Прест Томас. Варни-вампир 3, или Утро кровавого пира

   – Боюсь, сэр, что палачу гораздо легче убить человека, чем доктору вернуть пациента к жизни.
   Еще до того, как я мог ему ответить, соглашаясь с его сарказмом, потому что, как я чувствовал, его замечание было достаточно резонным, палач громко закричал и широко открыл глаза. Должен признаться, что я и сам вздрогнул от страха. Но некоторое время после этого продолжал действия, которые вызвали такой эффект. Внезапно труп подпрыгнул и схватил меня за руку, заорав:
   – Смерть, смерть, где сокровища?
   Эксперимент удался, полностью удался. Пока палач смотрел на это все с ужасом на лице, я выбежал из комнаты, а затем и из дому; направляясь с максимальной скоростью к себе домой. Мною овладел страх, что оживленный будет преследовать меня, если узнает, что это я одарил его новой жизнью. Я упаковал самые нужные вещи и сказал «адью» Лондону. В этот город с тех пор я не возвращался.
   – И вы больше никогда не встречали человека, которого оживили?
   – Нет, пока не увидел вампира Варни. И, как я уже говорил вам, сейчас я уверен, что он – тот человек.
   – Это самая странная байка, которую я когда-либо слышал, – сказал адмирал.
   – Н-да, весьма необычные обстоятельства, – сказал Генри.
   – Вы заметили в чертах его лица, – сказал доктор Чиллингворт, – странный искаженный взгляд?
   – Да, да.
   – Он вызван спазматическим сокращением мышц в момент повешения. Это у него никогда не пройдет. И этот взгляд вызван отнюдь не вампиризмом.
   – А тот человек, который сейчас находится вместе с ним в доме, доктор, – сказал Генри, – это тот самый палач, который повесил его?
   – Он самый. Именно он сказал мне, что после того как я уехал, он присмотрел за оживленным человеком и завершил то, что я почти сделал. Он заключил с ним сделку. В соответствии с этой сделкой оживленный должен был ежегодно выплачивать ему крупную сумму денег. Варни платил всегда, хотя палач совершенно не знает, где тот брал деньги.
   – Это очень странно. Но слушайте! Слышите голоса злобно ругающихся людей?
   – Да, да, они встретились. Давайте подойдем к окнам. Мы сможем услышать что-нибудь из того, что они говорят друг другу.

Глава LXXVIII
Перебранка Варни с палачом в доме. – Взаимная договоренность

   Сразу после того как доктор закончил свое удивительное откровение по поводу сэра Френсиса Варни, откровение, которое совсем не опровергало утверждение, что Варни – действительно вампир, и даже было еще одним доказательством того, что это существо может быть оживлено после смерти, стало ясно, что в доме происходила громкая перебранка.
   Втроем они осторожно подобрались к окнам замка, чтобы послушать, что там происходит. Вскоре они отчетливо услышали громкий и злой голос палача, который говорил:
   – Я не отрицаю, что ты сдержал слово, в соответствии с нашей сделкой, которая, как ты говоришь, была выгодной. Но я не понимаю, почему это обстоятельство должно ограничивать мои действия?
   – Но что ты здесь делаешь? – сказал с нетерпением Варни.
   – А что делаешь ты? – закричал другой.
   – Нет, не отвечай вопросом на вопрос. Я тебе говорю, что у меня очень специфическое и очень важное дело в этом доме. А у тебя нет никаких мотивов, кроме любопыства.
   – А разве у меня здесь не может быть очень серьезного и очень важного дела?
   – Это невозможно.
   – Знаешь, я легко могу применить такие слова и по отношению к тому, что ты называешь «важным делом». Я останусь здесь.
   – Нет, не останешься.
   – Ты применишь силу, чтобы заставить меня уйти?
   – Да, хотя я не хочу поднимать на тебя руку. Но я вынужден буду это сделать. Я тебе говорю: я должен быть в этом доме один. У меня очень специфические причины для этого, причины, от которых зависит моя дальнейшая жизнь.
   – Твоя дальнейшая жизнь? Скажи мне, как тебе удалось приобрести такую ужасную репутацию здесь в округе? Всюду, куда бы я ни пошел, все говорят о вампире Варни! Они безоговорочно верят в то, что ты принадлежишь к этому страшному роду, питаешься человеческой кровью и время от времени посещаешь могилу, где тебе давно уже надлежало лежать.
   – В самом деле?
