Страница:
Ответов нет.
Ясно одно – к Эдгару Кейси явился в образе крылатой Дамы типичный Наставник. И, явившись, наделил его сверхъестественными способностями – в конкретном "случае Эдгара Кейси" абсолютно уникальными, не имеющими аналогий в современном мире.
Визит Дамы с крыльями по всем своим статьям носил ярко выраженный предсказательный характер в судьбе Эдгара Кейси. Он как бы предуведомлял о том, что Эдгару предстоит прожить весьма и весьма необычную, неординарную жизнь. Визит Дамы был своеобразным знаком свыше – предсказанием чудес, которыми отныне, с момента визита той Дамы, должна была наполниться жизнь мальчика.
Предсказание чудес сбылось!
После встречи с крылатой Дамой Эдгар Кейси стал ясновидящим, причем величайшим не только для своего времени.
Глава 3
Вот и в третьем классе он остался на второй год.
Учителем в том классе был родной брат его отца – дядюшка Люциан. Однажды на очередном уроке Эдгар, вызванный к классной доске, так и не сумел написать на ней мелом слово "хижина". Дядя Люциан разгневался.
– Останешься после уроков! – закричал он. – И 500 раз напишешь это слово на доске!
Пришлось Эдгару остаться в школе после уроков и вновь и вновь выводить на доске "хижина", "хижина", "хижина". Вот почему он вернулся в тот день домой с большим опозданием. И вот почему, вопреки обыкновению, не отправился, быстренько пообедав, на свою традиционную ежедневную долгую прогулку в лес. Для шатаний по лесу уже не оставалось времени.
Вскоре вернулся домой после окончания трудового дня и отец Эдгара. Выглядел он сильно рассерженным.
Все это происходило, между прочим, на следующий день после встречи Эдгара с таинственной крылатой Дамой на лесной полянке.
– Ты позоришь нашу семью, – угрюмо пробурчал Лесли Кейси, обращаясь к сыну. – Только что я повстречался на улице с дядей Люцианом и потолковал с ним. Люциан лишь руками разводил, рассказывая, какой у меня тупой сын.
После ужина отец положил на стол перед Эдгаром учебник орфографии.
– Садись и зубри, – приказал он. – Немедленно принимайся задело. Эдгар подчинился приказу.
Спустя некоторое время Лесли Кейси взял учебник в руки и принялся экзаменовать своего тупоголового отпрыска. Увы, мальчик не смог дать ни единого правильного ответа. Лесли Кейси вышел из себя. Он закатил сыну такую крепкую оплеуху, что тот слетел со стула на пол.
– Даю тебе последний шанс, – зловещим тоном проговорил Лесли Кейси и указал пальцем на учебник орфографии.
Спустя полчаса, сурово хмурясь, он снова начал экзаменовать Эдгара. Все впустую! Ни на один заданный вопрос мальчику не удалось ответить верно.
– Идиот. Кретин. Тупица, – отчетливо выговаривая каждое слово, процедил сквозь зубы Лесли Кейси.
И новая увесистая оплеуха, отпущенная тяжелой отцовской рукой, опять буквально смела "идиота, кретина и тупицу" со стула на пол.
– Сейчас я выйду на кухню, – сообщил Лесли Кейси. – Вернусь через полчаса. И опять спрошу у тебя урок. – Голосом, не предвещавшим ничего хорошего, он уточнил зловеще: – Берегись, если ты не выучишь его!
Эдгар остался в комнате один – испуганный, растерянный, с ужасом ожидающий неотвратимого отцовского наказания. Мальчик, маясь в ожидании суровой кары, отчетливо при этом осознавал: ему никогда не вызубрить урок. Уж таким образом, до слез обидным, были устроены его мозги, что в них никак не
желали застревать правила английской грамматики. Да и не только они, но и все прочие хитроумные, непостижимые для тугодума Эдгара школьные премудрости.
Вдруг мальчик услышал нежный голос. И тотчас же узнал его.
С ним заговорила та самая загадочная Дама с крыльями, что появилась вчера на лесной полянке неведомо откуда, а затем исчезла опять-таки неведомо куда.
Изумленный подросток огляделся по сторонам, однако никого в комнате не оказалось. На сей раз Дама была невидима.
С неторопливой отчетливостью она произнесла одну-единственную фразу:
– Если ты сейчас немножко поспишь, мы сумеем помочь тебе. Обращаю ваше внимание, читатель, на местоимение первого лица множественного числа, использованное Дамой. Она сказала: "мы". Не "я", а "мы". В этом прямой намек на существование где-то в запредельной реальности некоего, скажем так, коллектива, некой команды, от лица которой и выступала Дама. Пожалуйста, не забудьте про это ее "мы". В дальнейшем оно будет постоянно всплывать, мелькать в откровениях "спящего пророка", все ближе и ближе подводя нас к разгадке тайны источника его ясновидческих откровений.
Однако самой первой произнесла сакраментальное "мы" крылатая Дама, две встречи с которой оказали решающее влияние на дальнейшую жизнь Эдгара Кейси.
Спать пришлось недолго. Отец, вернувшийся из кухни в комнату, разбудил сына, резким взмахом руки выдернув книгу из-под его щеки.
– Спрашивай, – быстро сказал Эдгар, освобождаясь ото сна. – Я готов отвечать. Теперь я знаю все.
Недоверчиво хмыкнув, Лесли Кейси раскрыл учебник на нужной странице и принялся задавать вопросы. На них последовали уверенные, четкие ответы.
Лесли Кейси удивился. Более того, он очень сильно удивился, поскольку за пару минут до этого ничуть не сомневался в том, что его отпрыск по-прежнему не сможет дать ему ни одного вразумительного ответа.
А "тупоумный отпрыск" удивил его еще более, когда предложил:
– Если хочешь, можешь спросить у меня и следующий урок. Я знаю наизусть и его тоже.
Лесли Кейси, поглядывая в учебник, стал спрашивать. Один совершенно правильный ответ звучал из уст сына за другим. Глава семьи Кейси опешил.
– Можешь спросить у меня любой урок из учебника, – сказал ему Эдгар. – Я знаю их все.
Озадаченно сдвинув брови, отец начал перелистывать страницы книги. Он наугад тыкал указательным пальцем то в одну страницу учебника орфографии, то в другую и задавал вопрос. Мальчик без малейшего промедления давал ответ. Все они были правильными. Он не пересказывал своими словами содержание того или иного параграфа в учебнике, а слово в слово произносил вслух весь текст параграфа от начала до конца.
