Страница:
Невада кивнула. Когда они сели за стол, мисс Анабел мягко напомнила:
— Откусывай понемножку, не набрасывайся на пищу. Глотай беззвучно.
Официант поставил перед Невадой тарелку чечевичного супа и подал черствые булочки.
— Держи руки над супом, — поучала мисс Анабел. — Отламывай от булочки маленькие кусочки. Не оставляй крошек на скатерти.
— О-ой, мой палец, — вскрикнула Невада, пытаясь разломить булочку. — Она же каменная!
Не обращая внимания на ее недовольство, мисс Анабел продолжала урок:
— Опускай ложку в суп. Подноси ее к губам и осторожно переливай ее содержимое в рот. Не чавкай.
Завтрак и урок продолжались более часа. Когда с этим было покончено и терпеливый стюард вывез столик с посудой из номера, мисс Анабел заявила:
— Теперь займемся твоей осанкой. Ты все еще ходишь… И так далее. Это тянулось уже восемь недель. С самого приезда в Лондон. Неваде казалось, что почти все время, когда они не спали, было потрачено на утомительные нравоучения, надоевшие ей до слез. Она не представляла, как надо правильно ходить, говорить, есть, сидеть, стоять, одеваться и смеяться. Тысячи глупых правил этикета смешались в ее бедной голове, и Невада каждую ночь ложилась спать расстроенной и обескураженной и совершенно безразличной к своей будущей судьбе.
Но неустанные руки мисс Анабел не были единственной причиной ее уныния. Начиная с их приезда в Лондон, она почти не видела Джонни. Кроме нескольких вечеров, когда он просил сопровождать его в игорный зал, они не бывали вместе. И даже когда это случалось, они не оставались наедине. Прекрасные британские леди были очарованы опасной красотой Джонни Роулетта, как и их американские подруги. С того момента, когда он вошел в гостиничный лифт и ответил на призывный взгляд леди Эшли, у него не было времени ни на что другое. Кроме карточной игры. Роскошный номер в «Кларидже», который он делил с Невадой и мисс Анабел, служил Джонни только для сна и переодевания.
И более того, он часто даже не ночевал там, что больше всего тревожило Неваду. Чувственные рыжеволосые женщины, ослепительные брюнетки, изящные блондинки постоянно преследовали Джонни. Все они были истинными леди, но Невада с ревнивой яростью замечала, что при всех их прекрасных манерах, высоких идеалах и аристократических именах, они не были настолько благовоспитанны, чтобы не провести ночь с Джонни! Особенно знатная, опытная и высокомерная леди Эшли.
Единственный, кто делал ее пребывание в Лондоне более или менее терпимым, был Король Кэссиди, часто посещавший их. Невада полюбила приятного человека с серебряными волосами, который рассказывал интересные истории о своей молодости на диком Западе. Когда Король посещал «Кларидж», он приносил букеты свежесрезанных цветов и почти всегда небольшие подарки для нее и мисс Анабел. Король заходил в их номер, усаживался на длинном чиппендейльском диване, поглаживая серебряную эспаньолку, начинал говорить, и мисс Анабел на глазах Невады превращалась в застенчивую, немного возбужденную, молодую женщину.
После нескольких его посещений Невада стала хитро использовать робкую симпатию мисс Анабел к серебряному королю в своих интересах. Стремясь ограничить скучные занятия одним-двумя часами, она тотчас предлагала Королю взять их на прогулку пешком или в экипаже, жалуясь, что они были «заперты в четырех стенах».
Щеголеватый серебряный король галантно соглашался. И затем быстро убеждал колеблющуюся мисс Анабел, что выход из номера «Клариджа» будет полезен для нее, что после прогулки розы расцветут на ее прелестных щечках.
В сверкающем темно-голубом ландо, запряженном парой совершенно одинаковых гнедых лошадей, они втроем ездили на экскурсии по старому городу. Именно Король возил их в Мейфер, небрежно указывая на величественные резиденции, где за тяжелыми дверями жили сейчас или проживали когда-то такие особы, как лорд Дувр и леди Беркли Страттон, граф Скарборо и лорд Берлингтон, сэр Натаниэль Керзон. Невада поражалась, что серебряный король с Запада знал, кто живет в прекрасных лондонских домах.
Мисс Анабел была удивлена и восхищена, когда они посетили лондонскую художественную галерею, и серебряный король, сопровождающий их по обширным залам, где стены были покрыты темно-красным камчатным полотном, а лестницы сделаны из полированного дуба, легко узнавал работы великих английских, французских и немецких мастеров.
Именно Король Кэссиди показал им башню и мост Тауэра. В одно прекрасное солнечное утро он взял их на прогулку в Сент-Джеймс парк. Он показал фешенебельные магазины на Бонд-стрит и Оксфорд-стрит. Он показал им королевский Оперный театр, церковь Сент-Джеймс и церковь Святого Павла. Даже Букингемский дворец.
— Боже, как я хочу попасть туда! — сказала Невада, восторженно глядя на огромный дворец. — Это очень сложно? — она обернулась и посмотрела на двух пожилых людей, сидящих напротив нее в экипаже. На лице мисс Анабел появилось неодобрительное выражение, заставившее Неваду осознать свою ошибку. Король сердечно улыбался, его синие глаза лучились весельем, как будто он одобрял сказанное Невадой. Невада попыталась исправиться. — Простите, если я выразилась слишком резко, но мне очень хотелось бы попасть в Букингемский дворец, — сказала она, обращаясь к мисс Анабел. Лицо мисс Анабел смягчилось.
— Я понимаю тебя, дорогая. Но, боюсь, это невозможно. Невада перевела взгляд с мисс Анабел на Короля.
— Мне жаль, дитя. Но требуются более весомые рекомендации, чем мои, чтобы получить приглашение королевы.
Он выглядел действительно расстроенным. Это тронуло Неваду. Она ослепительно улыбнулась:
— Ничего страшного. Поедем лучше на Пикадилли!
В холодный, туманный вечер в конце сентября Король Кэссиди неожиданно, без предупреждения, приехал в «Кларидж» навестить дам. В руках он держал плитку прекрасного бельгийского шоколада, обернутого в золотую фольгу.
Мисс Анабел была в номере одна. Она сразу же объяснила, что Невада вместе с Джонни и леди Эшли уехала в казино. Король, осознав, что они впервые встретились наедине, внезапно испытал почти такую же растерянность, как и тихая благородная леди. Он очень привязался к мисс Анабел и теперь, стоя перед ней и улыбаясь, почувствовал себя как юноша на первом свидании.
Мисс Анабел, забыв светские манеры, настолько разнервничалась, оставшись вдвоем с мужчиной, к которому испытывала необъяснимую склонность, что даже не пригласила Короля Кэссиди сесть.
