Раули Кристофер. Меч для дракона

   — Да, госпожа.
   — Весьма неординарно. Ты должен здорово уставать. Насколько я понимаю, у дракониров почти не бывает свободного времени.
   — Работы всегда хватает. Но драконир Хэтлин помогает мне с Пурпурно-Зеленым.
   — И он знает, что ты сидишь здесь без дела?
   — Да. Оба дракона сейчас спят.
   — Редкий случай, как я понимаю. Скажи-ка мне, драконир, вернулись ли силы в крылья твоего дикого дракона?
   — Нет, госпожа.
   — Насколько мне известно, моя многоуважаемая коллега пыталась ему помочь.
   — Да.
   — Но раны были слишком тяжелы, и наша магия оказалась бессильна.
   Релкин глядел на Рибелу во все глаза. Эта ведьма, похоже, сама все прекрасно знала.
   — Мы обсуждали с Лессис эту проблему. Увы, я слабо разбираюсь в драконах.
   В таких делах Лессис куда опытнее меня. А ты, мой юный друг, кажется, тоже проявил себя очень даже неплохо. Особенно когда вернул нам Лагдален. Я, честно говоря, уже и не надеялась.
   Релкин не знал, что и сказать. Ведьма улыбнулась:
   — Лагдален, если хочешь, можешь ненадолго здесь остаться. Я знаю, что вы друзья, и у вас наверняка есть о чем поговорить. Я рада, что встретила тебя, драконир. Надеюсь, мы станем друзьями.
   Земля содрогнулась.
   — Таран, — тихо сказала Лагдален.
   — Да, — кивнула ведьма и прикусила губу. — Времени у нас осталось не много.
   — Да, — ответил Релкин. — Времени осталось совсем мало.
   Рибела ушла, а Лагдален присела рядом с Релкиным.
   — Я так рада, что мы встретились. Мне так много надо тебе рассказать.
   — Наверно, так пожелала Великая Мать.
   — Ты же, кажется, всегда призывал старых богов? Релкин пожал плечами:
   — Я не стану поминать Великую Мать всуе. Во всяком случае, не в твоем присутствии.
   — Да уж, лучше не стоит.
   Хотя Лагдален нарушила, наверно, все без исключения правила, за что ее и выгнали из Послушниц, она тем не менее свято верила в Великую Мать.
   — Может, помощь и успеет. Нам бы сейчас очень даже пригодился еще один легион.
   — Капитан Пик заверил Рибелу, что флот будет здесь уже завтра.
   — Надеюсь, они не опоздают. Башня скоро рухнет. К вечеру мы уже будем сражаться в проломе.
   — Так скоро?
   — Боюсь, что да.
   — Сверху! — донеслось до них со стороны Большого дворца.
   Огромный кусок стены, кувыркаясь в воздухе, летел в Императорский Город.
   Со страшным грохотом он разбился о южную грань маленькой пирамиды Экроса, Властителя Вселенной.
   Зазвенели трубы, и выскочившие из казарм воины начали спешно разворачивать свои катапульты. Замахали флажками сигнальщики, корректируя огонь, и камни через стену полетели на головы слишком близко подошедших сипхистов.
   — Трудно говорить о приятном, когда кругом такое Творится, — вздохнула девушка.
   — Мне никогда не трудно говорить с Лагдален из Тарчо, — ответил юноша.
   — Устаешь от этого. Скорей бы уж пришли корабли.
   — Нам всем бы этого хотелось. Хотя наши проблемы, конечно, на этом не кончатся. Нам все равно придется оборонять эти хилые стены, и все равно численный перевес будет не на нашей стороне. Лучше уж сразиться с врагом в чистом поле. Там хоть драконам было бы где развернуться.
   — В крайнем случае, мы сможем перейти на корабли. Ты когда-нибудь видел «Ель»?
   — Нет, но зато в Марнерийском порту я видел «Овес» и «Рожь». Они ничуть не меньше «Ели».
