Фаина РАЕВСКАЯ
ПРИНЦ НА БЕЛОМ КОСТЫЛЕ
* * *
Очередь в сберкассу, состоящая в основном из ворчливых пенсионерок, казалось, застыла на месте. Я стояла за долговязой теткой в ядовито-зеленом драповом пальто, вышедшем из моды еще в начале ледникового периода, и злилась. Помещение сберкассы, или, как теперь говорят, Сбербанка, было маленьким и душным.
Кондиционеры, если и имелись в наличии, со своими обязанностями явно не справлялись, отчего настроение портилось еще больше.
«Вот так всегда, — распаляла себя я, — даже в выходной день не дадут человеку праздно провести свободное время! Неужели Клавка сама не могла оплатить все эти бумажки? Нет, надо ведь было меня послать. Эх, был бы хоть Димка дома! Он бы меня, конечно, спас…»
Но Димка, мой муж, как назло, дома отсутствовал. Его ненормальное начальство услало любимого в очередную командировку. Разумеется, строго секретную, как и все в ФСБ. Именно там трудится на благо страны и общества мой супруг, Димка Брусникин. Однако для меня нет ничего секретного, и я знала, что в данный момент Димка находится в маленьком городке Лодзь и выполняет особо важное задание.
Таким образом, на некоторое время мы с Клавдией опять остались вдвоем. Клавдия — моя сестра по папеньке. Однажды она заявилась ко мне домой, объявила о нашем родстве и осталась навсегда под девизом «Мы должны держаться друг за друга». Бразды правления активная сестрица сразу взяла в свои руки.
— Ты, Афанасия, занимаешься важным государственным делом! Вот и отдавай ему все силы. А уж остальное я возьму на себя.
Поясню: я преподаю литературу и русский язык в старших классах одного московского лицея. Работа адская, не оставляющая ни времени, ни сил на личную жизнь. Первоначально Клавка влезла и в эту область, но потерпела фиаско, поскольку я сама нашла себе супруга, гоняясь по египетским пескам за парочкой придурков.
Очередь почти не двигалась. Я стояла за «ледниковой» теткой и проклинала свою судьбу. Молоденький охранник, видя мое сумеречное состояние, сочувственно строил глазки.
В тот момент, когда я уже готовилась учинить скандал по поводу ненадлежащего, то бишь медленного обслуживания клиентов, в сберкассу вошел юноша весьма приятной наружности.
Признаюсь, я на него засмотрелась. Да и было на что: широкие плечи, чувственные губы, копна смоляно-черных кудрей, упрямо выбивающихся из-под лыжной шапочки, голубые глаза, в общем, полный боекомплект. Старухи из очереди, разумеется, никакого внимания на пришельца не обратили. Да и зачем им? Все естественные инстинкты у них зачахли как раз в том самом ледниковом периоде.
Парень внимательно оглядел очередь, потом подошел ко мне, бережно взял за локоть и интимно прошептал в самое ухо:
— Ты заложница, малышка!
Это стало для меня неожиданностью. Примерно полминуты я глупо молчала, а потом спросила:
— Как это понимать? — Я мило улыбнулась, все еще не въезжая, в какую историю вляпалась.
Парень натянул лыжную шапочку на лицо так, что видны остались только глаза, губы и кончик носа, и торжественно, на весь зал провозгласил:
— Спокойно, это налет! Всем лечь на пол, руки за голову и ни единого движения, иначе у этой молодой дамы в голове появится маленькая, но симпатичная дырочка. Кто двинется — такую же дырочку нарисую и ему. Эй, — крикнул парень охраннику, который несколько минут назад строил мне сочувственные глазки, а сейчас тянулся к кобуре, висевшей у него на поясе, — даже не пытайся! Я стреляю быстрее и точнее. Уверяю, ты не успеешь даже достать свою «пукалку», как в голове у тебя образуется свободное пространство. Так что не рискуй, ложись на пол и замри.
У молодого террориста откуда-то появился пистолет, который очень неудобно упирался мне в область виска.
— Послушай, подвинь немного пистолет, мне неудобно, — капризно попросила я террориста.
— Извини, — пробубнил он и передвинул пистолет на мой затылок.
Очередь, состоявшая, как я уже успела заметить, в основном из пенсионерок, кряхтя, стала укладываться на полу. Делали они это очень медленно, что раздражало даже меня.
— Шевелите конечностями, клюшки доисторические! — прикрикнула я на теток, давая наконец выход накопившемуся раздражению. — Никакого терпения с вами не хватит!
— Спасибо! — выдохнул мне в ухо парень.
— Да бога ради! С превеликим удовольствием. Эти клюшки меня тоже достали! — воскликнула я, а потом поинтересовалась:
— Чего надо-то?
Парень слегка растерялся, а потом почти твердым голосом крикнул:
— Так, деньги, быстро!
С этими словами он подтащил меня к окошку оплаты и протянул растерянной кассирше пластиковый пакет:
— Все, что есть, сюда, быстро!
Женщина принялась кидать туда какие-то купюры, а я с надеждой спросила:
— А можно я коммунальные услуги оплачу, пока народу мало?
— Ты что, офигела? Сейчас сюда уже менты едут! — проорал мне в ухо молодой человек. — Быстро сматываемся!!!
— Но… — попыталась возразить я, однако меня никто не слушал. Террорист схватил пакет, который ему протягивала испуганная кассирша, и, ласково обнимая меня за талию, рванул к выходу.
— Стой, ортопед недоделанный! — кричала я. — Меня Клавка живьем в унитаз спустит, если я не заплачу за коммуналку!
— Еще чего! Меня же потом заметут, ведь у них твой адрес останется.
Парень выхватил у меня из рук квитанции, которыми снабдила меня сестра, и сунул в карман куртки.
После этого похититель велел мне брать пакет с деньгами, заботливо собранными доброй кассиршей, и «делать ноги», мой локоток при этом он не отпускал и очень живописно обводил пистолетом помещение. Когда мы уже были в дверях, ведущих на улицу, похититель стрельнул в воздух и приказал:
— Всем лежать десять минут, до приезда милиции. Ясно?
Для убедительности прогремел еще один выстрел, а пока старухи стонали от страха и писали в подштанники, мы выскочили на улицу.
— Ну, и чего теперь? — зло спросила я.
— А теперь в машину!
Оказалось, что на стоянке террорист припарковал свою машину, невзрачную с виду «девятку» ядовито-красного цвета.
— Ну, все, я тебя проводила до машины, теперь мне пора, — заявила я, останавливаясь перед распахнутой дверцей.
