Страница:
Судебное разбирательство обещало быть затяжным, его исход не сулил ничего доброго. Дамиан надеялся, что его осудят лишь за убийство и повесят. Наказание за измену было бы более жестоким, но он умолчал об этом.
– Попросите Бена найти тихое место в провинции, где бы ваша матушка не слышала ужасных слухов и сплетен. Кристина, вы должны уехать хотя бы ради того, чтобы уберечь ее.
Прежде она легко поддавалась на подобные уловки, но теперь ее глаза гневно вспыхнули.
– Я вовсе не так беспомощна, как моя мать. Я могу отослать ее в безопасное место, а сама остаться здесь. Что бы сделали вы, если бы меня бросили сюда?
Кристина отстранилась от Дамиана и посмотрела ему в глаза.
– На вашем месте я бы увез отсюда мать. Я не хочу, чтобы вы оставались здесь, Кристина. Не ущемляйте мою гордость. Запомните меня таким, каким я был прежде. Уходите, Кристина, умоляю вас, и никогда не возвращайтесь сюда!
Слезы хлынули из ее глаз. Она содрогалась от рыданий и, если бы не сильные руки Дамиана, поддержавшие ее, рухнула бы на пол.
Не в силах видеть страдания Кристины, он прижал ее к себе, и его губы в последний раз опалили уста девушки.
В следующую секунду Бен постучал тростью в дверь камеры, предупреждая о появлении стражника.
Дамиан решительно отстранил от себя Кристину.
– Вы можете сделать для меня только одно, Кристина. Она с надеждой впилась глазами в его лицо, но его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Я не привык записывать мысли на бумагу, но вы обладаете этим талантом. Известите моих близких о моей кончине. Я прошу от вас не слишком многого?
– Я напишу, обещаю вам, – пробормотала Кристина и, уже не сдерживая рыданий, выбежала из камеры.
Бен не попытался успокоить девушку, когда карета медленно покатила по наводненным людьми улицам. Кристина же хотела выплакаться, прежде чем снова ринуться в бой. Она должна бороться за Дамиана. Адвокат собирался выполнить последнюю волю Дамиана. Больше он ничего не мог сделать для него.
Слезы Кристины начали подсыхать, когда карета добралась до Сохо, но щемящая боль по-прежнему разрывала сердце. Ничего, не видя перед собой, девушка оперлась на руку Бена и вошла в дом. Кристина почти не сознавала, где она и что делает.
Громкие голоса, доносившиеся из гостиной, проникли в ее сознание. Увидев взволнованное лицо Лорны, выбежавшей навстречу, Кристина похолодела от ужаса.
– Матушка? Что с ней!
Что-то должно было случиться, Кристина предчувствовала это.
– С ней все в порядке. Ваш дядя здесь. Вам лучше поспешить.
Экономка не задала ни одного вопроса о Дамиане, поскольку бледное, опухшее от слез лицо Кристины дало ответ на худший из них. Обняв девушку за плечи, миссис Дуглас повела ее к гостиной, сделав знак адвокату, чтобы он присоединялся к ним.
Весть о приезде дяди не обрадовала Кристину. Он появился слишком поздно, чтобы принести хоть какую-то пользу кому-то, кроме Элеонор. Но вдруг он поможет вызволить из тюрьмы Дамиана? Подумав об этом, Кристина ускорила шаг.
Элеонор Мактавиш засветилась от счастья и гордости, когда дочь вошла в комнату. Едва ли она заметила, что глаза Кристины опухли от слез.
– Вот и она, Томас. – Элеонор взглянула на сидевшего подле нее мужчину. – Ну, разве я преувеличивала, говоря тебе, что она красива?
Посмотрев на вежливо улыбающегося мистера Аддерли, Кристина заметила сутулую фигуру, прислонившуюся к стене. Неистовая ярость захлестнула ее.
– Вы! – прошипела она, глядя на всклокоченного кузена. – Как вы осмелились прийти в этот дом после того, что сделали! Как вы вошли? Дамиан распорядился, чтобы вас близко не подпускали к дверям!
Но не успел Тадеус ответить, как мистер Аддерли поднялся и сделал шаг вперед.
– Это моя вина, Кристина. Я приказал слугам впустить его. Надо, чтобы он кое-что объяснил нам.
Кристина с трудом овладела собой и холодно посмотрела на дядю. В его серо-голубых глазах, точно таких же, как у ее матери, она увидела искреннее раскаяние. Томас Аддерли сохранил военную выправку, его скромная, но добротно сшитая одежда говорила о достатке и хорошем вкусе. Хотя дядя был очень серьезен, Кристине показалось, что он человек добродушный. С непринужденной грацией, унаследованной от матери, девушка протянула ему руку и присела в реверансе.
– Прошу прощения за то, что не сдержалась, сэр, но поступок вашего сына не заслуживает прощения. Лорд Уэстшипхэм имел полное право запретить ему появляться у дверей своего дома.
Томас Аддерли нахмурился, а Элеонор замерла, услышав слова дочери. Однако Тадеус лишь пожал плечами.
– Находясь за решеткой, Дрейтон вряд ли может что-то кому-то запрещать, как и вы, моя прекрасная кузина.
Тусклые глаза молодого человека оценивающие скользнули по фигуре Кристины, словно уже видели все, что было скрыто под скромным муслиновым платьем. Заметив это, Томас Аддерли легонько сжал руку племянницы, пытаясь приободрить ее.
– Он не ваш кузен, Кристина. Просто испорченный щенок, которого я подобрал на улице, надеясь сделать из него человека. И как видите, потерпел неудачу. Если Тадеус чем-то оскорбил вас, он жестоко поплатится за это.
Властный взгляд барона переместился на наглого юнца. Тадеус слегка смутился, но тут же перешел в наступление:
– Не смотрите на меня так, будто только я позорю ваше имя. По крайней мере, во мне течет не ваша кровь, а вот ваша драгоценная племянница стала любовницей государственного изменника, этого презренного янки, которого собираются вздернуть на виселице.
Кристина услышала, как вскрикнула Элеонор, но не посмела взглянуть на нее. Томас Аддерли вновь сжал ее руку.
– Вижу, вам недостаточно того, что уже было сказано, молодой человек. Полагаю, вы должны немедленно покинуть нас. Вам известно, где находятся мои апартаменты. Ждите меня там, если хотите продолжить разговор.
Тадеус злобно посмотрел на человека, которого некогда называл отцом.
– Вы больше не можете мне ничего приказывать. Я досыта наслушался ваших рассуждений о гордости и значении семьи. Теперь это ваша семья! – Он указал на застывшую Кристину. – Спросите у нее, где она проводила ночи! И где теперь ее любовник! Взгляните-ка на племянницу. Вина написана у нее на лице! Спросите у этого старого мерзавца, – Тадеус указал на Бена, – вру ли я. Он прекрасно справился с ролью сводника.
