Страница:
— Как называлась эта зона отдыха?
— «Гора Блантайр», — ответила Лили. — На деревьях оставалось лишь по нескольку желтых листочков, но мы ехали все выше и выше, пока не попали в темный сосновый лес. И вдруг мы оказались на опушке, откуда открывался потрясающий вид. Мы припарковались на стоянке, рядом с другими машинами. День был очень теплым. И люди приехали туда погулять по горам и лесу.
— А вы были беременны?
— Да. Но к тому времени я уже чувствовала себя хорошо. После поездки мне очень хотелось размять ноги и подышать свежим воздухом. Он достал корзинку с продуктами для пикника…
Лайам отвернулся, будто не мог больше слышать рассказ об этом дне, проведенном с Эдвардом. А может, он предугадывал, что последует дальше.
— Мы пошли вверх по тропе, — продолжила Лили, — обогнали несколько человек, все нам улыбались и кричали: «Привет!» Эдвард говорил мне о том, что, когда родится наш ребенок, он будет учить его кататься на лыжах, что зимой мы будем приезжать туда каждые выходные, а может, даже летом или осенью, чтобы просто погулять в лесу. А лето, конечно, мы будем проводить в Хаббардз-Пойнт.
— Много людей вы встретили на тропе? — спросила Линдси.
— Сначала было много, — ответила Лили. — Но потом гулявших становилось все меньше. — Она дышала ровно и глубоко, вспоминая тот день. — Все было просто замечательно. Я уже захотела есть и думала, что мы скоро остановимся. Тропа, по которой мы шли, была очень пологой. Он выбрал длинный, удобный маршрут — идти было легко, и я помню, что даже почувствовала благодарность за его заботу. Эдвард всегда любил очень крутые тропы, по которым приходилось взбираться вверх чуть ли не как настоящим альпинистам. Но в тот день мы шли по легкому пути. И все равно вдоль тропы иногда встречались довольно крутые и глубокие обрывы. Я помню, что даже почувствовала легкое головокружение, но не сильное. Я родилась в Новой Англии, и я довольно закаленный человек.
— Лили… — начал было Лайам, но замолчал. Он внимательно смотрел на нее — чувствовал, что она собиралась рассказать.
— Вдруг Эдвард остановился. Мы стояли на длинном прямом участке тропы, над обрывом. И тут он сделал такую простую вещь… он посмотрел налево, потом направо… — с трудом выговорила Лили. — И я все поняла.
Линдси и Лайам, замерев, смотрели на нее.
У Лили волосы зашевелились на голове, когда она вспомнила, что случилось потом. Эдвард оглядывался, чтобы убедиться, что никто не увидит, как он столкнет ее с обрыва.
— У него в тот момент было такое деловое выражение лица! Взгляд очень сосредоточенный, а глаза совсем черные. Он шагнул ко мне, схватил меня за запястье.
Лили громко сглотнула, съежилась, как от страха, заново переживая то, что она так часто видела в своих снах, своих ночных кошмарах об Эдварде. Самой жестокой, самой страшной частью этих снов было то, что одновременно казалось и самым безобидным — то, как он остановился и взглянул, будто совершенно без всякого умысла, вверх и вниз по тропе.
— Он попытался столкнуть вас с обрыва? — спросила Линдси. — Попытался убить вас?
Лили кивнула.
— Он не хотел ребенка, — произнес Лайам.
— И меня, — дополнила Лили.
— Но он, вероятно, унаследовал бы все, чем вы владели, — предположила Линдси, показав ручкой в сторону финансовых документов, которые принесла с собой Лили.
— Тут вдруг сработал мой инстинкт самосохранения, — продолжила Лили. — Я услышала, что закричала, буквально завизжала, и одновременно стала карабкаться вверх по склону. Он стал тянуть меня за руку, крича на меня. Почти тут же прибежал какой-то человек — по-моему, молодой парень, который гулял один. Я была в истерике. Я схватила его за руку и умоляла его свести меня вниз к сторожке в начале тропы.
— А что сделал Эдвард?
— Он заявил, что я просто боюсь высоты и что я все выдумала. Тот парень смотрел на меня как на сумасшедшую. Я видела — он поверил Эдварду! А я бормотала что-то непонятное. Тут подошли несколько пар пожилых людей. Я не знаю, что они подумали, но они помогли мне спуститься вниз. Эдвард шел позади. Линдси, я уверена, что он хотел меня убить. Вы верите мне?
— Верю, Лили, — ответила адвокат.
В этот момент Лили в глубине души почувствовала, что может полностью доверять Линдси Грант Уиншип. Глаза адвоката смотрели на нее прямо, а голос был решительным.
— Я не позволила ему отвезти меня домой, — сказала Лили. — Я позвонила бабушке, и она приехала за мной.
— Вы поступили очень мудро.
— Больше в его квартиру в Готорне я не вернулась, — продолжила Лили. — И именно тогда, в машине бабушки по пути к ней домой, я начала думать, как мне от него уйти. Я только что стала свидетелем того, насколько убедительно он может выглядеть. Как он способен выставить меня сумасшедшей, а себя совершенно нормальным. Именно так оно и будет дальше. Он никогда не позволит мне уйти. И мы с бабушкой начали планировать мой побег.
— А потом вы убежали?
— В Кейп-Хок, — ответила Лили.
Она постаралась взять себя в руки и посмотрела в окно на старое здание Капитолия.
— Его нет в свидетельстве о рождении Роуз, — сказал Лайам.
— Именно поэтому он и подал заявление в суд с требованием провести анализ ДНК, — ответила Линдси.
— Мы можем с ним бороться?
— Да. Мы можем затянуть дело, но он выиграет. Судья заставит вас сделать анализ крови Роуз. Вы должны быть к этому готовы, Лили. В этом деле Эдвард собирается представить себя в виде жертвы — вы на девять лет лишили его ребенка. В суде вы его увидите оскорбленным, нежным отцом, который старается вернуть Роуз нормальную жизнь.
Сердце Лили учащенно забилось — она уже видела Эдварда в этой роли: добрые, как у щенка, глаза, мальчишеская улыбка, фальшивая смиренность. Она постаралась представить себе, как это расценит судья — скорее всего, увидит в нем пострадавшую сторону.
— Чего он хочет? — спросил Лайам.
— Хороший вопрос, — произнесла Линдси. — Потому что то, что он хочет, по его словам, и то, что он хочет на самом деле, — две разные вещи. Лили, в этом деле вам понадобятся все ваши силы. Эдвард, вероятно, заявит, что хочет полной опеки над дочерью.
