Страница:
Сдвинулась дверь, появился жук. В суставе передней лапы он зажимал бутылку с водой, под приподнятыми надкрыльями виднелись орехи. Как и всем дрессированным животным, людям полагалось работать только за кормежку — но хоть на это хозяин пока не скупился.
— Но откуда могут быть священные маски у жуков, мой господин? — никак не унималась воительница. — Ведь шестилапым они не подходят.
— Мой ответ тебе не понравится, Нефтис, — вздохнул Посланник Богини. — Скорее всего, они снимают маски с трупов.
— Они воюют с людьми? — Не похоже, — покачал головой Найл, коля орехи и отправляя их себе в рот. — Во-первых, не видно регулярных формирований, готовых к отпору, нет никаких постов у входа в лодку и на полях. Здесь никто не опасается нападений. А значит — войны нет. Кроме того, очень мало рабов. За все время мы видели только троих. И всех использовали, мягко говоря, не по назначению. На полях мы вообще единственные. Скорее всего, это личное изобретение нашего хозяина. Может быть, теперь они и вправду станут ловить двуногих и превращать в рабов, но пока еще они не знают, как поступать с редкими случайными пленниками, и развлекаются, как получается. Не для работы используют, а только для избавления от скуки. И, наконец, последнее. Собранные орехи наш шестилапый таскал под надкрыльями. Ему и в голову не пришло, что можно дать кому-то из нас мешок и нагрузить его с верхом. Скорее всего, у них и мешков-то нет. Они не умеют использовать людей. Так что, двуногие здесь редкие случайные гости. И еще этот проклятый шкаф!
Но жук уже начал решительно подталкивать их к спальному месту, и людям пришлось залезать на полки.
Последующие два дня прошли спокойно и однообразно — проснувшихся людей шестилапый хозяин выгонял в море, на работу, где они долго и упорно пропалывали плантации водорослей, выдирая старые и оставляя плодоносящие, собирая орехи. Потом возвращались домой, получали свою порцию воды и орехов, и забирались в шкаф.
Как истинный дрессировщик, жук кормил их только один раз, по возвращении — чтобы домой стремились, а не на волю. Умом Найл истинность этого тезиса понимал — но все равно злился. К тому же, хозяин выводил их на работу совсем рядом с лодкой, а значит убежать не имелось никаких шансов. Нетрудно догадаться, что плантации морских орехов раскидывались на удаление, легко доступное шестилапым. И пока люди доберутся до края зарослей, пока уйдут еще дальше, на безопасное расстояние — их раз десять успеют поймать и вернуть.
В начале третьего дня выбравшиеся из шкафа пленники обнаружили в комнате еще одного жука — немного более крупного, с одной обломанной лапой и белесыми пятнами на головных пластинах. Сознание его излучало любопытство — более плотного контакта Посланник Богини установить не смог. Хозяин решительно пихнул их головой, и пленники отправились на работы.
На этот раз разбираться с травами им никто не помогал. Людям самим пришлось не только собирать орехи и вырывать старые водоросли, но и таскать их в лодку, укладывая на нижнюю сухую палубу в носовом отсеке. Безлапый жук постоянно плавал рядом, выражая безмерное удивление и предвкушение чего-то большого и приятного.
Было похоже на то, что их хозяин похвастался своей удачей одному из вождей, тот явился проверить утверждение, и теперь, наверное, планировал расширение эксперимента и организацию целых отрядов из двуногих рабов для возделывания полей. Прогресс в организации общества на подводной лодке собирался сделать очередной огромный рывок.
В своем стремлении к хвастовству, хозяин продержал их в поле заметно дольше обычного и, возвращаясь, люди еле волокли ноги.
— Если он еще и орехов мало даст, — проворчал Найл, — чтобы показать, как легко нас содержать, я его просто убью.
С едой шестилапый действительно пожмотился — но не настолько, чтобы люди остались голодными, и бунта Посланник Богини поднимать не стал. Он колол орехи рукоятью меча на груди и следил, как жуки обмениваются ударами усиков и лап, как перетоптываются, пытаясь что-то объяснить. Что — Найл не понимал. Понимал только, насколько в нетерпении пребывают оба насекомых.
Наконец, туземцы пришли к взаимопониманию. Они перестали жестикулировать, уперлись лбами, замерев так на несколько мгновений, после чего безлапый жук повернулся к Нефтис и принялся подталкивать ее к дверям.
— Что это значит, мой господин? — в растерянности обратилась женщина к Найлу.
— Кажется… — только теперь до Посланника Богини начал доходить истинный смысл сегодняшних смотрин и долгих переговоров хозяина с гостем.
— Кажется, тебя продали другому шестилапому.
— Но я не хочу!
Видя упорство и непонимание двуногой, прежний хозяин, как бы подтверждая свою волю, тоже подошел к воительнице и подтолкнул ее на выход.
Найл понял, что еще мгновение — и женщину уведут. Может быть, навсегда.
— Как не вовремя… — он шагнул вперед, к надкрыльям покупателя, упал на одно колено, выхватывая меч и широким жестом, как боевому таракану, вспорол жуку мягкое брюшко, вогнав клинок около груди и проведя им до самого кончика. Безногий сразу упал, мелко задрыгав лапками, а хозяин, развернувшись на месте, кинулся на раба, ухватив его жвалами поперек туловища и сжав с такой силой, что послышался сухой хруст хитина.
Наверное, человека такая хватка могла бы разрезать пополам — но толстая керамическая кираса выдержала. А Найл, опустив меч острием вниз, перехватил его двумя руками и из-за головы, со всего размаха, вогнал клинок в щель между грудной пластиной и плоской головой хозяина, несколько раз качнул рукоять из стороны в сторону. Хватка ослабла, жук неуверенно попятился, странно качая полуотрубленной головой. Но сзади подступила Нефтис и нанесла еще несколько ударов в основание надкрыльев.
— Как не вовремя, — повторил Найл. — Ни мешка приготовить не успели, ни припасов. А если у жуков есть между собой ментальная связь… Впрочем, тогда бы они уже набежали.
— Можно отрубить им грудины, — предложила воительница. — Еда.
— Ага, — криво усмехнулся Найл. — И как мы пойдем по лодке с жучиными грудинами под мышкой? Открой шкаф, посмотри, может там ящики есть. А я… Он опустился на колени, скользнул взглядом по полу. Если тут жили люди, то у них наверняка где-то хранились вещи. Жукам все это ни к чему, не тронут.
