Страница:
Добившись первой победы, Джонни Роулетт прервал этот нежный, волнующий поцелуй и медленно выпрямился. Слегка улыбаясь, он подмигнул Неваде, протянул руку и стал выбирать оставшиеся крошечные синие бантики из ее зачесанных наверх волос. Когда вся дюжина бантов легла на кремовую камчатую скатерть, он нащупал шпильки, удерживающие волосы. Джонни медленно вынимал их из черных кудрей и восторженно наблюдал, как длинные черные локоны ложатся вокруг ее прекрасного лица и падают на обнаженные плечи.
Невада не произнесла ни звука. Она сидела на колене Джонни, очарованная, не зная, что он предпримет дальше, но совершенно, полностью уверенная — ей понравится все, что бы он ни сделал.
Джонни долго перебирал загорелыми пальцами распущенные темные волосы Невады, удовлетворенно вздыхая и улыбаясь, как будто это простое действие доставляло ему большое удовольствие. Он осторожно поднес большую прядь блестящих волос к лицу, вдохнул душистый аромат и, глубоко вздохнув, выпустил черные как вороново крыло волосы; он любовался, как великолепные локоны рассыпаются по обнаженной матовой груди Невады Невада почти перестала дышать, когда он благоговейно положил большую ладонь поверх струящихся волос, прикрывающих обнаженную грудь. Внезапно в этой теплой сумрачной каюте стало так тихо, что она могла слышать стук своего сердца, отдающийся в ушах. Ее сердце билось сильнее обычного, и Невада подумала, что Джонни мог слышать этот неистовый стук.
Он должен был слышать, потому что легкая улыбка исчезла с его красивого лица, и Невада заметила, как дрогнул мускул на гладкой оливковой щеке. Полуприкрытые черные глаза Джонни мерцали в мягком свете, когда его лицо снова приблизилось к ее. Смуглая рука скользнула ниже завесы ее волос и медленно, осторожно передвигалась с груди на талию.
— Теперь, — потребовал он нежным глубоким низким голосом, — поцелуй меня по-настоящему, Невада.
Когда его губы снова прижались к ее теплым приоткрытым губам, Невада поняла, что все, что было раньше, — лишь прелюдия к настоящему поцелую. Искушенные губы Джонни сделали с ней что-то странное и замечательное, зажгли в ней огонь, заставили нежно вздыхать и извиваться, возбужденно ласкать руками его мускулистые плечи, затылок. Невада бессознательно захватила прядь черных волнистых волос, падающих поверх белого воротника рубашки. Она отчаянно сжала густые завитки, когда почувствовала, как зубы Джонни — его белые зубы, делавшие улыбку такой привлекательной — мягко прикусили ее дрожащую нижнюю губу, и Джонни нежно пососал ее.
Провокационный поцелуй Джонни заставил ее широко раскрыть губы, и немедленно его язык, как огонек проник внутрь ее рта, чтобы ласкать и гладить его, зажигая во всем теле неистовое пламя.
Ошеломленная таким чудом, Невада широко открыла глаза и увидела, что глаза Джонни были плотно закрыты, густые черные ресницы резко выделялись на его смуглых щеках.
Как будто почувствовав это движение, он поднял веки и посмотрел прямо в ее изумленные глаза. Результат был потрясающим. Оба одновременно вздохнули и возобновили этот воспламеняющий поцелуй.
Мерцающий свет канделябров освещал большого смуглого мужчину, сидящего в бархатном кресле с высокой спинкой и крошечную белокожую женщину на его колене, слившихся в бесконечном поцелуе.
Невада до кончиков пальцев была потрясена ее первым в жизни настоящим поцелуем.
Джонни Роулетт не был потрясен, но тем не менее наслаждался этим обжигающим поцелуем. Он целовал множество женщин так, как сейчас целовал Неваду. И он уже знал, что после таких странно неискушенных, но все же страстных ласк, Невада будет великолепной любовницей в постели.
Наконец их горячие губы разомкнулись, и Невада, обессиленная и дрожащая, чувствуя огонь во всем теле, слабо кивнула, соглашаясь, когда Джонни предложил:
— Любимая, я думаю, нам лучше поужинать. — Он коснулся легким поцелуем ее щеки и добавил, не отводя губ от горящей влажной кожи:
— Тебе потребуется много сил, сегодня у нас будет великолепная ночь.
Они действительно великолепно проводили время. Когда Невада сделала попытку возвратиться на свое место, Джонни не отпустил ее. Он только сильнее прижал ее к себе.
— Нет, детка, ты останешься здесь. Я сам буду тебя кормить.
Джонни не пришлось повторять дважды. Польщенная и взволнованная, Невада нежно улыбнулась ему, согласная сидеть у него на коленях так долго, как он того захочет. В то время как она смеялась и, покачивая головой, прижималась лицом к его шее, Джонни одной рукой наполнил фарфоровую тарелку едой, держа другую по-хозяйски на талии Невады.
В течение этого полуночного ужина было много смеха и поддразниваний. Джонни подносил вилку к открытому рту Невады, предлагая ей кусочек, и, не давая возможности прожевать и проглотить, снова целовал ее. Она сочла такой способ ужинать слишком трудным и отказывалась от еды, качая головой.
Сам Джонни тоже почти не ел. Он только пил и наслаждался видом прекрасной разгоряченной девушки, сидящей у него на колене, весело пробующей все блюда подряд. Она вела себя с покоряющей детской наивностью, как будто все происходящее было для нее совершенно ново и захватывающе. Ее очаровательное поведение придавало тривиальному свиданию неожиданный романтический оттенок. Казалось, что она впервые сидела на коленях мужчины в этой обитой шелком отдельной каюте, что эта игривая прелюдия к страсти была действительно восхитительно нова для нее.
Смеясь как ребенок, радуясь изобилию и разнообразию блюд, Невада блаженно закатила глаза и приподняла плечи. И невольно предоставила Джонни возможность бросить взгляд на ее прекрасную юную грудь, приоткрывшуюся в низко вырезанном лифе атласного платья. Она сделала неосторожное движение, атлас соскользнул еще ниже — и глаза Джонни выхватили вспышку мягкого розового бутона, венчающего кремовую плоть. Стиснув зубы, Джонни продолжал кормить прекрасную смеющуюся девушку до тех пор, пока наконец Невада не оттолкнула протянутую вилку, похлопала по плоскому животу и сказала:
— Больше ни крошки, Джонни. Мое платье стало слишком тугим, я боюсь, оно лопнет по швам.