   — Корабли придут завтра, и тогда мы все спасемся. Релкин крепко обнял девушку:
   — Теперь мы это знаем, и нам станет легче. Спасибо тебе, Лагдален из Тарчо.
   Они еще долго говорили о разных вещах, далеких от нужд осажденного Императорского Города. Но вот Лагдален собралась уходить.
   — Тебе надо кормить пару громадных драконов, а мне — две дюжины голодных мышей, — сказала она.
   — Мышей?
   — Помнишь крыс в Туммуз Оргмеине и магию, которую они творили?
   — Разве я мог это забыть?
   — Вот и тут примерно то же самое. — Она улыбнулась. — До свидания, мой друг, и пусть Великая Мать бережет тебя и не дает устать твоей руке. И пусть она также присмотрит и за другим моим другом, драконом со сломанным хвостом.
   С тяжелым вздохом Релкин помахал ей вслед. Он был слишком молод для Лагдален, и это правда.
   Релкин сидел, задумчиво глядя на «Орех», и вдруг ему вспомнился странный сон Влока.
   «Земля горит… горит у нас под ногами…»
   Вдруг юноша почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Он круто повернулся и застыл в изумлении. Перед ним стояла Миронова.
   — Привет, Релкин, — сказала она.
   — Где ты была? — воскликнул он. — Где только я тебя не искал!
   Миренсва загадочно улыбнулась:
   — Я видела, как ты разговаривал с девушкой.
   — Да, это была Лагдален из Тарчо, мой самый лучший друг на свете. — Она могла бы с достоинством принять предложенную ей честь и пролить свою кровь на ступени храма Гинго-Ла.
   Релкин поджал губы:
   — Никто не убьет ее, если я могу этому помешать. Мы с ней как брат и сестра.
   Миренсва села рядом с Релкиным. Придвинулась поближе.
   — Ты глядишь на корабль. Мы бы спаслись, если бы смогли попасть на борт.
   — Только не я. Это же дезертирство. Меня повесят, и правильно сделают.
   — Но что вы будете делать, когда они пробьют стену? Куда вы теперь отступите?
   — Мы будем сражаться и, если надо, умрем до последнего человека. И дракона.
   — Страшно думать о смерти. Я не хочу умирать.
   — Я тоже, Миренсва.
   Внезапно она крепко прижалась к нему, и губы их встретились.
   — Ты когда-нибудь был с женщиной, Релкин?
   — По правде сказать, нет. Но не потому, что я не хотел.
   Она улыбнулась:
   — Я так и думала.
   — Где ты была все это время? — спросил юноша.
   — Я не могла оставаться в фургоне. Меня бы там нашли. А мне вовсе не хотелось оказаться среди рабов. Поэтому я спряталась. Пойдем со мной, я знаю одно укромное местечко.
   — Но мои драконы… — заколебался Релкин.
   — Часок могут и подождать. К тому же сейчас они спят. Я проверила. Пойдем, я предлагаю тебе то, чего ты никогда не имел и, возможно, никогда больше не получишь.
   Она взяла его за руку.
   Вместе они прошли под фруктовыми деревьями императорского сада к маленькому храму Гинго-Ла в северовосточной части Императорского Города.
   Девушка распахнула крошечную дверку, спрятанную под лестницей. Там была маленькая комната.
   — Что тут написано? — спросил Релкин, указывая на протянувшуюся по стене надпись. Девушка подняла глаза:
   — Это дом богини любви.
   — Это?
   — Это ее храм.
   — У меня остались как-то не самые лучшие впечатления о храмах вашей богини.
   — Это дом богини любви. То, что мы делаем здесь, свято. Ляг со мной, Релкин, и познай искусство любви. Больше юноша не спорил.
 
   Внутри Большого Дворца Лагдален и Рибела готовились к Великому Заклинанию.
   Ведьма обмотала свои запястья черной тканью и достала несколько веточек Лиссима.
