Страница:
Если у движения нет новой и великой идеи, оно обречено на неудачу. Побеждают те, кто фанатически зажжены идеей.
Секрет успеха Великой Французской Революции в том, что эта революция выкинула новые идеи. То же самое можно применить и к русской революции и нашей фашистской, — только, конечно, идеи были разными.
Германская Национал-социалистическая партия с самого начала своего существования показала, что она имеет целью не реставрацию старого (подобно буржуазным партиям), а организацию нового националистического государства. Те, кто пошли за этим движением, считали, что никакая жертва не могла быть достаточно велика для их дела. Те, кто изучал историю знают, что террор никогда не может исходить от власти уже прочно утвержденной.
Террор нужен тогда, когда этой власти нужно еще только пробивать дорогу.
Для германских Наци террор никогда не был целью, но ОН был способом, посредством которого они должны были достигнуть своей цели.
Отряды штурмовиков являются в нашем движении только одним из его способов, как пропаганда, пресса и т. п.
В основу формирования отрядов штурмовиков была положена твердая дисциплина. Каждый штурмовик должен быть абсолютно убежден в правоте защищаемого им дела, а также быть подготовленным к этому делу соответствующим образом.
Отряды штурмовиков однако совершенно нельзя считать организациями военными. Их цель защищать и воспитывать нацистское движение.
Военными их нельзя называть еще потому, что защита границ государства их не касается. Их обязанность поддерживать порядок внутри страны путем борьбы с враждебными нацизму элементами.
Никак нельзя назвать штурмовиков и тайной организацией, т.к. цели тайных организаций могут быть дурными и противозаконными.
Основание, на котором организованы отряды штурмовиков, следующие:
1. Их подготовка должна проводиться не на чисто военных принципах, а на принципе наиболее приемлемых для партии. Штурмовики должны уделять внимание не столько чисто военному обучению, сколько спорту.
Так, с моей точки зрения, бокс и джиу-джитцу гораздо важнее фехтования.
2. Для того, чтобы организацию не считали тайной, штурмовики должны иметь общепризнанную форму.
3. Ни организация, ни форма, ни экипировка штурмовиков не должны быть заимствованы у старой армии.
В развитии отрядов штурмовиков сыграли важную роль следующие события.
Летом 1922 года в Мюнхене, на Кенигсплаце состоялась общая демонстрация патриотических обществ против закона об Обороне Республики. В процессии демонстрантов приняли участие и наци. На состоявшемся затем митинге, где собралось шестьдесят тысяч человек, выступал и я. Эта демонстрация имела колоссальный успех, т. к. она доказала в первый раз, что несмотря на угрозы красных, националистический Мюнхен не побоялся выйти на улицы.
Второе событие относится к тому же году. В октябре этого года несколько националистических партий в кавычках, решили организовать в Кобурге «День Германии». Я был приглашен принять участие в торжестве, причем мне было предложено привести с собой несколько друзей.
Я принял приглашение и пригласил 800 человек штурмовиков.
В Кобург мы отправились в специальном поезде.
На вокзале нас встретила депутация организаторов «Дня Германии». Депутаты заявили нам, что по постановлению местного Рабочего Союза (в который входили независимые и коммунисты), мы не должны входить в город с нашими флагами и оркестром (у нас было 42 человека в оркестре), и, кроме того, не должны идти строем.
Я конечно, отверг эти постыдные условия, выразил депутатам свое удивление по этому поводу, и тут же заявил, что штурмовики конечно войдут в город с флагами и музыкой.
Едва мы покинули здание вокзала, как нас встретила толпа в несколько тысяч человек, поднявшая дикий рев «Убийцы», «Бандиты», «Преступники», «Разбойники» и прочие ласковые имена сыпались на нас со всех сторон.
Несмотря на такую милую встречу, мы шли по улицам в полном порядке. Так дошли мы до центра города к знаменитому Хофбрейхаузкеллеру.
Когда мы вошли на его широкий двор, полиция заперла ворота, чтобы толпа не ворвалась за нами. Но это создало нелепое положение и я просил полицию открыть ворота. После некоторого колебания полиция согласилась.
Назад мы вышли по той же дороге, направившись к своему лагерю.
Там нас встретили социалисты.
Очевидно в знак равенства и братства они стали бросать в нас камнями.
Тут наше терпение лопнуло и мы принялись за них как следует. Драка продолжалась недолго — через четверть часа на нашей улице был полный порядок.
Ночью однако произошли новые столкновения. Патруль Штурмовиков нашел на одной из улиц «национал-социалиста», на которого перед тем напало несколько человек. Он был в ужасном состоянии и наши молодцы настигнув нападавших жестоко их отделали.
На следующее утро красный террор давно уже существовавший в Кобурте был прикончен.
Днем на плацу должна была состояться большая демонстрация рабочих. Вместо 10 000 человек там собралось однако лишь несколько сот.
Они встретили нас в молчании, но без враждебности.
Несколько мелких групп красных агитаторов пытались организовать возмущение против нас, но мы их скоро уняли.
Нам стало тогда совершенно ясно, что красные просто держали население в руках.
К концу дня настроение населения обратилось в нашу пользу и когда мы уезжали, нас приветствовали криками «ура».
После этого опыта в Кобурге мы решили, что необходимо ввести для штурмовиков особую форму, не только для того, чтобы укрепить их настроения, но и для того чтобы в драках они не смешивались с неприятельскими отрядами и не колотили своих.
Последнее событие, сыгравшее в развитии отрядов штурмовиков не менее важную роль, произошло в марте 1923 года.
Как известно, в начале этого года Рур был оккупирован французскими войсками.
Говорить об этой оккупации сейчас невозможно и не в интересах нации.
