Страница:
Молли остановилась и приложила к сердцу руку. Ей вдруг стало трудно дышать.
Перед ней стоял высокий, смуглый, поразительно красивый мужчина с высокими скулами, прямым носом, волевым подбородком и небесно-голубыми глазами, устремленными на нее. Когда его скульптурно очерченные губы расползлись в обаятельной усмешке, у нее засосало под ложечкой и ослабели колени. Впервые в жизни она видела такого красавца.
Он был безукоризненно одет. Небесно-голубой пуловер подчеркивал стальные мускулы его груди, хорошо отутюженные темные брюки облегали стройные бедра. На ногах – начищенные до блеска сапоги.
Картину довершали гладкая загорелая кожа, ровные белые зубы и зачесанные назад черные волосы с синеватым отливом. Густая непослушная прядь упала на высокий лоб.
Молли смотрела на него словно завороженная.
Лу тоже не отрывал от нее взгляда.
В воздухе, казалось, витало чувственное напряжение. В отличие от Молли Роджерс Лу прекрасно знал, что это такое. У Молли пересохло во рту, но она не могла ни сглотнуть, ни пошевелиться.
Он перестал улыбаться, но даже сейчас его полные губы манили к себе. У Молли остановилось сердце.
Наконец он заговорил, нарушив очарование момента.
– Мы оба покупатели или вы здесь работаете? – тихо спросил Лу и снова улыбнулся. В его голубых глазах плясали озорные огоньки.
Молли засмеялась, радуясь, что обстановка наконец-то разрядилась.
– Я продавщица, сэр, – сказала она, подходя ближе. Лу уловил слабый аромат се свежевымытых волос. – Вы ищете что-то конкретное? – Она склонила голову набок. Этот жест показался Лу обворожительным.
– Гм-м… – Лу растерянно огляделся и наткнулся глазами на полочку с кружками для бритья. – Мне нужна новая кружка для бритья, – заявил он.
– Пойдемте со мной, – сказала Молли, повернувшись, и Лу, вздохнув, подумал, что мог бы с радостью идти за этой девушкой до конца своих дней. – Вот, пожалуйста. – Она указала на полочку, где были выставлены всевозможные кружки для бритья.
Не отрывая от нее взгляда, Лу сказал:
– Выберите для меня сами.
Молли привыкла помогать покупателям и, оглядев кружки, взяла голубую фарфоровую – под цвет глаз незнакомца.
– Вот эта вам подойдет, – сказала она, протягивая ему кружку.
– Спасибо, я ее возьму, – сказал Лу.
– Вы слишком легко соглашаетесь, – усмехнулась Молли.
– Ради такой девушки, как вы, я готов согласиться на все.
Она покраснела.
Пока она аккуратно заворачивала кружку в простую коричневую бумагу, Лу представился и протянул ей руку. Молли положила на нее свою ладошку и сказала:
– Меня зовут Фонтейн Гейер. Рада с вами познакомиться, мистер Тейлор. Добро пожаловать в Мейю.
– Фонтейн, – произнес он, не выпуская ее руки, – какое красивое имя! Оно вам идет.
– Спасибо, мистер Тейлор. – Она улыбнулась. – А сейчас, если вы отпустите мою руку, я заверну вашу кружку.
– Простите, Фонтейн… я могу называть вас по имени? А вы, пожалуйста, зовите меня просто Лу. – Нехотя отпустив руку девушки, он взглянул на настенные часы. – Вы пойдете на ленч, когда вернется вторая девушка?
– Положите ваш палец вот сюда, мистер Тей… Лу, – попросила Молли. Ей очень понравилось его имя. Лу положил палец па перекрещивающиеся веревки, и Молли ловко завязала узелок. – Вторая девушка? – спросила она, поднимая глаза.
– Да, – небрежно бросил Лу. – Вторая продавщица, которая работает здесь, с вами. Ведь она сейчас завтракает?
Молли протянула ему аккуратно упакованный сверток.
– Здесь нет больше продавщиц, Лу. Еще есть мистер Стэнфилд, владелец магазина, и Уилли, второй продавец. Он сейчас подметает дорожку.
У Лу отвисла челюсть. Его голубые глаза округлились, потом прищурились. Молли не могла понять, что на него нашло. Он долго смотрел на нее, но уже с неприязнью. Его красивое лицо посуровело, а в голосе появились резкие нотки.
– В этом магазине больше нет продавщиц?
– Нет. И никогда не было, – гордо ответила Молли. – Я первая и единственная женщина, которая здесь работает.
– Не может быть, – пробормотал Лу.
– Но это так. Что с вами, Лу? Вам нехорошо?
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Перед ней стоял высокий, смуглый, поразительно красивый мужчина с высокими скулами, прямым носом, волевым подбородком и небесно-голубыми глазами, устремленными на нее. Когда его скульптурно очерченные губы расползлись в обаятельной усмешке, у нее засосало под ложечкой и ослабели колени. Впервые в жизни она видела такого красавца.
Он был безукоризненно одет. Небесно-голубой пуловер подчеркивал стальные мускулы его груди, хорошо отутюженные темные брюки облегали стройные бедра. На ногах – начищенные до блеска сапоги.
Картину довершали гладкая загорелая кожа, ровные белые зубы и зачесанные назад черные волосы с синеватым отливом. Густая непослушная прядь упала на высокий лоб.
Молли смотрела на него словно завороженная.
Лу тоже не отрывал от нее взгляда.
В воздухе, казалось, витало чувственное напряжение. В отличие от Молли Роджерс Лу прекрасно знал, что это такое. У Молли пересохло во рту, но она не могла ни сглотнуть, ни пошевелиться.
Он перестал улыбаться, но даже сейчас его полные губы манили к себе. У Молли остановилось сердце.
Наконец он заговорил, нарушив очарование момента.
– Мы оба покупатели или вы здесь работаете? – тихо спросил Лу и снова улыбнулся. В его голубых глазах плясали озорные огоньки.
Молли засмеялась, радуясь, что обстановка наконец-то разрядилась.
– Я продавщица, сэр, – сказала она, подходя ближе. Лу уловил слабый аромат се свежевымытых волос. – Вы ищете что-то конкретное? – Она склонила голову набок. Этот жест показался Лу обворожительным.
– Гм-м… – Лу растерянно огляделся и наткнулся глазами на полочку с кружками для бритья. – Мне нужна новая кружка для бритья, – заявил он.
– Пойдемте со мной, – сказала Молли, повернувшись, и Лу, вздохнув, подумал, что мог бы с радостью идти за этой девушкой до конца своих дней. – Вот, пожалуйста. – Она указала на полочку, где были выставлены всевозможные кружки для бритья.
Не отрывая от нее взгляда, Лу сказал:
– Выберите для меня сами.
