Страница:
– Надо будет обязательно к нему съездить, – сказала Лавиния. – К нам сюда так далеко от города он не приходит.
Нов вздохнул. Его тетушки были очень милыми, но, к сожалению, немного не в своем уме. Нет, надо будет обязательно выбросить Раиннон со своим котом из головы и помнить, ради чего он приехал сюда, в Вирджинию. Он почувствовал себя увереннее. Нов привык заниматься проблемами своих клиентов, а у его тетушек, судя по всему, были сложности, – Теперь о том письме, которое вы мне послали, тетя Эзми и тетя Лавиния. Вы написали мне, что получили предложение продать свой участок земли по очень хорошей цене. Из письма, хоть вы и не писали об этом, я почувствовал, что вы встревожены.
Женщины обменялись взглядами. Эзми опустила глаза и стала разглядывать салфетку на своих коленях.
– Мы не хотим продавать землю, Ноа. Она принадлежит нашей семье вот уже в течение нескольких поколений. Когда мы умрем, ты унаследуешь ее.
Он с нетерпением покачал головой.
– Мои наследственные права никоим образом не должны мешать вам принимать любые решения, но, как я понимаю, вы просто не хотите продавать землю. Чего я не могу понять, так это то, почему вы так встревожены по этому поводу. В чем дело?
Эзми и Лавиния снова обменялись взглядами. На этот раз заговорила Лавиния.
– Дело в том, что предлагаемая цена слишком высока, если учитывать реальную стоимость нашего имущества.
Он улыбнулся.
– Не понимаю, о чем здесь можно беспокоиться. Многие как раз предпочли бы иметь такие сложности.
– Да, но видишь ли, тут кое-что произошло, что нас…
– ..удивило.
Ноа откинулся на спинку стула.
– О'кей. Говорите.
– Еще три владельца участков земли в этой части пригорода получили точно такие же письма с такими же завышенными ценами на продажу своей недвижимости, – сказала Эзми. – Они все не хотели продавать, но в конце концов продали.
Он пожал плечами.
– Ну, так значит, изменили свое решение.
Лавиния фыркнула, что совсем не походило на нее.
– Совершенно ясно, что они изменили свое решение, но это не все. Джастин Макмерфи, один из владельцев, поклялся, что бросит пить, когда однажды ночью увидел солдата-северянина в форме времен гражданской войны, который ехал по полю и размахивал окровавленной саблей. Ноа нахмурился.
– Что, он много пил?
– Да, очень много.
– Джастин пил, как рыба, – добавила Эзми, – и много лет подряд. – Но суть в том, что у нас раньше никогда солдат-северянин не ездил где-нибудь еще, кроме центральной улицы города, да и то только по особому случаю.
– Эзми права. Конечно, этот юноша никогда не был особенно пунктуальным, но приехать сейчас – это уж чересчур даже для Джона Миллера. Слишком рано.
– О ком вы говорите? – спросил Ноа, совсем сбитый с толку.
– О Джоне Миллере, дорогой. А потом еще, Элизабет Дейли. Она никогда не была особо пугливой, и вдруг подхватилась и уехала жить к своей дочке в Ричмонд. Сказала, что слышит всякие странные вещи в доме.
– Или вот Фред Виллингем, – обратилась Лавиния к своей сестре. – Недавно к нему приехал представитель санитарной службы округа и сказал, что проводит плановые проверки воды в нашей местности. Так вот, он сделал проверку и вдруг сообщает Фреду, что у того высокая концентрация свинца в воде, и пить воду никак нельзя. Фред и вся его семья были буквально потрясены новостью. Двумя часами позже к ним приезжает грузовик и выгружает разлитую по бутылкам воду для питья. Страшно любезно, конечно, но это их доконало. Фред запаниковал. У него даже не хватило ума разобраться в этом деле.
– Им хотя бы проверить этого санитарного инспектора из округа. А Фред просто взял да и согласился продать свой дом с землей. Получил деньги и сразу уехал.
Ноа переводил свой взгляд с одной женщины на другую.
– Значит, получается, что три собственника оставили свою недвижимость и согласились продать ее из-за странных событий.
Он сделал паузу.
– Случалось ли что-нибудь странное или необычное здесь?
– Нет, – ответила Эзми. – И может быть, мы напрасно беспокоимся и просто фантазируем. Наша подруга Глэдис Йорк тоже иметь здесь землю, и с ней тоже пока еще ничего не случилось.
– Правда, ее здесь не было всю эту неделю, так что и случиться ничего не могло. Раиннон отослала Глэдис…
– ..на месяц к своей сестре в Уэлльс.
– У Глэдис в следующем месяце будет день рождения, но Раиннон решила послать свою бабушку пораньше. В качестве своеобразного подарка. Правда, мило с ее стороны?
Он усомнился, можно ли к Раиннон применять такие же категории добра, как к обычным нормальным людям. Его жизнь основывалась на реальностях, а полдня, проведенные в этом городе, ясно свидетельствовали, что живущие здесь люди о реальности не имели никакого понятия. Это относилось и к его тетушкам. Все, что они рассказали ему, могло быть лишь простым совпадением, а то и просто их фантазией. Если бы он мог найти разумное объяснение этим событиям, то с каким удовольствием уехал бы в Нью-Йорк, оставив своих тетушек здесь, в их любимом городе, на их любимой ферме.
– Кто сделал предложение о продаже?
– Это неизвестно. Все письма посланы местным юристом в нашем городе…
– ..по имени Клиффорд Монтгомери.
– Но он говорит, что действует по заданию клиента, который просил пока не разглашать информацию о себе.
Казалось, что Лавиния крайне возмущена.
– Представляешь, он даже не сказал этого нам!
– Даже когда мы пообещали, что никому не скажем.
Нов принял решение.
– Я останусь здесь до воскресного утра. Это даст мне возможность поработать здесь два дня. Попробую разобраться.
– Два дня? – сказала Лавиния. – Мы очень надеялись, что ты погостишь здесь дольше.
Эзми повернулась к своей сестре, на лице у нее появилось решительное выражение.
Лавиния кивнула своей сестре, и Ноа показалось, что они безмолвно обменялись какими-то мыслями.
– Да, я думаю, ты права.
Они обе очаровательно улыбнулись Ноа.
– Ну, а сейчас попробуй яблочного пирога, дорогой.
Ноа лежал в кровати, на которой в детстве спала еще его мать, и смотрел в потолок. Ночной осенний ветер проникал сквозь кружевные занавески открытых окон и приятно овевал его уставшее тело.