Парень имел на этот счет противоположное мнение: он молча запихнул меня внутрь салона, уселся за руль и сорвался с места так, что Шумахер зарыдал бы от зависти. Мы успели вовремя, потому что как раз в эту минуту на стоянку въезжала милицейская машина, весело мигая мигалками и повизгивая сиреной.
— От, блин, работнички! — засмеялась я. — Всегда вовремя приезжают! Так, кассу мы взяли, что дальше?
— Дальше поедем еще одну брать, — ответил горе-налетчик.
— Ты что, дурак? Тоже мне, сын лейтенанта Шмидта! Твою физиономию зафиксировали по крайней мере пять видеокамер, бабки, а они очень наблюдательные в таких делах, и охранник, и теперь твое симпатичное личико известно не только ментам, но и всем большим и маленьким сбербанкам! И потом, зачем тебе столько денег?
Парень почему-то улыбался, расстроенным совсем не выглядел и молчал, ведя машину на приличной скорости. Должна заметить, что машина с виду хоть и выглядела невзрачно, но движок у нее оказался довольно мощным. Мы уже подъезжали к моему дому, но парень тормозить не собирался. Выпрыгивать на полном ходу из автомобиля я не обучена, поэтому вежливо попросила:
— Вот здесь вот притормози, я выйду. Чем могла, я помогла, а дальше уж сам, извини. Сейчас приду и Клавке устрою день независимости!
— Кто такая Клавка? — весело спросил парень, проезжая мимо моего дома, чем, признаться, сильно меня обеспокоил.
— Это моя сестра. Особа очень зловредная, чисто аспид доисторический. И знаешь что? Если я вовремя домой не вернусь, она меня найдет даже на Луне, а значит, и тебя. И тогда нам не позавидуют даже узники концлагерей, честное слово! Так что покатались — и хватит. Вези меня домой!
— Ничего не получится, детка, — улыбнулся парень. Улыбка у него была, закачаешься! Я вовремя напомнила себе о Брусникине, страдавшем сейчас на особо важном задании, и решила не обращать на налетчика внимания. — Насчет моей физиономии ты все правильно сказала. Но ведь и твое симпатичное личико тоже не осталось без внимания. Так что с этой минуты ты не просто посетитель ограбленной сберкассы, ты мой соучастник! И пройдет очень много неприятных часов, а то и суток, пока ты докажешь, что это не так. С дебютом, напарник!
А ведь он прав, черт подери. Ничего себе, денек начался! Сначала Клавка в приказном порядке подняла меня ни свет ни заря и под предлогом, что с утра в кассах нет очередей, отправила оплачивать коммунальные услуги. С этого момента началась невезуха. Как раз утром очередь из пенсионеров змеилась по помещению, как многометровый удав, а потом я оказалась сначала заложницей, а теперь вот и соучастницей ограбления.
— Так чего ж ты тащишься, как сопля по подоконнику! — заорала я на парня. — Скоро на хвост менты сядут, а он едет, будто на прогулке!
И потом, что это за цвет у твоей машины? Это ж не помидор! Твою красную «девятку» при хорошей видимости космонавты с орбиты видят.
О господи! До чего ж бестолковые нынче грабители пошли. Ты хоть имеешь представление об основах маскировки? Значит, так, сейчас загоняешь тачку в какой-нибудь неприметный дворик, там мы найдем транспортное средство поприличней. Кстати, как твое имя, террорист-недоучка?
— Степан.
— Очень приятно. А я Афанасия, можно просто Афоня. Мы с тобой теперь соучастники, а это, что ни говори, накладывает на обоих определенные обязательства.
— Слышь, Афоня, а ты вообще-то имеешь представление об основах маскировки? — усмехнулся Степан и в мгновение ока преобразился. Вместе с лыжной шапочкой он снял и свои красивые смоляные кудри, аккуратно вынул из глаз голубые линзы, что-то вытащил из-за щек…
Я смотрела на все эти манипуляции, широко раскрыв глаза и рот. Передо мной, точнее, рядом со мной сидел широкоплечий блондин с коротко стриженными волосами и мощным затылком и задорно блестел зелеными глазами.
— От е мое! — восхитилась я. — А вот я так не могу. У меня все натуральное.
— Так это ж здорово, — кивнул Степан, сворачивая в какую-то подворотню.
Хоть я и прожила всю жизнь в Москве, это место вовсе не казалось мне знакомым. Впрочем, это, может быть, потому, что росла я примерной девочкой и по подворотням не шаталась.
Степан остановил машину и неожиданно протянул:
— Смотри-ка, какой у тебя браслетик интересный! Серебро?
— Ты что?! — окатила я парня презрительным взглядом и повыше задрала рукав короткой курточки. — Темнота! Это белое золото!
— Ну да?! Дай-ка поближе посмотреть…
Степан взял меня за руку, словно хотел в самом деле рассмотреть получше ювелирное изделие, и в мгновение ока защелкнул на запястье наручник. Вторую часть наручника он пристегнул к рулю.
— Эй, чего это за шутки такие? — нахмурилась я. — У тебя с головой все в порядке? Ну-ка, отцепи меня немедленно, террорист недоделанный!
Несколько секунд «недоделанный» террорист внимательно меня изучал, чем, признаться, здорово смущал, все-таки парень он был симпатичный, а потом заявил:
— Даже не собираюсь. Я, кажется, уже сказал, что теперь ты моя заложница. И лучше не дергайся, а то сама же себе больно сделаешь.
В этом он был прав — при каждом движении наручник сжимал руку все сильнее. Степка куда-то ушел, и я притихла.
Интересно, а как бы Клавка поступила в подобной ситуации? Сестрица у меня очень эмоциональная девушка, с взрывным характером и беспощадная на расправу. Даже зная все эти особенности Клавдии, трудно предугадать ее поведение в ближайшие пять минут. Да и сама ситуация была слишком уж абсурдной и нереальной: отправившись оплачивать коммунальные услуги, я стала соучастницей ограбления, а теперь вот попала в заложницы. Спрашивается, как себя вести? Устроить, как выражается мой Брусникин, скандал с «выходом» по девятибалльной шкале? Последствия такого скандала сравнимы разве что с последствиями взрыва атомной бомбы в Хиросиме. Подобные скандалы случаются крайне редко. Но зато, как только они начинаются, всякая живая тварь стремится найти себе укрытие, включая мою любимую морскую черепашку Тырочку и сушеную акулу Марусю-2, сувенир из Египта.
Или вести себя тихо, смирно, может, тогда Степка меня отпустит? Вообще, как ведут себя заложники? А соучастники? От невозможности принять верное решение у меня разболелась голова" Кроме того, беспокоили невеселые мысли.