— Еще ©дну ягодку, — предложил Джонни, откладывая вилку в сторону Он выбрал самую спелую ягоду, опустил в серебряную сахарницу и показал Неваде, вопросительно подняв брови. И громко рассмеялся, когда Невада радостно кивнула, наклонилась и протянула губы к обсыпанной сахаром ягоде:
— М-м-м, восхитительно.
Но его смех оборвался, когда Невада перехватила его руку, не дав дотянуться до льняной салфетки.
— Позволь мне, Джонни, — сказала она и, взяв его руку, поднесла ее ко рту.
Мускулы его живота напряглись, ему стало трудно дышать, когда, сверкая глазами, как озорной бесенок, Невада обсасывала его пальцы один за другим, пока не слизнула весь сахар.
— Ну как, тебе нравится? — спросила Невада, облизывая губы.
— А тебе? — Джонни притянул ее к себе, уткнулся губами в изгиб шеи и, посасывая игриво кожу, заставил Неваду разразиться счастливым смехом.
Они продолжали играть. И наслаждаться друг другом. Джонни Роулетту нравилась эта смеющаяся темноволосая красотка на его коленях. Она была не только необычайно хорошенькой, но обладала мягким несложным характером и любила посмеяться. Она не интересовалась его прошлым, так же, как и он ее. Тот факт, что она не задавала никаких вопросов, показался ему приятным и удивительным.
Большинство женщин, с которыми он встречался, хотели знать о нем все. Джонни относился к их вопросам, как к неизбежному вторжению. Очевидно, эта была настоящим профессионалом, знающим точно, зачем она находится здесь в этой пышно обставленной каюте. Чтобы доставлять ему удовольствие за деньги, которыми он оплачивал ее время и услуги. Она только это и делала с того момента, когда он попросил ее бросить игральные кости.
Да, удовлетворенно размышлял Джонни, благодарно поглядывая на ее полуприкрытые атласом груди, сегодня вечером он наконец-то преуспел. Он выиграл впервые за несколько месяцев. Выиграл много. Получил деньги, в которых ужасно нуждался после длинного периода невезения. И он рискнул бы поставить на кон свои любимые золотые запонки, уверенный, что его великолепная крошка леди Удача будет так же хороша в постели, как и за столом. Что еще нужно мужчине?
Наслаждаясь своим состоянием, Джонни продолжал горячо целовать этот живой, дышащий амулет удачи, чередуя поцелуи с глотками шампанского.
Голод Невада утолила, но продолжала испытывать жажду, поэтому с удовольствием пила большими глотками холодное вино из его стакана. И не задумывалась над тем, что пьянела все больше и больше. Джонни Роулетт тоже не обращал на это внимания. Он сам был далеко не трезв, чтобы оценить состояние своей очаровательной спутницы. Он твердо знал только то, что хотел почувствовать прикосновение маленьких нежных рук этого кукольного существа, и как можно скорее.
Пьяный больше, чем обычно, Джонни проворно вынул сверкающие золотые запонки из плиссированной рубашки, подержал их в ладони и положил на стол. При этом ворот белой рубашки разошелся, и глаза Невады приковала к себе его темная мускулистая грудь. Она с трудом сглотнула, когда Джонни взял ее запястье, поднес к губам, поцеловал ниточку пульса, и направил ее руку в распахнувшийся ворот рубашки.
— Прикоснись ко мне, подружка, — сказал Джонни, выпуская ее руку.
— Джонни, — выдохнула Невада, пораженная жаром и силой его тела под кончиками ее пальцев. — Джонни, Джонни, — бормотала она невнятно, ее широко открытые глаза медленно опускались, разглядывая обнаженную смуглую грудь. Как будто пробуя на ощупь, она разрешила своим пальцам скользить по густым жестким волосам, покрывающим широкую грудь. Она забавлялась, как ребенок с новой игрушкой, и, раздвигая рубашку все больше, гладила его, закусив при этом нижнюю губу, как делала обычно в момент испуга или удивления.
Джонни Роулетт был удивлен мучительно-приятным ощущением ее маленькой ручки на своей груди. Его дыхание участилось, он протянул руку, поднял ее подбородок и прижал свои губы к ее губам. Это был огненный томительный поцелуй, во время которого Невада, страстно прижимая открытые губы к его, передвинула руку ниже, к гладкой плоти его живота.
И слегка вздрогнула от удивления, когда поняла, что ее ладонь лежала прямо на точке, где сильно билось его сердце. Она крепче прижала нетерпеливые пальцы к его ритмичному биению и вздохнула от радости, когда оно проникло в ее тело через кончики пальцев, и она больше не смогла бы различить, чье биение она чувствовала. Его? Ее? Их. Два сердца, ставшие одним.
Невада восторженно вздохнула. Охлажденное вино, теплая ночь, горячие поцелуи оказали свое магическое действие на молодую, неопытную девушку, страстно желающую любви. Она жила в своей красивой мечте. Находилась на великолепном острове любви. Плавучий рай, где она хотела провести всю свою жизнь, воплотился в крепких надежных руках пугающе сильного, порочно красивого Джонни Роулетта.
Она так затерялась в этой романтичной мечте, что сочла совершенно естественным, когда Джонни, держа ее на руках, поднялся с кресла и пересек комнату. Задержавшись перед закрытой внутренней дверью, Джонни наклонил темную голову и крепко поцеловал ее.
— Люби меня, детка.
— Навсегда, Джонни. Навсегда.
Глава 6
Невада не произнесла ни звука. Она сидела на колене Джонни, очарованная, не зная, что он предпримет дальше, но совершенно, полностью уверенная — ей понравится все, что бы он ни сделал.
Джонни долго перебирал загорелыми пальцами распущенные темные волосы Невады, удовлетворенно вздыхая и улыбаясь, как будто это простое действие доставляло ему большое удовольствие. Он осторожно поднес большую прядь блестящих волос к лицу, вдохнул душистый аромат и, глубоко вздохнув, выпустил черные как вороново крыло волосы; он любовался, как великолепные локоны рассыпаются по обнаженной матовой груди Невады Невада почти перестала дышать, когда он благоговейно положил большую ладонь поверх струящихся волос, прикрывающих обнаженную грудь. Внезапно в этой теплой сумрачной каюте стало так тихо, что она могла слышать стук своего сердца, отдающийся в ушах. Ее сердце билось сильнее обычного, и Невада подумала, что Джонни мог слышать этот неистовый стук.
