Райли Юджиния. Неодолимый соблазн

   Пришло время принять решение и начать новую жизнь.

* * *

   Не справившись с горем, Жюстина потеряла сознание. Джулиан перенес ее в гостиную и попросил Генри побыть возле нее.
   Сам он склонился над телом сына, судорожно сжимая в руках хрупкую детскую ручонку.
   — Мы обязательно пойдем с тобой в парк, малыш, — дрожащим голосом говорил он. — Мы покатаемся на каруселях… А потом я куплю тебе пони…
   Он повторял эти слова снова и снова, как магическое заклинание, которое одно только и могло бы вернуть к жизни его сына.
   Но вот жестокая правда дошла до его сознания. Хриплые рыдания сотрясли его тело. Упав на постель, Джулиан плакал до тех пор, пока у него уже не осталось слез. Потом, успокоившись, любовно обмыл и одел тело сына в свежую рубашку и сменил на постели белье.
   К тому времени как он, закончив свое печальное дело, вышел в гостиную, солнце уже заливало светом весь дом. Остановившись на пороге, он невидящим взглядом окинул сидевших на диване Жюстину и Генри. Обессилев от слез, несчастная мать уронила голову ему на грудь. Она уже не могла плакать, но лицо ее так постарело от горя, что Джулиан с трудом узнавал ее.
   — Как она? — спросил он Генри.
   Потемневший от тревоги взгляд Генри встретился с глазами Джулиана.
   — Она совсем измучена. Я предложил уложить ее в постель, но она отказалась.
   Джулиан нежно погладил Жюстину по плечу, но она даже не заметила этого. Жюстина настолько глубоко ушла в свое горе, что, казалось, уже ничего не видела и не слышала.
   — Хозяин, умоляю вас, поговорите с ней. Заставьте ее хоть немного подумать о себе! — взмолился Генри. Потом, чуть слышно кашлянув, с какой-то застенчивой гордостью добавил: — Ей нельзя волноваться. Ведь она носит под сердцем моего ребенка!
   Джулиан отпрянул.
   — Боже милостивый! — выдохнул он.
   Слова Генри, казалось, вдохнули в Жюстину жизнь. Привстав, она бросила на своего возлюбленного безумный взгляд:
   — Генри, нет! Умоляю тебя!
   Но Джулиан, сев рядом с ней на диван, взял ее руки в свои.
   — Это правда, Жюстина?
   Она молча кивнула.
   — Почему ты мне ничего не сказала?
   Она закусила губу.
   — Боялась, что тебе будет неприятно. Что ты не одобришь этого…
   — Не одобрю? — удивленно протянул он.
   — Ты как-то сказал мне, что когда-нибудь я встречу какого-то… кого-то необыкновенного…
   Джулиан, улыбнувшись, покачал головой:
   — Что ж, Генри, выходит, недостоин тебя?
   — Просто я думала, что ты имеешь в виду кого-то похожего на себя… — Жюстина опустила глаза.
   Джулиан растерянно покачал головой.
   — Я сам должен был давным-давно рассказать вам обо всем, хозяин, но не осмеливался. Поверьте, мы ничем не оскорбили ваши чувства. Все случилось уже после того, как вы женились на мадам… — неловко вмешался Генри. И замолчал.
   Джулиан переводил взгляд с одного на другого.
   — Это не имеет значения, друзья мои. Вы вправе поступать, как считаете нужным. — Он улыбнулся Жюстине. — И я искренне желаю вам счастья.
   — Это правда? — пролепетала она.
   — Конечно, моя дорогая. Но Генри совершенно прав: ты просто не имеешь права потерять этого ребенка. Так что береги себя. Арно… — начал он, но горло у него сжало судорогой. — Арно бы не простил тебе этого.
   — О, Джулиан! — зарыдала она. — Ты так добр…
   Похлопав ее по руке, он повернулся к Генри:
   — Вы должны пожениться. И чем скорее, тем лучше. А я помогу вам, чем смогу.
   — Спасибо, хозяин, — печально прошептал Генри.
   — Но сначала нужно позаботиться об Арно, — вмешалась Жюстина. Смахнув с ресниц слезы, она вопросительно взглянула на Джулиана.
   Он молча кивнул.
   — Хозяин, я сейчас схожу в похоронное бюро. И ведь надо дать знать вашей матери, так?
   — Конечно. Спасибо, Генри. — Джулиан тяжело вздохнул.
   Как только за Генри закрылась дверь, Жюстина повернулась к Джулиану:
   — Мой дорогой, прости меня. Наверное, наши новости ошеломили тебя…
   — Тебе не за что просить у меня прощения. Первый слабый лучик радости в такой печальный день. Я счастлив, что у вас с Генри будет малыш.
   — Ни один ребенок никогда не заменит мне Арно! — воскликнула Жюстина.
   — Конечно, нет, — ласково сказал он. — Но ты еще так молода, и теперь у тебя будет ребенок… а может, и не один. Арно же будет вечно жить в наших сердцах. Мы никогда его не забудем — ни ты, ни я. И может, со временем наше горе немного утихнет.
   Жюстина кивнула.
   — А как же ты, Джулиан?
   Он взглянул на нее, и она поразилась странной пустоте его глаз.
   — У меня в жизни больше ничего не осталось.
   — А Мерси?
   — Ничего, — едва слышно повторил он.
   — Джулиан, — схватив его за руку, с жаром сказала Жюстина. — Тебе нужно помириться с Мерси. Я знаю, она любит тебя.
   Джулиан отвернулся.
   — Джулиан, обещай мне, что хотя бы попытаешься.
   — Хорошо, дорогая, будь по-твоему, — вздохнул он.
   — А теперь нужно позаботиться об Арно…
   — Я уже все сделал, не волнуйся.
   — Тогда просто побудем с ним…
   — Да. Мы просто побудем с ним.
   Джулиан обнял ее за плечи, и они опустились на колени перед кроваткой их единственного сына.

