица не пролила ни слезинки. Робин не отходил от подруги ни на шаг.
Героическое поведение подопечной донельзя расстраивало Алекса — она же ребенок, а держится, как сумеет не всякий взрослый. Лучше бы Мэг поплакала…
Ближе к утру начала портиться погода: ветер набирал силу, по небу побежали тучи. Задача у пиратов была не из легких: благополучно довести до Мартиники «Ами» и не потерять трофейного корабля. Неспокойное море делало ее трудной вдвойне — теперь требовалось больше людей, чтобы управиться с парусами, а значит, придется сократить число матросов, охранявших пленников.
— Боюсь, надвигается шторм, — заметил Клод, вглядываясь в темные облака, заполонившие предрассветное небо. Алекс молча кивнул.
— Шон сказал, что шотландская мадемуазель хочет ухаживать за Мэг, — поколебавшись, добавил первый помощник. — Это освободило бы Хэмиша.
«Нет, только не Дженет Кемпбелл!» — чуть не сорвалось у Алекса с языка, но он сдержался. Клод говорил дело: в штормовом море каждая пара рабочих рук на счету, а Хэмиш — один из самых опытных моряков на «Ами».
К тому же кто-то должен был сменить Робина, который уже давно не отдыхал, и лучше, чтобы это была женщина.
— Хорошо, я подумаю, — буркнул Алекс.
Спустившись в каюту, он увидел Хэмиша, озабоченно склонившегося над маленькой пациенткой. Алекс заглянул ему через плечо — рана по-прежнему кровоточила; Мэг лежала с открытыми глазами, но, похоже, была в забытьи.
Рядом с Хэмишем стоял Робин.
— Она все время сбрасывает повязку, — с тревогой проговорил лекарь.
Корабль тряхнуло, и мальчик качнулся назад, едва устояв на ногах.
— Женщина из клана Кемпбеллов предлагает помощь, — сообщил Алекс ровным голосом, ничем не выражая своего отношения к этому предложению.
— Я нужен наверху, — заметил Хэмиш.
— Но мне бы не хотелось оставлять ее с девочкой наедине, — возразил капитан.
— Вы боитесь, что она причинит Мэг вред? — спросил Робин.
Алекс вспомнил глаза этой Кемпбелл: в них читались страх и презрение, но отнюдь не злость.
— Пока пусть с ней побудет Робин, — не отвечая мальчику, резюмировал капитан. — Как только освободится Шон, я пришлю его на смену.
Шон, старательный молодой матрос, впервые вышедший в море, все еще чувствовал себя не очень уверенно, особенно во время шторма, и Алекс тревожился всякий раз, когда юноша лез на мачту убирать или ставить паруса. Но капитан не мог открыто опекать матроса, чтобы не вызвать раздражения у остальных членов экипажа.
— Я вернусь, как только смогу, — с явным одобрением ответил Хэмиш.
«Что ж, видно, делать нечего, надо все-таки позвать эту Кемпбелл», — решил Алекс и скрепя сердце направился к каюте, отведенной, для пассажирок.
Прежде чем отпереть замок, он предусмотрительно постучал — не дай бог, пленницы не одеты, — выждал несколько секунд и открыл дверь.
Прямо перед ним стояла Дженет Кемпбелл. Алекс почувствовал, как по телу пробежал невольный трепет. Девушка выглядела иначе, чем утром: по ее плечам водопадом струились длинные волосы, прежде собранные под шляпой, — русые, со светлыми прядями, золотившимися в свете фонаря. И на ней не было перчаток! Краем глаза Алекс заметил у нее на одной руке длинное багровое пятно, тянувшееся от кисти до предплечья. Теперь понятно, откуда у нее странное для жаркого климата пристрастие к этой детали дамского туалета!
Их взгляды встретились. Удивление и настороженность в глазах Дженет сменились вызовом. Меньше всего Алексу хотелось дать ей почувствовать, что он заметил ее физический изъян, — видит бог, для человека с таким лицом, как у него, бросать камни в товарищей по несчастью двойной грех.
С другой стороны, он не собирался ни перед кем расшаркиваться, тем более перед девицей из рода Кемпбеллов.
— Мне передали, что вы изъявили желание ухаживать за раненой девочкой, — сухо произнес он.
— Да, — кивнула она. — У меня есть в этом деле опыт.
— Женская забота ей, безусловно, нужна, но дело в том, что Мэг не жалует англичан.
— Я не англичанка.
— Кемпбеллы — английские прихвостни, а это еще хуже. Она не ответила, просто молчала, даже не пытаясь спрятать от него свое родимое пятно.
— Пойдемте, — бросил Алекс. «Нет, Кемпбеллы не достойны ни симпатии, ни сочувствия», — решил он.
— Одну минутку, я только предупрежу свою компаньонку. — Пленница отошла в глубь каюты и через мгновение вернулась.
Алекс отметил, что она так и не надела перчаток. Похоже, ей все равно, что о ней подумают пираты… Тем лучше.
— Значит, вы мне доверяете? — спросила девушка, видимо, желая начать разговор.
— Только потому, что отныне от судьбы Мэг зависит и ваша собственная, — сказал он намеренно холодно, но она не испугалась. Завидное самообладание!
Когда они вошли в каюту, превращенную в лазарет, возле Мэг хлопотал Хэмиш.