— Я… я непременно скажу Неваде, что вы ее не застали, — услышала мисс Анабел свой неуверенный голос. — Она будет расстроена, что не встретилась с вами.
Эти слова были восприняты как намек на окончание визита обычно смелым, но внезапно оробевшим серебряным королем. Он собирался предложить мисс Анабел вдвоем пообедать или посетить театр, но очевидно аристократка с Юга не намерена проводить вечер наедине со старым хулиганом с Запада, который говорил слишком много и смеялся слишком громко, да еще пил неразбавленное виски.
— Передайте ей привет от меня, мисс Анабел.
Он поклонился и отступил в нерешительности, и мисс Анабел была озадачена выражением его ярко-синих глаз. В этот момент Король Кэссиди выглядел совершенно расстроенным. Проводив его, мисс Анабел вздохнула и бесцельно прошлась по комнате. Она положила тяжелую плитку шоколада на мраморный столик и подошла к высокому окну, чувствуя себя совершенно разбитой. Сдержав тяжелый вздох, она осторожно отодвинула шелковую портьеру и посмотрела вниз.
Король Кэссиди уже вышел на улицу, торопясь укрыться от ночного холода в ожидавшем его синем ландо. Но прежде чем открыть дверь экипажа, он внезапно обернулся. Скрытая портьерой, мисс Анабел смотрела на Короля Кэссиди и видела его таким, каким никогда не видела прежде.
Всегда улыбающийся, уверенный, он в этот холодный, туманный вечер выглядел унылым и одиноким. Порыв ветра растрепал отливающие серебром волосы и уронил прядь на необычно печальное лицо. Он вздрогнул, ссутулил плечи и поспешно сел в ландо.
Мисс Анабел стояла у окна, провожая взглядом экипаж Короля. Она спрашивала себя, где он проведет этот вечер и с кем. И тут же упрекнула себя за безрассудные мечты глупой старой девы. Богатые, привлекательные, смелые господа, как Король Кэссиди, никогда не испытывали недостатка в компании.
Почувствовав внезапный холод и в теле, и в душе, одинокая старая дева отвернулась от окна. Обхватив плечи, она подошла к ярко пылающему мраморному камину, украшенному бронзовыми часами, опустилась на маленькую скамеечку для ног, где частенько сидела Невада, и задумалась, глядя на огонь.
Ослепительно красивая в экстравагантном платье из серебристого шелка, леди Эшли была не просто раздражена. Ее благородный подбородок был поднят, губы плотно сжаты, большие изумрудные глаза сверкали от злости. Джонни Роулетт в расстегнутом черном вечернем костюме, так что была видна алая шелковая подкладка, пребывал в прекрасном настроении. Лениво откинувшись на спинку бархатного сиденья наемного ландо, он довольно улыбался, и в его глазах светилось возбуждение. Невада в платье из темно-синей тафты, юбка которого зацепилась за согнутое колено Джонни, улыбалась, ее синие глаза озорно поблескивали в темноте. Настроение у Невады было чудесное, несмотря на очевидное негодование леди Эшли. Невада была очень довольна собой. Она сумела весь вечер занимать место строго между леди Эшли и Джонни, что было вовсе непросто.
В шикарных клубах Невада ловила на себе злобные взгляды титулованной блондинки. Джонни ничего не замечал. Он был слишком поглощен карточной игрой. И выигрышем. Доверяя способности Невады приносить ему удачу, он не задумывался, пожимая ее руку, или сжимая обнаженное плечо, а иногда снисходительно усмехаясь, когда она по-хозяйски прислонялась к его широкому плечу. Леди Эшли все замечала, и это ей не нравилось. И это бесконечно забавляло Неваду.
Когда, получив выигрыш в несколько тысяч, они покинули первый клуб, чтобы попробовать удачу в другом, настроение Джонни значительно поднялось. Он не обратил внимания, что, когда они садились в экипаж, Невада заняла место в середине, прямо между ним и леди Эшли.
Так продолжалось весь вечер, но леди Эшли, стараясь сохранить достоинство, не сказала ни слова. Она не могла позволить Роулетту считать ее назойливой и ревнивой женщиной. Она знала такой тип мужчин. Стоит только раз попытаться надавить на него, и он будет наверняка потерян для нее. Так что она возмущалась молча и надеялась, что Роулетт не будет слишком часто настаивать на компании этого красивого маленького отродья.
Очевидно, что этот вредный ребенок был безумно влюблен в Роулетта, хотя тот поклялся, что Невада была только его питомицей и подопечной, дочерью старого и дорогого друга, который перед смертью поручил ему свое дитя.
Леди Эшли была очень проницательна. Она могла поспорить на всю сумму выигрыша, полученного Джонни за игорными столами Лондона, что невоспитанная девица побывала в его постели. Никакая женщина не смотрела бы на мужчину так, как это делала Невада, если бы она не спала с ним. Эта уверенность одновременно вызывала отвращение и забавляла пресыщенную леди Эшли. Роулетту было поручено охранять невинность молоденькой дочери умершего друга, и что сделал этот черствый хам? Он обещал защищать беспомощную девушку, а вместо этого воспользовался ее неопытностью, чтобы удовлетворить свою похоть. Возмутительно. Омерзительно. Непростительно.
Каким же человеком был этот беспринципный Роулетт, совращающий детей? Он был, признавалась себе леди Эшли, самым замечательным мужчиной из всех, с кем она встречалась. И она не собиралась уступать его какой-то мечтательной вертихвостке, настолько неумной, что она осмелилась соперничать с опытной светской женщиной, знающей сотни способов, как удовлетворить чувственного француза.
— Вот мы и на месте, — голос Джонни ворвался в мечты обеих женщин, когда экипаж остановился под уличным фонарем.
— Уже поздно, леди Эшли, — нежно сказала Невада, оборачиваясь к еле сдерживающейся блондинке, и злорадно улыбнулась, когда Джонни, выйдя из экипажа, наклонился, обнял руками миниатюрную талию Невады, поднял ее и поставил на тротуар. — Джонни и я будем рады новой встрече с вами.
Невада еще многозначительно улыбалась, когда Джонни, поставив ее, сказал:
— Я провожу ее наверх и вернусь, — сказал он.
— Я буду ждать, любимый, — услышала Невада медоточивый голосок своей соперницы.
Не настолько опытная и хладнокровная, как леди Эшли, Невада начала читать нотации, едва Джонни, взяв ее за руку, вошел в просторный холл гостиницы.
— Джонни, уже больше двух часов ночи. Ты должен отправить леди Эшли домой и идти…
— Благодарю за чудесный вечер, — прервал ее Джонни. — Мы выиграли несколько тысяч. Ты была в ударе сегодня, мне как раз это и было нужно.
