Страница:
Пендальф резко поднялся, глядя куда-то в темноту:
– О! Нам, кажись, туда.
Мерин Гек как всегда встрял со своими дурацкими вопросами:
– Типа вспомнил?
Пендальф не собирался отчитываться перед зеле-норотым и хамоватым карапузом и отплатил ему той же монетой:
– Нет, просто там не так смердит от твоих немытых лап. Знаешь что, паренек? Мой лапы почаще.
Он оглядел бойцов и скомандовал:
– Подъем, выходи строиться!!!
Пендальф прищурился, поднес к глазам сложенную черпаком ладонь и на секунду замер.
– Что это там черненькое белеется?
Высоко вверх по всей длине шахты уходили вбитые в стену штольни проржавевшие скобы. Пендальф ухватился за нижнюю, неожиданно легко подтянулся на ней, словно испытывая на прочность, и с ловкостью заправского юнги полез к свету. Остальные, неуклюже цепляясь за холодный металл, поползли за предводителем, не желая оставаться в вонючем коллекторе.
Добравшись до люка, Пендальф по пояс высунулся из шахты, огляделся – глаза с трудом привыкали к свету, но когда привыкли, увиденное настолько поразило старика, что он, свесившись обратно в лаз, воодушевленно проорал, словно старался подбодрить своих спутников, с трудом цеплявшихся за скользкие скобы:
– Б-а-а-а-тюшки, это же подземный город коротышек.
Глава девятая.
Мне к любимой не пройти,
могут встретить но пути «местные».
Группа «Сектор Газа»
Вываливавшимся на поверхность было не до местных красот, они были рады уже глотку чистого воздуха, и только впечатлительный Сеня нашел в себе силы оценить окружавший их пейзаж:
– Да тут красиво, как в метро «Автово»!
Люк, из которого выбрались компаньоны, оказался рядом с красной кремлёвской стеной, как раз в том месте, где теснились могильные таблички, среди которых даже неопытный взгляд мог разглядеть совсем свежее захоронение, Гиви бросился прямиком туда.
Не сразу разобравший, в чем дело, Пендальф попытался окрикнуть гнома:
– Гиви! – Но тот уже не реагировал на происходящее вокруг, он подбежал к стене, уткнулся в кирпичную кладку лбом и запричитал:
– Нэт! Нэт! Нэт!
Пендальф подошел к стене, уставился на эпитафию и, откашлявшись, громко прочел:
– «Спи спокойно, старый товарищ Балин, стахановец вечный».– Он посмотрел на Гиви и попытался подыскать какие-то слова утешения.– Значит, помер твой братан… Какая неприятность!
Кто-то тронул его за плечо, Пендальф оглянулся – и Лагавас горячо-горячо принялся нашептывать ему:
– Натто ухотить. Нелься тут садершиваться.
Пендальф отстранил эльфа, опустился на одно колено, достал из вороха венков здоровенную амбарную книгу и с выражением принялся читать:
– «Я веду прямой репортаж из главной пещеры. Они захватили мост и вторую залу. Примерно две роты, штыков двести. Пулеметы на флангах. Если прижмут к реке – крышка. Никаких гарантий. От пуль темно. У меня кончаются чернила, всё пропало. И напоследок – берегите себя!!!»
Мерин Гек, последним поднимавшийся из коллектора и зацепившийся штаниной за последнюю скобу, все еще наполовину торча из люка, с ужасом слушал повествование. Когда Пендальф для пущего пафоса театрально захлопнул книгу, дочитав последние строчки, донельзя впечатленный карапуз покачнулся, руки его разжались, и ящик защитного цвета, который он нес, с грохотом провалился в люк. Пендальф аж подпрыгнул от злости:
– Придурок! Я если бы ты нес патроны?! Где-то внизу рвануло так, что кремлевская стена, казалось, качнулась, взрывной волной Гека выкинуло из люка и порядком приложило головой о качественную мраморную плиту с какой-то труднопроизносимой фамилией.
«Вот тебе, бабушка, и мемориал Гранаткина» – эта мысль, невесть откуда забредшая в его тупую башку в тот момент, не давала покоя Геку до самой смерти.
И не сносить бы ему головы, да судя по нетрезвому пению про Мурку, возникшему где-то за кремлевской стеной, тряхнуло не их одних!
Лагавас вскочил на ноги:
– Урки!
Через мгновение в нескольких метрах от них распахнулись покосившиеся ворота, из которых вывалилась толпа гопников. Аккуратно раздвинув ошалевших карапузов, внезапно оказавшихся ближе всех к группировке отборных отморозков, и на ходу разминая шею, вперед выдвинулся явно соскучившийся по старому доброму мордобою Агроном:
– Все назад, щас будет махач!
Впрочем, отморозки быстро показали – за ними не заржавеет. С тем же понтом раздвинув своих корешей, на передний план из толпы гопников вышел здоровенный бегемотообразный толстяк в ватнике.
Баралгин аж присвистнул от удивления:
– Фигасе!!! Они мумми-тролля привели!!!
Гиви вспрыгнул на ближайшую могилу и выхватил из ножен здоровенный кинжал:
– Запускайтэ па одному! Я им покажу, гдэ роки ночуют!!!
О таких битвах не слагают песен скальды и не рассказывают седые ветераны. От таких битв не остается воспоминаний, потому что некому вспоминать. Короче, махач был чисто реальный!
В ход шло все, что попадалось под руку,– булыжники, куски арматуры, битые бутылки. Если бы на стенах висели ружья, их обязательно вставили бы кому-нибудь пониже поясницы. Гек, к примеру, размахивал вырванной давешним взрывом скобой из канализационной шахты. Агроном и Пендальф палили с колена с удивительной кучностью, убивая каждым выстрелом не менее десятка жуткорожих гопников. У тех же, наоборот, боевые действия совершенно не ладились – в лучшем случае их пули сбивали ветви с елей по соседству да крошили мраморные плиты, в худшем – рикошетили от стен, укладывая наповал всё тех же урок.
Вокруг громоздились горы трупов, и только здоровенный толстяк всё ещё оставался жив и невредим. Его единственным, но грозным оружием оказались кулаки размером с пудовую гирю, которыми он уже успел отдуплить Лагаваса, и теперь, грозно рыча, носился между трупами, подыскивая толкового спарринг-партнёра.
Он уже был готов броситься на Баралгина, когда наперерез ему, сжимая в руках невесть где притыренную двустволку, бросился Фёдор и с близкого расстояния разрядил оба ствола прямо в заросшую волосами переносицу.
Наблюдавший за происходящим с почтительного расстояния Сеня аж присвистнул от удивления:
– Ни фига себе. Чистый Quake!!!