Кристина совершенно забыла об адвокате, стоящем позади нее, но в полной мере ощутила его присутствие, когда он вышел на середину комнаты.
Схватив Тадеуса за ухо и ударив его тростью по заду, Бен поволок наглеца к двери.
– Вон отсюда, жалкий, злобный воришка! Я постараюсь сделать все, чтобы вас повесили, если вы еще хоть раз осмелитесь приблизиться к этой девушке!
Очередной удар тростью заставил Тадеуса вылететь из гостиной, однако его изгнание ничуть не разрядило обстановку.
Кристина, наконец, взглянула на мать. Бледная как полотно, она застыла на диване, ожидая, что скажет брат. Когда стало очевидно, что он, потрясенный случившимся, не знает, с чего начать, Элеонор сама завела разговор.
– Мальчик сделал поспешные выводы, Томас. Кристина и Дамиан тайно поженились некоторое время назад. – Элеонор посмотрела на дочь. – Думаю, стоит сообщить об этом твоему дяде, Кристина.
Девушка не могла проронить ни слова.
– Кристина? Что с тобой? – испугалась Элеонор, внезапно поняв правду. – О Боже, нет! – чуть слышно пролепетала она и лишилась чувств.
Это вывело Кристину из оцепенения. Велев срочно позвать врача, она разрыдалась.
Выйдя из затемненной комнаты, врач покачал седой головой, но Кристина ни о чем его не спросила. Когда дверь за ним закрылась, девушка вошла в спальню, упала на колени у постели матери и, сжав ее руку, начала горячо молиться Богу, который отвернулся от нее.
Ресницы Элеонор затрепетали.
– Мама, пожалуйста, выслушай меня. Я жена Дамиана, мама. Я уже давно его жена. Ты слышишь меня? Пожалуйста, мама, выслушай меня…
Голос Кристины сорвался, слезы хлынули из глаз. Взгляд миссис Мактавиш остановился на лице дочери.
– Кристина – Девушка вскрикнула от радости.
– Ты вскоре снова поправишься, надо лишь немного подождать, вот увидишь. Я все объясню тебе, и мы снова будем жить счастливо. Дядя Томас будет с нами…
Элеонор покачала головой, и печальная улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на свою прекрасную дочь.
– Ты в точности как твой отец, – чуть слышно прошептала она. – Я люблю тебя, дочка, и прощаю все, но и ты должна простить меня. Я была тебе плохой матерью. Хотя очень старалась… – Слеза скатилась по щеке миссис Мактавиш. – Прости меня, Кристина. Я не протяну долго. Дядя позаботится о тебе… Это было так тяжело…
И мать, и дочь заплакали. Кристина знала, что со смертью Аргуса Мактавиша жизнь матери кончилась. Однако она старалась жить ради дочери. Элеонор открыла глаза, с любовью взглянула на Кристину и испустила последний вздох.
Кристина плакала, пока не иссякли слезы. Услышав ее рыдания, в спальню вбежала Лорна. Кто-то вывел девушку из комнаты матери и уложил в постель, но она так и не узнала, кто это был. Усталость взяла свое, и Кристина погрузилась в спасительное забвение.
Глава 20
– Попросите Бена найти тихое место в провинции, где бы ваша матушка не слышала ужасных слухов и сплетен. Кристина, вы должны уехать хотя бы ради того, чтобы уберечь ее.
Прежде она легко поддавалась на подобные уловки, но теперь ее глаза гневно вспыхнули.
– Я вовсе не так беспомощна, как моя мать. Я могу отослать ее в безопасное место, а сама остаться здесь. Что бы сделали вы, если бы меня бросили сюда?
Кристина отстранилась от Дамиана и посмотрела ему в глаза.
– На вашем месте я бы увез отсюда мать. Я не хочу, чтобы вы оставались здесь, Кристина. Не ущемляйте мою гордость. Запомните меня таким, каким я был прежде. Уходите, Кристина, умоляю вас, и никогда не возвращайтесь сюда!
Слезы хлынули из ее глаз. Она содрогалась от рыданий и, если бы не сильные руки Дамиана, поддержавшие ее, рухнула бы на пол.
Не в силах видеть страдания Кристины, он прижал ее к себе, и его губы в последний раз опалили уста девушки.
В следующую секунду Бен постучал тростью в дверь камеры, предупреждая о появлении стражника.
Дамиан решительно отстранил от себя Кристину.
– Вы можете сделать для меня только одно, Кристина. Она с надеждой впилась глазами в его лицо, но его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Я не привык записывать мысли на бумагу, но вы обладаете этим талантом. Известите моих близких о моей кончине. Я прошу от вас не слишком многого?
– Я напишу, обещаю вам, – пробормотала Кристина и, уже не сдерживая рыданий, выбежала из камеры.
Бен не попытался успокоить девушку, когда карета медленно покатила по наводненным людьми улицам. Кристина же хотела выплакаться, прежде чем снова ринуться в бой. Она должна бороться за Дамиана. Адвокат собирался выполнить последнюю волю Дамиана. Больше он ничего не мог сделать для него.
Слезы Кристины начали подсыхать, когда карета добралась до Сохо, но щемящая боль по-прежнему разрывала сердце. Ничего, не видя перед собой, девушка оперлась на руку Бена и вошла в дом. Кристина почти не сознавала, где она и что делает.
Громкие голоса, доносившиеся из гостиной, проникли в ее сознание. Увидев взволнованное лицо Лорны, выбежавшей навстречу, Кристина похолодела от ужаса.
– Матушка? Что с ней!
Что-то должно было случиться, Кристина предчувствовала это.
– С ней все в порядке. Ваш дядя здесь. Вам лучше поспешить.
Экономка не задала ни одного вопроса о Дамиане, поскольку бледное, опухшее от слез лицо Кристины дало ответ на худший из них. Обняв девушку за плечи, миссис Дуглас повела ее к гостиной, сделав знак адвокату, чтобы он присоединялся к ним.
Весть о приезде дяди не обрадовала Кристину. Он появился слишком поздно, чтобы принести хоть какую-то пользу кому-то, кроме Элеонор. Но вдруг он поможет вызволить из тюрьмы Дамиана? Подумав об этом, Кристина ускорила шаг.
Элеонор Мактавиш засветилась от счастья и гордости, когда дочь вошла в комнату. Едва ли она заметила, что глаза Кристины опухли от слез.
– Вот и она, Томас. – Элеонор взглянула на сидевшего подле нее мужчину. – Ну, разве я преувеличивала, говоря тебе, что она красива?