Память сохраняла образ обольстительной, загадочной Раиннон, и думая о ней, он не мог уснуть. Она обволокла его ум своей колдовской силой и сплела паутину чувственности вокруг него. И снова у него мелькнула мысль, не ведьма ли она в самом деле.
Все было ясно. Он слишком много работал в последнее время.
Он хорошо выспится, погостит у тетушек, выяснит, было ли что-нибудь за этими предложениями о продаже земли, и через два дня уедет. Тогда у него не будет никаких причин снова встречаться с Раиннон. Довольный своими планами, он повернулся в постели.
Снова подул ветер, и Ноа услышал тихое позвякивание. Занавеска задрожала и отошла в сторону. Он посмотрел на окно.
Там на подоконнике в своем ошейнике из голубых хрустальных бусинок и с серебряным колокольчиком в наступивших сумерках сидел черный кот и внимательно смотрел на Нов. Кот сидел совершенно неподвижно и казался неживым. Затем он вдруг повернул свою голову. Лунный свет отразился в его глазах, и они засияли, как голубые неоновые огоньки.
А в это время в городе, уютно свернувшись в своем кресле у окна, сидела Раиннон. Она смотрела в ночную темноту и улыбалась.
Глава 2
Нов вздохнул. Его тетушки были очень милыми, но, к сожалению, немного не в своем уме. Нет, надо будет обязательно выбросить Раиннон со своим котом из головы и помнить, ради чего он приехал сюда, в Вирджинию. Он почувствовал себя увереннее. Нов привык заниматься проблемами своих клиентов, а у его тетушек, судя по всему, были сложности, – Теперь о том письме, которое вы мне послали, тетя Эзми и тетя Лавиния. Вы написали мне, что получили предложение продать свой участок земли по очень хорошей цене. Из письма, хоть вы и не писали об этом, я почувствовал, что вы встревожены.
Женщины обменялись взглядами. Эзми опустила глаза и стала разглядывать салфетку на своих коленях.
– Мы не хотим продавать землю, Ноа. Она принадлежит нашей семье вот уже в течение нескольких поколений. Когда мы умрем, ты унаследуешь ее.
Он с нетерпением покачал головой.
– Мои наследственные права никоим образом не должны мешать вам принимать любые решения, но, как я понимаю, вы просто не хотите продавать землю. Чего я не могу понять, так это то, почему вы так встревожены по этому поводу. В чем дело?
Эзми и Лавиния снова обменялись взглядами. На этот раз заговорила Лавиния.
– Дело в том, что предлагаемая цена слишком высока, если учитывать реальную стоимость нашего имущества.
Он улыбнулся.
– Не понимаю, о чем здесь можно беспокоиться. Многие как раз предпочли бы иметь такие сложности.
– Да, но видишь ли, тут кое-что произошло, что нас…
– ..удивило.
Ноа откинулся на спинку стула.
– О'кей. Говорите.
– Еще три владельца участков земли в этой части пригорода получили точно такие же письма с такими же завышенными ценами на продажу своей недвижимости, – сказала Эзми. – Они все не хотели продавать, но в конце концов продали.
Он пожал плечами.
– Ну, так значит, изменили свое решение.
Лавиния фыркнула, что совсем не походило на нее.
– Совершенно ясно, что они изменили свое решение, но это не все. Джастин Макмерфи, один из владельцев, поклялся, что бросит пить, когда однажды ночью увидел солдата-северянина в форме времен гражданской войны, который ехал по полю и размахивал окровавленной саблей. Ноа нахмурился.
– Что, он много пил?
– Да, очень много.
– Джастин пил, как рыба, – добавила Эзми, – и много лет подряд. – Но суть в том, что у нас раньше никогда солдат-северянин не ездил где-нибудь еще, кроме центральной улицы города, да и то только по особому случаю.
– Эзми права. Конечно, этот юноша никогда не был особенно пунктуальным, но приехать сейчас – это уж чересчур даже для Джона Миллера. Слишком рано.
– О ком вы говорите? – спросил Ноа, совсем сбитый с толку.
– О Джоне Миллере, дорогой. А потом еще, Элизабет Дейли. Она никогда не была особо пугливой, и вдруг подхватилась и уехала жить к своей дочке в Ричмонд. Сказала, что слышит всякие странные вещи в доме.
– Или вот Фред Виллингем, – обратилась Лавиния к своей сестре. – Недавно к нему приехал представитель санитарной службы округа и сказал, что проводит плановые проверки воды в нашей местности. Так вот, он сделал проверку и вдруг сообщает Фреду, что у того высокая концентрация свинца в воде, и пить воду никак нельзя. Фред и вся его семья были буквально потрясены новостью. Двумя часами позже к ним приезжает грузовик и выгружает разлитую по бутылкам воду для питья. Страшно любезно, конечно, но это их доконало. Фред запаниковал. У него даже не хватило ума разобраться в этом деле.
– Им хотя бы проверить этого санитарного инспектора из округа. А Фред просто взял да и согласился продать свой дом с землей. Получил деньги и сразу уехал.
Ноа переводил свой взгляд с одной женщины на другую.
– Значит, получается, что три собственника оставили свою недвижимость и согласились продать ее из-за странных событий.
Он сделал паузу.
– Случалось ли что-нибудь странное или необычное здесь?
– Нет, – ответила Эзми. – И может быть, мы напрасно беспокоимся и просто фантазируем. Наша подруга Глэдис Йорк тоже иметь здесь землю, и с ней тоже пока еще ничего не случилось.
– Правда, ее здесь не было всю эту неделю, так что и случиться ничего не могло. Раиннон отослала Глэдис…
– ..на месяц к своей сестре в Уэлльс.
– У Глэдис в следующем месяце будет день рождения, но Раиннон решила послать свою бабушку пораньше. В качестве своеобразного подарка. Правда, мило с ее стороны?
Он усомнился, можно ли к Раиннон применять такие же категории добра, как к обычным нормальным людям. Его жизнь основывалась на реальностях, а полдня, проведенные в этом городе, ясно свидетельствовали, что живущие здесь люди о реальности не имели никакого понятия. Это относилось и к его тетушкам. Все, что они рассказали ему, могло быть лишь простым совпадением, а то и просто их фантазией. Если бы он мог найти разумное объяснение этим событиям, то с каким удовольствием уехал бы в Нью-Йорк, оставив своих тетушек здесь, в их любимом городе, на их любимой ферме.
– Кто сделал предложение о продаже?