* * *

   Джулиан не сомневался, что мать огорчит смерть Арно, но он и представить себе не мог, что это известие так подействует на нее. Мадлен была просто раздавлена горем. Джулиан как-то не заметил, что с годами она все больше привязывалась к Арно.
   — Мой бедный ангелочек, — без конца повторяла она, осеняя себя крестом и горестно всхлипывая на широком плече сына. — Внучек мой любимый…
   Когда сын привез ее к себе домой, Мадлен от горя еле передвигала ноги. Усадив мать в кресло, Джулиан отправился разыскивать жену, собираясь сообщить ей печальную новость.
   Но Мерси исчезла. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе. Вбежав в спальню, Джулиан обвел ее обезумевшим взглядом — шкаф, где она держала свои платья, был пуст, ящики секретера выдвинуты, сумочки не было на месте.
   Кинувшись вниз, в гостиную, Джулиан призвал к ответу горничную. Смущенная Райза объяснила, что мадам уехала из дома очень рано с каким-то мужчиной, которого она не знала.
   — Моя жена уехала с Филиппом Бруссаром? — прорычал Джулиан.
   Райза затрясла головой, не отрывая глаз от пола:
   — Нет, месье. Мадам… уехала с одним джентльменом из Натчеза, неким месье Жераром.
   В наступившей тишине Джулиан вдруг услышал, как его мать сдавленно ахнула.
   Он круто обернулся и застыл — бледное, виноватое лицо матери поразило его.
   — Тебе что-нибудь известно? — кинулся он к ней.
   — Ох, Джулиан, — ломая руки, простонала она, — боюсь, это я во всем виновата!
   — Не понимаю…
   Мадлен с несчастным видом кусала губы.
   — Несколько недель назад я написала в Натчез одной своей подруге. Попросила ее связаться с родственниками Мерси.
   — Что?! — взорвался он. — Зачем?
   Мадлен умоляюще протянула к нему руки:
   — Прости, сын, это все моя проклятая гордость! Когда я начала вывозить Мерси в свет и представила ее своим знакомым, вдруг поползли сплетни о ее происхождении. Поговаривали, что она из очень бедной семьи. Вот я и подумала: а что, если пригласить из Натчеза родителей ее матери, ведь это сразу положило бы конец подобным разговорам…
   — Мама, ну кто просил тебя вмешиваться? — взорвался Джулиан. — Вот, полюбуйся, чем все кончилось! Кстати, тебе не приходило в голову, что этот месье Жерар может быть одним из представителей семейки Дюбуа?
   — Скорее всего.
   — И Мерси вот так просто взяла и уехала с ним!
   Джулиан заметался по комнате.
   — Будь она проклята, эта маленькая дрянь! Гореть ей в аду! Ушла без единого слова! Да еще в тот самый день, когда умер мой единственный сын!
   — Джулиан, я понимаю, как тебе больно, но не позволяй этой боли затмить твой разум! Ведь Мерси решила, что ты бросил ее и вернулся к этой женщине!
   Глаза Джулиана сверкнули яростью.
   — Она должна была верить мне!
   — Джулиан, я уверена, это просто недоразумение, — успокаивала его Мадлен. — И со временем все выяснится…
   — Плевать мне на нее! — в бешенстве прошипел он. — Подумать только — взяла и сбежала из дома, никому не сказав ни слова! Ну и черт с ней! Пусть отправляется в Натчез, если хочет! Да хоть бы и в ад — ей там самое место!
   — Джулиан, я понимаю, как тебе тяжело. Столько всего свалилось на тебя… Успокойся, сынок. Все уладится. А пока что… мы должны позаботиться об Арно.
   Джулиан резко повернулся к ней. Лицо его исказила мучительная гримаса.
   — Мне кажется, ты хочешь предложить похоронить его без особого шума? — спросил он. Возле губ его залегла горькая складка.