   – Да. Ради чего, я не могу понять, тебе нужно было выдавать себя за вампира?
   – Выдавать себя, ты сказал? Разве из того, что ты обо мне слышал и из того, что ты обо мне знаешь, ты не сделал вывод о вероятности того, что я не выдаю себя за вампира? Почему ты думаешь, что я не вампир? Посмотри на меня. Разве я похож на обитателей земли?
   – Если честно, то нет.
   – Тем не менее, как ты видишь, я нахожусь на ней. Не сомневайся в том, что может противоречить твоим теперешним убеждениям.
   – Я не расположен поступать так. И я не отрицаю, что такие страшные существа, как вампиры могут существовать. Тем не менее, принадлежишь ты к этому страшному классу существ или нет, я не уйду отсюда. Я хочу договориться с тобой.
   Варни молчал. После непродолжительной паузы палач заявил:
   – Есть люди, которые даже сейчас наблюдают за домом, нет сомнений, что они видели, как ты входишь.
   – Нет, нет, я убежден, что кроме тебя здесь никого нет.
   – Тогда ты ошибаешься. Доктор Чиллингворт, о котором ты кое-что знаешь, – здесь. И ему, как ты сказал, ты не причинишь никакого вреда, даже чтобы спасти свою жизнь.
   – Я знаю его. Ты рассказывал, что именно ему я обязан своей жизнью. И хотя я не считаю человеческую жизнь великим даром, я не могу поднять руку на человека, который, независимо от того, с какими намерениями, вырвал меня из лап смерти.
   – Честное слово, – прошептал адмирал, – в этом парне есть кое-что, что мне нравится, в конце концов.
   – Тише! – сказал Генри. – Слушайте их разговор. Мы бы ничего не поняли, если бы доктор не рассказал обо всем.
   – Да, я очень вовремя рассказал вам обо всем, – сказал Чиллингворт, – кажется.
   – Так ты, – сказал палач, – выслушаешь мои предложения?
   – Да, – сказал Варни.
   – Тогда пойдем, я покажу тебе что-то. Я думаю, что ты изменишь свое мнение о моем мотиве. Сюда, сюда.
   Они удалились в какую-то другую часть особняка и звук их голосов постепенно стих, поэтому наши друзья так и не узнали, что же было этим мотивом, который побуждал вампира и палача, вместо того, чтобы уйти в другое место, прийти к какому-то взаимному соглашению, Чтобы оставаться вместе.
   – Что же теперь делать? – сказал Генри.
   – Ждать, – сказал доктор Чиллингворт, – ждать и спокойно наблюдать. Я не вижу больше ничего, что можно сделать, соблюдая при этом технику безопасности.
   – Но чего же ждать? – сказал адмирал.
   – Ожидая мы, возможно, что-нибудь узнаем, – ответил доктор, – поможете мне поверить, что мы не узнаем ничего, если прервем их.
   – Хорошо, хорошо, пусть будет так. Кажется, у нас нет других путей. Но когда кто-то из них или, они оба появятся и захотят уйти, что делать с ними тогда?
   – Тогда их нужно будет схватить, и чтобы сделать это без кровопролития, нам потребуется много силы. Генри, ты не можешь попросить своего брата и Чарльза, если он достаточно оклемался, прийти?
   – Конечно, л Джека Прингла.
   – Нет, – сказал адмирал, – мне здесь не нужен Джек Прингл. С ним покончено, навсегда, Я решил вычеркнуть его из своих корабельных книг. Мне с ним больше нечего делать.
   – Хорошо, хорошо, – сказал доктор, – тогда его не надо. Тем более, что скорее всего, он придет пьяным. Нас итак будет, дайте посчитать, пятеро без него. Этого будет достаточно, чтобы захватить двоих.
   – Да, – сказал Генри, – несмотря на то что один из этих двоих, возможно, вампир.
   – Это не важно, – сказал адмирал. – Я бы скорее взял на корабль вампиров, чем французов.
   Генри ушел с этим заданием, оставляя, естественно, адмирала и доктора в, скорее, критической ситуации, потому что если бы они решили уйти сейчас, палач и вампир бы легко справились с двумя оставшимися. Адмирал, не было сомнений, стал бы драться. Возможно, доктор тоже стал бы драться, если бы его руки позволили ему. Но если бы их противники решились на злодейство, они, обладая явным превосходством в физической силе, убили бы тех, кто решился им противостоять.