Он должен был слышать, потому что легкая улыбка исчезла с его красивого лица, и Невада заметила, как дрогнул мускул на гладкой оливковой щеке. Полуприкрытые черные глаза Джонни мерцали в мягком свете, когда его лицо снова приблизилось к ее. Смуглая рука скользнула ниже завесы ее волос и медленно, осторожно передвигалась с груди на талию.
— Теперь, — потребовал он нежным глубоким низким голосом, — поцелуй меня по-настоящему, Невада.
Когда его губы снова прижались к ее теплым приоткрытым губам, Невада поняла, что все, что было раньше, — лишь прелюдия к настоящему поцелую. Искушенные губы Джонни сделали с ней что-то странное и замечательное, зажгли в ней огонь, заставили нежно вздыхать и извиваться, возбужденно ласкать руками его мускулистые плечи, затылок. Невада бессознательно захватила прядь черных волнистых волос, падающих поверх белого воротника рубашки. Она отчаянно сжала густые завитки, когда почувствовала, как зубы Джонни — его белые зубы, делавшие улыбку такой привлекательной — мягко прикусили ее дрожащую нижнюю губу, и Джонни нежно пососал ее.
Провокационный поцелуй Джонни заставил ее широко раскрыть губы, и немедленно его язык, как огонек проник внутрь ее рта, чтобы ласкать и гладить его, зажигая во всем теле неистовое пламя.
Ошеломленная таким чудом, Невада широко открыла глаза и увидела, что глаза Джонни были плотно закрыты, густые черные ресницы резко выделялись на его смуглых щеках.
Как будто почувствовав это движение, он поднял веки и посмотрел прямо в ее изумленные глаза. Результат был потрясающим. Оба одновременно вздохнули и возобновили этот воспламеняющий поцелуй.
Мерцающий свет канделябров освещал большого смуглого мужчину, сидящего в бархатном кресле с высокой спинкой и крошечную белокожую женщину на его колене, слившихся в бесконечном поцелуе.
Невада до кончиков пальцев была потрясена ее первым в жизни настоящим поцелуем.
Джонни Роулетт не был потрясен, но тем не менее наслаждался этим обжигающим поцелуем. Он целовал множество женщин так, как сейчас целовал Неваду. И он уже знал, что после таких странно неискушенных, но все же страстных ласк, Невада будет великолепной любовницей в постели.
Наконец их горячие губы разомкнулись, и Невада, обессиленная и дрожащая, чувствуя огонь во всем теле, слабо кивнула, соглашаясь, когда Джонни предложил:
— Любимая, я думаю, нам лучше поужинать. — Он коснулся легким поцелуем ее щеки и добавил, не отводя губ от горящей влажной кожи:
— Тебе потребуется много сил, сегодня у нас будет великолепная ночь.
Они действительно великолепно проводили время. Когда Невада сделала попытку возвратиться на свое место, Джонни не отпустил ее. Он только сильнее прижал ее к себе.
— Нет, детка, ты останешься здесь. Я сам буду тебя кормить.
Джонни не пришлось повторять дважды. Польщенная и взволнованная, Невада нежно улыбнулась ему, согласная сидеть у него на коленях так долго, как он того захочет. В то время как она смеялась и, покачивая головой, прижималась лицом к его шее, Джонни одной рукой наполнил фарфоровую тарелку едой, держа другую по-хозяйски на талии Невады.
В течение этого полуночного ужина было много смеха и поддразниваний. Джонни подносил вилку к открытому рту Невады, предлагая ей кусочек, и, не давая возможности прожевать и проглотить, снова целовал ее. Она сочла такой способ ужинать слишком трудным и отказывалась от еды, качая головой.
Сам Джонни тоже почти не ел. Он только пил и наслаждался видом прекрасной разгоряченной девушки, сидящей у него на колене, весело пробующей все блюда подряд. Она вела себя с покоряющей детской наивностью, как будто все происходящее было для нее совершенно ново и захватывающе. Ее очаровательное поведение придавало тривиальному свиданию неожиданный романтический оттенок. Казалось, что она впервые сидела на коленях мужчины в этой обитой шелком отдельной каюте, что эта игривая прелюдия к страсти была действительно восхитительно нова для нее.
Смеясь как ребенок, радуясь изобилию и разнообразию блюд, Невада блаженно закатила глаза и приподняла плечи. И невольно предоставила Джонни возможность бросить взгляд на ее прекрасную юную грудь, приоткрывшуюся в низко вырезанном лифе атласного платья. Она сделала неосторожное движение, атлас соскользнул еще ниже — и глаза Джонни выхватили вспышку мягкого розового бутона, венчающего кремовую плоть. Стиснув зубы, Джонни продолжал кормить прекрасную смеющуюся девушку до тех пор, пока наконец Невада не оттолкнула протянутую вилку, похлопала по плоскому животу и сказала:
— Больше ни крошки, Джонни. Мое платье стало слишком тугим, я боюсь, оно лопнет по швам.
— Еще ©дну ягодку, — предложил Джонни, откладывая вилку в сторону Он выбрал самую спелую ягоду, опустил в серебряную сахарницу и показал Неваде, вопросительно подняв брови. И громко рассмеялся, когда Невада радостно кивнула, наклонилась и протянула губы к обсыпанной сахаром ягоде:
— М-м-м, восхитительно.
Но его смех оборвался, когда Невада перехватила его руку, не дав дотянуться до льняной салфетки.
— Позволь мне, Джонни, — сказала она и, взяв его руку, поднесла ее ко рту.
Мускулы его живота напряглись, ему стало трудно дышать, когда, сверкая глазами, как озорной бесенок, Невада обсасывала его пальцы один за другим, пока не слизнула весь сахар.
— Ну как, тебе нравится? — спросила Невада, облизывая губы.
— А тебе? — Джонни притянул ее к себе, уткнулся губами в изгиб шеи и, посасывая игриво кожу, заставил Неваду разразиться счастливым смехом.
Они продолжали играть. И наслаждаться друг другом. Джонни Роулетту нравилась эта смеющаяся темноволосая красотка на его коленях. Она была не только необычайно хорошенькой, но обладала мягким несложным характером и любила посмеяться. Она не интересовалась его прошлым, так же, как и он ее. Тот факт, что она не задавала никаких вопросов, показался ему приятным и удивительным.
Большинство женщин, с которыми он встречался, хотели знать о нем все. Джонни относился к их вопросам, как к неизбежному вторжению. Очевидно, эта была настоящим профессионалом, знающим точно, зачем она находится здесь в этой пышно обставленной каюте. Чтобы доставлять ему удовольствие за деньги, которыми он оплачивал ее время и услуги. Она только это и делала с того момента, когда он попросил ее бросить игральные кости.