   Мадлен вздрогнула, будто он ее ударил. Джулиан даже опешил — она стояла перед ним, надменно расправив плечи, глядя на него с таким достоинством и гордостью, что ему стало стыдно.
   — Мой внук — твой сын — будет перенесен в кафедральный собор, где по нему отслужат поминальную службу. Тело его будет выставлено в нем весь день, чтобы все наши друзья могли проститься с ним. И друзья его матери — тоже. А потом Арно будет похоронен там же, где и вся наша семья, — в семейном склепе на кладбище Сент-Луиса, рядом с твоим отцом…
   Больше она ничего не успела сказать. Сдавленный стон вырвался из груди Джулиана, и, уронив голову на плечо матери, он зарыдал.

Глава 27

   Был теплый августовский день. Мерси стояла на верхней палубе «Русалки», одетая в темно-синий дорожный костюм.
   Пароход, пыхтя, поднимался вверх по реке, приближаясь к Натчезу.
   Мерси вспоминала, как, застав мужа в объятиях Жюстины, она поспешно вернулась домой и торопливо уложила вещи. Едва дождавшись рассвета, она послала старого слугу в отель «Сент-Луис» с запиской для Антона Жерара В ней она сообщала, что готова немедленно отправиться вместе с ним в Натчез.
   Через час они были на пристани. И тут им повезло — в последнюю минуту, когда «Русалка» готова была отдать швартовы, выяснилось, что на пароходе еще оставались две свободные каюты.
   Все это произошло три дня назад. И вот теперь уже недалек тот час, когда они пришвартуются у причала Натчеза-У-Подножия-Холма.
   Антон показался ей человеком, которому можно довериться. Он умел слушать, и Мерси в конце концов поведала ему историю своего несчастного брака, не забыв упомянуть и о Жюстине. Но о покойных родителях она умолчала, лишь коротко сообщив, что после их смерти Джулиан отдал ее в монастырскую школу.
   По ошеломленному лицу Антона Мерси видела, что его поразил ее рассказ, и не удивилась, когда он принялся убеждать ее возбудить дело о разводе, предложив взять на себя всю официальную часть.
   И вот теперь Мерси раздумывала над его словами. Развод! Но хочет ли она, чтобы их брак с Джулианом был признан недействительным? При воспоминании о том, как Джулиан обнимал прильнувшую к нему Жюстину, ревность и гнев с новой силой захлестывали ее. Она не сомневалась, что теперь Джулиан все ночи будет проводить в постели любовницы. Худшего оскорбления она и вообразить себе не могла. Так, может, лучше потребовать развод и начать новую жизнь?
   Но самое ужасное было то, что даже сейчас она любила этого негодяя. Любила так же сильно, как и ненавидела.
   Однако остаться в Натчезе значило попасть в зависимость от этих Дюбуа… А эта мысль была для Мерси нестерпима. Если бы не обстоятельства, вынудившие ее бежать из дома, она вряд ли вообще решилась бы отправиться в Натчез…
   — Моя дорогая, вы очаровательно выглядите! — прозвучал у нее над ухом низкий мужской голос.
   Обернувшись, Мерси встретилась взглядом с Антоном.
   — Скоро покажется Натчез, — сказал он.
   — Понятно, — пробормотала она, покусывая губу.
   — Дорогая, вас по-прежнему смущает встреча с дедушкой и бабушкой?
   — Да, — призналась Мерси.
   — Они обязательно полюбят вас, Мерси. Я видел портрет вашей матушки. Вы похожи на нее как две капли воды. Если, конечно, не считать ваших ирландских рыжих волос.
   — А может, им будет неприятно наше сходство? — ощетинилась Мерси.
   — Ерунда! — засмеялся Антон. — Старики Дюбуа души не чаяли в своей дочери, хотя гордость и заставила их обойтись с ней несправедливо.