Скажу только, что эта оккупация дала нам возможность надеяться, что Германия в конце концов откажется от трусливого подчинения. В Руре было положение, при котором штурмовики были превращены в боевую военную организацию.
События 1928 года на первый взгляд могут показаться просто отвратительными, но они были нужны, т.к. они решительно положили конец трансформации штурмовиков в военную организацию, что было вредно для общего дела.
В 1925 году партия Национал-Социалистов была переформирована и твердо взяла в свои руки руководство штурмовиками.
Так штурмовики были обращены в инструмент партии, необходимый для ее укрепления.
10. Рабочие союзы
11. Германская политика союзов после войны
Секрет успеха Великой Французской Революции в том, что эта революция выкинула новые идеи. То же самое можно применить и к русской революции и нашей фашистской, — только, конечно, идеи были разными.
Германская Национал-социалистическая партия с самого начала своего существования показала, что она имеет целью не реставрацию старого (подобно буржуазным партиям), а организацию нового националистического государства. Те, кто пошли за этим движением, считали, что никакая жертва не могла быть достаточно велика для их дела. Те, кто изучал историю знают, что террор никогда не может исходить от власти уже прочно утвержденной.
Террор нужен тогда, когда этой власти нужно еще только пробивать дорогу.
Для германских Наци террор никогда не был целью, но ОН был способом, посредством которого они должны были достигнуть своей цели.
Отряды штурмовиков являются в нашем движении только одним из его способов, как пропаганда, пресса и т. п.
В основу формирования отрядов штурмовиков была положена твердая дисциплина. Каждый штурмовик должен быть абсолютно убежден в правоте защищаемого им дела, а также быть подготовленным к этому делу соответствующим образом.
Отряды штурмовиков однако совершенно нельзя считать организациями военными. Их цель защищать и воспитывать нацистское движение.
Военными их нельзя называть еще потому, что защита границ государства их не касается. Их обязанность поддерживать порядок внутри страны путем борьбы с враждебными нацизму элементами.
Никак нельзя назвать штурмовиков и тайной организацией, т.к. цели тайных организаций могут быть дурными и противозаконными.
Основание, на котором организованы отряды штурмовиков, следующие:
1. Их подготовка должна проводиться не на чисто военных принципах, а на принципе наиболее приемлемых для партии. Штурмовики должны уделять внимание не столько чисто военному обучению, сколько спорту.
Так, с моей точки зрения, бокс и джиу-джитцу гораздо важнее фехтования.
2. Для того, чтобы организацию не считали тайной, штурмовики должны иметь общепризнанную форму.
3. Ни организация, ни форма, ни экипировка штурмовиков не должны быть заимствованы у старой армии.
В развитии отрядов штурмовиков сыграли важную роль следующие события.
Летом 1922 года в Мюнхене, на Кенигсплаце состоялась общая демонстрация патриотических обществ против закона об Обороне Республики. В процессии демонстрантов приняли участие и наци. На состоявшемся затем митинге, где собралось шестьдесят тысяч человек, выступал и я. Эта демонстрация имела колоссальный успех, т. к. она доказала в первый раз, что несмотря на угрозы красных, националистический Мюнхен не побоялся выйти на улицы.
Второе событие относится к тому же году. В октябре этого года несколько националистических партий в кавычках, решили организовать в Кобурге «День Германии». Я был приглашен принять участие в торжестве, причем мне было предложено привести с собой несколько друзей.
Я принял приглашение и пригласил 800 человек штурмовиков.
В Кобург мы отправились в специальном поезде.
На вокзале нас встретила депутация организаторов «Дня Германии». Депутаты заявили нам, что по постановлению местного Рабочего Союза (в который входили независимые и коммунисты), мы не должны входить в город с нашими флагами и оркестром (у нас было 42 человека в оркестре), и, кроме того, не должны идти строем.
Я конечно, отверг эти постыдные условия, выразил депутатам свое удивление по этому поводу, и тут же заявил, что штурмовики конечно войдут в город с флагами и музыкой.
Едва мы покинули здание вокзала, как нас встретила толпа в несколько тысяч человек, поднявшая дикий рев «Убийцы», «Бандиты», «Преступники», «Разбойники» и прочие ласковые имена сыпались на нас со всех сторон.
Несмотря на такую милую встречу, мы шли по улицам в полном порядке. Так дошли мы до центра города к знаменитому Хофбрейхаузкеллеру.
Когда мы вошли на его широкий двор, полиция заперла ворота, чтобы толпа не ворвалась за нами. Но это создало нелепое положение и я просил полицию открыть ворота. После некоторого колебания полиция согласилась.
Назад мы вышли по той же дороге, направившись к своему лагерю.
Там нас встретили социалисты.
Очевидно в знак равенства и братства они стали бросать в нас камнями.
Тут наше терпение лопнуло и мы принялись за них как следует. Драка продолжалась недолго — через четверть часа на нашей улице был полный порядок.
Ночью однако произошли новые столкновения. Патруль Штурмовиков нашел на одной из улиц «национал-социалиста», на которого перед тем напало несколько человек. Он был в ужасном состоянии и наши молодцы настигнув нападавших жестоко их отделали.
На следующее утро красный террор давно уже существовавший в Кобурте был прикончен.
Днем на плацу должна была состояться большая демонстрация рабочих. Вместо 10 000 человек там собралось однако лишь несколько сот.
Они встретили нас в молчании, но без враждебности.
Несколько мелких групп красных агитаторов пытались организовать возмущение против нас, но мы их скоро уняли.
Нам стало тогда совершенно ясно, что красные просто держали население в руках.
К концу дня настроение населения обратилось в нашу пользу и когда мы уезжали, нас приветствовали криками «ура».