Да, удовлетворенно размышлял Джонни, благодарно поглядывая на ее полуприкрытые атласом груди, сегодня вечером он наконец-то преуспел. Он выиграл впервые за несколько месяцев. Выиграл много. Получил деньги, в которых ужасно нуждался после длинного периода невезения. И он рискнул бы поставить на кон свои любимые золотые запонки, уверенный, что его великолепная крошка леди Удача будет так же хороша в постели, как и за столом. Что еще нужно мужчине?
Наслаждаясь своим состоянием, Джонни продолжал горячо целовать этот живой, дышащий амулет удачи, чередуя поцелуи с глотками шампанского.
Голод Невада утолила, но продолжала испытывать жажду, поэтому с удовольствием пила большими глотками холодное вино из его стакана. И не задумывалась над тем, что пьянела все больше и больше. Джонни Роулетт тоже не обращал на это внимания. Он сам был далеко не трезв, чтобы оценить состояние своей очаровательной спутницы. Он твердо знал только то, что хотел почувствовать прикосновение маленьких нежных рук этого кукольного существа, и как можно скорее.
Пьяный больше, чем обычно, Джонни проворно вынул сверкающие золотые запонки из плиссированной рубашки, подержал их в ладони и положил на стол. При этом ворот белой рубашки разошелся, и глаза Невады приковала к себе его темная мускулистая грудь. Она с трудом сглотнула, когда Джонни взял ее запястье, поднес к губам, поцеловал ниточку пульса, и направил ее руку в распахнувшийся ворот рубашки.
— Прикоснись ко мне, подружка, — сказал Джонни, выпуская ее руку.
— Джонни, — выдохнула Невада, пораженная жаром и силой его тела под кончиками ее пальцев. — Джонни, Джонни, — бормотала она невнятно, ее широко открытые глаза медленно опускались, разглядывая обнаженную смуглую грудь. Как будто пробуя на ощупь, она разрешила своим пальцам скользить по густым жестким волосам, покрывающим широкую грудь. Она забавлялась, как ребенок с новой игрушкой, и, раздвигая рубашку все больше, гладила его, закусив при этом нижнюю губу, как делала обычно в момент испуга или удивления.
Джонни Роулетт был удивлен мучительно-приятным ощущением ее маленькой ручки на своей груди. Его дыхание участилось, он протянул руку, поднял ее подбородок и прижал свои губы к ее губам. Это был огненный томительный поцелуй, во время которого Невада, страстно прижимая открытые губы к его, передвинула руку ниже, к гладкой плоти его живота.
И слегка вздрогнула от удивления, когда поняла, что ее ладонь лежала прямо на точке, где сильно билось его сердце. Она крепче прижала нетерпеливые пальцы к его ритмичному биению и вздохнула от радости, когда оно проникло в ее тело через кончики пальцев, и она больше не смогла бы различить, чье биение она чувствовала. Его? Ее? Их. Два сердца, ставшие одним.
Невада восторженно вздохнула. Охлажденное вино, теплая ночь, горячие поцелуи оказали свое магическое действие на молодую, неопытную девушку, страстно желающую любви. Она жила в своей красивой мечте. Находилась на великолепном острове любви. Плавучий рай, где она хотела провести всю свою жизнь, воплотился в крепких надежных руках пугающе сильного, порочно красивого Джонни Роулетта.
Она так затерялась в этой романтичной мечте, что сочла совершенно естественным, когда Джонни, держа ее на руках, поднялся с кресла и пересек комнату. Задержавшись перед закрытой внутренней дверью, Джонни наклонил темную голову и крепко поцеловал ее.
— Люби меня, детка.
— Навсегда, Джонни. Навсегда.
Глава 6
Улыбающийся Джонни повернулся, открыл плечом дверь, внес ее в полутемный шикарный будуар, снова поцеловал. Великолепная мечта о любви Невады продолжалась, когда Джонни, не переставая нежно целовать, медленно поставил ее на ноги. И в течение долгой напряженной минуты они стояли, не касаясь, а только глядя друг на друга.
Когда наконец глаза Невады оторвались от Джонни, она встревожилась, обнаружив, что они стояли прямо перед громадной кроватью, где блестящие бежевые шелковые покрывала уже были откинуты, приглашая лечь. Ее возбужденный пристальный взгляд немедленно возвратился к смуглому лицу Джонни, в больших синих глазах появилась тревога, щеки ярко запылали.
Джонни, нетрезво усмехаясь, испытал на мгновение незнакомое ему чувство беспокойства и желание заботиться об этой купленной им красотке.
И тотчас рассердился на самого себя. Ее внешность затронула его чувства. Ее детскость, ее хрупкое тело делали ее одновременно и ранимой и желанной. Вот и все — ничего больше. Она была, по-видимому, так же пресыщена и искушена, как и он. На самом деле эта женщина, настолько маленькая, что он должен наклоняться, чтобы посмотреть на нее, вероятно могла бы поучить его самого.
Эта счастливая мысль прогнала томительное предчувствие, и Джонни, еще раз пьяно усмехнувшись, нетерпеливо выдернул длинные полы белой рубашки из облегающих черных брюк. Беспомощно глядя на совершенную симметрию его обнаженных рельефных плеч, на выпуклую мускулистую грудь и длинные загорелые руки, Невада задохнулась, когда он обвил теплыми пальцами ее шею и затылок и мягко, повелительно заставил ее встать на цыпочки, нагнувшись над ней. Ее руки весьма естественно обхватили его, и она оказалась прижатой к обнаженному торсу.
Жар, который он излучал, был почти пугающим, как и четкие очертания его стройной фигуры. Она стояла так, оставаясь глухой к еле слышным звоночкам тревоги, нестройно звучащим в ее затуманенной шампанским голове.
Когда в середине обжигающего поцелуя Джонни просунул руку между сплетенных тел и высвободил ее правую грудь, Невада лихорадочно набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула, когда Джонни сжал ее так, что обнаженная грудь буквально расплющилась.
Невада сделала попытку отпрянуть, но Джонни крепко держал ее в стальных объятиях, а его твердая, горячая грудь с густыми жесткими волосами восхитительно щекотала ее обнаженную кожу. Ощущение было таким волнующе приятным, что Невада непроизвольно начала тереться своей побаливающей грудью о его, не имея ни малейшего представления, какое удовольствие она доставляла Джонни. Он чувствовал, как пульсировала его кровь, и больше не пытался обуздать бунт отвердевшей плоти. Прикосновение груди Невады породило такую бушующую страсть, которой его тело не могло сопротивляться. Отвердевший сосок, описывающий дразнящие маленькие круги чуть ниже его сердца, возбудил в нем желание сорвать синее атласное платье с ее привлекательного тела, мгновенно войти в нее и освободиться.
