Прикли Нэт. Посланец (Мир Пауков - 7)

   - А при чем тут эти бешеные мотыльки?
   - Они наверняка не подпускают хищников к своим кладкам. Заботятся об их безопасности, пока гусеницы не вылупятся.
   - Какая там забота?! Они же просто свихнулись! Их трупы там десятками лежат!
   - Ну и что? После того как живое существо оставило потомков, его жизнь уже не представляет никакой ценности. Зато нас они мигом отогнали на безопасное расстояние.
   - Им просто повезло, что пришли беззащитные люди, а не какая-нибудь бронированная жужелица.
   - Напрасно горячишься. Нас ведь почти полтысячи, и то не устояли! А одинокого жука размолотят мгновенно! Панцирь выдержит, так лапы и челюсти поотшибают. Вон у смертоносцев - шесть ног отломано. Одна самка погибла, ей брюшко оторвало. То-то среди рощ никто не живет!
   - А люди как?
   - Я пробежался, мельком посмотрел: получается пять сломанных ключиц, две руки. Наверняка есть еще сломанные ребра и сотрясения мозга, но это поверхностным осмотром не определишь. Грудь сильно болит?
   Найл кивнул.
   - Стоило бы тебе сока ортиса дать, но его беречь нужно. Может, потерпишь?
   - Потерплю. Слушай, а почему тогда они на нас в прошлый раз не напали?
   - Скорее всего, они с этой стороны держатся, от хищников Дельты своих защищают. А в пустыне кого бояться? К тому же мы пришли сюда как раз перед тем, как гусеницам пришла пора вылупляться, и бдительность у мотыльков уже притупилась. Если помнишь, их мохнатая детвора сама за себя постоять может.
   - Повезло, выходит?
   - Ага. Ладно, побегу лангеты накладывать, а то заболтался тут с тобой.
   - Беги. - Найл откинулся на спину, закрыл глаза и вызвал Шабра.
   - У детей ни одного ушиба, - немедленно откликнулся тот. - Похоже, мотыльки атаковали тех, кто крупнее. Больше всех досталось людям, паукам тоже порядком перепало, а малыши не пострадали совсем.
   - Хоть одно приятное известие... - пробурчал правитель и повернулся к Нефтис: - Как твои зубы, красавица?
   - С ними все в порядке, господин мой, - достаточно внятно произнесла стражница, хотя и закрывала рот ладонью.
   - Нефтис, ты не помнишь, сколько времени мы шли от реки до ковылей, когда двигались к Дельте?
   - Три дня, господин мой. Но мы долго стояли на одном месте, пока вы и Сидония болели.
   - Понятно, - кивнул Найл, - далеко. Позови, пожалуйста, принцессу. Скажи, что мы остались без воды.
   - Но у нас еще много воды, господин мой, - вежливо напомнила стражница.
   - Пока есть, - кивнул правитель. - Мы запаслись с расчетом на пять дней - как раз чтобы не спеша до реки дойти. А вот к реке-то нас, похоже, и не пропустят.
   - Ночью подкрадемся, пока мотыльки спят.
   - Слишком далеко, - покачал головой правитель. - До утра вернуться не успеем. С рассветом они нас заметят и разбомбят.
   Принцесса так и не подошла, совет держать пришлось с Дравигом и Симеоном. Хоть три головы и лучше одной, но придумать они ничего не смогли, и на следующее утро, когда медик со своими ученицами оказали помощь всем пострадавшим, путники стали пробиваться сквозь ковыль вдоль реки, двигаясь вниз по течению и надеясь на удачу.
   Однако судьба, вместо того чтобы смилостивиться над изгнанниками, решила поиздеваться над ними более утонченно: на седьмой день пути, когда вода во флягах давно иссякла, путники, шаг за шагом прорубаясь сквозь ковыль, вышли к небольшому чистому озеру. А вокруг, терпеливо поджидая мучимых жаждою животных, плотно, крона к кроне, чуть ли не в самой воде стояли, высоко задрав к небу гибкие ветви, гадючьи деревья.