— Нашел! — он выдвинул из-под койки, представляющей из себя ребристый пластиковый каркас с остатками какого-то пористого вещества ящик с ручкой наверху и четырьмя черными точками по углам, торопливо открыл. Внутри лежали какие-то пластиковые диски в черных коробках с прозрачными крышками. Посланник Богини быстрым движением вытряхнул содержимое на пол, захлопнул ящик. — Пошли!
Они выбрались в коридор, плотно притворили за собой дверь, поднялись по трапу на предпоследний этаж. Здесь Найл насыпал полный ящик орехов, после чего пленники поднялись на «проходной» ярус и быстрым шагом направились в сторону головного отсека.
Как назло, навстречу один за другим попадались шестилапые хозяева лодки. Люди всячески старались вести себя подобно дрессированным животным: по сторонам не смотрели, шли строго вперед, старались не махать руками и громко не топать. Поначалу это помогло, и пара жуков не обратила на них внимания, но третий повернулся поперек дороги, явно останавливая, а потом принялся обстукивать усиками.
— Сам виноват… — Найл многозначительно посмотрел на Нефтис и отодвинулся в сторону, вынуждая бедолагу повернуться головой к нему и подставить под удар меча мягкое брюшко.
— Х-ха! — воительница умело распорола брюхо охотничьим ударом: с вывалившимися внутренностями дичь далеко уйти не может, а потроха у жуков все равно никто не ест. Она не учла только того, что они были не на охоте, а в бою.
Жук, мгновенно забыв про Найла, повернулся к женщине и кинулся на нее, сбив с ног. Все, что успел сделать Посланник Богини — так это наступить на волочащиеся по полу кишки. Шестилапый окончательно обезумел от боли, начав крутиться из стороны в сторону, и Нефтис ловко, одним ударом, подсекла ему лапы с правой стороны.
Краем глаза Найл увидел приближающиеся из соседнего отсека черные тела, подхватил ящик, кинул Нефтис:
— Беги!
К счастью, воспитанная смертоносцами в безусловном подчинении телохранительница не стала задавать никаких вопросов или изображать самопожертвенность, и просто выполнила приказ. Посланник Богини перепрыгнул окончательно изувеченного жука, заскочил в люк, закрыл дверь переборки и принялся торопливо крутить ворот, запирая ее по всем правилам: чтобы и герметичность сохранила, и взрывную волну, коли потребуется, выдержала. Пусть теперь отпирают своими лапками, как хотят.
Он кинулся вслед за женщиной, и догнал ее уже в головном отсеке, над водой, завязывающую маску. Найл тоже закрепил респиратор — увидел поднимающегося по трапу жука, и уже без всяких колебаний вогнал меч несчастному в щель перед грудной пластиной, хорошенько провернув клинок в ране. Если хочешь соблюдать моральные принципы — нужно было оставаться рабом. А коли бежишь: все, кто на дороге — враги.
Сверху послышался шелест лап.
— Бежим! — первым прыгнул в воду Найл.
Нефтис скакнула следом и растерянно забарахталась на поверхности: ящик с орехами тонуть не желал.
Посланник Богини мысленно выругался, подвсплыл, приоткрыл крышку, выпуская воздух, потом сунул телохранительнице, пихнул ее к выходу, а сам вскинул над головой меч. Прыгнувший с трапа жук сам напоролся на лезвие основанием лап. Да так, что у Найла даже кулаки погрузились глубоко в его вязкое тело.
Беглец оттолкнулся от пола, уперся ногами жуку в брюхо, вырвал оружие. Отгреб рукой в сторону, готовясь отразить новую атаку. Но шестилапые нырять следом за своим товарищем не торопились — инстинкт самосохранения у них имелся, не дураки.
«Не приходилось вам еще в нормальных битвах бывать», — то ли порадовался, то ли посочувствовал жукам Посланник Богини и нырнул в ведущий на свободу тоннель.
— Направо! — встряхнул он мысленным приказом растерявшуюся в темноте женщину. — Быстрее!
Увы, отдать этот приказ было куда труднее, нежели выполнить. Вода стояла у них на пути, как вязкая ловчая паутина. Ее приходилось продавливать, пробивать с каждым шагом — а жуки один за одним выскакивали из тоннеля и кидались в погоню. Они отлично ориентировались во мраке. Но благодаря не зрению, а все тем же длинным чувствительным усиками, воспринимающим колебания воды.
Шестилапые кружились у людей над головами, падали вниз — но стоило Найлу решительно вскинуть клинок, как они тут же шарахались в стороны. Посланник Богини не мог прочитать мысли жуков, но отлично воспринимал овладевшую ими эмоцию: это был страх! Хозяева лодки еще могли догнать и покарать, разорвать в клочья, сорвать маску и утопить обычного двуногого беглеца. Но кинуться на того, кто оставил за собой пять истерзанных тел, они уже не решались. Никому не хотелось стать шестым.
— Злобы в вас нет, злобы, травоядные! — мысленно рассмеялся Посланник Богини. — На этой планете всегда выживают только самые злобные и решительные. Злые кроманьонцы сожрали добродушных неандертальцев. Потом кровожадные европейцы расселились по всей планете, перебив милых туземцев. Смертоносцы пришли на место размякших от безопасности людей. Убивать. Грызть, рвать в клочья, кусать и царапать каждого встречного — вот закон земной жизни. Сильных, но беззлобных слонов и бизонов истребили почти поголовно. А маленькие, но злобные крысы пережили все!
Жуки кидались в атаку несколько раз. Но они уже знали, что прочный хитиновый панцирь не способен противостоять странному оружию двух взбесившихся двуногих — и каждый раз в последний момент отворачивали в сторону, надеясь, что смертоносный удар быстрым телом по опасному врагу нанесет кто-то другой. Шестилапые не были готовы умирать во имя мести — а люди пятились и пятились к горам, проталкиваясь сквозь густую воду.
Потом, почти одновременно, преследователи повернули назад — похоже, у них кончился воздух. А когда они вернулись, то с облегчением поняли, что беглецы ушли слишком далеко.
ГЛАВА 7
— Но откуда могут быть священные маски у жуков, мой господин? — никак не унималась воительница. — Ведь шестилапым они не подходят.
— Мой ответ тебе не понравится, Нефтис, — вздохнул Посланник Богини. — Скорее всего, они снимают маски с трупов.