– Это неизвестно. Все письма посланы местным юристом в нашем городе…
– ..по имени Клиффорд Монтгомери.
– Но он говорит, что действует по заданию клиента, который просил пока не разглашать информацию о себе.
Казалось, что Лавиния крайне возмущена.
– Представляешь, он даже не сказал этого нам!
– Даже когда мы пообещали, что никому не скажем.
Нов принял решение.
– Я останусь здесь до воскресного утра. Это даст мне возможность поработать здесь два дня. Попробую разобраться.
– Два дня? – сказала Лавиния. – Мы очень надеялись, что ты погостишь здесь дольше.
Эзми повернулась к своей сестре, на лице у нее появилось решительное выражение.
Лавиния кивнула своей сестре, и Ноа показалось, что они безмолвно обменялись какими-то мыслями.
– Да, я думаю, ты права.
Они обе очаровательно улыбнулись Ноа.
– Ну, а сейчас попробуй яблочного пирога, дорогой.
Ноа лежал в кровати, на которой в детстве спала еще его мать, и смотрел в потолок. Ночной осенний ветер проникал сквозь кружевные занавески открытых окон и приятно овевал его уставшее тело.
Память сохраняла образ обольстительной, загадочной Раиннон, и думая о ней, он не мог уснуть. Она обволокла его ум своей колдовской силой и сплела паутину чувственности вокруг него. И снова у него мелькнула мысль, не ведьма ли она в самом деле.
Все было ясно. Он слишком много работал в последнее время.
Он хорошо выспится, погостит у тетушек, выяснит, было ли что-нибудь за этими предложениями о продаже земли, и через два дня уедет. Тогда у него не будет никаких причин снова встречаться с Раиннон. Довольный своими планами, он повернулся в постели.
Снова подул ветер, и Ноа услышал тихое позвякивание. Занавеска задрожала и отошла в сторону. Он посмотрел на окно.
Там на подоконнике в своем ошейнике из голубых хрустальных бусинок и с серебряным колокольчиком в наступивших сумерках сидел черный кот и внимательно смотрел на Нов. Кот сидел совершенно неподвижно и казался неживым. Затем он вдруг повернул свою голову. Лунный свет отразился в его глазах, и они засияли, как голубые неоновые огоньки.
А в это время в городе, уютно свернувшись в своем кресле у окна, сидела Раиннон. Она смотрела в ночную темноту и улыбалась.
Глава 2
Облокотившись на подоконник, Раиннон смотрела из окна второго этажа на голову Нов. Она была чрезвычайно довольна. Он стоял у двери ее магазина и пока еще не заметил, что она рассматривает его сверху. Раиннон решила немного подождать, прежде чем оповестить его о своем присутствии. Имея дело с таким мужчиной, как Нов Брэкстон, надо стараться использовать те случайности, которые иногда происходят.
Лавиния и Эзми годами рассказывали ей о нем, но она расценивала все комплименты, которые они расточали в его адрес, как простое проявление любви и заботы двух не чаявших в нем души женщин, у которых никогда не было своих собственных детей. Они говорили, что он интересен, но они ведь не описывали тот темно-коричневый оттенок его глаз и тот пронзительный взгляд, который он устремлял на вас. И они ведь не говорили о его коротко постриженных, уложенных в красивую прическу каштановых волосах. Глядя на эти волосы, ей хотелось немедленно запустить в них свои пальцы и растрепать их. Они также не рассказывали ей о высокой, стройной фигуре и его элегантной манере одеваться.
Она быстро поняла, что он умный, слишком серьезный и чрезвычайно мужественный человек. И она хотела его.
Ее прежде никогда не тянуло так сильно ни к одному мужчине, но стремительность и полная определенность этого влечения не застала ее врасплох. У нее была врожденная способность чувствовать, что для нее хорошо, а что нет. Поэтому она, как правило, полагалась в сложных жизненных ситуациях на помощь своих инстинктов. Она думала о нем всю ночь, и если только телепатия существовала на самом деле, то он должен был обязательно прийти к ней.
Он нетерпеливо поднял руку и снова громко постучал в дверь. По ее подсчетам уже в четвертый раз.
– Доброе утро, – крикнула она. Он откинул голову назад, – посмотрел на нее, и у него захватило дыхание. Раиннон выглядела так, будто она только что встала с постели… Или только что прибыла после ночного путешествия по звездному небу, и он подумал, что оба эти варианта были одинаково интригующими.
Ее золотые волосы спадали на обнаженные плечи и струились дальше к ее груди. Подоконник скрывал от него остальную часть тела. Раиннон…
Воображение Ноа быстро нарисовало такую соблазнительную картину, что у него пересохло во рту.
– Я обычно не открываю магазин так рано, – сказала она, – но если вы что-то выбрали вчера…
С его губ был готов сорваться ответ, но вся его юридическая выучка и опыт адвоката пришли ему на помощь.
– Я хотел бы поговорить с вами. Я подожду, пока вы оденетесь.
– Спущусь через минуту, – сказала она и исчезла в комнате.
Ноа засунул руки в карманы своих брюк и осмотрелся. За исключением Пугала, прогуливающегося с собакой, поблизости не было ни одной живой души.
Он понимал, что приехал слишком рано.
Ночью накануне он изменил свое решение больше не встречаться с Раиннон. Ему пришло в голову, что она может дать ему нужную информацию о его земельных делах. Кроме всего прочего он хотел узнать, было ли путешествие ее бабушки в Уэлльс просто красивым жестом с ее стороны или же у Раиннон имелись какие-то другие причины отослать ее.
Его взгляд упал на заросли диких роз, которые росли на маленьком пятачке сбоку от дома Раиннон. Эти заросли тянулись дальше к парку, где доходили до его центра и кончались у внушительной статуи лошади. Ее серая гранитная голова была поднята вверх, на нее была натянута уздечка, а в глазах отражалась какая-то особая решительность. В этой статуе было что-то странное…
Сзади открылась дверь. Он обернулся и увидел Раиннон в черном шелковом платье, сшитом в стиле кимоно. Она была удивительно красива. Горячая волна, прокатившаяся по его телу, напомнила ему, что кроме дела у него была еще и другая причина увидеть ее как можно скорее в такую рань. Несмотря на его здравомыслие и попытки к сопротивлению, им двигало непобедимое желание немедленно увидеть ее.
– Входите, – нежным голосом сказала она и отступила внутрь магазина. – Надеюсь, сегодня утром вы чувствуете себя лучше.
– Лучше?