   У доктора была какая-то уверенность в этом деле. Мы не можем сказать, была ли она вызвана тем, что вампир сказал о нем, или просто интуиция подсказывала ему, что они не выйдут из замка. Но было очевидно, что он ожидал развития событий в полном спокойствии.
   Некоторое время из дома не было слышно никаких звуков. Но затем возобновились звуки, гораздо более сильные, чем раньше, говорящие о работе в доме плотников.
   Через два часа Генри вернулся и выдал тайный сигнал, который свидетельствовал о его возвращении. Затем он, а также его брат и Чарльз, который пошел несмотря на протесты Флоры, тихо перелезли через забор у сада, который не был виден из дому благодаря бурной растительности. Все трое заняли позицию, с которой хорошо обозревался дом, и в которой, при этом, они были полностью, замаскированы густыми зарослями вечнозеленых растений.
   – Вы видели этого негодяя Джека Прингла? – спросил адмирал.
   – Да, – сказал Генри, – он пьян.
   – Я так и думал.
   – Нам не составило труда оторваться от, него, хотя он и подозревал, куда мы идем. Ноя думаю, что мы, безусловно, избавились от него.
   – Бродяга! Если он придет сюда, я размозжу ему голову. Клянусь, я это с ним сделаю, швабра проклятая. Почему в последнее время он так сильно выпивает? Хотя это в его обычной манере. Иногда он годами не пьет даже дозы, которые будут полезны для него, но иногда на шесть или восемь недель уходит в запой.
   – Ничего, ничего, мы справимся и без него, – сказал Генри.
   – Конечно справимся! Нет сомнений. Слышите, как работают, эти парни в замке? Провалиться мне на этом месте, мне внезапно пришла, в голову мысль. Я понял, что они делают.
   – Что, что? – с нетерпением сказал доктор.
   – Как что? У этого подлеца Варни, как вы знаете, сожгли дом.
   – Да, ну и что?
   – Как «ну и что»? Нет сомнений, что ему нужен другой. Поэтому я думаю, что он ворует стройматериалы из поместья Баннервортов.
   – Это и есть ваша мысль?
   – Да, и это очень естественно, я думаю, господин доктор, что бы вы об этом ни думали. У вас есть мысль получше?
   – О, дорогой мой, конечно нет. Я просто думаю, что немного поесть бы сейчас не помешало.
   – И попить тоже, пропади я пропадом, если это не так, – сказал Джек Прингл, появившись неожиданно.
   Адмирал бросился к нему. Но его сдержали другие. Джек с видом победителя сказал:
   – С вами что-то не так. Я сейчас не пьян. Я думал, что вы идете на какое-то опасное мероприятие, поэтому решил, что должен пойти тоже. Если вы думаете, что я ничего не знаю, то ошибаетесь. Вампир там в доме, и я – именно тот, кто схватит его, я верю в вас, мои мальчики.
   – Господи! – сказал доктор. – Что нам делать?
   – Ничего, – сказал Джек, доставая из кармана бутылку и приставляя ее горлышко к своим губам, – совсем ничего.
   – С чего-то нужно начинать, – сказал адмирал, разбивая палкой бутылку, из которой вылилось все содержимое. Это привело Джека в оцепенение, он поглядел на горлышко, которое все еще было у него в кулаке.
   – Адмирал, – сказал он, – разве британские моряки способны на такое? Это что же такое? Трюк неуклюжего увальня или удар идущего напролом победителя? Господи!
   – Не шуми. Ты еще не пьян, и я решил, что ты и не должен пьянеть, поэтому я произвел бортовой залп в эту бутылку рома. Теперь можешь оставаться с нами. Но запомни, ты сейчас на боевом задании и не должен ничего делать без приказа.
   – Да, да, ваша честь, – сказал Джек, выбрасывая горлышко бутылки и грустно глядя на землю, от которой исходил запах рома, – все это так. Но как тяжело выдержать, когда прерывают твое испитие грога. Будь я проклят, меня еще никогда не прерывали, когда бутылка была у меня во рту.
   Генри и Чарльз не могли держать улыбку от разочарования Джека. Они знали, что, не будь произведено этого насильственного деяния, Джека в течение получаса уже нельзя было бы контролировать.
   Но Джек был явно недоволен и считал, что его очень сильно обидели. Это было тоже неплохо, потому что, когда он думал о несправедливости по отношению к нему, он всегда был тих. А такое с ним случалось редко.
