Страница:
Остановившийся в оцепенении Баралгин нащупал внушительных размеров дыру в куртке, оставленную острием лыжной полки, сунул руку за пазуху, достал оттуда продырявленную красную книжицу и принялся остервенело целовать ее, пока подоспевший к нему Пендальф не отвесил ему внушительную затрещину, сшибая с ног.
– Что, сволочь, ксивой заслонился? Еще немного, и ты бы за мальчонку этим партбилетом ответил!!!
Пендальф всмотрелся в происходящее внизу – там распластавшийся на снегу Фёдор судорожно шарил по карманам в поисках кольца. Он так колотил себя по бокам, что казалось, еще немного – и у него начнется эпилептический припадок.
Агроном принялся колотить его по щекам, вопя:
– Фёдор!!! Фёдор!!!
Слегка окосевший Баралгин сел на снегу, покрутил головой, разминая шею, гудевшую после могучего подзатыльника от Пендальфа, и внезапно заметил кольцо, оброненное Фёдором. Он откинулся назад и брезгливо ухватил кольцо замерзшими пальцами.
Пендальф краем глаза уловил происходящее и передернул затвор. Но Баралгин не оглянулся ни на характерное клацанье, ни на грозный окрик старика:
– Баралгин!
Он был слишком увлечен находкой. Прищурившись, он внимательно поглядел на кольцо и отвел его на расстояние вытянутой руки. «Дальнозоркость»,– машинально отметил Пендальф, а Баралгин тем временем хрипло проговорил:
– С виду вроде золотое. А присмотришься – чисто медяха, пять копеек в базарный день. В такой переполох из-за этой фигни устроили.
Наконец-то поднявшийся повыше Агроном на ходу скинул с себя куртку и принялся недвусмысленно крутить вокруг себя невесть откуда взявшиеся самопальные нунчаки, обмотанные синей изолентой.
– Баралгин! Ты это – не доводи до греха! Колечко Фёдору – верни!
Баралгин скорчил злобную харю:
– Да забери. Дерьма не жалко.
Сжимая в руках посох, в шикарном кожаном кресле, полуприкрыв веки, сидел Сарумян собственной персоной, постукивая костяшками пальцев в такт лившейся откуда-то из-под потолка «Аппассионате». Когда в окно постучали, он встал и приоткрыл одну створку.
В комнату ворвалась стая дятлов. Вихрем промчавшись по помещению, они вылетели наружу. И только один дятел, брякнувшись о стекло, остался внутри. Расположившись на подоконнике, он принялся выстукивать секретное донесение азбукой Морзе.
Вслушиваясь в неуловимую ритмику морзянки, Сарумян усмехнулся и негромко выругался вслух:
– Ну что, Пендальф, гаденыш, через перевал пошёл, да? Думаешь, сбежал от меня? Думаешь, обманул папу Сарумяна? Высоко сижу, далеко гляжу. Дальше-то куда пойдете?
Лагавас, окончательно перешедший с любимого конькового стиля на «классику», прокладывал лыжню для всего отряда. Периодически он оборачивался, чтобы убедиться, что все в порядке. Вот и сейчас он оглянулся и крикнул Пендальфу:
– Что-то стало холодать!
– Ты давай не рассуждай, а лыжню клади ровней!!! – огрызнулся Пендальф.
Один такой комок пришелся прямо в затылок Пендальфу. Подняв его, старик пристально всмотрелся в снежок – постепенно приобретая ясно различимые очертания, на нем проступила надпись «Сделано в Мордовии».
Пендальф судорожно заозирался, словно ждал новой атаки.
– Атас, это Сарумян! – и бросился назад, отшвырнув по пути еле ковылявшего Гиви.
На его пути встал Агроном:
– Туда не ходи, сюда ходи. Снег башка попадёт, совсем мертвый будешь!
Пендальф сунул ему поддых и обошел с правой стороны скорчившегося в муках бомжа.
– Вперед!
Но в этот самый момент весь отряд накрыла лавина снега, накатившая сверху. Со страшным грохотом она пронеслась вниз, оставляя за собой безмолвную белую пустоту. Откуда-то сверху, словно в насмешку над наступившей тишиной, потекла траурная музыка.
Несколькими минутами позже из-под снега вдруг пробилась на поверхность чья-то рука, сжимающая б синюшных пальцах зажигалку, на которой красовалась крупная надпись: «Здесь могла быть ваша реклама».
Загнувшийся крючком большой палец крутанул неподатливое колесико, посыпались искры, и зажигалка пыхнула языком пламени приличного размера – что твой огнемёт. Снег вокруг начал чернеть, и менее чем за минуту в радиусе пяти метров вокруг зажигалки растаял весь снег.
Мокрые и злые члены команды принялись вытряхивать остатки снега из одежды.
Баралгин похлопал опаленными ресницами, отер мокрое лицо рукавом и проорал в ухо Пендальфу:
– Умный в гору не пойдет! Умный гору обойдет. В обход надо иттить!
Пендальф не торопясь спрятал зажигалку в карман, махнул рукой в неопределенном направлении и одернул выскочку:
– Нельзя нам в обход. Это ж крюк километров сорок.
За их спинами раздалось многозначительное покашливание.
Обернувшись, они уставились на взъерошенного Гиви, который потряс топором перед их носами и со знанием дела заявил:
– Зыдэс должин быт падзэмный ход. Гидэта рядам шахта каналызацыи!
Последнее слово должно было остаться за Пендальфом, но он не торопился с резолюцией, вглядываясь в белую пустоту на горизонте и напряженно о чем-то думая.
– Умория… Я знаю, ты боишься ходить под землей. Там темно, сыро, крыс полно и дерьма местами по ноздри. Там постоянно тусуются урки и гопники. По-крупному тусуются – не просто в лифт зашли помочиться!!! Да и ещё кое-кто зажигает…
– Что я, крайний, что ли? Пусть сам решает!
Баралгин зло сплюнул прямо под ноги Пендальфу, брякнулся задницей на землю и рубанул с плеча:
– Да у вас тут прямо культ личности!
Пендальф не обратил внимания на его выходку и внимательно посмотрел на кольценосца:
– Фёдор?
Фёдор, застигнутый врасплох, вытянулся по струнке и выпалил фразу, откуда-то въевшуюся в его память:
– Мы пойдем другим путем!!! – он еще немного подумал и подтвердил: – Через шахту!!!
Пендальф, довольный тем, как ловко увернулся от ответственности, поспешил закрепить выбор Фёдора:
– Уболтал, чёрт языкастый.