Сияющий черный шелк придавал ее коже соблазнительное свечение, и он вдруг почувствовал, как у него задрожали пальцы из-за желания дотронуться до Раиннон.
Она закрыла за ним дверь.
– Вчера вы выглядели таким уставшим.
Вы хорошо выспались?
– Да, хотя я заснул позже, чем надеялся.
У меня был гость.
– Да?
– Ваш кот решил нанести мне визит.
Она улыбнулась.
– Греймокин любит гулять по ночам. Ее улыбка добавила ей еще больше очарования, но что-то заставило его продолжать:
– Мои тетушки упомянули вчера вечером еще до прихода вашего кота, что он никогда не ходил так далеко.
– Да, – согласилась она, – это далековато для него. Между прочим, я так и не нашла вашу запонку.
Он безучастно посмотрел на нее. Должно же быть какое-то разумное объяснение.
– Где Греймокин сейчас?
– Я не видела его сегодня.
Ее голос был спокойным и беззаботным.
– Он приходит и уходит, когда захочет, он живет очень самостоятельно.
– Это вы о коте, не так ли? Она бросила на него быстрый удивленный взгляд, и он пожалел, что сказал это. Его воображение, пожалуй, перестаралось, и он слишком не в себе. Он и не думал, что может быть так не в себе. Однако, с другой стороны, до того, как он приехал в Хилари, штат Вирджиния, он и не подозревал, что у него есть воображение.
Она повела его по магазину, двигаясь своей грациозной и быстрой походкой, совсем как балерина, лишь едва касаясь пола. «Существует ли она на самом деле?» – подумал Нов.
Правда ли, что она может управлять стихиями? И если у него хоть мизерный шанс не попасть под ее влияние самому?
Неожиданно и без предупреждения что-то тяжелое обрушилось на него, обволакивая и окутывая его тело. Оно охватило его лицо, и он потерял возможность смотреть и дышать. Ноа стал яростно молотить руками по противнику, пытаясь освободиться, но это что-то лишь плотнее смыкалось вокруг него и душило. Затем он услышал мягкий бархатный голос Раиннон:
– Ноа? Ноа, что вы там делаете? Его сердце бешено билось. Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя и снова выглядеть спокойным. Только что, после нескольких секунд борьбы, он догадался сделать шаг назад и обнаружил, что просто-напросто налетел на стойку с висящими на ней костюмами. Оказалось, что он вел сражение с плащом оперного призрака и теперь чувствовал себя полным и совершенным идиотом.
– Кажется я налетел на что-то. Не смотрел, куда иду.
В ее улыбке отразилась симпатия.
– Магазин страшно захламлен, правда? Идите за мной, и вы не потеряетесь.
Он и шел за ней первый раз, когда сбился с дороги. Впрочем, может быть теперь это и не имело значения. Может быть он уже окончательно потерялся.
Она исчезла за переливающейся шторой. Он поспешил за ней и оказался в кладовой, которая была еще больше набита костюмами, масками и другой бутафорией.
– Что вы делаете со всем этим после праздника? – спросил он с любопытством.
– У меня торговля идет постоянно. Для Дня благодарения хорошо идут костюмы пилигримов, к Рождеству расходятся костюмы эпохи Эдуардов. Театральные труппы четырех штатов делают мне заказы круглый год. И кроме того, многие иллюзионисты покупают у меня реквизиты для своих выступлений. Он рассмеялся.
– Думаю, что вчера я наткнулся на эти реквизиты. В шляпе я обнаружил кролика, а палочка превратилась в букет цветов.
Она улыбнулась.
– Я держу их для детей. На них эти вещи производят сильное впечатление.
– На меня тоже, – сказал он сухо, вспомнив, как подействовали на его нервы вначале город, затем магазин, а потом она сама.
«Да, все имеет свое логическое объяснение, и каждый должен к нему стремиться». Он постарался запомнить эту мысль.
Он поднялся за ней по деревянной лестнице. Весь второй этаж занимала одна большая Комната. Ноа постарался убедить себя, что жить в одной большой комнате вполне нормально. Несколько его друзей в Нью-Йорке жили вовсе на чердаке. К тому же комната была вполне нормально обставлена, что он отметил с облегчением. У нее была старинная мягкая мебель, обтянутая материей благородного темно-пурпурного цвета с рисунком розовато-лиловых и темно-красных оттенков. Окна располагались во всех четырех стенах комнаты. Стены были обтянуты тонкой переливающейся тканью.
Кровать. Он еще раз осмотрел ее. Ее кровать была подвешена к потолку при помощи четырех толстых бронзовых цепей. Он повернулся к Раиннон, собираясь задать вопрос, и застыл. На плече у нее сидела сова:
– Это Мерлин, – сказала она, словно представляя ему свою подругу.
– Как она оказалась у вас на плече? Она рассмеялась над эмоциональностью, с которой он задал этот вопрос.
– Прилетела, конечно. Полет совы практически не слышен.
– Но… что она делает здесь у вас в доме?
– Живет вместе с Греймокиным и мной. Я нашла ее, когда ей было всего лишь несколько дней от роду. Она лежала, сбившись в комочек на земле у сарая моей бабушки. Я стала искать ее гнездо, но нигде не нашла его. И ее матери тоже нигде не было видно.
– Вам это не кажется немного странным? Ее глаза блеснули.
– Вы из города, не так ли? К сожалению, подобные вещи в сельской местности случаются слишком часто. Кроме того у меня не оставалось времени долго раздумывать. Она была маленьким беззащитным созданием, которому была необходима помощь и забота. Я просто принесла ее к себе.
Она обернулась и обменялась с совой долгим взглядом, а затем она дотронулась своим клювом до ее щеки, и Нов готов был поклясться, что это был поцелуй.
– Улетай Мерлин, – сказала она мягко. Птица взмахнула крыльями, взлетела и через секунду опустилась на большой платяной шкаф в спальной части комнаты.
Он не мог оставить это незамеченным.
– Насколько я помню, Раиннон имела трех волшебных птиц, которые были способны убаюкать любого, погрузив его в вечный сон, разбудить мертвого, вернув его к жизни, и излечивать от всех страданий, от боли и грусти.
Она склонила голову набок и стала задумчиво смотреть на него.
– Наверное. Садитесь, Нов, я налью вам кофе.
– О'кей, – сказал он себе. Итак, у нее есть птица и кот. Множество людей имеют домашних птиц и котов.
Он опустился на ближайшую к нему софу.
– А как Греймокин относится к Мерлин?