Они вошли в лифт, двери закрылись за ними.
— Я точно знаю, что тебе нужно каждую ночь, — сказала Невада, качнувшись к нему.
— Не начинай все сначала, Невада. — Джонни мягко отстранил ее.
— Ты опять пойдешь к ней? — требовательно спросила Невада.
— Я пойду туда, куда вздумается, — холодно ответил Джонни.
— Боже мой, как ты слеп! — воскликнула она.
— Мое зрение в полном порядке, — возразил Джонни.
— Нет, нет и нет. Если бы ты мог видеть, ты бы понял, что леди Эшли крепко вцепилась в тебя своими коготками.
— Ты рассуждаешь, как наивный ребенок. Леди Эшли — красивая светская женщина, которой нравится моя компания, точно так же, как и мне нравится ее общество.
Лифт остановился. Двери открылись. Невада не двинулась с места. Джонни взял ее за руку и вывел в тихий коридор. Они подошли к резной двери номера. Невада обернулась и встала лицом к Джонни.
— Ты считаешь меня наивной, но ты еще наивнее меня.
— Спокойной ночи, — сказал Джонни, повернулся и ушел. Невада стояла, пока он не исчез в лифте. Затем устало вошла в номер, прошла через гостиную и подошла к окну.
Нервно отдернув шелковую портьеру, она взглянула вниз на сверкающее в цвете уличного фонаря черное ландо.
Через минуту Джонни вынырнул из плотного тумана, открыл дверь экипажа и скрылся внутри. Прежде чем карета отъехала, Невада увидела голову Джонни, склонившуюся к леди Эшли. Невада долго еще стояла у окна, после того как экипаж исчез в ночи, чувствуя холод и одиночество. Она опустила портьеру и подошла к мраморному камину, где все еще горел огонь.
Она утомленно опустилась на скамеечку для ног и грустно наблюдала за потухающим пламенем.
Глава 22
— Откусывай понемножку, не набрасывайся на пищу. Глотай беззвучно.
Официант поставил перед Невадой тарелку чечевичного супа и подал черствые булочки.
— Держи руки над супом, — поучала мисс Анабел. — Отламывай от булочки маленькие кусочки. Не оставляй крошек на скатерти.
— О-ой, мой палец, — вскрикнула Невада, пытаясь разломить булочку. — Она же каменная!
Не обращая внимания на ее недовольство, мисс Анабел продолжала урок:
— Опускай ложку в суп. Подноси ее к губам и осторожно переливай ее содержимое в рот. Не чавкай.
Завтрак и урок продолжались более часа. Когда с этим было покончено и терпеливый стюард вывез столик с посудой из номера, мисс Анабел заявила:
— Теперь займемся твоей осанкой. Ты все еще ходишь… И так далее. Это тянулось уже восемь недель. С самого приезда в Лондон. Неваде казалось, что почти все время, когда они не спали, было потрачено на утомительные нравоучения, надоевшие ей до слез. Она не представляла, как надо правильно ходить, говорить, есть, сидеть, стоять, одеваться и смеяться. Тысячи глупых правил этикета смешались в ее бедной голове, и Невада каждую ночь ложилась спать расстроенной и обескураженной и совершенно безразличной к своей будущей судьбе.
Но неустанные руки мисс Анабел не были единственной причиной ее уныния. Начиная с их приезда в Лондон, она почти не видела Джонни. Кроме нескольких вечеров, когда он просил сопровождать его в игорный зал, они не бывали вместе. И даже когда это случалось, они не оставались наедине. Прекрасные британские леди были очарованы опасной красотой Джонни Роулетта, как и их американские подруги. С того момента, когда он вошел в гостиничный лифт и ответил на призывный взгляд леди Эшли, у него не было времени ни на что другое. Кроме карточной игры. Роскошный номер в «Кларидже», который он делил с Невадой и мисс Анабел, служил Джонни только для сна и переодевания.
И более того, он часто даже не ночевал там, что больше всего тревожило Неваду. Чувственные рыжеволосые женщины, ослепительные брюнетки, изящные блондинки постоянно преследовали Джонни. Все они были истинными леди, но Невада с ревнивой яростью замечала, что при всех их прекрасных манерах, высоких идеалах и аристократических именах, они не были настолько благовоспитанны, чтобы не провести ночь с Джонни! Особенно знатная, опытная и высокомерная леди Эшли.
Единственный, кто делал ее пребывание в Лондоне более или менее терпимым, был Король Кэссиди, часто посещавший их. Невада полюбила приятного человека с серебряными волосами, который рассказывал интересные истории о своей молодости на диком Западе. Когда Король посещал «Кларидж», он приносил букеты свежесрезанных цветов и почти всегда небольшие подарки для нее и мисс Анабел. Король заходил в их номер, усаживался на длинном чиппендейльском диване, поглаживая серебряную эспаньолку, начинал говорить, и мисс Анабел на глазах Невады превращалась в застенчивую, немного возбужденную, молодую женщину.
После нескольких его посещений Невада стала хитро использовать робкую симпатию мисс Анабел к серебряному королю в своих интересах. Стремясь ограничить скучные занятия одним-двумя часами, она тотчас предлагала Королю взять их на прогулку пешком или в экипаже, жалуясь, что они были «заперты в четырех стенах».
Щеголеватый серебряный король галантно соглашался. И затем быстро убеждал колеблющуюся мисс Анабел, что выход из номера «Клариджа» будет полезен для нее, что после прогулки розы расцветут на ее прелестных щечках.
В сверкающем темно-голубом ландо, запряженном парой совершенно одинаковых гнедых лошадей, они втроем ездили на экскурсии по старому городу. Именно Король возил их в Мейфер, небрежно указывая на величественные резиденции, где за тяжелыми дверями жили сейчас или проживали когда-то такие особы, как лорд Дувр и леди Беркли Страттон, граф Скарборо и лорд Берлингтон, сэр Натаниэль Керзон. Невада поражалась, что серебряный король с Запада знал, кто живет в прекрасных лондонских домах.
Мисс Анабел была удивлена и восхищена, когда они посетили лондонскую художественную галерею, и серебряный король, сопровождающий их по обширным залам, где стены были покрыты темно-красным камчатным полотном, а лестницы сделаны из полированного дуба, легко узнавал работы великих английских, французских и немецких мастеров.
Именно Король Кэссиди показал им башню и мост Тауэра. В одно прекрасное солнечное утро он взял их на прогулку в Сент-Джеймс парк. Он показал фешенебельные магазины на Бонд-стрит и Оксфорд-стрит. Он показал им королевский Оперный театр, церковь Сент-Джеймс и церковь Святого Павла. Даже Букингемский дворец.