Бедная девочка только что пришла в себя, ее лицо исказилось от боли, и с губ сорвался стон, но она тут же замолчала, заметив Алекса. Как она старалась быть мужественной! Впрочем, Мэг и так была в глазах своего старшего друга самой смелой девочкой на свете. И прежде, в Шотландии, укрываясь в пещерах от людей Камберленда, страдая от голода, холода и всяческих лишений, она никогда не жаловалась и не плакала. Даже когда умерла мать, оставив ее круглой сиротой, девочка не пролила ни слезинки. Несмотря на суровые испытания, она до конца оставалась душой маленького отряда Алекса. Не думая о себе, она заботилась о младших, которым было еще хуже, чем ей. Алекс считал, что без помощи Мэг и Робина он не смог бы спасти малышей.
— Позволь познакомить тебя с леди Дженет, — произнес Алекс, намеренно опуская фамилию пленницы, потому что ее род был слишком хорошо известен всем якобитам Шотландии. — Она хочет с тобой посидеть.
— Не нужно, мне и так хорошо, — упрямо выпятив нижнюю губку, пробормотала девочка.
— Понимаю. Но, видишь ли, Хэмиша ждут на палубе, а Робин нуждается в отдыхе, и мне больше некого с тобой оставить.
— А откуда она взялась, эта леди Дженет? — поинтересовалась девочка, похоже, не собиравшаяся сдаваться.
— Она плыла на корабле, который мы захватили.
— На том, который нас обстрелял?
— На том самом. Но мы первые открыли по нему огонь.
— А другие корабли совсем не стреляли… — Мэг бросила на Дженну неприязненный взгляд.
«В логике малышке не откажешь, но и беспристрастной ее назвать трудно», — с нежностью подумал Алекс.
— Мне пора идти наверх, — добавил он с ноткой предостережения в голосе. Иногда девочка обращала на это внимание, но чаще — нет.
Развернувшись, он вышел из «лазарета», прежде чем юная пациентка успела найти очередной довод против новой сиделки.
В первый раз в жизни Алексу стало жаль кого-то из Кемпбеллов.
Прекрасно понимая, почему капитан не упомянул ее фамилии, Дженна задумчиво посмотрела на раненую девочку. Лет восьми-девяти на вид, она казалась до предела истощенной — кожа да кости; коротко и кое-как обрезанные рыжие волосы торчали во все стороны неряшливыми клоками, делая ее похожей на дикарку; впечатление довершал неприязненный взгляд.
— Что у вас с рукой, леди? — с детской непосредственностью спросила Мэг, заметив «дьявольскую метку».
— Всего-навсего родимое пятно.
— Оно, наверно, причиняет вам боль?
«Да, но не так, как ты думаешь», — хотела сказать девушка, но разве ребенок поймет причину ее страданий?
— Нет, нисколько, милая, — ответила Дженна. — А вот твоя рана, похоже, очень болит.
— Нет, нисколько, — повторила девочка ее же словами.
— Тебя зовут Мэг?
Бросив на собеседницу подозрительный взгляд, девочка кивнула.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
У Дженны сжалось сердце — на вид бедняжка была младше года на три. Очевидно, она долгое время голодала, поэтому и задержалась в росте. Бог знает, через что этой несчастной пришлось пройти. Проклятая судьба…
Движимая сочувствием, девушка села на стул возле койки и осмотрела рану, прикрытую пропитанной каким-то снадобьем повязкой. Интересно, что это за мазь?
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Дженна. — Дать попить?
— Робин подаст мне воды, — покачала головой Мэг, бросив на новую сиделку подозрительный взгляд.
— Кто такой Робин?
— Это я, — послышался со стороны двери мальчишеский голос, в котором ощущалась не меньшая подозрительность, чем во взгляде девочки.
Дженна повернулась — в дверном проеме стоял мальчик лет двенадцати, и в его взгляде, обращенном на нее, читалось презрение.
— Говорят, вы из Кемпбеллов, — ее фамилию он произнес с таким же отвращением, что и капитан.
Видимо, ненависть к этому клану передалась ему от Мэлфора.
— Так вы леди Кемпбелл?! — с негодованием выдохнула Мэг.
— Да, она самая, — ответил за девушку Робин.
— Уходите! — сердито бросила девочка и отвернулась.
— Но капитан просил меня побыть с тобой. Он рассердится, если я уйду, — растерялась Дженна. Она привыкла к тому, что ее отвергают из-за уродливой «метки», но никак не из-за имени, которое в Шотландии произносили с уважением и страхом.
— Нет, не рассердится. Нам здесь не нужны Кемпбеллы, — буркнул мальчик.
— Да, я одна из Кемпбеллов, и с этим ничего не поделаешь, — покачала головой Дженна. — Но я могу помочь твоей… сестре?
— Мэг мне не сестра.
— Тогда подруге.
Его правильная речь, полная достоинства манера держаться, более благородная и естественная, чем у Мэг, наводили на мысль, что Робин, в отличие от своей подруги, происходит из знатной семьи, как, впрочем, и капитан пиратского корабля: Дженна поставила бы последнюю крону за то, что они оба были когда-то обладателями или наследниками громких титулов.
Ее сердце переполняла жалость к обездоленным детям, но к человеку, из-за которого они попали в столь опасное положение, она не чувствовала ничего, кроме презрения. Она всегда любила детей и умела с ними ладить, но враждебность Робина и Мэг, вдвойне обидная потому, что лично она, Дженна, не сделала им ничего плохого, привела девушку в замешательство. Как найти с ними общий язык?
— Нам Кемпбеллы не по нутру, — нарушила паузу девочка.
— Бывает, и мне тоже, — вполне искренно призналась Дженна.
— Правда? — с сомнением переспросила Мэг, буравя ее взглядом.
— Не всегда. Мне не нравятся некоторые поступки и друзья моей родни. Вот почему я села на корабль и покинула Англию.
Девочка несколько мгновении пристально вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь угадать, не лжет ли она, И вдруг сказала:
— Уходите, оставьте нас!