– Они замечательно уживаются, – сказала она, находясь теперь уже в «кухонной зоне» своей большой комнаты, где она ставила сахарницу и две кофейные чашки на поднос.
Он испытывал какое-то странное недоверие к птице и коту. Это же злейшие враги.
– Как вы объясните это?
Она направилась к нему через комнату. Нижняя часть ее платья разошлась от ходьбы, и он увидел длинные стройные ноги. Она поставила поднос на большой старый сундук, который служил ей столом, и села рядом с ним.
– Вы хотите, чтобы я объясняла все на свете?
– Да, и желательно, чтобы эти объяснения были разумными.
Она посмотрела на него лукавыми глазами – Эзми и Лавиния были правы. Вы чересчур серьезный человек. Вам надо расслабиться и воспринимать мир не так строго.
Неожиданно она протянула руку и погладила его щеку.
– Вы сегодня побрились, ведь так? У вас очень нежная кожа. Но вчера мне так понравилась ваша щетина.
– Раиннон…
Она подняла палец вверх.
– Не спрашивайте, почему я только что дотронулась до вашей щеки. Найдите этому объяснение сами. Тогда в следующий раз вы будете знать, хотите вы или нет, чтобы я дотрагивалась до вас.
Внутри Ноа вспыхнуло пламя. Никаких сомнений в том, хотел ли он или нет, чтобы она дотрагивалась до него, у Ноа не было.
Стоп. Он заставил себя остановиться, нажав на «аварийные тормоза» своего сознания. Нельзя позволять себе думать об этом дальше. Надо сконцентрироваться на чем-то еще, на чем-то реальном и серьезном. Каком-нибудь важном вопросе.
– Я приехал сюда по делу, Раиннон. В глубине ее глаз вспыхивали и гасли отблески граней бриллиантов, они очаровывали его.
– Что бы вас ни привело сюда, я рада, что вы сюда приехали.
«Она все-таки ведьма», – подумал он. Какая еще другая причина могла так быстро превратить его мозг в кашу.
– Пейте кофе, – сказала она.
Его не нужно было уговаривать. Он плюхнул три полные чайные ложки сахара в свою чашку, плеснул изрядную порцию сливок и разом осушил всю чашку. После этого он почувствовал, что снова пришел в себя, но на всякий случай, чтобы сохранять контроль над своими чувствами, встал и отошел от нее.
– Мои тетушки сказали мне, что ваша бабушка живет в восточном пригороде, рядом с ними.
Ему показалось, что что-то неуловимо изменилось в выражении ее лица. На нем появилась слегка заметная тень заботы.
– Да, ее земля соприкасается с их участком.
– Они также сказали мне, что всем владельцам недвижимости в этом районе сделаны выгодные предложения на продажу их участков, а также рассказали о событиях, которые вынудили троих собственников согласиться с предложением на продажу.
– Да, действительно, здесь происходят странные вещи, и я не знаю, что и думать об этом.
Он почувствовал себя лучше. Ей показалось что-то странным. Она не понимала что-то, и это делало ее более похожей на обычных людей. Он потер свои виски. Конечно, она самый обычный человек.
– Ваша бабушка получила подобное предложение? Она кивнула.
– И поэтому вы послали ее в Уэлльс?
– Я хотела, чтобы она побыла где-нибудь, пока я не разберусь с этим делом. К сожалению, из-за нашего праздника и связанной с ним суеты я еще и не приступала к делу.
Забыв о необходимости сохранять дистанцию, он снова подошел к ней и сел на то же самое место, где сидел несколько секунд назад.
– Что ж, у меня есть время, и я собираюсь узнать до своего отъезда в воскресенье, что стоит за этими предложениями. Я надеялся, что вы сможете сказать мне что-то, что мне помогло бы в этом расследовании. Вы живете здесь всю вашу жизнь?
– Нет, мой отец служил в военном флоте, и мы ездили по всему миру. Но каждое лето я проводила здесь со своей бабушкой. А потом, когда я закончила школу и немного попутешествовала сама, решила обосноваться здесь.
Отец, которого она упомянула, заинтересовал его.
– Ваш отец еще служит?
– Нет, он вышел в отставку. Сейчас они с матерью живут в Вашингтоне. Он работает в Пентагоне.
У нее есть родители. Есть ли родители у ведьм? Есть, конечно. Но, с другой стороны, Пентагон не позволит отцу ведьмы… Он почти застонал вслух. Он должен это прекратить.
– Итак, вернувшись сюда, вы купили этот магазин?
– Я купила этот магазин и сделала его таким домом, какой мне давно хотелось иметь. Здесь я живу уже семь лет.
Нов был заинтригован и стал обдумывать все, что он только что услышал. Необычная красота этой женщины могла принести ей состояние в любой столице мира. Она много путешествовала, и он готов был поспорить, что везде, где ей доводилось бывать, мужчины пытались завоевать ее. И тем не менее она предпочла жить в этом маленьком провинциальном городишке. Ее самоуверенность доказывала ему, что она выбрала то, что хотела. Ее спокойствие же свидетельствовало, что она довольна выбором. И все-таки он не понимал этого.
– Что вы делаете здесь? Она улыбнулась.
– Я делаю именно то, что хочу. Я провожу массу времени со своей бабушкой. Я веду дела в своем магазине, я хожу в гости к своим друзьям, я ухаживаю за больными в местной больнице. Если вам интересно жить, то всегда найдется столько интересных дел…
Она говорила это совершенно искренне. В ее глазах не было никаких следов хитрости или обмана, и все же она оставалась непонятной ему.
– Я отошел от темы, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Я хочу выяснить, насколько хорошо вы знаете город и людей здесь.
– Хорошо, поговорим об этом. Но у меня нет ни малейшего предположения о том, что происходит сейчас в отношении недвижимости.
Неожиданно она протянула руку и дотронулась до его ладони.
– Сегодня я еду в дом своей бабушки, – чтобы проверить, все ли там в порядке. Почему бы вам не поехать со мной? Вы ведь приехали вчера к своим тетушкам поздно и не смогли все посмотреть как следует. Может быть на месте мы вдвоем сможем понять, почему кому-то понадобилась эта земля.
Он посмотрел на свою руку. Утром, выезжая к ней, он закатал рукава своей рубашки. Дотронувшись до его руки, она слегка провела по ней пальцами, и теперь это место на его коже пылало огнем.
– Ну что? – спросила она мягко.
– Думаю, что это отличная идея.
– Тогда я пойду оденусь. Он хотел встать, но она остановила его.