Посмотрев на вежливо улыбающегося мистера Аддерли, Кристина заметила сутулую фигуру, прислонившуюся к стене. Неистовая ярость захлестнула ее.
– Вы! – прошипела она, глядя на всклокоченного кузена. – Как вы осмелились прийти в этот дом после того, что сделали! Как вы вошли? Дамиан распорядился, чтобы вас близко не подпускали к дверям!
Но не успел Тадеус ответить, как мистер Аддерли поднялся и сделал шаг вперед.
– Это моя вина, Кристина. Я приказал слугам впустить его. Надо, чтобы он кое-что объяснил нам.
Кристина с трудом овладела собой и холодно посмотрела на дядю. В его серо-голубых глазах, точно таких же, как у ее матери, она увидела искреннее раскаяние. Томас Аддерли сохранил военную выправку, его скромная, но добротно сшитая одежда говорила о достатке и хорошем вкусе. Хотя дядя был очень серьезен, Кристине показалось, что он человек добродушный. С непринужденной грацией, унаследованной от матери, девушка протянула ему руку и присела в реверансе.
– Прошу прощения за то, что не сдержалась, сэр, но поступок вашего сына не заслуживает прощения. Лорд Уэстшипхэм имел полное право запретить ему появляться у дверей своего дома.
Томас Аддерли нахмурился, а Элеонор замерла, услышав слова дочери. Однако Тадеус лишь пожал плечами.
– Находясь за решеткой, Дрейтон вряд ли может что-то кому-то запрещать, как и вы, моя прекрасная кузина.
Тусклые глаза молодого человека оценивающие скользнули по фигуре Кристины, словно уже видели все, что было скрыто под скромным муслиновым платьем. Заметив это, Томас Аддерли легонько сжал руку племянницы, пытаясь приободрить ее.
– Он не ваш кузен, Кристина. Просто испорченный щенок, которого я подобрал на улице, надеясь сделать из него человека. И как видите, потерпел неудачу. Если Тадеус чем-то оскорбил вас, он жестоко поплатится за это.
Властный взгляд барона переместился на наглого юнца. Тадеус слегка смутился, но тут же перешел в наступление:
– Не смотрите на меня так, будто только я позорю ваше имя. По крайней мере, во мне течет не ваша кровь, а вот ваша драгоценная племянница стала любовницей государственного изменника, этого презренного янки, которого собираются вздернуть на виселице.
Кристина услышала, как вскрикнула Элеонор, но не посмела взглянуть на нее. Томас Аддерли вновь сжал ее руку.
– Вижу, вам недостаточно того, что уже было сказано, молодой человек. Полагаю, вы должны немедленно покинуть нас. Вам известно, где находятся мои апартаменты. Ждите меня там, если хотите продолжить разговор.
Тадеус злобно посмотрел на человека, которого некогда называл отцом.
– Вы больше не можете мне ничего приказывать. Я досыта наслушался ваших рассуждений о гордости и значении семьи. Теперь это ваша семья! – Он указал на застывшую Кристину. – Спросите у нее, где она проводила ночи! И где теперь ее любовник! Взгляните-ка на племянницу. Вина написана у нее на лице! Спросите у этого старого мерзавца, – Тадеус указал на Бена, – вру ли я. Он прекрасно справился с ролью сводника.
Кристина совершенно забыла об адвокате, стоящем позади нее, но в полной мере ощутила его присутствие, когда он вышел на середину комнаты.
Схватив Тадеуса за ухо и ударив его тростью по заду, Бен поволок наглеца к двери.
– Вон отсюда, жалкий, злобный воришка! Я постараюсь сделать все, чтобы вас повесили, если вы еще хоть раз осмелитесь приблизиться к этой девушке!
Очередной удар тростью заставил Тадеуса вылететь из гостиной, однако его изгнание ничуть не разрядило обстановку.
Кристина, наконец, взглянула на мать. Бледная как полотно, она застыла на диване, ожидая, что скажет брат. Когда стало очевидно, что он, потрясенный случившимся, не знает, с чего начать, Элеонор сама завела разговор.
– Мальчик сделал поспешные выводы, Томас. Кристина и Дамиан тайно поженились некоторое время назад. – Элеонор посмотрела на дочь. – Думаю, стоит сообщить об этом твоему дяде, Кристина.
Девушка не могла проронить ни слова.
– Кристина? Что с тобой? – испугалась Элеонор, внезапно поняв правду. – О Боже, нет! – чуть слышно пролепетала она и лишилась чувств.
Это вывело Кристину из оцепенения. Велев срочно позвать врача, она разрыдалась.
Выйдя из затемненной комнаты, врач покачал седой головой, но Кристина ни о чем его не спросила. Когда дверь за ним закрылась, девушка вошла в спальню, упала на колени у постели матери и, сжав ее руку, начала горячо молиться Богу, который отвернулся от нее.
Ресницы Элеонор затрепетали.
– Мама, пожалуйста, выслушай меня. Я жена Дамиана, мама. Я уже давно его жена. Ты слышишь меня? Пожалуйста, мама, выслушай меня…
Голос Кристины сорвался, слезы хлынули из глаз. Взгляд миссис Мактавиш остановился на лице дочери.
– Кристина – Девушка вскрикнула от радости.
– Ты вскоре снова поправишься, надо лишь немного подождать, вот увидишь. Я все объясню тебе, и мы снова будем жить счастливо. Дядя Томас будет с нами…
Элеонор покачала головой, и печальная улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на свою прекрасную дочь.
– Ты в точности как твой отец, – чуть слышно прошептала она. – Я люблю тебя, дочка, и прощаю все, но и ты должна простить меня. Я была тебе плохой матерью. Хотя очень старалась… – Слеза скатилась по щеке миссис Мактавиш. – Прости меня, Кристина. Я не протяну долго. Дядя позаботится о тебе… Это было так тяжело…
И мать, и дочь заплакали. Кристина знала, что со смертью Аргуса Мактавиша жизнь матери кончилась. Однако она старалась жить ради дочери. Элеонор открыла глаза, с любовью взглянула на Кристину и испустила последний вздох.
Кристина плакала, пока не иссякли слезы. Услышав ее рыдания, в спальню вбежала Лорна. Кто-то вывел девушку из комнаты матери и уложил в постель, но она так и не узнала, кто это был. Усталость взяла свое, и Кристина погрузилась в спасительное забвение.
Глава 20
Вопросы Лорны привели девушку в чувство, но ей не хотелось жить. Пока с ней был Дамиан, у Кристины оставалась надежда. Жизнь без любви потеряла для нее смысл.
– Значит, сказать джентльменам, что вы не можете спуститься вниз? – спросила Лорна, стараясь расшевелить лежавшую в постели девушку. Кристина ничего не ела уже несколько дней. Если так будет продолжаться и дальше, она скоро последует за своей матерью.