Молли привыкла помогать покупателям и, оглядев кружки, взяла голубую фарфоровую – под цвет глаз незнакомца.
– Вот эта вам подойдет, – сказала она, протягивая ему кружку.
– Спасибо, я ее возьму, – сказал Лу.
– Вы слишком легко соглашаетесь, – усмехнулась Молли.
– Ради такой девушки, как вы, я готов согласиться на все.
Она покраснела.
Пока она аккуратно заворачивала кружку в простую коричневую бумагу, Лу представился и протянул ей руку. Молли положила на нее свою ладошку и сказала:
– Меня зовут Фонтейн Гейер. Рада с вами познакомиться, мистер Тейлор. Добро пожаловать в Мейю.
– Фонтейн, – произнес он, не выпуская ее руки, – какое красивое имя! Оно вам идет.
– Спасибо, мистер Тейлор. – Она улыбнулась. – А сейчас, если вы отпустите мою руку, я заверну вашу кружку.
– Простите, Фонтейн… я могу называть вас по имени? А вы, пожалуйста, зовите меня просто Лу. – Нехотя отпустив руку девушки, он взглянул на настенные часы. – Вы пойдете на ленч, когда вернется вторая девушка?
– Положите ваш палец вот сюда, мистер Тей… Лу, – попросила Молли. Ей очень понравилось его имя. Лу положил палец па перекрещивающиеся веревки, и Молли ловко завязала узелок. – Вторая девушка? – спросила она, поднимая глаза.
– Да, – небрежно бросил Лу. – Вторая продавщица, которая работает здесь, с вами. Ведь она сейчас завтракает?
Молли протянула ему аккуратно упакованный сверток.
– Здесь нет больше продавщиц, Лу. Еще есть мистер Стэнфилд, владелец магазина, и Уилли, второй продавец. Он сейчас подметает дорожку.
У Лу отвисла челюсть. Его голубые глаза округлились, потом прищурились. Молли не могла понять, что на него нашло. Он долго смотрел на нее, но уже с неприязнью. Его красивое лицо посуровело, а в голосе появились резкие нотки.
– В этом магазине больше нет продавщиц?
– Нет. И никогда не было, – гордо ответила Молли. – Я первая и единственная женщина, которая здесь работает.
– Не может быть, – пробормотал Лу.
– Но это так. Что с вами, Лу? Вам нехорошо?
Глава 15
Лу быстро пришел в себя. Он заметно расслабился и мило улыбнулся девушке.
– Со мной все в порядке, Фонтейн, – сказал он уже спокойно, заставив себя вспомнить, что единственная цель его приезда в Мейю – соблазнить эту мошенницу с фиалковыми глазами и белоснежной кожей, с виду совсем не похожую на преступницу. Подцепив завязанный сверток указательным пальцем, Лу лениво похлопал им по бедру. – Никогда мне еще не было так хорошо.
Молли заметно смутилась.
– Вы сегодня что-нибудь ели? – спросила она.
Лу засмеялся.
– Вообще-то нет. Может, пойдем в «Нуэва сол» и вместе позавтракаем? Мне говорили, что тамошний повар творит чудеса с бараньей ножкой.
– Да, – подхватила Молли, с облегчением увидев, что на лицо незнакомца вернулась улыбка. – Жареная утка еще лучше, но мне придется отказаться от вашего приглашения.
Она кокетливо улыбнулась, как учил ее профессор, дав понять этому симпатичному мужчине, что польщена, но, как порядочная женщина, не может принять его предложения.
На лице Лу появилось виноватое выражение.
– Ну да, разумеется, вы не можете. Я поторопился со своим приглашением. Ведь вы, наверное, замужем, и…
– Нет! – выпалила Молли и уже тише добавила: – Нет, Лу. У меня нет мужа. Я никогда не была замужем.
Он выдохнул с явным облегчением, и Молли почувствовала, что краснеет от радости.
– Поскольку у вас нет мужа, а у меня нет жены, могу я как-нибудь вечерком зайти к вам в гости? Конечно, после того, как повидаюсь с вашими родителями и попрошу у них разрешения.
Молли растерянно заморгала.
– Да, Лу, мне бы этого хотелось. Я живу с дядей в большом белом доме на северной окраине Манзанита-авеню. Почему бы вам не прийти к нам завтра на ужин? – Улыбнувшись, она добавила: – Мой дядя – профессор Нейпир Диксон. Он почти все время сидит в своей конторе на втором этаже здания Первого национального банка.
– Я отправлюсь туда сегодня же днем, – сказал Лу, лаская ее лицо своими голубыми глазами. – Почту за честь поужинать с вами и вашим дядей. Я принесу вино, ладно? Или, может быть, вы слишком молоды, чтобы…
– Мне двадцать один год! – быстро сообщила Молли и тут же прикусила язычок.
Патриция и Мэдлин говорили ей, что обычно мужчины не интересуется женщинами, которым уже за двадцать, а они еще не замужем. Их уже после восемнадцати считают старыми девами. Мэдлин было почти восемнадцать, а Патриции – двадцать. Но Патриция была замужем за молодым лейтенантом, правда, их брак продлился всего несколько коротких недель: мужа убили апачи. По словам Патриции, быть вдовой – это нормально. Мужчин привлекают опытные женщины.
Молли испугалась. А вдруг Мэдлин и Патриция зайдут в ее магазин? Лу Тейлор потеряет к ней интерес и захочет ухаживать за опытной Патрицией.
– Я посещала одну очень закрытую академию для девочек, и… и… – она знала, что ей не стоит этого говорить, но уже не могла остановиться, – и мне не разрешалось общаться с молодыми джентльменами, которые питали ко мне симпатию. Вот почему я дожила до двадцати одного года и не…
– Слава Богу, что вы не восемнадцатилетняя девочка, – перебил ее Лу. – Мне уже тридцать один год, Фонтейн, и я не хотел бы, чтобы разница между нами превышала десять лет. Это было бы слишком много, вы не находите?
– О да, конечно, – холодно отозвалась Молли, радуясь, что она зрелая женщина.
Молли стояла у окна в своей просторной спальне на втором этаже, залитая серебристым светом луны. Прохладный майский ветерок играл ее белокурыми волосами.
Было уже далеко за полночь. Профессор крепко спал в своей комнате в дальнем конце коридора, Луиза отдыхала внизу. Почти все жители Мейи спали крепким сном. Лишь кое-где светились огоньки.
Молли то вздыхала, то улыбалась. Она устала за день, но спать не хотелось. Вряд ли ей вообще когда-нибудь захочется спать. К тому же теперь, увлекшись поэзией и литературой, она еще более остро воспринимала все романтическое и просто не понимала, как можно спать в такую чудесную ночь.