Его голос утонул в противнейшем хрусте ломаемых ребер – уже мертвый толстяк пробежал по инерции еще несколько шагов, ноги его заплелись, и он рухнул навзничь, подминая под себя офигевшего в атаке Фёдора.
Наступила какая-то пронзительно мгновенная тишина, и только тихие стоны, доносившиеся из-под исполинской туши, привело Сеню в чувство.
– Агроном! Помоги! Агроном! – Фёдор звал на помощь, и Сеня бросился к толстяку, пытаясь за ногу стащить его с Фёдора. Ровно с тем же успехом Сеня мог бы спасать Анну Каренину из-под паровоза: Сеня и урка были в абсолютно разных весовых категориях. В данной ситуации у Сени было только одно преимущество перед толстяком – он был жив.
Когда подоспевший Агроном помог Сене освободить Фёдора, тот уже вполне годился в качестве цветной иллюстрации представлений древних индусов об устройстве мира. Только у тех плоская Земля покоилась на слонах, а здесь все было немножечко по-другому – на абсолютно плоском Фёдоре, казалось, только что покоились слоны. Даже паровой каток не смог бы обеспечить более достойный результат.
Сеня покосился на труп урки и тихо, чтобы не быть услышанным, пробурчал себе под нос: «Толстяк… ты всегда думаешь о нас».
Агроном опустился на колени возле Фёдора, видок у того был – хоть прям сейчас в рамку вставляй. Бомж только покачал головой:
– О, нет!.. – Глаза его застилали слезы.
В этот момент Фёдор принялся яростно вращать зенками, и Сеня бросился к нему, отпихнув слишком рано потерявшего всякую надежду Агронома:
– Да он живой!
Сеня достал из-за пазухи велосипедный насос, секунду поразмышлял о чем-то, потом толкнул Агронома в бок:
– Не в курсе, где у него ниппель? – И, не дождавшись ответа, впихнул Фёдору в рот плетеный шланг и принялся накачивать друга воздухом. Фёдор округлялся прямо на глазах у изумленного Агронома и быстро достиг своей прежней конфигурации. Увлекшийся Сеня получил от приятеля звонкую оплеуху.
– Не гони, Сеня, всё ништяк. Достаточно. Мне и так теперь твоими стараниями придется недельку на кремлевской диете посидеть, а то бабы любить не будут!
Агроном подал ему руку, поднимая на ноги, и, глядя прямо в глаза карапузу, торжественно заявил:
– Ну что, Фёдор, теперь и ты знаешь, что такое кун-фу!
Пендальф только ухмыльнулся, глядя на эту картину:
– Мощный хоббит попался. Не зря мы на него такие надежды возлагаем!!!
Постепенно вся команда собралась вокруг геройского карапуза, галдя и наперебой споря, кто больше испугался при виде урки, заваленного в итоге Фёдором. Одним из последних, заметно прихрамывая, подошел и Лагавас, живой, но порядком помятый, с черным от синяков лицом. Он заглянул в глаза Фёдору и доверительно сообщил:
– На твоем месте должен был быть я!!!
Подскочивший как всегда со спины Гиви принялся душить чудесно спасенного карапуза в объятиях и вдруг заметил под разорванной одеждой застиранную тельняшку:
– Вах! Бронежилетка! Шкура с жопы дракона, мистер Сумкин!
Пендальф, решивший, что лобызаний уже вполне достаточно, решительно прервал сентиментальные соплевыделения и принялся торопить бойцов:
– Так, срочно уходим, не ровен час, урки вернутся, всех в асфальт закатают – тут уж никакие ягодичные кожные складки фольклорных рептилий не помогут!!!
– Пендальф, вечно ты чуть что, начинаешь говорить языком из ж… – Фёдор явно был раздосадован тем, что старикан не дал ему как следует насладиться моментом славы.
– Не «языком из ж…», а «языком Эзопа» – сколько раз тебе повторять, эрудит хренов!!! – и, больше уже не слушая недовольного бурчания Фёдора, Пендальф потащил за собой отряд прочь от места бойни, по улице, в конце которой виднелся мост через реку.
– Бежим, пока бурнаши мост не подожгли! – Он кивнул в сторону, откуда они только что благополучно смылись,– оттуда уже слышался приближающийся вой сирены пожарной машины. Пендальф обернулся, чтобы разглядеть преследователей, показав бойцам знаком, что им следует остановиться, все напряженно ожидали, тупо пялясь на перекресток двух улиц неподалеку от них. Когда из-за поворота выскочил жуткий мутант в зеленой пожарной робе с мигалками, прикрученными к медной каске и пылающей мордой, Агроном спросил Пендальфа моментально севшим голосом:
– Это что за хренотень?
– Ты не представляешь, насколько прав, бомж.– Лицо Пендальфа посерело от злости.– Это действительно хрена тень! Призрак, короче… призрак коммунизма, как ты уже понял, наверное. Давно он тут бродит. Бежим.
Агроном недоверчиво посмотрел на Пендальфа:
– Какой, на фиг, коммунизм? Это же Диабло первый.
Пендальф только покачал головой:
– Нет, это Диабло второй!
Дальше спорить на тему «установления личности подозреваемого» было так же нелегко, как бороться за девственность в женской бане,– мутант, приближавшийся гигантскими прыжками, не снижая скорости, изрыгнул изо рта столб пламени, выжигая перед собой приличные куски земли. Агроном то ли с испугу, то ли еще по какой причине схватился за саблю и даже сделал пару шагов навстречу дракону-переростку, но Пендальф ухватил его за плечи и рывком опрокинул на землю.
– Веди их, Агроном! Мост уже рядом. Команда была – бегом! Нечего без толку шашкой махать! – Даже не оглянувшись на оторопевшего бомжа, он шагнул навстречу мутанту.
Агроном вскочил на ноги и бросился к мосту, криками подгоняя остальных. Он с ходу налетел на Фёдора, оцепенело стоявшего и наблюдавшего за приближением монстра, и увлек его за собой. Карапуз еще успел повернуть голову, протяжно выкрикнув:
– Пендальф! – И в этот момент мост начал разводиться.
Агроном бросился к мосту, подхватил ближайшего карапуза и, размахнувшись, швырнул его через стремительно расширяющийся пролет:
– Сеня пошел!!!
Не разбирая, кто перед ним, Агроном сграбастал следующего недомерка, но тот неожиданно принялся сопротивляться, матерясь с великолепным лицо-кавказсконациональным прононсом:
– Рукы убери, да!!! Борода не трожь, сволаа-ачь! – Агроному некогда было признавать в геройски спасаемом им бойце возмущенного таким неподобающим обращением Гиви. Он крепко ухватил гнома за бороду и, как заправский метатель молота, раскрутил того, едва успев упредить оказавшегося на пути Баралгина:
– Пригнись, браток!!!