— Они воюют с людьми? — Не похоже, — покачал головой Найл, коля орехи и отправляя их себе в рот. — Во-первых, не видно регулярных формирований, готовых к отпору, нет никаких постов у входа в лодку и на полях. Здесь никто не опасается нападений. А значит — войны нет. Кроме того, очень мало рабов. За все время мы видели только троих. И всех использовали, мягко говоря, не по назначению. На полях мы вообще единственные. Скорее всего, это личное изобретение нашего хозяина. Может быть, теперь они и вправду станут ловить двуногих и превращать в рабов, но пока еще они не знают, как поступать с редкими случайными пленниками, и развлекаются, как получается. Не для работы используют, а только для избавления от скуки. И, наконец, последнее. Собранные орехи наш шестилапый таскал под надкрыльями. Ему и в голову не пришло, что можно дать кому-то из нас мешок и нагрузить его с верхом. Скорее всего, у них и мешков-то нет. Они не умеют использовать людей. Так что, двуногие здесь редкие случайные гости. И еще этот проклятый шкаф!
Но жук уже начал решительно подталкивать их к спальному месту, и людям пришлось залезать на полки.
Последующие два дня прошли спокойно и однообразно — проснувшихся людей шестилапый хозяин выгонял в море, на работу, где они долго и упорно пропалывали плантации водорослей, выдирая старые и оставляя плодоносящие, собирая орехи. Потом возвращались домой, получали свою порцию воды и орехов, и забирались в шкаф.
Как истинный дрессировщик, жук кормил их только один раз, по возвращении — чтобы домой стремились, а не на волю. Умом Найл истинность этого тезиса понимал — но все равно злился. К тому же, хозяин выводил их на работу совсем рядом с лодкой, а значит убежать не имелось никаких шансов. Нетрудно догадаться, что плантации морских орехов раскидывались на удаление, легко доступное шестилапым. И пока люди доберутся до края зарослей, пока уйдут еще дальше, на безопасное расстояние — их раз десять успеют поймать и вернуть.
В начале третьего дня выбравшиеся из шкафа пленники обнаружили в комнате еще одного жука — немного более крупного, с одной обломанной лапой и белесыми пятнами на головных пластинах. Сознание его излучало любопытство — более плотного контакта Посланник Богини установить не смог. Хозяин решительно пихнул их головой, и пленники отправились на работы.
На этот раз разбираться с травами им никто не помогал. Людям самим пришлось не только собирать орехи и вырывать старые водоросли, но и таскать их в лодку, укладывая на нижнюю сухую палубу в носовом отсеке. Безлапый жук постоянно плавал рядом, выражая безмерное удивление и предвкушение чего-то большого и приятного.
Было похоже на то, что их хозяин похвастался своей удачей одному из вождей, тот явился проверить утверждение, и теперь, наверное, планировал расширение эксперимента и организацию целых отрядов из двуногих рабов для возделывания полей. Прогресс в организации общества на подводной лодке собирался сделать очередной огромный рывок.
В своем стремлении к хвастовству, хозяин продержал их в поле заметно дольше обычного и, возвращаясь, люди еле волокли ноги.
— Если он еще и орехов мало даст, — проворчал Найл, — чтобы показать, как легко нас содержать, я его просто убью.
С едой шестилапый действительно пожмотился — но не настолько, чтобы люди остались голодными, и бунта Посланник Богини поднимать не стал. Он колол орехи рукоятью меча на груди и следил, как жуки обмениваются ударами усиков и лап, как перетоптываются, пытаясь что-то объяснить. Что — Найл не понимал. Понимал только, насколько в нетерпении пребывают оба насекомых.
Наконец, туземцы пришли к взаимопониманию. Они перестали жестикулировать, уперлись лбами, замерев так на несколько мгновений, после чего безлапый жук повернулся к Нефтис и принялся подталкивать ее к дверям.
— Что это значит, мой господин? — в растерянности обратилась женщина к Найлу.
— Кажется… — только теперь до Посланника Богини начал доходить истинный смысл сегодняшних смотрин и долгих переговоров хозяина с гостем.
— Кажется, тебя продали другому шестилапому.
— Но я не хочу!
Видя упорство и непонимание двуногой, прежний хозяин, как бы подтверждая свою волю, тоже подошел к воительнице и подтолкнул ее на выход.
Найл понял, что еще мгновение — и женщину уведут. Может быть, навсегда.
— Как не вовремя… — он шагнул вперед, к надкрыльям покупателя, упал на одно колено, выхватывая меч и широким жестом, как боевому таракану, вспорол жуку мягкое брюшко, вогнав клинок около груди и проведя им до самого кончика. Безногий сразу упал, мелко задрыгав лапками, а хозяин, развернувшись на месте, кинулся на раба, ухватив его жвалами поперек туловища и сжав с такой силой, что послышался сухой хруст хитина.
Наверное, человека такая хватка могла бы разрезать пополам — но толстая керамическая кираса выдержала. А Найл, опустив меч острием вниз, перехватил его двумя руками и из-за головы, со всего размаха, вогнал клинок в щель между грудной пластиной и плоской головой хозяина, несколько раз качнул рукоять из стороны в сторону. Хватка ослабла, жук неуверенно попятился, странно качая полуотрубленной головой. Но сзади подступила Нефтис и нанесла еще несколько ударов в основание надкрыльев.
— Как не вовремя, — повторил Найл. — Ни мешка приготовить не успели, ни припасов. А если у жуков есть между собой ментальная связь… Впрочем, тогда бы они уже набежали.
— Можно отрубить им грудины, — предложила воительница. — Еда.
— Ага, — криво усмехнулся Найл. — И как мы пойдем по лодке с жучиными грудинами под мышкой? Открой шкаф, посмотри, может там ящики есть. А я… Он опустился на колени, скользнул взглядом по полу. Если тут жили люди, то у них наверняка где-то хранились вещи. Жукам все это ни к чему, не тронут.
— Нашел! — он выдвинул из-под койки, представляющей из себя ребристый пластиковый каркас с остатками какого-то пористого вещества ящик с ручкой наверху и четырьмя черными точками по углам, торопливо открыл. Внутри лежали какие-то пластиковые диски в черных коробках с прозрачными крышками. Посланник Богини быстрым движением вытряхнул содержимое на пол, захлопнул ящик. — Пошли!
Они выбрались в коридор, плотно притворили за собой дверь, поднялись по трапу на предпоследний этаж. Здесь Найл насыпал полный ящик орехов, после чего пленники поднялись на «проходной» ярус и быстрым шагом направились в сторону головного отсека.