Потянувшись, Молли села на подоконник, подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, положила на них щеку и мечтательно вздохнула. Затем повернулась и сбросила ноги с другой стороны подоконника. В считанные секунды она оказалась на веранде, встав босыми ногами на гладкое дерево.
Молли оседлала перила и стала искать глазами гостиницу «Нуэва сол». Вот оно – белое глинобитное здание с красной крышей! Она тихо вскрикнула от радости. Именно там остановился стройный черноволосый красавец.
– Лу. Лу Тейлор, – произнесла она вслух и почувствовала знакомое волнение. У нее снова пересохло во рту и засосало под ложечкой, как тогда, в магазине, когда черноволосый посетитель ей улыбнулся.
Она никогда не забудет этой улыбки, до конца дней своих. Если даже никогда больше не встретится с ним.
Этот высокий смуглый незнакомец тронул в ее душе какие-то доселе молчавшие струнки. Она не боялась этого нового чувства, не боялась риска и острых ощущений. Ей казалось, что в ее жизни начинается нечто восхитительное, и она с нетерпением и готовностью ждала продолжения.
Она не хотела упускать ничего из того, что предлагала ей жизнь. При взгляде на губы Лу по телу ее пробегали мурашки. Она мечтала прильнуть в поцелуе к этим сочным чувственным губам. Молли с досадой вздохнула. С поцелуями прядется подождать. Она уже не прежняя Молли Роджерс, которая могла вести себя как заблагорассудится. Она мисс Фонтейн Гейер, знатная дама, и не позволит джентльмену поцеловать ее после нескольких дней знакомства. Придется подождать несколько месяцев.
– Черт побери! – раздраженно пробормотала Молли. – Как тяжело быть приличной дамой!
Она поморщилась, но почти тут же губы ее опять сложились в улыбку, а фиалковые глаза взволнованно блеснули. Молли сидела на перилах балкона и представляла себе Лу Тейлора в его апартаментах в «Нуэва сол». Спит ли он, растянувшись на широкой гостиничной кровати? Или тоже слишком взволнован, чтобы заснуть? Может быть, он стоит на балконе, любуется луной и гадает, сколько недель должно пройти, прежде чем ему будет позволено се поцеловать?
Белая рубашка была распахнута на смуглой груди, черные волосы растрепались. Лу Хаттон весь вечер беспокойно расхаживал по номеру «Нуэва сол», держа в одной руке рюмку виски, в другой – зажженную сигару. Он был слишком раздражен и растерян, чтобы играть в покер в одном из салунов или сойти вниз, в ресторан, и как следует подкрепиться.
Он заказал себе легкий ужин, который принесли наверх, но не притронулся к нему. Даже не поднял салфетку, закрывавшую блюда. Ему не хотелось ни есть, ни спать.
Он был зол.
Зол на Молли Роджерс за то, что она так сногсшибательно красива, и за то, что его неудержимо влечет к ней. Заранее составленный план никуда не годился: одно дело – соблазнить отвратительную бандитку, и совсем другое – ухаживать за красавицей. Черт бы ее побрал!
На виске Лу пульсировала жилка. Он залпом осушил рюмку, поставил рядом с подносом, после чего вышел на балкон и полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.
Пронизывающий ветер трепал его волосы. Оранжевые искорки от сигары вились вокруг головы. Он схватился за перила и, прищурившись, посмотрел на большой широкий особняк, расположенный на природной возвышенности к северу от Манзанита-авеню.
В особняке было темно. Лу представил себе девушку, назвавшуюся Фонтейн Гейер. Роскошные золотистые волосы разметались по подушке, алые губы на ангельском личике чуть приоткрыты, густые ресницы оттеняют волшебные фиалковые глаза.
Лу громко застонал.
Может быть, она вовсе не Молли Роджерс? У него нет доказательств, что это именно она. Здесь вкралась ошибка.
Девушка из магазина – действительно мисс Фонтейн Гейер, которая приехала погостить к своему дяде.
Лу вынул сигару изо рта, бросил и затушил каблуком сапога. Из груди его вырвался тяжкий вздох. Есть только один способ выяснить, кто она, эта златовласая красотка – Фонтейн Гейер или Молли Роджерс.
Надо с ней переспать.
Если на ее кремовых ягодицах есть родимое пятно в форме бабочки, значит, она преступница и он отдаст ее в руки правосудия. Но если родимого пятна нет…
Впрочем, кем бы она ни была, он с удовольствием заманит ее в постель. Почему же он злится? Откуда в нем эта досада? Ведь его задача упростилась до предела.
– Со мной все в порядке, Фонтейн, – сказал он уже спокойно, заставив себя вспомнить, что единственная цель его приезда в Мейю – соблазнить эту мошенницу с фиалковыми глазами и белоснежной кожей, с виду совсем не похожую на преступницу. Подцепив завязанный сверток указательным пальцем, Лу лениво похлопал им по бедру. – Никогда мне еще не было так хорошо.
Молли заметно смутилась.
– Вы сегодня что-нибудь ели? – спросила она.
Лу засмеялся.
– Вообще-то нет. Может, пойдем в «Нуэва сол» и вместе позавтракаем? Мне говорили, что тамошний повар творит чудеса с бараньей ножкой.
– Да, – подхватила Молли, с облегчением увидев, что на лицо незнакомца вернулась улыбка. – Жареная утка еще лучше, но мне придется отказаться от вашего приглашения.
Она кокетливо улыбнулась, как учил ее профессор, дав понять этому симпатичному мужчине, что польщена, но, как порядочная женщина, не может принять его предложения.
На лице Лу появилось виноватое выражение.
– Ну да, разумеется, вы не можете. Я поторопился со своим приглашением. Ведь вы, наверное, замужем, и…
– Нет! – выпалила Молли и уже тише добавила: – Нет, Лу. У меня нет мужа. Я никогда не была замужем.
Он выдохнул с явным облегчением, и Молли почувствовала, что краснеет от радости.
– Поскольку у вас нет мужа, а у меня нет жены, могу я как-нибудь вечерком зайти к вам в гости? Конечно, после того, как повидаюсь с вашими родителями и попрошу у них разрешения.
Молли растерянно заморгала.
– Да, Лу, мне бы этого хотелось. Я живу с дядей в большом белом доме на северной окраине Манзанита-авеню. Почему бы вам не прийти к нам завтра на ужин? – Улыбнувшись, она добавила: – Мой дядя – профессор Нейпир Диксон. Он почти все время сидит в своей конторе на втором этаже здания Первого национального банка.
– Я отправлюсь туда сегодня же днем, – сказал Лу, лаская ее лицо своими голубыми глазами. – Почту за честь поужинать с вами и вашим дядей. Я принесу вино, ладно? Или, может быть, вы слишком молоды, чтобы…
– Мне двадцать один год! – быстро сообщила Молли и тут же прикусила язычок.