Степка пристегнул меня к рулю, на заднем сиденье валяется пакет с украденными деньгами, а на пакете полно моих отпечатков. Просто подарок для правоохранительных органов! Сам террорист куда-то смылся. С минуты на минуту могут появиться эти самые органы, и тогда я моментально попаду в разряд первого подозреваемого. Димка в Лодзи, помочь мне он ничем не сможет. Клавка вполне способна в полном спокойствии заниматься домашними делами, ничуть не беспокоясь моим отсутствием. Она даже не будет звонить на мобильник, который, кстати, я даже не взяла. Зато потом, когда в Клавкину душу падет зерно беспокойства, она разовьет бурную деятельность. И первое, с чего сестра начнет, это со звонка в милицию. Клавка — не рядовой гражданин. Это — газонокосилка с реактивным двигателем. Она из милиционеров душу вынет, но на розыск пропажи, то есть меня, отправит все отделение под ее личным конвоем. Встреча с милицией для нас со Степаном была бы крайне нежелательна.
Оценив положение как критическое, я пригорюнилась, а потом потихонечку захныкала.
Неподалеку сидел местный Шарик, печально поводя висячими ушами. Вот ему-то я и пожаловалась на свою жизнь и заревела в голос.
Неожиданно возле машины, ставшей для меня тюрьмой, остановился большой черный автомобиль, заметно потрепанный дорогами. Его породу я не опознала, поэтому обиделась на жизнь еще больше. А потом испугалась, причем настолько, что перестала реветь. Дверца со стороны водителя открылась, и оттуда вышел Степан. Увидев его, я нахмурилась, всем своим видом выражая презрение и обиду.
— Соскучилась? — весело поинтересовался Степан, отстегивая меня от руля, но зачем-то пристегивая к своей руке.
— Угу, — промычала я, судорожно всхлипнув, — как задница по уколу. Ты где это пропадаешь?
— О, ну ты совсем как жена допросы устраиваешь.
— Ха! Откуда тебе знать? У тебя небось и жены-то никакой нет. Какая же дура тебя выдержит?
— Тут ты права, жены нет. Хотя и была, — вздохнул Степан. — Недолго, если честно, всего три месяца. Ну, не смонтировались мы со Светкой, что ж поделаешь?
Я только глумливо хмыкнула, но промолчала, решив не злить своего похитителя.
— Ты, Афанасия, вот что, — велел он, — бери пакет с заднего сиденья и перебирайся в эту машину.
Что я и сделала, храня надменное молчание.
А чего с ним разговаривать? Все равно ничего умного не скажет.
В машине Степан опять меня пристегнул, только уже к ручке дверцы. Я решила прощупать обстановку, чтобы придумать хоть какой-то план.
— Слушай, ты кто? Бандит?
— А хрен его знает! — по-прежнему весело ответил Степан. — По жизни — нет, а так — вроде да.
Яснее не стало. Если бандит, то какой-то странный: веселый, жизнерадостный, будто клоун, а не бандит. Хотя, кто знает, может, у братков сейчас мода на придурковатость. Попробуем зайти с другой стороны.
— Ты мне мозги-то не полощи, — строго сказала я. — «По жизни, не по жизни…» Кассу цапанул? Цапанул. Меня похитил? Похитил…
— Не похитил, а взял в заложницы, — поправил Степан.
— Без разницы, — отмахнулась я. — Тачку вот угнал. Кстати, мог бы чего и поприличнее выбрать, а не это корыто.
— Это машина моего брата.
— Дожил! У родного брата тачку угнал, а еще говоришь, что не бандит. Бандюган наипервейший, вот ты кто!
Мы ехали по каким-то кривым улочкам и закоулкам, совершенно мне незнакомым. Внезапно мне в голову явилась светлая мысль:
— Степка, слушай, а давай махнемся?
— Это как?
— Ты меня на волю, а я тебе в заложницы Клавку отдам, мою сестру. Она у меня девушка боевая, вы с ней таких дел наделаете!
Не подумайте ничего плохого, просто, зная Клавдию, я была уверена, что дольше десяти минут ее ни один террорист не выдержит: либо башку снесет, что маловероятно, либо вернет заложницу хозяину, то есть мне, да еще приплатит, чтоб взяли обратно, лишь бы Клавка перед глазами не маячила и не лезла с советами.
— Ну, что? Согласен?
— Нет. Мне тебя хватает.
— Ну хорошо, — покладисто согласилась я. — Не хочешь меняться, давай хоть ее с собой возьмем, все ж веселее будет! Как я понимаю, мы еще кого-то грабить будем? Так вот, Клавдии моей все деньги отдадут просто так, лишь бы отстала.
— Мне тебя хватает, — повторил Степан. — Ты лучше посчитай, сколько денег в пакете…
Пакет с деньгами лежал у меня на коленях.
Пересчитав купюры, я сообщила:
— Тридцать тысяч двести четырнадцать рублей. Копейки считать?
Степан, ударив рукой по рулю, выругался:
— Мать твою! Мало…
— А ты чего хотел? — удивилась я. — Во-первых, это обычная сберкасса, а не закрома родины. А во-вторых, грабить надо было ближе к вечеру, когда там больше денег наберется. Эх, всему-то тебя учить надо, а еще бандит! Тьфу!
— Да не бандит я! — в сердцах крикнул Степан. — Не бандит, сколько раз говорить!
— Да-а? — как бы удивляясь, протянула я. — А кассу кто взял? Юрий Гагарин, что ли? Меня зачем-то украл…
Степан ничего не ответил. Я покосилась на него: на лбу у него собрались суровые складки, губы были сжаты в ниточку, все лицо его выражало сосредоточенность и глубокое раздумье.
«Решает, наверное, как от меня избавиться, — вздрогнула я, вжимаясь в кресло. — У, него же пистолет»!
Мы уже выехали за город, Степан все молчал, о чем-то напряженно размышляя, а я представляла себе картинку своей неминуемой гибели. Наконец Степка заговорил:
— Значит, так, Афанасия.., как тебя по отчеству?
— Сергеевна, — пролепетала я, гадая, зачем это ему понадобилось мое отчество? Уж не надгробный же монумент на холмик устанавливать?
— Значит, так, Афанасия Сергеевна, — повторил Степка. — Я сейчас где-нибудь остановлюсь…
«…и прихлопну тебя, как таракана бездомного», — мысленно закончила я.
— ..и кое-что тебе расскажу. Я попал в очень страшную, неприятную историю, тебя вот втянул, а что делать дальше — ума не приложу. Ты, кажется, умная девочка, может, что и присоветуешь.
Я быстро сообразила, что убивать меня он пока не собирается, осмелела и предложила:
— Неплохо бы и Клавку мою позвать. Уж она просто завалит советами!