Как назло, навстречу один за другим попадались шестилапые хозяева лодки. Люди всячески старались вести себя подобно дрессированным животным: по сторонам не смотрели, шли строго вперед, старались не махать руками и громко не топать. Поначалу это помогло, и пара жуков не обратила на них внимания, но третий повернулся поперек дороги, явно останавливая, а потом принялся обстукивать усиками.
— Сам виноват… — Найл многозначительно посмотрел на Нефтис и отодвинулся в сторону, вынуждая бедолагу повернуться головой к нему и подставить под удар меча мягкое брюшко.
— Х-ха! — воительница умело распорола брюхо охотничьим ударом: с вывалившимися внутренностями дичь далеко уйти не может, а потроха у жуков все равно никто не ест. Она не учла только того, что они были не на охоте, а в бою.
Жук, мгновенно забыв про Найла, повернулся к женщине и кинулся на нее, сбив с ног. Все, что успел сделать Посланник Богини — так это наступить на волочащиеся по полу кишки. Шестилапый окончательно обезумел от боли, начав крутиться из стороны в сторону, и Нефтис ловко, одним ударом, подсекла ему лапы с правой стороны.
Краем глаза Найл увидел приближающиеся из соседнего отсека черные тела, подхватил ящик, кинул Нефтис:
— Беги!
К счастью, воспитанная смертоносцами в безусловном подчинении телохранительница не стала задавать никаких вопросов или изображать самопожертвенность, и просто выполнила приказ. Посланник Богини перепрыгнул окончательно изувеченного жука, заскочил в люк, закрыл дверь переборки и принялся торопливо крутить ворот, запирая ее по всем правилам: чтобы и герметичность сохранила, и взрывную волну, коли потребуется, выдержала. Пусть теперь отпирают своими лапками, как хотят.
Он кинулся вслед за женщиной, и догнал ее уже в головном отсеке, над водой, завязывающую маску. Найл тоже закрепил респиратор — увидел поднимающегося по трапу жука, и уже без всяких колебаний вогнал меч несчастному в щель перед грудной пластиной, хорошенько провернув клинок в ране. Если хочешь соблюдать моральные принципы — нужно было оставаться рабом. А коли бежишь: все, кто на дороге — враги.
Сверху послышался шелест лап.
— Бежим! — первым прыгнул в воду Найл.
Нефтис скакнула следом и растерянно забарахталась на поверхности: ящик с орехами тонуть не желал.
Посланник Богини мысленно выругался, подвсплыл, приоткрыл крышку, выпуская воздух, потом сунул телохранительнице, пихнул ее к выходу, а сам вскинул над головой меч. Прыгнувший с трапа жук сам напоролся на лезвие основанием лап. Да так, что у Найла даже кулаки погрузились глубоко в его вязкое тело.
Беглец оттолкнулся от пола, уперся ногами жуку в брюхо, вырвал оружие. Отгреб рукой в сторону, готовясь отразить новую атаку. Но шестилапые нырять следом за своим товарищем не торопились — инстинкт самосохранения у них имелся, не дураки.
«Не приходилось вам еще в нормальных битвах бывать», — то ли порадовался, то ли посочувствовал жукам Посланник Богини и нырнул в ведущий на свободу тоннель.
— Направо! — встряхнул он мысленным приказом растерявшуюся в темноте женщину. — Быстрее!
Увы, отдать этот приказ было куда труднее, нежели выполнить. Вода стояла у них на пути, как вязкая ловчая паутина. Ее приходилось продавливать, пробивать с каждым шагом — а жуки один за одним выскакивали из тоннеля и кидались в погоню. Они отлично ориентировались во мраке. Но благодаря не зрению, а все тем же длинным чувствительным усиками, воспринимающим колебания воды.
Шестилапые кружились у людей над головами, падали вниз — но стоило Найлу решительно вскинуть клинок, как они тут же шарахались в стороны. Посланник Богини не мог прочитать мысли жуков, но отлично воспринимал овладевшую ими эмоцию: это был страх! Хозяева лодки еще могли догнать и покарать, разорвать в клочья, сорвать маску и утопить обычного двуногого беглеца. Но кинуться на того, кто оставил за собой пять истерзанных тел, они уже не решались. Никому не хотелось стать шестым.
— Злобы в вас нет, злобы, травоядные! — мысленно рассмеялся Посланник Богини. — На этой планете всегда выживают только самые злобные и решительные. Злые кроманьонцы сожрали добродушных неандертальцев. Потом кровожадные европейцы расселились по всей планете, перебив милых туземцев. Смертоносцы пришли на место размякших от безопасности людей. Убивать. Грызть, рвать в клочья, кусать и царапать каждого встречного — вот закон земной жизни. Сильных, но беззлобных слонов и бизонов истребили почти поголовно. А маленькие, но злобные крысы пережили все!
Жуки кидались в атаку несколько раз. Но они уже знали, что прочный хитиновый панцирь не способен противостоять странному оружию двух взбесившихся двуногих — и каждый раз в последний момент отворачивали в сторону, надеясь, что смертоносный удар быстрым телом по опасному врагу нанесет кто-то другой. Шестилапые не были готовы умирать во имя мести — а люди пятились и пятились к горам, проталкиваясь сквозь густую воду.
Потом, почти одновременно, преследователи повернули назад — похоже, у них кончился воздух. А когда они вернулись, то с облегчением поняли, что беглецы ушли слишком далеко.
ГЛАВА 7
ХОЛОДНЫЕ ГОРЫ
Найл так и не понял, почему плантации водорослей были посажены только с одной стороны от подводного крейсера. Возможно, по ту сторону дно было мягче и плодороднее — но на ощупь это не замечалось. Возможно, дно там было теплее или текли какие-то питательные потоки. Однако здесь, между лодкой и горными склонами, путникам не встретилось ни единой травинки.
Вскоре стало ясно, почему горы впереди назывались Холодными. Почти не вылезавшие из воды в последний месяц люди, считавшие, что привыкли к морю, начали ощутимо мерзнуть. Самое верное средство для согревания — ускорить шаг, здесь не помогало. Чем быстрее двигаешься, тем больше холодной воды омывает тело, заставляя мерзнуть еще сильнее. К тому же, сильно и не разгонишься — вода. Приходилось переступать со скоростью объевшийся улитки. Однако самый неприятный сюрприз ожидал их у самого склона. Здесь в грудь ударили настоящие потоки совершенно ледяной жидкости. Найл даже и представить себе не мог, что в толще моря способны течь, не смешиваясь с водой, быстрые горные ручьи.