* * *

   У Антона в Натчезе была адвокатская практика, благодаря которой он мог жить безбедно. С детства он страдал от унизительного сознания, что он всего лишь бедный родственник могущественных Дюбуа. Родители его погибли, когда ему едва исполнилось десять лет, и Дюбуа приняли в свой дом осиротевшего мальчика. Они относились к нему как к собственному сыну, но Антон чувствовал, что всегда будет для них лишь жалкой заменой Коринне, единственной дочери, которая отплатила им черной неблагодарностью за их любовь и заботу.
   И вот однажды они обратились к нему с просьбой поехать в Новый Орлеан и разыскать их внучку. Антон понял, что судьба предоставила ему редкостный шанс. Если он поведет себя умно, то сможет стать богатым человеком и занять подобающее место в обществе Натчеза. Он знал, что старики Дюбуа намерены передать своей внезапно обретенной внучке все состояние, составлявшее около полумиллиона долларов. И Антон уже считал эти деньги своими, надеясь, что в скором времени станет одним из богатейших людей Натчеза.
   Он заставит Мерси Деверо развестись с этим негодяем, и они обвенчаются. Они достаточно дальние родственники, и никаких препятствий этому не будет. Даже старики Дюбуа не станут возражать, поскольку замужество привяжет Мерси к Натчезу, а следовательно, она навсегда останется с ними.
   Он окинул оценивающим взглядом погруженную в свои мысли девушку — она смотрела на Натчез, и в зеленых глазах ее плескался страх. Признаться, он и не подозревал, каким прелестным созданием окажется его новая родственница. Приятный сюрприз! Впрочем, цинично подумал Антон, он бы женился и на грязной свинье, лишь бы это позволило ему запустить руки в сундуки Дюбуа.