— Пригласим, если потребуется, — кивнул Степан.
Вскоре по пути попалось вполне приличное кафе. Степан отстегнул меня от дверцы, и мы вошли внутрь.
— Только без глупостей, — приобняв меня за плечи, шепнул Степан.
Холодный взгляд послужил ему ответом.
Я вовсе не собиралась совершать глупости. Мне стало безумно интересно, что за история произошла со Степаном, из-за чего он решился на преступление. Если откровенно, то в глубине души я чувствовала — Степка не бандит, не налетчик, а хороший человек, попавший в беду.
«Дура ты, Афоня, — услышала я вдруг Клавкин голос. — Откуда у хорошего человека пистолет и наручники?»
«Сама ты дура, — мысленно ответила я сестре. — Мало ли в жизни ситуаций, когда человеку необходимы и пистолет, и наручники, и даже какой-нибудь пулеметик? Надо же сперва выслушать бедолагу, а потом делать выводы. Так что отстань от меня, хотя бы временно»!
Клавка обиделась и отстала, по крайней мере, пока мы сидели в кафе, в моей голове она больше не возникала.
Подошла средних лет официантка, приветливо поздоровалась и предложила меню. Даже не взглянув в меню, Степан заказал себе крепкий кофе, зато очень много.
— А вам? — улыбнулась мне официантка.
— У вас шашлык есть? — спросила я.
— Конечно. Замечательный шашлык из осетрины, свинины, баранины…
— Из свинины. Четыре порции.
— На двоих? — уточнила тетенька.
— Нет. На одну.
И Степка, и официантка несколько секунд глупо моргали. Виновата я, что ли, что в критических ситуациях на меня нападает ужасный голод? Наверное, это какое-нибудь психическое заболевание. Может, к доктору обратиться?
— Чего-нибудь еще? — обрела дар речи официантка.
— Ага. Соевый соус и пол-литра абрикосового сока. А еще помидорчики, только не солите. Зелени не надо и лука тоже.
Официантка ушла, унося в душе бескрайнее удивление. Подозреваю, через какое-то время обслуживающий персонал кафе втихаря будет подглядывать, как я справляюсь с шашлыком, запивая его соком и заедая помидорами без соли. Кстати сказать, это даже хорошо, что у меня рот будет занят едой, потому как Степан сможет свободно излить душу, и я не буду его перебивать.
Дожидаться заказа нужно было какое-то время, поэтому я взяла кусочек черного хлебушка с тарелки, посолила его и, откусив половину, с набитым ртом обратилась к Степке:
— Ну? Что у тебя за история?
— У меня пропал брат, — начал Степан. — Вернее, он не пропал, его взяли в плен.
— Ух, ты! — я даже перестала жевать. — Моджахеды? В Чечне?
— Нет, не в Чечне. Здесь, в Москве.
— Ничего не понимаю, — потрясла я головой. — Тогда почему ты его не освободишь? Не знаешь, где он? Так это не проблема, Степа! Найдем и освободим, делов-то!
— Слушай, ты можешь выслушать и не перебивать, а? — Степан пристально посмотрел на меня.
В этот момент как раз принесли первую порцию шашлыка, поэтому я утвердительно кивнула и приготовилась слушать, не перебивая, — все равно рот занят.
— Ха! — не выдержала я. — Да кому это сейчас нужно! Вон все салоны и рынки иномарками забиты! Все машины хороши — выбирай на вкус.
— Во-первых, я просил не перебивать, — напомнил Степан. — А во-вторых… Много ты понимаешь. В салонах, я говорю не обо всех, а только о некоторых, выставлены неновые машины, а то и битые.
Я не замечала в салонах битых автомобилей, они там все такие хорошенькие, блестящие, новенькие. Так и хочется сесть в такую красоту и поехать далеко-далеко, к какому-нибудь теплому морю, как в рекламе «Баунти».
— Так что ешь свой шашлык и слушай, — велел Степан.
Его брат гонял тачки из Германии не по одной, а целыми фурами. Оказывается, это огромная индустрия, контролируемая, кем бы вы думали? Нашей родной русской мафией. А куда ж без нее, родимой! Со слов Степана, все происходит следующим образом. В благополучной Германии тачки, вышедшие из строя, сдают на свалку. Потому как немцам дешевле купить новую машину, чем платить налог за неисправную или сдавать в автосервис. Автосервис в Германии — дорогое удовольствие. Это первая категория машин: не битая, но с какими-либо поломками. Эти поломки любой наш русский автолюбитель устранит в течение часа при помощи кувалды и такой-то матери. Автомобили именно этой категории становятся впоследствии красотками в салонах — новенькими, блестящими, манящими.
Вторая категория состоит из автомобилей, попавших в аварию. Причем степень разбитости может быть совершенно разной: от мятого борта до почти блина.
Все эти автомобили в Германии не стоят практически ничего, а машины второй категории и того меньше. Немцы только рады изба, виться от железного хлама. В этом им готова помочь наша мафия, протянувшая щупальца и сюда. Отбор автомобилей ведется покупателями строго под контролем ее представителей. Разумеется, по одной машине здесь никто не продает и не покупает. Все только оптом. Далее фуры, груженные автомобилями, едут.., нет, не в Россию. В Литву. Там машины вновь сортируют. Литовские мастера действительно мастера!
У них превращение битой тачки в почти новую поставлено почти на промышленную основу.
Машины первой категории как по волшебству превращаются в новеньких красавиц, отправляющихся в респектабельные российские салоны. Вторая категория из сильно битых превращается в просто подержанные и отправляется на многочисленные авторынки. Их сейчас развелось великое множество. Приобретая машину на авторынке, вы вовсе не можете быть уверены, что именно на ней не разбился насмерть ее бывший владелец.
Виктор как раз и работал шофером на такой фуре. Заработки были замечательные, вполне хватало на беззаботную жизнь молодой семье и даже удавалось понемногу откладывать некоторую сумму на покупку новой квартиры. Свою машину Виктор получил в качестве подарка от работодателей за «безупречную» работу.
— Могли бы и поновей тачку подобрать, а не эту.., карету прошлого, — приступая ко второй порции шашлыка, заметила я.
Степан пропустил замечание мимо ушей.
Он выпил уже шесть чашек кофе и приступил к седьмой.
— Все шло замечательно. До некоторого времени. Если точнее, два месяца назад все рухнуло.
Виктор гнал фуру уже в Россию с «новенькими» автомобилями, обработанными литовскими мастерами. Дорога дальняя, заночевать решил в уже знакомом мотеле, где останавливался не раз.
— Ну вот. А утром фуры не было, — с тоской проговорил Степка.