В сердцах Лесли Кейси швырнул книгу на пол.
– Выходит, ты давным-давно знал весь учебник наизусть?! – прорычал он. – И лишь притворялся, что не знаешь ни единого урока, да? Издевался, притворяясь, над бедным Люцианом, твоим учителем, а теперь и надо мной тоже, паршивец? Отвечай!
– Даю тебе честное слово, папа, я не знал ни одного урока до того, пока не поспал, положив учебник под голову.
На другой день Эдгар безмерно поразил своего дядюшку Люциана, отвечая на вопросы на уроке английской грамматики. Впервые в школьном дневнике Эдгара появилась отличная оценка. Увы, она осталась сиротливым исключением в нем. На всех последующих уроках мальчик не сумел сказать ничего вразумительного ни по арифметике, ни по географии, ни по истории.
Дядя Люциан, обрадованный несомненными успехами своего племянника в орфографии, вновь приуныл.
Эдгар же, напротив, даже и не думал унывать. Он обрел неведомую ему ранее уверенность в себе. Отныне он знал, каким образом ему удастся наверстать упущенное – из тупоумного второгодника превратиться в лучшего ученика своего класса.
Вечером, укладываясь спать, мальчик запихнул под подушку стопку школьных учебников. И уснул со сладкой надеждой в сердце.
Надежда не оказалась напрасной.
Много позже, уже в зрелом возрасте, Эдгар Кейси вспоминал, что "когда дядя Люциан задавал мне очередной вопрос на том или ином уроке, перед моими глазами появлялась нужная страница из учебника". Глядя на нее, никому иному в классе не видимую, мальчик вслух читал написанное.
Успехи Эдгара по всем предметам были столь очевидны, что пришлось дядюшке Люциану перевести вскоре мальчика в середине учебного года в следующий класс.
Люциан не преминул сообщить эту потрясающую новость своему брату, отцу бывшего второгодника.
– Знаешь, Лесли, происходит нечто странное, – сказал он, смущенно покашливая, в разговоре с братом. – Чудится, мальчишка знает все книги наизусть. В ответ на любой мой вопрос он отвечает так, будто читает по книге. Но смотрит, отвечая, не в книгу, а прямо на меня.
Лесли Кейси, возвратясь после того разговора домой, спросил с любопытством у сына:
– Как ты делаешь это, парень, а?
– Да я просто сую книги под подушку и сплю на них, – сказал Эдгар. – А когда просыпаюсь, знаю все, что в них написано.
– Ты не шутишь, сынок?
– Нет. Сам не понимаю, в чем здесь фокус и как это происходит. Но оно происходит. Я учусь во сне.
Лесли Кейси ошарашенно покачал головой.
– Искренне надеюсь, ты не тронулся умом, – проговорил он, недоуменно почесывая рукой в затылке. – Да, от всей души надеюсь, что мозги у тебя не съехали набок
А спустя короткое время мозги у его сына чуть было и в самом деле не "съехали набок".
Мальчишки играли в мяч на спортивном поле возле здания школы. Среди них был и Эдгар. Мяч быстро перелетал из одних рук в другие. В один из моментов игры он очень сильно врезался в затылок зазевавшегося Эдгара. Подросток покачнулся, однако все же устоял на ногах.
Его поведение почти тотчас изменилось, словно от удара мячом по голове произошло легкое помутнение рассудка. То и дело мальчик беспричинно и глупо хихикал, строил рожи своим товарищам, а то вдруг начинал истерически хохотать. До сего дня ничего подобного за ним не водилось.
Возвращаясь из школы домой, Эдгар продолжал почти безостановочно похохатывать, прыгал в придорожные канавы, носился влево-вправо по проезжей части улицы с растопыренными в стороны руками.
Поведение подростка ничуть не изменилось, когда он добрался до своего дома.
Мать Эдгара в тот момент на кухне жарила зерна кофе. Она пришла в ужас, увидев, как ее сын вбежал с хохотом и жутким оскалом на лице в кухню, подхватил с плиты сковородку с недожаренными зернами, потом ринулся из дома во двор. А там начал, визгливо посмеиваясь, разбрасывать кофейные зерна по земле.
– Что ты делаешь? – спросила испуганно мать, выбежав следом за сыном на порог дома.
– Сею, ха-ха-ха, кофе! Пусть у нас на дворе, хи-хи-хи, вырастут кофейные деревья!
Лесли Кейси, вернувшись ближе к вечеру домой, хмуро выслушал рассказ своей супруги о "посеве" кофейных зерен, не менее хмуро понаблюдал какое-то время за продолжавшим беспричинно хихикать подростком. И мрачно заключил:
– Давно уже я подозревал, что у этого дурня мозги малость набекрень. И вот, пожалуйста, я был прав. Сегодня у нашего придурка окончательно поехала крыша. Завтра вызовем врача.
Обеспокоенным родителям с немалым трудом удалось уложить мальчика, дергающегося в нервном возбуждении, в постель.
Едва Лесли Кейси укрыл сына одеялом, как тот вдруг мгновенно успокоился. Негромким, расслабленным голосом он настойчиво попросил:
– Срочно поставьте мне на всю ночь припарку на затылок. Я получил удар мячом по голове. Если не поставите припарку, к утру я полностью сойду с ума. А если поставите, выздоровею.
Произнеся эти слова, Эдгар уснул крепким сном.
– Ну? – повернулся Лесли Кейси к супруге. – Что будем делать, дорогая?
– Давай сделаем Эдгару припарку, уж коли он просит, – сказала она. – Вреда от нее не будет. А кукурузная мука и лечебные травы для припарки у меня найдутся.
На другой день утром Эдгар проснулся совершенно здоровым – за исключением одной странности. Он не помнил ничего из того, что происходило с ним вчера после попадания мяча по затылку.
История о чудесном излечении получила широкую огласку в округе. Об Эдгаре Кейси стали говорить как о "том самом пареньке, который сам себе прописал лекарство от сумасшествия и чудесным образом исцелился".
Эдгар великолепно учился. Он был на хорошем счету в своем классе. Когда наступал очередной учебный год, подросток собирал в одну кучу все новые учебники, выданные ему в школе, и засовывал их под подушку. Потом укладывался спать. А на другой день знал, проснувшись, все, что было написано в учебниках, наизусть.