Внезапно оживившись, Кристина посмотрела на экономку.
– Разве дядя все еще в доме?
– А о ком же я толкую вам уже несколько минут? Он и мистер Томас ждут вас внизу, хотят поговорить с вами.
Вскочив с постели, Кристина поспешно ополоснула лицо водой. Если понадобится, она бросится дяде в ноги, и будет умолять помочь Дамиану. Наверняка еще можно что-то сделать.
Мужчины вежливо поднялись, когда девушка вошла в гостиную. Заметив, что барон Аддерли побледнел и осунулся, Кристина почувствовала угрызение совести. Он сразу потерял сестру и сына. У него не осталось никого, кроме племянницы, которую весь Лондон считал куртизанкой. Кристина больше не краснела при этой мысли. В сложившихся обстоятельствах она сделала единственно правильный выбор.
Девушка учтиво склонилась в реверансе и присела на край стула, дожидаясь, что скажет дядя.
– Кристина, я… не знаю, с чего начать. Мы совсем не знаем, друг друга, и в этом моя вина, как, впрочем, и в том, что меня не было рядом с тобой и Элеонор в тяжелые для вас минуты жизни. Если бы я попытался наладить с ней переписку, этого никогда не случилось бы. Но мною владела гордыня. Поскольку твой отец предпочитал, чтобы я не вмешивался в жизнь его семьи, я держался особняком. А когда Тадеус…
Барон поднялся и начал расхаживать по комнате. Он явно не привык объяснять свои поступки, теперь же ему хотелось излить душу совсем юной девушке, удивленно смотревшей на него.
– Узнав, какое чудовище я воспитал под своей крышей, я пришел в негодование. Возможно, даже немного повредился в уме. Не знаю. – Он помолчал. – Покидая страну, я не думал ни о тебе, ни о твоей матери, ибо знал, что Аргус позаботится о вас. Я не получал от вас писем, но как-то один из слуг нашел их вскрытыми на моем столе. Тадеус взял на себя смелость скрывать от меня почту.
Кристина вздохнула, подумав о своей несчастливой судьбе. Если бы не Тадеус, Элеонор провела бы долгие счастливые годы под одной крышей с братом.
– Пожалуйста, сэр, ничего не объясняйте. Мама давно была больна. Теперь она счастлива, я уверена в этом. Не стану просить у вас прощения за то, что сделала. Однако не скрою, мне бы хотелось, чтобы все сложилось несколько иначе.
Барон внимательно посмотрел на бледное, искаженное страданием лицо девушки.
– Мистер Томас рассказал мне вашу историю. Надеюсь, ему можно доверять? – серьезно спросил мистер Аддерли.
Кристина бросила на адвоката благодарный взгляд.
– Он был очень добр ко мне. Вам известно, в каком положении оказался Дамиан… лорд Уэстшипхэм?
Барон нахмурился.
– По-моему, этот мерзавец получил по заслугам. Если его не повесят, я с радостью сделаю это сам.
Надежды Кристины рухнули. Она потупила взгляд.
– У него не было выбора, сэр. Став его женой, я подверглась бы смертельной опасности. Меня преследовал бы безумный кузен лорда, а возможно, и суд. Дамиан мог дать мне только имя, замаранное обвинениями в измене. Я люблю его и сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти лорда из тюрьмы. Если вы откажетесь мне помочь, я пойду своим путем. Бен, мы должны обсудить, как мне переехать в дом за площадью Сент-Джеймс, – обратилась Кристина к адвокату. – Не составите ли список тех, к кому я могу обратиться за содействием?
Но не успел адвокат ответить, как заговорил мистер Аддерли:
– На то и существуют суды, Кристина, чтобы разбираться с делами подобного рода. Вы не поможете своему покровителю, пока правосудие не вступит в силу. Уверен, мистер Томас назовет вам лишь имена знаменитых адвокатов.
Кристина вздохнула с облегчением, поняв, что имя барона Аддерли и его состояние откроют те двери, в которые она не надеялась войти. Девушка с благодарностью протянула руку дяде.
Барон неожиданно заключил племянницу в объятия, и оба разрыдались, объединенные общей потерей.
До суда над Дамианом оставалось не больше недели. Дни и ночи напролет Кристина, по просьбе Бена и дяди, писала прошения и письма, а также переписывала горы правовых документов для самых лучших адвокатов, которым предстояло защищать Дамиана. Девушка бралась за любое дело, лишь бы чем-то занять себя.
Джереми предложил свои услуги и обещал поддержку своей семьи. Его отец сторонился политики, поэтому не интересовался и шумихой, поднятой вокруг предполагаемой государственной измены Дамиана. Он решительно встал на защиту друга своего сына, однако его голос мало, что значил в суде. Тем не менее, Кристина была благодарна ему за проявление дружбы.
Она сошла бы с ума, если бы друзья и близкие не поддержали ее своим искренним участием. В некогда роскошном доме, казалось, витали тени Дамиана и Элеонор. Кристине было здесь неуютно. Все навевало такие тяжелые воспоминания, что ей только с трудом удавалось сохранять душевное равновесие. Пробираясь ночью по темным коридорам к своей комнате и проходя мимо спальни матери, девушка невольно думала о том, что никогда уже не увидит ласковой улыбки Элеонор.
Комната, которую Кристина делила с Дамианом, тоже напоминала ей о возлюбленном. Его кисет по-прежнему лежал на каминной полке. Сорочку, хранившую запах его табака, девушка спрятала в ящик комода, чтобы ее ненароком не выстирали. И хотя Кристина надеялась спасти Дамиана, она знала, что он никогда не войдет в эти покои.
Записывая свои мысли в дневник, Кристина постепенно осознала, что ее ждет участь Элеонор. Вся жизнь девушки сосредоточилась в одном человеке, который даже не был ей мужем, и в чьи обещания она не имела права верить. Однако Элеонор любила близкого человека, бывшего ей верным мужем и другом. Но что же так крепко привязало Кристину к Дамиану Дрейтону, вероломному лорду Уэстшипхэму?
Барон Аддерли видел, как страдает племянница. Размышления о ней приводили его к весьма неутешительным заключениям. Барон считал, что молодой и красивой девушке следует избавиться от привязанности к янки, поскольку впереди у нее долгая жизнь. Он вовсе не возражал бы, чтобы мерзавца поскорее вздернули на виселице, лишь бы мучительное ожидание подошло к концу. Но барон обещал Кристине сделать все, чтобы освободить Дамиана из тюрьмы, а он был человеком слова. Надев шляпу и взяв трость, мистер Аддерли вышел из дома и сел в поджидавшую у крыльца карету.