— Как это не было? — не поверила я. — Фура с десятком автомобилей — это не иголка, которая упала и потерялась. Ее случайно не инопланетяне похитили?
Кондиционеры, если и имелись в наличии, со своими обязанностями явно не справлялись, отчего настроение портилось еще больше.
«Вот так всегда, — распаляла себя я, — даже в выходной день не дадут человеку праздно провести свободное время! Неужели Клавка сама не могла оплатить все эти бумажки? Нет, надо ведь было меня послать. Эх, был бы хоть Димка дома! Он бы меня, конечно, спас…»
Но Димка, мой муж, как назло, дома отсутствовал. Его ненормальное начальство услало любимого в очередную командировку. Разумеется, строго секретную, как и все в ФСБ. Именно там трудится на благо страны и общества мой супруг, Димка Брусникин. Однако для меня нет ничего секретного, и я знала, что в данный момент Димка находится в маленьком городке Лодзь и выполняет особо важное задание.
Таким образом, на некоторое время мы с Клавдией опять остались вдвоем. Клавдия — моя сестра по папеньке. Однажды она заявилась ко мне домой, объявила о нашем родстве и осталась навсегда под девизом «Мы должны держаться друг за друга». Бразды правления активная сестрица сразу взяла в свои руки.
— Ты, Афанасия, занимаешься важным государственным делом! Вот и отдавай ему все силы. А уж остальное я возьму на себя.
Поясню: я преподаю литературу и русский язык в старших классах одного московского лицея. Работа адская, не оставляющая ни времени, ни сил на личную жизнь. Первоначально Клавка влезла и в эту область, но потерпела фиаско, поскольку я сама нашла себе супруга, гоняясь по египетским пескам за парочкой придурков.
Очередь почти не двигалась. Я стояла за «ледниковой» теткой и проклинала свою судьбу. Молоденький охранник, видя мое сумеречное состояние, сочувственно строил глазки.
В тот момент, когда я уже готовилась учинить скандал по поводу ненадлежащего, то бишь медленного обслуживания клиентов, в сберкассу вошел юноша весьма приятной наружности.
Признаюсь, я на него засмотрелась. Да и было на что: широкие плечи, чувственные губы, копна смоляно-черных кудрей, упрямо выбивающихся из-под лыжной шапочки, голубые глаза, в общем, полный боекомплект. Старухи из очереди, разумеется, никакого внимания на пришельца не обратили. Да и зачем им? Все естественные инстинкты у них зачахли как раз в том самом ледниковом периоде.
Парень внимательно оглядел очередь, потом подошел ко мне, бережно взял за локоть и интимно прошептал в самое ухо:
— Ты заложница, малышка!
Это стало для меня неожиданностью. Примерно полминуты я глупо молчала, а потом спросила:
— Как это понимать? — Я мило улыбнулась, все еще не въезжая, в какую историю вляпалась.
Парень натянул лыжную шапочку на лицо так, что видны остались только глаза, губы и кончик носа, и торжественно, на весь зал провозгласил:
— Спокойно, это налет! Всем лечь на пол, руки за голову и ни единого движения, иначе у этой молодой дамы в голове появится маленькая, но симпатичная дырочка. Кто двинется — такую же дырочку нарисую и ему. Эй, — крикнул парень охраннику, который несколько минут назад строил мне сочувственные глазки, а сейчас тянулся к кобуре, висевшей у него на поясе, — даже не пытайся! Я стреляю быстрее и точнее. Уверяю, ты не успеешь даже достать свою «пукалку», как в голове у тебя образуется свободное пространство. Так что не рискуй, ложись на пол и замри.
У молодого террориста откуда-то появился пистолет, который очень неудобно упирался мне в область виска.
— Послушай, подвинь немного пистолет, мне неудобно, — капризно попросила я террориста.
— Извини, — пробубнил он и передвинул пистолет на мой затылок.
Очередь, состоявшая, как я уже успела заметить, в основном из пенсионерок, кряхтя, стала укладываться на полу. Делали они это очень медленно, что раздражало даже меня.
— Шевелите конечностями, клюшки доисторические! — прикрикнула я на теток, давая наконец выход накопившемуся раздражению. — Никакого терпения с вами не хватит!
— Спасибо! — выдохнул мне в ухо парень.
— Да бога ради! С превеликим удовольствием. Эти клюшки меня тоже достали! — воскликнула я, а потом поинтересовалась:
— Чего надо-то?
Парень слегка растерялся, а потом почти твердым голосом крикнул:
— Так, деньги, быстро!
С этими словами он подтащил меня к окошку оплаты и протянул растерянной кассирше пластиковый пакет:
— Все, что есть, сюда, быстро!
Женщина принялась кидать туда какие-то купюры, а я с надеждой спросила:
— А можно я коммунальные услуги оплачу, пока народу мало?
— Ты что, офигела? Сейчас сюда уже менты едут! — проорал мне в ухо молодой человек. — Быстро сматываемся!!!
— Но… — попыталась возразить я, однако меня никто не слушал. Террорист схватил пакет, который ему протягивала испуганная кассирша, и, ласково обнимая меня за талию, рванул к выходу.
— Стой, ортопед недоделанный! — кричала я. — Меня Клавка живьем в унитаз спустит, если я не заплачу за коммуналку!
— Еще чего! Меня же потом заметут, ведь у них твой адрес останется.
Парень выхватил у меня из рук квитанции, которыми снабдила меня сестра, и сунул в карман куртки.
После этого похититель велел мне брать пакет с деньгами, заботливо собранными доброй кассиршей, и «делать ноги», мой локоток при этом он не отпускал и очень живописно обводил пистолетом помещение. Когда мы уже были в дверях, ведущих на улицу, похититель стрельнул в воздух и приказал:
— Всем лежать десять минут, до приезда милиции. Ясно?
Для убедительности прогремел еще один выстрел, а пока старухи стонали от страха и писали в подштанники, мы выскочили на улицу.
— Ну, и чего теперь? — зло спросила я.
— А теперь в машину!
Оказалось, что на стоянке террорист припарковал свою машину, невзрачную с виду «девятку» ядовито-красного цвета.
— Ну, все, я тебя проводила до машины, теперь мне пора, — заявила я, останавливаясь перед распахнутой дверцей.
Парень имел на этот счет противоположное мнение: он молча запихнул меня внутрь салона, уселся за руль и сорвался с места так, что Шумахер зарыдал бы от зависти. Мы успели вовремя, потому что как раз в эту минуту на стоянку въезжала милицейская машина, весело мигая мигалками и повизгивая сиреной.
— От, блин, работнички! — засмеялась я. — Всегда вовремя приезжают! Так, кассу мы взяли, что дальше?