После этого опыта в Кобурге мы решили, что необходимо ввести для штурмовиков особую форму, не только для того, чтобы укрепить их настроения, но и для того чтобы в драках они не смешивались с неприятельскими отрядами и не колотили своих.
Последнее событие, сыгравшее в развитии отрядов штурмовиков не менее важную роль, произошло в марте 1923 года.
Как известно, в начале этого года Рур был оккупирован французскими войсками.
Говорить об этой оккупации сейчас невозможно и не в интересах нации.
Скажу только, что эта оккупация дала нам возможность надеяться, что Германия в конце концов откажется от трусливого подчинения. В Руре было положение, при котором штурмовики были превращены в боевую военную организацию.
События 1928 года на первый взгляд могут показаться просто отвратительными, но они были нужны, т.к. они решительно положили конец трансформации штурмовиков в военную организацию, что было вредно для общего дела.
В 1925 году партия Национал-Социалистов была переформирована и твердо взяла в свои руки руководство штурмовиками.
Так штурмовики были обращены в инструмент партии, необходимый для ее укрепления.
10. Рабочие союзы
Быстрый рост движения вынудил нас в 1922 году принять определенную позицию в отношении вопроса, который однако и теперь еще многим совершенно не ясен.
Стараясь как можно скорее овладеть способами, которые помогли бы нашему движению утвердиться в сердцах рабочей массы, мы убеждались, что рабочий никогда не станет действительно нашим до тех пор, пока его профессиональные и экономические интересы будут зависеть от групп и организаций, чуждых нам.
В первой части этой книги я говорил о том, что представляли собой рабочие союзы.
Я лично стал на ту точку зрения, что пока работодатель не изменит своего отношения к рабочему, последний должен будет всегда становиться на защиту своих интересов сам, если на его сторону не выступит государство.
Более того, я находил что рабочие союзы должны существовать до тех пор, пока работодатели не поймут своих социальных обязанностей и не проникнутся хотя бы элементарными принципами гуманности. Я и до сих пор считаю, что рабочие союзы должны существовать, т.к. в экономической жизни страны они играют большую роль.
Национал-социалистическое движение, имеющее целью создание национал-социалистического народного государства, развивается однако таким образом, что в будущем всякие учреждения будут зарождаться непосредственно из него самого. И здесь должен будет восторжествовать принцип зарождения от духа, который затем материализуется.
Национал-социалистическая партия не будет производить экспериментов, подобных тем, которые уже имели место в истории и давали печальные результаты.
Национал-социалистическое государство скоро вырастет из организаций и учреждений, основанных ранее и партия наци будет иметь свои собственные рабочие союзы.
Каковы же должны быть национал-социалистические рабочие союзы и в чем будет заключаться их цель?
Наши рабочие союзы прежде всего не будут орудием классовой войны. Их цель будет заключаться в том, чтобы представлять рабочую массу и защищать ее интересы;
Национал-социалистическое государство не делит своих граждан на классы. Оно делит население лишь политически: на полноправных граждан, которые все равны между собой и подданных, не имеющих политических прав.
Первоначальной целью рабочих союзов не была классовая война.
Союзы были превращены в орудие такой войны уже марксистами.
Марксисты намеревались обратить это орудие на служение международному еврейству в целях уничтожения экономической базы свободного национального государства и разрушения национальной промышленности и торговли.
Иными словами, всемирное финансовое еврейство, не имеющее никаких территориальных границ, намеревалось таким образом обратить нашу страну в страну рабов.
В руках национал-социалистических рабочих союзов даже забастовка не является инструментом для разрушения национальной промышленности.
В их руках забастовка — инструмент, посредством которого они борются с существующими социальными и иными несправедливостями, мешающими как нормальному правильному развитию дела, так и всей жизни страны.
Рабочий (национал-социалист) должен знать, что благоденствие государства означает и его собственное материальное благополучие. Работодатель (национал-социалист) должен в свою очередь знать, что благоденствие и счастье его рабочих — первое условие для существования и развития его собственных предприятий.
Существование национал-социалистических рабочих союзов наравне с другими союзами было бы однако совершенно бессмысленным.
Цель нацистских союзов настолько универсальна, что их работа ни в коем случае не должна задерживаться другими союзами дай с такими же, ни с иными целями.
Поэтому в нашем государстве не должно быть никаких компромиссов.
С точки зрения рабочего, я считал просто преступлением платить членские взносы организации, в целях которой я не был бы абсолютно уверен.
Наши действия в 1922 году были основаны именно на таких соображениях.
И мы оказались правы — не обманув ни себя, ни других.
Стараясь как можно скорее овладеть способами, которые помогли бы нашему движению утвердиться в сердцах рабочей массы, мы убеждались, что рабочий никогда не станет действительно нашим до тех пор, пока его профессиональные и экономические интересы будут зависеть от групп и организаций, чуждых нам.
В первой части этой книги я говорил о том, что представляли собой рабочие союзы.
Я лично стал на ту точку зрения, что пока работодатель не изменит своего отношения к рабочему, последний должен будет всегда становиться на защиту своих интересов сам, если на его сторону не выступит государство.
Более того, я находил что рабочие союзы должны существовать до тех пор, пока работодатели не поймут своих социальных обязанностей и не проникнутся хотя бы элементарными принципами гуманности. Я и до сих пор считаю, что рабочие союзы должны существовать, т.к. в экономической жизни страны они играют большую роль.
Национал-социалистическое движение, имеющее целью создание национал-социалистического народного государства, развивается однако таким образом, что в будущем всякие учреждения будут зарождаться непосредственно из него самого. И здесь должен будет восторжествовать принцип зарождения от духа, который затем материализуется.