— Боже, как я хочу попасть туда! — сказала Невада, восторженно глядя на огромный дворец. — Это очень сложно? — она обернулась и посмотрела на двух пожилых людей, сидящих напротив нее в экипаже. На лице мисс Анабел появилось неодобрительное выражение, заставившее Неваду осознать свою ошибку. Король сердечно улыбался, его синие глаза лучились весельем, как будто он одобрял сказанное Невадой. Невада попыталась исправиться. — Простите, если я выразилась слишком резко, но мне очень хотелось бы попасть в Букингемский дворец, — сказала она, обращаясь к мисс Анабел. Лицо мисс Анабел смягчилось.
— Я понимаю тебя, дорогая. Но, боюсь, это невозможно. Невада перевела взгляд с мисс Анабел на Короля.
— Мне жаль, дитя. Но требуются более весомые рекомендации, чем мои, чтобы получить приглашение королевы.
Он выглядел действительно расстроенным. Это тронуло Неваду. Она ослепительно улыбнулась:
— Ничего страшного. Поедем лучше на Пикадилли!
В холодный, туманный вечер в конце сентября Король Кэссиди неожиданно, без предупреждения, приехал в «Кларидж» навестить дам. В руках он держал плитку прекрасного бельгийского шоколада, обернутого в золотую фольгу.
Мисс Анабел была в номере одна. Она сразу же объяснила, что Невада вместе с Джонни и леди Эшли уехала в казино. Король, осознав, что они впервые встретились наедине, внезапно испытал почти такую же растерянность, как и тихая благородная леди. Он очень привязался к мисс Анабел и теперь, стоя перед ней и улыбаясь, почувствовал себя как юноша на первом свидании.
Мисс Анабел, забыв светские манеры, настолько разнервничалась, оставшись вдвоем с мужчиной, к которому испытывала необъяснимую склонность, что даже не пригласила Короля Кэссиди сесть.
— Я… я непременно скажу Неваде, что вы ее не застали, — услышала мисс Анабел свой неуверенный голос. — Она будет расстроена, что не встретилась с вами.
Эти слова были восприняты как намек на окончание визита обычно смелым, но внезапно оробевшим серебряным королем. Он собирался предложить мисс Анабел вдвоем пообедать или посетить театр, но очевидно аристократка с Юга не намерена проводить вечер наедине со старым хулиганом с Запада, который говорил слишком много и смеялся слишком громко, да еще пил неразбавленное виски.
— Передайте ей привет от меня, мисс Анабел.
Он поклонился и отступил в нерешительности, и мисс Анабел была озадачена выражением его ярко-синих глаз. В этот момент Король Кэссиди выглядел совершенно расстроенным. Проводив его, мисс Анабел вздохнула и бесцельно прошлась по комнате. Она положила тяжелую плитку шоколада на мраморный столик и подошла к высокому окну, чувствуя себя совершенно разбитой. Сдержав тяжелый вздох, она осторожно отодвинула шелковую портьеру и посмотрела вниз.
Король Кэссиди уже вышел на улицу, торопясь укрыться от ночного холода в ожидавшем его синем ландо. Но прежде чем открыть дверь экипажа, он внезапно обернулся. Скрытая портьерой, мисс Анабел смотрела на Короля Кэссиди и видела его таким, каким никогда не видела прежде.
Всегда улыбающийся, уверенный, он в этот холодный, туманный вечер выглядел унылым и одиноким. Порыв ветра растрепал отливающие серебром волосы и уронил прядь на необычно печальное лицо. Он вздрогнул, ссутулил плечи и поспешно сел в ландо.
Мисс Анабел стояла у окна, провожая взглядом экипаж Короля. Она спрашивала себя, где он проведет этот вечер и с кем. И тут же упрекнула себя за безрассудные мечты глупой старой девы. Богатые, привлекательные, смелые господа, как Король Кэссиди, никогда не испытывали недостатка в компании.
Почувствовав внезапный холод и в теле, и в душе, одинокая старая дева отвернулась от окна. Обхватив плечи, она подошла к ярко пылающему мраморному камину, украшенному бронзовыми часами, опустилась на маленькую скамеечку для ног, где частенько сидела Невада, и задумалась, глядя на огонь.
Ослепительно красивая в экстравагантном платье из серебристого шелка, леди Эшли была не просто раздражена. Ее благородный подбородок был поднят, губы плотно сжаты, большие изумрудные глаза сверкали от злости. Джонни Роулетт в расстегнутом черном вечернем костюме, так что была видна алая шелковая подкладка, пребывал в прекрасном настроении. Лениво откинувшись на спинку бархатного сиденья наемного ландо, он довольно улыбался, и в его глазах светилось возбуждение. Невада в платье из темно-синей тафты, юбка которого зацепилась за согнутое колено Джонни, улыбалась, ее синие глаза озорно поблескивали в темноте. Настроение у Невады было чудесное, несмотря на очевидное негодование леди Эшли. Невада была очень довольна собой. Она сумела весь вечер занимать место строго между леди Эшли и Джонни, что было вовсе непросто.
В шикарных клубах Невада ловила на себе злобные взгляды титулованной блондинки. Джонни ничего не замечал. Он был слишком поглощен карточной игрой. И выигрышем. Доверяя способности Невады приносить ему удачу, он не задумывался, пожимая ее руку, или сжимая обнаженное плечо, а иногда снисходительно усмехаясь, когда она по-хозяйски прислонялась к его широкому плечу. Леди Эшли все замечала, и это ей не нравилось. И это бесконечно забавляло Неваду.
Когда, получив выигрыш в несколько тысяч, они покинули первый клуб, чтобы попробовать удачу в другом, настроение Джонни значительно поднялось. Он не обратил внимания, что, когда они садились в экипаж, Невада заняла место в середине, прямо между ним и леди Эшли.
Так продолжалось весь вечер, но леди Эшли, стараясь сохранить достоинство, не сказала ни слова. Она не могла позволить Роулетту считать ее назойливой и ревнивой женщиной. Она знала такой тип мужчин. Стоит только раз попытаться надавить на него, и он будет наверняка потерян для нее. Так что она возмущалась молча и надеялась, что Роулетт не будет слишком часто настаивать на компании этого красивого маленького отродья.
Очевидно, что этот вредный ребенок был безумно влюблен в Роулетта, хотя тот поклялся, что Невада была только его питомицей и подопечной, дочерью старого и дорогого друга, который перед смертью поручил ему свое дитя.
Леди Эшли была очень проницательна. Она могла поспорить на всю сумму выигрыша, полученного Джонни за игорными столами Лондона, что невоспитанная девица побывала в его постели. Никакая женщина не смотрела бы на мужчину так, как это делала Невада, если бы она не спала с ним. Эта уверенность одновременно вызывала отвращение и забавляла пресыщенную леди Эшли. Роулетту было поручено охранять невинность молоденькой дочери умершего друга, и что сделал этот черствый хам? Он обещал защищать беспомощную девушку, а вместо этого воспользовался ее неопытностью, чтобы удовлетворить свою похоть. Возмутительно. Омерзительно. Непростительно.