С диким ревом Гиви ушел на противоположный берег по низкой траектории и плюхнулся где-то за мостом. Баралгин и Лагавас сиганули следом, не дожидаясь отдельного приглашения.
Пендальф тем временем пятился к мосту, уворачиваясь от нехилых языков пламени, порядком опаливших его бороду. Краем глаза он заметил, что Чук и Гек стоят у него за спиной, открыв рты, и как завороженные пялятся на мутанта.
Пендальф показал монстру куда-то за чешуйчатую спину, крикнул: «О, птичка!» и тут же развернулся к карапузам, шипя, как удав, которого переехало танком:
– Быстро на мост! Бегом!
Карапузы выпали из транса в реальный мир и с дикими воплями ломанулись к мосту. Пендальф развернулся лицом к мутанту. Тот уже справился с замешательством по поводу несуществующей птички и подступил совсем близко.
Старый чекист постарался придать голосу определенную трубность и солидность одновременно:
– Всем стоять! Трамвай – прижаться вправо! От самого моста до него донесся слабый голос Фёдора:
– Пендальф!
Но старику уже некогда было реагировать на истерики неуравновешенного карапуза – всем своим видом он показывал мутанту, что тот «не на того напал», стараясь запутать чудовище околесицей, которую нес не переставая:
– Я майор милиции, заслуженный пожарный Поволжья и почетный народный дружинник! Выходить по одному, сабли на пол, руки за голову! Команда была стоять!
По всей видимости, создатель мутанта позаботился о несгибаемости характера своего чада, разместив органы слуха где-то на его заднице – тот пер на Пендальфа, совершенно не реагируя на поток угроз и оскорблений, и ни на секунду не прекращал изрыгать огонь.
Пендальф сделал последнюю попытку решить проблему административными методами:
– Команда была стоять! – Но увидев, что его слова не оказали на безмозглого монстра никакого эффекта, развернулся и бросился к мосту. Мутант ни на шаг не отставал от старика.
Когда эта неразлучная парочка подбежала к мосту, тот был разведён уже почти по максимуму. Пендальф из последних сил выпрыгнул с уходящей из-под ног половинки моста и уцепился за край пролёта, повисая над водой. Прыжок мутанта выглядел еще большей дикостью – с жутким ревом он рухнул «мимо кассы» и только в последний момент успел уцепиться за ноги Пендальфа. Тот посмотрел на повисшего под ним кренделя и тихо и жалостливо пробормотал:
– У меня ноги, а мне домой…
Фёдор, благополучно перемахнувший на другую сторону до того, как мост окончательно развели, продолжал вопить так, что его спутникам жуть как хотелось пристукнуть горластого карапуза:
– Пендальф! Пендальф!!! Пендальф!!!!!
Впрочем, поддержка фанатов не придавала Пендальфу дополнительных сил. Пальцы его, стремительно слабея, начали разжиматься, разум тоже, кажется, покинул седую черепушку, на глаза навернулись слезы, и он выкрикнул:
– Тикайте, хлопцы! I’ll be back!
Услышать его, конечно же, никто не услышал, поскольку тикали хлопцы со сверхзвуковой скоростью. Те, кто знаком с физикой,– поймут, остальным придется тупо поверить.
Тем не менее бойцам отряда уже не пришлось увидеть, как, раскинув руки, Пендальф сорвался в пропасть, увлекаемый намертво вцепившимся в него мутантом. Как ни странно, скорость их падения не только не увеличивалась – совсем наоборот, они летели все медленнее и медленнее, пока не повисли, не долетев до воды. Те, кто знаком с физикой,– пусть понимают как хотят, остальные могут продолжать тупить.
Еле различимые в глубине фигурки болтались над водой, пока не исчезли.
Глава десятая.
Хороший эльф – мертвый эльф.
Дубадам – древнеэльфийский бог мертвых
Лишь через пару десятков километров от моста, где Пендальфу стало совсем нехорошо, по одному вывалившись из огромной дыры в скале, взмыленные и подавленные случившимся Аграном, Лагавас, Баралгин, Гиви и Фёдор смогли остановиться. Последний рывок окончательно лишил их сил, они рухнули на землю, их грудные клетки вздымались, прокачивая легкие кислородом, словно штормовое море. Чуть не наступив на полутрупы товарищей, следом выскочили не на шутку разошедшиеся Сеня, Чук и Гек. Они удивленно уставились на валяющихся на земле бойцов, пританцовывая на месте, осмотрелись по сторонам и непонимающе переглянулись – их-то прямо-таки распирало от впечатлений и прекрасного настроения – они отлично оттянулись, Гек пнул носком ботинка хрипящего как загнанная лошадь Фёдора и спросил:
– Федь, ну вы чё??? Клёво же было!!! Зря ты отказался от аспирина – нас до сих пор плющит!!! Мы такого насмотрелись!!! Сеня ваще какого-то суперпожарного видел!!! Правда, чувак?
Его словесный понос зло прервал Агроном, который под шумок решил повысить себя в должности и скомандовал:
– Лагавас, построй отделение!
Эльф, с детства втайне мечтавший о мировом господстве, не на шутку обиделся:
– Чуть что, так сразу Лагавас!
Баралгин, не успевший отдышаться, попробовал надавить на самозваного начальника общественным мнением:
– Дай ты передохнуть пацанам!
Но Агроном подавил бунт в зародыше, умело показав при этом все перспективы, открывающиеся перед теми, кто попробует ослушаться командира:
– В морге отдохнёте, а сейчас в лес надо уходить. По вечерам здесь шпана с урками шастает. Уходим.
– Да-да!! Уходим!!! Уходим!!! – Это Гек, глядя на бомжа влюбленными глазами, нетерпеливо приплясывал в сторонке – ему явно не терпелось вписаться в какую-нибудь тусу. Лучше всего с индийскими танцами и песнями.
Агроном отошел на несколько шагов, подозрительно оглянулся, послюнявил палец и поднял его вверх. Пока он проделывал эти телодвижения, а Чук, Гек и Сеня старательно копировали нехитрый обряд своего нового кумира, Фёдор отполз в сторону и принялся зарывать кольцо в землю.
Он уже успел выкопать ямку, положить туда кольцо, найденного тут же дождевого червя и фото какой-то голой бабы, прикрыл все это куском стекла и принялся присыпать землей, когда вернувшийся Агроном скомандовал:
– Баралгин, Лагавас, Гиви! Подъем. Вставай, сынок. А где Фёдор? Фёдор! Где этот дезертир?
