Проскурин Вадим Геннадьевич. Мифриловый крест

   Мне стало противно. Может, я и темный, может, я и предназначен принести в мир зло, но так глумиться над душой другого человека не позволяю себе даже я. Да, я понимаю, добро нельзя творить с чистыми руками, нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц, зло должно быть наказано и наказание должно быть таким, чтобы преступление не повторилось, но все же… все же есть вещи, которые нельзя делать, просто потому что нельзя. Я знаю, не мне рассуждать о таких вещах, я загрыз четырех человек ради глотка крови, но я все равно не могу спокойно принять то, что сейчас происходит. Я вижу, как душа человека медленно, но неотвратимо разрушается, и мне это не нравится. Да, это не самая хорошая душа, это душа преступника и террориста, она действительно загублена, но не бывает душ, которых нельзя спасти, какая бы душа ни была, она священна, в нее нельзя лезть грязными лапами, ее нельзя рассматривать просто как инструмент для построения светлого будущего, пусть не коммунистического, а православного, какая, к черту, разница! Душа - цель, а не средство, она неприкосновенна, если тебе не нравится душа человека, уничтожь ее, но не переделывай.
   Леча уже назвал два десятка имен и адресов и продолжал говорить, монотонно и безжизненно, и с каждым произнесенным словом его голос звучал чуть тише. А ведь он умрет, когда закончит говорить, понял я. Для него предательство - смертный грех, и то, что предательство произошло не по доброй воле, а под воздействием неодолимой силы, не имеет никакого значения. Так папуас умирает, выслушав до конца проклятие шамана.
   - Прекрати, - сказал я.
   - Сейчас, - отозвалась Лена, - осталось совсем немного.
   - Прекрати сейчас же!
   - Почему?
   - Так нельзя!
   - Почему?!
   - Потому что нельзя… просто нельзя!
   - Сергей, ты что? Это же террорист, убийца, он вне закона! Бог отвернулся от него, он вне любого закона, божьего и человеческого.
   - Ты не бог! И я не бог. Пусть бог от него отвернулся, но он не перестал быть человеком. Сейчас, когда ты это делаешь, чем ты отличаешься от него?
   - Я служу истинному господу Иисусу Христу, а он служит богомерзкому аль-Ваххабу. Этого достаточно.
   - А почему ты думаешь, что твоя вера истинна, а его ложна?
   - Потому что моя вера не заставляет людей взрывать дома. Все, Сергей, ты меня отвлекаешь! Подожди минуту, я скоро закончу и мы все обсудим.
   - Ты ошибаешься, мы ничего не обсудим. Мне казалось, что мы сможем быть вместе, но я был неправ. Мы с тобой слишком разные, а жизнь непохожа на "Доктор Дизель". Я ухожу.
   - Куда?
   - Какая разница? Ты найдешь меня где угодно, у тебя же есть бог, который открывает разные полезные истины.
   - Я нашла тебя только потому, что ты сам хотел этого. Я шла на зов нашей любви. Не уходи, Сергей! Ты же любишь меня, ты сам только что сказал, что твой дом стал нашим общим. Если ты уйдешь, любовь тоже уйдет, мы станем чужими и я боюсь, что…
   - Я тоже боюсь этого. Но мы не сможем быть вместе. Извини.
   Я вышел в прихожую и подумал, что тоже могу кое-кому помолиться. Эй, ты, подумал я, если ты существуешь, почему бы тебе не открыть мне что-нибудь интересное? А то ерунда какая-то получается - Ленке все открывается, а мне ничего. Непорядок.
   Где-то вдали, за пределами всех доступных пространств, послышался утробный смех, жутковатый, но совсем не угрожающий.
   Давно со мной никто так не разговаривал, сообщил голос, отсмеявшись, но я не обижаюсь, потому что мы с тобой выше всех этих глупостей. Не тревожься, Сергей, пусть мертвые разбираются со своими мертвецами, не мешай им заниматься глупостями, жизнь продолжается и без них. Кажется, у меня найдется для тебя кое-что подходящее… точно! Сейчас тебе кое-что откроется. Поехали!