Отряд свернул с прежней тропы, тем более что тропы как таковой больше не существовало – она была завалена трехметровым слоем снега. Теперь они прокладывали дорогу по целине. Лыжи проваливались в глубокий снег.
Пендальф повернулся к идущему следом Фёдору:
– Да, Фёдор. С мазью мы сегодня не угадали. И заметь, а лучше запиши – как всегда в таких случаях, больше всего страдает задница!!!
Впрочем, через несколько сотен метров снежный склон закончился, и отряд побрел по каменистой тропе, ведущей к подножию горы. Пендальф ухватил непутевого Фёдора за руку, у того из рукавов куртки свисали варежки, закрепленные на обычной резинке от трусов. Пендальф потрепал карапуза по розовым щечкам и неожиданно ласковым голосом спросил:
– Хочешь конфетку?
Фёдор слегка оторопел от такой неожиданной щедрости:
– Конечно, хочу.
Пендальф щелкнул ему по губам и сурово заявил:
– Нет конфетки. И запомни, сахар – белая смерть. Нет, что-то я перепутал.– Он нахмурился, почесал кончик носа и поправился: – И! Это героин – белая смерть. Короче, поменьше сладкого, мучного. С чипсами кончай. С папиросками завязывай. Капля никотина убивает лошадь.
– Я запомню! А что я, лошадь? Пендальф грубо оборвал карапуза:
– Ты мне тут не остри. Ты теперь за всю планету в ответе.
Фёдор разом погрустнел и как-то неуверенно спросил старика:
– О если я не справлюсь?
Пендальф поправил фуражку и, заглянув в глаза Фёдору, доверительно сообщил:
– Мы, милиционеры, понимаешь, для того на Землю и посланы, чтобы помогать мир охранять, вот оно какое дело.
Первым к отвесной стене вышел Гиви. В темноте было не различить десятков надписей, украшавших стену и повествовавших о многих и многих туристах, забредавших в здешние края. Гиви ткнулся лбом в холодные камни и устало выдохнул:
– Поздравляю, дывчонки. Вот и Уморыя.– Он принялся озираться по сторонам. Судя по выражению его глаз, что-то не сходилось в его голове, он наморщил лоб и удивленно протянул:
– Зыдес должна быть подворотня, а там дывер.
Пендальф позволил себе согласиться с гномом:
– Да, Гиви. Только не видно ни черта, надо искать твой подъезд по запаху.
Лагавас презрительно сморщился:
– Они что, в подъезде какают-писают? Пендальф похлопал его по плечу и со знанием дела ответил:
– Ты что, с гопниками никогда не встречался? Сейчас познакомишься!
Принюхиваясь, он двинулся вокруг стены, и уже через несколько десятков метров его радостный вопль дал всем понять – цель найдена. Пендальф пошарил рукой по стене и обнаружил покосившуюся дверь.
Он повернулся и бросил в темноту:
– Не видно ни фига, хоть бы посветил кто. Говорил Смиту – дай фонарик, так нет, зажал.
Агроном двинулся на его голос и протянул Пендальфу зажигалку. Тот пару раз крутанул колесико, затрепыхалось пламя, и темнота немного расступилась. Пендальф принялся с интересом рассматривать дверь, и, вероятно что-то разглядев, стал тереть её рукавом, пока на двери не проступила какая-то надпись.
Он откашлялся и громко сказал:
– Тут написано: «Осторожно, злая собака. Скажи пароль и проходи».
Привалившийся к скале Пилигрим Чук устало поинтересовался:
– Чё-то я не понял. И в чем тут замес?
Пендальф отмахнулся от карапуза:
– Да тут всё просто. Говоришь пароль и проходишь.
Пендальф отступил от двери на несколько шагов и принялся махать руками, как заправский иллюзионист:
– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Дверь даже не скрипнула.
Пендальф, озадаченный, подошел поближе, нарисовал куском обугленной деревяшки ухо и повторил туда свое заклинание:
– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Мерин Гек с тупой ухмылкой поделился своими впечатлениями с окружающими:
– Прикольная калитка. Может, надо волосы из бороды подергать, когда заклинание говоришь?
– Я тебе лично надергаю волос из одного места плоскогубцами!!! – пообещал Пендальф, даже не оглянувшись на «юмориста».– Хотя идея в чем-то правильная. Наверное, нужно куда-нибудь жетон опустить или карту магнитную.
Гек, воодушевленный своим первым успехом рационализатора, предложил еще один вариант:
– Может, её, типа, динамитом?
Тут уже Пендальф не выдержал! Он двинулся на Гека, старательно выговаривая тому прямо в лоб:
– Каким динамитом? Весь динамит на рыбалке извели. Я же тебе говорил, червей накопать и кашей прикормить с вечера. На фиг ты стал с утра прикармливать? И не кашей, а динамитом?
– В подземный город не пускают собак, лошадей и китайцев с детьми. Лошадка-а-а-а-а. Цоб цабе.
Фёдор постоял, глядя на эту картину, потом запустил камешком в наглую лошадиную морду и оборвал причитания приятеля:
– Забей, Сеня. Лучше девчонку себе найди, а лошадь давай отпустим. Хотя нет – собаке – собачья смерть, а лошади – лошадиная. Гляди, что сейчас будет! Меня Пендальф научил!
Фёдор достал из кармана кисет, мастерски скрутил цигарку, подкурил от завалявшегося в кармане коробка спичек и вставил лошади самокрутку прямо в зубы. Та несколько раз пыхнула сигаретой – карапузы внимательно наблюдали за процессом, Фёдор даже задорно подмигнул Сене: мол, учись! Но прошла минута, затем другая, а лошадь, казалось, с каждой минутой чувствовала себя не только не хуже, а наоборот – все лучше и лучше. Карапузы стояли, тупо уставившись в лошадиную морду, пока коняшка не начала истерично ржать. Голова ее тряслась, с губ срывалась пена, передние ноги ее подкосились, кобыла упала на колени, не прекращая идиотского ржания, постепенно выродившегося в тонкое повизгивание.
Фёдор непонимающе помотал головой, а потом заявил:
– Фигня какая-то получается!!! Одна капля никотина убивает лошадь, но в то же время – минута смеха продлевает жизнь на два часа. То есть если я курю, получается… получается… тьфу, блин… лажа какая-то…
Он плюнул себе под ноги, развернулся и пошел прочь.
Глава восьмая.
Учись, сынок, а то так и будешь
всю жизнь ключи подавать.
