Страница:
у нас - там провал, там провал и там провал, что она не только не при
деньгах, а - бедная-пребедная, что, конечно, надо, надо и надо... А кто
считает и говорит иначе? Это же все равно, как в известной басне, - еж
пригласил к себе в гости ежа и обещает: я тебе покажу иголки.
Правда, у некоторых партий культурная программа по пунктам расписана.
Любой человек из "среды культуры", казалось бы, так бы и побежал подписаться
под этим. Однако, не бежит. Не без горечи понимает: все это, изложенное
столь аккуратно, ничто иное как вариант школьного чистописания. Недавно
сибирские рок-группы устраивали совместный концерт под девизом - долой
наркоманию. И сами понимают, признаются: результат будет ноль.
Если какая-нибудь наша политическая партия соберет аудиторию и примется
ей объяснять про культуру, про то, что надо, надо, надо, про духовные
богатства и т. п., результат будет - два ноля.
В некотором смысле такой подход партий к культурному "строительству"
даже можно понять. Но мешает что-то.
И не то, что не стоит собирать аудитории, устраивать тематические
вечера и подобное прочее. Как раз стоит. И такая культурная работа должна
продолжаться. Но исполняя ее, мы не можем не помнить, что лишь касаемся
самих проблем чисто внешне, как будто отдаем налог или приносим жертву
языческим богам, по обряду, по обязанности, диктуемой извне, пользуясь
алтарями на улице. Вне святилища, вне храма.
Не чувствуем главного в главном. Занимаемся проблемами культуры, на
деле не исходя из нее самой.
К партиям и общественно-политическим движениям, повторюсь, это
относится прежде всего.
Плоды мысли, духа, немассовой поначалу деятельности адресованы каждому
без исключения. Отсюда следует очень простая вещь: каждый и право имеет на
все сокровища культуры, на культуру, как таковую. Конечно, со стороны
каждого необходимо нечто ответное. Назовем это чувством ответственности
перед самим собой, упирая на слово чувство. Пробуждением в каждом
человеческого, жизнеспасительного для каждого в конце концов... Другой бы
сказал обязанности. Хотя понятие обязанности в данном случае вообще не
применимо.
Другое дело - общественно-политическая организация, чьи устремления, по
определению, прямо как будто нацелены на благо государства, да и само
государство. Понятие обязанность, когда речь идет о культуре, культурном
строительстве, здесь как раз вполне к месту.
Итак, с одной стороны - права, а с другой - обязанности.
Парадоксальность эта возникает в результате перехода на язык политики,
поскольку основательному обществу в лице своего посредника - государства -
предназначено выступать историческим ответчиком за использование самого
важного общественного наследства - культуры. Иначе к чему тогда политики,
правительства, верховные советы, думы и советы федераций...
Больше того, в обозримом грядущем правительства должны стать
своеобразными комитетами культуры. Разумеется, никуда не денутся в обозримом
времени и иные ведомства - экономические, финансовые, военные... Но сверху
над всеми - что-то вроде комитета культуры. А не внизу, не на последнем
месте, как теперь.
Не потому что культура для общества, государства - новый вариант
диктатуры или гегемонии. А потому, что человеку и человечеству острее всего
потребна на нашем этапе истории гуманитарная и гуманная среда обитания.
Худо-бедно мы рождаемся и живем именно в культурной среде - той или иной.
Словно в своеобразном океане. Надо это открыть для себя. Осознать как
главное. Глубинное, или как ядро в орехе. Наличествует культурная среда -
значит вырабатывается кислород для нашего
существования. В сущности и каждый человек производит вокруг себя
живительный кислород. Удачнее всего в детстве. Преимущественно раннем. Одним
своим явлением на свет. Другое дело, сколь полноценно каждый из нас потом
научается дышать кислородом культуры. Умеет ли современное общество
научиться дышать. Особенно в лице его политических, властных,
государственных институтов. Способно ли оно хотя бы к серьезной постановке
этой проблемы. Или по-прежнему, собакой на сене, хорошо ли, плохо ли
выступая в основном лишь хранителем накопленного культурой, будет только
отлаиваться: видите, мол, сколько у меня всяких текущих забот.
Заботы, действительно, серьезные... Но, может быть, опираясь на
гуманитарное, человеческое - культурное в людях, сподручней и текущие заботы
снимать. По крайней мере, ошибок совершишь меньше.
О верховенстве духовного в отношениях между людьми затверждено на Земле
еще задолго до писанной истории. Примат культуры, как фундаментального,
основополагающего в создании обществ и государств, и упрочении их сил для
исторического существования становится исследовательской и публицистической
темой лишь теперь, последнее время. В древности о жизнесохраняющей роли
гуманитарного для обществ вещали единицы, предсказывавшие при падении
нравов, при пренебрежении к духовному погибель городу или царству. При
масштабах тогдашних ойкумен и локальности человеческих территориальных
объединений подобные перспективы были очевиднее что ли, прозрачней. Для
единиц, естественно. Верно отметил С. Крымский ("Вопросы философии", No 4,
1998 г.): из 21 земных цивилизаций "выжили до вашего времени только 4, те,
которые создали общечеловеческие этические ценности, выраженные в мировых
религиях".
При продвижении вперед послеантичного человечества смысловое в наших
общественных, государственных да и бытовых устроениях как бы совсем
заслонило собой духовное. И теперь вновь, словно при жизни древних учителей,
все чаще раздаются голоса о краеугольности, о приоритете гуманитарного,
гуманного в самих основаниях, на которых держатся и общества, и государства,
и человечество.
И тому есть веские причины. Увеличение численности населения на
планете, взаимосвязанность друг с другом и взаимозависимость народов земного
шара, ветры и вихри культурных взаимовлияний, гигантские накопления в
общемировом запаснике миросмыслящих знаний. И если совокупное человечество
все еще пребывает в отрочестве, то и элементы общего повзрослеют налицо.