— Мне кажется, раз Уилл прислал сюда мисс Дженну… — помявшись, начал было Робин.
— Уилл? — спросила девушка, радуясь, что мальчик наконец сменил гнев на милость.
— Да, так зовут нашего капитана, — пояснил он.
— Он ваш родственник? — решила продолжить расспросы Дженна. Хотя матрос-ирландец утверждал, что Мэг капитану не дочь, как он, решила поначалу, должна же между ними быть какая-то связь?
— Нет, черт возьми, никакой он нам не родственник! — воскликнула Мэг.
— Тогда почему вы здесь? — спросила Дженна, обескураженная тем, что столь юное создание позволяет себе чертыхаться.
— Просто он о нас заботится, — продолжала девочка, и в ее голосе прозвучала гордость.
— Англичане убили родителей Мэг, — снова вмешался Робин. — И моих тоже.
— Уилл спас нас от солдат Мясника Камберленда, — добавила Мэг, похоже, не желавшая мириться с тем, что последнее слово останется за товарищем. — Наш капитан прикончил уйму англичан и предателей-шотландцев, в том числе и Кемпбеллов! Он любит пускать им кровь.
В ее голосе слышалась угроза — в отличие от Робина девочка явно не спешила сдаваться. Но сердце Дженны трепетало от сочувствия: бедные дети слишком рано осиротели, и судьба, забросившая их на пиратский корабль на милость бездушного, свирепого капитана Мэлфора, обошлась с ними очень жестоко…
— Если бы не Уилл, нас бы давно не было в живых, — подтвердил Робин. — Он нашел нас в горах, когда англичане уже шли по нашему следу, и спрятал в пещерах.
— Неужели, вас, детей, выслеживали англичане? — с сомнением переспросила Дженна. — Я слышала, они охотились только за преступниками.
— Моя мама не была преступницей, — сердито бросила девочка. — Робин тоже, но он один из Макдональдсе, а Кемпбеллы хотели перебить весь его клан.
Не веря своим ушам, Дженна уставилась на юного Макдональда.
— Это правда, — кивнул тот. — Они охотились на нас, как на диких зверей. Женщин и детей загоняли в амбары и сжигали живьем. Мне повезло, удалось бежать, но я слышал…
У Дженны перехватило горло. Девушка не раз замечала, как солдаты ее отца что-то обсуждали вполголоса, но когда она приближалась, тут же замолкали. Она слышала и о патрульных отрядах, разыскивавших якобитов, укрывшихся в горах после Каллоденской битвы, о многочисленных казнях и ссылке уцелевших преступников в колонии — власти не желали повторения восстания. Но репрессии против женщин и детей… неужели это правда? Дженна не могла в такое поверить. Конечно, ее отец, лорд Кемпбелл, жесток и безжалостен, но разве может цивилизованный человек убивать женщин и детей?
Она проглотила подкатившийся к горлу комок, не зная, что сказать в свое оправдание. Да, она одна из Кемпбеллов, о которых на родине рассказывают столько самых невероятных историй, — ее семью обвиняют чуть ли не во всех злодеяниях, совершенных в горной части страны, во всех бедах и напастях, которые обрушиваются на местных жителей. С другой стороны, Кемпбеллов уважает и принимает у себя лояльная английскому королю знать. И многие, очень многие завидуют благорасположению, которое выказывают им англичане…
На чем же зиждется уважение к Кемпбеллам? Неужели на страхе из-за их влияния на герцога Камберлендского?
Дженна поежилась. Мэг и Робин уверены, что Кемпбеллы виновны в массовом убийстве слабых и беззащитных. Не потому ли таким холодом веет от капитана Мэлфора, когда он разговаривает с ней?
Уилл Мэлфор… Это имя совершенно не подходило предводителю пиратов, который держался с прирожденным достоинством настоящего лорда. Сражался ли он при Каллодене с вассалами ее отца? Каким образом он стал защитником и покровителем осиротевших детей? Или он просто использует их для прикрытия своей неблаговидной деятельности?
Мэлфор оставался загадкой для Дженны. Правда, девушка и не думала биться над ее разрешением — для этого она слишком презирала пирата. Иное дело Мэг и Робин. За то недолгое время, что она провела вместе с ними, обездоленные дети стали ей близки и дороги. Дженне захотелось, чтобы они почувствовали то же самое по отношению к ней и начали бы ей доверять, а не отталкивали, как это сделала ее собственная семья, которую они так ненавидели.
Она посмотрела на Мэг — та напоминала волчонка, готового укусить протянутую руку, даже если это рука помощи.
Благодаря хорошим манерам Робин казался более мягким, но внешность обманчива — Дженна чувствовала, что у него внутри как будто спрятан железный стержень. Пожалуй, мальчику будет нелегко ее принять, ведь маленький Макдональд даже не пытался скрыть, что относится к новой сиделке с большим подозрением.
Как и Уилл Мэлфор… Впрочем, капитана наверняка на самом деле зовут иначе: Дженна еще не встречала человека, которому бы так не подходило его имя.
— Расскажите мне еще об Уилле, — попросила она.
Мэг тут же снова повернулась к ней лицом, и глаза девочки, прежде то тускневшие от боли, то сверкавшие гневом, наполнились ровным, мягким светом любви.
Однако она промолчала.
— Уилл нашел способ перевезти нас во Францию, — ответил Робин. — Он мог бы нас бросить — так было бы легче спастись, но он, рискуя своей жизнью, доставил нас на французский корабль. В Париже он нашел нам приемных родителей, но…
— Они нам не понравились, — не выдержала Мэг. — Мы хотели вернуться к Уиллу.