* * *

   Вскоре Мерси и Антон катили в великолепном двухколесном экипаже, запряженном парой чудесных гнедых лошадей.
   Оставив позади нищие кварталы Натчеза-У-Подножия-Холма, они по извилистой дороге поднялись на холм, миновали Сильвер-стрит и наконец оказались в верхнем городе.
   По сравнению с убожеством, царившим внизу, Натчез-На-Холме казался драгоценной жемчужиной.
   От роскоши, царившей вокруг, у Мерси захватило дух. Антон уже рассказывал ей, что в Натчезе живет не менее двадцати семей, чье состояние перевалило за миллион, но только сейчас она смогла поверить в то, что это правда.
   Через несколько минут они свернули на боковую дорожку, ведущую к огромному белоснежному особняку. Стены, почти сплошь увитые цветущей бугенвиллеей, чья яркая зелень казалась еще ярче на фоне темно-зеленых миртовых деревьев, делали его похожим на замок сказочной принцессы. Огромные старые дубы бросали на землю кружевную тень, а магнолии наполняли воздух сладким ароматом.
   — Это и есть дом моих дедушки и бабушки? — замирая от восторга, спросила Мерси.
   Антон кивнул:
   — Просто дворец, верно?
   — Да, — пробормотала она.
   Антон с усмешкой выбрался из экипажа. А навстречу им уже торопился немолодой негр в ливрее.
   — Мастер Антон! Стало быть, вам удалось привезти малышку домой? — с широкой белозубой ухмылкой крикнул он.
   Кивнув слуге, Антон протянул Мерси руку и помог ей сойти на землю.
   — Привет, Жером. Можешь меня поздравить — я привез мадам Деверо к ее дедушке и бабушке.
   — Добро пожаловать, мадам, — почтительно поклонился слуга.
   — Спасибо, — улыбнулась она.
   И в этот момент парадная дверь распахнулась, и на пороге дома появилась пожилая чета. Сердце Мерси екнуло — перед ней стояли Гаспар и Элен Дюбуа.
   Они выглядели совсем стариками — лица их напоминали печеные яблоки, волосы были белы как снег. И все же они смотрелись превосходно — оба высокие и, несмотря на возраст, стройные. Элегантный черный костюм Гаспара выгодно оттенял изящное шелковое платье жены.
   — Мерси! — воскликнула старая женщина. — О, моя дорогая, неужели это ты?
   Поскольку Мерси не двинулась с места, старики заторопились к ней. Элен порывисто прижала внучку к груди, и Мерси почувствовала слабый аромат лаванды и розовой воды.
   — О, Мерси! — вскричала Элен, глядя на нее во все глаза. — Ты — вылитая мать! — Смахнув слезы кружевным платочком, она повернулась к мужу: — Ты только взгляни, Гаспар!
   — В самом деле, — внезапно охрипшим голосом сказал старик, разглядывая Мерси. Шагнув к ней, он нежно поцеловал ее в лоб и пожал ее руку своей дрожащей старческой рукой. — Добро пожаловать в Натчез, дорогая.
   — Спасибо, дедушка и бабушка, — смущенно ответила Мерси.
   Только тогда Элен, спохватившись, вспомнила об Антоне.
   — Ах да, Антон, спасибо тебе, что привез Мерси домой!
   — Рад стараться, тетушка, — галантно поклонился он.
   Снова повернувшись к внучке, Элен взяла ее за руки, ее чудесные темно-карие глаза светились радостью.
   — Девочка моя дорогая! Когда я вспоминаю твою бедную, несчастную мать… — Проглотив рыдание, она продолжила: — Гаспар и я… мы совершили такую чудовищную ошибку. Найдешь ли ты в своем сердце достаточно великодушия, чтобы простить нас?
   Мерси оцепенела — такой прямоты она не ожидала.
   Она пыталась возродить в своей душе прежнюю ненависть к ним — и не могла. Да разве можно было ненавидеть этих хрупких, тщедушных стариков, с таким трепетом ожидавших от нее хоть какой-то реакции, ведь теперь она догадывалась, что дед и бабушка и так уже достаточно настрадались из-за совершенной ими когда-то ошибки. И в конце концов, это была ее семья, единственные близкие люди, которые появились у нее после девяти лет одиночества.
   — Ну что же ты молчишь, дорогая? Сможешь ли ты простить нас? — спросил Гаспар с отчаянной надеждой в голосе.
   — Да, — прошептала Мерси.
   Старики, улыбаясь, заключили ее в объятия.
   Обнявшись, они поднялись по лестнице в дом. За ними бесшумно следовал Антон. Торжествующая улыбка кривила его губы.

