Престон Фейрин. Колдовство любви

   – Скорее всего, где-то есть, но сегодня почти все фирмы и все городские службы закрыты и откроются только на следующей неделе во вторник.
   – Почему все закрыто сегодня? Ведь еще только пятница.
   – Хилари празднует Канун дня всех святых с пяти часов четверга до полуночи в понедельник.
   – Это самое большое безумие, о котором я когда-либо слышал.
   – Да? – у нее удивленно поднялись брови. – Мне это странно слышать, ведь вы же живете в Нью-Йорке.
   – Безумие в Нью-Йорке имеет смысл. Ее губы сложились в усмешке.
   – искать смысл во всех вещах для вас очень важно, – сказала она деликатно. – Понимаю.
   Она взяла его за руку, и они пересекли поляну, поросшую все еще густой травой. «Она очень часто дотрагивается до меня», – подумал он, и в очередной раз отметил, что от ее прикосновения по нему стала распространяться теплая волна. Он не знал, что делать с этой реакцией своего тела. Многие годы его отношения с женщинами были нормальными и вполне удовлетворяли его. Но то, что он чувствовал с Раиннон, переходило все границы и явно не могло быть отнесено к нормальным явлениям.
   Воздух вокруг них был свежий и чистый. Деревья уже потеряли большую часть своей листвы, но все еще были окрашены в золотые и красные цвета. На тропинку, по которой они шли, выскочил кролик, остановился, посмотрел на Раиннон, улыбнулся, а затем исчез.
   «Кролик не улыбался», – твердо сказал себе Нов.
   – Для Эзми и Лавинии ваш приезд очень много значит, – сказала она. – Почему вы не приезжали никогда раньше?
   – Это получалось само собой. Когда я был младше, Эзми и Лавиния сами приезжали к нам каждый год. Время от времени моя мама приезжала сюда, но я учился в школе или был в летнем лагере.
   – Для ребенка Хилари лучше, чем какой-нибудь детский лагерь. Мне он показался местом, которое я мечтала найти всю свою жизнь, и когда бы я не приезжала сюда, здесь я всегда встречала одних и тех же людей.
   Солнечные лучи, смешиваясь с ее волосами, накладывали на их золотистый цвет золотистый ореол, который отражался на ее гладкой коже.
   – Теперь я жалею, что не приезжал раньше, – сказал он, с трудом подбирая слова. – Мы бы могли познакомиться раньше.
   – Конечно, могли бы, – ответила она уверенно, вкладывая в свои слова особое значение. Лицо ее приняло торжественное выражение.
   Он споткнулся. Пытаясь поддержать его, она сильнее сжала его руку. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы вспомнить то, о чем он только что говорил. Он продолжил:
   – После того, как я поступил на юридический факультет, у меня никогда не было свободного времени.
   – После того, как вы приехали сюда, вам не захочется уезжать, – сказала она. – После нас все остальное будет казаться вам таким скучным.
   Он прикинул, как звучало бы заклинание, нацеленное на то, чтобы приворожить его, и пришел к выводу, что именно так, как он только что услышал. Он остановился и повернулся к ней.
   – Вы, определенно, ведьма.
   – Если бы я была ведьмой, – сказала она мягко, – я бы нашла способ заставить вас поцеловать меня прямо сейчас. Например, я обняла бы вас вот так… как сейчас.
   Его сердце пустилось вскачь. Сделав шаг, она оказалась совсем рядом с ним и обхватила руками его шею.
   – И я бы прижалась к вам вот так… Сердце уже билось у него не в боку, а в каком-то другом месте, посылая по всему телу импульсы страстного желания.
   – Затем я бы запустила пальцы в ваши волосы вот так… и вот так наклонила бы вашу голову… Я бы подняла свое лицо, чтобы чувствовать ваше дыхание на своих губах, а вы бы чувствовали мое дыхание на ваших губах…
   Каждое слово, которое она произносила, раздавалось оглушительным взрывом у него в голове.