Но он не сделал этого.
Джонни слегка отодвинулся от Невады и выпрямился. Невада, потрясенная своими ощущениями, смотрела на него с тревогой и отчаянно пыталась натянуть корсаж платья.
Джонни усмехнулся, поймал ее руку, поднял к губам, поцеловал и положил себе на грудь. Потом снова спустил лиф ее платья, мягко обхватил грудь рукой и потер своим шершавым большим пальцем по саднящему соску. У Невады пересохло в горле, глаза округлились от изумления.
— Нет, Джонни, нет, — прошептала она, краснея.
— Ты так красива и желанна, — мурлыкал Джонни, пока его большой палец продолжал играть с ее грудью.
— Т-ты — тоже, но…
— Можно? — спросил он и, не дожидаясь ответа, медленно спустил платье с другой стороны. — Что это, любимая? — удивился Джонни, увидев аккуратно свернутый мужской носовой платок, который хранился за корсажем.
Покраснев еще больше, Невада потянулась за находкой.
— Мои деньги, — сказала она. — Все деньги, которые у меня есть.
— Ну что ж, любимая, после сегодняшней ночи у тебя будет намного больше. — Джонни понимающе ухмыльнулся.
— Намного больше? — Невада озадаченно посмотрела на него и, крепко держа носовой платок в одной руке, попыталась другой прикрыть грудь.
Джонни мягко отобрал у нее свернутый платок, бросил на столик у кровати и снова притянул ее к себе.
— Бог мой, ты восхитительна, — сказал Джонни, спьяну полагая, что она продолжала игру, притворяясь, что это свидание на пароходе имело что-то общее с настоящей любовью.
Она так же умна, лениво размышлял он, как и желанна. Восемь из пяти назвали бы ее «беспомощной маленькой девочкой» и наверняка дали бы ей больше денег за одну ночь, чем остальные девушки «Игрока» зарабатывали за весь сезон.
— Ты так хороша, — говорил Джонни, привлекая девушку к себе, захватывая ее снова в кольцо рук. — Так желанна. — Он нежно поцеловал ее и, не отводя своих губ от ее лица, продолжал говорить:
— Я хочу раздеть тебя. Я хочу держать тебя в своих руках совершенно голой. Ты мне доставишь такое удовольствие, подружка?
— Джонни Роулетт! — Она задыхалась, ее маленькое тело напряглось. — Конечно нет! — Невада начала бороться, пытаясь освободиться от его рук, захвативших ее в плен. — Мы должны уйти в другую комнату. Или снова вниз к столам. Давай пойдем играть.
— Мы будем играть позже, — сказал Джонни хриплым от желания голосом. — Ты знаешь, чего я хочу, дорогая. Разреши мне.
Его руки скользнули по ее телу, приподняли ее, и прижали к груди. Он снова поцеловал Неваду.
Она безуспешно пыталась прервать опьяняющий поцелуй и была настолько ошеломлена его искушенным ртом, что смогла лишь беспомощно покачать головой, когда его горячие губы наконец отпустили ее.
Джонни развернул девушку спиной к себе. Его руки немного дрожали, когда он начал манипулировать с крошечными крючками на ее синем вечернем платье.
Когда Невада обрела способность дышать и поняла, что он делал, она решила положить конец этому безумию немедленно.
У них будет много прекрасных страстных ночей, когда они станут мужем и женой. Они могли бы подождать.
— Джонни, мы действительно должны подождать до… — мягко сказала Невада, уверенная, что он поймет.
Она попробовала отступить и поняла, что была втянута в сражение, в котором у нее нет ни одного шанса на победу.
Джонни снова прижал ее к себе так крепко, что весь воздух вышел из ее легких.
— Я ждал, детка, — его голос был все еще низким и спокойным, но руки решительно стягивали рукава, и лиф платья лег мерцающими складками на ее талию.
Невада дрожала, волновалась и боялась.
— Ах, детка, не надо, — сказал Джонни, мягко прижимая, ее спину к своей груди, обхватывая ее длинными руками и мысленно аплодируя ее актерскому таланту. Если она собиралась продолжать игру, он позволит ей.
По крайней мере, еще несколько минут.
Положив подбородок на ее темноволосую голову, он сказал:
— Все в порядке. Все в порядке. Я не буду торопить тебя. Упираясь затылком в его широкую голую грудь, Невада поняла эти слова по-своему, закрыла глаза и положила свои маленькие руки поверх его.
— Спасибо, любимый, — она облегченно вздохнула. — В конце концов, у нас впереди вся жизнь, — мечтательно произнесла Невада.
— М-м-м. По крайней мере, вся ночь, — сказал Джонни, целуя ее волосы цвета воронова крыла. Он передвинул руки пониже и сильнее прижал ее дрожащее тело к своему, позволяя ей почувствовать свое физическое состояние. Голос Джонни хрипло нашептывал ей прямо в ухо:
— Посмотри, что ты со мной сделала, любимая.
— Джонни! — Невада в панике дико и отчаянно извивалась, пытаясь освободиться. Ее усилия только больше возбуждали Джонни.
— Ну же, детка, — пробормотал он и нагнулся, чтобы поцеловать изгиб шеи, в то время как одна рука захватила ее грудь, а другая двигалась вниз по плоскому животу, добираясь до закрытого атласом треугольника между ее бедер.
— Джон-н-ни! — Невада задыхалась, потрясенная тем, что делали его руки, и испуганная жаром, охватывающим все ее тело.
Улучив момент, Невада резко отбросила его дерзкие руки и сделала отчаянную попытку добежать до двери. Она была уже около открытой двери, когда Джонни настиг ее. Схватив, Джонни стиснул длинными пальцами ее плечо, втянул внутрь, хлопнул дверью, развернул Неваду лицом к кровати и подтолкнул ее.
— Ты не думаешь, что это зашло слишком далеко? — спросил он с некоторой долей раздражения в голосе.
Он опирался на дверной косяк, удерживая Неваду в спальне. Джонни нависал над ней — высокий и угрожающий, его обнаженная широкая грудь, всего в нескольких дюймах от ее лица, часто поднималась и опускалась. Его привлекательное лицо стало жестче, и опасные огоньки вспыхнули в черных глазах. Опираясь голой спиной на резную дверь, Невада с трудом проглотила комок, стоящий в горле. Испуганно кивнув, она быстро согласилась:
— Да-да, конечно.