«Похоже, они преданы своему обожаемому Уиллу до мозга костей, — решила Дженна, — и как бы я ни пыталась открыть им на него глаза, мне не поколебать их веры».
— А как вы с ним встретились? — спросила она.
— Ну, прошел слух, что в одном укромном месте собираются те, кому повезло вырваться из лап Мясника, — осторожно сказал Робин с таким видом, будто ждал от Дженны какого-то подвоха. — Первым из нас там оказался я, а потом пришла Мэг со своей мамой.
— Сколько вас там было?
— Несколько человек, — ответил он уклончиво.
— Как Уилл вывез вас из Шотландии?
— Он раздобыл денег, ограбив нескольких знатных господ вроде вас, — пробормотала девочка и тут же осеклась под предостерегающим взглядом Робина.
— Не бойтесь, я не выдам вашего друга, — попыталась побороть их недоверие девушка.
— Вы ведь из Кемпбеллов, — мрачно напомнила ей Мэг.
— Я прежде всего шотландка.
Лицо девочки вновь исказила гримаса, но скорее от боли, чем от недовольства.
Дженна поднялась и, взяв со стола, привинченного к полу, как и остальная мебель, чашку, налила в нее воды из бочки и протянула девочке. Мэг опустошила чашку жадно, одним глотком. Дженна намочила чистую тряпочку и вытерла ее мокрое от пота лицо. Она заметила, что глаза девочки словно выцвели, — очевидно, ей было очень больно.
Робин тоже обратил на это внимание.
— Пойди, спроси, нельзя ли дать ей еще настойки опия, — посоветовала Дженна.
Коротко кивнув, мальчик исчез за дверью.
Мэг устремила на добровольную сиделку затуманенный страданием взгляд, в котором тем не менее явственно читалась враждебность. Дженна решила молчать, чтобы случайным словом не расстроить девочку и не ухудшить ее состояния еще больше. Ей надо отдохнуть, почувствовать, что она в, безопасности.
И, конечно, за Мэг надо помолиться, хоть она, наверное, не захочет, чтобы за нее молилась женщина из ненавистного клана.
Дженна оглядела небольшую каюту — лазарет она напоминала мало. Помимо узкой койки Мэг, стола и двух стульев, там было только несколько гамаков, сумка, из которой выглядывали медицинские инструменты, и привинченная к стене аптечка с несколькими стеклянными банками — в них хранились лекарства. Хотя на банках не было этикеток, девушка без труда определила на глаз их содержимое — экстракт конопли, красная смола драконова дерева, розмарин, кора рябины, имбирь, сера, льняное семя и какое-то растительное масло.
Опий или его настойка могли бы снять боль, но где они? И какое снадобье здешний лекарь накладывает на рану? Некоторые лекари используют с этой целью корпию, пропитанную маслом, другие — смесь молока и хлеба…
Дженна обладала немалым опытом по части врачевания, ведь она с детства выхаживала больных птиц и мелких животных, которых подбирала возле дома, а потом ей случалось пользовать и людей. Одна старая повивальная бабка даже как-то сказала, что у молодой леди Кемпбелл дар настоящей целительницы, однако отец Дженны, прознав о ее успехах, пришел в ужас: в сочетании с «дьявольской меткой» слава целительницы могла привести его дочь к обвинению в колдовстве. И Дженне строго-настрого запретили не то что заниматься врачеванием, но даже упоминать на людях названия целебных трав.
Опыт подсказывал ей, что Мэг в опасности — девочке угрожало заражение крови. На памяти Дженны в аналогичных обстоятельствах жертвами воспаления стали несколько человек, и девушка с ужасом думала, что такая же участь может постигнуть и Мэг.
Через несколько минут вернулся юный Робин; он привел с собой моряка средних лет.
— Девочка вся горит, и боль не утихает, — сообщила Дженна.
— Меня зовут Хэмиш, — представился моряк и улыбнулся одними уголками рта. — Вообще-то я по большей части чиню паруса, а не людей.
— Может быть, я смогу чем-то помочь? — волнуясь, предложила девушка. — Вы позволите мне сменить девочке повязку?
— Конечно! — охотно согласился судовой лекарь. — Я накладываю на рану корпию и масло. Оно в аптечке в зеленой бутылке.
Он вытащил бутылку и вылил несколько ложек ее содержимого в одну из чашек, подозрительно попахивавшую бренди. Дженна открыла было рот, чтобы возразить, но передумала — еще, не дай бог, отошлют обратно в каюту к Бланш Кэрфор.
Безропотно приняв из рук Хэмиша чашку, девушка приготовила припарку и подошла к койке. Напряженная, как натянутая струна, Мэг не произнесла ни слова, когда Дженна сняла подсохшую, запачканную кровью повязку. Увидев то, что под ней, девушка едва не вскрикнула от ужаса: большая рана, очищенная от обрывков ткани и аккуратно зашитая, все еще кровоточила, кожа вокруг нее покраснела и отекла. Дженна осторожно наложила на раненое предплечье девочки свежую повязку и про себя помолилась, прося спасти ребенка от воспаления.
Мэг, по-прежнему хранившая упорное молчание, залпом проглотила разбавленную настойку опия, которую поднес к ее губам Хэмиш.
— Она скоро уснет, — сказал моряк Дженне.
— Скажите, вы давно плаваете? — спросила она, глядя на него с любопытством.
— С самого детства, — ответил он. — Мальчиком прислуживал в каютах, потом научился чинить и шить паруса и стал работать у одного парусных дел мастера. Но тут меня заела такая тоска по морю, что хоть вешайся, и я ушел в плавание. Надо сказать, мастер по парусам — весьма уважаемая среди моряков профессия.