   - Что будем делать? - спросил Симеон.
   - А что тут сделаешь? Воду будем набирать.
   - Усыпят деревья. И сожрут.
   - Это мы еще посмотрим. Найди, пожалуйста, хорошую флягу.
   Паутину правитель вытянул из Дравига, обмотал себя под мышками, конец серебристого каната вручил Нефтис, подробно объяснив:
   - Как начну дергать, тяни! Если долго никаких сигналов не будет, тоже тяни. Понятно?
   - Позвольте пойти мне, господин мой, - попыталась отговорить его стражница, однако Найл твердо решил рискнуть сам. Признаться, он немного опасался ядовитых деревьев, но, сделав первый шаг, возвращаться было поздно.
   Стараясь держаться подальше от покрытых множеством дырочек стволов, Найл прокрался к берегу, присел и опустил флягу под зеркальную поверхность озера. Из горлышка быстро побежали на волю пузырьки. Правитель скорее услышал, чем увидел, как опускается сверху зеленый шатер, сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Дерево с легким присвистом выпустило чуть голубоватый газ.
   Пузырьки продолжали выскакивать на поверхность, но делали это почему-то медленнее, чем раньше, а легкие все сильнее и сильнее сдавливал обруч удушья. Поняв, что больше не выдержит ни мгновения, Найл выдернул из воды флягу, вогнал в горлышко пробку, несколько раз дернул паутину и сделал вдох. В голове мгновенно закружилось, поплыло. Он еще раз дернул веревку и внезапно увидел снежные вершины Северного Хайбада, смешных пузатых божков и принцессу Мерлью, порхающую между ними, взмахивая, словно крыльями, полами широкого плаща.
   Потом он открыл глаза и встретился с внимательным взглядом Симеона.
   - Хитрый ты, Найл, - пожурил медик, - заснул первым, проснулся последним.
   - А кто еще? - сел на траве правитель.
   - Ну, первой после тебя потянуло на подвиги Нефтис, - загнул тощий желтый палец медик. - Она тоже полфляги набрала. Потом Рион решил смелость продемонстрировать - это еще полфляги. Ну а последней Юккула за водой отправилась. Тут выяснилось, что у дерева газа на четвертый раз не хватило. А может, оно поняло, что ловить нас бесполезно. В общем, залила эта девица все кувшины по горлышко да еще и в котел набрала. Сидонию принцесса отправила на охоту, так что ты проснулся как раз к ужину.
   - Здорово! - потянулся Найл. - Слушай, а где это Мерлью все время ходит? Я ее уже третий день не вижу.
   - И еще дней пять не увидишь! - расхохотался Симеон. - Ей знаешь какой синяк один из мотыльков под глаз поставил? На пол-лица!
   Как ни странно, однако после сытного ужина правителя опять потянуло в сон. Найл не стал бороться с этим желанием и блаженно вытянулся в траве. Спал он крепко, но поднялся рано, еще до восхода солнца, чувствуя себя бодрым и хорошо отдохнувшим.
   Все вокруг сладко посапывали, не обращая внимания ни на утреннюю росу, ни на прохладный ветерок. Найл подумал, что они опять перестали выставлять на ночь караульных, потом пошел по лагерю, надеясь найти принцессу. Увы, Мерлью сумела спрятаться достаточно надежно, а над озером внезапно простерлись золотые солнечные лучи, пробили поверхность и спугнули серебристых обитателей здешних вод. Отражаясь от мелкой ряби, заплясали вокруг разноцветные блики, создавая причудливые живые узоры.
   Правитель долго любовался этой красотой - до тех пор, пока вдруг не обратил внимания на то, что со стороны реки больше не видно зеленых крон. Теперь там торчали голые сучья. С минуту Найл обдумывал увиденное, потом вернулся и растолкал Симеона.
   - Тебе чего? - сонно пробормотал медик. Найл вместо ответа указал в сторону реки.