   Пространство мигнуло и я оказался в совсем другой комнате. Все вокруг было черным, стены были занавешены черными портьерами, по углам горели черные свечи, в клетке под потолком сидел черный ворон, посреди комнаты стоял массивный стол черного дерева, а за столом сидел дородный мужик в черной рясе с капюшоном, надвинутым на голову. Напротив него сидела худощавая черноволосая женщина в черном платье. Мой черный джинсовый костюм удачно дополнил картину.
   Я кашлянул, женщина взглянула на меня, вскрикнула и начала было заваливаться в обморок, но тут же выровнялась, как будто вовремя передумала. Она судорожно впилась пальцами в край стола и ее карминно-красные ногти стали похожими на пятна крови на матово-черной доске. Она смотрела на меня жадными глазами и в них читалось любопытство, легкий ужас и, почему-то, сексуальное желание.
   Мужик тоже смотрел на меня, только его взгляд больше напоминал взгляд барана из русской народной поговорки. Он лихорадочно соображал, кто я такой и откуда здесь взялся.
   - Кто ко мне взывал? - спросил я и понял, что пошутил неудачно. Потому что на полу, непосредственно под моими ногами, красным мелом была нарисована пентаграмма, а на конце каждого из пяти лучей горела черная свеча.
   - Вы что, ребята, дьявола вызывали? - дошло до меня.
   Дамочка экзальтированно кивнула, а мужик начал мычать.
   - Эээ… - выдавил он, - а вы это… я извиняюсь…
   - Мужик, ты к кому взывал? - поинтересовался я. Почему-то меня начал разбирать смех. Да уж, у него специфическое чувство юмора.
   - Эээ…
   - Владыка! - завопила женщина, рухнула на колени и резво поползла в мою сторону. - Владыка! Позволь служить тебе…
   - Ты… это… - растерялся я, - тебе чего надо?
   - Ничего! - продолжала восторженно вещать женщина. - Нет счастья выше, чем служить истинному повелителю сил, которому подчиняется земное и подземное…
   - Что тебе надо?
   - Я замужем… - теперь она заговорила другим тоном, более деловым, - мой муж богат, но меня не любит. Понимаете… я готова служить…
   - Понимаю. Сейчас полюбит.
   - Нет! - вскрикнула женщина в панике. - Вы не так поняли, владыка. Я не хочу, чтобы он меня полюбил. Я бы хотела… эээ…
   - Прибить его, что ли?
   - Ну…
   Я расхохотался. Господи, откуда столько идиотов берется? Да, кстати, ты не обижаешься, что я помянул господа?
   Забей.
   Хорошо.
   - Я так сразу не могу, - сказал я, отсмеявшись.
   - Да, конечно, - согласно кивнула женщина, - я должна подписаться кровью, это не проблема, я…
   - Не смеши меня. И вообще, нечего устраивать тут мелодраму. Мужик! Ты, вроде, похож на нормального. Где я нахожусь?
   - В центре прикладной демонологии.
   - Демонов вызываете?
   - Ну… да.
   - Зачем?
   - Наше магическое направление немного нетрадиционно, но, несмотря на это, мы добиваемся очень хороших результатов. Во всех основных направлениях черная магия работает нисколько не хуже, чем более привычная белая. Например, по алкоголизму…
   - Я понял. Мозги лохам пудрите.
   - Я попросил бы…
   - Молчать!
   - Не разговаривайте со мной в таком тоне! Я сейчас вызову охрану…
   - Давай, вызывай, демонолог. Что же ты меня не изгонишь или не подчинишь? Охрану… Сам, значит, не веришь в то, что творишь. Чего застыл? Вызывай.
   Сам не знаю, зачем, я продемонстрировал клыки, что вызвало у мужика нервную дрожь, а у женщины восторженный вздох.
   - Короче, мужик, - сказал я, подавляя непрошеную идиотскую улыбку, - раз ты у нас крутой демонолог, даю тебе пять минут, чтобы изгнать меня… сам знаешь, куда. Время пошло.