Впрочем, в подводные реки он раньше тоже не верил.
— Где мы, мой господин? — испуганно закрутила головой невидящая Нефтис.
— Пришли к Холодным горам, — послал ей направленный мысленный импульс правитель. — Будем идти, пока не попадем в теплое место, или пока не найдем спокойного укрытия. Там, где вода не течет. Не то замерзнем.
Он еще раз сосредоточился на стоящих поперек пути отрогах. В тех пределах, которые он мог окинуть ментальным взором, никаких попутных ущелий не имелось, да и быть не могло — впереди, примерно на полдня пути, шла поперечная пропасть. А горные разломы чаще всего образуются параллельно друг другу. Но зато… Зато там, за пропастью, алело несколько точек. Разум!
— Старайся двигаться за мной, — мысленно приказал Посланник Богини, подошел к склону прямо перед собой и начал решительно карабкаться наверх.
Постоянно стекающие по камням потоки за тысячи лет гладко отполировали все грани, но трещины уничтожить не могли. Найл нащупывал пальцами место, за которое можно зацепиться, подтягивался, выискивал опору для ног, потом поднимался дальше, ставя ногу в выбранное место. И так — метр за метром, пробираясь все выше и выше, навстречу холоду.
Постепенно мысли становились все более вялыми, медленными. Тело перестало мерзнуть. Найл со всей ясностью ощутил, что добрался до самого теплого места на всей планете, что теперь можно остановиться, закрыть глаза и спать, спать, спать…
— Не спи! — мысленно рыкнул он на Нефтис, и ощутил ответную волну обиды:
— Я не сплю, мой господин!
— Не спи! — повторил Найл, тряхнул головой, пытаясь избавиться от дремы. — Не спи!
— Вы целы, Посланник Богини?! Вы живы, мой господин?!
— Кто? — далеко не сразу сообразил правитель.
— Это Первый, — с гордостью ответил смертоносец. — Я уловил ваши мысли и сообщил всем остальным!
— Вы не погибли, мой господин? — это уже излучала радость Назия. — Мы так испугались, не слыша вас несколько дней! Вы чего-нибудь хотите?
— Да, — признался Найл. — Я хочу пить, есть и спать.
— Прикажете сбросить припасы?
— Припасы… — правитель еще раз оценил окружающую местность: скалы, вершины, отроги, щели, пропасти. Где тут искать или ловить маленький мешок? И сколько уйдет на это времени? — Нет, не нужно. Потом отъемся. Следите за мной, и двигайтесь над головой…
Найл поднял лицо к небу, понадеявшись увидеть вытянутое днище хоть одного из судов, но там, естественно, царила мгла. За все время, что он находился в плену, поговорить с флотилией не удалось ни разу. Возможно, корпус лодки экранировал ментальные импульсы. А когда пленники работали в поле, правитель просто ни разу не вспомнил про возможность поговорить с поверхностью. Не чувствовал подобной необходимости.
— Назия, что у вас там сейчас? День, ночь? Штиль, или буря?
— Здесь теплая ночь, мой господин. Дует очень слабый ветерок.
— Никогда бы не подумал… — покачал головой Найл, и еще раз повторил: — Следуйте за мной. Надеюсь, до Семени осталось совсем немного.
— Мы прошли не более половины пути, мой господин…
Посланник Богини недовольно скрипнул зубами, и продолжил карабкаться наверх.
Откуда текут холодные ручьи, путникам узнать так и не удалось. Найл заметил расселину немного в стороне от струи, внутри которой они карабкались, и вместе с Нефтис перевалил хребет через нее.
Здесь оказалось ощутимо теплее, но Посланник Богини не поддался соблазну остановиться на отдых: «теплее», еще не значит «тепло», а уснуть и не проснуться ему не улыбалось. Поэтому он заставил Нефтис следом за собой пробраться по узкому скальному карнизу к замеченной неподалеку пещере, и только здесь, неподвластные течениям и ручьям, они легли на пол, обессилено отпихнув хорошо знакомые округлые камни, и закрыли глаза.
— Смертоносцы! На них напали смертоносцы! Горожане погибли все, до самого последнего человека!
— Не бойся, — выхватил меч Посланник Богини. — Пауки совсем не страшные!
Они вместе, бок о бок побежали по пустыне, выскочили на берег озера и увидели бойцовых пауков, караулящих выходы пещерного поселения. Увидев Найла, они почему-то не опустились в ритуальном приветствии, а дружно ударили парализующей волей — и он застыл, с поднятым в правой руке мечом и открытом в грозном выкрике ртом.
— Ну что, ты опять не смог меня спасти? — подошла совсем еще юная принцесса Мерлью, толкнула его в грудь, опрокинув в воду, и принялась методично макать в солоноватые волны озера Дира, укоризненно приговаривая: — Ты почему меня не спас? Ты почему меня не спас? Ты почему…
На третий раз правитель не выдержал, и проснулся.
По его лицу действительно били мелкие волны. Только не он макался макушкой в воду, а верхняя часть головы оказалась над колышущейся поверхностью.
Найл, опершись руками о дно, сел, стянул с лица маску. Воздух казался приторно влажным и душноватым, но вполне пригодным для дыхания. Нефтис! Нефтис, садись! Ты смотри, что тут есть…
Изумрудный силуэт дрогнул, перешел в сидячее положение, послышался изумленный возглас:
— Воздух? Откуда?
— Сами надышали, — рассмеялся правитель. — Мы ведь через маску кислород из воды вытягиваем. А потом, при выдохе, часть газа из легких из-под респиратора вырывается. Вот и набралось, пока мы спали. Не меньше суток, наверное, отлеживались. Ну, давай хоть поедим, воду не прихлебывая.
Они подкрепили силы горстью орехов, после чего Найл откинулся к влажной стене и потянулся сознанием вперед, на ту сторону ущелья…
Три десятка алых точек. Большинство неподвижны, и заметно тусклее. Наверное, разумы спят. Перемещается всего несколько огоньков — Посланник Богини попытался осторожно коснуться одного из них и тут же ощутил жуткую жажду. Ему… Точнее ей… вчера не удалось удовлетворить… усладить… порадовать вождя… Да, порадовать вождя хорошим уловом, и тот запретил давать воду. Без воды приходится сосать спинки донных головастиков, а их сок отдает водорослями и землей. Уж лучше облизывать холодные камни — но сейчас камни еще не успели вспотеть, и от них нет никакого толка.
Беспалая вот-вот родит. Значит, будет новый ребенок, и по закону придется начинать поединок за право маски. Если это будет девочка, то вождь наверняка заставит драться ее. Он заставлял ее драться уже три раза, но пока она побеждала. Хорошо, что нет своих детей, иначе пришлось бы драться еще и за них. У вождя хорошее семя, и его дети всегда рождаются живыми. В Кривом Русле, у Лакканов, почти все малыши рождаются мертвыми. Им хорошо, им не нужно драться.
А еще до сна нужно успеть сплести ловушку — иначе она не получит не только нормальных уловов, но и донных головастиков. Тогда ей никто не даст воды, и придется отдать маску и ждать смерти. Или сбежать к живым камням, и попытаться добыть у них орехов. За орехи можно получить и воду, и прощение. Они очень сытны и полезны для рождения детей. И детям, говорят, полезны — но кто же даст малышне такую ценность?
Найл попытался отделить себя от чужого разума и попытался подтолкнуть мысль женщины в важном направлении: живые камни, живые камни…
Интерес всколыхнул воспоминание, и он увидел картинку… Всего лишь жуки. А он-то понадеялся, что это Семя.
Между тем мысли женщины вернулись к прежним бедам: ловушка под скалами прохудилась. Там холодно, а чинить ее придется долго. На верхней какая-то рыба порвала садок, ушла сама и выпустила всю добычу. Для ремонта не хватает волос. Вождь опять будет недоволен и оставит без воды. А без воды…
Может, просто пришло ее время? Может, пора отдать маску и уйти в жизнь. Может быть, зря мама дралась за маску для нее? У нее никогда не будет ребенка, которому достанется ее кровь и место, у нее никогда не будет мужа, который станет защищать ее сына. Все зря… Сознание женщины пронзила такая тоска, что Посланник Богини невольно поежился и, протянув руку, крепко сжал ладонь телохранительницы.
— Что случилось, мой господин? — забеспокоилась Нефтис.
— Чужаки, чу-жа-ки… — вслух произнес правитель, чтобы охранница поняла: он занят.
«Хоть бы чужаки пришли», — подумалось женщине в далекой пещере.
Иногда люди нападали на пещеры друг друга, отнимая маски. Это обрекало на гибель слабых — но зато, имея больше масок, племя становилось сильнее, и могло разграбить других соседей, забрать себе самые уловистые угодья, перекрыть ловушками целые ущелья.
Когда-то, когда она была маленькой, их племя тоже ходило воевать за маски. Кажется, они разорили три или четыре племени, но последний поход закончился разгромом, из которого вернулся только один мужчина. Нынешний вождь. Теперь возмужали ее ровесники, прежние мальчики. И, может быть, скоро они снова попытаются отправиться в набег.
Нет, ловушку закончить не успеть. Глаза слипаются, руки начинают путать узелки. Надо идти спать. Когда проснется, починит ловушку внизу, а верхнюю оставит на потом, на следующий раз.
Найл запомнил промелькнувшее в ее сознании расположение нижней ловушки, и вмешался в ее мысли активно, уже не созерцая, а порождая образы:
«Завтра придет чужак и незнакомая женщина.
Они хорошие, добрые, с ними, нельзя ссориться. Их не нужно бояться.»
Женщина в пещере вскинула пальцы к виску, не в силах понять, откуда взялась странная мысль. Посланник Богини усилил нажим, и его далекая собеседница невольно пробормотала вслух:
— Когда я проснусь, появятся чужаки. Они придут с добром, у них нельзя отнимать масок. Они ничего не хотят забрать.
Кто-то в стороне, услышав ее бормотание, переспросил, и она повторила свои слова со все более возрастающей уверенностью.
Посланник Богини с облегчением разорвал мысленный контакт и отер влажной рукой мокрый лоб.
— Далеко… Нужно идти, Нефтис. Успеть спуститься в ущелье, пока наша новая знакомая проснется.
— Кто? — не поняла женщина.
— Обитательница пещеры на той стороне. У них племя из трех десятков человек. Должен сказать, живут они здесь тоскливо. Воюют из-за дыхательных респираторов. Наверное, переселяясь в море, люди прихватили с собой несколько тысяч. Потом еще несколько тысяч сделали сами, из молекулярных мембран. Благодаря этому смогли расселиться из лодки по окрестным горам. Промышляли рыбой, выращивали водоросли. Потом запасы мембраны кончились, и процесс пошел в обратную сторону. Респираторы стало невозможно сделать, только отнять. Вот и начали они кочевать от рода к роду в кровавых схватках. А потому, как часть портилась, часть терялась, кое-что попало к жукам, кто-то погиб в респираторе вдали от дома — масок для дыхания с каждым годом становится все меньше, а вместе с этим меньше оказывается и людей.
— Значит, здешние дикари скоро вымрут?
— Да, Нефтис, — пожал плечами Найл. — Тут уже ничего не изменить. Даже если все они соберутся, и сдадутся в плен жукам, смогут уговорить их взять себя в рабы — масок от этого не прибавится. А даже остановив схватки между собой, люди не станут сильно многочисленнее. Сколько масок, столько и двуногих, этого запрета не обойти. К тому же, реактор лодки тоже не вечен. В отличие от Демона Света, он не способен к самоналадке. А как только реактор остановятся, все умрут за несколько суток.
— Что же тогда делать, мой господин?
— Единственный выход, — пожал плечами Найл. — Это перевести лодку в рабочий режим и медленно, с соблюдением мер декомпрессии, всплыть. Но этого не умею делать даже я. Либо молить о милости Магиню. Если она захочет, то сможет сделать воду в каких-то ущельях пригодной для дыхания. У нее явно есть желание наложить лапу на весь мир, пусть пока только подводный. Но как туземцам заманить ее в эти места, чтобы пасть на колени и плакаться в старый балахон? Пока она придет сюда сама, может оказаться поздно.
Вскоре стало ясно, почему горы впереди назывались Холодными. Почти не вылезавшие из воды в последний месяц люди, считавшие, что привыкли к морю, начали ощутимо мерзнуть. Самое верное средство для согревания — ускорить шаг, здесь не помогало. Чем быстрее двигаешься, тем больше холодной воды омывает тело, заставляя мерзнуть еще сильнее. К тому же, сильно и не разгонишься — вода. Приходилось переступать со скоростью объевшийся улитки. Однако самый неприятный сюрприз ожидал их у самого склона. Здесь в грудь ударили настоящие потоки совершенно ледяной жидкости. Найл даже и представить себе не мог, что в толще моря способны течь, не смешиваясь с водой, быстрые горные ручьи.
Впрочем, в подводные реки он раньше тоже не верил.
— Где мы, мой господин? — испуганно закрутила головой невидящая Нефтис.
— Пришли к Холодным горам, — послал ей направленный мысленный импульс правитель. — Будем идти, пока не попадем в теплое место, или пока не найдем спокойного укрытия. Там, где вода не течет. Не то замерзнем.
Он еще раз сосредоточился на стоящих поперек пути отрогах. В тех пределах, которые он мог окинуть ментальным взором, никаких попутных ущелий не имелось, да и быть не могло — впереди, примерно на полдня пути, шла поперечная пропасть. А горные разломы чаще всего образуются параллельно друг другу. Но зато… Зато там, за пропастью, алело несколько точек. Разум!
— Старайся двигаться за мной, — мысленно приказал Посланник Богини, подошел к склону прямо перед собой и начал решительно карабкаться наверх.
Постоянно стекающие по камням потоки за тысячи лет гладко отполировали все грани, но трещины уничтожить не могли. Найл нащупывал пальцами место, за которое можно зацепиться, подтягивался, выискивал опору для ног, потом поднимался дальше, ставя ногу в выбранное место. И так — метр за метром, пробираясь все выше и выше, навстречу холоду.
Постепенно мысли становились все более вялыми, медленными. Тело перестало мерзнуть. Найл со всей ясностью ощутил, что добрался до самого теплого места на всей планете, что теперь можно остановиться, закрыть глаза и спать, спать, спать…
— Не спи! — мысленно рыкнул он на Нефтис, и ощутил ответную волну обиды:
— Я не сплю, мой господин!
— Не спи! — повторил Найл, тряхнул головой, пытаясь избавиться от дремы. — Не спи!
— Вы целы, Посланник Богини?! Вы живы, мой господин?!
— Кто? — далеко не сразу сообразил правитель.
— Это Первый, — с гордостью ответил смертоносец. — Я уловил ваши мысли и сообщил всем остальным!
— Вы не погибли, мой господин? — это уже излучала радость Назия. — Мы так испугались, не слыша вас несколько дней! Вы чего-нибудь хотите?
— Да, — признался Найл. — Я хочу пить, есть и спать.
— Прикажете сбросить припасы?
— Припасы… — правитель еще раз оценил окружающую местность: скалы, вершины, отроги, щели, пропасти. Где тут искать или ловить маленький мешок? И сколько уйдет на это времени? — Нет, не нужно. Потом отъемся. Следите за мной, и двигайтесь над головой…
Найл поднял лицо к небу, понадеявшись увидеть вытянутое днище хоть одного из судов, но там, естественно, царила мгла. За все время, что он находился в плену, поговорить с флотилией не удалось ни разу. Возможно, корпус лодки экранировал ментальные импульсы. А когда пленники работали в поле, правитель просто ни разу не вспомнил про возможность поговорить с поверхностью. Не чувствовал подобной необходимости.
— Назия, что у вас там сейчас? День, ночь? Штиль, или буря?
— Здесь теплая ночь, мой господин. Дует очень слабый ветерок.
— Никогда бы не подумал… — покачал головой Найл, и еще раз повторил: — Следуйте за мной. Надеюсь, до Семени осталось совсем немного.
— Мы прошли не более половины пути, мой господин…
Посланник Богини недовольно скрипнул зубами, и продолжил карабкаться наверх.
Откуда текут холодные ручьи, путникам узнать так и не удалось. Найл заметил расселину немного в стороне от струи, внутри которой они карабкались, и вместе с Нефтис перевалил хребет через нее.
Здесь оказалось ощутимо теплее, но Посланник Богини не поддался соблазну остановиться на отдых: «теплее», еще не значит «тепло», а уснуть и не проснуться ему не улыбалось. Поэтому он заставил Нефтис следом за собой пробраться по узкому скальному карнизу к замеченной неподалеку пещере, и только здесь, неподвластные течениям и ручьям, они легли на пол, обессилено отпихнув хорошо знакомые округлые камни, и закрыли глаза.
* * *
Появление Вайга почему-то совсем его не удивило. Брат махнул рукой в сторону города Дира, и истошно закричал:— Смертоносцы! На них напали смертоносцы! Горожане погибли все, до самого последнего человека!
— Не бойся, — выхватил меч Посланник Богини. — Пауки совсем не страшные!
Они вместе, бок о бок побежали по пустыне, выскочили на берег озера и увидели бойцовых пауков, караулящих выходы пещерного поселения. Увидев Найла, они почему-то не опустились в ритуальном приветствии, а дружно ударили парализующей волей — и он застыл, с поднятым в правой руке мечом и открытом в грозном выкрике ртом.
— Ну что, ты опять не смог меня спасти? — подошла совсем еще юная принцесса Мерлью, толкнула его в грудь, опрокинув в воду, и принялась методично макать в солоноватые волны озера Дира, укоризненно приговаривая: — Ты почему меня не спас? Ты почему меня не спас? Ты почему…
На третий раз правитель не выдержал, и проснулся.
По его лицу действительно били мелкие волны. Только не он макался макушкой в воду, а верхняя часть головы оказалась над колышущейся поверхностью.
Найл, опершись руками о дно, сел, стянул с лица маску. Воздух казался приторно влажным и душноватым, но вполне пригодным для дыхания. Нефтис! Нефтис, садись! Ты смотри, что тут есть…
Изумрудный силуэт дрогнул, перешел в сидячее положение, послышался изумленный возглас:
— Воздух? Откуда?
— Сами надышали, — рассмеялся правитель. — Мы ведь через маску кислород из воды вытягиваем. А потом, при выдохе, часть газа из легких из-под респиратора вырывается. Вот и набралось, пока мы спали. Не меньше суток, наверное, отлеживались. Ну, давай хоть поедим, воду не прихлебывая.