   — Хорошо, что я встретила наконец этого твоего спасителя, — сказала она. Я много слышала о Релкине из Куоша. Он вроде бы неплохой юноша. Во Всяком случае, не такой мошенник, каким я его себе Представляла.
   — Релкин здорово повзрослел за последний год. Теперь он настоящий солдат.
   — Да, это сразу заметно. По его лицу. Ему многое Довелось повидать. Ну и разумеется, я знаю, что вам довелось пережить в Туммуз Оргмеине. Ваше мужество ^ этом страшном месте уже заслужило вам славу героев.
   Лагдален покраснела. Рибела никогда раньше не говорила с ней о Туммуз Оргмеине.
   — Это все Серая Ведьма. Я, в общем-то, ничего такого и не сделала.
   — Это очень длинное заклинание и весьма нелегкое. Мне кажется, милочка, что тогда тебя направляла Великая Мать, а она не станет помогать тем, кто этого не заслуживает. Твое сердце, Лагдален из Тарчо, чисто и смело. Потому-то я настояла, чтобы со мной в Урдх отправилась именно ты. Несмотря на твоего ребенка. У тебя есть сила Когда-нибудь самой стать Великой Ведьмой. Ну, если, Конечно, у тебя хватит терпения и будет желание.
   Лагдален не могла прийти в себя от изумления. Она никогда не думала о себе как о ведьме. Ее же выгнали из Послушниц. А теперь Королева Мышей говорит, что она может стать не просто ведьмой, а Великой Ведьмой.
   — Пора, — сказала Рибела. — Запри дверь, милочка, и не покидай этой комнаты. Что бы ни случилось. Я пробуду в трансе час или два. Корми мышей, когда они этого попросят. Ну, ты знаешь. Они будут очень голодными.
   Рибела отомкнула клетку, и дюжины мышей (для этого заклинания их требовалось много) выбежали наружу. Они жадно обнюхивали миску с хлебом, замоченным в масле и присыпанным сверху солью.
   Рибела задумчиво погладила их по спинкам. Потом выпрямилась.
   Она запела на высокой-высокой ноте, начиная Великое Заклинание.

Глава 50

 
   В крепко-накрепко запертой комнате дворца Лагдален наблюдала за тем, как Рибела творит великое волшебство. Временами воздух вокруг ведьмы начинал переливаться всеми цветами радуги, и девушка слышала откуда-то издалека тихие звуки неземной музыки. В другой момент она вдруг явственно ощутила соленый запах океана. Типичные ошибки человеческих органов чувств, вызванные близостью магии.
   Вот Рибела произнесла какие-то странные звуки, и мыши кольцом закружились вокруг ее ног. Слова Силы слетали с ее губ, за ними склонения, придающие им форму и объем. Ведьма быстро погружалась в транс.
   Ее сознание, покинув тело, зависло над ним, готовое отправиться в путь. На сей раз, однако, Рибела использовала не чисто астральный образ. Она полетит к врагу не только наблюдать, но и делать. Она до предела сожмет свое «ядро» и обретет некую долю физического присутствия в море бескрайнего хаоса. При этом она, разумеется, станет уязвимой для хищников этого серого мира.
   Вот наполнились энергией последние объемы, и сознание Рибелы опустилось в нижний мир иллюзорного хаоса. Богатый опыт позволил ведьме, как открытую книгу, читать структуру кружащейся бесформенной пустоты. Она слышала и понимала истинные звуки этого мира. Тонкие высокие звуки, которые было так трудно различить на фоне наполняющего все вокруг треска электрических разрядов.
   Сосредоточившись на слухе, ведьма обследовала свое окружение. Не услышав поблизости характерного свиста Тварей Небытия, она начала искать других, более слабых хищников. Их ведьма не боялась. Но схватка с ними наверняка привлечет внимание Твари Небытия.
   Хищников в округе обнаружилось несколько, но па пути следования ведьмы, к счастью, ни одного.