— Хорошо, — сказал Джонни.
Ожидая, что он отступит и даст ей пройти, Невада смотрела, открыв рот, как его сжатые губы, жестокие и наказующие, приближались к ее лицу. Она успела коротко вскрикнуть, протестуя, прежде чем его язык прошелся по теплым влажным глубинам ее рта. В бесполезной попытке сопротивляться, Невада напряглась и толкнула его в грудь. Это не помогло. Он был неподвижен.
Горячий, настойчивый рот, пленивший ее губы, снова зажег этот всепоглощающий огонь, и Неваде пришлось бороться с собой так же, как и с Джонни. Она отворачивала голову, пробуя увернуться от этих горячих бесстыдных губ, продолжала сопротивляться изо всех сил, колотя Джонни кулаками.
Тогда он выпрямился, захватил ее руки и поднял их над головой. Удерживая ее в таком положении, он уставился горящими глазами на ее налитые груди. Невада безмолвно смотрела на него, ее синие глаза умоляли позволить ей уйти.
Он не позволил.
Он наклонился и захватил дрожащий сосок, вбирая его горячим влажным ртом. Невада негодующе вздрогнула и отчаянно попыталась освободить руки. Это оказалось невозможно. Он легко удерживал хрупкие запястья высоко над головой и продолжал наслаждаться ее грудью, обводя языком вокруг твердых небольших сосков, нежно сосал их, заставляя огонь в ее теле разгораться еще сильнее.
Невада все еще боролась, разрываясь между желанием и позором. В то время как разгоряченное тело требовало все большего наслаждения от его губ, мозг твердил ей, что она должна остановить его запретные ласки и бежать немедленно. Невада снова напряглась, пытаясь освободиться от его ищущего рта, тогда наконец Джонни поднял голову.
— Я по горло сыт твоими загадками, — сказал он раздраженно. Пьяный и болезненно возбужденный, Джонни хотел получить то, за что он платил деньги. И хотел он этого немедленно.
Он вцепился длинными пальцами в синюю атласную ткань на ее талии и сильно дернул вниз, не обращая внимания на протестующие вопли Невады. Платье легло блестящими волнами у ног Невады, и она осталась только в кружевных панталончиках. Джонни наклонился и поцеловал ее. Сначала она сопротивлялась, настойчиво пытаясь увернуться, но это было бесполезно. Наконец ей показалось, что он оставил ее — она больше не чувствовала прикосновения его губ. Она растерянно наблюдала, как Джонни сунул в рот указательный палец и облизал его. Немедленно его губы вернулись к ней. Пока он снова целовал ее, рука Джонни проникла под отделанные кружевом панталоны, прошлась вниз по дрожащему животу, пробралась сквозь черные завитки между ее ногами и разыскала ту женскую сладость, по которой тосковал Джонни и которой должен был обладать.
С первым прикосновением его влажного пальца к этой сверхчувствительной плоти Невада окончательно сдалась. Невероятная истома охватила ее, желание сопротивляться растаяло в охватившем ее огне. Она не имела представления, как долго она простояла у той двери, держа руки над головой, пока Джонни целовал ее, ласкал и вел ее вперед по дороге соблазна к чувственному наслаждению.
Она не помнила, когда Джонни отпустил ее руки. Не помнила, как они бессильно опустились и как ухватились за его твердые как камень плечи. Она только знала, что больше не хотела покидать эту комнату, этого мужчину, это великолепие.
В то время как его дерзкие губы и искусный язык превратили ее крики и стоны протеста в нежные вздохи удовольствия, его волшебные пальцы доставили ей новую неистовую радость, заполнившую все ее тело. Невада чувствовала, как последние следы сомнений отошли далеко на задний план. Ее тело и сердце были открыты для этого потрясающего мужчины, в чьих руках она становилась настоящей женщиной.
Итак, пока Джонни продолжал неторопливо, со знанием дела, возбуждать Неваду, ее собственные представления о добре и зле стали казаться ей ужасно глупыми, как если бы правила жизни не относились к ним. Она любила его. Какое имеет значение, если их медовый месяц случится перед свадьбой?
Губы Джонни наконец оставили ее.
— Все в порядке, дорогая, — бормотал он хрипло, прижавшись губами к ее шее, и его глаза светились влажным блеском. — Не сопротивляйся этому.
Он полностью завлек ее в ловушку и знал это. Она не причинит ему никаких неприятностей. Он целовал ее груди, пока они не загорелись розовым светом, и проворно закончил раздевать ее. И он шептал ей глубоким низким голосом о всех тех запретных вещах, которые ожидали ее.
— Держать твое обнаженное тело… целовать всю, дорогая… заниматься любовью, пока хватит сил…
Неваде нравилась каждая возбуждающая ласка его умелых рук, она трепетала от каждого дерзкого прикосновения, наслаждалась каждым прекрасным моментом своего сексуального пробуждения.
Испытывая совершенно незнакомое ей чувственное удовольствие, она стояла у двери и волновалась, и вздыхала, и пыталась запомнить все детали роскошной спальни плавучего казино, где ее сердце и ее девственность предназначались единственному мужчине, которому она могла когда-либо отдаться.
Когда наконец глаза Невады оторвались от Джонни, она встревожилась, обнаружив, что они стояли прямо перед громадной кроватью, где блестящие бежевые шелковые покрывала уже были откинуты, приглашая лечь. Ее возбужденный пристальный взгляд немедленно возвратился к смуглому лицу Джонни, в больших синих глазах появилась тревога, щеки ярко запылали.
Джонни, нетрезво усмехаясь, испытал на мгновение незнакомое ему чувство беспокойства и желание заботиться об этой купленной им красотке.
И тотчас рассердился на самого себя. Ее внешность затронула его чувства. Ее детскость, ее хрупкое тело делали ее одновременно и ранимой и желанной. Вот и все — ничего больше. Она была, по-видимому, так же пресыщена и искушена, как и он. На самом деле эта женщина, настолько маленькая, что он должен наклоняться, чтобы посмотреть на нее, вероятно могла бы поучить его самого.