Анекдоты про сантехников. Учпедгиз, 1962
Пендальф с прежней настойчивостью искал способы открыть дверь – теперь он с бубном в руках прыгал на одной ноге по кругу, закатывая глаза и подвывая что-то несуразное. Неподалеку уже валялись сломанный штопор, порванная надвое книжка «Взлом паролей для чайников» и большой ключ с биркой «женская раздевалка».
Аккуратно обойдя беснующегося мага, Мерин Гек принялся гвоздем выцарапывать на каменной стене матерное словцо. Гранитная стена плохо поддавалась. Порядочно затупив гвоздь и так и не добившись своего, Гек поднял с земли булыжник поувесистее и принялся выдалбливать вечнозеленое слово-бестселлер, отчаянно колошматя по шляпке гвоздя своим новым орудием труда.
Задремавший было Агроном недовольно поморщился:
– Не шуми, дебил!
– Мне бы киянку резиновую,– откликнулся Гек.
– Резиной если и можно было делу помочь, то гораздо раньше! Твоим родителям, даун! – Агроном повернулся поудобнее и снова захрапел.
Пендальф тем временем впал в какой-то полунаркотический транс, медитируя перед неприступной дверью в позе лотоса. Подошедший Фёдор коснулся его плеча, старик распахнул веки, обнажив белки глаз. Глазные яблоки его закатились, он мотнул головой, возвращая их на место, шлепнул себя по уху и виновато признался:
– Чё-та я затупил.
– В что это такое? Типа, шахтёрский ребус, что ли? Сколько букв по горизонтали? – Фёдор подошел к двери, пытаясь прочесть таинственную надпись. Он поводил пальцем по рунам, шевеля губами и наконец огласил результат:
– Так тут все просто: «Скажи пароль и проходи». А как по-эльфийски будет «пароль»?
Пендальф покосился на карапуза, пытаясь уловить, в чем подвох, и ответил:
– Der Parol.
Дверь с визгом отворилась, чуть не зашибив Фёдора и обрывая наросты мха. Пендальф вскочил на ноги и бросился внутрь, взмахом руки призывая следовать за ним. Бойцы отряда потянулись в открывшийся темный провал со всем своим нехитрым скарбом. Внутри их ожидала кромешная тьма, перемежаемая неясными шорохами и тенями, тянувшимися от фигур, появляющихся в белеющем проеме входа.
Шагнувший в темноту одним из последних, Гиви обратился к сгрудившимся недалеко от входа соратникам:
– Скора, пацаны, отдохнем! Жаль, мабылы нет а то я бы брата прэдупрэдыл. Сходым в банку, водачки попьём, дэвок вызовем! Эта рядом. Зыдес мой брат живёт, Балын-акя.
Он пошарил по карманам и чиркнул спичкой, ослепляя окружающих. Подкурив папироску, гном с наслаждением затянулся – тлеющий огонек немного разогнал темноту вокруг. Гиви оглянулся и недовольно хмыкнул:
– И это аны называют подвалом? Это же падзы-мелье!
Баралгин уже освоился в темноте, поэтому откликнулся моментально:
– Ни фига себе, подземелье! Может, здесь тайное захоронение жертв репрессий?
В этот момент кто-то грубо закрыл ему рот рукой с такой уверенностью, что Баралгин счел благоразумным не дергаться.
Откуда-то из темноты до затаившихся в темноте бойцов доносилась неразборчивая речь. Постепенно голоса приближались, складываясь в трёхэтажный мат.
– Гопники! – прошипел откуда-то справа Лагавас.
– Говорил я вам, в обход нужно было идтить, хоть там и крюк километров сорок. Уходим отсюда. Уходим.– С этими словами Баралгин ломанулся куда-то по уходившему в глубину коридору, за ним кинулись остальные.
Фёдор соображал дольше всех, да и бежал гораздо медленнее, поэтому бросившиеся на шум преследователи, гораздо лучше ориентировавшиеся в местных катакомбах, быстро догнали беглецов и первыми настигли именно его. Он еще успел заметить краем глаза, что вся погоня – это два алкаша в майках, тренировочных штанах и кирзовых сапогах, когда его схватили за рукав.
Оглянувшийся было Агроном окрикнул его, пытаясь различить, что там происходит в темноте, ни на мгновение не снижая скорости бега:
– Фёдор!
Карапуз истерично отбивался от схватившего его алкаша, вопя во всю глотку:
– Спасите! Бомж! Помогите!
Ему удалось вывернуться из объятий алконавта, оставив тому только курточку. Алкаш попробовал натянуть добычу на себя, но куртка с треском лопнуло по швам, и ханыги снова бросились вдогонку за беглецами.
– За мной в колонну по одному! – И собственным примером показал, как грамотно воспользоваться предоставленным маршрутом – вдохнув поглубже и зажав нос пальцами, он прыгнул в колодец солдатиком.
Баралгин, оказавшийся в самом конце очереди, дернул за плечо уже занесшего над люком ногу эльфа:
– Лагавас, прикрой! – и сам сиганул в шахту.
Пинком отправив в люк замешкавшегося Мерина Гека, Лагавас ринулся за ним следом и плюхнулся в зловонную жижу. Где-то наверху небольшим светлым пятном выделялся люк колодца. В проеме нарисовались две пропитые хари. Один из преследователей рубанул что-то жутко матерное в темноту, другой смачно плюнул, после чего раздался металлический скрежет, и пятно света поглотила тьма. Стало ясно, что алконавты наглухо задраили люк крышкой.
Агроном пошарил по стенам и выругался:
– Замуровали, демоны!
Пендальф взобрался на какой-то выступ и обратился к бойцам:
– Граждане, обратной дороги нет. Придется пробираться через калоотстойники и мочеотводы!
Он чиркнул зажигалкой, оглядел перепачканное с ног до головы и стоящее по пояс в дерьме сборище и продолжил:
– Только поосторожнее. Урки гадят где попало, можно крупно вляпаться. Жаль, еды у нас маловато. Ну, ничего! В крайнем случае сожрём одного карапуза. Их у нас трое лишних…
В неверном свете зажигалки компания принялась медленно продвигаться по коллектору всё дальше и дальше. Хлюпала бурая жижа, с потолка беспрестанно капало. Агроном шел, зажав нос платочком, украшенным причудливо вышитыми инициалами «К. Б. Т.». Внезапно он остановился, налетев на Пендальфа, чье внимание привлекла надпись на стене. Старик прищурился и прочел ее вслух:
– Ося и Киса были здесь.