Каким же человеком был этот беспринципный Роулетт, совращающий детей? Он был, признавалась себе леди Эшли, самым замечательным мужчиной из всех, с кем она встречалась. И она не собиралась уступать его какой-то мечтательной вертихвостке, настолько неумной, что она осмелилась соперничать с опытной светской женщиной, знающей сотни способов, как удовлетворить чувственного француза.
— Вот мы и на месте, — голос Джонни ворвался в мечты обеих женщин, когда экипаж остановился под уличным фонарем.
— Уже поздно, леди Эшли, — нежно сказала Невада, оборачиваясь к еле сдерживающейся блондинке, и злорадно улыбнулась, когда Джонни, выйдя из экипажа, наклонился, обнял руками миниатюрную талию Невады, поднял ее и поставил на тротуар. — Джонни и я будем рады новой встрече с вами.
Невада еще многозначительно улыбалась, когда Джонни, поставив ее, сказал:
— Я провожу ее наверх и вернусь, — сказал он.
— Я буду ждать, любимый, — услышала Невада медоточивый голосок своей соперницы.
Не настолько опытная и хладнокровная, как леди Эшли, Невада начала читать нотации, едва Джонни, взяв ее за руку, вошел в просторный холл гостиницы.
— Джонни, уже больше двух часов ночи. Ты должен отправить леди Эшли домой и идти…
— Благодарю за чудесный вечер, — прервал ее Джонни. — Мы выиграли несколько тысяч. Ты была в ударе сегодня, мне как раз это и было нужно.
Они вошли в лифт, двери закрылись за ними.
— Я точно знаю, что тебе нужно каждую ночь, — сказала Невада, качнувшись к нему.
— Не начинай все сначала, Невада. — Джонни мягко отстранил ее.
— Ты опять пойдешь к ней? — требовательно спросила Невада.
— Я пойду туда, куда вздумается, — холодно ответил Джонни.
— Боже мой, как ты слеп! — воскликнула она.
— Мое зрение в полном порядке, — возразил Джонни.
— Нет, нет и нет. Если бы ты мог видеть, ты бы понял, что леди Эшли крепко вцепилась в тебя своими коготками.
— Ты рассуждаешь, как наивный ребенок. Леди Эшли — красивая светская женщина, которой нравится моя компания, точно так же, как и мне нравится ее общество.
Лифт остановился. Двери открылись. Невада не двинулась с места. Джонни взял ее за руку и вывел в тихий коридор. Они подошли к резной двери номера. Невада обернулась и встала лицом к Джонни.
— Ты считаешь меня наивной, но ты еще наивнее меня.
— Спокойной ночи, — сказал Джонни, повернулся и ушел. Невада стояла, пока он не исчез в лифте. Затем устало вошла в номер, прошла через гостиную и подошла к окну.
Нервно отдернув шелковую портьеру, она взглянула вниз на сверкающее в цвете уличного фонаря черное ландо.
Через минуту Джонни вынырнул из плотного тумана, открыл дверь экипажа и скрылся внутри. Прежде чем карета отъехала, Невада увидела голову Джонни, склонившуюся к леди Эшли. Невада долго еще стояла у окна, после того как экипаж исчез в ночи, чувствуя холод и одиночество. Она опустила портьеру и подошла к мраморному камину, где все еще горел огонь.
Она утомленно опустилась на скамеечку для ног и грустно наблюдала за потухающим пламенем.
Глава 22
Календарное начало осени принесло нескончаемые ливни на Британские острова. Слабое осеннее солнце не могло пробиться сквозь тяжелые сплошные облака, и каждый день заканчивался точно так же, как и начинался: холод, мрак и дождь.
Погода еще более усиливала тоску Невады. Она уже не раз пожалела, что они приехали в этот огромный далекий город с угнетающим климатом. Осень всегда была ее любимым временем года на родине. Ясные прохладные утра. Теплые солнечные дни. И холодные бодрящие ночи. Здесь осень была холодной, темной и дождливой. Там — сильные обильные ливни, питающие землю и наполняющие Миссисипи в жаркие дни. Громадные грозовые облака внезапно появлялись в безоблачном небе, от страшного грома вздрагивала земля, и огромные капли начинали хлестать с яростью дикого зверя. Затем так же быстро гроза заканчивалась, появлялось солнце и все вокруг блестело чистотой и красотой.
В Лондоне дожди были медленными, моросящими и бесконечными. Они пробирали человека до костей, и Невада считала непрерывную лондонскую сырость причиной постоянного кашля мисс Анабел. В дождливый октябрьский день мисс Анабел, выглядевшая более бледной и усталой, чем обычно, вошла в гостиную, держа в руках перчатки и вечный зонтик.
— Леди Холланд сегодня приглашает на чаепитие в саду, — сказала мисс Анабел, улыбаясь Неваде. — Но я надеюсь, что мы не пойдем в сад.
— Я бы предпочла, чтобы вы вообще никуда не ходили сегодня, — ответила Невада, находя странным, что она дает советы мисс Анабел, а не наоборот. Невада внимательно посмотрела на высокую стройную женщину, ставшую такой дорогой для нее. — Мисс Анабел, позвольте мне вызвать посыльного, пошлите извинение леди Холланд.
— Нет, дитя. Капитан Роулетт, чудесный, чудесный человек, был так доволен, когда леди Эшли устроила мне приглашение в дом Холландов. Я не хотела бы разочаровывать его. Кроме того, — призналась она, — я и сама очень хочу встретиться с Марией Августой, леди Холланд.
Невада подняла глаза к небу:
— Засуньте всех этих высокомерных лордов и леди в один мешок, встряхните его как следует, и вы не сможете после этого отличить их друг от друга — вот мое мнение.
— Погода определенно оказывает на тебя влияние, — сказала мисс Анабел. — Возможно, после того как ты и Король Кэссиди проводите меня в дом Холландов, он придумает, куда бы вам отправиться. Тебе нужно немного взбодриться.
— Единственное, что могло бы меня порадовать, да и вас тоже, так это сесть на пароход до благословенных Соединенных Штатов Америки!
— Этот дом был построен третьим маркизом Лондондерри, — сказал Король Кэссиди, стараясь привлечь внимание Невады к зданию слева от них. — Говорят, что это один из наиболее роскошных домов в Лондоне.