   – А потом я бы ждала… и надеялась…
   Он с силой прижал свои губы к ее губам и почувствовал, что теряет над собой контроль. Это было колдовство, колдовство без всякого сомнения. Ему совсем не нравилось то, что все происходило помимо его воли. Но ее губы были мягкими и податливыми, и, казалось, будто они созданы специально для того, чтобы отвечать на его поцелуи. И тогда на какое-то мгновение он позволил своим чувствам взять верх и перестал остерегаться ее власти над собой. Он сжал рукой густую прядь ее волос, слегка отвел ее голову и еще сильнее поцеловал ее. Его язык встретил ее язык. Его пронзил исходящий от Раиннон разряд желания, который чуть не свалил его с ног.
   Тогда он увлек ее за собой на траву, покрытую опавшими листьями.
   Она испытывала острое удовольствие от тяжести его тела, и, уже не способная ни о чем думать, развела свои ноги, чтобы обхватить ими его бедра. Ее целовало много мужчин, но жар поцелуев Ноа застал ее врасплох. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала такого жуткого влечения к мужчине, и она поняла, что с ним будет все совсем по-другому. Его поцелуи и ласки были как раз такими, о которых она мечтала. Ее не пугало то, что она задыхалась и что по ее телу разливался огонь, который, казалось, возникал там, где она чувствовала прикосновения его жаждущей плоти.
   Его рука скользнула под ее свитер, пальцы сжали обнаженную грудь. Один из них дотронулся до ее соска, и она вскрикнула и изогнулась, стремясь к нему.
   – Как приятно сознавать, что ведьмы тоже могут возбуждаться, – прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо.
   – Я всего лишь женщина. Он приподнялся и сверху снова внимательно посмотрел на нее.
   – Ты не можешь быть просто кем-нибудь. Ты больше, чем просто кто-нибудь. И я хочу тебя больше, чем кого-нибудь когда-либо хотел.
   – Хорошо, – прошептала она. Ее губы задрожали, она почувствовала нарастающую боль внизу живота. – Я хочу, чтобы это произошло.
   Он напрягся. Ее слова напомнили ему об опасности, и очень вовремя. Его уже почти затащило в водоворот, в котором он не смог бы распоряжаться ни своей жизнью, ни своими поступками. Он противился этому со вчерашнего дня, но теперь все чуть было не рухнуло. Он захватил ее сосок двумя пальцами и стал сжимать его все сильнее до тех пор, пока она не вскрикнула.
   – Ты околдовала меня, не так ли? Я уверен, что ты даже не сомневалась в том, что добьешься своего.
   У нее по телу разливался огонь, из-за которого ей трудно было думать.
   Она услышала свой собственный голос:
   – Совсем нет.
   – Никто еще не управлял мною, Раиннон. Даже ведьма.
   Его рука еще лежала у нее на груди, лаская ее, сжимая ее, сводя Раиннон с ума. Но сквозь зарево бушевавшего в ней огня она стала чувствовать, что удаляется от него. Она протянула руки и обхватила его лицо, пытаясь снова приблизиться к нему.
   – Я не управляю тобой, Ноа. Мы просто связаны с тобой чем-то. Я поняла это с первого взгляда. А ты разве не почувствовал это вчера? И неужели не чувствуешь это сейчас?
   Его бедра прижались к ее ногам.
   – Боже мой, да!
   Сознание затуманивалось, ценности начинали меняться. Вдруг слева от него что-то появилось. Он невольно взглянул туда и увидел Греймокина. Кот сидел на нижней ветви дуба совершенно спокойно и без малейшего движения. Ни один мускул не шевелился на его черном теле. Казалось, что он вырезан из дерева.
   На Ноа повеяло холодом. Его охватило неприятное чувство, что он опять встретил что-то сверхъестественное и мистическое.
   – Что случилось? – спросила она, с трудом переводя дыхание.
   – Твой кот здесь.