— О боже!
— Конечно, на самом деле она ему не нужна.
Лили изо всех сил старалась сидеть спокойно и выслушать адвоката до конца.
— Для него это игра, цель которой — сломить вас. Он собирается использовать суды, чтобы нападать на вас, а Роуз будет использовать в качестве орудия нападения. Ему не нужна полная опека. Он, вероятно, не хочет и частичной опеки. Если суд предоставит ему право посещения ребенка, он, скорее всего, даже не будет приезжать в отведенные ему часы. Он станет пропускать все встречи. Но в нашем арсенале есть очень серьезное оружие.
— Какое? — спросил Лайам, потому что Лили даже не могла говорить — настолько плохо ей было от всего услышанного.
— Алименты на ребенка. Если анализы докажут, что он отец ребенка, мы можем попросить суд потребовать от него выплаты алиментов на Роуз.
— Я ни за что не возьму его денег, даже если буду голодать! — воскликнула Лили.
— Я знаю, Лили, — произнесла Линдси. — Но именно так играют в подобных судебных тяжбах.
Играют? Разве это игра? У Лили не укладывалось это в голове — она была совершенно ошеломлена и как будто находилась в самом страшном кошмарном сне, чувствуя, как кружится голова.
— Суд назначит человека, который называется «опекун на время судебного процесса», — сказала Линдси. — Кто-то, кто, по мнению суда, будет лучше всего заботиться о ребенке, пока будет рассматриваться это дело.
Лили почувствовала, как мир уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что она падает в пропасть — глубокую и черную. Человек, который будет лучше всего заботиться о ее ребенке? Кто-то вместо нее? Она почувствовала, как Лайам взял ее за руку.
— Не могу в это поверить, — с трудом прошептала Лили. — Я не желаю, чтобы Эдвард вообще появлялся в ее жизни!
— Знаю, — сказала Линдси.
— Давайте вообще не будем доводить до этого. Попробуйте противиться проведению анализа на отцовство как можно дольше, — посоветовал Лайам. — И не важно, во сколько это обойдется. Если на это уйдет все, что у нас есть, все равно оно будет стоить того. Главное, чтобы он не добрался до Лили и Роуз.
— Слушание назначено на следующую неделю, — сообщила Линдси. — Мы должны предстать перед судьей Портером в суде по семейным делам в Сильвер-Бей. Я собираюсь использовать историю болезни Роуз в качестве тяжелой артиллерии.
— Мы там будем, — вмешался Лайам. — И мы расскажем судье, что собой представляет Эдвард Хантер.
Линдси внимательно посмотрела на Лили, будто стараясь укрепить ее силы, ее способность выдержать длительную судебную тяжбу, которая им предстояла.
— Мне нужно было и дальше прятаться, — проговорила Лили. — Так ведь?
Линдси промолчала.
Глава 22
Глава 23
— «Гора Блантайр», — ответила Лили. — На деревьях оставалось лишь по нескольку желтых листочков, но мы ехали все выше и выше, пока не попали в темный сосновый лес. И вдруг мы оказались на опушке, откуда открывался потрясающий вид. Мы припарковались на стоянке, рядом с другими машинами. День был очень теплым. И люди приехали туда погулять по горам и лесу.
— А вы были беременны?
— Да. Но к тому времени я уже чувствовала себя хорошо. После поездки мне очень хотелось размять ноги и подышать свежим воздухом. Он достал корзинку с продуктами для пикника…
Лайам отвернулся, будто не мог больше слышать рассказ об этом дне, проведенном с Эдвардом. А может, он предугадывал, что последует дальше.
— Мы пошли вверх по тропе, — продолжила Лили, — обогнали несколько человек, все нам улыбались и кричали: «Привет!» Эдвард говорил мне о том, что, когда родится наш ребенок, он будет учить его кататься на лыжах, что зимой мы будем приезжать туда каждые выходные, а может, даже летом или осенью, чтобы просто погулять в лесу. А лето, конечно, мы будем проводить в Хаббардз-Пойнт.
— Много людей вы встретили на тропе? — спросила Линдси.
— Сначала было много, — ответила Лили. — Но потом гулявших становилось все меньше. — Она дышала ровно и глубоко, вспоминая тот день. — Все было просто замечательно. Я уже захотела есть и думала, что мы скоро остановимся. Тропа, по которой мы шли, была очень пологой. Он выбрал длинный, удобный маршрут — идти было легко, и я помню, что даже почувствовала благодарность за его заботу. Эдвард всегда любил очень крутые тропы, по которым приходилось взбираться вверх чуть ли не как настоящим альпинистам. Но в тот день мы шли по легкому пути. И все равно вдоль тропы иногда встречались довольно крутые и глубокие обрывы. Я помню, что даже почувствовала легкое головокружение, но не сильное. Я родилась в Новой Англии, и я довольно закаленный человек.
— Лили… — начал было Лайам, но замолчал. Он внимательно смотрел на нее — чувствовал, что она собиралась рассказать.
— Вдруг Эдвард остановился. Мы стояли на длинном прямом участке тропы, над обрывом. И тут он сделал такую простую вещь… он посмотрел налево, потом направо… — с трудом выговорила Лили. — И я все поняла.
Линдси и Лайам, замерев, смотрели на нее.
У Лили волосы зашевелились на голове, когда она вспомнила, что случилось потом. Эдвард оглядывался, чтобы убедиться, что никто не увидит, как он столкнет ее с обрыва.
— У него в тот момент было такое деловое выражение лица! Взгляд очень сосредоточенный, а глаза совсем черные. Он шагнул ко мне, схватил меня за запястье.
Лили громко сглотнула, съежилась, как от страха, заново переживая то, что она так часто видела в своих снах, своих ночных кошмарах об Эдварде. Самой жестокой, самой страшной частью этих снов было то, что одновременно казалось и самым безобидным — то, как он остановился и взглянул, будто совершенно без всякого умысла, вверх и вниз по тропе.
— Он попытался столкнуть вас с обрыва? — спросила Линдси. — Попытался убить вас?
Лили кивнула.
— Он не хотел ребенка, — произнес Лайам.
— И меня, — дополнила Лили.
— Но он, вероятно, унаследовал бы все, чем вы владели, — предположила Линдси, показав ручкой в сторону финансовых документов, которые принесла с собой Лили.