Серебряный король и Невада проводили под дождем на Парк Лейн взволнованную, но мертвенно-бледную мисс Анабел в дом Холландов точно к трем часам. Король Кэссиди старался развлечь капризничающую и тоскующую по дому Неваду. И, судя по ее опущенным плечам, потерпел неудачу. Все же он мужественно пытался исправить ее настроение, обращая внимание девушки на дворец Дорчестеров, надеясь что она будет очарована его скрытой элегантностью. Но вызвал только стон скучающей Невады.
— Что происходит, дитя мое? — терпеливо спросил он. — Скажи мне. Скажи старому Королю, и я постараюсь что-нибудь придумать.
На подвижном лице Невады появилась улыбка:
— Король, мне так надоел Лондон с этим постоянным моросящим дождем. И я устала от всех этих высокомерных британцев с их большими особняками, дворецкими, горничными, лакеями и кормилицами. Всемогущий Бог, держу пари, даже собаки здесь только породистые.
Король Кэссиди засмеялся:
— Ты попала в точку. Возможно, Парк Лейн и его обитатели слегка высокомерны. А куда бы ты хотела сходить сегодня днем? Скажи, и мы отправимся куда угодно.
— Вы обещаете, Король?
— Неужели я могу солгать молодой леди, носящей гордое имя моего родного штата?
— О, я забыла сообщить вам. Мисс Анабел думает, что я должна пропустить имя Невада, оставив только Мэри Гамильтон. — Невада скорчила гримаску. — Что вы на это скажете?
— Мисс Анабел, вероятно, права. — Король погладил серебряную эспаньолку. — С аристократами ты можешь быть Мэри. А для меня ты навсегда останешься Невадой.
— Договорились. А теперь я бы действительно хотела увидеть некоторые необычные вещи в Лондоне.
— Необычные вещи?
Расхохотавшись, Невада чуть не ткнула его локтем.
— Вы знаете, это злачные места. Вроде дома Кейт Гамильтон!
— Святые угодники! Где ты узнала о доме Кейт?
— Я подслушала разговор двух игроков в рулетку прошлой ночью. Они обсуждали одну рыжеволосую женщину оттуда, ту, что раньше была акробаткой. Я не уверена, что правильно поняла их, но они сказали, что ..
— Можешь не продолжать. Я действительно не уверен, что нам следует…
— О, пожалуйста, Король. Все, что я хочу сделать — это только проехать мимо. Это все, я обещаю.
Кэссиди не без основания подумал, что прекрасная мисс Анабел снимет с него голову, если дознается, что снисходительный Король позволил себе поддаться на уговоры очаровательной молодой воспитанницы и показать ей кое-какие неприглядные закоулки старого Лондона.
Когда экипаж остановился на противоположной от дома Кейт Гамильтон стороне Лейчестер Сквер, Невада с тревогой выглянула в окно.
— Вы полагаете, Кейт Гамильтон — моя родственница? Король Кэссиди рассмеялся:
— Я здорово сомневаюсь в этом. Кейт смуглая, тучная и назойливая. У вас нет ничего общего.
Невада повернулась к нему:
— Откуда вы знаете, как она выглядит?
Король закашлялся и промолчал.
— Горничные в гостинице говорили, что шах Персии побывал там, когда он приезжал в Лондон. Они говорят, что дом Кейт — один из самых recherche (изысканный) публичных домов в мире. — Невада уставилась на Короля большими синими глазами.
— Скажите, что означает recherche?
— Редкий. Избранный. — Король помолчал. — Необыкновенный.
— Правда? Скажите, является ли изысканным сам этот дом или вы имеете в виду живущих там женщин?
Король постучал в потолок, давая знак кучеру трогаться.
— Будь я на вашем месте, я бы никому не рассказывал о том, что мне известно о доме Кейт.
— То есть, не сообщать мисс Анабел. Конечно нет! Она была бы потрясена до глубины души, узнав, что существуют такие места! Знаете, вчера вечером я проговорилась, что видела состязания борцов, у которых были обнажены руки до локтя и ноги до колен, так мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. — Невада вздохнула и откинулась на спинку сиденья. — Давайте признаемся, Король, мисс Анабел не похожа на нас. Она классом выше.
— Это верно, — согласился Король Кэссиди, задумчиво улыбаясь.
Грустные мысли бродили в его голове. Будет лучше, если он сохранит в тайне чувство глубокой привязанности к строгой леди с Юга, так же, как и их поездку к дому Кейт Гамильтон. И то и другое, вероятно, будет одинаково неприятно чудесной и изысканной мисс Анабел.
День, проведенный мисс Анабел в доме Холландов, был очень приятным. И очень утомительным. К вечеру она почувствовала себя необычайно слабой, ее слегка лихорадило. На следующее утро она позволила Неваде вызвать гостиничного доктора. После осмотра врач, обслуживающий постояльцев гостиницы, определил у нее пневмонию.
Джонни и леди Эшли столкнулись в дверях номера с уходящим доктором. Увидев невысокого лысоватого человека с поношенным кожаным саквояжем, Джонни решил, что заболела Невада.
— Что случилось? Чем она больна? — спросил он, протягивая руку, чтобы схватить коротышку за лацканы пиджака. Немного испугавшись большого сердитого мужчину, возвышающегося над ним, доктор поторопился ответить:
— Ничего особенного, сэр, но я боюсь, она, к сожалению, подхватила пневмонию. Если ей не станет лучше к вечеру, ее необходимо отвезти в больницу.
— Такая здоровая молодая девушка… Она не могла…
Джонни поспешил в большую спальню, которую занимали Невада и мисс Анабел. Не дав себе труда постучать, Джонни распахнул дверь и вошел.
Он застыл на месте, когда увидел пепельно-бледное лицо мисс Анабел и Неваду на коленях около нее. Джонни подошел к кровати, встал на колени рядом с Невадой, быстро, ободряюще взглянув на нее.
— Мисс Анабел? Дорогая, вы слышите меня? Это Джонни, — обратился он к больной.
Он дотронулся до ее бледной руки. Открыв усталые глаза, мисс Анабел слабо улыбнулась ему:
— Капитан Роулетт, я так рада, что вы пришли.
— Мисс Анабел, я хочу отвезти вас в больницу святой Анны. Вы позволите?
Ее веки опустились. Она слабо кивнула.
— Да. Теперь, когда вы вернулись, я поеду. — Она попыталась снова открыть глаза. — Я не могла оставить Неваду одну, вы понимаете.
— Да, я понимаю, — мягко произнес Джонни. — Не волнуйтесь, мисс Анабел. Я позабочусь о Неваде.
Санитарная карета пришла через тридцать минут. Джонни поехал вместе с мисс Анабел. Невада и леди Эшли сопровождали их в черном ландо. Невада, обеспокоенная болезнью дорогого друга, всю дорогу молчала. Леди Эшли спокойно изучала Неваду, чувствуя, что ненависть к темноволосой красотке растет с каждой минутой.