Патриция и Мэдлин говорили ей, что обычно мужчины не интересуется женщинами, которым уже за двадцать, а они еще не замужем. Их уже после восемнадцати считают старыми девами. Мэдлин было почти восемнадцать, а Патриции – двадцать. Но Патриция была замужем за молодым лейтенантом, правда, их брак продлился всего несколько коротких недель: мужа убили апачи. По словам Патриции, быть вдовой – это нормально. Мужчин привлекают опытные женщины.
Молли испугалась. А вдруг Мэдлин и Патриция зайдут в ее магазин? Лу Тейлор потеряет к ней интерес и захочет ухаживать за опытной Патрицией.
– Я посещала одну очень закрытую академию для девочек, и… и… – она знала, что ей не стоит этого говорить, но уже не могла остановиться, – и мне не разрешалось общаться с молодыми джентльменами, которые питали ко мне симпатию. Вот почему я дожила до двадцати одного года и не…
– Слава Богу, что вы не восемнадцатилетняя девочка, – перебил ее Лу. – Мне уже тридцать один год, Фонтейн, и я не хотел бы, чтобы разница между нами превышала десять лет. Это было бы слишком много, вы не находите?
– О да, конечно, – холодно отозвалась Молли, радуясь, что она зрелая женщина.
Молли стояла у окна в своей просторной спальне на втором этаже, залитая серебристым светом луны. Прохладный майский ветерок играл ее белокурыми волосами.
Было уже далеко за полночь. Профессор крепко спал в своей комнате в дальнем конце коридора, Луиза отдыхала внизу. Почти все жители Мейи спали крепким сном. Лишь кое-где светились огоньки.
Молли то вздыхала, то улыбалась. Она устала за день, но спать не хотелось. Вряд ли ей вообще когда-нибудь захочется спать. К тому же теперь, увлекшись поэзией и литературой, она еще более остро воспринимала все романтическое и просто не понимала, как можно спать в такую чудесную ночь.
Потянувшись, Молли села на подоконник, подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, положила на них щеку и мечтательно вздохнула. Затем повернулась и сбросила ноги с другой стороны подоконника. В считанные секунды она оказалась на веранде, встав босыми ногами на гладкое дерево.
Молли оседлала перила и стала искать глазами гостиницу «Нуэва сол». Вот оно – белое глинобитное здание с красной крышей! Она тихо вскрикнула от радости. Именно там остановился стройный черноволосый красавец.
– Лу. Лу Тейлор, – произнесла она вслух и почувствовала знакомое волнение. У нее снова пересохло во рту и засосало под ложечкой, как тогда, в магазине, когда черноволосый посетитель ей улыбнулся.
Она никогда не забудет этой улыбки, до конца дней своих. Если даже никогда больше не встретится с ним.
Этот высокий смуглый незнакомец тронул в ее душе какие-то доселе молчавшие струнки. Она не боялась этого нового чувства, не боялась риска и острых ощущений. Ей казалось, что в ее жизни начинается нечто восхитительное, и она с нетерпением и готовностью ждала продолжения.
Она не хотела упускать ничего из того, что предлагала ей жизнь. При взгляде на губы Лу по телу ее пробегали мурашки. Она мечтала прильнуть в поцелуе к этим сочным чувственным губам. Молли с досадой вздохнула. С поцелуями прядется подождать. Она уже не прежняя Молли Роджерс, которая могла вести себя как заблагорассудится. Она мисс Фонтейн Гейер, знатная дама, и не позволит джентльмену поцеловать ее после нескольких дней знакомства. Придется подождать несколько месяцев.
– Черт побери! – раздраженно пробормотала Молли. – Как тяжело быть приличной дамой!
Она поморщилась, но почти тут же губы ее опять сложились в улыбку, а фиалковые глаза взволнованно блеснули. Молли сидела на перилах балкона и представляла себе Лу Тейлора в его апартаментах в «Нуэва сол». Спит ли он, растянувшись на широкой гостиничной кровати? Или тоже слишком взволнован, чтобы заснуть? Может быть, он стоит на балконе, любуется луной и гадает, сколько недель должно пройти, прежде чем ему будет позволено се поцеловать?
Белая рубашка была распахнута на смуглой груди, черные волосы растрепались. Лу Хаттон весь вечер беспокойно расхаживал по номеру «Нуэва сол», держа в одной руке рюмку виски, в другой – зажженную сигару. Он был слишком раздражен и растерян, чтобы играть в покер в одном из салунов или сойти вниз, в ресторан, и как следует подкрепиться.
Он заказал себе легкий ужин, который принесли наверх, но не притронулся к нему. Даже не поднял салфетку, закрывавшую блюда. Ему не хотелось ни есть, ни спать.
Он был зол.
Зол на Молли Роджерс за то, что она так сногсшибательно красива, и за то, что его неудержимо влечет к ней. Заранее составленный план никуда не годился: одно дело – соблазнить отвратительную бандитку, и совсем другое – ухаживать за красавицей. Черт бы ее побрал!
На виске Лу пульсировала жилка. Он залпом осушил рюмку, поставил рядом с подносом, после чего вышел на балкон и полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.
Пронизывающий ветер трепал его волосы. Оранжевые искорки от сигары вились вокруг головы. Он схватился за перила и, прищурившись, посмотрел на большой широкий особняк, расположенный на природной возвышенности к северу от Манзанита-авеню.
В особняке было темно. Лу представил себе девушку, назвавшуюся Фонтейн Гейер. Роскошные золотистые волосы разметались по подушке, алые губы на ангельском личике чуть приоткрыты, густые ресницы оттеняют волшебные фиалковые глаза.
Лу громко застонал.
Может быть, она вовсе не Молли Роджерс? У него нет доказательств, что это именно она. Здесь вкралась ошибка.
Девушка из магазина – действительно мисс Фонтейн Гейер, которая приехала погостить к своему дяде.
Лу вынул сигару изо рта, бросил и затушил каблуком сапога. Из груди его вырвался тяжкий вздох. Есть только один способ выяснить, кто она, эта златовласая красотка – Фонтейн Гейер или Молли Роджерс.
Надо с ней переспать.
Если на ее кремовых ягодицах есть родимое пятно в форме бабочки, значит, она преступница и он отдаст ее в руки правосудия. Но если родимого пятна нет…
Впрочем, кем бы она ни была, он с удовольствием заманит ее в постель. Почему же он злится? Откуда в нем эта досада? Ведь его задача упростилась до предела.
Глава 16
Профессор Нейпир Диксон улыбался.
За последний год он улыбался даже чаще, чем в беззаботной техасской юности. И «виновата» в этом была хорошенькая девушка, поселившаяся у него в доме и подарившая ему радость жизни.