   Они немного закусили, и, когда приближался день, братья Баннерворт, а также Чарльз Голланд стали испытывать нетерпение. Они очень хотели узнать, что же делает сейчас в замке сэр Френсис Варни.
   Они разговаривали тихим голосом, выдавая всевозможные предположения по поводу этого таинственного пристрастия к их дому. Но ни одна из догадок не была достаточно убедительной.
   Они более чем подозревали доктора Чиллингворта в том, что он или что-то еще знает, или до чего-то догадался, потому что был уж очень спокоен. Но доктор отрицал это. Когда они спросили его об этом, все что он им сказал было:
   – Мои добрые друзья, вы же и сами видите, что здесь есть какая-то тайна, и я верю, что сегодня она откроется.
   Они были вынуждены довольствоваться таким ответом. Теперь над этим местом нависали унылые тени вечера, погружая все в тусклость и покой ранней ночи.
   Шум из дома прекратился и все было совершенно тихо. Генри не раз казалось, что он слышал шаги в саду.
   Он сказал о своих подозрениях Чарльзу Голланду, на что тот сразу же сказал:
   – Я слышал то же самое.
   – В самом деле? Значит, мне это не показалось. Мы одновременно не могли просто представить себе такие вещи. Дом окружен, и сегодняшняя ночь будет богата событиями. Они прольют свет на дело, связанное с вампиром, который всех сбивал с толку.
   – Тише! – сказал Чарльз. – Вот опять. Я абсолютно уверен, что слышал, как треснула ветка с той стороны стены сада. Доктор и адмирал о чем-то усиленно спорят, мы скажем им об этом?
   – Нет. Давай пока просто слушать.
   Они сосредоточили все свое внимание на слушании. Приложив уши к земле они убедились, что у стены сада ходит не один человек. После непродолжительных консультаций Генри решил: он знает эту местность лучше всех и поэтому пойдет на разведку, не сказав ничего доктору и адмиралу. Он незаметно стал пробираться в направлении той части забора, где на него можно было легко залезть.

Глава LXXIX
Опасность для вампира. – Последнее прибежище. – Хитрость Генри Баннерворта

   Зная на какие жестокие вещи способна иногда неуправляемая толпа, и зная, что она собиралась сделать здесь в прошлый раз по отношению к замку, Генри Баннерворт, не без оснований, опасался за свой древний дом.
   Он не перебирался за забор, он просто подполз к нему и в любой момент мог перепрыгнуть через него, если бы захотел. Когда кто-нибудь двигался иди говорил с другой стороны, ему это было слышно.
   Несколько мгновений все было тихо, затем он внезапно услышал, как кто-то тихим голосом сказал:
   – Тише! Tс! Вы ничего не слышали?
   – Думаю, слышал, – сказал другой, – но я сомневаюсь.
   – Прислушайтесь еще раз.
   «Зачем, – подумал Генри, – эти люди тайно собрались здесь? Будет очень странно, если у них какая-то другая цель, кроме уничтожения поместья».
   Очень осторожно он встал так, чтобы краем глаза посмотреть через забор. Сделав это, он пришел в полное изумление.
   Генри ожидал увидеть двух или трех людей, максимум. Каково же было его удивление, когда он обнаружил толпу людей, стоявших пригнувшись за забором сада.
   Он был настолько удивлен, что несколько мгновений стоял и глядел, забыв об опасности быть обнаруженным в процессе слежки за ними.
   Когда его чувство удивления ослабло, он осторожно вернулся в первоначальную позицию. Он опять услышал разговор, производимый тихими голосами, нарушающими тишину ночи.
   – Я для себя решил, – сказал один, – что не отступлюсь от этого. Я, помоги Господи, избавлю округу от этого страшного человека.
   – Не называй его человеком, – сказал другой.
   – Хорошо, хорошо, это неправильно – называть человеком вампира.
   «Еще его можно назвать Варни, – сказал сам себе Генри Баннерворт, – им нужна его жизнь. Что же делать, чтобы спасти его? Если я захочу, то смогу спасти его. Чувствую, что в его характере есть что-то, что заслуживает внимания, и он не должен быть дико убит, когда я могу его защитить. Но если сейчас что-то и нужно сделать, то это должно быть сделано хитростью, потому что врагов очень много, слишком много, чтобы вступать с ними в прямое противостояние».
   Генри решил посоветоваться со своими друзьями. С этой мыслью он тихо и медленно пополз туда, где были они, и рассказал новость, которую случайно узнал.