   - Не понял, - пробормотал удивленный медик. - А где деревья? - Но тут до него дошло: - Гусеницы! Да там, похоже, гусеницы прошли! Значит, мотыльков больше быть не должно!
   - Я тоже так подумал, - кивнул Найл. - Но только понять не могу: если они прошли там, то почему не добрались сюда?
   - Ну, это как раз ясно, - развел руки медик. - Вспомни, какая сочная трава у реки, какие там ивы! Разве можно их сравнивать с этим жестким и сухим ковылем? Стал бы ты его есть? Вот и они не хотят. Поднимай людей, давай выбираться отсюда.
   За полдня пройдя пепельную, словно выгоревшую рощу, вечером путники остановились на обрывистом берегу и впервые за долгие месяцы поели на ужин свежезапеченной рыбы.
   Река здесь уже не напоминала того сверкающего первозданной чистотой потока, который они увидели, выйдя из пустыни. От берега до берега теперь было не меньше сотни шагов, темные воды скрывали истинную глубину и надежно прятали ее обитателей. Нетерпеливый Симеон предложил немедленно рубить деревья, соорудить два-три плота и быстренько переправиться. Однако Найл, вспомнив про таинственных тварей, которых, спасая Доггинза, хлестал жнецом, живо представил себе тени, вспенивавшие тогда поверхность, гигантские щупальца, шарившие по берегу в темноте ночи, шумные всплески невидимых гигантов и потому приказал разворачиваться вверх по течению.
   За два дня путники вернулись на место первой переправы и уже опробованным способом перенесли пауков. Правда, на этот раз никого запекать меж кострами не пришлось - на этот раз старые смертоносцы безоговорочно доверились людям, хотя и боялись отчаянно, молодые просто не испытывали страха, а восьмилапые детишки, глядя на своих двуногих сверстников, даже устроили в воде веселые игры - с тучей брызг, кувырканьями и попытками плавать на мелководье. Правда, пловцы из паучат получились никудышные: слишком легкие, они раскачивались от малейшего толчка, грести узкими лапами не могли, а при попытках приложить большее усилие просто переворачивались.
   Шабр от подобного зрелища едва не сошел с ума, но лезть в реку побоялся и заслал туда Симеона с ученицами. Малышей быстро вытащили, перенесли на другой берег и поставили перед ученым медиком, который тут же устроил суровую выволочку.
   - Вот ведь, поиграть не дадут, - мимоходом бросил правитель, - они же еще маленькие.
   - Правильно не дают, господин мой, - неожиданно оспорила своего повелителя Нефтис. - Паук может утонуть даже при дожде. Им нельзя играть с водой.
   Найл не поверил, но из любопытства расспросил вечером Симеона.
   - Могут, - подтвердил медик. - Маловероятно, но могут. Понимаешь, дышат они совсем не так, как мы. У них вдоль всего тела есть небольшие дырочки, дыхальца, через которые воздух поступает внутрь и выходит обратно. В общем, достаточно просто и надежно, не кровь разносит кислород по телу, а каждый кусочек тела как бы дышит сам. Поэтому смертоносца невозможно задушить, как человека. Нет у него дыхательного горла, бесполезно зажимать рот или ноздри. Но это на суше. А вот если он попадает в воду, то, в отличие от нас, не может высунуть наружу только нос и спокойно дышать, не может откашляться, если в дыхальце попадет вода, ему невозможно сделать искусственное дыхание. Но самое страшное в отдельное дыхальце может затечь вода, и тогда этот кусочек тела утонет. Вот ты можешь себе представить, чтобы часть твоего тела, скажем, между вторым и шестым ребром, утонула? Умерла? Начала гнить, разлагаться...
   - Достаточно! - Правителя передернуло. - Пожалуй, я бы боялся воды еще больше, чем они.