Он нимало не задумывался над тем, каким таинственным путем знания из учебников перетекают в его голову.
Эдгар вообще редко задумывался. На уроках в школе, когда учителя вызывали его к доске, он шпарил наизусть нужные страницы из учебников. Страницы сами собой возникали перед его взором. Раскрытый учебник, незримый для всех остальных, непонятно откуда появлялся в воздухе и зависал перед его глазами.
Теперь учеба давалась Эдгару легко.
Именуя всю эту паранормальную петрушку учебой, я немножко лукавлю, конечно. Она не имела или почти не имела отношения к настоящей учебе на школьной скамье, вдумчивой, последовательной, по возможности серьезной. Голова Эдгара напоминала портфель, битком набитый школьными учебниками. В определенный момент нужный учебник в мгновение ока извлекался из того невидимого портфеля и сам собой разворачивался на нужной же странице. А затем, когда потребность в нем отпадала, нырял обратно в портфель.
Процесс был нехитрым, отработанным за годы и давным-давно не вызывавшим у Эдгара удивления. Нисколько не преувеличивая, можно и нужно назвать этот процесс лжеучебой.
Кейси посещал школу, но вовсе не учился там в привычном смысле слова. В отличие от своих сверстников он не тренировал изо дня в день, из года в год мозги, не обучался наравне с товарищами умению не только запоминать, но и думать. Учеба в школе не дала Эдгару Кейси ничего, кроме умения писать и считать. Процесс обучения хотя бы самым несложным правилам самостоятельного мышления прошел мимо его сознания. На всю свою жизнь Кейси остался тем, кем он от рождения был, – тугодумом.
Многие другие его одноклассники разъехались после окончания школы из крохотного Хопкинсвилла по большим городам. Поступили там на учебу в колледжи, университеты, на худой конец – на бухгалтерские либо, скажем, секретарские курсы. А вот Эдгару даже на ум не пришла мысль о продолжении образования. Кейси вполне отчетливо осознавал, что его специфические мозги не приспособлены для интеллектуальной деятельности.
Это отчетливое осознание, которое сейчас назвали бы по-новомодному – комплексом неполноценности, Кейси пронес в своей душе сквозь всю свою жизнь. Собственное обидное неумение "шевелить мозгами" временами ужасно мешало ему жить, однако Эдгар давно смирился с ним. Оно было тем, что называется "непреодолимыми обстоятельствами".
Прекрасно понимая, кто он такой, если взглянуть на него чужими глазами со стороны, Эдгар Кейси взял за правило всегда держать себя с подчеркнутой скромностью. Она стала его второй натурой…
После окончания школы он поступил на работу продавцом в местный книжный магазин. Потом ненадолго перебрался в соседний, более крупный город Луисвилл, где устроился работать продавцом опять-таки в книжном магазине. Такую работу он находил идеальной для себя. Именно и только в книжном магазине, за его прилавком Эдгар видел свое место в жизни.
То единственное, что он умел, лишь здесь воплощалось в конкретные повседневные дела, в которых не было ему равных. Эти дела приносили юному продавцу книг чувство глубокого морального удовлетворения.
Кейси забирал из магазина домой очередной новый каталог книг, содержащий в себе краткие аннотации всех поступивших в продажу новинок, и клал его на ночь под подушку. На следующий день он знал каталог наизусть. И затем поражал покупателей в магазине абсолютным знанием всех книг, имевшихся в продаже, включая самые свежие поступления. Причем он не просто знал все книги по названиям, а мог дать краткую справку о содержании любой из них. В некотором смысле он был чем-то вроде разговаривающего справочного пособия для покупателей. Пользовался среди них не просто известностью, а даже любовью.
За всеми справками о новинках литературы покупатели предпочитали обращаться к "всезнайке Эдгару", а не к кому-то еще в магазине.
Жизнь Эдгара Кейси текла размеренно, спокойно, без каких-либо приключений.
Лишь два события несколько всколыхнули ее мерное течение.
Во-первых, Эдгар влюбился. А во-вторых, внезапно и очень тяжело заболел.
Избранницу его сердца, девушку тихую и скромную, звали Гертруда. В мою задачу не входит обсуждение "амурной темы" в биографии Эдгара Кейси. Моя книга о другом: о сверхъестественном даре ее героя, о его генезисе, эволюции и широте. Поэтому скажу коротко: Эдгар сделал Гертруде предложение, та ответила согласием, и они поженились. И потом прожили в любви, вообще без семейных скандалов, многие годы, нарожав кучу детей. Эдгар никогда не знал другой женщины. Гертруда никогда не знала другого мужчины. Им вполне хватало любви друг к другу.
Ничего не соображающего, с блуждающим взглядом, Эдгара привезли домой. Там он попытался заговорить, да не тут-то было! Вместо его обычного, нормального голоса раздался из горла едва слышимый хриплый шепот. Через пару дней Кейси полностью пришел в себя, к нему вернулась ясность сознания, однако нормальный голос так и не восстановился. Отныне Эдгар мог разговаривать только шепотом, свистяще-невнятным, хрипловатым.
Ему пришлось уволиться из книжного магазина. Человек без голоса не мог заниматься торговлей. Следовало поискать другую работу.
Один фотограф из его родного Хопкинсвилла сжалился над ним и предложил бедолаге место ученика в своей студии.
Эдгар быстро освоил нехитрые секреты фотографического ремесла. Его профессиональная судьба на данном поприще (не рискую называть ее карьерой) представляет для нас с вами факультативный интерес – следом за его "амурными делами". Ничего стоящего упоминания в деятельности Эдгара Кейси как фотографа не было.
Как-то раз в Хопкинсвилл приехал на гастроли некий Харт, сам себя величавший "королем смеха". Он разъезжал по малым городам и городишкам США, давая то тут, то там представления, в которых ключевым моментом были сеансы гипноза. Харт неплохо владел искусством гипнотизирования. Вводя добровольцев в гипнотическое состояние, он потешал публику тем, что заставлял загипнотизированных совершать самые разнообразные нелепости.
Кто-то из местных жителей рассказал Харту о болезни Эдгара Кейси, которую так и не смогли вылечить врачи.