Дамиан с удивлением взглянул на представительного джентльмена, который вошел в его камеру. Узник учтиво поднялся и чуть склонил голову. Бен уже сообщил ему о том, что барон пытается вызволить его из тюрьмы, однако Дамиан смотрел на визитера с недоверием.
– Садитесь, милорд. Кандалы доставляют мне страшное неудобство.
Дамиан опустился на топчан и, положив ногу на ногу, внимательно уставился на посетителя.
– В моей стране мужчина не поднимается из уважения к старшим или к тем, кто выше его по положению, – продолжал он. – Если уж мне суждено быть повешенным, я должен вести себя соответственно.
Барон бросил на дерзкого молодого человека проницательный взгляд. Он ожидал увидеть обходительного человека, похожего на прежнего лорда, но Дамиан ничем не напоминал своего отца.
– Я пришел предложить вам избрать свою судьбу. – Томас Аддерли внимательно наблюдал за узником. – Вы чертовски влипли, и в лучшем случае вас ждет виселица.
Дамиан не изменил своей небрежной позы. Посетитель не внушал ему симпатии, однако он по достоинству оценил его решимость и видел в нем достойного противника.
Между тем Томас Аддерли продолжил:
– Я презираю вас за то, что вы сделали с моей племянницей. Однако я убежден, что независимо от совершенного преступления никто не заслуживает участи быть повешенным или четвертованным. Хотя мне не нравится то, что делает Кристина, она моя племянница, и я желаю ей только добра. Уверен, выслушав меня до конца, вы согласитесь с тем, что мои требования весьма разумны. – Дамиан сделал нетерпеливый жест.
– Объяснитесь, сэр, но прошу вас выбирать выражения, когда вы говорите о своей племяннице. Я убил, по крайней мере, одного человека, осмелившегося оскорбить ее. Поэтому будьте осмотрительны.
Барон гневно взглянул на собеседника:
– Вы сами стали причиной тех оскорблений. Даже за то, как вы обошлись с этим невинным созданием, вас следовало заключить в тюрьму. Не вынуждайте меня уйти отсюда и предоставить вас вашей участи.
Дамиан промолчал.
Томас Аддерли, не ожидавший этого, удивленно взглянул на него.
– Кристина сообщила властям о вашем заговоре. Вне всякого сомнения, вас ожидают пытки и четвертование, поскольку в этом деле слишком много свидетелей. У вас есть единственный шанс избежать этой ужасной судьбы.
Красивое лицо янки исказилось от ярости.
– Вы лжете! Вы хладнокровный и лицемерный подлец… – Он сжал кулаки, похожие на огромные кувалды. Барон предусмотрительно отступил назад, чтобы прикованный цепями великан не дотянулся до него.
– Можете не верить. Суд докажет вам, что это правда. Женское племя гораздо хуже, чем о нем думают мужчины, а Кристина к тому же имеет причины мстить вам. Хотя она несколько перегнула палку, чего я не одобряю.
Дамиан понимал, что Кристина имела основания мстить ему, но он никогда не поверил бы…
– Я готов вызволить вас отсюда, – продолжил барон. – У меня есть весьма влиятельный друг, который устроит все так, что вместо вас повесят другого преступника. В этих стенах томится немало злодеев, заслуживающих такой участи. Взамен я потребую, чтобы вы выполнили одно условие.
Зная, что этот человек теперь единственная опора Кристины, Дамиан не проронил ни слова. Томас Аддерли одобрительно кивнул.
– В обмен на свободу я хочу взять с вас обещание, что вы немедленно покинете берега Англии, и никогда не будете искать встречи с моей племянницей.
Дамиан не ожидал этого. Он никак не мог поверить в то, что Кристина вот так решила его судьбу. Дамиан слишком живо помнил ее глаза, светившиеся любовью и наивным доверием. Неужели он никогда не увидит эту девушку, не ощутит прикосновения ее руки и нежных губ? Такое наказание было для Дамиана хуже виселицы.
Угадав мысли узника, барон мрачно улыбнулся.
– Я буду ждать вашего ответа после суда. Всего доброго. – Поклонившись, Томас Аддерли вышел из камеры, оставив молодого мужчину терзаться муками, от которых не было спасения.
Кристина умоляла дядю, Бена и лорда Джереми позволить ей снова увидеться с Дамианом. Однако все они, точно сговорившись, отвечали, что лучше не видеться с ним. Сам Дамиан передал через Бена, чтобы Кристина держалась подальше от него. За последние несколько дней и без того вспыльчивый нрав Дамиана явно ухудшился.
Кристина знала со слов всех троих, что он не слишком страдал. Но что они, никогда не сидевшие в удушливой камере без всяких надежд на будущее, могли знать о страданиях? Для такого человека, как Дамиан, это равносильно аду. Кристина неистово хотела сама взглянуть на него.
Девушка целыми днями слонялась по дому. Незаконченное письмо Дамиана, которое девушка обнаружила под книгой, повергло ее в слезы. Если кто-то из слуг переставлял с места на место сапоги Дамиана, Кристина приходила в ярость.
Она опасалась за свой рассудок, поскольку никогда прежде не обращала внимания на такие мелочи. Ее всегда учили проявлять сдержанность, и только дневник знал, что чувствовала Кристина.
Барон воспринимал слезы племянницы как должное; Лорна, напротив, все чаще бросала на девушку встревоженные взгляды, когда та впадала в ярость. Именно экономка успокаивала разбуженных слуг, уводила рыдающую Кристину в комнату, укладывала в постель и заставляла оставаться там до утра, хотя и знала, что девушка не заснет. Именно Лорна Дуглас заставляла Кристину есть, несмотря на то, что пища не задерживалась в ее желудке.
Кристина слегла после похорон матери, однако, когда пришел день суда над Дамианом, она наотрез отказалась остаться дома. Не в силах пребывать в мучительном неведении, девушка надела накидку и шляпу с широкими полями, твердо решив отправиться в суд вместе с дядей.
Трое мужчин, сидевших в гостиной, удивленно поднялись при ее появлении. Кристина ни разу не выходила из дома с тех пор, как виделась с Дамианом. Барон Аддерли и Бен тщательно оберегали девушку от зевак, прятали от нее газеты, пестревшие сплетнями и злостной клеветой на Дамиана. Кристина не подозревала, что ее покой так тщательно охраняют. Решительный барон, мудрый Бен Томас и галантный лорд Джереми молчали, не зная, как удержать Кристину от гибельного шага.