– Можете оставаться здесь, я быстро. Она подошла к шкафу, открыла дверцы, достала черные джинсы и черный свитер, а затем исчезла за лакированной ширмой.
Нов уставился в открытый шкаф. Абсолютно вся одежда в нем была черной.
С верха этого «античного» шкафа на него смотрела сова своими немигающими, все понимающими глазами.
Небольшой дом ее бабушки был окружен белым частоколом и показался Ноа таким обычным, что настроение у него сразу же поднялось. За оградой простирались поля. Часть земли была отведена под пастбище, другая часть возделывалась. С того места, где он стоял, ему было видно жнивье, оставшееся на поле не убранного урожая.
– Мой дедушка очень долго был здесь фермером, – сказала Раиннон.
Они все еще стояли перед воротами.
– Но моя бабушка теперь сдает землю в аренду другим фермерам.
Вдали виднелся лес. Еще дальше – цепь холмов, а немного в стороне находился пруд, который сейчас сверкал в лучах солнца. Эта земля использовалась как раз для того, для чего она была предназначена. Теперь кто-то хотел осуществить здесь новый проект, и он не мог понять, что здесь можно было сделать. Разве что…
– Здесь проводили когда-нибудь исследования залежей ископаемых? – спросил он.
– Не уверена. В Вирджинии основным полезным ископаемым является уголь, но в нашей местности шахт нет.
– И все-таки надо проверить, – сказал он. – Должны быть отчеты.
Лавиния и Эзми годами рассказывали ей о нем, но она расценивала все комплименты, которые они расточали в его адрес, как простое проявление любви и заботы двух не чаявших в нем души женщин, у которых никогда не было своих собственных детей. Они говорили, что он интересен, но они ведь не описывали тот темно-коричневый оттенок его глаз и тот пронзительный взгляд, который он устремлял на вас. И они ведь не говорили о его коротко постриженных, уложенных в красивую прическу каштановых волосах. Глядя на эти волосы, ей хотелось немедленно запустить в них свои пальцы и растрепать их. Они также не рассказывали ей о высокой, стройной фигуре и его элегантной манере одеваться.
Она быстро поняла, что он умный, слишком серьезный и чрезвычайно мужественный человек. И она хотела его.
Ее прежде никогда не тянуло так сильно ни к одному мужчине, но стремительность и полная определенность этого влечения не застала ее врасплох. У нее была врожденная способность чувствовать, что для нее хорошо, а что нет. Поэтому она, как правило, полагалась в сложных жизненных ситуациях на помощь своих инстинктов. Она думала о нем всю ночь, и если только телепатия существовала на самом деле, то он должен был обязательно прийти к ней.
Он нетерпеливо поднял руку и снова громко постучал в дверь. По ее подсчетам уже в четвертый раз.
– Доброе утро, – крикнула она. Он откинул голову назад, – посмотрел на нее, и у него захватило дыхание. Раиннон выглядела так, будто она только что встала с постели… Или только что прибыла после ночного путешествия по звездному небу, и он подумал, что оба эти варианта были одинаково интригующими.
Ее золотые волосы спадали на обнаженные плечи и струились дальше к ее груди. Подоконник скрывал от него остальную часть тела. Раиннон…
Воображение Ноа быстро нарисовало такую соблазнительную картину, что у него пересохло во рту.
– Я обычно не открываю магазин так рано, – сказала она, – но если вы что-то выбрали вчера…
С его губ был готов сорваться ответ, но вся его юридическая выучка и опыт адвоката пришли ему на помощь.
– Я хотел бы поговорить с вами. Я подожду, пока вы оденетесь.
– Спущусь через минуту, – сказала она и исчезла в комнате.
Ноа засунул руки в карманы своих брюк и осмотрелся. За исключением Пугала, прогуливающегося с собакой, поблизости не было ни одной живой души.
Он понимал, что приехал слишком рано.
Ночью накануне он изменил свое решение больше не встречаться с Раиннон. Ему пришло в голову, что она может дать ему нужную информацию о его земельных делах. Кроме всего прочего он хотел узнать, было ли путешествие ее бабушки в Уэлльс просто красивым жестом с ее стороны или же у Раиннон имелись какие-то другие причины отослать ее.
Его взгляд упал на заросли диких роз, которые росли на маленьком пятачке сбоку от дома Раиннон. Эти заросли тянулись дальше к парку, где доходили до его центра и кончались у внушительной статуи лошади. Ее серая гранитная голова была поднята вверх, на нее была натянута уздечка, а в глазах отражалась какая-то особая решительность. В этой статуе было что-то странное…
Сзади открылась дверь. Он обернулся и увидел Раиннон в черном шелковом платье, сшитом в стиле кимоно. Она была удивительно красива. Горячая волна, прокатившаяся по его телу, напомнила ему, что кроме дела у него была еще и другая причина увидеть ее как можно скорее в такую рань. Несмотря на его здравомыслие и попытки к сопротивлению, им двигало непобедимое желание немедленно увидеть ее.
– Входите, – нежным голосом сказала она и отступила внутрь магазина. – Надеюсь, сегодня утром вы чувствуете себя лучше.
– Лучше?
Сияющий черный шелк придавал ее коже соблазнительное свечение, и он вдруг почувствовал, как у него задрожали пальцы из-за желания дотронуться до Раиннон.
Она закрыла за ним дверь.
– Вчера вы выглядели таким уставшим.
Вы хорошо выспались?
– Да, хотя я заснул позже, чем надеялся.
У меня был гость.
– Да?
– Ваш кот решил нанести мне визит.
Она улыбнулась.
– Греймокин любит гулять по ночам. Ее улыбка добавила ей еще больше очарования, но что-то заставило его продолжать:
– Мои тетушки упомянули вчера вечером еще до прихода вашего кота, что он никогда не ходил так далеко.
– Да, – согласилась она, – это далековато для него. Между прочим, я так и не нашла вашу запонку.
Он безучастно посмотрел на нее. Должно же быть какое-то разумное объяснение.
– Где Греймокин сейчас?
– Я не видела его сегодня.
Ее голос был спокойным и беззаботным.
– Он приходит и уходит, когда захочет, он живет очень самостоятельно.
– Это вы о коте, не так ли? Она бросила на него быстрый удивленный взгляд, и он пожалел, что сказал это. Его воображение, пожалуй, перестаралось, и он слишком не в себе. Он и не думал, что может быть так не в себе. Однако, с другой стороны, до того, как он приехал в Хилари, штат Вирджиния, он и не подозревал, что у него есть воображение.