Героическое поведение подопечной донельзя расстраивало Алекса — она же ребенок, а держится, как сумеет не всякий взрослый. Лучше бы Мэг поплакала…
Ближе к утру начала портиться погода: ветер набирал силу, по небу побежали тучи. Задача у пиратов была не из легких: благополучно довести до Мартиники «Ами» и не потерять трофейного корабля. Неспокойное море делало ее трудной вдвойне — теперь требовалось больше людей, чтобы управиться с парусами, а значит, придется сократить число матросов, охранявших пленников.
— Боюсь, надвигается шторм, — заметил Клод, вглядываясь в темные облака, заполонившие предрассветное небо. Алекс молча кивнул.
— Шон сказал, что шотландская мадемуазель хочет ухаживать за Мэг, — поколебавшись, добавил первый помощник. — Это освободило бы Хэмиша.
«Нет, только не Дженет Кемпбелл!» — чуть не сорвалось у Алекса с языка, но он сдержался. Клод говорил дело: в штормовом море каждая пара рабочих рук на счету, а Хэмиш — один из самых опытных моряков на «Ами».
К тому же кто-то должен был сменить Робина, который уже давно не отдыхал, и лучше, чтобы это была женщина.
— Хорошо, я подумаю, — буркнул Алекс.
Спустившись в каюту, он увидел Хэмиша, озабоченно склонившегося над маленькой пациенткой. Алекс заглянул ему через плечо — рана по-прежнему кровоточила; Мэг лежала с открытыми глазами, но, похоже, была в забытьи.
Рядом с Хэмишем стоял Робин.
— Она все время сбрасывает повязку, — с тревогой проговорил лекарь.
Корабль тряхнуло, и мальчик качнулся назад, едва устояв на ногах.
— Женщина из клана Кемпбеллов предлагает помощь, — сообщил Алекс ровным голосом, ничем не выражая своего отношения к этому предложению.
— Я нужен наверху, — заметил Хэмиш.
— Но мне бы не хотелось оставлять ее с девочкой наедине, — возразил капитан.
— Вы боитесь, что она причинит Мэг вред? — спросил Робин.
Алекс вспомнил глаза этой Кемпбелл: в них читались страх и презрение, но отнюдь не злость.
— Пока пусть с ней побудет Робин, — не отвечая мальчику, резюмировал капитан. — Как только освободится Шон, я пришлю его на смену.
Шон, старательный молодой матрос, впервые вышедший в море, все еще чувствовал себя не очень уверенно, особенно во время шторма, и Алекс тревожился всякий раз, когда юноша лез на мачту убирать или ставить паруса. Но капитан не мог открыто опекать матроса, чтобы не вызвать раздражения у остальных членов экипажа.
— Я вернусь, как только смогу, — с явным одобрением ответил Хэмиш.
«Что ж, видно, делать нечего, надо все-таки позвать эту Кемпбелл», — решил Алекс и скрепя сердце направился к каюте, отведенной, для пассажирок.
Прежде чем отпереть замок, он предусмотрительно постучал — не дай бог, пленницы не одеты, — выждал несколько секунд и открыл дверь.
Прямо перед ним стояла Дженет Кемпбелл. Алекс почувствовал, как по телу пробежал невольный трепет. Девушка выглядела иначе, чем утром: по ее плечам водопадом струились длинные волосы, прежде собранные под шляпой, — русые, со светлыми прядями, золотившимися в свете фонаря. И на ней не было перчаток! Краем глаза Алекс заметил у нее на одной руке длинное багровое пятно, тянувшееся от кисти до предплечья. Теперь понятно, откуда у нее странное для жаркого климата пристрастие к этой детали дамского туалета!
Их взгляды встретились. Удивление и настороженность в глазах Дженет сменились вызовом. Меньше всего Алексу хотелось дать ей почувствовать, что он заметил ее физический изъян, — видит бог, для человека с таким лицом, как у него, бросать камни в товарищей по несчастью двойной грех.
С другой стороны, он не собирался ни перед кем расшаркиваться, тем более перед девицей из рода Кемпбеллов.
— Мне передали, что вы изъявили желание ухаживать за раненой девочкой, — сухо произнес он.
— Да, — кивнула она. — У меня есть в этом деле опыт.
— Женская забота ей, безусловно, нужна, но дело в том, что Мэг не жалует англичан.
— Я не англичанка.
— Кемпбеллы — английские прихвостни, а это еще хуже. Она не ответила, просто молчала, даже не пытаясь спрятать от него свое родимое пятно.
— Пойдемте, — бросил Алекс. «Нет, Кемпбеллы не достойны ни симпатии, ни сочувствия», — решил он.
— Одну минутку, я только предупрежу свою компаньонку. — Пленница отошла в глубь каюты и через мгновение вернулась.
Алекс отметил, что она так и не надела перчаток. Похоже, ей все равно, что о ней подумают пираты… Тем лучше.
— Значит, вы мне доверяете? — спросила девушка, видимо, желая начать разговор.
— Только потому, что отныне от судьбы Мэг зависит и ваша собственная, — сказал он намеренно холодно, но она не испугалась. Завидное самообладание!
Когда они вошли в каюту, превращенную в лазарет, возле Мэг хлопотал Хэмиш.