Они подкрепили силы горстью орехов, после чего Найл откинулся к влажной стене и потянулся сознанием вперед, на ту сторону ущелья…
Три десятка алых точек. Большинство неподвижны, и заметно тусклее. Наверное, разумы спят. Перемещается всего несколько огоньков — Посланник Богини попытался осторожно коснуться одного из них и тут же ощутил жуткую жажду. Ему… Точнее ей… вчера не удалось удовлетворить… усладить… порадовать вождя… Да, порадовать вождя хорошим уловом, и тот запретил давать воду. Без воды приходится сосать спинки донных головастиков, а их сок отдает водорослями и землей. Уж лучше облизывать холодные камни — но сейчас камни еще не успели вспотеть, и от них нет никакого толка.
Беспалая вот-вот родит. Значит, будет новый ребенок, и по закону придется начинать поединок за право маски. Если это будет девочка, то вождь наверняка заставит драться ее. Он заставлял ее драться уже три раза, но пока она побеждала. Хорошо, что нет своих детей, иначе пришлось бы драться еще и за них. У вождя хорошее семя, и его дети всегда рождаются живыми. В Кривом Русле, у Лакканов, почти все малыши рождаются мертвыми. Им хорошо, им не нужно драться.
А еще до сна нужно успеть сплести ловушку — иначе она не получит не только нормальных уловов, но и донных головастиков. Тогда ей никто не даст воды, и придется отдать маску и ждать смерти. Или сбежать к живым камням, и попытаться добыть у них орехов. За орехи можно получить и воду, и прощение. Они очень сытны и полезны для рождения детей. И детям, говорят, полезны — но кто же даст малышне такую ценность?
Найл попытался отделить себя от чужого разума и попытался подтолкнуть мысль женщины в важном направлении: живые камни, живые камни…
Интерес всколыхнул воспоминание, и он увидел картинку… Всего лишь жуки. А он-то понадеялся, что это Семя.
Между тем мысли женщины вернулись к прежним бедам: ловушка под скалами прохудилась. Там холодно, а чинить ее придется долго. На верхней какая-то рыба порвала садок, ушла сама и выпустила всю добычу. Для ремонта не хватает волос. Вождь опять будет недоволен и оставит без воды. А без воды…
Может, просто пришло ее время? Может, пора отдать маску и уйти в жизнь. Может быть, зря мама дралась за маску для нее? У нее никогда не будет ребенка, которому достанется ее кровь и место, у нее никогда не будет мужа, который станет защищать ее сына. Все зря… Сознание женщины пронзила такая тоска, что Посланник Богини невольно поежился и, протянув руку, крепко сжал ладонь телохранительницы.
— Что случилось, мой господин? — забеспокоилась Нефтис.
— Чужаки, чу-жа-ки… — вслух произнес правитель, чтобы охранница поняла: он занят.
«Хоть бы чужаки пришли», — подумалось женщине в далекой пещере.
Иногда люди нападали на пещеры друг друга, отнимая маски. Это обрекало на гибель слабых — но зато, имея больше масок, племя становилось сильнее, и могло разграбить других соседей, забрать себе самые уловистые угодья, перекрыть ловушками целые ущелья.
Когда-то, когда она была маленькой, их племя тоже ходило воевать за маски. Кажется, они разорили три или четыре племени, но последний поход закончился разгромом, из которого вернулся только один мужчина. Нынешний вождь. Теперь возмужали ее ровесники, прежние мальчики. И, может быть, скоро они снова попытаются отправиться в набег.
Нет, ловушку закончить не успеть. Глаза слипаются, руки начинают путать узелки. Надо идти спать. Когда проснется, починит ловушку внизу, а верхнюю оставит на потом, на следующий раз.
Найл запомнил промелькнувшее в ее сознании расположение нижней ловушки, и вмешался в ее мысли активно, уже не созерцая, а порождая образы:
«Завтра придет чужак и незнакомая женщина.
Они хорошие, добрые, с ними, нельзя ссориться. Их не нужно бояться.»
Женщина в пещере вскинула пальцы к виску, не в силах понять, откуда взялась странная мысль. Посланник Богини усилил нажим, и его далекая собеседница невольно пробормотала вслух:
— Когда я проснусь, появятся чужаки. Они придут с добром, у них нельзя отнимать масок. Они ничего не хотят забрать.
Кто-то в стороне, услышав ее бормотание, переспросил, и она повторила свои слова со все более возрастающей уверенностью.
Посланник Богини с облегчением разорвал мысленный контакт и отер влажной рукой мокрый лоб.
— Далеко… Нужно идти, Нефтис. Успеть спуститься в ущелье, пока наша новая знакомая проснется.
— Кто? — не поняла женщина.
— Обитательница пещеры на той стороне. У них племя из трех десятков человек. Должен сказать, живут они здесь тоскливо. Воюют из-за дыхательных респираторов. Наверное, переселяясь в море, люди прихватили с собой несколько тысяч. Потом еще несколько тысяч сделали сами, из молекулярных мембран. Благодаря этому смогли расселиться из лодки по окрестным горам. Промышляли рыбой, выращивали водоросли. Потом запасы мембраны кончились, и процесс пошел в обратную сторону. Респираторы стало невозможно сделать, только отнять. Вот и начали они кочевать от рода к роду в кровавых схватках. А потому, как часть портилась, часть терялась, кое-что попало к жукам, кто-то погиб в респираторе вдали от дома — масок для дыхания с каждым годом становится все меньше, а вместе с этим меньше оказывается и людей.
— Значит, здешние дикари скоро вымрут?
— Да, Нефтис, — пожал плечами Найл. — Тут уже ничего не изменить. Даже если все они соберутся, и сдадутся в плен жукам, смогут уговорить их взять себя в рабы — масок от этого не прибавится. А даже остановив схватки между собой, люди не станут сильно многочисленнее. Сколько масок, столько и двуногих, этого запрета не обойти. К тому же, реактор лодки тоже не вечен. В отличие от Демона Света, он не способен к самоналадке. А как только реактор остановятся, все умрут за несколько суток.
— Что же тогда делать, мой господин?
— Единственный выход, — пожал плечами Найл. — Это перевести лодку в рабочий режим и медленно, с соблюдением мер декомпрессии, всплыть. Но этого не умею делать даже я. Либо молить о милости Магиню. Если она захочет, то сможет сделать воду в каких-то ущельях пригодной для дыхания. У нее явно есть желание наложить лапу на весь мир, пусть пока только подводный. Но как туземцам заманить ее в эти места, чтобы пасть на колени и плакаться в старый балахон? Пока она придет сюда сама, может оказаться поздно.