Фёдор обреченно вздохнул, откопал кольцо и порнофото, с удивлением поглядел на затвердевшего червя и, понурив голову, вернулся в строй.
Агроном оглядел свой отряд – наполовину мертвый, наполовину танцующий, словно в индийском фильме, и дал команду начать марш-бросок.
Однообразный пейзаж вокруг навевал скуку – один только Гиви почему-то беспрестанно крутил головой, испуганно озираясь при каждом резком движении, вглядываясь в кустарник, он заявил:
– Вот что я вам, ребята, скажу, Говорят, живёт тут одын баба. Кто говорит колдунья, кто говорит нымфаманка. Кличка Электродрель. Одно известно точно – ни одного мужика нэ прапускаит!
Фёдор слушал, раскрыв рот,– на него рассказ оказал какое-то особое впечатление. Они не прошли и десяти шагов, когда ему почудился женский голос:
– Фёдор!
Карапуз тут же перенял у Гиви моду испуганно озираться, и хотя всем остальным рассказ Гиви был абсолютно по барабану, гном все же продолжил:
– Старый, молодой – ей бэз разницы.
Фёдору почудилось женское лицо, чей насмешливый взгляд уперся ему прямо в глаза.
– Такой молоденький. Такой хорошенький. Ты ведь не сделаешь мамочке больно?
Фёдор принялся стрематься так, словно перенял повадки местных «грибников». Но никому, кроме него, голос мифической Электродрели из глупой гномьей байки не являлся. Разве что Гек в очередной раз держал сеанс космической связи с богом аспирина.
А вот Сеня, по правде говоря, незаметно выплюнувший таблетку, подсунутую ему Чуком, ободряюще постучал Фёдора по плечу:
– Федя, ты чё?
Тот дернулся, словно через него пропустили шаровую молнию, а Гиви все еще продолжал свои размышления вслух:
– Говорят, бородатых любит,– и словно почувствовав, что никто, кроме Фёдора, его не слушает, Гиви обернулся к карапузу: – Ничё! Нас, коротышек, голыми руками не возьмёшь. Глаз как у собаки, а нюх как у орла.
Гном повернул голову на дорогу и внезапно наткнулся предметом своей особой гордости – шнобелем невероятных размеров, на автоматный ствол, торчащий из куста:
– Вах! – только и успел выдохнуть ошалевший Гиви, вытягивая руки вверх.
Кусты раздвинулись, и на тропинку вышел здоровенный бугай в камуфляже, щедро украшенном дембельской мишурой, в сопровождении нескольких бойцов с АКМ-ами наперевес.
Наклонив к тому лицо, перемазанное зеленкой, главный омоновец не сдержал усмешки:
– Электродрель, говоришь? Не бойся, на такого, как ты, она даже в голодный год за мешок картошки не позарится.
Заметно повеселевший при виде омоновцев Лагавас выдвинулся на передний план и пару раз кашлянул. Заметивший его краем глаза командир ОМОНа отпихнул Агронома, подошел к эльфу и с нежностью обнял его. Наконец-то бойцы отряда сообразили, кого им всем так напомнил бугай в хаки: голубые глаза, длинные-длинные белокурые волосы, плавная походка…
Баралгин неслышно выругался:
– Вот пи…
Командир ОМОНа похлопывал Лагаваса по спине и другим частям тела:
– Ну, здравствуй, Лагавас, балтийский братишка,– сказав это, он жестом показал что-то своим подчиненным, и те принялись короткими зуботычинами укладывать остальных бойцов отряда на землю.
– Здравствуй, товарищ! – Глаза эльфа наполнились слезами, но, внезапно вспомнив о том, что он не один, Лагавас махнул головой за спину:
– Эти чурки со мной!
Омоновец тяжёлым взглядом осмотрел раскорячившуюся на земле разношерстную публику и снова махнул своим бойцам:
– Чуркам предъявить справку о регистрации. Один из его головорезов принялся обыскивать гнома, а тот принялся возмущаться:
– Ара, я не понял. Если тэбэ дэнэг надо, так и скажи, нэ юли.
Командир ОМОНа нахмурился, что-то соображая, потом пнул Гиви носком сапога:
– Так быстро не говори, понял? Я краями не догоняю, понял?
– Двадцать баксов, и ты нас не видэл, мы тебя нэ встречали.– Гиви решил не играть с огнем и сразу перешел на единственно понятный представителям органов язык денег.
Лежавший рядом с гномом Агроном горячо зашептал ему на ухо:
– Даже если продать в рабство карапузов – мы больше десяти не наскребем.
Командир ОМОНа схватил бомжа за волосы, поднял его голову и прорычал:
– Ты что, сюда торговаться пришёл? Давай-ка, за угол отскочим.
Ухватив Агронома за шкирку, он рывком поднял его на ноги и потащил за ближайший куст. Сначала они общались шепотом, но постепенно голоса все усиливались, переговорщики плавно перешли на отборнейший мат.
Баралгин краем глаза следил за кустами, прислушиваясь к разговору. Затем зашептал Фёдору, косясь на омоновцев, не сводивших с них автоматных стволов:
– Влипли мы, кажись, основательно. Надо было колечко твоё на границе задекларировать как лом цветных металлов. Прибалт наш, сука, мог бы и подсказать – они к этому делу привычные. А теперь сами же контрабас нам шьют, Федя.
Перебранка за кустами закончилась. Главный омоновец вернулся на поляну с хромовыми сапогами Агронома под мышкой и донельзя довольной харей.
Агроном, поджимая ноги в грязных портянках, присоединился к своему отряду. Командир ОМОНа жестом приказал пленным встать и отчеканил:
– Руки в гору! Разберёмся.
Автоматчики погнали гоп-компанию, добровольно сложившую руки на голове, по лесной тропинке, а потявкивающие овчарки заставляли непроизвольно ускорять шаг – не дай бог, сорвутся с поводка.
Вскоре тропинка вывела их к обрыву. Внизу, казавшийся игрушечным, раскинулся крошечный городишко. Командир ОМОНа очертил в воздухе его границы, словно представляя непрошеным гостям:
– Вот и пришли. Мы, прибалтийские республики, гордые, но маленькие. Столица в аккурат под большой ёлкой помещается. Как говорится, велкам!
– О! Нам, кажись, туда.
Мерин Гек как всегда встрял со своими дурацкими вопросами:
– Типа вспомнил?
Пендальф не собирался отчитываться перед зеле-норотым и хамоватым карапузом и отплатил ему той же монетой:
– Нет, просто там не так смердит от твоих немытых лап. Знаешь что, паренек? Мой лапы почаще.