Пендальф оглядел груду пустых консервных банок, валявшихся под самой надписью, покачал головой и добавил:
– И, похоже, задержались.
Он двинулся дальше и вышел на сушу, что-то хрустнуло у него под ногами. Наклонившись, он разглядел человеческие кости и поставил жирную точку в своих умозаключениях:
– Надолго задержались.
Он подал знак Агроному – чтобы тот подождал всех остальных. Когда весь отряд доковылял до горки костей, Пендальф обратился к Гиви:
– Ты бы сказал своему брату, чтобы он не экономил на электричестве.
Гиви виновато развел руками:
– Гидэ дэнги, брат?
Пендальф вынужден был согласиться:
– Тоже верно. Ну, хоть бы дорожную разметку сделали, знаки поставили… Небось налоги за дороги исправно собираете?
Он махнул рукой в темноту, и отряд двинулся дольше, свернув за поворот.
Десятью минутами позже Лагавас остановился посереди дороги и крикнул так, чтобы услышали все:
– Братва! Если кому туалет по пути попадется – скажите мне, а то я уже больше терпеть не могу!
Пендальф смачно выругался:
– Вот, блин, интеллигенция занюханная!!! Мы, тебе чисто для справки сообщаю – целиком и полностью в туалете!!!
В этот момент ковылявший в темноте Мерин Гек споткнулся обо что-то, что с железным грохотом отскочило от его ноги и впечаталось в спину Чуку. Тот подскочил, как ужаленный:
– Мерин тупорылый!
Пендальф повернулся к карапузам и посветил под ноги Геку. Неподалеку в луже плавала пустая консервная банка. Пендальф поднял зажигалку, поднеся ее к стене.
В колыхающемся пламени гордо красовалась надпись про Осю и Кису. Пендальф оглянулся на сгрудившихся вокруг него бойцов:
– Кажись, здесь мы уже были.
Пендальф присел на торчащий из стены кусок ар-матурины и задумчиво наморщил лоб.
Позже всех пришлепавший по лужам Баралгин поставил вопрос ребром:
– Мы что, заблудились? – Глазки его бегали. Агроном кивнул, зло кивнув в сторону Пендальфа:
– Похоже. Тоже мне, Иван Сусанин.
Фёдор, почуяв, что пахнет жареным, протиснулся между бомжом и стариканом, растолкав всех собравшихся, и выпалил:
– Тихо! Чапай думать будет.
Агроном сжал кулаки, но все же отступил на несколько шагов, тем не менее оставаясь в круге света, которую отбрасывала зажигалка Пендальфа. Остальные бойцы тоже расположились неподалеку, ожидая, когда Пендальф выйдет из задумчивого транса.
Первым это ожидание наскучило Чуку, который пихнул в бок своего кореша:
– Гек!
– Чё?
– Жрать охота, чё! – Чук тотчас начал шарить по карманам в поисках завалявшейся где-то сушки.
Фёдор укоризненно оглянулся на них, хотя, сказать по правде, он сам подыхал от скуки и голода. Он отступил на несколько шагов назад. Темнота накрыла его с головой, и он уже принялся расстегивать ширинку, когда в нескольких метрах от себя услышал мерное сопение. Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от света, он прижался к Пендальфу:
– Там в темноте кто-то шарится!
Пендальф с сомнением оглядел карапуза с ног до головы, взгляд его остановился на расстегнутой ширинке, после чего он поднял голову и спокойно ответил:
– Это Голый.
Фёдор не на шутку перепугался:
– Голый?
Пендальф кивнул и подтвердил:
– Да он всю дорогу идет за нами.
Гек оглянулся в темноту за плечом и спросил:
– А чего ему надо?
Пендальфа, казалось, совершенно не волновало происходящее у них за спинами, с таким олимпийским спокойствием он отвечал на вопросы карапузов.
– Жрать хочет. Голодный. Будет ходить кругами, пока не найдет самого больного… или старого… или вкусного.– Гоготнув, он ткнул Сеню в живот указательным пальцем и продолжил: – Потом отобьет от стаи, порвет, как грелку, и сожрёт. Санитар подземелий!
Он нашарил за пазухой записную книжку и принялся ее листать.
– На самом деле Шмыга его фамилия. Хохол, раньше в Чернобыле работал. Потом облысел, да и с потенцией проблемы. Нелегально к нам перебрался.
Фёдор оглянулся в темноту, боязливо передернул плечами и, придвинувшись поближе к Пендальфу, посетовал:
– Жалко, Бульба не замочил его в сортире.
Пендальф укоризненно покачал головой:
– Не скажи, Фёдор Михалыч. Знаешь, в чем сила, брат? Сила в добре. А добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Слышал про такое, Фёдор? Я тебе лишь бы мочить. Не мочить надо, а ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией. Десять лет на строгом режиме для этого вполне достаточно, такое моё мнение. Добро всегда побеждает зло. Уголовный кодекс надо читать, там добро всегда побеждает.
– Что же твое добро побеждает, побеждает, а победить никак не может? – с сомнением в голосе спросил Фёдор.
– Произошла типичная подмена понятий. Ты не путай теплое с мягким. Добро победит в перспективе, в отдаленном светлом будущем. И вот тогда настанет гармония и полная умиротворенность, и пока бери шашку, сынок, и рубай всю эту сволочь налево-направо безо всякой жалости. По-моему, это я красиво загнул!
– Что, сволочь, ксивой заслонился? Еще немного, и ты бы за мальчонку этим партбилетом ответил!!!
Пендальф всмотрелся в происходящее внизу – там распластавшийся на снегу Фёдор судорожно шарил по карманам в поисках кольца. Он так колотил себя по бокам, что казалось, еще немного – и у него начнется эпилептический припадок.
Агроном принялся колотить его по щекам, вопя:
– Фёдор!!! Фёдор!!!
Слегка окосевший Баралгин сел на снегу, покрутил головой, разминая шею, гудевшую после могучего подзатыльника от Пендальфа, и внезапно заметил кольцо, оброненное Фёдором. Он откинулся назад и брезгливо ухватил кольцо замерзшими пальцами.
Пендальф краем глаза уловил происходящее и передернул затвор. Но Баралгин не оглянулся ни на характерное клацанье, ни на грозный окрик старика:
– Баралгин!