   С этими словами я уселся на край стола, вытащил из кармана сигареты и зажигалку, и закурил. Пачка обычного "Петра Первого" в руках непонятного гостя странным образом придала демонологу моральных сил.
   - Я вызываю охрану, - еще раз повторил он и нажал невидимую для меня кнопку под столом.
   Через минуту портьеры справа от меня раздвинулись и в комнате появилось новое действующее лицо - лысый амбал лет тридцати с соответствующим выражением хари, лицом это никак не назовешь, при всем желании.
   - Кыш, - сказал я, амбал сделал шаг в сторону и встал по стойке смирно.
   Я посмотрел на часы.
   - Осталось три с половиной минуты, - сообщил я.
   - Юрик, ты что? - прошипел мужик.
   Юрик проигнорировал его возмущение.
   - Разрешите идти? - спросил он, обращаясь ко мне.
   Я кивнул, и он удалился туда, откуда пришел.
   - У тебя три минуты, - сообщил я.
   - А вы… вы вправду демон? - робко поинтересовался мужик.
   Женщина ехидно хохотнула.
   - Сам-то как думаешь? - поинтересовался я.
   Мужик растерянно пожал плечами.
   - Капюшон сними, - велел я.
   Мужик откинул капюшон и явил заплывшую жиром морду вкупе с испуганными поросячьими глазками.
   - Вон отсюда, - резюмировал я.
   Мужик скрылся. Я повернулся к женщине, которая все еще стояла на коленях, а на лице ее сохранялось восторженное выражение.
   - Поехали, - сказал я.
   - Куда?
   - Куда-нибудь. Ты меня вызвала, так будь добра обеспечить пристанище.
   - Но… - задумалась женщина, - дома у меня муж…
   - Ничего страшного, - успокоил ее я, - он возражать не будет.
 

13.

   Никогда не ездил в пятисотом "Мерседесе". Оригинальная машина, снаружи кажется гораздо меньше, чем изнутри. Хотя, с другой стороны, не так уж сильно она отличается от любой другой дорогой иномарки. Отделка салона из кожи и дерева - это, конечно, круто, но в остальном машина как машина, ничего особенного. И за что только новые русские такие деньги отдают?
   Шофер попался вышколенный, он почти не удивился тому, что хозяйка подцепила по дороге бородатого мужика с безумным выражением лица и без верхней одежды. Наверное, он и не такое видел.
   Женщина, ее, как выяснилось, звали Юлей, постоянно дергалась, она пыталась со мной заговорить, но стеснялась обсуждать интересующие ее вопросы в присутствии шофера. Так что она курила тонкие ментоловые сигареты одну за другой и вертелась на просторном кожаном диванчике, как будто ей вставили шило в известное место. Вначале это меня веселило, потом стало раздражать.
   Целью нашего путешествия был элитный жилой комплекс на окраине Москвы. В какой-то желтой газете я читал, что это жилье совсем не элитное, настоящее элитное жилье - это особняк Березовского на Арбате, но по мне элитная квартира - любая, чья рыночная стоимость выражается семизначным числом. Или шестизначным, если первая цифра большая.
   Мы подъехали к нехилому бетонному забору с колючей проволокой поверху, окружающему бетонный фаллический символ приторно-оранжевого цвета, шофер чуть притормозил, но мог бы и не притормаживать, потому что ворота предупредительно распахнулись. "Мерседес" гордо прокатился по двору и плавно затормозил у подъезда. Я ожидал, что шофер выскочит из-за руля, как ужаленный, и побежит открывать заднюю дверь, но, видно, я слишком плохо думаю о Юле. Шофер просто заглушил двигатель и полуобернулся назад, ожидая распоряжений.
   - На сегодня все, - лаконично сообщила Юля и сама открыла дверь.
   Я последовал за ней, "Мерседес" завелся, проехал метров пятьдесят и подрулил к воротам прямо в стене дома. Наверное, подземный гараж… точно. "Мерседес" бибикнул, ворота открылись, он въехал внутрь и скрылся из виду, но я успел заметить, что дорога за воротами идет под уклон. В подвал, стало быть, поехал.
   Юля жадно затянулась и выкинула сигарету на ослепительно чистый тротуар.
   - Не знаю, что ты скажешь Мишке, - сказала она, - но он меня убьет. Ладно, пошли.
   Мы вошли в подъезд и там обнаружился самый настоящий КПП, оборудованный двумя подозрительно интеллигентными молодыми людьми в белых рубашках под строгими костюмами. Какие-то они уж слишком интеллигентные, боюсь, к охране тут подходят не просто серьезно, а очень серьезно. Догадываюсь я, откуда эти ребятки.
   Парни привычно оглядели нас и их взгляды скрестились на выпуклости у меня подмышкой. Да уж, пистолет следовало бы выложить.
   - Он со мной, - сообщила Юля.
   Один из парней, поменьше ростом и чуть-чуть похожий на Леонардо ди Каприо, облегченно кивнул, но второй охранник, длинный, тощий и лысоватый, не удовлетворился этим заявлением. Он сделал два шага в мою сторону и обманчивая плавность движений сообщила о его боевых возможностях гораздо больше, чем его мысли, которых почти не было, потому что в подобных ситуациях все решают рефлексы, а для мыслей в голове места не остается.
   Я поднял руки перед собой и примирительно улыбнулся. Далее я расстегнул джинсовую куртку, отвел левую полу в сторону, чтобы пистолет стал хорошо виден, а затем медленно вытащил его из кобуры и положил на стол перед охранниками.
   - Извините, ребята, - сказал я. - Забыл. Честное слово, совсем забыл про него. Можно, он у вас полежит?
   Длинный ничего не ответил, он меланхолично оглядывал меня и, казалось, размышлял, сразу меня прибить или немного помучить. Второй охранник, напротив, резко возбудился, подбежал к столу, состроил высокомерную гримасу и затараторил:
   - Ты что, думаешь, здесь у нас притон какой-нибудь? Здесь серьезные люди живут! Бандиты здесь не ходят!
   Но думал он совсем о другом, а именно о том, что данный инцидент обратит на него внимание начальства и, если он все сделает правильно и по инструкции, чем черт не шутит, может, и повышение обломится…
   Я демонстративно отвернулся от бойкого ди Каприо и обратился к лысоватому:
   - Может, я его на улице в урну выкину?
   Лысоватый скосил взгляд на напарника и с сомнением покачал головой. Да, он прав, об этом надо было раньше думать. Но что же делать? Не драться же с ними!
   Ладно, хрен с ним, с пистолетом. Я взял его за ствол и сделал нематериальным и невидимым.
   - Так лучше? - спросил я.
   Длинный растерянно помотал головой, второй охранник уставился на меня подозрительно и недобро.
   Фокусник, блин, отчетливо подумал он.
   - Куда идти? - обратился я к Юле.
   Она показала рукой в сторону лифтов, которые я и так уже заметил, и сделала шаг в ту сторону, но длинный решительно заступил дорогу.
   - Извините, Юлия Николаевна, - сказал он, - мы должны кое-что уточнить.
   Юля растерянно захлопала глазами и обернулась ко мне. Я пожал плечами и растворился в воздухе. А что еще оставалось делать, не устраивать же сцену из гонконгского боевика.
 

14.

   Охранники увлеченно общались с Юлей, вначале я наслаждался этим зрелищем, особенно забавно было читать мысли участников и сравнивать их с произнесенными вслух словами, а потом мне все надоело, я прочитал в голове Юли расположение ее квартиры и отправился туда. Ничего, догонит.
   Да, квартира крутая. Хотя обставлена, на мой взгляд, некрасиво, складывается ощущение, что хозяевам не хватило денег, чтобы купить достаточное количество мебели. Умом понимаешь, что большую квартиру совсем необязательно загромождать, что когда много свободного пространства, это даже лучше, но избавиться от дурацкого ощущения незаконченности интерьера никак не удается.
   А вот и Юлин муж, Мишка, стало быть. А ведь не скажешь, что новый русский, на вид мужик как мужик. Лет сорок - сорок пять, брюха нет, бандитской поджарости тоже, лысина есть, но небольшая, встретишь такого на улице и не поймешь, что новый русский. Интересно, как он все эти бабки заработал…
   Мишка сидел перед телевизором (так называемый домашний кинотеатр, три-четыре штуки зеленых) и смотрел футбол. Футболисты радостно прыгали по заснеженному полю, смотреть на них было холодно, а ведь они еще и с голыми коленками… под такое зрелище надо водку пить, а не пиво.
   Тем не менее, Юлин муж пил именно пиво. На журнальном столике справа от него стояли две пустые банки светлого "Хольстена", рядом стояла массивная хрустальная пепельница, в которой покоился десяток бычков с белым фильтром.
   Я сходил на кухню и обнаружил в холодильнике месторождение пива, а в стенном шкафу стеклянную кружку, точно такую же, как та, из которой пил пиво хозяин квартиры. Стекло, оказывается, не простое, а богемское. Взяв в одну руку банку, а в другую кружку, я вернулся в большую комнату и сел в кресло по другую сторону журнального столика.
   Юлин муж издал нечленораздельный звук. Ах да, я же невидим, а пиво нет. Я поспешно принял нормальный вид, улыбнулся и сказал:
   - Извините.
   А у него крепкие нервы. Мужик ничем не показал своего потрясения, он кивнул, приветливо улыбнулся, дескать, такая мелочь не стоит извинения, поставил кружку на стол и протянул руку для рукопожатия.
   - Михаил, - представился он.
   - Сергей, - ответил я.
   - Очень приятно, - сообщил Михаил. - Наливай пиво, не стесняйся. И сигаретами угощайся.
   - Нет, спасибо, я лучше свои, - я достал из кармана "Петра Первого".
   - Можно? - спросил Михаил и показал на мои сигареты.
   Немного удивившись, я протянул ему пачку, он вытащил сигарету, прикурил от позолоченной "Зиппо", дал прикурить мне, глубоко затянулся и закашлялся.
   - Уже привык к "Парламенту", - сообщил он. - Раньше терпеть не мог, но приходится соответствовать, не курить же "Приму" на совете директоров.
   Я сочувственно покивал головой. Да уж, у богатых свои проблемы.
   - За знакомство, - сказал я и поднял кружку.
   - За знакомство, - поддержал тост Михаил и мы выпили.
   На экране один из футболистов поскользнулся, упал и пропахал в сугробе довольно глубокую борозду. Когда он поднялся на ноги, он стал похож на снеговика, которого какой-то шутник облачил в летние шорты.
   - Как им только не холодно, - сказал я.
   - И не говори, - согласился Михаил. - Говорят, они в такую погоду колготки прозрачные надевают.
   - От колготок теплее не станет.
   - Это точно. Слушай, а как ты вошел сюда?
   - Сквозь стену.
   - Как это?
   - Элементарно - берешь и проходишь. Только научиться трудно.
   - Гм… А ты вообще кто? Волшебник, типа?
   - Твоя жена думает, что дьявол.
   Михаил скорчил недовольную гримасу.
   - Вечно ей везде дьявол мерещится, - сказал он. - Это уже не смешно стало, представляешь, она над кроватью крест перевернутый повесила. Свечи черные в спальне…
   Я брезгливо передернул плечами. Действительно, черные свечи, перевернутое распятие, иконы в сортире - это даже не комедия, это профанация какая-то. Ну в самом деле, какое отношение все это имеет к делу тьмы? Можно подумать, что у Сатаны нет никаких других дел, кроме как строить богу мелкие пакости.
   - Вот и черта нашла живого, - продолжал вещать Михаил. - А с чего она решила, что ты дьявол?
   - Она в одну шарлатанскую контору пошла, там ей обещали дьявола вызвать. А вызвали меня.
   - Как это?
   - Как-как… была пентаграмма пустая, а потом раз и я в ней стою.
   - А на самом деле как было? Ловкость рук и никакого мошенства?
   - Нет, меня действительно вызвали.
   - Значит, ты и в самом деле дьявол.
   - Может, и так.
   - А что у тебя на шее болтается? Какой-нибудь паук засушенный?
   Я продемонстрировал Михаилу мифриловый крест.
   - Тогда ты не дьявол, - заявил Михаил. - Нечистая сила креста боится.
   - Ерунда, - возразил я, - я одно время вампиром был, так крест вообще не мешал.
   Михаил хихикнул.
   А товарищ-то совсем сумасшедший, подумал он.
   Я взлетел в воздух, сделал круг вокруг люстры и приземлился на место. Михаил отхлебнул пива и спросил:
   - Ты фильм про воспламеняющую взглядом не смотрел?
   - Смотрел. А что?
   - Так, как она, умеешь?
   - Не пробовал.
   - И не пробуй, - Михаил хихикнул, - здесь, по крайней мере. Меня сможешь научить?
   - Попробовать можно.
   - Времени много займет?
   - Лет пять, может, десять. Иногда получается быстрее, я вот в полтора месяца уложился.
   - Как это у тебя получилось?
   - Повезло, можно сказать. Правда, пришлось перенестись в параллельный мир, выпить кровь вампира и убить святого, который меня проклял.
   Михаил снова хихикнул.
   - Прямо фэнтези какое-то, - заметил он.
   - Ага, - кивнул я, - самое настоящее фэнтези, только в реальной жизни. На самом деле все очень просто - ты должен поверить в то, что можешь творить чудеса, и у тебя все получится. Только поверить очень трудно.
   - Да, - согласился Михаил, - так во всех фильмах говорят. Так тебя Юлька притащила?
   - Ага.
   - А сама она где?
   - В подъезде с охраной ругается. У меня с собой пистолет был, они его заметили, начали приставать. А я стал невидимым и ушел от них, драться с ними не хотелось, а без этого они бы меня не пропустили.
   - А пистолет тебе зачем?
   - Выложить забыл.
   - Я не об этом. Ты же крутой волшебник, зачем тебе пистолет?
   - Привычка.
   - Бандитом раньше был?
   - Нет, бандитом не был. Впрочем, я в Чечне воевал, а это почти то же самое. Я же говорю, я в параллельный мир попал, а там без оружия никак нельзя, особенно если колдовать не умеешь.
   Кажется, пиво начало действовать. Иначе какого, спрашивается, хрена я все это рассказываю?
   - Надо Юльке позвонить, - сказал Михаил, - что-то долго она ругается.
   Он протянул руку, взял со стола телефон и нажал пару кнопок.
   - Привет, это я, - сказал он в трубку. - Что там у тебя творится? Чего? Какой еще мужик? Дай ему телефон. Да. Да. Пить надо меньше. И ему тоже. Тебя как зовут? Слушай, Игорь, ты меня за идиота держишь? Если грибов натощак не жрать, люди в воздухе не растворяются. А жена моя при чем? В общем, так, Игорек, либо моя жена через минуту оказывается дома, либо я прямо сейчас звоню твоему начальнику. Так-то лучше. Идиоты!
   Последнее слово он сказал, уже отключившись.
   - Почему идиоты? - возразил я. - Именно так все и было.
   - Идиоты потому, - пояснил Михаил, - что такие вещи надо держать в тайне и никому не рассказывать. У меня тоже подобный случай был, мы в одном баре сделку отмечали, нажрались, как свиньи, я тогда только-только бизнес начинал, шофера не было, да что я говорю, машины еще не было, короче, выползаю из бара на рогах, ловлю тачку, тормозит волга-баржа, за рулем дед - божий одуванчик, а дело зимой было, холодно, так он в тулупе был, шапке-ушанке и валенках. Представляешь? За рулем - в валенках. Куда, говорит, ехать? Я ему говорю, туда-то, он говорит, садись, поехали. А сколько денег возьмешь, спрашиваю. А нисколько, говорит, мне все равно по пути. Ну ладно, поехали, значит, едем, все вроде нормально, дед валенком по педали нормально попадает, все здорово, только чувствую, сейчас тошнить буду. Останови, дед, говорю, а то заблюю тебе всю машину. А дед улыбается так хитро и говорит, а ты коврик подними и тошни прямо на дорогу. Поднимаю коврик, мама родная! Днища у машины вообще нет, только каркас один. В общем, протошнился я, коврик задвинул, стал к деду присматриваться. Гляжу, а ключей в зажигании нет и замка вообще нет.
   - На барже он, по-моему, слева от руля.
   - Да я всюду смотрел. Дед увидел, что я ключи высматриваю, и говорит, не трудись, типа, нетути тут ключей, моя машина, говорит, сама заводится. Я спрашиваю, где же ты взял такую машину классную? А он говорит, у подъезда стояла, открыл, сел, поехал. Так что, говорю, машина не твоя? Не моя, говорит. Так ты угонщик, говорю, тебя сейчас менты ловить будут. А он смотрит так хитро и говорит, если ты не сдашь, то и не будут. А я смотрю в окно и не понимаю, где едем. Спрашиваю деда, а он только ухмыляется и говорит, не волнуйся, типа, довезу куда положено и в наилучшем виде. И смотрю я, на улице мороз, а стекла вообще не запотевают, даже заднее, а ведь обогрева там нет, я всю шею свернул, пока проволочки высматривал. А дед только хихикает и не говорит ничего.
   - И что, доехали? - не выдержал я.
   - Какое там… - махнул рукой Михаил. - Попросил я его остановить, дескать, по большой нужде приспичило, а как он остановился, так выскочил я, рванул в лес и бежал, наверное, минут пять, пока хмель не выветрился. Оказался я, кстати, на другом конце Москвы, на въезде в лесопарк. Поймал другую тачку, доехал без приключений, по дороге протрезвел окончательно, а про того деда и не знаю, что думать - то ли приснилось все, то ли действительно чертовщина какая-то приключилась.
   - Интересно… Слушай, а у вас в подъезде камеры есть?
   - Есть.
   - То-то веселье будет, когда они просмотрят то место, где я исчезаю.
   Михаил резко помрачнел.
   - А вот это уже хуже, - сказал он. - Одно дело - не доложить о происшествии, и совсем другое - проигнорировать то, что записано на пленке. Потом посмотрит какой-нибудь проверяющий - замучаешься отмазываться. Блин, да они меня еще утомят расспрашивать, кто ты такой и откуда взялся.
   - А ты-то здесь причем? Тебя там вообще не было. Пусть Юля объясняет.
   - И то верно. Что-то она долго идет, кстати.
   В этот момент замок входной двери щелкнул и в прихожей послышались шаги, которые сразу же стихли. Она стоит и прислушивается, понял я, она не понимает, что происходит, и боится этого. Вы хотели острых ощущений, мадам? Их у нас есть.
   - Юля! - позвал Михаил. - Чего встала? Иди сюда, мы тут с твоим другом пиво пьем.
   Юля зашевелилась и вскоре появилась на пороге комнаты. Лицо у нее было, мягко говоря, растерянное.
   - Владыка, - пробормотала она.
   Это вызвало приступ веселья у Михаила, а через секунду заржал и я. Это действительно было смешно, она выглядела такой дурой…
   Юля подошла к креслу, в котором я сидел, и рухнула передо мной на колени.
   - Владыка, - взмолилась она, - почему ты не ответил на мою мольбу? Я сделаю для тебя все, что захочешь, я подарю тебе тело и душу…
   - Тело не надо, - уточнил Михаил.
   - Заткнись! - взвизгнула Юля.
   - Эй-эй, полегче, - вмешался я, - только истерики здесь не хватало. Лучше сходи на кухню, возьми кружку и пива себе.
   - Она пиво не пьет, - прервал меня Михаил, - она мартини пьет. Юля, ты давай, бери, что хочешь, и присоединяйся.
   Юля послушно отправилась на кухню.
   - А что за мольба? - поинтересовался Михаил.
   - Она тебя заказала, - честно ответил я.
   - Как это?
   - Убей, говорит, моего мужа, а я тебе все отдам, кровью в договоре распишусь, душу сдам в аренду, ну и все такое.