Он оглядел бойцов и скомандовал:
– Подъем, выходи строиться!!!
G
Кряхтя и сопя, ошалевшие от темноты карапузы и их спутники поднялись на ноги и побрели за Пендальфом. Но уже через какой-то десяток шагов тот остановился и запрокинув голову, уставился куда-то вверх. Там на черном фоне резко выделялось светлое пятно открытого колодца.Пендальф прищурился, поднес к глазам сложенную черпаком ладонь и на секунду замер.
– Что это там черненькое белеется?
Высоко вверх по всей длине шахты уходили вбитые в стену штольни проржавевшие скобы. Пендальф ухватился за нижнюю, неожиданно легко подтянулся на ней, словно испытывая на прочность, и с ловкостью заправского юнги полез к свету. Остальные, неуклюже цепляясь за холодный металл, поползли за предводителем, не желая оставаться в вонючем коллекторе.
Добравшись до люка, Пендальф по пояс высунулся из шахты, огляделся – глаза с трудом привыкали к свету, но когда привыкли, увиденное настолько поразило старика, что он, свесившись обратно в лаз, воодушевленно проорал, словно старался подбодрить своих спутников, с трудом цеплявшихся за скользкие скобы:
– Б-а-а-а-тюшки, это же подземный город коротышек.
Глава девятая.
РАЗБОРКИ В МАЛЕНЬКОЙ УМОРИИ
Мне к любимой не пройти,
могут встретить но пути «местные».
Группа «Сектор Газа»
Вываливавшимся на поверхность было не до местных красот, они были рады уже глотку чистого воздуха, и только впечатлительный Сеня нашел в себе силы оценить окружавший их пейзаж:
– Да тут красиво, как в метро «Автово»!
Люк, из которого выбрались компаньоны, оказался рядом с красной кремлёвской стеной, как раз в том месте, где теснились могильные таблички, среди которых даже неопытный взгляд мог разглядеть совсем свежее захоронение, Гиви бросился прямиком туда.
Не сразу разобравший, в чем дело, Пендальф попытался окрикнуть гнома:
– Гиви! – Но тот уже не реагировал на происходящее вокруг, он подбежал к стене, уткнулся в кирпичную кладку лбом и запричитал:
– Нэт! Нэт! Нэт!
Пендальф подошел к стене, уставился на эпитафию и, откашлявшись, громко прочел:
– «Спи спокойно, старый товарищ Балин, стахановец вечный».– Он посмотрел на Гиви и попытался подыскать какие-то слова утешения.– Значит, помер твой братан… Какая неприятность!
Кто-то тронул его за плечо, Пендальф оглянулся – и Лагавас горячо-горячо принялся нашептывать ему:
– Натто ухотить. Нелься тут садершиваться.
Пендальф отстранил эльфа, опустился на одно колено, достал из вороха венков здоровенную амбарную книгу и с выражением принялся читать:
– «Я веду прямой репортаж из главной пещеры. Они захватили мост и вторую залу. Примерно две роты, штыков двести. Пулеметы на флангах. Если прижмут к реке – крышка. Никаких гарантий. От пуль темно. У меня кончаются чернила, всё пропало. И напоследок – берегите себя!!!»
Мерин Гек, последним поднимавшийся из коллектора и зацепившийся штаниной за последнюю скобу, все еще наполовину торча из люка, с ужасом слушал повествование. Когда Пендальф для пущего пафоса театрально захлопнул книгу, дочитав последние строчки, донельзя впечатленный карапуз покачнулся, руки его разжались, и ящик защитного цвета, который он нес, с грохотом провалился в люк. Пендальф аж подпрыгнул от злости:
– Придурок! Я если бы ты нес патроны?! Где-то внизу рвануло так, что кремлевская стена, казалось, качнулась, взрывной волной Гека выкинуло из люка и порядком приложило головой о качественную мраморную плиту с какой-то труднопроизносимой фамилией.
«Вот тебе, бабушка, и мемориал Гранаткина» – эта мысль, невесть откуда забредшая в его тупую башку в тот момент, не давала покоя Геку до самой смерти.
И не сносить бы ему головы, да судя по нетрезвому пению про Мурку, возникшему где-то за кремлевской стеной, тряхнуло не их одних!
Лагавас вскочил на ноги:
– Урки!
Через мгновение в нескольких метрах от них распахнулись покосившиеся ворота, из которых вывалилась толпа гопников. Аккуратно раздвинув ошалевших карапузов, внезапно оказавшихся ближе всех к группировке отборных отморозков, и на ходу разминая шею, вперед выдвинулся явно соскучившийся по старому доброму мордобою Агроном:
– Все назад, щас будет махач!
Впрочем, отморозки быстро показали – за ними не заржавеет. С тем же понтом раздвинув своих корешей, на передний план из толпы гопников вышел здоровенный бегемотообразный толстяк в ватнике.
Баралгин аж присвистнул от удивления:
– Фигасе!!! Они мумми-тролля привели!!!
Гиви вспрыгнул на ближайшую могилу и выхватил из ножен здоровенный кинжал:
– Запускайтэ па одному! Я им покажу, гдэ роки ночуют!!!
О таких битвах не слагают песен скальды и не рассказывают седые ветераны. От таких битв не остается воспоминаний, потому что некому вспоминать. Короче, махач был чисто реальный!
В ход шло все, что попадалось под руку,– булыжники, куски арматуры, битые бутылки. Если бы на стенах висели ружья, их обязательно вставили бы кому-нибудь пониже поясницы. Гек, к примеру, размахивал вырванной давешним взрывом скобой из канализационной шахты. Агроном и Пендальф палили с колена с удивительной кучностью, убивая каждым выстрелом не менее десятка жуткорожих гопников. У тех же, наоборот, боевые действия совершенно не ладились – в лучшем случае их пули сбивали ветви с елей по соседству да крошили мраморные плиты, в худшем – рикошетили от стен, укладывая наповал всё тех же урок.
Вокруг громоздились горы трупов, и только здоровенный толстяк всё ещё оставался жив и невредим. Его единственным, но грозным оружием оказались кулаки размером с пудовую гирю, которыми он уже успел отдуплить Лагаваса, и теперь, грозно рыча, носился между трупами, подыскивая толкового спарринг-партнёра.
Он уже был готов броситься на Баралгина, когда наперерез ему, сжимая в руках невесть где притыренную двустволку, бросился Фёдор и с близкого расстояния разрядил оба ствола прямо в заросшую волосами переносицу.
Наблюдавший за происходящим с почтительного расстояния Сеня аж присвистнул от удивления:
– Ни фига себе. Чистый Quake!!!