— Тут вдруг сработал мой инстинкт самосохранения, — продолжила Лили. — Я услышала, что закричала, буквально завизжала, и одновременно стала карабкаться вверх по склону. Он стал тянуть меня за руку, крича на меня. Почти тут же прибежал какой-то человек — по-моему, молодой парень, который гулял один. Я была в истерике. Я схватила его за руку и умоляла его свести меня вниз к сторожке в начале тропы.
— А что сделал Эдвард?
— Он заявил, что я просто боюсь высоты и что я все выдумала. Тот парень смотрел на меня как на сумасшедшую. Я видела — он поверил Эдварду! А я бормотала что-то непонятное. Тут подошли несколько пар пожилых людей. Я не знаю, что они подумали, но они помогли мне спуститься вниз. Эдвард шел позади. Линдси, я уверена, что он хотел меня убить. Вы верите мне?
— Верю, Лили, — ответила адвокат.
В этот момент Лили в глубине души почувствовала, что может полностью доверять Линдси Грант Уиншип. Глаза адвоката смотрели на нее прямо, а голос был решительным.
— Я не позволила ему отвезти меня домой, — сказала Лили. — Я позвонила бабушке, и она приехала за мной.
— Вы поступили очень мудро.
— Больше в его квартиру в Готорне я не вернулась, — продолжила Лили. — И именно тогда, в машине бабушки по пути к ней домой, я начала думать, как мне от него уйти. Я только что стала свидетелем того, насколько убедительно он может выглядеть. Как он способен выставить меня сумасшедшей, а себя совершенно нормальным. Именно так оно и будет дальше. Он никогда не позволит мне уйти. И мы с бабушкой начали планировать мой побег.
— А потом вы убежали?
— В Кейп-Хок, — ответила Лили.
Она постаралась взять себя в руки и посмотрела в окно на старое здание Капитолия.
— Его нет в свидетельстве о рождении Роуз, — сказал Лайам.
— Именно поэтому он и подал заявление в суд с требованием провести анализ ДНК, — ответила Линдси.
— Мы можем с ним бороться?
— Да. Мы можем затянуть дело, но он выиграет. Судья заставит вас сделать анализ крови Роуз. Вы должны быть к этому готовы, Лили. В этом деле Эдвард собирается представить себя в виде жертвы — вы на девять лет лишили его ребенка. В суде вы его увидите оскорбленным, нежным отцом, который старается вернуть Роуз нормальную жизнь.
Сердце Лили учащенно забилось — она уже видела Эдварда в этой роли: добрые, как у щенка, глаза, мальчишеская улыбка, фальшивая смиренность. Она постаралась представить себе, как это расценит судья — скорее всего, увидит в нем пострадавшую сторону.
— Чего он хочет? — спросил Лайам.
— Хороший вопрос, — произнесла Линдси. — Потому что то, что он хочет, по его словам, и то, что он хочет на самом деле, — две разные вещи. Лили, в этом деле вам понадобятся все ваши силы. Эдвард, вероятно, заявит, что хочет полной опеки над дочерью.
— О боже!
— Конечно, на самом деле она ему не нужна.
Лили изо всех сил старалась сидеть спокойно и выслушать адвоката до конца.
— Для него это игра, цель которой — сломить вас. Он собирается использовать суды, чтобы нападать на вас, а Роуз будет использовать в качестве орудия нападения. Ему не нужна полная опека. Он, вероятно, не хочет и частичной опеки. Если суд предоставит ему право посещения ребенка, он, скорее всего, даже не будет приезжать в отведенные ему часы. Он станет пропускать все встречи. Но в нашем арсенале есть очень серьезное оружие.
— Какое? — спросил Лайам, потому что Лили даже не могла говорить — настолько плохо ей было от всего услышанного.
— Алименты на ребенка. Если анализы докажут, что он отец ребенка, мы можем попросить суд потребовать от него выплаты алиментов на Роуз.
— Я ни за что не возьму его денег, даже если буду голодать! — воскликнула Лили.
— Я знаю, Лили, — произнесла Линдси. — Но именно так играют в подобных судебных тяжбах.
Играют? Разве это игра? У Лили не укладывалось это в голове — она была совершенно ошеломлена и как будто находилась в самом страшном кошмарном сне, чувствуя, как кружится голова.
— Суд назначит человека, который называется «опекун на время судебного процесса», — сказала Линдси. — Кто-то, кто, по мнению суда, будет лучше всего заботиться о ребенке, пока будет рассматриваться это дело.
Лили почувствовала, как мир уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что она падает в пропасть — глубокую и черную. Человек, который будет лучше всего заботиться о ее ребенке? Кто-то вместо нее? Она почувствовала, как Лайам взял ее за руку.
— Не могу в это поверить, — с трудом прошептала Лили. — Я не желаю, чтобы Эдвард вообще появлялся в ее жизни!
— Знаю, — сказала Линдси.
— Давайте вообще не будем доводить до этого. Попробуйте противиться проведению анализа на отцовство как можно дольше, — посоветовал Лайам. — И не важно, во сколько это обойдется. Если на это уйдет все, что у нас есть, все равно оно будет стоить того. Главное, чтобы он не добрался до Лили и Роуз.
— Слушание назначено на следующую неделю, — сообщила Линдси. — Мы должны предстать перед судьей Портером в суде по семейным делам в Сильвер-Бей. Я собираюсь использовать историю болезни Роуз в качестве тяжелой артиллерии.
— Мы там будем, — вмешался Лайам. — И мы расскажем судье, что собой представляет Эдвард Хантер.
Линдси внимательно посмотрела на Лили, будто стараясь укрепить ее силы, ее способность выдержать длительную судебную тяжбу, которая им предстояла.
— Мне нужно было и дальше прятаться, — проговорила Лили. — Так ведь?
Линдси промолчала.
Глава 22
С верхней палубы «Рыжего хвоста» — парома Кейп-Хок — Патрик, казалось, мог видеть вдаль до бесконечности или почти до бесконечности. Легкий туман закрывал лишь самые вершины массивных утесов, окружавших этот огромный фиорд. Он видел сосны, цепляющиеся за скальные откосы, а на их ветвях точки белых голов взрослых орланов; серебристые от тумана гавань и бухту Кейп-Хок; поверхность воды, изрезанную белыми пенными следами, тянущимися за кормой рыболовецких судов и катеров, наполненных любителями китов; зябь от черных спин ныряющих китов; длинную красную крышу гостиницы, уютно пристроившуюся на краю городка; причал, рядом с которым стоял магазинчик Лили, где сейчас ее заменяла Мариса.