Юная чаровница не переставала удивлять и веселить профессора. С той ночи, когда он открыл парадную дверь и увидел па пороге обгоревшую на солнце бандитку, его тихая размеренная жизнь пошла кувырком. Он еще никогда не имел дела с такой милой, упрямой, впечатлительной особой. Роль учителя доставляла ему много радости, хотя порой он не мог понять, кто кого учит на самом деле.
Он стал по-другому смотреть на жизнь. Пустынное солнце казалось ему чуть ярче, потому что удивляло Молли. Самая простая, обычная еда приобретала особый аромат, когда она, сидя за столом, закатывала свои фиалковые глаза и восклицала: «Как вкусно!» Столь любимые им поэзия и литература становились глубже и доставляли ему больше наслаждения, когда он читал вслух и на ее прелестном личике отражалась целая гамма эмоций.
Как и ее отец, Молли была открытой, жадной до жизни и удовольствий. Смелость, непредсказуемость и магнетическое очарование она явно унаследовала от Корделла Роджерса, а красоту – от матери.
Профессор Диксон расплылся в улыбке.
Из кухни доносился звонкий голосок Молли. Она узнала меню на вечер и похвалила Луизу за выбор блюд. Видимо, она забыла, как накануне влетела в кухню, запыхавшаяся, послав по пути профессору воздушный поцелуй, и взволнованно объявила Луизе, что через двадцать четыре часа в их особняке будет обедать очень важный гость, поэтому хорошо начать обед с черепахового супа. За супом следует подать филе ягненка, спаржу, картофель, тушеный пастернак и зеленый горошек. И конечно же, на десерт – вкусное банановое пюре с шоколадной подливкой, которое Луиза готовит, как никто другой.
Даже суровая Луиза Эмерсон не устояла перед обаянием юной Молли. Эта чопорная вдова средних лет больше не бросала в сторону Молли неодобрительные взгляды. Луиза была покорена своей новой хозяйкой и стремилась ей во всем угождать. Профессор не раз ловил в глазах экономки выражение смущения и радости, когда Молли, довольная вкусной едой или красивым платьем, порывисто обнимала пожилую женщину.
И сейчас, даже не видя круглого румяного лица Луизы, он знал, что она сияет от счастья, слушая, как Молли восхваляет ее кулинарные таланты.
Нейпир Диксон взглянул па высокие дедушкины часы, стоявшие возле двери, и покачал головой. Если Молли не поднимется наверх, она не успеет подготовиться к приходу молодого человека.
Обходительный Лу Тейлор произвел на профессора очень хорошее впечатление. Накануне молодой наездник пришел в рабочий кабинет профессора представиться и спросить, можно ли ему навестить Фонтейн. Не дожидаясь вопросов, Тейлор рассказал, что приехал с территории Нью-Мексико, где много лет проработал на большом ранчо, а теперь хочет устроиться объездчиком лошадей на ранчо Эл-Джея Уилларда. После нескольких минут беседы профессор пришел к выводу, что Лу – приятный, честный и перспективный молодой человек. Вскоре после того, как Лу Тейлор поселился в гостинице «Нуэва сол», Нейпир Диксон навел о нем справки и выяснил, что у парня есть рекомендательные письма от его бывшего работодателя. Разумеется, Тейлор получил разрешение посетить Фонтейн.
Поднявшись с кресла, профессор поспешил в кухню, чтобы поторопить Молли.
– Без пятнадцати восемь? – воскликнула девушка, схватившись руками за голову. – Не может быть! Лу приедет в восемь, а я…
– Немедленно беги наверх и переоденься, – сказал профессор.
Молли оглядела себя.
– Черт побери! – громко воскликнула она и метнулась к двери, но вдруг резко остановилась на пороге. – Простите меня, профессор, я опять ругаюсь, хоть обещала этого не делать. Мне очень жаль.
Она убежала. Оставшиеся в кухне профессор и Луиза лишь покачали головами, глядя вслед своей юной подопечной.
На часах было без одной минуты восемь, когда Лу Хаттон ступил на широкое парадное крыльцо особняка на Манзанита-авеню, держа в одной руке бутылку из гостиничного винного погреба, а в другой – красиво упакованную коробку конфет. Профессор Диксон открыл дверь, взял вино и пожал гостю руку. Потом проводил молодого человека в гостиную, объяснив, что Фонтейн появится чуть позже.
Двенадцать минут спустя в комнату вошла Молли. Мужчины встали при ее появлении. Девушка была поразительно красива в новом платье из переливающегося ярко-розового шелка с глубоким вырезом и короткими пышными рукавами, отороченными ручным форталезским кружевом – легким, как облака. Шурша тонкой тканью, стройная белокурая красавица подошла к высокому смуглому мужчине и протянула ему руку. Ее фиалковые глаза сияли.
– Мы так рады вашему приходу, мистер Тейлор, – спокойно сказала она, и профессор Диксон невольно подивился: неужели это та самая девушка, которая всего несколько мгновений назад стояла на кухне непричесанная, в домашнем платье?
– Я тоже рад вас видеть, мисс Гейер, – отозвался Лу и взял ее за руку.
Молли смотрела в его небесно-голубые глаза, вновь поражаясь гладкости его загорелого лица и сиянию ровных белых зубов. Лу был в элегантном сером костюме, накрахмаленной белой рубашке, черном шелковом галстуке и начищенных до блеска черных сапогах. Сегодня он показался Молли еще красивее, чем во время их первой встречи.
Держа нежную руку девушки в своей ладони, Лу любовался ее огромными фиалковыми глазами, обрамленными густыми черными ресницами. Он заметил крошечную точку-родинку возле левого уголка ее розовых губ и затемненную ложбинку на полной, высокой груди. Блестящие золотистые волосы девушки были разделены на прямой пробор, зачесаны назад и скреплены парой гребней из перламутра.
– Давайте сядем, – предложил профессор.
Оба резко повернули головы, и Нейпир Диксон догадался, что они просто забыли о его присутствии.
– Да, мистер Тейлор, – смущенно произнесла Молли, – в кресле вам будет удобно. – Она указала на ряд желтых парчовых кресел.
Лу кивнул, но когда Молли села на длинный синий бархатный диван, он пренебрег предложенным креслом и сел рядом, протянув ей коробку с конфетами. Она поблагодарила и судорожно сглотнула, когда он улыбнулся и забросил свою длинную руку на спинку дивана. Он сидел так близко, что рукав его сюртука касался ее обнаженного плеча. Впрочем, он, казалось, не замечал этой опасной близости, тогда как она не могла думать ни о чем другом.