Будучи человеком азартным, увлекающимся, Харт, что называется, завелся с пол-оборота. Он загорелся, прослышав о странном заболевании одного из горожан – неизлечимой, по мнению врачей, хрипоте в голосе, невесть откуда взявшейся.
– Давайте поставим эксперимент, – предложил Харт, азартно потирая руки. – За двести долларов я готов вылечить под гипнозом эту растреклятую хрипоту. Почти наверняка она просто нервное расстройство. Ну а ежели потерплю неудачу, то денег не возьму.
Эксперимент был поставлен в присутствии большой группы свидетелей.
К счастью, Эдгар Кейси оказался человеком, легко поддающимся гипнозу. В считанные минуты Харт погрузил его в гипнотический транс. Следуя указаниям гипнотизера, уснувший Эдгар заговорил – неожиданно для присутствовавших на эксперименте! – своим нормальным голосом. Это вызвало восхищение у собравшихся.
Но вот сеанс гипноза закончился, Кейси очнулся, выходя из гипнотического транса, и вновь послышался из его горла свистяще-хриплый шепот.
– Не расстраивайтесь, – сказал ему Харт. – Главное, что под гипнозом вы разговаривали нормальным голосом. Почему-то, сам не знаю почему, вы не поддались моему последнему внушению, закрепляющему навсегда эффект возвращения обычного голоса. Однако не надо унывать! Давайте-ка попробуем еще раз. Давайте проведем более глубокое погружение в гипноз.
Второй сеанс гипноза окончился так же, как и первый. В психических условиях и второго гипнотического сна Эдгар Кейси разговаривал нормальным, здоровым голосом. Но стоило ему выйти из гипнотического транса, как он снова захрипел.
– Этот парень ставит меня в тупик, – сообщил собравшимся огорченный Харт. – Я легко довожу его до так называемой второй стадии гипноза. И затем происходит нечто непонятное. Мне никак не удается перейти к третьей стадии, преодолеть какой-то совершенно непонятный барьер в его подсознании. Этот загадочный барьер мешает дальнейшему, более глубокому погружению парня в гипноз.
"Король смеха", гипнотизер Харт покинул вскоре Хопкинсвилл.
Давая в городе гастроли, он даже не подозревал о том, что в Хопкинсвилле имеется свой собственный гипнотизер. Или, во всяком случае, человек, считавший себя таковым.
Звали его Эл Лейн. Он вел счета в шляпном магазине, тяготился своей пустой и никчемной работой, отчаянно скучал и вот со скуки изучал на досуге "для души" основы и приемы гипнотической терапии, а также остеопатию, то есть специальные приемы массажа. Голубой мечтой Лейна было открыть в городе собственный кабинет-салон, где бы он мог заниматься медицинской практикой остеопата-массажиста.
После отъезда "короля смеха" Эл Лейн навестил Эдгара Кейси и предложил ему свои услуги в качестве гипнотизера-самоучки.
И вот оно прозвучало снова. Неведомые "мы" заговорили, зашептали, забубнили из своих абсолютно непостижимых запредельных далей.
На сеансе гипноза присутствовали отец и мать Эдгара Кейси. Они растерялись. Да что там растерялись!.. Они совершенно опешили, а потом пришли в восторг от произошедшего на сеансе.
Лейну, даром что он был гипнотизером-самоучкой, удалось-таки загипнотизировать Эдгара. Фантазируя и импровизируя на ходу, Лейн стал внушать ему, чтобы он мысленным взором увидел свое собственное тело со стороны, а потом описал, в каком состоянии пребывает его больное горло. Загипнотизированный звучно прокашлялся и вдруг заговорил ясным и чистым голосом.
– Да, – сказал он медленно. – Тело перед нами. Мы видим его.
Весь дальнейший монолог плававшего в глубоком гипнотическом трансе Эдгара Кейси велся от третьего лица. Ну как если бы устами Эдгара, голосом Эдгара управляли в тот момент некие посторонние разумные силы. Надо полагать, так оно в действительности и было. Таинственные "мы" подключились к мозгу, к подсознанию Кейси. И с этого дня на протяжении всей дальнейшей жизни "спящего пророка" они использовали Эдгара в качестве своего рода разговаривающего устройства, "радиопередатчика", психического ретранслятора мыслей, идей, сообщений и откровений.
В многообразной американской биографической литературе об Эдгаре Кейси имеется несколько достаточно сходных между собой вариантов знаменитого, короткого, самого первого монолога, произнесенного неведомо кем с помощью и посредством голосовых связок Эдгара. Процитирую монолог по самому достоверному, как мне известно, первоисточнику – по превосходной книге "Река жизни" Т. Сюгру, биографа и личного друга Эдгара Кейси.
Т. Сюгру описывает все, что случилось в тот день, так:
"Эдгар мерным голосом вещал:
– В естественном состоянии этот объект не может говорить. Причиной является частичный паралич мышц гортани и голосовых связок, наступивший в результате расстройства нервной системы. Это психологическое состояние, которое имеет физиологическое проявление. Оно может быть устранено путем усиления кровообращения в пораженных тканях. Необходимо сделать соответствующее внушение, пока объект находится в бессознательном состоянии.
Ясно одно – к Эдгару Кейси явился в образе крылатой Дамы типичный Наставник. И, явившись, наделил его сверхъестественными способностями – в конкретном "случае Эдгара Кейси" абсолютно уникальными, не имеющими аналогий в современном мире.
Визит Дамы с крыльями по всем своим статьям носил ярко выраженный предсказательный характер в судьбе Эдгара Кейси. Он как бы предуведомлял о том, что Эдгару предстоит прожить весьма и весьма необычную, неординарную жизнь. Визит Дамы был своеобразным знаком свыше – предсказанием чудес, которыми отныне, с момента визита той Дамы, должна была наполниться жизнь мальчика.
Предсказание чудес сбылось!
После встречи с крылатой Дамой Эдгар Кейси стал ясновидящим, причем величайшим не только для своего времени.
Глава 3
СНЫ… ДА СНЫ ЛИ ЭТО?!
На мой взгляд, существует система духовного контроля человеческого сознания. Я не могу сказать, является ли этот контроль естественным и спонтанным, или же он искусственный по своей природе и находится в руках какой-то сверхъестественной воли. Очень может быть, что он обусловлен законами, к которым мы пока еще даже не подступились.