Глава 28

   — Дорогая, расскажи же нам о себе, — попросила Элен.
   Была середина дня. Мерси, чета Дюбуа и Антон в ожидании обеда расположились в роскошной столовой особняка. Старики сидели друг против друга по обе стороны огромного стола, а Мерси с Антоном — рядом с ними. Они не спеша потягивали ледяное вино из хрустальных бокалов и смаковали устрицы из собственных устричных садков, которые слуги разносили на блюдах из севрского фарфора.
   Мерси отложила в сторону серебряную ложку и с улыбкой посмотрела на бабушку.
   — Ну, особенно и рассказывать-то нечего. После того как умерли мама с папой… мне тогда было всего девять лет… моим опекуном стал Джулиан Деверо. Он отослал меня в школу при монастыре урсулинок. А позже — в другую, при монастыре Святой Девы Марии. Прошлой весной я окончила ее, а летом мы с месье Деверо обвенчались.
   Дед нахмурился.
   — А как ты вообще познакомилась с этим самым месье Деверо? — спросил Гаспар. — Откуда он взялся?
   — Он был другом моих родителей, — смущенно пробормотала Мерси, прижав к губам салфетку. Ложь всегда давалась ей с трудом.
   — Стало быть, этот человек — твой опекун — позже стал твоим мужем? — с недоверчивым видом продолжал допытываться Гаспар. — Как-то все это странно! Сдается мне, этот месье Деверо уже стар для тебя, моя дорогая девочка!
   Мерси бросилась на защиту мужа:
   — Вовсе нет! Мой муж еще достаточно молод. Он происходит из весьма известной семьи и очень богат. — Она бросила взгляд сначала на Гаспара, потом на Элен и с горечью добавила: — Предлагая мне стать его женой, Джулиан вряд ли думал о выгоде. Ведь у меня за душой не было и ломаного гроша!
   Услышав откровенное заявление Мерси, Дюбуа виновато отвели глаза в сторону. Гаспар хрипло закашлялся и уткнулся лицом в салфетку. Звякнула чашка, которую Элен резко отставила в сторону. Ее унизанная перстнями рука задрожала.
   Она взглянула на Мерси, и на губах ее пояиилась виноватая улыбка.
   — Моя дорогая, мы вовсе не хотели обидеть твоего мужа. Просто мы беспокоимся за тебя.
   — Сдается мне, Мерси слишком добра к своему мужу, — угрюмо заметил Антон. — Если уж говорить откровенно, то Джулиан Деверо просто негодяй, обманом заставивший Мерси выйти за него замуж, а теперь у него хватает наглости изменять ей!
   — Антон! — Мерси бросила на него негодующий взгляд.
   Дюбуа дружно ахнули.
   — Это правда, Мерси? — сурово спросил Гаспар. — Этот человек действительно принудил тебя стать его женой?
   Мерси уставилась в тарелку.
   — Я согласилась на этот брак по доброй воле, — сказала она наконец. — Но Антон прав в одном — я и в самом деле совершила ошибку.
   — Я убеждал Мерси подать на развод. А также потребовать, чтобы церковный суд признал этот прискорбный брак недействительным, — многозначительно проговорил Антон.
   — Думаю, лучше всего действовать в обоих направлениях, дорогая. — Элен накрыла руку Мерси своей. — Ты можешь остаться здесь, с нами.
   Вздохнув, Мерси осторожно высвободила руку.
   — Бабушка, поверьте, я счастлива, что познакомилась с вами. Но я не могу остаться с вами навсегда.
   Элен и Гаспар обменялись тревожным взглядом.
   — Но, дорогая, — поспешно сказала Элен, — тебе вовсе не обязательно жить здесь, в этом доме. Ты можешь купить собственный дом. Только оставайся в Натчезе.
   — Речь идет о наследстве твоей матери, — вмешался Гаспар. — Теперь оно принадлежит тебе — мы позаботимся об этом, — пообещал он, бросив на внучку многозначительный взгляд. — Мы с твоей бабушкой хотим лишь одного — чтобы ты осталась в Натчезе.
   Мерси упрямо вздернула подбородок.
   — То есть если я откажусь, деньги мне не достанутся?
   Побагровев, Гаспар отрицательно покачал головой.