Он был слишком увлечен находкой. Прищурившись, он внимательно поглядел на кольцо и отвел его на расстояние вытянутой руки. «Дальнозоркость»,– машинально отметил Пендальф, а Баралгин тем временем хрипло проговорил:
– С виду вроде золотое. А присмотришься – чисто медяха, пять копеек в базарный день. В такой переполох из-за этой фигни устроили.
Наконец-то поднявшийся повыше Агроном на ходу скинул с себя куртку и принялся недвусмысленно крутить вокруг себя невесть откуда взявшиеся самопальные нунчаки, обмотанные синей изолентой.
– Баралгин! Ты это – не доводи до греха! Колечко Фёдору – верни!
Баралгин скорчил злобную харю:
– Да забери. Дерьма не жалко.
G
Стая, несколькими часами ранее порядком напугавшая отряд Пендальфа, кружилась над конспиративной дачей спецслужб, ожидая разрешения на посадку. Через несколько минут от нее отделился небольшой отряд и принялся стремительно снижаться.Сжимая в руках посох, в шикарном кожаном кресле, полуприкрыв веки, сидел Сарумян собственной персоной, постукивая костяшками пальцев в такт лившейся откуда-то из-под потолка «Аппассионате». Когда в окно постучали, он встал и приоткрыл одну створку.
В комнату ворвалась стая дятлов. Вихрем промчавшись по помещению, они вылетели наружу. И только один дятел, брякнувшись о стекло, остался внутри. Расположившись на подоконнике, он принялся выстукивать секретное донесение азбукой Морзе.
Вслушиваясь в неуловимую ритмику морзянки, Сарумян усмехнулся и негромко выругался вслух:
– Ну что, Пендальф, гаденыш, через перевал пошёл, да? Думаешь, сбежал от меня? Думаешь, обманул папу Сарумяна? Высоко сижу, далеко гляжу. Дальше-то куда пойдете?
G
Отряд настырно карабкался по горам от перевала к перевалу. Когда тропа, стремительно сужаясь, повела их по самому краю головокружительного обрыва, начался снег.Лагавас, окончательно перешедший с любимого конькового стиля на «классику», прокладывал лыжню для всего отряда. Периодически он оборачивался, чтобы убедиться, что все в порядке. Вот и сейчас он оглянулся и крикнул Пендальфу:
– Что-то стало холодать!
– Ты давай не рассуждай, а лыжню клади ровней!!! – огрызнулся Пендальф.
G
Снег тем временем все усиливался и усиливался. Валившиеся на них снежинки постепенно приобретали чудовищные размеры, пока на головы путников не повалились комки размером с кулак Баралгина.Один такой комок пришелся прямо в затылок Пендальфу. Подняв его, старик пристально всмотрелся в снежок – постепенно приобретая ясно различимые очертания, на нем проступила надпись «Сделано в Мордовии».
Пендальф судорожно заозирался, словно ждал новой атаки.
– Атас, это Сарумян! – и бросился назад, отшвырнув по пути еле ковылявшего Гиви.
На его пути встал Агроном:
– Туда не ходи, сюда ходи. Снег башка попадёт, совсем мертвый будешь!
Пендальф сунул ему поддых и обошел с правой стороны скорчившегося в муках бомжа.
– Вперед!
Но в этот самый момент весь отряд накрыла лавина снега, накатившая сверху. Со страшным грохотом она пронеслась вниз, оставляя за собой безмолвную белую пустоту. Откуда-то сверху, словно в насмешку над наступившей тишиной, потекла траурная музыка.
Несколькими минутами позже из-под снега вдруг пробилась на поверхность чья-то рука, сжимающая б синюшных пальцах зажигалку, на которой красовалась крупная надпись: «Здесь могла быть ваша реклама».
Загнувшийся крючком большой палец крутанул неподатливое колесико, посыпались искры, и зажигалка пыхнула языком пламени приличного размера – что твой огнемёт. Снег вокруг начал чернеть, и менее чем за минуту в радиусе пяти метров вокруг зажигалки растаял весь снег.
Мокрые и злые члены команды принялись вытряхивать остатки снега из одежды.
Баралгин похлопал опаленными ресницами, отер мокрое лицо рукавом и проорал в ухо Пендальфу:
– Умный в гору не пойдет! Умный гору обойдет. В обход надо иттить!
Пендальф не торопясь спрятал зажигалку в карман, махнул рукой в неопределенном направлении и одернул выскочку:
– Нельзя нам в обход. Это ж крюк километров сорок.
За их спинами раздалось многозначительное покашливание.
Обернувшись, они уставились на взъерошенного Гиви, который потряс топором перед их носами и со знанием дела заявил:
– Зыдэс должин быт падзэмный ход. Гидэта рядам шахта каналызацыи!
Последнее слово должно было остаться за Пендальфом, но он не торопился с резолюцией, вглядываясь в белую пустоту на горизонте и напряженно о чем-то думая.
G
В этот же самый момент на даче спецслужб Сарумян разглядывал висящую на стене карту, испещрённую стрелками синего и красного цветов. В районе с надписью «Умория» гнездилось несколько флажков. Сарумян потрогал их пальцем, поправляя наклонившийся в сторону экземпляр, и, не скрывая ироничной улыбки, проговорил так, словно смотрел в глаза Пендальфу, находившемуся за сотни километров от него:– Умория… Я знаю, ты боишься ходить под землей. Там темно, сыро, крыс полно и дерьма местами по ноздри. Там постоянно тусуются урки и гопники. По-крупному тусуются – не просто в лифт зашли помочиться!!! Да и ещё кое-кто зажигает…
G
Пендальф очнулся от оцепенения, присел на корточки и принялся развязывать шнурки, борясь с непослушными пальцами. Справившись со шнурками, он снял ботинок и вылил из него воду, все это он делал, словно не замечая устремленных на него взглядов. Наконец он поднял голову и заявил:– Что я, крайний, что ли? Пусть сам решает!
Баралгин зло сплюнул прямо под ноги Пендальфу, брякнулся задницей на землю и рубанул с плеча:
– Да у вас тут прямо культ личности!
Пендальф не обратил внимания на его выходку и внимательно посмотрел на кольценосца:
– Фёдор?
Фёдор, застигнутый врасплох, вытянулся по струнке и выпалил фразу, откуда-то въевшуюся в его память:
– Мы пойдем другим путем!!! – он еще немного подумал и подтвердил: – Через шахту!!!
Пендальф, довольный тем, как ловко увернулся от ответственности, поспешил закрепить выбор Фёдора:
– Уболтал, чёрт языкастый.