Национал-социалистическая партия не будет производить экспериментов, подобных тем, которые уже имели место в истории и давали печальные результаты.
Национал-социалистическое государство скоро вырастет из организаций и учреждений, основанных ранее и партия наци будет иметь свои собственные рабочие союзы.
Каковы же должны быть национал-социалистические рабочие союзы и в чем будет заключаться их цель?
Наши рабочие союзы прежде всего не будут орудием классовой войны. Их цель будет заключаться в том, чтобы представлять рабочую массу и защищать ее интересы;
Национал-социалистическое государство не делит своих граждан на классы. Оно делит население лишь политически: на полноправных граждан, которые все равны между собой и подданных, не имеющих политических прав.
Первоначальной целью рабочих союзов не была классовая война.
Союзы были превращены в орудие такой войны уже марксистами.
Марксисты намеревались обратить это орудие на служение международному еврейству в целях уничтожения экономической базы свободного национального государства и разрушения национальной промышленности и торговли.
Иными словами, всемирное финансовое еврейство, не имеющее никаких территориальных границ, намеревалось таким образом обратить нашу страну в страну рабов.
В руках национал-социалистических рабочих союзов даже забастовка не является инструментом для разрушения национальной промышленности.
В их руках забастовка — инструмент, посредством которого они борются с существующими социальными и иными несправедливостями, мешающими как нормальному правильному развитию дела, так и всей жизни страны.
Рабочий (национал-социалист) должен знать, что благоденствие государства означает и его собственное материальное благополучие. Работодатель (национал-социалист) должен в свою очередь знать, что благоденствие и счастье его рабочих — первое условие для существования и развития его собственных предприятий.
Существование национал-социалистических рабочих союзов наравне с другими союзами было бы однако совершенно бессмысленным.
Цель нацистских союзов настолько универсальна, что их работа ни в коем случае не должна задерживаться другими союзами дай с такими же, ни с иными целями.
Поэтому в нашем государстве не должно быть никаких компромиссов.
С точки зрения рабочего, я считал просто преступлением платить членские взносы организации, в целях которой я не был бы абсолютно уверен.
Наши действия в 1922 году были основаны именно на таких соображениях.
И мы оказались правы — не обманув ни себя, ни других.
11. Германская политика союзов после войны
Слабость государства в области внешней политики и полное непонимание политики союзов продолжались и после революции, но в еще худшей форме.
Но если до войны такое положение объяснялось просто сумбурностью идей и мнений, то после войны его можно было объяснить лишь отсутствием хороших и честных намерений по отношению к стране.
Было совершенно ясно, что партия, ставшая у кормила правления, не была заинтересована в политике, которая привела бы к действительной перестройке Германского Независимого Государства.
Пока германская социалистическая рабочая партия была только маленьким никому не известным обществом, проблемы иностранной политики не могли ее захватывать.
Но с того времени, когда эта партия разрослась в нечто большое и сильное, ей пришлось заняться вопросом и такой политики. Мы должны были вырешить принципы внешней политики, которые не противоречили бы нашим основным задачам, а, наоборот, выявляли бы их.
Для нас внешняя политика никогда не являлась задачей, а лишь способом. Поэтому мы ее построили таким образом, чтобы она служила благу нашего государства.
Политика, построенная на рискованном вопросе:
— «Будет ли потом польза или вред?» — нами была определенно отвергнута.
Перед нашим движением встала проблема о восстановлении наших потерянных территорий, а также восстановлении нашей политической независимости и мощи.
Нельзя забывать, что потерянные нами территории были отрезаны от государства не по собственной воле их населения, а ударом меча.
В этой книге я уже говорил о нашей неудачной политике союзов перед войной. Вместо того, чтобы проводить здоровую территориальную политику в Европе, наши политические деятели предпочли обратить внимание на колонии и иностранную торговлю. В результате такой неудачной политики и вспыхнула Мировая Война.
Германия должна была бы заняться укреплением своей империи на Континенте путем завоевания новых территорий.
Но наши парламентские деятели не пожелали санкционировать подготовку к войне за территориальную экспансию и пренебрегли прекрасными возможностями заключения союза с Англией. С другой стороны они также не сумели заручиться безусловной поддержкой России.
В результате, когда настал час войны — Германия оказалась лишь в обществе злосчастной Габсбургской династии.
Британская дипломатия издавна еще со времени королевы Елизаветы, усвоила себе традицию мешать возвышению какой бы то ни было европейской державы.
При этом Британия применяла самые разнообразные способы.
После того, как Испания и Нидерланды потеряли свое былое значение и перешли на положение второстепенных держав, все помыслы Англии обратились на то, чтобы прекратить рост французской мощи. После падения Наполеона, которого она боялась больше всего, Англия несколько успокоилась в отношении Франции и обратила внимание на другие державы.
В первое время Англия обращала сравнительно мало внимания на Германию, т.к. последняя, благодаря отсутствию объединенности, не могла представлять собой какой-то опасности. В 1870 году Англия однако переменила свое отношение к Германии.
Успех Германии во внешней торговле, а следовательно и поднятие ее веса в международной политике стали казаться Англии угрожающими.
Политика мирного завоевания рынков, которую наши государственные деятели считали верхом мудрости, не могла не вызвать со стороны Англии соответствующего противодействия.
Со своей стороны Англия стремилась к такому же «мирному завоеванию» мира, которое, иными словами, означало гегемонию над всем миром.
Тот факт, что вокруг Англии сгруппировались против Германии другие державы, лишний раз показывает насколько дальновидно велась политика первой. Англия употребила все ресурсы, которые были в ее распоряжении для того, чтобы разбить своего противника — Германию.