Она повела его по магазину, двигаясь своей грациозной и быстрой походкой, совсем как балерина, лишь едва касаясь пола. «Существует ли она на самом деле?» – подумал Нов.
Правда ли, что она может управлять стихиями? И если у него хоть мизерный шанс не попасть под ее влияние самому?
Неожиданно и без предупреждения что-то тяжелое обрушилось на него, обволакивая и окутывая его тело. Оно охватило его лицо, и он потерял возможность смотреть и дышать. Ноа стал яростно молотить руками по противнику, пытаясь освободиться, но это что-то лишь плотнее смыкалось вокруг него и душило. Затем он услышал мягкий бархатный голос Раиннон:
– Ноа? Ноа, что вы там делаете? Его сердце бешено билось. Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя и снова выглядеть спокойным. Только что, после нескольких секунд борьбы, он догадался сделать шаг назад и обнаружил, что просто-напросто налетел на стойку с висящими на ней костюмами. Оказалось, что он вел сражение с плащом оперного призрака и теперь чувствовал себя полным и совершенным идиотом.
– Кажется я налетел на что-то. Не смотрел, куда иду.
В ее улыбке отразилась симпатия.
– Магазин страшно захламлен, правда? Идите за мной, и вы не потеряетесь.
Он и шел за ней первый раз, когда сбился с дороги. Впрочем, может быть теперь это и не имело значения. Может быть он уже окончательно потерялся.
Она исчезла за переливающейся шторой. Он поспешил за ней и оказался в кладовой, которая была еще больше набита костюмами, масками и другой бутафорией.
– Что вы делаете со всем этим после праздника? – спросил он с любопытством.
– У меня торговля идет постоянно. Для Дня благодарения хорошо идут костюмы пилигримов, к Рождеству расходятся костюмы эпохи Эдуардов. Театральные труппы четырех штатов делают мне заказы круглый год. И кроме того, многие иллюзионисты покупают у меня реквизиты для своих выступлений. Он рассмеялся.
– Думаю, что вчера я наткнулся на эти реквизиты. В шляпе я обнаружил кролика, а палочка превратилась в букет цветов.
Она улыбнулась.
– Я держу их для детей. На них эти вещи производят сильное впечатление.
– На меня тоже, – сказал он сухо, вспомнив, как подействовали на его нервы вначале город, затем магазин, а потом она сама.
«Да, все имеет свое логическое объяснение, и каждый должен к нему стремиться». Он постарался запомнить эту мысль.
Он поднялся за ней по деревянной лестнице. Весь второй этаж занимала одна большая Комната. Ноа постарался убедить себя, что жить в одной большой комнате вполне нормально. Несколько его друзей в Нью-Йорке жили вовсе на чердаке. К тому же комната была вполне нормально обставлена, что он отметил с облегчением. У нее была старинная мягкая мебель, обтянутая материей благородного темно-пурпурного цвета с рисунком розовато-лиловых и темно-красных оттенков. Окна располагались во всех четырех стенах комнаты. Стены были обтянуты тонкой переливающейся тканью.
Кровать. Он еще раз осмотрел ее. Ее кровать была подвешена к потолку при помощи четырех толстых бронзовых цепей. Он повернулся к Раиннон, собираясь задать вопрос, и застыл. На плече у нее сидела сова:
– Это Мерлин, – сказала она, словно представляя ему свою подругу.
– Как она оказалась у вас на плече? Она рассмеялась над эмоциональностью, с которой он задал этот вопрос.
– Прилетела, конечно. Полет совы практически не слышен.
– Но… что она делает здесь у вас в доме?
– Живет вместе с Греймокиным и мной. Я нашла ее, когда ей было всего лишь несколько дней от роду. Она лежала, сбившись в комочек на земле у сарая моей бабушки. Я стала искать ее гнездо, но нигде не нашла его. И ее матери тоже нигде не было видно.
– Вам это не кажется немного странным? Ее глаза блеснули.
– Вы из города, не так ли? К сожалению, подобные вещи в сельской местности случаются слишком часто. Кроме того у меня не оставалось времени долго раздумывать. Она была маленьким беззащитным созданием, которому была необходима помощь и забота. Я просто принесла ее к себе.
Она обернулась и обменялась с совой долгим взглядом, а затем она дотронулась своим клювом до ее щеки, и Нов готов был поклясться, что это был поцелуй.
– Улетай Мерлин, – сказала она мягко. Птица взмахнула крыльями, взлетела и через секунду опустилась на большой платяной шкаф в спальной части комнаты.
Он не мог оставить это незамеченным.
– Насколько я помню, Раиннон имела трех волшебных птиц, которые были способны убаюкать любого, погрузив его в вечный сон, разбудить мертвого, вернув его к жизни, и излечивать от всех страданий, от боли и грусти.
Она склонила голову набок и стала задумчиво смотреть на него.
– Наверное. Садитесь, Нов, я налью вам кофе.
– О'кей, – сказал он себе. Итак, у нее есть птица и кот. Множество людей имеют домашних птиц и котов.
Он опустился на ближайшую к нему софу.
– А как Греймокин относится к Мерлин?
– Они замечательно уживаются, – сказала она, находясь теперь уже в «кухонной зоне» своей большой комнаты, где она ставила сахарницу и две кофейные чашки на поднос.
Он испытывал какое-то странное недоверие к птице и коту. Это же злейшие враги.
– Как вы объясните это?
Она направилась к нему через комнату. Нижняя часть ее платья разошлась от ходьбы, и он увидел длинные стройные ноги. Она поставила поднос на большой старый сундук, который служил ей столом, и села рядом с ним.
– Вы хотите, чтобы я объясняла все на свете?
– Да, и желательно, чтобы эти объяснения были разумными.
Она посмотрела на него лукавыми глазами – Эзми и Лавиния были правы. Вы чересчур серьезный человек. Вам надо расслабиться и воспринимать мир не так строго.
Неожиданно она протянула руку и погладила его щеку.
– Вы сегодня побрились, ведь так? У вас очень нежная кожа. Но вчера мне так понравилась ваша щетина.
– Раиннон…
Она подняла палец вверх.
– Не спрашивайте, почему я только что дотронулась до вашей щеки. Найдите этому объяснение сами. Тогда в следующий раз вы будете знать, хотите вы или нет, чтобы я дотрагивалась до вас.
Внутри Ноа вспыхнуло пламя. Никаких сомнений в том, хотел ли он или нет, чтобы она дотрагивалась до него, у Ноа не было.