Бедная девочка только что пришла в себя, ее лицо исказилось от боли, и с губ сорвался стон, но она тут же замолчала, заметив Алекса. Как она старалась быть мужественной! Впрочем, Мэг и так была в глазах своего старшего друга самой смелой девочкой на свете. И прежде, в Шотландии, укрываясь в пещерах от людей Камберленда, страдая от голода, холода и всяческих лишений, она никогда не жаловалась и не плакала. Даже когда умерла мать, оставив ее круглой сиротой, девочка не пролила ни слезинки. Несмотря на суровые испытания, она до конца оставалась душой маленького отряда Алекса. Не думая о себе, она заботилась о младших, которым было еще хуже, чем ей. Алекс считал, что без помощи Мэг и Робина он не смог бы спасти малышей.
— Позволь познакомить тебя с леди Дженет, — произнес Алекс, намеренно опуская фамилию пленницы, потому что ее род был слишком хорошо известен всем якобитам Шотландии. — Она хочет с тобой посидеть.
— Не нужно, мне и так хорошо, — упрямо выпятив нижнюю губку, пробормотала девочка.
— Понимаю. Но, видишь ли, Хэмиша ждут на палубе, а Робин нуждается в отдыхе, и мне больше некого с тобой оставить.
— А откуда она взялась, эта леди Дженет? — поинтересовалась девочка, похоже, не собиравшаяся сдаваться.
— Она плыла на корабле, который мы захватили.
— На том, который нас обстрелял?
— На том самом. Но мы первые открыли по нему огонь.
— А другие корабли совсем не стреляли… — Мэг бросила на Дженну неприязненный взгляд.
«В логике малышке не откажешь, но и беспристрастной ее назвать трудно», — с нежностью подумал Алекс.
— Мне пора идти наверх, — добавил он с ноткой предостережения в голосе. Иногда девочка обращала на это внимание, но чаще — нет.
Развернувшись, он вышел из «лазарета», прежде чем юная пациентка успела найти очередной довод против новой сиделки.
В первый раз в жизни Алексу стало жаль кого-то из Кемпбеллов.
Прекрасно понимая, почему капитан не упомянул ее фамилии, Дженна задумчиво посмотрела на раненую девочку. Лет восьми-девяти на вид, она казалась до предела истощенной — кожа да кости; коротко и кое-как обрезанные рыжие волосы торчали во все стороны неряшливыми клоками, делая ее похожей на дикарку; впечатление довершал неприязненный взгляд.
— Что у вас с рукой, леди? — с детской непосредственностью спросила Мэг, заметив «дьявольскую метку».
— Всего-навсего родимое пятно.
— Оно, наверно, причиняет вам боль?
«Да, но не так, как ты думаешь», — хотела сказать девушка, но разве ребенок поймет причину ее страданий?
— Нет, нисколько, милая, — ответила Дженна. — А вот твоя рана, похоже, очень болит.
— Нет, нисколько, — повторила девочка ее же словами.
— Тебя зовут Мэг?
Бросив на собеседницу подозрительный взгляд, девочка кивнула.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
У Дженны сжалось сердце — на вид бедняжка была младше года на три. Очевидно, она долгое время голодала, поэтому и задержалась в росте. Бог знает, через что этой несчастной пришлось пройти. Проклятая судьба…
Движимая сочувствием, девушка села на стул возле койки и осмотрела рану, прикрытую пропитанной каким-то снадобьем повязкой. Интересно, что это за мазь?
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Дженна. — Дать попить?
— Робин подаст мне воды, — покачала головой Мэг, бросив на новую сиделку подозрительный взгляд.
— Кто такой Робин?
— Это я, — послышался со стороны двери мальчишеский голос, в котором ощущалась не меньшая подозрительность, чем во взгляде девочки.
Дженна повернулась — в дверном проеме стоял мальчик лет двенадцати, и в его взгляде, обращенном на нее, читалось презрение.
— Говорят, вы из Кемпбеллов, — ее фамилию он произнес с таким же отвращением, что и капитан.
Видимо, ненависть к этому клану передалась ему от Мэлфора.
— Так вы леди Кемпбелл?! — с негодованием выдохнула Мэг.
— Да, она самая, — ответил за девушку Робин.
— Уходите! — сердито бросила девочка и отвернулась.
— Но капитан просил меня побыть с тобой. Он рассердится, если я уйду, — растерялась Дженна. Она привыкла к тому, что ее отвергают из-за уродливой «метки», но никак не из-за имени, которое в Шотландии произносили с уважением и страхом.
— Нет, не рассердится. Нам здесь не нужны Кемпбеллы, — буркнул мальчик.
— Да, я одна из Кемпбеллов, и с этим ничего не поделаешь, — покачала головой Дженна. — Но я могу помочь твоей… сестре?
— Мэг мне не сестра.
— Тогда подруге.
Его правильная речь, полная достоинства манера держаться, более благородная и естественная, чем у Мэг, наводили на мысль, что Робин, в отличие от своей подруги, происходит из знатной семьи, как, впрочем, и капитан пиратского корабля: Дженна поставила бы последнюю крону за то, что они оба были когда-то обладателями или наследниками громких титулов.
Ее сердце переполняла жалость к обездоленным детям, но к человеку, из-за которого они попали в столь опасное положение, она не чувствовала ничего, кроме презрения. Она всегда любила детей и умела с ними ладить, но враждебность Робина и Мэг, вдвойне обидная потому, что лично она, Дженна, не сделала им ничего плохого, привела девушку в замешательство. Как найти с ними общий язык?
— Нам Кемпбеллы не по нутру, — нарушила паузу девочка.
— Бывает, и мне тоже, — вполне искренно призналась Дженна.
— Правда? — с сомнением переспросила Мэг, буравя ее взглядом.
— Не всегда. Мне не нравятся некоторые поступки и друзья моей родни. Вот почему я села на корабль и покинула Англию.
Девочка несколько мгновении пристально вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь угадать, не лжет ли она, И вдруг сказала:
— Уходите, оставьте нас!