Эта счастливая мысль прогнала томительное предчувствие, и Джонни, еще раз пьяно усмехнувшись, нетерпеливо выдернул длинные полы белой рубашки из облегающих черных брюк. Беспомощно глядя на совершенную симметрию его обнаженных рельефных плеч, на выпуклую мускулистую грудь и длинные загорелые руки, Невада задохнулась, когда он обвил теплыми пальцами ее шею и затылок и мягко, повелительно заставил ее встать на цыпочки, нагнувшись над ней. Ее руки весьма естественно обхватили его, и она оказалась прижатой к обнаженному торсу.
Жар, который он излучал, был почти пугающим, как и четкие очертания его стройной фигуры. Она стояла так, оставаясь глухой к еле слышным звоночкам тревоги, нестройно звучащим в ее затуманенной шампанским голове.
Когда в середине обжигающего поцелуя Джонни просунул руку между сплетенных тел и высвободил ее правую грудь, Невада лихорадочно набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула, когда Джонни сжал ее так, что обнаженная грудь буквально расплющилась.
Невада сделала попытку отпрянуть, но Джонни крепко держал ее в стальных объятиях, а его твердая, горячая грудь с густыми жесткими волосами восхитительно щекотала ее обнаженную кожу. Ощущение было таким волнующе приятным, что Невада непроизвольно начала тереться своей побаливающей грудью о его, не имея ни малейшего представления, какое удовольствие она доставляла Джонни. Он чувствовал, как пульсировала его кровь, и больше не пытался обуздать бунт отвердевшей плоти. Прикосновение груди Невады породило такую бушующую страсть, которой его тело не могло сопротивляться. Отвердевший сосок, описывающий дразнящие маленькие круги чуть ниже его сердца, возбудил в нем желание сорвать синее атласное платье с ее привлекательного тела, мгновенно войти в нее и освободиться.
Но он не сделал этого.
Джонни слегка отодвинулся от Невады и выпрямился. Невада, потрясенная своими ощущениями, смотрела на него с тревогой и отчаянно пыталась натянуть корсаж платья.
Джонни усмехнулся, поймал ее руку, поднял к губам, поцеловал и положил себе на грудь. Потом снова спустил лиф ее платья, мягко обхватил грудь рукой и потер своим шершавым большим пальцем по саднящему соску. У Невады пересохло в горле, глаза округлились от изумления.
— Нет, Джонни, нет, — прошептала она, краснея.
— Ты так красива и желанна, — мурлыкал Джонни, пока его большой палец продолжал играть с ее грудью.
— Т-ты — тоже, но…
— Можно? — спросил он и, не дожидаясь ответа, медленно спустил платье с другой стороны. — Что это, любимая? — удивился Джонни, увидев аккуратно свернутый мужской носовой платок, который хранился за корсажем.
Покраснев еще больше, Невада потянулась за находкой.
— Мои деньги, — сказала она. — Все деньги, которые у меня есть.
— Ну что ж, любимая, после сегодняшней ночи у тебя будет намного больше. — Джонни понимающе ухмыльнулся.
— Намного больше? — Невада озадаченно посмотрела на него и, крепко держа носовой платок в одной руке, попыталась другой прикрыть грудь.
Джонни мягко отобрал у нее свернутый платок, бросил на столик у кровати и снова притянул ее к себе.
— Бог мой, ты восхитительна, — сказал Джонни, спьяну полагая, что она продолжала игру, притворяясь, что это свидание на пароходе имело что-то общее с настоящей любовью.
Она так же умна, лениво размышлял он, как и желанна. Восемь из пяти назвали бы ее «беспомощной маленькой девочкой» и наверняка дали бы ей больше денег за одну ночь, чем остальные девушки «Игрока» зарабатывали за весь сезон.
— Ты так хороша, — говорил Джонни, привлекая девушку к себе, захватывая ее снова в кольцо рук. — Так желанна. — Он нежно поцеловал ее и, не отводя своих губ от ее лица, продолжал говорить:
— Я хочу раздеть тебя. Я хочу держать тебя в своих руках совершенно голой. Ты мне доставишь такое удовольствие, подружка?
— Джонни Роулетт! — Она задыхалась, ее маленькое тело напряглось. — Конечно нет! — Невада начала бороться, пытаясь освободиться от его рук, захвативших ее в плен. — Мы должны уйти в другую комнату. Или снова вниз к столам. Давай пойдем играть.
— Мы будем играть позже, — сказал Джонни хриплым от желания голосом. — Ты знаешь, чего я хочу, дорогая. Разреши мне.
Его руки скользнули по ее телу, приподняли ее, и прижали к груди. Он снова поцеловал Неваду.
Она безуспешно пыталась прервать опьяняющий поцелуй и была настолько ошеломлена его искушенным ртом, что смогла лишь беспомощно покачать головой, когда его горячие губы наконец отпустили ее.
Джонни развернул девушку спиной к себе. Его руки немного дрожали, когда он начал манипулировать с крошечными крючками на ее синем вечернем платье.
Когда Невада обрела способность дышать и поняла, что он делал, она решила положить конец этому безумию немедленно.
У них будет много прекрасных страстных ночей, когда они станут мужем и женой. Они могли бы подождать.
— Джонни, мы действительно должны подождать до… — мягко сказала Невада, уверенная, что он поймет.
Она попробовала отступить и поняла, что была втянута в сражение, в котором у нее нет ни одного шанса на победу.
Джонни снова прижал ее к себе так крепко, что весь воздух вышел из ее легких.
— Я ждал, детка, — его голос был все еще низким и спокойным, но руки решительно стягивали рукава, и лиф платья лег мерцающими складками на ее талию.
Невада дрожала, волновалась и боялась.
— Ах, детка, не надо, — сказал Джонни, мягко прижимая, ее спину к своей груди, обхватывая ее длинными руками и мысленно аплодируя ее актерскому таланту. Если она собиралась продолжать игру, он позволит ей.
По крайней мере, еще несколько минут.
Положив подбородок на ее темноволосую голову, он сказал:
— Все в порядке. Все в порядке. Я не буду торопить тебя. Упираясь затылком в его широкую голую грудь, Невада поняла эти слова по-своему, закрыла глаза и положила свои маленькие руки поверх его.
— Спасибо, любимый, — она облегченно вздохнула. — В конце концов, у нас впереди вся жизнь, — мечтательно произнесла Невада.
— М-м-м. По крайней мере, вся ночь, — сказал Джонни, целуя ее волосы цвета воронова крыла. Он передвинул руки пониже и сильнее прижал ее дрожащее тело к своему, позволяя ей почувствовать свое физическое состояние. Голос Джонни хрипло нашептывал ей прямо в ухо:
— Посмотри, что ты со мной сделала, любимая.