Лишь Лорна предвидела, что девушка поступит именно так. Без разрешения, войдя в комнату, экономка обняла Кристину за плечи и твердо сказала:
– Вы никуда не пойдете сегодня, мисс! У несчастного мальчика и без того хватает волнений. Зачем же ему тревожиться еще из-за того, что вы появитесь в суде? Я обещала ему позаботиться о вас и сдержу слово, даже если для этого придется привязать вас к кровати. А теперь идите отсюда, пусть эти джентльмены отправляются в суд. Они помогут Дамиану и без вашего участия.
К общему удивлению, Кристина безропотно последовала за экономкой. Мужчины молча переглянулись. Они только что видели живой призрак, и им стало не по себе. В сырой камере Ньюгейтской тюрьмы томился ее возлюбленный. И от решения суда в этот день зависели не одна, а две жизни.
Суд должен был состояться в зале судебных заседаний, дабы воспрепятствовать проникновению толпы. Однако многим все же удалось просочиться в зал. Теперь эти люди без умолку болтали и указывали пальцами на прибывающих известных особ. Появление заключенного было встречено гробовым молчанием. Но это длилось лишь мгновение, а потом люди перестали сдерживать злобное ликование.
Дамиан вошел в зал с отрешенным видом. Он знал, что его не оправдают. Всего один промах стоил ему жизни. Долгие часы Дамиан размышлял о том, почему его схватили именно в тот момент, когда он был уверен в своей безопасности. Но теперь это уже не имело значения.
Его непроницаемый взгляд сосредоточился на Томасе Аддерли, сидевшем в центре зала. Этот человек был его единственной надеждой на спасение, но что за жизнь ждала Дамиана без Кристины? Дни и ночи бесконечных мучений в мрачных стенах тюрьмы подтачивали его рассудок, и теперь им владела лишь одна мысль: как защитить Кристину? Дамиан велел девушке держаться подальше от него, чтобы не терзать ее видом своих мучений. Однако отсутствие Кристины в зале суда возбудило в нем самые страшные подозрения.
Что он в действительности знал о Кристине? Она родилась и воспитывалась в Англии. С детства ей внушали, что истинная леди должна быть предана семье и своей стране. Дамиан перевернул всю жизнь этой девушки, пренебрег ее чувствами. Так почему же он думал, что Кристина позволит шпиону и изменнику, обрекшему ее на позор и муки, избежать наказания? Будь Дамиан на ее месте, он, вероятно, поступил бы так же. Лишь любовная лихорадка заставляла его надеяться, что Кристина поможет ему вырваться на волю.
Дамиану хотелось собраться с мыслями и выбросить из головы ужасные сомнения. Не доверяя Кристине, жить дальше не стоило. Она была единственным светом в его жизни. Поверить в то, что Кристина отказалась от него, значило расстаться со всеми надеждами.
Дамиан привык рассматривать все с точки зрения целесообразности, поэтому не знал, как быть с чувствами, которые переворачивали всю его душу, когда он вспоминал о янтарных глазах. Логика подсказывала ему, что Кристина имеет полное право мстить ему. Все та же логика говорила, что у Томаса Аддерли нет причин лгать. Но несмотря ни на что, в душе Дамиана теплился огонек надежды.
Наконец суд начался. Свидетели выступали один за другим. Никто не заметил, как в глазах одинокого узника, сидевшего с гордо поднятой головой, угасла надежда. Только Кристина знала, где Дамиан был в ту ночь, с кем встречался и зачем. Только она, зная, когда завершится его миссия, могла сообщить об этом властям.
– Значит, сказать джентльменам, что вы не можете спуститься вниз? – спросила Лорна, стараясь расшевелить лежавшую в постели девушку. Кристина ничего не ела уже несколько дней. Если так будет продолжаться и дальше, она скоро последует за своей матерью.
Внезапно оживившись, Кристина посмотрела на экономку.
– Разве дядя все еще в доме?
– А о ком же я толкую вам уже несколько минут? Он и мистер Томас ждут вас внизу, хотят поговорить с вами.
Вскочив с постели, Кристина поспешно ополоснула лицо водой. Если понадобится, она бросится дяде в ноги, и будет умолять помочь Дамиану. Наверняка еще можно что-то сделать.
Мужчины вежливо поднялись, когда девушка вошла в гостиную. Заметив, что барон Аддерли побледнел и осунулся, Кристина почувствовала угрызение совести. Он сразу потерял сестру и сына. У него не осталось никого, кроме племянницы, которую весь Лондон считал куртизанкой. Кристина больше не краснела при этой мысли. В сложившихся обстоятельствах она сделала единственно правильный выбор.
Девушка учтиво склонилась в реверансе и присела на край стула, дожидаясь, что скажет дядя.
– Кристина, я… не знаю, с чего начать. Мы совсем не знаем, друг друга, и в этом моя вина, как, впрочем, и в том, что меня не было рядом с тобой и Элеонор в тяжелые для вас минуты жизни. Если бы я попытался наладить с ней переписку, этого никогда не случилось бы. Но мною владела гордыня. Поскольку твой отец предпочитал, чтобы я не вмешивался в жизнь его семьи, я держался особняком. А когда Тадеус…
Барон поднялся и начал расхаживать по комнате. Он явно не привык объяснять свои поступки, теперь же ему хотелось излить душу совсем юной девушке, удивленно смотревшей на него.
– Узнав, какое чудовище я воспитал под своей крышей, я пришел в негодование. Возможно, даже немного повредился в уме. Не знаю. – Он помолчал. – Покидая страну, я не думал ни о тебе, ни о твоей матери, ибо знал, что Аргус позаботится о вас. Я не получал от вас писем, но как-то один из слуг нашел их вскрытыми на моем столе. Тадеус взял на себя смелость скрывать от меня почту.
Кристина вздохнула, подумав о своей несчастливой судьбе. Если бы не Тадеус, Элеонор провела бы долгие счастливые годы под одной крышей с братом.
– Пожалуйста, сэр, ничего не объясняйте. Мама давно была больна. Теперь она счастлива, я уверена в этом. Не стану просить у вас прощения за то, что сделала. Однако не скрою, мне бы хотелось, чтобы все сложилось несколько иначе.
Барон внимательно посмотрел на бледное, искаженное страданием лицо девушки.
– Мистер Томас рассказал мне вашу историю. Надеюсь, ему можно доверять? – серьезно спросил мистер Аддерли.
Кристина бросила на адвоката благодарный взгляд.
– Он был очень добр ко мне. Вам известно, в каком положении оказался Дамиан… лорд Уэстшипхэм?
Барон нахмурился.
– По-моему, этот мерзавец получил по заслугам. Если его не повесят, я с радостью сделаю это сам.
Надежды Кристины рухнули. Она потупила взгляд.