Патрик облокотился на поручни, будто пытался расслышать музыку за ревом двигателя парома, когда судно отходило от причала Кейп-Хок. До сих пор он вспоминал взгляд Марисы, когда та заметила свою сестру в капитанской рубке. Глядя на магазинчик, он представлял себе, что рассказывает Марисе о том, как все произошло.
С другой стороны, может, ему лучше отправиться назад в Коннектикут? Сначала он разузнает для Лайама все, что сможет, а затем поедет домой. После того, через что они с Сандрой прошли во время бракоразводного процесса, снова поверить в нормальную семейную жизнь было нелегко. Мэйв призвала его к этому, велев ему попытать счастья с Марисой. Он вглядывался в магазинчик, и его сердце начинало учащенно биться от одной только мысли, что внутри находится она.
— Извините, что я так задержался, — раздался голос за его спиной. — Но я должен был убедиться, что мой помощник поднялся на мостик.
— Конечно. — Патрик повернулся к Ти Джею Магину, выходящему из рубки «Рыжего хвоста».
— Итак, вы приятель сестер Махун? — спросил Ти Джей.
— Угу, — ответил Патрик.
— Я не раз видел Марису в городке, а мой хороший приятель Лайам Нил встречается с ее подругой Лили, — сообщил Ти Джей. — Мориса держится замкнуто. Никогда бы не догадался, что она и Сэм — сестры.
— Да? — спросил Патрик. — И почему же?
Ти Джей рассмеялся:
— Сэм совершенно другая. Вчера, впервые попав на мой паром, она подошла прямиком к рубке и попросила разрешения войти. Вообще-то это против правил…
— Знаю. Береговая охрана обычно не одобряет, когда капитаны стотонных судов флиртуют с пассажирками, — засмеялся Патрик.
— Надеюсь, вы меня не выдадите! — весело парировал Ти Джей. — Но, как бы там ни было, я впустил ее. Как можно сказать нет, глядя в такие зеленые глаза, как у нее?!
— Зачем она приходила?
— Она попросила показать ей достопримечательности, когда мы подходили к городу. Думаю, она заметила вот это… — Он показал на наклейку, красующуюся на иллюминаторе рубки. Патрик пригляделся и увидел на ней эмблему Корпуса мира. — Она сказала мне, что узнает родственные души издалека.
— То есть?
— Оказывается, мы в свое время работали в одних и тех же местах. Я научился управлять паромом в Южной Америке, где мы строили школу для одной деревеньки. А как раз в том месте, но на другом берегу реки она помогала организовывать госпиталь. В общем, я показал ей основные достопримечательности городка — гостиницу, сцену для фестиваля, доки, катера любителей китов. Когда люди приезжают в Кейп-Хок, нетрудно догадаться, что они ожидают увидеть.
— А жизнь здесь довольно спокойная, да?
— Точно. Именно это мне и нравится, — произнес Ти Джей. — Мир стал слишком суетливым местом. А мне по душе покой и тишина Кейп-Хок.
Патрик кивнул. Он посмотрел через бухту в сторону причала. Ти Джей был прав — с парома все выглядело мирно и спокойно. Так почему же Патрик не чувствовал спокойствия в своей душе? Вон Джессика гуляет с Флорой — он видит их на лужайке перед гостиницей. Дверь магазинчика открыта, но Марисы не видно.
— Так вы живете здесь? — спросил он, повернувшись к Ти Джею и взглянув на него внимательнее.
— Да. У меня квартирка над паромной конторой, рядом с доками. А что?
— Я подумал, что вы можете знать кое-кого из тех, кто крутится в гавани.
Ти Джей рассмеялся:
— Большинство из них — это члены семьи Нилов. Именно эта семья владеет половиной города, так сказать. Энн управляет гостиницей, Джуд — катерами для туристов, а Лайам руководит местной океанографической программой исследований. Хотя сейчас его здесь нет.
Патрик кивнул с понимающим видом, как старый опытный полицейский.
— Я знаком с Лайамом, — сказал он. — Но вообще-то я интересуюсь Джеральдом Лафаргом.
Выражение лица Ти Джея изменилось, в его взгляде вдруг появилась настороженность.
— А что с ним такое?
— Буду с вами откровенен. Я хочу узнать, где он сейчас находится.
— Зачем это вам? Что вы хотите знать об этом подонке? Что он натворил? И раз уж на то пошло, почему вы спрашиваете о нем именно меня?
Патрик явно утратил часть своих полицейских способностей. В те годы, когда он расследовал исчезновение Мары Джеймсон, никто из людей, опрашиваемых им, не задавал ему больше вопросов, чем он сам.
— Слушайте, — сказал Патрик, — я просто полицейский в отставке, а Лайам попросил меня об услуге.
— А! — воскликнул Ти Джей, снова смягчаясь. — Если это нужно для Лайама, то никаких проблем. Лайам — замечательный парень, настоящий борец за охрану природы. Прямая противоположность компании Лафарга. Эти парни считают, что природные ресурсы существуют на земле лишь для их личного обогащения. Они самые безнравственные люди, которых я видел. А уж поверьте, за годы работы на море я повидал много способов ловли рыбы.
— Как вы думаете, где сейчас может быть Джеральд? Ти Джей внимательно посмотрел на воду, будто вглядывался во что-то.
— Даже удивительно, что вы спрашиваете об этом именно сейчас, — сказала он задумчиво. — Последнее время до меня доходят разные слухи.
— Например, какие?
— Один человек сказал мне, что Лафарг на юге рыбачит у какого-то рифа в проливе Род-Айленд.
— Довольно далеко забрался, вам не кажется?
— Не для Джеральда. Он отправится куда угодно, где пахнет деньгами.
— И какие же там могут быть деньги?
— Не знаю… Я слышал о каких-то чудовищных волнах, которые гонит на берег хвостовая часть урагана. Эти волны разбиваются об этот самый риф, а заодно приносят в район множество необычных рыб.
— Да, Лайам об этом говорил, — вспомнил Патрик. — Но половина видов как раз отсюда, из северных вод. Думаю, там полно акул да самых разных морских млекопитающих, которых закон запрещает ловить.
— Лафаргу все равно, что попадается в его сети, — ответил Ти Джей, покачав головой.
Тут Патрик услышал, как двигатели парома начинают сбавлять обороты. Они подходили к пристани на другом берегу пролива. Ти Джей извинился и отправился в рубку руководить швартовкой. А Патрик, пройдя на корму, стал наблюдать, как пассажиры садятся в свои автомобили.