Ж. Балле. Другие измерения (Нью-Йорк, 1994)
НОВЫЙ ВИЗИТ ДАМЫ
В семилетнем возрасте Эдгар, как и все его одногодки, переступил порог местной школы. И вскоре выяснилось, что мальчику тяжело, даже крайне тяжело даются все школьные премудрости. С немалым трудом осваивая их, юный тугодум превратился в хронического второгодника.Вот и в третьем классе он остался на второй год.
Учителем в том классе был родной брат его отца – дядюшка Люциан. Однажды на очередном уроке Эдгар, вызванный к классной доске, так и не сумел написать на ней мелом слово "хижина". Дядя Люциан разгневался.
– Останешься после уроков! – закричал он. – И 500 раз напишешь это слово на доске!
Пришлось Эдгару остаться в школе после уроков и вновь и вновь выводить на доске "хижина", "хижина", "хижина". Вот почему он вернулся в тот день домой с большим опозданием. И вот почему, вопреки обыкновению, не отправился, быстренько пообедав, на свою традиционную ежедневную долгую прогулку в лес. Для шатаний по лесу уже не оставалось времени.
Вскоре вернулся домой после окончания трудового дня и отец Эдгара. Выглядел он сильно рассерженным.
Все это происходило, между прочим, на следующий день после встречи Эдгара с таинственной крылатой Дамой на лесной полянке.
– Ты позоришь нашу семью, – угрюмо пробурчал Лесли Кейси, обращаясь к сыну. – Только что я повстречался на улице с дядей Люцианом и потолковал с ним. Люциан лишь руками разводил, рассказывая, какой у меня тупой сын.
После ужина отец положил на стол перед Эдгаром учебник орфографии.
– Садись и зубри, – приказал он. – Немедленно принимайся задело. Эдгар подчинился приказу.
Спустя некоторое время Лесли Кейси взял учебник в руки и принялся экзаменовать своего тупоголового отпрыска. Увы, мальчик не смог дать ни единого правильного ответа. Лесли Кейси вышел из себя. Он закатил сыну такую крепкую оплеуху, что тот слетел со стула на пол.
– Даю тебе последний шанс, – зловещим тоном проговорил Лесли Кейси и указал пальцем на учебник орфографии.
Спустя полчаса, сурово хмурясь, он снова начал экзаменовать Эдгара. Все впустую! Ни на один заданный вопрос мальчику не удалось ответить верно.
– Идиот. Кретин. Тупица, – отчетливо выговаривая каждое слово, процедил сквозь зубы Лесли Кейси.
И новая увесистая оплеуха, отпущенная тяжелой отцовской рукой, опять буквально смела "идиота, кретина и тупицу" со стула на пол.
– Сейчас я выйду на кухню, – сообщил Лесли Кейси. – Вернусь через полчаса. И опять спрошу у тебя урок. – Голосом, не предвещавшим ничего хорошего, он уточнил зловеще: – Берегись, если ты не выучишь его!
Эдгар остался в комнате один – испуганный, растерянный, с ужасом ожидающий неотвратимого отцовского наказания. Мальчик, маясь в ожидании суровой кары, отчетливо при этом осознавал: ему никогда не вызубрить урок. Уж таким образом, до слез обидным, были устроены его мозги, что в них никак не
желали застревать правила английской грамматики. Да и не только они, но и все прочие хитроумные, непостижимые для тугодума Эдгара школьные премудрости.
Вдруг мальчик услышал нежный голос. И тотчас же узнал его.
С ним заговорила та самая загадочная Дама с крыльями, что появилась вчера на лесной полянке неведомо откуда, а затем исчезла опять-таки неведомо куда.
Изумленный подросток огляделся по сторонам, однако никого в комнате не оказалось. На сей раз Дама была невидима.
С неторопливой отчетливостью она произнесла одну-единственную фразу:
– Если ты сейчас немножко поспишь, мы сумеем помочь тебе. Обращаю ваше внимание, читатель, на местоимение первого лица множественного числа, использованное Дамой. Она сказала: "мы". Не "я", а "мы". В этом прямой намек на существование где-то в запредельной реальности некоего, скажем так, коллектива, некой команды, от лица которой и выступала Дама. Пожалуйста, не забудьте про это ее "мы". В дальнейшем оно будет постоянно всплывать, мелькать в откровениях "спящего пророка", все ближе и ближе подводя нас к разгадке тайны источника его ясновидческих откровений.
Однако самой первой произнесла сакраментальное "мы" крылатая Дама, две встречи с которой оказали решающее влияние на дальнейшую жизнь Эдгара Кейси.
«ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ ВСЕ»
В ответ на совет Дамы "немножко поспать" Эдгар, двигаясь словно в трансе, уселся за стол, закрыл лежавший на нем учебник, уронил на книгу голову. Прижавшись к ней щекой, он почти мгновенно заснул.Спать пришлось недолго. Отец, вернувшийся из кухни в комнату, разбудил сына, резким взмахом руки выдернув книгу из-под его щеки.
– Спрашивай, – быстро сказал Эдгар, освобождаясь ото сна. – Я готов отвечать. Теперь я знаю все.
Недоверчиво хмыкнув, Лесли Кейси раскрыл учебник на нужной странице и принялся задавать вопросы. На них последовали уверенные, четкие ответы.
Лесли Кейси удивился. Более того, он очень сильно удивился, поскольку за пару минут до этого ничуть не сомневался в том, что его отпрыск по-прежнему не сможет дать ему ни одного вразумительного ответа.
А "тупоумный отпрыск" удивил его еще более, когда предложил:
– Если хочешь, можешь спросить у меня и следующий урок. Я знаю наизусть и его тоже.
Лесли Кейси, поглядывая в учебник, стал спрашивать. Один совершенно правильный ответ звучал из уст сына за другим. Глава семьи Кейси опешил.
– Можешь спросить у меня любой урок из учебника, – сказал ему Эдгар. – Я знаю их все.
Озадаченно сдвинув брови, отец начал перелистывать страницы книги. Он наугад тыкал указательным пальцем то в одну страницу учебника орфографии, то в другую и задавал вопрос. Мальчик без малейшего промедления давал ответ. Все они были правильными. Он не пересказывал своими словами содержание того или иного параграфа в учебнике, а слово в слово произносил вслух весь текст параграфа от начала до конца.
В сердцах Лесли Кейси швырнул книгу на пол.