— Джонни! — Невада в панике дико и отчаянно извивалась, пытаясь освободиться. Ее усилия только больше возбуждали Джонни.
— Ну же, детка, — пробормотал он и нагнулся, чтобы поцеловать изгиб шеи, в то время как одна рука захватила ее грудь, а другая двигалась вниз по плоскому животу, добираясь до закрытого атласом треугольника между ее бедер.
— Джон-н-ни! — Невада задыхалась, потрясенная тем, что делали его руки, и испуганная жаром, охватывающим все ее тело.
Улучив момент, Невада резко отбросила его дерзкие руки и сделала отчаянную попытку добежать до двери. Она была уже около открытой двери, когда Джонни настиг ее. Схватив, Джонни стиснул длинными пальцами ее плечо, втянул внутрь, хлопнул дверью, развернул Неваду лицом к кровати и подтолкнул ее.
— Ты не думаешь, что это зашло слишком далеко? — спросил он с некоторой долей раздражения в голосе.
Он опирался на дверной косяк, удерживая Неваду в спальне. Джонни нависал над ней — высокий и угрожающий, его обнаженная широкая грудь, всего в нескольких дюймах от ее лица, часто поднималась и опускалась. Его привлекательное лицо стало жестче, и опасные огоньки вспыхнули в черных глазах. Опираясь голой спиной на резную дверь, Невада с трудом проглотила комок, стоящий в горле. Испуганно кивнув, она быстро согласилась:
— Да-да, конечно.
— Хорошо, — сказал Джонни.
Ожидая, что он отступит и даст ей пройти, Невада смотрела, открыв рот, как его сжатые губы, жестокие и наказующие, приближались к ее лицу. Она успела коротко вскрикнуть, протестуя, прежде чем его язык прошелся по теплым влажным глубинам ее рта. В бесполезной попытке сопротивляться, Невада напряглась и толкнула его в грудь. Это не помогло. Он был неподвижен.
Горячий, настойчивый рот, пленивший ее губы, снова зажег этот всепоглощающий огонь, и Неваде пришлось бороться с собой так же, как и с Джонни. Она отворачивала голову, пробуя увернуться от этих горячих бесстыдных губ, продолжала сопротивляться изо всех сил, колотя Джонни кулаками.
Тогда он выпрямился, захватил ее руки и поднял их над головой. Удерживая ее в таком положении, он уставился горящими глазами на ее налитые груди. Невада безмолвно смотрела на него, ее синие глаза умоляли позволить ей уйти.
Он не позволил.
Он наклонился и захватил дрожащий сосок, вбирая его горячим влажным ртом. Невада негодующе вздрогнула и отчаянно попыталась освободить руки. Это оказалось невозможно. Он легко удерживал хрупкие запястья высоко над головой и продолжал наслаждаться ее грудью, обводя языком вокруг твердых небольших сосков, нежно сосал их, заставляя огонь в ее теле разгораться еще сильнее.
Невада все еще боролась, разрываясь между желанием и позором. В то время как разгоряченное тело требовало все большего наслаждения от его губ, мозг твердил ей, что она должна остановить его запретные ласки и бежать немедленно. Невада снова напряглась, пытаясь освободиться от его ищущего рта, тогда наконец Джонни поднял голову.
— Я по горло сыт твоими загадками, — сказал он раздраженно. Пьяный и болезненно возбужденный, Джонни хотел получить то, за что он платил деньги. И хотел он этого немедленно.
Он вцепился длинными пальцами в синюю атласную ткань на ее талии и сильно дернул вниз, не обращая внимания на протестующие вопли Невады. Платье легло блестящими волнами у ног Невады, и она осталась только в кружевных панталончиках. Джонни наклонился и поцеловал ее. Сначала она сопротивлялась, настойчиво пытаясь увернуться, но это было бесполезно. Наконец ей показалось, что он оставил ее — она больше не чувствовала прикосновения его губ. Она растерянно наблюдала, как Джонни сунул в рот указательный палец и облизал его. Немедленно его губы вернулись к ней. Пока он снова целовал ее, рука Джонни проникла под отделанные кружевом панталоны, прошлась вниз по дрожащему животу, пробралась сквозь черные завитки между ее ногами и разыскала ту женскую сладость, по которой тосковал Джонни и которой должен был обладать.
С первым прикосновением его влажного пальца к этой сверхчувствительной плоти Невада окончательно сдалась. Невероятная истома охватила ее, желание сопротивляться растаяло в охватившем ее огне. Она не имела представления, как долго она простояла у той двери, держа руки над головой, пока Джонни целовал ее, ласкал и вел ее вперед по дороге соблазна к чувственному наслаждению.
Она не помнила, когда Джонни отпустил ее руки. Не помнила, как они бессильно опустились и как ухватились за его твердые как камень плечи. Она только знала, что больше не хотела покидать эту комнату, этого мужчину, это великолепие.
В то время как его дерзкие губы и искусный язык превратили ее крики и стоны протеста в нежные вздохи удовольствия, его волшебные пальцы доставили ей новую неистовую радость, заполнившую все ее тело. Невада чувствовала, как последние следы сомнений отошли далеко на задний план. Ее тело и сердце были открыты для этого потрясающего мужчины, в чьих руках она становилась настоящей женщиной.
Итак, пока Джонни продолжал неторопливо, со знанием дела, возбуждать Неваду, ее собственные представления о добре и зле стали казаться ей ужасно глупыми, как если бы правила жизни не относились к ним. Она любила его. Какое имеет значение, если их медовый месяц случится перед свадьбой?
Губы Джонни наконец оставили ее.
— Все в порядке, дорогая, — бормотал он хрипло, прижавшись губами к ее шее, и его глаза светились влажным блеском. — Не сопротивляйся этому.
Он полностью завлек ее в ловушку и знал это. Она не причинит ему никаких неприятностей. Он целовал ее груди, пока они не загорелись розовым светом, и проворно закончил раздевать ее. И он шептал ей глубоким низким голосом о всех тех запретных вещах, которые ожидали ее.
— Держать твое обнаженное тело… целовать всю, дорогая… заниматься любовью, пока хватит сил…
Неваде нравилась каждая возбуждающая ласка его умелых рук, она трепетала от каждого дерзкого прикосновения, наслаждалась каждым прекрасным моментом своего сексуального пробуждения.
Испытывая совершенно незнакомое ей чувственное удовольствие, она стояла у двери и волновалась, и вздыхала, и пыталась запомнить все детали роскошной спальни плавучего казино, где ее сердце и ее девственность предназначались единственному мужчине, которому она могла когда-либо отдаться.