   Лететь было недалеко, и потому Рибела прекрасно могла обойтись без энергий Черного Зеркала — которые так часто привлекали к себе нежеланное внимание обитателей нижнего мира. Ведьма летела сквозь эфир не так стремительно, как астральная проекция, но все-таки быстрее, чем во время физической трансляции с помощью Зеркала.
   Приблизившись к интересовавшему ее месту, ведьма внимательно огляделась по сторонам. Она не знала, чего ей ждать. Что-то новое появилось в зле, творимом Повелителями. Нечто, чего она никогда раньше не встречала.
   А потом Рибела увидела черный фонтан, внезапную вспышку темного огня, разорвавшую мрачную серость нижнего мира. Извержение следовало за извержением.
   Снова, и снова, и снова.
   Рибела подлетела поближе. Мощные силы, и как раз такие, как она и подозревала. Это была магия Повелителей с высших уровней их ужасного знания.
   Рибела поднялась из хаоса в материальный мир. Она перенеслась сюда в образе голубой искры длиной около шести дюймов. Теперь «ядро» ведьмы парило над настоящим адом.
   Густой дым поднимался над костром, разожженным в углу огромного зала.
   Выстроившиеся шеренгами бесы, мечами и кнутами сбив в кучу толпу безоружных людей, заставляли их по одному подниматься по лестницам на высокую платформу.
   Там людей убивали и с перерезанными глотками вниз головами подвешивали над бассейном с кровавой глиной. Откуда-то издалека Рибела слышала крики, полные ужаса и боли. В этом облике ведьма неважно слышала в материальном мире. С другой стороны зала Рибела заметила огромные формы для «выпекания» глиняных великанов.
   Внезапно она ощутила чье-то присутствие. В подвал вошла черная сгорбленная фигура. Вот он — источник черного огня. Вот то существо, присутствие которого она почувствовала во время прошлой, чуть не погубившей ее астральной разведки в Дзу.
   Рибеле стало любопытно. Повелитель? Неужели один из них заявился в Дзу, чтобы проследить за этой, такой мелкой, операцией? Почему сам? Почему не послал рядового мага или, скажем, Рока? Ведьма чувствовала, что это черное существо куда сильнее любого Рока.
   Черное существо сделало небрежный жест, и темное пламя наполнило одну из форм. Рибела почувствовала, как пробудилась к жизни кровавая глина внутри.
   Заклинание было основано на энергии смерти.
   За первой вспышкой последовала вторая. Потом еще и еще. И так до тех пор, пока не кончились наполненные формы. Рибела могла только поражаться силе черного существа. Поистине, Черные Знания Повелителей сделали их сильнее всего, прежде известного в Рителте. Они вполне заслужили перенос на более высокий уровень, туда, где бились гаммадионы и хокбишопы.
   А внизу рабы уже подтаскивали новые, пустые формы. Те же, в которых билось темное пламя просыпающейся псевдожизни, относили в сторону. Здесь не теряли времени даром. Длинными рядами вдоль стены громоздились готовые формы. Вскоре из них «вылупится» целая армия кровавых мирмидонов. Удостоверившись, что все в порядке, черное существо круто повернулось и покинуло этот зал смерти.
   На платформе тут же продолжились прерванные на время жертвоприношения.
   Рабы принялись мешать кровавую грязь. А сверху к оживающим формам опустилась крохотная искорка голубого огня. Она неслась от одной формы к другой, в каждую вкладывая крупинку разложения. Заклинание, способное со временем превратить мирмидона в мертвую глину. Форм было так много, тысячи и тысячи. С того момента, как пал Урдх, враг создавал все новых и новых великанов. Вскоре глина затвердеет, и они присоединятся к своим собратьям для последнего боя с аргонатскими легионами.
   Голубая искорка порхала от формы к форме, в каждой оставляя свой, такой незаметный, след. Глина затвердеет. И великаны оживут. Но ненадолго. Вскоре они размякнут, вновь превратившись в неодушевленную глину.
   Закончив, Рибела еще раз окинула взглядом зал. Дело сделано.