Едва дыша, Молли отвернулась и положила коробку конфет на маленький столик, а Лу между тем завел светский разговор с профессором. Сложив руки на коленях, Молли украдкой поглядывала на красивое лицо Лу. Профессор забрасывал его вопросами, которые казались Молли почти бестактными, но Лу ни разу не приподнял в удивлении свои густые темные брови.
– Так как называлось ранчо, на котором вы работали в Нью-Мексико? Ах да, теперь я вспомнил. А имя владельца ранчо? Точно, братья Пойнер. И долго вы там жили?
Понятно, понятно…
– … мне захотелось переехать поближе к сестре, которая живет в Тусоне, – спокойно ответил Лу на очередной вопрос.
Беседуя с седовласым профессором, Лу невольно отметил про себя, что старик ревностно опекает свою племянницу, если, конечно, он действительно состоит в родственной связи с девушкой, называющей себя мисс Фонтейн. Так что Лу будет не так-то просто покорить юную красотку.
Лу Хаттон не задумываясь отвечал на вопросы Нейпира Диксона, удивляясь той легкости, с которой лгал. Впрочем, у него не было выбора. Он не мог признаться, что его зовут Хаттон и что он приехал из Плано-Пасифики. Если эта девушка – Молли Роджерс, ей может быть знакома фамилия Хаттон. Кроме того, было бы опрометчиво сообщить, что он работал на ранчо Паскуаля Кастильо. А вдруг Техасский Малыш знал полное имя Терезы, прежде чем…
Лу убрал руку с дивана. При этом маленький крестик, висевший под его белой рубашкой, качнулся. Интересно, носил ли бандит, любовник Молли, крест на груди, когда они занимались любовью? И где была Молли, когда Малыш насиловал беспомощную Терезу? Сидела на лошади рядом с каретой? Что она при этом чувствовала? Ревновала ли, смеялась ли над игривостью Малыша, или ей было все равно?
Лу решил впредь на всякий случай оставлять свой крестик в гостинице, чтобы не вызывать у Молли подозрений.
Молли смотрела на Лу из-под полуопущенных ресниц. Она заметила волнение в его выразительных голубых глазах, которое не вязалось с небрежными, расслабленными манерами. Интересно, о чем он сейчас думает?
Наконец Луиза принесла обед. Лу занялся едой, не уставая нахваливать кухарку. Он был очарователен и разговорчив. Профессор с одобрением смотрел на молодого наездника из Нью-Мексико, отмечая про себя его хорошие манеры, ум и умение держаться в обществе. Молли видела, что Лу нравится Нейпиру Диксону, и это вселяло в ее сердце радость.
В ее глазах мерцали отблески свечей. Она пила вино, чувствуя, как оно теплом разливается внутри. А может, это на нее так действует красавец мужчина, который сидит напротив и небрежно держит бокал своими длинными изящными пальцами? Она постоянно ощущала на себе взгляд его загадочных голубых глаз.
Когда они пили кофе в библиотеке, часы пробили одиннадцать. Молли вскинула брови. Как быстро пролетело время!
Лу осторожно отставил в сторону чашку.
– Оказывается, уже поздно. Я засиделся у вас.
– Чепуха, Лу! – возразил профессор. – Мы были рады вашему обществу. Заходите еще.
Молли задержала дыхание, ожидая ответа Лу. Но он молча улыбнулся и встал. Профессор тоже поднялся. Лу подал руку Молли.
– Фонтейн проводит вас до двери, – сказал Нейпир Диксон, пожимая гостю руку.
– Спокойной ночи, сэр. Вечер был восхитительным.
Лу повернулся к Молли, нежно взял ее под локоток и повлек к широкому коридору.
Пока они шли, Молли говорила без умолку – несла всякий вздор, лишь бы оттянуть момент прощания. Ей казалось, что, ступив за порог, он навсегда уйдет из ее жизни.
– Фонтейн, – сказал Лу, улыбнувшись, когда они подошли к двери, – можно мне вас на минутку прервать? – Покраснев, она замолчала. – Приглашаю вас поужинать со мной завтра вечером. Согласны? – Молли уставилась на него во все глаза, потеряв дар речи. Сердце ее учащенно билось. Лу тихо засмеялся. – Значит, да?
– О да, Лу. Конечно, да.
– Я рад. Завтра, часов в девять вечера, мы поужинаем в «Нуэва сол».
Молли счастливо кивнула, потом сказала:
– Я должна спросить разрешения у дяди.
Лу опять засмеялся и завел выбившуюся прядь белокурых волос за ее оголенное плечо.
– Не волнуйтесь, Фонтейн. Профессор, разумеется, будет ужинать с нами. – Тень пробежала по ее лицу, и Лу это заметил. – Или вы этого не хотите? – спросил он с усмешкой.
Он смотрел на нее сверкающими глазами, и ее так и подмывало сказать правду: она была бы счастлива поужинать с ним наедине.
Лу ждал ее ответа, и тут Молли его удивила.
Робко улыбнувшись, она открыла входную дверь и мягко проговорила:
– Я хочу того же, чего и вы, Лу.
За последний год он улыбался даже чаще, чем в беззаботной техасской юности. И «виновата» в этом была хорошенькая девушка, поселившаяся у него в доме и подарившая ему радость жизни.
Юная чаровница не переставала удивлять и веселить профессора. С той ночи, когда он открыл парадную дверь и увидел па пороге обгоревшую на солнце бандитку, его тихая размеренная жизнь пошла кувырком. Он еще никогда не имел дела с такой милой, упрямой, впечатлительной особой. Роль учителя доставляла ему много радости, хотя порой он не мог понять, кто кого учит на самом деле.
Он стал по-другому смотреть на жизнь. Пустынное солнце казалось ему чуть ярче, потому что удивляло Молли. Самая простая, обычная еда приобретала особый аромат, когда она, сидя за столом, закатывала свои фиалковые глаза и восклицала: «Как вкусно!» Столь любимые им поэзия и литература становились глубже и доставляли ему больше наслаждения, когда он читал вслух и на ее прелестном личике отражалась целая гамма эмоций.
Как и ее отец, Молли была открытой, жадной до жизни и удовольствий. Смелость, непредсказуемость и магнетическое очарование она явно унаследовала от Корделла Роджерса, а красоту – от матери.
Профессор Диксон расплылся в улыбке.
Из кухни доносился звонкий голосок Молли. Она узнала меню на вечер и похвалила Луизу за выбор блюд. Видимо, она забыла, как накануне влетела в кухню, запыхавшаяся, послав по пути профессору воздушный поцелуй, и взволнованно объявила Луизе, что через двадцать четыре часа в их особняке будет обедать очень важный гость, поэтому хорошо начать обед с черепахового супа. За супом следует подать филе ягненка, спаржу, картофель, тушеный пастернак и зеленый горошек. И конечно же, на десерт – вкусное банановое пюре с шоколадной подливкой, которое Луиза готовит, как никто другой.