После революции Германия перестала пугать английских государственных деятелей. Но не в интересах Англии было, чтобы Германия исчезла совершенно с карты Европы. Наоборот, после германской катастрофы 1918 года Англия задумалась. Положение предстало перед ней в следующем виде:
С одной стороны разрушенная Германия, а с другой стороны — Франция — сильная держава на континенте.
Если бы Германия была стерта с лица земли, то враги Англии от этого только бы выиграли.
Но все же английская дипломатия сразу не могла переменить курса в отношении Германии. Более того, чтобы не дать Франции получить слишком много выгоды от разгрома Германии, — Англия сама очень охотно приняла участие в дележе.
Нужно отметить, что Англия оказалась после войны лицом к лицу с фактами, далеко не желательными для нее. Укрепление и восхождение Франции вовсе не входило в ее расчеты.
В настоящее время Франция занимает в Европе совершенно исключительное положение. В отношении вооружения она является первой державой на европейском материке и не имеет себе равного противника. На итальянской и испанской границах у нее все обстоит благополучно. От Германии она отделена нейтральной полосой земли, от Англии проливами. В отношении Германии стремления Франции и Англии совершенно различны.
Для Англии важно, чтобы европейские державы сохранял» между собой равновесие и соответствие сил: это нужно ей для ее гегемонии.
Что касается Франции, то ее самым горячим желанием является не допустить до того, чтобы Германия превратилась в сильную державу. Она также желает гегемонии в Европе и для этого ей необходимо, чтобы левый берег Рейна перешел в ее руки.
Таким образом, между британской и французской дипломатией особенного согласия быть не может.
Ни в Англии, ни в Америке, ни в Италии нельзя конечно найти ни одного государственного деятеля, которого можно было бы назвать сторонником Германии.
Каждый английский государственный деятель — прежде всего англичанин. То же самое можно сказать и об американцах, и об итальянцах.
Таким образом, тот, кто надеется найти в этих странах прогерманца, является или ослом или изменником.
Ни для кого не секрет, что Франция является старым и заклятым врагом Германии.
Англия не желает видеть Германию в роли мировой державы, а Франция просто не желает видеть Германию державой. В настоящий момент мы однако боремся не за патент на мировую державу, а за существование нашей родины, за наше национальное объединение, за хлеб наших детей. Таким образом, нам волей-неволей приходится обращаться в сторону Англии и Италии.
Будущее Италии будет зависеть от развития событий в Средиземном бассейне. Вступая в Великую Войну Италия думала, конечно, не о расширении территории Франции, а о том, чтобы нанести удар своему старому врагу на Адриатическом побережье.
Теперь рассмотрим вопрос: может ли какая-нибудь из держав вступить в союз с Германией сегодняшнего дня?
Нет! Ни одна держава, заботящаяся о своем достоинстве, не войдет в союз с Германией, пока она находится в ее теперешнем состоянии.
Именно потому, что мы сейчас не годимся в союзники, против нас организовался такой сильный блок.
Такое положение может быть только выгодно для международной еврейской финансовой группы. Еврейские финансисты, также, как и британское государство желают не только германского экономического снижения, но и полного политического рабства. Поэтому евреи так охотно агитируют за уничтожение Германии.
Еврейская мысль вполне ясна:
Большевизировать Германию, то есть — разложить германскую интеллигенцию и раздавить германскую рабочую силу еврейским финансовым молотом — вот первый этап еврейского плана завоевания мира.
Но в Англии и в Италии солидные государственные деятели и группа еврейских финансистов находятся часто в резком противоречии друг к другу.
Зато во Франции между еврейскими биржевиками и настроенными шовинистически государственными деятелями наблюдается контакт, представляющий большую опасность для Германии.
Вот почему Франция является самым страшным врагом Германии.
Конечно национал-социалистам не так-то легко представить себе Англию в роли будущего союзника. Наша еврейская пресса сумела сконцентрировать ненависть на Англию и в эту ловушку попало немало тупоумных германцев, которые подняли протест против потери наших колоний и стали кричать о необходимости вернуть эти колонии и воссоздать наш флот. Этим они только дали евреям козырь, который те немедленно же применили в Англии в качестве пропаганды против нас же. Нашим «умным политикам» следует раз навсегда внушить мысль, что наша цель вовсе не борьба за положение Германии как морской державы. Еще до Великой Войны было ясно безумие устремления к такой цели, когда наша позиция в Европе не была как следует утверждена. Подобные глупости в политике носят название преступления.
Я должен указать еще на одну цель, ловко указанную евреями за последние годы, а именно на Южный Тироль.
Евреи и австрийские легитимисты, сторонники Габсбургов, весьма заинтересованы в том, чтобы не допустить германо-австрийского союза, т.к. таковой мог бы со временем привести к созданию объединения между этими двумя странами.
Конечно, вовсе не любовь к Южному Тиролю побудила указанные элементы вести пропаганду в его пользу, а опасность возможного взаимопонимания между Германией и Италией.
Итак — Южный Тироль!
Я был одним из тех, кто в период защиты судьбы Южного Тироля 1914—1918 гг. защищал его на практике в рядах армии.
Сражаясь за эту область, я имел в виду конечно только ее сохранение для нашего отечества. Ведь Южный Тироль достался нашей стране не благодаря речам парламентариев в Вене, а силой оружия. Сила оружия должна была его и сохранить.
Следовало бы вообще помнить, что потерянные территории никогда не возвращаются на конференциях Лиги Наций, а только посредством оружия!
Самое позорное на таких конференциях это то, что сами господа «говорящие» не верят в возможность достигнуть чего-нибудь путем словесных протестов. Они прекрасно знают насколько бесполезны их речи, но все же говорят.