– У него не было выбора, сэр. Став его женой, я подверглась бы смертельной опасности. Меня преследовал бы безумный кузен лорда, а возможно, и суд. Дамиан мог дать мне только имя, замаранное обвинениями в измене. Я люблю его и сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти лорда из тюрьмы. Если вы откажетесь мне помочь, я пойду своим путем. Бен, мы должны обсудить, как мне переехать в дом за площадью Сент-Джеймс, – обратилась Кристина к адвокату. – Не составите ли список тех, к кому я могу обратиться за содействием?
Но не успел адвокат ответить, как заговорил мистер Аддерли:
– На то и существуют суды, Кристина, чтобы разбираться с делами подобного рода. Вы не поможете своему покровителю, пока правосудие не вступит в силу. Уверен, мистер Томас назовет вам лишь имена знаменитых адвокатов.
Кристина вздохнула с облегчением, поняв, что имя барона Аддерли и его состояние откроют те двери, в которые она не надеялась войти. Девушка с благодарностью протянула руку дяде.
Барон неожиданно заключил племянницу в объятия, и оба разрыдались, объединенные общей потерей.
До суда над Дамианом оставалось не больше недели. Дни и ночи напролет Кристина, по просьбе Бена и дяди, писала прошения и письма, а также переписывала горы правовых документов для самых лучших адвокатов, которым предстояло защищать Дамиана. Девушка бралась за любое дело, лишь бы чем-то занять себя.
Джереми предложил свои услуги и обещал поддержку своей семьи. Его отец сторонился политики, поэтому не интересовался и шумихой, поднятой вокруг предполагаемой государственной измены Дамиана. Он решительно встал на защиту друга своего сына, однако его голос мало, что значил в суде. Тем не менее, Кристина была благодарна ему за проявление дружбы.
Она сошла бы с ума, если бы друзья и близкие не поддержали ее своим искренним участием. В некогда роскошном доме, казалось, витали тени Дамиана и Элеонор. Кристине было здесь неуютно. Все навевало такие тяжелые воспоминания, что ей только с трудом удавалось сохранять душевное равновесие. Пробираясь ночью по темным коридорам к своей комнате и проходя мимо спальни матери, девушка невольно думала о том, что никогда уже не увидит ласковой улыбки Элеонор.
Комната, которую Кристина делила с Дамианом, тоже напоминала ей о возлюбленном. Его кисет по-прежнему лежал на каминной полке. Сорочку, хранившую запах его табака, девушка спрятала в ящик комода, чтобы ее ненароком не выстирали. И хотя Кристина надеялась спасти Дамиана, она знала, что он никогда не войдет в эти покои.
Записывая свои мысли в дневник, Кристина постепенно осознала, что ее ждет участь Элеонор. Вся жизнь девушки сосредоточилась в одном человеке, который даже не был ей мужем, и в чьи обещания она не имела права верить. Однако Элеонор любила близкого человека, бывшего ей верным мужем и другом. Но что же так крепко привязало Кристину к Дамиану Дрейтону, вероломному лорду Уэстшипхэму?
Барон Аддерли видел, как страдает племянница. Размышления о ней приводили его к весьма неутешительным заключениям. Барон считал, что молодой и красивой девушке следует избавиться от привязанности к янки, поскольку впереди у нее долгая жизнь. Он вовсе не возражал бы, чтобы мерзавца поскорее вздернули на виселице, лишь бы мучительное ожидание подошло к концу. Но барон обещал Кристине сделать все, чтобы освободить Дамиана из тюрьмы, а он был человеком слова. Надев шляпу и взяв трость, мистер Аддерли вышел из дома и сел в поджидавшую у крыльца карету.
Дамиан с удивлением взглянул на представительного джентльмена, который вошел в его камеру. Узник учтиво поднялся и чуть склонил голову. Бен уже сообщил ему о том, что барон пытается вызволить его из тюрьмы, однако Дамиан смотрел на визитера с недоверием.
– Садитесь, милорд. Кандалы доставляют мне страшное неудобство.
Дамиан опустился на топчан и, положив ногу на ногу, внимательно уставился на посетителя.
– В моей стране мужчина не поднимается из уважения к старшим или к тем, кто выше его по положению, – продолжал он. – Если уж мне суждено быть повешенным, я должен вести себя соответственно.
Барон бросил на дерзкого молодого человека проницательный взгляд. Он ожидал увидеть обходительного человека, похожего на прежнего лорда, но Дамиан ничем не напоминал своего отца.
– Я пришел предложить вам избрать свою судьбу. – Томас Аддерли внимательно наблюдал за узником. – Вы чертовски влипли, и в лучшем случае вас ждет виселица.
Дамиан не изменил своей небрежной позы. Посетитель не внушал ему симпатии, однако он по достоинству оценил его решимость и видел в нем достойного противника.
Между тем Томас Аддерли продолжил:
– Я презираю вас за то, что вы сделали с моей племянницей. Однако я убежден, что независимо от совершенного преступления никто не заслуживает участи быть повешенным или четвертованным. Хотя мне не нравится то, что делает Кристина, она моя племянница, и я желаю ей только добра. Уверен, выслушав меня до конца, вы согласитесь с тем, что мои требования весьма разумны. – Дамиан сделал нетерпеливый жест.
– Объяснитесь, сэр, но прошу вас выбирать выражения, когда вы говорите о своей племяннице. Я убил, по крайней мере, одного человека, осмелившегося оскорбить ее. Поэтому будьте осмотрительны.
Барон гневно взглянул на собеседника:
– Вы сами стали причиной тех оскорблений. Даже за то, как вы обошлись с этим невинным созданием, вас следовало заключить в тюрьму. Не вынуждайте меня уйти отсюда и предоставить вас вашей участи.
Дамиан промолчал.
Томас Аддерли, не ожидавший этого, удивленно взглянул на него.
– Кристина сообщила властям о вашем заговоре. Вне всякого сомнения, вас ожидают пытки и четвертование, поскольку в этом деле слишком много свидетелей. У вас есть единственный шанс избежать этой ужасной судьбы.
Красивое лицо янки исказилось от ярости.
– Вы лжете! Вы хладнокровный и лицемерный подлец… – Он сжал кулаки, похожие на огромные кувалды. Барон предусмотрительно отступил назад, чтобы прикованный цепями великан не дотянулся до него.
– Можете не верить. Суд докажет вам, что это правда. Женское племя гораздо хуже, чем о нем думают мужчины, а Кристина к тому же имеет причины мстить вам. Хотя она несколько перегнула палку, чего я не одобряю.
Дамиан понимал, что Кристина имела основания мстить ему, но он никогда не поверил бы…
– Я готов вызволить вас отсюда, – продолжил барон. – У меня есть весьма влиятельный друг, который устроит все так, что вместо вас повесят другого преступника. В этих стенах томится немало злодеев, заслуживающих такой участи. Взамен я потребую, чтобы вы выполнили одно условие.