   Она повернула голову и прошептала:
   – Греймокин.
   Как будто услышав ее слова, кот спрыгнул с дерева и затрусил к ним.
   Нов сел и стал руками растирать свое лицо.
   – Его отвезти домой, или он просто превратится в летучую мышь и полетит в город сам?
   Она села и стала поправлять свой свитер, Греймокин подошел к ней и, тихо мурлыкая, принялся тереться о ее ногу. Она стала рассеянно гладить кота, задумчиво глядя на Ноа. Сейчас он был зол и растерян, поскольку не привык зависить от ситуации. Он ведь всегда был хозяином своей судьбы.
   Каждый из них по-разному отнесся к этому пронизывающему их влечению. Он попытался все оценить своим умом, а не чувствами, она же все делала наоборот. Она приняла все сразу и с готовностью, а он был потрясен и пытался все объяснить и взять под контроль.
   Ей было жаль его, и она хотела помочь ему во всем разобраться, но, к своему огорчению, поняла, что ему придется сделать это самому.
   – Греймокин может поехать домой с нами.

Глава 3

   Ранним субботним утром Ноа озирал ярко раскрашенную городскую площадь и ближайшие окрестности с изрядной долей скепсиса во взгляде. Он не хотел приходить на карнавал. Однако после безуспешной попытки накануне вечером найти мэра или какого-нибудь другого служащего местной администрации по телефону с фермы своих тетушек, он был вынужден неохотно согласиться, что единственное место, где их можно будет сейчас разыскать, это карнавал.
   Мимо проехал Всадник без головы. Поравнявшись с Эзми и Лавинией, он сделал поклон верхней частью своего тела, что было встречено визгом радости его тетушек. Ноа неохотно улыбнулся. Его тетушки находились в приподнятом праздничном настроении, Ноа не хотелось огорчать их. Они были так счастливы тому, что их племянник гостит у них, поэтому Ноа решил, что вполне может несколько часов потерпеть это городское безумство.
   Он даже согласился примириться с тем, как выглядели его тетушки, вознамерившись не вникать в скрытый смысл их одеяний. Эзми и Лавиния в своих длинных викторианских платьях представляли собой Лиззи Борден и ее сестру Эмму. Эзми, которая была Лиззи, сочла необходимым включить в свою экипировку еще и топорик. Лавиния, представлявшая собой Эмму, прикрепила себе большой нимб.
   На карнавальном гуляний было очень много детей, которые участвовали в различных играх и конкурсах. Они пытались ртом, без помощи рук, доставать из воды плавающие там яблоки. Но это было занятием достаточно обычным для детворы во время Кануна.
   Однако были здесь и менее обычные аттракционы, такие, как катание на единорогах – маленьких лошадках с привязанным посередине головы рогом. С некоторым беспокойством он просмотрел потрясающую по количеству представленных экспонатов выставку сморщенных голов, которую организовала секция естественных наук местной школы.
   Немного успокоившись после выставки, он оглянулся, чтобы посмотреть, где его тетушки. Оказалось, что только Эзми со своим топориком все еще оставалась рядом с ним, а Лавинию отнесло толпой уже на приличное расстояние.
   Рядом с ним прошествовала ведьма, вся одетая в черное. На голове у нее была заостренная шапка, под которой, рядом с крючковатым носом, выделялась большая волосатая бородавка. Нов в душе зааплодировал ей. Она, по крайней мере, была традиционной ведьмой. Ее можно было легко распознать по ее внешности. Не так, как некую сексуальную голубоглазую рыжеволосую ведьму, напускавшую на него дурманящий туман каждый раз, когда он видел ее.
   Он посмотрел на дом Раиннон. Там не было никаких признаков чьего-либо присутствия: ни хозяйки, ни даже ее кота. Наверное, вместе со своими помощниками собирает крылья летучих мышей и глаза тритонов для своего колдовского варева.