   Все были крайне удивлены, затем доктор сказал:
   – Я уверен, что со времени той неудачи толпы в уничтожении этого дома они следили за Варни. Они следили за ним, когда он шел сюда. Затем постепенно все стали стекаться в это место.
   – Тогда он обречен, – сказал адмирал. – Что мы можем сделать против толпы, даже если решим защищать его?
   – В доме нет никакого места, где можно было бы спрятаться? – спросил Чарльз. – Мы могли бы укрыть его там.
   – В доме полно таких мест, но они не помогут ему, если они сожгут дом, а они, вероятно, так и сделают.
   – Да, это не пойдет.
   – Есть одна возможность, – сказал Генри, – нужно сбить их со следу и заставить их думать, что того, кого они ищут, нет здесь. Я думаю, что можно попробовать сделать это.
   – Но как?
   – Я внедрюсь в их ряды и сделаю попытку. Он сразу же покинул друзей, потому что посчитал, что нельзя терять время, и поспешил к той части стены, где недавно производил разведку. Он перебрался через нее и громким голосом закричал:
   – Остановите вампира! Остановите вампира!
   – Где он, где он? – закричало сразу множество людей, поворачивая головы к месту, где стоял Генри.
   – Там, он побежал через поля, – закричал Генри, – я долго лежал и следил за ним. Но он ускользнул от меня. Сейчас он опять бежит к старым развалинам, где, я уверен, у него есть место, в котором он прячется. Он надеется, что его там не найдут. Вон, я вижу его темную фигуру, которая бежит вперед!
   – Побежали, – закричали несколько человек, – к развалинам! К развалинам! Мы выкурим его оттуда! Мы достанем его, живым или мертвым.
   – Да, к развалинам! – закричала толпа, которая до этого сохраняла полную тишину.
   Генри Баннерворт был удовлетворен тем, что его хитрость возымела успех, потому что окрестности поместья Баннервортов опустели. Беспорядочная толпа стала прыгать через отрады и канавы и бежать по направлению к развалинам, в которых они в любом случае не могли бы найти ничего, кроме мертвого тела Маршдела, который пришел туда с такой страшной целью и нашел свою смерть.

Глава LXXX
Обнаружение толпой тела Маршдела в развалинах. – Сожжение трупа. – Убийство палача

   Толпа из поместья Баннервортов прибежала к развалинам и окружила их со всех сторон. У всех были вопрошающие взгляды: где вампир? Предположения некоторых заходили так далеко, что они считали, что, кроме их самих и их друзей, все вокруг – вампиры. Если бы среди них появился незнакомец, вокруг него сразу же образовалось бы кольцо, состоялся бы быстрый суд, и ему бы пришлось распрощаться с жизнью, несмотря на то, что он, вероятно, так и не понял бы, что здесь происходит.
   Перед тем как войти в руины, толпа остановилась. Все разглядывали развалины, или то, что от них осталось. Некоторые места были разрушены настолько, что там не было ничего, кроме куч мусора.
   Любопытство оказалось таким сильным, что оно превзошло страх опасности, который присутствовал в них в предвкушении поисков ужасного. Они верили, что если в развалинах кто-то есть, – то он непременно вампир, поэтому были осторожны, приближаясь к такому существу, иначе может что-нибудь случиться, они даже могут сами стать вампирами.
   Такие мысли время от время приходили на ум людям, образующим толпу. Но было достаточно одного нового порыва или крика, и они мгновенно становились невосприимчивы к любому страху. Такой импульс становился доминирующим, и они забывали обо всем.
   Это была удручающая сцена. Прекрасный дом и территория вокруг него выглядели заброшенными и угрюмыми. Многие деревья были сломаны и повалены на землю, многие были опалены и сожжены, а сады и клумбы, предмет восхищения семьи Баннервортов, были грубо затоптаны ногами людей из толпы. Вся эта красота, которой так наслаждались и о которой так заботились обитатели поместья, была полностью уничтожена. Даже бывшие владельцы поместья не смогли бы определить, где же здесь раньше были клумбы.
   Было грустно смотреть на такое кощунство, на такую жестокость по отношению к личным чувствам. Казалось, что это место подверглось нападению людей грубых и жестоких, не способных насладиться красотой в силу отсутствия утонченного вкуса.
   Развалины не были похожи да то место, которым они были еще совсем недавно. Здесь все было полностью разрушено. Не оставалось здесь и места, где ненастному можно было бы спрятаться.