Отряд свернул с прежней тропы, тем более что тропы как таковой больше не существовало – она была завалена трехметровым слоем снега. Теперь они прокладывали дорогу по целине. Лыжи проваливались в глубокий снег.
Пендальф повернулся к идущему следом Фёдору:
– Да, Фёдор. С мазью мы сегодня не угадали. И заметь, а лучше запиши – как всегда в таких случаях, больше всего страдает задница!!!
Впрочем, через несколько сотен метров снежный склон закончился, и отряд побрел по каменистой тропе, ведущей к подножию горы. Пендальф ухватил непутевого Фёдора за руку, у того из рукавов куртки свисали варежки, закрепленные на обычной резинке от трусов. Пендальф потрепал карапуза по розовым щечкам и неожиданно ласковым голосом спросил:
– Хочешь конфетку?
Фёдор слегка оторопел от такой неожиданной щедрости:
– Конечно, хочу.
Пендальф щелкнул ему по губам и сурово заявил:
– Нет конфетки. И запомни, сахар – белая смерть. Нет, что-то я перепутал.– Он нахмурился, почесал кончик носа и поправился: – И! Это героин – белая смерть. Короче, поменьше сладкого, мучного. С чипсами кончай. С папиросками завязывай. Капля никотина убивает лошадь.
– Я запомню! А что я, лошадь? Пендальф грубо оборвал карапуза:
– Ты мне тут не остри. Ты теперь за всю планету в ответе.
Фёдор разом погрустнел и как-то неуверенно спросил старика:
– О если я не справлюсь?
Пендальф поправил фуражку и, заглянув в глаза Фёдору, доверительно сообщил:
– Мы, милиционеры, понимаешь, для того на Землю и посланы, чтобы помогать мир охранять, вот оно какое дело.
G
Бесформенной толпой, практически стадом, уставшие и окоченевшие на ветреных перевалах путешественники к вечеру того же дня вывалились на площадку у подножия. На площадку у подножья горы они выбрались уже в кромешной тьме.Первым к отвесной стене вышел Гиви. В темноте было не различить десятков надписей, украшавших стену и повествовавших о многих и многих туристах, забредавших в здешние края. Гиви ткнулся лбом в холодные камни и устало выдохнул:
– Поздравляю, дывчонки. Вот и Уморыя.– Он принялся озираться по сторонам. Судя по выражению его глаз, что-то не сходилось в его голове, он наморщил лоб и удивленно протянул:
– Зыдес должна быть подворотня, а там дывер.
Пендальф позволил себе согласиться с гномом:
– Да, Гиви. Только не видно ни черта, надо искать твой подъезд по запаху.
Лагавас презрительно сморщился:
– Они что, в подъезде какают-писают? Пендальф похлопал его по плечу и со знанием дела ответил:
– Ты что, с гопниками никогда не встречался? Сейчас познакомишься!
Принюхиваясь, он двинулся вокруг стены, и уже через несколько десятков метров его радостный вопль дал всем понять – цель найдена. Пендальф пошарил рукой по стене и обнаружил покосившуюся дверь.
Он повернулся и бросил в темноту:
– Не видно ни фига, хоть бы посветил кто. Говорил Смиту – дай фонарик, так нет, зажал.
Агроном двинулся на его голос и протянул Пендальфу зажигалку. Тот пару раз крутанул колесико, затрепыхалось пламя, и темнота немного расступилась. Пендальф принялся с интересом рассматривать дверь, и, вероятно что-то разглядев, стал тереть её рукавом, пока на двери не проступила какая-то надпись.
Он откашлялся и громко сказал:
– Тут написано: «Осторожно, злая собака. Скажи пароль и проходи».
Привалившийся к скале Пилигрим Чук устало поинтересовался:
– Чё-то я не понял. И в чем тут замес?
Пендальф отмахнулся от карапуза:
– Да тут всё просто. Говоришь пароль и проходишь.
Пендальф отступил от двери на несколько шагов и принялся махать руками, как заправский иллюзионист:
– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Дверь даже не скрипнула.
Пендальф, озадаченный, подошел поближе, нарисовал куском обугленной деревяшки ухо и повторил туда свое заклинание:
– Сим-сим – откройся, сим-сим – отдайся! Мерин Гек с тупой ухмылкой поделился своими впечатлениями с окружающими:
– Прикольная калитка. Может, надо волосы из бороды подергать, когда заклинание говоришь?
– Я тебе лично надергаю волос из одного места плоскогубцами!!! – пообещал Пендальф, даже не оглянувшись на «юмориста».– Хотя идея в чем-то правильная. Наверное, нужно куда-нибудь жетон опустить или карту магнитную.
Гек, воодушевленный своим первым успехом рационализатора, предложил еще один вариант:
– Может, её, типа, динамитом?
Тут уже Пендальф не выдержал! Он двинулся на Гека, старательно выговаривая тому прямо в лоб:
– Каким динамитом? Весь динамит на рыбалке извели. Я же тебе говорил, червей накопать и кашей прикормить с вечера. На фиг ты стал с утра прикармливать? И не кашей, а динамитом?
G
Неподалеку от все еще неприступной двери Сеня прощался с лошадью, пытаясь обнять её. Лошадь попалась крупная, и Сеня еле доставал ей до седла. Кобылка меланхолично и незаметно для Сени шарила мордой по его карманам в поисках жратвы, пока тот, вцепившись в передние ноги и поминутно всхлипывая, втолковывал абсолютно не сентиментальной животине что-то на тему: «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу».– В подземный город не пускают собак, лошадей и китайцев с детьми. Лошадка-а-а-а-а. Цоб цабе.
Фёдор постоял, глядя на эту картину, потом запустил камешком в наглую лошадиную морду и оборвал причитания приятеля:
– Забей, Сеня. Лучше девчонку себе найди, а лошадь давай отпустим. Хотя нет – собаке – собачья смерть, а лошади – лошадиная. Гляди, что сейчас будет! Меня Пендальф научил!
Фёдор достал из кармана кисет, мастерски скрутил цигарку, подкурил от завалявшегося в кармане коробка спичек и вставил лошади самокрутку прямо в зубы. Та несколько раз пыхнула сигаретой – карапузы внимательно наблюдали за процессом, Фёдор даже задорно подмигнул Сене: мол, учись! Но прошла минута, затем другая, а лошадь, казалось, с каждой минутой чувствовала себя не только не хуже, а наоборот – все лучше и лучше. Карапузы стояли, тупо уставившись в лошадиную морду, пока коняшка не начала истерично ржать. Голова ее тряслась, с губ срывалась пена, передние ноги ее подкосились, кобыла упала на колени, не прекращая идиотского ржания, постепенно выродившегося в тонкое повизгивание.