   Нов стал опять смотреть на площадь. Когда он подошел к большой гранитной статуе лошади, его глаза сузились. Вокруг суетились дети, которые засовывали розы в военные сапоги, вставленные в стремена. Что-то в этой статуе опять показалось ему очень странным, однако он подумал, что в этом городе все странное.
   Где же она?
   – Раиннон обычно приходит на карнавал? – спросил он у Эзми.
   – Конечно, дорогой. Все приходят. – она ослепительно улыбнулась еще одному персонажу, проковылявшему мимо.
   – Как хорошо, что вы с нами, – донеслось до него сквозь маску проходившего мимо монстра.
   Нов вздрогнул. То, что люди, для которых он был абсолютно чужим, знали его по имени, волновало его.
   – Тетя Эзми, вы замечали когда-нибудь, что Раиннон всегда одета в черное?
   – Ты знаешь, я раньше об этом как-то не думала, но ты, кажется, прав. Причем, ей это очень идет, не так ли? Не каждый может носить черное. Мне уж точно черное никогда не шло. А вот у Лавинии иначе. В черном она выглядит так, будто пришла на торжественное собрание по поводу своего юбилея. А вот и она.
   Его сердце замерло.
   – Раиннон?
   – Нет, дорогой, Лавиния. Вон она, с Делорес Витфилд. Пойду спрошу, кто занял первое место в соревновании по тыквенным пирогам.
   – Подождите. Как вы думаете, где мне найти мэра?
   Эзми внимательно оглядела толпу.
   – Сейчас я не вижу его, но он был здесь несколько минут назад. Он в костюме Всадника без головы. Его можно легко заметить. Он такой мужчина, без э-э…
   – Головы. Понимаю.
   Ну, конечно, что еще он мог ожидать. Весь город сорвался с тормозов, охваченный водоворотом безумия, и в центре этой экстравагантной глупости находилась хитроумно спокойная, потрясающе колдовская женщина по имени Раиннон. Он был рад, что ее нет рядом, Самое лучшее – избегать ее.
   Ноа постарался придать своему лицу беззаботное выражение, повернулся и обнаружил, что смотрит в бесконечно глубокие, голубые глаза.
   – Привет, Ноа. У тебя такой вид, будто тебе здесь не очень нравится.
   Он впился в нее глазами так, как умирающий от жажды человек впивается губами в кружку с водой. Ее золотистые волосы развевались в полнейшем беспорядке. Огромный воротник-хомут черного свитера обнажал ее шею и одно плечо. Расширенная книзу кожаная юбка и ботинки на высоком каблуке дополняли ее наряд. И все черное.
   Он взял себя в руки, подавив бурные эмоции.
   – Я пришел поговорить кое с кем, а не веселиться на празднике.
   – Почему же одно должно мешать другому? – спросила она с неподдельным интересом. – Или вы не можете делать две вещи одновременно?
   Он нахмурился.
   – Ваши помощники притаились где-то поблизости?
   – Простите, не поняла. Что вы сказали?
   – Неважно. Тетя Эзми и тетя Лавиния показали мне письмо, которое получили от юриста Клиффорда Монтгомери. Я попытался связаться с ним, но телефон в его офисе не отвечает. Вы его не видели? Он сейчас здесь?
   – Сомневаюсь. Я не видела его несколько дней. Он гостит у своей матери в Роли.
   – Как? Не участвует в этом великом празднестве?
   В ответ на его сарказм она только пожала плечами.
   – У него болеет мать. Он решил не сдаваться.
   – Как удобно для него.
   – Мне кажется, что его мама так не думает. Что же касается Клиффорда, то могу гарантировать: знай он, что вы ждете его здесь и готовитесь схватиться с ним, он бы, наверняка, продлил свой визит. Он всего лишь мелкий провинциальный юрист, по крайней мере, не в вашей весовой категории.
   Он посмотрел вокруг.
   – Что ж, это логично. Ведь это действительно очень маленький городишко.