– Выходит, ты давным-давно знал весь учебник наизусть?! – прорычал он. – И лишь притворялся, что не знаешь ни единого урока, да? Издевался, притворяясь, над бедным Люцианом, твоим учителем, а теперь и надо мной тоже, паршивец? Отвечай!
– Даю тебе честное слово, папа, я не знал ни одного урока до того, пока не поспал, положив учебник под голову.
На другой день Эдгар безмерно поразил своего дядюшку Люциана, отвечая на вопросы на уроке английской грамматики. Впервые в школьном дневнике Эдгара появилась отличная оценка. Увы, она осталась сиротливым исключением в нем. На всех последующих уроках мальчик не сумел сказать ничего вразумительного ни по арифметике, ни по географии, ни по истории.
Дядя Люциан, обрадованный несомненными успехами своего племянника в орфографии, вновь приуныл.
Эдгар же, напротив, даже и не думал унывать. Он обрел неведомую ему ранее уверенность в себе. Отныне он знал, каким образом ему удастся наверстать упущенное – из тупоумного второгодника превратиться в лучшего ученика своего класса.
Вечером, укладываясь спать, мальчик запихнул под подушку стопку школьных учебников. И уснул со сладкой надеждой в сердце.
Надежда не оказалась напрасной.
ЧУДЕСНОЕ ИЗЛЕЧЕНИЕ
Явившись поутру в школу, Эдгар Кейси сам вызвался отвечать на уроке географии. Дядюшка Люциан нашел его ответ блистательным, и в дневнике у "тупицы" появилась вторая отличная оценка. Третья, тоже отличная, объявилась там на следующем уроке – по арифметике.Много позже, уже в зрелом возрасте, Эдгар Кейси вспоминал, что "когда дядя Люциан задавал мне очередной вопрос на том или ином уроке, перед моими глазами появлялась нужная страница из учебника". Глядя на нее, никому иному в классе не видимую, мальчик вслух читал написанное.
Успехи Эдгара по всем предметам были столь очевидны, что пришлось дядюшке Люциану перевести вскоре мальчика в середине учебного года в следующий класс.
Люциан не преминул сообщить эту потрясающую новость своему брату, отцу бывшего второгодника.
– Знаешь, Лесли, происходит нечто странное, – сказал он, смущенно покашливая, в разговоре с братом. – Чудится, мальчишка знает все книги наизусть. В ответ на любой мой вопрос он отвечает так, будто читает по книге. Но смотрит, отвечая, не в книгу, а прямо на меня.
Лесли Кейси, возвратясь после того разговора домой, спросил с любопытством у сына:
– Как ты делаешь это, парень, а?
– Да я просто сую книги под подушку и сплю на них, – сказал Эдгар. – А когда просыпаюсь, знаю все, что в них написано.
– Ты не шутишь, сынок?
– Нет. Сам не понимаю, в чем здесь фокус и как это происходит. Но оно происходит. Я учусь во сне.
Лесли Кейси ошарашенно покачал головой.
– Искренне надеюсь, ты не тронулся умом, – проговорил он, недоуменно почесывая рукой в затылке. – Да, от всей души надеюсь, что мозги у тебя не съехали набок
А спустя короткое время мозги у его сына чуть было и в самом деле не "съехали набок".
Мальчишки играли в мяч на спортивном поле возле здания школы. Среди них был и Эдгар. Мяч быстро перелетал из одних рук в другие. В один из моментов игры он очень сильно врезался в затылок зазевавшегося Эдгара. Подросток покачнулся, однако все же устоял на ногах.
Его поведение почти тотчас изменилось, словно от удара мячом по голове произошло легкое помутнение рассудка. То и дело мальчик беспричинно и глупо хихикал, строил рожи своим товарищам, а то вдруг начинал истерически хохотать. До сего дня ничего подобного за ним не водилось.
Возвращаясь из школы домой, Эдгар продолжал почти безостановочно похохатывать, прыгал в придорожные канавы, носился влево-вправо по проезжей части улицы с растопыренными в стороны руками.
Поведение подростка ничуть не изменилось, когда он добрался до своего дома.
Мать Эдгара в тот момент на кухне жарила зерна кофе. Она пришла в ужас, увидев, как ее сын вбежал с хохотом и жутким оскалом на лице в кухню, подхватил с плиты сковородку с недожаренными зернами, потом ринулся из дома во двор. А там начал, визгливо посмеиваясь, разбрасывать кофейные зерна по земле.
– Что ты делаешь? – спросила испуганно мать, выбежав следом за сыном на порог дома.
– Сею, ха-ха-ха, кофе! Пусть у нас на дворе, хи-хи-хи, вырастут кофейные деревья!
Лесли Кейси, вернувшись ближе к вечеру домой, хмуро выслушал рассказ своей супруги о "посеве" кофейных зерен, не менее хмуро понаблюдал какое-то время за продолжавшим беспричинно хихикать подростком. И мрачно заключил:
– Давно уже я подозревал, что у этого дурня мозги малость набекрень. И вот, пожалуйста, я был прав. Сегодня у нашего придурка окончательно поехала крыша. Завтра вызовем врача.
Обеспокоенным родителям с немалым трудом удалось уложить мальчика, дергающегося в нервном возбуждении, в постель.
Едва Лесли Кейси укрыл сына одеялом, как тот вдруг мгновенно успокоился. Негромким, расслабленным голосом он настойчиво попросил:
– Срочно поставьте мне на всю ночь припарку на затылок. Я получил удар мячом по голове. Если не поставите припарку, к утру я полностью сойду с ума. А если поставите, выздоровею.
Произнеся эти слова, Эдгар уснул крепким сном.
– Ну? – повернулся Лесли Кейси к супруге. – Что будем делать, дорогая?
– Давай сделаем Эдгару припарку, уж коли он просит, – сказала она. – Вреда от нее не будет. А кукурузная мука и лечебные травы для припарки у меня найдутся.
На другой день утром Эдгар проснулся совершенно здоровым – за исключением одной странности. Он не помнил ничего из того, что происходило с ним вчера после попадания мяча по затылку.
История о чудесном излечении получила широкую огласку в округе. Об Эдгаре Кейси стали говорить как о "том самом пареньке, который сам себе прописал лекарство от сумасшествия и чудесным образом исцелился".