— Мне кажется, раз Уилл прислал сюда мисс Дженну… — помявшись, начал было Робин.
— Уилл? — спросила девушка, радуясь, что мальчик наконец сменил гнев на милость.
— Да, так зовут нашего капитана, — пояснил он.
— Он ваш родственник? — решила продолжить расспросы Дженна. Хотя матрос-ирландец утверждал, что Мэг капитану не дочь, как он, решила поначалу, должна же между ними быть какая-то связь?
— Нет, черт возьми, никакой он нам не родственник! — воскликнула Мэг.
— Тогда почему вы здесь? — спросила Дженна, обескураженная тем, что столь юное создание позволяет себе чертыхаться.
— Просто он о нас заботится, — продолжала девочка, и в ее голосе прозвучала гордость.
— Англичане убили родителей Мэг, — снова вмешался Робин. — И моих тоже.
— Уилл спас нас от солдат Мясника Камберленда, — добавила Мэг, похоже, не желавшая мириться с тем, что последнее слово останется за товарищем. — Наш капитан прикончил уйму англичан и предателей-шотландцев, в том числе и Кемпбеллов! Он любит пускать им кровь.
В ее голосе слышалась угроза — в отличие от Робина девочка явно не спешила сдаваться. Но сердце Дженны трепетало от сочувствия: бедные дети слишком рано осиротели, и судьба, забросившая их на пиратский корабль на милость бездушного, свирепого капитана Мэлфора, обошлась с ними очень жестоко…
— Если бы не Уилл, нас бы давно не было в живых, — подтвердил Робин. — Он нашел нас в горах, когда англичане уже шли по нашему следу, и спрятал в пещерах.
— Неужели, вас, детей, выслеживали англичане? — с сомнением переспросила Дженна. — Я слышала, они охотились только за преступниками.
— Моя мама не была преступницей, — сердито бросила девочка. — Робин тоже, но он один из Макдональдсе, а Кемпбеллы хотели перебить весь его клан.
Не веря своим ушам, Дженна уставилась на юного Макдональда.
— Это правда, — кивнул тот. — Они охотились на нас, как на диких зверей. Женщин и детей загоняли в амбары и сжигали живьем. Мне повезло, удалось бежать, но я слышал…
У Дженны перехватило горло. Девушка не раз замечала, как солдаты ее отца что-то обсуждали вполголоса, но когда она приближалась, тут же замолкали. Она слышала и о патрульных отрядах, разыскивавших якобитов, укрывшихся в горах после Каллоденской битвы, о многочисленных казнях и ссылке уцелевших преступников в колонии — власти не желали повторения восстания. Но репрессии против женщин и детей… неужели это правда? Дженна не могла в такое поверить. Конечно, ее отец, лорд Кемпбелл, жесток и безжалостен, но разве может цивилизованный человек убивать женщин и детей?
Она проглотила подкатившийся к горлу комок, не зная, что сказать в свое оправдание. Да, она одна из Кемпбеллов, о которых на родине рассказывают столько самых невероятных историй, — ее семью обвиняют чуть ли не во всех злодеяниях, совершенных в горной части страны, во всех бедах и напастях, которые обрушиваются на местных жителей. С другой стороны, Кемпбеллов уважает и принимает у себя лояльная английскому королю знать. И многие, очень многие завидуют благорасположению, которое выказывают им англичане…
На чем же зиждется уважение к Кемпбеллам? Неужели на страхе из-за их влияния на герцога Камберлендского?
Дженна поежилась. Мэг и Робин уверены, что Кемпбеллы виновны в массовом убийстве слабых и беззащитных. Не потому ли таким холодом веет от капитана Мэлфора, когда он разговаривает с ней?
Уилл Мэлфор… Это имя совершенно не подходило предводителю пиратов, который держался с прирожденным достоинством настоящего лорда. Сражался ли он при Каллодене с вассалами ее отца? Каким образом он стал защитником и покровителем осиротевших детей? Или он просто использует их для прикрытия своей неблаговидной деятельности?
Мэлфор оставался загадкой для Дженны. Правда, девушка и не думала биться над ее разрешением — для этого она слишком презирала пирата. Иное дело Мэг и Робин. За то недолгое время, что она провела вместе с ними, обездоленные дети стали ей близки и дороги. Дженне захотелось, чтобы они почувствовали то же самое по отношению к ней и начали бы ей доверять, а не отталкивали, как это сделала ее собственная семья, которую они так ненавидели.
Она посмотрела на Мэг — та напоминала волчонка, готового укусить протянутую руку, даже если это рука помощи.
Благодаря хорошим манерам Робин казался более мягким, но внешность обманчива — Дженна чувствовала, что у него внутри как будто спрятан железный стержень. Пожалуй, мальчику будет нелегко ее принять, ведь маленький Макдональд даже не пытался скрыть, что относится к новой сиделке с большим подозрением.
Как и Уилл Мэлфор… Впрочем, капитана наверняка на самом деле зовут иначе: Дженна еще не встречала человека, которому бы так не подходило его имя.
— Расскажите мне еще об Уилле, — попросила она.
Мэг тут же снова повернулась к ней лицом, и глаза девочки, прежде то тускневшие от боли, то сверкавшие гневом, наполнились ровным, мягким светом любви.
Однако она промолчала.
— Уилл нашел способ перевезти нас во Францию, — ответил Робин. — Он мог бы нас бросить — так было бы легче спастись, но он, рискуя своей жизнью, доставил нас на французский корабль. В Париже он нашел нам приемных родителей, но…
— Они нам не понравились, — не выдержала Мэг. — Мы хотели вернуться к Уиллу.