   – На что вы так злитесь? «Очень хороший вопрос», – подумал он. Вслух же сказал:
   – Я никак не могу понять, как все жители города могут отложить свои дела и реальную жизнь на четыре дня.
   – Хорошо, хорошо, сдаюсь. Нет смысла спорить с вами об этом городе. Вы ведь живете здесь, вы часть этого общего сумасшествия.
   Черт возьми. Из того, что он знал, вполне можно было предположить, что именно она могла быть причиной этого общего сумасшествия.
   – Сколько агентов по недвижимости занимается продажей земли в Хилари?
   Она даже не повела глазом на такой крутой поворот в их беседе.
   – Немного. Я знаю только двоих. Один вон там, – она указала на Дракулу, который жизнерадостно продавал кроваво-красный напиток, разлитый по чашкам.
   – Подойдем? – спросил он.
   Она согласно кивнула.
   Он предложил подойти вместе, а ведь мог оставить ее и пойти один. Но он решил позвать ее с собой. На данный момент этого было вполне достаточно для Раиннон.
   Дракула широко улыбнулся им.
   – Привет, Раиннон. А где твой костюм?
   – Ей он не нужен, – сказал Нов, – она в нем все время.
   Дракула посмотрел на него с удивлением.
   – Мартин Ричардсон, познакомьтесь с Нов Брэкстоном, – сказала Раиннон, – Мартин, может быть чашка твоего напитка улучшит его настроение. Я заплачу. Давай посмотрим, что получится.
   – Очень правильно. Точно в цель. Мимо прошли два Домино.
   – Привет, ребята, – крикнула им вслед Раиннон.
   Мартин вручил Ноа чашку.
   – Вы племянник Эзми и Лавинии, не так ли?
   – Правильно. А Вы агент по недвижимости, правильно?
   – Один из двух самых известных в городе, – сказал он и расхохотался над своей собственной шуткой.
   Ноа подождал, пока его смех прекратится, и тогда сказал:
   – Я хотел бы обсудить с вами пару вопросов, относящихся к вашему бизнесу. На лице у Мартина появилось удивленное выражение.
   – Бизнес, сейчас? – он взглянул на Раиннон. Она пожала плечами.
   – Что я могу сказать? Он же приезжий.
   Мартин закивал.
   – Из Нью-Йорка, я знаю, – он опять посмотрел на Ноа. – А что, вы хотите здесь обосноваться? Я могу вам продемонстрировать действительно стоящую недвижимость.
   – Мы для него слишком чужие, – сказала Раиннон.
   – Чужие? – он закатил глаза. – Небеса святые! Вы же живете в Нью-Йорке, Ноа.
   Ноа решил проигнорировать смешок Раиннон.
   – Собственно говоря, Мартин, я действительно заинтересован в земельных участках здесь.
   Краем глаза он заметил, как Раиннон удивленно посмотрела на него. Он продолжал:
   – Если не для жилья, то, по крайней мере, для целей вложения капитала. Так вот, по этому поводу…
   – Валяйте, – добродушно сказал Мартин, наливая свой напиток для маленького Эльфа и огромного Монаха. – С удовольствием отвечу на любой вопрос, если смогу.
   – Я слышал, что некоторые участки земли неожиданно поднялись в цене. Вам известны причины, по которым это произошло?
   Мартин в раздумье пощелкал пальцем по своему карнавальному клыку, затем оттянул к подбородку клыкастую челюсть, закрывавшую нижнюю часть его лица.
   – Не знаю. Может быть кто-то решил, что он нашел здесь то, что искал. Хилари – это ведь рай на земле.
   – Действительно рай, – Ноа чуть было не сопроводил это высказывание едким комментарием, однако, взглянув на Раиннон, заставил себя замолчать. Нельзя же быть таким предсказуемым.
   – Кто-либо выражал чрезмерный интерес по поводу земли на восток от города?
   – Нет. Собственно говоря, бизнес никогда не был особенно оживленным здесь. Почему бы вам не поговорить с Луэллой Джибсон? Она другой агент по недвижимости в городе. Ну и как вам мой напиток?