Весь процесс выгрузки и погрузки занял около пятнадцати минут — под руководством палубных матросов легковые машины и грузовики быстро съехали на берег, а автомобили, направляющиеся в Кейп-Хок, заполнили палубу. Патрик полной грудью вдыхал морской воздух, чувствуя, как паром плавно поднимается и опускается на волнах. Поймав себя на том, что смотрит через узкий пролив на дверь магазинчика Лили, он принял решение. Когда он вернется в Кейп-Хок, то пойдет прямиком к Марисе и пригласит ее на ужин. Он не может уехать, не поговорив с ней, не попытав счастья.
Вдруг краем глаза он заметил белый микроавтобус, въезжающий на паром. Белые микроавтобусы не редкость в этих местах, особенно во время фестиваля — в Кейп-Хок до сих пор приезжали всевозможные ансамбли, и многим из них требовались микроавтобусы и даже грузовики, чтобы перевозить инструменты и музыкантов. В таких микроавтобусах были окна и сиденья для пассажиров, а борта разрисованы названиями ансамблей и изображениями трилистника[4], гитар и скрипок.
Но микроавтобус, привлекший внимание Патрика, был совершенно не похож на остальные. У него не было окон, зато он был оснащен холодильной камерой — Патрик заметил вентиляционные отверстия на его крыше и лужицу воды между его колесами на металлической палубе парома. Эмблема на его борту не имела никакого отношения к музыке или Ирландии. На ней был изображен дельфин, стоящий на хвосте и держащий в плавниках большой разноцветный мяч. Патрик достал из кармана фотографию, которую распечатал из полицейского интернет-сайта. Сравнив изображение со стоящим внизу микроавтобусом, он испытал то же самое чувство, которое всегда испытывал раньше, когда полицейское расследование давало интересный результат.
А самое интересное было то, что за рулем белого микроавтобуса сидел Джеральд Лафарг.
Даже несмотря на то что они репетировали с Сэм совсем недолго, Мариса была уверена, что они почти готовы выступать. Они сыграли все свои любимые мелодии, а к концу дня Сэм уже знала «Гонимые штормом» наизусть.
Мариса испытывала к своей сестре огромную нежность и была безмерна счастлива, что они снова вместе. Она помнила, как начала играть на скрипке в четвертом классе школы, а приходя домой с уроков музыки, учила сестру всему, чему научилась сама. На следующий год, когда Сэм тоже поступила в музыкальную школу, она поразила преподавателя тем, что уже знала, как играть вибрато, в то время как остальные ученики старательно перебирали струны пиццикато, играя «У Мэри был барашек».
После такой долгой разлуки присутствие Сэм казалось просто чудом. Мариса подумала о том, что ей сказала Энн — сестрам иногда необходимо расставаться на некоторое время. И хотя она никогда не поверила бы в такую возможность, но получается, что они вернулись друг к другу, став сильнее, чем прежде. И она понимала, что должна благодарить за это Патрика.
— Что тебе сказал Патрик? — спросила Мариса сестру. — Как он уговорил тебя приехать ко мне?
— Он много чего говорил. Но что меня действительно убедило, так это аудиокассета с нашей записью.
— С нашей записью?
— «Падших ангелов», — ответила Сэм.
— Откуда она у него?
— Ему ее дал один приятель из окружной прокуратуры Балтимора. Старый наш поклонник.
— И она была у Патрика? — уточнила Мариса, посмотрев в открытую дверь на гавань.
— Угу. И судя по тому, как он выставил ее именно на то место, где ты поешь «Утесы Дууниина», он выучил ее наизусть.
Мариса даже вздрогнула от волнения, представив себе, как Патрик слушает запись с ее пением.
— Он сказал, что вы с ним просто друзья, — лукаво произнесла Сэм.
— Так оно и есть, — ответила Мариса
Сэм кивнула, сдержав улыбку.
— Ладно, — воскликнула она.
— Что ладно?
— Да так… — проговорила Сэм, беря старшую сестру за руку. — Может, вы забыли, как следует читать в своем собственном сердце. Вы оба.
— Мы оба?
— Ты и Патрик, — мягко сказала Сэм. — Знаешь, он напоминает мне Пола, когда вы с ним только встретились. Патрик буквально наизнанку вывернулся, чтобы привезти меня сюда.
— Он хотел, чтобы мы были вместе, — согласилась Мариса.
— Но это он делал не для меня, — произнесла Сэм
Мариса опять посмотрела в открытую дверь, чувствуя холодок по спине.
— Ты целый день его высматриваешь, — заметила Сэм. — Все время поглядываешь на улицу.
— Просто хочу его поблагодарить, — сказала Мариса, — за то, что вернул тебя мне и Джессике.
— Смотри, паром подходит, — воскликнула Сэм.
— Ты собираешься встретиться с Ти Джеем? — спросила Мариса.
— Он сказал, что зайдет в гостиницу чего-нибудь выпить, — ответила Сэм. — Я, может, тоже заскочу туда.
— Тогда пошли сейчас, — поторопила Мариса. — Поговорим с Энн и узнаем, когда нам выступать.
Сестры прошли по пристани и поднялись по лужайке к гостинице. Солнце растопило остатки тумана, окрасив все яркими золотыми красками. Даже трава на лужайке высохла, и гости фестиваля снова расположились на одеялах прямо на земле. На сцене выступал ансамбль из Дублина, состоящий из двенадцати музыкантов, которые играли веселую и зажигательную мелодию. Джессика со своей подружкой Элли сидели в беседке на вершине холма вместе с Флорой, которая смотрела в море, будто ждала возвращения своего хозяина.
Сестры поднялись по ступенькам гостиницы, прошли через широкую веранду и зашли в холл. За конторкой стояла Энн, делая отметки в гостевой книге. Увидев их, она улыбнулась:
— Привет, Мариса! И… я сама догадаюсь — вы, должно быть, Сэм!
— А вы Энн?
— Добро пожаловать! — пригласила Энн. — Мы так много о вас слышали. И уже начали думать, что вы потерялись где-то в Андах.
— Чуть не потерялась. — Сэм сжимала руку Марисы. Мариса и Энн обменялись взглядами, и Мариса почувствовала благодарность к своей подруге.
— Как бы там ни было, вы как раз успели на фестиваль, — сообщила Энн. — Мы все затаив дыхание ждем вашего с сестрой выступления — никто еще не слышал, как играет Мариса. А уж услышать вас вместе! Как насчет воскресного вечера? Вам подходит? Это заключительный день фестиваля, и будет полно зрителей.
— Замечательно! — согласилась Сэм.
Тут в холл вошла целая толпа мужчин. Мариса узнала их — это была дневная смена матросов «Рыжего хвоста», парома Кейп-Хок. Они явно только что сменились и направлялись в бар.
Среди них был Ти Джей Магин. Когда он заметил Сэм, его губы медленно растянулись в улыбке.
— Привет! — воскликнул он. — Как дела?
— Замечательно! — ответила Сэм. — Я здесь с сестрой.
— Могу я угостить вас, чтобы отпраздновать ваше воссоединение? — спросил он.
— Думаю, я подожду Патрика, — отказалась Мариса.
— Патрика? Я разговаривал с ним на пароме, — сообщил Ти Джей. — Он вернулся с нами, а потом я видел, как он отправился на своей машине в сторону утесов.
Сердце Марисы упало. Взглянув на Сэм, она заметила, как озабоченно смотрит на нее сестра. Сэм всегда могла читать душевное состояние Марисы как открытую книгу и видела, что она сильно расстроилась.
— А может, пойдешь с нами? — спросила Сэм.
— Да нет. — Мариса старалась говорить весело и непринужденно. — Идите вдвоем.
Сэм сжала руку Марисы.
— Еще увидимся, — сказала она, направляясь в бар вместе с Ти Джеем.
— Обязательно!
Энн занялась людьми, только что прибывшими на пароме, — все хотели остановиться в гостинице. Мариса медленно прошла к двери и, выйдя на веранду, стала слушать ансамбль из Дублина, наблюдая, как Джессика и Элли играют с Флорой на лужайке.
Мариса села на ступеньках лицом к сцене, лужайке и ярко-синей бухте, раскинувшейся между двумя скалистыми мысами. Вода казалась такой спокойной… ничем не напоминала гонимые штормом лодки. А эта песня все равно звучала в ее голове, и она думала, как странно, что она написала такую песню для человека, которого почти не знала.
Патрик облокотился на поручни, будто пытался расслышать музыку за ревом двигателя парома, когда судно отходило от причала Кейп-Хок. До сих пор он вспоминал взгляд Марисы, когда та заметила свою сестру в капитанской рубке. Глядя на магазинчик, он представлял себе, что рассказывает Марисе о том, как все произошло.
С другой стороны, может, ему лучше отправиться назад в Коннектикут? Сначала он разузнает для Лайама все, что сможет, а затем поедет домой. После того, через что они с Сандрой прошли во время бракоразводного процесса, снова поверить в нормальную семейную жизнь было нелегко. Мэйв призвала его к этому, велев ему попытать счастья с Марисой. Он вглядывался в магазинчик, и его сердце начинало учащенно биться от одной только мысли, что внутри находится она.
— Извините, что я так задержался, — раздался голос за его спиной. — Но я должен был убедиться, что мой помощник поднялся на мостик.
— Конечно. — Патрик повернулся к Ти Джею Магину, выходящему из рубки «Рыжего хвоста».
— Итак, вы приятель сестер Махун? — спросил Ти Джей.
— Угу, — ответил Патрик.
— Я не раз видел Марису в городке, а мой хороший приятель Лайам Нил встречается с ее подругой Лили, — сообщил Ти Джей. — Мориса держится замкнуто. Никогда бы не догадался, что она и Сэм — сестры.
— Да? — спросил Патрик. — И почему же?
Ти Джей рассмеялся:
— Сэм совершенно другая. Вчера, впервые попав на мой паром, она подошла прямиком к рубке и попросила разрешения войти. Вообще-то это против правил…
— Знаю. Береговая охрана обычно не одобряет, когда капитаны стотонных судов флиртуют с пассажирками, — засмеялся Патрик.
— Надеюсь, вы меня не выдадите! — весело парировал Ти Джей. — Но, как бы там ни было, я впустил ее. Как можно сказать нет, глядя в такие зеленые глаза, как у нее?!
— Зачем она приходила?
— Она попросила показать ей достопримечательности, когда мы подходили к городу. Думаю, она заметила вот это… — Он показал на наклейку, красующуюся на иллюминаторе рубки. Патрик пригляделся и увидел на ней эмблему Корпуса мира. — Она сказала мне, что узнает родственные души издалека.
— То есть?
— Оказывается, мы в свое время работали в одних и тех же местах. Я научился управлять паромом в Южной Америке, где мы строили школу для одной деревеньки. А как раз в том месте, но на другом берегу реки она помогала организовывать госпиталь. В общем, я показал ей основные достопримечательности городка — гостиницу, сцену для фестиваля, доки, катера любителей китов. Когда люди приезжают в Кейп-Хок, нетрудно догадаться, что они ожидают увидеть.
— А жизнь здесь довольно спокойная, да?
— Точно. Именно это мне и нравится, — произнес Ти Джей. — Мир стал слишком суетливым местом. А мне по душе покой и тишина Кейп-Хок.
Патрик кивнул. Он посмотрел через бухту в сторону причала. Ти Джей был прав — с парома все выглядело мирно и спокойно. Так почему же Патрик не чувствовал спокойствия в своей душе? Вон Джессика гуляет с Флорой — он видит их на лужайке перед гостиницей. Дверь магазинчика открыта, но Марисы не видно.
— Так вы живете здесь? — спросил он, повернувшись к Ти Джею и взглянув на него внимательнее.
— Да. У меня квартирка над паромной конторой, рядом с доками. А что?
— Я подумал, что вы можете знать кое-кого из тех, кто крутится в гавани.
Ти Джей рассмеялся:
— Большинство из них — это члены семьи Нилов. Именно эта семья владеет половиной города, так сказать. Энн управляет гостиницей, Джуд — катерами для туристов, а Лайам руководит местной океанографической программой исследований. Хотя сейчас его здесь нет.
Патрик кивнул с понимающим видом, как старый опытный полицейский.
— Я знаком с Лайамом, — сказал он. — Но вообще-то я интересуюсь Джеральдом Лафаргом.
Выражение лица Ти Джея изменилось, в его взгляде вдруг появилась настороженность.
— А что с ним такое?
— Буду с вами откровенен. Я хочу узнать, где он сейчас находится.
— Зачем это вам? Что вы хотите знать об этом подонке? Что он натворил? И раз уж на то пошло, почему вы спрашиваете о нем именно меня?
Патрик явно утратил часть своих полицейских способностей. В те годы, когда он расследовал исчезновение Мары Джеймсон, никто из людей, опрашиваемых им, не задавал ему больше вопросов, чем он сам.
— Слушайте, — сказал Патрик, — я просто полицейский в отставке, а Лайам попросил меня об услуге.
— А! — воскликнул Ти Джей, снова смягчаясь. — Если это нужно для Лайама, то никаких проблем. Лайам — замечательный парень, настоящий борец за охрану природы. Прямая противоположность компании Лафарга. Эти парни считают, что природные ресурсы существуют на земле лишь для их личного обогащения. Они самые безнравственные люди, которых я видел. А уж поверьте, за годы работы на море я повидал много способов ловли рыбы.
— Как вы думаете, где сейчас может быть Джеральд? Ти Джей внимательно посмотрел на воду, будто вглядывался во что-то.
— Даже удивительно, что вы спрашиваете об этом именно сейчас, — сказала он задумчиво. — Последнее время до меня доходят разные слухи.
— Например, какие?
— Один человек сказал мне, что Лафарг на юге рыбачит у какого-то рифа в проливе Род-Айленд.
— Довольно далеко забрался, вам не кажется?
— Не для Джеральда. Он отправится куда угодно, где пахнет деньгами.
— И какие же там могут быть деньги?
— Не знаю… Я слышал о каких-то чудовищных волнах, которые гонит на берег хвостовая часть урагана. Эти волны разбиваются об этот самый риф, а заодно приносят в район множество необычных рыб.
— Да, Лайам об этом говорил, — вспомнил Патрик. — Но половина видов как раз отсюда, из северных вод. Думаю, там полно акул да самых разных морских млекопитающих, которых закон запрещает ловить.
— Лафаргу все равно, что попадается в его сети, — ответил Ти Джей, покачав головой.
Тут Патрик услышал, как двигатели парома начинают сбавлять обороты. Они подходили к пристани на другом берегу пролива. Ти Джей извинился и отправился в рубку руководить швартовкой. А Патрик, пройдя на корму, стал наблюдать, как пассажиры садятся в свои автомобили.
Весь процесс выгрузки и погрузки занял около пятнадцати минут — под руководством палубных матросов легковые машины и грузовики быстро съехали на берег, а автомобили, направляющиеся в Кейп-Хок, заполнили палубу. Патрик полной грудью вдыхал морской воздух, чувствуя, как паром плавно поднимается и опускается на волнах. Поймав себя на том, что смотрит через узкий пролив на дверь магазинчика Лили, он принял решение. Когда он вернется в Кейп-Хок, то пойдет прямиком к Марисе и пригласит ее на ужин. Он не может уехать, не поговорив с ней, не попытав счастья.
Вдруг краем глаза он заметил белый микроавтобус, въезжающий на паром. Белые микроавтобусы не редкость в этих местах, особенно во время фестиваля — в Кейп-Хок до сих пор приезжали всевозможные ансамбли, и многим из них требовались микроавтобусы и даже грузовики, чтобы перевозить инструменты и музыкантов. В таких микроавтобусах были окна и сиденья для пассажиров, а борта разрисованы названиями ансамблей и изображениями трилистника[4], гитар и скрипок.
Но микроавтобус, привлекший внимание Патрика, был совершенно не похож на остальные. У него не было окон, зато он был оснащен холодильной камерой — Патрик заметил вентиляционные отверстия на его крыше и лужицу воды между его колесами на металлической палубе парома. Эмблема на его борту не имела никакого отношения к музыке или Ирландии. На ней был изображен дельфин, стоящий на хвосте и держащий в плавниках большой разноцветный мяч. Патрик достал из кармана фотографию, которую распечатал из полицейского интернет-сайта. Сравнив изображение со стоящим внизу микроавтобусом, он испытал то же самое чувство, которое всегда испытывал раньше, когда полицейское расследование давало интересный результат.
А самое интересное было то, что за рулем белого микроавтобуса сидел Джеральд Лафарг.
Даже несмотря на то что они репетировали с Сэм совсем недолго, Мариса была уверена, что они почти готовы выступать. Они сыграли все свои любимые мелодии, а к концу дня Сэм уже знала «Гонимые штормом» наизусть.
Мариса испытывала к своей сестре огромную нежность и была безмерна счастлива, что они снова вместе. Она помнила, как начала играть на скрипке в четвертом классе школы, а приходя домой с уроков музыки, учила сестру всему, чему научилась сама. На следующий год, когда Сэм тоже поступила в музыкальную школу, она поразила преподавателя тем, что уже знала, как играть вибрато, в то время как остальные ученики старательно перебирали струны пиццикато, играя «У Мэри был барашек».
После такой долгой разлуки присутствие Сэм казалось просто чудом. Мариса подумала о том, что ей сказала Энн — сестрам иногда необходимо расставаться на некоторое время. И хотя она никогда не поверила бы в такую возможность, но получается, что они вернулись друг к другу, став сильнее, чем прежде. И она понимала, что должна благодарить за это Патрика.
— Что тебе сказал Патрик? — спросила Мариса сестру. — Как он уговорил тебя приехать ко мне?
— Он много чего говорил. Но что меня действительно убедило, так это аудиокассета с нашей записью.
— С нашей записью?
— «Падших ангелов», — ответила Сэм.
— Откуда она у него?
— Ему ее дал один приятель из окружной прокуратуры Балтимора. Старый наш поклонник.
— И она была у Патрика? — уточнила Мариса, посмотрев в открытую дверь на гавань.
— Угу. И судя по тому, как он выставил ее именно на то место, где ты поешь «Утесы Дууниина», он выучил ее наизусть.
Мариса даже вздрогнула от волнения, представив себе, как Патрик слушает запись с ее пением.
— Он сказал, что вы с ним просто друзья, — лукаво произнесла Сэм.
— Так оно и есть, — ответила Мариса
Сэм кивнула, сдержав улыбку.
— Ладно, — воскликнула она.
— Что ладно?
— Да так… — проговорила Сэм, беря старшую сестру за руку. — Может, вы забыли, как следует читать в своем собственном сердце. Вы оба.
— Мы оба?
— Ты и Патрик, — мягко сказала Сэм. — Знаешь, он напоминает мне Пола, когда вы с ним только встретились. Патрик буквально наизнанку вывернулся, чтобы привезти меня сюда.
— Он хотел, чтобы мы были вместе, — согласилась Мариса.
— Но это он делал не для меня, — произнесла Сэм
Мариса опять посмотрела в открытую дверь, чувствуя холодок по спине.
— Ты целый день его высматриваешь, — заметила Сэм. — Все время поглядываешь на улицу.