Но каждый делает то, что ему предназначено — один говорит, а другой сражается.
Если Германская нация желает положить конец падению, которое угрожает Европе, она должна удержаться во что бы то ни стало от ошибок довоенного периода и не вооружать против себя весь мир. Она должна выяснить, кто именно является ее злейшим врагом и сокрушить этого врага.
Если Германия поступит именно таким образом, она будет вознаграждена сторицей.
Германию развалила фантастическая идея союза с трупом Габсбургской династии.
В наши дни такую же опасность для Германии представляет увлечение ложными идеями иностранной политики.
В 1919 году, когда германская нация оказалась раздавлена мирным договором, можно было надеяться, что этот жестокий документ явится импульсом для восстановления свободы страны.
Истории известны такие моменты, когда унижение от мирного договора служит первым сигналом к возмущению побежденной стороны.
Как много можно было сделать из Версальского договора!
Каждый пункт этого документа можно было выжигать в мозгу нации раскаленным клеймом, пока народная ненависть не разрослась бы в пожар и не охватила собой шестьдесят миллионов мужчин и женщин. Из этой пылающей массы вырвался бы тогда крик:
— Снова к оружию!
Но прекрасная возможность была потеряна и для освобождения Германии не было сделано ничего.
Потому, что никто не подумал о том, чем должна была быть наша страна.
Теперь она в таком положении, что никто не захочет вступить с нами в союз до тех пор, пока правительство и народ не сойдутся на одной мысли — борьбе за свободу.
Крики о восстановлении флота и возврате колоний и т.д. никому не нужны. Те, кто выступают с такими криками, забывают главный принцип:
То, что ты делаешь, — делай как следует.
Возбуждая свой гнев сразу против пяти, а то и десяти стран, мы отвлекаем силы и волю от удара в сердце нашего самого заклятого врага и жертвуем возможностью считаться с ними.
Миссия национал-социалистического движения заключается в том, чтобы научить народ не обращать внимания на пустяки и обратить все помысли к действительно великой задаче. Задача, за которую мы боремся — существование нашей страны, и у нас есть только один враг, который мешает нам существовать.
Германская нация не имеет права жаловаться на отношение к ней со стороны остального мира, пока она не накажет преступников, которые продали свою родину.
Борьба, поднятая итальянскими фашистами против еврейства, — лучшее доказательство необходимости борьбы с этим элементом.
Италия решительно подавила у себя все тайные общества, взяла под контроль прессу и оторвала голову интернациональному марксизму.
В Англии наблюдается иное положение. Там евреи держат в своих руках «свободную демократию» и, таким образом, косвенно влияют на общественное мнение. Даже в свободной Англии ведется борьба между интересами британского государства и евреями, стремящимися к установлению своей диктатуры.
Столкновение британских и еврейских элементов в Англии было впервые продемонстрировано после Великой Войны в японской проблеме.
Не успела война окончиться, как между Америкой и Японией стало назревать старое раздражение.
Рост Америки в экономическом и политическом отношениях не мог не вызвать к себе зависти. Вполне понятно поэтому, что Англия забеспокоилась, так как старая формула «Великая Британия владычествует на морях» могла оказаться замененной такой «Океаны — Америке».
Подобно тому, как уничтожение Германии было нужно не Британии, а еврейству, в настоящее время уничтожение Японии нужно также не ей, а еврейству.
Итак, в то время, как Британия напрягает все свои силы к тому, чтобы сохранить свое положение в мире, еврей со своей стороны подготавливается к завоеванию мира.
Еврей знает прекрасно, что после тысячи лет своего паразитического существования, он в состоянии взорвать существующие европейские государства и превратить народы Европы в каких-то незаконных детей без рода и племени.
Ничего подобного он, однако, не сможет сделать с азиатской Японией, проникнутой духом национализма.
Поэтому евреи возбуждают другие народы против Японии, как некогда они возбуждали их против Германии.
И пока британские государственные деятели стараются заключить с Японией союз, еврейская пресса Англии призывает к борьбе с Японией и выкидывает демократический лозунг:
Но если до войны такое положение объяснялось просто сумбурностью идей и мнений, то после войны его можно было объяснить лишь отсутствием хороших и честных намерений по отношению к стране.
Было совершенно ясно, что партия, ставшая у кормила правления, не была заинтересована в политике, которая привела бы к действительной перестройке Германского Независимого Государства.
Пока германская социалистическая рабочая партия была только маленьким никому не известным обществом, проблемы иностранной политики не могли ее захватывать.
Но с того времени, когда эта партия разрослась в нечто большое и сильное, ей пришлось заняться вопросом и такой политики. Мы должны были вырешить принципы внешней политики, которые не противоречили бы нашим основным задачам, а, наоборот, выявляли бы их.
Для нас внешняя политика никогда не являлась задачей, а лишь способом. Поэтому мы ее построили таким образом, чтобы она служила благу нашего государства.
Политика, построенная на рискованном вопросе:
— «Будет ли потом польза или вред?» — нами была определенно отвергнута.
Перед нашим движением встала проблема о восстановлении наших потерянных территорий, а также восстановлении нашей политической независимости и мощи.
Нельзя забывать, что потерянные нами территории были отрезаны от государства не по собственной воле их населения, а ударом меча.
В этой книге я уже говорил о нашей неудачной политике союзов перед войной. Вместо того, чтобы проводить здоровую территориальную политику в Европе, наши политические деятели предпочли обратить внимание на колонии и иностранную торговлю. В результате такой неудачной политики и вспыхнула Мировая Война.
Германия должна была бы заняться укреплением своей империи на Континенте путем завоевания новых территорий.