   Сосредоточившись, она вновь перенеслась в нижний мир серого хаоса. Следовало сразу же оглядеться, удостовериться, нет ли опасности, но Рибела на мгновение расслабилась. Это стало ее роковой ошибкой.
   Ее заметила зависшая неподалеку Тварь Небытия. Метнулись длинные щупальца, и в мгновение ока Рибела была поймана в их живую сеть. Монстр потащил добычу к основанию своего сверкающего туловища.
   В этой астральной оболочке ведьме было не спастись. Единственное, что ей оставалось, это немедленно вернуться в Рителт. Рибела собралась с мыслями и мгновение спустя, выскользнув из объятий Твари Небытия, голубой искрой появилась над бассейном кровавой глины.
   Под ней бесы загоняли в зал новую партию жертв.
   Ведьма попала в трудную ситуацию. Оставаясь в материальном мире, она могла долететь до своих апартаментов в Императорском Городе и вернуться в свое тело.
   Это было физически тяжело, но возможно. Или же она могла подождать здесь в надежде, что Твари Небытия надоест караулить ее в астральной плоскости и она сможет спокойно вернуться домой. Сложность заключалась лишь в том, что голубой искрой она не могла проникать через материальные препятствия, будь то двери или стены. Значит, ей придется выжидать, проскальзывая в двери, когда их откроет кто-либо из людей. С другой стороны, Твари Небытия отличались исключительным долготерпением. Поджидая ускользнувшую добычу, они могли провисеть на месте не час и не два.
   Рибела приняла решение. Выскользнув из подземелья, крошечный голубой огонек понесся к далекой реке и Императорскому Городу.
   Юго-восточная Речная башня рухнула около полуночи. Все случилось как-то внезапно. В нижней части внешней стены башни образовалась трещина. Под ударами вражеского тарана она постепенно становилась все шире и шире. А потом вдруг вся передняя часть башни дрогнула и обрушилась. Еще миг остаток башни стоял, но затем медленно и как-то даже торжественно накренился и рассыпался грудой каменных блоков, похоронив под собой и таран, и раскачивавших его сипхистов.
   Со стороны врага раздались торжествующие вопли. Загремела барабанная дробь. Катапульты принялись за работу.
   А северяне поспешно вытаскивали из-под обломков своих раненых. Инженеры уже строили на вершине кучи битого камня импровизированную баррикаду. С обеих сторон начали стрельбу лучники. Надо сказать, что тут сипхистам было проще, чем аргонатцам. Легионеры черными пятнами выделялись на фоне светлого камня разрушенных стен. А вот сипхисты могли прятаться во мраке ночи.
   Под грохот барабанов пошел на приступ первый отряд глиняных великанов. Их окружала орда сипхистов, усиленная мерзкими бесами, специально обученными борьбе с драконами — подрезать сухожилия, рубить лапы.
   Первыми встать на пути врага выпало Стодевятому, Шестьдесятшестому и Двадцатьпятому драконьим. Переждав обстрел катапульт, они по заранее приготовленным драконьим лестницам поднялись на кучу обломков, пять минут назад бывших крепостной башней. За ними следовали их дракониры, усиленные легионерами Восьмого полка.
   Хотя катапульты северян и заставили замолчать большинство вражеских орудий, с неба продолжали сыпаться камни. Но это была только прелюдия к штурму.
   Мирмидоны наступали сплошной стеной, и драконы обнажили свои громадные мечи. Великаны подняли молоты. И вот они столкнулись в лязге стали, щит в щит, сверкающие, как молнии, мечи, тяжелые молоты, вышибающие искры из драконьих шлемов.
   Кипел жестокий бой, и не было передышки усталым драконам. Враг бросал в пролом все новые и новые силы.
   Что касается дракониров, то им тоже приходилось несладко. Особенно много беспокойства доставляли бесы. Двое мальчишек уже погибли. Гиф, сражавшийся с Кефскилой из Эубиноса, получил удар мечом в живот. А Солли, напарник могучего Ролда, пал с раздробленной великанским молотом ногой. Погиб и один дракон, Крезун с озера Гана в Голубых Горах. Подсеченный бесом, он был добит тяжелыми молотами мирмидонов.