Даже суровая Луиза Эмерсон не устояла перед обаянием юной Молли. Эта чопорная вдова средних лет больше не бросала в сторону Молли неодобрительные взгляды. Луиза была покорена своей новой хозяйкой и стремилась ей во всем угождать. Профессор не раз ловил в глазах экономки выражение смущения и радости, когда Молли, довольная вкусной едой или красивым платьем, порывисто обнимала пожилую женщину.
И сейчас, даже не видя круглого румяного лица Луизы, он знал, что она сияет от счастья, слушая, как Молли восхваляет ее кулинарные таланты.
Нейпир Диксон взглянул па высокие дедушкины часы, стоявшие возле двери, и покачал головой. Если Молли не поднимется наверх, она не успеет подготовиться к приходу молодого человека.
Обходительный Лу Тейлор произвел на профессора очень хорошее впечатление. Накануне молодой наездник пришел в рабочий кабинет профессора представиться и спросить, можно ли ему навестить Фонтейн. Не дожидаясь вопросов, Тейлор рассказал, что приехал с территории Нью-Мексико, где много лет проработал на большом ранчо, а теперь хочет устроиться объездчиком лошадей на ранчо Эл-Джея Уилларда. После нескольких минут беседы профессор пришел к выводу, что Лу – приятный, честный и перспективный молодой человек. Вскоре после того, как Лу Тейлор поселился в гостинице «Нуэва сол», Нейпир Диксон навел о нем справки и выяснил, что у парня есть рекомендательные письма от его бывшего работодателя. Разумеется, Тейлор получил разрешение посетить Фонтейн.
Поднявшись с кресла, профессор поспешил в кухню, чтобы поторопить Молли.
– Без пятнадцати восемь? – воскликнула девушка, схватившись руками за голову. – Не может быть! Лу приедет в восемь, а я…
– Немедленно беги наверх и переоденься, – сказал профессор.
Молли оглядела себя.
– Черт побери! – громко воскликнула она и метнулась к двери, но вдруг резко остановилась на пороге. – Простите меня, профессор, я опять ругаюсь, хоть обещала этого не делать. Мне очень жаль.
Она убежала. Оставшиеся в кухне профессор и Луиза лишь покачали головами, глядя вслед своей юной подопечной.
На часах было без одной минуты восемь, когда Лу Хаттон ступил на широкое парадное крыльцо особняка на Манзанита-авеню, держа в одной руке бутылку из гостиничного винного погреба, а в другой – красиво упакованную коробку конфет. Профессор Диксон открыл дверь, взял вино и пожал гостю руку. Потом проводил молодого человека в гостиную, объяснив, что Фонтейн появится чуть позже.
Двенадцать минут спустя в комнату вошла Молли. Мужчины встали при ее появлении. Девушка была поразительно красива в новом платье из переливающегося ярко-розового шелка с глубоким вырезом и короткими пышными рукавами, отороченными ручным форталезским кружевом – легким, как облака. Шурша тонкой тканью, стройная белокурая красавица подошла к высокому смуглому мужчине и протянула ему руку. Ее фиалковые глаза сияли.
– Мы так рады вашему приходу, мистер Тейлор, – спокойно сказала она, и профессор Диксон невольно подивился: неужели это та самая девушка, которая всего несколько мгновений назад стояла на кухне непричесанная, в домашнем платье?
– Я тоже рад вас видеть, мисс Гейер, – отозвался Лу и взял ее за руку.
Молли смотрела в его небесно-голубые глаза, вновь поражаясь гладкости его загорелого лица и сиянию ровных белых зубов. Лу был в элегантном сером костюме, накрахмаленной белой рубашке, черном шелковом галстуке и начищенных до блеска черных сапогах. Сегодня он показался Молли еще красивее, чем во время их первой встречи.
Держа нежную руку девушки в своей ладони, Лу любовался ее огромными фиалковыми глазами, обрамленными густыми черными ресницами. Он заметил крошечную точку-родинку возле левого уголка ее розовых губ и затемненную ложбинку на полной, высокой груди. Блестящие золотистые волосы девушки были разделены на прямой пробор, зачесаны назад и скреплены парой гребней из перламутра.
– Давайте сядем, – предложил профессор.
Оба резко повернули головы, и Нейпир Диксон догадался, что они просто забыли о его присутствии.
– Да, мистер Тейлор, – смущенно произнесла Молли, – в кресле вам будет удобно. – Она указала на ряд желтых парчовых кресел.
Лу кивнул, но когда Молли села на длинный синий бархатный диван, он пренебрег предложенным креслом и сел рядом, протянув ей коробку с конфетами. Она поблагодарила и судорожно сглотнула, когда он улыбнулся и забросил свою длинную руку на спинку дивана. Он сидел так близко, что рукав его сюртука касался ее обнаженного плеча. Впрочем, он, казалось, не замечал этой опасной близости, тогда как она не могла думать ни о чем другом.
Едва дыша, Молли отвернулась и положила коробку конфет на маленький столик, а Лу между тем завел светский разговор с профессором. Сложив руки на коленях, Молли украдкой поглядывала на красивое лицо Лу. Профессор забрасывал его вопросами, которые казались Молли почти бестактными, но Лу ни разу не приподнял в удивлении свои густые темные брови.
– Так как называлось ранчо, на котором вы работали в Нью-Мексико? Ах да, теперь я вспомнил. А имя владельца ранчо? Точно, братья Пойнер. И долго вы там жили?
Понятно, понятно…
– … мне захотелось переехать поближе к сестре, которая живет в Тусоне, – спокойно ответил Лу на очередной вопрос.
Беседуя с седовласым профессором, Лу невольно отметил про себя, что старик ревностно опекает свою племянницу, если, конечно, он действительно состоит в родственной связи с девушкой, называющей себя мисс Фонтейн. Так что Лу будет не так-то просто покорить юную красотку.
Лу Хаттон не задумываясь отвечал на вопросы Нейпира Диксона, удивляясь той легкости, с которой лгал. Впрочем, у него не было выбора. Он не мог признаться, что его зовут Хаттон и что он приехал из Плано-Пасифики. Если эта девушка – Молли Роджерс, ей может быть знакома фамилия Хаттон. Кроме того, было бы опрометчиво сообщить, что он работал на ранчо Паскуаля Кастильо. А вдруг Техасский Малыш знал полное имя Терезы, прежде чем…
Лу убрал руку с дивана. При этом маленький крестик, висевший под его белой рубашкой, качнулся. Интересно, носил ли бандит, любовник Молли, крест на груди, когда они занимались любовью? И где была Молли, когда Малыш насиловал беспомощную Терезу? Сидела на лошади рядом с каретой? Что она при этом чувствовала? Ревновала ли, смеялась ли над игривостью Малыша, или ей было все равно?