   — Что ты, моя дорогая! Эти деньги не налагают на тебя никаких обязательств. Это состояние в любом случае станет твоим! — Он повелительно кивнул Антону: — Позаботься о формальностях.
   Антон лучезарно улыбнулся Мерси, но та все еще хмурилась.
   — Но когда речь шла о том, чтобы передать это состояние в руки матери, вы, наверное, не были так великодушны, как теперь? — с вызовом бросила она Гаспару.
   Старики снова обменялись смущенными взглядами.
   — Дорогая моя, мы с Элен уже и так признали, что вели себя непростительно глупо, когда речь шла о твоей матери, — виновато потупился Гаспар.
   — Мне бы хотелось узнать об этом поподробнее, — попросила Мерси.
   Гаспар смущенно потер подбородок.
   — Мы с Элен питали большие надежды в отношении Коринны. Еще совсем девочкой она поклялась посвятить себя Господу, и мы послали ее учиться в Новый Орлеан, в монастырь урсулинок… Позже, уже будучи послушницей, Коринна работала сестрой в госпитале милосердия. Там-то, ухаживая за больными, она и познакомилась с твоим отцом. Они влюбились друг в друга, и Коринна решила выйти замуж за твоего отца.
   — А вы когда-нибудь встречались с ним? — спросила Мерси.
   — Конечно, — ответила Элен. — Когда Коринна написала нам, что собирается выйти замуж за О'Ши, мы с Гаспаром тут же помчались в Новый Орлеан.
   — И он вам не понравился?
   Элен печально покачала головой:
   — Сказать по правде, дорогая, нет. Брендан О'Ши был грубым, неотесанным ирландцем.
   — И к тому же у него не было ни гроша за душой, — саркастически хмыкнула Мерси.
   — Дело было не в его бедности, — возразил Гаспар. — Этот человек был полным невежей, к тому же необузданным, как настоящий дикарь. Одному Богу известно, что нашла в нем наша Коринна, ведь она была ласковой и нежной, как весенний цветок. Увидев его, мы с Элен обмерли со страху. Уже тогда было заметно, что он игрок и к тому же пьет. Но самое страшное — он был жестокий человек. — Рука старика непроизвольно сжалась в кулак. — Мы с Элен заподозрили, что этот негодяй уже тогда осмеливался поднимать руку на нашу дочь.
   Мерси зажала ладонью рот, чтобы сдержать крик.
   — И все же она была без ума от этого О'Ши, — горестно вздохнула Элен. — Мы пытались открыть ей глаза, отговорить ее, убеждали, что она совершает страшную ошибку, но все было напрасно.
   — И что же вы сделали?
   — Мы пригрозили, что лишим ее наследства, если она выйдет за О'Ши. — Заметив, что в глазах Мерси вспыхнул гнев, Гаспар поспешно добавил: — Мы с Элен были уверены, что эта угроза образумит Коринну или О'Ши бросит ее, узнав, что она осталась без гроша. К несчастью, мы ошиблись. Это был риск… и мы проиграли.
   — Наверное, потому, что отец и в самом деле любил маму, как и она любила его, — с гордостью заявила Мерси. — Хотя, конечно, у них не все было гладко.
   — Похоже, что так, — заключил Гаспар. — И, однако, должен тебе сказать, что мы желали своей дочери счастья.
   — Даже потом мы не раз хотели помириться с Коринной, но каждый раз нам мешала наша глупая гордость, — проговорила Элен сквозь слезы. — И вот теперь ты стала нашей единственной радостью, Мерси. Позволь нам позаботиться о тебе, дорогая.
   Мерси наклонила голову. То, что она узнала от родителей матери, заставило ее задуматься.

Глава 29

   Прошло четыре недели. Теплым сентябрьским вечером Мерси стояла на задней веранде «Данлея», великолепного городского особняка Чарлза Далгрина. В бальном платье из розового атласа с пышной юбкой и разметавшимися по плечам огненно-рыжими локонами, украшенными душистой камелией, она казалась восхитительной живой статуэткой. Печальный взгляд ее был прикован к залитой лунным светом лужайке позади дома.