Раздосадованная, что внезапная болезнь мисс Анабел может помешать им с Джонни насладиться дебютом Джилберта в новой опере Салливана в театре «Савой», леди Эшли думала, что Джонни может почувствовать себя обязанным разыгрывать роль няньки при своей испорченной подопечной. Будучи находчивой женщиной, леди Эшли начала составлять планы.
Король Кэссиди, появившись в больнице, поцеловал Неваду в щеку и прошептал на ухо:
— Благодарю, что послала за мной. Ты знаешь, как я люблю мисс Анабел.
— Я знала, что вы захотите приехать, — прошептала в ответ Невада.
— Да, конечно, — ответил человек с серебряными волосами. — Не волнуйся, дитя, здесь о ней хорошо позаботятся, — сказал он, пытаясь скрыть беспокойство.
Все четверо пробыли в больнице допоздна. Наконец доктор Теодор Хатчер, выйдя от мисс Анабел, сообщил, что нет необходимости оставаться дольше. Они должны все идти домой и хорошенько выспаться.
— Он абсолютно прав, — быстро согласилась леди Эшли. — Мы ничем не можем помочь. Давайте уйдем.
— Я хотела бы остаться с нею, — сказала Невада. — Что если она нуждается в нас? Что если она проснется, а рядом никого не будет?
— Ш-ш-ш, — сказал Джонни, обнимая ее. — Доктор Хатчер сказал, что она мирно спит. Тебе тоже нужно отдохнуть. Я пораньше разбужу тебя, и мы приедем сюда утром. Хорошо?
Невада неохотно кивнула и согласилась.
— Я останусь еще на несколько минут, — сказал Король Кэссиди. — У меня нет никаких планов на вечер, и я не устал.
Джонни с женщинами вышел из пропахшей лекарствами больницы в унылую, дождливую ночь. Как только они разместились внутри просторного ландо, леди Эшли отметила, что Невада снова сумела занять место между ней и Джонни.
Погода еще более усиливала тоску Невады. Она уже не раз пожалела, что они приехали в этот огромный далекий город с угнетающим климатом. Осень всегда была ее любимым временем года на родине. Ясные прохладные утра. Теплые солнечные дни. И холодные бодрящие ночи. Здесь осень была холодной, темной и дождливой. Там — сильные обильные ливни, питающие землю и наполняющие Миссисипи в жаркие дни. Громадные грозовые облака внезапно появлялись в безоблачном небе, от страшного грома вздрагивала земля, и огромные капли начинали хлестать с яростью дикого зверя. Затем так же быстро гроза заканчивалась, появлялось солнце и все вокруг блестело чистотой и красотой.
В Лондоне дожди были медленными, моросящими и бесконечными. Они пробирали человека до костей, и Невада считала непрерывную лондонскую сырость причиной постоянного кашля мисс Анабел. В дождливый октябрьский день мисс Анабел, выглядевшая более бледной и усталой, чем обычно, вошла в гостиную, держа в руках перчатки и вечный зонтик.
— Леди Холланд сегодня приглашает на чаепитие в саду, — сказала мисс Анабел, улыбаясь Неваде. — Но я надеюсь, что мы не пойдем в сад.
— Я бы предпочла, чтобы вы вообще никуда не ходили сегодня, — ответила Невада, находя странным, что она дает советы мисс Анабел, а не наоборот. Невада внимательно посмотрела на высокую стройную женщину, ставшую такой дорогой для нее. — Мисс Анабел, позвольте мне вызвать посыльного, пошлите извинение леди Холланд.
— Нет, дитя. Капитан Роулетт, чудесный, чудесный человек, был так доволен, когда леди Эшли устроила мне приглашение в дом Холландов. Я не хотела бы разочаровывать его. Кроме того, — призналась она, — я и сама очень хочу встретиться с Марией Августой, леди Холланд.
Невада подняла глаза к небу:
— Засуньте всех этих высокомерных лордов и леди в один мешок, встряхните его как следует, и вы не сможете после этого отличить их друг от друга — вот мое мнение.
— Погода определенно оказывает на тебя влияние, — сказала мисс Анабел. — Возможно, после того как ты и Король Кэссиди проводите меня в дом Холландов, он придумает, куда бы вам отправиться. Тебе нужно немного взбодриться.
— Единственное, что могло бы меня порадовать, да и вас тоже, так это сесть на пароход до благословенных Соединенных Штатов Америки!
— Этот дом был построен третьим маркизом Лондондерри, — сказал Король Кэссиди, стараясь привлечь внимание Невады к зданию слева от них. — Говорят, что это один из наиболее роскошных домов в Лондоне.
Серебряный король и Невада проводили под дождем на Парк Лейн взволнованную, но мертвенно-бледную мисс Анабел в дом Холландов точно к трем часам. Король Кэссиди старался развлечь капризничающую и тоскующую по дому Неваду. И, судя по ее опущенным плечам, потерпел неудачу. Все же он мужественно пытался исправить ее настроение, обращая внимание девушки на дворец Дорчестеров, надеясь что она будет очарована его скрытой элегантностью. Но вызвал только стон скучающей Невады.
— Что происходит, дитя мое? — терпеливо спросил он. — Скажи мне. Скажи старому Королю, и я постараюсь что-нибудь придумать.
На подвижном лице Невады появилась улыбка:
— Король, мне так надоел Лондон с этим постоянным моросящим дождем. И я устала от всех этих высокомерных британцев с их большими особняками, дворецкими, горничными, лакеями и кормилицами. Всемогущий Бог, держу пари, даже собаки здесь только породистые.
Король Кэссиди засмеялся:
— Ты попала в точку. Возможно, Парк Лейн и его обитатели слегка высокомерны. А куда бы ты хотела сходить сегодня днем? Скажи, и мы отправимся куда угодно.
— Вы обещаете, Король?
— Неужели я могу солгать молодой леди, носящей гордое имя моего родного штата?
— О, я забыла сообщить вам. Мисс Анабел думает, что я должна пропустить имя Невада, оставив только Мэри Гамильтон. — Невада скорчила гримаску. — Что вы на это скажете?
— Мисс Анабел, вероятно, права. — Король погладил серебряную эспаньолку. — С аристократами ты можешь быть Мэри. А для меня ты навсегда останешься Невадой.
— Договорились. А теперь я бы действительно хотела увидеть некоторые необычные вещи в Лондоне.
— Необычные вещи?
Расхохотавшись, Невада чуть не ткнула его локтем.
— Вы знаете, это злачные места. Вроде дома Кейт Гамильтон!
— Святые угодники! Где ты узнала о доме Кейт?
— Я подслушала разговор двух игроков в рулетку прошлой ночью. Они обсуждали одну рыжеволосую женщину оттуда, ту, что раньше была акробаткой. Я не уверена, что правильно поняла их, но они сказали, что ..