— Дальше поедем еще одну брать, — ответил горе-налетчик.
— Ты что, дурак? Тоже мне, сын лейтенанта Шмидта! Твою физиономию зафиксировали по крайней мере пять видеокамер, бабки, а они очень наблюдательные в таких делах, и охранник, и теперь твое симпатичное личико известно не только ментам, но и всем большим и маленьким сбербанкам! И потом, зачем тебе столько денег?
Парень почему-то улыбался, расстроенным совсем не выглядел и молчал, ведя машину на приличной скорости. Должна заметить, что машина с виду хоть и выглядела невзрачно, но движок у нее оказался довольно мощным. Мы уже подъезжали к моему дому, но парень тормозить не собирался. Выпрыгивать на полном ходу из автомобиля я не обучена, поэтому вежливо попросила:
— Вот здесь вот притормози, я выйду. Чем могла, я помогла, а дальше уж сам, извини. Сейчас приду и Клавке устрою день независимости!
— Кто такая Клавка? — весело спросил парень, проезжая мимо моего дома, чем, признаться, сильно меня обеспокоил.
— Это моя сестра. Особа очень зловредная, чисто аспид доисторический. И знаешь что? Если я вовремя домой не вернусь, она меня найдет даже на Луне, а значит, и тебя. И тогда нам не позавидуют даже узники концлагерей, честное слово! Так что покатались — и хватит. Вези меня домой!
— Ничего не получится, детка, — улыбнулся парень. Улыбка у него была, закачаешься! Я вовремя напомнила себе о Брусникине, страдавшем сейчас на особо важном задании, и решила не обращать на налетчика внимания. — Насчет моей физиономии ты все правильно сказала. Но ведь и твое симпатичное личико тоже не осталось без внимания. Так что с этой минуты ты не просто посетитель ограбленной сберкассы, ты мой соучастник! И пройдет очень много неприятных часов, а то и суток, пока ты докажешь, что это не так. С дебютом, напарник!
А ведь он прав, черт подери. Ничего себе, денек начался! Сначала Клавка в приказном порядке подняла меня ни свет ни заря и под предлогом, что с утра в кассах нет очередей, отправила оплачивать коммунальные услуги. С этого момента началась невезуха. Как раз утром очередь из пенсионеров змеилась по помещению, как многометровый удав, а потом я оказалась сначала заложницей, а теперь вот и соучастницей ограбления.
— Так чего ж ты тащишься, как сопля по подоконнику! — заорала я на парня. — Скоро на хвост менты сядут, а он едет, будто на прогулке!
И потом, что это за цвет у твоей машины? Это ж не помидор! Твою красную «девятку» при хорошей видимости космонавты с орбиты видят.
О господи! До чего ж бестолковые нынче грабители пошли. Ты хоть имеешь представление об основах маскировки? Значит, так, сейчас загоняешь тачку в какой-нибудь неприметный дворик, там мы найдем транспортное средство поприличней. Кстати, как твое имя, террорист-недоучка?
— Степан.
— Очень приятно. А я Афанасия, можно просто Афоня. Мы с тобой теперь соучастники, а это, что ни говори, накладывает на обоих определенные обязательства.
— Слышь, Афоня, а ты вообще-то имеешь представление об основах маскировки? — усмехнулся Степан и в мгновение ока преобразился. Вместе с лыжной шапочкой он снял и свои красивые смоляные кудри, аккуратно вынул из глаз голубые линзы, что-то вытащил из-за щек…
Я смотрела на все эти манипуляции, широко раскрыв глаза и рот. Передо мной, точнее, рядом со мной сидел широкоплечий блондин с коротко стриженными волосами и мощным затылком и задорно блестел зелеными глазами.
— От е мое! — восхитилась я. — А вот я так не могу. У меня все натуральное.
— Так это ж здорово, — кивнул Степан, сворачивая в какую-то подворотню.
Хоть я и прожила всю жизнь в Москве, это место вовсе не казалось мне знакомым. Впрочем, это, может быть, потому, что росла я примерной девочкой и по подворотням не шаталась.
Степан остановил машину и неожиданно протянул:
— Смотри-ка, какой у тебя браслетик интересный! Серебро?
— Ты что?! — окатила я парня презрительным взглядом и повыше задрала рукав короткой курточки. — Темнота! Это белое золото!
— Ну да?! Дай-ка поближе посмотреть…
Степан взял меня за руку, словно хотел в самом деле рассмотреть получше ювелирное изделие, и в мгновение ока защелкнул на запястье наручник. Вторую часть наручника он пристегнул к рулю.
— Эй, чего это за шутки такие? — нахмурилась я. — У тебя с головой все в порядке? Ну-ка, отцепи меня немедленно, террорист недоделанный!
Несколько секунд «недоделанный» террорист внимательно меня изучал, чем, признаться, здорово смущал, все-таки парень он был симпатичный, а потом заявил:
— Даже не собираюсь. Я, кажется, уже сказал, что теперь ты моя заложница. И лучше не дергайся, а то сама же себе больно сделаешь.
В этом он был прав — при каждом движении наручник сжимал руку все сильнее. Степка куда-то ушел, и я притихла.
Интересно, а как бы Клавка поступила в подобной ситуации? Сестрица у меня очень эмоциональная девушка, с взрывным характером и беспощадная на расправу. Даже зная все эти особенности Клавдии, трудно предугадать ее поведение в ближайшие пять минут. Да и сама ситуация была слишком уж абсурдной и нереальной: отправившись оплачивать коммунальные услуги, я стала соучастницей ограбления, а теперь вот попала в заложницы. Спрашивается, как себя вести? Устроить, как выражается мой Брусникин, скандал с «выходом» по девятибалльной шкале? Последствия такого скандала сравнимы разве что с последствиями взрыва атомной бомбы в Хиросиме. Подобные скандалы случаются крайне редко. Но зато, как только они начинаются, всякая живая тварь стремится найти себе укрытие, включая мою любимую морскую черепашку Тырочку и сушеную акулу Марусю-2, сувенир из Египта.
Или вести себя тихо, смирно, может, тогда Степка меня отпустит? Вообще, как ведут себя заложники? А соучастники? От невозможности принять верное решение у меня разболелась голова" Кроме того, беспокоили невеселые мысли.