«Похоже, они преданы своему обожаемому Уиллу до мозга костей, — решила Дженна, — и как бы я ни пыталась открыть им на него глаза, мне не поколебать их веры».
— А как вы с ним встретились? — спросила она.
— Ну, прошел слух, что в одном укромном месте собираются те, кому повезло вырваться из лап Мясника, — осторожно сказал Робин с таким видом, будто ждал от Дженны какого-то подвоха. — Первым из нас там оказался я, а потом пришла Мэг со своей мамой.
— Сколько вас там было?
— Несколько человек, — ответил он уклончиво.
— Как Уилл вывез вас из Шотландии?
— Он раздобыл денег, ограбив нескольких знатных господ вроде вас, — пробормотала девочка и тут же осеклась под предостерегающим взглядом Робина.
— Не бойтесь, я не выдам вашего друга, — попыталась побороть их недоверие девушка.
— Вы ведь из Кемпбеллов, — мрачно напомнила ей Мэг.
— Я прежде всего шотландка.
Лицо девочки вновь исказила гримаса, но скорее от боли, чем от недовольства.
Дженна поднялась и, взяв со стола, привинченного к полу, как и остальная мебель, чашку, налила в нее воды из бочки и протянула девочке. Мэг опустошила чашку жадно, одним глотком. Дженна намочила чистую тряпочку и вытерла ее мокрое от пота лицо. Она заметила, что глаза девочки словно выцвели, — очевидно, ей было очень больно.
Робин тоже обратил на это внимание.
— Пойди, спроси, нельзя ли дать ей еще настойки опия, — посоветовала Дженна.
Коротко кивнув, мальчик исчез за дверью.
Мэг устремила на добровольную сиделку затуманенный страданием взгляд, в котором тем не менее явственно читалась враждебность. Дженна решила молчать, чтобы случайным словом не расстроить девочку и не ухудшить ее состояния еще больше. Ей надо отдохнуть, почувствовать, что она в, безопасности.
И, конечно, за Мэг надо помолиться, хоть она, наверное, не захочет, чтобы за нее молилась женщина из ненавистного клана.
Дженна оглядела небольшую каюту — лазарет она напоминала мало. Помимо узкой койки Мэг, стола и двух стульев, там было только несколько гамаков, сумка, из которой выглядывали медицинские инструменты, и привинченная к стене аптечка с несколькими стеклянными банками — в них хранились лекарства. Хотя на банках не было этикеток, девушка без труда определила на глаз их содержимое — экстракт конопли, красная смола драконова дерева, розмарин, кора рябины, имбирь, сера, льняное семя и какое-то растительное масло.
Опий или его настойка могли бы снять боль, но где они? И какое снадобье здешний лекарь накладывает на рану? Некоторые лекари используют с этой целью корпию, пропитанную маслом, другие — смесь молока и хлеба…
Дженна обладала немалым опытом по части врачевания, ведь она с детства выхаживала больных птиц и мелких животных, которых подбирала возле дома, а потом ей случалось пользовать и людей. Одна старая повивальная бабка даже как-то сказала, что у молодой леди Кемпбелл дар настоящей целительницы, однако отец Дженны, прознав о ее успехах, пришел в ужас: в сочетании с «дьявольской меткой» слава целительницы могла привести его дочь к обвинению в колдовстве. И Дженне строго-настрого запретили не то что заниматься врачеванием, но даже упоминать на людях названия целебных трав.
Опыт подсказывал ей, что Мэг в опасности — девочке угрожало заражение крови. На памяти Дженны в аналогичных обстоятельствах жертвами воспаления стали несколько человек, и девушка с ужасом думала, что такая же участь может постигнуть и Мэг.
Через несколько минут вернулся юный Робин; он привел с собой моряка средних лет.
— Девочка вся горит, и боль не утихает, — сообщила Дженна.
— Меня зовут Хэмиш, — представился моряк и улыбнулся одними уголками рта. — Вообще-то я по большей части чиню паруса, а не людей.
— Может быть, я смогу чем-то помочь? — волнуясь, предложила девушка. — Вы позволите мне сменить девочке повязку?
— Конечно! — охотно согласился судовой лекарь. — Я накладываю на рану корпию и масло. Оно в аптечке в зеленой бутылке.
Он вытащил бутылку и вылил несколько ложек ее содержимого в одну из чашек, подозрительно попахивавшую бренди. Дженна открыла было рот, чтобы возразить, но передумала — еще, не дай бог, отошлют обратно в каюту к Бланш Кэрфор.
Безропотно приняв из рук Хэмиша чашку, девушка приготовила припарку и подошла к койке. Напряженная, как натянутая струна, Мэг не произнесла ни слова, когда Дженна сняла подсохшую, запачканную кровью повязку. Увидев то, что под ней, девушка едва не вскрикнула от ужаса: большая рана, очищенная от обрывков ткани и аккуратно зашитая, все еще кровоточила, кожа вокруг нее покраснела и отекла. Дженна осторожно наложила на раненое предплечье девочки свежую повязку и про себя помолилась, прося спасти ребенка от воспаления.
Мэг, по-прежнему хранившая упорное молчание, залпом проглотила разбавленную настойку опия, которую поднес к ее губам Хэмиш.
— Она скоро уснет, — сказал моряк Дженне.
— Скажите, вы давно плаваете? — спросила она, глядя на него с любопытством.
— С самого детства, — ответил он. — Мальчиком прислуживал в каютах, потом научился чинить и шить паруса и стал работать у одного парусных дел мастера. Но тут меня заела такая тоска по морю, что хоть вешайся, и я ушел в плавание. Надо сказать, мастер по парусам — весьма уважаемая среди моряков профессия.