Растет уровень образования, а значит увеличивается (иначе не может быть)
тяга к полноте и цельности. И даже комплекс неполноценности люди все меньше
и меньше скрывают. И... тревожит уже не единичных персон запущенность
нынешняя гуманитарного.
Теперь и пророками не надо быть. Увеличившись до общечеловеческих
масштабов, эта проблема вновь как бы обретает прозрачность. Многими
отмечается, что моральное, гуманитарное проглядывает и в прежде традиционно
прохладных нормах дипломатических отношений. Здесь нынче не только любезны
друг с другом. Сам тот факт, что сейчас отношения между государствами
признаются и теоретически своеобразным вариантом анархии, даже ее
образчиком, говорит о многом. Оглянулись, и обнаружили, почувствовали -
такая вот у нас международная мать порядка.
Иными словами, гигантское количество смыслов занервничало в поисках
выхода в новое качество, а оно, это новое качество, древнее как мир,
распрекрасное старое - культура. Живое содержание всего, в ядре своем
одухотворенное.
От знания этого, правда, не легче. Может быть, еще труднее становится.
Еще цитата: "О потенциале семантического поля культуры свидетельствует
то обстоятельство, что все значительные научные открытия (не говоря уже о
художественном творчестве) имеют в нем идейные прообразы (в виде аналогов и
догадок). Более того, чем крупнее научный результат, тем глубже его истоки в
духовной подпочве цивилизации, тем больше прообразов ему предшествует. А
фундаментальные идеи вообще нисходят к сквозным структурам культуры
(архетипам), которые пронизывают весь массив истории". (С.Крымский. Там же).
"Культурный горизонт жизни", "семантическое поле культуры",
"действительность, освоенная человеческим сознанием", "смысловой контекст
цивилизации"... Определения тоже взяты из статьи, цитированной выше. Еще и
потому, что она недавняя, из последних, заинтересовавшая автора этих строк.
На самом деле работ, создаваемых в этом направлении, за последние
десять лет появилось множество. В журналах, газетах, брошюрами, книгами... И
в столицах, и за их пределами. Пусть часто малыми тиражами, в стороне от
коммерческого многотиражья. Но именно они пробивают, предрешают,
развертывают общественно значимые, культурно-созидательные, и политические в
том числе, процессы предстоящего.
В шестидесятые годы в тех же "Вопросах философии" и тоже маленьким
тиражом опубликована полуторастраничная речь, произнесенная за рубежом (не у
нас) одного из выдающихся наших физиков. Победит та цивилизация, культура
которой будет более жизнеспособной, говорил он. "Победит" - некоторая дань
терминологии шестидесятых. Но суть сказанного актуальна и прежде, и тогда, и
сейчас.
Однако вернемся к партиям и движениям. Они предлагают себя в устроители
нашего благополучия, они претендуют на участие во власти. И участвуют в ней,
когда попадают, к примеру, в Государственную Думу. Мы - лица
заинтересованные и спрашиваем: а как же с важнейшим, - с культурой. Не в
смысле "правительство - комитет культуры". В том или ином варианте это дело
будущего. А в смягченной постановке проблемы - правительство и культура. Мы
говорим нынче о собственнике и собственности. Об инициативах (в основном
экономических, производственных), которые могут тут произрастать. Да,
институт собственности необходим. Да, на своем горьком опыте, полезном для
всего остального мира, мы это красноречиво продемонстрировали, попробовав
этот институт разрушить до основания. И он, институт собственности, будет
существовать, пока сам себя не исчерпает (дело совсем далекого будущего). Но
ведь государство в лице своих властных структур представляет еще одного
владельца - наследника достояний отечественной и человеческой культуры, то
есть всех нас...
И тут нетрудно обрести согласие. До такой степени, что и обсуждать
нечего. Необыкновенное единодушие всех со всеми. И если все согласны, то о
чем говорить?
А речь о том, что проблему следует ставить как основополагающую для
всего нашего существования. То есть, очень всерьез. Надо всей органикой
войти в нее. Убедиться, что она нерешаемая. Нерешаемая обычными способами. В
ней нет ничего такого, что называется текущими трудностями, с чем мы
привыкли бороться. Особенно, когда это текущее начинает нас слишком
припекать. Здесь ничто не сводится к формулировкам. Они тут недостаточны.
Все следует заново раскрывать. Здесь человек прежде всего обращается к
самому себе. И его обращают к самому себе. И тогда он становится близок и
понятен другим. Это живой процесс. На нем учат и учатся. Здесь движение к
истинному всякий раз требует непосредственно внутреннего переживания и
сопереживания.
Центры культурных инициатив, проблемы книги и чтения, вопросы
непрерывного и заинтересованного образования, отслеживание в сегодняшних
литературе и искусстве подлинно значительных событий, подготовка к
200-летнему юбилею Пушкина, наконец... Это конкретика, частности - внутри
общей темы культуры. Здесь надо опять же подчеркнуть, что культура,
культурная деятельность - духовное сотворчество людей. Надо войти в такое
сотворчество. А то, и правда, лучше этим не заниматься.
Сердцевиной всего должна стать приоритетность истинной культуры как
таковой для принципиального улучшения качества общественных отношений, для
здоровья, крепости, перспектив современных цивилизаций.
В древности в рамках небольшого сообщества людей, повторю, где улица
была продолжением дома, подобные мысли, как разумеющееся, открывались
мудрецами или простыми людьми, от природы по-настоящему добрыми. Теперь же
для благополучного существования, для достаточного продвижения крупнейших
человеческих сообществ вперед по общей дороге потребен весь потенциал
культуры, все ее созидательные возможности, все "сквозные поля" ее
нравственных архетипов.
Иными словами, новороссийским партиям и движениям следует создавать у
себя не традиционные структуры, по-старинке "отвечающие" за культуру, а
именно качественные гуманитарные службы. Общественно-политическим движениям,
работающим на перспективу, без этого не обойтись.