СКРОМНОСТЬ – ВТОРАЯ НАТУРА
Годы шли. В крохотном городке Хопкинсвилле, где жила семья Кейси, не происходило никаких примечательных событий.Эдгар великолепно учился. Он был на хорошем счету в своем классе. Когда наступал очередной учебный год, подросток собирал в одну кучу все новые учебники, выданные ему в школе, и засовывал их под подушку. Потом укладывался спать. А на другой день знал, проснувшись, все, что было написано в учебниках, наизусть.
Он нимало не задумывался над тем, каким таинственным путем знания из учебников перетекают в его голову.
Эдгар вообще редко задумывался. На уроках в школе, когда учителя вызывали его к доске, он шпарил наизусть нужные страницы из учебников. Страницы сами собой возникали перед его взором. Раскрытый учебник, незримый для всех остальных, непонятно откуда появлялся в воздухе и зависал перед его глазами.
Теперь учеба давалась Эдгару легко.
Именуя всю эту паранормальную петрушку учебой, я немножко лукавлю, конечно. Она не имела или почти не имела отношения к настоящей учебе на школьной скамье, вдумчивой, последовательной, по возможности серьезной. Голова Эдгара напоминала портфель, битком набитый школьными учебниками. В определенный момент нужный учебник в мгновение ока извлекался из того невидимого портфеля и сам собой разворачивался на нужной же странице. А затем, когда потребность в нем отпадала, нырял обратно в портфель.
Процесс был нехитрым, отработанным за годы и давным-давно не вызывавшим у Эдгара удивления. Нисколько не преувеличивая, можно и нужно назвать этот процесс лжеучебой.
Кейси посещал школу, но вовсе не учился там в привычном смысле слова. В отличие от своих сверстников он не тренировал изо дня в день, из года в год мозги, не обучался наравне с товарищами умению не только запоминать, но и думать. Учеба в школе не дала Эдгару Кейси ничего, кроме умения писать и считать. Процесс обучения хотя бы самым несложным правилам самостоятельного мышления прошел мимо его сознания. На всю свою жизнь Кейси остался тем, кем он от рождения был, – тугодумом.
Многие другие его одноклассники разъехались после окончания школы из крохотного Хопкинсвилла по большим городам. Поступили там на учебу в колледжи, университеты, на худой конец – на бухгалтерские либо, скажем, секретарские курсы. А вот Эдгару даже на ум не пришла мысль о продолжении образования. Кейси вполне отчетливо осознавал, что его специфические мозги не приспособлены для интеллектуальной деятельности.
Это отчетливое осознание, которое сейчас назвали бы по-новомодному – комплексом неполноценности, Кейси пронес в своей душе сквозь всю свою жизнь. Собственное обидное неумение "шевелить мозгами" временами ужасно мешало ему жить, однако Эдгар давно смирился с ним. Оно было тем, что называется "непреодолимыми обстоятельствами".
Прекрасно понимая, кто он такой, если взглянуть на него чужими глазами со стороны, Эдгар Кейси взял за правило всегда держать себя с подчеркнутой скромностью. Она стала его второй натурой…
После окончания школы он поступил на работу продавцом в местный книжный магазин. Потом ненадолго перебрался в соседний, более крупный город Луисвилл, где устроился работать продавцом опять-таки в книжном магазине. Такую работу он находил идеальной для себя. Именно и только в книжном магазине, за его прилавком Эдгар видел свое место в жизни.
То единственное, что он умел, лишь здесь воплощалось в конкретные повседневные дела, в которых не было ему равных. Эти дела приносили юному продавцу книг чувство глубокого морального удовлетворения.
Кейси забирал из магазина домой очередной новый каталог книг, содержащий в себе краткие аннотации всех поступивших в продажу новинок, и клал его на ночь под подушку. На следующий день он знал каталог наизусть. И затем поражал покупателей в магазине абсолютным знанием всех книг, имевшихся в продаже, включая самые свежие поступления. Причем он не просто знал все книги по названиям, а мог дать краткую справку о содержании любой из них. В некотором смысле он был чем-то вроде разговаривающего справочного пособия для покупателей. Пользовался среди них не просто известностью, а даже любовью.
За всеми справками о новинках литературы покупатели предпочитали обращаться к "всезнайке Эдгару", а не к кому-то еще в магазине.
Жизнь Эдгара Кейси текла размеренно, спокойно, без каких-либо приключений.
Лишь два события несколько всколыхнули ее мерное течение.
Во-первых, Эдгар влюбился. А во-вторых, внезапно и очень тяжело заболел.
Избранницу его сердца, девушку тихую и скромную, звали Гертруда. В мою задачу не входит обсуждение "амурной темы" в биографии Эдгара Кейси. Моя книга о другом: о сверхъестественном даре ее героя, о его генезисе, эволюции и широте. Поэтому скажу коротко: Эдгар сделал Гертруде предложение, та ответила согласием, и они поженились. И потом прожили в любви, вообще без семейных скандалов, многие годы, нарожав кучу детей. Эдгар никогда не знал другой женщины. Гертруда никогда не знала другого мужчины. Им вполне хватало любви друг к другу.
ПЕРВЫЕ СЕАНСЫ ГИПНОЗА
бдруг Эдгар тяжело занемог. Ни с того ни с сего начала сильно болеть голова. Боли продолжались на протяжении нескольких недель. А затем в один далеко не прекрасный день, как это однажды уже случалось в детстве, у Эдгара ненадолго "поехала крыша". Кто-то из знакомых обнаружил его бродящим в беспамятстве по платформе возле железнодорожного вокзала.Ничего не соображающего, с блуждающим взглядом, Эдгара привезли домой. Там он попытался заговорить, да не тут-то было! Вместо его обычного, нормального голоса раздался из горла едва слышимый хриплый шепот. Через пару дней Кейси полностью пришел в себя, к нему вернулась ясность сознания, однако нормальный голос так и не восстановился. Отныне Эдгар мог разговаривать только шепотом, свистяще-невнятным, хрипловатым.
Ему пришлось уволиться из книжного магазина. Человек без голоса не мог заниматься торговлей. Следовало поискать другую работу.
Один фотограф из его родного Хопкинсвилла сжалился над ним и предложил бедолаге место ученика в своей студии.