— Можешь не продолжать. Я действительно не уверен, что нам следует…
— О, пожалуйста, Король. Все, что я хочу сделать — это только проехать мимо. Это все, я обещаю.
Кэссиди не без основания подумал, что прекрасная мисс Анабел снимет с него голову, если дознается, что снисходительный Король позволил себе поддаться на уговоры очаровательной молодой воспитанницы и показать ей кое-какие неприглядные закоулки старого Лондона.
Когда экипаж остановился на противоположной от дома Кейт Гамильтон стороне Лейчестер Сквер, Невада с тревогой выглянула в окно.
— Вы полагаете, Кейт Гамильтон — моя родственница? Король Кэссиди рассмеялся:
— Я здорово сомневаюсь в этом. Кейт смуглая, тучная и назойливая. У вас нет ничего общего.
Невада повернулась к нему:
— Откуда вы знаете, как она выглядит?
Король закашлялся и промолчал.
— Горничные в гостинице говорили, что шах Персии побывал там, когда он приезжал в Лондон. Они говорят, что дом Кейт — один из самых recherche (изысканный) публичных домов в мире. — Невада уставилась на Короля большими синими глазами.
— Скажите, что означает recherche?
— Редкий. Избранный. — Король помолчал. — Необыкновенный.
— Правда? Скажите, является ли изысканным сам этот дом или вы имеете в виду живущих там женщин?
Король постучал в потолок, давая знак кучеру трогаться.
— Будь я на вашем месте, я бы никому не рассказывал о том, что мне известно о доме Кейт.
— То есть, не сообщать мисс Анабел. Конечно нет! Она была бы потрясена до глубины души, узнав, что существуют такие места! Знаете, вчера вечером я проговорилась, что видела состязания борцов, у которых были обнажены руки до локтя и ноги до колен, так мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. — Невада вздохнула и откинулась на спинку сиденья. — Давайте признаемся, Король, мисс Анабел не похожа на нас. Она классом выше.
— Это верно, — согласился Король Кэссиди, задумчиво улыбаясь.
Грустные мысли бродили в его голове. Будет лучше, если он сохранит в тайне чувство глубокой привязанности к строгой леди с Юга, так же, как и их поездку к дому Кейт Гамильтон. И то и другое, вероятно, будет одинаково неприятно чудесной и изысканной мисс Анабел.
День, проведенный мисс Анабел в доме Холландов, был очень приятным. И очень утомительным. К вечеру она почувствовала себя необычайно слабой, ее слегка лихорадило. На следующее утро она позволила Неваде вызвать гостиничного доктора. После осмотра врач, обслуживающий постояльцев гостиницы, определил у нее пневмонию.
Джонни и леди Эшли столкнулись в дверях номера с уходящим доктором. Увидев невысокого лысоватого человека с поношенным кожаным саквояжем, Джонни решил, что заболела Невада.
— Что случилось? Чем она больна? — спросил он, протягивая руку, чтобы схватить коротышку за лацканы пиджака. Немного испугавшись большого сердитого мужчину, возвышающегося над ним, доктор поторопился ответить:
— Ничего особенного, сэр, но я боюсь, она, к сожалению, подхватила пневмонию. Если ей не станет лучше к вечеру, ее необходимо отвезти в больницу.
— Такая здоровая молодая девушка… Она не могла…
Джонни поспешил в большую спальню, которую занимали Невада и мисс Анабел. Не дав себе труда постучать, Джонни распахнул дверь и вошел.
Он застыл на месте, когда увидел пепельно-бледное лицо мисс Анабел и Неваду на коленях около нее. Джонни подошел к кровати, встал на колени рядом с Невадой, быстро, ободряюще взглянув на нее.
— Мисс Анабел? Дорогая, вы слышите меня? Это Джонни, — обратился он к больной.
Он дотронулся до ее бледной руки. Открыв усталые глаза, мисс Анабел слабо улыбнулась ему:
— Капитан Роулетт, я так рада, что вы пришли.
— Мисс Анабел, я хочу отвезти вас в больницу святой Анны. Вы позволите?
Ее веки опустились. Она слабо кивнула.
— Да. Теперь, когда вы вернулись, я поеду. — Она попыталась снова открыть глаза. — Я не могла оставить Неваду одну, вы понимаете.
— Да, я понимаю, — мягко произнес Джонни. — Не волнуйтесь, мисс Анабел. Я позабочусь о Неваде.
Санитарная карета пришла через тридцать минут. Джонни поехал вместе с мисс Анабел. Невада и леди Эшли сопровождали их в черном ландо. Невада, обеспокоенная болезнью дорогого друга, всю дорогу молчала. Леди Эшли спокойно изучала Неваду, чувствуя, что ненависть к темноволосой красотке растет с каждой минутой.
Раздосадованная, что внезапная болезнь мисс Анабел может помешать им с Джонни насладиться дебютом Джилберта в новой опере Салливана в театре «Савой», леди Эшли думала, что Джонни может почувствовать себя обязанным разыгрывать роль няньки при своей испорченной подопечной. Будучи находчивой женщиной, леди Эшли начала составлять планы.
Король Кэссиди, появившись в больнице, поцеловал Неваду в щеку и прошептал на ухо:
— Благодарю, что послала за мной. Ты знаешь, как я люблю мисс Анабел.
— Я знала, что вы захотите приехать, — прошептала в ответ Невада.
— Да, конечно, — ответил человек с серебряными волосами. — Не волнуйся, дитя, здесь о ней хорошо позаботятся, — сказал он, пытаясь скрыть беспокойство.
Все четверо пробыли в больнице допоздна. Наконец доктор Теодор Хатчер, выйдя от мисс Анабел, сообщил, что нет необходимости оставаться дольше. Они должны все идти домой и хорошенько выспаться.
— Он абсолютно прав, — быстро согласилась леди Эшли. — Мы ничем не можем помочь. Давайте уйдем.
— Я хотела бы остаться с нею, — сказала Невада. — Что если она нуждается в нас? Что если она проснется, а рядом никого не будет?
— Ш-ш-ш, — сказал Джонни, обнимая ее. — Доктор Хатчер сказал, что она мирно спит. Тебе тоже нужно отдохнуть. Я пораньше разбужу тебя, и мы приедем сюда утром. Хорошо?
Невада неохотно кивнула и согласилась.
— Я останусь еще на несколько минут, — сказал Король Кэссиди. — У меня нет никаких планов на вечер, и я не устал.
Джонни с женщинами вышел из пропахшей лекарствами больницы в унылую, дождливую ночь. Как только они разместились внутри просторного ландо, леди Эшли отметила, что Невада снова сумела занять место между ней и Джонни.