Зная, что этот человек теперь единственная опора Кристины, Дамиан не проронил ни слова. Томас Аддерли одобрительно кивнул.
– В обмен на свободу я хочу взять с вас обещание, что вы немедленно покинете берега Англии, и никогда не будете искать встречи с моей племянницей.
Дамиан не ожидал этого. Он никак не мог поверить в то, что Кристина вот так решила его судьбу. Дамиан слишком живо помнил ее глаза, светившиеся любовью и наивным доверием. Неужели он никогда не увидит эту девушку, не ощутит прикосновения ее руки и нежных губ? Такое наказание было для Дамиана хуже виселицы.
Угадав мысли узника, барон мрачно улыбнулся.
– Я буду ждать вашего ответа после суда. Всего доброго. – Поклонившись, Томас Аддерли вышел из камеры, оставив молодого мужчину терзаться муками, от которых не было спасения.
Кристина умоляла дядю, Бена и лорда Джереми позволить ей снова увидеться с Дамианом. Однако все они, точно сговорившись, отвечали, что лучше не видеться с ним. Сам Дамиан передал через Бена, чтобы Кристина держалась подальше от него. За последние несколько дней и без того вспыльчивый нрав Дамиана явно ухудшился.
Кристина знала со слов всех троих, что он не слишком страдал. Но что они, никогда не сидевшие в удушливой камере без всяких надежд на будущее, могли знать о страданиях? Для такого человека, как Дамиан, это равносильно аду. Кристина неистово хотела сама взглянуть на него.
Девушка целыми днями слонялась по дому. Незаконченное письмо Дамиана, которое девушка обнаружила под книгой, повергло ее в слезы. Если кто-то из слуг переставлял с места на место сапоги Дамиана, Кристина приходила в ярость.
Она опасалась за свой рассудок, поскольку никогда прежде не обращала внимания на такие мелочи. Ее всегда учили проявлять сдержанность, и только дневник знал, что чувствовала Кристина.
Барон воспринимал слезы племянницы как должное; Лорна, напротив, все чаще бросала на девушку встревоженные взгляды, когда та впадала в ярость. Именно экономка успокаивала разбуженных слуг, уводила рыдающую Кристину в комнату, укладывала в постель и заставляла оставаться там до утра, хотя и знала, что девушка не заснет. Именно Лорна Дуглас заставляла Кристину есть, несмотря на то, что пища не задерживалась в ее желудке.
Кристина слегла после похорон матери, однако, когда пришел день суда над Дамианом, она наотрез отказалась остаться дома. Не в силах пребывать в мучительном неведении, девушка надела накидку и шляпу с широкими полями, твердо решив отправиться в суд вместе с дядей.
Трое мужчин, сидевших в гостиной, удивленно поднялись при ее появлении. Кристина ни разу не выходила из дома с тех пор, как виделась с Дамианом. Барон Аддерли и Бен тщательно оберегали девушку от зевак, прятали от нее газеты, пестревшие сплетнями и злостной клеветой на Дамиана. Кристина не подозревала, что ее покой так тщательно охраняют. Решительный барон, мудрый Бен Томас и галантный лорд Джереми молчали, не зная, как удержать Кристину от гибельного шага.
Лишь Лорна предвидела, что девушка поступит именно так. Без разрешения, войдя в комнату, экономка обняла Кристину за плечи и твердо сказала:
– Вы никуда не пойдете сегодня, мисс! У несчастного мальчика и без того хватает волнений. Зачем же ему тревожиться еще из-за того, что вы появитесь в суде? Я обещала ему позаботиться о вас и сдержу слово, даже если для этого придется привязать вас к кровати. А теперь идите отсюда, пусть эти джентльмены отправляются в суд. Они помогут Дамиану и без вашего участия.
К общему удивлению, Кристина безропотно последовала за экономкой. Мужчины молча переглянулись. Они только что видели живой призрак, и им стало не по себе. В сырой камере Ньюгейтской тюрьмы томился ее возлюбленный. И от решения суда в этот день зависели не одна, а две жизни.
Суд должен был состояться в зале судебных заседаний, дабы воспрепятствовать проникновению толпы. Однако многим все же удалось просочиться в зал. Теперь эти люди без умолку болтали и указывали пальцами на прибывающих известных особ. Появление заключенного было встречено гробовым молчанием. Но это длилось лишь мгновение, а потом люди перестали сдерживать злобное ликование.
Дамиан вошел в зал с отрешенным видом. Он знал, что его не оправдают. Всего один промах стоил ему жизни. Долгие часы Дамиан размышлял о том, почему его схватили именно в тот момент, когда он был уверен в своей безопасности. Но теперь это уже не имело значения.
Его непроницаемый взгляд сосредоточился на Томасе Аддерли, сидевшем в центре зала. Этот человек был его единственной надеждой на спасение, но что за жизнь ждала Дамиана без Кристины? Дни и ночи бесконечных мучений в мрачных стенах тюрьмы подтачивали его рассудок, и теперь им владела лишь одна мысль: как защитить Кристину? Дамиан велел девушке держаться подальше от него, чтобы не терзать ее видом своих мучений. Однако отсутствие Кристины в зале суда возбудило в нем самые страшные подозрения.
Что он в действительности знал о Кристине? Она родилась и воспитывалась в Англии. С детства ей внушали, что истинная леди должна быть предана семье и своей стране. Дамиан перевернул всю жизнь этой девушки, пренебрег ее чувствами. Так почему же он думал, что Кристина позволит шпиону и изменнику, обрекшему ее на позор и муки, избежать наказания? Будь Дамиан на ее месте, он, вероятно, поступил бы так же. Лишь любовная лихорадка заставляла его надеяться, что Кристина поможет ему вырваться на волю.
Дамиану хотелось собраться с мыслями и выбросить из головы ужасные сомнения. Не доверяя Кристине, жить дальше не стоило. Она была единственным светом в его жизни. Поверить в то, что Кристина отказалась от него, значило расстаться со всеми надеждами.
Дамиан привык рассматривать все с точки зрения целесообразности, поэтому не знал, как быть с чувствами, которые переворачивали всю его душу, когда он вспоминал о янтарных глазах. Логика подсказывала ему, что Кристина имеет полное право мстить ему. Все та же логика говорила, что у Томаса Аддерли нет причин лгать. Но несмотря ни на что, в душе Дамиана теплился огонек надежды.
Наконец суд начался. Свидетели выступали один за другим. Никто не заметил, как в глазах одинокого узника, сидевшего с гордо поднятой головой, угасла надежда. Только Кристина знала, где Дамиан был в ту ночь, с кем встречался и зачем. Только она, зная, когда завершится его миссия, могла сообщить об этом властям.