Эдгар быстро освоил нехитрые секреты фотографического ремесла. Его профессиональная судьба на данном поприще (не рискую называть ее карьерой) представляет для нас с вами факультативный интерес – следом за его "амурными делами". Ничего стоящего упоминания в деятельности Эдгара Кейси как фотографа не было.
Как-то раз в Хопкинсвилл приехал на гастроли некий Харт, сам себя величавший "королем смеха". Он разъезжал по малым городам и городишкам США, давая то тут, то там представления, в которых ключевым моментом были сеансы гипноза. Харт неплохо владел искусством гипнотизирования. Вводя добровольцев в гипнотическое состояние, он потешал публику тем, что заставлял загипнотизированных совершать самые разнообразные нелепости.
Кто-то из местных жителей рассказал Харту о болезни Эдгара Кейси, которую так и не смогли вылечить врачи.
Будучи человеком азартным, увлекающимся, Харт, что называется, завелся с пол-оборота. Он загорелся, прослышав о странном заболевании одного из горожан – неизлечимой, по мнению врачей, хрипоте в голосе, невесть откуда взявшейся.
– Давайте поставим эксперимент, – предложил Харт, азартно потирая руки. – За двести долларов я готов вылечить под гипнозом эту растреклятую хрипоту. Почти наверняка она просто нервное расстройство. Ну а ежели потерплю неудачу, то денег не возьму.
Эксперимент был поставлен в присутствии большой группы свидетелей.
К счастью, Эдгар Кейси оказался человеком, легко поддающимся гипнозу. В считанные минуты Харт погрузил его в гипнотический транс. Следуя указаниям гипнотизера, уснувший Эдгар заговорил – неожиданно для присутствовавших на эксперименте! – своим нормальным голосом. Это вызвало восхищение у собравшихся.
Но вот сеанс гипноза закончился, Кейси очнулся, выходя из гипнотического транса, и вновь послышался из его горла свистяще-хриплый шепот.
– Не расстраивайтесь, – сказал ему Харт. – Главное, что под гипнозом вы разговаривали нормальным голосом. Почему-то, сам не знаю почему, вы не поддались моему последнему внушению, закрепляющему навсегда эффект возвращения обычного голоса. Однако не надо унывать! Давайте-ка попробуем еще раз. Давайте проведем более глубокое погружение в гипноз.
Второй сеанс гипноза окончился так же, как и первый. В психических условиях и второго гипнотического сна Эдгар Кейси разговаривал нормальным, здоровым голосом. Но стоило ему выйти из гипнотического транса, как он снова захрипел.
– Этот парень ставит меня в тупик, – сообщил собравшимся огорченный Харт. – Я легко довожу его до так называемой второй стадии гипноза. И затем происходит нечто непонятное. Мне никак не удается перейти к третьей стадии, преодолеть какой-то совершенно непонятный барьер в его подсознании. Этот загадочный барьер мешает дальнейшему, более глубокому погружению парня в гипноз.
"Король смеха", гипнотизер Харт покинул вскоре Хопкинсвилл.
Давая в городе гастроли, он даже не подозревал о том, что в Хопкинсвилле имеется свой собственный гипнотизер. Или, во всяком случае, человек, считавший себя таковым.
Звали его Эл Лейн. Он вел счета в шляпном магазине, тяготился своей пустой и никчемной работой, отчаянно скучал и вот со скуки изучал на досуге "для души" основы и приемы гипнотической терапии, а также остеопатию, то есть специальные приемы массажа. Голубой мечтой Лейна было открыть в городе собственный кабинет-салон, где бы он мог заниматься медицинской практикой остеопата-массажиста.
После отъезда "короля смеха" Эл Лейн навестил Эдгара Кейси и предложил ему свои услуги в качестве гипнотизера-самоучки.
«ТЕЛО ПЕРЕД НАМИ»
В марте 1901 года состоялся сеанс гипноза, который оказался поворотным моментом в жизни Эдгара Кейси. В тот знаменательный день Эдгар впервые вышел на прямую психическую связь с таинственными существами, именовавшими самих себя неопределенным словечком "мы". Читатель, надеюсь, не забыл, что оно впервые было услышано Эдгаром в его детстве из уст загадочной Дамы с крыльями.И вот оно прозвучало снова. Неведомые "мы" заговорили, зашептали, забубнили из своих абсолютно непостижимых запредельных далей.
На сеансе гипноза присутствовали отец и мать Эдгара Кейси. Они растерялись. Да что там растерялись!.. Они совершенно опешили, а потом пришли в восторг от произошедшего на сеансе.
Лейну, даром что он был гипнотизером-самоучкой, удалось-таки загипнотизировать Эдгара. Фантазируя и импровизируя на ходу, Лейн стал внушать ему, чтобы он мысленным взором увидел свое собственное тело со стороны, а потом описал, в каком состоянии пребывает его больное горло. Загипнотизированный звучно прокашлялся и вдруг заговорил ясным и чистым голосом.
– Да, – сказал он медленно. – Тело перед нами. Мы видим его.
Весь дальнейший монолог плававшего в глубоком гипнотическом трансе Эдгара Кейси велся от третьего лица. Ну как если бы устами Эдгара, голосом Эдгара управляли в тот момент некие посторонние разумные силы. Надо полагать, так оно в действительности и было. Таинственные "мы" подключились к мозгу, к подсознанию Кейси. И с этого дня на протяжении всей дальнейшей жизни "спящего пророка" они использовали Эдгара в качестве своего рода разговаривающего устройства, "радиопередатчика", психического ретранслятора мыслей, идей, сообщений и откровений.
В многообразной американской биографической литературе об Эдгаре Кейси имеется несколько достаточно сходных между собой вариантов знаменитого, короткого, самого первого монолога, произнесенного неведомо кем с помощью и посредством голосовых связок Эдгара. Процитирую монолог по самому достоверному, как мне известно, первоисточнику – по превосходной книге "Река жизни" Т. Сюгру, биографа и личного друга Эдгара Кейси.
Т. Сюгру описывает все, что случилось в тот день, так:
"Эдгар мерным голосом вещал:
– В естественном состоянии этот объект не может говорить. Причиной является частичный паралич мышц гортани и голосовых связок, наступивший в результате расстройства нервной системы. Это психологическое состояние, которое имеет физиологическое проявление. Оно может быть устранено путем усиления кровообращения в пораженных тканях. Необходимо сделать соответствующее внушение, пока объект находится в бессознательном состоянии.