— Просто хочу его поблагодарить, — сказала Мариса, — за то, что вернул тебя мне и Джессике.
— Смотри, паром подходит, — воскликнула Сэм.
— Ты собираешься встретиться с Ти Джеем? — спросила Мариса.
— Он сказал, что зайдет в гостиницу чего-нибудь выпить, — ответила Сэм. — Я, может, тоже заскочу туда.
— Тогда пошли сейчас, — поторопила Мариса. — Поговорим с Энн и узнаем, когда нам выступать.
Сестры прошли по пристани и поднялись по лужайке к гостинице. Солнце растопило остатки тумана, окрасив все яркими золотыми красками. Даже трава на лужайке высохла, и гости фестиваля снова расположились на одеялах прямо на земле. На сцене выступал ансамбль из Дублина, состоящий из двенадцати музыкантов, которые играли веселую и зажигательную мелодию. Джессика со своей подружкой Элли сидели в беседке на вершине холма вместе с Флорой, которая смотрела в море, будто ждала возвращения своего хозяина.
Сестры поднялись по ступенькам гостиницы, прошли через широкую веранду и зашли в холл. За конторкой стояла Энн, делая отметки в гостевой книге. Увидев их, она улыбнулась:
— Привет, Мариса! И… я сама догадаюсь — вы, должно быть, Сэм!
— А вы Энн?
— Добро пожаловать! — пригласила Энн. — Мы так много о вас слышали. И уже начали думать, что вы потерялись где-то в Андах.
— Чуть не потерялась. — Сэм сжимала руку Марисы. Мариса и Энн обменялись взглядами, и Мариса почувствовала благодарность к своей подруге.
— Как бы там ни было, вы как раз успели на фестиваль, — сообщила Энн. — Мы все затаив дыхание ждем вашего с сестрой выступления — никто еще не слышал, как играет Мариса. А уж услышать вас вместе! Как насчет воскресного вечера? Вам подходит? Это заключительный день фестиваля, и будет полно зрителей.
— Замечательно! — согласилась Сэм.
Тут в холл вошла целая толпа мужчин. Мариса узнала их — это была дневная смена матросов «Рыжего хвоста», парома Кейп-Хок. Они явно только что сменились и направлялись в бар.
Среди них был Ти Джей Магин. Когда он заметил Сэм, его губы медленно растянулись в улыбке.
— Привет! — воскликнул он. — Как дела?
— Замечательно! — ответила Сэм. — Я здесь с сестрой.
— Могу я угостить вас, чтобы отпраздновать ваше воссоединение? — спросил он.
— Думаю, я подожду Патрика, — отказалась Мариса.
— Патрика? Я разговаривал с ним на пароме, — сообщил Ти Джей. — Он вернулся с нами, а потом я видел, как он отправился на своей машине в сторону утесов.
Сердце Марисы упало. Взглянув на Сэм, она заметила, как озабоченно смотрит на нее сестра. Сэм всегда могла читать душевное состояние Марисы как открытую книгу и видела, что она сильно расстроилась.
— А может, пойдешь с нами? — спросила Сэм.
— Да нет. — Мариса старалась говорить весело и непринужденно. — Идите вдвоем.
Сэм сжала руку Марисы.
— Еще увидимся, — сказала она, направляясь в бар вместе с Ти Джеем.
— Обязательно!
Энн занялась людьми, только что прибывшими на пароме, — все хотели остановиться в гостинице. Мариса медленно прошла к двери и, выйдя на веранду, стала слушать ансамбль из Дублина, наблюдая, как Джессика и Элли играют с Флорой на лужайке.
Мариса села на ступеньках лицом к сцене, лужайке и ярко-синей бухте, раскинувшейся между двумя скалистыми мысами. Вода казалась такой спокойной… ничем не напоминала гонимые штормом лодки. А эта песня все равно звучала в ее голове, и она думала, как странно, что она написала такую песню для человека, которого почти не знала.
Глава 23
К тому времени, когда Патрик закончил следить за белым микроавтобусом, было уже около восьми часов вечера. Он вернулся в город и проехал мимо магазинчика Лили, переживая, что Мариса уже ушла домой. И точно — свет в магазине не горел, а дверь была заперта на ночь. Он упустил свой шанс пригласить ее на ужин. Окно его пикапа было опущено, поэтому он услышал знакомый лай и, посмотрев в ту сторону, увидел Флору на лужайке перед гостиницей. Собака играла с Джессикой в мяч. Остановив машину, Патрик направился к ним по траве.
На сцене играл ансамбль под названием «Семь арф», и его музыка напомнила ему молодость, заставив сердце забиться чаще. Он остановился, чтобы послушать, и тут заметил Марису. Она его не видела — сидела на верхней ступеньке веранды гостиницы, глядя то на дочь, то на воды бухты, и казалась погруженной в свои мысли. Патрик вдруг оробел.
Именно этого момента он ждал. Он проделал длинный путь из Коннектикута, чтобы встретиться с Марисой. Во время их разговора по телефону ее голос звучал так дружелюбно, будто приглашая его. Почему же он так нервничал?
Ее темные волосы красивой волной спадали ей на глаза. Он глубоко вздохнул. Его сердце учащенно забилось, когда он медленно пошел к гостинице, а потом сел рядом с ней. Сначала они даже не говорили, а только, улыбаясь, смотрели друг на друга. Патрик не мог поверить, что находится здесь, в далеком северном городке рядом с этой спокойной, сдержанной женщиной, образ которой преследовал его с тех пор, как он впервые увидел ее.
На сцене играл ансамбль под названием «Семь арф», и его музыка напомнила ему молодость, заставив сердце забиться чаще. Он остановился, чтобы послушать, и тут заметил Марису. Она его не видела — сидела на верхней ступеньке веранды гостиницы, глядя то на дочь, то на воды бухты, и казалась погруженной в свои мысли. Патрик вдруг оробел.
Именно этого момента он ждал. Он проделал длинный путь из Коннектикута, чтобы встретиться с Марисой. Во время их разговора по телефону ее голос звучал так дружелюбно, будто приглашая его. Почему же он так нервничал?
Ее темные волосы красивой волной спадали ей на глаза. Он глубоко вздохнул. Его сердце учащенно забилось, когда он медленно пошел к гостинице, а потом сел рядом с ней. Сначала они даже не говорили, а только, улыбаясь, смотрели друг на друга. Патрик не мог поверить, что находится здесь, в далеком северном городке рядом с этой спокойной, сдержанной женщиной, образ которой преследовал его с тех пор, как он впервые увидел ее.