Его голос утонул в противнейшем хрусте ломаемых ребер – уже мертвый толстяк пробежал по инерции еще несколько шагов, ноги его заплелись, и он рухнул навзничь, подминая под себя офигевшего в атаке Фёдора.
Наступила какая-то пронзительно мгновенная тишина, и только тихие стоны, доносившиеся из-под исполинской туши, привело Сеню в чувство.
– Агроном! Помоги! Агроном! – Фёдор звал на помощь, и Сеня бросился к толстяку, пытаясь за ногу стащить его с Фёдора. Ровно с тем же успехом Сеня мог бы спасать Анну Каренину из-под паровоза: Сеня и урка были в абсолютно разных весовых категориях. В данной ситуации у Сени было только одно преимущество перед толстяком – он был жив.
Когда подоспевший Агроном помог Сене освободить Фёдора, тот уже вполне годился в качестве цветной иллюстрации представлений древних индусов об устройстве мира. Только у тех плоская Земля покоилась на слонах, а здесь все было немножечко по-другому – на абсолютно плоском Фёдоре, казалось, только что покоились слоны. Даже паровой каток не смог бы обеспечить более достойный результат.
Сеня покосился на труп урки и тихо, чтобы не быть услышанным, пробурчал себе под нос: «Толстяк… ты всегда думаешь о нас».
Агроном опустился на колени возле Фёдора, видок у того был – хоть прям сейчас в рамку вставляй. Бомж только покачал головой:
– О, нет!.. – Глаза его застилали слезы.
В этот момент Фёдор принялся яростно вращать зенками, и Сеня бросился к нему, отпихнув слишком рано потерявшего всякую надежду Агронома:
– Да он живой!
Сеня достал из-за пазухи велосипедный насос, секунду поразмышлял о чем-то, потом толкнул Агронома в бок:
– Не в курсе, где у него ниппель? – И, не дождавшись ответа, впихнул Фёдору в рот плетеный шланг и принялся накачивать друга воздухом. Фёдор округлялся прямо на глазах у изумленного Агронома и быстро достиг своей прежней конфигурации. Увлекшийся Сеня получил от приятеля звонкую оплеуху.
– Не гони, Сеня, всё ништяк. Достаточно. Мне и так теперь твоими стараниями придется недельку на кремлевской диете посидеть, а то бабы любить не будут!
Агроном подал ему руку, поднимая на ноги, и, глядя прямо в глаза карапузу, торжественно заявил:
– Ну что, Фёдор, теперь и ты знаешь, что такое кун-фу!
Пендальф только ухмыльнулся, глядя на эту картину:
– Мощный хоббит попался. Не зря мы на него такие надежды возлагаем!!!
Постепенно вся команда собралась вокруг геройского карапуза, галдя и наперебой споря, кто больше испугался при виде урки, заваленного в итоге Фёдором. Одним из последних, заметно прихрамывая, подошел и Лагавас, живой, но порядком помятый, с черным от синяков лицом. Он заглянул в глаза Фёдору и доверительно сообщил:
– На твоем месте должен был быть я!!!
Подскочивший как всегда со спины Гиви принялся душить чудесно спасенного карапуза в объятиях и вдруг заметил под разорванной одеждой застиранную тельняшку:
– Вах! Бронежилетка! Шкура с жопы дракона, мистер Сумкин!
Пендальф, решивший, что лобызаний уже вполне достаточно, решительно прервал сентиментальные соплевыделения и принялся торопить бойцов:
– Так, срочно уходим, не ровен час, урки вернутся, всех в асфальт закатают – тут уж никакие ягодичные кожные складки фольклорных рептилий не помогут!!!
– Пендальф, вечно ты чуть что, начинаешь говорить языком из ж… – Фёдор явно был раздосадован тем, что старикан не дал ему как следует насладиться моментом славы.
– Не «языком из ж…», а «языком Эзопа» – сколько раз тебе повторять, эрудит хренов!!! – и, больше уже не слушая недовольного бурчания Фёдора, Пендальф потащил за собой отряд прочь от места бойни, по улице, в конце которой виднелся мост через реку.
G
За сотню метров до моста первую шеренгу во главе с Пендальфом, и так двигавшуюся достаточно быстро, догнал Агроном и предложил:– Бежим, пока бурнаши мост не подожгли! – Он кивнул в сторону, откуда они только что благополучно смылись,– оттуда уже слышался приближающийся вой сирены пожарной машины. Пендальф обернулся, чтобы разглядеть преследователей, показав бойцам знаком, что им следует остановиться, все напряженно ожидали, тупо пялясь на перекресток двух улиц неподалеку от них. Когда из-за поворота выскочил жуткий мутант в зеленой пожарной робе с мигалками, прикрученными к медной каске и пылающей мордой, Агроном спросил Пендальфа моментально севшим голосом:
– Это что за хренотень?
– Ты не представляешь, насколько прав, бомж.– Лицо Пендальфа посерело от злости.– Это действительно хрена тень! Призрак, короче… призрак коммунизма, как ты уже понял, наверное. Давно он тут бродит. Бежим.
Агроном недоверчиво посмотрел на Пендальфа:
– Какой, на фиг, коммунизм? Это же Диабло первый.
Пендальф только покачал головой:
– Нет, это Диабло второй!
Дальше спорить на тему «установления личности подозреваемого» было так же нелегко, как бороться за девственность в женской бане,– мутант, приближавшийся гигантскими прыжками, не снижая скорости, изрыгнул изо рта столб пламени, выжигая перед собой приличные куски земли. Агроном то ли с испугу, то ли еще по какой причине схватился за саблю и даже сделал пару шагов навстречу дракону-переростку, но Пендальф ухватил его за плечи и рывком опрокинул на землю.
– Веди их, Агроном! Мост уже рядом. Команда была – бегом! Нечего без толку шашкой махать! – Даже не оглянувшись на оторопевшего бомжа, он шагнул навстречу мутанту.
Агроном вскочил на ноги и бросился к мосту, криками подгоняя остальных. Он с ходу налетел на Фёдора, оцепенело стоявшего и наблюдавшего за приближением монстра, и увлек его за собой. Карапуз еще успел повернуть голову, протяжно выкрикнув:
– Пендальф! – И в этот момент мост начал разводиться.
Агроном бросился к мосту, подхватил ближайшего карапуза и, размахнувшись, швырнул его через стремительно расширяющийся пролет:
– Сеня пошел!!!
Не разбирая, кто перед ним, Агроном сграбастал следующего недомерка, но тот неожиданно принялся сопротивляться, матерясь с великолепным лицо-кавказсконациональным прононсом:
– Рукы убери, да!!! Борода не трожь, сволаа-ачь! – Агроному некогда было признавать в геройски спасаемом им бойце возмущенного таким неподобающим обращением Гиви. Он крепко ухватил гнома за бороду и, как заправский метатель молота, раскрутил того, едва успев упредить оказавшегося на пути Баралгина:
– Пригнись, браток!!!