Лу решил впредь на всякий случай оставлять свой крестик в гостинице, чтобы не вызывать у Молли подозрений.
Молли смотрела на Лу из-под полуопущенных ресниц. Она заметила волнение в его выразительных голубых глазах, которое не вязалось с небрежными, расслабленными манерами. Интересно, о чем он сейчас думает?
Наконец Луиза принесла обед. Лу занялся едой, не уставая нахваливать кухарку. Он был очарователен и разговорчив. Профессор с одобрением смотрел на молодого наездника из Нью-Мексико, отмечая про себя его хорошие манеры, ум и умение держаться в обществе. Молли видела, что Лу нравится Нейпиру Диксону, и это вселяло в ее сердце радость.
В ее глазах мерцали отблески свечей. Она пила вино, чувствуя, как оно теплом разливается внутри. А может, это на нее так действует красавец мужчина, который сидит напротив и небрежно держит бокал своими длинными изящными пальцами? Она постоянно ощущала на себе взгляд его загадочных голубых глаз.
Когда они пили кофе в библиотеке, часы пробили одиннадцать. Молли вскинула брови. Как быстро пролетело время!
Лу осторожно отставил в сторону чашку.
– Оказывается, уже поздно. Я засиделся у вас.
– Чепуха, Лу! – возразил профессор. – Мы были рады вашему обществу. Заходите еще.
Молли задержала дыхание, ожидая ответа Лу. Но он молча улыбнулся и встал. Профессор тоже поднялся. Лу подал руку Молли.
– Фонтейн проводит вас до двери, – сказал Нейпир Диксон, пожимая гостю руку.
– Спокойной ночи, сэр. Вечер был восхитительным.
Лу повернулся к Молли, нежно взял ее под локоток и повлек к широкому коридору.
Пока они шли, Молли говорила без умолку – несла всякий вздор, лишь бы оттянуть момент прощания. Ей казалось, что, ступив за порог, он навсегда уйдет из ее жизни.
– Фонтейн, – сказал Лу, улыбнувшись, когда они подошли к двери, – можно мне вас на минутку прервать? – Покраснев, она замолчала. – Приглашаю вас поужинать со мной завтра вечером. Согласны? – Молли уставилась на него во все глаза, потеряв дар речи. Сердце ее учащенно билось. Лу тихо засмеялся. – Значит, да?
– О да, Лу. Конечно, да.
– Я рад. Завтра, часов в девять вечера, мы поужинаем в «Нуэва сол».
Молли счастливо кивнула, потом сказала:
– Я должна спросить разрешения у дяди.
Лу опять засмеялся и завел выбившуюся прядь белокурых волос за ее оголенное плечо.
– Не волнуйтесь, Фонтейн. Профессор, разумеется, будет ужинать с нами. – Тень пробежала по ее лицу, и Лу это заметил. – Или вы этого не хотите? – спросил он с усмешкой.
Он смотрел на нее сверкающими глазами, и ее так и подмывало сказать правду: она была бы счастлива поужинать с ним наедине.
Лу ждал ее ответа, и тут Молли его удивила.
Робко улыбнувшись, она открыла входную дверь и мягко проговорила:
– Я хочу того же, чего и вы, Лу.
Глава 17
«Как хорошо, что Лу появился в Мейе… и в моей жизни весной, – думала Молли. – Весна – лучшее время года в пустыне. Теплые ясные дни кончаются красочными закатами и сменяются холодными, ветреными ночами, напоенными цветочными ароматами».
Сердце Молли открылось для романтики. Оно подсказало ей, что все случилось именно так, как должно было случиться. Этот великолепный мужчина вышел из самых сладких ее грез. Он был таким же энергичным и жадным до впечатлений, как ее покойный отец, и таким же умным, добрым и нежным, как профессор.
Молли нараспев прочитала стихотворение о весне, которое выучила по просьбе профессора. Сейчас поэзия казалась ей необычайно важной.
У нее был Лу, который мог потягаться с профессором по части стихов и литературы. Молли улыбнулась, вспомнив второй приход Лу к ним в дом. Когда профессор ввел его в гостиную, она была в пастельно-розовом платье.
Лу взглянул на нее и сказал:
– Будь я поэтом, сочинил бы оду, воспевающую вашу красоту.
Профессор улыбнулся и процитировал две строчки из какой-то поэмы. Неожиданно Лу продолжил цитату. Нейпир Диксон был удивлен до глубины души.
В этот жаркий июньский месяц Молли перевернулась в постели и мечтательно вздохнула. С тех пор прошел месяц, и Лу заходил к ним каждый вечер.
Чистый, загорелый и красивый, он появлялся на закате, вежливо улыбался профессору и хитро подмигивал ей. Потом все трое ужинали или шли в «Нуэва сол», в гостиничный ресторан. Пока они шли, Лу по-хозяйски держал ее за руку, приводя в радостное волнение.
По четвергам, когда она и профессор учили индейских и мексиканских детей, Лу встречал их у школы. Он стоял на крыльце и курил в сумерках, дожидаясь конца занятий.
Сердце Молли открылось для романтики. Оно подсказало ей, что все случилось именно так, как должно было случиться. Этот великолепный мужчина вышел из самых сладких ее грез. Он был таким же энергичным и жадным до впечатлений, как ее покойный отец, и таким же умным, добрым и нежным, как профессор.
Молли нараспев прочитала стихотворение о весне, которое выучила по просьбе профессора. Сейчас поэзия казалась ей необычайно важной.
У нее был Лу, который мог потягаться с профессором по части стихов и литературы. Молли улыбнулась, вспомнив второй приход Лу к ним в дом. Когда профессор ввел его в гостиную, она была в пастельно-розовом платье.
Лу взглянул на нее и сказал:
– Будь я поэтом, сочинил бы оду, воспевающую вашу красоту.
Профессор улыбнулся и процитировал две строчки из какой-то поэмы. Неожиданно Лу продолжил цитату. Нейпир Диксон был удивлен до глубины души.
В этот жаркий июньский месяц Молли перевернулась в постели и мечтательно вздохнула. С тех пор прошел месяц, и Лу заходил к ним каждый вечер.
Чистый, загорелый и красивый, он появлялся на закате, вежливо улыбался профессору и хитро подмигивал ей. Потом все трое ужинали или шли в «Нуэва сол», в гостиничный ресторан. Пока они шли, Лу по-хозяйски держал ее за руку, приводя в радостное волнение.
По четвергам, когда она и профессор учили индейских и мексиканских детей, Лу встречал их у школы. Он стоял на крыльце и курил в сумерках, дожидаясь конца занятий.