Стоп. Он заставил себя остановиться, нажав на «аварийные тормоза» своего сознания. Нельзя позволять себе думать об этом дальше. Надо сконцентрироваться на чем-то еще, на чем-то реальном и серьезном. Каком-нибудь важном вопросе.
– Я приехал сюда по делу, Раиннон. В глубине ее глаз вспыхивали и гасли отблески граней бриллиантов, они очаровывали его.
– Что бы вас ни привело сюда, я рада, что вы сюда приехали.
«Она все-таки ведьма», – подумал он. Какая еще другая причина могла так быстро превратить его мозг в кашу.
– Пейте кофе, – сказала она.
Его не нужно было уговаривать. Он плюхнул три полные чайные ложки сахара в свою чашку, плеснул изрядную порцию сливок и разом осушил всю чашку. После этого он почувствовал, что снова пришел в себя, но на всякий случай, чтобы сохранять контроль над своими чувствами, встал и отошел от нее.
– Мои тетушки сказали мне, что ваша бабушка живет в восточном пригороде, рядом с ними.
Ему показалось, что что-то неуловимо изменилось в выражении ее лица. На нем появилась слегка заметная тень заботы.
– Да, ее земля соприкасается с их участком.
– Они также сказали мне, что всем владельцам недвижимости в этом районе сделаны выгодные предложения на продажу их участков, а также рассказали о событиях, которые вынудили троих собственников согласиться с предложением на продажу.
– Да, действительно, здесь происходят странные вещи, и я не знаю, что и думать об этом.
Он почувствовал себя лучше. Ей показалось что-то странным. Она не понимала что-то, и это делало ее более похожей на обычных людей. Он потер свои виски. Конечно, она самый обычный человек.
– Ваша бабушка получила подобное предложение? Она кивнула.
– И поэтому вы послали ее в Уэлльс?
– Я хотела, чтобы она побыла где-нибудь, пока я не разберусь с этим делом. К сожалению, из-за нашего праздника и связанной с ним суеты я еще и не приступала к делу.
Забыв о необходимости сохранять дистанцию, он снова подошел к ней и сел на то же самое место, где сидел несколько секунд назад.
– Что ж, у меня есть время, и я собираюсь узнать до своего отъезда в воскресенье, что стоит за этими предложениями. Я надеялся, что вы сможете сказать мне что-то, что мне помогло бы в этом расследовании. Вы живете здесь всю вашу жизнь?
– Нет, мой отец служил в военном флоте, и мы ездили по всему миру. Но каждое лето я проводила здесь со своей бабушкой. А потом, когда я закончила школу и немного попутешествовала сама, решила обосноваться здесь.
Отец, которого она упомянула, заинтересовал его.
– Ваш отец еще служит?
– Нет, он вышел в отставку. Сейчас они с матерью живут в Вашингтоне. Он работает в Пентагоне.
У нее есть родители. Есть ли родители у ведьм? Есть, конечно. Но, с другой стороны, Пентагон не позволит отцу ведьмы… Он почти застонал вслух. Он должен это прекратить.
– Итак, вернувшись сюда, вы купили этот магазин?
– Я купила этот магазин и сделала его таким домом, какой мне давно хотелось иметь. Здесь я живу уже семь лет.
Нов был заинтригован и стал обдумывать все, что он только что услышал. Необычная красота этой женщины могла принести ей состояние в любой столице мира. Она много путешествовала, и он готов был поспорить, что везде, где ей доводилось бывать, мужчины пытались завоевать ее. И тем не менее она предпочла жить в этом маленьком провинциальном городишке. Ее самоуверенность доказывала ему, что она выбрала то, что хотела. Ее спокойствие же свидетельствовало, что она довольна выбором. И все-таки он не понимал этого.
– Что вы делаете здесь? Она улыбнулась.
– Я делаю именно то, что хочу. Я провожу массу времени со своей бабушкой. Я веду дела в своем магазине, я хожу в гости к своим друзьям, я ухаживаю за больными в местной больнице. Если вам интересно жить, то всегда найдется столько интересных дел…
Она говорила это совершенно искренне. В ее глазах не было никаких следов хитрости или обмана, и все же она оставалась непонятной ему.
– Я отошел от темы, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Я хочу выяснить, насколько хорошо вы знаете город и людей здесь.
– Хорошо, поговорим об этом. Но у меня нет ни малейшего предположения о том, что происходит сейчас в отношении недвижимости.
Неожиданно она протянула руку и дотронулась до его ладони.
– Сегодня я еду в дом своей бабушки, – чтобы проверить, все ли там в порядке. Почему бы вам не поехать со мной? Вы ведь приехали вчера к своим тетушкам поздно и не смогли все посмотреть как следует. Может быть на месте мы вдвоем сможем понять, почему кому-то понадобилась эта земля.
Он посмотрел на свою руку. Утром, выезжая к ней, он закатал рукава своей рубашки. Дотронувшись до его руки, она слегка провела по ней пальцами, и теперь это место на его коже пылало огнем.
– Ну что? – спросила она мягко.
– Думаю, что это отличная идея.
– Тогда я пойду оденусь. Он хотел встать, но она остановила его.
– Можете оставаться здесь, я быстро. Она подошла к шкафу, открыла дверцы, достала черные джинсы и черный свитер, а затем исчезла за лакированной ширмой.
Нов уставился в открытый шкаф. Абсолютно вся одежда в нем была черной.
С верха этого «античного» шкафа на него смотрела сова своими немигающими, все понимающими глазами.
Небольшой дом ее бабушки был окружен белым частоколом и показался Ноа таким обычным, что настроение у него сразу же поднялось. За оградой простирались поля. Часть земли была отведена под пастбище, другая часть возделывалась. С того места, где он стоял, ему было видно жнивье, оставшееся на поле не убранного урожая.
– Мой дедушка очень долго был здесь фермером, – сказала Раиннон.
Они все еще стояли перед воротами.
– Но моя бабушка теперь сдает землю в аренду другим фермерам.
Вдали виднелся лес. Еще дальше – цепь холмов, а немного в стороне находился пруд, который сейчас сверкал в лучах солнца. Эта земля использовалась как раз для того, для чего она была предназначена. Теперь кто-то хотел осуществить здесь новый проект, и он не мог понять, что здесь можно было сделать. Разве что…
– Здесь проводили когда-нибудь исследования залежей ископаемых? – спросил он.
– Не уверена. В Вирджинии основным полезным ископаемым является уголь, но в нашей местности шахт нет.
– И все-таки надо проверить, – сказал он. – Должны быть отчеты.