С диким ревом Гиви ушел на противоположный берег по низкой траектории и плюхнулся где-то за мостом. Баралгин и Лагавас сиганули следом, не дожидаясь отдельного приглашения.
Пендальф тем временем пятился к мосту, уворачиваясь от нехилых языков пламени, порядком опаливших его бороду. Краем глаза он заметил, что Чук и Гек стоят у него за спиной, открыв рты, и как завороженные пялятся на мутанта.
Пендальф показал монстру куда-то за чешуйчатую спину, крикнул: «О, птичка!» и тут же развернулся к карапузам, шипя, как удав, которого переехало танком:
– Быстро на мост! Бегом!
Карапузы выпали из транса в реальный мир и с дикими воплями ломанулись к мосту. Пендальф развернулся лицом к мутанту. Тот уже справился с замешательством по поводу несуществующей птички и подступил совсем близко.
Старый чекист постарался придать голосу определенную трубность и солидность одновременно:
– Всем стоять! Трамвай – прижаться вправо! От самого моста до него донесся слабый голос Фёдора:
– Пендальф!
Но старику уже некогда было реагировать на истерики неуравновешенного карапуза – всем своим видом он показывал мутанту, что тот «не на того напал», стараясь запутать чудовище околесицей, которую нес не переставая:
– Я майор милиции, заслуженный пожарный Поволжья и почетный народный дружинник! Выходить по одному, сабли на пол, руки за голову! Команда была стоять!
По всей видимости, создатель мутанта позаботился о несгибаемости характера своего чада, разместив органы слуха где-то на его заднице – тот пер на Пендальфа, совершенно не реагируя на поток угроз и оскорблений, и ни на секунду не прекращал изрыгать огонь.
Пендальф сделал последнюю попытку решить проблему административными методами:
– Команда была стоять! – Но увидев, что его слова не оказали на безмозглого монстра никакого эффекта, развернулся и бросился к мосту. Мутант ни на шаг не отставал от старика.
Когда эта неразлучная парочка подбежала к мосту, тот был разведён уже почти по максимуму. Пендальф из последних сил выпрыгнул с уходящей из-под ног половинки моста и уцепился за край пролёта, повисая над водой. Прыжок мутанта выглядел еще большей дикостью – с жутким ревом он рухнул «мимо кассы» и только в последний момент успел уцепиться за ноги Пендальфа. Тот посмотрел на повисшего под ним кренделя и тихо и жалостливо пробормотал:
– У меня ноги, а мне домой…
Фёдор, благополучно перемахнувший на другую сторону до того, как мост окончательно развели, продолжал вопить так, что его спутникам жуть как хотелось пристукнуть горластого карапуза:
– Пендальф! Пендальф!!! Пендальф!!!!!
Впрочем, поддержка фанатов не придавала Пендальфу дополнительных сил. Пальцы его, стремительно слабея, начали разжиматься, разум тоже, кажется, покинул седую черепушку, на глаза навернулись слезы, и он выкрикнул:
– Тикайте, хлопцы! I’ll be back!
Услышать его, конечно же, никто не услышал, поскольку тикали хлопцы со сверхзвуковой скоростью. Те, кто знаком с физикой,– поймут, остальным придется тупо поверить.
Тем не менее бойцам отряда уже не пришлось увидеть, как, раскинув руки, Пендальф сорвался в пропасть, увлекаемый намертво вцепившимся в него мутантом. Как ни странно, скорость их падения не только не увеличивалась – совсем наоборот, они летели все медленнее и медленнее, пока не повисли, не долетев до воды. Те, кто знаком с физикой,– пусть понимают как хотят, остальные могут продолжать тупить.
Еле различимые в глубине фигурки болтались над водой, пока не исчезли.
Глава десятая.
В ГОСТЯХ И В КАСКЕ
Хороший эльф – мертвый эльф.
Дубадам – древнеэльфийский бог мертвых
Лишь через пару десятков километров от моста, где Пендальфу стало совсем нехорошо, по одному вывалившись из огромной дыры в скале, взмыленные и подавленные случившимся Аграном, Лагавас, Баралгин, Гиви и Фёдор смогли остановиться. Последний рывок окончательно лишил их сил, они рухнули на землю, их грудные клетки вздымались, прокачивая легкие кислородом, словно штормовое море. Чуть не наступив на полутрупы товарищей, следом выскочили не на шутку разошедшиеся Сеня, Чук и Гек. Они удивленно уставились на валяющихся на земле бойцов, пританцовывая на месте, осмотрелись по сторонам и непонимающе переглянулись – их-то прямо-таки распирало от впечатлений и прекрасного настроения – они отлично оттянулись, Гек пнул носком ботинка хрипящего как загнанная лошадь Фёдора и спросил:
– Федь, ну вы чё??? Клёво же было!!! Зря ты отказался от аспирина – нас до сих пор плющит!!! Мы такого насмотрелись!!! Сеня ваще какого-то суперпожарного видел!!! Правда, чувак?
Его словесный понос зло прервал Агроном, который под шумок решил повысить себя в должности и скомандовал:
– Лагавас, построй отделение!
Эльф, с детства втайне мечтавший о мировом господстве, не на шутку обиделся:
– Чуть что, так сразу Лагавас!
Баралгин, не успевший отдышаться, попробовал надавить на самозваного начальника общественным мнением:
– Дай ты передохнуть пацанам!
Но Агроном подавил бунт в зародыше, умело показав при этом все перспективы, открывающиеся перед теми, кто попробует ослушаться командира:
– В морге отдохнёте, а сейчас в лес надо уходить. По вечерам здесь шпана с урками шастает. Уходим.
– Да-да!! Уходим!!! Уходим!!! – Это Гек, глядя на бомжа влюбленными глазами, нетерпеливо приплясывал в сторонке – ему явно не терпелось вписаться в какую-нибудь тусу. Лучше всего с индийскими танцами и песнями.
Агроном отошел на несколько шагов, подозрительно оглянулся, послюнявил палец и поднял его вверх. Пока он проделывал эти телодвижения, а Чук, Гек и Сеня старательно копировали нехитрый обряд своего нового кумира, Фёдор отполз в сторону и принялся зарывать кольцо в землю.
Он уже успел выкопать ямку, положить туда кольцо, найденного тут же дождевого червя и фото какой-то голой бабы, прикрыл все это куском стекла и принялся присыпать землей, когда вернувшийся Агроном скомандовал:
– Баралгин, Лагавас, Гиви! Подъем. Вставай, сынок. А где Фёдор? Фёдор! Где этот дезертир?
Фёдор обреченно вздохнул, откопал кольцо и порнофото, с удивлением поглядел на затвердевшего червя и, понурив голову, вернулся в строй.
Агроном оглядел свой отряд – наполовину мертвый, наполовину танцующий, словно в индийском фильме, и дал команду начать марш-бросок.
G
Отряд пробирался по волшебному лесу. Понять, почему местные жители называли лес волшебным, без псилоцибиновых грибов было практически невозможно. Единственным его отличием от обычной тайги можно было кое-как признать светофоры на тропинках и урны через каждые сто метров.Однообразный пейзаж вокруг навевал скуку – один только Гиви почему-то беспрестанно крутил головой, испуганно озираясь при каждом резком движении, вглядываясь в кустарник, он заявил:
– Вот что я вам, ребята, скажу, Говорят, живёт тут одын баба. Кто говорит колдунья, кто говорит нымфаманка. Кличка Электродрель. Одно известно точно – ни одного мужика нэ прапускаит!
Фёдор слушал, раскрыв рот,– на него рассказ оказал какое-то особое впечатление. Они не прошли и десяти шагов, когда ему почудился женский голос:
– Фёдор!
Карапуз тут же перенял у Гиви моду испуганно озираться, и хотя всем остальным рассказ Гиви был абсолютно по барабану, гном все же продолжил:
– Старый, молодой – ей бэз разницы.
Фёдору почудилось женское лицо, чей насмешливый взгляд уперся ему прямо в глаза.
– Такой молоденький. Такой хорошенький. Ты ведь не сделаешь мамочке больно?
Фёдор принялся стрематься так, словно перенял повадки местных «грибников». Но никому, кроме него, голос мифической Электродрели из глупой гномьей байки не являлся. Разве что Гек в очередной раз держал сеанс космической связи с богом аспирина.
А вот Сеня, по правде говоря, незаметно выплюнувший таблетку, подсунутую ему Чуком, ободряюще постучал Фёдора по плечу:
– Федя, ты чё?
Тот дернулся, словно через него пропустили шаровую молнию, а Гиви все еще продолжал свои размышления вслух:
– Говорят, бородатых любит,– и словно почувствовав, что никто, кроме Фёдора, его не слушает, Гиви обернулся к карапузу: – Ничё! Нас, коротышек, голыми руками не возьмёшь. Глаз как у собаки, а нюх как у орла.
Гном повернул голову на дорогу и внезапно наткнулся предметом своей особой гордости – шнобелем невероятных размеров, на автоматный ствол, торчащий из куста:
– Вах! – только и успел выдохнуть ошалевший Гиви, вытягивая руки вверх.
Кусты раздвинулись, и на тропинку вышел здоровенный бугай в камуфляже, щедро украшенном дембельской мишурой, в сопровождении нескольких бойцов с АКМ-ами наперевес.
Наклонив к тому лицо, перемазанное зеленкой, главный омоновец не сдержал усмешки:
– Электродрель, говоришь? Не бойся, на такого, как ты, она даже в голодный год за мешок картошки не позарится.
Заметно повеселевший при виде омоновцев Лагавас выдвинулся на передний план и пару раз кашлянул. Заметивший его краем глаза командир ОМОНа отпихнул Агронома, подошел к эльфу и с нежностью обнял его. Наконец-то бойцы отряда сообразили, кого им всем так напомнил бугай в хаки: голубые глаза, длинные-длинные белокурые волосы, плавная походка…
Баралгин неслышно выругался:
– Вот пи…
Командир ОМОНа похлопывал Лагаваса по спине и другим частям тела:
– Ну, здравствуй, Лагавас, балтийский братишка,– сказав это, он жестом показал что-то своим подчиненным, и те принялись короткими зуботычинами укладывать остальных бойцов отряда на землю.
– Здравствуй, товарищ! – Глаза эльфа наполнились слезами, но, внезапно вспомнив о том, что он не один, Лагавас махнул головой за спину:
– Эти чурки со мной!
Омоновец тяжёлым взглядом осмотрел раскорячившуюся на земле разношерстную публику и снова махнул своим бойцам:
– Чуркам предъявить справку о регистрации. Один из его головорезов принялся обыскивать гнома, а тот принялся возмущаться:
– Ара, я не понял. Если тэбэ дэнэг надо, так и скажи, нэ юли.
Командир ОМОНа нахмурился, что-то соображая, потом пнул Гиви носком сапога:
– Так быстро не говори, понял? Я краями не догоняю, понял?
– Двадцать баксов, и ты нас не видэл, мы тебя нэ встречали.– Гиви решил не играть с огнем и сразу перешел на единственно понятный представителям органов язык денег.
Лежавший рядом с гномом Агроном горячо зашептал ему на ухо:
– Даже если продать в рабство карапузов – мы больше десяти не наскребем.
Командир ОМОНа схватил бомжа за волосы, поднял его голову и прорычал:
– Ты что, сюда торговаться пришёл? Давай-ка, за угол отскочим.
Ухватив Агронома за шкирку, он рывком поднял его на ноги и потащил за ближайший куст. Сначала они общались шепотом, но постепенно голоса все усиливались, переговорщики плавно перешли на отборнейший мат.
Баралгин краем глаза следил за кустами, прислушиваясь к разговору. Затем зашептал Фёдору, косясь на омоновцев, не сводивших с них автоматных стволов:
– Влипли мы, кажись, основательно. Надо было колечко твоё на границе задекларировать как лом цветных металлов. Прибалт наш, сука, мог бы и подсказать – они к этому делу привычные. А теперь сами же контрабас нам шьют, Федя.
Перебранка за кустами закончилась. Главный омоновец вернулся на поляну с хромовыми сапогами Агронома под мышкой и донельзя довольной харей.
Агроном, поджимая ноги в грязных портянках, присоединился к своему отряду. Командир ОМОНа жестом приказал пленным встать и отчеканил:
– Руки в гору! Разберёмся.
Автоматчики погнали гоп-компанию, добровольно сложившую руки на голове, по лесной тропинке, а потявкивающие овчарки заставляли непроизвольно ускорять шаг – не дай бог, сорвутся с поводка.
Вскоре тропинка вывела их к обрыву. Внизу, казавшийся игрушечным, раскинулся крошечный городишко. Командир ОМОНа очертил в воздухе его границы, словно представляя непрошеным гостям:
– Вот и пришли. Мы, прибалтийские республики, гордые, но маленькие. Столица в аккурат под большой ёлкой помещается. Как говорится, велкам!