Степка пристегнул меня к рулю, на заднем сиденье валяется пакет с украденными деньгами, а на пакете полно моих отпечатков. Просто подарок для правоохранительных органов! Сам террорист куда-то смылся. С минуты на минуту могут появиться эти самые органы, и тогда я моментально попаду в разряд первого подозреваемого. Димка в Лодзи, помочь мне он ничем не сможет. Клавка вполне способна в полном спокойствии заниматься домашними делами, ничуть не беспокоясь моим отсутствием. Она даже не будет звонить на мобильник, который, кстати, я даже не взяла. Зато потом, когда в Клавкину душу падет зерно беспокойства, она разовьет бурную деятельность. И первое, с чего сестра начнет, это со звонка в милицию. Клавка — не рядовой гражданин. Это — газонокосилка с реактивным двигателем. Она из милиционеров душу вынет, но на розыск пропажи, то есть меня, отправит все отделение под ее личным конвоем. Встреча с милицией для нас со Степаном была бы крайне нежелательна.
Оценив положение как критическое, я пригорюнилась, а потом потихонечку захныкала.
Неподалеку сидел местный Шарик, печально поводя висячими ушами. Вот ему-то я и пожаловалась на свою жизнь и заревела в голос.
Неожиданно возле машины, ставшей для меня тюрьмой, остановился большой черный автомобиль, заметно потрепанный дорогами. Его породу я не опознала, поэтому обиделась на жизнь еще больше. А потом испугалась, причем настолько, что перестала реветь. Дверца со стороны водителя открылась, и оттуда вышел Степан. Увидев его, я нахмурилась, всем своим видом выражая презрение и обиду.
— Соскучилась? — весело поинтересовался Степан, отстегивая меня от руля, но зачем-то пристегивая к своей руке.
— Угу, — промычала я, судорожно всхлипнув, — как задница по уколу. Ты где это пропадаешь?
— О, ну ты совсем как жена допросы устраиваешь.
— Ха! Откуда тебе знать? У тебя небось и жены-то никакой нет. Какая же дура тебя выдержит?
— Тут ты права, жены нет. Хотя и была, — вздохнул Степан. — Недолго, если честно, всего три месяца. Ну, не смонтировались мы со Светкой, что ж поделаешь?
Я только глумливо хмыкнула, но промолчала, решив не злить своего похитителя.
— Ты, Афанасия, вот что, — велел он, — бери пакет с заднего сиденья и перебирайся в эту машину.
Что я и сделала, храня надменное молчание.
А чего с ним разговаривать? Все равно ничего умного не скажет.
В машине Степан опять меня пристегнул, только уже к ручке дверцы. Я решила прощупать обстановку, чтобы придумать хоть какой-то план.
— Слушай, ты кто? Бандит?
— А хрен его знает! — по-прежнему весело ответил Степан. — По жизни — нет, а так — вроде да.
Яснее не стало. Если бандит, то какой-то странный: веселый, жизнерадостный, будто клоун, а не бандит. Хотя, кто знает, может, у братков сейчас мода на придурковатость. Попробуем зайти с другой стороны.
— Ты мне мозги-то не полощи, — строго сказала я. — «По жизни, не по жизни…» Кассу цапанул? Цапанул. Меня похитил? Похитил…
— Не похитил, а взял в заложницы, — поправил Степан.
— Без разницы, — отмахнулась я. — Тачку вот угнал. Кстати, мог бы чего и поприличнее выбрать, а не это корыто.
— Это машина моего брата.
— Дожил! У родного брата тачку угнал, а еще говоришь, что не бандит. Бандюган наипервейший, вот ты кто!
Мы ехали по каким-то кривым улочкам и закоулкам, совершенно мне незнакомым. Внезапно мне в голову явилась светлая мысль:
— Степка, слушай, а давай махнемся?
— Это как?
— Ты меня на волю, а я тебе в заложницы Клавку отдам, мою сестру. Она у меня девушка боевая, вы с ней таких дел наделаете!
Не подумайте ничего плохого, просто, зная Клавдию, я была уверена, что дольше десяти минут ее ни один террорист не выдержит: либо башку снесет, что маловероятно, либо вернет заложницу хозяину, то есть мне, да еще приплатит, чтоб взяли обратно, лишь бы Клавка перед глазами не маячила и не лезла с советами.
— Ну, что? Согласен?
— Нет. Мне тебя хватает.
— Ну хорошо, — покладисто согласилась я. — Не хочешь меняться, давай хоть ее с собой возьмем, все ж веселее будет! Как я понимаю, мы еще кого-то грабить будем? Так вот, Клавдии моей все деньги отдадут просто так, лишь бы отстала.
— Мне тебя хватает, — повторил Степан. — Ты лучше посчитай, сколько денег в пакете…
Пакет с деньгами лежал у меня на коленях.
Пересчитав купюры, я сообщила:
— Тридцать тысяч двести четырнадцать рублей. Копейки считать?
Степан, ударив рукой по рулю, выругался:
— Мать твою! Мало…
— А ты чего хотел? — удивилась я. — Во-первых, это обычная сберкасса, а не закрома родины. А во-вторых, грабить надо было ближе к вечеру, когда там больше денег наберется. Эх, всему-то тебя учить надо, а еще бандит! Тьфу!
— Да не бандит я! — в сердцах крикнул Степан. — Не бандит, сколько раз говорить!
— Да-а? — как бы удивляясь, протянула я. — А кассу кто взял? Юрий Гагарин, что ли? Меня зачем-то украл…
Степан ничего не ответил. Я покосилась на него: на лбу у него собрались суровые складки, губы были сжаты в ниточку, все лицо его выражало сосредоточенность и глубокое раздумье.
«Решает, наверное, как от меня избавиться, — вздрогнула я, вжимаясь в кресло. — У, него же пистолет»!
Мы уже выехали за город, Степан все молчал, о чем-то напряженно размышляя, а я представляла себе картинку своей неминуемой гибели. Наконец Степка заговорил:
— Значит, так, Афанасия.., как тебя по отчеству?
— Сергеевна, — пролепетала я, гадая, зачем это ему понадобилось мое отчество? Уж не надгробный же монумент на холмик устанавливать?
— Значит, так, Афанасия Сергеевна, — повторил Степка. — Я сейчас где-нибудь остановлюсь…
«…и прихлопну тебя, как таракана бездомного», — мысленно закончила я.
— ..и кое-что тебе расскажу. Я попал в очень страшную, неприятную историю, тебя вот втянул, а что делать дальше — ума не приложу. Ты, кажется, умная девочка, может, что и присоветуешь.
Я быстро сообразила, что убивать меня он пока не собирается, осмелела и предложила:
— Неплохо бы и Клавку мою позвать. Уж она просто завалит советами!
— Пригласим, если потребуется, — кивнул Степан.
Вскоре по пути попалось вполне приличное кафе. Степан отстегнул меня от дверцы, и мы вошли внутрь.
— Только без глупостей, — приобняв меня за плечи, шепнул Степан.
Холодный взгляд послужил ему ответом.