   Моно был легко ранен в бедро и в голову, но все еще оставался в строю.
   Свейн получил крепкий удар мечом по шлему и рану в колено, но и он не вышел из боя. Томас Черный Глаз попытался прикрыться щитом от удара великана. Ему безумно повезло. Скользящий удар смял щит, как гармошку, но сам юноша отделался на удивление легко. Ни одной сломанной кости, вот только руки у него дрожали так, что он едва мог держать меч. Релкину тоже досталось. По левой руке юноши, там, где его зацепил когтями смертельно раненный бес, ручейком текла кровь.
   Сильные и отлично натренированные, бесы без труда прикончили бы мальчишек и потом занялись бы драконами. Но дракониры сражались не одни. Им помогали опытные легионеры Восьмого полка.
   Вскоре весь пролом был усеян трупами людей и кусками разрубленных глиняных великанов. Наступила краткая передышка. На минутку отступив, враг готовил силы для новой атаки.
   Но Стодевятый и Шестьдесятшестой уже могли об этом не думать. Пропели трубы, и измученные драконы отошли в тыл, предоставив своим собратьям из других полков занять их место в первой линии обороны.
   Донельзя вымотанные драконы едва доковыляли до своего убежища и тут же без сил повалились на постели. Они устроились отдыхать, а усталым драконирам еще предстояло как следует потрудиться. Достав корзинки и сундучки, мальчишки принялись осматривать своих подопечных — проверять, целы ли кости, обрабатывать раны, чинить поврежденные доспехи. Скоро снова в бой, и к тому времени все должно быть готово.
   А за стенами вновь загремели барабаны — враг начал новый штурм. Снова в проломе засвистели мечи. И выглянувшая из-за туч луна мертвенным, зловещим светом озаряла поле кровавой битвы.

Глава 51

 
   Это очень простой план, командир, но без вас он рухнет.
   Капитан Рокинсек хотел вселить уверенность в Портеуса Глэйвса. Он очень боялся, что у его союзника в последний момент сдадут нервы.
   — Надеюсь, он сработает, — раздраженно буркнул Глэйвс.
   Как его и просили, он надел полную форму командира полка, а сверху накинул летний плащ. За его спиной мрачной тенью маячил Дэндрекс.
   — Нет, вы только послушайте! — воскликнул один из людей Рокинсека.
   Он имел в виду шум битвы, кипевшей на развалинах крепостной башни.
   Свистели драконьи мечи, с хрустом рассекая вражеские доспехи. Словно похоронный звон плыл над Императорским Городом, перекрывая даже рев и крики сражающихся.
   Глэйвс содрогнулся.
   — Это только вопрос времени, — заметил мрачный тип с черной повязкой на одном глазу. — Они сдержат их на пару часов, но что будет, когда все драконы выбьются из сил?
   Судя по нашивкам на рукаве потрепанной формы, он принадлежал ко Второму кадейнскому полку Первого легиона — полк, заслуженно знаменитый своей доблестью на поле брани.
   «Это только вопрос времени…» — Глэйвс никак не мог выбросить из головы эти слова.
   — Другого выхода нет. Должен же кто-то принести весть о поражении.
   Тип с черной повязкой фамильярно подтолкнул Глэйвса локтем в бок. В другое время командир непременно позаботился бы, чтобы этому нахалу всыпали двадцать горяченьких.
   Глэйвс услышал, как хихикнул у него за спиной Дэндрекс. В последнее время его слуга стал откровенно непочтительным. «Вот вернемся в Марнери, — подумал Глэйвс, — и надо будет от него отделаться. Он и так слишком много знает».
   — Мы не подписывались на это коллективное самоубийство, — скулил сержант Виллерс из Девятого кадейнского полка. — Мы должны были отправиться на отдых.