Но наши парламентские деятели не пожелали санкционировать подготовку к войне за территориальную экспансию и пренебрегли прекрасными возможностями заключения союза с Англией. С другой стороны они также не сумели заручиться безусловной поддержкой России.
В результате, когда настал час войны — Германия оказалась лишь в обществе злосчастной Габсбургской династии.
Британская дипломатия издавна еще со времени королевы Елизаветы, усвоила себе традицию мешать возвышению какой бы то ни было европейской державы.
При этом Британия применяла самые разнообразные способы.
После того, как Испания и Нидерланды потеряли свое былое значение и перешли на положение второстепенных держав, все помыслы Англии обратились на то, чтобы прекратить рост французской мощи. После падения Наполеона, которого она боялась больше всего, Англия несколько успокоилась в отношении Франции и обратила внимание на другие державы.
В первое время Англия обращала сравнительно мало внимания на Германию, т.к. последняя, благодаря отсутствию объединенности, не могла представлять собой какой-то опасности. В 1870 году Англия однако переменила свое отношение к Германии.
Успех Германии во внешней торговле, а следовательно и поднятие ее веса в международной политике стали казаться Англии угрожающими.
Политика мирного завоевания рынков, которую наши государственные деятели считали верхом мудрости, не могла не вызвать со стороны Англии соответствующего противодействия.
Со своей стороны Англия стремилась к такому же «мирному завоеванию» мира, которое, иными словами, означало гегемонию над всем миром.
Тот факт, что вокруг Англии сгруппировались против Германии другие державы, лишний раз показывает насколько дальновидно велась политика первой. Англия употребила все ресурсы, которые были в ее распоряжении для того, чтобы разбить своего противника — Германию.
После революции Германия перестала пугать английских государственных деятелей. Но не в интересах Англии было, чтобы Германия исчезла совершенно с карты Европы. Наоборот, после германской катастрофы 1918 года Англия задумалась. Положение предстало перед ней в следующем виде:
С одной стороны разрушенная Германия, а с другой стороны — Франция — сильная держава на континенте.
Если бы Германия была стерта с лица земли, то враги Англии от этого только бы выиграли.
Но все же английская дипломатия сразу не могла переменить курса в отношении Германии. Более того, чтобы не дать Франции получить слишком много выгоды от разгрома Германии, — Англия сама очень охотно приняла участие в дележе.
Нужно отметить, что Англия оказалась после войны лицом к лицу с фактами, далеко не желательными для нее. Укрепление и восхождение Франции вовсе не входило в ее расчеты.
В настоящее время Франция занимает в Европе совершенно исключительное положение. В отношении вооружения она является первой державой на европейском материке и не имеет себе равного противника. На итальянской и испанской границах у нее все обстоит благополучно. От Германии она отделена нейтральной полосой земли, от Англии проливами. В отношении Германии стремления Франции и Англии совершенно различны.
Для Англии важно, чтобы европейские державы сохранял» между собой равновесие и соответствие сил: это нужно ей для ее гегемонии.
Что касается Франции, то ее самым горячим желанием является не допустить до того, чтобы Германия превратилась в сильную державу. Она также желает гегемонии в Европе и для этого ей необходимо, чтобы левый берег Рейна перешел в ее руки.
Таким образом, между британской и французской дипломатией особенного согласия быть не может.
Ни в Англии, ни в Америке, ни в Италии нельзя конечно найти ни одного государственного деятеля, которого можно было бы назвать сторонником Германии.
Каждый английский государственный деятель — прежде всего англичанин. То же самое можно сказать и об американцах, и об итальянцах.
Таким образом, тот, кто надеется найти в этих странах прогерманца, является или ослом или изменником.
Ни для кого не секрет, что Франция является старым и заклятым врагом Германии.
Англия не желает видеть Германию в роли мировой державы, а Франция просто не желает видеть Германию державой. В настоящий момент мы однако боремся не за патент на мировую державу, а за существование нашей родины, за наше национальное объединение, за хлеб наших детей. Таким образом, нам волей-неволей приходится обращаться в сторону Англии и Италии.
Будущее Италии будет зависеть от развития событий в Средиземном бассейне. Вступая в Великую Войну Италия думала, конечно, не о расширении территории Франции, а о том, чтобы нанести удар своему старому врагу на Адриатическом побережье.
Теперь рассмотрим вопрос: может ли какая-нибудь из держав вступить в союз с Германией сегодняшнего дня?
Нет! Ни одна держава, заботящаяся о своем достоинстве, не войдет в союз с Германией, пока она находится в ее теперешнем состоянии.
Именно потому, что мы сейчас не годимся в союзники, против нас организовался такой сильный блок.
Такое положение может быть только выгодно для международной еврейской финансовой группы. Еврейские финансисты, также, как и британское государство желают не только германского экономического снижения, но и полного политического рабства. Поэтому евреи так охотно агитируют за уничтожение Германии.
Еврейская мысль вполне ясна:
Большевизировать Германию, то есть — разложить германскую интеллигенцию и раздавить германскую рабочую силу еврейским финансовым молотом — вот первый этап еврейского плана завоевания мира.
Но в Англии и в Италии солидные государственные деятели и группа еврейских финансистов находятся часто в резком противоречии друг к другу.
Зато во Франции между еврейскими биржевиками и настроенными шовинистически государственными деятелями наблюдается контакт, представляющий большую опасность для Германии.
Вот почему Франция является самым страшным врагом Германии.