Я вовсе не собиралась совершать глупости. Мне стало безумно интересно, что за история произошла со Степаном, из-за чего он решился на преступление. Если откровенно, то в глубине души я чувствовала — Степка не бандит, не налетчик, а хороший человек, попавший в беду.
«Дура ты, Афоня, — услышала я вдруг Клавкин голос. — Откуда у хорошего человека пистолет и наручники?»
«Сама ты дура, — мысленно ответила я сестре. — Мало ли в жизни ситуаций, когда человеку необходимы и пистолет, и наручники, и даже какой-нибудь пулеметик? Надо же сперва выслушать бедолагу, а потом делать выводы. Так что отстань от меня, хотя бы временно»!
Клавка обиделась и отстала, по крайней мере, пока мы сидели в кафе, в моей голове она больше не возникала.
Подошла средних лет официантка, приветливо поздоровалась и предложила меню. Даже не взглянув в меню, Степан заказал себе крепкий кофе, зато очень много.
— А вам? — улыбнулась мне официантка.
— У вас шашлык есть? — спросила я.
— Конечно. Замечательный шашлык из осетрины, свинины, баранины…
— Из свинины. Четыре порции.
— На двоих? — уточнила тетенька.
— Нет. На одну.
И Степка, и официантка несколько секунд глупо моргали. Виновата я, что ли, что в критических ситуациях на меня нападает ужасный голод? Наверное, это какое-нибудь психическое заболевание. Может, к доктору обратиться?
— Чего-нибудь еще? — обрела дар речи официантка.
— Ага. Соевый соус и пол-литра абрикосового сока. А еще помидорчики, только не солите. Зелени не надо и лука тоже.
Официантка ушла, унося в душе бескрайнее удивление. Подозреваю, через какое-то время обслуживающий персонал кафе втихаря будет подглядывать, как я справляюсь с шашлыком, запивая его соком и заедая помидорами без соли. Кстати сказать, это даже хорошо, что у меня рот будет занят едой, потому как Степан сможет свободно излить душу, и я не буду его перебивать.
Дожидаться заказа нужно было какое-то время, поэтому я взяла кусочек черного хлебушка с тарелки, посолила его и, откусив половину, с набитым ртом обратилась к Степке:
— Ну? Что у тебя за история?
— У меня пропал брат, — начал Степан. — Вернее, он не пропал, его взяли в плен.
— Ух, ты! — я даже перестала жевать. — Моджахеды? В Чечне?
— Нет, не в Чечне. Здесь, в Москве.
— Ничего не понимаю, — потрясла я головой. — Тогда почему ты его не освободишь? Не знаешь, где он? Так это не проблема, Степа! Найдем и освободим, делов-то!
— Слушай, ты можешь выслушать и не перебивать, а? — Степан пристально посмотрел на меня.
В этот момент как раз принесли первую порцию шашлыка, поэтому я утвердительно кивнула и приготовилась слушать, не перебивая, — все равно рот занят.
* * *
Брат Степана, Виктор, женился рано, хотя и был младше Степки на три года. Женился, как говорится, по «залету». Чтобы обеспечить семью, Виктор занялся полулегальным, полукриминальным бизнесом — перегонкой машин из Германии в Россию.— Ха! — не выдержала я. — Да кому это сейчас нужно! Вон все салоны и рынки иномарками забиты! Все машины хороши — выбирай на вкус.
— Во-первых, я просил не перебивать, — напомнил Степан. — А во-вторых… Много ты понимаешь. В салонах, я говорю не обо всех, а только о некоторых, выставлены неновые машины, а то и битые.
Я не замечала в салонах битых автомобилей, они там все такие хорошенькие, блестящие, новенькие. Так и хочется сесть в такую красоту и поехать далеко-далеко, к какому-нибудь теплому морю, как в рекламе «Баунти».
— Так что ешь свой шашлык и слушай, — велел Степан.
Его брат гонял тачки из Германии не по одной, а целыми фурами. Оказывается, это огромная индустрия, контролируемая, кем бы вы думали? Нашей родной русской мафией. А куда ж без нее, родимой! Со слов Степана, все происходит следующим образом. В благополучной Германии тачки, вышедшие из строя, сдают на свалку. Потому как немцам дешевле купить новую машину, чем платить налог за неисправную или сдавать в автосервис. Автосервис в Германии — дорогое удовольствие. Это первая категория машин: не битая, но с какими-либо поломками. Эти поломки любой наш русский автолюбитель устранит в течение часа при помощи кувалды и такой-то матери. Автомобили именно этой категории становятся впоследствии красотками в салонах — новенькими, блестящими, манящими.
Вторая категория состоит из автомобилей, попавших в аварию. Причем степень разбитости может быть совершенно разной: от мятого борта до почти блина.
Все эти автомобили в Германии не стоят практически ничего, а машины второй категории и того меньше. Немцы только рады изба, виться от железного хлама. В этом им готова помочь наша мафия, протянувшая щупальца и сюда. Отбор автомобилей ведется покупателями строго под контролем ее представителей. Разумеется, по одной машине здесь никто не продает и не покупает. Все только оптом. Далее фуры, груженные автомобилями, едут.., нет, не в Россию. В Литву. Там машины вновь сортируют. Литовские мастера действительно мастера!
У них превращение битой тачки в почти новую поставлено почти на промышленную основу.
Машины первой категории как по волшебству превращаются в новеньких красавиц, отправляющихся в респектабельные российские салоны. Вторая категория из сильно битых превращается в просто подержанные и отправляется на многочисленные авторынки. Их сейчас развелось великое множество. Приобретая машину на авторынке, вы вовсе не можете быть уверены, что именно на ней не разбился насмерть ее бывший владелец.
Виктор как раз и работал шофером на такой фуре. Заработки были замечательные, вполне хватало на беззаботную жизнь молодой семье и даже удавалось понемногу откладывать некоторую сумму на покупку новой квартиры. Свою машину Виктор получил в качестве подарка от работодателей за «безупречную» работу.
— Могли бы и поновей тачку подобрать, а не эту.., карету прошлого, — приступая ко второй порции шашлыка, заметила я.
Степан пропустил замечание мимо ушей.
Он выпил уже шесть чашек кофе и приступил к седьмой.
— Все шло замечательно. До некоторого времени. Если точнее, два месяца назад все рухнуло.
Виктор гнал фуру уже в Россию с «новенькими» автомобилями, обработанными литовскими мастерами. Дорога дальняя, заночевать решил в уже знакомом мотеле, где останавливался не раз.
— Ну вот. А утром фуры не было, — с тоской проговорил Степка.
— Как это не было? — не поверила я. — Фура с десятком автомобилей — это не иголка, которая упала и потерялась. Ее случайно не инопланетяне похитили?