   Это несправедливо.
   — Заткнись, Виллерс, — прикрикнул на него Рокинсек. — Давай двигайся.
   Они вышли на пирс. Тридцать готовых на все людей. Половина в повозке, с ног до головы в бинтах. Остальные, хотя и на ногах, но выглядят немногим лучше.
   На конце пирса под охраной матросов стояли лодки с «Ореха». Глэйвс потянул из-за пояса свиток.
   — Доставьте этих раненых на корабль, — приказал он. — У меня приказ от генерала Пэксона. Я должен передать его вашему капитану.
   Это был решающий момент. Если моряки заподозрят неладное — все пропало. Но с тех пор как корабль бросил якорь в Урдхе, посыльные и раненые отправлялись на «Орех» чуть ли не каждый час.
   «Раненые» Рокинсека заняли места в шлюпках, моряки налегли на весла, и Глэйвс облегченно вздохнул.
   А в ночи по-прежнему ясно и звонко разносились звуки кипящего в проломе боя.
   Глэйвс не сомневался, что с корабля их сейчас внимательно рассматривают в подзорные трубы. Но, разглядев в ночной мгле в лодках тяжелораненых, вахтенные не должны почуять подвоха.
   С борта «Ореха» опустили тали, и носилки с «ранеными» легионерами одна за другой поднимались на палубу корабля.
   Наверху Глэйвса встретила широкоплечая женщина в коричневой униформе и в кожаной шляпе.
   — Капитан Пик?
   — Нет. Я помощник капитана. Дум. Капитан Пик спит.
   — Ну так проведите меня к нему. И немедленно. Мне надо передать ему очень важный приказ.
   — И кто вы, желающий разбудить капитана Пика? Портеус Глэйвс расправил плечи и, как только мог важно, объявил:
   — Я командир Глэйвс из Второго марнерийского легиона. Личный посол командующего аргонатскими войсками в Урдхе генерала Пэксона.
   Женщина едва заметно улыбнулась. Она уже достаточно повидала на своем веку подобных спесивых военных. Ничего, капитан Пик живо поставит его на место — Вы уверены, что хотите разбудить капитана? Может, вы могли бы передать приказ мне?
   — Женщина, мы бьемся не на жизнь, а на смерть. Ты что, не слышишь? Сейчас нужно объединить усилия Генерал Пэксон послал меня к капитану Пику. Большего я не могу тебе сказать. Приказы, которые я привез, может прочесть только ваш капитан. И никто другой.
   — Ну раз так, то идите за мной. Но не говорит; потом, что я вас не предупреждала. Капитан очень не любит, когда его будят по пустякам.
   Кивнув, Глэйвс велел Дэндрексу и Рокинсеку следовать за ним. Втроем, вслед за Дум, они прошли к капитанской каюте.
   Глэйвс громко постучал. Затем, не дожидаясь ответа вошел внутрь.
   Каюта капитана Пика была обставлена исключительно просто. Несколько стульев, стол, стойка со свитками и еще одна со снаряжением. Сам капитан уже вылез из гамака.
   — Что это значит? — взревел он.
   Глэйвс даже отшатнулся. Он никак не ожидал, что капитан окажется таким громадным детиной, с татуировками, густо покрывающими его лицо и мускулистые руки. И смотрел он на пришельцев откровенно недружелюбно.
   Глэйвс заколебался. Он оглянулся на своих спутников, но Рокинсек уже закрывал дверь каюты.
   — Капитан Пик, меня послал генерал Пэксон. Мне поручено принять на себя командование вашим кораблем.
   Нам надо немедленно вывезти из города всех наших раненых.
   — Вы возьмете корабль только через мой труп! — проревел Пик. — Вы не имеете на это права. «Орех» мне вручили в Кунфшоне, и Аргонат, зарубите себе на носу, не имеет над ним никакой власти.
   — Капитан, это только временно. Сражение проиграно. Легионы обречены. Это вопрос нескольких часов. Но раненых надо вывезти.