   - Вот видишь. А с детишек что взять? Им бы только баловаться. Симеон огляделся и перешел на шепот: - Я думаю, такое дыхание могло быть только у очень маленьких существ, таких, какими описывают пауков легенды. Тогда воде не позволяла бы попасть в дыхальце сила поверхностного натяжения, и все было бы нормально.
   Целый день отдохнув после переправы, путники отправились дальше. Ивовые рощи понемногу оживали. Пробивались из земли нежные молодые ростки травы, кроны деревьев выпускали длинные, гибкие, светло-светло-коричневые ветви. Рядом с рекою становилось красиво и уютно. Но теперь, когда стало ясно, чем защищается эта красота, путники торопились как можно скорее покинуть это непредсказуемое место.
   День проходил за днем. Ранним утром, после завтрака, люди и пауки вытягивались в колонну, шли долго, без обеда, пока после полудня не находили удобного места для очередного привала. Начиналась охота, рыбалка. Под огромными котлами загорались костры, в ожидании добычи вскипала вода. Похоже, Великая Богиня смилостивилась над своими детьми и больше не посылала им никаких испытаний.
   Как и предсказывал Симеон, Мерлью появилась на пятый день: возникла внезапно, вечером, как ни в чем не бывало взяла Найла за руку, прижала палец к губам и повела за собой. Отойдя недалеко от лагеря, Мерлью заставила его пригнуться, влезть под кусты и проползти вместе с ней десяток шагов. Открылась полянка, где несколько сбежавших от Шабра сорванцов обедали вокруг небольшого костерка - наверное, поймали несколько рыбешек и теперь устроили свой, отдельный пир. Пятеро человечков и три паучонка честно разделили на совесть пропеченную добычу и трапезничали. Все бы было ничего, но маленькие смертоносцы, держа в передних лапах по вкусно пахнущему куску, пытались есть их по-человечески! Паучата, даром что ростом ненамного уступали Дравигу, старательно тыкали рыбу хелицерами и никак не могли понять, почему их друзья таким вот образом спокойно едят, а у них ничего не получается!
   Найл едва не рассмеялся, но Мерлью крепко зажала ему рот и потащила назад. Когда они выбрались из кустарника, девушка спросила:
   - Интересно, это только пауки по-нашему есть пробуют?
   Животворная энергия все еще докатывалась до малышей, и они вытягивались на глазах, из маленьких пухленьких детишек превращаясь в тощих вытянутых подростков, уже достающих взрослым до плеча. Они научились довольно сносно разговаривать - и с людьми, и со смертоносцами, - хотя в своем кругу общались куда более бегло. Порою они казались уже совсем разумными существами, а иногда совершали невероятные глупости.
   x x x
   Постепенно ивы исчезли, стали встречаться гадючьи деревья, проплешины земляных фунгусов, колючие кустарники, шепчущие цветочные поляны. Но все эти опасности были хорошо знакомы, узнаваемы и никого не пугали. Некоторым "ловушкам" - например, вкусным цветам-кровососам - даже радовались. Рост детей заметно замедлился, однако Симеон продолжал торопить правителя. Найл соглашался, но не спешил, делая в удобных местах длительные привалы и устраивая охоты. Он хотел, чтобы перед переходом через пустыню малыши набрались сил и окрепли.
   И все-таки в один из похожих друг на друга походных дней, снявшись с лагеря, путники приготовились к долгому переходу, но уже через час, поднявшись на небольшой взгорок, увидели перед собой невероятно огромный темно-синий простор, до самого горизонта усеянный белыми барашками.
   - Сразу дальше пойдем? - спросил Симеон.
   - Нет, - покачал головой Найл. - Сделаем последний привал.
   - Ладно, - на удивление легко согласился медик. - Я возьму остатки завтрака, хорошо?
   Некоторое время Найл с недоумением смотрел вслед слишком легко сдавшемуся Симеону, потом до него дошло.
   - Слушай, Нефтис, - повернулся он к стражнице, - у нас осталось что-нибудь от завтрака?
   - Немного рыбы, господин мой.
   - Отлично! Пошли со мной.
   Первым делом правитель нашел куст колючего кустарника. Только на этот раз его интересовали не шипы, а вонючие, маслянистые, толстокожие желтые плоды, висящие на ветвях. Не подходя слишком близко, Найл ударами тупой стороны копья сбил несколько плодов и торопливо направился к морю. Неподалеку промелькнула меж стволов фигура Симеона. Обмотав левую руку куском материи, а в правую взяв мачете, медик сражался с другим кустом, уверенно срубая колючки, защищающие желтые плоды от всяческих посягательств.
   Место для охоты Найл выбрал меж двух больших темно-зеленых пятен водорослей.
   Войдя в морские волны почти по пояс, он разворошил ногой песок на дне, вздыбив облачко мути, разрубил один из плодов пополам и выдавил в воду сок. Едко пахнуло гнилью, по поверхности расползлась радужная пленка. Правитель сжал кулак, выжимая остатки сока, потом с помощью мачете выковырял мякоть и тоже опустил в воду.
   На дне замелькали мелкие тени. Найл ждал, неторопливо рубя оставшиеся плоды на мелкие кубики. Наконец от ближних камней отделился рачок с загнутым под брюхо хвостом, приблизился. Правитель бросил ему щедрую горсть вонючей растительной плоти. Для обычной креветки рост этого рачка мог показаться признаком гигантизма, но рядом с Дельтой водились экземпляры и куда крупнее. Потому торопиться хватать что под руку подвернется не стоило, и Найл терпеливо мял в руке остатки плодов.
   От камней скользнула ему под ноги еще одна креветка, другая, третья. Правитель высыпал остатки прикорма и сделал знак Нефтис. Та бросила ему кусок вареной рыбы...
   Тем временем под водой шла дележка дармового угощения. Забыв обо всем на свете, рачки отпихивали друг дружку, норовя ухватить кусочек покрупнее и повонючее; в самую гущу свалки лезли довольно рослые креветки - по десять-пятнадцать сантиметров. Их-то и начал выбрасывать из воды на берег Найл, а Нефтис складывала жадюг в заплечный мешок. Мелкая живность настолько увлеклась, что исчезновения товарищей совершенно не замечала.
   Появилась упитанная полосатая рыбина с похожими на веера плавниками, влезла в общую кучу, быстро выскользнула обратно, отплыла в сторонку, что-то старательно заглотила, широко открывая жабры, вернулась. Найл попытался ее отогнать, но наглая гостья игнорировала даже пинки сандалией в бок.
   Крупные креветки кончились. Правитель предвкушал, как будет наслаждаться в обед их нежным, чуть сладковатым мясом, - пусть даже без соли и масла, - а сам оглядывался, поджидая визита более опасного, но не менее вкусного обитателя моря: розового омара. Увы, его крупные, мощные и столь ароматные после трехминутного пребывания в кипятке клешни не спешили откромсать свою часть угощения. Вместо них появилась еще стайка креветок - ими и пришлось ограничиться.
   Вскоре мелкие рачки разочарованно расплылись по сторонам, а рыба, недолго покрутившись, решила попробовать на зуб ногу Найла. Правитель вскрикнул и заторопился на берег. Навстречу ему, неся горсть желтых плодов, вышел из-за деревьев Симеон. Следом семенили Завитра и Сонра.
   - Значит, ждите здесь, - проинструктировал учениц Симеон. - Я буду выбрасывать их на берег, а вы собирайте.
   Затем медик вошел в воду, почти в точности повторил все манипуляции правителя и стал ждать. Постепенно на его лице все яснее и яснее вырисовывалось недоумение, а потом и раздражение.
   - Брось копье, Сонра! - не выдержал он наконец. Получив оружие, медик несколько раз сильно ударил в воду и в конце концов извлек на воздух полосатую рыбину с веерообразными плавниками. - Вот, всех креветок распугала!
   Бросив рыбу на песок, Симеон повел учениц дальше вдоль берега, внимательно всматриваясь в волны.