   – Что?
   – Напиток. Сам делаю каждый год.
   – И каждый год он добавляет в него другие ингредиенты, – сказала Раиннон.
   Ноа сделал глоток и сказал то, что от него ожидалось:
   – Очень вкусно.
   Мартин Ричардсон так широко улыбнулся, что белый грим Дракулы на его лице треснул.
   – Как насчет второй чашечки?
   – Нет, спасибо. Пойду поищу Луэллу Джибсон.
   Он пробежал взглядом по толпе сверхъестественных цветастых существ вокруг.
   – Если случайно вы ее встретите, попросите, чтобы она позвонила по телефону моих тетушек сегодня вечером или завтра рано утром. Завтра утром я уезжаю.
   – Утром? Вы шутите?
   – Хм. Нет.
   – Послушайте, на вашем месте я бы очень подумал, не остаться ли мне до утра вторника. Мы ожидаем в этом году ночью в понедельник исполнение нашей легенды. Неужели вы захотите пропустить это?
   – Какой легенды?
   – Нашей. Городской. Во всяком случае вы легко узнаете Луэллу. В этом году она у нас Невеста Франкенштейна. У нее такая прическа, словно она сунула пальцы в розетку. Между нами говоря, я теперь начинаю всерьез подумывать, что она сделала это на самом деле.
   Эта мысль показалась ему настолько удачной, что он опять покатился со смеху.
   Скользкое Чудовище Черной Лагуны, шлепая ногами, приблизилось к ним.
   – Одну большую, пожалуйста. Раиннон взяла Ноа за руку и потащила его в сторону от будки.
   «Она, определенно, любит прикасаться к людям», – подумал он. А потом понял, что он очень боится ее прикосновений, которые проникали сквозь его кожу в самую глубину его души. Он пытался держаться от нее на некотором расстоянии, но она была так очаровательна, а обстоятельства были такими абсурдными, что он постоянно пасовал перед ней Они прошли мимо сцены, на которой разворачивалось какое-то таинственное действие. Несколько дальше добропорядочным гражданам Хилари предлагалось бросить кирпичом в начальника полиции и предоставлялась возможность столкнуть его в бочку с бурлящим маслом. Рядом с этим местом была установлена гильотина, предназначенная для директора местной школы.
   – Уровень психического состояния города вызывает серьезное беспокойство, – пробормотал Ноа.
   – Вы оцениваете наш город с точки зрения приезжего, а для нас – это замечательный город. Вам нужно задержаться здесь, чтобы лучше понять его. О, смотрите, они продают невидимые создания в том киоске, вон там.
   Она дернула его за руку и потянула к будке, где волосатый Человек-волк весело восседал перед кучей карандашных коробок.
   – Сколько стоит? – спросила она. Человек-волк открыл рот и издал дикое рычание, после чего сказал:
   – Доллар.
   – Дайте одно.
   – Одну минуту, – сказал Ноа, взяв наугад одну из маленьких коробочек и открывая ее, – здесь ничего нет.
   – Конечно, – сказал Человек-волк, – они же невидимые и ведут себя очень тихо.
   – Это создание составит отличную компанию моим Греймокину и Мерлин.
   – Вы сделали правильный выбор, – сказал Человек-волк. – И к тому же оно практически ничего не ест.
   Она открыла свой кошелек, но Ноа остановил ее.
   – Я заплачу.
   – О, но…
   – Очень прошу. Мне доставит большое удовольствие знать, что у вас появится хоть одно домашнее животное, от которого меня не будет бросать в дрожь.
   Она шагнула к нему и поцеловала в щеку.
   – Благодарю. И знаете, ведь все вырученные на карнавале деньги пойдут на доброе дело. На них купят новые униформы для школьного оркестра.
   Человек-волк жутко заревел:
   – Следующий.
   Они пошли дальше рука об руку. Они миновали еще один киоск, в котором вся еда напоминала настоящие пальцы.
   – Весьма возможно, что теперь я больше никогда не смогу ничего есть, – сказал он. Она засмеялась:
   – Это же всего лишь спагетти.
   – Да, но они выглядят, как…
   – Сейчас да. Это сила воображения.
   – И это также может служить объяснением всему городу?
   Она дернула его за руку. Он потерял равновесие и, оступившись, ухватился за нее.
   – Расслабься, Ноа. Ты ведешь себя, как надутый столичный адвокат.
   За те несколько мгновений, пока Ноа опирался о нее, ее волшебный цветочный запах обволок его. Ему пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы оторваться от Раин-нон.
   – Никто не называл меня надутым до сих пор.
   В ее экзотических глазах показались искорки смеха:
   – Совсем непонятно, почему. Он не смог сдержать улыбку.
   – Бог ты мой, ты все-таки ведьма, ведь правда?
   – У тебя потрясающе странные мысли. Когда же ты соберешься снова меня поцеловать?
   Огонь запылал вновь.
   – И ты еще удивляешься, что я считаю тебя ведьмой. Ты ведь не спрашиваешь, собираюсь я тебя поцеловать или нет, а спрашиваешь, когда. Ты ведь выдаешь себя, Раиннон.
   Она засмеялась.
   – Наверное, я очень прямолинейна. Но у меня слишком мало времени, чтобы убедить тебя остаться здесь еще.
   – На твоем месте я даже не стал бы пробовать.
   Она улыбнулась со спокойствием, которое внушило ему новые опасения относительно его возможностей сохранить здравый смысл.
   – Но ведь ты – это не я. Пошли в пещеру ужасов.
   – Да? А я думал, что уже нахожусь в ней.
   – Мы хотим, чтобы ты оставался на карнавале столько, сколько захочешь, – сказала Эзми, рассекая воздух своим топориком. – Но мы очень устали. Норман и малышка Эми сказали, что подбросят нас по пути домой.
   – В этом нет необходимости, – сказал Ноа, – я готов поехать, хоть сейчас.
   Он почувствовал, как Раиннон прижалась к нему и стала своей рукой разглаживать лацкан его светло-коричневой куртки. Снова касается его.
   – Останься еще ненадолго, мы можем зайти ко мне попить кофе.
   – Ну, конечно, дорогой, обязательно сходи, – сказала Лавиния подбадривающим тоном и закивала головой так, что ее нимб стал скакать и подпрыгивать.
   – И мы сможем попрощаться, – нежно сказала Раиннон.
   Ее слова потрясли его. Он позволил себе расслабиться и провел эти несколько часов, погрузившись в окружающую атмосферу абсурда и удовольствия от присутствия Раиннон. Он совсем забыл, что завтра ему возвращаться в Нью-Йорк. Теперь он уже не знал, будет ли возвращение домой и расставание с Раиннон свидетельством его доблести или глупости. Как бы то ни было, он не забудет ее. Она навсегда врезалась в его память – грациозная, загадочная женщина потрясающей чувственности. Если он побудет с ней немного дольше, то это ему явно не навредит. Он взглянул на своих тетушек.
   – Ну, если только вы правда не против…
   – Решено, – сказала Лавиния, – сейчас вы оба идите, а с тобой, Ноа, мы увидимся позднее, когда вернешься домой.
   Помахав на прощание рукой и улыбнувшись, что несколько напоминало благословение, две сестры удалились.
   – Я скоро приеду, – крикнул Ноа им вслед, скорее уверяя в этом себя, чем их.
   – Они такие прелестные, – сказала Раиннон, – позор, что ты не можешь погостить у них подольше.
   Воздух теперь стал прохладней. Он снял с себя спортивную куртку и накинул ей на плечи.
   В первый раз на ней оказалась какая-то одежда не черного цвета. Видеть это было очень непривычным. Они пересекли парк и направились к ее магазину.