Фёдор непонимающе помотал головой, а потом заявил:
– Фигня какая-то получается!!! Одна капля никотина убивает лошадь, но в то же время – минута смеха продлевает жизнь на два часа. То есть если я курю, получается… получается… тьфу, блин… лажа какая-то…
Он плюнул себе под ноги, развернулся и пошел прочь.
Глава восьмая.
НОРМАЛЬНЫЕ ГЕРОИ ВСЕГДА ИДУТ В ОБХОД
Учись, сынок, а то так и будешь
всю жизнь ключи подавать.
Анекдоты про сантехников. Учпедгиз, 1962
Пендальф с прежней настойчивостью искал способы открыть дверь – теперь он с бубном в руках прыгал на одной ноге по кругу, закатывая глаза и подвывая что-то несуразное. Неподалеку уже валялись сломанный штопор, порванная надвое книжка «Взлом паролей для чайников» и большой ключ с биркой «женская раздевалка».
Аккуратно обойдя беснующегося мага, Мерин Гек принялся гвоздем выцарапывать на каменной стене матерное словцо. Гранитная стена плохо поддавалась. Порядочно затупив гвоздь и так и не добившись своего, Гек поднял с земли булыжник поувесистее и принялся выдалбливать вечнозеленое слово-бестселлер, отчаянно колошматя по шляпке гвоздя своим новым орудием труда.
Задремавший было Агроном недовольно поморщился:
– Не шуми, дебил!
– Мне бы киянку резиновую,– откликнулся Гек.
– Резиной если и можно было делу помочь, то гораздо раньше! Твоим родителям, даун! – Агроном повернулся поудобнее и снова захрапел.
Пендальф тем временем впал в какой-то полунаркотический транс, медитируя перед неприступной дверью в позе лотоса. Подошедший Фёдор коснулся его плеча, старик распахнул веки, обнажив белки глаз. Глазные яблоки его закатились, он мотнул головой, возвращая их на место, шлепнул себя по уху и виновато признался:
– Чё-та я затупил.
– В что это такое? Типа, шахтёрский ребус, что ли? Сколько букв по горизонтали? – Фёдор подошел к двери, пытаясь прочесть таинственную надпись. Он поводил пальцем по рунам, шевеля губами и наконец огласил результат:
– Так тут все просто: «Скажи пароль и проходи». А как по-эльфийски будет «пароль»?
Пендальф покосился на карапуза, пытаясь уловить, в чем подвох, и ответил:
– Der Parol.
Дверь с визгом отворилась, чуть не зашибив Фёдора и обрывая наросты мха. Пендальф вскочил на ноги и бросился внутрь, взмахом руки призывая следовать за ним. Бойцы отряда потянулись в открывшийся темный провал со всем своим нехитрым скарбом. Внутри их ожидала кромешная тьма, перемежаемая неясными шорохами и тенями, тянувшимися от фигур, появляющихся в белеющем проеме входа.
Шагнувший в темноту одним из последних, Гиви обратился к сгрудившимся недалеко от входа соратникам:
– Скора, пацаны, отдохнем! Жаль, мабылы нет а то я бы брата прэдупрэдыл. Сходым в банку, водачки попьём, дэвок вызовем! Эта рядом. Зыдес мой брат живёт, Балын-акя.
Он пошарил по карманам и чиркнул спичкой, ослепляя окружающих. Подкурив папироску, гном с наслаждением затянулся – тлеющий огонек немного разогнал темноту вокруг. Гиви оглянулся и недовольно хмыкнул:
– И это аны называют подвалом? Это же падзы-мелье!
Баралгин уже освоился в темноте, поэтому откликнулся моментально:
– Ни фига себе, подземелье! Может, здесь тайное захоронение жертв репрессий?
В этот момент кто-то грубо закрыл ему рот рукой с такой уверенностью, что Баралгин счел благоразумным не дергаться.
Откуда-то из темноты до затаившихся в темноте бойцов доносилась неразборчивая речь. Постепенно голоса приближались, складываясь в трёхэтажный мат.
– Гопники! – прошипел откуда-то справа Лагавас.
– Говорил я вам, в обход нужно было идтить, хоть там и крюк километров сорок. Уходим отсюда. Уходим.– С этими словами Баралгин ломанулся куда-то по уходившему в глубину коридору, за ним кинулись остальные.
Фёдор соображал дольше всех, да и бежал гораздо медленнее, поэтому бросившиеся на шум преследователи, гораздо лучше ориентировавшиеся в местных катакомбах, быстро догнали беглецов и первыми настигли именно его. Он еще успел заметить краем глаза, что вся погоня – это два алкаша в майках, тренировочных штанах и кирзовых сапогах, когда его схватили за рукав.
Оглянувшийся было Агроном окрикнул его, пытаясь различить, что там происходит в темноте, ни на мгновение не снижая скорости бега:
– Фёдор!
Карапуз истерично отбивался от схватившего его алкаша, вопя во всю глотку:
– Спасите! Бомж! Помогите!
Ему удалось вывернуться из объятий алконавта, оставив тому только курточку. Алкаш попробовал натянуть добычу на себя, но куртка с треском лопнуло по швам, и ханыги снова бросились вдогонку за беглецами.
G
Пендальф первым закончил дистанцию, уперевшись в глухую стену. Подземный коридор заканчивался тупиком. Один за одним подтягивались взмыленные бойцы, едва успевая затормозить у стены. Пендальф сделал несколько шагов в сторону, чтобы ненароком не быть сшибленным каким-нибудь особо ретивым бегуном, и чуть было не провалился в открытый люк, из которого тянуло канализацией. Старик моментально скомандовал:– За мной в колонну по одному! – И собственным примером показал, как грамотно воспользоваться предоставленным маршрутом – вдохнув поглубже и зажав нос пальцами, он прыгнул в колодец солдатиком.
Баралгин, оказавшийся в самом конце очереди, дернул за плечо уже занесшего над люком ногу эльфа:
– Лагавас, прикрой! – и сам сиганул в шахту.
Пинком отправив в люк замешкавшегося Мерина Гека, Лагавас ринулся за ним следом и плюхнулся в зловонную жижу. Где-то наверху небольшим светлым пятном выделялся люк колодца. В проеме нарисовались две пропитые хари. Один из преследователей рубанул что-то жутко матерное в темноту, другой смачно плюнул, после чего раздался металлический скрежет, и пятно света поглотила тьма. Стало ясно, что алконавты наглухо задраили люк крышкой.