   - Прикажи кому-нибудь развести костер и заняться этим чудищем, кивнул Найл на рыбину, растопырившую жабры и выпучившую глаза, потом заглянул в мешок Нефтис и почесал в затылке: - Маловато. Давай-ка и мы новое место для "рыбалки" поищем.
   Желанного омара правитель так и не встретил, но креветок набрал больше двух мешков и, глотая слюнки от предвкушения, после полудня вернулся в лагерь. В одном из больших котлов только-только закипала вода, а под другим огонь уже прогорел. Найл приказал отставить котел в сторону, рассыпал креветок на угли и завалил сверху сухими сучьями. Вскоре пламя взметнулось с новой силой.
   Правитель вытянулся на песке неподалеку и стал ждать.
   Подошла принцесса, прилегла рядом.
   - Хорошо здесь, правда? Редкостное сочетание: и солнце светит, и жары нет. Море шуршит, будто убаюкивает, свежестью веет, запах непривычный. Приятный. Наверное, именно так и должен выглядеть Счастливый Край, а?
   - Наверное, - согласился Найл.
   - Так, может, и не пойдем никуда? Останемся здесь. Разве нам удастся найти место лучше?
   - Нет, не удастся, - опять согласился правитель и повернул голову к девушке. - Здесь прекрасно. Море, песок, немного деревьев и кустов и очень много солнца. Скажи, принцесса, ты готова стать королевой в этом Счастливом Крае?
   - Королевой? - Мерлью села, еще раз задумчиво оглядела бескрайний пустынный пляж, разбивающиеся о берег неутомимые волны, редкие деревья, сумевшие пробиться сквозь песок, и еще более редкие кусты. Рассмеялась и откинулась на спину. - Слушай, Найл, тут Симеон обещал меня пищей богов угостить. Пойдешь?
   - Долго ждать. Давай попробуем ее прямо сейчас. - Он разворошил огонь и принялся выгребать обугленных рачков. Быстро счистил с одного ставший хрупким панцирь, кинул в рот, блаженно зажмурился. - Пожалуй, уже готово.
   Десяток креветок Найл отгреб себе с принцессой, на остальные кивнул Нефтис:
   - Давайте разбирайте, пока горячие.
   Возможно, питайся они этим нежным, чуть-чуть сладковатым и слегка припахивающим йодом мясом каждый день, оно не вызывало бы такого восторга, но все, кроме Найла и Симеона, пробовали его впервые в жизни и восхищения скрыть не могли. Даже знающая во всем меру принцесса объелась до того, что не могла двигаться и, жмурясь солнцу, лениво сказала:
   - Королевой быть в этой глухомани не хочу, а вот отдыхать готова хоть всю жизнь. Гони нас отсюда, Найл, а то привыкнем к хорошему и уходить не захотим.
   Лагерь зашевелился ближе к вечеру, когда солнце опустилось почти к самой линии горизонта, и хотя до сумерек было далеко, у моря стало заметно прохладнее. Быстро выяснилось, что ловить в воде практически нечего - почти все крупные рачки попались людям с первой попытки, а другой добычи не удалось даже заметить. На берегу подходящих объектов для охоты тоже не нашлось - только редкие мухи да слепни, но и те среди смертоносцев долго не летали... Впервые с начала похода пришлось воспользоваться заготовленными в лесу вампиров припасами.
   Найл не только не огорчился, но и, наоборот, приказал раздавать парализованную живую пищу всем проголодавшимся смертоносцам. Он хотел добавить паукам сил перед дальней дорогой, а людям облегчить заплечные мешки. В конце концов, главное в пустыне - вода. Будет вода, с едой что-нибудь придумают; не будет воды - и пища не понадобится.
   - Первый раз в жизни попала на море, а ты сразу уводишь, - посетовала Мерлью. - Обидно.
   - Как первый раз? - удивился Найл. - Разве вас не на корабле в город привезли, когда Ди-ру захватили?
   - Тогда я была пленницей, а не свободным человеком! - резко ответила принцесса.
   - Извини, не хотел тебя обидеть...
   - Ладно, - смягчилась девушка. - Ты ведь тоже через это прошел.
   - Да уж...
   Найл вспомнил неожиданный, резкий удар, от которого перехватило дыхание, вновь ощутил рывок, перевернувший его вверх ногами и вскинувший в воздух, бесстрастно-задумчивые глаза и клыки перед самым носом, острый мускусный запах и собственный крик ужаса.
   - Ладно, давай не будем больше об этом, - взяла его за руку девушка. - Пойдем лучше к морю.
   В сумерках море успокоилось, поражая зеркально-ровной гладью. Словно и не пучина без дна и края, а тихое лесное озерцо.
   - Красиво... - прошептала принцесса. - Вот только холодно.
   Девушка сильнее прижалась к правителю, спрятав ладошки под мышки, положила голову ему на плечо. Они сидели метрах в пяти от воды и молча любовались темной бездной, в которой уже начали отражаться первые, самые яркие звезды.
   Найл положил руку ей на плечо, ткнулся носом в пахнущие можжевельником волосы.
   - А хочешь, искупаемся? - откинула голову Мерлью. - Ночью вода становится совсем теплой.
   Ее губы оказались почти напротив его, Найл не устоял перед порывом и поцеловал свою принцессу. Та ответила. Найл целовал ее снова и снва, пьянея от внезапной вседозволенности. Нет, Мерлью не была первой его женщиной, но никогда еще он не испытывал такого счастья от возможности целовать горячие страстные губы. Да и не было их раньше, таких вот губ. Раньше были тела, покорные или властные, сильные или податливые, дарящие удовольствие или просто выказывающие покорность. Чувства не было.
   - Я люблю тебя, Мерлью, - прошептал он. - Я люблю тебя, желанная моя...
   - Врешь ты все... - В словах девушки было больше неуверенности, чем усмешки, и она с готовностью откинулась на спину. : Его руки скользнули по стройному телу, не задерживаясь ни на груди, ни на животе, ни на бедрах, ни на ногах - они хотели объять сразу все. Потом забрались под подол туники, коснулись кудрявого пушка внизу живота. Принцесса резко сжала ноги, расслабила, опять сжала, ее тело на мгновение выгнулось, словно сведенное судорогой, и тут же опало.
   - Подожди, - шепнула Мерлью. - Последний поясок сломаешь. Я сама.
   Она села, немного повозилась с поясом, отложила в сторону. Потом вытянула руку в сторону моря:
   - Смотри!
   - Что?
   Найл тоже присел. Метрах в ста от берега, глубоко под поверхностью воды, неторопливо передвигалось пять зеленых огней. Они то останавливались, то ускоряли ход, то возвращались обратно, туда, где только что побывали. Потом двигались дальше.
   - Что это, Найл?
   - Какая разница? - отмахнулся правитель и решительно опрокинул принцессу на спину. Ее обнаженное тело жгло его, как тысяча костров, он просто сходил с ума от близости той единственной, что манила его столько лет, стремилась навстречу, но всякий раз оказывалась недоступной. Неподалеку раздался плеск воды.
   - Что там? - тихо спросила девушка.
   - Какая разница? - Найл продолжал целовать ее подбородок, ее шею.
   - Никакой, - согласилась Мерлью и покорно закрыла глаза.
   Найл сгорал от нетерпения, его член напрягся так, что готов был взорваться. Найл стремился войти в нее, овладеть, стать с ней единым целым, в полной мере ощутить ее страсть, подарить ей наслаждение и вернуть себе рассудок, но сперва хотел исцеловать ее всю, до последней клеточки, запомнить ее тело на всю оставшуюся жизнь.
   Опять где-то недалеко заплескалась вода.
   - Что там... - безразлично произнесла принцесса, груди которой правитель нежно касался языком. Серый в ночи сосок съежился и заострился.