И почему бы нашим разнообразным политическим силам (крайние в виду не
имеются) не выйти на те или иные формы сотрудничества. Пожалуйста, стреляйте
словесно друг в друга на политических баррикадах, голосуйте "против". Но
здесь-то вы "за". Пришли на поле культуры - играйте в одну игру, пейте чай
или кофе, спорьте даже. Но действуйте вместе. И если здесь, на поле
культуры, вы искренни друг с другом, то легче поверить в искренность и ваших
собственно партийных убеждений. Тогда вы меньше себе на уме, чем это нередко
видится нынче со стороны.
И может быть, инициатива "Союза реалистов" с письмами как раз ко
времени. Может быть, стоило на нее откликнуться? И вместе готовить
200-летний юбилей Пушкина - прекрасное ведь поприще для объединения усилий,
строительства общественного согласия.
Или такое предложение должно исходить от самого Президента России, и
тогда все партии тут же прибудут с визитами к нему?
Конечно, нам бы позаимствовать непосредственности ампиловцев. Побольше
личного участия в том, что декларируешь... Извечная чиновничья
озабоченность, что встречается и в кабинетах респектабельных партий, здесь
не подходит...
Наивно, правда? Мы так заняты, так озабочены, работы каждый день
невпроворот... Кто там еще стучится?!
А стучится исстари-новенькое. В этот или в другой раз, но победит та
партия (или союз партий), которая на самое первое место поставит проблемы
культуры. Поставит теоретически современно, судьбоносно, если хотите...
Такова перспектива.
...Не зря последние десять лет многочисленные ученые гуманитарии
(физики и математики, кстати, тоже) так прониклись парадоксальными
проблемами культуры, исследованиями ее статуса, рассмотрением ее как среды
обитания человечества, им же созданной.
Вчера это шло на уровне только науки. Завтра... Завтра это внятно
отзовется в гуще самой жизни. Сейчас часто говорят о нравственной
деградации. Но большинство от деградации большинства еще больше страдает.
Сейчас мы испытываем духовный голод - это пустые емкости для наполнения
содержанием, и он, этот голод, может быть удовлетворен быстрее, чем мы
способны предположить. И тогда - хоть горы сдвигай. Теория малых дел в
культурных преобразованиях действует лишь до поры. Эта пора проходит.
Какие духовные движения станут будоражить общество? Просто к моральному
движению со страниц печати призыв уже звучит... Мы сейчас жалуемся на
недостаточность наших лидеров, на невсеобщность их авторитетности. Ищем
лидеров, ждем. Их у нас мало. А можем попасть в такие течения, которые все
перевернут и переиначат. Только копни...
Я никого не собираюсь пугать. ...Мы закрыли Западную Европу от
татарского ига, мы совершили "победоносную" революцию и на себе (для себя,
но более, может быть, для других) проверили возможность построения земного
рая. Несовершенными хотели войти в совершенное.
Что третье? Троицу любят.
И последнее. Ничего нельзя повторить. Нас не вернуть ни в состояние
российской патриархальности, ни в ложе национальной соборности. Нам не
пройти пройденного Западной Европой. Уже было. И она, Западная Европа, тоже
опробовала нечто, насущное для мирового опыта. В том числе и для нас. Всякий
исторический процесс еще и индивидуален. И, может быть, основная-то наша
задача начала нового тысячелетия и есть гуманитаризация среды обитания
человека. А там, глядишь, и за нами, страдальцами, пойдут. На ином для себя
этапе. И по-своему.
Предназначение-то у всех людей общее.
20 августа 1998 г.
...О духовном уровне политического сознания я
уже и не мечтаю.
О политической культуре не может быть и
речи, а есть ли политическая грамотность.
В 60-е годы (точнее - уж и не помню) меня преследовала одна благородная
идея: отчего бы не организовать гуманитарное сообщество (сейчас сказали бы
движение) людей, осознанно выбирающих для себя безупречно нравственный образ
мыслей и действий. Не орден затворников, нет. Напротив, подобное поведение
мыслилось подчеркнуто публичным, декларированным даже. Вот, мол, вам,
глядите...
Этакий отголосок хрущевской оттепели. Побуждение наглядно вразумлять
несовершенное социалистическое государство. Да и общество тоже. Подтолкнуть
их к выздоровлению, к гуманным преобразованиям, к раскрепощению личного и
личности. И не заговорщическое какое-нибудь побуждение, а вполне открытый
поиск инструмента воздействия...
Первый, кому я поведал об этом , был близкий мне человек, в том числе и
в гуманитарно-газетных наших занятиях, к которым он относился тоже всерьез.
Как и вполне основательно воспринимал самого себя и свое участие в
культурной деятельности.
Однажды за столом, то ли сервированным чем-то горячительным (а, может,
и просто так сидели), этот мой старый товарищ заявил:
- Ребята, я буду министром культуры.
- А меня возьмешь с собой? - спросил третий, тоже близкий нам тогда
товарищ.
- Нет, - был ответ спустя минуту.
Так вот, однажды я изложил ему как заветную свою идею создания
общества, или организации, или союза людей, сознательно всякий раз ставящих
себя в духовные рамки, в границы нравственного, и дающих в этом некий
публичный зарок.
- Такого мне не поднять, - ответил он, опять задумавшись и, пожалуй, не
без растерянности. - Даже я не гожусь для этого.
И улыбнулся...
Прошли годы, не одно десятилетие. Растворилась в прошлом, рассеявшись
на глазах, столь крепкая, казалось, пирамида социалистического государства,
которое следовало усовершенствовать. Личное и личности, по крайней мере,
были отпущены на волю. Мой старый товарищ успел побывать в министрах
культуры. И даже при перетрясках в правительстве удерживался на своем новом
месте.
Процесс пошел, но не в сторону нравственного очищения. Наоборот,
неявная болезнь обнажилась, повылезла из всех углов. Повылезла, поскольку ей
нечего стало опасаться идеологических неотложек и шумных карет политической
скорой помощи, сновавших прежде повсюду.
Что до благородных идей самосовершенствования и общественного
совершенствования, то с ними стало еще неуютней. Как и нравственные наши
недуги, они тоже запросились наружу. Даже раньше, чем явления
общественно-болезненные, поскольку первые порывы перестройки воспламеняли
души, звали на трибуны, побуждали проговаривать то, что накопилось внутри.
Все это несколько напоминало первые послевоенные годы, когда поколение,
входящее во взрослую жизнь, ощутило, что вот теперь, с наступлением мира,
после всего пережитого и преодоленного придут Новые времена согласия и
духовной полноты. Эти ожидания, эта вера сформировала возрастную плеяду
наших шестидесятников.
Не берусь судить, кто выйдет в обозримом будущем на российскую
историческую арену как интеллектуально-нравственный ответ на перестроечные
коллизии и прогромыхавшие за ними по пятам нелепые годы. (Скажу лишь, здесь
я все-таки не оставлен оптимизмом). Что-то и кто-то да будет.
- Двухтысячники, - определила недавно одна дама, тоже немало
размышляющая о путях гуманитарного развития и о тех, кому, может быть,
придется вскоре проявиться как поколению обновления.
Теперь же, в настоящий момент, у подмостков общественных деяний
столпились не столько люди, сколько то, что я несколько по-домашнему
обозначил выше благородными идеями. Определяясь более точно, можно сказать -
проблемы нравственной идеологии. И не оттого, что нет или мало конкретных
носителей благородных идей, напротив - подобные идеи уже владеют умами,
побуждениями, стремлениями куда большего количества наших сограждан, чем это
представляется нам посреди обступивших нас тягот и неопределенностей.
Нравственные, духовные проблемы и надежды поправить тут хоть что-то
буквально рвутся наружу. И не только в пространства, освободившиеся от
тоталитарной идеологии. Теоретическое настойчиво запросилось в практику,
подыскивает себе конкретную работу. Дерзает материализоваться, если хотите.
Видимо, поэтому, несмотря на тьму абсурдов текущей жизни, не очень
удивляешься, а наоборот, как-то особенно останавливаешь нынче свое внимание,
чувствуешь в себе отклик, сталкиваясь с предложениями о создании той или
иной общественной гуманитарного смысла структуры или движения, берущих на
себя те или иные организационные функции, чтобы отстаивать приоритетность
именно культуры и духовного и в отношениях людей, и в государственном
строительстве. А главное, выражающих готовность и волю к конкретному
действию в таком направлении.
Так, профессор философии Новосибирского государственного университета
Николай Розов предлагает создать Совет попечителей будущих поколений.
"Первым из них, - пишет он в статье "Национальная идея и императив разума",
- должен стать специальный Совет Попечителей будущих поколений, избираемый
общественностью на основе бесспорных гражданских заслуг, преданности
долговременным интересам Отечества, неподкупности, соответствующей
профессиональной квалификации. Первыми приходят на ум писатель А. Солженицын
и академик Н. Моисеев".
Писатель Фазиль Искандер тоже ратовал за создание Попечительского
совета мудрецов (лучшего названия, по его словам, он пока еще не нашел) как
некоего института духовного управления страной.
"Нравственное движение" - еще один организационный призыв, прозвучавший
на страницах печати.
"Правительство - комитет культуры". Этот проект, нацеленный в будущее,
декларировался уже автором настоящих строк.
А вот кандидат экономических наук И.П.Цапенко и доктор психологических
наук А.В.Юревич со страниц академического журнала "Вопросы философии"
призывают ученых создать собственную идеологическую структуру, в перспективе
способную преобразоваться в политическую партию.
Различных же общественных комитетов культуры, фондов, гуманитарных
объединений, даже связанных в своих названиях с именами тех или иных
духовных наших светил, в Москве и по всей стране не счесть. То есть,
посчитать, может быть, и стоило бы, но статистических данных подобного рода
нет.
Безусловным же, "висящим в воздухе", смутно или четко осознается
подавляющим большинством то (еще тысячи лет назад так или иначе
высказанное), что гуманистические сущности культуры, духовное - есть главная
системообразующая основа всего человеческого. И в этом материалистические и
идеалистические подходы восприятия мира, некогда конфликтовавшие,
оборачиваются и в единое, и в единственное.
Как мне приходилось уже писать в статье "Пятое измерение",
"бездуховность вообще человечеству не грозит. Бездуховное человечество
просто погибнет". Исчезнет с лица Земли...
Перелистаем страницы одного только журнала "Вопросы философии" за
последние пять лет. Что в связи с этим там надо выделить и подчеркнуть?
Сторонники постиндустриальной теории, отмечая в качестве основной черты
современной экономики быстрое замещение труда знаниями, утверждают, что
развитие человека становится сегодня главным условием любого хозяйственного
прогресса. Последнее дает многим социологам основание говорить о возможной
замене трудовой деятельности новым типом активности, отличающимся
значительными элементами творчества, причем в перспективе такая замена
предполагается в массовом масштабе, когда "если не все, то по крайней мере
большинство людей станут более креативными в своих действиях, чем они
являются сегодня". Новым явлением становится стремление все возрастающего
числа людей посвящать значительное количество времени семье, участию в
разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом и
так далее.
И еще.
Параллельно зреет понимание того, что общество стоит перед лицом нового
изменения, которое несводимо к трансформации прежних порядков, а
представляет собой формирование совершенно нового социального устройства.
Поэтому в последние годы особый интерес вызывают философские и даже
социо-психологические аспекты становления нового общества. Совершенно
естественным в этом контексте является обращение к изменениям в культуре и
социальной жизни, причем такие изменения рассматриваются многими
обществоведами как наиболее значимые; более того, отмечается, что
современная социальная концепция не может не развиваться "от нового
общества, новой реальности к исследованию нашего понимания этой реальности,
от истории и социологии к философским проблемам истины и знания.
Это - отрывки из статьи экономиста Владислава Иноземцева.
Далее.
Но надо откровенно признать: мораль, созданная в эпоху и для эпохи,
когда доминировали преимущественно межличностные отношения, уже недостаточна
деньгах, а - бедная-пребедная, что, конечно, надо, надо и надо... А кто
считает и говорит иначе? Это же все равно, как в известной басне, - еж
пригласил к себе в гости ежа и обещает: я тебе покажу иголки.
Правда, у некоторых партий культурная программа по пунктам расписана.
Любой человек из "среды культуры", казалось бы, так бы и побежал подписаться
под этим. Однако, не бежит. Не без горечи понимает: все это, изложенное
столь аккуратно, ничто иное как вариант школьного чистописания. Недавно
сибирские рок-группы устраивали совместный концерт под девизом - долой
наркоманию. И сами понимают, признаются: результат будет ноль.
Если какая-нибудь наша политическая партия соберет аудиторию и примется
ей объяснять про культуру, про то, что надо, надо, надо, про духовные
богатства и т. п., результат будет - два ноля.
В некотором смысле такой подход партий к культурному "строительству"
даже можно понять. Но мешает что-то.
И не то, что не стоит собирать аудитории, устраивать тематические
вечера и подобное прочее. Как раз стоит. И такая культурная работа должна
продолжаться. Но исполняя ее, мы не можем не помнить, что лишь касаемся
самих проблем чисто внешне, как будто отдаем налог или приносим жертву
языческим богам, по обряду, по обязанности, диктуемой извне, пользуясь
алтарями на улице. Вне святилища, вне храма.
Не чувствуем главного в главном. Занимаемся проблемами культуры, на
деле не исходя из нее самой.
К партиям и общественно-политическим движениям, повторюсь, это
относится прежде всего.
Плоды мысли, духа, немассовой поначалу деятельности адресованы каждому
без исключения. Отсюда следует очень простая вещь: каждый и право имеет на
все сокровища культуры, на культуру, как таковую. Конечно, со стороны
каждого необходимо нечто ответное. Назовем это чувством ответственности
перед самим собой, упирая на слово чувство. Пробуждением в каждом
человеческого, жизнеспасительного для каждого в конце концов... Другой бы
сказал обязанности. Хотя понятие обязанности в данном случае вообще не
применимо.
Другое дело - общественно-политическая организация, чьи устремления, по
определению, прямо как будто нацелены на благо государства, да и само
государство. Понятие обязанность, когда речь идет о культуре, культурном
строительстве, здесь как раз вполне к месту.
Итак, с одной стороны - права, а с другой - обязанности.
Парадоксальность эта возникает в результате перехода на язык политики,
поскольку основательному обществу в лице своего посредника - государства -
предназначено выступать историческим ответчиком за использование самого
важного общественного наследства - культуры. Иначе к чему тогда политики,
правительства, верховные советы, думы и советы федераций...
Больше того, в обозримом грядущем правительства должны стать
своеобразными комитетами культуры. Разумеется, никуда не денутся в обозримом
времени и иные ведомства - экономические, финансовые, военные... Но сверху
над всеми - что-то вроде комитета культуры. А не внизу, не на последнем
месте, как теперь.
Не потому что культура для общества, государства - новый вариант
диктатуры или гегемонии. А потому, что человеку и человечеству острее всего
потребна на нашем этапе истории гуманитарная и гуманная среда обитания.
Худо-бедно мы рождаемся и живем именно в культурной среде - той или иной.
Словно в своеобразном океане. Надо это открыть для себя. Осознать как
главное. Глубинное, или как ядро в орехе. Наличествует культурная среда -
значит вырабатывается кислород для нашего
существования. В сущности и каждый человек производит вокруг себя
живительный кислород. Удачнее всего в детстве. Преимущественно раннем. Одним
своим явлением на свет. Другое дело, сколь полноценно каждый из нас потом
научается дышать кислородом культуры. Умеет ли современное общество
научиться дышать. Особенно в лице его политических, властных,
государственных институтов. Способно ли оно хотя бы к серьезной постановке
этой проблемы. Или по-прежнему, собакой на сене, хорошо ли, плохо ли
выступая в основном лишь хранителем накопленного культурой, будет только
отлаиваться: видите, мол, сколько у меня всяких текущих забот.
Заботы, действительно, серьезные... Но, может быть, опираясь на
гуманитарное, человеческое - культурное в людях, сподручней и текущие заботы
снимать. По крайней мере, ошибок совершишь меньше.
О верховенстве духовного в отношениях между людьми затверждено на Земле
еще задолго до писанной истории. Примат культуры, как фундаментального,
основополагающего в создании обществ и государств, и упрочении их сил для
исторического существования становится исследовательской и публицистической
темой лишь теперь, последнее время. В древности о жизнесохраняющей роли
гуманитарного для обществ вещали единицы, предсказывавшие при падении
нравов, при пренебрежении к духовному погибель городу или царству. При
масштабах тогдашних ойкумен и локальности человеческих территориальных
объединений подобные перспективы были очевиднее что ли, прозрачней. Для
единиц, естественно. Верно отметил С. Крымский ("Вопросы философии", No 4,
1998 г.): из 21 земных цивилизаций "выжили до вашего времени только 4, те,
которые создали общечеловеческие этические ценности, выраженные в мировых
религиях".
При продвижении вперед послеантичного человечества смысловое в наших
общественных, государственных да и бытовых устроениях как бы совсем
заслонило собой духовное. И теперь вновь, словно при жизни древних учителей,
все чаще раздаются голоса о краеугольности, о приоритете гуманитарного,
гуманного в самих основаниях, на которых держатся и общества, и государства,
и человечество.
И тому есть веские причины. Увеличение численности населения на
планете, взаимосвязанность друг с другом и взаимозависимость народов земного
шара, ветры и вихри культурных взаимовлияний, гигантские накопления в
общемировом запаснике миросмыслящих знаний. И если совокупное человечество
все еще пребывает в отрочестве, то и элементы общего повзрослеют налицо.
Растет уровень образования, а значит увеличивается (иначе не может быть)
тяга к полноте и цельности. И даже комплекс неполноценности люди все меньше
и меньше скрывают. И... тревожит уже не единичных персон запущенность
нынешняя гуманитарного.
Теперь и пророками не надо быть. Увеличившись до общечеловеческих
масштабов, эта проблема вновь как бы обретает прозрачность. Многими
отмечается, что моральное, гуманитарное проглядывает и в прежде традиционно
прохладных нормах дипломатических отношений. Здесь нынче не только любезны
друг с другом. Сам тот факт, что сейчас отношения между государствами
признаются и теоретически своеобразным вариантом анархии, даже ее
образчиком, говорит о многом. Оглянулись, и обнаружили, почувствовали -
такая вот у нас международная мать порядка.
Иными словами, гигантское количество смыслов занервничало в поисках
выхода в новое качество, а оно, это новое качество, древнее как мир,
распрекрасное старое - культура. Живое содержание всего, в ядре своем
одухотворенное.
От знания этого, правда, не легче. Может быть, еще труднее становится.
Еще цитата: "О потенциале семантического поля культуры свидетельствует
то обстоятельство, что все значительные научные открытия (не говоря уже о
художественном творчестве) имеют в нем идейные прообразы (в виде аналогов и
догадок). Более того, чем крупнее научный результат, тем глубже его истоки в
духовной подпочве цивилизации, тем больше прообразов ему предшествует. А
фундаментальные идеи вообще нисходят к сквозным структурам культуры
(архетипам), которые пронизывают весь массив истории". (С.Крымский. Там же).
"Культурный горизонт жизни", "семантическое поле культуры",
"действительность, освоенная человеческим сознанием", "смысловой контекст
цивилизации"... Определения тоже взяты из статьи, цитированной выше. Еще и
потому, что она недавняя, из последних, заинтересовавшая автора этих строк.
На самом деле работ, создаваемых в этом направлении, за последние
десять лет появилось множество. В журналах, газетах, брошюрами, книгами... И
в столицах, и за их пределами. Пусть часто малыми тиражами, в стороне от
коммерческого многотиражья. Но именно они пробивают, предрешают,
развертывают общественно значимые, культурно-созидательные, и политические в
том числе, процессы предстоящего.
В шестидесятые годы в тех же "Вопросах философии" и тоже маленьким
тиражом опубликована полуторастраничная речь, произнесенная за рубежом (не у
нас) одного из выдающихся наших физиков. Победит та цивилизация, культура
которой будет более жизнеспособной, говорил он. "Победит" - некоторая дань
терминологии шестидесятых. Но суть сказанного актуальна и прежде, и тогда, и
сейчас.
Однако вернемся к партиям и движениям. Они предлагают себя в устроители
нашего благополучия, они претендуют на участие во власти. И участвуют в ней,
когда попадают, к примеру, в Государственную Думу. Мы - лица
заинтересованные и спрашиваем: а как же с важнейшим, - с культурой. Не в
смысле "правительство - комитет культуры". В том или ином варианте это дело
будущего. А в смягченной постановке проблемы - правительство и культура. Мы
говорим нынче о собственнике и собственности. Об инициативах (в основном
экономических, производственных), которые могут тут произрастать. Да,
институт собственности необходим. Да, на своем горьком опыте, полезном для
всего остального мира, мы это красноречиво продемонстрировали, попробовав
этот институт разрушить до основания. И он, институт собственности, будет
существовать, пока сам себя не исчерпает (дело совсем далекого будущего). Но
ведь государство в лице своих властных структур представляет еще одного
владельца - наследника достояний отечественной и человеческой культуры, то
есть всех нас...
И тут нетрудно обрести согласие. До такой степени, что и обсуждать
нечего. Необыкновенное единодушие всех со всеми. И если все согласны, то о
чем говорить?
А речь о том, что проблему следует ставить как основополагающую для
всего нашего существования. То есть, очень всерьез. Надо всей органикой
войти в нее. Убедиться, что она нерешаемая. Нерешаемая обычными способами. В
ней нет ничего такого, что называется текущими трудностями, с чем мы
привыкли бороться. Особенно, когда это текущее начинает нас слишком
припекать. Здесь ничто не сводится к формулировкам. Они тут недостаточны.
Все следует заново раскрывать. Здесь человек прежде всего обращается к
самому себе. И его обращают к самому себе. И тогда он становится близок и
понятен другим. Это живой процесс. На нем учат и учатся. Здесь движение к
истинному всякий раз требует непосредственно внутреннего переживания и
сопереживания.
Центры культурных инициатив, проблемы книги и чтения, вопросы
непрерывного и заинтересованного образования, отслеживание в сегодняшних
литературе и искусстве подлинно значительных событий, подготовка к
200-летнему юбилею Пушкина, наконец... Это конкретика, частности - внутри
общей темы культуры. Здесь надо опять же подчеркнуть, что культура,
культурная деятельность - духовное сотворчество людей. Надо войти в такое
сотворчество. А то, и правда, лучше этим не заниматься.
Сердцевиной всего должна стать приоритетность истинной культуры как
таковой для принципиального улучшения качества общественных отношений, для
здоровья, крепости, перспектив современных цивилизаций.
В древности в рамках небольшого сообщества людей, повторю, где улица
была продолжением дома, подобные мысли, как разумеющееся, открывались
мудрецами или простыми людьми, от природы по-настоящему добрыми. Теперь же
для благополучного существования, для достаточного продвижения крупнейших
человеческих сообществ вперед по общей дороге потребен весь потенциал
культуры, все ее созидательные возможности, все "сквозные поля" ее
нравственных архетипов.
Иными словами, новороссийским партиям и движениям следует создавать у
себя не традиционные структуры, по-старинке "отвечающие" за культуру, а
именно качественные гуманитарные службы. Общественно-политическим движениям,
работающим на перспективу, без этого не обойтись.
И почему бы нашим разнообразным политическим силам (крайние в виду не
имеются) не выйти на те или иные формы сотрудничества. Пожалуйста, стреляйте
словесно друг в друга на политических баррикадах, голосуйте "против". Но
здесь-то вы "за". Пришли на поле культуры - играйте в одну игру, пейте чай
или кофе, спорьте даже. Но действуйте вместе. И если здесь, на поле
культуры, вы искренни друг с другом, то легче поверить в искренность и ваших
собственно партийных убеждений. Тогда вы меньше себе на уме, чем это нередко
видится нынче со стороны.
И может быть, инициатива "Союза реалистов" с письмами как раз ко
времени. Может быть, стоило на нее откликнуться? И вместе готовить
200-летний юбилей Пушкина - прекрасное ведь поприще для объединения усилий,
строительства общественного согласия.
Или такое предложение должно исходить от самого Президента России, и
тогда все партии тут же прибудут с визитами к нему?
Конечно, нам бы позаимствовать непосредственности ампиловцев. Побольше
личного участия в том, что декларируешь... Извечная чиновничья
озабоченность, что встречается и в кабинетах респектабельных партий, здесь
не подходит...
Наивно, правда? Мы так заняты, так озабочены, работы каждый день
невпроворот... Кто там еще стучится?!
А стучится исстари-новенькое. В этот или в другой раз, но победит та
партия (или союз партий), которая на самое первое место поставит проблемы
культуры. Поставит теоретически современно, судьбоносно, если хотите...
Такова перспектива.
...Не зря последние десять лет многочисленные ученые гуманитарии
(физики и математики, кстати, тоже) так прониклись парадоксальными
проблемами культуры, исследованиями ее статуса, рассмотрением ее как среды
обитания человечества, им же созданной.
Вчера это шло на уровне только науки. Завтра... Завтра это внятно
отзовется в гуще самой жизни. Сейчас часто говорят о нравственной
деградации. Но большинство от деградации большинства еще больше страдает.
Сейчас мы испытываем духовный голод - это пустые емкости для наполнения
содержанием, и он, этот голод, может быть удовлетворен быстрее, чем мы
способны предположить. И тогда - хоть горы сдвигай. Теория малых дел в
культурных преобразованиях действует лишь до поры. Эта пора проходит.
Какие духовные движения станут будоражить общество? Просто к моральному
движению со страниц печати призыв уже звучит... Мы сейчас жалуемся на
недостаточность наших лидеров, на невсеобщность их авторитетности. Ищем
лидеров, ждем. Их у нас мало. А можем попасть в такие течения, которые все
перевернут и переиначат. Только копни...
Я никого не собираюсь пугать. ...Мы закрыли Западную Европу от
татарского ига, мы совершили "победоносную" революцию и на себе (для себя,
но более, может быть, для других) проверили возможность построения земного
рая. Несовершенными хотели войти в совершенное.
Что третье? Троицу любят.
И последнее. Ничего нельзя повторить. Нас не вернуть ни в состояние
российской патриархальности, ни в ложе национальной соборности. Нам не
пройти пройденного Западной Европой. Уже было. И она, Западная Европа, тоже
опробовала нечто, насущное для мирового опыта. В том числе и для нас. Всякий
исторический процесс еще и индивидуален. И, может быть, основная-то наша
задача начала нового тысячелетия и есть гуманитаризация среды обитания
человека. А там, глядишь, и за нами, страдальцами, пойдут. На ином для себя
этапе. И по-своему.
Предназначение-то у всех людей общее.
20 августа 1998 г.
...О духовном уровне политического сознания я
уже и не мечтаю.
О политической культуре не может быть и
речи, а есть ли политическая грамотность.
В 60-е годы (точнее - уж и не помню) меня преследовала одна благородная
идея: отчего бы не организовать гуманитарное сообщество (сейчас сказали бы
движение) людей, осознанно выбирающих для себя безупречно нравственный образ
мыслей и действий. Не орден затворников, нет. Напротив, подобное поведение
мыслилось подчеркнуто публичным, декларированным даже. Вот, мол, вам,
глядите...
Этакий отголосок хрущевской оттепели. Побуждение наглядно вразумлять
несовершенное социалистическое государство. Да и общество тоже. Подтолкнуть
их к выздоровлению, к гуманным преобразованиям, к раскрепощению личного и
личности. И не заговорщическое какое-нибудь побуждение, а вполне открытый
поиск инструмента воздействия...
Первый, кому я поведал об этом , был близкий мне человек, в том числе и
в гуманитарно-газетных наших занятиях, к которым он относился тоже всерьез.
Как и вполне основательно воспринимал самого себя и свое участие в
культурной деятельности.
Однажды за столом, то ли сервированным чем-то горячительным (а, может,
и просто так сидели), этот мой старый товарищ заявил:
- Ребята, я буду министром культуры.
- А меня возьмешь с собой? - спросил третий, тоже близкий нам тогда
товарищ.
- Нет, - был ответ спустя минуту.
Так вот, однажды я изложил ему как заветную свою идею создания
общества, или организации, или союза людей, сознательно всякий раз ставящих
себя в духовные рамки, в границы нравственного, и дающих в этом некий
публичный зарок.
- Такого мне не поднять, - ответил он, опять задумавшись и, пожалуй, не
без растерянности. - Даже я не гожусь для этого.
И улыбнулся...
Прошли годы, не одно десятилетие. Растворилась в прошлом, рассеявшись
на глазах, столь крепкая, казалось, пирамида социалистического государства,
которое следовало усовершенствовать. Личное и личности, по крайней мере,
были отпущены на волю. Мой старый товарищ успел побывать в министрах
культуры. И даже при перетрясках в правительстве удерживался на своем новом
месте.
Процесс пошел, но не в сторону нравственного очищения. Наоборот,
неявная болезнь обнажилась, повылезла из всех углов. Повылезла, поскольку ей
нечего стало опасаться идеологических неотложек и шумных карет политической
скорой помощи, сновавших прежде повсюду.
Что до благородных идей самосовершенствования и общественного
совершенствования, то с ними стало еще неуютней. Как и нравственные наши
недуги, они тоже запросились наружу. Даже раньше, чем явления
общественно-болезненные, поскольку первые порывы перестройки воспламеняли
души, звали на трибуны, побуждали проговаривать то, что накопилось внутри.
Все это несколько напоминало первые послевоенные годы, когда поколение,
входящее во взрослую жизнь, ощутило, что вот теперь, с наступлением мира,
после всего пережитого и преодоленного придут Новые времена согласия и
духовной полноты. Эти ожидания, эта вера сформировала возрастную плеяду
наших шестидесятников.
Не берусь судить, кто выйдет в обозримом будущем на российскую
историческую арену как интеллектуально-нравственный ответ на перестроечные
коллизии и прогромыхавшие за ними по пятам нелепые годы. (Скажу лишь, здесь
я все-таки не оставлен оптимизмом). Что-то и кто-то да будет.
- Двухтысячники, - определила недавно одна дама, тоже немало
размышляющая о путях гуманитарного развития и о тех, кому, может быть,
придется вскоре проявиться как поколению обновления.
Теперь же, в настоящий момент, у подмостков общественных деяний
столпились не столько люди, сколько то, что я несколько по-домашнему
обозначил выше благородными идеями. Определяясь более точно, можно сказать -
проблемы нравственной идеологии. И не оттого, что нет или мало конкретных
носителей благородных идей, напротив - подобные идеи уже владеют умами,
побуждениями, стремлениями куда большего количества наших сограждан, чем это
представляется нам посреди обступивших нас тягот и неопределенностей.
Нравственные, духовные проблемы и надежды поправить тут хоть что-то
буквально рвутся наружу. И не только в пространства, освободившиеся от
тоталитарной идеологии. Теоретическое настойчиво запросилось в практику,
подыскивает себе конкретную работу. Дерзает материализоваться, если хотите.
Видимо, поэтому, несмотря на тьму абсурдов текущей жизни, не очень
удивляешься, а наоборот, как-то особенно останавливаешь нынче свое внимание,
чувствуешь в себе отклик, сталкиваясь с предложениями о создании той или
иной общественной гуманитарного смысла структуры или движения, берущих на
себя те или иные организационные функции, чтобы отстаивать приоритетность
именно культуры и духовного и в отношениях людей, и в государственном
строительстве. А главное, выражающих готовность и волю к конкретному
действию в таком направлении.
Так, профессор философии Новосибирского государственного университета
Николай Розов предлагает создать Совет попечителей будущих поколений.
"Первым из них, - пишет он в статье "Национальная идея и императив разума",
- должен стать специальный Совет Попечителей будущих поколений, избираемый
общественностью на основе бесспорных гражданских заслуг, преданности
долговременным интересам Отечества, неподкупности, соответствующей
профессиональной квалификации. Первыми приходят на ум писатель А. Солженицын
и академик Н. Моисеев".
Писатель Фазиль Искандер тоже ратовал за создание Попечительского
совета мудрецов (лучшего названия, по его словам, он пока еще не нашел) как
некоего института духовного управления страной.
"Нравственное движение" - еще один организационный призыв, прозвучавший
на страницах печати.
"Правительство - комитет культуры". Этот проект, нацеленный в будущее,
декларировался уже автором настоящих строк.
А вот кандидат экономических наук И.П.Цапенко и доктор психологических
наук А.В.Юревич со страниц академического журнала "Вопросы философии"
призывают ученых создать собственную идеологическую структуру, в перспективе
способную преобразоваться в политическую партию.
Различных же общественных комитетов культуры, фондов, гуманитарных
объединений, даже связанных в своих названиях с именами тех или иных
духовных наших светил, в Москве и по всей стране не счесть. То есть,
посчитать, может быть, и стоило бы, но статистических данных подобного рода
нет.
Безусловным же, "висящим в воздухе", смутно или четко осознается
подавляющим большинством то (еще тысячи лет назад так или иначе
высказанное), что гуманистические сущности культуры, духовное - есть главная
системообразующая основа всего человеческого. И в этом материалистические и
идеалистические подходы восприятия мира, некогда конфликтовавшие,
оборачиваются и в единое, и в единственное.
Как мне приходилось уже писать в статье "Пятое измерение",
"бездуховность вообще человечеству не грозит. Бездуховное человечество
просто погибнет". Исчезнет с лица Земли...
Перелистаем страницы одного только журнала "Вопросы философии" за
последние пять лет. Что в связи с этим там надо выделить и подчеркнуть?
Сторонники постиндустриальной теории, отмечая в качестве основной черты
современной экономики быстрое замещение труда знаниями, утверждают, что
развитие человека становится сегодня главным условием любого хозяйственного
прогресса. Последнее дает многим социологам основание говорить о возможной
замене трудовой деятельности новым типом активности, отличающимся
значительными элементами творчества, причем в перспективе такая замена
предполагается в массовом масштабе, когда "если не все, то по крайней мере
большинство людей станут более креативными в своих действиях, чем они
являются сегодня". Новым явлением становится стремление все возрастающего
числа людей посвящать значительное количество времени семье, участию в
разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом и
так далее.
И еще.
Параллельно зреет понимание того, что общество стоит перед лицом нового
изменения, которое несводимо к трансформации прежних порядков, а
представляет собой формирование совершенно нового социального устройства.
Поэтому в последние годы особый интерес вызывают философские и даже
социо-психологические аспекты становления нового общества. Совершенно
естественным в этом контексте является обращение к изменениям в культуре и
социальной жизни, причем такие изменения рассматриваются многими
обществоведами как наиболее значимые; более того, отмечается, что
современная социальная концепция не может не развиваться "от нового
общества, новой реальности к исследованию нашего понимания этой реальности,
от истории и социологии к философским проблемам истины и знания.
Это - отрывки из статьи экономиста Владислава Иноземцева.
Далее.
Но надо откровенно признать: мораль, созданная в эпоху и для эпохи,
когда доминировали преимущественно межличностные отношения, уже недостаточна