   Можно было спрятаться от ветра под какой-нибудь треснувшей стеной, которая вот-вот должна была ввалиться, но это было бы очень большим риском для жизни.
   Несколько мгновений толпа не двигалась, но это продолжалось недолго. В самом деле, ведь толпы обычно состоят из людей, не склонных к спокойствию.
   Кто-то один закричал, потом закричал кто-то еще, затем рты пооткрывала вся толпа и стала выдавать очень громкие вопли.
   После этой демонстрации силы они стали дико бегать вокруг развалин туда-сюда из одного угла в другой. Они собирались обыскать развалины.
   С внимательностью и осторожностью, поскольку развалины еще рушились, они взошли на руины. В одном или двух местах они увидели нечто, напоминавшее большие дыры, которые были проделаны падавшими фрагментами здания и напоминали входы в подвалы или темницы.
   Они боялись, что упадут еще не упавшие фрагменты здания и погребут под собой их драгоценные тела. Это придавало интерес сцене; опасность – неотъемлемая часть приключения, именно она позволяет говорить о них с удовольствием тем, кто в них участвовал. И именно она доставляет удовольствие тем, кто слушает о них в пивной зимой у камина.
   Тем не менее, когда некоторые смельчаки прошли определенное расстояние вперед, все увидели, что можно безопасно входить в это место. В конце концов все развалины покрылись проворными мужчинами и женщинами, которым очень хотелось поозорничать.
   Они кричали друг другу и подбодряли друг друга, бегая по развалинам. Они уже обыскали почти все развалины, когда один человек, который в течение нескольких минут стоял на месте внимательно глядя на что-то, неожиданно закричал:
   – Эй! Сюда! Нашел! Идите сюда! Я нашел его! Я нашел! Запомните, его нашел я, а не кто-то другой! Ура!
   С диким безумием он бросил свою шляпу в воздух, как бы для того, чтобы привлечь внимание и собрать других вокруг себя. Он хотел показать свою находку.
   – В чем дело, Билл? – закричал один из тех, кто подбежал близко к нему.
   – В чем дело? Я нашел его! Вот в чем дело, старик! – ответил первый.
   – Кого, кита?
   – Нет, вампира. Проклятого вампира! Вот он! Разве ты не видишь его под камнями?
   – О, это не он, он убежал.
   – Мне все равно, – ответил первый, – кто убежал, а кто нет. Я знаю точно, что этот – вампир. Иначе бы он не находился здесь.
   Это был неопровержимый аргумент, никто не мог отрицать этого. Разговоры прекратились, люди стали подходить и смотреть на тело.
   – Кто это? – интересовались десятки голосов.
   – Это не сэр Френсис Варни, – сказал один из ораторов, – это не его одежда.
   – Нет, нет, одежда не его.
   – Я скажу вам такую вещь, товарищи, – сказал первый, – что если это и не сэр Френсис Варни, то все равно, он – не лучше. Я предполагаю, что он – жертва.
   – Чья?
   – Жертва вампира. И если он увидит проклятую луну, он и сам станет вампиром. И тоже будет вонзать в нас свои зубы.
   – Так и будет, точно, – закричала толпа, они все похолодели, по их телам прополз ужас.
   – Я скажу вам что делать, нам не остается ничего, кроме как унести его из развалин, – заметил другой.
   – Ну да? – спросил один. – Кто рискнет прикоснуться к такой скотине? Если у тебя будет рана, и его кровь попадет на твою, кто знает, может ты тоже станешь вампиром!
   – Нет-нет, не надо, – сказала старая женщина.
   – Ну уж нет, – последовал радостный ответ, – я не хочу тащить вампира на своих двоих к жене и семерым детям, а также к гостям.
   Последовала непродолжительная пауза, затем более смелый, чем другие, мужчина сказал:
   – Хорошо, вампир или не вампир, его мертвое тело не причинит никому вреда. Поэтому от него нужно избавиться. Давайте сразу же избавимся от него и застрахуемся от зла. Мы сожжем его! Вот как мы уничтожим это проклятое тело!
   – Ура! – закричали трое или четверо, прыгая в круг, образованный упавшими на Маршдела обломками.
   Они сразу же приступили к работе по удалению обломков стен, которые покрывали тело. Удалив весь этот давящий на труп мусор, они стали поднимать его, но нашли, что это не давали им сделать цепи. С горем пополам они избавились от них, и тело было поднято наверх.