Агроном пошарил по стенам и выругался:
– Замуровали, демоны!
Пендальф взобрался на какой-то выступ и обратился к бойцам:
– Граждане, обратной дороги нет. Придется пробираться через калоотстойники и мочеотводы!
Он чиркнул зажигалкой, оглядел перепачканное с ног до головы и стоящее по пояс в дерьме сборище и продолжил:
– Только поосторожнее. Урки гадят где попало, можно крупно вляпаться. Жаль, еды у нас маловато. Ну, ничего! В крайнем случае сожрём одного карапуза. Их у нас трое лишних…
В неверном свете зажигалки компания принялась медленно продвигаться по коллектору всё дальше и дальше. Хлюпала бурая жижа, с потолка беспрестанно капало. Агроном шел, зажав нос платочком, украшенным причудливо вышитыми инициалами «К. Б. Т.». Внезапно он остановился, налетев на Пендальфа, чье внимание привлекла надпись на стене. Старик прищурился и прочел ее вслух:
– Ося и Киса были здесь.
Пендальф оглядел груду пустых консервных банок, валявшихся под самой надписью, покачал головой и добавил:
– И, похоже, задержались.
Он двинулся дальше и вышел на сушу, что-то хрустнуло у него под ногами. Наклонившись, он разглядел человеческие кости и поставил жирную точку в своих умозаключениях:
– Надолго задержались.
Он подал знак Агроному – чтобы тот подождал всех остальных. Когда весь отряд доковылял до горки костей, Пендальф обратился к Гиви:
– Ты бы сказал своему брату, чтобы он не экономил на электричестве.
Гиви виновато развел руками:
– Гидэ дэнги, брат?
Пендальф вынужден был согласиться:
– Тоже верно. Ну, хоть бы дорожную разметку сделали, знаки поставили… Небось налоги за дороги исправно собираете?
Он махнул рукой в темноту, и отряд двинулся дольше, свернув за поворот.
Десятью минутами позже Лагавас остановился посереди дороги и крикнул так, чтобы услышали все:
– Братва! Если кому туалет по пути попадется – скажите мне, а то я уже больше терпеть не могу!
Пендальф смачно выругался:
– Вот, блин, интеллигенция занюханная!!! Мы, тебе чисто для справки сообщаю – целиком и полностью в туалете!!!
В этот момент ковылявший в темноте Мерин Гек споткнулся обо что-то, что с железным грохотом отскочило от его ноги и впечаталось в спину Чуку. Тот подскочил, как ужаленный:
– Мерин тупорылый!
Пендальф повернулся к карапузам и посветил под ноги Геку. Неподалеку в луже плавала пустая консервная банка. Пендальф поднял зажигалку, поднеся ее к стене.
В колыхающемся пламени гордо красовалась надпись про Осю и Кису. Пендальф оглянулся на сгрудившихся вокруг него бойцов:
– Кажись, здесь мы уже были.
Пендальф присел на торчащий из стены кусок ар-матурины и задумчиво наморщил лоб.
Позже всех пришлепавший по лужам Баралгин поставил вопрос ребром:
– Мы что, заблудились? – Глазки его бегали. Агроном кивнул, зло кивнув в сторону Пендальфа:
– Похоже. Тоже мне, Иван Сусанин.
Фёдор, почуяв, что пахнет жареным, протиснулся между бомжом и стариканом, растолкав всех собравшихся, и выпалил:
– Тихо! Чапай думать будет.
Агроном сжал кулаки, но все же отступил на несколько шагов, тем не менее оставаясь в круге света, которую отбрасывала зажигалка Пендальфа. Остальные бойцы тоже расположились неподалеку, ожидая, когда Пендальф выйдет из задумчивого транса.
Первым это ожидание наскучило Чуку, который пихнул в бок своего кореша:
– Гек!
– Чё?
– Жрать охота, чё! – Чук тотчас начал шарить по карманам в поисках завалявшейся где-то сушки.
Фёдор укоризненно оглянулся на них, хотя, сказать по правде, он сам подыхал от скуки и голода. Он отступил на несколько шагов назад. Темнота накрыла его с головой, и он уже принялся расстегивать ширинку, когда в нескольких метрах от себя услышал мерное сопение. Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от света, он прижался к Пендальфу:
– Там в темноте кто-то шарится!
Пендальф с сомнением оглядел карапуза с ног до головы, взгляд его остановился на расстегнутой ширинке, после чего он поднял голову и спокойно ответил:
– Это Голый.
Фёдор не на шутку перепугался:
– Голый?
Пендальф кивнул и подтвердил:
– Да он всю дорогу идет за нами.
Гек оглянулся в темноту за плечом и спросил:
– А чего ему надо?
Пендальфа, казалось, совершенно не волновало происходящее у них за спинами, с таким олимпийским спокойствием он отвечал на вопросы карапузов.
– Жрать хочет. Голодный. Будет ходить кругами, пока не найдет самого больного… или старого… или вкусного.– Гоготнув, он ткнул Сеню в живот указательным пальцем и продолжил: – Потом отобьет от стаи, порвет, как грелку, и сожрёт. Санитар подземелий!
Он нашарил за пазухой записную книжку и принялся ее листать.
– На самом деле Шмыга его фамилия. Хохол, раньше в Чернобыле работал. Потом облысел, да и с потенцией проблемы. Нелегально к нам перебрался.
Фёдор оглянулся в темноту, боязливо передернул плечами и, придвинувшись поближе к Пендальфу, посетовал:
– Жалко, Бульба не замочил его в сортире.
Пендальф укоризненно покачал головой:
– Не скажи, Фёдор Михалыч. Знаешь, в чем сила, брат? Сила в добре. А добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Слышал про такое, Фёдор? Я тебе лишь бы мочить. Не мочить надо, а ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией. Десять лет на строгом режиме для этого вполне достаточно, такое моё мнение. Добро всегда побеждает зло. Уголовный кодекс надо читать, там добро всегда побеждает.
– Что же твое добро побеждает, побеждает, а победить никак не может? – с сомнением в голосе спросил Фёдор.
– Произошла типичная подмена понятий. Ты не путай теплое с мягким. Добро победит в перспективе, в отдаленном светлом будущем. И вот тогда настанет гармония и полная умиротворенность, и пока бери шашку, сынок, и рубай всю эту сволочь налево-направо безо всякой жалости. По-моему, это я красиво загнул!