Конечно национал-социалистам не так-то легко представить себе Англию в роли будущего союзника. Наша еврейская пресса сумела сконцентрировать ненависть на Англию и в эту ловушку попало немало тупоумных германцев, которые подняли протест против потери наших колоний и стали кричать о необходимости вернуть эти колонии и воссоздать наш флот. Этим они только дали евреям козырь, который те немедленно же применили в Англии в качестве пропаганды против нас же. Нашим «умным политикам» следует раз навсегда внушить мысль, что наша цель вовсе не борьба за положение Германии как морской державы. Еще до Великой Войны было ясно безумие устремления к такой цели, когда наша позиция в Европе не была как следует утверждена. Подобные глупости в политике носят название преступления.
Я должен указать еще на одну цель, ловко указанную евреями за последние годы, а именно на Южный Тироль.
Евреи и австрийские легитимисты, сторонники Габсбургов, весьма заинтересованы в том, чтобы не допустить германо-австрийского союза, т.к. таковой мог бы со временем привести к созданию объединения между этими двумя странами.
Конечно, вовсе не любовь к Южному Тиролю побудила указанные элементы вести пропаганду в его пользу, а опасность возможного взаимопонимания между Германией и Италией.
Итак — Южный Тироль!
Я был одним из тех, кто в период защиты судьбы Южного Тироля 1914—1918 гг. защищал его на практике в рядах армии.
Сражаясь за эту область, я имел в виду конечно только ее сохранение для нашего отечества. Ведь Южный Тироль достался нашей стране не благодаря речам парламентариев в Вене, а силой оружия. Сила оружия должна была его и сохранить.
Следовало бы вообще помнить, что потерянные территории никогда не возвращаются на конференциях Лиги Наций, а только посредством оружия!
Самое позорное на таких конференциях это то, что сами господа «говорящие» не верят в возможность достигнуть чего-нибудь путем словесных протестов. Они прекрасно знают насколько бесполезны их речи, но все же говорят.
Но каждый делает то, что ему предназначено — один говорит, а другой сражается.
Если Германская нация желает положить конец падению, которое угрожает Европе, она должна удержаться во что бы то ни стало от ошибок довоенного периода и не вооружать против себя весь мир. Она должна выяснить, кто именно является ее злейшим врагом и сокрушить этого врага.
Если Германия поступит именно таким образом, она будет вознаграждена сторицей.
Германию развалила фантастическая идея союза с трупом Габсбургской династии.
В наши дни такую же опасность для Германии представляет увлечение ложными идеями иностранной политики.
В 1919 году, когда германская нация оказалась раздавлена мирным договором, можно было надеяться, что этот жестокий документ явится импульсом для восстановления свободы страны.
Истории известны такие моменты, когда унижение от мирного договора служит первым сигналом к возмущению побежденной стороны.
Как много можно было сделать из Версальского договора!
Каждый пункт этого документа можно было выжигать в мозгу нации раскаленным клеймом, пока народная ненависть не разрослась бы в пожар и не охватила собой шестьдесят миллионов мужчин и женщин. Из этой пылающей массы вырвался бы тогда крик:
— Снова к оружию!
Но прекрасная возможность была потеряна и для освобождения Германии не было сделано ничего.
Потому, что никто не подумал о том, чем должна была быть наша страна.
Теперь она в таком положении, что никто не захочет вступить с нами в союз до тех пор, пока правительство и народ не сойдутся на одной мысли — борьбе за свободу.
Крики о восстановлении флота и возврате колоний и т.д. никому не нужны. Те, кто выступают с такими криками, забывают главный принцип:
То, что ты делаешь, — делай как следует.
Возбуждая свой гнев сразу против пяти, а то и десяти стран, мы отвлекаем силы и волю от удара в сердце нашего самого заклятого врага и жертвуем возможностью считаться с ними.
Миссия национал-социалистического движения заключается в том, чтобы научить народ не обращать внимания на пустяки и обратить все помысли к действительно великой задаче. Задача, за которую мы боремся — существование нашей страны, и у нас есть только один враг, который мешает нам существовать.
Германская нация не имеет права жаловаться на отношение к ней со стороны остального мира, пока она не накажет преступников, которые продали свою родину.
Борьба, поднятая итальянскими фашистами против еврейства, — лучшее доказательство необходимости борьбы с этим элементом.
Италия решительно подавила у себя все тайные общества, взяла под контроль прессу и оторвала голову интернациональному марксизму.
В Англии наблюдается иное положение. Там евреи держат в своих руках «свободную демократию» и, таким образом, косвенно влияют на общественное мнение. Даже в свободной Англии ведется борьба между интересами британского государства и евреями, стремящимися к установлению своей диктатуры.
Столкновение британских и еврейских элементов в Англии было впервые продемонстрировано после Великой Войны в японской проблеме.
Не успела война окончиться, как между Америкой и Японией стало назревать старое раздражение.
Рост Америки в экономическом и политическом отношениях не мог не вызвать к себе зависти. Вполне понятно поэтому, что Англия забеспокоилась, так как старая формула «Великая Британия владычествует на морях» могла оказаться замененной такой «Океаны — Америке».
Подобно тому, как уничтожение Германии было нужно не Британии, а еврейству, в настоящее время уничтожение Японии нужно также не ей, а еврейству.
Итак, в то время, как Британия напрягает все свои силы к тому, чтобы сохранить свое положение в мире, еврей со своей стороны подготавливается к завоеванию мира.
Еврей знает прекрасно, что после тысячи лет своего паразитического существования, он в состоянии взорвать существующие европейские государства и превратить народы Европы в каких-то незаконных детей без рода и племени.
Ничего подобного он, однако, не сможет сделать с азиатской Японией, проникнутой духом национализма.
Поэтому евреи возбуждают другие народы против Японии, как некогда они возбуждали их против Германии.
И пока британские государственные деятели стараются заключить с Японией союз, еврейская пресса Англии призывает к борьбе с Японией и выкидывает демократический лозунг: